Неожиданные трудности

Темная южная ночь за окном гостиничного номера стремительно превращалась в день. Солнце быстро вынырнуло из морской глади, как это бывает только в южных краях, когда ночь стремительно сменяется солнечным светом. Для нас, обитателей северных широт, это всегда удивительно. Первые лучи солнца вливались в открытое окно номера и освещали сидящего за столом немолодого мужчину, одетого в светлые брюки и белую рубашку. Было видно, что мужчина не спал всю ночь. На столе стоял недопитый сок и ноутбук с открытым окном текстового редактора. Мужчина задумчиво посмотрел на первые лучи восходящего южного солнца и начал писать:

"Я долго сомневался, стоит ли рассказывать эту необыкновенную историю, ведь все равно она столь невероятна, что никто никогда в нее не поверит. Все свидетели этой истории давно мертвы. Даже их имена давно стерлись из памяти людей. Но они все еще живы в моей памяти. Друзья, враги, прекрасные дамы — все они приходят ко мне в сновидениях... И сама эта история, по прошествии стольких лет, мне самому начинает казаться лишь странным сном. Мои сомнения были велики, но меня не покидает надежда, что, рассказав эту историю, я избавлюсь от призраков прошлого, которые мучают меня бессонными ночами. К сожалению, по прошествии стольких лет некоторые воспоминания начали блекнуть, а многие детали утратили былую яркость. Так что, боюсь, мой рассказ может получиться несколько сумбурным и рваным.

Мое имя Виктор Балевич. Я родился 10 февраля 1975 года. Детство мое и юность ничем особо выдающимся не отличались и были похожи на сотни других судеб. Есть только одна разница — я всегда чувствовал повышенную благосклонность госпожи Фортуны к моей скромной особе; говоря проще — мне всегда везло. И по прошествии стольких лет я могу сделать вывод, что сия благосклонность не покидала меня до сегодняшнего дня. Ведь воспоминания о том, что выпало мне пережить, являются лучшим тому доказательством. Обычно люди пишут свои воспоминания, когда большинство их знакомых из юности и детства уже покинуло этот мир, а сами они хотят перенести на бумагу смутные образы, живущие только в их памяти, и таким образом сохранить. В моем случае все намного сложнее. Многие люди, которые знали меня в молодости, все еще живы. Если я сегодня сяду на самолет и полечу на север — я уже завтра смогу увидеть друзей своей молодости, причем увидеть такими, какими я их запомнил еще десятки лет назад. Они молоды и помнят меня такого, каким я был очень давно. Сегодня на дворе 2011 год, и мне должно было бы быть 36 лет — а мне 67... Поэтому я больше никогда их не увижу. Я ведь говорил, что вы мне не поверите, правда?

Пролог

Комната была погружена в полумрак, разгоняемый лишь робким пламенем свечи. Нервный огонек освещал только стол, с трудом раздвигая мрак. За столом сидел пожилой мужчина, нервно перелистывавший страницы пожелтевших газет.

— Все-таки ты, Катрин..., боже как глупо... — тихо шептал он, схватив голову руками и раскачиваясь.

Резко хлопнул ящик стола, пламя свечи испуганно мигнуло, в руках сидящего мужчины оказался старый снимок. Старческие губы бормотали проклятия, пальцы державшие фотографию мелко дрожали. — Будь ты проклят, — прошептал старик с ненавистью бросая снимок на стол, — Это не конец, о нет, это не конец...

Нервный шепот тонул во мраке ночи...

Старик нервно схватил карандаш и что-то резко обвел в газете

-Настиг... Скончалась , — нервно шептал старик закрыв лицо руками, — Будь ты проклят,... проклят...

Он резко вскочил и принялся нервно ходить по комнате.

— Четыре месяца, четыре месяца — судорожно шептал старик, — можно успеть, определённо ещё можно успеть...

Ночную тишину разорвал громкий звук упавшей книги, старик открыл бархатную коробочку, вынутую из незамысловатого тайника за книгой. Старые пальцы нервно стиснули блеснувшую в пламени свечи брошь. Взгляд старика внезапно стал холодным и колючим, если бы кто-то мог его теперь увидеть, он ни за что не поверил бы, что еще секунду назад этот человек был на грани истерики. Взгляд пожилого мужчины, а сейчас в комнате стоял уже определенно не старик, внимательно рассматривал брошь.

— "Złoto krwi i jad rozpaczy — kluczem twym..." (золото крови и отчаянья отрава — ключом твоим), — раздались в ночи странные слова, написанные кем-то на неприметной двери.

— Игра продолжается — сказал антиквар твердым голосом, и странное дело эти казалось безобидные и простые слова прозвучали пугающе зловеще — Игра продолжается...

Действие первое (Анна)

"Посетительница не сводила взгляда с хозяина антикварной лавки.

Тот несколько мгновений сидел неподвижно, затем, вытерев платком лысину, медленно и на этот раз тихо заговорил:

— Хорошо, барышня, я вам помогу, но вы не должны забывать о том, что данная дверь открывается не для каждого и не всегда. Мы имеем дело с уникальным явлением. Но раз уж вы узнали о существовании этой двери, что же — я вам помогу её открыть.

— То есть вы признаете, — победно сказала девушка, — что дверь в начало двадцатого века существует?

— Ваши доказательства, милая барышня, очень убедительны, — неожиданно легко согласился антиквар. — И потом, знаете, "бережёного Бог бережёт". Лучше я открою проход для вас, чем для людей, которым вы можете продать эту информацию... Давайте мыслить прагматично. Побывав там, вы сами не захотите делится тайной с кем-либо ещё...

— Так открывайте скорее, — нетерпеливо вскрикнула девушка.

— Ну, если хотите закончить свои дни в психиатрической лечебнице... — снисходительно хмыкнул антиквар.

— Лечебнице? — обиженно вскрикнула девушка, ещё разгорячённая бурным спором с антикваром. — Я похожа на сумасшедшую?

— Вы похожи на очаровательную девушку двадцать первого века, — антиквар прищурился и испытующе взглянул на девушку.. — Я мог бы открыть вам дверь сейчас и избавиться от вас таким образом навсегда. Такая мысль у меня была. Каюсь. Но вы мне нравитесь. Я сам когда-то был таким мечтателем. К тому же вам придётся выполнить одну мою маленькую просьбу....

— Но я не понимаю, почему лечебница...

— Например, в чем вы туда пойдёте? — перебил ошарашенную посетительницу антиквар. — Вы знаете, как одевались молодые дамы в 1911 году? Покажись вы там в нынешней одежде, вас примут за сумасшедшую. И что вы таки скажете сказать в своё оправдание?

— В 1911?

-Да, дверь открывается на 99 лет назад, — антиквар поспешно встал из-за стола. — Потом я поделюсь с вами своей теорией, почему именно 99 лет. А пока позвольте вернуться к вопросу вашей одежды.

Антиквар достал с полки ворох старых пожелтевших журналов и положил перед удивлённой посетительницей.

— Выбирайте — указал антиквар на журналы. — Мода 1909 года, не самая новая на тот момент, но и не старая. Как раз чтобы выглядеть незаметно в нашем провинциальном городке. А пока вы выбираете, позвольте вам немного рассказать о дамской одежде того времени:

-Вас, вероятно, образ батрачки или работницы фабрики не устроит? — усмехнулся антиквар. — Как, впрочем, и купеческой дочки. Они хоть и одевались у лучших портных, и покупали модные украшения, и самые новые аксессуары одежды, однако взгляд современника быстро отличал элегантную аристократку от стремившейся быть похожей на неё представительницы 'третьего сословия'.

Надо одеть вас скромно, но со вкусом, — вздохнул антиквар, перелистывая журналы, стиль 'модерн' тоже не годится, слишком бросается в глаза. Ведь особенным успехом стиль модерн пользовался у людей богемы, мира искусства, где среди актрис, поэтесс и художниц было немало поклонниц 'изящной немощи'.

Дамы и барышни, следуя новой моде, заказывали платья с высоким глухим воротником-стойкой или же, наоборот, декольтированные, открывавшие ставшие модными худые ключицы. Чаще других материалов использовались атлас и матовый, шуршащий шёлк-муар, воспетый Игорем Северянином. Платья из муара глухо и плавно колебались, подобно волнам. Типичными цветами стиля модерн считались водянисто-зелёный, серо-зелёный, пепельно-серый, чёрный в сочетании с лиловым или лиловато-сиреневым, а также, по контрасту, с огненно-рыжим. Модным дополнением причёски почитались страусовые перья. Струящиеся платья и костюмы для визитов дополнялись своеобразными шляпами с огромными полями шире плеч или, наоборот, маленькими восточными тюрбанами с прикреплённой надо лбом отделкой, поставленной вертикально. Скользящая походка, бледное лицо с подведёнными глазами и томный голос считались хорошим тоном. Впрочем, российское общество начала двадцатого века состояло не из одних только 'декаденток'. Большинство женщин вовсе не стремилось следовать последней моде. Они носили вещи, отстававшие от моды, поневоле избегая всяких экстравагантностей. Покрой, расцветка, отделка отвечали общему направлению и стилю, но были строже, корректнее, нежели модели в журналах. Этот простой фасон подошёл бы идеально, но, к сожалению, выдать вас, милая барышня, за местную не получится, — вдохнул антиквар, — обязательно выдадут детали.

— Даже я там испанский подданный, — усмехнулся антиквар, — мелкие погрешности в поведении объясняет...

— Придумал, — антиквар победно поднял палец — Будете американкой...

— Американкой? — робко спросила притихшая девушка, похоже, испуганная всеми предстоящими сложностями.

— Точнее, дочкой русских эмигрантов, — добавил антиквар, похоже, довольный своей идеей, — осталось продумать детали.

— Смотрим американские журналы — на стол упала ещё одна стопка пожелтевших журналов. — За 1909 год, ведь уже в 1910 году высокая мода кардинально изменилась. А виной тому был, как ни странно, русский балет: в конце первого десятилетия ХХ века в Париже начались гастроли труппы Сергея Дягилева. Знаменитые 'Русские сезоны'. Пресса писала о них как о 'революции' и начале новой эры в балете, премьеры пользовались фееричным успехом. Русские сезоны в Париже ввели в мировую моду экзотику и ориентализм — уважающая себя модница в это время должна была выглядеть как рабыня в гареме. Прозрачные муслиновые туники, драпированные или с декоративной отделкой, напоминали древнюю Грецию; тюрбаны, широкие панталоны с вышивкой и набивным рисунком — Восток; рукава кимоно и асимметричные застежки — Азию. Египет, Индия — в модном калейдоскопе смешались все экзотические страны и вся палитра красок Хорошо что эта мода не успела завоевать наш город до Первой Мировой, — антиквар протер очки и с усмешкой продолжил, — уж простите старика, мне дамы в корсетах больше нравятся.

— Вот посмотрите, — антиквар показал карикатуру в американском журнале за 1911 год, — это новейшая мода. Трудно кавалеру держать даму за 'Новую линию талии'.

— Мы же должны получить что-то такое, — продолжал он, показывая с силуэт дамы из модного журнала. — Посмотрите 1909 год, как раз то, что нужно. В 1911 году это будет смотреться обыденно на молодой американке.

— А сейчас давайте я вам расскажу подробней о деталях. Посмотрите, корсеты были тогда уже облегчённые — в моду вошёл почти прямой силуэт. Вам повезло, что ушёл в прошлое модный в самом начале века силуэт с 'голубиной грудкой', требовавший жёсткого корсета, неестественно изгибавшего фигуру.

Новые корсеты — прямые, начинающиеся над талией, плотно прилегающие по бёдрам; сокращается количество косточек, а для облегчения движения внизу делаются эластичные вставки. Правда, они все равно оставались непрактичными, и даже в 1912 году в них было довольно неудобно сидеть. Так что придётся потренироваться и привыкнуть, — усмехнулся антиквар.

— Прочее нижнее белье также подчинялось требованиям нового прямого силуэта: от множества слоев и предметов остался грудной лиф, нижняя юбка (одна, а т.к. некоторые юбки имели подкладку — то и она не является необходимой), короткие панталоны. Некоторые женщины, особенно пожилые, и дети продолжали носить тонкие шерстяные жилеты, панталоны, комбинезоны, но это редкость,— продолжал свой рассказ антиквар.

Юбки носили такие, — антиквар полистал журналы и показал удивлённо слушавшей его посетительнице несколько иллюстраций

— Выбирайте, — антиквар подвинул журнал девушке, а сам взял новую стопку. — Нам сегодня ещё долго сидеть, надо выбрать блузку, пальто, причёску, и, конечно, шляпку — перечислил антиквар. Было видно что в данном вопросе он разбирается неплохо, и, как всякий увлечённый человек, рад заинтересованному слушателю...

Действие второе (Виктор)

— Добро пожаловать господа! Чем могу вам помочь? — человек, стоящий за прилавком, радушно улыбнулся посетителям.

Приказчик мало походил на привычных приказчиков-пройдох из мелких лавочек. Он не суетился, держал себя спокойно и уверенно.

Опрятно и дорого одетый, он скорее походил на чиновника средней руки, чем на ушлых молодцов которые возникают перед взором обывателя при звуке слова 'приказчик'. Но и торговля шла не булавками — хозяин этого магазина специально отобрал такого работника...

— Господа желают приобрести оружие? Пистолет, револьвер?

Приказчик почему-то совершенно уверенно решил, что посетители не ищут охотничье ружье, или богатый кинжал нужному человеку в подарок... Хотя точно определить кто перед ним приказчик почему-то не сумел. Это немного сбило его с толку — очень уж он гордился своим умением с первого взгляда определять покупателя. Он всегда точно знал, хвалить ли покупателю роскошную отделку дорогого, но устаревшего технически, ружья, или рассказывать о остроумных технических решениях заграничной новинки.

— Нас интересуют пистолеты, новые модели есть? — коротко спросил один из посетителей.

— О, не извольте беспокоиться господа, новейшие модели! Извольте посмотреть — новый московский каталог, получили совсем недавно — а у нас уже есть все представленные в нем новинки! — гордо произнёс приказчик.

Смотря на листающих каталог покупателей, приказчик все ещё пытался определить — кто же перед ним. Пытался — и не мог, и поэтому странно нервничал и суетился. Покупатели были одеты по последней моде, чисто и дорого. Но что-то в них было неправильно...

— Какая модель вас интересует господа? Сию же минуту покажу в лучшем виде...

— А знаешь что голубчик? Покажи нам все, — перелистнув каталог, попросил все тот же покупатель — дело то серьёзное. Чай не иголки покупаем.

— Все? — удивлённо переспросил продавец.

Весёлый кивок покупателя заставил его ещё сильней занервничать.

'Кто же они такие, неужто нигилисты? Да нет, вроде не похожи..." — лихорадочные мысли вихрем пронеслись в голове растерянного продавца.

— Извините господа, осмелюсь спросить — у вас в именном разрешении на приобретение, автоматические пистолеты, конечно же указаны?, — ухватился за последнюю соломинку продавец. Продавать этим странным господам оружие ему почему-то совершенно не хотелось.

Продавец жестом указал на объявление на стене.

Казённым шрифтом там было написано новое постановление г-на Градоначальника.

'Прошу обратить внимание!!

Лица, желающие приобрести автоматические пистолеты системы "Браунинга", работы Национальной фабрики военного оружия в Герсталь-Льеже, Веблея и Скотта, Кольта, Пипера, Маузера, или "Парабеллум", непременно должны представить разрешение на приобретение, в котором желаемая система из числа вышеуказанных, обязательно должна быть упомянута. Продажа охотничьих ружей (гладкоствольных), патронов к ним, пороха, и всевозможных припасов, производится без представления разрешения".'