Троя на двоих

Глава 1. Залив Ангелов и совсем не ангелы в гостях

На побережье Тирренского моря есть залив, на котором расположен древний город Кальяри, столица одной из четырех областей острова. Называется залив очень красиво и серьезно — залив Ангелов, и по россказням местных сардинцев, именно здесь происходила битва между дьяволом и архангелом Михаилом, описанная в Библии. Вполне возможно, кто его знает, где была та битва. Почему ей не состоятся у берега этого достойного острова. Прежде всего, сразу отметим факт — Сардиния по величине уступала только Сицилии — на полторы тысячи квадратов была меньше — но была второй по величине среди всех островов Средиземноморья. Очень большой остров, и губу наши молодцы и славная убитая на всю голову амазонка Апфия раскатали очень не слабо — захватить Сардинию, и выйти сухим из воды... это было бы серьезным политическим актом Атлантиды.

Залив был чудесен — Тирренское море, как и все моря вокруг Италии было хорошо водой, чистое, прозрачное у берегов, оно было радостным, шаловливым и — несомненно, не было дурачков среди рыбаков и морячков — коварным и разнузданным в своей непредсказуемости морем было море 'Тиранов'.

Этим ласковым июльским утром — в понедельник четвертого числа — одна тысяча четыреста двадцать пятого года от рождества христова, пришла пора перемен и на старую Сардинию — остров древней известности и много на нем было чего интересного и полезного — не зря же на него обратили пристальное внимание атланты.

Корпусу амазонок и нашему пройдохе нашлось, чем заняться после операции по уничтожению старой части порта Задар, его старого города, где царили венецианские администраторы и торговые представители — и все они были вырезаны тем жестоким утром, и проклинали свою судьбу и дьяволиц-амазонок выжившие старики, женщины и дети Венеции.

Совет Атлантиды вынес приговор — проект 'Троя' признан достойным воплощения — Сардинию атаковать можно. Фурия Эллады сорвалась с цепи. Демон Атлантиды — легат-апостол Алекс был рад составить компанию такой яркой женщине и славной воительнице в этом приключении.

И началось приключение спокойно, обыкновенно и буднично. От берега Атлантиды — острова Мадейра в реальности наших попаданцев — отошли две каракки: 'Елена' с тремя сотнями девочек-амазонок на борту, и 'Бегущая по волнам' капитана Александра, который был штатным капитаном легата Алекса, доставлял легионеров из его команды по местам назначения, где парни Зубрикова могли взяться за дело. А дела они вытворяли гадкие, мерзкие, пакостливые — диверсанты и мерзавцы они все там были, все парни как один были точной копией своего безмозглого учителя Лешки Зубрикова. Зубрик всю жизнь был только неунывающий зубоскал и весельчак, псих ненормальный и придурок, с потрясающей памятью, которая и позволяла ему быть отличником педагогического Универа, а так — болван он был и недотепа, и никакой не студент университета, потому что точные науки он кое-как спихивал, совсем в них не разбирался, тупой скунс. Ему не место было на факультете иностранных языков — он свинтус халявщик был и паразит — просто для себя учил иностранные языки, а преподом пахать он не хотел. У него вообще какие-то вздорные бизнес-планы были по жизни — бред — открыть свою школу спортивного восточного единоборства — айкидо-шмакидо он занимался.

Удивительно. Оказавшись в начале пятнадцатого века, он не утратил способности задавать тон в компании своих приятелей, которые потом только стали ему настоящими друзьями. Именно он сообразил — мы, блин детей добудем, из рабства выкупим, и вырастим себе помощников и стойких оловянных солдатиков, которые за нас всему миру пасть порвут. И конечно автоматы 'Калашникова' надо изобрести скорей, и телики, чтобы порнушку смотреть, и камеры, чтобы порнушку снимать, и станки надо, чтобы презики делать и... много всякого нелепого никчемного напредлагал тогда Зубр. Ему сразу дали по ушам, но мысль с созданием этакого спартанского лагеря-школы признали достойной. Семь лет мальчики себе помощников растили. Вырастили на свою голову и на беду Европе. С арабами Средиземноморья эти паскудники ухитрились сразу сговориться — рабов только арабы качественных продавали! Потом еще и вредный Зубрилка всем промыл мозги на тему: 'арабы прикольные — они чести полны! Они люди пустынь, как люди степей не приемлют кривотолк и криводушие органически. Сволочь и мерзавец не выживет в пустыне, там негде спрятаться, из века в век люди отвечают за свои слова. Горы и леса — рассадник двуличных хитрецов и сообразительных на пакости партизанов — европейские народцы недостойны поверхностного восторженного приема — за ними глаз да глаз нужен!

Вот и пришли две каракки к берегам Сардинии — приглядеть за землей древней, плодородной и суровой — очень она понравилась Апфии Павловой. А это был приговор — женщина всегда получит своё.

Две красавицы каракки входили в воду залива Ангелов, и свет встающего солнца окрашивал белую парусину оттенком чуть розовым, этаким гламурненьким, Зубриков отметил это и хихикнул. На вопросительный взгляд подруги выдал давний прикол: 'Никогда не поручай мальчикам женскую работу. Боги любят тебя Апфия, смотри какие розовенькие паруса'. Апфия фыркнула, как всех амазонок розовый цвет её не привлекал — детским считался, мол, не дорос еще итютю до честного пурпура легионера и амазонки.

Они — и мальчики агенты, и девочки-амазонки были не первые. Совсем не первые их тех, кто недавно заглянул в залив Ангелов. Витя Павлов еще четыре дня назад забросил в Кальяри команду всех свободных на данный момент диверсантов Атлантиды: и своих коммандеров, и Кости Лещенко и парней Рината Аматова — только балбесы Зубрикова вместе с ним отплыли от берегов Атлантиды, на все готовенькое пришли, халявщики и раздолбаи. А готовенькое уже было. Сто двадцать семь диверсантов это приличный десант вредителей на городок с населением в семь тысяч двести человек — а это было прилично, для заштатного провинциального городка колониального королевства под вассалитетом могучего Арагонского королевства. Половина населения — женщины, две трети мужчин — старики и мальчики, и по старинному расчету — один из десяти горожан — воин, охраняющий работу мирных тружеников, так оно и выходило. Сто двадцать охранников беспечно валяли дурака в Кальяри на воинской службе. Службы была легкой: с утра перекусить, и спрятаться от лучей палящего солнца и докучливого внимания своих жен в одной из башен, поставленных для охраны Кальяри. А там время весело летело за распитием вина, беседами на вечные вопросы, полные глубокомысленных замечаний, за игрой в кости. Мужики славно проводили время — под правлением Арагона жизнь немного успокоилась — так везде бывает первое время, новая метла метет аккуратно, и главное, соседи не возникают насчет пыли и сора, который летит в их сторону.

Сто двадцать семь головорезов это страшно, но сардинцы не знали, что их городу уготована страшнее участь — проект 'Троя' требовал своего, и парни были готовы поработать на славное новое начинание. Воевать в Сардинии — это было много лучше, чем в сопливой, дождливой, туманной и нудной Англии. Все кривились — ох, и вредная страна, но там было здорово.

Легионеры сдали свой первый экзамен. И сдали они его в первую очередь самим себе — все познали простую истину — они лучшие. Они не просто лучшие — они вообще вне конкуренции, они особые, они — атланты. Страшные вещи они творили на белокаменных берегах Альбиона.

Каракки подошли к пирсу, заблаговременно убрав паруса, и спокойно, выходя на место стоянок крупных судов и кораблей — с первого взгляда на эти корабли не сразу было и понятно, какое у них назначение: военные это корабли или торговые. Они обе были несуразные каракки — более изящные корпусом, более узкие, более длинные — 'уродцы' — но именно такие экземпляры кораблестроения интересовали атлантов в первую очередь. Дальше они по своему уму, и со своими претензиями, перестраивали и улучшали каракки, превращая их в невиданные в это время явление на водах окружающих Африку и Европу.

Десант был готов к высадке, и десантирование прошло строго по графику, как всегда, и везде — десантироваться атланты учились в разных условиях и у разных берегов — пирс грамотного порта — это был просто райское место для сдачи экзамена.

Сразу две крупные лодки рванули к берегу и быстро освободились от своего угрожающего груза, и ушли за новой партией горя и беды жителям славного Кальяри.

Воины не сидели и не стояли на месте, сразу уходили по известному им маршруту, на подмогу тем, кто уже лил кровь.

В Кальяри было несколько крупных башен, поставленных для основательной обороны города — но немногие были комфортны для праздного времяпровождения. Этим утром стражники не смогли предаться греху лености, праздности и идиотизма. Увы им — вход в башни Слона и Панкрата, Пурисио и Вальдес был недоступен! На входе стояли какие-то вздорные мерзавцы, которые с утра все головы запутали честным стражникам:

— Ты мордопроверку не прошел, — заявлял воину какой-то неучтивый молодой наглец в аккуратном костюме, и под которым явно угадывались легкие доспехи.

— Какую мордопроверку! Я Джузеппе Кончиттос! Меня весь Кальяри знает, а вот ты кто такой? — стражник хотел было рассмеяться своим друзьям, уже предвкушая славную мордобойку этому молокососу и его сопливым приятелям. Везде все шло по плану. По страшному плану, полному ужаса и боли и крови.

— Я смерть твоя христопродавец, — спокойно заявлял молодой наглец и ловким движением перерезал горло солдата одним ловким взмахом руки, в которой как по волшебству оказывался кинжал. И тут же тренькали тетивы арбалетов, и болты били в остальных воинов Кальяри, и потом к ужасу привлеченных шумом на улице, и уже уставившимися в окна жителям города, был представлен первый акт трагедии под названием 'Было ваше — стало наше'. Молодые разбойники спокойно добивали несчастных раненных, просто и ловко перерезали горла несчастным и оттаскивали тела к подножию башни, и устраивали трупы посидеть в теньке у входа в крепости, так что любое желание просто сунуть свой нос в такое важное место пропадало напрочь.

Мало этого — скоро по улицам города легкими, резвыми, какими-то танцующими, но очень грозными и внушающими почтение и страх, этим танцем двигались фигурки воинов с длинными мечами и небольшими щитами, не ростовыми, поменьше, но побольше баклеров. И вот эти творили страшное. С легкостью, даже не вступая в разговоры и объяснения — воины просто походя убивали всех встречных мужчин. С женщинами они поступали мерзко и подло! Ох, готовили злую судьбу им недостойные насильники и мерзавцы — женщин били по голове деревянными дубинками, обвитыми кожаными ремнями и этого вполне хватало, чтобы бедненькие падали как подкошенные на том самом месте, где встречались с врагами, напавшими на бедный Кальяри.

И часа не прошло, а город уже был захвачен. Небольшой он был, и главной целью вторжения были укрепления старого города — Кастелони — которые высились на холмах в пятистах метрах от набережной залива. Подъем к стенам старого города был довольно крутой, но дорого были хороши. Главная дорога — Римская — шла вдоль всего побережья в черте города, так назывались почти все припортовые дороги по давней традиции: 'Все дороги вели в Рим' — это были не просто бахвальства и пустые слова, все дороги многих портов назывались 'Римскими' и вели они именно на корабли и суда, которые шли в великий Город. Удивительно, но в городе не гремели грохоты взрывов, хотя хлопки гранатных разрывов иногда вторгались в шум бойни. А это была, к сожалению просто бойня. И ничего в ней достойного не было.

Гранаты и шли в ход, когда на улицы выскакивали крупные компании аристократов со своими слугами, чтобы вступить в честный бой, встать грудью на защиту своих дворцов, а вот честного боя им не давали. Мерзкие враги чаще присаживались, вставали на одно колено и укрывались своими щитами, а в смелых защитников и гордых рыцарей летели гранаты. Нечего. Нечего здесь мечами махать и копьями тыкать, глупости это все — совершенно не интересные глупости и дурость. Амазонки уже предвкушали интересные денечки и забаву полную опасности и огня, которую им обещал их заботливый 'папик', как они называли брата апостола Алекса, к легату Алексу все они подходили только на цыпочках и с немым обожанием в глазах, Лешка давно стал кумиром взбалмошных и непосредственных девчонок. Но этим летом кровь девичья кипела не только от адреналина — вместе с апостолом-легатом в бой шли его мальчишки — несносные гадливые сопливцы, которые могут пригодиться милым амазонкам, — о!— они им обязательно пригодятся, только вот ночка потемней случится, и там пригодятся мальчики — девчонки блестели глазами и резали, палили из арбалетов и ножи летели во все стороны — быстро, четко и убийственно спокойно, без пыли и грохота, проносилась по улицам города боевая машина Атлантиды. Это была марка 'Амазонка' — довольно неприятная для соперника модель — очень неудобная в эксплуатации.

Амазонки краем глаза видели, что рядом часто оказывались мальчишки легионеры, и амазонки красовались — показывали какие они чистенькие, не замарашки — не любят они в крови возюкаться: болтик шмыг — итютю свалился, ножичек швырк — и неудачник хрипит, захлебываясь кровью. И мечами надо аккуратно и изящно: отвод — укол — уноси готовенького. Мальчишки — дуришки и дуреломы грубые — никакого такту! Прозвенели первые тревожные звоночки, странно блестели иногда глаза парней, наблюдавших краем глаза за работой подруг. Ошибочка вышла у наших старших товарищей: легатов Павловой и Зубрикова — Апфия надеялась, что ловкачи Алекса будут бережны и рассудительно-благочинны, как сытые коты, которые обожрались сметанки, где бы они не были — разведчики и диверы, парни давно не то, что девственность потеряли, они стали развратниками разнузданными и искусными. Ох и ах, просчет вышел. Девчонки были совсем иные, они вообще были бесподобны, поскольку таких девушек во всем мире не было — три сотни на весь мир — абсолютно уникальных созданий парней, которые их воспитывали после того, как сами попали в это грязное и грубое средневековье... и никаких тебе интернетов и никакого Голливуда.

Стены и здания довольно красивых дворцов и церквей, и собора святой Марии — ничто не укрылось от внимательных и бережных лапок захватчиц. Амазонки работали главную роль — мальчики были на подхвате, страховали и были готовы ударить сокрушительно и грубо. Но грубость не понадобилась. Кальяри был спокойным городом, разомлевшим от нескольких лет спокойствия и безделья. И крушить и ломать нельзя было на этот раз в центре старого города — девочкам потом еще новые цепи стен и укреплений достраивать придется, чтобы создать непреступную цитадель 'Троя'.

А вот остальная часть города не интересовала атлантов — точнее говоря, их интересовали только строительные материалы, которые можно заполучить, аккуратно разобрав по камушкам и блокам практически пять четвертых города Кальяри. Вокруг своей цитадели Апфии намеревалась создать мертвую зону — простреливаемую насквозь, хотя от залива до башен дворца Вальдес было почти пятьсот метров. И вот во все стороны от цитадели амазонки и намеревались очистить пространство. А сегодня это значило одно — очистить город от горожан. Полностью! А резать их всех поголовно было нельзя, дико и преступно. Но Совет продумал этот момент и решил поступить так, как в эти времена вовсе не поступали сильные.