В твоих глазах
То холод, то жара.
Игра и страсть!
А может, страсть — игра?
Не верь губам!
Губы — сладкий яд.
И в объятьях игры
Дороги нет назад!..
Жестокая игра с улыбкой на устах,
В неискренних словах прячем страх,
И только в темноте сплетаются сердца —
Жестокая игра до конца!
Твои глаза —
Ты знаешь мою власть!
Любовь — игра,
Сыграй же эту страсть!
Оставь мечты,
Не победить в войне!
Ты расплавишься, ты
Сгоришь в моём огне!
Серым днём от страсти тлеть,
Ночью в пламени гореть...
Но в глазах твоих я смутно вижу
Смерть!
Жестокая игра с улыбкой на устах,
В неискренних словах прячем страх,
И только в темноте сплетаются сердца —
Жестокая игра до конца...
"Детство"
Пролог
Мир 2312 года... Каким бы он явился вам, беспристрастным оценщикам со стороны, каким бы вы его увидели? Явно не таким, каким вижу его я, тысячи моих современников, миллиарды и квинтиллионы людей... Технологии... Научно-технический и социальный прогресс... Современность... Для людей прошлого даже, пожалуй, Будущее с большой буквы. А на деле?.. Чем он отличается от предыдущих? Мир, созданный в 21 веке, как нас учат историки, созданный на основе власти денег и силы, которую они дают; мир, построенный на обмане и лжи, дезинформации и недоговорённостях; мир, управляемый лишь чувствами страха, ненависти и жадности... Мир, в котором человечество раскрыло, наконец, тайну всех предсказываемых и никогда не сбывающихся концов света... Мир-полигон, где лучшие из худших взялись решать судьбы людей... Мир-стройплощадка, где простакам задурманили головы белибердой настолько, что всё человечество единым порывом бросилось строить доброе, светлое, вечное, строить, через пот, кровь, грязь и сопли умиления пастырей... Что тут скажешь, куда стремились, туда и приплыли... Мир 21 века, ублюдочный сын родителей-алкашей, и мой мир 23 века. Казалось бы, 300 лет эволюции, и всё же найдите хоть одно отличие. О, да, разумеется, куда же без прекрасного: мы колонизировали всю Солнечную систему, наши разведчики уже нырнули в Большой Космос, мы на свою беду раскрыли секрет долголетия и пережили не один десяток революций и несколько голодных лет, мы полностью покорили природу, мы стали, пожалуй что, богами в отдельно взятом мирке... Вот только почему же никто из нас до сих пор не задумался о том, что это стены тюрьмы всего-навсего чуть-чуть раздвинулись вширь, но мы всё равно остались заключёнными. Пленниками собственной дурости и извечной жадности пополам с желанием насолить ближнему своему...
А вы думали, мы придём к Утопии?
Глава 1
Бежать, только бежать, не останавливаться! Миг промедления и смерть!
Она догоняет! Они!.. Чёрт, но как?! Сердце сейчас взорвётся, мышцы на пределе...
Машина! Прыжок! А и пёс с ней, страховка покроет... Наверное.
О, Триединый, они так близко, а до цели ещё... Великий Космос, уровень адреналина падает! Еще несколько секунд, и свалюсь!
— Ма?рик! — вырывается хриплое.
Чёрт, ноги подкашиваются. Скамейка! Прыжок! Хвала Триединому, что это не машина...
— Марик!!!
"Слушаю", — звучит быстрый резкий голос в моём сознании. Терпеть его невозможно, но сейчас он так нужен...
— Активатор... повреждён, — вырываются сквозь хрипы слова. В лёгких бульканье все громче... Кашель... Великий Космос! Кусок лёгкого! Моего?! Боже, сейчас концы отдам... Эти уже рядом, м-мать их!
— Нужна инъекция астроми?на и фортила?на... срочно! — кричу, раздирая криком грудь, сердце о рёбра колотится как сумасшедшее.
Двери, спасительные двери, вот они, наконец!
Выстрел! Хвала звёздам, над головой прошло...
Падаю на колени и въезжаю-вваливаюсь в холл. Перепуганные лица... Только этого не хватало, слишком много людей.
Встать уже не могу, а погоня так близко...
— Марик, коли инъекцию!
"У тебя нулевой кредит", — я ненавижу этот голос, вечно спокойный, вечно рассудительный, нечеловеческий... Чего он хочет? Чтоб я прямо тут и помер?!
— Сдурел?! Давай в долг, коли её, наконец!
Я лежу неподвижно на полу, хватая воздух как рыба всем ртом, сил говорить уже практически нет, поэтому еле слышно шепчу. Вокруг меня собирается толпа, слышу, как кто-то кричит, чтобы вызвали скорую. Какой-то дурак склонился надо мной, теребит за шиворот, орёт мне в ухо: в порядке ли я?
"Внутриведомственный приказ N WXCL 16/140-б пункт 3.6.1 "О запрете предоставления сотрудникам особого отдела курьерской доставки услуг, связанных с темпоральными преобразованиями, в долг"... Касается всего персонала фирмы. В соответствии с положениями приказа, вынужден в просьбе отказать".
— Ты что смерти моей хочешь?! — я срываюсь внезапно для себя и для всех на крик и тут же скрючиваюсь — грудь разрывает дикая боль. Дурак, оравший мне в ухо, испуганно отходит от меня прочь. — Бездушная тварь! Вернусь, если вернусь, обеспечу зависание твоего процессора! Коли её!!! В уплату моего процента с заказа бери!
Мой повреждённый активатор внезапно оживает. На панели медкомплекта вспыхивает россыпь символов, я чувствую лёгкую боль от укола, и тут же волна адреналина прокатывается по телу и огненным кулаком с размаху бьёт в мозг. Чёрт, кажется, это был мой крик... Хорошо!..
Толпа испуганно замерла у стен, у людей выражение полного удивления на лицах — клоуны, что ещё скажешь... Я обвожу взглядом помещение. Дверь открывается! Ну уж нет!!!
Хватаю скамью: из дерева, зараза, с завитушками, с украшениями, с позолотой — тяжёлая, сволочь. Кэгэ под сто будет. Резким рывком я поднимаю её и швыряю в дверь, погоне навстречу — пусть позабавятся. Толпу, которая тряслась у стен, как ветром сдуло, зато появилась охрана — смешные люди в оригинальной форме и с пистолетиками в руках. И хрен с ними...
Вперёд, бегом! По лестнице вверх, на второй этаж. Плевать на их игрушки в руках! Пули тяжело зыкают над моей головой, они плывут медленно, как сквозь густое желе, я вижу даже следы, которые они оставляют в воздухе. Плевать, сейчас я быстрее времени. И хоть еще не у цели — так, теперь вверх по мраморной лестнице — но я первый и уже почти победил. Бегу вперёд, плевать, что лёгкие рвутся, что сердце работает с дикой перегрузкой, органы восстановят, как и всегда. Кажется, нога прострелена... Плевать... Вот она, дверь! За ней цель! Итак...
Открываем...
Взгляд опущен вниз, вижу чёрные туфли с заостренными носами, выше, выше, брюки чёрного цвета, пиджак, белоснежная рубашка...
— Ты?.. — шепчу, не веря своим глазам.
Неужели опередил? Но ведь он не брался за эту доставку! Заказ мой!
И тут я понимаю, что я вижу — в мою грудь направлено дуло большого, мать его, просто громадного чёрного пистолета, и палец уже придавил спусковой крючок. Его столь знакомые глаза в упор смотрят в мои...
— Ты?! — кричу изо всех сил, понимая, что всё кончено, и я уже больше никогда не увижу своих денег, равно как и всего остального.
Пули входят в мою грудь как нож в масло, разрывая её на куски...
Всего семь выстрелов в мою беззащитную грудь, прикрытую лишь свитером и изодранной курткой. Даже от одного выстрела защититься было бы затруднительно, а тут целых семь... Выстрелы такие медленные, словно смакуя каждое движение; впрочем, для обычного человека, не такого как я или он, они слились бы в пулемётную очередь. О, Триединый, дело дрянь... Мои колени подламываются, и я падаю на пол, чувствуя, что с шеи уже срывают вирр, а на голову кладут "краба"...
Суки... Опередили... Но он! Как он мог?!
Перед глазами моими уже синеет бездонное вечное небо...
Глава 2
Я лежал на спине, закинув руки за голову, и душевно расслаблялся... Люблю поваляться, честно говоря; особенно, о, как сладостно одно только понимание того, что дел целая куча чего-то там впереди, что нужно зайти туда-то, поговорить с тем-то и тем-то, и всё ж таки ты имеешь полноправный отгул и, как следствие, возможность послать дела до завтра туда, откуда они выползли. Ох, как всё прекрасно в этой жизни! Утром ароматическая ванна с массажными струями, затем лёгкий завтрак в компании как будто живых Гёте, Ницше и Канта, быстренькая прогулка на Землю — тамошние зоозоны и пейзажи восхитительны — затем возвращение домой, еще один завтрак в компании на сей раз Моцарта и его незабвенных симфоний или Сальери... и... м-м-м, как же я люблю поваляться... Чёрт, иногда жизнь действительно кажется мне весьма приятной.
Над головой вдруг запиликало и замигало. Я открыл глаза и зевнул.
— Чего там? — спросил лениво.
— Счёт за предоставленные услуги, — прилежно сообщил мягкий и бархатистый голос ЭлИн. — Сумма к погашению 59 кредитов 6 ми?кро. Как будете оплачивать?
Неплохо, мыслю... Дороговато обходятся все эти лёты-перелёты на Землю, ну да и бог с ними.
— Переведи через расчётную бухгалтерию Некрасову Яну, номер возьми из ПЕГаСа, — буркнул я лениво, закрывая глаза и устремляясь в мечты, где я, такой могучий и прекрасный, всех спасал, а за это меня даже в задницу благодарно целовали.
Как хорошо, когда есть свои люди в расчётке...
— Андрей, какого чёрта?! — о, Ян нарисовался. — Долго мне ещё твои счета закрывать? Сам оплатить что ли не можешь?
— Ян, не бузи. Меня муза посетила, а ты орёшь тут как больной носорог. Ну закрой ты его, жалко тебе, что ли?
— Жалко?! Что за вопросы?! Причём тут вообще "жалко"?! Долго ты ещё кредит фирмы переводить будешь?! Он на серьёзные цели выдан, а ты... ты... Что?! Какого чёрта тебя понесло на Землю?! За... За чем?! За... "розовым слонёнком"? Что за бред?! Твоя подпись?! Твоя! Андрей, что за дурь?! Что за... "розовые слоны"?!
— Слоны? — я непонимающе нахмурился, затем меня осенило. — Ну перепутал я слона с фламинго, с кем не бывает.
Я снова зевнул и повозился, устраиваясь поудобнее.
— А вообще он симпатичный зверь такой, с крылышками...
— Кто?!
— Ну не слон же... Какой ты недогадливый, Ян.
— Значит так, Андрей... Месяц только начался, а ты уже кредит трескаешь! Хватит! Этот счёт я так и быть закрою и проведу по внеплановым расходам фирмы. Великий Космос, розовые слоны... — до меня донеслись истерические всхлипывания, — что за дурь?! Так! Остальные счета, будь так добр, оплачивай сам! Понял?! Кредит он не резиновый, чтоб ты знал!
— Ян, ну что ты как не родной? — я поморщился. — Ну ты что, забыл, как мы на первом курсе университета под лестницей спирт трескали? У меня зарплата...
— Молчал бы про свою зарплату! Она у тебя в разы больше моей! Всё, хватит с фирмы кровь сосать! Садишься на голодный паёк... В кредите я тебе отказываю!
— Брысь отсюда... — я демонстративно повернулся на живот, к экранчику, ессно, задом. — И не вопи...
— Да пошёл ты!
Я зевнул... Чертовски неудобно зевать, лёжа на животе, так можно и подушку слюнями замацать, поэтому я спешно вновь перевернулся на спину. Зануда этот Ян... Хотя и друг неплохой. Бухгалтер, мать его, расчётчик до мозга костей, за каждое потраченное микро трясётся. Его они, что ли? Это же классика любых рабочих отношений — время от времени раскручивать свою единственную и неповторимую компанию на всякие вкусности. Ведь все мы через это проходим... В конце концов кредиты на деревьях не растут, а земные пейзажи... М-м-м...
Я закрыл глаза и в который уже раз по возвращении домой вызвал в памяти земные зоозоны. Загадочно и тихо шелестящий лес, и, кажется, деревья будто перешёптываются друг с другом; мимо них по тропинке вперёд, под манящую теньком и прохладой сень, а там дальше звенящий ручеёк, прыгающий по камням, и небольшой водопадик... А вода в ручье кристальной чистоты, и кажется, что в ней можно увидеть не только своё отражение, но и будущие мгновения судьбы; а если пройти вниз по течению, то там дальше укрытое в ложбине лесное озерцо, и головы лесных великанов отражаются в прозрачной воде... Подует лёгкий ветерок, и вот по глади озерца уже скользит в своём неспешном беге рябь, и отражения меняются на глазах, и вот уже кажется, что ты совсем в другом мире, где кроме таинства природы нет более ничего... И тишина вокруг... И прелесть нетронутого человеком места... Истинная красота...
Я вздохнул, не открывая глаз... Пейзажи земной природы были моей ахиллесовой пятой, в своё время я угробил кучу времени и кредитов, исколесив почти все зоозоны, разрешённые для посещений. Всего сто лет назад на всеобщем саммите правительства, наконец, договорились о проведении в жизнь проекта "Эдем", что было встречено бурными аплодисментами и единым вздохом облегчения всех экологов Системы. Вроде бы и времени немного прошло, а всё ж пожалуйста — природе, наконец, вернули большее из того, что было украдено или насильно отнято. Хм, я до сих пор помню те годы, когда все гала— и телеканалы Системы были забиты сообщениями типа "Бунт рабочих Це?льсима-компани" или "Открытые выступления со стороны персонала побудили администрацию завода применить силу". Весь эфир ими кишмя кишел. И всё же справились как-то... Теперь Земля более чем когда-либо цветущий сад, куда стремятся туристы со всей Системы. А те корпорации, которых вынудили тогда, 100 лет назад, уйти, которые потеряли миллиарды, уходя в космос, теперь воротят триллионами и между делом продолжают понемногу загрязнять всё, окружающее их. И Землю в том числе...
А вы думали, мы далеко ушли от вас?
Что-то уж совсем в лирику ударился, сердито подумал я и одним быстрым движением соскочил с кровати. Лень — это чувство, с которым хотя бы иногда надо бороться, иначе перестанешь уважать сам себя. Что лучше: отрастить живот и лишние сантиметры на заднице или раз в день делать комплекс обязательных упражнений помимо постоянных изнуряющих тренировок? Не знаю, как вы, а я ещё не определился.
Кровать сама по себе застелилась и убралась в стену. Хорошо, так она мне не помешает, если мне приспичит заняться... Хм, а чем может заняться человек, если у него вагон свободного времени и куча интересов в жизни?
Со всех сторон грянула самая идиотская музыка в жизни — Лив Ше?нкли "Райская симфония". Плохо, когда человек, которому на голову кирпич упал, внезапно воображает себя великим композитором и начинает строгать мелодии одна дурнее другой.
Я поморщился и понизил громкость. Затем помотал головой и в который раз уже за всю свою карьеру громко крикнул в пространство: "Ненавижу!". Я поднял голову и посмотрел на потолок, ну точно, не зря же я именно на него поставил это музыкальное уродство, сразу поймёшь, кто тебя ищет.
— Принять вызов, заблокировать видео-связь, — скомандовал я.
По потолку пробежала мимолётная рябь, и лицо на экране исчезло, сменившись логотипом нашей компании, до меня донеслось хорошо различимое плямканье губ. Я печально вздохнул, после чего быстро подавил это в себе и произнёс вполне обыденным тоном:
