Пепел сгорающих душ

Ален Лекс

Цикл "Ловец"

Том 1.

ПЕПЕЛ СГОРАЮЩИХ ДУШ

ПРОЛОГ

На болотах кричала шальра. Хищная птица кружилась над топью, время от времени приземляясь на торчащие из зловонной жижи кусты и оглашая своими стенаниями окрестности. Ее крик до странного напоминал плач женщины, но в этот глухой ночной час здесь не было ни одного человека, который мог бы услышать шальру. Услышать и испугаться. Потому что крик ее предвещает смерть.

До раскинувшейся за болотами деревушки песня птицы долетала едва слышным эхом. Большинство крестьян мирно спали, не подозревая о дурном предзнаменовании.

И только в одном из домов, расположенном на самом краю деревни, из-за ставен пробивался свет.

— Да сколько же еще? — устало выдохнул мужчина, отирая со лба выступивший пот. В комнате было жарко натоплено, но лежащая на постели молодая женщина все равно дрожала от озноба и куталась в одеяло.

— Скоро. Уже скоро. — Повитуха коснулась его руки иссохшими от старости пальцами, заставив вздрогнуть. — Лучше бы тебе снаружи подождать...

— Нет.

Ему неприятно было смотреть, как роженица мечется от приступов боли и до крови кусает и без того истерзанные губы, тщетно стараясь сдержать стон. В ее отечном лице едва угадывались черты той прекрасной девушки, которую он увидел всего год назад. Очень хотелось шагнуть за порог, отыскать припрятанный за поленницей настой и... забыться. Но он слишком боялся оставить женщину наедине с повитухой, которую за глаза обвиняли в связи с ловцами. Что если она похитит душу младенца? Нет, лучше уж потерпеть. Он облизнул сухие губы.

Как мальчишка, повелся на красоту этой неизвестно откуда пришедшей сиротки, дал пищу и кров. Понадеялся, что она принесет уют в его одинокое жилище. Как же!..

Вопль младенца прервал воспоминания, рывком возвратив его в реальный мир. Старуха уже вытирала ребенка, кутая его в чистые тряпки.

Мужчина покосился на кровать. Женщина неподвижно замерла на окровавленных простынях, тихо, как мертвая. Он коснулся безвольно откинутой руки.

— С ней все будет хорошо, — спокойно заверила его повитуха. — Просто рановато ей еще рожать-то было. Ничего, отлежится пару деньков и придет в себя.

Мужчина поморщился. Еще пара дней... И опять все заботы только на его плечах. Знал бы — ни за что не ввел эту сироту в свой дом.

— Чем хмуриться, лучше на сына взгляни!

Он послушно уставился на завернутый в тряпки живой комок, не решаясь взять ребенка на руки. Вот этот сморщенный уродец и есть его сын? Взгляд остановился на паре кровавых пятнышек, замаравших светлую ткань. Мужчину слегка замутило.

Спокойно лежавший на руках старухи младенец шевельнулся и открыл глаза.

— Защитница Аэлера! — непроизвольно выдохнул мужчина, делая шаг назад. Глаза у новорожденного были прозрачно-красные, как замерзшая во льду кровь. — Что ты сделала с моим сыном, проклятая?! — Рука его потянулась к закрепленному на поясе ножу, но застыла на полпути.

— Сделала? — Повитуха, подслеповато щурясь, посмотрела на ребенка. — Здоровый мальчик... Чем ты недоволен?

— Он не человек! — Мужчина резко вырвал младенца из ее рук, снова уставился ему в лицо. Нет, никакой ошибки. Это не отблеск пламени, не игра света. — Это один из демонов Киренха! Где мой сын? Когда ты его подменила?! — Пальцы задрожали, когда он сжал их вокруг тоненького горла ребенка.

— Осторожней! — Старуха попыталась вырвать теплый сверток, но разве могла она сравниться по силе с мужчиной? — Ты же его задушишь!

Новоявленный отец скрипнул зубами.

— Дура! Я и собираюсь его задушить! Не лезь не в свое дело!

Она испуганно охнула, прижимая руку к сердцу.

— Это же ребенок!

— Это не мой ребенок! — зло отрезал мужчина. — Это демон! И пока он еще слаб и беспомощен... Я уничтожу его, а потом разделаюсь с тобой! Не зря говорили, что ты нечиста на руку! Не думай, что тебе сойдет сегодняшняя подмена! Тебя сожгут!

— Ты убьешь новорожденного? — очень тихо, одними губами прошептала повитуха.

— Да посмотри же на его глаза! В точности, как у демонов из легенд! — и он сдавил пальцы сильнее. Ребенок захрипел.

— Я уже стара и не вижу, что с его глазами. Что, если ты ошибся? Подожди до утра, посоветуйся с людьми...

Мужчина неприязненно усмехнулся.

— За дурака меня держишь? Надеешься поменяться местом на костре? Не выйдет!

— Пожалей дитя! Аэлера проклянет тебя, и твоя собственная душа после смерти попадет во владения Киренха!

Он нахмурился. Повисла тишина, вязкая и неприятная. Только треск догорающих в очаге поленьев нарушал ее. Младенец лежал тихо, почти так же тихо, как его потерявшая сознание мать.

— Хорошо... — принял наконец решение мужчина. — Я не буду его убивать. Ни его, ни тебя. Забирай этого выродка и убирайся из деревни.

— Я? — удивленно выдохнула старуха. — Но куда мне идти? И что с ним делать? Я уже не в том возрасте...

— А вот это мне безразлично, — прервал ее мужчина. — Если ты откажешься, я всем расскажу правду о подмене. Хочешь жить — выметайся немедленно!

Она пожевала губами.

— Хитрый способ сохранить душу...

— Ты меня плохо расслышала?! Прочь!

Старуха осторожно взяла новорожденного, еще раз попыталась заглянуть ему в лицо. Она не хотела его смерти, но убежденность мужчины заставила ее усомниться в верности собственных слов. А если действительно в чрево матери проник демон? Или того хуже — сам Киренх?

Понукаемая злыми окриками, она ступила за порог. На душе было неспокойно.

Со стороны болот раздался протяжный стон шальры. Повитуха вздрогнула. Зря, зря она вмешалась в действия мужчины. Не ее это дело... Неожиданно ей в голову пришла мысль, что она вовсе не так уж и стара. Что многие живут куда дольше... Что смерть от когтей демона...

По спине побежали мурашки. Она снова сощурилась, безуспешно пытаясь разглядеть глаза младенца. Да, кажется, действительно в них мелькнуло что-то красное...

Нет, не вправе она решать человеческие судьбы. То дело богов. Вот пусть они и сделают свой выбор... А она... она пойдет своей дорогой.

Пусть шальра оплакивает чужую смерть.

...Сырая почва хлюпала под копытами уставшего коня. Моросящий дождь серой пеленой обволакивал всадницу, забираясь под старый плащ и отзываясь ломотой в костях. На потертой сумке, перекинутой через плечо, едва можно было различить герб императорской почтовой службы.

Который день в дороге... Путница устала и клевала носом. Будь ее воля, она осталась бы на ночлег в недавней деревне, но единственное письмо, валявшееся на дне сумки, подгоняло не хуже кнута. Срочно! Доставить как можно быстрее и в строжайшем секрете. Свернутый в трубочку пергамент украшала личная печать императора.

И женщина пришпоривала коня, заставляя его ускорять шаг.

Дождь все усиливался, незаметно превращаясь в ливень. Где-то вдалеке громыхнуло, потом еще и еще... Сквозь низкие тучи прорвалась молния, на мгновение залив все вокруг мертвенно-белым светом.

Всадница моргнула и потерла глаза. Показалось? С недосыпу и не такое примерещиться может...

Полыхнула вторая молния, снова высветив странный сверток на земле. Женщина не выдержала. Дернула коня за поводья, тяжело спрыгнула на землю. Ноги увязали в болотной грязи, но сделать надо было всего несколько шагов.

Она склонилась над находкой, поспешно развернула тряпки. Ребенок издал протестующий звук и захныкал. Ему было холодно.

— Живой, хвала Аэлере! — облегченно выдохнула путница, прижимая младенца к груди. — Это какая же бессердечная тварь тебя в лесу оставила?!

Она осторожно забралась на коня. Послушное животное задрожало, словно испугавшись дополнительного груза.

Дождь лил уже сплошной стеной, деревья терялись в темноте. Наездница решительно потянула за уздечку. Теперь у нее не оставалось выбора: чтобы спасти ребенка, требовалось вернуться в деревню. Впрочем, оно и к лучшему... В такую погоду слишком легко сбиться с дороги. А упущенное время она наверстает завтра.

Где-то совсем близко тоскливо закричала шальра. Конь нервно всхрапнул, затанцевал на месте. Раскат грома раздался над самой головой. Почти сразу же снова ударила молния и вспыхнула, растекаясь огнем на голых ветках мертвого дерева.

Конь шарахнулся в сторону и помчал, не слушаясь поводьев. Напрасно женщина пыталась усмирить его. Обезумевшее животное летело галопом, сходу перескакивая низкий кустарник. Ей оставалось лишь молить богиню, чтобы удержаться в седле и не свалиться под копыта.

Всаднице показалось, что прошли часы, прежде чем конь остановился, дрожа всем телом и роняя крупные хлопья пены. Она поспешно разомкнула сведенные судорогой пальцы и спрыгнула на землю. Вовремя. Измученное животное захрипело и завалилось на бок. Глаза его медленно начали стекленеть.

Дождь немного утих, снова переходя в надоедливую морось. Женщина огляделась, пытаясь определить, куда ее занесло.

За деревьями мелькнул огонек. Она потянулась к ножу, но почти сразу же расслабилась: то был обычный свет человеческого жилища. Впереди, на фоне хмурого неба, маячил темный силуэт одинокого дома.

— Надо же... — вполголоса пробормотала путница себе под нос. — Вот странные люди. Жить в такой глуши...

Темнота и дождь мешали ей ориентироваться. Дом оказался дальше, чем ей показалось сначала. Земля тут была чуть менее заболоченная, но все равно женщина совершенно вымоталась, пока добралась до своей цели.

Пришлось долго и настойчиво колотить в покосившуюся от сырости дверь, прежде чем ей открыли. Хозяином оказался старик с изборожденным многочисленными морщинами лицом, затененным низко надвинутым капюшоном. Запавшие бусинки черных глаз уставились на незваную гостью с явным раздражением.

— Ну что еще? — прогнусавил он, освещая путницу подвешенным на клюке масляным фонарем. — Чего ты хочешь?

— Мой конь понес, и я заблудилась, — как можно более миролюбиво ответила она. — Скажи, нет ли тут поблизости еще людей? Я нашла в лесу ребенка...

— Ребенка? — на лице старика мелькнуло странное выражение.

— Да... — Подумав, что ей не верят, женщина откинула полу плаща, показывая живой сверток. Дитя мирно спало, посасывая палец. — Наверное, он голоден...

— И ты решила его спасти? — сухо уточнил хозяин дома, делая шаг вперед.

Путница не успела ни ответить, ни отстраниться. Что-то острое кольнуло ее в сердце, вызывая болезненный спазм. Неожиданно подогнулись ставшие чужими ноги, и она медленно завалилась на землю, все еще прижимая к груди младенца.

— Напрасно решила, — продолжил свою мысль старик, наклоняясь над ней и вытирая окровавленный кинжал об ее плащ. — Он бы умер, а я получил его душу. Чистую душу! Я уже чувствовал ее сладкий привкус на языке... Если бы не ты...

Женщина моргнула. Фигура старика плыла у нее перед глазами, слова доносились откуда-то издалека.

— Согласно Хартии, я теперь не имею права его убить. А твоя душа — жалкие объедки по сравнению с пиром, который я предвкушал! — Он зло и коротко выругался. — Но я заставлю тебя заплатить за сегодняшнее разочарование. Ты не получишь покоя за порогом!

В воздухе полыхнули искры, раскрываясь ярко-алыми рунами.

— Ловец!.. — в панике прошептала она немеющими губами.

Старик мерзко усмехнулся, обнажая гнилые зубы.

— Добро пожаловать в Бездну!

Шальра на болотах тоскливо закричала, оплакивая человеческую смерть.

ГЛАВА 1

В зеркале отражался совершенно невнушительного вида подросток лет пятнадцати, с обильно усыпанным веснушками носом. Ни расшитые серебром и украшенные драгоценными камнями шелковые одежды, ни тонкая диадема на лбу — знак монаршей власти — не могли придать его облику необходимого достоинства. Маэр в очередной раз глубоко вздохнул и попытался пригладить рукой непослушные волосы. Без толку. Впрочем, сам виноват. Надо было заняться ритуалом вызова сразу, а не тянуть до последнего — тогда бы и прическа не растрепалась, и одежда не выглядела мятой.

Разумеется, советники даже не подумали принять участие в столь опасном мероприятии. Как же! Сразу выяснилось, что император все-таки Маэр, и что он, как взрослый человек, в состоянии сам справиться со всем необходимым.

Он кисло усмехнулся. Ходили слухи, что через свои зеркала ловцы умеют вытягивать из людей кусочки душ. Конечно же, только слухи, иначе кто бы разрешил им пользоваться таким способом связи? Но... все равно Маэру было страшно.

Император вытащил кинжал и быстро, боясь передумать, уколол палец. Из крошечного пореза вытекла алая капля, ненадолго замерла и покатилась вниз, оставляя на коже тонкий след. Маэр коснулся испачканной в крови рукой зеркала, прочертил на холодной поверхности намертво засевший в памяти символ. Вокруг пальцев взметнулся легкий ветерок. Отражение искривилось, подернулось рябью, на миг окунулось в непроглядную тьму и вновь очистилось. Только теперь Маэр увидел в зеркале уже не себя.

Небольшое, заставленное книгами помещение скудно освещала одинокая свеча. Закутанный в темный плащ силуэт качнулся, складывая руки в знак приветствия.

— Здоровья и долгих лет императору... — зашевелились губы, едва видимые в тени низко надвинутого на лицо капюшона.

Сидящая на столе черная как ночь шальра распушила перья и отскочила в сторону, издав низкий клекот. Ловец небрежно погладил птицу и замер, ожидая слов юного правителя.

Маэр незаметно прикусил губу. Раньше ему не приходилось лично разговаривать с ловцами. Впервые за пять лет после гибели его отца возникла потребность в такой помощи... Если бы он только мог ограничиться обращением к жрецам Аэлеры! Но увы, их светлой силы оказалось недостаточно для восстановления Барьера, отделявшего мир живых от владений Киренха. Если не вмешаются ловцы, Барьер лопнет, и в подвластную Маэру империю хлынет волна демонических существ, разрушая и уничтожая все на своем пути.

Сутки назад, после третьей неудачной попытки зарастить намечающуюся брешь, советники пришли к окончательному решению: призвать на помощь ловцов.

Маэр уставился в зеркало, пытаясь разглядеть лицо собеседника. Тщетно.

— Мне нужна твоя помощь.

— Зачем? — в голосе ловца не слышалось и толики интереса.

— Барьер истончился. Сильно истончился. Слишком опасно оставить все как есть...

Заученная речь, над составлением которой изрядно потрудились советники, послушно ложилась на язык. Но Маэр не произнес и половины, когда понял: ничего не выйдет. Ловца не тронут красивые слова и продуманные формулировки. За помощь придется платить.

Словно в ответ на его мысли темная фигура выпростала из широких рукавов покрытые пигментными пятнами пальцы и пробарабанила по столешнице рваный ритм.

— Я понял, — воспользовавшись сделанной императором паузой, вставил ловец. — Нет нужды в столь подробном описании. Но одного моего участия будет мало, разве вы не знаете?

— Я собирался привлечь всех высших, — недовольно нахмурился Маэр.

— Всех? — из-под капюшона вылетел сухой смешок. — А вы сумеете заплатить по нашим счетам, ваше величество?