5.Целительница. Часть 2.

Целительница. Круг Жизни

Кронпринцесса Мажена

Вридланд

Из личного дневника...

Ах, если вы спросите, чего я ожидала от этой встречи, отвечу честно — не знала. Не знала, чего ждать, на что надеяться. Увижу и я его? Смогу ли взглянуть в его глаза? И обнаружить в них нечто связующее нас в единое целое... нечто большее, чем благодарность...

Не знала.

Разум мне не изменял, в отличие от мятущихся чувств, и понимание того, что между нами ничего нет и быть не может, вовсе не грозило неожиданно обрушиться на меня и уничтожить всякую надежду на чудо. Надежду, ростки которой я бережно лелеяла вопреки всему...

О чем мечталось мне? О дружеском кивке, о мимолетной улыбке... казалось, этого более чем достаточно. Ведь нас связывало всего несколько дней, которые он провел в пещере, пока мои неумелые руки пытались помочь ему выжить.

Я даже не знала его имени... Это покажется кому-то смешным, но я считаю, что эти сведения из тех, что далеко не так важны в подобной ситуации.

Жив ли он?

Не знала, не знала, не знала... я много чего не знала. Но была во мне и гордость... проклятая королевская гордость...

И потому, увидев его, не кинулась с воплем радости ему на шею, не оросила рубашку слезами радости и облегчения. Насколько все было бы проще! Но внутри только растаял лед бесконечно долгого ожидания...

Он был жив... И это самое главное. Хвала богам, теперь и я смогу жить, сбросив с души оковы зимнего холода. Жить, не моля богов поминутно о милости. А боль... боль, конечно же, останется со мной, и телесная, и душевная. Вечное напоминание...

А эльфийские леса... показала мне новая семья.

Задумчиво поглаживаю резной кленовый лист на тонком шелковом шнурке, прячущийся под сорочкой. Порой мне казалось, что он все еще хранит тепло рук, создавших его. Памятный подарок. Прикрыв глаза, подставила лицо солнцу...

И в краткий миг слабости пожалела о том, что сумела сдержать рвущуюся из души при виде моего эльфа радость. Может быть... все сложилось бы иначе? Но как?

Непрошенные слезы притаились в уголках глаз.

Что страшнее — нынешнее чуточку дружелюбное равнодушие или возможное недоумение, заставившее бы его отшатнуться и исчезнуть даже с горизонта моего существования? И других вариантов нет, и не было никогда...

Но хватит предаваться жалости и унынию... хватит! Я — кронпринцесса, и гордость для меня — не пустой звук. Что было, то было, а что будет, никому не известно.

Капля счастья, капля боли, капля ненависти, капля уважения. Из них складывается любая жизнь. Капли превращаются в струйки, затем ручьи, реки, бурные потоки, причудливо смешиваясь и порождая нечто совершенно иное. Хотя, конечно, в ней, в настоящей жизни, гораздо больше граней и оттенков. Но то другие жизни и другие люди, а я... мой поток обмелел, ибо ушла ненависть, осталось в прошлом уважение, а счастье... где оно? Впереди?

Нет, я не несчастна, я лишь довольствуюсь тем, что имею. Этому меня научили хорошо...

Я живу, я люблю, я знаю, что тот, к кому жаждет обратиться мое мятежное сердце, рядом. Совсем близко, достаточно сделать несколько сотен шагов по тенистой тропе.

А что творится в его душе, мне не ведомо. Да и стоит ли рваться туда, где тебя не ждут? В чужую душу? Где же счастье? Мы рядом, но вместе никогда не будем... хотя счастье не во взаимности, которая встречается редко, очень редко, особенно среди облеченных властью... Счастье в осознании собственного предназначения, в искреннем признании самому себе своих чувств, в ожидании, в надежде... в счастье любимого! Но... счастлив ли он? Потому что если счастлив он, то и я... спокойна. Большего не дано? Ну что же, последние годы меня научили довольствоваться малым. Но счастлив ли мой эльф? И этого не скажу точно, но вряд ли. Нечто странное, затаившееся в его душе, не дает мне покоя. Нечто, заставляющее его тщательно сдерживать проецируемые на окружающих эмоции, задумчиво прикрывать глаза и горько кривить губы. А мне остается лишь следить краем глаза за тем, как он, хмурясь, проходит мимо... и мечтать.

И наступит ли то благословенное время, когда боль потерь утихнет, освободив пепелища душ для нового посева?

Я не знаю.

Пусть так... но пока со мной оставалась только боль.

До того дня, когда все изменилось, раз и навсегда.

* * *

Неторопливо шагая по тенистой тропе, я предавалась грустным мыслям о собственной судьбе и вспоминала последние события. Хотя о чем грустить? Я живу в прекрасном доме, окружена роскошью, на эльфийский, правда, манер, и бесконечной вереницей слуг в полном соответствии с новообретенным статусом Старшей дочери одного из Лесных Домов. До того было короткое, но мучительное путешествие и не менее мучительное, в ином роде, прощание с родными. Мать не плакала, положение не позволяло, но сухой, горячечный взгляд, брошенный на прощание, сказал мне очень многое. В этот миг я пожалела, что в последние годы мы отдалились друг от друга. А вот брат не стеснялся в проявлении чувств, и хотя на официальной церемонии ему удалось сохранить спокойствие, горе его было неподдельным. Отец же... он король, и ему тем более не пристало проявлять чувств. В нем были жалость, горечь, ярость, недовольство... и расчет, сопровождающий каждое действие облеченной властью персоны. Меня он, несомненно, любил, но это не помешало ему поступить, как велели победители. Так и надо, благо государства превыше всего... я никого не виню, четко осознавая свой долг.

Иное дело, что разные люди воспринимают это по-разному. И благо государства у них прежде всего ассоциируется с собственным благополучием. Это не так. И часто приходится жертвовать... многим, и собой в том числе.

Нам нужен был мир. Любой ценой. А если ценой оказались принцессы... Что такого, нами всегда расплачивались. За помощь, за территории, за союзы...

Ненавижу лицемеров, предлагавших мне замужество!

Ненавижу за попытку отобрать у меня единственный шанс попасть к нелюдям!

Ненавижу жадных, глупых, рвущихся вверх любой ценой карьеристов. Наивно считавших, что я не хотела приносить себя в жертву. А я хотела... и поехала, и все вытерпела. Ради мига искренней радости, когда, обежав глазами поляну, где стояли встречающие меня эльфы, заметила его среди высокородных старейшин, приветствовавших меня на широкой светлой поляне.

И вот теперь меня терзала скука. Здесь, в лесу, у каждого обитателя было дело. Все, от мала до велика, принимали участие в восстановлении сожженного, разрушенного, растоптанного... и только я одна принуждена была маяться бездельем.

Или это не скука?

Скорее невозможность применить знания и умения, накопленные за последние несколько лет. Я хотела приносить пользу. Но кому? Кому здесь нужно целительское искусство высокородной врачевательницы? Никому! Здесь хватало более опытных и умелых магов. Но призвание тянуло и манило, не давая проводить время в бездеятельности и неге.

Я просыпалась рано утром от ноющей боли в спине, с трудом поднималась и, заварив в чайничке ароматные травы, смотрела в окно. Раньше это было широкое, в свинцовом переплете дворцовое, а теперь — одно из множества узких проемов, затянутых зеленой листвой. Мертвые каменные стены, от которых вечно тянуло холодом, сменились дышащим теплом и гладкими полами живых эльфийских домов. Большие и маленькие, они были разбросаны по лесу, казалось, совершенно случайным образом, то образуя поляны, то сливаясь с густыми зарослями берез, тополей, ясеней, дубов...

Дома я бы отправилась в лес, поле или близлежащую деревню, где вовсе даже не подозревали о том, что регулярно посещающая их целительница самая настоящая принцесса. А ныне я брала полную флягу ключевой воды и шла в сторону выжженных дотла земель Реаль-ди— Наль. Это совсем рядом с домом, где я живу... раньше, до войны, раскинувшееся под сенью дубов увенчанное цветущими башенками одноэтажное здание со множеством переходов притворялось настоящим загородным поместьем. Сейчас в нем обитал многочисленный, шумный и удивительно дружелюбно настроенный ко всем род, полный полукровок. Речные и горные, лесные и степные эльфы смешивали кровь, создавали семьи, растили детей. Дом Дубового корня, принявший меня с неожиданным радушием, славился тем, что принимал любого под сень родового Древа. Вот только я никак не могла, да и не хотела, вступить под нее.

Вежливо улыбаясь милой юной эльфочке, так искренне желавшей услужить, сделать приятное и просто помочь, что никак невозможно было отказать ей в желании накормить меня завтраком, я исчезала за поворотом тропы.

Каждый день, вот уже два месяца подряд я проделываю этот путь. Полчаса быстрым шагом для любого эльфа, для меня — почти полтора аккуратного неторопливого, и даже величавого передвижения. Чуть быстрее и чуть резче — и меня скручивает резкий приступ боли, от которой немеют ноги, и хочется отчаянно выть в полный голос.

И ни на что большее я не гожусь... только поднести воды тем, кто в поте лица день за днем высаживает на месте сожженных деревьев новые, восстанавливает лес. Как грустно и горько... Я действительно хочу помочь. Ведь это сильно утомляет, потому что с каждым саженцем надо поделиться собственной силой, чтоб он прижился, пустил корни и начал впитывать соки из земли, так хорошо удобренной пеплом и кровью.

Ненавижу войну! Эта ясная и четкая мысль всегда возникает в голове, когда я выхожу на припекающее солнце и иду между рядов молодых деревьев. Огромное, изрытое воронками, засыпанное пеплом, сквозь который пробивается робкая зелень, пространство тянется и тянется до возвышающихся вдалеке посеревших руин столичных башен, более не поражающих пурпурно-алой расцветкой.

Ненавижу войну! Столица держалась долго, жители ее сражались отчаянно, но это были не леса, где светлые просто невидимы среди деревьев! Да и сам лес поддался безжалостному магическому огню, сжирающему все на своем пути. И не смог защитить город, построенный из камня, скрепленного вместо раствора — мхом, построенный гномами и темными эльфами, специально для того, чтоб все расы прочие чувствовали себя более комфортно в гостях...

Вот и они, мои светлые эльфы. И сейчас, устало сидя в тени, и рассеянно перебрасываясь словами, они вовсе не напоминают ни канонические образцы красоты, ни смертельно опасных воинов. Потные, полуголые, руки, по локоть измазанные в земле... Сейчас это просто жители, пытающиеся восстановит разрушенное. Сегодня их совсем мало, всего семеро, остальные, похоже, отправились к Реаль-ди-Наль. И мой бывший пациент — тоже. Жаль. Я надеялась...

Надеялась.

На что? Увидеть, вновь окунуться в спокойное, благожелательное настроение, убедиться, что это не сон, что мой эльф выжил. Мой эльф... Нет, скорее я — его. Принадлежу ему полностью, без остатка! Да, это и было основной причиной того, что я каждый день приходила сюда. Надо признаться хотя бы в этом самой себе, раз и навсегда... Мне хочется видеть его, хотя бы иногда, и ради этого пойду очень на многое.

Я сдержанно улыбнулась, передавая старшему из рабочих воду, куда добавила пару капель лимонного сока. Душу почти не затронули слова благодарности, привычно слетевшие с уст полузнакомого светловолосого воина. А вот когда я появилась здесь первый раз, меня едва не раздавил вихрь эмоций. Но что для меня были негодование, раздражение, ярость, недоумение, едва не сбившие с ног, когда я знала, ради кого я здесь...

Кивнув и вежливо ответив на пару вопросов о самочувствии, собралась идти назад.

Эльфы красивы, несомненно, вновь подумала я, но теперь далеко не все. Война собирала кровавую жатву не только жизнями и судьбами, но еще и лицами.

Но странно, никто из эльфов, не успевших восстановиться, не страдал от своих увечий и не понимал необходимости ограничивать свои возможности. А все остальные... Общество не считало их ущербными, но ненавязчиво помогало. Как это отличалось от происходящего среди людей, когда порой оставшиеся в живых завидовали мертвым. Но я рада, что они справляются.

Внезапно от леса донесся встревоженный крик какой-то птицы. Эльфы встрепенулись... Только что они лениво прятались в тени, и вот встревожено вскочили. А со стороны развалин столицы донеслось басовитое гудение, глухой гул, тяжелый удар... Затем пришла воздушная волна, всколыхнувшая молодую листву. И снова тишина, напряженная, выжидающая. На миг окаменев, ael'vii торопливо ринулись в сторону разрушенного города. Гибкие невысокие фигуры быстро скрылись из вида, а я упрямо спешила следом, подобрав пышные юбки. Что там случилось? В душе разрасталось знакомое беспокойство. Скорее! Туфли глухо стучали по камням, когда я перескакивала с холма на холм, минуя провалы и разломы. Торопись, изнемогая от тревоги, вопила душа. Там нужна твоя помощь!

Это война, с горечью оглядев развалины, подумала я. Война опять собирает свою страшную дань. Все еще страдают невинные и невиновные. У закопченных каменных стен неожиданно взорвалась магическая мина, заложенная еще при штурме. Тот, кто ее заложил, погиб раньше, чем сумел активировать, и когда предохранители истончились, она отозвалась на слабые чары, которые и были предназначены для поиска таких вот сюрпризов.

Роковое стечение обстоятельств. Открывшаяся воронка перемолола десяток не успевших отскочить разведчиков, выбросив с другой стороны в клубящуюся черную пыль полумертвые окровавленные тела. Вторая вспышка блокировала всю магию в радиусе более лиги.

Люди были горазды на выдумку в этой войне. Ненавижу... тех, кто оправдывая изобретение таких вот орудий уничтожения говорил, что на войне все средства хороши, что цель оправдывает средства!

Едва я отвела взор от вызвавшей всплеск яростного негодования картины, инстинкт, преодолевая сопротивление болезненно изогнувшегося тела, буквально швырнул меня вперед, в толпу суетящихся вокруг раненых эльфов. Я могу помочь!

Кровь, всюду кровь... Из молодого полукровки она изливалась вниз ровным мощным потоком и мгновенно впитывалась в запорошенную пеплом землю. Кто-то безуспешно пытался остановить живительную влагу. Быстрее. Не так! Сильнее!

А главная беда этих мин в том, что они блокировали и естественные способности к регенерации, и потому срочно нужны были целители. Лучшие целители. Те, что не полагаются на силу магии больше, чем на мастерство собственных рук. Но телепорты сейчас не сработают, и переносить пострадавших нельзя, да и некогда... Хорошо, что действие мины было ослаблено временем. Хорошо, что подобные этой мины встречались очень редко, но все же надеюсь, что изобретателя боги лишат права на перерождение.

Лавируя между уцелевшими, безошибочно выбрала того, у кого самые тяжелые ранения. Того, чья жизнь висела на тончайшем волоске. Впрочем, большинство из них балансирует на узкой грани между жизнью и смертью. Самым краем сознания отметила знакомое присутствие. Жив...