Текущее продолжение

Глава 39

Всегда есть последствия. Мгновенные и нет. Иногда их испытывают причастные. Иногда те, на кого причастные переложили ответственность за свои поступки. Чем большее действие было произведено, тем большие последствия вернёт обратный маятник событий, и тем больше новых усилий нужно приложить, чтобы их избегнуть.

Невозможно убегать вечно!

— Сражаясь с врагом, превосходство которого не позволяет победить в бою лицом к лицу, естественно обратиться к способам, если не обеспечивающим преимущество, то хотя бы уравнивающем вас. Трайадос был слишком... даже не силён, а могущественен. Это существенная разница. Не только грубая сила, но и тьма возможностей. — фигура Человека словно подёрнулась рябью. Мучительная гримаса исказила словно осыпающиеся черты его лица. — Буквально. Он мог убить меня мыслью на месте, но предпочёл сделать это своими руками. Ненависть, что он испытывал к нашему роду была его единственной слабостью, которую я мог повернуть в свою пользу. Но я даже не предполагал, что дойдёт до такого. И теперь моё время на исходе. Я больше не могу сопротивляться Пустоте.

— Ты ещё только человек. Это естественно. — едва заметный кивок Дракона можно было принять за пожатие плечами. — Но твоё время закончилось слишком рано...

— Да, — согласился Человек. — Я ещё не ты. И уже не буду.

— Но если не станет тебя, не будет и меня! — Дракон расправил крылья. — И я не желаю исчезать вместе с тобой.

Человек тяжело вздохнул. Это действие было данью привычке, чтобы просто вспоминать о которой, требовалось прикладывать изматывающие усилия.

— Пустота бескрайна и бесплодна. Она забрала мои желания, а сейчас в я теряю и память. И если 'Мы' всё же желаем быть... — речь Человека прервалась, и он закачался, держась за грудь и голову, переживая новый разрушительный спазм.

Нужды в продолжении всё равно не было. Дракон, который был Человеком, прекрасно знал, что за мысли приходят к Человеку, который должен стать Драконом. Огромные челюсти сомкнулись на маленькой фигурке.

— Я не оставлю Пустоте ничего своего! Ни одного воспоминания! Ни единого желания! Ничего!

* * *

Газилл не очень любил это воспоминание. Особенно когда оно прорывалось в его сон. Напоминание о едва не наступившем безумии не могло быть приятным в принципе. Как он к своему неудовольствию позже понял, какая-то его часть, та самая упрямая человеческая часть, уже однажды побывавшая в Пустоте оказалась всё же слишком неизменной. Даже при том, что состоявшийся благодаря Трайадосу новый контакт с Пустотой, едва не уничтожил самого Газилла.

И он переродился как Дракон в человеческом теле. Очень молодой, обладающий пока едва ли десятой частью силы своего взрослого сородича. И ещё кое чем, о чём Металикана не упоминала.

Как он понимал, она считала, что успеет обговорить это с ним до критического момента.

Её нельзя было за это винить. Обычно даже самые талантливые Ученики Драконов осознано сталкиваются с кровной памятью к годкам так сорока.

Умения, неожиданно всплывающие в самый нужный момент. Навыки, о которых вроде бы и не подозревал, но владеешь ими. Опыт, которому просто не откуда было взяться. Таланты к языкам. И не только.

В его крови кипела память предков-Драконов. Она отзывалась эхом в его душе, и пробуждала инстинкты, развивавшиеся в течении тысяч поколений разумных хищников. Их мировоззрение, полное невероятных по силе страстей и желаний, едва не затмило собственное 'Я' Газилла. Упорное, всё ещё человеческое 'Я'.

Человек, которым он когда-то был, не мог справиться с наследием в собственной крови. Когда-то он сопротивлялся Пустоте. Собирал себя воедино раз за разом. Удерживал кусочки собственных памяти и мыслей. Оставался единым.

Память предков-Драконов не была Пустотой, и не терзала его. Вместо этого она сама открывалась ему, и взывала к душе Газилла. Наследие крови открывало бездны, о которых он имел самое смутное представление. Сводящая с ума жажда господства над всем до чего могут дотянуться когти. Но больше всего над самим собой. Безграничный гнев на любого, кто пытается связать его волю, неважно словами клятв, или грубой силой. Граничащая с помешательством верность, и готовность поступиться даже своей драгоценной свободой, ради кого-то, кто показал себя достойным преданности, либо доказал своё превосходство. Но самым потрясающим открытием, знанием... пониманием и принятием, была безжалостность Драконов. Холодное и рассудочное чувство. Не просто черта характера, или инстинкт хищника, а жизненная позиция — и фундамент, и стены их внутреннего мира. Никакой снисходительности к слабости. Презрение к испытываемым страданиям и тяготам. Неугасимое стремление к могуществу и неукротимая жажда жизни. И хотя многие существа обладают похожими качествами, всё же мало кто может сравниться с Драконами в безжалостности.

Прежде всего потому, что жестоки они в первую очередь к самим себе.

И потому неудивительно, что пробуждение памяти крови было последним испытанием для Учеников Драконов. Чтобы не сойти с ума, и не превратиться в одержимого одними инстинктами зверя, требовалась непреклонная воля, способная не только принять, но и совладать с 'буйным' наследием. Единственная ошибка перечёркивала все достижения. Единственная ошибка делала труд Дракона-создателя напрасным. Единственная ошибка...

Газилл фыркнул.

Это было истинно в духе Драконов, рисковать будущим своего драгоценного потомка из-за желания посмотреть, получится ли у него обуздать просыпающуюся память целого вида. Вся жизнь Ученика, редко хоть немного спокойная благодаря неуёмному любопытству и упрямству, была лишь преддверием к экзамену всей его жизни.

Он его выдержал. Но личное проклятие Газилла, его связь с Пустотой, и нанесённые Трайадосом раны, не прошли бесследно. Когда он пришёл в себя, его сил едва хватало на то, чтобы поддерживать в собственном теле жизнь, не говоря уже о большем.

Ещё восхитительные воспоминания о беспомощности. И то, что проснулся он в лабораториях Центра Исследований Совета, тоже было не самым лучшим моментом.

Это пробуждение было подобно первому глотку воздуха после выныривания из холодной горной реки. Токи жизни медленно наполняли тело, пробиваясь огненными и ледяными стрелами в каждой клетке тела. Раньше Газилл не смог бы сдержать голос, и пытался бы игнорировать боль усилием воли. Сейчас он принимал её, и упивался каждым ощущением. В Пустоте не было даже этого. Вместе с возвращающейся в тело жизнью, раскрылись и принадлежащие Дракону особенности. Прежде всего это было чувство времени. Необъяснимое ощущение, пришедшее из-за грани доступных ему прежде чувств, наполнило Газилла пониманием хотя бы в одном из важных вопросов.

Он не приходил в сознание почти полгода. Для Драконов имеющих привычку засыпать на века, это не было даже заслуживающим внимания сроком.

И он уснул снова. На этот раз по-человечески, всего на сутки.

Когда Газилл снова открыл свой единственный левый глаз, и осознанно осмотрелся, его окружал десяток разноцветных кристаллических конструкций, по своим функциям, соответствующим медицинскому диагностическому оборудованию из прошлой, человеческой жизни. Он находился в достаточно просторной белой комнате без окон, и единственным источником света служили некоторые из кристаллов. В глубине особенно крупного зеленоватого камня вспыхнули жёлтые искры. Обострившимся восприятием тонких энергий Газилл чувствовал, как отправившийся от оригинального сигнального устройства импульс унёсся за пределы его палаты.

Прошло совсем немного времени, и за стенами послышался топот ног нескольких человек.

— А, и вот наш больной наконец пришёл в себя, — произнёс кто-то знакомый, бесшумно открыв скрытую в стене дверь.

С небольшим усилием повернув голову, Газилл покосился в сторону говорившего. Без правого глаза зона обзора ощутимо сократилась, и ему надо было поскорее привыкать новым условиям.

— Сиг... Неужели для меня не нашли настоящей сиделки?

Татуированное лицо старого знакомого скривилось. Голос Газилла, и раньше не особенно мелодичный, после полугода молчания радовал особенным хрипением.

— Будешь кормить меня с ложечки? — единственная рука слабо дёрнулась, как бы показывая общую немощность тела.

— Газилл Рэдфокс, ты без малого полгода не приходил в сознание после боя с архидемоном, и тебя сейчас интересует только еда? — в удивлении покачал головой Сиг.

За своего хозяина ответило брюхо.

* * *

Немногие вещи могли потрясти Сига. Слишком многое он успел увидеть к своим годам, и слишком крепкой выдержкой стал обладать. Жор Газилла практически приблизился к границам его удивления, ибо просто трапезой происходящее назвать было нельзя. Даже травмы не особо мешали оголодавшему драконоубийце пожирать принесённую пищу. Газилл ЖРАЛ всё — и порцию на блюде, и блюдо, и приборы...

Сига чрезвычайно радовало, что ему всё-таки не пришлось кормить раненного самому, потому что, судя по проявленному энтузиазму, его пальцы были бы откушены и проглочены с первой же протянутой ложкой.

* * *

Сыто отрыгнув, Газилл откинулся на спину, и прикрыл глаз.

— А сейчас я... вздремну... хр...

— Не... не смей! Ты! — Сиг запнулся, пытаясь вспомнить подходящее для действий этого проглота ругательство, но его обширная память пасовала перед этой задачей. — Ты жрал час и пятнадцать минут. Постоянно жрал и жрал! Да ты знаешь, что Лорды Фиора объявили всю вашу команду преступниками за убийство графа Кахалада!?

Глаз медленно приоткрылся. Лицо Газилла в целом оставалось неподвижным, но Сиг ощутил его лёгкое любопытство.

— Хм-м.. Центр решил укрыть преступника?

Маг выругался.

Он поспешил на известия о пришедшем в сознание последнем и самом важном из команды 'фантомов', чтобы самому задать ему интересующие его и Совет Эры вопросы. Но нахальный Дракон повернул всё к тому, что рассказывать стал сам Сиг. И насколько он узнал его характер, вряд ли Газилл сделал бы ему такое одолжение, и начал всё подробно ему рассказывать. По крайней мере, пока он, Сиг Харт, сам не расскажет о проспанных им событиях.

— Клят! Ладно, ситуация была не самой простой, как я уже говорил, всю вашу группу собирались казнить за убийство графа Кахалада. Гир и Лиция вытащили твоё еле живое тело из подземелий замка, и попытались скрытно покинуть графство. И если в твоей памяти хоть что-то сохранилось, ты должен помнить, что накануне вашего рейда в Лилии разгромили первую, по-настоящему крупную группировку 'тёмных'. Ту самую, чьего главаря вы так удачно перехватили.

Газилл неопределённо фыркнул. Сиг выжидающе посмотрел на него, но быстро сообразил, что Рэдфокс ничего не собирается говорить, и поморщился.

— Так, — продолжил он, — если не собираешься чего-то добавить от себя, то хотя бы слушай молча, и не перебивай!

—

* * *

— Итак, подведём итоги, — Газилл подпёр голову кулаком, забросил ногу на ногу, и выглядел довольным жизнью.

— Итак... Первое, обвинения как сделали, так и сняли, по результатам затребованного Жозе расследования, — одноглазый пожевал губами. — Печально, получается я ему некоторым образом обязан.

— С чего такие эмоции? — удивился Сиг.

— Я как-то быстро почувствовал, что 'Фантом Лорд', за исключением некоторых личностей, меня не очень устраивает. Я хотел узнавать новое, а Жозе хотел, чтобы я приносил славу гильдии. Можно было бы совместить, но отдача несколько не соответствовала усилиям. Короче, я устал — я ухожу! Но начали случаться какие-то странные события — то учения армии провалятся, то облава на 'Тартарос' и иже с ними в графстве... Оставлять гильдию в этих случаях было бы как-то по-предательски.

— А так как Жозе защищал вашу команду как членов своей гильдии, и Совет получил время, чтобы разобраться в произошедшем, то теперь ты ему серьёзно должен, — с пониманием кивнул Сиг. Хотя недовольство к членству в сильнейшей гильдии Фиора, и в то же время желание не иметь перед ней долгов, вгоняло его в лёгкий ступор. Ему подумалось, что от такого отношения тянуло какой-то странной, почти отчаянной гордостью. — Без шуток — ты ему должен. Вас собирались казнить, и даже суд не требовался. Было на лицо явное спланированное убийство пускай и опального, но родственника короля.

— Да-да-да, побыстрее казнить, и забыть, что покойный граф имел отношения с архидемоном, да и до кучи был мастером 'Тартароса'.

Сиг закашлялся. Он конечно не забыл, что циничности Газиллу было не занимать, но ожидал от него хоть какой-то реакции на едва не случившуюся собственную казнь. Рэдфокса же больше занимало то, что он оказался 'должен Жозе', чем то, что он вообще-то действительно убил хоть и не любимого, но родственника короля, и получил существенный ворох проблем. Маг старательно гнал от себя мысль, что 'фантому' попросту наплевать, что он прикончил следующего претендента в очереди наследования престола, не считая подрастающей дочери правящего монарха. Забрал жизнь человека, которого довольно многие влиятельные аристократы, промышленники и купцы желали бы видеть на месте его брата. И все эти люди не оставят крушение их надежд безнаказанным. Уже не оставили.

— И отсюда следует второе, — Газилл раздражённо выдернул руку из-под головы, и с отчётливым наслаждением принялся расчёсывать когтями бок. — Есть мнение, что я как-то загостился в этом гостеприимном месте, пора бы и собираться, а?

'Всё-таки наплевать' — понял Сиг.

— И давай ты не будешь упоминать, будто бы я должен что-то за пролёживание боков в Центре. Ни в жисть не поверю, что пока я был без сознания, вы не поставили над моим телом каких-то интересных опытов, — Газилл прекратил почёсываться, и повернулся на правый бок. — А возможно даже и каких-нибудь противоестественных.

— А давай ты сделаешь выводы из того, что я тебе рассказал, и наконец задействуешь свои мозги, не пытаясь делать вид, что в голову ты только ешь! — разозлился Сиг. — Альтус Кахалад был не просто мастером какой-то тёмной гильдии, пусть даже и самого 'Тартароса'! Он был клятским кузеном клятского короля! Вторым по могуществу человеком в королевстве! Его смерть не остановила ни его вассалов, ни единомышленников, ни последователей...

— О чём я говорю, у графа были слишком большие связи, — ни капли не впечатлённый Газилл только улыбнулся на спич своего знакомого. — И, как мне кажется, даже если я расскажу о произошедшем, те кто не хочет услышать или не желает, чтобы меня услышали другие, всё равно не примут моих слов. Тем более, что я не многое смогу добавить к словам Лиции и Гира.

— Чем ты меня слушал?! — возопил Сиг. — Следователи Совета выяснили правду о произошедшем. Эманации архидемона, ритуальный круг 'Зова', изменённые Трайадосом колдуны, их никто не потрудился убрать, они были доказательствами сами по себе. Лиция и Гир? Ха! Они конечно хорошо поработали, вытащив тебя... Но это ты, Газилл, тот кто победил архидемона. Тот, кто оставил от него только его Атрибут, треснувший от расставания со своим создателем и хозяином. Когда твои слова подтвердят результаты расследования, сторонникам Кахалада придётся заткнуться, и перестать пытаться начать гражданскую войну!

Впервые за всё время разговора Газилл был удивлён.

— И король допустил это?

— Если ты забыл, напомню — когда Кахалада отправили в ссылку, ему обещали неприкосновенность. И это было Слово Короля.

— Удобно для кого-то вышло, — произнёс куда-то в потолок Рэдфокс. — Клятски удобно.

— Теперь ты понимаешь... — удовлетворённо сказал Сиг. — Короли соседних стран основывают свою власть на избранности богами, или даже своём происхождении от высших сил. Ты помнишь, какие титулы они используют? 'Сыны неба', 'Помазанники Богов' и прочие 'избранники'... Но наши короли ведут свой род от победителей Войны Чёрного Мага. Их власть держится не на ослабевших религиях и догмах жрецов, а унаследованной благородной воле героев-защитников людей, и четыре сотни лет слово короля Фиора было нерушимым гарантом. Даже для наших зарубежных друзей.

Пока король Фиора следовал своим клятвам верховного сюзерена и хранителя королевства, никто из аристократов не смел оспорить его право на трон. Даже покойный Кахалад не решался открыто вмешиваться в его дела.

— О, значит кое-кто решил, что самое время попытаться отколоться от королевства, и стать вольным бароном? — с неопределённой интонацией спросил Газилл.

— И начать новые 'охоты на ведьм', — с горечью дополнил Сиг. — У нас сотни семей беженцев с севера страны. Разорённый юг. Активность шпионов Каэлума и Боско. Если король не восстановит свою власть, война начнётся в ближайшие месяцы с бунта дворян. А соседи уже стягивают войска к границам.

— Ты уж извини, Сиг, но причём тут я?

— При том, что за последние четыре сотни лет ты единственный, кто встал вровень с легендарными героями Войны. Сейчас твоё слово, как победителя Трайадоса, имеет почти такой же вес, как и у короля, если не больший.

Газилл издал душераздирающий вздох.

— Прилёг немножко поспать, называется.

* * *

Сиг потёр веки. Аккуратно помассировал переносицу. Растёр лицо.

Старый знакомый и раньше был не самым простым собеседником. После долгого сна его характер лучше не стал. Долгого сна... Рэдфокс отделался всего лишь долгим сном, в то время как первые следователи Совета, изучавшие меч Трайадоса погибли на месте. Атрибут архидемона, уникальный артефакт, являющийся самостоятельным продолжением своего создателя, и, как правило, ассоциирующимся с ним символом, был полон смертоносной и губительной силы, не рассеявшейся даже когда сам меч, выглядел практически разрушенным.

А ещё он перестал скрывать своё настоящее расположение духа, и даже мысли. Ещё при первой встрече с Газиллом, Сиг заметил, что в ментальном плане тот был монолитной глыбой. Приходилось ориентироваться только на мимику Газилла, и собственную интуицию. Сейчас ситуация переменилась в совершенно другую сторону. Свои мысли и настроение он буквально излучал в пространство.

Иногда Сиг не мог разобрать своих эмоций. Его собственные чувства были придавлены подавляющим ощущением спокойствия Газилла, рассматривавшего сложившуюся вокруг него ситуацию исключительно как некую задачку, которую было бы интересно решить. Или не решить, и посмотреть, как будут крутиться другие. Испытываемое по этому поводу 'фантомом' весёлое любопытство отзывалось зудом в пальцах. А от серьёзности, с которой Газилл задумывался над этим вопросом становилось трудно дышать.

Одноглазый и однорукий, похожий на обтянутый кожей скелет, с истончившимися и выцветшими волосами, он выглядел так, будто может умереть от малейшего чиха в его сторону. Но это было далеко не так.

По словам других 'фантомов', в своё состояние полутрупа он перешёл за считанные часы. Сначала это считали последствиями раны от оружия Трайадоса, но неосторожно контактировавшие с изломанным и покинутым Атрибутом следователи хоть и погибли разнообразными и весьма мучительными образами, всё же умерли быстро. Рэдфокс же словно застыл в каком-то своём долго тянущемся моменте времени. Маги в Центре пытались провести обследование, а если честнее, то торопились провести те самые помянутые Газиллом противоестественные опыты, ибо в его выживание просто не верили. Пока не попытались сцедить крови. Бледно-серая кожа подопытного была непроницаема, а когда всё-таки удалось её прорезать, кровь просто отказывалась течь. Диагностические заклинания просто исчезали, словно запущенные даже не в воздух, а в пустоту. Создавалось впечатление, что тело победителя Трайадоса находилось большей частью где-то ещё.

И его оставили в покое. События неслись вскачь, и требовалось сосредоточить усилия магов на чём-то более вещественном, и способном принести пользу прямо здесь и сейчас. Сиг Харт считал, что его знакомый в своём непонятном сне быстро станет просто ещё одной странной диковинкой о которой, скоро позабудут. Непризнанный герой спасший королевство, или преступник запятнавший имя короля, Газилл был уже прошлым, пройденным этапом, выпущенной стрелой... Он уже был не интересен.

Пока не проснулся.

Сиг спрятал лицо в ладонях.

У него была своя собственная Цель. Задача всей его жизни, ради которой он пошёл на столь многое... Для чего он и пошёл на контакт с Центром Исследований и стал сначала только одним из помощников и протеже Брейна, а вскоре и его учеником. Потом чрезмерно увлекающийся своими собственными опытами учёный и глава Центра попросту сбросил на его плечи рутинную, и не связанную напрямую с волшебством работу. И это было даже хорошо. Это было в рамках его собственного плана.

И фактический раскол Фиора, мало влиял на выполнение Цели, к ней вело много путей. Подводило его собственное сердце. Сиг Харт, как он предпочитал называться, видел и понимал в происходящем намного больше, чем не только его сверстники, но и люди много старше. И это не давало ему покоя.

Цель несомненно блага. Её достижение искупит все жертвы и оправдает все страдания.

Но он не мог закрыть глаза на то, что видел. Не мог просто отвернуться.

Это было самым малым, что он мог сделать в память о Ней... И том как он с Ней поступил.

Сиг Харт взвалил на себя то, что мог бы Брейн, если бы давал себе хотя бы малейший труд оторваться от лабораторий. Пользуясь именем учёного, и всем влиянием которое имел Центр, юноша начал оказывать поддержку трону и беженцам, игнорируя шепотки о карьеризме молодого выскочки. Проклятье, да за прошедших полгода он сделал для Фиора больше чем весь Совет магов, боявшийся принимать хоть какие-то активные действия, и просто запершийся в Эре! Это он наладил связь между лояльными гильдиями магов, и убедил, не без поддержки очнувшихся Богоравных, выступить на стороне короля. Он не дал свернуть проекты восстановления юга, и организовал... организовал всё!

Вопреки мнению шепчущихся за спиной, им двигала не жажда власти. Просто он делал так, как должно быть правильно. Как он это понимал. И не вина Сига, что у него, семнадцатилетнего парня, хватило духу, сил и удачи на то, перед чем спасовали и многомудрые старшие маги, и благородные лорды. Что он не стал ожидать выгодных предложений ни от представителей соседних стран, ни от вставших в оппозицию трону дворян, ни отсиживаться в своём наделе.

Как и в том, что, когда Совет Эры всё-таки опомнился, король желал видеть его своим представителем. Одним из членов Совета.

Это была оправданная и полностью заслуженная пощёчина от Меркурия Эре.

Монарх желал знать, почему Совет медлил с тем, чтобы откликнуться на его требования. Монарх интересовался, не собрались ли некоторые, а то и все Богоравные поддержать восставших. В общем, Тома Э. Фиора крайне волновал вопрос, почему Совет Эры, обласканный и пользующийся ранее его расположением и всеми полученными привилегиями, так просто позволил себе совсем это забыть!

Мнение самого Сига, конечно не учитывалось.

Мелкие предметы на столе задрожали, а графин с водой мерзко задребезжал. Отзываясь на настроение мага его собственные магические силы стали бесконтрольно воздействовать на окружающие вещи. И на этот раз ему не слишком хотелось брать себя в руки.

Король показал, что былого, почти неощутимого контроля и доверия уже не будет, поставив вровень мастеров Совета с только входящим в силу юнцом. Ну или разбавив застоявшееся болото стариков свежей струёй инициативной молодости. А авторитет, опыт и мощь, которые бы позволили ему быть не просто сидящей в кресле фигурой Сигу должно было заменять что, положение советника, или скорее наблюдателя короля? Выходило так. Жаль только, что старые маги и их сторонники не упускали возможности попенять юному выскочке в форме вежливого, а иногда и не совсем, сожаления, что ему не хватает именно авторитета, опыта и личной силы. Было ли его недовольство признаком той самой приписываемой амбициозности? Скорее нет, чем да. Сиг Харт не планировал привлечь к себе столько внимания. Для исполнения Цели места ассистента главы Центра вполне хватало. Но теперь, с местом в Совете, с интересом короля и остальных советников, не говоря уже о всех остальных...

Давление и стресс Сиг испытывал на пределе своих сил и нервов.

Он не мог отказаться от своих инициатив, принесших ему славу и внимание короля, как член Центра, и просто, как человек не безразличный всему случившемуся. Не мог и помыслить отказаться от своей Цели, и от той тайной помощи, что он мог обеспечить, как член Совета. Это была слишком заманчивая возможность. Да и если даже забыть о кресле в Эре, Сиг всё равно не мог отказать королю хотя бы просто потому, что королю не отказывают!

'Газилл бы, как раз, отказался' — проскочила в голове тихая мысль.

Искалеченный полутруп бы действительно отказался от такого предложения короля. Это Сиг понимал отчётливо. Пообщавшись с очнувшимся 'фантомом', Сиг ясно представлял себе его реакцию и поведение. Переживший поединок с архидемоном Газилл был практически открытой, до смущения открытой книгой.

И до клята опасной. Не каждую книгу стоит безрассудно читать.

А ещё он мог стать союзником.

Сиг застыл на стуле. Но его мысли лихорадочно суетились вокруг этой идеи.

Цели он мог достичь и сам. Долго, тяжело и муторно, не опираясь ни на кого из посторонних, не знающих о Башне... и всё же слишком долго. Без тех мер безопасности, которые обеспечил Сиг, просто скрыв остров как зону испытаний и исследований Центра, так вообще невозможно! Но чтобы сделать это, ему надо было занять должность под рукой Брейна. А чтобы заинтересовать учёного требовалось проявить не только уникальные и недюжинные способности к волшебству, но и пытливый ум с готовностью его применять. И как следствие, надо было взваливать на себя новые обязанности, от которых нельзя было просто так отмахнуться. Всё ради Цели. Сиг Харт принял эти обстоятельства, и со временем сумел обратить для пользы дела.

Но его новый статус и положение всё перевернули. Старики Совета проявляли острое внимание ко всем делам королевского ставленника, и начинали копаться в его прошлом. С одной стороны, беспокоиться было не о чем, биография 'Сиг Харта' была безупречна — всего лишь один из одарённых сирот, нашедших своё призвание в Центре. Но с другой стороны, кому-кому, а мастерам Эры было известно, как легко на бумаге появлялись и исчезали из ниоткуда в никуда неизвестные никому люди. Точно также могли появиться и несколько знакомых с 'юным', или вернее 'более юным' Сигом свидетели его грязных дел. Конечно, в известной мере его защищала тщательно выстроенная репутация, но она была не абсолютной защитой. И даже поддержка трона сейчас не помогла бы, вздумай Советники его додавить. После снятой маски Кахалада, монарх был очень чуток к малейшим намёкам даже на попытку вести тайную игру. И стоило понимать, что сейчас король был заинтересован в укреплении только своей власти и продвижении только собственных проектов. Совет впервые за долгое время действовал сообща, а не защищал интересы своих покровителей, часть из которых обнаружилась среди оппозиции трону.

И это позволяло иметь уверенность в завтрашнем дне. Ведь даже если кто-то из советников слишком сильно желал избавиться от выскочки, другие, более разумные и осторожные, разъяснили бы ему, что после предательства кузена король вряд ли захочет узнать, что избранный им молодой маг, оказавший такую неоценимую поддержку трону на самом деле двуличный обманщик. Последствия могли быть крайне неприятными... вплоть до устранения Совета в принципе. Слишком много промахов было допущено ими всеми.

И потому старикам приходится терпеть и не трогать его сейчас. Но вот уже через год-другой положение Эры вновь станет достаточно прочным, чтобы снова начать влиять на решения монарха. И тогда они смогут предъявить всё, что смогут накопать о Сиге. А копать они будут усердно, на совесть. Слишком Советники самодовольны и горды, чтобы отказаться от возможности сбросить королевского любимчика с его места, и отомстить за то, что выставил их нерасторопными и колеблющимися. А возможностей у них хватит с лихвой.

Ставить под угрозу Цель Сиг не желал.

Исполнение Цели было делом не завтрашнего, и не послезавтрашнего дня. Требовалось порядка десяти, или более лет если пытаться проделать всё в тайне. Но это было невозможно! Хотя бы из-за отсутствия на острове всех нужных для строительства материалов, и кончая заканчивающимся банальным пропитанием. Они бы всё равно оставили следы пытаясь раздобыть ресурсы. 'Сиг Харт' был рискованной возможностью ставить свои условия.

Сейчас он мог затаится, послушно исполнять волю короля во время заседаний Совета, а после пытаться исправить впечатление о себе в глазах Советников. Времени на налаживание отношений со стариками ещё было. Проблема была в том, что Сиг уже успел достаточно плотно пообщаться с ними ещё в бытность только ассистентом Брейна, и понимал, что за исключением некоторых личностей заседающие в высоких креслах Эры имеют слишком обострённое и болезненное самолюбие, чтобы просто так спустить всё 'этому щенку'.

Печально, что его собственное самолюбие не позволяло идти на компромиссы с теми, кто, обладая собственным могуществом предпочитали плестись в хвосте чужих интересов. К слову, порой не распространявшихся дальше самых простых и низменных желаний. Сиг Харт прекрасно понимал, что такая разборчивость может выйти боком, да что там, уже выходит! Но принципы были одной из тех вещей, что у него остались.

И значит, единственным кто мог стать его собственным покровителем был 'проснувшийся герой'.

* * *

Достоинством Газилла был то, что он молчал пока Сиг объяснял свою проблему.

Недостатком было то, что Газиллу не требовалось говорить, чтобы дать ответ.

Всё то же проклятое щекочущее пальцы любопытство.

— Хорошо. Я помогу, — вполне дружелюбно улыбнулся тонкими серыми губами Газилл. — Но когда ты станешь доверять мне... Ты сам мне всё расскажешь... Про свою 'Цель' и остальное.

Кавычки он изображать не стеснялся. Как и намекать, что некоторые мысли так усердно думать не стоит.

Сиг чувствовал, как пересыхает в горле и кровь отливает от лица. Это был не страх. Или не только страх. Просто кто-то, оставаясь внешне открытым сумел пробраться ему в голову, только и всего. От этого поневоле вспоминались подозрения следователей, считавших, что Трайдос нашёл себе новое вместилище. Тогда эта теория не подтвердилась.

— Нет, я не Трайадос. У него ничего не вышло, — улыбка стала только шире, открыв треугольные зубы. — А вот твоё лицо очень выразительное. Но ты зря так беспокоишься, я уже согласился помочь тебе, и не собираюсь менять сторону, 'господин Советник'.

Газилл, зажмурив глаз с хрустом потянулся, и принялся почёсываться. Старая сухая и серая кожа быстро облазила. Всё ложе, на котором лежал дракон было покрыто мелкими кусочками мёртвой старой шкуры. Рэдфокс восстанавливался феноменальными темпами, прибавляя в весе на глазах.

— Си-и-иг! Мне нужно железо. Или сталь. Можно даже что-нибудь из волшебных металлов... — извивающееся тело замерло. Беспокойно мерцающий глаз покосился прямо на Сига. — Или драгоценных... золото... На одной только вашей кормёжке далеко не уйти.

Когти прошлись по левому плечу.

— Не повезло же мне, попасться по меч архидемона. Его оружие было специально приспособлено для битв с равными ему. Мои способности к регенерации и восстановлению заблокированы начисто. Для левой руки. Так что обойдусь протезом.

В следующий момент Сиг почувствовал, как по хребту продирает обжигающим нетерпением.

— Но игрушки подождут, лучше ты мне объясни толком, как я могу прикрыть тебя?

* * *

Клац-клац. Клац-клац.

Протез звучал как хорошо смазанный механизм. Хотя Сиг был уверен, что несмотря на материал, из которого Газилл создал себе замену руки, привычными механизмами тут и не пахло. Механизмы не вырастают. Не раздуваются из еле заметного наплыва в полную копию человеческой руки без каких-либо шарниров и соединений. Казалось, что Газилл просто натянул до самого плеча чудную длинную перчатку.

— Да! Теперь у меня снова есть рука! Моя прекрасная левая рука! Наконец-то я могу почесаться обоими руками!

Слова с делами у него далеко не расходились.

— Ух! У-у-у-у! — закатив глаз Газилл рухнул прямо на пол не прекращая почёсывание. — Если бы только ещё и замену глазу было так же легко сделать.

— Если ты затрудняешься с созданием такого сложного органа как глаз, то можешь воспользоваться ресурсами Центра. У нас хватает самых разных протезов.

— Си-и-иг, меня не устроят обычные протезы, я их видел. Просто... протезы! В моём случае практически бесполезны!

— Но почему? Что бы там я сам не думал о Совете, на своей личной армии он не экономит. Все протезы для боевых магов изготавливаются по личным меркам и с любым внешним видом, даже не отличимым от настоящих.

Газилл нахмурился.

— Объясняю свой случай подробнее. Ты помнишь сохранившийся с дозерефовой эпохи трактат некоего Нидивалиса 'О порядках разнообразнейших сущностей, и их воздействиях, а также последствиях воздействий...'

— Ох, только не надо полностью его зачитывать, он же почти на целый лист растянул название, — вздрогнул Сиг, вспоминая монументальную книгу, копии которой старалась иметь в своей библиотеке каждая уважающая себя гильдия магов.

Правда основным достоинством этого труда некоего Нидивалиса была принадлежность к созданным в Золотое Время артефактам, ибо практического применения записанных в нём знаний практически не было. Описанных в нём высших сил и сущностей в мире уже давно не было.

Если только забыть о 'Тартаросе' и не так давно явившемся Трайадосе.

— Так вот, Нидивалис приблизительно, но в целом точно описал взаимодействие сущностей разных порядков. Некоторые сущности настолько выше других в своём могуществе, что каждое их действие может обернуться для более низших существ бедами. В более грубом и близком мне смысле — незаживающие раны, не снимаемые проклятия... ломающиеся протезы.

— Ты же даже ещё не примерил ни одного, — с лёгким оттенком недоверия заметил Сиг. — И у тебя не было никаких проклятий. Что, кстати, очень странно. Нанесённые архидемоном раны должны быть отравлены его сущностью, и продолжать мучать тебя даже после победы над ним.

Газилл вытянул левую руку и сжал её в кулак.

— Я не победил его. Я уничтожил его. Разница существенная.

'Уничтожил'.

Сиг ощутил мрачную уверенность в этом слове.

'Уничтожил'.

Прекратил бытие бессмертного, высшей сущности, способной благодаря своему вечному духу оправляться со временем от любых ран, и возрождаться даже если её тело-вместилище всё-таки было необратимо разрушено.

— Но... — осёкся маг. — Согласно тому же трактату Нидивалиса для такого ты должен быть сущностью, для которой сам Трайадос всё равно что смертный для архидемона.

— Ты как-то слишком буквально меня понял, Сиг, — развеселился Газилл. — Вспоминай и используй только общий принцип неравенства и последствий. Я смог противостоять Трайадосу благодаря тому, что статус 'Ученика Дракона' делает меня своего рода воплощением воли Металиканы, уже побеждавшей этого демона. Я смог уничтожить его потому, что он не ожидал, что даже такое слабое подобие дракона как я, разорвёт его порабощающую смертных волю...

— Но ты не смог избежать последствий, — понял Сиг.

— Да, — кивнул Газилл. — Металикана бы просто поела досыта и вздремнула. Мне для выживания пришлось сделать кое-что безумное. И теперь я действительно подобие дракона. Человеческий протез просто не выдержит энергий и усилий моего тела. А глаз слишком пока сложный орган, чтобы я мог самостоятельно вырастить ему замену.

Маг немного помолчал, обдумывая услышанное.

— И всё-таки, что случилось с проклятием? Оно не могло исчезнуть само по себе.

— Проклятья такого типа, порождённые контактом с мощной злой силой, воздействуют на два аспекта — физический и духовный. Человек, пережив тяжёлую болезнь, либо ранение, приобретает осложнения, или травму. Следишь за мыслью?

— Да-да.

— Потерю жизненной силы я сейчас имею в виду. С дальнейшими осложнениями здоровья. Проклятья увеличивают этот эффект. Но как 'Ученик Дракона' я обладаю почти бесконечной жизненной силой, что позволяет мне игнорировать обычные болезни, яды, быстро оправляться даже от смертельных ран. И главное, без сокращения срока жизни.

Духовный аспект куда шире и серьёзнее. Помимо всевозможных умственных расстройств проклятья могут влиять на такую тонкую вещь как удача, и лишать магов их способностей.

— Я знаю, на что способны проклятья! — нахмурился Сиг. — Как Советник, пусть и номинальный, я получил доступ к многим грязным тайнам Фиора. Ты в курсе, что в нашем королевстве есть закрытое поселение для глубоко поражённых демоническими эманациями?

— Вау! Эти пострадавшие наверно выделяются даже на фоне жабоподобных служащих Эры!?

— Они унаследовали внешность смертных демонов — рога, чешую, хвосты и крылья. Но они всего лишь потомки от первых поражённых. Даже вменяемые и способные к компромиссу. С их предками было хуже. Скопившаяся в их телах демоническая энергия делала бесплодными очень малое число заражённых, но наделяла чудовищным обликом и способностями. И это помимо сопутствующих психических расстройств разной степени глубины и тяжести. Самые неудачливые превращались в ходячие маяки для настоящих демонов, прорывавшихся из-за пределов мира, или даже хуже...

— Знаю, знаю, человек перевоплощался в инкубатор, или улей для мелких бесов.

— Ты очень легко говоришь об этом для того, кто неизвестно каким чудом только избежал подобной судьбы.

Газилл жизнерадостно захохотал. И Сиг чувствовал, что в этом веселье не было облегчения от прошедшего страха. Скорее его рассмешило применение к нему обычных мерок.

— Сиг, ты наверно слышал о охотниках на демонов? Не о тех персонажах поучительных сказок, а о настоящих! О таких как Гир Вилкин? О убийцах, которые смогли сосредоточить свою ненависть и превратить её в оружие? Или даже более близкий тебе пример — Рыцари Рун. Они сталкиваются с разными демоническими тварями ничуть не реже. Но медитации и подобные духовные практики позволяют им сохранять себя в чистоте.

— А кто из них сталкивался с архидемоном? — парировал Сиг. — В архивах есть записи о прошлых явлениях Трайадоса, и о том, как люди лишались разума просто взглянув на него. И, кстати, Гир плохой пример, как охотник на демонов, он впитал достаточно их эманаций, чтобы в один не лучший момент начать терять над собой контроль. После этого ему только на остров и дорога.

— Полагаю, остров, это место где расположено поселение этих пострадавших, — с прежней расслабленностью уточнил Газилл. — Разумно, довольно уединённое место, достаточно легко ограничивать их ресурсами, а сил покинуть его на собственных крыльях у них не хватает из-за неполноценного происхождения.

— Главной гарантией служит их разумность, вменяемость, и понимание, что в любом другом уголке нашего мира их бы давно поубивали, — ответил Сиг. — Гиру и Лиции чрезвычайно повезло, что ты собрал на себя всё внимание Трайадоса, и они относительно легко избавились от того, что к ним всё-таки пристало. Иначе бы отправились в поселение первым же рейсом.

— Ну, во-первых — из-за неосмотрительности Трайадоса, благодаря которой я его и уничтожил, любое возможное проклятье было ослаблено вместе с исчезновением его воли как источника и направляющей силы. А во-вторых, — Сиг не поверил своим глазам и чувствам, Газилл впервые на его памяти выглядел неуверенным. — То самое спасшее меня безумное действие, и ещё некоторые сопутствующие обстоятельства, были как бы не похуже всего, что мог придумать Трайадос. В итоге, действие того же самого принципа старшинства, я думаю. Проклятье большей силы поглощает меньшее.

— И что же это за старшее проклятье? — осторожно поинтересовался Сиг.

— Кажется, точно я узнаю это только на последней грани, — легкомысленно ухмыльнулся Газилл, разбавляя сгустившийся фатализм.

* * *

В конце концов это было неминуемо. Один из них был изрядно раздражён всем происходящим в стране за полгода, и уже долго не имел возможности сбросить скопившееся напряжение. Другой был причиной некоторых осложнений в жизни первого, и не только не чувствовал за собой хоть какой-нибудь вины или ответственности, но и вполне осознанно шутил обо всём случившемся. Ему было очень скучно.

В глазах Яджимы и Жозе это было слабым оправданием случившейся драке. А также нескольким напрочь разрушенным больничным палатам, приведённом в критическое состояние этаже, до заикания напуганному персоналу. И игнорированию их высоких персон тоже.

— И как сильно ты ударился головой, чтобы прийти к такому решению!? Эта конструкция просто не-ра-бо-чая! — процедил Газилл тряся в руках густо исписанные бумаги.

— Всё там прекрасно будет работать! — сверкнул глазами Сиг. — Коэффициент удержания...

— Клятоцент! Время удержания!

— Размеры!

— Ты где столько материала для такого наберёшь!? На заднем дворе накопаешь!? — раздражённо взмахнул бумагами Газилл. — Да даже если и получишь, ошибка в самой конструкции.

— Да в чём ошибка!? — взвыл Сиг.

— Она выходит одноразовой! Совсем одноразовой, Сиг! Любой подобный объект для удержания энергии строится из расчёта возможности наибольшего накопления. Уникальные свойства волшебных энергий, такие как их естественная агрессивность и их склонность к рассеиванию...

— Ты мне ещё букварь перескажи, — фыркнул молодой Советник.

— Если понадобится, то перескажу, чтобы ты не забывал об естественном ограничителе размера. Чтобы ты без меня помнил, что собранные волшебные энергии после определённого предела разрушают своё вместилище. А в твоём проекте последствия такой ошибки могут быть совершенно катастрофическими!

Богоравные навострили уши.

Быстро вознёсшийся в иерархии Эры Сиг Харт мгновенно превратился в цель интересов для очень многих. Доверие короля, которое он получил в это смутное время, и одновременно его собственная шаткая позиция, делали молодого волшебника крайне привлекательным объектом для союза. Оказав ему поддержку сейчас, можно было рассчитывать на последующие блага. Однако, молодой Советник, которому нельзя было отказать в уме, особенно оглядываясь на своевременность и успех его действий, не торопился принимать предложения поддержки. И сам он ничьей помощи словно и не искал.

Большинство объясняло это амбициями и авантюризмом характера королевского Советника. И это только увеличивало интерес ко всем его прошлым и нынешним делам. Богоравные, с которыми Сига Харта уравнял король, исключением не были.

Особенно учитывая его почти приятельское обсуждение некоего проекта с только очнувшимся от своей загадочной дрёмы Газиллом Рэдфоксом, магом, стоявшим у истоков событий, всколыхнувших Фиор и трон под королём. Цепляющие слух слова 'конструкция', 'удержание магических энергий', и 'катастрофические последствия ошибки' заставили обоих высших чародеев одновременно пожалеть, что они неосторожно раскрыли себя так быстро.

— Хэй! Жозе! Как быстро ты пришёл меня проведать, изумительно! — серая металлическая пластина на пустой глазнице придавала улыбке Газилла странно тревожащий вид. — О, и Яджима здесь. В этот раз мы немного порушили больничное крыло, а не тренировочный зал Рыцарей Рун.

— Интересно, Советник Харт, ты должен был проследить за выздоровлением моего мага, чтобы он как можно быстрее мог предстать перед королём, или я в чем-то неправ? — проигнорировал 'своего мага' мастер Фантомов. — Устраивать побоище с подопечным в твои обязанности вроде бы не входило, да?

Прежде чем вскинувшийся Сиг успел ответить, Газилл издал просто душераздирающий вздох.

— Трогательно, что ты так беспокоишься обо мне, игнорируя собственно меня. Вот здесь, перед самым твоим носом, — металлические пальцы щёлкнули в оскорбительной близости у упомянутого носа. — Если тебе угодно, можешь считать нашу маленькую потасовку испытанием моего выздоровления.

— Маленькое испытание здоровья? — против воли переспросил Яджима, опередив чернеющего Жозе.

— Я жив, здоров, и готов предстать перед королём, когда ему будет угодно, — пощёлкивая протезом выпрямился Газилл, — но это, само собой разумеется. Перейдём к вам... Вы, два могучих, но главное, опытных волшебника, должны объяснить моему... компаньону, всю глубину его заблуждений относительно...

— Что-то я не припомню, чтобы мы собирались вовлекать в этот проект посторонних лиц! — с явственным недовольством перебил Сиг.

— Если это единственный способ заставить тебя открыть глаза на настолько очевидный недочёт, то почему бы и нет?

— Угх-х... ладно, ладно, я понял, больше внимания конструкции, — пошёл на попятный маг. — Обойдёмся без разных посторонних!

Оба высших волшебника одновременно испытали сильнейшее разочарование. Сиг Харт, ещё недавно не обладавший не только каким-либо влиянием и связями, но даже не вошедший ещё в силу как чародей, был для многих и загадкой, и раздражителем одновременно. Своей волей король вознёс его на вершины мира магов, и сделал своими глазами среди Богоравных, неприкасаемым для их интриг. И даже то, что молодой Советник не спешил пользоваться свалившейся на него властью, делало его только опаснее в глазах его старших коллег.

Даже благожелательно относившийся к ученику Брейна Яджима был чрезвычайно заинтересован его делами.

А вот интерес Жозе Полы был продиктован исключительно из обуревавших его чувств досады... и зависти. Богоравный маг, глава собственной, сильнейшей в стране гильдии, он добился практически всего о чём мог мечтать честолюбивый волшебник в Фиоре. Больше не требовалось покорно склонять голову перед каждым захудалым аристократишкой и искать поддержки торгашей. Жозе Пола сам стал тем, чьего покровительства искали, а гнев опасались вызвать. Но он не был членом Совета Эры. Не был доверенным лицом короля.

А этот татуированный мальчишка был! И даже сумел обратить себе на пользу попавшее ему под опеку проблемное коматозное тело, в сознании откликавшееся на имя Газилл Рэдфокс.

— Ну, извините, старики-волшебники, мой компаньон внял голосу разума, — улыбнулся Газилл небрежно кланяясь, — ваша консультация не потребуется. Разрушения будут оплачены из моего кармана. Что имеете сказать ещё? Я вот не поверю, что вы явились только на наш маленький погром.

— Мы должны убедиться, что никто не помешает тебе встретиться с Его Величеством, молодой человек, только и всего, — лукаво взглянул из-под густых бровей Яджима.

— Ну наконец.