(#3) Как Лео с водяною повстречался [осколок]

Холодный полдень ноября ознаменовался локальным дождем для парочки недобросовестных молодых людей, что решили ненавязчиво подкатить к пышногрудой блондинке, которая была одета явно не по погоде. Ну, то, что это были недобросовестные люди — мнение лишь Цукиуми, для которой все мужчины — чуть более развитые приматы. А эта самая парочка лишь хотела уточнить, все ли в порядке, у девушки, которая была одета в слишком легкие вещи для той погоды, что стояла на улице. В общем, парни попали под водяной таран, который их хоть и не убил, но знатно доставил неприятностей, хотя бы тем, что вырубил и насквозь промочил их одежду. А на улице — не май месяц. Скорая, приехавшая по вызову сознательных прохожих, быстро доставила неудачников в больницу, где их долго отогревали... Но все обошлось, и через несколько дней тех выписали. А Цукиуми в это время все же была раздражена. Сильно! Вот уже третьи сутки она чувствует реакцию, которая проявлялась в неестественной для девятой слабости, а так же во все возрастающем жаре, что распространялся от ее тама по всему телу. И это бесило блондинку! Она, сильнейшая секирей, гордая и невинная девушка невиданной чистоты и благородства, никогда не позволит какой-то обезьяне окрылить ее! И если обычные мужики по ее мнению приматы, то эти мерзкие ашикаби, опять же, лишь по ее мнению, вообще недостойны жить! Особенно те, на кого она сама реагирует. Но время шло, три дня уже, а она так и не смогла найти того нахала, что посмел вызвать у нее реакцию. И с каждым часом это чувство становилось все сильнее и сильнее. Мысли стали немного путаться, а сила выходила из-под контроля. Это проявлялось хотя бы в том, что тех двух приматов она хотела просто облить, для профилактики так сказать, а получился таран, которым она едва не убила их. И хоть Цукиуми с пренебрежением относилась к мужчинам, убивать та не хотела. Все же правила, вбиваемые с рождения в застенках МБИ, приносили свои плоды. Обычные люди не участвуют в игре, потому и не должны пострадать от секирей. Это правило уяснили все участвующие пташки. Ну, почти... Да, были исключения, например Амебанэ, или небезызвестная Карасуба, черный секирей, что убивала просто ради прихоти, причем, как и людей, так и секирей, так и ашикаби. Для нее не было разницы в том, кого лишать жизни. И именно по этому, Цукиуми, воспитанная честной и гордой, что всегда старалась вести себя достойно, ее недолюбливала. А как же? Это ведь неправильно, людей убивать! Да и вообще убивать! Они должны сражаться, один на один! Таковы требования правил. Вот и не любила четвертую Цукиуми. Она считала ее поведение низким и недостойным истинной секирей. Но в тоже время, зная о силе Карасубы, та не спешила идти и поучать ее. И хоть она — Цукиуми — сильнейшая, но Карасуба чуточку сильнее! И только из-за опыта, да! И из-за того, что та раньше пробудилась. Только из-за этого! А так, именно девятая — сильнейшая секирей! И хоть в глубине души Цукиуми осознавала то, что она на самом деле не самая сильная, но признать это не давала ее гордость. И вот, уже на протяжении трех дней, с тех пор, как появились первые признаки реакции, девятая усиленно искала этого ашикаби, чтобы прикончить, и этим показать, что она никому не достанется как трофей! Да, Цукиуми не хотела убивать, но это относилось только к людям. А ашикаби — грязные животные, потому можно! Девушка тяжело привалилась к стене переулка и часто задышала, чувствуя, как жар становиться все сильнее, а ноги подгибаются, не в силах удержать свою хозяйку. Он был близко, Цукиуми чувствовала это. Всем естеством. Если раньше местоположение этого ашикаби она определяла с трудом, а в первый день так и вообще сначала не поняла, что то чувство — реакция, то сейчас, она чувствовала примерно место, где находиться этот мусор. Вот только было одно "но". Слабость становилась все сильнее. Как уже было сказано, ноги не держали, нестерпимый жар распространялся по организму, а мысли путались и не могли течь плавно, все время перескакивали с одного на другое, потом на третье и обратно, а иногда и просто зависали на несколько секунд. Это было и приятно, и в то же время неприятно, но последствия не заставили себя долго ждать. Цукиуми уже всерьез размышляла о том, что бы отдаться тому грязному животному, которое вызывает у нее такую реакцию. Ведь это смысл жизни секирей, не так ли? Но окончательно сдаться ей не позволила ее же сила, что вышла из-под контроля, а так же гордость, что просто-таки выла сиреной о недопустимости такого поступка. Появившийся сгусток воды в несколько сотен литров объемом, с громким "Вшууух!" пролился на девушку сверху. Резкая контрастность температуры позволила ей взять себя в руки, а так же слегка усмирить жар внутри тела. Немного придя в себя и отдышавшись, она, пошатываясь, пошла на зов, на то чувство, что искала все эти дни. Хотя, со стороны это смотрелось не как "пошатываясь", а как знаменитая пьяная походка, что, впрочем, не имело значения, по крайней мере, для девятой. Жар и помешательство снова стали подступать, но Цукиуми держалась. Она с завидным упорством шла вперед, мысли хоть и путались, но то, потерянное состояние, слегка отступило, и намерение, которое можно было прочитать в ее взгляде, испугало бы любого человека... За редким исключением. Вот переулок закончился, и девятая вышла на пустынную улицу, с удивлением осознав, что уже вечер, или скорее начало ночи. Слишком сильно она ушла в себя и в свои же ощущения. Ее походка стала выравниваться, жар слегка отступил, так как ее тама почувствовало присутствие избранного ашикаби совсем рядом, возвращая почти полный контроль над телом хозяйке. Цукиуми уже осмысленно осмотрела дорогу и увидела идущую впереди парочку, которая шла от нее, тем самым, девятая оказалась у них за спиной. Парень и девушка, ну, судя по фигурам. Цукиуми нахмурилась и с ненавистью уставилась на того, кто вызывал у нее реакцию. Вот он, это ничтожество, грязное животное, ашикаби! Беловолосый, что не смутило слегка неадекватную в данный момент Цукиуми, хрупкий на вид, высокий, немного худощавый. Сейчас он полностью завладел вниманием Цукиуми, которая стала все быстрее переставлять ноги, постепенно переходя на бег. Когда до парочки оставалось несколько метров, девятая, с нехарактерным для нее кличем, создала огромную волну воды, походу преобразовывая ее в заостренный водяной кол, нескольких метров длинной, и понеслась на ашикаби, совсем не обратив внимания на его сероволосую спутницу... А зря!

Этот вечер был особенно хорош по мнению Лео. Они с Карасубой отлично провели время в кино, и хоть юноша не особо любил такое времяпрепровождение, но не мог не признать то, что фильм, на который они сходили, был хорош. И то, что Лео довольно холодно и нейтрально относился к кинематографу, не помешало тому насладиться прекрасно проделанной работой. Так что настроение было у него приподнятым. Вечер плавно переходил в ночь, а чистое небо было освещено множеством звезд. Лео, наслаждаясь тишиной улицы и свежим, холодным воздухом, медленно шел в сторону дома, а рядом, так же молча, шла Карасуба, которая немного озабочено и раздражённо поправляла неширокое оби своего повседневного кимоно. Карасуба вообще любила традиционные японские вещи, и не последнюю роль в этой любви сыграло то, что и Лео они очень нравились. По крайней мере — на ней. Но четвертой нравились не сами вещи, не их покрой и вид, хотя и это тоже было важным аспектом. Самое главное для нее преимущество — это свободные и широкие рукава, внутри которых можно спрятать неплохой арсенал холодного оружия, что очень незаменимо при походах в общественные места, где не стоит поднимать излишнюю панику своим нодачи, разрешение, на ношение которого, у нее естественно было, но все же оно слишком привлекает внимание. Но так как обычное кимоно довольно сильно сковывает движения, особенно это относится к нижней части туловища, то, Карасуба, которая всегда старалась быть максимально подготовленной к бою, носила слегка нестандартные вариации национальной одежды. В частности, подавляющее большинство ее вещей были как можно сильнее укорочены, так что порой создавалось впечатление, что она носит очень уж мини юбку. Ну а как еще назвать то, что обычно ее одежда прикрывала лишь самый верх бедер? Помимо кимоно, которое не отличалось особой цветастостью, а было темно серым, в такую погоду Карасуба одевала черные утепленные колготки в мелкую сетку, а так же свои излюбленные высокие сапоги, аналогичного черного цвета. Под кимоно, для большего тепла и удобство, был одет утепленный нагадзюбан, также серого оттенка, но более светлый. Так что вместе с Лео, который был одет в обычную европейскую одежду по погоде, состоящую из джинсов и кофты темных цветов, она выглядела немного не уместно, хоть и красиво в своей простоте и изящности. Да и фигура у Карасубы была выразительной, особенно в облегающем кимоно. Тишина и идиллия, которыми так наслаждалась пара, была прерваны наипротивнейшим, возмущённым криком из-за их спин. Лео на секунду впал в ступор и только потом начал оборачиваться на звук, но было уже поздно. Огромное копье воды оказалось в опасной близости от его тела, а его хозяйка стремительно сокращала эту небольшую дистанцию.

Цукиуми уже полностью отдалась своему безумному состоянию и желанию убить этого грязного ашикаби, так что вставшая перед юношей девушка оказалась для нее полной неожиданностью. Особенно когда это произошло столь быстро. Цукиуми была буквально в метре от своей цели, когда это препятствие вмиг оказалось на ее пути. В тот момент девятая еще не осознала, что та скорость, которую показала девушка — явно не человеческая. Да куда там, даже сама Цукиуми не увидела ее перемещений! А это — показатель, ведь она — сильнейшая! Глухой звук столкновения чего-то тяжелого со стеной, водное копье разлетается тучей брызг, не оставив и царапины на остановившей его руке, а блондинка, придя в себя после кратковременного помешательства, уставилась на мокрую Карасубу, по лицу, телу и одежде которой стекали холодные капли. Мокрые волосы слиплись и безвольно обрамляли ее недовольное лицо, а в глазах можно было прочесть очень красноречивое обещание, адресованное некой большегрудой цундере. Цукиуми, когда, наконец, осознала кто перед ней, а также предшествующие этому события, в частности нападение на четвертую, и плевать, что вообще-то, она целилась в другого человека, факт нападения все равно остается, а так же поняла смысл взгляда Карасубы, направленный на нее, сделала шаг назад. Картина событий пока не очень хорошо складывалась в голове девятой, но здравое опасение за свою жизнь, навязчиво так давало понять, что сейчас самое время для извинений. Но оставшаяся, и даже усилившаяся реакция еще больше путала мысли, что так же не прибавляло разумности, все больше вводя Цукиуми в замешательство. Ступор инициатора этого "сражения" позволил тишине опуститься на улицу. Прохожих не было, а две девушки, застывшие в напряжении, явно не были готовы к разговору. И если Карасуба была напряжена лишь из-за того, что ее "соперница" может угрожать ее ашикаби, тем самым она должна быть готова вновь отразить нападение, а Цукиуми в свою очередь серьезно опасалась за свою жизнь. Какие бы она бравады про себя не пела, какой бы сильной не считала, она была наслышана о взрывном характере четвертой, а также о том, что некоторые люди умирали и за меньшее оскорбление. Например, из-за того, что с опозданием доставили ей обед... Ну а сила ноль-четвертой не подлежала сомнению, все же, глава нынешнего дисциплинарного отряда! А зная характер Беницубасы... Так что Цукиуми не питала иллюзий на счет того, что данный инцидент окончится для нее без происшествий, потому приняв боевую стойку, она напряженно ожидала, цепко следя за Карасубой. Та, впрочем, оценив ситуацию и степень угрозы, точнее, ее минимальность, немного расслабилась и приняла более удобную позу. Все же, долго стоять в боевой — немного не удобно. А затянувшуюся тишину развеял голос юноши, на которого, как поняла Цукиуми, она и реагировала:

— И что все это значит, а?! — Удивление, возмущение и скептицизм создали неповторимое выражение лица у Лео, а требовательный голос, разбавленный усмешкой, придавал еще больше значимости этому вопросу. Карасуба, переведя взгляд на своего ашикаби, что стоял за ней, что-то прикинула в голове, и, снова посмотрев на Цукиуми, слегка перефразировала его вопрос:

— Какого хрена ты творишь, девятая? — А выражение лица Карасубы сменилось на: "Что за дауна мы встретили?", вслед за чем произвела выразительный взмах рукой, как бы наглядно показывающий мнение четвертой об умственных способностях девятой. Цукиуми сглотнула под двумя взглядами, жаждущими ответа на свои вопросы, и если на требование мерзкого ашикаби она могла бы и наплевать, то вот на требование четвертой... В общем, если хотела жить, а она хотела, то следовало все же ответить, причем как можно удовлетворительней, и при этом засунув свою гордость и гонор куда подальше. Свои шансы в поединке с окрыленной секирей из первой пятерки она себе очень хорошо представляла. И представление это было не в ее пользу, совсем! Хотя, Цукиуми слегка задевало то, что четвертая, судя по ее виду, совсем не воспринимает ее всерьез, но она не позволила этим мыслям разрастись, еще больше сконцентрировавшись на том, что бы найти внятный ответ. А учитывая то, что Карасуба явно защищала этого мерзкого ашикаби, ситуация становилась еще более неприятной.

— Я... Это ашикаби... — Неуверенно начала Цукиуми, но тут же была прервана ехидным комментарием четвертой:

— Спасибо что уточнила этот факт! — Усмешка. — Я тебе даже больше скажу, это мой ашикаби! — Сделав ударение на слове "мой", Карасуба демонстративно, даже с пренебрежением, совершенно не опасаясь атаки, отвернулась от девятой и, кивнув Лео, который сразу понял ее идею, прильнула к его губам. Для этого ей пришлось слегка пригнуться, все же, разница в росте существенно сказывалась, особенно такая: тринадцать сантиметров. Но сейчас это не имело значения, так как Карасуба добилась нужного ей эффекта. Пара серо-стальных, изогнутых на манер клинка крыльев, состоящих из четырех "лезвий" каждое, появились за спиной четвертой. Слегка блаженная улыбка озарила лицо Карасубы. С недавних пор она стала получать странное удовлетворение от этого процесса, и чем больший промежуток времени проходил между такими поцелуями, тем сильнее было это чувство. Как думала Карасуба, и, собственно, сам Лео, которому та все рассказала, что и не удивительно, это была банальная зависимость. Если обычно секирей получают небольшие порции энергии от своего ашикаби и то, эти самые ашикаби не так уж и сильны, то эффекта и не появляется. По крайней мере, в течение нескольких десятков лет так точно. Но здесь был особый случай. Как ашикаби, Лео был очень силен, аномально силен, а учитывая то, что сама Карасуба настаивала на тренировках, а тренироваться он мог только на ней, то и не удивительно, что в конечном итоге ее организм приспособился к можно сказать ежедневному "форсажу" и стал воспринимать это состояние как эталонное. И теперь, когда этот самый организм долго не получает энергии извне, то есть долго прибывал в "не эталонном" состоянии, он начинал протестовать, что выражается в плохом самочувствии четвертой, ухудшении ее физических возможностей, а так же в усиливающемся желании... Желании Лео. В прямом и переносном смысле. Когда это только началось, а это примерно полгода назад, у юноши начались просто-таки веселые времена. А еще так получилось, что в тот месяц у Карасубы было два задания, который длились шесть и семь дней соответственно. Так что после того, как четвертая возвращалась, Лео очень долго не мог уснуть... И очень долго — это ОЧЕНЬ долго! В первый раз Лео отрубился спустя шесть часов непрекращающегося секса, а воспринимать адекватно реальность он перестал на два часа раньше. Как рассказала на следующее утро довольная Карасуба, это при том, что началось все как раз таки утром, после того, как юноша провалился беспамятство, она не успокаивалась еще часа три. И так как Лео был слегка недоступен, в ход пошло все рядом находящееся. Что, учитывая немного неадекватную четвертую, вылилось в то, что для самоудовлетворения Карасуба использовала все подряд, а так же то, до чего смогла дотянуться. В это обобщение, как выяснил поутру потрепанный Лео, входило: его руки — две штуки, его ноги — две штуки, ножка стула, обмотанная его бельем — одна штука, его простыни, которые на утро были настолько мокрые, что их пришлось выжимать, прежде чем бросать в стирку — две штуки, полностью обтертое, вылизанное и искусанное тело — одна штука. Даже бедный смартфон Лео не избежал страшного надругательства, но то, в каком виде его обнаружил юноша, заставило его не узнавать подробности о том, как с ним игралась четвертая. Ему об этом совершенно не хотелось знать. Так что тот без вопросов отправился сразу на помойку. Благо, утром Карасуба пришла в себе и долго-долго извинялась, но как-то не искренне, что в купе с довольной и расслабленной улыбкой, давали четко понять: ей очень понравилось, хотя сожаление за оставленные укусы — было все же действительно искренним. Как потом узнал юноша, такого удовлетворения, и счастья она никогда не испытывала, а всего-то и нужно было дать четвертой полный доступ к телу ее ашикаби. Как бы то ни было, после той ночи Лео понял три вещи. Первое: секирей, а в частности Карасуба, имеют слишком нечеловеческую выносливость, причем там, где лучше бы ее не было. Второе: обмен веществ и воспроизводство при избытке энергии столь "ужасны", что их хватит на то, что бы секирей своими соками пропитала кучу ткани... И третье: Лео срочно требовалось решить проблему, ибо второй раз он может и не отделаться столь легко. Нет, юноша не боялся, что умрет, такого Карасуба не допустит... Наверное... Но вот быть еще раз "изнасилованным" собственной, кхм, рабыней — как-то не комильфо, особенно если расставание будет еще более долгим. Ну и последнее, что серьезно так разочаровало Лео, было то, что он осознал одну вещь... Его резерв не такой уж и бездонный, как предполагалось ранее! В общем, тогда юноша основательно сел за исследования и эксперименты, желая как можно скорее решить назревающую проблему. А именно: передача энергии на расстоянии. Без существенных потерь. Так-то Лео мог передавать Карасубе энергию, по прямой так сказать, но при таком подходе та получала, дай бог, десять процентов. Юноша тогда все время отдал этому вопросу, и он, стоит отдать должное, быстро продвигался в исследованиях. Были найдены закономерности, а также то, каким образом нужно изменить структуру канала, связывающего Лео и Карасубу, чтобы передача энергии могла производиться на любые расстояния. По крайней мере, в пределах планеты, а большего юноше и не требовалось. И Лео почти завершил теоретическое строение канала, почти... Но не успел. Карасуба вернулась со второго задания раньше ожидаемого, а не виделись они на тот момент уже восемь суток. Благо, Лео был готов, и знал, как следует действовать, но все равно, увидев глаза своей секирей, что были наполнены просто неимоверным количеством безумного вожделения, он немного, но испугался. Вам когда-нибудь приходилось бояться секса? Вот прям панически? Нет? А вот у Лео подобный опыт был! Пока четвертая не кинулась на него с ясным намерением, юноша приказал той замереть, приправив это дело изрядной порцией энергии, которая немного остудила пыл Карасубы, и позволил ей прийти в себя. А потом были три дня занятые периодическим и размеренным сексом во вменяемом объеме, за которые из спальни они выходили лишь в уборную. Даже не ели. И если Карасуба перенесла это нормально, то вот Лео было сложно. Мало того, что приходилось проявлять изрядную физическую активность, так еще и постоянная утечка энергии не добавляла поводов расслабиться, но он справился. На третий день Карасуба полностью успокоилась и поблагодарила юношу за терпение, после чего проявила несвойственную ей нежность. На что юноша внимание уже не обращал, так что на этом все и закончилось. Лео, наконец, поменял структуру канала и провел испытания, которые закончились полным win-ом. Итогом месяца мучений и такого насыщения в течение нескольких суток, стало то, что тама Карасубы увеличилось на целых тридцать процентов, как и ее физические характеристики, которые и до этого были за гранью разумного, а теперь... Также из-за изменившегося канала, энергия Лео стала постоянно циркулировать в ней. В небольшом объеме, но все же. Так что и норито стало гораздо эффективнее. И что самое главное, так это то, что Карасуба наконец-то продвинулась в освоении Ярости, которая так же стала доступна на тридцать процентов. Результаты были впечатляющие, даже очень, но Лео было тогда плевать. Он просто отдыхал следующие два месяца, погрузившись в чтение книг, демонстративно игнорировал Карасубу и думать не думал ни о каком сексе. Что тогда четвертая только не предпринимала, стараясь задобрить и добиться прощения у своего ашикаби! Хотя, по сути, она и не была виновата, но виноватой себя чувствовала. А учитывая то, что она как раз таки и не устала шибко, то уже через три дня она вновь желала близости, и хоть постоянно циркулирующая энергия ее ашикаби позволяла ей держать себя в руках, но томление, которое никак не успокаивалось, лишь подстегивало ее рвение добиться прощения. Спустя два месяца бессонных ночей, последнюю неделю которых Карасуба была на грани, так как худо-бедно спасавшее ее вначале самоудовлетворение уже абсолютно не помогало, Лео, наконец, соблаговолил ее простить, и все вернулось на круги своя. Но после тех событий, Карасуба стала очень пристально следить за собой и своим состоянием, ибо не желала повторения "трагедии". Но вернемся к действительности.