Limitanei (Чародейки)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Пролог

В ночь на третье термидора небо окрасилось багровым. Алые лучи заката легко проходили сквозь тяжелые портьеры, потоками крови лились на толстые шелковые ковры и изрезанные барельефами стены летнего королевского дворца. Тонкое стекло не могло — да и не пыталось — сдержать уличные крики, облака порохового дыма и отблески пожаров, окутавших город.

Сторонники высоких лордов Кэмпбелла и Травельяна, наконец устав от склок в парламенте, дружно резали бобби и друг друга на улицах среди баррикад. Горели китобойни, заливая небо ядовитым дымом, переходили из рук в руки мосты, железодорожные вокзалы и причалы. Где-то гулко взрывались хранилища ворвани, прошивая дома и незадачливых прохожих раскаленной картечью, где-то рушились тюрьмы, где-то развлекались мародеры, ждавшие этого долгие месяцы. Многие дорого бы заплатили за то, чтобы узнать, кто побеждает, но улицы представляли собой только бессмысленный хаос.

Король, скорее всего, уже был мертв. А если и нет, теперь это мало на что влияло. Все решит армия, когда — и под чьим командованием — подтянется к городу. Пока же город целиком не контролировал никто.

Они возникли из тени, из тьмы дворцовых коридоров. Черные, в масках, проворные, словно крысы. Без знаков различия — никто даже не понял, какая фракция успела отправить убийц первой. Раздались первые выстрелы — убийцы, как и гвардейцы, оказались вооружены мушкетами и пистолями. Ядовитый дым черной волной ворвался в пустые комнаты, скрадывая движения и скрывая звуки. Стражники и немногочисленная личная гвардия из вестибюля свалились, глухо застонав, под быстрыми ударами кинжалов с узкими, треугольными клинками. Раны, нанесенные таким оружием, не закрывались.

Кровь потекла по полам олдерского дворца, разлилась по паркету, пачкая его, впитываясь в дорогие толфордские ковры.

Они шли, оставляя за собой только трупы.

— Он там, — указав на дверь из темного дерева, хрипло сказал мужчина в черном костюме, зажимая левой рукой окровавленное плечо. Шпага прошила его насквозь, оставив за собой только глубокий раневой канал. Черный шарф, закрывающий лицо до глаз, приглушал голос. — Он пошел туда. Через секретариат.

— Оттуда нет выхода. — Глаза другого убийцы, напарника раненого, посверкивали зелеными стеклами в прорезях черной бархатной маски. — Из комнаты за канцелярией другого выхода нет. Там нет даже окон.

Окон там и правда не было. Королевская Канцелярия занимала нижние этажи отданного королевскому казначейству здания, и никогда не отличалась ничем, кроме опутавший фундамент плесени и неизмывной вони раскаленного воска. Сейчас, впрочем, она пахла только кровью.

— Остальные коридоры зачищены, все двери и окна под охраной. Не сбежит. — голос раненого слегка подрагивал. Кровь не желала останавливаться, а накладывать бинты времени не было — к тому же, рану странно жгло.

Мужчина только надеялся, что это не яд.

"Закончу с этим — уйду в отставку." — в очередной раз решил он. — "Хватит с меня приключений."

Он обещал это себе уже добрый десяток лет, и каждый раз возвращался к делам спустя пару дней бесконечной пьянки. Иногда — спустя неделю, избитый и по уши в новых долгах. Не потому, что не умел отдыхать — потому что проигрывался в карты.

Его напарник прекрасно знал об этой особенности, и регулярно сохранял у себя половину его доли. Он отдавал ее только после того, как тот пройдется по кабакам. На то, чтобы завязать, этого никогда не хватало.

— Тогда вперед. — пожал плечами второй убийца, и выстрелил в дверь на уровне своей головы, выбивая в воздух очередные клубы дыма. Пуля прошла древесину насквозь, словно нож масло, но никого не задела.

Тяжелая дверь гулко скрипнула, но не поддалась ударам ног. Сверкнули стилеты и легкий, серебристый топорик, до того ловко спрятанный в голенище высокого сапога.

— Смерть! Смерть королевскому выблядку! — раздались крики и глухой, резкий хруст, когда петли не выдержали, и дверь рухнула под своим весом.

Убийцы ворвались в почти пустую комнату. Рабочий кабинет канцелярии не отличался роскошью или хотя бы обширностью — на пятачке в десять на десять метров поместилось четыре длинных стола, теперь перевернутых и усыпанных бесчисленными бумагами. Финансовые сводки, расчеты, черновые версии законопроектов, доходные бумаги, бухгалтерские отчеты — бесценные для кого-то бумаги лежали грудами тонкого дерева, словно кора на растопку. Метровый, хромированный аудиограф лежал на боку, придавленный неряшливой стопкой кассет. Из открытого сейфа вывалились золотые, призывно и обиженно смотря на людей семью гранями — никому в кабинете они сейчас интересны не были.

— Прошу прощения? — Джон Уоррен, первый секретарь канцелярии, оторвал взгляд от бумаг, поправил на переносице очки, и посмотрел на вошедших слезящимися глазами. — Слушаю вас, молодые люди. Как я могу, кха... — он громко закашлялся, приложив ко рту платок. На ткани осталась кровь. — Вам помочь?

На него не обратили никакого внимания. Убийцы ворвались в личные покои юного герцога Глостерширского, пробежали по комнатам, словно крысы обнюхивая закоулки. Со стен полетели картины, панно и гобелены, стилеты рассекали шторы и обивку, топорики рубили шкафы и столики в поисках второго дна. Убийцы разбивали столы и вводили лезвия в подозрительные щели в стенах, крушили лампы и аудиографы, без толку разбивали пустые сейфы. Раньше в них лежало золото и документы, теперь в них не осталось ничего.

— Сбежал! — крикнул один, влетая в канцелярию. — Нет никого!

Его и правда не было. Во всей канцелярии вообще не было никого, кроме старика и двух молодых мужчин.

— Где? — глухо, наклоняясь над стариком и сверля его взглядом сквозь прорези в черной маске, спросил убийца — Где это отродье?

— Разумеется, не здесь. — спокойно ответил Джон Уоррен. — Сами же видите. Но, может быть, он спрятался в шкафу?

Старик широко, будто насмехаясь, развел руками, указав на разрушенный кабинет — целых шкафов в нем не осталось. Хлесткий удар мужчины ударил его в челюсть, и старика резко мотнуло назад, сильно впечатывая в спинку кресла.

— Где он? Говори! — каждое слово сопровождалось легким, но болезненным ударом. — Ты ведь знаешь, мразота.

Секретарь улыбнулся.

— Разве. — снова закашлялся Уоррен. Кровь разлетелась по бархатной маске убийцы. — Я похож на охранника герцога?

Очередной удар отправил старика на пол.

— Подохнешь, старик! — мужчина в маске приставил нож к носу секретаря, и слегка надавил. Его голова инстинктивно задралась вверх, пытаясь уйти от лезвия. — Но сначала кровью истечешь. И дышать будешь как свинья, в две дырки!

Он надавил на лезвие, но старик только тихо вздохнул.

— Я, молодые люди, свое уже отжил. — старик покачал головой. — Я не боюсь ни вас, ни ваших ножей.

Убийца было надавил на стилет сильнее, но где-то в боковой комнате раздался крик.

— Нашел! — мужчина в черном посмотрел вперед — внутренняя стена, отделявшая кабинет от сортира, была чуть-чуть толще нужного, но этого хватило, чтобы опытный взгляд различил подозрительную трещину. Теперь там, где раньше висел порванный гобелен, был узкий, едва ли в метр шириной проход, уходящий вертикально вниз.

Старик вдруг неожиданно сильно дернулся, зло саданул убийцу плечом в грудь, насадившись на лезвие, и потянулся к странной выемке в столе, из которого торчала едва заметная нитка. Дотянуться он до нее не смог — тяжелая рукоять стилета врезалась в затылок старика, отправляя его на пол в глубоком обмороке. Убийца провел пальцем по нитке, оказавшейся сделанной из китового уса. Несмотря на кажущуюся хрупкость, она была способна выдержать пару килограммов натяжения на сантиметр нити — и глухо выматерился. Как он и думал, тайная выемка в столе была заполнена вываренной, концентрированной, почти черной ворванью. Стоило бы старику дотянуться до нити, как весь кабинет взлетел бы на воздух вместе с апартаментами.

Убийцы выбежали из комнаты. Исчезли так же быстро, как и появились, ловко скользнув в нишу, спрятанную за стеной — пролетев почти три метра, сбросив накопившуюся инерцию перекатом. И сразу же — открыв огонь.

Юноша, одетый в черный френч с высоким, жестким воротником, выстрелил первым. Капсюльный замок глухо грохотнул, расплескивая кровавые брызги из груди мужчины в черном, но герцог Глостерширский уже двигался, ломая ритм второму убийце. Тот, замешкавшийся из-за раненого плеча, прыгнул в нишу мгновением позже своего напарника, но этого мига хватило, чтобы опоздать. Он не успел приземлиться, не успел оттолкнуться от пола — и почти насадился грудью на лезвие бристольского палаша.

— Кто вас послал?! — юноша вернулся к раненому в грудь противнику — пока еще живому, оторвав воротник и быстро ощупав зубы — там могла бы быть спрятана капсула с ядом. — Кэмпбелл? Травельян? Кто?!

Мужчина только крепче сжал зубы, и лишился половины руки — лезвие палаша легко отделило тыльную часть руки от кости, выбив струю крови. Убийца заорал, инстинктивно дернулся, попытавшись зажать новую рану — но не смог, герцог держал крепко.

— Ответишь — убью быстро. — сверху послышались громкие шаги, и юноша глухо выругался, наступив ему на вскрытую руку. — Ну?!

Мужчина издал странный звук, напоминавший громкий собачий скулеж. Юноша засунул ему в рот оторванный рукав, сложенный в два слоя.

— Лорд Александр Травельян! — глухо, истерично выкрикнул он. Из-под толстой ткани вышел тихий шепот. — Травельян!

Юноша на миг задумался, и улыбнулся, убрав с руки убийцы сапог.

— А ты мне случайно не лжешь? — он снова надавил на рану, в этот раз — всего на мгновение, зато гораздо сильнее, ковыряясь стальным носком сапога в кровавой мешанине.

— Нет! — панический вопль прорвался даже сквозь своеобразный кляп. На глазах убийцы выступили слезы.

Арчибальд Бартомелой, третий сын его величества короля Эдварда Третьего и титулярный герцог Глостерширский, вздохнул и резким движением отделил голову мужчины от тела. Проверить его слова никакой возможности не было. Впрочем, какая разница, кто первым решил отправить за ним убийц — он все равно был лишним для обеих коалиций. Лоялистам из партии Кэмпбелла не нужен никто, реформистам Травельяна нужен Георг, кронпринц. А значит, ему они могут гарантировать только пару кубометров земли и крепкий гроб — и только если сразу не утопят в Мерси.

Вздохнув, после короткой передышки, юноша вернулся к сложной фигуре из линий. Они были отлиты в металле по его заказу и напоминали стрелу с широким наконечником из двух дуг, в который были вписаны пара кругов. На самом деле, для успеха хватило бы и надписи мелом, но к рисунку нужны были заклинания. А на них требовалось время, которого не было.

Щелкнув пальцами, юноша снова зажег погасшие было свечи, и поднял открытую на середине книгу, доставшуюся от придворного чародея после того, как аббатство посадило его на кресло их холодного железа. Он выучил все ритуалы наизусть, но в этом деле любая ошибка могла стоить даже дороже жизни. По крайней мере, об этом утверждали проповеди Аббатства.

— Pertinacia et fatum, fatum et lux. — его голос подрагивал, а руку жгло резкой, тягучей болью. Пуля первого убийцы вошла глубоко под лопатку, глубоко врезавшись в кость — свечи шипели от стекающей на них крови. Шум на этаже выше становился все громче. — Deus, pertinacia et fides — fama fortis defendit; fatum sapientes elegit.

Он не столько услышал, сколько почувствовал, как тайный проход снова открыли. Пламя свечей изменило свой цвет. Голубоватый, с примесью фиолетового свет, стал почти нестерпимым. Из ниши в стене выскочило еще четыре человека.

— Ultio me vocat! — он договорил последнюю фразу одновременно с первыми выстрелами.

Вспыхнул ярчайший свет, голубой стал белым, а в круге свечей остались только яркие потеки крови. Мужчина в черной маске в бешенстве ударил бесполезным теперь пистолетом о стену, вышибая из камня искры.

Глава 1

Вильгельмина — или, как она предпочитала себя называть — Вилл Вандом искренне гордилась своей интуицией. Она всегда чувствовала надвигающиеся проблемы загодя, и несколько раз это спасало ей жизнь.

Понедельник, выпавший на одиннадцатое марта девяносто пятого года, для нее оказался удачным. Ее не разбудило солнце, каждое утро пробивавшееся сквозь окно ее комнаты, выходящей на восточную сторону дома. Вилл проснулась за полчаса до будильника, спокойно позавтракала, оставив омлет и чай для матери на столе — той дали выходной за недавние сверхурочные. По дороге в школу, идя по влажной после ночного дождя дороге она ни разу не поскользнулась, ее не сбила и даже не облила машина. На математике, к которой она была не готова, отменили тест, к которому она тоже была не готова... С Мэтт, постоянно занятым на работе, они встретились после уроков. После этого она посидела с подругами в кафе, и они разошлись по домам — и даже по дороге домой на нее никто не напал, а Сердце упорно не подавало никаких признаков озабоченности. Даже остатки завесы в кои то веки не штормило — она специально проверила. Два раза.

Эта неделя была слишком хорошей. Безбрежной. Спокойной. Милой. Беззаботной. Безмятежной. Настолько что Вилл не могла найти себе места, беспокойно ходя по комнате из стороны в сторону. Жизнь никогда не давала стражницам ничего просто так, размазывая неудачи и хорошие дни равномерным слоем. И когда становилось слишком хорошо, Вилл считала, что ей платят авансом. Ирма бы назвала это паранойей, но...

После свободных летних каникул из тюрьмы вырвалась Нерисса, а за неделю отдыха они заплатили вторжением бывшего главного чародея Фобоса. Так что Вилл была на взводе и, когда Сердце в ее руках вспыхнуло розовым, не почувствовала ничего, кроме мрачного удовлетворения.

*Едины*

Сила амулета жаркой волной хлынула в ее тело, преображая и меняя его. Подстраивая под себя, с каждым мгновением пропуская сквозь него все больше и больше энергии. Обычно занимающее минуту, в этот раз преображение уложилось в десять — усилием воли Вилл пропустила промежуточные этапы, почти пропихивая силу Сердца сквозь себя. Однажды она уже поплатилась за долгое превращение, и больше попадаться на этом была не намерена.

За ее спиной раздался характерный треск, и в пространстве появилась длинная трещина. В отличие от привычных порталов, этот больше напоминал разлом — полутораметровый в длину и всего метр в ширину, расходящийся во все стороны пульсирующими трещинами по меньше. Словно кто-то нажал пальцем на хрупкое стекло — до обратной стороны прошло совсем немного, но искорежило всю поверхность. Вилл уже сталкивалась с такими порталами в прошлом — они появлялись, когда открыть проход между мирами пытался не профессионал, не пользуясь при этом артефактами или хотя бы парой "маяк — стабилизатор" на другой стороне. Сводно прыгать между мирами не смогла бы и Люба в лучшие времена.

Пойти на такое можно было только от избытка гордости или отчаяния — впрочем, даже самые гордые недоумки редко были самоубийцами. Если того участка портала, что пробился на Землю, не хватит, чтобы вместить пассажира — тот превратится в мелко порубленый фарш.