Пепел сгорающих душ

Ален Лекс

Цикл "Ловец"

Том 1.

ПЕПЕЛ СГОРАЮЩИХ ДУШ

ПРОЛОГ

На болотах кричала шальра. Хищная птица кружилась над топью, время от времени приземляясь на торчащие из зловонной жижи кусты и оглашая своими стенаниями окрестности. Ее крик до странного напоминал плач женщины, но в этот глухой ночной час здесь не было ни одного человека, который мог бы услышать шальру. Услышать и испугаться. Потому что крик ее предвещает смерть.

До раскинувшейся за болотами деревушки песня птицы долетала едва слышным эхом. Большинство крестьян мирно спали, не подозревая о дурном предзнаменовании.

И только в одном из домов, расположенном на самом краю деревни, из-за ставен пробивался свет.

— Да сколько же еще? — устало выдохнул мужчина, отирая со лба выступивший пот. В комнате было жарко натоплено, но лежащая на постели молодая женщина все равно дрожала от озноба и куталась в одеяло.

— Скоро. Уже скоро. — Повитуха коснулась его руки иссохшими от старости пальцами, заставив вздрогнуть. — Лучше бы тебе снаружи подождать...

— Нет.

Ему неприятно было смотреть, как роженица мечется от приступов боли и до крови кусает и без того истерзанные губы, тщетно стараясь сдержать стон. В ее отечном лице едва угадывались черты той прекрасной девушки, которую он увидел всего год назад. Очень хотелось шагнуть за порог, отыскать припрятанный за поленницей настой и... забыться. Но он слишком боялся оставить женщину наедине с повитухой, которую за глаза обвиняли в связи с ловцами. Что если она похитит душу младенца? Нет, лучше уж потерпеть. Он облизнул сухие губы.

Как мальчишка, повелся на красоту этой неизвестно откуда пришедшей сиротки, дал пищу и кров. Понадеялся, что она принесет уют в его одинокое жилище. Как же!..

Вопль младенца прервал воспоминания, рывком возвратив его в реальный мир. Старуха уже вытирала ребенка, кутая его в чистые тряпки.

Мужчина покосился на кровать. Женщина неподвижно замерла на окровавленных простынях, тихо, как мертвая. Он коснулся безвольно откинутой руки.

— С ней все будет хорошо, — спокойно заверила его повитуха. — Просто рановато ей еще рожать-то было. Ничего, отлежится пару деньков и придет в себя.

Мужчина поморщился. Еще пара дней... И опять все заботы только на его плечах. Знал бы — ни за что не ввел эту сироту в свой дом.

— Чем хмуриться, лучше на сына взгляни!

Он послушно уставился на завернутый в тряпки живой комок, не решаясь взять ребенка на руки. Вот этот сморщенный уродец и есть его сын? Взгляд остановился на паре кровавых пятнышек, замаравших светлую ткань. Мужчину слегка замутило.

Спокойно лежавший на руках старухи младенец шевельнулся и открыл глаза.

— Защитница Аэлера! — непроизвольно выдохнул мужчина, делая шаг назад. Глаза у новорожденного были прозрачно-красные, как замерзшая во льду кровь. — Что ты сделала с моим сыном, проклятая?! — Рука его потянулась к закрепленному на поясе ножу, но застыла на полпути.

— Сделала? — Повитуха, подслеповато щурясь, посмотрела на ребенка. — Здоровый мальчик... Чем ты недоволен?

— Он не человек! — Мужчина резко вырвал младенца из ее рук, снова уставился ему в лицо. Нет, никакой ошибки. Это не отблеск пламени, не игра света. — Это один из демонов Киренха! Где мой сын? Когда ты его подменила?! — Пальцы задрожали, когда он сжал их вокруг тоненького горла ребенка.

— Осторожней! — Старуха попыталась вырвать теплый сверток, но разве могла она сравниться по силе с мужчиной? — Ты же его задушишь!

Новоявленный отец скрипнул зубами.

— Дура! Я и собираюсь его задушить! Не лезь не в свое дело!

Она испуганно охнула, прижимая руку к сердцу.

— Это же ребенок!

— Это не мой ребенок! — зло отрезал мужчина. — Это демон! И пока он еще слаб и беспомощен... Я уничтожу его, а потом разделаюсь с тобой! Не зря говорили, что ты нечиста на руку! Не думай, что тебе сойдет сегодняшняя подмена! Тебя сожгут!

— Ты убьешь новорожденного? — очень тихо, одними губами прошептала повитуха.

— Да посмотри же на его глаза! В точности, как у демонов из легенд! — и он сдавил пальцы сильнее. Ребенок захрипел.

— Я уже стара и не вижу, что с его глазами. Что, если ты ошибся? Подожди до утра, посоветуйся с людьми...

Мужчина неприязненно усмехнулся.

— За дурака меня держишь? Надеешься поменяться местом на костре? Не выйдет!

— Пожалей дитя! Аэлера проклянет тебя, и твоя собственная душа после смерти попадет во владения Киренха!

Он нахмурился. Повисла тишина, вязкая и неприятная. Только треск догорающих в очаге поленьев нарушал ее. Младенец лежал тихо, почти так же тихо, как его потерявшая сознание мать.

— Хорошо... — принял наконец решение мужчина. — Я не буду его убивать. Ни его, ни тебя. Забирай этого выродка и убирайся из деревни.

— Я? — удивленно выдохнула старуха. — Но куда мне идти? И что с ним делать? Я уже не в том возрасте...

— А вот это мне безразлично, — прервал ее мужчина. — Если ты откажешься, я всем расскажу правду о подмене. Хочешь жить — выметайся немедленно!

Она пожевала губами.

— Хитрый способ сохранить душу...

— Ты меня плохо расслышала?! Прочь!

Старуха осторожно взяла новорожденного, еще раз попыталась заглянуть ему в лицо. Она не хотела его смерти, но убежденность мужчины заставила ее усомниться в верности собственных слов. А если действительно в чрево матери проник демон? Или того хуже — сам Киренх?

Понукаемая злыми окриками, она ступила за порог. На душе было неспокойно.

Со стороны болот раздался протяжный стон шальры. Повитуха вздрогнула. Зря, зря она вмешалась в действия мужчины. Не ее это дело... Неожиданно ей в голову пришла мысль, что она вовсе не так уж и стара. Что многие живут куда дольше... Что смерть от когтей демона...

По спине побежали мурашки. Она снова сощурилась, безуспешно пытаясь разглядеть глаза младенца. Да, кажется, действительно в них мелькнуло что-то красное...

Нет, не вправе она решать человеческие судьбы. То дело богов. Вот пусть они и сделают свой выбор... А она... она пойдет своей дорогой.

Пусть шальра оплакивает чужую смерть.

...Сырая почва хлюпала под копытами уставшего коня. Моросящий дождь серой пеленой обволакивал всадницу, забираясь под старый плащ и отзываясь ломотой в костях. На потертой сумке, перекинутой через плечо, едва можно было различить герб императорской почтовой службы.

Который день в дороге... Путница устала и клевала носом. Будь ее воля, она осталась бы на ночлег в недавней деревне, но единственное письмо, валявшееся на дне сумки, подгоняло не хуже кнута. Срочно! Доставить как можно быстрее и в строжайшем секрете. Свернутый в трубочку пергамент украшала личная печать императора.

И женщина пришпоривала коня, заставляя его ускорять шаг.

Дождь все усиливался, незаметно превращаясь в ливень. Где-то вдалеке громыхнуло, потом еще и еще... Сквозь низкие тучи прорвалась молния, на мгновение залив все вокруг мертвенно-белым светом.

Всадница моргнула и потерла глаза. Показалось? С недосыпу и не такое примерещиться может...

Полыхнула вторая молния, снова высветив странный сверток на земле. Женщина не выдержала. Дернула коня за поводья, тяжело спрыгнула на землю. Ноги увязали в болотной грязи, но сделать надо было всего несколько шагов.

Она склонилась над находкой, поспешно развернула тряпки. Ребенок издал протестующий звук и захныкал. Ему было холодно.

— Живой, хвала Аэлере! — облегченно выдохнула путница, прижимая младенца к груди. — Это какая же бессердечная тварь тебя в лесу оставила?!

Она осторожно забралась на коня. Послушное животное задрожало, словно испугавшись дополнительного груза.

Дождь лил уже сплошной стеной, деревья терялись в темноте. Наездница решительно потянула за уздечку. Теперь у нее не оставалось выбора: чтобы спасти ребенка, требовалось вернуться в деревню. Впрочем, оно и к лучшему... В такую погоду слишком легко сбиться с дороги. А упущенное время она наверстает завтра.

Где-то совсем близко тоскливо закричала шальра. Конь нервно всхрапнул, затанцевал на месте. Раскат грома раздался над самой головой. Почти сразу же снова ударила молния и вспыхнула, растекаясь огнем на голых ветках мертвого дерева.

Конь шарахнулся в сторону и помчал, не слушаясь поводьев. Напрасно женщина пыталась усмирить его. Обезумевшее животное летело галопом, сходу перескакивая низкий кустарник. Ей оставалось лишь молить богиню, чтобы удержаться в седле и не свалиться под копыта.

Всаднице показалось, что прошли часы, прежде чем конь остановился, дрожа всем телом и роняя крупные хлопья пены. Она поспешно разомкнула сведенные судорогой пальцы и спрыгнула на землю. Вовремя. Измученное животное захрипело и завалилось на бок. Глаза его медленно начали стекленеть.

Дождь немного утих, снова переходя в надоедливую морось. Женщина огляделась, пытаясь определить, куда ее занесло.

За деревьями мелькнул огонек. Она потянулась к ножу, но почти сразу же расслабилась: то был обычный свет человеческого жилища. Впереди, на фоне хмурого неба, маячил темный силуэт одинокого дома.

— Надо же... — вполголоса пробормотала путница себе под нос. — Вот странные люди. Жить в такой глуши...

Темнота и дождь мешали ей ориентироваться. Дом оказался дальше, чем ей показалось сначала. Земля тут была чуть менее заболоченная, но все равно женщина совершенно вымоталась, пока добралась до своей цели.

Пришлось долго и настойчиво колотить в покосившуюся от сырости дверь, прежде чем ей открыли. Хозяином оказался старик с изборожденным многочисленными морщинами лицом, затененным низко надвинутым капюшоном. Запавшие бусинки черных глаз уставились на незваную гостью с явным раздражением.

— Ну что еще? — прогнусавил он, освещая путницу подвешенным на клюке масляным фонарем. — Чего ты хочешь?

— Мой конь понес, и я заблудилась, — как можно более миролюбиво ответила она. — Скажи, нет ли тут поблизости еще людей? Я нашла в лесу ребенка...

— Ребенка? — на лице старика мелькнуло странное выражение.

— Да... — Подумав, что ей не верят, женщина откинула полу плаща, показывая живой сверток. Дитя мирно спало, посасывая палец. — Наверное, он голоден...

— И ты решила его спасти? — сухо уточнил хозяин дома, делая шаг вперед.

Путница не успела ни ответить, ни отстраниться. Что-то острое кольнуло ее в сердце, вызывая болезненный спазм. Неожиданно подогнулись ставшие чужими ноги, и она медленно завалилась на землю, все еще прижимая к груди младенца.

— Напрасно решила, — продолжил свою мысль старик, наклоняясь над ней и вытирая окровавленный кинжал об ее плащ. — Он бы умер, а я получил его душу. Чистую душу! Я уже чувствовал ее сладкий привкус на языке... Если бы не ты...

Женщина моргнула. Фигура старика плыла у нее перед глазами, слова доносились откуда-то издалека.

— Согласно Хартии, я теперь не имею права его убить. А твоя душа — жалкие объедки по сравнению с пиром, который я предвкушал! — Он зло и коротко выругался. — Но я заставлю тебя заплатить за сегодняшнее разочарование. Ты не получишь покоя за порогом!

В воздухе полыхнули искры, раскрываясь ярко-алыми рунами.

— Ловец!.. — в панике прошептала она немеющими губами.

Старик мерзко усмехнулся, обнажая гнилые зубы.

— Добро пожаловать в Бездну!

Шальра на болотах тоскливо закричала, оплакивая человеческую смерть.

ГЛАВА 1

В зеркале отражался совершенно невнушительного вида подросток лет пятнадцати, с обильно усыпанным веснушками носом. Ни расшитые серебром и украшенные драгоценными камнями шелковые одежды, ни тонкая диадема на лбу — знак монаршей власти — не могли придать его облику необходимого достоинства. Маэр в очередной раз глубоко вздохнул и попытался пригладить рукой непослушные волосы. Без толку. Впрочем, сам виноват. Надо было заняться ритуалом вызова сразу, а не тянуть до последнего — тогда бы и прическа не растрепалась, и одежда не выглядела мятой.

Разумеется, советники даже не подумали принять участие в столь опасном мероприятии. Как же! Сразу выяснилось, что император все-таки Маэр, и что он, как взрослый человек, в состоянии сам справиться со всем необходимым.

Он кисло усмехнулся. Ходили слухи, что через свои зеркала ловцы умеют вытягивать из людей кусочки душ. Конечно же, только слухи, иначе кто бы разрешил им пользоваться таким способом связи? Но... все равно Маэру было страшно.

Император вытащил кинжал и быстро, боясь передумать, уколол палец. Из крошечного пореза вытекла алая капля, ненадолго замерла и покатилась вниз, оставляя на коже тонкий след. Маэр коснулся испачканной в крови рукой зеркала, прочертил на холодной поверхности намертво засевший в памяти символ. Вокруг пальцев взметнулся легкий ветерок. Отражение искривилось, подернулось рябью, на миг окунулось в непроглядную тьму и вновь очистилось. Только теперь Маэр увидел в зеркале уже не себя.

Небольшое, заставленное книгами помещение скудно освещала одинокая свеча. Закутанный в темный плащ силуэт качнулся, складывая руки в знак приветствия.

— Здоровья и долгих лет императору... — зашевелились губы, едва видимые в тени низко надвинутого на лицо капюшона.

Сидящая на столе черная как ночь шальра распушила перья и отскочила в сторону, издав низкий клекот. Ловец небрежно погладил птицу и замер, ожидая слов юного правителя.

Маэр незаметно прикусил губу. Раньше ему не приходилось лично разговаривать с ловцами. Впервые за пять лет после гибели его отца возникла потребность в такой помощи... Если бы он только мог ограничиться обращением к жрецам Аэлеры! Но увы, их светлой силы оказалось недостаточно для восстановления Барьера, отделявшего мир живых от владений Киренха. Если не вмешаются ловцы, Барьер лопнет, и в подвластную Маэру империю хлынет волна демонических существ, разрушая и уничтожая все на своем пути.

Сутки назад, после третьей неудачной попытки зарастить намечающуюся брешь, советники пришли к окончательному решению: призвать на помощь ловцов.

Маэр уставился в зеркало, пытаясь разглядеть лицо собеседника. Тщетно.

— Мне нужна твоя помощь.

— Зачем? — в голосе ловца не слышалось и толики интереса.

— Барьер истончился. Сильно истончился. Слишком опасно оставить все как есть...

Заученная речь, над составлением которой изрядно потрудились советники, послушно ложилась на язык. Но Маэр не произнес и половины, когда понял: ничего не выйдет. Ловца не тронут красивые слова и продуманные формулировки. За помощь придется платить.

Словно в ответ на его мысли темная фигура выпростала из широких рукавов покрытые пигментными пятнами пальцы и пробарабанила по столешнице рваный ритм.

— Я понял, — воспользовавшись сделанной императором паузой, вставил ловец. — Нет нужды в столь подробном описании. Но одного моего участия будет мало, разве вы не знаете?

— Я собирался привлечь всех высших, — недовольно нахмурился Маэр.

— Всех? — из-под капюшона вылетел сухой смешок. — А вы сумеете заплатить по нашим счетам, ваше величество?

— Что ты хочешь?

Шальра взмахнула крыльями и издала неприятный клекот. Ловец отстраненно погладил ее по голове.

— А что вы можете предложить?

Маэр вздохнул. И сказал, отводя взгляд в сторону и старательно разглядывая резную раму зеркала.

Неважно, что тем, кому по воле советников предназначалось стать пищей для ловцов, в любом случае оставалось жить считанные дни. Неважно, что происходили они из самых низов, и их исчезновения никто бы не заметил... Это все было неважно. Потому что душу, проданную ловцам, после последней смерти ждала Бездна. И бесконечные муки, по сравнению с которыми любая пытка показалась бы наслаждением. Такой кары не заслуживал никто.

Ловец хмыкнул:

— Всего десять? Так мало?

Император скрипнул зубами. Он не умел торговаться, и сейчас особенно отчаянно жалел, что советники не пожелали принять личное участие в переговорах.

— Одиннадцать...

— Тридцать, — отрубил ловец.

— Но...

— Если вы не согласны, я не собираюсь тратить время на дальнейший разговор. Итак? — Его пальцы опять пробежались по столу, напомнив Маэру лапы ядовитого паука.

— Я... согласен.

Ловец удовлетворенно рассмеялся. Вытащил откуда-то сбоку тонкий нож, отбрасывавший черные блики, коротким и четким движением полоснул по ладони.

Маэр послушно потянулся к своему кинжалу, чтобы повторить его действие. Требование Хартии. Все договоры с ловцами скреплялись кровью — слов не хватало, чтобы удержать опасных хищников.

На невидимой для собеседников преграде растеклись кровавые росчерки, медленно загораясь холодным огнем. Сделка состоялась.

Свеча, горевшая по ту сторону зеркала, чуть слышно зашипела и потухла. Отражение погрузилось во тьму — всего на короткий удар сердца — и вновь вернулось, но это был уже привычный вид покоев императора.

Маэр снова взялся за кинжал. Еще один укол, еще одна руна, еще один разговор. Они походили друг на друга, как близнецы.

Сумрачная комната, закутанный в темный плащ силуэт и прыгающая по столу черная шальра. Бесстрастные слова и четкие жесты, закрепляющие сделку.

Десять разговоров. И огромное количество душ, отданных ради спасения мира.

Оставался еще один, одиннадцатый. Последний и самый пугающий. Потому что об этом ловце ходили слишком чудовищные слухи.

Маэр поморщился от боли, выдавливая из изрезанной ладони еще несколько капель крови. На этот раз ждать пришлось долго. Очень долго. Император уже решил, что ловец так и не ответит на его зов, когда отражение в зеркале заволокла туманная пелена, медленно и неторопливо. И так же неторопливо рассеялась, показав кладбище. Темные пятна покосившихся надгробий едва выделялись на фоне ночного неба. Лишенные листвы деревья горестно склоняли ветви к земле, создавая причудливую путаницу теней. А в центре, на едва заметной тропке, давным-давно заросшей сорной травой, нестерпимо ярким среди окружающей тьмы пятном выделялась фигура ловца.

Маэр моргнул. Нет, он знал, конечно же знал, как выглядит Одиннадцатый. Но все равно, слишком уж непривычным был его облик. Белая как мел кожа, заплетенные в длинную косу снежно-белые волосы и такие же белые, без единого темного пятнышка одежды — насмешка над условностями Хартии. Если бы не прозрачно-красные, как свежая кровь, глаза, выделявшиеся на бесстрастном лице, ловца можно было бы с

легкостью спутать с мертвыми душами, обитающими по ту сторону Барьера.

— Здоровья императору! — Ловец слегка наклонил голову, без капли почтения, не скрывая усмешки в уголках бескровных губ.

Маэр неуютно поежился, первым отводя взгляд. Из глаз ловца сочился мертвенный холод.

— Мне нужна помощь... — уже почти заученно выдавил подросток.

— Какая честь... — Усмешка стала откровенно наглой. — Что именно?

Маэр повторил свой рассказ, стараясь говорить спокойно и с достоинством. Не получилось. Под холодным немигающим взглядом собеседника он то и дело начинал частить и запинаться, как школяр, не выучивший до конца урок.

— Я... мы... готовы заплатить! — наконец выдавил он и замер, ожидая решения.

— Как любезно... — протянул ловец. — И как удобно. Заплатить чужой шкурой за собственную безопасность.

Подросток почувствовал, как у него начинают гореть уши.

— Это отказ?

— Нет. Но для меня будет мало ворья, которым вы надеетесь откупиться. Их души дадут лишь ничтожные крохи силы. Они едва оправдают потраченное на извлечение время.

Юный император облизнул пересохшие губы. Такая реакция ожидалась. И нужный ответ был благоразумно заготовлен заранее. Вот только почему-то сейчас Маэр уже не был уверен, что он устроит Одиннадцатого.

— Мы... Совет... приняли решение... мы согласны отдать тебе еще несколько чистых душ. Пять.

На самом деле Маэр мог отдать десять. Но он опасался, что опять придется торговаться.

— Как щедро, — протянул белый призрак. — Но мне не нужно так много. Вполне достанет и одной. Разумеется, в дополнение к тем, первым.

Подросток на миг замер, не веря своей удаче. Всего одна?!

— К-конечно, я... я согласен... — И он поспешно вытянул вперед окровавленные пальцы, вырисовывая свою половину нужной руны.

Ловец широко усмехнулся, продемонстрировав идеально ровные зубы, и молниеносно царапнул себя по руке.

— Мне достанет и одной чистой души, — повторил он. — Но я ее выберу сам... — И прежде чем до Маэра дошел смысл слов собеседника, тот взмахнул пальцами, прочертив в воздухе недостающую часть символа. Капельки крови полыхнули огнем и сгорели дотла, осыпавшись черной трухой. — Договор заключен, император.

ГЛАВА 2

Луна медленно ползла по небу, играя в прятки с обрывками туч. Из распахнутых настежь ставен в келью врывался теплый летний ветер, без труда проникая под легкую одежду сидящей на подоконнике девушки.

Ночь. Время Киренха. Когда-то Сеоль боялась темноты, и жрицы неоднократно ругали ее за перерасход свечей. Если верить сказкам, именно ночью демоны выходят на свою кровавую охоту, а утром прячутся обратно, теряя силы под ярким светом солнца. Глупые сказки. Вот уже много сотен лет незримая граница Барьера разделяет мир живых и мир мертвых. И пока Барьер цел, демонам нет пути в империю.

А ночь... Ночь удобна. Она прячет лица и позволяет утаить от постороннего взгляда истинные чувства, укутав их надежным покрывалом сумрака. Лишь голос способен выдать волнение, но с ответом всегда можно подождать.

Вежливый стук ядовитой змеей вполз в уютную тишину.

— Да, входите, — безучастно разрешила девушка.

Чуть слышно скрипнула дверь. Келья осветилась слабыми рыжеватыми отблесками.

— Рад видеть тебя, Сеоль. Почему ты не спишь? — В голосе Такнара проскользнула слабая нотка укора.

— Это не запрещено.

— Да, но...

Легкий шорох шагов раздался совсем близко, и она вынужденно обернулась. Жрец замер неподвижной статуей, лишь пламя одинокой свечи танцевало в его глазах. Внешне он походил на Сеоль: светловолосый, светлокожий, с правильными чертами лица. Его зеленое асэхи — ритуальное одеяние служителей Храма, несмотря на поздний час, было идеально отглажено и спускалось к полу правильными складками. У плеча дорогую ткань украшала изящно вышитая серебряная ветвь остролиста — знак принадлежности к высшему жреческому сану. У Сеоль тоже имелась такая вышивка, только на ее собственной одежде остролист дополняло стилизованное изображение широко раскрытого глаза. Символ видящих — ее суть и судьба, ее дар и проклятье.

— Ты чем-то недоволен, жрец? — устало уточнила девушка. Она догадывалась, что этой ночью ее не оставят в покое, но говорить не хотелось.

— Нет. Зашел, чтобы поблагодарить тебя за предупреждение. Если бы не твой сон, мы узнали бы о прорыве в Барьере слишком поздно.

— Вам удалось закрыть брешь?

Такнар поморщился, теряя сходство с изваянием.

— Нет. Она чересчур обширна, чтобы ликвидировать ее только силами служителей Аэлеры. Мы собираемся привлечь ловцов. Император уже провел предварительные переговоры.

— Ловцов... — Сеоль вздохнула.

Темное пятно на светлом фоне Храма. Странные создания, неизвестно как и откуда берущие свои силы. Существовало множество легенд об их происхождении. Она не верила ни одной.

Доподлинно не было известно, как размножается эта раса, но время от времени из разных концов империи поступали вести о необъяснимой волне массовых убийств, совершаемых с особой жестокостью. Как правило, прибывшие на место жрецы находили там очередного ловца: мальчишку с черной птицей на плече. Служителям Аэлеры почти никогда не требовалось применять силу: ловцы словно заранее знали о существовании Хартии, знали, что их не уничтожат. Пойманных доставляли в столицу, где Светлая богиня накладывала ограничивающие руны, не позволявшие бесконтрольно похищать чужие души, а затем отпускали.

Сеоль казалось, что аркан можно обмануть, но никаких внятных доказательств у нее до сих пор не было. Лишь холодная усмешка на бескровных губах очередного освобожденного ловца, долго не дававшая ей спокойно спать.

Десятка сильнейших оставалась под особым наблюдением: их уровень способностей равнялся дару высших жрецов Храма и использовался для пользы и процветания жителей империи. Их ненавидели и боялись. Но терпели, несмотря на страшную цену, которую приходилось платить за темное колдовство.

— Я бы сказал, что переговоры с ловцами прошли лучше, чем мы рассчитывали. Не идеально: Маэр слишком молод, чтобы настоять на своей позиции, но, тем не менее, результат удовлетворителен.

— Вы могли бы сами провести переговоры.

— Ты же понимаешь, что это исключено. И потом, на этот раз затребованная цена сравнительно невелика. Основную часть ловцов удовлетворил предложенный Маэром вариант: души преступников. Это отребье все равно рано или поздно попало бы на виселицу. А так их смерть принесет куда больше пользы.

— И куда больше боли, — тихо добавила девушка, отгоняя всплывшее из глубин памяти жуткое видение. — Даже после смерти.

— Опять ты переворачиваешь все с ног на голову...

— Нет. Но ты не договорил. Кого еще, кроме преступников, вы продали?

— Тебе незачем вникать в такие подробности, Сеоль.

— Я ведь все равно узнаю, жрец. Если мои догадки верны, то завтрашний Совет связан как раз с этой сделкой? А я обязана на нем присутствовать.

Такнар смахнул невидимую пылинку с и без того безупречно выглядевшего асэхи.

— С Хеаном возникли некоторые проблемы. Он потребовал одну истинно чистую душу.

Девушка уставилась на кончики своих пальцев. Этого ловца она слишком хорошо помнила.

Впервые их пути пересеклись шесть лет тому назад. Ей было четырнадцать. Ему, вероятно, тоже.

Светлый как лунь мальчишка в рваной одежде с чужого плеча, покрытой слоем дорожной пыли, казался призраком в идеально чистом коридоре Храма. На плече настороженно топорщила крылья странная белая шальра.

Мальчишке, вероятно, только-только наложили руны: он болезненно прижимал худую руку к остриженной голове. Сеоль не сразу заметила, что глаза у заклейменного ярко-красные: будто капли крови затекли в запавшие глазницы и застыли там льдинками.

— Ловцам не положено здесь находиться! — пришла она в себя после минутного замешательства. — Это внутренняя территория, и лишь высшим дозволено входить сюда.

— Высшим? Ну так я и собираюсь стать одним из них! — Он надменно вздернул подбородок.

Сеоль нерешительно прокашлялась.

— Я сомневаюсь, что это осуществимо. Никто из Десяти пока еще не достиг преклонного возраста и не страдает от болезни.

Мальчишка окинул ее цепким и чересчур внимательным взглядом, надолго задержавшись на серебряной вышивке, отражавшей сан.

— Видящая, значит. У тебя плохой дар, видящая, если ты не в состоянии угадать даже такую мелочь. Я стану одним из высших. — Он хмуро сощурился, сверля ее своими жуткими глазами. — Меня зовут Хеан. Уверяю тебя, ты запомнишь этот день и это имя. А когда-нибудь я доберусь и до твоей души.

Он почти полностью сдержал слово. За шесть лет Хеан достиг невообразимых высот в мастерстве владения темной силой. Он брался за казавшиеся невыполнимыми вещи и всегда побеждал. Иногда Сеоль даже думала, что чем рискованней задача, тем выше шанс, что именно этот ловец не откажется ее решить.

Ради него было изменено сложившееся веками число высших: он стал Одиннадцатым. Год назад он в одиночку остановил выкосивший пятую часть империи страшный мор. Сеоль знала, что количество замученных им до смерти жертв превышало убийства всех остальных высших вместе взятых.

Но последняя часть его обещания так навсегда и останется пустой похвальбой. Ее души Хеану уже никогда не получить.

— Кого вы ему отдали? — голос предательски дрогнул.

— Не знаю. Думаю, Одиннадцатый сделает свой выбор завтра, на Совете.

— Неужели без его участия нельзя было обойтись? Брешь не настолько велика! Я видела ее и уверена в этом. Пусть император разорвет соглашение!

— Раз уж потребовалось привлечь ловцов, глупо игнорировать самого сильного из них. Да и Аэлера не возразила против его участия. О чем тут спорить? Мы с самого начала знали, что придется пойти на определенные жертвы. По счастью, Храм располагает необходимым резервом.

— "Резерв"... Называть так живых людей!

Такнар нахмурился, тонкая морщинка прорезала высокий лоб.

— Они согласились вступить в ряды послушников добровольно. Устав предусматривает возможность принесения их в жертву.

— Они были детьми...

Жрец отставил подсвечник на стол. Металл глухо стукнул о деревянную поверхность.

— Да, детьми! Но силу необходимо начинать контролировать в юном возрасте! Иначе способности так и останутся не полностью раскрытыми! Мне самому было семь, когда меня приняли! — Такнар сцепил пальцы, пряча легкую дрожь.

— Я знаю, жрец. Не кричи. Я все это знаю.

Одаренных детей рождалось не так уж и много. Тем, внешность которых соответствовала требованиям Храма, предлагали стать служителями Аэлеры. Сеоль не знала ни одного случая, чтобы избранный ответил на предложение отказом: стать жрецом Светлой богини считалось высочайшей честью, даже самые щедрые дары императора меркли по сравнению с ней. А требования устава... Когда Сеоль была ребенком, они казались такими очевидными. Такими правильными. Такими красивыми... Красота обернулась совершенством ледяного цветка с острыми шипами, но тогда Сеоль еще не могла этого знать.

Тем, чей облик не соответствовал канонам, приходилось хуже. Неконтролируемую силу, пользоваться которой обладатель не умел, не всегда получалось скрыть. Но если сила не служит свету, значит, служит тьме. Отдельным везунчикам удавалось спрятаться в лесах, где они и доживали свой век. Остальных... В большинстве случаев их забивали камнями, обвиняя в пособничестве Киренху. Бывало и хуже.

Сеоль хрустнула костяшками пальцев, не обращая внимания на открывшиеся из-за резкого движения порезы на запястьях.

Бывало и лучше. Ничтожно малую часть таких детей все-таки принимали в Храм. Разумеется, никто из них никогда не получал зеленой ветви, даже если способности и позволяли. Хранилища силы, ожидающие своего часа... Одного из них завтра принесут в жертву, спасая жизни тысяч обитателей империи. Сеоль знала: тот, кого изберут, не откажется, даже если его предупредят, не убежит, не предаст Светлую богиню.

"Они согласились добровольно".

Скорее всего, на Совете подстроят так, чтобы ловцы сначала увидели именно этих послушников. Тех, чья ценность для Храма ниже, кем допустимо поступиться.

Два года назад Сеоль не усомнилась бы в верности этой системы. Год назад она ее возненавидела.

— Твои руки. Ты снова их порезала? — Слова Такнара выдернули ее из воспоминаний.

— Какая разница, жрец? Утром я надену перчатки, и этого никто не увидит. — Она покосилась на стол, где свеча бросала пляшущие блики на заполненную густой жидкостью глубокую миску: упомянутая девушкой деталь туалета требовала специфического ухода. Наверное, у Сеоль что-то отразилось на лице, потому что жрец стремительно шагнул вперед, оказавшись почти вплотную к ней.

— Слезь с подоконника, прошу. Это крыло давно не ремонтировали, а ветер слишком сильный...

— Я даже не знаю ее имени, жрец. Не знаю, как она выглядела. Иногда она мне снится — светлый силуэт с пятном на месте лица. — Сеоль медленно спустилась на пол и шагнула в сторону, стараясь не коснуться Такнара. — Не бойся, я не прыгну. Моя смерть обесценит ее жертву, а это было бы слишком жестоко.

— Тебе лучше поспать. Если хочешь, я приготовлю успокоительное.

— Ты действительно думаешь, что я соглашусь? Сегодня?

— Сеоль... тебе необходимо отвлечься.

— Не хочу. Я помню свое обещание. Помню, что дала слово жить, если смерть Сеата будет легкой. Помню, что вы выполнили свою часть сделки и даже более того. Но я не обещала стереть его из своей памяти. Хотя сомневаюсь, что вы в состоянии это понять. Уходи, жрец.

— У меня есть имя! — На краткий миг недовольство мелькнуло в глубине его глаз.

— Для меня — нет. Уходи. Разговор с тобой причиняет мне куда больше боли, чем собственные воспоминания.

Такнар с минуту молча глядел на нее и лишь затем кивнул.

— Хорошо. Оставить свет?

— Зачем? В темноте не так уж и сложно передвигаться.

— У тебя кровь на руках. Постарайся не дотрагиваться до зеркала.

— Ты тоже веришь в сказки?

— Сказки не возникают на пустом месте. А ты ценна для Храма.

— О да! — она горько усмехнулась. — Пожалуй, даже слишком.

— В любом случае, я настаиваю, чтобы ты соблюдала осторожность.

— Знаешь, жрец... Далеко не всегда душу похищают демоны.

Такнар сдвинул свечу подальше от края стола.

— Спокойной ночи, Сеоль. Не забудь, завтра тебя ждут на Совете.

ГЛАВА 3

Залитый солнечным светом Зеленый зал Храма Аэлеры, предназначенный для проведения официальных церемоний, имел весьма внушительные размеры. Но сейчас в нем было тесно от собравшейся толпы. Врывавшийся сквозь широко раскрытые окна летний ветерок подхватывал обрывки фраз, смешивая их в неразборчивый гомон.

Викаима с любопытством глазела по сторонам, стараясь, однако, делать это не очень явно. Ей впервые удалось попасть на Высокий Совет. Обычно сюда допускали только жрецов, да и то чаще всего лишь тех, кто уже заслужил серебряную ветвь. Сегодняшний день был исключением. Исключением пугающим, и оттого еще более любопытным. Сегодня тут присутствовали ловцы.

Разумеется, послушница все равно не имела права присутствовать на Совете. Но Викаиме так хотелось хоть краешком глаза глянуть на таинственных ловцов! Раньше ей доводилось их видеть лишь на картинках из учебников, что, конечно, было совершенно не так интересно. И девушка уговорила одного из младших жрецов провести ее на церемонию открытия, пообещав скромно стоять в самом дальнем уголке и не высовываться.

Но едва нога ее коснулась затейливой мозаики на полу Зеленого зала, благие намерения улетучились, и Викаима устремилась к центру, осторожно огибая закутанных в длинные асэхи служителей Аэлеры.

Один из старших жрецов, попавшийся на пути, кинул на нее быстрый взгляд и едва заметно нахмурился. Девушка покраснела и попыталась поправить прическу, сожалея, что невозможно натянуть капюшон. Ее каштановые волосы, вьющиеся миллионами мелких колечек, никак не желали укладываться в установленный правилами пучок и смешными завитками торчали во все стороны.

Впрочем, как только жрец отвернулся, Викаима тут же позабыла о своих кудряшках. Потому что за лесом зеленых фигур теперь можно было разглядеть несколько черных. Ловцы.

Девушка сделала шаг вперед, собираясь рассмотреть таинственных гостей поближе, и тут же почувствовала на запястье чужие пальцы.

— Туда нельзя! Разве ты забыла? — раздался над ее ухом встревоженный шепот.

— Я только чуть-чуть! — она с мольбой уставилась на своего спутника.

Младший жрец Эвенгир смущенно кашлянул и поспешно отпустил ее руку.

— Но ведь нельзя же! Я и так нарушил правила, проведя тебя сюда без разрешения, а ты прямо к ловцам лезешь...

Викаима с явным разочарованием вздохнула. Эвенгир был прав. Ее любопытство никогда не доводило до добра. Если бы она вела себя прилично и достойно, уже могла бы претендовать на звание жрицы, а так... Как минимум еще год в послушницах, и это в самом лучшем случае.

Но глаза ее, не желая следовать доводам разума, то и дело возвращались к темным силуэтам в центре зала. Безликие, с головы до ног закутанные в мешковатые плащи, с черными шальрами на плечах, с зажатыми в руках витыми посохами — они походили друг на друга как тени. И белая фигура на их фоне показалась Викаиме каким-то обманом зрения.

— Кто это? — ошеломленно выдохнула девушка.

Эвенгир проследил за ее взглядом и поморщился.

— Одиннадцатый ловец. Хеан.

— А почему он одет не по правилам? И голова у него не бритая!

— Это долго объяснять. И тут неподходящее место для такой беседы, — попытался унять ее жрец.

Викаима, несомненно, спросила бы еще что-нибудь, но ловец, почувствовав взгляд, резко развернулся, и она ахнула. Глаза у него были красные, будто залитые кровью. И эти глаза уставились прямо на нее, заставив сердце испуганно затрепетать в груди.

Девушка нервно вцепилась в руку жреца, невольно прижавшись к нему всем телом, словно в поисках защиты от кровавого взгляда. Она была настолько напугана, что даже не заметила, как покраснел и смутился Эвенгир.

А ловец все не отводил глаз, и по губам у него растекалась усмешка, такая же холодная, как и его немигающий взгляд. Так на Викаиму никто и никогда не смотрел. Этот взгляд безжалостным скальпелем разрезал на кусочки, выворачивая душу наизнанку и изучая самые потаенные уголки. Она хотела отвернуться, прервать странную пытку, но глаза против воли оставались прикованными к белому лицу незнакомца.

Девушка сглотнула и сделала крошечный шаг назад. Ноги дрожали и не желали слушаться. Ловец прижал к груди руку и склонил голову, обозначая поклон. А в следующий миг его заслонили фигуры в черном, и непонятное оцепенение исчезло.

Викаима потерла озябшие руки, пытаясь прийти в себя. Настроение как-то резко испортилось, и даже возможность посмотреть на церемонию открытия Совета показалась совершенно не привлекательной.

— Я хочу уйти... — с трудом выдавила она пересохшими губами.

— Хорошо, — с явным облегчением согласился жрец. — Я провожу тебя.

Она повернулась к выходу, но едва сделала шаг, как виски заломило от боли, а мир вокруг вдруг поплыл, смешиваясь в путаницу разноцветных пятен. Она покачнулась, снова хватаясь за жреца.

— Викаима, ты сегодня чересчур странная... — озадаченно заметил тот. — Ты не больна?

— Д-да... наверное... — солгала девушка.

Путь до кельи показался ей неправдоподобно длинным. И чужим. Привычные коридоры погрузились в странный полумрак, сквозь который едва-едва проникали огоньки висевших на стенах светильников. В воздухе витали запахи сырости и болотных топей. То и дело чудилось, что мимо проносятся какие-то серые призраки, обдавая ее морозным дыханием.

Викаима вздрагивала, когда рядом мелькала очередная тень, и косилась на спокойно шагавшего рядом провожатого.

— Ты ничего необычного не замечаешь? — наконец не выдержала она.

Эвенгир остановился, аккуратно коснулся кончиками пальцев ее лба.

— Жар, как я и думал... Тебе необходимо прилечь и отдохнуть. Я позову твою наставницу.

— Ты уходишь? — растерялась она. — Но ты же обещал меня проводить...

Жрец сочувственно покачал головой.

— Неужели все так плохо? Ты же перед своей кельей.

Викаима уставилась на покрытую паутиной дверь. Тронула ручку. Серебристые нити дрогнули и осыпались вниз, истаивая без следа. Девушка облизнула губы и шагнула внутрь, стараясь дышать ровно и спокойно. Если у нее жар, неудивительно, что ее преследуют кошмары. Незачем поднимать шум и пугать Эвенгира.

И видения будто испугались ее решимости. Снова взвихрилась круговерть цветных пятен — привычный мир вернулся, словно и не было ничего необычного.

Викаима вздохнула и сделала несколько шагов по маленькой комнатке, обнимая себя руками. Окно было распахнуто настежь, пропуская внутрь потоки теплого летнего солнца, но девушку ощутимо знобило. Где-то в глубине сердца замер осколок льда, никак не желавший таять.

Не раздеваясь, она забралась на узкую кровать и закуталась в одеяло. Ватным облаком навалилась сонливость. Девушка потерла слипающиеся глаза и зевнула, незаметно проваливаясь в царство грез.

Разбудил ее стук двери и громкий, бьющий по ушам окрик:

— Викаима!!!

— Что? — Она удивленно моргнула и подняла голову.

Холод исчез. Девушка не знала, сколько ей удалось проспать, но чувствовала она себя свежей и отдохнувшей. Впрочем, обрадоваться чудесному излечению мешало разгневанное лицо нависшей над кроватью жрицы.

— Тебя вызывает император! Что ты натворила?!

— Я?

Наставница глубоко вздохнула и уже спокойней уточнила:

— Я слышала, что ты пробралась на церемонию открытия Совета?

— Ну... Я просто хотела немного посмотреть... Я ничего такого не делала! — с легкой неуверенностью возразила Викаима.

Жрица устало потерла виски и взмахом руки прервала ее сбивчивые оправдания.

— Нет времени на объяснения. Приведи себя в должный вид и поскорее! Не хватало еще заставлять императора ждать!

Девушка послушно откинула одеяло и спрыгнула на пол. Наставница поморщилась.

— Смени одежду. Эта измята до безобразия. Надень праздничное асэхи. Да торопись же, что застыла столбом! И не забудь напудрить лицо. Ты выглядишь неприлично.

Викаима покосилась на маленькое зеркальце, закрепленное на стене. Неприлично! Чего такого неприличного в самой обычной родинке над губой? До того как девушка попала в обучение к жрицам, ей не приходилось слышать дурных слов о своей внешности. А тут — все не так! И волосы не гладкие, и кожа слишком смуглая, и родинка вот... тоже... Она мазнула кисточкой по лицу, с трудом удерживаясь, чтобы не показать своему отражению язык. Можно подумать, посыпанная белой крошкой она смотрится лучше. Пф!

— И долго ты еще будешь гримасничать? — одернул ее холодный голос.

— Все-все, я уже почти готова! — Викаима быстро сбросила измятую рубашку и завернулась в зеленое асэхи, украшенное на рукавах тонкой серебристой вышивкой. Не дожидаясь напоминания, натянула на голову капюшон, пряча растрепавшиеся кудри.

Судя по кислому лицу старшей жрицы, особенного улучшения в облике Викаимы не произошло.

— Идем...

Только выскочив вслед за наставницей в коридор, девушка вспомнила, что так и не успела поменять обувь, и теперь из-под подола выглядывали простенькие сандалии, нацепленные на босу ногу.

Император, к удивлению послушницы, пожелал принять ее вовсе не в зале для аудиенций, а в личном кабинете. Наедине — знак наивысшего доверия.

Викаима очень старалась не отрывать взгляда от пола и вообще вести себя должным образом, — когда еще представится шанс посмотреть на императора вблизи? Раньше ей доводилось видеть правителя лишь мельком, на официальных церемониях. Окруженный пышной свитой, вознесенный высоко над толпой в золоченом паланкине, он смотрелся намного внушительнее. Сейчас перед ней стоял обычный подросток, к тому же еще и явно волнующийся.

Девушка поспешно тряхнула головой, прогоняя недостойные мысли. Как можно судить об императоре по его внешности? Да что с ней такое? Ей надо сосредоточиться, иначе...

— Ты меня слушаешь? — пробился сквозь путаницу ее мыслей вопрос.

Викаиму бросило в жар. Какой стыд!

— П-простите, ваше величество, я... отвлеклась... — она готова была провалиться сквозь землю.

Маэр вздохнул и подошел к высокому окну, по летнему времени распахнутому настежь. Холеные пальцы пробежались по тяжелому бархату занавесок, погладили витой шнур.

— Я говорил, что скорее всего мой вопрос покажется тебе странным, — слегка запинаясь, повторил император, — но я прошу тебя ответить на него честно. — Он сделал паузу и снова сосредоточился на занавесках.

Викаима послушно ждала, не решаясь прервать ход его мыслей. Маэр вздохнул еще раз и сухо произнес, так и не отрывая взгляда от пейзажа за окном:

— Ты девственница?

Девушка моргнула, с невероятным трудом удерживая на лице выражение вежливого внимания. Она что, ослышалась?

— Простите... что?!

Император раздраженно прикусил губу и развернулся к ней.

— Ты плохо слышишь? Я спросил, девственна ли ты.

Викаима со свистом втянула воздух, сдерживая рвущееся наружу негодование. Перед ней император, и он имеет право спрашивать о чем угодно!

— Я — послушница Аэлеры, — как можно более спокойно ответила девушка, поднимая руки и показывая тыльную сторону ладоней. — Неужели ваше величество не помнит о правилах?

Маэр покосился на тонкий контур ветви остролиста, снежно-белый по контрасту со смуглой кожей. Метка Светлой богини. У получивших сан жрицы эта метка расцветает живой зеленью. Викаима зеленую ветвь еще не заслужила.

— Я все помню, — он качнул головой, — но ситуации бывают разные. И ряд прецедентов мне известен.

Глаза девушки удивленно округлились. Иногда действительно случалось, что жрицы забывали об оказанной им великой чести. Конечно, они старались скрыть свое ослушание. Но метку богини обмануть было нельзя. Остролист чернел, выдавая оступившуюся, и никакая краска не могла это скрыть.

Правда, Аэлера милостива даже к предавшим ее... Глоток прозрачного сока алайи — и провинившаяся покидала этот мир, избегнув публичной казни и несмываемого позора.

— Я сожалею, но придется это проверить, — прервал нить ее размышлений Маэр. Не обращая внимания на растерянность девушки, он дернул за колокольчик.

Тяжелые портьеры в глубине комнаты сдвинулись в сторону, пропуская сухонького старика.

— Это мой личный врач, — пояснил император. — Проследуй за ним, он тебя осмотрит.

Викаима почувствовала, как горят ее щеки.

— Но он же мужчина! — выпалила она прежде, чем успела прикусить язык.

Маэр нервно стиснул пальцы. На его скулах тоже выступили красные пятна.

— Это приказ. Мне необходимо знать точно.

Девушка была ошарашена до такой степени, что позволила старику беспрепятственно взять себя за руку и увести в соседнее помещение.

Последующая процедура осмотра и проверки была настолько унизительной, что Викаима едва не хлопнулась в обморок. Когда ей наконец позволили одеться и вернуться к императору, она дрожала с головы до ног.

— Что... еще... угодно... вашему величеству?

Девушке безумно хотелось его ударить. Его — и проклятого старого лекаря, так нагло осмелившегося коснуться самых сокровенных мест на ее теле. Но слово императора — закон... Он вправе приказать что угодно, ей же надлежит подчиняться... Каким бы странным и неприятным не оказался приказ.

Маэр снова принялся разглядывать тяжелые занавеси, старательно отводя взгляд.

— Тебе выпала честь... оказать империи огромную услугу, — он запнулся, и в кабинете опять повисла тишина.

Викаима ждала, покорно наклонив голову.

— Возможно, ты слышала о необходимости стабилизации Барьера. Ты отправишься туда в качестве помощницы одного из ловцов. Немедленно. От твоего беспрекословного подчинения зависит восстановление преграды между царством Киренха и нашим миром.

— Аа-а... — невразумительно выдавила она.

— Ты плохо меня расслышала? — напряженно уточнил Маэр.

— Нет, но... почему я? — растерялась послушница. — Я же еще не жрица... и... есть куда более способные...

— Я не собираюсь обсуждать с тобой мои решения! Ступай вниз, все ждут только тебя!

И лишь спустившись на залитый светом внутренний двор, Викаима вспомнила, что так и не спросила у императора, зачем нужно было проверять ее невинность.

ГЛАВА 4

Хеан с отстраненным любопытством следил, как из дворцовых ворот выбежала послушница и замерла, щурясь против солнца. Викаима — так ее звали. Имя не имело значения, но он его запомнил, как и кучу другой не очень полезной информации. А полезной было совсем немного: послушница подходила для его целей.

Девушка сделала неуверенный шаг вперед. Ее и без того большие карие глаза стали почти огромными, когда она рассмотрела тех, кто стоял во дворе. Хеан позволил себе усмехнуться. Боится...

Мало кому из живых доводилось видеть опустошенных. Ловцы не любили демонстрировать, что остается от их жертв. Слишком страшное это было зрелище. И опасное. Оно могло спровоцировать ненужные волнения.

Человеческого в этих существах почти не осталось. Потерявшие душу походили на высушенных мумий. Потрескавшаяся серая кожа туго обтягивала пока еще нетронутые кости, грязные лохмотья то и дело норовили свалиться с исхудавших плеч. В опустевших глазницах плескалась тьма, едва не выливаясь через край. Покорные и преданные слуги... Они могли еще пригодиться у Барьера.

Те из них, кто дойдет, не рассыпавшись в прах.

Трое ловцов предпочли забрать свою долю живыми, заставив императорского палача дополнительно сковать заключенных еще одной, общей цепью. Хеан считал это несусветной глупостью. Цепь... что цепь? А если среди отребья попадется удачливый воришка, способный разомкнуть кандалы? Три десятка отчаявшихся людей против одного ловца... Это могло окончиться и гибелью последнего. Случаи уже были. Неоправданно высокий риск. Да и смерть у Барьера куда чище, чем от рук обезумевших пленников.

И сейчас во дворе тихо покачивалось из стороны в сторону несколько десятков опустошенных: та часть, что досталась Хеану по договору.

Маэр просил, чтобы после ритуала тела предали земле, но, разумеется, Хеан его не послушал — ведь при заключении сделки этот пункт не оговаривался. И потерявшие душу мрачным эскортом окружали ловца, готовясь последовать за ним в свой последний путь.

Хеан имел право превратить девчонку в одну из них, прямо сейчас, на этой солнечной брусчатке... Искушение было огромным. Ее сила сейчас ощущалась слабее, чем на Совете, но все равно ловец чувствовал, как по коже проносятся огненные искры, пробуждая воспоминания...

Расширенные от ужаса глаза, на дне которых все еще плещутся остатки надежды... Они всегда надеются. Эта надежда угасает уже после смерти...

Мгновение до удара. Краткий миг абсолютного упоения властью... Его хочется растянуть, но когда чужая душа так близко, это практически невозможно... Привычно и удобно ложится в ладонь шершавая рукоять древнего кинжала...

Их кровь всегда кажется чересчур горячей, почти обжигающей... Наслаждение на грани боли. Все, как всегда... Но каждый новый раз — он особенный. Каждая душа — неповторима...

В голове взрывается фонтан разноцветных искр. Чужие эмоции, чужие мысли, чужие чувства... Нет. Теперь уже его, и только его.

Краденое или выторгованное — неважно. Все равно будет замирать от эйфории сердце, все равно будет танцевать в крови сила... Ее не хочется отпускать, но это опасно. И с легким щелчком раскрывается кристалл, вбирая драгоценные излишки, пряча их до нужного часа...

Совет решил одним ударом добиться двух целей: откупиться от ловцов и очистить переполненные тюрьмы. Формально это удалось. Грязные людишки несли в своих душах лишь слабые отголоски силы, но даже такая сделка была лучше, чем ничего.

Маэр, несомненно, думал, что его предложение невероятно щедро. Ведь согласно правилам Хартии ловцы не имели права самовольно похищать души. И нарушить эти правила невозможно: тут же вспыхнет тревожным лиловым пламенем въевшаяся в кожу рунная татуировка, заживо поедая отступника.

Хеан усмехнулся. Нарушить правила невозможно. Но в связывавшем по рукам и ногам своде положений оказалось так много удобных лазеек... Те, кому предначертано умереть, те, по ком уже кричала шальра, — такое убийство ловцам сходило с рук и позволяло накопить резерв сил.

Плата императора соответствовала трем годам кропотливой охоты и, конечно же, была слишком низка, чтобы оправдать риск вмешательства в структуру Барьера. Но за столетия, пролетевшие после подписания Хартии, ловцы слишком хорошо научились чувствовать пределы допустимого. Большее количество жертв в этот раз им бы получить не удалось. А значит, приходилось соглашаться, делая вид, что цена приемлема. Люди не должны узнать правду. Не должны догадаться об истинных причинах, побуждавших ловцов поддерживать защитный Барьер.

Хеан встряхнул головой и снова посмотрел на опасливо замершую подле опустошенных девушку. Может, и с ней не стоит медлить?

На плече пошевелилась шальра, распушила белые перья.

"Слишком велик риск... — Мысли птицы перекатывались в его сознании колючими шариками, оставляя болезненный след. — У тебя нет никакого опыта в подобных играх. Год — это так мало! А если ничего не выйдет?"

— Я всегда смогу просто убить ее, — одними губами ответил Хеан.

"Сможешь. Но тебе придется пожертвовать значительной частью защиты, а это опасно. Если послушница разгадает твой план, у нее будет хороший шанс тебя уничтожить".

— Она? Разгадает? — Ловец скептически воззрился на объект обсуждения. Девушка зачем-то сняла сандалию и выставила ее перед собой, словно меч. Можно подумать, это защитит ее от мертвых. — Ты же видела ее душу.

"Даже такие, как она, способны на убийство. Во имя высокой цели".

— Свобода стоит риска.

"Смертельного?"

— В какой-то степени я уже мертв...

"Я настаиваю, чтобы ты отказался от своей затеи. А если составленное тобой заклинание не сработает? Об этом ты подумал? Ты ведь даже не уверен в его эффективности"...

— Почему ты так сопротивляешься? Разве тебе не хочется вырваться из клетки, в которую нас загнала Аэлера? Избавиться от власти клейма? Обрести практически неограниченные силы!

"До конца твоей жизни? Человеческий век короток... А потом вспоминать и сожалеть? Нет. У меня и так слишком много подобных воспоминаний. И не желаю больше говорить об этом!" — Шальра взмахнула крыльями и издала раздраженный крик.

Девушка вздрогнула и наконец-то обратила внимание на ловца. Кажется, раньше она и вовсе его не заметила за спинами опустошенных.

— К-красные... — растерянно произнесла она. Даже голос у нее казался теплым, таким же теплым, как весь ее облик. Солнечная душа... — У птицы тоже красные глаза... — Викаима сделала паузу и вдруг стремительно выпалила: — А почему?

— Полагаешь, у тебя есть право задавать мне вопросы? — Хеан лениво изогнул бровь.

Девушка недовольно насупилась, становясь похожей на лесную белку.

— Это вашей помощницей я обязана стать?

— Помощницей? — Ловец едва сдержал ледяной смешок. — В определенном смысле, можно сказать и так.

Ах да Маэр! Как любезно со стороны императора... Так удачно и так удобно подставиться. И ведь это не считая ошибок при заключении договора.

Как могли советники разрешить наивному ребенку лично договариваться с ловцами? Хеану даже не пришлось что-либо придумывать: юный император сам шагнул в открытую ловушку. Первым поднял руку, чертя руну. А согласно Хартии ловец имел право внести некоторые уточнения. Уточнения, не меняющие сути соглашения. Одиннадцатый хмыкнул. Формально не меняющие. Фактически же... Пара слов — и оговоренная цена возросла в неисчислимое количество раз. Маэр не успел сказать "нет", не успел отдернуть замершие на прозрачной преграде пальцы — и продал послушницу Храма. Интересно, что будет твориться в его сердце, когда он увидит ее мертвое тело? Может, слегка поумнеет?

— Я должна ехать на этом монстре? — хмуро уточнила девушка, осматривая оседланного керреха. Ящер, которому явно не понравилось настолько пристальное внимание, оскалил пасть и зашипел. Хеан успокаивающе похлопал его по покрытой черной чешуей длинной шее.

— Нет. Это мой.

По лицу Викаимы скользнула волна облегчения, но почти тотчас она снова поинтересовалась:

— А на чем поеду я?

— Ты пойдешь пешком. Вместе с остальной свитой.

Она покосилась на опустошенных и побледнела. Кажется, сам Хеан пугал ее куда меньше. Чудная... Впрочем, это удачно. Так у него намного больше шансов выиграть.

Ловец сощурился, проверяя связывающий аркан. Силовые линии, невидимые простым смертным, полыхнули алым, беспрепятственно свив кокон вокруг сердца девушки. Последний, завершающий виток — и формирование цепи было закончено.

Теперь ей уже не избежать своей участи. Договор полностью вступил в силу.

ГЛАВА 5

Викаима покачнулась. Ледяной вихрь взметнулся вокруг тела, замораживая ее, превращая в беспомощное изваяние. Сандалия выпала из ослабевших пальцев, издав глухой стук от удара о камни под ногами. Мелькнули и пропали призрачные тени.

Грудь страшной тяжестью сдавили невидимые цепи, мешая вдохнуть, перед глазами снова закружилась мешанина цветных пятен. Как тогда, в Храме... Но в прошлый раз не было режущей боли, от которой хотелось кричать. И она бы закричала, но из раскрытого рта вылетел только надрывный кашель.

Ноги больше не держали, и Викаима осела на нагретую солнцем брусчатку. Вокруг мягким облаком закружились белые хлопья. Туман успокаивал и навевал дрему, его прикосновения казались теплыми и уютными. Хотелось закрыть глаза и позволить затянуть себя насовсем. И она уже почти согласилась уйти в этот туман, когда чьи-то костлявые пальцы резко схватили ее под локоть и дернули вверх.

— А ну приди в себя! Это еще что за фокусы?!

Резкий окрик сопроводили увесистые шлепки по щекам. Викаима вздрогнула и очнулась.

— Ты принадлежишь мне, — сухо процедил ловец, сверля девушку бешеным взглядом. — Поняла? — И он снова встряхнул ее.

Викаима попыталась возразить, но снова закашлялась. Во рту появился неприятный солоноватый привкус.

— Ты больна? Что это? Чахотка?

— Нет... — на этот раз ей все-таки удалось ответить.

На плече Хеана завозилась шальра, издав стрекочущую трель. Девушка покосилась на птицу. Белая, как свежевыпавший снег, а глаза такие же красные, что и у хозяина. Как у демонов Киренха. Но разве у демонов бывают теплые руки?

— Идем. Мы теряем время. — Ловец так резко разжал пальцы, что Викаима пошатнулась.

— Я иду, иду! — поспешно уверила девушка, очень стараясь не думать о своем возмутительном поведении. Если ее избрали, послушница должна достойно представить Храм! А не висеть на чужих руках в полуобморочном состоянии. Даже если она и в самом деле больна, необходимо собраться с силами.

— Обуться не забудь, — равнодушно посоветовал ловец, подталкивая к ней оброненную сандалию.

Викаима еще не успела как следует затянуть ремешки, когда Хеан устроился на спине керреха и отпустил поводья. Ящер тронулся, постепенно ускоряя шаг. Уже совсем скоро девушке пришлось бежать, чтобы не отстать и не быть сбитой с ног странными созданиями с пустотой вместо глаз. Она не хотела верить, что когда-то эти высушенные мумии были людьми... В них больше не чувствовалось жизни — лишь пустая оболочка, неизвестно какими силами приведенная в движение.

Опустошенные бежали ровно и неутомимо, выбивая из сухой дороги облачка пыли. Пыль оседала в горле и скрипела на зубах, заставляя Викаиму отплевываться. В Храме физическим тренировкам отводилось значительное время, но все же скоро она начала уставать — несмотря на то, что ловец придерживал своего керреха, не давая ему двигаться слишком быстро. Деревья по краям дороги сливались в зеленые пятна, утоптанный тракт казался бесконечным. Она смахнула со лба капельки пота, стараясь выровнять дыхание. Как же хотелось пить...

Викаима не заметила, как небо заволокли низкие тучи, укрывшие солнце. Тяжелая холодная капля упала прямо на нос, вынудив девушку чихнуть. Слабое накрапывание стремительно переросло в сплошную стену ливня. Ледяные струи вызывали неприятный озноб, забираясь под широкий воротник, а вскоре и вовсе насквозь промочили тонкое асэхи. Непогоде потребовалось совсем немного времени, чтобы превратить хорошо утрамбованную дорогу в вязкое болото. Девушка успела вымазаться в грязи с головы до ног, прежде чем Хеан соизволил устроить привал.

Самого ловца дождь не затронул. Капли словно натыкались на окутывающий белую фигуру полупрозрачный плащ, но не могли пробраться внутрь.

Девушка зябко передернула плечами. Опустошенные сбились в кучу возле посверкивающего зеркальной чешуей ящера, то неподвижно замирая, то едва заметно покачиваясь из стороны в сторону. Они ничего не говорили, но Викаиме чудилось, что от них исходит тихий гул.

— Опаздываем, — пробормотал Хеан, неприязненно косясь на разбушевавшееся небо. — Переход закроют. Жаль. — Он порылся в висящей на боку сумке и вытащил маленькое зеркало. С некоторым удивлением Викаима наблюдала, как ловец положил зеркало на плоский камень и наступил на него сапогом. С тонким звоном хрупкое стекло раскололось на множество мелких кусочков.

Хеан наклонился, небрежным движением собрал их и с силой сжал пальцы. На землю упало несколько капель крови.

Ловец подошел к безмолвно стоявшим опустошенным. Привычными, чуть небрежными движениями нарисовал на лбу каждого сложный символ. Кровь, попадая на мертвую плоть, вспыхивала черными огоньками, вгрызаясь раскаленным клеймом.

Закончив с опустошенными, Хеан обернулся.

— Подойди сюда. Твоя очередь.

Викаима с откровенной опаской покосилась на прожженные в ссохшейся коже линии.

— Это навсегда?

— У меня нет настроения для лекций.

Девушка не заметила, как он переместился, оказавшись вплотную к ней. Она попыталась отстраниться, но не смогла. Тело налилось свинцовой тяжестью, а кожу на лбу опалил огонь.

Закончив последний рисунок, ловец раскрыл ладонь и подбросил окровавленные осколки вверх. Испачканное стекло полыхнуло белыми огоньками и зависло в воздухе, медленно раскручиваясь вокруг невидимой оси. Из центра фигуры потянуло холодом. Капельки дождя, проходя через осколки, застывали ледяной крошкой и присоединялись к разраставшейся плавной круговерти.

Шар из белого крошева сдвинулся в сторону и опустился, нижним краем задевая землю. Там, где льдинки касались травы, она покрывалась тонкой изморозью. Шар завертелся быстрее. Внутри, словно тлеющие огоньки свечей, начали разгораться голубоватые искры. Постепенно их сияние нарастало, становясь слишком ярким для глаз. Викаима хотела отвернуться, но тело все еще не слушалось ее. Даже закрыть глаза она не могла. Девушка стояла и беспомощно смотрела на пылающие огоньки в белом хороводе, а из ослепленных глаз текли непрошеные слезы.

В тот миг, когда свечение стало почти невыносимым, шар начал погружаться в землю, разрывая ее ледяными осколками.

Зашелестела трава, заходила волнами, как неспокойное море. Вокруг ног опустошенных инеем зазмеились древние руны. Что-то хлюпнуло, шар опустился еще ниже — и мертвые тоже начали проваливаться под землю, медленно, словно что-то в глубине засасывало их. Викаима вздрогнула, когда ощутила под ногами шевеление. По коже пронеслась волна холода, и девушка в ужасе почувствовала, что тоже начинает погружаться в землю, будто хоронимая заживо. Она пыталась вырваться, убежать из цепких пут ледяной магии... Тщетно...

Влажная земля шевелилась уже у ее горла, затягивая свою пленницу все глубже и глубже. Достигла носа, залепила глаза... И обратилась в пыль, без следа развеянную ледяным ветром.

— Живая? — Чья-то рука бесцеремонно рванула ее за волосы, заставив тихонько ойкнуть.

Ее окружили закутанные в темные плащи ловцы. Капюшоны у большинства были откинуты, позволяя видеть наголо обритые головы, украшенные у левого виска сложной татуировкой: пять сплетенных воедино рун.

— Действительно, живая. — Один из ловцов шагнул ближе, склонившись прямо к ее лицу. Викаима невольно вздрогнула, желая отодвинуться, но тот, кто держал ее за волосы, оказался сильнее.

— Пустите! — выдавила она пересохшими губами. — Я — помощница Одиннадцатого!

— Помощница?! — Ловцы расхохотались. От их холодного, мертвого смеха у девушки по спине поползли мурашки.

— Пустите... — еще менее уверенно попросила она. — Мне больно.

— Это забавно... — ухмыльнулся один из ловцов. — Хеан всегда умел выбирать.

— Что тут забавного? — в душе полыхнул огонек злости, прорываясь сквозь страх.

— Твоя боль. Твои эмоции, — ловец ухмыльнулся снова, еще злее. — Твоя жизнь. Мы не можем взять твою душу, но почему бы не воспользоваться всем остальным? — Он вытащил из-за пояса тонкий кинжал с темным, почти черным лезвием, и поднес к носу Викаимы. — Как думаешь, с чего бы мне начать? — Острие царапнуло кожу, вызвав слабый всплеск боли.

— В-вы сошли с ума... — в панике выдавила девушка. Мысли метались вспугнутыми тенями. — Я же должна помочь с Барьером!

— А ты и поможешь. — Лезвие скользнуло по носу, переместилось на щеку, оставляя за собой тонкую царапину, быстро набухавшую кровью. — Твоя смерть будет весьма кстати.

— Вам запрещено убивать! — она неловко дернулась, пытаясь уклониться от кинжала, но только оцарапалась еще глубже. Оставленный на коже след казался огненной нитью.

Ловцы снова расхохотались — на этот раз нестройно и вразнобой.

— Ты уже мертва! — Кинжал пробежал по шее, уколол в ключицу, вспорол ткань асэхи на груди. Замер напротив сердца. — Часом раньше, часом позже...

В воздухе позади ловца взвился ледяной вихрь и рассыпался на льдинки, выпуская белый силуэт.

— О, а вот и Хеан. — Ее мучитель и не подумал убрать клинок, но в голосе его появилось легкое разочарование.

Одиннадцатый окинул происходящее бесстрастным взором и едва заметно передернул плечами.

— Оставь ее. У нас и так мало времени, чтобы тратить его на игры.

— Ты не хочешь поменяться? — бритоголовый не торопился убирать кинжал. — Мои еще живы...

Хеан презрительно изогнул уголок рта, шагнул ближе и отцепил чужие пальцы от волос девушки.

— Любопытная шутка, — фыркнул он. — Что-то не припомню, чтобы я любил одаривать убогих. Опусти свою булавку.

— Я тоже сумел подобрать любопытные экземпляры, — бритоголовый лениво провел лезвием вверх-вниз, оставляя еще одну кровоточащую царапину. — Может, посмотришь?

— Нет.

— Ты недружелюбен, Хеан. — Легкий вздох, и кинжал вернулся в ножны на поясе. — Смотри, как бы тебе это не вышло боком. Наша сила в единстве.

— Ваша — да. Поодиночке вы вообще ничего не стоите! — Хеан вытолкнул Викаиму из круга ловцов.

Девушка нервно втянула воздух, стараясь успокоиться. Происходящее начинало напоминать какой-то кошмарный сон. Чем она должна помочь Одиннадцатому? Император не затруднил себя какими-либо пояснениями... Викаиме тогда подумалось, что ловцам потребуется помощь Аэлеры. Теперь... теперь она была уже в этом далеко не уверена.

Она еще раз глубоко вдохнула. Нет, случившееся наверняка просто недоразумение. Все знают, что у ловцов скверный характер... Возможно, они так пошутили? Викаима стянула на груди порванное асэхи. Пальцы задели за свежие царапины, отозвавшиеся болезненными уколами. Странно, ей казалось, что кинжал едва коснулся кожи...

Девушка встряхнула головой и приказала себе не думать об этом. Лучше осмотреться, пока ловцы заняты разговорами.

Лес вокруг почти не отличался от того, где она провалилась под землю. Кажется, здесь тоже недавно прошла гроза: на листьях трепетали прозрачные капли, изредка срывавшиеся на мокрую траву. Но в том, предыдущем лесу не было широкой полосы сухостоя, простиравшейся на север. Между живым и мертвым лесом практически отсутствовал переход — словно Аэлера по какой-то своей прихоти просто провела линию по земле, лишив то, что осталось за чертой, своей милости.

От сухостоя пахло смертью. Как руки молящих о пощаде, рвались к небу лишенные листвы кривые ветки. Голые стволы опутывали серебристые нити паутины, будто истлевший подвенечный наряд. Темными призраками между стволов мелькали тени. Иногда они замирали, и Викаима замечала, как горят раскаленными угольками их глаза.

— Не стоит слишком пристально вглядываться в Бездну, — раздался над ее ухом спокойный голос Хеана.

Девушка отвернулась, но не смогла сдержать вопрос:

— Почему?

Одиннадцатый нехорошо усмехнулся.

— Потому что ты можешь ее заинтересовать.

Викаима старательно уставилась на траву под ногами.

— Хорошо, я не буду. — Если бы девушка не была так напугана, непременно бы попросила уточнений, но сегодня даже ее неуемное любопытство дало сбой. И Викаима только поправила порванное асэхи.

— Всегда бы так, — сухо одобрил ловец.

Девушка поежилась, заставляя себя сосредоточиться на изучении травинок. Ей так хотелось побыстрее вернуться в Храм! Подумать только, еще вчера его ежедневный распорядок казался таким рутинным...

— Да, но я же должна вам помочь! А чем? — Она непроизвольно подняла взгляд и тут же пожалела об этом, встретившись с пугающе алыми глазами Хеана. Он поморщился.

— Просто не мешай. Сейчас мы закончим подготовительные ритуалы... — Он махнул рукой в сторону. Викаима проследила за жестом и вздрогнула. Там, скованные длинной цепью, стояли люди.

— Кто это?

— Жертвы, — безразлично пояснил Хеан.

Группа ловцов распалась: девять из них отошли в сторону, оставляя подле закованных лишь одного. Викаиме показалось, что это был тот самый, который оцарапал ее кинжалом. Отцепив от седла своего ящера длинный посох, он начал обходить людей по кругу, прорезая в мокрой земле рваный след. Трава вокруг линии жухла, сворачиваясь черными завитками. Шальра то взмывала с плеча ловца, то опускалась обратно, издавая неприятный клекот, чем-то напоминающий песню.

— Что он делает? — преодолевая накатившее оцепенение, спросила Викаима.

— Заткнис-с-сь! — прошипел Хеан, не отрывая взгляда от проводимой церемонии. Пальцы его с силой сдавили плечо девушки. Викаима с трудом подавила болезненный вздох.

Бритоголовый тем временем замкнул рисунок. Из начерченных царапин поползли тонкие белые нити, распространявшие слабое мерцание. Нити медленно придвигались к сбившимся в кучу людям, оставляя за собой на траве липкие полосы. Коснулись ног и взметнулись по телам вверх, обвивая пленников серебристым коконом.

Звякнули кандалы, осыпаясь вниз бесполезной мелкой крошкой. Но люди по-прежнему не шевелились, застыв неподвижными онемевшими статуями. Только в глазах у них плескался страх.

Ловец вытащил клинок. Темное лезвие стало чернее ночи, острие мелко дрожало в воздухе. Ловец шагнул к ближайшему пленнику и стремительным, отточенным ударом вспорол его тело от живота до самого горла. Резко пахнуло кровью...

Викаима обмерла. Этого не может быть! Просто не может!

Ей хотелось заорать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Она дернулась, желая подбежать к бритоголовому, остановить его... Но пальцы Хеана сдавливали плечо не хуже тисков палача, а черный тем временем уже перешел ко второму человеку, третьему... Он убивал пленных, а они, истекая кровью, с медленно стекленеющим взглядом продолжали стоять, удерживаемые белесыми нитями. Не слышно было ни криков, ни стонов — мертвую тишину разрывал лишь шорох крыльев шальры.

Викаима медленно, преодолевая непонятное сопротивление, обернулась к Хеану. Сердце глухо стукнуло и застыло от ужаса. На лице ловца, пристально следившего за происходящим, отражалось лишь наслаждение, смешанное с завистью. Он хотел шагнуть вперед, коснуться окровавленных тел, поймать последний вздох умирающих...

И будто лопнула сдерживавшая ее нить. Девушка глухо взвизгнула и шарахнулась в сторону, разрывая хватку костлявых пальцев. Прочь, прочь... Сдвинулись навстречу окутанные паутиной деревья, лицо окатила волна холода. Перед глазами заплясали тени, рассыпая огненные искры... Она бежала, не разбирая дороги, лишь бы оказаться подальше от кровавой бойни... Под ноги подвернулся выползший из земли корень. Викаима споткнулась и кубарем полетела вперед, ломая колючий кустарник... Она едва успела заметить полупрозрачную радужную пленку перед собой, и в следующий миг ее тело уже катилось вниз по крутому каменистому склону... От очередного удара потемнело в глазах и она, наконец, провалилась в ничто, спасительное и безопасное.

ГЛАВА 6

— Не смейте закрывать Барьер, пока я не вернусь! — бросил Хеан остальным, дополнив требование грубым ругательством.

Проклятая служительница Аэлеры! Если она думает, что сумеет от него ускользнуть, то очень ошибается! Девушка мчалась с сумасшедшей скоростью, будто демоны наступали ей на пятки. Человек не может, не должен так бегать!

Он надеялся нагнать ее до Барьера, но все-таки не успел. Не хватило всего чуть-чуть. В тот самый миг, когда он уже протянул руку, чтобы схватить девушку, она упала и полетела вниз, проваливаясь во владения Киренха.

Хеан выругался еще раз и шагнул следом, пересекая запретную черту. Она принадлежит ему! И значит, только он вправе решать, как и когда ей умереть!

Мир дрогнул, распавшись на осколки и собираясь заново. Бездна... Небо здесь висело так низко, а звезды горели так ярко, что казалось, их можно достать рукой. Но свет их был мертв и не нес тепла. Лес исчез. Насколько хватало взгляда, вокруг громоздились разделенные ущельями обледеневшие скалы без малейшего следа растительности. Черное и серое перетекало друг в друга замершими тенями, искаженными арками нависало над головой, щерилось голодными пастями бездонных провалов... Из-под земли прорывались замерзшие сталагмиты, раскалывавшие камень сеткой опасных трещин. Под порывами холодного ветра дрожали на склонах выеденные временем камни, каждый миг грозя сорваться вниз.

Здесь заканчивалась власть Аэлеры. Здесь начиналось царство мертвых...

Из-за Барьера ворвалась отставшая шальра и приземлилась ловцу на плечо.

" Глупое решение! — царапнули его мысли птицы. — Слишком опасно!"

— Где она? — не удостоив шальру ответом, Хеан окинул взглядом безжизненное пространство, выискивая свою пропажу.

Девушка валялась далеко внизу, неподвижно замерев на камнях. Хеан чуть не сорвался на ледяном склоне, торопясь спуститься. И только нащупав на тонком горле пульсирующую вену, позволил себе перевести дух. Жива! Теперь нужно привести ее в чувство и поскорее выбираться отсюда...

Хрустальный перезвон прервал его мысли. Скалы дрогнули, завибрировав от внутреннего напряжения. Качнулась под ногами земля. А на той стороне, откуда пришел ловец, расцвело в воздухе ледяное кружево. Хеан ошеломленно смотрел, как множатся его узоры, сплетаясь в непроницаемую сеть.

"Я же говорила — это слишком опасно, — колючими комками перекатились мысли шальры. — Но ты так редко меня слушаешь".

— Какого... — он растерянно мигнул, словно кружево могло оказаться обманом зрения. — Но это же невозможно!

"Возможно. Ты же чувствовал, что они притащили сюда свои кристаллы".

— Что с того? Я тоже много чего принес с собой.

"Несомненно... — Птица раздраженно переступила с ноги на ногу. — Только чем это поможет, если ты сейчас внутри Барьера? Закрытого Барьера, осмелюсь напомнить! Зачем ты полез за послушницей? Неужели так и не научился логически мыслить?! Или наивно полагал, что прочие будут любезно ждать твоего возвращения, переживая за твое здоровье?"

— Не думал, что они рискнут меня убить, — нахмурился ловец. Кружево закончило свои метаморфозы, изящным пологом отгородив от него мир живых. Восстановленный Барьер... Полностью восстановленный: кружево было чистейшего белого цвета. Сколько сил потребовалось Десятке, чтобы осуществить это без участия Хеана? Сколько запечатанных душ пронесли они с собой в кристаллах? — Они же должны были использовать почти все свои запасы. И сейчас практически беспомощны, — продолжил вслух он свою мысль.

"Да, закрытие потребовало от них значительных сил. Но теперь это не имеет значения. Потому что ты — тут. И уже не доберешься до них. Я предупреждала, что этим может кончиться! Ты первый показал им пример. Это ведь именно ты убил Раклисса, да еще и бравировал этим".

— Я тогда был ребенком, — сухо напомнил ловец.

"И что?"

— И ничего. Если бы я его не убил и не показал свою силу, я продолжал бы до сих пор гнить на болотах и жрать лягушек — до тех пор, пока однажды озлобленные крестьяне не пришли бы ко мне ночью и не прибили вилами к воротам.

"А теперь ты будешь гнить в Бездне. Намного более приятная смерть, о да".

Хеан дернул плечом, сгоняя птицу.

— Я уже был здесь. И до сих пор жив.

"Ты собираешься провести ритуал? — шальра покружилась над безжизненным телом девушки и села чуть поодаль, с неприятным скрипом царапая когтями лед. — Ее душа даст много, не отрицаю... Но кружево — белое. Ты не пробьешь его с одной стороны".

— Нет, — ловец перевел взгляд на Викаиму. — Я не собираюсь менять свои планы из-за какой-то нелепой случайности.

"Я бы не сказала, что произошедшее случайно. Тот запас, что прочие высшие принесли с собой... Он слишком велик для банальной предосторожности. Нападение готовилось заранее".

— Десятка не могла знать, что я приведу с собой девицу! Что она взбесится и придется бежать за ней!

"Значит, они припасли что-то еще. А ты просто облегчил им задачу".

— Заткнись! — вспылил выведенный из себя Хеан. — Сейчас не время и не место разгадывать их интриги! Высшие хотели от меня избавиться, но сделали только хуже для себя! Они сейчас беспомощны, как новорожденные котята, и когда я выберусь отсюда, то они весьма пожалеют о своей неосмотрительности!

"Если выберешься", — холодно поправила шальра.

— Когда! — жестко отрезал он. — А послушница... Послушница еще заплатит за доставленное мне неудобство.

Хеан опустился у тела девушки и резко встряхнул ее. Безрезультатно: лишь безвольно качнулась из стороны в сторону голова, да сильнее закапала кровь с разбитого виска. Он тряхнул посильнее. Изодранное асэхи соскользнуло со смуглых плеч, обнажив девушку до пояса. Ловец провел пальцами вдоль свежего пореза, обрывавшегося гроздью алых брызг напротив сердца.

"Мне только кажется, или ты выбрал малоподходящее время для изучения ее тела", — съязвила птица.

— Она довольно красива, — он лениво погладил девичью грудь.

"Это таким способом ты решил заставить ее платить? Сделаешь своей наложницей?"

Хеан расхохотался, порождая в горах жутковатое эхо.

— Она не настолько красива. Я не собираюсь отказываться от своей цели ради минутной прихоти.

"Ты еще скажи, что сможешь воспользоваться ею после смерти".

— Если захочу. Но не думаю, что оно того стоит... А теперь замолчи. Я должен понять, как нам пересечь Барьер.

"Не выйдет, — на сей раз в мыслях птицы сквозило неприкрытое напряжение. — К тебе гость".

Ловец резко вскочил, вытаскивая из-за пояса тонкий прут. С губ слетело трансформирующее заклинание, и мгновение спустя пальцы уже сжимали светящийся от сжатой силы резной посох.

Черная точка, заслонившая звезды, быстро увеличивалась. Скоро Хеан уже мог рассмотреть шестерку черных крыльев, окутанных алыми сполохами, и раззявленную в жутковатом оскале пасть, наполненную рядами острейших игл. В глазах твари горело пламя, плавающее по поверхности затопленных тьмой глазниц.

— Живой... двое живых... — из глубины пасти вырвалось тонкое жало раздвоенного языка и тут же скрылось обратно.

— Я под защитой договора! — бросил ловец. — Поищи себе завтрак в другом месте!

— Договора больше не существует... — Она спустилась ниже. Теперь Хеан отчетливо ощущал исходящий от крыльев запах падали.

— Лжешь! Тебя развоплотят, если осмелишься причинить мне вред! Правила никто не отменял!

Тварь зашипела и плотоядно облизнулась.

— Правила не менялись. Но поменялась власть... Договор аннулирован, живой!

Черные крылья синхронно вспороли воздух, и она бросилась вниз, выпуская заостренные когти.

— Ты умреш-ш-шь!

Хеан отпрыгнул в сторону. Из навершия посоха метнулась молния, но крылатый демон с легкостью увернулся и свечкой взмыл вверх. Угасли алые сполохи, и тварь затерялась на фоне темного неба, сливаясь с ним.

Ловец перехватил посох покрепче и закрутил головой, высматривая невидимого врага. Он был уверен, что сможет засечь его приближение даже сейчас. Не вышло. Слишком поздно услышал свист ветра и шорох крыльев за спиной. Острые когти вонзились в лопатку, вызвав спазм боли. Хеан упал на спину, стараясь если не придавить, то хотя бы сбросить опасную тварь. Шальра рванулась в воздух, беспомощно вереща. Против порождений Бездны птица была бессильна, но связь мешала ей удалиться на безопасное расстояние, и она кружила рядом, невольно подставляясь под удар.

Тварь успела высвободить когти за миг до того, как ловец коснулся земли. С раздраженным шипением извернулась, попав под удар посоха, но почти тут же оправилась и снова бросилась на Хеана. Чересчур быстро: он еще не сформировал новое заклинание, и зубы демона беспрепятственно цапнули незащищенную плоть. От укуса по телу разлилась волна удушающей слабости. Ловец с трудом заставил себя встать. Посох грозил выпасть из дрожащих рук. А враг, описав в воздухе широкую петлю, устремился в новую атаку. Теперь эта тварь не находила нужным прятаться. Сполохи на крыльях нахально перемигивались в предчувствии скорой победы.

Собрав остаток сил, ловец рванул с пояса гроздь кристаллов. С легким шелестом рассыпались в прах прозрачные грани, выпуская наружу своих обитателей. Бездна заволновалась, напряженно запульсировал воздух... Тоненько застонали призрачные пленники, погибая последней смертью и насыщая магический дар своего убийцы...

Из посоха взметнулось синее пламя, дотянулось до танцующей в воздухе шестикрылой твари, впиваясь в ее плоть... На землю полетели обугленные перья. Она дернулась, пытаясь убежать, скрыться от всепожирающего огня... Тщетно. Ледяные языки насквозь прожигали тело, обращая его в прах. Несколько мгновений жестокой агонии — и схватка была завершена. Только черная пыль не сразу улеглась, покружив в воздухе маленьким смерчем.

— Вот и все... — устало пробормотал Хеан, силясь подняться на ноги и не думать о боли в истерзанном теле.

"Не все", — сухим шорохом отозвалась шальра.

Ловец мигнул. Прямо напротив него стоял еще один монстр.

Когда-то, возможно, это создание было тигром. Теперь от зверя остался лишь костяной остов, обглоданный темной магией. По костям перескакивали зеленоватые искры, скрепляя их и не позволяя рассыпаться. Такие же мутно-зеленые огоньки тлели и в пустых глазницах белого черепа.

Хеан попытался сконцентрироваться, но сил уже не было даже на защиту. Ни одного кристалла не осталось в запасе. Ничего, что он мог бы противопоставить новому противнику... Даже девчонка... Он просто не успеет...

Создание неспешно сделало шаг вперед и распахнуло пасть. За неровным рядом зубов заклубился темный туман...

ГЛАВА 7

Сначала появился холод. Что-то влажное и зыбкое поползло по коже, вызывая волны неприятного озноба. Тело застыло, словно залитое свинцом, и отказывалось подчиняться.

Потом пришла боль. Она накатывала то слабыми отголосками, исходившими от впившихся в спину острых обломков, то колючей россыпью уколов на месте недавних ран, мешая провалиться обратно в уютную темноту.

Хеан приоткрыл глаза, медленно, с трудом преодолевая охватившее его оцепенение. Вокруг колебался туман, сквозь который скользили недолговечные силуэты призраков. Из темной мути вынырнул тигриный череп и навис над ловцом. Хеан с каким-то пугающим равнодушием отметил, что кости изобилуют сколами и трещинами, а справа зияет обширная сквозная дыра.

— Решил растянуть удовольствие? — слова вырвались глухим карканьем, больно царапая горло.

Зеленые огоньки в глазницах заколебались, как пламя свечей на ветру.

"Я уже давно не питаюсь мясом, чужак... — костяной монстр передавал свои мысли прямо в сознание ловца, играючи пробивая защитный барьер. — А большего с тебя не взять. Твоя спутница в этом плане куда интереснее. Она хотя бы жива".

— Я тоже живой...

Тигр склонил череп ниже, почти коснувшись его лица.

"Ты пахнешь смертью, чужак... Думаешь, я не чувствую?"

— Что тебе надо? — Хеан отвел глаза и принялся тщательно рассматривать дыру, пробитую в белом черепе. Внутри перемигивались болотные огоньки, кружась в неспешном танце. Обсуждать, до какой степени ловцы еще относятся к миру живых, ему не хотелось.

Тигр клацнул зубами.

"Помощь. Твой род наделен многими дарами. Я знаю, ты умеешь искать пропавших. Ты найдешь одного из демонов".

Хеан попытался рассмеяться, но вылетевший звук больше походил на стон. Костяные лапы давили на грудь, мешая нормально дышать.

— Справляйтесь сами. У меня иные заботы.

"Меня не интересуют твои заботы, чужак. Ты поможешь мне", — Мертвая лапа усилила нажим, с показной небрежностью выдавливая из легких остатки воздуха.

— Нет.

"Да. У тебя нет выбора. Если не согласишься, я убью и тебя, и твою спутницу. Мне не придется прилагать особенных усилий: ты слишком слаб, чтобы сопротивляться. Даже встать не способен".

— Если весть о моей смерти достигнет других ловцов, вам не поздоровится. Что бы вы себе ни возомнили, Киренху не сойдет с рук нарушение договора.

"Барьер закрыт. Никто не узнает, умер ли ты от здешнего воздуха или же от моих зубов. А может, и вовсе оступился на утесе и случайно сломал шею. Скалы Бездны так опасны для чужаков"...

Хеан раздраженно нахмурился.

— Какой смысл тебя слушать? Даже если я найду пропавшего демона, разве вы отпустите меня? Зачем оставлять в живых свидетеля вашей слабости?

Зеленые огоньки в глазницах вспыхнули ярче.

"Если ты найдешь пропавшего, я помогу тебе убежать. И отведу туда, где Барьер тонок. Туда, где у тебя появится шанс пробить путь в свой мир. Соглашайся, чужак. Сам ты не найдешь это место, а дальнейший спор приведет к твоей гибели. Я уже вижу, как мертвеет кожа под моими лапами. Рожденные снаружи Барьера не в состоянии долго выдерживать прикосновения хелланов".

Это ловец знал и сам. Слишком хорошо знал.

Далеким эхом, с трудом пробивая затопивший разум холод, донеслись мысли шальры:

"Соглашайся. Кто знает, не представится ли шанс обмануть его по дороге. Ведь ты, в отличие от дважды мертвых, можешь лгать. Сейчас главное — освободиться и выиграть время".

Хеан сглотнул горький комок и уточнил:

— Кого именно мне надо отыскать?

"Узнаешь, но не здесь. С тобой встретятся другие и объяснят все. Говорить здесь слишком опасно. — Монстр покосился на черное небо, усыпанное бесстрастными звездами. — Ты согласен?"

Ловец заставил себя кивнуть головой. Костяные лапы сдвинулись, дав ему вздохнуть. Воздух Бездны ядовит для живых, но сейчас он показался Хеану сладчайшим из ароматов.

Пальцы нащупали резную поверхность посоха и рефлекторно сжались. С третьей попытки удалось подняться. Посох тяжело воткнулся в мерзлую землю, принимая на себя вес хозяина. Белым росчерком на фоне серых скал мелькнула шальра, возвращаясь на привычное место на плече. Кольнули сквозь одежду когти: птица тоже была вымотана и почти себя не контролировала.

Послушница все еще лежала без сознания. Сколько прошло времени? Следовало торопиться, если он хочет воспользоваться ее душой: для служителей Аэлеры это место куда опаснее, чем для всех прочих.

Уже не до сантиментов. Мертвый огонь невидимым потоком хлынул по связывавшей их цепи. Девушка вздрогнула, судорожно изгибаясь в тщетной попытке спрятаться, убежать от боли. Еще одна волна огня... И ресницы медленно распахнулись.

— Вставай, — приказал Хеан.

Викаима пошевелилась, стараясь принять вертикальное положение.

— Где... я?.. — Оцарапанные пальцы нервно стиснули на груди изрезанное асэхи. Глаза девушки были мутными и пустыми.

— Заткнись и иди за мной.

Костяной монстр переступил с ноги на ногу, царапнув обледеневшую землю. Девушка перевела на него взгляд и вздрогнула всем телом.

— Что... это?.. — она отшатнулась.

— Не время для пустых разговоров. — Ловец заставил себя пригасить раздражение. Послушница слишком ценна для него, а задуманная игра и без того тяжела, чтобы лишний раз усложнять.

— Почему вы... — она не договорила, вдруг резко прикусив губу. — Я никуда не пойду!

— Твоего желания никто не спрашивает.

— Тот, черный... Он убил их! — возмущенно выпалила девушка, делая несмелый шаг назад. Ее взгляд прояснился, очистившись от дымки забытья. — Император не мог вам дозволить такого! Вам запрещено убивать людей! — Она нервно облизнула разбитые в кровь губы. — Я расскажу ему и...

— И что? — безразлично уточнил Хеан. — Он сам отдал нам эти души. Часть сделки, не более того.

— Это ложь!

Шальра издала отрывистый клекот и взмахнула крыльями. Викаима отступила еще на шаг, упершись спиной в скалу, и повторила куда тише:

— Ложь... Император не мог отдать вам их... Не так... Не таким образом...

"Какая шумная... — Костяной тигр мазнул по ней неприязненным взглядом и снова обернулся к Хеану: — Успокой ее".

Ловец едва заметно нахмурился. От девушки шума было куда меньше, чем от самого монстра. Кто их может услышать тут, на окраине Бездны, у самого Барьера? Лишь скованные мертвым льдом скалы да бесстрастные звезды на низком небосводе.

Кроме того, за метаниями послушницы было любопытно наблюдать. Девушка походила на птицу, попавшую в силки, но еще не осознавшую этого. Слишком эмоциональна она для служительницы Аэлеры. Но у него сейчас мало времени, чтобы наслаждаться изучением.

— Идем. Поговорить мы можем позже.

Викаима плотнее запахнула асэхи.

— Я не пойду с вами, — слова были тихими-тихими, как дуновение ветерка.

— Девчонка... — Хеан шагнул к ней и схватил за руку. — У тебя нет права выбора! Твой драгоценный император продал тебя, и теперь ты обязана выполнять мои приказы!

— Не обязана! Вы нарушили правила Хартии и убили людей! Я вернусь к императору и доложу ему об этом!

— Глупо, — он усмехнулся. — Очень глупо предупреждать о подобных вещах. Разве таких гонцов отпускают живыми?

Девушка посерела.

— Вы не посмеете! Я послушница Аэлеры!

— Я? Посмею, но в этом нет необходимости. Ты никуда не уйдешь и никого не предупредишь. Ты принадлежишь мне, как часть сделки с императором. Как те, что уже мертвы.

— Но я ведь просто помощница... — неуверенно возразила Викаима. В расширенных глазах заметались вспугнутые тени. — Причем тут это?

Хеан зло скрипнул зубами. Не так, совершенно не так он хотел разыграть этот козырь.

— Он обманул тебя. Или что-то не договорил. Мне никогда не нужна была помощница. Император продал мне твою душу, светлая.

— Ложь!!! — Девушка резко оттолкнула его в сторону, едва не опрокинув навзничь, и побежала, оставляя на сером льду рваную ниточку кровавого следа.

Костяной тигр зашипел, припадая на передние лапы. Зеленые огоньки вокруг его тела взвихрились метелью.

"Она нам только помешает! Я убью ее".

— Нет! — поспешно возразил Хеан. — Девчонка устала и далеко не убежит. К тому же она потеряла свои сандалии. Скоро изрежет себе ноги и остановится.

"И не сможет идти! А ты слишком слаб, чтобы нести ее! Почему ты так заботишься о живой? Для твоего рода это странно, чужак".

— Я не обязан тебе отвечать, — неприязненно отрезал ловец, наблюдая за Викаимой. Тигр был прав: с разбитыми ногами она будет им мешать. Но бежать вслед за девушкой не было сил.

На счастье, совсем скоро путь послушнице преградил широкий и длинный разлом, черной пропастью расколовший мерзлую землю. Чтобы обогнуть его, Викаиме пришлось бы вернуться назад. Девушка замерла и затравленно огляделась.

Огромные глаза... Сердце нараспашку. Ловец устало потер виски. По ее лицу можно читать ничуть не хуже, чем по раскрытой книге. Напугана и дезориентирована, но все еще не хочет сдаваться. На что она надеется?

— Я никуда не пойду с вами! Я призову аагира и вернусь к императору! — Викаима резко вскинула к небу руки.

Хеан криво усмехнулся. Аагира? Находясь в Бездне, за запертым Барьером? Ну-ну. Или она до сих пор не поняла, куда попала?

Тем временем девушка опустилась на колени и что-то забормотала себе под нос. Ловцу уже доводилось видеть, как призывают светлых ящеров. И он прекрасно знал, что это требует очень много сил, а Викаима и так едва держалась на ногах.

Тяжело опираясь на посох, он приблизился на несколько шагов. Викаима не заметила этого. Глаза ее были закрыты, а сама она слегка покачивалась из стороны в сторону, впадая в транс.

— Прекрати. Ты не пробьешь Барьер.

Но девушка его уже не слышала. На кончиках ее пальцев загорелись крошечные огоньки. Зарождавшийся в них мерцающий свет пополз вверх по рукам, окутывая их тонким флером.

"Она не может отсюда воззвать к своей богине... — в мыслях шальры сквозило неприкрытое недоумение. — Она всего лишь послушница. Как же?.."

Свечение набирало силу, распространяясь по всему телу и образуя кокон. Сначала полупрозрачный, он медленно начал мутнеть, становясь похожим на драгоценное рехское стекло. Серебристые искры призрачными рыбками сновали сквозь флер, то выныривая наружу, то бесследно растворяясь в дымчатой субстанции.

Хеан сделал еще шаг и остановился.

"Почему ты медлишь? — прошелестела птица. - Если это не остановить, она будет не в состоянии идти..."

— А если у девчонки получится? — одними губами произнес ловец, опасливо косясь на костяного тигра. — Ты ведь знаешь, я ее выбрал не случайно...

"Мы в Бездне. Только ребенок станет надеяться на такое запредельное чудо".

Хеан лишь досадливо отмахнулся. То, что послушнице удалось войти в транс, само по себе чудо. Как и то, что ее силы проснулись в этом мертвом месте. Почему бы не дать девчонке шанс? Конечно же, послушница хочет убежать одна, но если ей удастся призвать аагира...

Монстр, до того замерший неподвижной статуей из белой

кости, издал низкий рык и стремительно помчался на коленопреклоненную

послушницу. Хеан не успел даже дернуться, как тигр настиг девушку и

прыгнул ей на спину, целясь зубами в незащищенную шею.  

Шальра рванулась вверх, но ловец спохватился слишком поздно... Он уже готов был увидеть, как брызнет из перекушенной вены алый фонтан, когда невидимая рука отбросила костяного монстра прочь, как нашкодившего котенка. С тоскливым воем тигр закувыркался в воздухе и с грохотом рухнул вниз. По серому льду побежала сеть рваных трещин.

А из сомкнутых рук девушки рванулся в низкое небо ослепительный сноп света.

На миг, томительно краткий миг Хеан успел поверить в несбыточное — что послушнице удалось проникнуть сквозь Барьер и призвать аагиров. Но свет раскрылся над их головами серебристым цветком и бессильными каплями покатился вниз, на мертвую землю. В тонком кружеве Барьера не возникло ни единой прорехи.

Светлая богиня не слышит тех, кто попал в Бездну. Здесь начинается власть другого бога.

ГЛАВА 8

Викаима в очередной раз споткнулась, попав ногой в незамеченную щель, и едва не упала. Связанные за спиной руки противно ныли, отвлекая от петляющей среди скал тропы. Впрочем, сердце болело куда сильнее.

Как только она могла повести себя столь постыдным образом?! Да разве так поступила бы на ее месте любая другая жрица? Ее выбрали, ее одну из сотен других... Сочли достойной, чтобы она представляла Аэлеру перед лицом ловцов. Доверили участвовать в восстановлении Барьера, защищающего все живое! А она чуть не разрушила его собственными руками! Викаима до крови прокусила губу... То есть, конечно, вряд ли ее слабые потуги нанесли бы Барьеру сколь-либо существенный вред, но сама попытка... Любая нормальная жрица скорее выпила бы сок алайи, чем даже помыслила о подобном.

Да как только в ее голове родилась мысль призвать аагира? Неужели она забыла, что только удостоенные носить зеленую ветвь имеют на это право? Викаима расстроенно слизнула с губы солоноватые капли и вздохнула... Мало ли что она знает формулу призыва! Все равно не по праву: подсмотрела тайком в книгах, которые ей читать никто не разрешал.

Викаима оторвала взгляд от узкой тропы и пару мгновений изучала спину медленно ковыляющего впереди Одиннадцатого. Его одежда потеряла первоначальную белизну, покрывшись пылью и кровью, кое-где зияли неаккуратные прорехи.

Девушка вздохнула еще раз. Даже если ловец не соврал! Даже если император действительно продал ее душу... Что такое ее душа по сравнению с жизнями всех обитателей империи? Она радоваться должна, что принесет такую пользу... А она... Неудивительно, что ее до сих пор не посвятили. Почему она все время ведет себя столь дурацким образом? Неужели жрец, когда-то остановивший на ней свой выбор, все-таки ошибся?

Звон серебра...

Два аагира изгибают чешуйчатые шеи и косятся на безоблачное небо. Ящеры слишком молоды и еще не позабыли, что когда-то могли летать. Сейчас крылья у них обрезаны, а гибкие тела опутаны ремешками упряжи, украшенной серебром. Серебряный же узор вьется по дверцам крытой повозки, сплетаясь в виде веток остролиста. Солнце отражается в начищенном до блеска металле и разбегается по земле яркими сполохами. Когда повозка едет, кажется, что остролист качается на ветру. Сейчас рисунок замер, застыл в совершенной неподвижности...

— Ваша дочь согласна? — шелестит сухой травой голос жреца.

— Не дочь... племянница... от сводной сестры... Та померла уж лет пять как... Вот мы ее и приютили... — Этот голос знаком. Обычно усталый и холодный, сейчас он дрожит от волнения, которое невозможно унять.

— Она согласна? — безучастно повторяет свой вопрос жрец.

— Конечно же! — неприкрытое удивление. Кто бы не согласился? Быть жрицей богини Жизни — великая честь. Разве может сравниться с такой судьбой прозябание в бедной деревушке? — Но... ее внешность... — Решается он обратить внимание своего собеседника. Вдруг тот не заметил, не рассмотрел, что под слоем пыли слишком смуглая кожа, слишком темные глаза, слишком курчавые волосы... Неподобающая внешность для жрицы Храма Аэлеры. А он слишком честен, чтобы не сказать об этом.

Жрец лишь небрежно отмахивается худой рукой. Мелькают зеленые листья.

— Я чувствую, что у нее есть дар. Внешность — не более чем оболочка. Главное — то, что внутри. Истинная суть.

Мужчина послушно кивает. Он не понимает своего собеседника, но теперь уверен — девочку не отправят домой, когда отмоют и разглядят получше.

Жрец развязывает кошелек и опрокидывает его над дрожащими ладонями крестьянина. Звон серебра. Монеты льются сверкающим ручейком, бликуя на солнце. Идеально круглые, полновесные, без единого изъяна. Изящный контур листка остролиста на протянутой руке — Храм Аэлеры имеет право чеканить собственную монету, и она ценится куда выше имперских денег.

Серебряная струйка иссякла, холодной лужицей растеклась в чужих руках. Двадцать монет. Щедро, невероятно щедро. Но Светлая богиня всегда с лихвой награждает тех, кто сумел воспитать достойных.

Жрец берет ее за руку. От его одежды пахнет черемухой, а пальцы у него холодные, как подтаявшие ледышки. Внутри возка темно: солнцу трудно пробраться сквозь густую вязь решеток. Аагиры трогаются плавно, едва заметно. Но дорога плохая, и повозку трясет. Бьются друг о друга окованные металлом дверцы.

Звон серебра...

Погрузившись в воспоминания, Викаима не заметила, как невольно ускорила шаг и налетела на ловца, сбивая его с ног и падая сама. Лишенная насеста шальра с резким клекотом взмыла в воздух. Хеан громко выругался, заставив девушку покраснеть.

Темные скалы отозвались легким эхом. Замерший впереди скелет тигра стремительно развернулся, зеленоватые искры взметнулись вокруг костей в бешеной круговерти.

"Тиш-ш-ше!" — прорвались в сознание девушки чужие мысли. Викаима нервно сглотнула: мертвый зверь пугал ее. Интуиция подсказывала, что перед ней враг, и враг опасный. Вот только Хеан и слушать не пожелал о ее тревогах.

— Я же случайно... — пробормотала она, неуклюже стараясь подняться. Ноги скользили на обледеневших камнях, а связанные за спиной руки мешали удержать равновесие. — Если бы вы меня освободили... — начала девушка и тут же осеклась, встретив полный бешенства взгляд ловца.

Конечно же, он не станет этого делать. Да и кто бы стал? Она уже успела продемонстрировать, какую опасность может представлять, оставленная на свободе...

Викаима снова куснула губу. Так опозориться... Даже если она поклянется, это вряд ли что-то изменит.

— И долго ты намерена так стоять? — раздраженно поинтересовался ловец.

— Я просто задумалась! Я уже иду!

"Тише, иначе я..." — Монстр угрожающе клацнул зубами.

— Но я и так говорю тихо! — не выдержала девушка. — Да и нет тут никого!

— Иди вперед, — прервал ловец ее спор с мертвым чудовищем. Вернувшаяся на его плечо шальра сверлила Викаиму своими странными глазами, больше похожими на свежие раны. Девушка поежилась и отвернулась, начав старательно разглядывать камни внизу. Те не представляли собой ничего интересного, но хотя бы не пугали ее. Обычный камень, мертвый на много локтей вниз — она не чувствовала даже привычных отголосков силы.

Костяной монстр впереди двигался ровно и неутомимо, будто механическая игрушка. Тропа становилась все уже и уже, сжимаемая тисками рвущихся в небо черных скал, кое-где отполированных неведомой рукой до зеркального блеска. Но вместо живых людей это зеркало отражало лишь смазанные серые тени, и девушка старалась не вглядываться.

Время от времени скалы сходились над их головами, образуя странные арки. Проходя под ними, Викаима непроизвольно ускоряла шаг и втягивала голову в плечи: ей казалось, что достаточно одного сильного дуновения, и неустойчивая конструкция обрушится, погребая под собой неосторожных путников.

Танец болотных огней на костях мертвого монстра тоже вызывал озноб. Девушка пыталась смотреть только вниз, на петляющую тропу. И едва не споткнулась снова, когда тигр вдруг замер, как вкопанный, и зашипел, порождая странное эхо.

Скалы зашевелились, расползаясь в стороны. По зеркальным граням побежала ажурная вязь ледяных узоров, образуя пушистую бахрому. Взметнулся мокрыми щупальцами туман, в мгновение ока затопив все вокруг мутной взвесью.

А когда туман осел, она увидела демонов. Они почти сливались со скалами: странного покроя одежда и чешуйчатая кожа были черно-серыми, как отраженные в каменных зеркалах тени. Их выдавали лишь удлиненные к висками узкие красные глаза.

Когда эти глаза уставились на Викаиму, она едва сдержала крик. Из наполненных кипящей лавой расселин сочилась смерть — истинная, первородная сила Киренха.

Костяной тигр метнулся в сторону и стремительным прыжком взлетел на отвесную скалу.

— Стой! Ты обещал мне помощь! — крикнул ему вслед Хеан.

Монстр на миг обернулся и снова продолжил карабкаться вверх, цепляясь когтями за малейшие неровности камня.

"Ты еще не выполнил свою часть сделки. И значит, каждый сам за себя", — донеслось до Викаимы эхо чужих мыслей.

Один из демонов повернул голову, следя за перемещениями тигра.

— Поймать? — с небрежной ленцой полюбопытствовал он.

— Не стоит, — возразил ему второй. — Хелланы вышли из-под контроля. Нет сомнений, и этот тоже безумен. Только зря потратим силы. Дважды мертвые не нужны нам.

— Кто вы? — хмуро спросил ловец, переключая внимание на демонов. — И зачем все это представление? Неужели вы полагаете, что меня можно напугать какой-то пространственной иллюзией?

— Нам так захотелось. — Один из демонов шагнул вперед, искривляя рот в подобии улыбки. У Викаимы по спине пробежала волна озноба. — Решили произвести наилучшее впечатление на дорогих гостей.

— У меня нет желания становиться вашим гостем.

— А мы думаем, что есть, — улыбка демона стала еще омерзительнее.

— Значит, вы ошибаетесь! — зло отрезал Хеан. — Или вы тоже решили нарушить договор?

— Договор? — Демон неторопливо вытащил из складок одежды прозрачный шарик. — Какой еще договор? Никогда о подобном не слышал... — И чешуйчатые пальцы с хрустом раздавили сферу.

В воздухе запахло гарью и смрадом. Глаза заслезились, стало трудно дышать. Тропа дрогнула, как натянутая струна, и ушла из-под ног. Викаима пошатнулась и неловко повалилась на колени, не сумев сохранить равновесие.

Девушка не сразу заметила, что Хеан тоже упал, но, в отличие от нее, так и остался лежать на камнях, не делая попыток подняться. А рядом с ловцом, беспомощно раскинув белые крылья, распласталась на тропе шальра.

— Ну надо же! Как интересно... — протянул демон, рассматривая Викаиму. Быстрое движение — и его рука уже сомкнулась на запястье девушки. — Метка Аэлеры? — Острый коготь царапнул по тыльной стороне ее ладони, повторяя контуры рисунка. — Но не жрица, раз ты все еще жива... Впрочем, даже такой метки более чем достаточно, — Он широко ухмыльнулся, обнажив длинные клыки. — Реххас будет в восторге. Подобного улова у нас давно не случалось.

— А что с птицей? — другой демон небрежным жестом поднял шальру. — Это что, его любимчик? У живых такие странные привычки...

— Какой прок от птицы? Вот еще, возиться со всякой мелочью. Сверни шею и пойдем! — Жесткие пальцы рванули Викаиму за собой.

ГЛАВА 9

Усыпанное звездами небо дарило иллюзию свободы. Решетка, преграждавшая к нему путь, казалась чисто символической: тонкое, не толще волоса, сплетение черных нитей. Но от земли до нее было больше шести человеческих ростов, а идеально гладкие стены, охватывавшие пленника широким кольцом, не давали возможности подняться даже на один.

Ловец раздраженно прошел вдоль изгибающейся стены, проводя по ней рукой. Нет... Ни выбоины, ни трещины, ни скола — неведомая сила будто расплавила горы, а затем отлила из них каменный цилиндр. Двери Хеан не видел.

"Остановись... — колючими комками перекатились в сознании ловца мысли шальры. — Ты лишь доведешь себя до изнеможения".

— Отсюда должен быть выход. Жаль, что ты не помнишь, как мы сюда попали.

"Я не могу противостоять их магии, и с этим ничего не поделать".

— Знаю, — он резко остановился, едва не поскользнувшись на затянутом коркой льда земляном полу.

Шальра неуверенно переступила лапами и замерла. Изломанные крылья бесполезной тряпкой мазнули по земле.

Ловец скрипнул зубами. Чужая боль скручивала внутренности, не давая нормально думать.

— Зачем демоны это сделали? Не могли они не понимать...

"Почему нет? Ведь в договоре это не прописано, а после установки Барьера прошло неисчислимо огромное количество лет".

— Я думал, время течет здесь медленнее, чем снаружи, — возразил Хеан.

"Точно неизвестно. Еще никому из живых не довелось пробыть здесь так долго, чтобы рассчитать. Но у тебя есть уникальный шанс раскрыть эту тайну, — саркастически заметила шальра. — И унести ее с собой в могилу".

— Не вижу ничего смешного, — Хеан раздраженно ударил кулаком по гладкой стене. Рука соскользнула, словно прошлась по смазанной маслом поверхности. — Я выберусь отсюда. Тем более что демоны не убили ни меня, ни тебя. Значит, им что-то нужно.

"Значит, они убьют тебя, когда нужда пропадет. И меня они не убили только потому, что вмешалась послушница. Теперь ты ей обязан".

— Нет. Ее никто не просил вмешиваться, — сухо заметил ловец. — Я уже однажды терял связанного.

"Я помню, — едва слышно ответила шальра. — Такое забыть невозможно"...

— И я не спятил, — закончил Хеан, игнорируя замечание птицы.

"Последнее сомнительно. С учетом твоих поступков. Замысел с этой девушкой"...

— Ты же понимаешь! Если мне удастся заполучить душу служительницы Аэлеры по ее доброй воле...

"По доброй... Она боится тебя. И с каждым новым разговором пропасть между вами лишь будет шириться. Ты слишком редко и мало общаешься с людьми, чтобы у твоего безумного плана появился шанс".

— С мертвыми проще. И куда спокойней... — Ловец устало вздохнул. — Неважно! Послушница просто ко мне не привыкла. Вот увидишь, спустя некоторое время ситуация изменится.

"Еще не вернул ее, а опять предаешься мечтам... А если она уже пошла на корм демонам? Ты ведь сейчас не чувствуешь девчонку".

Хеан скрипнул зубами. Тут шальра была права. Он действительно утратил ментальную связь с послушницей и не мог восстановить ее, как ни старался.

— Но ты утверждала, что ее поимке демоны обрадовались куда больше.

"Вопрос в цели использования... — Птица склонила набок голову, рассматривая его немигающими кругляшками алых глаз. — Разве ты не помнишь легенды?"

— Бред, — отмахнулся ловец. — Легенды порождаются глупыми выдумками невежественных крестьян. В них нет ни капли истины.

"Ты еще слишком молод, чтобы утверждать это".

— Довольно! Нам надо выбраться отсюда, а не обсуждать мой возраст и древние легенды.

"Ты уже пытался, — напомнила шальра. — Стены чересчур гладкие, чтобы забраться наверх. Да я и не думаю, что это хорошая идея. Слишком уж безобидной выглядит решетка".

— Значит, я найду другой способ! — оборвал ее Хеан.

"Но другого нет. Не надеешься же ты просочиться сквозь стены, как призрак?"

— Сквозь стены? Нет. А вот сквозь пол... — Ловец опустился на колени и медленно провел рукой по покрытой льдом земле. Преграждающего контура не ощущалось.

"Бред! — птица издала издевательский клекот. — Ты растерял последние силы, когда дрался с демонами. Ты истратил все взятые с собой запасы душ. И намереваешься построить переход?"

— Мы же в Бездне, так? Мои способности здесь должны возрасти.

"Но это тоже легенда, — язвительно уточнила шальра. — Интересный у тебя подход: верить только в то, что удобно".

— Эту легенду мы в состоянии проверить. Чем и займемся.

Птица царапнула ледяной настил, оставив едва заметный след.

" Шансы невелики. Ты опять хочешь пойти на неоправданный риск".

Хеан сощурился, пристально рассматривая шальру.

— Боишься?

"Тебе не приходилось умирать. Ты не поймешь".

— Как сказать... — задумчиво отозвался ловец. — Я ведь чувствую почти то же, что и ты.

"Когда ты дрался с Раклиссом, выбора не было. И ты успел найти для меня новое тело и восстановить связь меньше чем за сутки. В тот раз нам повезло. Невероятно повезло. А сейчас мы в Бездне. Самое большее — ты успеешь добраться до Барьера".

— Да, да... Если не погибну еще раньше — от боли... — Хеан потер гудящие виски. — Но я не хочу становиться рабом Киренха. Он наверняка захочет отыграться за обман, рано или поздно.

"Ты не отвечаешь за весь род".

— Разве богов когда-нибудь беспокоили такие мелочи? — он фыркнул. — Я попробую вызвать переход. Постарайся выдержать.

Шальра неуклюже проковыляла к стене и уселась на лед, съежившись белым комком.

"Ты никогда меня не слушаешь"...

Хеан небрежно отмахнулся. Чужие мысли и чужая боль мешали сосредоточиться — и значит, их нужно было изолировать, запереть в самом дальнем уголке сознания.

Он еще раз провел рукой по обледенелой земле. Контура не наблюдалось, но нечто инородное все-таки присутствовало. Если бы определить, что... Нет, не выйдет. Слишком далеко странная сущность, слишком надежно укрыта. Да и какая разница? Она не сможет заблокировать переход, а все остальное не так уж и важно.

Ловец опустился рядом с шальрой и протянул ей ладонь. Когти птицы прошлись острыми лезвиями, с легкостью разрезая кожу. Хеан ненадолго замер, сложив пальцы ковшиком и выжидая, пока крови наберется достаточно. А она текла медленно, словно успела замерзнуть прямо в его жилах и превратиться в лед. И казалась черной, как отполированная стена за спиной...

— Проснись! — резкий клекот заставил его встряхнуться. Несколько драгоценных капель сорвались с пальцев и полетели вниз.

— Не дергайся. Все в порядке, — возразил он спутанным мыслям птицы. — Я просто немного задумался.

"Ты теряешь контроль..." — не согласилась шальра, но все-таки замолчала.

Ловец вытянул ладонь вперед и зашептал себе под нос старую формулу. Капельки крови начали подниматься в воздух, формируя замкнутую спираль. Еще пара слов, и спираль принялась медленно кружиться, плавно расширяясь — до тех пор, пока не заняла почти треть камеры. Линии ее истончились до абсолютной прозрачности, Хеан едва замечал легкие искажения в воздухе, порождаемые ее движением. Боль голодным зверем рвала тело, мешая сосредоточиться. Пальцы начали дрожать, не справляясь с потоками силы. А кровь из порезанной ладони продолжала течь, вливаясь в невидимую фигуру. Но ее было мало, еще слишком мало, чтобы хватило для перехода...

Кажется, он снова потерял сознание. Всего на миг, но этого хватило, чтобы дрогнул сложный узор, искривляясь в неверном наклоне. Потянуло холодом, в мгновение ока пробравшим до костей. Тонкие линии покрылись слоем инея. Вращение спирали становилось все медленней, пока не замерло вовсе. С хрустальным перезвоном узор раскололся, беспомощными обломками падая на мерзлую землю и рассыпаясь в прах.

Ловец яростно выругался.

"А я ведь предупреждала..." — тихо отозвалась шальра. Из полуприкрытых пленкой глаз птицы медленно катились темные капли.

— Неважно, — он скрипнул зубами, стараясь не замечать боль, — я попробую снова...

"Не выдержишь. На этот раз точно не выдержишь".

— Не тебе решать!

Земля под ногами едва заметно качнулась, будто корабельная палуба. По ледяной корке побежала сеть трещин — тонких, больше похожих на царапины от когтей шальры. Та сущность, чьи отголоски некоторое время тому назад успел почувствовать ловец, рвалась вверх, яростно и нетерпеливо, разбуженная ото сна магическими колебаниями.

Из трещин змеями скользнули белые нити, замерли на мгновение и поползли вверх, разветвляясь по пути тысячами отростков.

— Это что еще за дрянь? — прошипел Хеан. Было невероятно трудно не сорваться на крик: боль отравленными иглами пронзала тело и выворачивала его наизнанку.

"Кеахра, — ответ шальры едва ощущался. Птице было еще хуже, чем ловцу, белые перья стали влажными от крови. — Она уже давно не растет в мире живых. Если верить хроникам, приближенные Киренха использовали ее для игр".

— Я про нее не слышал.

"Просто тебя никогда не интересовала Бездна".

— До такой степени — да. Эта трава опасна?

Белые отростки множились, покрывая мерзлую землю шевелящимся слоем и плотнее сплетаясь друг с другом.

"Для здешних обитателей — нет. Для тебя — да".

На концах побегов набухли черные шары, с вязким хлопком выпустившие из себя крошечные пасти. За острыми зубами мелькнули длинные жала раздвоенных языков.

"Кеахра никогда не нападает первой, она ждет, пока жертва проявит агрессию, — устало продолжила шальра. — Проблема в том, что ее испарения ядовиты. У тебя остался час. Быть может, два. — Из разверстых пастей поползли струйки сизого дыма. Тошнотворно запахло паленой шерстью. — Потом ты уже не сможешь сопротивляться галлюцинациям и пойдешь на ее зов. Случайно наступишь на один из отростков, и кеахра перейдет в атаку".

Хеан снова выругался, вымещая в словах свое бешенство.

Кеахра шевелилась, словно покрывало из змей, то и дело порождая новые пасти. Отростки изгибались в сторону ловца, тщетно стремясь дотянуться, и беззвучно щелкали острыми зубами...

Стена напротив искривилась, пошла волнами и просела, образовав в своей толще овальную нишу. В ее глубине шевельнулись серые тени и шагнули вперед.

— Уже? — вырвалось у Хеана. Ему казалось, что прошло совсем мало времени.

Чешуйчатые лапы небрежно наступили на живой ковер из хищных побегов, давя его в мутную кашицу.

— А ты оригинален, гость. Решил поразвлечься? — в узких глазах демона полыхнули отблески кипящей лавы.

— Почему бы и нет? — Ловец резко вздернул подбородок, отвечая не менее яростным взглядом.

— Ну-ну. Сколько гонора! А ведь едва стоишь на ногах... Я надеюсь, твой пернатый любимец еще не издох? — Демон подошел ближе и резким движением поднял птицу вверх, схватив за крыло. Та даже не успела дернуться. Демон качнул ее из стороны в сторону, равнодушно рассматривая. Хеана ожгло волной чужой боли. — Реххасу очень хочется взглянуть на настоящую шальру. Говорят, ее песня приманивает смерть...

— Немедленно прекрати над ней издеваться! — Руки бессознательно сжались в кулаки.

Демон презрительно фыркнул и демонстративно усилил нажим, ломая оставшиеся в крыле кости. Некоторое время он молча наслаждался выражением лица пленника, а затем лениво протянул:

— Следуй за мной, последыш предателей. Реххас хочет с тобой поговорить.

Проем в стене вывел их в узкий коридор с многочисленными ответвлениями и с чавканьем закрылся, вновь образуя непрерывно-гладкую поверхность. Здесь сумрак был еще гуще, и фигура демона почти полностью растворялась в нем. Только светлое оперение шальры позволяло Хеану не отстать и не заблудиться в хаотичном переплетении переходов.

Потолки туннелей опускались все ниже, по стенам начала сочиться вода, скапливаясь под ногами неглубокими лужицами. С каждым новым поворотом воздух становился все более застоявшимся, и дышать было все сложнее и сложнее. У ловца перед глазами уже поплыли мутные пятна, когда очередной коридор вдруг резко изогнулся и оборвался, выводя на круглую площадку под открытым небом. Звездный свет казался далеким и чужим.

— Прекрасный вид, не правда ли? — Демон вцепился когтями в плечо пленника, рывком подтаскивая к краю. Скала обрывалась вниз рваными изломами, из прорех в каменной толще щетинился грязно-серый лед. Дно провала прятали густые тени. Демон вытянул руку с шальрой над пропастью и усмехнулся: — Интересно, что будет, если я разожму пальцы? Летать она уже не может.

До Хеана докатились отголоски паники, проникающие даже через выставленную защиту.

— Не разожмешь, — он зло сощурился, выдерживая пылающий взгляд монстра. — Бессмысленный блеф.

— Твоя спутница так активно убеждала не трогать твоего питомца... — медленно протянул демон. — Вероятно, он для тебя важен. Чем?

— Не твоего ума дело.

— Да-а-а? — Небрежным движением демон подкинул израненную шальру в воздух и так же небрежно поймал, в самый последний момент схватив за крыло. — Не передумал?

— Ты хотел отвести меня к Реххасу или потренироваться в ловкости?

— Знаешь, у меня сегодня что-то рука побаливает. Прямо-таки судорогой сводит. Боюсь, не удержать мне долго твою птичку. Пальцы так и разгибаются. Почему бы нам не поговорить?

— Нам не о чем говорить.

В узких глазах полыхнул огонь — единственное яркое пятно на грязно-сером фоне.

— Есть, гость. Есть... У тебя и других предателей получилось не только улизнуть от Киренха... Вам удалось выжить за Барьером. Как? До меня доходили слухи, что это связано с вашими птицами, — когти демона сжались, глубже впиваясь в плечо ловца. — Отвечай! Или я брошу ее вниз!

— У тебя проблемы со слухом? Нам не о чем говорить! — зло отрезал Хеан.

Демон раздраженно выдохнул, на миг его покрытое серой чешуей лицо скрылось за дымкой белого пара.

— Я могу швырнуть тебя обратно в карцер. Подождать, пока кеахра доведет тебя до безумия, вытащить — и повторить все заново. И так до тех пор, пока ты не утратишь остатки своего скудного разума!

Ловец выдавил неприязненный смешок, пересиливая боль.

— Ну так давай! Мне даже интересно, что с тобой за это сделает Реххас.

— Ты переоцениваешь свою значимость.

— Вряд ли. Зачем так возиться с обычным пленным?

Демон криво ухмыльнулся.

— Твой разум — наименьшая из ценностей. Может, тебе было бы неплохо и распрощаться с ним. Сдохнешь счастливым.

— То есть? — Хеану не понравились странные нотки, скользнувшие в ответе собеседника.

— Ты же не пожелал ответить на мой вопрос. С чего мне отвечать на твой? — Демон ухмыльнулся шире, демонстрируя заостренные зубы. — Кстати, гость. Не забывай, что ты в Бездне. Здесь другие правила. — Пальцы, удерживавшие шальру, медленно разжались, и птица рухнула вниз.

Хеана окатило волной чужого ужаса. Миг — и по нервам рвануло тупой болью от удара. Если бы не когти, ввинтившиеся в плечо, он бы не устоял на ногах. Ловец закашлялся, пытаясь отхаркнуть кровь.

— Нравится? В следующий раз думай, перед тем как спорить. — И прежде чем Хеан успел ответить, чешуйчатые лапы швырнули его в пропасть.

Навстречу взметнулся ледяной порыв ветра, отбросил на отвесную скалу, протащил по острым изломам. Израненные пальцы тщетно заскользили по камням, оставляя едва заметный влажный след. Но не успел ветер как следует поразвлечься со своей новой игрушкой, как падение оборвалось: вынырнувшая из пустоты провала ледяная плита с размаху ударила снизу, подхватывая избитое тело.

Хеан тяжело закашлялся и перекатился на бок. Перед глазами мельтешили разноцветные круги. Левая рука скользнула по льду, нащупывая опору. Наткнулась на что-то теплое и слегка вздрагивающее, коснулась мокрых перьев... Связь почти не ощущалась — тонкая нить на самом дальнем уровне восприятия — и порождала волны неконтролируемой дурноты. Правая рука не желала слушаться. Ловец скосил на нее глаза и выругался сквозь зубы: перелом.

Обломок замерзшей глыбы под ногами едва заметно дрожал, продолжая свое движение вверх.

— Твое счастье, что пока ты еще нам нужен... — раздался сверху безразличный голос. Демон подождал, пока левитирующая платформа не сравняется с уровнем площадки, и небрежно переступил на нее. — Подбери свою птицу и иди за мной. Если, конечно, у тебя нет желания вернуться к кеахре или спрыгнуть вниз.

Хеан с трудом поднялся, осторожно удерживая шальру в неповрежденной руке. Только ментальный контакт позволял ловцу верить, что она все еще жива.

— Нужен? Твоя выходка могла убить меня... — тихо произнес он. — Простая случайность, и я свернул бы себе шею.

— С такой высоты? — демон пренебрежительно фыркнул. — С равным успехом ты мог ее свернуть, и попросту споткнувшись. — Он перескочил на второй ледяной обломок, поднявшийся из провала рядом с первым.

Снизу, из путаницы теней, поднимались все новые и новые глыбы, образуя неустойчивый мост. Некоторые из обломков были столь малы, что Хеану требовалось прилагать все усилия, чтобы не соскользнуть в хищно распахнутый зев пропасти. Он так сосредоточился на попытках удержать равновесие, что не сразу осознал, когда мост кончился, упершись краем последней платформы в широкую площадку. Шаг — и под ногами уже неподвижные скалы.

Ловец обернулся. Ледяные глыбы, неспешно покачиваясь, опускались вниз. Дороги назад не было.

— Что застыл, гость? Реххас не любит ждать. Не стоит тебе его злить.

Снова низкие коридоры, пропахшие затхлостью и стоячей водой, разветвляющиеся на тысячи отростков, — лабиринт, в котором чужаку слишком легко заблудиться. Здесь кое-где встречались источники света: тонкие белые прожилки в стенах приглушенно мерцали, борясь с сизой мглой. На этот раз переход внутри скалы был долгим, настолько долгим, что Хеан уже едва находил в себе силы переставлять ноги.

Очередной изгиб почти под прямым углом уперся в тупик. Впереди была глухая стена. Демон остановился, неторопливо чертя в воздухе сложную руну. Та полыхнула огнем, на миг отбросив на скалы алые отблески, и погасла, осыпавшись серым прахом. Преграждавшая путь стена изогнулась и потекла вниз, распадаясь кусками трясущегося желе.

— Прошу, — демон изобразил издевательский полупоклон. — Высокого гостя ожидают.

Хеан шагнул вперед, переступая через дрожащие камни, на его глазах превращавшиеся в лужицы вязкой жидкости. Провожатый не последовал за ним, без следа растворившись в полутьме коридоров.

После ставшего уже привычным мрака в круглом зале было слишком светло: из расставленных вдоль стен высоких светильников тонкими языками вырывалось пламя, рисуя на стенах причудливый танец теней. Сквозь проемы узких окон внутрь залетал ветер, но тут же стихал, превращаясь в едва ощутимые дуновения.

По черным плиткам пола, как нахальная насмешка над Аэлерой, вился зеленый узор, настолько ядовито-зеленый, что глазам было неприятно на нем останавливаться. Узор складывался в руны, те самые, за применение которых вовне Барьера грозила смертная казнь.

Засмотревшись на сложное сплетение символов, Хеан не сразу заметил, что уже не один. Демон возник неслышно, будто отделился от изгибающихся на стенах теней.

— А ты нагл, последыш предателей... — голос у него, как и у прочих приспешников Киренха, был слишком низким и хриплым для человека. Злым огнем полыхнули глубокие провалы удлиненных глаз на покрытом антрацитовой чешуей лице. Костяные наросты на голом черепе образовывали полукруг по затылочной части головы, от виска до виска.

Вместо привычного бесформенного балахона массивное тело покрывала тонкая кольчуга, судя по всему, из кенхилеса. Такую кольчугу на землях Аэлеры могли себе позволить только очень состоятельные люди: легкий и сверхпрочный кенхилес было очень тяжело обрабатывать, и ценился он ничуть не меньше золота.

Шальра шевельнулась в руках ловца, посылая слабую мысленную картинку. Впрочем, Хеан догадался и без ее вмешательства.

— Ты — Реххас? Тот, кто до установки Барьера был правой рукой Киренха?

— И тот, кто после установки потерял этот пост, — сухо закончил демон, бесшумно подходя ближе. — Ты много знаешь.

— Читал хорошие книги.

Из глаз Реххаса тянуло тленом вскрытых могил. Этот взгляд давил, вынуждая собеседника отвернуться. Ловец уставился прямо в узкие расщелины глазниц.

— Значит, книги... Как приятно знать, что некоторые моменты истории навсегда увековечены в людской памяти. — Демон сделал небольшую паузу и добавил: — Отложи птичку в сторону. Она помешает нашему разговору.

— Не понял? — Хеан нахмурился.

— А понимать тебе и не требуется. Тебе требуется только исполнять мои приказы. Если, конечно, ты еще хочешь жить... — Пальцы демона стремительно сдавили запястье ловца, вынуждая того разжать руку. Шальра попыталась вцепиться когтями в одежду ловца, но сил у нее не хватило, и птица безвольно рухнула вниз, белой кляксой застыв на полированных плитках.

Хеан покачнулся, не в состоянии скрыть приступ боли.

— Зачем? — с трудом выдавил он. — Ведь ты должен знать...

— Что смерть твоей птицы означает и твою? Я знаю. Именно поэтому я и сказал, что она помешает разговору. А точнее, просто его не выдержит. Я смотрю, мои подчиненные и так немного перестарались, — алые глаза скользнули по вздрагивающей на полу искалеченной шальре. — Но мы отвлеклись, а время дорого, не так ли? — Ловец не успел отреагировать, как внезапный удар отбросил его к стене. Один из светильников покачнулся и опрокинулся на пол, высыпав горку пылающих углей.

Хеан зашипел, хватаясь за сломанную руку.

— Слабо похоже на разговор!

— Отнюдь. Пока что это именно разговор. И советую тебе меня не злить — терпение не входит в число моих достоинств. — Демон смазанной тенью пересек зал и замер около ловца. — Тебе нравится в Бездне?

— Что? — Хеан моргнул, полагая, что ослышался.

Реххас резко нагнулся и рывком поднял его с пола.

— Я спросил, нравится ли тебе здесь, — когтистая лапа подтолкнула ловца к окну — узкой бойнице, вырубленной в толще камня. Снаружи простиралась каменистая равнина, мертвая и пустынная, лишь ветер завывал в расщелинах обледеневших скал. — Нравится? — Когти надавили сильнее. Хеан тяжело выдохнул.

— О чем ты? — Он очень старался не показать, что чувствует боль. — Бездна всегда выглядела так.

— Бездна... Бездна была создана куда позже твоего мира. Того самого мира, само рождение которого было бы невозможным без участия Киренха. Того самого мира, из которого Киренха изгнали — после того, как воспользовались его силой и сочли ненужным. Ненужным и слишком отвратительным... — Слова демона текли медленно, словно густая смола. — Прекраснейшая Аэлера не смогла смириться с мыслью, что в ее владениях будут разгуливать монстры. Ей это было слишком противно. И монстров отделили Барьером, внутри которого почти не действуют силы Светлой богини. Почти... — Реххас язвительно усмехнулся, выпуская из ноздрей облачка пара. — Она думала, что этого окажется достаточно, чтобы мы погибли. Прекраснейшая просчиталась — мы выжили. Мы выжили, обретя иммунитет к отравленному воздуху. Мы выжили, несмотря на то, что среди этих скал жизнь была невозможна... Вот только мне не нравится такая жизнь! — Когти впились глубже, отточенными лезвиями проникая под кожу.

— Всего лишь один из вариантов легенды, — не давая сорваться стону, с трудом прошептал Хеан.

— Легенда? — в алых глазах полыхнуло бешенство. — Не болтай того, в чем не разбираешься, щенок! Я лично присутствовал при том, как творилась эта легенда! Будь моя воля, Киренх не заключил бы это соглашение! А сил одной Аэлеры никогда не хватило бы для установки Барьера!

— И причем тут я? Некому пожаловаться на жизнь?

— Ты... — Расщелины глаз демона находились теперь так близко, что ловцу показалось — он видит, как кипит на их дне раскаленная лава. — Ты — потомок тех, кто предал Киренха. Тех, кто сумел ускользнуть, когда ставился Барьер. Тех, кто продался Аэлере за право видеть траву и солнце. Она клеймит вас, как стадо подготовленных на убой баранов, а вы и рады. Вы покорно склоняете перед ней головы, признавая ее власть. Вы забыли, кто даровал вам силу! Где твое клеймо, предатель? Я слышал, вас заставляют брить головы, чтобы вы не могли скрыть ваш рабский знак. Ну, где же твой? — чешуйчатая рука рванула Хеана за волосы. — Говори!

От удара в живот у ловца перехватило дыхание.

— Зачем... тебе?..

Следующий удар пришелся в челюсть, едва не выбив зубы. Во рту снова появился мерзкий привкус крови.

— Когда я спрашиваю — надо отвечать, предатель. Или твой жалкий умишко не в состоянии постичь этой простой истины?

Хеана впечатало в стену. На пол посыпались кусочки отбитой мозаики.

— Как у всех... — тяжело произнес он. — Но... при посвящении... они останавливают рост волос... На меня эти руны не подействовали...

— Любопытно. Но совершенно бесполезно. — Очередной рывок, и ловец беспомощно повис в лапах своего мучителя. — А как вам удается фокус с шальрой?

— Какой еще... фокус? — Хеан сплюнул кровавые сгустки и закашлялся. Демон резко тряхнул его.

— Ваша внешность... Я убежден, что вы достигли этого при помощи птиц!

Ловец сглотнул, в ушах омерзительно звенело. Он все меньше и меньше понимал своего собеседника.

— Что ты... имеешь... в виду?

Демон зарычал, обнажая клыки.

— Ты что, полоумный?! Вот это я имею в виду! — Он сунул Хеану под нос покрытую антрацитовой чешуей лапу с изогнутыми когтями. — Или ты ослеп? Ты не видишь, что мы отличаемся от простых смертных? Причем настолько, что прекраснейшая Аэлера находит омерзительным один лишь наш внешний облик! Но вы... вам удалось остаться снаружи, потому что вы смогли спрятать от глаз Аэлеры свою сущность. Вы стали похожими на людей, тех самых, которых она создавала как свои несовершенные копии. Теперь вы почти беззащитны, а вашу шкуру с легкостью прорвет даже затупленный нож. — Острый коготь резанул ловца по щеке, оставляя кровоточащую царапину. — Но вы сохранили часть своих изначальных сил. Как вам это удалось?!

Хеан подавил тошноту. Зал перед глазами плыл, дробясь на множество искривленных отражений.

— Так ты тоже... хочешь... выглядеть человеком? Договориться... с Аэлерой?

— Мразь!

В боку хрустнуло, волной накатила парализующая боль.

— Бессмысленно... убивать меня... пока я... не ответил...

На несколько мгновений воцарилась тишина, а потом ее разорвал лающий смех демона.

— А вы действительно поглупели, потомки предателей! Такая наивность, подумать только! — Он снова расхохотался и склонился над ловцом: — Если мне потребуется, информацию я могу добыть и у мертвого. Моя сила сопоставима с силой Киренха.

Хеан криво ухмыльнулся разбитыми в кровь губами. Сквозь заволакивающую сознание пелену он едва видел нависшего над собой демона, но благодаря этой пелене смог выдержать пылающий взгляд.

— Сопоставима? Реххас, неужели... ты стал богом?

От следующего удара он потерял сознание.

Реххас в раздражении пнул безвольное тело и снова посмотрел за окно, где все так же перекатывал ледяные осколки ветер.

— Так слаб и так глуп... Стоит ли тратить время на этого дурака? — Острые когти прошлись по разбитой настенной мозаике. — Но такие, как он, слишком редко попадают в Бездну.

Демон вздохнул и вычертил в воздухе сплетение рун. Пусть. При удачном раскладе потеря времени может окупиться с лихвой. Они продолжат эту увлекательную беседу чуть позже, когда пленник будет в состоянии говорить. Реххас покосился на безразлично замершие звезды. Если бы не существовало Барьера, он мог бы сказать "на закате". Но до Бездны не доходит свет солнца.

ГЛАВА 10

Сеоль проснулась от собственного крика. Сердце бешено колотилось о ребра, будто желая проломить костяную клетку и вырваться на свободу из опостылевшего тела.

Открытые ставни не спасали от удушливой жары летней ночи. На негнущихся ногах девушка проковыляла к окну и высунулась наружу. Воздух был влажен и неподвижен, как густой кисель. Перед глазами все еще мелькали разрозненные отрывки сновидений. Оскаленные пасти, залитые свежей кровью, чередовались с мешаниной из разорванных человеческих тел. Бьющиеся на ветру золотые стяги, расшитые черными рунами, вздымались к затянутому низкими тучами грозовому небу. Рыжие сполохи пожара... Запах гари и паленой кожи...

Сеоль тяжело закашлялась, вцепившись руками в проем. Один из камней под ее пальцами покачнулся и рухнул из обветшавшей кладки. Густая поросль у подножия башни смягчила удар, и до девушки долетел лишь слабый шорох, словно по кустам скользнула осторожная змея.

Она потерла виски. Голова была тяжелой и гудящей, как старый колокол. Остатки жуткого сна никак не желали рассеиваться, складываясь все в новые и новые образы, выдергивая из глубин памяти незамеченные ранее детали. Реальный и призрачный мир сошлись слишком близко и переплетались друг с другом.

Хотелось пить, но травяной настой в глиняном кувшине оказался слишком теплым и лишь усилил жажду. В затылке кольнуло раскаленными иглами. Волной накатила тошнота. Она дернула за шнур, вызывая прислугу. Тишина. Ватная, давящая на сердце, отвратительно ядовитая.

Мелькнуло воспоминание об устроенном во дворе колодце. Конечно, ей не положено лично набирать воду, но духота сводила с ума.

Дверной засов показался непривычно тяжелым и поддался лишь со второй попытки. На лестнице было темно, прочие обитатели старого крыла мирно спали. Ступени опасно скользили, будто нерадивый уборщик ухитрился облить их маслом. Она сделала шаг, другой... Потянулась дрожащими пальцами, пытаясь нащупать надежные перила... И шарахнулась в сторону, когда из пустоты на нее выплыла звериная морда из жуткого сна. Ноги запутались, подгибаясь в коленях, и девушка полетела вниз, пересчитывая ступени своим телом.

Боли от ушибов не было. Лишь перехватило дыхание от стремительного падения, закончившегося на выложенном мозаикой каменном полу.

Со второй попытки удалось встать. Резные створки, ведущие во двор, распахнулись с тихим скрипом. Снаружи тоже властвовала темнота. Луна спряталась за плотным покрывалом облаков, позволяя глухой мгле захватить землю. Сеоль не могла различить даже тропы у своих ног и шла наугад, надеясь лишь, что не ошиблась с направлением. Вероятно, во время падения сандалии слетели с ее ног: она чувствовала, как кожу царапает острый гравий.

Ей повезло, колючие камни вывели ее прямо к колодцу. Взвизгнул ворот, опуская вниз ведро. Полное, оно оказалось неожиданно тяжелым: девушка едва вытащила его наверх. Но уставшие руки подвели, и Сеоль не удержала ведро на краю колодца, опрокинув его на себя. Ледяной душ окатил девушку с головы до ног. Далекой тенью скользнула мысль о полнейшем нарушении правил Храма, и тьма окончательно задавила ее, каменным молотом размазывая в пыль остатки мыслей.

— Сеоль! — Резкий рывок за плечи сопровождался встревоженным окриком. — Что с тобой? Сеоль, ты меня слышишь?

Ей не хотелось отвечать. Но голос был знаком. Его обладатель не удовлетворится молчанием. Однако вместо слов из горла девушки вылетел хриплый кашель, а тело скрутила жгучая волна боли.

— Сеоль, что происходит? Что ты делаешь здесь в такой час и в таком виде? Ты хоть понимаешь, как выглядишь?

Она моргнула. Темнота исчезла, разогнанная бликами многочисленных фонарей. Жрецы и послушники наводнили двор, озабоченно переговариваясь вполголоса. Правда, они держались на почтительном удалении.

— Пресветлая богиня! Да ты еще и без перчаток?! — Такнар процедил сквозь зубы ругательство, а его руки уже накручивали шелковый платок вокруг ее ладони. — Решила нарушить договор? Ты хоть понимаешь, как повезло, что первым на тебя наткнулся я, а не кто-то из служителей низших рангов?

— Я сожалею, жрец, — выдавила Сеоль. — Забыла, что не надела их.

— Забыла?! Ты шутишь? — Такнар попытался поднять ее, но девушка тряпичной куклой обвисала на его руках. Ноги не желали слушаться. — Откуда на твоей одежде кровь? Порезы на руках выглядят зажившими.

— Мне нехорошо, — призналась видящая. — Прошу, отпусти. Тошнит.

Такнар осторожно посадил ее, прислонив спиной к каменному бортику колодца.

— Ты можешь ответить?

Сеоль вдохнула ночной воздух. Теплый. Просто теплый. Где-то далеко застрекотали цикады. Кажется, до рассвета оставалось не так уж и много времени.

— Я видела сон, жрец.

— Какой? — Такнар мгновенно подобрался. — Прошлое или будущее?

— Будущее. — Вспоминать не хотелось. Но права молчать у нее не было. — Император... — она запнулась, собираясь с духом.

— Что с ним? — подтолкнул девушку жрец. — Я был прав — общение с ловцами не обошлось без последствий? Его характер сильно изменился за последние дни. Зеркала... Что утаил этот сопляк? Да говори же!

Его голос мешал слушать цикад. Это раздражало.

— Император будет убит.

— Что-о?! — Брови Такнара изумленно поползли вверх. — Народ любит Маэра. И для Храма, и для советников он удобен на троне. Зачем уничтожать полезную марионетку?

— И все же он будет убит. Несмотря на личную охрану, явную и скрытую. Несмотря на наложенные руны, — она потерла лоб мокрой ладонью. — Маэр слишком молод, и наследника у него нет. Последний из истинных правителей, чья власть подтверждена Светом. Его смерть развяжет войну за трон. Страшную войну, в которой не окажется победителей. Империя распадется на провинции, каждая из которых будет мечтать перегрызть горло соседям. — Сеоль показалось, что она снова слышит звон металла, ржанье взбесившихся лошадей и треск рушащихся крыш. — Без благословения Светлой богини никто из претендентов не удержит корону. Но Аэлера спит...

Такнар задумчиво побарабанил пальцами по каменной кладке.

— М-м-да...

— Это не все, жрец. Когда война достигнет своего апогея, Барьер исчезнет. Просто исчезнет, словно его никогда и не было. Из Бездны вырвутся полчища демонов, безумных от ненависти и жажды крови. Разрозненные, разобщенные люди не смогут оказать сопротивления закованным в чешуйчатую броню чудовищам. Пройдет всего месяц, и они доберутся до столицы. И на стенах Храма появятся черные руны...

Сеоль уронила голову на колени, борясь с остатками кошмарного сна.

— Успокойся. Твои видения тем и полезны, что позволяют избежать серьезных проблем.

— Это вам предотвратить не удастся... — едва слышно произнесла она.

— Решать, что удастся, а что нет, буду я. Не ты, — сухо бросил жрец. — Что еще тебе открылось? Кто желает смерти Маэру?

— Не знаю. Я видела только руку убийцы. Изящные, тонкие пальцы, смуглая кожа. Белый контур остролиста на тыльной стороне ладони.

На несколько долгих мгновений воцарилось молчание. Только цикады продолжали беззаботно стрекотать свою скоротечную песню.

— Бред какой-то. Послушник Храма?! Да еще и из этих? Я скорее поверю в то, что Аэлера проснется! — Он пригладил растрепавшиеся на ветру волосы, сделал пару нервных шагов, хрустя гравием. — Ты не ошиблась?

— Я никогда не ошибаюсь, жрец.

— Допустим... — Такнар понизил голос, бормоча себе под нос. — В случайность я не верю, а служитель Храма никогда не задумал бы подобное покушение самостоятельно. Значит, крайне высок шанс, что он окажется всего лишь исполнителем.

— Ты прикажешь казнить всех послушников с темной кожей?

— Нет, исключено. Их слишком много, могут пойти нежелательные слухи. Недоверие к Храму подкосит империю куда быстрее гражданских войн. К тому же, если мои предположения верны, устранение орудия приведет только к тому, что организатор убийства просто сменит план. Неудачный вариант развития событий.

— Быть может, кто-то просто притворился послушником... — осторожно заметила Сеоль.

Такнар поморщился.

— Ты же прекрасно понимаешь, что для этого как минимум придется уничтожить одного из носителей белой ветви. А сделать это незаметно — невыполнимая задача. О любой смерти, любом подозрительном исчезновении мне сразу же будет доложено. Да и руны подадут весть.

— Но ты можешь и не узнать об этом, если считаешь, что послушник уже мертв.

— Поясни. — Жрец замер, сверля ее ледяным взглядом.

— Два месяца тому назад ловцы ликвидировали разрыв в Барьере. На Совете они рассказали, что брешь оказалась существеннее, чем представлялось изначально, и один из них погиб. Одиннадцатый.

— Тебя же обрадовало это известие?

— Да, но показалось странным. Почему погиб не самый слабый, а самый сильный из них? И тела его так и не удалось найти. — Она замолчала, разглядывая отсветы от далеких фонарей на мокром гравии.

— Сеоль, не тяни! К чему ты вспомнила про этот инцидент? Даже если ловцы воспользовались ситуацией для сведения личных счетов, меня это мало волнует. Они полезны, но не более чем посаженные на цепь звери. И разбираться в их грызне бессмысленно.

— Хеан забрал с собой к Барьеру девушку. Послушницу Храма. Ее тела ведь тоже не нашли. Или не искали? А рука из моего сна... была похожа на женскую.

Такнар с хрустом сцепил руки.

— Я накажу ответственных за поиски.

— Это не поможет тебе поймать убийцу, жрец.

— Посмотрим. Тебе известно, когда это должно случиться? Хотя бы примерно?

— Не знаю, — она вздохнула. — Вероятно, скоро. В моем сне император выглядел старше, но не намного. Думаю, осталось не больше года.

— Год? Вполне достаточно. Сегодня же Маэру будет представлен список девушек из достойных семей для выбора.

— Храм не имеет права вмешиваться. Подобные рекомендации должны исходить от личных советников. А если рассказать им правду, начнется паника...

— Сеоль... — Такнар небрежно отмахнулся. — Я и не собирался посвящать их в курс дела. Уверяю тебя, они почтут за высочайшую честь выполнить мое пожелание.

— Они так боятся тебя, жрец? — Девушка уставилась на мокрый гравий, следя за остатками впитывавшейся воды. — Я не знала. Но даже если император выберет себе супругу, природа не всегда...

— Династия не прервется. Во всяком случае, официально. Это позволит избежать конфликта интересов между остальными претендентами на трон. Никто не поддержит их, если они выступят против избранника Светлой богини.

ГЛАВА 11

Стены и потолок огромной комнаты тонули в полумраке. Вода была темной и непрозрачной, как разлитые чернила. И так же мерзко пахнущей. Но странная жидкость заглушала ноющую боль, и Хеану не хотелось из нее вылезать.

Ловец поднял руку, задумчиво наблюдая, как скатываются вниз крошечные капли, маслянисто поблескивая в скудном свете одинокой лампы. В ладони вода казалась бесцветной. На вкус жидкость была еще гаже, чем на запах — когда его силой заталкивали в выдолбленную в полу ванну, Хеан успел преизрядно наглотаться.

Чуть слышно цокнули по гладким плиткам когти медленно приковылявшей шальры. Состояние птицы внушало ловцу серьезные опасения. Демоны явно получили приказ не убивать ее, но отголоски долетающей боли свидетельствовали, что чужое вмешательство может и не потребоваться. И это несмотря на то, что по неизвестной Хеану причине птицу пытались лечить: некогда белое оперение было покрыто слоем серой мази, а сломанные крылья жестко зафиксированы в лубках. Впрочем, свои опасения он предпочел оставить при себе.

"Мне незнаком состав", — прошелестела шальра, рассматривая темную воду.

Ловец покосился на дальний угол. Серые тени не шевелились. Трое. Не слишком ли много для одного избитого пленника? К счастью, демоны стояли слишком далеко, чтобы услышать его ответы птице.

"Ты напрасно так доверчиво относишься к этой... жидкости, — настойчиво повторила та. — Как знать, что туда добавлено кроме обезболивающих средств".

— Не иначе, мышиный помет... — Хеан поморщился: неприятный привкус все еще оставался на языке. — Нет никакого резона травить меня столь замысловатым способом — когти любого демона выпотрошат жертву куда быстрее. Но я им все еще нужен. Причем настолько, что они решили подлечить мою шкуру. Как, впрочем, и твою.

"Это еще ничего не доказывает. Мне известно несколько ядов, которые в определенной смеси действуют весьма схожим образом. А потом вызывают смерть, и довольно неприглядную, надо сказать".

Хеан откинул голову на широкий каменный бортик и прикрыл глаза. Теперь концентрироваться на мыслях птицы стало проще.

— Какая разница? Я все равно не в состоянии сопротивляться. Здесь нет ни единой человеческой души, а мои руки против их когтей — что клюв птенца против зубов аагира.

"А послушница? — после небольшой заминки уточнила шальра. — Полагаешь, мертва?"

— Надеюсь, что нет, — устало выдохнул ловец. — Но я все еще ее не чувствую. Однако... теоретически демон уровня Реххаса мог и разорвать нашу связь. Или заблокировать.

"Опять безумные надежды".

— Я всего лишь собираюсь отсюда выбраться.

"Если послушница жива, необходимо как можно скорее найти ее и воспользоваться заключенной с императором сделкой. Ее душа даст тебе хотя бы мизерный шанс".

— Разве что в крайнем случае. Пока я попытаюсь договориться с Реххасом.

"Он ведь убежден, что вытянет у тебя интересующие его сведения и без твоего согласия".

— Я помню, ты говорила. Но он ошибается.

"И что? Тебе от этого легче? Да, у него не получится задействовать посмертную магию, твое тело — всего-навсего тело человека. Но ты не сможешь насладиться осознанием своей правоты, потому что будешь мертв! — Птица взъерошила мокрые перья и резко клацнула клювом. — Или побои Реххаса так впечатлили, что ты собрался рассказать ему все по собственной доброй воле?

— Посмотрим. Я еще не решил.

"Тут нечего решать. Я не дам тебе раскрыть правду о нашей связи. Это слишком опасно".

— С каких пор ты стала так трепетно заботиться о прочих представителях рода? Не иначе, после недавнего избиения повредилась разумом?

Шальра издала недовольный клекот.

"Ты практически обречен! Если этот план провалится... Неужели не понимаешь, что произойдет, когда Реххас докопается до истины? В такой ситуации я обязана думать не только о тебе".

— Плевать! — Хеан резко сел, расплескивая черную воду. — Ловцы заперли меня в Бездне, приговорив к смерти! Так с какой радости я должен беспокоиться об их участи? Если приспешникам Киренха удастся прорваться за Барьер, они при любом раскладе постараются уничтожить ловцов. Особенно, если Реххас возглавит атаку.

"Незачем давать противнику лишние сведения. Это будет тяжелый бой..."

— Бой? О каком бое ты говоришь?! — ловец уже почти кричал, не замечая этого. — При таком неравенстве сил? Неужели ты думаешь, что Аэлера освободит нас?! — Он нервно прикоснулся к затылку, где под волосами прятались руны, выжженные много лет назад. — Да для нее это будет прекрасный повод избавиться от давних врагов чужими руками!

"Мальчишка... — шальра опустилась на пол, поджав лапы. — Аэлера далеко не один век правит миром живых. Не тебе считать богиню дурой. Ловцы нужны ей. Какой смысл отказываться от столь весомой подконтрольной силы? Если бы у Аэлеры было желание нас ликвидировать, она просто не вмешалась бы в бойню после установки Барьера. Даже не пришлось бы мараться — озлобленные люди сделали бы все сами. Я могу тебе показать... кое-что из того времени. Люди гибли тысячами, но каждые несколько тысяч уносили с собой и одного из нас. В большой стае даже крыса может оказаться смертельно опасной".

— Но именно ловцы настояли на подписании Хартии! Не Аэлера сделала первый шаг!

"Разумеется. Она очень хорошо умеет управлять — даже врагами. Аэлера создала ситуацию, когда иной выход для нас оказался попросту невозможен. Кто-то согласился, кто-то отказался. Ничтожной части удалось выскользнуть из ловушки и рассеяться по стране. Хеан, ты не жил в то время. Тебе сложно понять... Ограничения были так размыты, что казались чисто символическими, особенно по сравнению с окончательной смертью".

— Все, хватит! — Ловец устало взмахнул рукой и покосился на дальний угол. Показалось — или тени шевельнулись? — Я не хочу вновь с тобой спорить.

"Помнится, будучи ребенком, ты тоже выбрал жизнь... Не тебе осуждать, — шальра склонила голову, бесстрастно изучая его налитыми кровью глазами. — Не совершай опрометчивых поступков. Откровенность с Реххасом не в твоих интересах".

— Я. Решу. Сам, — отчеканил Хеан, выдерживая ее мертвый взгляд.

"Как знаешь. Я предупредила, — она нахохлилась, отворачиваясь в сторону. — Тебе стоило бы залезть обратно в эту сомнительную жидкость и помолчать. Слуги Реххаса желают тебя проведать".

Серые тени придвинулись ближе, теперь ловец уже не сомневался в этом. Они скользили совершенно беззвучно, словно под когтистыми лапами стелилось невидимое покрывало.

Ловец передернул плечами и медленно погрузился в воду. Нарываться на очередное избиение было не самой разумной идеей.

— Время вышло, — один из демонов склонился над ним.

Хеан недоуменно нахмурился.

— Время купания вышло, — с нотой раздражения уточнил демон. — Полагаю, ходить ты уже в состоянии. Вот, возьми! — Он швырнул на пол сложенную стопкой черную ткань. Сверху красовалась вышитая алыми нитками руна "йинн", вписанная в золотой круг, — символ Киренха.

— Зачем мне это?

Демон фыркнул, выпустив из ноздрей тонкие струйки пара.

— Желаешь разгуливать голым? Твоя собственная одежда годится уже только на тряпки.

Ловец провел пальцами по ткани. Нет, ничего подозрительного. Разве только сам символ... Вряд ли здесь он красуется на каждом отрезе.

— Вы так гостеприимны, у меня прямо нет слов, — саркастически протянул Хеан, принимая "дар". И только разворачивая одежду, он с запозданием понял, что держит ее двумя руками. Раздробленные кости срослись, оставив лишь ноющую боль в мышцах.

— Магия исцеления? — едва слышно пробормотал ловец, настороженно ощупывая правую руку. — Но Киренху она неподвластна...

"Я же говорила... — мысли птицы были далеки от восторга. — Эта проклятая вода... Прошли века! Мы не знаем, что творилось все это время в Бездне".

Хеан тряхнул головой. Тяжелые капли сорвались с длинных волос и замерли на полу влажными пятнами.

— Выясним, — по бледным губам ловца скользнула неприятная улыбка.

Демоны с неприкрытым нетерпением дождались, пока пленник оденется, после чего приказали следовать за собой. Шальру Хеан вернул на привычное место на плече, где она с трудом и устроилась, неуверенно цепляясь за скользкую ткань.

Идти пришлось недолго — едва сделав пару поворотов по привычным уже для ловца темным коридорам, один из демонов выплел в воздухе сложный символ и протолкнул Хеана прямо сквозь стену, ставшую вязкой, как кисель. От неожиданности ловец поскользнулся на зеркально-алом полу и едва удержал равновесие.

Реххас восседал во главе длинного стола, с демонстративной небрежностью откинувшись на высокую спинку кресла. Кривые когти лениво выбивали из кованого подлокотника неровную дробь.

А по правую руку от него сидела Викаима, напряженно выпрямив спину и бездумно уставившись в пустую тарелку перед собой. Хеан с явным облегчением выдохнул. Жива! А это значит, у него еще есть шанс выиграть.

Более пристальный взгляд показал, что глубокая царапина на виске послушницы исчезла без следа. Значит, ее тоже лечили. Но откуда тогда свежий синяк на скуле? Хеан чуть заметно нахмурился — неужели это из-за наряда? Как глупо вздорить по такому ничтожному поводу. Слишком открытое и излишне облегающее одеяние откровенно противоречило уставу Храма, но все равно укрывало больше, чем жалкие отрепья, в которые превратилось ее асэхи после падения в Бездну. Однако на ее наряде, в отличие от его одежд, не было рун Киренха — единственного, что оправдывало бы сопротивление послушницы.

Хеан неосознанно перевел взгляд на рукав собственной рубашки. Девушке черный цвет шел, выгодно подчеркивая ее смуглую кожу. Ему — нет. На темном фоне его белые как мел пальцы казались принадлежащими покойнику. Развалившийся в кресле демон и то сейчас выглядел более живым, чем ловец.

Хеан раздраженно потер запястье и повернулся к Реххасу, старательно сохраняя бесстрастную маску на лице. Что на этот раз от него хочет бывший помощник Киренха?

Демон широко осклабился, демонстрируя острые кончики клыков, и приглашающим жестом указал на стул напротив послушницы.

— Присаживайся, гость. Тебе выпала честь разделить со мной трапезу.

Девушка вздрогнула от хриплого голоса, на миг вскинула глаза — и тут же опустила. Хеан так и не успел понять, как она отнеслась к его появлению.

Ловец устроился на указанном ему месте, тронул рукой расставленные приборы. Странный отблеск... Неужели опять кенхилес? Даже императору не пришло бы в голову ковать посуду из такого драгоценного металла.

— Нравится? — вкрадчиво полюбопытствовал Реххас.

Хеан покрутил в пальцах непривычно легкую вилку, скользнул взглядом по инкрустированным в ручку мелким рубинам.

— Не очень. Не люблю облизывать обломки чужих доспехов.

— Что делать. Обломков твоих доспехов нам отыскать не удалось, — в голосе Реххаса легкой нотой скользнуло и пропало раздражение. — Что ж, раз все приглашенные на месте, не пора ли нам начать? — он щелкнул пальцами.

Тени на стенах ожили, придвигаясь ближе к столу. Перед ловцом появилась тарелка с кусками дымящегося мяса. Кто-то, не спрашивая, поспешил наполнить ему кубок.

— Приятного аппетита, гость... — прозвучало над ухом. Хеан обернулся, но увидел лишь легкое колебание воздуха.

— Мои слуги достаточно хорошо выдрессированы, чтобы не мешать, — с усмешкой пояснил Реххас.

Ловец неопределенно пожал плечами и нацепил на вилку небольшой кусочек. Мясо выглядело непривычно, но выбора ему никто не предлагал. Шальра с легким недовольством пошевелилась на плече.

"Осторожней. Неизвестно, что тебе подсунули".

Хеан небрежно отмахнулся от чужих мыслей. Травить его не будут, а смысла голодать он не видел. Трудно сказать, когда в следующий раз "любезным хозяевам" придет в голову покормить нежданных гостей. Конечно, определенное время ловец в состоянии протянуть и вовсе без пищи. Если вспомнить, перед слиянием он провел на одной воде почти две недели, но для побега потребуются силы.

Вкус мяса почти полностью забивали какие-то приправы, мешая Хеану понять, что именно он ест.

— Я смотрю, твоей спутнице не по нраву мое угощение... — лениво протянул демон.

Ловец кинул взгляд на девушку. Викаима действительно не притронулась к пище, а руки ее нервно теребили край салфетки. Хеан подавил вздох. Верно, она же послушница Аэлеры. И значит, не имеет права есть трупы живых существ. Правда, насколько ему было известно, данное ослушание не являлось особенно тяжким, и смерть за него не грозила, но тем не менее, в уставе Храма значилось. А для послушницы, скорее всего, этот устав был чем-то незыблемым. Плохо.

— Я не голодна, — тихо выдавила из себя девушка, отводя глаза в сторону.

— Но почему бы тебе не попробовать? — совершенно нейтральным тоном поинтересовался Реххас. — Ты ведь не желаешь выказать неуважение?

— Я... — она запнулась, сминая в пальцах салфетку, — я нехорошо себя чувствую. Мне лучше воздержаться от еды.

— Печально. Остается надеяться, твое недомогание быстро пройдет... — Он снова щелкнул пальцами. За спиной Викаимы мелькнула серая тень, поставив рядом с девушкой высокий бокал. — Это лекарство, — любезным тоном пояснил Реххас. — Очень способствует улучшению самочувствия.

Девушка потянулась дрожащей рукой к бокалу. Но едва она дотронулась до витой ножки, рисунок остролиста на ее ладони полыхнул багровым. Викаима вскочила, с грохотом опрокидывая стул.

— Что-то не так? — с преувеличенным недоумением спросил демон. — Неужели ты решила, что там яд?

Послушница скосила глаза на свою руку.

— Что вы хотите? — едва слышно произнесла она.

— Я же сказал, это лекарство. Прими его, и тебе сразу же станет лучше. Кстати, — он повернулся к ловцу, — тебе тоже стоит выпить. Твои переломы еще не до конца срослись, да и здешний воздух пагубно воздействует на чужаков. А мне слишком дорого ваше общество, чтобы расстаться с ним из-за такой малости.

Хеан хмуро покосился на мутную жидкость со вспыхивающими на поверхности слабыми искрами. Проклятье, чего же добивается демон?

— К чему эта игра в званый ужин? — не выдержал ловец. — Почему бы просто не влить нам эту дрянь силой?

— Зачем? — картинно удивился Реххас. — В бокале лекарство. Самое обычное лекарство. Если бы я хотел вас убить, я мог давным-давно сделать это. Но пока я больше настроен на мирные переговоры. Если, разумеется, вы не будете продолжать шарахаться от любого моего жеста. Знаете ли, очень неприятно, когда на проявление гостеприимства отвечают черной неблагодарностью.

— Гостеприимства?! — зло перебил Хеан. — Значит, так ты привык называть свои пытки?

Глаза демона сощурились, превратившись в узкие алые щели.

— Кажется, мой гость кое о чем позабыл, — бесстрастно произнес он. — Ведь вы нарушили договор и без разрешения пересекли линию Барьера.

— Случайность не является нарушением!

— Не верю в случайности, — Реххас усмехнулся, показав клыки. — А за нарушения надо платить. Я мог бы уничтожить вас, но решил проявить милосердие. Несмотря на то, что вы без спроса проникли в Бездну, напали на демона из вымирающего рода и убили его, я сохранил ваши жизни. Вместо того, чтобы устроить развлечение для своих подданных и бросить вас в заросли кеахры, распорядился вылечить ваши раны. Накормить вас. И что же? Теперь, когда я предлагаю вам лекарство, способное адаптировать ваш организм к местному воздуху, вы кривите носы и строите из себя обиженных.

Девушка нервно расправила складки на широком рукаве. Реххас побарабанил когтями по полированной столешнице.

— Полагаешь, я лгу? — в его голосе появились металлические нотки. — Почему ты молчишь?

— Но... — Викаима опасливо покосилась на погасшую уже метку богини.

Демон стремительным движением подхватил бокал и сделал глоток:

— Видишь? Яда нет. — Нацепив на лицо маску показного благодушия, он протянул напиток послушнице: — Пей!

Хеан поморщился. Если состав безвреден для Реххаса, это еще совершенно не значит, что и для живых он не представляет опасности. Но какой смысл спорить? Несмотря на все витиеватые речи, если демону потребуется, чтобы пленники проглотили отраву, он найдет тысячу способов их заставить.

Насколько ловец мог судить по выражению лица послушницы, ее сомнения тоже ничуть не уменьшились. Но благовидного предлога отказаться она найти не смогла и послушно пригубила напиток. На сей раз рисунок не загорелся. Успокоенная этим обстоятельством, девушка быстро осушила бокал.

С кислым вздохом ловец сделал несколько глотков из своего. "Лекарство" оказалось совершенно безвкусным. Если бы не цвет, Хеан запросто мог решить, что пьет обычную воду. В голове мелькнул далекий отголосок мыслей шальры, но он не успел разобрать как следует. И сразу же упала невидимая стена, блокирующая эмоции птицы.

Хеан нахмурился. Реххас может вмешиваться в их связь? Но как, если про симбиоз он ничего не знает? Ловец попытался сломать неожиданную преграду, но от усилия лишь зашумело в ушах, а перед глазами поплыли радужные пятна.

Смазанная тень за спиной послушницы беззвучно подняла опрокинутый стул, усаживая Викаиму обратно. Девушка все еще вертела пустой бокал в тонких пальцах, не решаясь опустить его на стол. Другая тень заменила стоящую перед ней тарелку.

— Я приказал слугам приготовить что-нибудь полегче, — уточнил Реххас в ответ на ее недоумение. — Это грибы. Не хотелось бы, чтобы мои гости начали падать в обморок от голода.

Ловец раздраженно нацепил на вилку очередной кусок. Чего добивается этот проклятый демон? Или просто растягивает удовольствие? Как сытый кот, играющий с мышью. "Гости"! Хеан фыркнул. Это же просто смешно!

Викаима нерешительно уставилась на принесенное блюдо, неловко звякнула приборами.

Хеан перевел на девушку неприязненный взгляд. Если бы ей не вздумалось убегать за Барьер, насколько спокойнее сложилась бы его жизнь! Возможно, шальра права, и следовало воспользоваться выторгованным у императора правом сразу же, не замахиваясь на большее? Девчонке-то что... Сидит как ни в чем не бывало. Даже выпендриваться силы появились... Надо полагать, ее по стенам не швыряли и кости ей не ломали. Одна беда — наряд не того цвета предложили. Да как служителям Аэлеры вообще пришло в голову принять ее в послушницы — с такой-то внешностью?

Лишенные заколки каштановые волосы водопадом непокорных завитков рассыпались по обнаженным плечам. Маленькая родинка привлекала внимание к чувственному изгибу влажных губ. В прозрачных глазах пляской саламандр отражалось неровное пламя светильников. Сполохи изгибались, то свиваясь золотыми кольцами, то рассыпаясь белой пылью, а через миг снова возрождались в затягивающей круговерти обжигающих искр. Саламандры смеялись, заманивая колдовским танцем в свой раскаленный круг.

Его взгляд скользнул по плавному изгибу тонкой шеи, следуя за бьющейся под кожей жилкой. Спустился вниз, задержавшись в глубоком вырезе наряда, оставлявшего слишком мало простора для воображения.

Девушка вздрогнула, перехватив его взгляд, и залилась пунцовой краской, неловко пытаясь закрыться рукой. Грудь мягко качнулась, вздымаясь от участившегося дыхания...

Звон упавшей вилки показался грохотом в зависшей тишине. Хеан дернулся, с трудом преодолевая желание вскочить. Он что, спятил?!

Реххас с негромким стуком опустил на столешницу свой бокал.

— Если мои гости насытились, я бы предложил завершить ужин, — его хриплый голос царапнул тысячей игл, порождая головную боль. — День был долгий и тяжелый, необходимо отдохнуть. Слуги отведут вас в подготовленные комнаты.

Ловец медленно поднялся. Ноги дрожали, по телу волнами раскатывалась дурнота. Он до боли в костяшках вцепился в кованую спинку стула, пытаясь совладать со своим телом. Завозилась на плече шальра, но достучаться до ее сознания Хеан по-прежнему не мог. Повисшая между ними невидимая преграда пугала, и ловец старался о ней не думать.

Из теней выступили два демона, согнулись в подобострастном поклоне. Реххас широко ухмыльнулся, демонстрируя заточенные клыки, и отсалютовал бокалом:

— Приятной ночи, ловец. Приятной ночи, служительница Аэлеры.

Викаима неловко вскочила, едва опять не опрокинув стул. Девушку бил озноб. Один из демонов подхватил ее под руку, принуждая следовать за собой. В воздухе снова расцвел сложный рисунок заклинания.

Хеан не стал дожидаться, пока его тоже потащат силой, и послушно шагнул за своим проводником сквозь ставшую податливой стену.

Вместо ожидаемой камеры ловца привели в изысканно обставленную комнату. Узкие светильники на витых ножках давали ровное пламя, роняя яркие блики на витиеватую мозаику напольных плиток. Широкая кровать, готовая принять усталого путника, оказала бы честь и императорской спальне.

Поверхность стены, пропустив гостя, вновь превратилась в неприступный камень.

Хеан осторожно присел на краешек разобранной постели, провел рукой по мягкому ворсу покрывала. Голова кружилась все сильнее, вызывая позывы тошноты. Было душно, но в комнате, как назло, не оказалось окон, лишь глухие стены, отполированные до блеска. Кривое зеркало, в котором отражение ловца походило на тень демона.

Он ссадил шальру на маленький прикроватный столик. Птица нахохлилась и царапнула когтями каменную столешницу.

— Ты меня слышишь? — Хеан мягко коснулся ее перьев, стараясь не причинить боль. — Эй?

Шальра покосилась в сторону, не желая реагировать на его призыв. Ловец недоуменно нахмурился. Ну хорошо, он ее не слышит. Допустим, демон сделал что-то, мешающее птице воспринимать и его речь. Но она же не ослепла! И должна видеть, что ловец зовет ее!

— Нам надо поговорить! — он стиснул пернатое тельце, не давая шальре снова отвернуться, заглянул в кровавые глаза. Птица издала недовольный клекот и изо всех сил долбанула его клювом, едва не раздробив запястье. Хеан выругался и разжал пальцы. — Да что здесь происходит?

Ответом ему была тишина. Глаза шальры оставались бесстрастными, словно принадлежали мастерски изваянной статуе, а не живому существу.

Надо было разобраться, куда клонит Реххас, но голова звенела, не позволяя сосредоточиться. Мысли разбегались верткими крысами, прячась в глубокие норы сознания. И еще эта всепоглощающая духота... Хеан рванул воротник рубашки, не заметив, как застучала по полу отлетевшая застежка. Пресветлая Аэлера, как же ему хотелось сейчас оказаться снаружи и хотя бы пару раз глотнуть свежего воздуха...

Отполированные стены лениво отражали пламя светильников. Ловец хотел погасить их, в надежде, что так уменьшит жару. Но зачарованное пламя не желало гаснуть, будто в насмешку разгораясь все ярче и ярче — до тех пор, пока у Хеана не заслезились глаза.

Вымотанный бессмысленной борьбой, он снова опустился на кровать. Мягкие подушки манили, обещая покой и отдых. Может, действительно стоит поспать хотя бы час-другой? Ведь прямо сейчас ему ничего не грозит. Вот только откуда эта проклятая слабость? Ловец откинулся на спину, утопая во взбитой перине.

Мысли прыгали, не давая поймать себя за хвост, и весело клацали зубами — серые грызуны, похожие друг на друга, как близнецы. Нет, сейчас он не в силах в них разобраться.

Хеан не заметил, как опустились отяжелевшие веки и утащили его в царство снов.

Массивный стол, залитый кровью. Бьющаяся в зажимах умирающая птица...

Чужая боль пожирает тело, раскалывая разум.

— За что?

Глубоко запавшие бусинки глаз похожи на гнилые вишни.

— Неужели ты думал, я воспитывал для себя преемника? — старческий смех наждачной бумагой царапает кожу. — Думал, я простил тебе самовольное проведение ритуала?

— Меня вынудили... — пересохший язык почти не слушается.

— Не-е-ет! Я видел, как ты голодным волком следишь за мной. Но ты слишком рано похоронил меня, а я не преминул этим воспользоваться. Глупец! Ты даже не представляешь, сколько мне на самом деле лет.

— Отпусти...

— Не-е-ет, маленькое отродье... Я поглощу твою жизнь, и мое время увеличится многократно...

Потрескавшиеся губы маячат перед лицом, обдавая смрадным дыханием. Нет сил не только отодвинуться, даже просто отвернуться.

— Ты не понимаешь, как тяжело прятаться в здешних болотах, тайком выискивая неосторожную жертву, — лихорадочный шепот отдается гулом в ушах. — Как сложно скрывать все твои выходки, молодой щенок. Но теперь... теперь ты мне заплатишь... заплатишь по всем счетам.

Острие кинжала дрожит, будто язык гадюки. Осколок первородной Тьмы — черное лезвие — поглощает свет. Тяжело, надрывно кричит шальра, чувствуя близость смерти... Для нее эта песня тоже будет последней.

— Нет! — в памяти всплывают ускользающие отрывки заклинаний, сплетаясь в путаный клубок.

— Прекрати вертеться! — Скрюченные пальцы ледяной хваткой впиваются в плечо, оставляя царапины. — Ты уже мертв! Этого не изменить!

Глаза птицы стекленеют, затягиваясь серой дымкой. Капает кровь из вспоротой груди.

Он закусывает губу, из последних сил заставляя руки пошевелиться. В воздухе взрываются алые сполохи искаженных рун...

Отдача от заклинания швырнула его на стену, впечатав в полированную поверхность. Хеан тяжело закашлялся и протер глаза. Светильники погасли, но по комнате плыло мягкое свечение, разгоняя сумрак.

Ловец потер левое плечо. Прикосновение холодных пальцев было так похоже на настоящее... Вот только кошмаров ему сейчас и не хватало. Хеан облизнул губы. По-прежнему было душно и невыносимо хотелось пить. Сколько он спал?

— Я не хотела вас пугать, господин... — чужой голос, раздавшийся в тишине комнаты, заставил его вздрогнуть. — Простите.

Чуть заметно колыхнулись тени у противоположной стены, рядом с разбитой заклинанием мозаикой. Ловец сощурился, рассматривая визитера.

Девушка?

Обычная человеческая девушка, только почти совсем раздетая — по сравнению с ее нарядом одеяние Викаимы было верхом скромности. Светлые волосы, правильные черты лица, точеная фигура... Хеан потер виски. Проклятье, да когда же перестанет кружиться голова?

— Господин? Я могу подойти ближе? — в хрипловатом голосе явные нотки испуга. Ах да, руны... Он же принял ее за продолжение кошмара.

Но что человек делает в этом месте?

— Кто ты? — заставил он выдавить себя вопрос, с трудом отрываясь от белеющих в длинном разрезе стройных ножек.

Девушка неуверенно шагнула вперед и нагнула голову в легком поклоне.

— Меня зовут Шаарель. Мне приказано развлекать вас, господин.

— Кем приказано?

— Властителем Реххасом. — Еще один шажок. До Хеана долетело сладкое дуновение цветочного аромата.

Ловец нахмурился. С каких пор опальный помощник бога присвоил титул последнего? Если хроники не лгут, за подобную попытку грозило немедленное развоплощение.

Девушка замерла у его постели, неуверенно присела на краешек.

— Что-то не так, господин? — она старалась говорить ровно, но голос дрожал, выдавая истинные чувства. Вот только никак не сочетались с этим испуганным голосом совершенная безмятежность красивого лица и откровенно зовущее выражение серых глаз. Словно маска комедианта... Маска?!

Хеан рванулся к сознанию мирно спавшей шальры. Птица издала низкий клекот, попыталась взмахнуть закрепленными в лубках крыльями. Снова возникло ощущение невидимой преграды, даже не преграды, а явного сопротивления, но ловец был уже слишком близко, чтобы отступить. И в следующий миг он глядел на незнакомку сквозь призму чужого восприятия.

Она все-таки немного была похожа на человека: кое-где антрацитовая чешуя на ее теле исчезала, уступая место обыкновенной коже. Полоски чешуи даже можно было бы принять за сложную татуировку, но костяные наросты на голом черепе и узкие расщелины удлиняющихся к вискам глаз слишком явно свидетельствовали, что перед ним именно демон.

С надрывным криком шальра вытолкнула ловца из своего сознания, вновь отгораживаясь глухой стеной. Царапнули по столешнице острые когти.

И иллюзия вернулась обратно, будто и не было ничего.

Хеан схватил гостью за руку, провел пальцами... Чуть теплая кожа чередовалась с ледяным холодом гладких чешуек.

— Сними морок! — зло приказал он, сверля ее взглядом.

Лицо Шаарель осталось спокойным, но тонкое запястье в руке ловца предательски задрожало.

— Я не понимаю, о чем господин говорит... — тихо прошептала она.

— Не понимаешь?! — напряжение последних дней всколыхнулось волной бешенства. Хеан наотмашь ударил девушку по лицу, опрокинув ее на кровать. — Зачем это представление?! Отвечай! — Он на ощупь зашарил рукой по ее телу. Так и есть, на поясе нашлись хитро спрятанные ножны с маленьким кинжалом. Ловец резко обнажил клинок. Свет полыхнул на остро заточенном лезвии. — Что тебе приказали сделать? — прошипел он, приставляя оружие к обнаженному горлу Шаарель.

— Господин, пожалуйста! Это ошибка! — слова испуганными бабочками слетали с ее губ. — Я не собиралась причинять вам вред!

— А нож взяла с собой совершенно случайно? — саркастически уточнил ловец, и не думая освобождать ее.

— Нет! — она судорожно сглотнула. — Но это же мой знак... Нельзя ведь без символа рода...

Хеан недоуменно покосился на клинок. Да, по лезвию действительно шла сложная геральдическая вязь, но это еще ничего не доказывало...

— Я видел твое истинное лицо! Или и здесь будешь утверждать, что так принято в твоем роду?!

Она дернулась, пытаясь отодвинуться в сторону. На простыни упало несколько капель крови.

— Умоляю вас, господин! Я не хотела ничего дурного...

Ловец помотал головой. Запах ее духов казался слишком сладким и мешал сосредоточиться. Он сильнее сжал пальцы на рукояти кинжала. Клинок лежал как влитой, словно ковался под его руку.

— Я не отпущу тебя, пока не расскажешь, что задумывала!

— Я сказала правду! — лихорадочно выпалила Шаарель. — Меня действительно прислали развлечь вас!

— Ложь! — Он склонился ниже к ее лицу, тщась рассмотреть сквозь искусно наложенную иллюзию истинный облик. Теперь к цветочному аромату примешивались запахи корицы и горного меда. Хеан провел свободной рукой по шее девушки, наслаждаясь прерывистым биением пульса под пальцами. Ее кожа была так восхитительно прохладна...

— Почему ты упорствуешь? Не боишься смерти? — Одно резкое движение, и отточенное лезвие вспорет тонкое кольцо антрацитовой чешуи, заставив ее захлебнуться собственной кровью. Ощущение власти ударяло в голову.

Шаарель тоненько всхлипнула.

— Господин, не надо... Умоляю...

— Сними морок! — он усилил нажим клинка, чувствуя, как болезненно дернулось тело демоницы. Жаль, нельзя увидеть ее глаз... И свое отражение в них.

— Я не могу, — жалобно прошептала она. — Властитель Реххас лично формировал искажение... Он сказал, вам будет приятно...

— Приятно? — Хеан нехорошо усмехнулся. От сладкого запаха путались мысли. Интересно, можно ли отнять душу у демона? Но даже если нет, что ему мешает попробовать? Вот только почему он никак не может вспомнить нужные руны?

Ловец отвлекся всего на пару мгновений, но для Шаарель этого оказалось достаточно. Извернувшись змеей, она скользнула в сторону, сильным ударом выбивая кинжал из его пальцев. С переливчатым звоном клинок покатился по мозаике пола, отлетев в другой конец комнаты.

Хеан яростно взвыл, когда когти демоницы прошлись по предплечью.

— Дрянь! — он отбросил ее резким движением, не обращая внимания на полыхающую боль. Ловцу нужен был клинок, без оружия невозможно провести ритуал.

Но Шаарель уже снова цеплялась за него, мешая дотянуться до кинжала.

— Если я не выполню приказа, Реххас уничтожит весь мой род! — Теперь в ее голосе сплетались отчаяние и гнев. — У меня нет выбора!

Голова кружилась. Хеан уже не мог понять, от жары или от источаемого девушкой благоухания. Он скрипнул зубами. Тело не желало подчиняться доводам рассудка.

— Я все равно доберусь до твоей души! — почти беззвучно процедил он. А руки уже рвали по шву тонкую шелковую ткань и лихорадочно скользили по дарящей прохладу коже.

Все-таки она была слишком похожа на человека. И сейчас его уже не боялась.

ГЛАВА 12

Это пробуждение было еще хуже предыдущего. Хеан чувствовал себя так, будто его отбросили в ранее детство, в день завершения слияния.

Раздражавшая духота бесследно исчезла, сменившись холодом. Ему казалось, что стены вот-вот покроет слой густого инея.

Хеан с трудом встал, стараясь не обращать внимания на ноющую головную боль. Тысячи невидимых молоточков с отвратительной настойчивостью били по затылку, будто желая расколоть череп.

Шаарель исчезла, пока он спал. Если бы не кровавые пятна на разворошенной постели да не следы от когтей на плече, он бы решил, что девушка тоже была сном. Но опухшие порезы убеждали в обратном.

Ловец устало вздохнул. Почему он так странно отреагировал? И что только на него нашло?

"Освободи меня от повязок... — колючим шорохом прокатились мысли шальры. — Кажется, кости уже срослись..."

Хеан подошел к прикроватному столику. Птица, нахохлившись, уставилась на него немигающим взглядом.

— Зачем ты блокировала связь? — сухо поинтересовался он, снимая лубки.

"Так было лучше для тебя. И для меня". — Шальра расправила крылья и осторожно взмахнула ими, проверяя свои ощущения.

— Что за бред?

"Это не бред! Ты не в состоянии адекватно оценить ситуацию".

Ловец фыркнул, отбрасывая назад спутанные со сна волосы.

— А ты, выходит, в состоянии? Да ты даже не дала мне как следует рассмотреть, кого прислал Реххас!

"Зачем? Тебе приятней было бы спать с демоном?"

— Да это вообще случайность! — отмахнулся Хеан. — Не выбей она нож... А она бы его не выбила, если бы я дрался не вслепую!

"Ты абсолютно ничего не понимаешь".

— То есть?

"Во-первых, ты забываешь, что она куда сильнее обычной женщины. И, скорее всего, сильнее тебя. Соответственно, твои шансы ее убить были сомнительны. Во-вторых, даже если бы и удалась эта сумасшедшая затея, ты не смог бы воспользоваться ее результатом. Если помнишь, для поимки души необходима крайне высокая концентрация, а напиток, которым тебя угостили, помешал бы ее достичь. Видишь ли, состав его весьма специфичен".

— Все-таки яд? — насторожился ловец. — Но почему ты тогда не предупредила меня?

"Потому что я сочла, что Реххас хочет насладиться твоими мучениями. Если бы ты узнал правду, то, скорее всего, отказался бы пить. В то время как последствия от принятия напитка далеко не так болезненны в отличие от процесса превращения тебя в мясной фарш. Я слишком устала от боли, чтобы добровольно провоцировать ее увеличение. К тому же ситуация оказалась лучше, чем я предполагала вначале".

— Поясни. Я тебя не понимаю.

"Этот состав используется уже много веков. Демоны любили его применять для наказания неугодных. Препарат вызывает сильное физиологическое вожделение, которое нарастает до того момента, пока не будет удовлетворено. Если жертва выпивает его добровольно, действие проходит более мягко и без нежелательных побочных эффектов. Если нет — чувствует себя так, словно с нее живьем сдирают кожу. И в этом случае шанс сохранить рассудок очень и очень мал. Когда демонов удовлетворяют мучения жертвы, они разрешают... снять напряжение. Я думала, что Реххас затянет пытку, но он проявил странное великодушие".

— Подожди... — Хеан потер виски. — Что-то вроде афродизиака? Но ты могла бы так и сказать... — он осекся, осененный неприятной догадкой. — Викаима!

"Совершенно верно. — Шальра щелкнула клювом. — Ты бы не согласился на... хм... порчу своего имущества. В итоге тебя бы избили, а с ней все равно поступили, как было задумано. А я, как уже говорила, устала от постоянной боли".

Хеан витиевато выругался и долбанул кулаком по столешнице.

"Не стоит так нервничать, — флегматично заметила шальра. — Все равно ты не смог бы ничего изменить".

— Но зачем им это?!

"Это же очевидно. Самый изощренный вариант издевки — заставить служительницу Аэлеры нарушить свои клятвы по собственной доброй воле".

Ловец сделал несколько нервных шагов по комнате.

— Ее надо найти! И поскорее!

Птица недоуменно воззрилась на него.

"Прошло куда больше часа. Никто не в состоянии так долго сопротивляться данному напитку".

— Да причем тут напиток! Они же не ожидают, что я сейчас побегу искать девчонку, верно? Значит, именно так и надо сделать. И закончить уже с этой сделкой.

"С учетом случившегося... тебе не хватит ее души, чтобы вырваться отсюда".

— Если промедлить, демоны скорее всего попросту уничтожат послушницу, и тогда я и вовсе останусь ни с чем! Чтоб им издохнуть... Да разве мог я догадаться, что они оставили ее в живых только для своего развлечения? — горестно выдохнул он. — Теперь все мои старые планы теряют всякий смысл.

"Твой новый план ничуть не разумней старого, — холодно заметила шальра. — Если вдруг случайно забыл, ты — пленник, запертый в четырех стенах. Как ты собираешься искать ее? Да еще и совершать ритуал — при том, что у тебя отобрали оружие".

Хеан изогнул уголок рта в усмешке, продолжая разглядывать напольную мозаику.

— Мое — да. Но, кажется, моя недавняя гостья слишком торопилась сбежать. И кое-что забыла. — Он нагнулся, выдергивая застрявший между плитками тонкий кинжал. А искать... попробую повторить те руны, что рисовал мой проводник. К тому же, в отличие от моей предыдущей темницы, здесь я не чувствую и следа защиты.

Шальра издала протестующий клекот.

"Но у тебя больше нет запаса сил! Ты растратил абсолютно все! Если рискнешь снова... Это же самое настоящее самоубийство! Даже если удастся преодолеть стены, ты погибнешь сразу, как закончится магия рун!"

Ловец поморщился.

— Необязательно... Если верить книгам, один шанс у меня будет...

Птица нервно взмахнула крыльями, но осталась на месте.

"Книгам! Книгам, а не опыту твоих предшественников! За все время, прошедшее после установки Барьера, не было ни одного успешного случая такого восстановления!"

— Ну, во-первых, точно ты это знать не можешь. Ты помнишь только то, что произошло с твоими спутниками, а не с каждым из ловцов. А во-вторых, никто ведь и не пытался.

"Дурак... — прокатились в сознании мысли шальры. — Тебе так часто и так много везло, что ты уверовал в свое бессмертие... Когда же ты прекратишь играть с огнем?"

— Да если бы я продолжал слепо следовать твоим советам, то давным-давно был бы мертв! И никакое везение бы не помогло! Именно благодаря этим моим "играм с огнем", как ты изволила выразиться, я достиг высот! И добьюсь еще большего, когда выберусь отсюда.

"Если не упокоишься", — съязвила шальра.

— Я сразу же восстановлюсь, заполучив душу девчонки. Кроме того, раз Реххас солгал и напиток не является противоядием от здешнего воздуха, медлить опасней, чем действовать. Если я не сбился со счета, мне осталось совсем мало времени, прежде чем отравление станет необратимым.

Птица неуверенно клацнула когтями по столешнице.

"А если послушницу охраняют? — спросила она. — Или тебя? Ты же не видишь, что происходит снаружи. Бывший помощник Киренха хитер. Я не верю, что отсутствие преграждающего контура — случайность".

— Рискнем! — не слушая доводов шальры, ловец стремительно полоснул по ладони острием кинжала и зашептал нужное заклинание.

Руна, создаваемая капельками крови, формировалась медленно и нехотя, забирая последние крохи жизненных сил. Если ему удастся пробить переход, то только один раз, причем в одну сторону. Хеан встряхнул головой, прогоняя опасные мысли. У него получится.

Наконец одна из стен дрогнула, поддаваясь настойчивому воздействию. Алые сполохи стайкой светлячков порхнули в образовавшийся лаз, указывая путь.

Удача сопутствовала ему, переход оказался коротким. Сполохи еще даже не начали тускнеть, когда, пройдя сквозь очередную стену, ловец оказался в "темнице" Викаимы. И едва успел отскочить в сторону, уворачиваясь от направленного на него магического удара.

— Прочь!

Послушница забилась в самый дальний угол кровати, вытянув вперед руку с подрагивающими на кончиках пальцев зелеными огоньками. Второй рукой она судорожно сжимала разодранный на груди черный шелк.

Ловец замер, ошарашенно уставившись на вспышки. Она ведь должна была потерять всю свою силу! Огоньки слепили, мешая ему рассмотреть ладонь девушки.

— Что здесь происходит? — как можно более спокойно поинтересовался он.

— Г-господин ловец? — неуверенно уточнила Викаима, встречаясь с ним взглядом. Зеленые искры полыхнули еще раз и погасли. Девушка всхлипнула, зажимая рот. Теперь Хеан мог увидеть метку богини: тонкий контур ветви остролиста. Белый контур, лилейно-белый.

Сердце дрогнуло, пропуская удар, пальцы непроизвольно сжали резную рукоять кинжала. В сознании стремительным потоком промчались удивленные мысли шальры.

— Везение, говоришь? — не удержался он от подколки. — Неоправданный риск?

"Этого не может быть... — растерянно прошелестела птица. — Как ей удалось?"

— Может, на служителей Храма напиток действует по-иному? — пробормотал себе под нос Хеан.

"Сомневаюсь, что Реххас не знал бы об этом. Тут что-то не так".

— Неважно.

"Она явно с кем-то дралась. А я не верю, что послушница могла запросто одержать верх над демоном. Даже с ее потенциалом".

Хеан покосился на сжавшуюся в комочек девушку. Тихие всхлипы постепенно перешли в неприкрытые рыдания, по смуглым щекам заструились слезы.

— Почему нет? Если наш чрезмерно гостеприимный хозяин не отдавал приказа убивать... И потом, мы не знаем, какого ранга демон навестил ее.

"Сейчас не время спорить! Поторопись и забери ее душу! — нетерпеливо прервала его птица. — Разве ты забыл, какую цену заплатил за переход? Если немедленно не восполнить потери..."

— Не мешай. Девчонка явно еще в силах драться. А я — уже нет, — хмуро возразил ловец. — Сомневаюсь, что она так запросто согласится умереть.

"А цепь? Договор с Маэром в силе..."

— Но я ее почти не чувствую, и тебе это известно. Значит, контроль ослаблен.

Хеан шагнул вперед, размышляя, как лучше отвлечь внимание девушки. Ритуал изъятия душ требует времени. Но когда до кровати оставалась всего пара шагов, Викаима неожиданно дернулась и стремительно спрыгнула ему навстречу.

— Вы... вы говорили, что император, — она всхлипнула и едва слышно закончила: — отдал вам мою душу...

Ловец напрягся. Неудачно... Лучше бы она продолжала плакать.

— Это так, — медленно ответил он. — Ты поверила моим словам?

Девушка нервно куснула губу и отвела глаза.

— Я не знаю... Но... если вы не лгали, почему вы до сих пор... не воспользовались?

Хеан небрежно пожал плечами.

— По условиям Хартии у меня есть год. Я вправе сам выбирать, когда привести договор в исполнение.

Она глубоко вздохнула и вдруг вцепилась в рубашку у него на груди, ловец даже не успел отстраниться.

— Вам, наверное, покажется это непозволительной наглостью... Но не могла бы я вас попросить... — она запнулась, облизнула губы и стремительно выпалила: — Убейте меня прямо сейчас! Умоляю!

Наверное, Хеан удивился бы куда меньше, если бы девушка неожиданно растворилась в воздухе, а на ее месте возник аагир.

— Что ты сказала?!

— Пожалуйста... Я не могу так больше! Это место... мне нельзя здесь находиться... Вы... вы не видели... Ночью ко мне приходили странные существа. Они выглядели совсем как люди, но внутри у них горела смерть. Они... пытались заставить меня сделать... ужасные вещи. Я боюсь! Что если в следующий раз у меня не хватит сил воспротивиться? Я не переживу такого позора!

Шальра запрокинула голову назад, издав булькающий клекот, перешедший в хриплый крик. Звук отразился от стен жутковатым эхом, никак не желавшим затихать. Послушница испуганно прервала свою путаную речь и воззрилась на птицу.

— Чт-то это?

У Хеана возникло сильное желание сжать шальре горло и как следует придушить — подумать только, нашла время смеяться! Проклятье, ему тоже хотелось заорать от радости — ловец и надеяться не мог на такой подарок судьбы, но послушница не должна понять, что происходит. Ни в коем случае, сейчас у него уже нет права на проигрыш!

И Хеан лишь спокойно пригладил взъерошенные белые перья, старательно удерживая на лице бесстрастное выражение.

— Ей крыло сломали. Видишь, как мучается, бедная...

— А-а... — в глазах Викаимы мелькнуло сочувствие.

— Твоя просьба... — вернул он диалог в нужное русло, — она нарушает мои планы.

Девушка посерела и начала оседать на колени.

— Господин ловец, молю вас... Я... мне нечего вам предложить, и я могу лишь надеяться на вашу добросердечность... На ваше милосердие... Если вы мне откажете, мне придется покончить с этим самой, и...

— Ты пытаешься меня шантажировать? — с ленивой небрежностью уточнил он.

— Нет! Конечно, нет, — поспешно возразила Викаима. — Но я... я не смогу ведь жить... Если эти... — Она вцепилась в сползающий с плеча разорванный шелк, удерживая ткань на месте. — Вы же знаете... наш устав... Мне не будет пути обратно... А если вы заберете мою душу, я смогу принести хоть какую-то пользу...

Хеан выдержал долгую паузу, откровенно наслаждаясь. Пожалуй, он растянул бы разговор, но время подгоняло. Да и демоны могли вернуться.

— Хорошо, — он изобразил легкое недовольство. — Конечно, это очень несвоевременно, но я тебя понимаю.

Она подняла мокрые от слез глаза.

— Так вы... согласны?

— Да, я же сказал. Встань, мне неудобно с тобой говорить. — Девушка послушно поднялась, как завороженная змеей птица. — И разденься. Мне нужно нанести на твое тело ряд знаков.

Викаима немного замешкалась, но все-таки беспрекословно потянулась к уцелевшим застежкам. Черная ткань мягко скользнула к ее ногам.

Хеан задумчиво повертел в руках позаимствованный кинжал, не обращая особенного внимания на зардевшуюся от смущения девушку. Да, с ритуальным клинком было бы куда быстрее и эффективнее, но хорошо, что хотя бы такой есть. С учетом ситуации жалеть о небольшой потере силы было недопустимой роскошью.

— Не шевелись, — приказал он, поднося острие к ямке между ключицами. — Процесс очень болезненный, но тебе придется терпеть.

Викаима молча кивнула и зажмурилась. Конечно, превратиться в неподвижную статую не получилось, ее колотил озноб, а грудь вздымалась от учащенного дыхания. Последнее отвлекало ловца. Вероятно, сказывалось остаточное воздействие напитка.

Хеан сосредоточился, собирая жалкие крохи неиспользованного до конца путевого заклинания и преобразуя их. Лезвие кинжала подернулось черной дымкой. Ловец медленно, тщательно выверяя движения, провел клинком вниз, оставляя на смуглой коже глубокий кровоточащий след. Девушка слабо дернулась и прикусила губу, сдерживая невольный стон. Он едва заметил ее реакцию, продолжая чертить на коже сложный рисунок из сплетающихся над сердцем рун, с каждым новым изгибом углубляя разрезы. Капли теплой крови, стекая по клинку, обращались в черный пепел и облачной спиралью обвивали тело жертвы.

— Открой глаза! Тебе необходимо глядеть на меня.

Это не было частью ритуала. Но Хеану нравилось смотреть, как смешиваются в глазах обреченных боль и ужас, скрывая плещущиеся на самом дне остатки надежды. В ее взгляде тоже была надежда, несмотря на то, что она сама согласилась умереть.

Еще один штрих, и сложный рисунок завершен. Огоньки темного пламени устремились по кровоточащим разрезам, с каждым сполохом подбираясь все ближе и ближе к сердцу. Миг до удара. Голова кружилась от упоения властью и предвкушения запредельного, невыразимого наслаждения.

— Теперь ты должна мне помочь. Возьми. — Ловец сжал мелко подрагивающие пальцы на рукояти кинжала и сдвинул его так, чтобы острие оказалось прямо напротив центра соединившихся рун. — Последний удар тебе придется нанести самой.

Она непонимающе округлила подернутые дымкой страдания глаза. Терзавшая тело боль мешала связно мыслить, не давала понять, что требуемое действие практически ничем не отличается от самого обычного самоубийства.

— Один удар. Это несложно. У тебя получится... — Он ласково погладил ее пальцы, стараясь сдержать волнение в голосе. — Ты же сама хотела, верно? Давай. Я обещаю, все сразу же кончится.

Она кивнула, не в силах оторвать от него взгляда. Пойманная в смертельную ловушку певчая птица, сама слетающая в руки охотника. Тонкие пальцы судорожно стиснули рукоять. Короткий замах...

...

Полная версия романа будет опубликована в мае 2009 года в издательстве "Альфа-книга".