— Об этом лучше спросить у нее. — и не задумываться о реакции Хакаса на такого конкурента. Ведь только-только обустроился человек, и покушение на царственную особу ему точно не простят.

— Люсь, он тебе как вообще? — тихо перешептывались мы ночью, лежа в одной постели, как в детстве.

— Прикольный. — с жаром ответила сестра. — Вот не подумала бы, что нормальным человеком можно в такой семье вырасти, а этот прямо уникум. Вообще не сноб, не то что твой папуля.

— Не тронь графа, он хороший, просто... — тут пришлось подольше формулировку подбирать. — избирательно эмоциональный.

— Вот и говорю, что гад.

Это Людмила еще настоящих гадов в той семье не видела.

— Ты ему нравишься. — решилась я все же поднять самую сложную тему.

— Графу? Да он вконец с катушек съехал. — воскликнула моя дорогая раздолбайка. — Его ж Димка грохнет не глядя, а ты так переживаешь на этот счет. Опять же, Тюхтяев без лучшего друга тосковать начнет.

— Князю. — поправила я тихо-тихо, чтобы потенциальные наблюдатели не особо расслышали.

— Да ну тебя. — меня по-родственному щедро приложили подушкой. — Максимум заинтересовался как непривычным предметом мебели. Примелькаюсь и забудет.

Еще пару дней мы проводили аналогичным образом, и за три часа успели поговорить и о нашем с графом бизнесе, и о моих похождениях на ниве переписи населения, и о красотах Средиземноморья — он служил там мичманом в девяностом, и о коронации вспомнили — цесаревич видел фильм, я натуру, зато не слышала столько версий очевидцев, сколько у него родственников.

— Удивительно, что сейчас Вы тут в одиночестве. — я прощупывала почву, выясняя, когда же нам придется валить.

— Все родственники, даже дядя и кузены отправились в Ливадию. — он грустно улыбнулся.

Вот нам подфартило-то.

— Недели через три начнут съезжаться сюда. — он повернулся на другой бок, долго и пространно извиняясь за вынужденную неучтивость. — Я все же настаиваю на вашем представлении им. Хотя бы неофициальном.

Это он выклянчил у своего доктора небольшой перерыв в лечении и теперь тот ежедневно проверял, не преставился ли самый важный пациент. Пациент мрачнел лицом, жаловался на проблемы со зрением и головокружение, но терпел все побочные эффекты, а раз спреем практически победил кашель, оттого считал свою жизнь весьма себе удавшейся. И таким, почти бодрым и оптимистично настроенным ему быть нравилось, и явственно хотелось протянуть подольше.

— У Вас курс минимум на два месяца, а у нас ампул впритык. — провела я в уме нехитрые подсчеты. — Если продолжать, то надо бы в столицу завернуть.

То ли цесаревич впрямь держал нас за дурно воспитанных фей, то ли слишком привык жить одним днем, но удивился.

— А как скоро Вы вернетесь? Я дам сопровождающего. — то есть вообще не рассматривает варианта, что его планы могут быть кем-то нарушены. Все же папа-император оказал некоторое влияние.

Данный шаг я все же собралась обсудить с сообщницей.

— Ему нужны еще медикаменты, а у нас тут только рекламный по сути пакет. — начала я с очевидного.

— На месяц хватит! — отмахнулась Люська, — а там уже видно будет.

Тоже аргумент, ведь побочек наш пациент собирал более чем достаточно. Но упорства не терял и терпел. Я им уже восхищаюсь. Язва, конечно, еще та, пусть и старается сдерживаться, но воля несгибаемая. Жаль, что тут нет выборов в цари — за такого я бы не только голосовала, но и агитировала.

— А может все же съездим? Ну или ты одна сгоняешь, а я тут покараулю. — вообще отличный прожект.

Люська окинула меня недобрым взглядом.

— Ты ж у нас новоиспеченная жена, а все туда же.

Не, я не туда. Не потянула бы такое приключение, даже не обнаружь одного весьма прыткого покойника, но нельзя же бросать человека в такой ситуации.

— Погоди, мы только начали. — утешила меня сестренка и мы отправились в Ванный павильон.

25 июня 1898 года. Ксения Т.

С некоторых пор на нас начали обращать нездоровое внимание, и даже те светские крысы, которые завернули наши рекомендации в первые дни, разделились на два полюса — демонстративно игнорирующих (и таковых большинство), и подобострастно милых (этих меньше, но заискивающие улыбки и слащавые комплименты тоже радости не добавляли).

Сегодня же весь выездной серпентарий замер — наперерез нам с сестрой двигалась кавалькада всех оттенков розового и белого, возглавляемая донельзя сердитой миниатюрной барышней лет двадцати, волоокой красотки с модной местной фигуркой: когда рост метр с кепкой, талия с кулак, и томные вздохи. Все это великолепие под широкополой шляпкой производило бы комичный эффект, не будь она столь яркой, царственной. Если я все правильно угадала, а холодность в глазах свиты этого фрегата наводила только на одну мысль, то стоило вспомнить о правилах хорошего тона и сдержанно кивнуть. Все же пусть княжна, но не замужем, а это сразу опускает ее на несколько ступенек ниже матери. А я все же при Тюхтяеве, да и титул какой-никакой имею. До поры.

Легкое движение подбородка в ответ и в том же молчании все двинулись дальше.

— Это вот что сейчас было? — прошипела моя спутница давясь очередным бокалом минералки.

Я выдохнула.

— Это за нами пришли. Тут за угол переговорить не приглашают, и прилюдно волосы не дерут. — сообщила я, выравнивая дыхание.

— Что? — Люська даже голос повысила.

— Сердечная подруга твоего пациента, княжна Нина, если я не ошибаюсь, зашла посмотреть, кто ей дорожку перешел.

А в мое время ее, кажется, Лизой звали. Не существенно.

— Слушай, а если прямо сейчас тут тотализатор открыть, то ведь все эти курицы точно вложатся! — восторженно прошептала Люська, окидывая взором шушукающуюся общественность.

— Угу. Скажут, что это вульгарно, непристойно, низко и попросят в долг. — остудила я ее бизнес-проектирование.

Анонимный конверт, торчащий из дверей нашего номера, содержал два билета до Петербурга на утренний поезд.

— Вот что значит голубая кровь! — восхищалась сестра, готовясь к прогулке. — Ни белого порошка, ни отравленных перчаток.

Я гипнотизировала потолок.

— Так только пробный выход. Дай ей развернуться. — вступилась за свою соперницу.

А что, хотя бы Шпренгтпортен может быть доволен. Слухи идут те же, на которые он рассчитывал, а уж каким образом это случилось — то лишь моя забота.

Наш моцион прервал адъютант Его Высочества, Арсений Викторович Бойсман, круглолицый, с морской выправкой лейтенантик, которому едва минуло шестнадцать лет. Его отец в свое время служил с Великим Князем, а дядя, в свою очередь, был знаком моему супругу, ибо дослужился до вице-директора Департамента полиции министерства внутренних дел. В семье выкреста родилось много сыновей, и все практически в морское ведомство пошли, как только старший хоть малыми связями оброс. И теперь не скажешь, что черта оседлости так уж помешала их патриотизму. Представитель младшего поколения к нам относился весьма себе настороженно. Естественно, ему княжна куда милее, их, высокомерных, додумывать и боготворить попроще.

_ Его Императорское Высочество приносит извинения, что не может сопровождать Вас и просит почтить присутствием ужин. — отчеканил подросток и замер, пунцовея щеками.

Конечно, небось по всему поселку уже слухи идут о наших оргиях с умирающим.

— Хмм. — крякнула сестра. — Прямо сейчас что ли, молодой человек?

Молодой человек покраснел еще сильнее.

— Да, если Вам будет угодно.

И в сопровождении то ли конвоира, то ли провожатого, мы догуляли до дворца.

Ну то есть дворцом сие звали исключительно из уважения к владельцу. Мой скромный домик в Климовом переулке куда пафоснее, с другой стороны, наш герой тут не для показухи. За невысокой оградой, под скромным доглядом единственного казака расположился комплекс из двухэтажного зимнего дома и одноэтажного деревянного летнего. Еще на задворках, естественно, жила обслуга, но вот эта ненавязчивая сдержанность меня удивляла. То есть я понимаю, когда кто-то стремится быть скромным напоказ, стараясь понравиться этой нестяжательностью. Но когда ты — сын и брат влиятельнейших людей, когда от тебя до трона — всего лишь кусочек металла или одна шальная сальмонелла, а жить остается совсем недолго, можно было бы и шикануть, только вот наш новый знакомый явно это в приоритетах не держал. Вообще немного мне Петеньку напоминает, только повзрослее и чуточку циничнее.

Столовая была заполнена мундирами, бурками, и естественно, сопровождающими лицами княжны Нины. Те с нашим приходом явно сменились в лице, и только вколоченное годами воспитание сдерживало саму героиню от сцены. Я уже имею опыт неприятия, спасибо Оленьке Татищевой, так что лишь стряхиваю с себя концентрированную ненависть, а вот Люська явно запоминает все.

Хозяин едва приподнялся в кресле, обложенном подушками и видно было невооруженным глазом, что зря затеяны эти посиделки, но в эту упрямую голову свои мысли не вложишь.

— Господа, позвольте вам представить дебютанток этого сезона в нашей провинции. — да Вы, князь, могли бы в цирке гонорары срубать не чета карточным выигрышам. — Графиня Ксения Александровна Татищева и ее спутница Людмила Михайловна Шестакова.

Мы лучезарно улыбались мужской половине копании, игнорировали арктическое тепло от женской и старались говорить поменьше, но наш хозяин такого шанса не оставил.

— Господа, Ксения Александровна прославилась же своей благотворительностью Мыслимое ли дело, молодой беззащитной женщине отправиться с госпиталем на войну. — да не в цирке, а вот на телевидении, в разделе "Скандалы. Интриги. Расследования" мог бы построить свою карьеру императорский родственник, ежели бы чудом дожил до моего родного времени.

С прилепленной к губам улыбкой я выдаю комплект тыловых баек, которыми все же удается увлечь некоторых мужчин. С цветочно-шелковой половины стола прохлада добралась до абсолютного нуля.

Благодарение Господу и суровой школе Николая Владимировича — я научилась кое-как направлять мужские беседы, и вот уже мои собеседники наперебой спорят, как же стоило вести себя полковнику Васосу и губернатору Каратеодори, дабы изменить исход партизанской войны, аргументируют, кто-то даже сбегал за картой, и шум поднялся немыслимый. Прямо как в далекие и немыслимо трогательные времена с моими горными инженерами. Я умилялась чужому восторгу ровно до тех пор, пока не наткнулась на взгляд Великого Князя. Тот с избыточной проницательностью рассматривал меня, а женская половина пошушукалась, да и дружно снялась с места. Дамы церемонно раскланялись с нашим господином, демонстративно проигнорировали меня, сдержанно кивнули кавалерам, часть из которых с сожалением покинула поле брани и отправилась сопровождать хрупких и ранимых этой опасной дорогой.

Я перебралась поближе к нашему пациенту.

— Мы же говорили, что так получится. — я покосилась на опустевшие стулья.

— Ее Светлость просто устали к вечеру. — попытался он сохранить лицо, но незаметно вклинившаяся в разговор Люсинда ему шансов уже не оставила.

— Ее Светлость несколько забываются к вечеру, если с утра козни строят, на отъезд нам намекают, а за ужином игнорируют. — ябедничала она, словно не замечая нахмуренного хозяина дома.

— А что, собственно...? — он набычился, и тут в этом тщедушном мальчике промелькнул призрак величавого родителя.

— Ничего-ничего, Ваше Высочество, недоразумение. — я до синяка пнула сестру по ноге. — Кто-то счел необходимым позаботится о наших билетах несколько заранее. Я уверена, что Ее Светлость и не догадываются об услужливости собственных спутников.

Естественно, не сама же она кралась по коридорам нашей гостиницы.

— Я думаю, что сей досадный инцидент не будет иметь продолжения. — он с признательностью пожал мне руку, а Люська словно вознамерилась выплакать на его костлявой груди все обиды дня.

А нет, шепчутся незаметно, договариваются о чем-то. И вот оба покидают наше собрание, правда Люська вскоре возвращается одна, мы церемонно прощаемся и уходим в сопровождении все того же Бойсмана.

— Что, совсем все плохо? — шептала я по пути домой.

— Не так чтобы катастрофично. — пожала плечами Люська. — Но отдых ему точно не повредил бы.

Если мы угробим Цесаревича в процессе излечения, получится совсем некрасиво. И ладно бы только мои честолюбивые планы пошли прахом — я и в мыслях не держу консультировать его по вопросам госуправления, в которых мало того, что разбираюсь посредственно, так еще не представляю, что этакое можно сделать, чтобы спасти уходящую Империю. Беда подкралась незаметно — я привязалась к нему. Не влюбилась, нет, но теперь поняла, что из себя представляла личная преданность Императорскому Дому, с которой на эшафот вслед за Романовыми шли их врачи, секретари, адъютанты. Хорошо, с эшафотом я, положим, загнула, но этого парня надо вытянуть любой ценой.

— Я уверена, что вскорости слухи о нас троих достигнут ушей Хакаса. — обреченно сообщила я сестрицыной спине ночью.

— Поржет и забудет. — отмахнулась она.

— Другие не забудут. — я вдруг ощутила вдохновение вещуньи. — и Тюхтяев тоже засомневается, но ведь миллионы людей не могут ошибаться.

— Тогда родишь и станешь центром паломничества. Глядишь и император пожалует проверить, не закидываешь ли ты удочки на престол. — парировала Люся, и я даже заткнулась от такой неслыханной наглости.

А ведь в каждой шутке только доля шутки. Кому и что я смогла бы доказать? Разве что доктор Отт мог бы, но там врачебная тайна... Хотя если на одной половине весов тайна, а на другой личная просьба Одной Особы, то... А как Ольга-то порадуется, что я столь удачно провела медовый месяц. Шпренгтпортен вообще живьем в ад провалится.

Бедный, бедный мой муж, как же ему не повезло с выбором.

Пользуясь случаем, пора бы повиниться, а то одним немым укором я вряд ли отделаюсь за всю аферу.

~~Многоуважаемый статскій совѣтникъ.~~

~~Господинъ мой!~~

Любимый!

Вот так лучше, практически сохраняя человечески облик вышло.

Спѣшу сообщить Вамъ, мой возлюбленный супругъ, что пребываю въ наилучшемъ состояніи, жалобъ на здоровье не имѣю. Мы всѣ не имѣемъ. Климатъ тутъ благостный, такъ и хочется остаться надолго.

Если кто решит прочитать, пусть уверует в то, что я тут корни пущу.

Извилистыя дороги судьбы совершенно случайно привели насъ съ Людмилой въ славный поселочекъ А., о которомъ Вы мнѣ разсказывали, помните?

Я вот прямо вижу, как он качает головой, дойдя до этих строк. И лучше не знать, как именно комментирует. А осознавая, что о моих выходках уже не первый день почитывает, то от расправы меня спасет только положение. Оно, кстати, вообще не напоминает о себе ничем, кроме общего желания спать подольше. И где это хваленое особое состояние души? Вот всегда полагала, что там полно маркетинга, и лишь немного правды.

123

↓ Содержание ↓