Эрта книга четвертая

Эрта.

Книга четвертая

Глава первая.

Два всадника не спеша ехали по тропе, чуть заметной в Сырой роще. На первый взгляд они будто военные или жандармы, если судить по бушлатам и оружию, притороченному к седлам. Но если приглядеться, то это только фасон одежды военного покроя, впрочем, у одного из всадников, того что моложе и выше ростом, выправка все же военная, да и в седле сидит увереннее...

В Степной провинции уже вступила в свои права весна и даже в вечерних сумерках пахнет первыми полевыми цветами, дует теплый южный ветер, а все проселочные дороги уже давно просохли.

— Все же надо было ехать на одноколейниках и по торговому тракту, — тот, что старше привстал в стременах и посмотрел вперед.

— Устал? — спросил молодой.

— Да, стар я уже для таких долгих поездок верхом.

— Скажешь тоже, стар... А на одноколейниках согласен, было бы гораздо быстрей, но шумно и заметно, а так, этой старой тропой приедем в город не привлекая внимания.

— Откуда ты про нее знаешь?

— Шутишь? Забыл, кем я был перед Северной войной?

— А, ну да, — кивнул тот, что старше и снова привстал в стременах.

— Да что ты подпрыгиваешь? Скоро приедем уже.

— Там есть кто-то... впереди.

Всадники одновременно придержали коней натянув поводья.

— Уверен? — уточнил молодой.

— Шутишь? — парировал старший, — забыл кто я?

— Стрелок, — хмыкнув, ответил молодой.

Захрустев, с треском на тропу упало дерево, а одновременно с этим, выскочив из темноты рощи, всадников окружила дюжина вооруженных людей...

— А ну, слезай! Все, приехали! — прокричал кто-то.

Донеслись щелчки затворов и курков.

— Я же говорил, — Стрелок вздохнул, — ты не узнаешь этот город.

— Шуметь не хочется, город близко совсем, за рекой... — молодой тоже вздохнул.

— Тогда придется делать тихо...

— Угу...

— Да что вы там треплетесь! — с револьвером в руке к всадникам подошел отвратительной внешности тип, с рыжей копной волос на голове, переходящие в тощие бакенбарды и такие же тощие усы, — не хотите жить?

— Да хотелось бы, — отпустил поводья и поднял руки молодой.

— Тогда слезайте!

Подчинившись лесным налетчикам, всадники спешились.

— Похоже вояки отставные, или жандармы, — прокомментировал кто-то.

— Не люблю жандармов, — хмыкнул отвратительный тип и, чуть повысив голос, сказал, — Айзэ, ну ка зажги фонарь, проверим, что нам сегодня досталось, а потом решим, отпускать их или нет.

— Пора... — тихо сказал Стрелок.

Стрелок и его попутчик сорвались с места, превратившись в две смертоносные тени. Блеснули и заметались клинки в свете полной луны, тени перемещались меж вооруженных людей, которые тщетно целились из своего уже бесполезного оружия и прощались со своими бесполезными жизнями. Над Сырой рощей пронеслись и затихли несколько наполненных ужасом и болью вскриков, не прошло и минуты, как все было кончено...

— Ты не прав Стрелок, — молодой присел у неприятного типа с рассеченным горлом, вытер об его засаленный, старый камзол, сначала длинный штык от походной винтовки старого образца и вернул его на привычное место — за голенище сапога. Потом обтер обоюдоострый широкий клинок ножа и убрал его в ножны на поясе за спиной, — этого рыжего я узнал, он часто у рынка ошивался, выискивая простаков и зазевавшихся торгашей. Так что не думаю, что Латинг сильно изменился.

— Ты ведь говорил что это спокойная тропа, — Стрелок наклонился, поднял ногу другого несостоявшегося налетчика и обтер об его штанину свой нож.

— А разве не спокойно? — молодой забрался в седло, — посмотри на небо! Какая луна, какие звезды! Тишина! О, река там, слышишь? Поехали, пока совсем не стемнело, нам еще ферму эту искать...

Спустя час, проехав окраинами столицы Степной провинции, всадники спустились в долину, по которой были разбросаны с десяток ферм.

— И какая? — Стрелок поскреб двухнедельную щетину.

— Судя по всему вон та, — молодой указал на ферму, покосившимся забором прильнувшую к дороге, — видишь, дым идет не из трубы хозяйского дома, а пристройки?

— Вижу, поехали, хочется есть, выпить и спать.

Действительно, это была единственная ферма, где тускло горел свет и поднимался дым из печной трубы в небольшой пристройке к конюшне, да и выглядела ферма заброшенной, но ворота, к которым подъехали всадники были закрыты. Молодой спешился, поднял небольшой камешек и бросил его в окошко пристройки. Дернулась штора за окном, затем дверь пристройки отворилась и с масляным фонарем в руке появилась женщина.

— Что вам нужно? — негромко крикнула она.

— Мы привезли волчьих шкур на продажу! — крикнул в ответ Стрелок.

Женщина засуетилась и быстрым шагом пошла к воротам, которые спустя мгновения, скрипнув отворились и всадники въехали во двор.

— Я сейчас разбужу Тенье, он сведет лошадей в конюшню...

— Не нужно, — Стрелок ловко спрыгнул на землю, — вы все сделали, что от вас требовалось?

— Да, — часто закивала женщина, было заметно, что она не столько волнуется, сколько боится ночных гостей.

— Хорошо, — стрелок повернулся к лошади, извлек из седельной сумки увесистый кошель, который приятно звякнул, — вот, возьмите и вместе с сыном уходите на рассвете, а к вечеру следующего дня вас не должно быть в городе, расположитесь на новом месте сообщите Рузье телеграммой, вам понятно?

— Обязательно ждать рассвета? — женщина протянула руку к кошельку.

— Вы хотите уйти сейчас?

— Да, еще успею на ночной экспресс на юг!

— Что ж, идите, — пожал плечами Стрелок, — тогда мы в домике прислуги и заночуем. Собирайтесь, а мы пока сами займемся лошадьми.

Подобрав подол, женщина поспешила в домик.

— Тенье! Тенье, вставай сынок, нам надо идти!

Спустя полчаса Стрелок довольно развалился на небольшом топчане и лежа, ногами стянув с себя сапоги, один за другим, облегченно вздохнул и сказал:

— Нет, все-таки я стар для конных переходов.

— Ты же есть хотел...

— Все-таки больше хочу спать, чем есть!

— А я, пожалуй, хлебну чаю, да покурю на улице, — сказал молодой, снял с тлеющего очага большой медный чайник, наполнил кружку, потом, обстучав себя по карманам, отыскал трубку, вышел за дверь и присел на ступеньки покосившегося крыльца.

— Да! Ты себе что, так и не станешь брать другое имя? — уже засыпая, спросил Стрелок.

— А зачем?

— Ну...

— Да мало ли Кинтов в терратосе!

Стрелок ничего не ответил, он уже заснул, а Кинт, глядя в ночное небо над городом, в котором не был уже четыре года, тяжело вздохнул, думая о том, как много ему теперь нужно сделать и как долго он этого ждал...

"Или не четыре?" — подумал Кинт и, затянувшись ароматным и дорогим табаком, стал загибать пальцы, мысленно считая, — "Два года на юге в Шоуте, потом, в той унылой деревне на востоке я провел год в компании Стрелка и еще полгода в предместьях восточной столицы и полгода в Мьенте... да, получается четыре".

Кинт проснулся под утро из-за того, что замерз лежа на узкой лавке у окна. Надев сапоги, он раздул угли, настрогал ножом щепы от полена и развел огонь в открытом очаге. Стрелок лишь приоткрыл глаза, проворчал что-то сквозь сон и укрылся с головой грязным стеганым одеялом. Стрелок... отношения с ним у Кинта сложились не чтобы приятельские, в Ордене это не поощряется, скорее наоборот, но Кинт доверял Стрелку и еще одно — никто в Ордене не знает подробностей их знакомства во время Северной войны. Иначе, Рузье бы не позволил Стрелку быть наставником и в дальнейшем напарником Кинта. В той деревушке на восточном побережье терратоса, Стрелок Кинта многому научил, тому, чему не научат ни в каких жандармских академиях, где Кинту никогда не бывать из-за происхождения, и уж тем более такому не учат ни в одном жандармском или армейском корпусе. Орден... это тайное общество наемников, распустившее свои щупальца по всему терратосу Аканов и даже за его пределы. По окончанию Северной войны и после волны прокатившихся по терратосу бунтов у Ордена возникли затруднения с наемниками, было потеряно многое — связи, купленные люди в городских советах и конторах телеграфа. Тайная жандармерия наступала на пятки и пришлось затаиться, затаиться и готовить новых наемников, подкупать новых чиновников и внедрять в городах своих людей. К примеру в прежние времена, та милая женщина со своим сыном не получила бы никакого золота за месяц присмотра за брошенной фермой, их бы тихо придушили и закопали на заднем дворе. Теперь же, людей, которые умеют держать язык за зубами и отличаются безоговорочной исполнительностью, даже поощряют, но это ненадолго, как только Орден обретет прежнюю силу, все вернется на круги своя. Стрелку и Кинту быть напарниками тоже оставалось всего пару дней. Стрелок выполнит задание, о котором известно только ему и Рузье и уедет, и возможно, они с Кинтом больше никогда не увидятся. Кинту же предстояла самостоятельная работа в Латинге, где он задержится на некоторое время... Но Кинт очень сомневался, что Рузье оставит его без присмотра.

— Посети ратушу, присмотрись к людям... — советовал Стрелок, когда они с Кинтом завтракали, сварив несколько яиц и разделив на двоих кусок лепешки.

— Сначала надо приобрести соответствующей одежды, я же вроде как сын богатого рудокопа...

— Да! — опомнился Стрелок, встал и принес к столу седельную сумку, которую с трудом поднял с пола у дверей, — вот это Рузье велел отдать тебе по прибытию.

Стрелок вытащил из сумки деревянную шкатулку и открыл ее.

— Ого! Это все мне?

— Вот это тебе, — Стрелок достал из шкатулки два больших бумажных свертка, — здесь десять тысяч золотых кестов, не разбрасывайся ими, Рузье потребует отчета за каждый медяк!

— Это понятно.

— Что еще... — Стрелок задумался и посмотрел на Кинта, будто что-то вспоминал, — да, не вздумай искать прошлую жизнь. Ты конечно доказал свою преданность Ордену, и не раз, но Рузье тебе не доверяет, ты выброшенный на улицу пес монарха... а псы преданы своим хозяевам до самой смерти.

Кинт ни чего не ответил, лишь допил чай, достал трубку и закурил.

— Найми экономку, конюха и пару тупых громил, нужно привести в порядок ферму, сам сними приличную комнату, а лучше отдельные апартаменты в центре Латинга, желательно поближе к ратуше и заплати на полгода вперед.

— Ты решил мне пересказать все, о чем было письмо Рузье? Так я его читал и не один раз.

— Просто напоминаю...

— Не стоит.

— Снимешь комнату, сразу отправь телеграмму Рузье.

— Хорошо.

— Ладно, мне еще на телеграф и на полуденный экспресс надо успеть, пойду седлать.

Закрыв за Стрелком ворота, Кинт пошел к хозяйскому дому, добротный каменный особняк с заколоченными досками ставнями. Пройдя по периметру, Кинт оторвал доски и открыл ставни, затем через задний двор вошел в дом. Кругом пыль, пахнет сыростью, редкая мебель накрыта тряпьем, у камина на полу странное пятно на толстых досках пола, а над камином в стене три характерных выбоины. На второй этаж Кинт подниматься не стал, и так завтрак затянулся, а нужно еще много успеть за сегодняшний день. Оседлав и навьючив коня, Кинт взял в руки поводья и, вдохнув полной грудью весенний и что немаловажно чистый воздух, вышел за ворота и пошел по укатанной дороге в сторону города.

— Эй, любезный! — крикнул кто-то сзади, когда Кинт уже ступил на узкую мощеную улицу пригорода Латинга.

Кинт оглянулся и увидел, как со стороны ветхого каменного дома с провалившейся крышей ехали двое — городские жандармы.

— Да, вы, остановитесь!

Кинт взял коня под уздцы и, подчинившись, остановился. Жандармы подъехали ближе, один из них, остановился, натянув поводья, а второй подъехал так близко, что Кинт увидел свое отражение в темно-коричневом глазу гнедой кобылки.

— Что-то случилось? — Кинт чуть прикоснулся к полям фетрового котелка, вроде как поздоровался.

— Просто мне стал интересен человек, который для этого района города одет весьма богато, но идет пешком...

— В этом есть что-то противозаконное?

— Нет, просто странно, кто вы уважаемый, и откуда?

— Я инженер горного треста с севера терратоса, приехал в Латинг для открытия нашего представительства, но вот незадача, управляющий, что занимался подготовкой моего отъезда сюда, приобрел ферму, — Кинт показал рукой в долину, — но там такой бардак и запустение, что я решил все же снять комнату в центре. Я понимаю, что выгляжу подозрительно, все же две недели провел в дороге.

— А-а, — протянул понимающе городовой, — позвольте все же взглянуть на ваш жетон гражданина.

— Извольте, — Кинт расстегнул верхние пуговицы камзола и потянул за золотую цепочку.

Опустив с кожаного шлема с коротким козырьком монокуляр и, чуть поправив фокусировку линз, городовой считал жетон и одобрительно кивнул.

— Мы едем в управление жандармерии, можете поехать за нами, эти окраины, — городовой повел рукой, — пользуются дурной славой.

— Благодарю, — Кинт перекинул поводья на шею коню и проворно прыгнул в седло.

— Вы в первый раз в степной столице? — Поинтересовался городовой, когда все трое уже выехали на широкую мостовую ремесленного квартала.

— Бывал тут, давно, когда Латинг был просто богатым городом торговцев.

— О, — городовой гордо поднял указательный палец вверх, — вы будете удивлены тому, как тут все изменилось, да и город разросся — в западной и северной его частях строится много новых домов, полноводную Зиду закрыли плотиной и построили энергетические цеха.

— Прогресс не остановить, — кивнул Кинт и словно в подтверждение его слов, часто и громко подавая сигналы, мимо них пронесся моторный фургон, испугав лошадей и обдав копотью горожан на тротуаре.

Жандармерия находилась неподалеку от центральной площади и, поблагодарив своих провожатых, Кинт расстался с ними и поехал к ратуше, держась края мостовой и успокаивая коня поглаживая его по шее. Латинг окончательно проснулся, кругом гомон, тарахтение и грохот моторных экипажей, конных повозок тоже хватало. Кинт обратил внимание, пересекая перекресток, что на одной из улиц монтируют фермы путей, что ж, раз строятся энергетические цеха, то появится электрическая сила движущая небольшие вагончики, точно такие же как в Актуре. Свернув на широкую улицу, ведущую к рыночной площади, Кинт доехал до табачной лавки, где кроме табака приобрел и пару газет, затем отыскал знакомую вывеску "Дов и сыновья" на фронтоне трехэтажного каменного дома с двором-колодцем и с аркой в фасаде.

— Вы хотите у нас остановиться, — из караульной будки, что стояла внутри двора у арки вышел долговязый парень в одежде напоминающей жандармскую, но без каких либо отличительных знаков, разве что на кожаном шлеме был нашит ярко-красный ромб с числом "10", на поясе закрытая кобура из рыжей кожи.

— Да, остановлюсь на неделю, возможно на две, — Кинт соскочил с коня.

— Я сейчас позову прислугу из гостиницы, — долговязый привратник подошел к своей будке и пару раз дернул за один из трех шнуров, на конце которых были тяжелые медные кольца.

Оплатив комнату для себя и место в конюшне для коня, Кинт в сопровождении двух носильщиков поднялся на третий этаж. Сунув в протянутые ладошки каждому мальчишке по серебряному кесту, он закрыл за ними дверь, затем сразу же поднял одну из дорожных сумок, и вытряхнул ее содержимое на широкую кровать.