Текущее продолжение

Глава 39

Всегда есть последствия. Мгновенные и нет. Иногда их испытывают причастные. Иногда те, на кого причастные переложили ответственность за свои поступки. Чем большее действие было произведено, тем большие последствия вернёт обратный маятник событий, и тем больше новых усилий нужно приложить, чтобы их избегнуть.

Невозможно убегать вечно!

— Сражаясь с врагом, превосходство которого не позволяет победить в бою лицом к лицу, естественно обратиться к способам, если не обеспечивающим преимущество, то хотя бы уравнивающем вас. Трайадос был слишком... даже не силён, а могущественен. Это существенная разница. Не только грубая сила, но и тьма возможностей. — фигура Человека словно подёрнулась рябью. Мучительная гримаса исказила словно осыпающиеся черты его лица. — Буквально. Он мог убить меня мыслью на месте, но предпочёл сделать это своими руками. Ненависть, что он испытывал к нашему роду была его единственной слабостью, которую я мог повернуть в свою пользу. Но я даже не предполагал, что дойдёт до такого. И теперь моё время на исходе. Я больше не могу сопротивляться Пустоте.

— Ты ещё только человек. Это естественно. — едва заметный кивок Дракона можно было принять за пожатие плечами. — Но твоё время закончилось слишком рано...

— Да, — согласился Человек. — Я ещё не ты. И уже не буду.

— Но если не станет тебя, не будет и меня! — Дракон расправил крылья. — И я не желаю исчезать вместе с тобой.

Человек тяжело вздохнул. Это действие было данью привычке, чтобы просто вспоминать о которой, требовалось прикладывать изматывающие усилия.

— Пустота бескрайна и бесплодна. Она забрала мои желания, а сейчас в я теряю и память. И если 'Мы' всё же желаем быть... — речь Человека прервалась, и он закачался, держась за грудь и голову, переживая новый разрушительный спазм.

Нужды в продолжении всё равно не было. Дракон, который был Человеком, прекрасно знал, что за мысли приходят к Человеку, который должен стать Драконом. Огромные челюсти сомкнулись на маленькой фигурке.

— Я не оставлю Пустоте ничего своего! Ни одного воспоминания! Ни единого желания! Ничего!

* * *

Газилл не очень любил это воспоминание. Особенно когда оно прорывалось в его сон. Напоминание о едва не наступившем безумии не могло быть приятным в принципе. Как он к своему неудовольствию позже понял, какая-то его часть, та самая упрямая человеческая часть, уже однажды побывавшая в Пустоте оказалась всё же слишком неизменной. Даже при том, что состоявшийся благодаря Трайадосу новый контакт с Пустотой, едва не уничтожил самого Газилла.

И он переродился как Дракон в человеческом теле. Очень молодой, обладающий пока едва ли десятой частью силы своего взрослого сородича. И ещё кое чем, о чём Металикана не упоминала.

Как он понимал, она считала, что успеет обговорить это с ним до критического момента.

Её нельзя было за это винить. Обычно даже самые талантливые Ученики Драконов осознано сталкиваются с кровной памятью к годкам так сорока.

Умения, неожиданно всплывающие в самый нужный момент. Навыки, о которых вроде бы и не подозревал, но владеешь ими. Опыт, которому просто не откуда было взяться. Таланты к языкам. И не только.

В его крови кипела память предков-Драконов. Она отзывалась эхом в его душе, и пробуждала инстинкты, развивавшиеся в течении тысяч поколений разумных хищников. Их мировоззрение, полное невероятных по силе страстей и желаний, едва не затмило собственное 'Я' Газилла. Упорное, всё ещё человеческое 'Я'.

Человек, которым он когда-то был, не мог справиться с наследием в собственной крови. Когда-то он сопротивлялся Пустоте. Собирал себя воедино раз за разом. Удерживал кусочки собственных памяти и мыслей. Оставался единым.

Память предков-Драконов не была Пустотой, и не терзала его. Вместо этого она сама открывалась ему, и взывала к душе Газилла. Наследие крови открывало бездны, о которых он имел самое смутное представление. Сводящая с ума жажда господства над всем до чего могут дотянуться когти. Но больше всего над самим собой. Безграничный гнев на любого, кто пытается связать его волю, неважно словами клятв, или грубой силой. Граничащая с помешательством верность, и готовность поступиться даже своей драгоценной свободой, ради кого-то, кто показал себя достойным преданности, либо доказал своё превосходство. Но самым потрясающим открытием, знанием... пониманием и принятием, была безжалостность Драконов. Холодное и рассудочное чувство. Не просто черта характера, или инстинкт хищника, а жизненная позиция — и фундамент, и стены их внутреннего мира. Никакой снисходительности к слабости. Презрение к испытываемым страданиям и тяготам. Неугасимое стремление к могуществу и неукротимая жажда жизни. И хотя многие существа обладают похожими качествами, всё же мало кто может сравниться с Драконами в безжалостности.

Прежде всего потому, что жестоки они в первую очередь к самим себе.

И потому неудивительно, что пробуждение памяти крови было последним испытанием для Учеников Драконов. Чтобы не сойти с ума, и не превратиться в одержимого одними инстинктами зверя, требовалась непреклонная воля, способная не только принять, но и совладать с 'буйным' наследием. Единственная ошибка перечёркивала все достижения. Единственная ошибка делала труд Дракона-создателя напрасным. Единственная ошибка...

Газилл фыркнул.

Это было истинно в духе Драконов, рисковать будущим своего драгоценного потомка из-за желания посмотреть, получится ли у него обуздать просыпающуюся память целого вида. Вся жизнь Ученика, редко хоть немного спокойная благодаря неуёмному любопытству и упрямству, была лишь преддверием к экзамену всей его жизни.

Он его выдержал. Но личное проклятие Газилла, его связь с Пустотой, и нанесённые Трайадосом раны, не прошли бесследно. Когда он пришёл в себя, его сил едва хватало на то, чтобы поддерживать в собственном теле жизнь, не говоря уже о большем.

Ещё восхитительные воспоминания о беспомощности. И то, что проснулся он в лабораториях Центра Исследований Совета, тоже было не самым лучшим моментом.

Это пробуждение было подобно первому глотку воздуха после выныривания из холодной горной реки. Токи жизни медленно наполняли тело, пробиваясь огненными и ледяными стрелами в каждой клетке тела. Раньше Газилл не смог бы сдержать голос, и пытался бы игнорировать боль усилием воли. Сейчас он принимал её, и упивался каждым ощущением. В Пустоте не было даже этого. Вместе с возвращающейся в тело жизнью, раскрылись и принадлежащие Дракону особенности. Прежде всего это было чувство времени. Необъяснимое ощущение, пришедшее из-за грани доступных ему прежде чувств, наполнило Газилла пониманием хотя бы в одном из важных вопросов.

Он не приходил в сознание почти полгода. Для Драконов имеющих привычку засыпать на века, это не было даже заслуживающим внимания сроком.

И он уснул снова. На этот раз по-человечески, всего на сутки.

Когда Газилл снова открыл свой единственный левый глаз, и осознанно осмотрелся, его окружал десяток разноцветных кристаллических конструкций, по своим функциям, соответствующим медицинскому диагностическому оборудованию из прошлой, человеческой жизни. Он находился в достаточно просторной белой комнате без окон, и единственным источником света служили некоторые из кристаллов. В глубине особенно крупного зеленоватого камня вспыхнули жёлтые искры. Обострившимся восприятием тонких энергий Газилл чувствовал, как отправившийся от оригинального сигнального устройства импульс унёсся за пределы его палаты.

Прошло совсем немного времени, и за стенами послышался топот ног нескольких человек.

— А, и вот наш больной наконец пришёл в себя, — произнёс кто-то знакомый, бесшумно открыв скрытую в стене дверь.

С небольшим усилием повернув голову, Газилл покосился в сторону говорившего. Без правого глаза зона обзора ощутимо сократилась, и ему надо было поскорее привыкать новым условиям.

— Сиг... Неужели для меня не нашли настоящей сиделки?

Татуированное лицо старого знакомого скривилось. Голос Газилла, и раньше не особенно мелодичный, после полугода молчания радовал особенным хрипением.

— Будешь кормить меня с ложечки? — единственная рука слабо дёрнулась, как бы показывая общую немощность тела.

— Газилл Рэдфокс, ты без малого полгода не приходил в сознание после боя с архидемоном, и тебя сейчас интересует только еда? — в удивлении покачал головой Сиг.

За своего хозяина ответило брюхо.

* * *

Немногие вещи могли потрясти Сига. Слишком многое он успел увидеть к своим годам, и слишком крепкой выдержкой стал обладать. Жор Газилла практически приблизился к границам его удивления, ибо просто трапезой происходящее назвать было нельзя. Даже травмы не особо мешали оголодавшему драконоубийце пожирать принесённую пищу. Газилл ЖРАЛ всё — и порцию на блюде, и блюдо, и приборы...

Сига чрезвычайно радовало, что ему всё-таки не пришлось кормить раненного самому, потому что, судя по проявленному энтузиазму, его пальцы были бы откушены и проглочены с первой же протянутой ложкой.

* * *

Сыто отрыгнув, Газилл откинулся на спину, и прикрыл глаз.

— А сейчас я... вздремну... хр...

— Не... не смей! Ты! — Сиг запнулся, пытаясь вспомнить подходящее для действий этого проглота ругательство, но его обширная память пасовала перед этой задачей. — Ты жрал час и пятнадцать минут. Постоянно жрал и жрал! Да ты знаешь, что Лорды Фиора объявили всю вашу команду преступниками за убийство графа Кахалада!?

Глаз медленно приоткрылся. Лицо Газилла в целом оставалось неподвижным, но Сиг ощутил его лёгкое любопытство.

— Хм-м.. Центр решил укрыть преступника?

Маг выругался.

Он поспешил на известия о пришедшем в сознание последнем и самом важном из команды 'фантомов', чтобы самому задать ему интересующие его и Совет Эры вопросы. Но нахальный Дракон повернул всё к тому, что рассказывать стал сам Сиг. И насколько он узнал его характер, вряд ли Газилл сделал бы ему такое одолжение, и начал всё подробно ему рассказывать. По крайней мере, пока он, Сиг Харт, сам не расскажет о проспанных им событиях.

— Клят! Ладно, ситуация была не самой простой, как я уже говорил, всю вашу группу собирались казнить за убийство графа Кахалада. Гир и Лиция вытащили твоё еле живое тело из подземелий замка, и попытались скрытно покинуть графство. И если в твоей памяти хоть что-то сохранилось, ты должен помнить, что накануне вашего рейда в Лилии разгромили первую, по-настоящему крупную группировку 'тёмных'. Ту самую, чьего главаря вы так удачно перехватили.

Газилл неопределённо фыркнул. Сиг выжидающе посмотрел на него, но быстро сообразил, что Рэдфокс ничего не собирается говорить, и поморщился.

— Так, — продолжил он, — если не собираешься чего-то добавить от себя, то хотя бы слушай молча, и не перебивай!

—

* * *

— Итак, подведём итоги, — Газилл подпёр голову кулаком, забросил ногу на ногу, и выглядел довольным жизнью.

— Итак... Первое, обвинения как сделали, так и сняли, по результатам затребованного Жозе расследования, — одноглазый пожевал губами. — Печально, получается я ему некоторым образом обязан.

— С чего такие эмоции? — удивился Сиг.

— Я как-то быстро почувствовал, что 'Фантом Лорд', за исключением некоторых личностей, меня не очень устраивает. Я хотел узнавать новое, а Жозе хотел, чтобы я приносил славу гильдии. Можно было бы совместить, но отдача несколько не соответствовала усилиям. Короче, я устал — я ухожу! Но начали случаться какие-то странные события — то учения армии провалятся, то облава на 'Тартарос' и иже с ними в графстве... Оставлять гильдию в этих случаях было бы как-то по-предательски.

— А так как Жозе защищал вашу команду как членов своей гильдии, и Совет получил время, чтобы разобраться в произошедшем, то теперь ты ему серьёзно должен, — с пониманием кивнул Сиг. Хотя недовольство к членству в сильнейшей гильдии Фиора, и в то же время желание не иметь перед ней долгов, вгоняло его в лёгкий ступор. Ему подумалось, что от такого отношения тянуло какой-то странной, почти отчаянной гордостью. — Без шуток — ты ему должен. Вас собирались казнить, и даже суд не требовался. Было на лицо явное спланированное убийство пускай и опального, но родственника короля.

— Да-да-да, побыстрее казнить, и забыть, что покойный граф имел отношения с архидемоном, да и до кучи был мастером 'Тартароса'.

Сиг закашлялся. Он конечно не забыл, что циничности Газиллу было не занимать, но ожидал от него хоть какой-то реакции на едва не случившуюся собственную казнь. Рэдфокса же больше занимало то, что он оказался 'должен Жозе', чем то, что он вообще-то действительно убил хоть и не любимого, но родственника короля, и получил существенный ворох проблем. Маг старательно гнал от себя мысль, что 'фантому' попросту наплевать, что он прикончил следующего претендента в очереди наследования престола, не считая подрастающей дочери правящего монарха. Забрал жизнь человека, которого довольно многие влиятельные аристократы, промышленники и купцы желали бы видеть на месте его брата. И все эти люди не оставят крушение их надежд безнаказанным. Уже не оставили.

— И отсюда следует второе, — Газилл раздражённо выдернул руку из-под головы, и с отчётливым наслаждением принялся расчёсывать когтями бок. — Есть мнение, что я как-то загостился в этом гостеприимном месте, пора бы и собираться, а?

'Всё-таки наплевать' — понял Сиг.

— И давай ты не будешь упоминать, будто бы я должен что-то за пролёживание боков в Центре. Ни в жисть не поверю, что пока я был без сознания, вы не поставили над моим телом каких-то интересных опытов, — Газилл прекратил почёсываться, и повернулся на правый бок. — А возможно даже и каких-нибудь противоестественных.

— А давай ты сделаешь выводы из того, что я тебе рассказал, и наконец задействуешь свои мозги, не пытаясь делать вид, что в голову ты только ешь! — разозлился Сиг. — Альтус Кахалад был не просто мастером какой-то тёмной гильдии, пусть даже и самого 'Тартароса'! Он был клятским кузеном клятского короля! Вторым по могуществу человеком в королевстве! Его смерть не остановила ни его вассалов, ни единомышленников, ни последователей...

— О чём я говорю, у графа были слишком большие связи, — ни капли не впечатлённый Газилл только улыбнулся на спич своего знакомого. — И, как мне кажется, даже если я расскажу о произошедшем, те кто не хочет услышать или не желает, чтобы меня услышали другие, всё равно не примут моих слов. Тем более, что я не многое смогу добавить к словам Лиции и Гира.

— Чем ты меня слушал?! — возопил Сиг. — Следователи Совета выяснили правду о произошедшем. Эманации архидемона, ритуальный круг 'Зова', изменённые Трайадосом колдуны, их никто не потрудился убрать, они были доказательствами сами по себе. Лиция и Гир? Ха! Они конечно хорошо поработали, вытащив тебя... Но это ты, Газилл, тот кто победил архидемона. Тот, кто оставил от него только его Атрибут, треснувший от расставания со своим создателем и хозяином. Когда твои слова подтвердят результаты расследования, сторонникам Кахалада придётся заткнуться, и перестать пытаться начать гражданскую войну!