И пускай потом никто не говорит, что странствующий ведьмак, мол, не может изменить судьбу целого королевства. Особенно, если ведьмак тот путешествует в компании лучшего друга. Но начнем, пожалуй, по порядку.

Солнце как раз закатилось за горизонт, окрасив окрестности и небо розовым и лавандовым цветами. Быстроходная речка грохотала вдоль извилистого ущелья. Сделав широкий крюк, река срывалась вниз с каменного уступа, а затем превращалась в тихое озеро, еще с утра облюбованное двумя рыбаками.

— Геральт, — позвал Лютик, наклонившись к сидящему на корточках ведьмаку. — Заснул что ли?

— Медитирую, — ведьмак приоткрыл глаза и, отвернувшись от Лютика, широко зевнул.

В ведре вяло трепыхались караси.

— Всего пять штук за вечер, — сокрушался трубадур.

— Говорил я, что пора сворачиваться. А ты заладил 'Давай немного подождем', 'Давай немного подождем'! — проворчал ведьмак, поправляя подвернутую штанину.

— Видишь ли, Геральт, — трубадур прохаживался вдоль берега, обмахиваясь шапочкой, — по всем признакам должен был пойти дождь, а в дождь, как известно, рыба клюет лучше.

— Всегда отвертишься, — проворчал Геральт. — Интересно, по каким признакам ты определяешь погоду?

— Ну... лягушки громко квакали.

— Как ты только услышал?

— Абсолютный слух, друг мой, — нашелся Лютик.

От воды веяло прохладой, далекий водопад шумно прял серебряно-белые нити. Дым от костра стремился к звездам. Над ухом жужжали комары.

Геральт взял кувшин и, допив остатки пива, стряхнул последние капли в костер. Оранжевое пламя чихнуло. В отсвете костра возникло недовольное лицо трубадура. Он протянул Геральту пахнущий тиной котелок со словами:

— Знаешь, мог бы и сам почистить!

— Я уху варил, — возразил ведьмак. — К тому же мы кидали монету.

Лютик придвинулся к костру. В такую теплую ночь как эта костер был не нужен. Нужен был едкий дым, отгоняющий тучи комарья.

— Геральт?

— М-м-м? — прикорнувший у костра ведьмак приоткрыл один глаз. Сытный ужин располагал ко сну.

— Ты уверен, что поблизости нет ни одного зверя? Или, что еще хуже, чудовища?

— Уверен, Лютик, уверен. Какой смысл бояться куропаток и лосей?

Трубадур облегченно вздохнул и, закинув руки за голову, долго разглядывал такие близкие и такие далекие звезды.

Первая капля, ударившая по носу, заставила Лютика распахнуть глаза. Величественные Пустульские горы теперь были одной цветовой гаммы с темно-серым небом. Когда зарядил дождь, ведьмак с трубадуром переместились под дерево.

— Вот когда он был нужен!.. — кипятился Лютик.

— Похоже, что это на весь день, — мрачно заметил ведьмак.

Разделив с другом нехитрый завтрак в виде зачерствевшего хлеба и заветренного сыра, ведьмак начал собираться в дорогу.

— Все-таки надо было выпросить у низушков парочку захудалых кляч. — Низушки по доброте душевной согласились подвести странников до заброшенной стоянки лесорубов, а по пути до хрипоты спорили друг с другом о лучшей наживке на сома, и в итоге едва не подрались.

— Боюсь, что от них даже захудалых не дождешься. Прижимистые ребята, — ответил Геральт, подтягивая ремни перевязи. Закинув мешок за плечо, он вышел из-под спасительной сени деревьев. Нахлобучив бежево-коричневую шапочку и подняв воротник синей курточки, Лютик проследовал за ведьмаком.

'Как разживемся деньгами — сразу же куплю лошадь', — подумал Лютик, окинув печальным взглядом свои стоптанные сапоги. Странствовать без лошадей было непривычно.

— Жаль, что мы уничтожили весь сыр, — Лютик не мог идти молча. — Эти славные малые низушки утверждали, будто живность в местных водоемах лучше всего приманивается чем-нибудь экзотичным.

— Прости! Не знал, что местная рыба записалась в гурманы, а то прихватил бы с собой дюжину соловьиных язычков.

Лютик фыркнул, поправил тесемку мешка и продолжил:

— Соловьиные язычки, пожалуй, перебор. А вот нежнейший паштет, который подают в одном из лучших трактиров Махакама или их фирменная рыба в ледяном панцире. Или пирожные с заварным кремом, которые готовит очаровательная кухарочка! Видел бы ты эти задорные ямочки на ее румяных щечках, сразу бы понял, что вся прелесть жизни заключается в...

— Помолчи, — беззлобно перебил Геральт.

Они прошли вверх по склону, обогнули водопад и теперь перебирались на другой берег реки, выбрав самое мелкое место, усеянное валунами. Скользкие валуны служили подобием сотворенного природой моста.

Трубадур выдохнул лишь тогда, когда очутился на другом берегу. Берег изобиловал крупной галькой. Камни выворачивались из-под ног, и Лютик все чаще кидал завистливые взгляды на друга, невольно сравнивая его с горным козлом, вооруженным двумя мечами.

— Пройдем в ту пещеру, — Геральт указал на видневшийся в конце склона черный зев. — Хоть от дождя укроемся.

— А если там медведь живет?

— Успокойся, Лютик. Я же слышу, что там нет никого крупнее летучей мыши.

В пещере было сухо. Пахло грибами и прелой листвой. Геральт искал подходящее место для костра. Позади топал трубадур, и время от времени пещера оглашалась его восклицаниями:

— Ай!.. Дьявол!.. Мне б твое зрение!

— Осторожно. Через пять шагов порог, — предупредил Геральт.

— Давай уже придём! — Лютику осточертело идти на ощупь.

— Да, вон, хорошее местечко, — согласился ведьмак, кивнув на расчищенное от камней место.

— Вижу-вижу! И впрямь хорошее! — саркастически хмыкнул трубадур. Он замешкался, проверяя состояние своей лютни. Геральт вытряхнул из мешка запасенный хворост и сухое полено, затем сложил пальцы в Знаке Игни и на прутьях заплясали веселые всполохи огня.

— Не задохнемся? — спросил Лютик, убедившись, что лютня в целости и сохранности.

Ведьмак молча кивнул на дыру в своде пещеры, куда устремился дым. Обсыхали в полном молчании. С Геральтом вообще было комфортно молчать, а так же надираться, посещать бордели и рыбачить.

— Похоже, что у пещеры два выхода, — Геральт заговорил так неожиданно, что ушедший в себя Лютик вздрогнул.

— В смысле, она сквозная?

— Именно.

— Означает ли это, что мы можем сократить путь? — уточнил трубадур, беря в руки лютню.

Ведьмак пожал плечами. Что там сокращать? Главное выйти к какому-нибудь населенному пункту. Лютик с выражением блаженства на лице, коснулся струн, и лютня отозвалась приятной мелодией — такой же меланхоличной как дождливый день. Увидав, что Геральта начинает клонить ко сну, Лютик переменил репертуар и пещеру наполнили бравурные пассажи с песенкой фривольного содержания.

— Как будто козел блеет, — задумчиво произнес Геральт.

Лютик прервал игру и насупился:

— В тебе нет ни капли такта. Мог бы сразу сказать, что ты не одобряешь распущенность маркитантки Доротки, и я пропустил бы второй куплет. Гм!.. И третий тоже!.. Да и четвертый!.. Или вообще не пел бы!..

— Постой!.. Вот, снова! — ведьмак прислушивался к отдаленным звукам.

— Странно! Ничего не слышу. Или слышу. — Поэт отложил лютню и покрутил головой. Ведьмак оказался прав: он был почти уверен, что различает какие-то звуки.

Обсохнув, друзья затоптали костер и вновь отправились в дорогу, решив разведать куда ведет дальнее ответвление пещеры. К тому же, как утверждал ведьмак, именно оттуда звучал козлиный концерт. Каменный коридор, по которому шли друзья, постепенно сужался — как вширь, так и по высоте. Геральт чертыхался, протискиваясь боком и постоянно задевая рукоятями мечей низкий каменный свод.

Коридор сделал несколько резких поворотов и закончился небольшой пещеркой, вход которой с внешней стороны закрывала буйная листва.

— Смотри, дождь прекратился, — довольный Лютик аккуратно протиснулся меж сплетенных ветвей, стараясь не порвать курточку. Ведьмак указал рукой направление. Они пересекли круглую поляну, усеянную белыми бутончиками земляники, и углубились в лес. Блеяние козла слышалось все отчетливее. Деревья поредели, открыв взору путников широкий тракт.

— Знаменитое ведьмачье чутье в действии, — усмехнулся Лютик, закинув мешок с лютней на спину. — Что ж! Раз есть дорога — значит куда-нибудь она приведет. А вон и козлик, — трубадур указал на белого козла. Чуть поодаль находился другой козел: шелудивый и грязный. — Геральт? — Лютик порыскал глазами в поисках исчезнувшего друга.

— Здесь! — коротко отозвался ведьмак. Он вышел из-за кустов, ведя под узду серых в яблоках лошадей. Лошади были впряжены в карету — золотую снаружи, внутри с обивкой из красного бархата. — Пока ты любовался козлами, я нашел карету, — Геральт с задумчивым видом погладил морду ближайшей лошади и продолжил: — Не нравится мне все это. Карета брошена, лошади напуганы, следов драки или нападения не видно.

— Может лошади понесли? Мало ли какие тут слепни и шершни летают, — беспечным голосом предположил бард, прекрасно понимая, что в компании ведьмака ему нечего бояться.

Геральт покачал головой и, указав Лютику на карету, полез на место возницы.

— Имеем ли мы моральное право?.. — с сомнением в голосе начал трубадур.

— Имеем! — отрезал ведьмак. — Или предлагаешь оставить лошадей на пир волкам?

— С них вполне хватит двух козлов, — пошутил Лютик.

Состояние дороги было сносным. И трубадур был вполне доволен ролью пассажира. Он развалился на мягком сидении кареты и с интересом поглядывал то в левое, то в правое оконце. Через каких-то десять минут пути, Геральт осадил лошадей и, обернувшись, крикнул Лютику, чтобы тот вылезал из кареты и убегал в лес. Трубадур подхватил заплечный мешок, и протянул было руку к правой двери кареты, как лошади замедлились, издавая при этом истошное ржание. Карету в мгновение ока окружила дюжина рыцарей, высыпавших из-за придорожных кустов и деревьев. Лица рыцарей были такими же помятыми, как и пластины их доспехов.

Самый потасканный из них скорчил скорбное лицо и разразился тирадой следующего толка:

— Великодушно просим вас о помиловании, Ваше Высочество и Ваше, — он по очереди поклонился замершим Геральту и Лютику и продолжил: — Лишь по приказу нашей досточтимой королевы Вериведьмы мы не встретили вас у Зачарованной развилки. Ее Величество, королева Вериведьма, сказала, что если вы настоящие принцы, то минуете ту развилку безо всяких проблем. А слуги, смотрю, полегли.

— Хм!.. — буркнул ведьмак, опуская меч. — Здесь какая-то ошибка.

— Ну какая может быть ошибка, Ваше Высочество? — В голосе говорящего рыцаря послышались жалостливые нотки. — Ваш дядюшка, король Фе́брил Четвертый, велел встретить вас как родных. И даже снабдил нас вашими портретами, дабы не было путаницы.

Из кареты вылез заинтригованный Лютик и тот час же попросил предъявить портреты.

— Вот они! — Помятый рыцарь вручил трубадуру мешок и покрылся красными пятнами.

— Как это оригинально — пировать на произведениях искусства! Да здесь живого места нет! — нахохлился Лютик, указывая Геральту на разноцветные пятна, намертво въевшиеся в холсты.

— Ну не преувеличивайте, Ваше Высочество, — жалобно простонал рыцарь. — Вон, кусочек камзола видно. А вон у того, светлые локоны. Ваши портреты, не сомневайтесь. Мы все их видели. Добро пожаловать в королевство Бруммхельдатстафьолль! — отсалютовал рыцарь.

— Когда-нибудь слышал о таком? — шепнул ведьмаку Лютик.

Тот покачал головой.

— Значит, местечковые князьки развлекаются. Ладно, Геральт, поехали с ними. Все равно ведь не отстанут.

Ведьмак вздохнул и, уступив место кучера одному из рыцарей, полез в карету.

— Надеюсь, что вскоре все выяснится и нас отпустят, — сказал он, устраивая мечи на коленях.

Во дворе замка, похожего на пряничный домик, прислуга закидала карету цветами, горланя приветствия в честь вновь обретенных родственников короля Фебрила. Благодаря тонкому слуху, Геральт подслушал разговор двух полногрудых служанок:

— ...те самые, да?

— Угу!

— А они точно не возжелают трон нашего Фебрила?

— Да что ты! Судя по слухам, это безобидные идиоты, зачатые слабоумной сестрицей нашего короля и придворным карликом-шутом. Их семейство сослали подальше, чтоб перед соседями не позориться. И только после смерти сестры король задумался о том, чтобы воссоединиться с племянниками.

— А вон тот, блондин, точно от папаши-карлика? По-моему, он от эльфа.

— Да кто их разберет с кем они путаются!

Геральт поспешил поделиться с Лютиком тем, что услышал.

— Я всегда говорил, что похож на эльфа!.. — трубадур приосанился. — Да и с изучением Старшей Речи у меня не было проблем...

— Лютик! Ты о чем? — ведьмак закатил глаза.

— Шучу. — Трубадур поправил кружевной воротник и с широкой улыбкой на лице поинтересовался у ближайшей служанки: — А как насчет обеда в честь вновь обретенных родственников?

Служанка зарделась и пролепетала:

— Конечно. Королева Вериведьма приказала устроить пир в вашу честь!

— А где же сам король?

— Отлучился по неотложным делам, — ответила служанка, сделав книксен.

— Надеюсь, что правда откроется лишь после того, как я основательно подзаправлюсь, — шепнул Геральту трубадур. — Ого! Тут еще и королева! — Лютик окинул мечтательным взглядом стройную фигурку Вериведьмы, повернутую к ним тылом. Королева была занята тем, что отчитывала лесничего.

— ...без жалования! — Она закончила отповедь и развернулась к новообретенным родственникам.

Лютик нервно дернулся и если бы Геральт не удержал его на месте, он выбежал бы из тронного зала со всей прытью, на которую только был способен.

— Дорогие принцы! Приветствую вас в Бруммхельдатстафьолле, — прошепелявила она, шмыгнув длинным носом.

Ведьмак покосился на свой медальон, потому что на секунду ему показалось, что перед ними стоит водная баба, напудренная и облаченная в шелка, кринолины и корсет. Медальон безмолвствовал.

— Аванга́рд-Асмо́дий, Подебра́т, прошу к столу, — королева продемонстрировала кривой оскал, кивнув в сторону соседней залы.

Ведьмак поклонился в ответ, а Лютик нервно хихикнул.

— Чур я — Подебрат! Слышишь, Авангард-Асмодий?

— Заткнись!

Во время пира Геральт несколько раз порывался сказать, что, мол, произошла какая-то ошибка и они вовсе не те, за кого их тут принимают. Но всякий раз, когда он пытался заговорить, Вериведьма перебивала его, сводя разговор к погоде и урожаю. Когда в общей зале к пирующим присоединился мужчина в долгополых одеждах, придворные почему-то оживились. Мужчина пролопотал что-то на незнакомом языке, вклиниваясь между первым советником и казначеем. Слуги тот час же поставили перед ним столовые приборы и наполнили кубок вином.

— Это наш придворный маг — Кулчародей, — Вериведьма представила мужчину своим 'родственникам'. — Но можете не запоминать его имя, потому что ему завтра усекновение головы сделают.

Кулчародей прекрасно все понял и, проникшись угрозой, что-то залопотал, обращаясь к своим соседям по столу и тыкая пальцем в захмелевших гостей. Геральт впервые видел столько экспрессии. Ее было так много, что Кулчародей в считанные секунды заплевал лица соседей.

↓ Содержание ↓