Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз

Зверь лютый

Книга 22. "Стриптиз"

Часть 85. "Кабы раньше я знала..."

Глава 463

"В лунном сиянии снег серебрится,

Вдоль по дороге троечка мчится.

Динь-динь-дон, динь-динь-дон -

Колокольчик звенит,

Этот звон, этот звон

О любви говорит".

О любви к кому? — Ну вы спросили! Конечно, ко мне. А кого ещё нормальный законченный эгоист, вроде меня, может полюбить в этом, в высшей мере среднем святорусском средневековье? Не поверите: вокруг ни одного генсека или президента! Какого-нибудь там авангарда или, к примеру, организующей и движущей силы, или хоть бы "отца нации"... ничего. Даже три апельсина полюбить... некого.

Вот и приходиться... Самому звенеть. Бубенчиками по морозу. А жо поделаешь? Всё — сам, всё — сам... Вполне по "коньку-горбунку":

"Средний был гермафродит.

Сам и трахнет, и родит".

А рожаю я тут...

"Родила царица в ночь

Не то сына, не то дочь,

Не мышонка, не лягушку,

А неведому зверушку".

Бедненькая. Как я её понимаю! У меня-то ещё хуже. Такая "неведома зверушка" лезет... Рожаю "историко-культурную общность". Народ. Ни — истории, ни — культуры. Извините за подробности. Не то — лютичи, не то — зверичи. Азиопейцы? Евразиойцы? — Пусть будут... "стрелочники".

Процесс — пошёл. Головка уже видна. Но до перерезания пуповины и хлопка по попке... А уж до внятного "мяу"... Ох, Господи, не доживу.

А ведь как хорошо всё начиналось! Банкет за Лугой, хороший коньяк, приятственная любовница на десерт, мощный успокаивающий звук мотора моей ХЗ, раннее утро, пустое шоссе...

"Вдоль по дороге троечка мчится...".

И ведь ничего не предвещало! Колокольчики так и не позвонили. Не свезло. У поворота на Кащенку. Там надо транспарант поставить. "Не проходите мимо". И меленько ниже: "а то пролетите".

Я — "пролетел". "Восемь веков — полёт нормальный". Прям к серийным убийцам. Головосекам-людорубам. Факеншит! Как вспомню...

Да это-то фигня! Выжил же!

А вот дальше выживать в этой полной ж... Э-э-э... В "Святой Руси". Извращённо-изощрённо-вывернутой. Всё — не так! Всё — через... Как всегда у нас.

Вру — снег такой же. А остальное... даже звёзды на небе... вещи, запахи, люди...

Люди — это... Это факеншит уелбантуренный! Они — не такие! Таких — даже в Кащенке нет. Мать их...

Э-э-э... В смысле — наши матери. Сильно пра-... И отцы. Такие же.

И принялся я выживать. Ничего в туземной жизни не понимая.

"Учите мат.часть, коллеги! А то до смерти замордуют".

"Мордовали" — больно. На каждом шагу. Из-за каждого угла. По темечку... И по другим частям тела.

Выжил-таки. Сам себе удивляюсь.

"И не раз в пути привычном,

У дорог, в пыли колонн,

Был рассеян я частично,

А частично истреблен...".

Кроме дорог, колонн и привычного пути — всё правильно. Особенно — "не раз".

Есть у меня, конечно, кое-какие таланты. Но чтобы талант выживаемости... до такой степени... Даже и не предполагал. А вот же — прорезался. Как у той коровы в бомболюке: "захочешь жить — и не так раскорячишься".

"В одиночку без подручных,

Может — стыдно, может — скучно".

А главное — невозможно. "Человек — тварь общественная". Первое общество, в которое я вляпнулся после вляпа, в лице боярыни Степаниды свет Слудовны и сынка её Хотенея...

Факеншит! Встречу — зарежу! Почему? — Не почему, а для чего! Для "чтобы не было"!

Так вот, я к ним — со всей душой! Как к людям. А они — не люди, они — бояре, господа прирождённые. Они меня предали. На смерть отправили. А я снова выжил! Хрен вам! "Не дождётесь"!

Добрался до Рябиновки, прикинулся ветошью, пристроился в семейство боярское, затихарился...

Х-ха! Батюшка названный — Аким Янович Рябина — меня выгнал. Закономерно: ежели человек наловчился мимо Кащенки пролетать, то... "лететь тебе, любимый мой, с одним крылом". Но не далеко. Какая-то заимка воровская... И — пошло. Не по кругу, а по спирали — с расширением на каждом витке. С ветерком и повизгиванием на поворотах.

А шо вы хочите? — У меня внутри вечный двигатель, вечный бегатель, вечный прыгатель... А, ещё эти... "гейзер свободы" и "брандспойт инноваций". И, конечно, шило. В некоторых местах.

Кого побил, кого порезал, кому мозги задурил. Не-не-не! Не только насилием! "Кусочники", к примеру, сами приходили. Голяди сильно просились, ещё там некоторые...

Человек один — не выживает. Как тот одинокий муравей в банке. Начал строить вокруг себя "домик", "кокон" из людей вить-завивать. А тут... Вам нравиться жить в выгребной яме? Уточню: в своей. Но — в выгребной. Мне — нет. А здесь — все так живут. Обычай у них такой. С-с-святорусский. С дедов-прадедов.

Честно: плохо здешние живут. Голодно, холодно, грязно. Недолго.

Про 90% кариеса у новгородских словен рассказывать? А с чего они, вы думаете, Рюрика призвали? — Зубы мужик хорошо выбивал, почти без боли.

Стал я это дело менять. Тут подправлю, там подчистю. "Кокон" мой растёт и хорошеет...

"Стоит терем-теремок.

Он не низок, не высок".

Три этажа — разве ж это много?

"Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества". Это я — ещё со школьной скамьи... И с других скамей — тоже. "Общество" я себе обустроил. Рябиновская вотчина называется. А дальше... третья производная? "Общество" тоже в обществе живёт. И Пердуновка моя — в окружении нормального средневекового святорусского б... болота.

"Хуже нету той минуты, когда власть да грызть начнёт". А власти тамошние начали... чего-то с под-меня хотеть. Посматривать, прицениваться, примеряться... Жить по моему — не дадут, по ихнему... подташнивает. Извините.

"Асфальт на темечке". Не только в карман — в душу лезут! Сволочи.

"Ах, куда же ты, Ванёк, здесь же — твари!

Не ходил бы ты Ванёк, во бояре.

У князей-то — дураков, чай, найдётся.

Без тебя "Святая Русь" обойдётся".

И выскочить из-под них — никак.

Кому "никак", а кому "как". Какается... как так и надо. Совдепия с дерьмократией в фазах распада и становления создают широкий спектр познания возможностей. В смысле приобретения жизненного опыта и развития измышлительных способностей. Для тех кто выжил.

"Чтоб тебе жить в эпоху перемен!".

Я ещё и не придумал ничего, мозги ещё только примерялись. Как бы гранит проблем в щебень делишек перевести, а душа-то...

"А душа уже взлетела... Вроде...".

Про своё нутро, где двигатель, бегатель и прыгатель — я уже...? Вы думаете, "эксперт по сложным системам" — кто может всё наперёд продумать? — Не-а. Про обратные связи слышали? Про отработку по отклонениям, про адаптирующиеся системы, нейронные сети, "чёрных лебедей", "теорию катастроф"...? Реактивность от реакционности отличаете?

С интуитивной логикой не работали? — Наша. Исконно-посконная.

В классической древнегреческой — "исключение третьего". А у нас — включение третьего. "Третьим будешь?" — постоянно и повсеместно.

Выбирая из двух — в дерьмо или на плаху — я выбрал третье.

Тю! "Я выбрал...". Фигня. У нас даже президентов "сердцем" выбирают. Чем другим — просто страшно.

Вы свою жену по уму выбирали? По имуществу, потенциальному наследству, кругу связей родственников...? — Сочувствую. Жить вы будете с человеком. А не с этими... атрибутами. Хотя, конечно, в супружеской жизни всегда есть место подвигу. Опять же, "Виагра", говорят, подешевела... Терпите, бедолаги.

"Бачили очи шо купували...".

Я ещё ничего не понял. Кроме того, что "так жить нельзя и я так жить не буду", а душа, или там, интуиция, уже погнала мои мозги на изобретение всяких каверз и приключений.

Ну невдобняк мне в шкурке смоленского недо-полу-боярича! И жмёт, и трёт, и... выворачивает.

Мда... порезвился. В той избушке для "прыщей" на подворье Смоленских князей, поди, и по сию пору запашок стоит.

Э-эх... "Самую великую княжну" жалко. Такая девушка была...!

И я — убёг. Типа: героически бежал, или, там, трусливо дезертировал. Не "куда", а "откуда" — оттуда, где мне было тошно. И попал в ещё бОльшую тошниловку — в Бряхимовский поход. Трудов... — до кровавых мозолей, условия... — сортир походный. Баб — нету.

Слушайте, у вас в голове нейроны есть? — Не, не нейтроны — эти-то везде. А именно, которые с аксонами? А в сети они собираются? — Вот и у меня также. Как соберутся, как начнут друг у друга электрические потенциалы выравнивать... Спать невозможно!

Это к тому, что вопрос с бабами нейроны решили.

Правда... были потери. В моём окружении. За что я, уже без всяких аксонов и приколов, взыскал смертно. Не по щучьему велению, а по моему хотению.

А дальше — как всегда. Делов — понаделал, хотелок — поуелбантуривал. Нейрончики-то жить хотят! Давай аксончиками шевелить, иончики туда-сюда гонять, выводить головушку плешивую из-под топора палаческого.

Вот и обосновался я на Стрелке. Сижу тихо-мирно, никого не трогаю, "кокон" себе выплетаю. Дятловы горы. Гнездуюсь я тут. Вполне по совпадению названия и сущности. Хорошее место.

По первости — всё было красиво. Из-под топора — выскочил, из-под — "асфальта" убежал. Податей — не платить, чьим-то законам — не кланяться, чужое дерьмо — не расхлёбывать. Сам себе хозяин.

"И тут — тебя нет, и тут — тебя нет". Красота!

У меня — всё есть. А чего нет — сделаю или куплю. На этой земле да с моими асконами...!

У вас, кстати, они тоже есть. Так что вы меня понимаете.

Одна беда — дела делаются людьми. Хоть бы я и семи пядей во лбу был, а бревно с двух концов не ухватить.

"Нет человека — нет проблемы".

Кто это сказал? — Идиот! Попробуй стропила в одиночку поставить! Или так и будешь в землянке жить?

Человек — всегда проблема. Проблемы — надо решать. А не устранять вместе с источником. Иначе — "грабли".

"Только на Руси человек, наступив в темноте на грабли, радуется: не украли пока".

* * *

Прилетел как-то в Россию инопланетянин. Встретил мужика у пивного ларька. Заговорили за жизнь. Так это, весьма дружелюбно. Без всяких "Звёздных войн" и "Четвёртых июлей". По плечу похлопал, тараньку подал, Васей назвал.

— Ну и как там у вас, на Альфе Центавра?

— Да всё путём.

Рассказывает живенько так, по простому, пивка хлебнул — не побрезговал, по плечу похлопал, анекдоту посмеялся. Нормальный мужик.

— Слышь, альфист-центровист. А скажи-ка ты мне, а как вы там... сношаетесь?

— А вот так, — ответил инопланетянин и похлопал Васю по плечику.

* * *

Вот так и я со здешней святорусской жизнью: то она — меня по плечику похлопывает, то я — её. Вы меня понимаете? Тоже в очереди рядом инопланетянами стояли?

Подобно тому, как я сам, вляпнувшись в "Святую Русь" после "пролёта мимо Кащенки", одуревал от окружающего, не понимал людей, впадал в панику, в непрерывную тревожность, так и здешние жители не понимали меня. Моих целей, возможностей, границ допустимого...

Мне от них ничего не нужно. Лишь бы детишек своих в душегубках не травили — ну непристойно же! Но им — было нужно моё. Моё майно. Чтобы обогатиться. Моя защита. Чтобы выжить. Мои мозги. Что бы обогатиться, выжить и отобрать чужое майно. Моя душа. Чтобы управлять мною.

А морда не треснет?

"Воли своей не отдам никому!".

Все получили желаемое. На моих условиях.

"Бойтесь желаний — они исполняются".

Кто-то заплатил прежним образом жизни, кто-то — самой жизнью.

Почти все стали жить лучше. По критерию здоровья, сытости, безопасности, стабильности, грамотности... По другим критериям... — по всякому.

Мой Всеволжск рос. Разумно, планомерно.

Ну... Относительно. Какая может быть планомерность в среднем средневековье?! Когда на всё: "аллах акбар" и "божья воля".

"То понос, то золотуха" — русское вековое народное наблюдение.

Городок втягивал в себя ресурсы, людей, территории. Создавал. Новых людей, новые вещи, новые стереотипы и правила.

Я не давал этому вареву остывать, помешивал и подкидывал. Заставлял побулькивать — переходить от одной цели к другой, от целей достижения статики: "вот распашем поле и всё будет хорошо" — к динамике: "вот распашем это поле, и другое, и третье. И будем распахивать по сто новых полей каждый год". Поёживаясь от неприятного понимания того, что впереди всё чаще маячит диалектика с её законами "единства и борьбы противоположностей", "отрицания отрицания" и "перехода количества в качество".

Проще: всё всем всегда "хорошо" — не будет никогда. А со временем любое "хорошо" — станет "плохо".

"Круговорот воды в природе" — в школе учили, "круговорот дерьма" там же — по себе знаете, а вот как у вас, коллеги, с круговоротом "добра и зла"? Сами додумались или Гегеля почитывали?

Любое моё "благое дело", если только от него хоть какой-то толк случится, превратится со временем в гадость, мерзость и злодеяние неописуемое. И — наоборот. Прямо — хоть не делай ничего!

Но и ничегонеделание точно также мерцает — то светом, то тьмой.

"На свете счастья нет,

Но есть покой и воля".

У меня и "покоя" нет. К счастью.

* * *

Во. Ещё одно "беспокойство" подвалило. Ну-ну, заходи, выкладывай — что там у тебя.

— Ну, Ванечка, я тебе службу сослужила. Теперь, как уговаривались, с тебя три желания.

"У меня есть три желанья,

Нету рыбки золотой".

Рыбки у неё нет. А Ванька-лысый есть. Пришло время изображать карася из драг.металла.

* * *

Не самый худший вариант:

"Золотая рыбка, ты?

Личико не прячь-ка.

Нет, голуба, это я -

Белая горячка".

* * *

Бывшая Суздальская княгиня Улита, бывшая инокиня Софья, нынешняя Софочка, "тётушка" — широким шагом явилась в мой балаган, пинком открыла двери, ляпнулась с размаху широкой задницей на низкую лавку, поелозила чуток, устраиваясь в хозяйской позе. Уставилась на меня довольным взглядом.

— Ты ж от слова своего не отступишь? Исполнишь, как сговаривались? Тебе ж ха-ха... сама Пресвятая Богородица лжу заборонила.

Вот стерва! И ведь не дура же! Но чуть оклемается, чуть жизнь меньше прижимает — сразу пытается меня оседлать. Во всех смыслах.

— Конечно исполню. Ты желания-то придумала? Вот и славно. Сейчас с делами малость раскидаюсь. Ты вели там малую баньку топить. Я через... часика три и приду.

Пару месяцев назад князь Рязанский, про прозванию Калауз, решил потрогать меня за... хлебопоставки. Что хлеб для меня — товар стратегический, что кроме как с Рязаньщины, мне его получить неоткуда — сообразить нетрудно. А тут ещё слухи пошли о моём богачестве. О серебре арабском древнем, дарованном Богородицей в Муроме.

Калауз и раскатал губёнки свои — выставил мыто на вывоз хлеба. Заград.пошлины. Экая глупость, несуразность и нарушение техники охраны труда. Как заглядывать в ствол заряженного орудия, дёргая за шнурок.

В Рязани — "калаузнуло".

"Мы мирные люди, но наш быр-ныр-поезд...".

Одним княжеством на "Святой Руси" меньше стало. Князь Калауз освободил занимаемую им административно-военно-наследственную должность. В связи с внезапной и скоропостижной смертью. Себя, глупого, и всего своего семейства.