Poison

POISON.

Ты словно стена между мною и миром,

Ты — айсберг, куда меня выбросил шторм

Больным, переломанным, слабым и сирым,

Утратившим счастье, надежду и дом.

Ты — словно судьбы долгожданный подарок,

Источник тепла для тех, кто с тобой.

Ты, словно клинок, блистающ и ярок,

И дом для души твоей — яростный бой.

Ты — мой защитник, мой ангел-хранитель,

А я для тебя просто маленький Ринн,

Мой спутник, герой, мой Наставник, Учитель,

Любовник и друг... Мой Космос, мой мир.

Я счастлив с тобой, я живу в настоящем,

Пытаюсь забыть боль, хаос, войну.

Я Видеть учусь и больше не плачу,

Я рядом с тобой, и, значит, живу.

Wiraelle

1. Наис (горечь)

— Прекратить!

Голос капитана звучал не рокочуще-внушительно, не привычно-задорно, даже не глумливо-паскудно, как можно было бы ожидать от ситуации... Настораживающе необычно.

Но разве можно вот так, запросто, остановиться, когда твое самое дорогое глубоко уже в судорожно сокращающейся глотке нежной эльфийской куколки? Или когда по самые яйца в его белой жаркой заднице, ну и пусть что там уже хлюпает от молофьи предшественников... Какое тут, блядь, прекратить?!

Два коротких негромких хлопка разрешили проблему невыполнения приказа старшего по званию. Тот, что имел ниеннах сзади, — упал сразу, второй, еще постоял... Тишина воцарилась такая, что слышалось даже жужжание генераторов на дальней шахте. Ахэнн тем более замер, как был — голый, растрепанный, перемазанный в сперме, склеившей сосульками золотые волосы, а теперь еще и крови.

— Дисциплинка... — многозначительно протянул "черный", убирая табельное оружие обратно в крепление. — Дженсен, жду вашего доклада через 10 стандартных.

Никто так и не шелохнулся, пока затянутый в отглаженную форму особист удалялся к административному корпусу, заложив руки за спину и разве что не насвистывая с тросточкой. Остывающие тела товарищей по смене помогали осознавать даже самым тупым и прожженым — насколько в жопе оказались уже они все...

Эльф просто сидел на прорезиненном матраце со склада и тупо смотрел на трупы.

— Капитан Дженсен, я жду, — уведомил обер-офицер Манфред.

Сука штабная, "черный", одно слово! Предупреждали же ребята с других баз о проверке, но кто мог угадать, что запалиться можно на такой мелочевке...

— Я искренне не понимаю: вам и вашим людям доверены разработки сырья стратегической важности... Потерпеть полгода нельзя?! — просто плюнул и растерел. — Тогда я уведомлю в рапорте службу психологической поддержки, что необходимо обучать контингент еще и технике мастурбации... Или делать соответствующие инъекции.

— Или вы, опытный офицер, ветеран, — продолжал не отрываясь от экрана комма, офицер-инспектор Генерального штаба, — не способны объяснить свои людям, что даже если после смены они разнесут все бордели на Терре-13, никто не обидится?.. Вы здесь для чего?! Чтобы трахать местное население во все пригодные отверстия прямо на дежурстве?!

— Дерелл и Крайн на дежурстве не были, герр офицер. Вы легко можете установить это по графику. Этот ушастый приходит не в первый раз, и — капитан позволил себе даже ухмыльнуться, — сделает ВСЕ за банку тушенки!

Офицер Манфред вдруг посмотрел на начальника базы с каким-то специфическим интересом, как технарь-ботаник на летающую тарелку из другой галактики: она ведь должна работать на абсолютно неизученном принципе...

— То есть... То есть у вас на базе... постоянно... появляется представитель аборигенов, покоренных аборигенов, аборигенов неизученной расы Ахэнн, расы обладающей способностями к псионике, теле и психо-кинетике, и прочее, о чем я даже не стану утруждать ваш скудный мозг?!!

Особист даже сигарету сломал от избытка негодования перед чужой тупостью.

— Вы... всей кодлой... трахаете его в рот и жопу... и для вас все замечательно... КАКОГО ХРЕНА до вас, капитан, не дошло, что то, что вы все еще живы — счастливая СЛУЧАЙНОСТЬ?! — и внушительно закончил. — Трибунал... Этого, "эльфа", ко мне!

— Вот и накрылась вся манямба... — высказал очевидное Карсон, поигрывая зажигалкой и задумчиво глядя на здание штаба, где вот уже третий час продолжался допрос ахэнн.

— Чего?

— Ебля, блядь, регулярная накрылась! — рявкнул сержант, вызвав у всех согласные вздохи.

Пацана никто не винил, и даже где-то было жалко, потому как особист оказался той еще сукой с хваткой белой акулы.

Все бы поняли, если б инспектор поорал, выкинул бы ушастика за периметр, да хоть пристрелил бы на месте, как ребят, удовлетворившись, что испортил единственное в этой дыре развлечение, — так нет! Рапорт был отправлен немедленно, объяснительные личного состава собраны, кэп отстранен от командования консервацией и перебросом базы, а сам обер-офицер заперся с не помнившим себя от ужаса мальчишкой-ахэнн.

И было б зачем! Ладно бы сам трахнул, ну или отсосать приказал: даже заморенный ушастик был чудо как хорош, так и просился на грех... вместо этого, через окно было хорошо видно, как особист размеренно ходит от стены к стене, заложив руки за спину. Остановился он только один раз, отойдя к столу, взяв стакан и выплеснув куда-то вниз его содержимое — должно быть, ушастик отключился.

Суров герр офицер! — сержант поежился и двинулся куда-нибудь подальше.

Его примеру мудро последовали остальные: умельцы из "Врихед" славились тем, что не особо утруждая себя за пару часов могли превратить крепкого человека в половую тряпочку. Эльфа как оказалось тоже.

Аэрин дрожащим комочком свернулся на полу, хотя полоска металла на шее больше не посылала по телу огненные волны боли. Он измучился объяснять этому жуткому человеку, зачем ему понадобилось приходить на базу, почему его пропускали, что было потом, что ему просто нужна была еда... Вопросы и обвинения сыпались, не давая ему ни малейшей передышки, он не замечал, что уже довольно долго шепчет пересохшим ртом одно и тоже:

— Не знаю, ничего не знаю... не надо, пожалуйста... Мне просто нужна еда...

Голова раскалывалась от боли, мысли путались, перед глазами все плыло. Боль была всюду: тело хорошо помнило, сколько и как его брали, а добавившаяся боль от ошейника все еще заставляла мышцы судорожно сокращаться. Рин совершенно по-детски зажмурился, когда форменные ботинки приблизились к лицу, но человек не торопился повторять пытку. Он почувствовал на себе железную хватку, юношу вздернуло с пола, и Рин опять оказался усажен на стул в центре комнаты. Придерживая за ворот измятого платья, чтобы снова не упал, офицер отвесил арестованному сильную пощечину, — только голова со слипшимися от пота светлыми волосами тяжело мотнулась в сторону, — и отошел, брезгливо встряхивая рукой.

Личико "эльфа" было залито слезами, измазано в сперме, а ко всему от удара лопнула губа и носом пошла кровь. Манфред хмыкнул, и сел за стол, разглядывая съежившегося на стуле, трясущегося в ознобе ахэнн: пора было заканчивать цирк. Ментосканирование штука дорогая и жутко неудобная, иначе в их подразделении нужды бы не было. И он без всяких приборов мог сказать со стопроцентной уверенностью, что блондинчик говорит правду. Во-первых, эльфенок был еще очень молод, так что его способности как ахэнн если и проявились, то еще не устоялись, и развить их он наверняка не успел. Во-вторых, заметно, что он на самом деле голодал, и довольно долго, потому что видок, как из концлагеря. В-третьих, диверсию можно было провернуть гораздо раньше, не обслуживая с завидной регулярностью разве что не взвод здоровых парней в крайней степени спермотоксикоза...

— Значит, еда... — просмаковал Манфред.

Подошел к шкафчику, достал пачку галет и выложил на край стола. И оказался прав, потому что взгляд мальчишки сразу же уцепился за печенье и стал более осмысленным. Парень буквально сполз со стула, но упорно направился к офицеру с недвусмысленной целью, на ходу пытаясь избавиться от одежды.

— Н-да, рефлекс как у собаки Павлова, — особист придержал его за спутанные золотые пряди, заставляя запрокинуть голову, и нескольких кратких и емких выражений объяснил, как называется то, чем занимается пацан. — Не думал, что у вас подобное принято.

Рин сглотнул, глядя в сторону и не пытаясь вырваться, шелестящим голосом уронил всего несколько слов:

— Там дети, больные...

Повисло молчание.

Манфред отпустил юношу, усаживаясь за стол и устало потер занывший висок.

— Дети, говоришь... Ладно, хватит на сегодня, — он распорядился по внутренней линии. — Увести арестованного.

Вот тогда эльфенок впервые закричал. Он рвался из рук своих конвоиров, умолял отпустить, обещал, что вернется, что будет делать все, что ему скажут, только позволить уйти, отнести продукты, что уже собрал сегодня... Уже в карцере продолжал биться в двери, и чтобы утихомирить ушастика пришлось врубить шоковый ошейник на полную мощность.

Манфред поморщился, когда услышал об этом, но приказ не отменил на случай, если для полного счастья ахэнн в блондинистую голову придет мысль покончить с собой.

Обер-офицер Манфред неторопливо докуривал сигарету, наблюдая за забившимся в угол ахэнн через смотровое окошечко и размышляя, что вот так обычная рутинная командировка способна подкинуть неприятную задачку.

Отпускать его нельзя. Во-первых, слухи о его успехе по проходу за периметр могут дойти до тех его сородичей, у кого побольше мозгов и злости, и гораздо меньше наивности. Во-вторых, с такими глазами долго не живут, тем более что из его голодающих где-то в горных норах приятелей, как раз его никто не ищет. Так что гуманнее было бы сейчас приставить ему дуло к затылку и надавить на спуск. Ибо среди своих ему места уже нет, а среди людей участь определена весьма и весьма конкретно.

И главное ведь есть за что расстреливать: несанкционированное проникновение на территорию закрытого военного объекта с оккупированной территории...

Однако на его личный вкус, кара не отвечала ситуации. Назвавшийся Рином, мальчишка был безобиднее чертовой бабочки, уж если доведенный до отчаяния, не бросился убивать захватчиков, а безропотно отдавался за пайку, причем даже не для себя. Вон миска не тронута, хотя по идее должен был не то что паек слопать, но саму тару.

"Рин... Язык ахэнн отличался особой фонетикой, тонами, которые не давались каждому унтеру, и существовала сложная, необычайно значимая, система имен. То же "Рин" могло означать что угодно в зависимости от произношения: память, ручей, поток, просто окончание, значившее что-то струящееся, текучее, легкое...

Да уж, легкое! Что же мне с тобой делать, мотылек ты мой, радужный..."

Его служба не располагала к приступам сентиментальности, но любое решение должно быть обоснованным. Расстрел ахэнн не отвечал условию целесообразности, а позволить пользоваться, как дармовой подстилкой — не давали накрепко вбитые понятия чести потомственного офицера.

Манфред отбросил окурок и вошел, удивляясь своему решению. Хотя, заводят же некоторые всякую экзотическую живность, чтобы скучно не было. Да и эксперимент был бы интересный — ахэнн в плену мерли, как мухи от дихлофоса, а этот и так на грани, интересно было бы найти подход.

При его появлении Рин не поднял головы, но вздрогнул. Мужчина подошел ближе, без тени опасения присел рядом и спокойно сообщил:

— Через двое наших стандартных суток, эта база будет окончательно свернута и перемещена в другой квадрат.

Арестант замер, даже дышать перестал.

Чтобы не тянуть кота за яйца, Манфред так же негромко продолжил.

— Тебя я в любом случае забираю с собой.

О, а вот теперь эльфик задышал очень часто и опять начал трястись. Кажется, просто не мог уже с собой справиться.

— Мне бы не хотелось разных неприятных происшествий вроде побегов, попыток самоубийства. Поэтому предупреждаю сразу. Я придержу эту воняющую дерьмом историю, но если ты станешь доставлять проблемы, то она естественно всплывет наружу. Дерьмо, как известно, не тонет. Возникнет много вопросов. А лишние вопросы наши генералы не любят и времени у них мало, так что эту территорию, скорее всего, попросту зачистят, не утруждая себя лишними проверками. Перспективы ясны?

Эльф смотрел на него безумными от ужаса и безысходности глазами цвета серебра. Губы дрожали и кривились, и он так и не смог выдавить ни слова, только кивнул ломко.

— Вот и хорошо. Договорились. И да, кстати, — уже на пороге задержался офицер. — Я распорядился, чтобы твоим друзьям оставили запас продовольствия. С приветом от тебя.

В его руках на мгновение появился широкий кусок ткани, бывшей когда-то по всей видимости жемчужно-белой, и в которую Рин каждый раз заворачивал полученные от солдат продукты. Пояс, который он не успел повязать обратно перед допросом, едва прикрыв наготу.... После чего мужчина вышел, оставив арестанта в шоке смотреть на захлопнувшуюся за ним дверь карцера.

Передислокация прошла более чем успешно, поэтому итоговый рапорт не нуждался в излишних подробностях, а неприятный инцидент обернулся сухой строчкой в личном деле каждого из участников с указанием нарушенного параграфа Устава. Не самого серьезного, впрочем.

Зато заталкиваемого в челнок ушастика было жаль уже всерьез: он же не солдат, не враг, всего лишь симпатичная безотказная шлюшка. И что еще мог сделать с ним особист, навестив вечерком в карцере, что парень до сих пор был практически невменяемый — как-то, знать особо никому не хотелось. Парочку палок ему кинуть с обоих сторон — это, да! В самом элитном заведении Терры-13 эльфику б цены не было! А так, что называется, — ни себе, ни людям... сука штабная! Небось, и хавчик оставил, чтоб других приманивать, когда этот сдохнет... В общем, сдали чин-чинарем, буквально из рук в руки: обер-офицер как раз беседовал у КПП со своим коллегой, с такими же молниями на воротнике.

— Манфред? — слегка вздернул бровь оберст при виде встрепанного, грязного, измочаленного ахэнн в полном шоковом наборе и двумя конвойными.

— Небольшой психологический эксперимент, герр Даренн, — младший по званию особист позволил себе улыбнуться одними губами. — Вы же знаете, я увлекался и по-прежнему интересуюсь наукой.

— Да, вы — достойный пример для нынешнего пополнения! — искренне согласился оберст Даренн, разглядывая представителя Эллери Ахэ, пока того оформляли дежурные. — Хотелось бы, чтобы наша молодежь, так же четко и тонко понимала возложенные на нее задачи.

— Не льстите мне так откровенно, герр Даренн, — офицер Манфред усмехнулся чуть более явно. — Здесь скучно в последнее время, а мне бы не хотелось терять квалификацию за просмотром масс-медиа.

От его небрежного замечания, — дежурного на пульте передернуло, отчего флигерр ошибся с паролем и пришлось повторять его заново.

— Что значит настоящий профессионализм! — восхитился в свою очередь оберст Даренн, и рассеянно заметил. — А он довольно хорош собой... если конечно отмыть. Когда закончите, и если он еще будет... ээ... пригоден, сделаете любезность, известите?

— Я пока не могу гарантировать... итог, — Манфред слегка наклонил голову, перебрав пальцы сложенных за спиной рук.