(#3) Как Лео с водяною повстречался [осколок]

Холодный полдень ноября ознаменовался локальным дождем для парочки недобросовестных молодых людей, что решили ненавязчиво подкатить к пышногрудой блондинке, которая была одета явно не по погоде. Ну, то, что это были недобросовестные люди — мнение лишь Цукиуми, для которой все мужчины — чуть более развитые приматы. А эта самая парочка лишь хотела уточнить, все ли в порядке, у девушки, которая была одета в слишком легкие вещи для той погоды, что стояла на улице. В общем, парни попали под водяной таран, который их хоть и не убил, но знатно доставил неприятностей, хотя бы тем, что вырубил и насквозь промочил их одежду. А на улице — не май месяц. Скорая, приехавшая по вызову сознательных прохожих, быстро доставила неудачников в больницу, где их долго отогревали... Но все обошлось, и через несколько дней тех выписали. А Цукиуми в это время все же была раздражена. Сильно! Вот уже третьи сутки она чувствует реакцию, которая проявлялась в неестественной для девятой слабости, а так же во все возрастающем жаре, что распространялся от ее тама по всему телу. И это бесило блондинку! Она, сильнейшая секирей, гордая и невинная девушка невиданной чистоты и благородства, никогда не позволит какой-то обезьяне окрылить ее! И если обычные мужики по ее мнению приматы, то эти мерзкие ашикаби, опять же, лишь по ее мнению, вообще недостойны жить! Особенно те, на кого она сама реагирует. Но время шло, три дня уже, а она так и не смогла найти того нахала, что посмел вызвать у нее реакцию. И с каждым часом это чувство становилось все сильнее и сильнее. Мысли стали немного путаться, а сила выходила из-под контроля. Это проявлялось хотя бы в том, что тех двух приматов она хотела просто облить, для профилактики так сказать, а получился таран, которым она едва не убила их. И хоть Цукиуми с пренебрежением относилась к мужчинам, убивать та не хотела. Все же правила, вбиваемые с рождения в застенках МБИ, приносили свои плоды. Обычные люди не участвуют в игре, потому и не должны пострадать от секирей. Это правило уяснили все участвующие пташки. Ну, почти... Да, были исключения, например Амебанэ, или небезызвестная Карасуба, черный секирей, что убивала просто ради прихоти, причем, как и людей, так и секирей, так и ашикаби. Для нее не было разницы в том, кого лишать жизни. И именно по этому, Цукиуми, воспитанная честной и гордой, что всегда старалась вести себя достойно, ее недолюбливала. А как же? Это ведь неправильно, людей убивать! Да и вообще убивать! Они должны сражаться, один на один! Таковы требования правил. Вот и не любила четвертую Цукиуми. Она считала ее поведение низким и недостойным истинной секирей. Но в тоже время, зная о силе Карасубы, та не спешила идти и поучать ее. И хоть она — Цукиуми — сильнейшая, но Карасуба чуточку сильнее! И только из-за опыта, да! И из-за того, что та раньше пробудилась. Только из-за этого! А так, именно девятая — сильнейшая секирей! И хоть в глубине души Цукиуми осознавала то, что она на самом деле не самая сильная, но признать это не давала ее гордость. И вот, уже на протяжении трех дней, с тех пор, как появились первые признаки реакции, девятая усиленно искала этого ашикаби, чтобы прикончить, и этим показать, что она никому не достанется как трофей! Да, Цукиуми не хотела убивать, но это относилось только к людям. А ашикаби — грязные животные, потому можно! Девушка тяжело привалилась к стене переулка и часто задышала, чувствуя, как жар становиться все сильнее, а ноги подгибаются, не в силах удержать свою хозяйку. Он был близко, Цукиуми чувствовала это. Всем естеством. Если раньше местоположение этого ашикаби она определяла с трудом, а в первый день так и вообще сначала не поняла, что то чувство — реакция, то сейчас, она чувствовала примерно место, где находиться этот мусор. Вот только было одно "но". Слабость становилась все сильнее. Как уже было сказано, ноги не держали, нестерпимый жар распространялся по организму, а мысли путались и не могли течь плавно, все время перескакивали с одного на другое, потом на третье и обратно, а иногда и просто зависали на несколько секунд. Это было и приятно, и в то же время неприятно, но последствия не заставили себя долго ждать. Цукиуми уже всерьез размышляла о том, что бы отдаться тому грязному животному, которое вызывает у нее такую реакцию. Ведь это смысл жизни секирей, не так ли? Но окончательно сдаться ей не позволила ее же сила, что вышла из-под контроля, а так же гордость, что просто-таки выла сиреной о недопустимости такого поступка. Появившийся сгусток воды в несколько сотен литров объемом, с громким "Вшууух!" пролился на девушку сверху. Резкая контрастность температуры позволила ей взять себя в руки, а так же слегка усмирить жар внутри тела. Немного придя в себя и отдышавшись, она, пошатываясь, пошла на зов, на то чувство, что искала все эти дни. Хотя, со стороны это смотрелось не как "пошатываясь", а как знаменитая пьяная походка, что, впрочем, не имело значения, по крайней мере, для девятой. Жар и помешательство снова стали подступать, но Цукиуми держалась. Она с завидным упорством шла вперед, мысли хоть и путались, но то, потерянное состояние, слегка отступило, и намерение, которое можно было прочитать в ее взгляде, испугало бы любого человека... За редким исключением. Вот переулок закончился, и девятая вышла на пустынную улицу, с удивлением осознав, что уже вечер, или скорее начало ночи. Слишком сильно она ушла в себя и в свои же ощущения. Ее походка стала выравниваться, жар слегка отступил, так как ее тама почувствовало присутствие избранного ашикаби совсем рядом, возвращая почти полный контроль над телом хозяйке. Цукиуми уже осмысленно осмотрела дорогу и увидела идущую впереди парочку, которая шла от нее, тем самым, девятая оказалась у них за спиной. Парень и девушка, ну, судя по фигурам. Цукиуми нахмурилась и с ненавистью уставилась на того, кто вызывал у нее реакцию. Вот он, это ничтожество, грязное животное, ашикаби! Беловолосый, что не смутило слегка неадекватную в данный момент Цукиуми, хрупкий на вид, высокий, немного худощавый. Сейчас он полностью завладел вниманием Цукиуми, которая стала все быстрее переставлять ноги, постепенно переходя на бег. Когда до парочки оставалось несколько метров, девятая, с нехарактерным для нее кличем, создала огромную волну воды, походу преобразовывая ее в заостренный водяной кол, нескольких метров длинной, и понеслась на ашикаби, совсем не обратив внимания на его сероволосую спутницу... А зря!

Этот вечер был особенно хорош по мнению Лео. Они с Карасубой отлично провели время в кино, и хоть юноша не особо любил такое времяпрепровождение, но не мог не признать то, что фильм, на который они сходили, был хорош. И то, что Лео довольно холодно и нейтрально относился к кинематографу, не помешало тому насладиться прекрасно проделанной работой. Так что настроение было у него приподнятым. Вечер плавно переходил в ночь, а чистое небо было освещено множеством звезд. Лео, наслаждаясь тишиной улицы и свежим, холодным воздухом, медленно шел в сторону дома, а рядом, так же молча, шла Карасуба, которая немного озабочено и раздражённо поправляла неширокое оби своего повседневного кимоно. Карасуба вообще любила традиционные японские вещи, и не последнюю роль в этой любви сыграло то, что и Лео они очень нравились. По крайней мере — на ней. Но четвертой нравились не сами вещи, не их покрой и вид, хотя и это тоже было важным аспектом. Самое главное для нее преимущество — это свободные и широкие рукава, внутри которых можно спрятать неплохой арсенал холодного оружия, что очень незаменимо при походах в общественные места, где не стоит поднимать излишнюю панику своим нодачи, разрешение, на ношение которого, у нее естественно было, но все же оно слишком привлекает внимание. Но так как обычное кимоно довольно сильно сковывает движения, особенно это относится к нижней части туловища, то, Карасуба, которая всегда старалась быть максимально подготовленной к бою, носила слегка нестандартные вариации национальной одежды. В частности, подавляющее большинство ее вещей были как можно сильнее укорочены, так что порой создавалось впечатление, что она носит очень уж мини юбку. Ну а как еще назвать то, что обычно ее одежда прикрывала лишь самый верх бедер? Помимо кимоно, которое не отличалось особой цветастостью, а было темно серым, в такую погоду Карасуба одевала черные утепленные колготки в мелкую сетку, а так же свои излюбленные высокие сапоги, аналогичного черного цвета. Под кимоно, для большего тепла и удобство, был одет утепленный нагадзюбан, также серого оттенка, но более светлый. Так что вместе с Лео, который был одет в обычную европейскую одежду по погоде, состоящую из джинсов и кофты темных цветов, она выглядела немного не уместно, хоть и красиво в своей простоте и изящности. Да и фигура у Карасубы была выразительной, особенно в облегающем кимоно. Тишина и идиллия, которыми так наслаждалась пара, была прерваны наипротивнейшим, возмущённым криком из-за их спин. Лео на секунду впал в ступор и только потом начал оборачиваться на звук, но было уже поздно. Огромное копье воды оказалось в опасной близости от его тела, а его хозяйка стремительно сокращала эту небольшую дистанцию.

Цукиуми уже полностью отдалась своему безумному состоянию и желанию убить этого грязного ашикаби, так что вставшая перед юношей девушка оказалась для нее полной неожиданностью. Особенно когда это произошло столь быстро. Цукиуми была буквально в метре от своей цели, когда это препятствие вмиг оказалось на ее пути. В тот момент девятая еще не осознала, что та скорость, которую показала девушка — явно не человеческая. Да куда там, даже сама Цукиуми не увидела ее перемещений! А это — показатель, ведь она — сильнейшая! Глухой звук столкновения чего-то тяжелого со стеной, водное копье разлетается тучей брызг, не оставив и царапины на остановившей его руке, а блондинка, придя в себя после кратковременного помешательства, уставилась на мокрую Карасубу, по лицу, телу и одежде которой стекали холодные капли. Мокрые волосы слиплись и безвольно обрамляли ее недовольное лицо, а в глазах можно было прочесть очень красноречивое обещание, адресованное некой большегрудой цундере. Цукиуми, когда, наконец, осознала кто перед ней, а также предшествующие этому события, в частности нападение на четвертую, и плевать, что вообще-то, она целилась в другого человека, факт нападения все равно остается, а так же поняла смысл взгляда Карасубы, направленный на нее, сделала шаг назад. Картина событий пока не очень хорошо складывалась в голове девятой, но здравое опасение за свою жизнь, навязчиво так давало понять, что сейчас самое время для извинений. Но оставшаяся, и даже усилившаяся реакция еще больше путала мысли, что так же не прибавляло разумности, все больше вводя Цукиуми в замешательство. Ступор инициатора этого "сражения" позволил тишине опуститься на улицу. Прохожих не было, а две девушки, застывшие в напряжении, явно не были готовы к разговору. И если Карасуба была напряжена лишь из-за того, что ее "соперница" может угрожать ее ашикаби, тем самым она должна быть готова вновь отразить нападение, а Цукиуми в свою очередь серьезно опасалась за свою жизнь. Какие бы она бравады про себя не пела, какой бы сильной не считала, она была наслышана о взрывном характере четвертой, а также о том, что некоторые люди умирали и за меньшее оскорбление. Например, из-за того, что с опозданием доставили ей обед... Ну а сила ноль-четвертой не подлежала сомнению, все же, глава нынешнего дисциплинарного отряда! А зная характер Беницубасы... Так что Цукиуми не питала иллюзий на счет того, что данный инцидент окончится для нее без происшествий, потому приняв боевую стойку, она напряженно ожидала, цепко следя за Карасубой. Та, впрочем, оценив ситуацию и степень угрозы, точнее, ее минимальность, немного расслабилась и приняла более удобную позу. Все же, долго стоять в боевой — немного не удобно. А затянувшуюся тишину развеял голос юноши, на которого, как поняла Цукиуми, она и реагировала:

— И что все это значит, а?! — Удивление, возмущение и скептицизм создали неповторимое выражение лица у Лео, а требовательный голос, разбавленный усмешкой, придавал еще больше значимости этому вопросу. Карасуба, переведя взгляд на своего ашикаби, что стоял за ней, что-то прикинула в голове, и, снова посмотрев на Цукиуми, слегка перефразировала его вопрос:

— Какого хрена ты творишь, девятая? — А выражение лица Карасубы сменилось на: "Что за дауна мы встретили?", вслед за чем произвела выразительный взмах рукой, как бы наглядно показывающий мнение четвертой об умственных способностях девятой. Цукиуми сглотнула под двумя взглядами, жаждущими ответа на свои вопросы, и если на требование мерзкого ашикаби она могла бы и наплевать, то вот на требование четвертой... В общем, если хотела жить, а она хотела, то следовало все же ответить, причем как можно удовлетворительней, и при этом засунув свою гордость и гонор куда подальше. Свои шансы в поединке с окрыленной секирей из первой пятерки она себе очень хорошо представляла. И представление это было не в ее пользу, совсем! Хотя, Цукиуми слегка задевало то, что четвертая, судя по ее виду, совсем не воспринимает ее всерьез, но она не позволила этим мыслям разрастись, еще больше сконцентрировавшись на том, что бы найти внятный ответ. А учитывая то, что Карасуба явно защищала этого мерзкого ашикаби, ситуация становилась еще более неприятной.

— Я... Это ашикаби... — Неуверенно начала Цукиуми, но тут же была прервана ехидным комментарием четвертой:

— Спасибо что уточнила этот факт! — Усмешка. — Я тебе даже больше скажу, это мой ашикаби! — Сделав ударение на слове "мой", Карасуба демонстративно, даже с пренебрежением, совершенно не опасаясь атаки, отвернулась от девятой и, кивнув Лео, который сразу понял ее идею, прильнула к его губам. Для этого ей пришлось слегка пригнуться, все же, разница в росте существенно сказывалась, особенно такая: тринадцать сантиметров. Но сейчас это не имело значения, так как Карасуба добилась нужного ей эффекта. Пара серо-стальных, изогнутых на манер клинка крыльев, состоящих из четырех "лезвий" каждое, появились за спиной четвертой. Слегка блаженная улыбка озарила лицо Карасубы. С недавних пор она стала получать странное удовлетворение от этого процесса, и чем больший промежуток времени проходил между такими поцелуями, тем сильнее было это чувство. Как думала Карасуба, и, собственно, сам Лео, которому та все рассказала, что и не удивительно, это была банальная зависимость. Если обычно секирей получают небольшие порции энергии от своего ашикаби и то, эти самые ашикаби не так уж и сильны, то эффекта и не появляется. По крайней мере, в течение нескольких десятков лет так точно. Но здесь был особый случай. Как ашикаби, Лео был очень силен, аномально силен, а учитывая то, что сама Карасуба настаивала на тренировках, а тренироваться он мог только на ней, то и не удивительно, что в конечном итоге ее организм приспособился к можно сказать ежедневному "форсажу" и стал воспринимать это состояние как эталонное. И теперь, когда этот самый организм долго не получает энергии извне, то есть долго прибывал в "не эталонном" состоянии, он начинал протестовать, что выражается в плохом самочувствии четвертой, ухудшении ее физических возможностей, а так же в усиливающемся желании... Желании Лео. В прямом и переносном смысле. Когда это только началось, а это примерно полгода назад, у юноши начались просто-таки веселые времена. А еще так получилось, что в тот месяц у Карасубы было два задания, который длились шесть и семь дней соответственно. Так что после того, как четвертая возвращалась, Лео очень долго не мог уснуть... И очень долго — это ОЧЕНЬ долго! В первый раз Лео отрубился спустя шесть часов непрекращающегося секса, а воспринимать адекватно реальность он перестал на два часа раньше. Как рассказала на следующее утро довольная Карасуба, это при том, что началось все как раз таки утром, после того, как юноша провалился беспамятство, она не успокаивалась еще часа три. И так как Лео был слегка недоступен, в ход пошло все рядом находящееся. Что, учитывая немного неадекватную четвертую, вылилось в то, что для самоудовлетворения Карасуба использовала все подряд, а так же то, до чего смогла дотянуться. В это обобщение, как выяснил поутру потрепанный Лео, входило: его руки — две штуки, его ноги — две штуки, ножка стула, обмотанная его бельем — одна штука, его простыни, которые на утро были настолько мокрые, что их пришлось выжимать, прежде чем бросать в стирку — две штуки, полностью обтертое, вылизанное и искусанное тело — одна штука. Даже бедный смартфон Лео не избежал страшного надругательства, но то, в каком виде его обнаружил юноша, заставило его не узнавать подробности о том, как с ним игралась четвертая. Ему об этом совершенно не хотелось знать. Так что тот без вопросов отправился сразу на помойку. Благо, утром Карасуба пришла в себе и долго-долго извинялась, но как-то не искренне, что в купе с довольной и расслабленной улыбкой, давали четко понять: ей очень понравилось, хотя сожаление за оставленные укусы — было все же действительно искренним. Как потом узнал юноша, такого удовлетворения, и счастья она никогда не испытывала, а всего-то и нужно было дать четвертой полный доступ к телу ее ашикаби. Как бы то ни было, после той ночи Лео понял три вещи. Первое: секирей, а в частности Карасуба, имеют слишком нечеловеческую выносливость, причем там, где лучше бы ее не было. Второе: обмен веществ и воспроизводство при избытке энергии столь "ужасны", что их хватит на то, что бы секирей своими соками пропитала кучу ткани... И третье: Лео срочно требовалось решить проблему, ибо второй раз он может и не отделаться столь легко. Нет, юноша не боялся, что умрет, такого Карасуба не допустит... Наверное... Но вот быть еще раз "изнасилованным" собственной, кхм, рабыней — как-то не комильфо, особенно если расставание будет еще более долгим. Ну и последнее, что серьезно так разочаровало Лео, было то, что он осознал одну вещь... Его резерв не такой уж и бездонный, как предполагалось ранее! В общем, тогда юноша основательно сел за исследования и эксперименты, желая как можно скорее решить назревающую проблему. А именно: передача энергии на расстоянии. Без существенных потерь. Так-то Лео мог передавать Карасубе энергию, по прямой так сказать, но при таком подходе та получала, дай бог, десять процентов. Юноша тогда все время отдал этому вопросу, и он, стоит отдать должное, быстро продвигался в исследованиях. Были найдены закономерности, а также то, каким образом нужно изменить структуру канала, связывающего Лео и Карасубу, чтобы передача энергии могла производиться на любые расстояния. По крайней мере, в пределах планеты, а большего юноше и не требовалось. И Лео почти завершил теоретическое строение канала, почти... Но не успел. Карасуба вернулась со второго задания раньше ожидаемого, а не виделись они на тот момент уже восемь суток. Благо, Лео был готов, и знал, как следует действовать, но все равно, увидев глаза своей секирей, что были наполнены просто неимоверным количеством безумного вожделения, он немного, но испугался. Вам когда-нибудь приходилось бояться секса? Вот прям панически? Нет? А вот у Лео подобный опыт был! Пока четвертая не кинулась на него с ясным намерением, юноша приказал той замереть, приправив это дело изрядной порцией энергии, которая немного остудила пыл Карасубы, и позволил ей прийти в себя. А потом были три дня занятые периодическим и размеренным сексом во вменяемом объеме, за которые из спальни они выходили лишь в уборную. Даже не ели. И если Карасуба перенесла это нормально, то вот Лео было сложно. Мало того, что приходилось проявлять изрядную физическую активность, так еще и постоянная утечка энергии не добавляла поводов расслабиться, но он справился. На третий день Карасуба полностью успокоилась и поблагодарила юношу за терпение, после чего проявила несвойственную ей нежность. На что юноша внимание уже не обращал, так что на этом все и закончилось. Лео, наконец, поменял структуру канала и провел испытания, которые закончились полным win-ом. Итогом месяца мучений и такого насыщения в течение нескольких суток, стало то, что тама Карасубы увеличилось на целых тридцать процентов, как и ее физические характеристики, которые и до этого были за гранью разумного, а теперь... Также из-за изменившегося канала, энергия Лео стала постоянно циркулировать в ней. В небольшом объеме, но все же. Так что и норито стало гораздо эффективнее. И что самое главное, так это то, что Карасуба наконец-то продвинулась в освоении Ярости, которая так же стала доступна на тридцать процентов. Результаты были впечатляющие, даже очень, но Лео было тогда плевать. Он просто отдыхал следующие два месяца, погрузившись в чтение книг, демонстративно игнорировал Карасубу и думать не думал ни о каком сексе. Что тогда четвертая только не предпринимала, стараясь задобрить и добиться прощения у своего ашикаби! Хотя, по сути, она и не была виновата, но виноватой себя чувствовала. А учитывая то, что она как раз таки и не устала шибко, то уже через три дня она вновь желала близости, и хоть постоянно циркулирующая энергия ее ашикаби позволяла ей держать себя в руках, но томление, которое никак не успокаивалось, лишь подстегивало ее рвение добиться прощения. Спустя два месяца бессонных ночей, последнюю неделю которых Карасуба была на грани, так как худо-бедно спасавшее ее вначале самоудовлетворение уже абсолютно не помогало, Лео, наконец, соблаговолил ее простить, и все вернулось на круги своя. Но после тех событий, Карасуба стала очень пристально следить за собой и своим состоянием, ибо не желала повторения "трагедии". Но вернемся к действительности.

Цукиуми, увидев появившиеся крылья, окончательно поняла всю паршивость ситуации. И если сначала она думала, что сможет хотя бы сбежать, не говоря уж о том, что бы сражаться, то теперь, когда Карасуба усилилась с помощью норито, ее шансы на это благополучно опустились до отрицательных значений. Хотя к обреченности добавилось и смущение. Не привыкла девятая наблюдать за такими откровенностями! Четвертая оторвалась от Лео, завершив тем самым довольно долгий поцелуй и вновь обернулась к Цукиуми:

— А теперь, когда мы убедились что Лео — ашикаби, причем заметь мой ашикаби, горячо любимый и обожаемый мною ашикаби, на которого ты — девятая, посмела напасть. Так что я повторю и перефразирую свой вопрос. — Карасуба сдвинулась назад, зайдя за спину Лео, и обняв его за шею, уткнулась подбородком в его плече, выгнув при этом для удобства спину. Причем, пока она все это говорила, она постоянно улыбалась, и если в начале, после поцелуя это была блаженная улыбка, то вот та, которая была сейчас — совсем не тянула на это гордое, светлое звание. Скорее здесь бы подошло описание: "Хищник, с умилением наблюдающий за отступающей добычей, которая еще не поняла всю тщетность своих попыток отступить". Цукиуми шумно сглотнула, причем действительно шумно, особенно в абсолютной тишине улицы. И этот факт не остался незамеченным, как довольно усмехнувшейся четвертой, так и наблюдавшим за развитием событий Лео. Юноша вообще в разговор не вмешивался, хотя ему так же была интересна причина нападения, о которой он уже догадывался. А Карасуба в свою очередь продолжила куда серьезнее:

— Жить надоело, или суицидальными наклонностями страдаешь? — Улыбка сошла с лица четвертой, уступив место внимательному и колючему взгляду профессиональной убийцы, а из голоса исчезли ехидные нотки, став абсолютно серьезным и угрожающим. — И мне очень бы хотелось услышать убедительное объяснение, так что постарайся уж, сейчас ты жива только лишь потому, что Лео приказа не отдал, а он ждать не любит, как собственно и я. — Цукиуми вздрогнула от холодного тона четвертой. Все же, сейчас она все в полной мере осознала, так как в это время реакция слегка успокоилась. Так что, взяв себя в руки, и собравшись с мыслями, она набрала в грудь воздуха для ответа.

— Простите. — Столь обнадеживающе начав, выдавила из себя девятая, при этом подбадривая себя про себя, — Этот ашикаби... — Она опять запнулась на том же месте. — Я реагирую на него! — Выпалила Цукиуми, будто делала прыжок с места в карьер, и отступила на шаг.

— Чего? — Карасуба была удивлена. Серьезно так удивлена. Нет, она знала о способностях Лео, да что уж там, на ней он их и проверял, в частности изменение частоты ядра для синхронизации с другими секирей, но сейчас-то ее ашикаби вроде ничего такого не делал... — Лео? — Вопросительно обратилась четвертая к парню, на плечи которого та облокотилась.

— Я тут не причем. — Заявил юноша, задумчиво рассматривая не находящую себе места водную секирей. Нехорошо так рассматривал, с явным научным интересом. Интересом научника-вивисектора, как подумала девятая, слегка вздрогнув. Но наваждение прошло и Лео, повернув голову к Карасубе, добавил. — Я вообще-то удивлен не меньше тебя. А может даже и больше... — Тихо добавил юноша, погрузившись в себя.

Четвертая посмотрела на Цукиуми, которая съежилась под этим взглядом и отступила еще на шаг, и осмотрела ее с ног до головы. Примерно одного роста с Лео, блондинка с длинными волосами и большой грудью, размера эдак четвертого-пятого. Одежда... Явно не по погоде. Двойное платье: черное — основное и белое с глубоким вырезом под ним. Кожаные сапоги до колена, да черные чулки на подтяжках. "Оригинально", — подумала Карасуба, оценив одежду девятой, попутно размышляя, будет ли от нее Лео польза. Хоть какая-нибудь, помимо ее тела. Так и не придя к каким-либо четким выводам, она со скепсисом оценила тама Цукиуми, сравнила со своим и сделала неутешительный вывод: "Она бесполезна!". Что и не удивительно, учитывая то, что энергии в нем было от силы на одну пятую Карасубы.

— Лео, убить? — Четвертая спросила это с нескрываемым интересом и налётом нетерпения, пополам с презрением. Все же, уже целых три дня никого не убивала! Непорядок, однако! Да и уж слишком эта девятая слаба. Цукиуми же, услышав такой вопрос, отступила еще на шаг и напряглась, вернувшись в боевую стойку, готовясь продать свою жизнь подороже. Иллюзий на счет победы она уже не питала. Хотя, если подумать, девятая уже была готова и окрылиться. Не решение, а еще только неясное намерение. Все же, этот ашикаби владеет Карасубой, а значит сильный! А раз так, то он — достоин владеть ей, сильнейшей секирей! Да и реакция благосклонно откликается на такие мысли. Девятая настороженно следила за черной секирей, а волнение и страх все сильнее завладевали ей. Сейчас ее судьба зависит от слов этого юноши, а потому Цукиуми оставалось лишь ждать его ответа. Лео же в свою очередь думал. А заодно и прощупывал тама девятой, анализируя его частоту и размер. Тишина затянулась, юноша молчал уже почти минуту, а Карасуба терпеливо ждала указаний, угрожающе посматривая на девятую, тем самым нервируя ту еще сильнее. И это было весело. Для Карасубы естественно. Ей было приятно осознавать, что даже первая десятка панически ее боится... Ну, за исключением Мии, но это единственное исключение! Все же, четвертая была немного садисткой, особенно когда есть такая замечательная возможность позапугивать. Но и от небольшого избиения она бы тоже не отказалась. Не своего понятное дело. — Лео? — Прервала Карасуба тишину, после чего слегка укусила того за ухо, вырвав тем самым своего ашикаби из размышлений. Все же, она не первый год знает его, а так же знает то, что из такой глубокой задумчивости его простыми словами не вывести. Цукиуми, которая неотрывно следила за ними все это время, снова покраснела. Ох уж это святое наивное смущение...

— А? — Юноша пришел в себя, немного недоуменно осмотрелся, и продолжил. — Ну, думаю... — Цукиуми напряглась и еще сильнее сосредоточилась. — Для начала, хватит на меня облокачиваться, мне, знаешь ли, тяжело.

— Хорошо-хорошо... — Карасуба отстранилась и в извиняющемся жесте подняла руки. — Грубый ты. — Лицо четвертой показало кривую усмешку.

— Худей. — Резонно возразил Лео и придирчиво осмотрел свою секирей с ног до головы, совершенно не обращая внимания на Цукиуми. Ту это задело. Снова. Девятую раздражало такое пренебрежительное отношения, но возмущаться она не спешила, по вполне ясным мотивам... А юноша в данный момент отметил одну деталь. Ничего важного, просто он понял, что Карасуба утомилась. Усталость проскальзывала во взгляде, что при ее самоконтроле... А многом говорило.

— Да? — Четвертая тоже себя задумчиво осмотрела. — Думаешь, стоит? — Серьезно спросила Карасуба. Она слишком серьезно восприняла командный указ Лео.

— Ну... Если хочешь на мне висеть — то да. Мне, знаешь ли, неудобно твою тушку на себе держать. К тому же, при нашей-то разнице в росте! — Лео провел рукой от своей макушки до макушки четвертой.

— Пф, обойдусь! — Махнула рукой Карасуба и демонстративно выдохнула.

— Я тоже так думаю. — Покивал ашикаби. — Хотя знаешь, в анорексичках ведь что-то есть... Что-то эдакое... Так что может тебе...

— Чихо! — Вставила Карасуба, перебив Лео, не давая тому закончить его очередную хреновую идею. Хреновую для четвертой. А юноша задумался на пару секунд.

— А тут ты права! У меня же есть Чихо! Надо будет ее навестить. Можно даже сейчас... — Безмятежно разговаривая, Лео и Карасуба не заметили... Ну как... Лео не заметил, а Карасуба просто махнула на суицидницу рукой. В общем, Цукиуми теряла терпение... Раздражение брало верх над здравым смыслом и инстинктом самосохранения. И она встряла в разговор... Хотя, скорее, ту больше подойдет слово "возникла".

— Эм... — Привлекла к себе внимание девятая... Карасуба цыкнула и недовольно воззрилась на блондинку усталым и недовольным взглядом. Лео же удивлённо, будто в первый раз, посмотрел на непрошенную гостью на их с Карасубой вечере.

— А, ты еще здесь же... — Усталые вдохи и выдохи, напополам с качающейся в такт головой очень красноречиво передавали настроение юноши. Молчание затягивалось. Карасубе было плевать, она просто ждала решения Лео. Цукиуми нервничала. А ашикаби чесал тыковку. — Чего тебе вообще надо, королева панцу? — А что? За время встречи, Лео уже раза два смог понаблюдать ее белые трусики. Уж слишком девятая была активна, и слишком короткую юбку носила. Очень странное сочетание. Так думал юноша. Ее одежда и ее характер... Хотя одежду выбирает Минака, так что... Лео ее не осуждал.

— Как ты меня... — Она осеклась. — Вы... Эм... — Снова замолчала.

— Та-а-ак... Очень красноречиво. — Покивал саркастично Лео. — И все же что-то более подробное сможешь выдать?

— Вы мой ашикаби? — Нашлась все же Цукиуми и, собрав в себе всю свою смелость, задала волнующий ее вопрос.

— Ну... Если так посмотреть... — Лео задумчиво перевел взгляд на небо. — Не нравится мне это говорить, но... да. Похоже, ты действительно реагируешь на меня. Причем без моего на то вмешательства... Черт! — Ашикаби выругался и обратился к Карасубе. — Нет, ты представляешь? Я этого не предусмотрел! Не думал, что на меня будет еще кто-то кроме тебя реагировать без специальных настроек!

— Ну да, это как минимум любопытно. — Кивнула Карасуба, по-новому рассматривая девятую. — Да и потенциал у нее, вроде даже, какой-никакой есть... Где-то в будущем... После кучи работы... Большой кучи... — Четвертая переняла у Лео эту вредную привычку дробить фразы.

— В чем-то ты права. Эй ты, блондинка... — Из уст ашикаби это прозвучало как оскорбление. Хотя им оно и было. — Так чего ты от меня-то хочешь?

— Ну, я же реагирую... — Неуверенно начала Цукиуми, с непониманием наблюдая за своим суженным. С этим она уже смирилась. Да и не такой уж и плохой вариант. Все же, у него есть Карасуба, а значит ашикаби сильный! Так думала девятая.

— Это я уже понял. Я-то тут причем? — Справедливо поинтересовался Лео.

— Как? Я реагирую... — Убежденно повторила Цукиуми. — Вот... И... — Девушка потупила свой взор куда-то в асфальт. — Окрылиться...

— Чего? — Праведно удивился Лео, растягивая вопрос. — То-есть, ты хочешь, что бы я стал твоим ашикаби?.. Мда... — Юноша приложил свою ладонь ко лбу. — Ты серьезно?

— Ну да! — Цукиуми чувствовала себя оскорбленной. — Я же... реагирую, а ты... вы — ашикаби... И ваша секирей... — Девятая указала на физически скучающую Карасубу.

— Ох, за что мне это, Боже?! — Спросил Лео пустоту. — Так, Цукиуми! Давай-ка проясним ситуацию. Ты. Реагируешь на меня. При этом напала на меня. А теперь стоишь тут и утверждаешь, что раз ты реагируешь, то согласна окрылиться. Я пока прав? — Поинтересовался юноша. Карасуба зевнула.

— Ну да... Наверное... — Неуверенно отреагировала девятая, все еще не понимаю, к чему клонит ее будущий ашикаби.

— Ага... Прав значит... Тогда позволь мне поинтересоваться! — Очень убедительно попросил Лео. — Если реагируешь ты, напала ты, и хочешь окрылиться, снова о чудо, ты... почему этого должен хотеть я? — Наступила тишина. Цукиуми удивленно уставилась на юношу, тот терпеливо ожидал, а Карасуба... А Карасуба уважительно покивала на слова своего ашикаби. — Но давай я перефразирую. — Смилостивился Лео. — На кой черт ты мне сдалась? — И этот вопрос был задан самым уничижительным тоном, на который юноша был способен. Ну и резонное удивление ситуацией — тоже присутствовало в должной мере. Все же чувства эти в Лео были искренне. Он действительно не особо догонял где-то у себя в мозгу причинно-следственные связи данной ситуации. По крайней мере, такие выверты в логике поступков девятой он мог объяснить лишь тем, что она блондинка... А женская логика, особенно блондинок, при этом даже секирей... Все еще оставалась непредсказуемой. От вопроса юноши в шоке была и Цукиуми, которая в данный момент стаяла с чуть приоткрытым ртом, ее глаза невидяще смотрели вперед и весь ее вид говорил о том, что она усердно о чем-то думает. Скорее всего, о том, как вся эта ситуация выглядит со стороны.

— Но ведь... Я сильная! — Нашлась девятая. Ее саму, и ее самомнение очень покоробило то пренебрежение, с которым к ней отнесся стоящий напротив юноша. И даже владение Карасубой, действительно сильнейшей секирей, по крайней мере, этот факт признавался наибольшим числом представителей расы секирей, не давало ему такого права! Ну, так думала девятая. Про себя. — Сильнейшая. — Уже куда глуше заявила Цукиуми.

— Серьезно? — Сарказм. Сильный сарказм. — Карасуба, мордой ее в асфальт! — Слегка из себя вышел Лео. Ну, или просто захотел показать полное превосходство четвертой над девятой. А учитывая, что подпитка от норито давно прошла, и юноша привел Карасубу в норму... То есть нормальное состояние без своей подпитки, в состояние, когда четвертая владела только силами, которыми владела она сама, это выступление будет еще более показательным. Лео не сомневался в исходе дела, да никто не сомневался. О чем может идти речь, если даже на голой энергии Карасуба в обычном состоянии превосходит Цукиуми в пять раз? Банально на количестве доступной энергии! Стоит ли говорить про завершенность тама, степень контроля энергии, или там прямое управление этой самой энергией напополам с ее качеством? Даже если по всем параметрам приблизить Карасубу к кондиции девятой, а оставить разницу лишь в энергии, опыте и навыках, то все равно результат не изменится ни на йоту. "Ну, может быть, кратер не таким бы большим получился..." — Закончил размышлять Лео, оценивая идеалистическую картину расходящихся трещин от места соприкосновения лица девятой с качественным японским дорожным покрытием. Шум, грохот, пыль и кряхтение от боли — прилагаются. Блондинка несколько секунд приходила в себя от резко изменившейся дислокации, пыталась вдохнуть выбитый при ударе о землю воздух, а потому вела себя вяло и аморфно. Первые попытки встать закончились неудачно... Собственно как и последующие. Особенно не по поднимаешься, когда твоя голова прижата к асфальту чьей-то сильной рукой. Без приказа Лео, Карасуба не собиралась освобождать девятую. А Лео так же не спешил отдавать такой приказ, с улыбкой наблюдая за безуспешными попытками блондинки хотя бы приподняться из позы полного унижения. Она даже руки уже уперла в поверхность и всеми силами старалась поднять верхнюю часть тела. Не получалась. При этом она старательно кряхтела, показывая, что прикладывает все силы к своему подъёму. Но, как говорится, не получилось. Лео даже подошел поближе, и сел перед Цукиуми на корточки, с интересом наблюдая за той. Спустя несколько минут и несколько десятков бесплодных попыток, девятая безвольно распластала на земле свои руки и прекратила попытки не то что подняться, а даже просто приподнять голову, что бы взглянуть в лицо ашикаби той, которая и зафиксировала Цукиуми в такой унизительной позе. Карасубе это быстро наскучило, так что она увеличила силу нажима, но Цукиуми более вообще не сопротивлялась, а ее бывшее кряхтение уж очень быстро сменилось чем-то, что напоминало скулеж. Лео разочарованно выдохнул. — Подними ее. — Бросил он Карасубе, и та без слов, схватив блондинистые волосы девятой, резким рывком, чуть все волосы не повыдирала, подняла ту на высоту головы сидящего на корточках Лео. Картина: шлюха, дама, господин — ей богу! — Мда... — Оценил юноша кровавые разводы на лице девятой, а так же множество царапин и областей содранной кожи. Но что удивительно, каких-либо заметных повреждений не было. Даже нос не был сломан. "Все же, додумалась инстинктивно укрепиться...", — Заметил про себя Лео. Ну, еще, конечно, слезы выступили, но на это ашикаби внимания не обращал. — Еще недоразумения по поводу твоей силы, девятая, будут? — С интересом поинтересовался Лео.

— Нет... — Спустя несколько секунд тяжелого дыхания и молчания, ответила Цукиуми, кривясь от зудящей боли, и шмыгнула носом, сдерживая слезы.

— Замечательно! Отпусти ее. — Карасуба подчинилась и пренебрежительно взмахнула рукой, высвобождая волосы девятой. Та шумно повалилась на землю, не успев среагировать на резкую смену силы тяжести, но почти сразу облокотилась на руки и приподнялась. Четвертая с зевком вытянула руки над собой, сомкнула в замок и выгнула, потягиваясь.

— Лео, может, домой уже пойдем? — От Карасубы разило скукой. Убивать ее ашикаби никого не планирует, а значит скучно. А раз скучно, то хоть до дома бы добраться, а там и в джакузи можно будет посидеть. Да и шоколад там можно поесть. Все же, Лео, скотина такая, приучил Карасубу к этому лакомству. И чем старше становился ее ашикаби, тем более требовательным он к шоколаду становился. Сейчас вот они едят исключительно лакомство производства Нока. Уж очень Лео пришелся по душе столь чистый сорт шоколада. Да и вообще, дома можно будет снять эту опостылевшую традиционную одежду. Может по внешнему виду она Карасубе и нравилась, но вот удобство ношения в течение долгого промежутка времени оставляло желать лучшего. К тому же, благодаря кое-кому, она вся была мокрой. И это было неприятно. В общем, у Карасубы хватала мотивов для скорейшего возвращения домой.

— Угу, ты права. — Кивнул Лео, и поднялся на ноги. Затем на секунду он как будто стал светиться равномерным белым светом. Буквально на секунду. После чего он отряхнул руки друг о друга и заявил. — Если ты не поняла Цукиуми, то скажу прямо. Ты мне нафиг не сдалась. И совершенно не нужна. Мало того что слабачка, так и характер неприятный. Так что возится с тобой мне ну совершенно лень! Дорабатывать халтуру ваших создателей, перевоспитывать... Оно мне надо? — Риторический вопрос. — Вот и мне кажется, что не надо. Так что будь благодарна за мое хорошее настроение. А то за твое поведения я мог бы как минимум расстроиться. — Лео улыбнулся. — Тебе ведь ну нужно напоминать, что случается с тем, что вызывает недовольство ашикаби? Ладно, чао! — Юноша махнул рукой все еще сидящей на земле блондинке, что со страхом за ним наблюдала. Хотя к страху уж очень явно примешалось ее собственное достоинство, что было просто до глубины души оскорбленно отношением Лео. Карасуба, бросив полный презрения взгляд на девятую, обошла ее и пристроилась рядом со своим ашикаби. Но тут он остановился и повернулся к Цукиуми. Та напряглась. — Кстати, ты же больше не чувствуешь реакции? — Девятая с удивлением обнаружила что это так. Реакция, что преследовала ее последние три дня, бесследно исчезла. Потому она лишь ошарашенно кивнула. — Хум... — Прикрыл глаза Лео. — Великолепно. Ладно, Карасуба, айда домой, и быстро! — Четвёртая тихо и искренне рассмеялась, подхватила своего ашикаби на руки и ответила:

— Да-да, конечно о мой повелитель. Я уже прям слышу зов джакузи. — После чего они исчезли из виду Цукиуми, и последнее что она слышала, был ответный хмык беловолосого ашикаби. Хотя больше в тот момент ее беспокоило собственное состояние, а так же то, что скорость четвёртой была просто несопоставима с ее скоростью. Чертовски несопоставима.

— Черт... — Глуха прошептала девятая, осторожно поднимаясь на ноги. — Ненавижу! Чертовы ашикаби! Точно убью, если буду снова реагировать! — Выкрикнула в темноту ночи Цукиуми, и тут же осеклась. — Если это будет не этот... — Она поежилась, встряхнула головой и посмотрела на порванный перед одежды. — Блин... — Девушка развернулась и отправилась в сторону башни МБИ.

* * *

— Слушай, Карасуба, а тебе как кажется, стоило ее окрылять сейчас? — Спросил Лео, развалившись на изогнутом лежаке. Сейчас они находились в банной части особняка. Четвертая развалилась в джакузи и с прищуром рассматривала потолок, облокотившись о бортик.

— Не знаю. Как по мне, она сейчас бесполезна. Да и будет бесполезна без твоего вмешательства.

— Тоже верно. И тогда многое изменится... — Уже тише, для себя, заметил Лео. — Ну да ладно, это неважно. Я вон чего спрашиваю... — Лео взял из блюда, что стояло на столике рядом, одну шоколадную дольку и закинул ее себе в рот. Его губы растянулись в блаженной улыбке.

— А мне? — Возмутилась девушка, принимая сидячее положение и разгоняя своим телом пузырьки. Лео хмыкнул на это, и, взяв с помощью двух пальцев еще одну дольку, кинул ее Карасубе. Из воды та даже решила не вылазить, а просто поймала шоколад ртом. После чего вернулась в ту позу, из которой встала. То есть развалилась на воде, облокотившись о бортик.

— Так о чем я там? Ах да... Слушай, может вернуть тебе те крылья? — Поинтересовался Лео. — Если раньше мне казалось, что лезвия имеют свой шик, и это так... Но в свете твоих новых способностей и боевого стиля... — Лео задумался, перебирая в руках страницы книги, которую читал до этого. — Все же, костяные крылья будут более подходящими для твоего образа. Ты так не считаешь?

— Не знаю. — Ответила четвертая, пожимая плечами. Она на миг замерла, после чего снова встала на ноги и вышла из джакузи, поднявшись по ступенькам. Вода стала стекать на сухой до этого кафельный пол. Начиная волосами и заканчивая ногами, вода скапливалась на выступах в большие капли и падала на белоснежную плитку. Кончики волос, нос, грудь, а точнее соски, пальцы рук... либо же вода плавно стекала по всему телу, очерчивая его плавные изгибы на ту же самую плитку. Карасуба отряхнулась, что бы смахнуть с себя большую часть капель, и подошла к Лео, который с интересом наблюдал за ней. Девушка внимательно посмотрела в лазурные глаза своего ашикаби, после чего, забрав из рук того книгу и положив ее на столик, забралась на него. Одежда Лео тут же закономерно промокла. Карасуба нависла над своим ашикаби, расположившись таким образом, что бы ее голова была напротив головы юноши. Лицо четвертой осветила улыбка. Так она улыбалась только Лео и только наедине с ним. Она не безосновательно считала, что лишь Лео достоин этого, и только он имеет право лицезреть ее такой. В первый раз такая улыбка появилась у нее в тот день, когда закончился их первый и самый злополучный поход на горячие источники. Наверное, именно тогда Карасуба полностью приняла Лео, как своего ашикаби. Хотя это и не совсем верно. Скорее она поняла, что Лео принял ее, как свою секирей. Он не просто принял ее и ее суть, она ему понравилась... ее суть. Или Лео был просто восхищен во всей своей детской непосредственности? Кто знает. Но именно тогда Карасуба и показала такую улыбку своему ашикаби, именно тогда она показала ему такое свое отношение к нему. Абсолютное доверие. Желание быть инструментом в руках того мальчика, а ныне этого юноши. Стремление стать для него ступенькой к его величию. И уже семь лет она ни разу не сомневалась в своем выборе. И Лео не сомневался в своем выборе идти тем путем, которым он следует и к финальной черте которого стремится. — Лео... Я вся твоя. От тела до души. От силы до целей. От характера до желаний. Нет того, что желаю я. Есть лишь то, чего желаешь ты. — Четвертая говорила это искренне, жадно всматриваясь в глаза своего ашикаби. Пожирала взглядом. И это еще мягко сказано. — Ты, Лео — мой разум, ты — моя душа, ты — моя сила, и ты же — мое тело. — Карасуба уверено все это выговаривала, четко разделяя каждую часть предложения и все с большей жадностью всматриваясь в наливающиеся голубым светом глаза ее ашикаби. — Я существую лишь для осуществления твоих амбиций. — Она слегка наклонила голову вбок и, опустившись, поцеловала юношу. Тот не закрывал глаза, серьезно смотрел и следил за своей секирей. А четвертая глаза прикрыла и полностью отдалась сему действу, стараясь передать в этом поцелуе все свои чувства. Карасуба вообще целовалась хорошо... Ну ладно, можно сказать идеально. Хотя так сказать можно вообще обо всех любовных и сексуальных "техниках". За последние восемь лет девушка понабралась изрядной доли опыта в этой вот сфере. Как и во множестве других. Начиная от фехтования, в котором она итак была мастером, причем неважно, какое холодное оружие находилось в ее руках, заканчивая той самой злополучной готовкой. По крайней мере, теперь у нее получалось что-то съедобное и вполне вкусное, но Лео со своей секирей по привычке питались либо в заведениях соответствующих, либо дома, но еду, что приготовил их повар. Или заказывали... В общем, Карасуба готовкой не занималась. На постоянной основе. Так что, как вам стало понятно, целоваться Карасуба умела. И Лео был тому свидетель. Много раз на дню. Он тоже был в этих делах опытным. Особенно Карасуба выделялась на фоне Чихо. Чем она гордилась. Но так, в тихую и не очень сильно. Все же сравнивать себя с девушкой-калекой — не есть комильфо. Спустя минуту, четвертая оторвалась от губ своего ашикаби и, посмотрев на него и его серьезную моську, лизнула нос. Юноша поморщился, но все же улыбнулся. — Так что Лео, какая разница, какие у меня крылья? Они будут такими, какие хочешь видеть ты. Думаю, я ответила на твое вопрос, о мой неподражаемы и любимый ашикаби? — Карасуба приняла сидячее положение, усевшись на колени юноши. Вода все еще стекала с ее тела на его шорты, правда, уже не так активно. А то что девушка была голой?.. Ну а что, Карасуба никогда и не стеснялась своего обнаженного тела...

— Так-то это так, но теперь я промок! — Иронично заключил Лео. — И что мне делать, о моя секирей?

— Хм... Даже не знаю... — Карасуба отстранилась назад и осмотрела мокрую майку своего ашикаби. После чего хитро усмехнулась и стянула с него этот предмет одежды, и сделала важно заключение. — Пошли плавать.

— Окей. — Пожал плечами юноша, ставя в книге закладку и закрывая ее. Карасуба в это время успела грациозно встать с тушки Лео и развернуться на месте, демонстрируя тому свое тело. Его он, правда, итак знал наизусть, но любоваться им это ему не мешает. Юноша потянулся, размял мышцы после долго лежания и стал стягивать с себя свои уже мокрые шорты. Четвертая в это время уже по колено спустилась в бассейн с водой. — Хотя подожди. — Девушка замерла и посмотрела за спину. Лео в этот момент выводил странные линии в воздухе светящейся бледным белым светом рукой. Еще пара линий и свет, что до этого оставался шлейфом от руки в воздухе, растаял, или скорее перетек в Карасубу, которая невольно резко вздохнула. Ее волосы стали развиваться от вдруг появившегося в закрытом помещении ветра, а за спиной распахнулось два костяных крыла. — И все же, так лучше. Брутальненько я бы сказал... — Лео усмехнулся, а Карасуба медленно повернулась к своему ашикаби.

— Лео... — Лицо четвертой показывало крайнюю степень изумления.

— Чего? Что-то не так? — Заинтересованно спросил юноша.

— Нет... Моя энергия... Нет, не только, вся сила... — Девушка ушла в себя, оценивая изменения. Лео занялся тем же.

— Хм... А вот это неожиданно, Карасуба. Тринадцать процентов. — Счастливая усмешка. — Весело, однако. Значит, осталось еще что-то, чего я не знаю. Это ли не прекрасно?

— Конечно. — Легко согласилась Карасуба. Первое удивление прошло, и она взяла себя в руки. — Но это подождет, Лео! — Карасуба поднялась на пару ступенек и, схватив своего ашикаби за руку, потянула за собой в воду. — Пошли плавать. — Веселая улыбка девушки нашла отражение на лице ее ашикаби, который махнул рукой на интересный факт и отложил его на потом. Все же, он и впрямь не прочь расслабиться. Так что Лео, отбросив ненужные сложные размышления, нырнул в прозрачную воду и выплыл в центре бассейна. Почти на пятнадцать минут пара ашикаби-секирей выпала из реальности и просто плавала, наслаждаясь прохладной водой. Лео любил воду, собственно как и Карасуба, которая эту любовь ему и привила. А потому они оба наслаждались плаваньем. Но когда прошли эти самые пятнадцать минут, Лео выдал:

— Знаешь, Карасуба... — Девушка обернулась к своему ашикаби и парой плавных гребков, направилась к нему. — Я тут подумал и понял. — Она подплыла к нему почти вплотную, а Лео хитро улыбнулся. — Мы ведь так ни разу и не занимались сексом в воде... — Карасуба тихо рассмеялась, а затем и расхохоталась, откинувшись на воду. После чего, когда слегка успокоилась, обняла своего ашикаби и страстно поцеловала, двигаясь к стене бассейна, на которую смог бы облокотится Лео.

— Читал мои мысли? — Спросила девушка у расслабленного юноши, когда тот уперся в выложенную мелкой плиткой стену.

— Неа. — Просто ответил Лео и сам поцеловал Карасубу, обнимая ту одной рукой, а второй касаясь ее груди.

— Тогда мне остается только одно. — Прошептала четвертая, оторвавшись от губ своего ашикаби. — Сказать: как пожелаешь, Лео... — После чего, Карасуба, облизнувшись, нырнула в воду.