Снежный Ворон

Клан ворона.

Пролог.

"Его черный силуэт улетал все выше, оставляя рыцаря наедине с собой. Ворон не ведал страха, не знал, что такое боль, его крылья отталкивались от воздуха, невидимыми ступеньками, тянувшимися вверх, открывая дорогу в небеса, где души умерших находили свой последний приют. Минуты жизни уходили прочь, голос становился тише. Дыхание медленно превращалось в сип и сердце, ярким огнем горевшее в груди всего мгновение назад, затухало, превращаясь в истлевший уголек.

Не было отчаяния, не было жалости к самому себе. Осталось только мгновение, после которого все прежнее теряло свою ценность и открывало двери в новую жизнь.

Другую.

Она не закончилась и не началась после удара меча в грудь, не перестала быть прежней, когда кровь вытекала из образовавшейся раны. Она стала продолжением, логической нитью, окончание которой ознаменовало рождение и смерть одновременно.

Холод пронизывал его до костей. Метель не стихала который час и в укрытии теперь стало не безопасно. Странная вещь, когда чувствуешь ее дыхание, шаги неминуемой гибели, тихой сапой прокрадывавшейся со спины, внутри все будто замирает. Становится твердым и бесчувственным как лед. Как кусок гранита, как сталь, пережившая закалку и в огне кузнечной печи получившая новую жизнь.

Вера иссякла.

Окончательно.

Больше не терзали внутри сомнения. Демоны преисподней не нападали из-за угла. Он верил, что теперь-то все закончилось, что прошли минуты страха и перед ним открылся настоящий образ врага. Сброшена вуаль — открыты образы. Рога неприятеля взметнулись перед его щитом и скрежет металла, сопротивлявшегося удару, осколками боли вонзился в его грудь.

Война бесконечности.

Мор невиданных масштабов охватил прибрежные города, заставив многотысячные поселения и королевские дворы на долгие месяцы закрыть свои врата для блуждающих путников.

Все это было лишь результатом, а причина скрывалась здесь. Прямо перед ним. Всего в каких-то десяти шагах, за огромной дверью, где хранился ключ от победы, до которого ему было не суждено дотянуться..."

1.

Когда все закончилось, тишина накрыла огромное пространство вокруг черного леса. Шумели лишь деревья, грузно вздымая тяжелые кроны к ночному небу, трещали охотившиеся неподалеку звери. Он слышал их шаги, чувствовал приближение нескольких крупных особей, но так и остался стоять неподвижно на месте, удерживая взгляд на последнем поверженном противнике. Страха не было, остались лишь отголоски прошедшей битвы. Боль стихла, а вместе с ней ушло и напряжение, тревогой кричавшее у него внутри.

Все кончилось.

Теперь окончательно.

Не будет больше крови, не будет ударов ногами и боли — всепронизывающей и всепоглощающей. Только тишина.

Не прошло и четырех часов как группа поредела до небольшой кучки оборванцев, оставшихся один на один с природой и голодными хищниками. А еще с собой. Со своими страхами. С мыслями о предстоящем. О том, что сегодня, здесь, будет суждено лишь одному выйти за ограничительную черту. Переступить красные флажки и победоносно вскинуть руки к небу, торжественно объявив о своей победе.

Случайность ли, но после всего произошедшего, вкус триумфа оказался слишком горьким, чтобы смаковать его до самого утра. Сладость испарилась с первыми звуками подлетающего грузовика. Он проносился над густым лесом, подсвечивая прожекторами отдельные участки местности, надеясь обнаружить кого-нибудь из выживших, но не найдя беглецов, убирался прочь, махнув на прощанье своим металлическим крылом.

Скоро будет зачистка.

Мысль пролетела в его голове, как пуля, застряв где-то в глубине. Обычная процедура грозила закончиться гибелью, если он, собрав остатки своих сил в кулак, не сможет добраться до выхода.

Лес мелькал вокруг единым фронтом. Не было ориентиров, меток, даже указатели, предварительно расставленные перед боем, давно потерялись в чернеющей глуши непроходимой чащи, куда каждый из последних выживших мчался сломя голову на свой последний бой.

Он бежал изо всех сил, подталкиваемый страхом перед смертью. Всего каких-то шестнадцать лет, а ему казалось, что он прожил целую вечность и седая борода вот-вот спадет на пол, запутавшись в ногах. Страх и ненависть — вот, что сейчас владело им. Они давали силы, заставляли двигаться вперед, несясь сквозь плотную занавесу веток, навстречу чащобе, где в темноте глубокой ночи едва не рухнул на землю, споткнувшись о корягу, тянувшую свои костлявые пальцы на поверхность.

Время поджимало. Скоро ворота закроются и путь назад будет отрезан. Ему — последнему из выживших, своими руками добывшему победу над остальными, нельзя было умирать вот такой вот смертью. Ни в коем случае! Еще можно было добежать. Добраться до проклятых ворот, где сейчас, собрав тела убитых и тех, кто не смог преодолеть "первичный барьер", его дожидались люди.

Прыжок.

Ускорение.

Еще немного. Совсем чуть-чуть. Каких-то пара сотен метров по пересеченной местности и вот он яркий ослепляющий луч охранного прожектора. Он выбрался! Совершил невозможное! Никто не ждал такого исхода. Голоса людей заполнили его разум, когда от бессилья ноги подкосились и он рухнул на землю, распластавшись у колес патрульного багги.

Кто-то запросил помощь — появился штатный медик. Осмотр. Данные. Показания. Давление в норме. Сердце в норме. Несколько ушибов. Есть подозрение на перелом двух ребер — итог последней схватки. Это был жаркий бой. Животный. Почти инстинктивно каждый из них дрался за победу, как за кусок мяса, нанося противнику повреждения, приводившие к печальным последствиям. Но он выжил. Дал свой последний бой и вышел победителем.

Несколько человек подняли его на руки и понесли на яркий свет. В ушах гремел рев моторов. Лесная тишина сменилась шумом работающих машин. Вот оно... Свет усилился — ему стало больно смотреть. Кто-то доложил о случившемся.

— Он выжил, товарищ капитан. Да. Последний. Больше никого не обнаружили. Так точно. Понял вас. Ждем еще пятнадцать минут и начинаем зачистку.

23:45 по местному времени.

— Говорите все как есть, доктор, не скрывайте.

Капитан, мужчина средних лет с черными, почти как у цыгана, волосами и прямым взглядом, сокрытым за очками-хамелеонами, стоял у дверей в медицинский корпус, привычно скрестив руки за спиной. Заглядывая в полупрозрачное окно, откуда мужчина видел всего лишь половину медицинской палаты, он одновременно не спускал глаз с престарелого доктора, записывавшего в виртуальный блокнот показания приборов, закрепленных на теле испытуемого и выводивших все сведения на дополнительный дисплей.

— Мальчик будет жить.

— Что насчет физических данных?

— Все в норме, несмотря на переломы ребер и несколько ушибов, но все это поправимо.

— Он победил всех?

— Судя по всему, да, — доктор продолжал отвечать, не поднимая головы от блокнота. — Мы обнаружили останки всей группы за исключением двух человек. — на секунду доктор замолчал. — Поиски продолжились и после зачистки, поэтому велика вероятность, что вскоре найдутся и они.

Но капитан не испытывал ко всему этому большого интереса. Все его внимание теперь было сконцентрировано на нем — мальчугане шестнадцати лет, прошедшего все "рубежи" и к удивлению многих вышедшего из той мясорубки победителем.

Что-то во всем этом было странно. Он еще раз окинул взглядом закрытое медицинское помещение, где сейчас над телом мальчишки колдовали два роботизированных механизма, стоявших немыми стражами у его кровати, после чего отошел от двери, направившись чуть дальше по коридору, где в свете подвесных ламп кабина лифта блестела серебристым цветом.

— Что мы будем докладывать "на верх", Виктор? У нас один едва дышащий сопляк.

— Подождем еще пару дней, — ответил капитан второму офицеру, — Когда его залатают окончательно, тогда и будем говорить.

В своем кабинете он пробыл до самого утра. Не спалось. Хотелось только курить. По старой привычке он всегда ложился в десять вечера и поднимался в четыре утра. Даже когда ничего не предвещало беды, его внутренние часы работали исправно. Но в этот раз механизм нарушился. Все будто изменилось в одночасье, заставив часовую стрелку невидимых часов остановиться, не позволив сну накрыть его и свалить на койку. Время тянулось очень долго, иногда как будто бы издеваясь над ним. Он смотрел в единственное окно в кабинете, окидывая взглядом полигон, на котором проходили испытания и сразу вспоминал себя.

Дежа вю, а может просто старые воспоминания.

Яркие вспышки на горизонте, блуждающий луч прожектора, скользившего по черной земле полигона, стрельба одинокими хлопками... Он никогда не закрывал окна на полную герметичность, все время ожидая вражеского удара. А вдруг произойдет внезапная атака и он ее не услышит? Вдруг кто-то прорвется за периметр и откроет огонь по часовым, но звуки выстрелов так и останутся там, с другой стороны. Что тогда? Конец? Его убьют до того как он успеет оказать сопротивление... Нет, не такой он хотел смерти для себя. Слишком позорно. И хоть потенциальный враг был очень далеко, в десятках парсеках от планеты-полигона, он не мог спать спокойно с закрытым окном, все еще помня, чем это закончилось в прошлый раз.

В кабинет постучали и сразу вошли. Двое офицеров в сопровождении "технаря" — небольшого робота размером с яблоко, шагнули в его сторону. Неловкая пауза и вскоре один из них разразился докладом по вчерашнему испытанию.

— Мы нашли останки тел двух пропавших.

— Опознали?

— Так точно. Это они.

— Причина смерти?

— Один умер от огнестрельного ранения, у второго перелом шейных позвонков.

Виктор развернулся к говорившим, сделал несколько шагов им навстречу, забрав из рук вытянутую папку с документами, после чего вернулся обратно за стол.

— Вы неважно выглядите, товарищ капитан, — заявил один из них.

— Где их личные дела? — не обращая внимания на замечание, продолжил говорить Виктор. — Мне сказали, что их передадут сегодня утром.

— Скоро все должно быть у вас в компьютере. Включите, наверняка все уже готово.

Офицер сел за стол, нажал на кнопку и в воздухе тут же заиграли многочисленные лучи виртуальной панели. Они привычно искажались, словно бились в истерике, блестели причудливыми оттенками, но через некоторое время остановились, замерев на месте, сформировав собой широкий дисплей на котором тут же высветились символы поступившего на обработку документа.

— Ну вот, — улыбаясь сказал вошедший офицер, — я же говорил, что все будет уже готово.

— У вас что-нибудь еще?

— Командование на Гинзуре требует немедленный отчет. Они хотят знать на что им рассчитывать.

Виктор на секунду замолчал. Вспоминая молодого мальчугана в медицинском блоке, он почему-то решил ответить немного не так как хотел, хотя и понимал, что это может иметь последствия.

— Скажи, что у нас есть кое-кто, кто подойдет им.

— Вы о том парне из последней группы? Но ведь он едва живой.

— Просто передай что я тебе сказал.

Голос его стал грубым. Гости вышли из кабинета, закрыв за собой дверь, и теперь он остался один, глубоко вдохнув, словно вынырнув на поверхность после долгого погружения. Голова слегка разболелась. Это все из-за сигарет, говорил он себе, вынимая очередную из полусмятой упаковки.

Мальчуган.

Этот маленький паренек, который едва стал понимать, что такое жизнь, должен был в скором времени начать лишать жизни других. И он обязан научить его этому. Раньше ему было плевать. Работа. Служба. Все шло по накатанной, как локомотив по рельсам. Он знал, что его ждет в будущем, понимал какие дела и испытания встретятся ему на пути. Видел десятки, может быть сотни таких же детей, из которых буквально с пеленок делали убийц, закрывая пробелы клана после очередного боя. Он знал это не понаслышке, а потому что сам прошел давным-давно через это.

Здесь мало что изменилось с того времени, разве что почва стала более твердой и лица людей все больше покрывались морщинами при виде скатывавшегося за горизонт алого солнца. Лес стал гуще, плотнее. Крики умирающих уже не были слышны так громко, а звуки выстрелов не мешали спать. Каждый раз он всматривался в эти плотные ряды вытянутых деревьев и думал над тем, что ведь когда-то и он мог остаться там. Сколько их было? Двадцать четыре. Все мужчины. Девочек не было — это запрещалось. Шестнадцатилетние. Постаревшие, с глазами уставших стариков, проживших жизнь и давно потерявших вкус к этому миру, они бежали, как загнанные звери в самый центр, чтобы там, в окружении лающих псов и звуков сирен принять свой последний бой.

— Прошу прощения, товарищ капитан, разрешите войти?

Доктор стоял в дверях, робко прижимая к груди свой виртуальный блокнот.

— Конечно. Проходите.

— У меня новости по нашему последнему... ну тому, что...

— Я вас понял. Говорите.

Док сел на рядом стоящее кресло и начал быстро тараторить, пропуская через свой язык десятки сложных медицинских терминов, после чего остановился на самом главном.

— Увы, товарищ капитан., но случилась заминка. Вряд ли он будет годен в механизированный отряд.

— Что значит вряд ли? Еще вчера вы говорили, что физические данные в норме.

— Так-то оно так, но полная диагностика выявила наличие определенных повреждений, которые требуют более длительного медицинского ухода.

— Тогда что вы тут делаете? Занимайтесь этим!

Виктор стал злиться.

— Мы предпринимаем все усилия. Но вы так же должны знать, что подобное не может остаться без внимания. Мне придется доложить обо всем вышестоящему начальству.

— Делайте что хотите.

Виктор махнул рукой и попросил оставить его одного. Доктор покинул помещение, напоследок заявив, что подумает над словами офицера, потом закрыл за собой дверь и еще долго стоял возле нее, как будто бы подслушивая чей-то разговор.

Квартал подходил к концу. Три месяца тренировок и контрольного испытания полностью завершены, и результат оказался намного хуже, чем в прошлый раз. С каждым разом ему казалось, что все катится коту под хвост. Дети умирали несмотря на все его попытки выдрессировать каждого как настоящего воина. Умирали глупо, где-то бездарно, где-то и вовсе от случайности, шальной пули. Многие насмехались над ним, ведь только его подопечные несли самые большие потери, в то время как остальные офицеры клана исправно подготавливали по несколько десятков хороших солдат для пилотирования боевых машин. Назревал скандал и увольнение было не таким уж и призрачным как раньше. Спасали его только заслуги прошлого. Того старого, уже покрывшегося пылью и легендами прошлого, где он, вместе с "соколиной стаей" сминали всех врагов на пути к победе... Но то время ушло. Как и каждому воину, ему предстояло рано или поздно уйти на пенсию. Стать запасной деталью в огромном механизме военной машины, подготавливая новое поколение пилотов.

— Что произошло, Виктор, — спрашивал его друг, — ты потерял хватку? Устал?