Limitanei (Чародейки)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Пролог

В ночь на третье термидора небо окрасилось багровым. Алые лучи заката легко проходили сквозь тяжелые портьеры, потоками крови лились на толстые шелковые ковры и изрезанные барельефами стены летнего королевского дворца. Тонкое стекло не могло — да и не пыталось — сдержать уличные крики, облака порохового дыма и отблески пожаров, окутавших город.

Сторонники высоких лордов Кэмпбелла и Травельяна, наконец устав от склок в парламенте, дружно резали бобби и друг друга на улицах среди баррикад. Горели китобойни, заливая небо ядовитым дымом, переходили из рук в руки мосты, железодорожные вокзалы и причалы. Где-то гулко взрывались хранилища ворвани, прошивая дома и незадачливых прохожих раскаленной картечью, где-то рушились тюрьмы, где-то развлекались мародеры, ждавшие этого долгие месяцы. Многие дорого бы заплатили за то, чтобы узнать, кто побеждает, но улицы представляли собой только бессмысленный хаос.

Король, скорее всего, уже был мертв. А если и нет, теперь это мало на что влияло. Все решит армия, когда — и под чьим командованием — подтянется к городу. Пока же город целиком не контролировал никто.

Они возникли из тени, из тьмы дворцовых коридоров. Черные, в масках, проворные, словно крысы. Без знаков различия — никто даже не понял, какая фракция успела отправить убийц первой. Раздались первые выстрелы — убийцы, как и гвардейцы, оказались вооружены мушкетами и пистолями. Ядовитый дым черной волной ворвался в пустые комнаты, скрадывая движения и скрывая звуки. Стражники и немногочисленная личная гвардия из вестибюля свалились, глухо застонав, под быстрыми ударами кинжалов с узкими, треугольными клинками. Раны, нанесенные таким оружием, не закрывались.

Кровь потекла по полам олдерского дворца, разлилась по паркету, пачкая его, впитываясь в дорогие толфордские ковры.

Они шли, оставляя за собой только трупы.

— Он там, — указав на дверь из темного дерева, хрипло сказал мужчина в черном костюме, зажимая левой рукой окровавленное плечо. Шпага прошила его насквозь, оставив за собой только глубокий раневой канал. Черный шарф, закрывающий лицо до глаз, приглушал голос. — Он пошел туда. Через секретариат.

— Оттуда нет выхода. — Глаза другого убийцы, напарника раненого, посверкивали зелеными стеклами в прорезях черной бархатной маски. — Из комнаты за канцелярией другого выхода нет. Там нет даже окон.

Окон там и правда не было. Королевская Канцелярия занимала нижние этажи отданного королевскому казначейству здания, и никогда не отличалась ничем, кроме опутавший фундамент плесени и неизмывной вони раскаленного воска. Сейчас, впрочем, она пахла только кровью.

— Остальные коридоры зачищены, все двери и окна под охраной. Не сбежит. — голос раненого слегка подрагивал. Кровь не желала останавливаться, а накладывать бинты времени не было — к тому же, рану странно жгло.

Мужчина только надеялся, что это не яд.

"Закончу с этим — уйду в отставку." — в очередной раз решил он. — "Хватит с меня приключений."

Он обещал это себе уже добрый десяток лет, и каждый раз возвращался к делам спустя пару дней бесконечной пьянки. Иногда — спустя неделю, избитый и по уши в новых долгах. Не потому, что не умел отдыхать — потому что проигрывался в карты.

Его напарник прекрасно знал об этой особенности, и регулярно сохранял у себя половину его доли. Он отдавал ее только после того, как тот пройдется по кабакам. На то, чтобы завязать, этого никогда не хватало.

— Тогда вперед. — пожал плечами второй убийца, и выстрелил в дверь на уровне своей головы, выбивая в воздух очередные клубы дыма. Пуля прошла древесину насквозь, словно нож масло, но никого не задела.

Тяжелая дверь гулко скрипнула, но не поддалась ударам ног. Сверкнули стилеты и легкий, серебристый топорик, до того ловко спрятанный в голенище высокого сапога.

— Смерть! Смерть королевскому выблядку! — раздались крики и глухой, резкий хруст, когда петли не выдержали, и дверь рухнула под своим весом.

Убийцы ворвались в почти пустую комнату. Рабочий кабинет канцелярии не отличался роскошью или хотя бы обширностью — на пятачке в десять на десять метров поместилось четыре длинных стола, теперь перевернутых и усыпанных бесчисленными бумагами. Финансовые сводки, расчеты, черновые версии законопроектов, доходные бумаги, бухгалтерские отчеты — бесценные для кого-то бумаги лежали грудами тонкого дерева, словно кора на растопку. Метровый, хромированный аудиограф лежал на боку, придавленный неряшливой стопкой кассет. Из открытого сейфа вывалились золотые, призывно и обиженно смотря на людей семью гранями — никому в кабинете они сейчас интересны не были.

— Прошу прощения? — Джон Уоррен, первый секретарь канцелярии, оторвал взгляд от бумаг, поправил на переносице очки, и посмотрел на вошедших слезящимися глазами. — Слушаю вас, молодые люди. Как я могу, кха... — он громко закашлялся, приложив ко рту платок. На ткани осталась кровь. — Вам помочь?

На него не обратили никакого внимания. Убийцы ворвались в личные покои юного герцога Глостерширского, пробежали по комнатам, словно крысы обнюхивая закоулки. Со стен полетели картины, панно и гобелены, стилеты рассекали шторы и обивку, топорики рубили шкафы и столики в поисках второго дна. Убийцы разбивали столы и вводили лезвия в подозрительные щели в стенах, крушили лампы и аудиографы, без толку разбивали пустые сейфы. Раньше в них лежало золото и документы, теперь в них не осталось ничего.

— Сбежал! — крикнул один, влетая в канцелярию. — Нет никого!

Его и правда не было. Во всей канцелярии вообще не было никого, кроме старика и двух молодых мужчин.

— Где? — глухо, наклоняясь над стариком и сверля его взглядом сквозь прорези в черной маске, спросил убийца — Где это отродье?

— Разумеется, не здесь. — спокойно ответил Джон Уоррен. — Сами же видите. Но, может быть, он спрятался в шкафу?

Старик широко, будто насмехаясь, развел руками, указав на разрушенный кабинет — целых шкафов в нем не осталось. Хлесткий удар мужчины ударил его в челюсть, и старика резко мотнуло назад, сильно впечатывая в спинку кресла.

— Где он? Говори! — каждое слово сопровождалось легким, но болезненным ударом. — Ты ведь знаешь, мразота.

Секретарь улыбнулся.

— Разве. — снова закашлялся Уоррен. Кровь разлетелась по бархатной маске убийцы. — Я похож на охранника герцога?

Очередной удар отправил старика на пол.

— Подохнешь, старик! — мужчина в маске приставил нож к носу секретаря, и слегка надавил. Его голова инстинктивно задралась вверх, пытаясь уйти от лезвия. — Но сначала кровью истечешь. И дышать будешь как свинья, в две дырки!

Он надавил на лезвие, но старик только тихо вздохнул.

— Я, молодые люди, свое уже отжил. — старик покачал головой. — Я не боюсь ни вас, ни ваших ножей.

Убийца было надавил на стилет сильнее, но где-то в боковой комнате раздался крик.

— Нашел! — мужчина в черном посмотрел вперед — внутренняя стена, отделявшая кабинет от сортира, была чуть-чуть толще нужного, но этого хватило, чтобы опытный взгляд различил подозрительную трещину. Теперь там, где раньше висел порванный гобелен, был узкий, едва ли в метр шириной проход, уходящий вертикально вниз.

Старик вдруг неожиданно сильно дернулся, зло саданул убийцу плечом в грудь, насадившись на лезвие, и потянулся к странной выемке в столе, из которого торчала едва заметная нитка. Дотянуться он до нее не смог — тяжелая рукоять стилета врезалась в затылок старика, отправляя его на пол в глубоком обмороке. Убийца провел пальцем по нитке, оказавшейся сделанной из китового уса. Несмотря на кажущуюся хрупкость, она была способна выдержать пару килограммов натяжения на сантиметр нити — и глухо выматерился. Как он и думал, тайная выемка в столе была заполнена вываренной, концентрированной, почти черной ворванью. Стоило бы старику дотянуться до нити, как весь кабинет взлетел бы на воздух вместе с апартаментами.

Убийцы выбежали из комнаты. Исчезли так же быстро, как и появились, ловко скользнув в нишу, спрятанную за стеной — пролетев почти три метра, сбросив накопившуюся инерцию перекатом. И сразу же — открыв огонь.

Юноша, одетый в черный френч с высоким, жестким воротником, выстрелил первым. Капсюльный замок глухо грохотнул, расплескивая кровавые брызги из груди мужчины в черном, но герцог Глостерширский уже двигался, ломая ритм второму убийце. Тот, замешкавшийся из-за раненого плеча, прыгнул в нишу мгновением позже своего напарника, но этого мига хватило, чтобы опоздать. Он не успел приземлиться, не успел оттолкнуться от пола — и почти насадился грудью на лезвие бристольского палаша.

— Кто вас послал?! — юноша вернулся к раненому в грудь противнику — пока еще живому, оторвав воротник и быстро ощупав зубы — там могла бы быть спрятана капсула с ядом. — Кэмпбелл? Травельян? Кто?!

Мужчина только крепче сжал зубы, и лишился половины руки — лезвие палаша легко отделило тыльную часть руки от кости, выбив струю крови. Убийца заорал, инстинктивно дернулся, попытавшись зажать новую рану — но не смог, герцог держал крепко.

— Ответишь — убью быстро. — сверху послышались громкие шаги, и юноша глухо выругался, наступив ему на вскрытую руку. — Ну?!

Мужчина издал странный звук, напоминавший громкий собачий скулеж. Юноша засунул ему в рот оторванный рукав, сложенный в два слоя.

— Лорд Александр Травельян! — глухо, истерично выкрикнул он. Из-под толстой ткани вышел тихий шепот. — Травельян!

Юноша на миг задумался, и улыбнулся, убрав с руки убийцы сапог.

— А ты мне случайно не лжешь? — он снова надавил на рану, в этот раз — всего на мгновение, зато гораздо сильнее, ковыряясь стальным носком сапога в кровавой мешанине.

— Нет! — панический вопль прорвался даже сквозь своеобразный кляп. На глазах убийцы выступили слезы.

Арчибальд Бартомелой, третий сын его величества короля Эдварда Третьего и титулярный герцог Глостерширский, вздохнул и резким движением отделил голову мужчины от тела. Проверить его слова никакой возможности не было. Впрочем, какая разница, кто первым решил отправить за ним убийц — он все равно был лишним для обеих коалиций. Лоялистам из партии Кэмпбелла не нужен никто, реформистам Травельяна нужен Георг, кронпринц. А значит, ему они могут гарантировать только пару кубометров земли и крепкий гроб — и только если сразу не утопят в Мерси.

Вздохнув, после короткой передышки, юноша вернулся к сложной фигуре из линий. Они были отлиты в металле по его заказу и напоминали стрелу с широким наконечником из двух дуг, в который были вписаны пара кругов. На самом деле, для успеха хватило бы и надписи мелом, но к рисунку нужны были заклинания. А на них требовалось время, которого не было.

Щелкнув пальцами, юноша снова зажег погасшие было свечи, и поднял открытую на середине книгу, доставшуюся от придворного чародея после того, как аббатство посадило его на кресло их холодного железа. Он выучил все ритуалы наизусть, но в этом деле любая ошибка могла стоить даже дороже жизни. По крайней мере, об этом утверждали проповеди Аббатства.

— Pertinacia et fatum, fatum et lux. — его голос подрагивал, а руку жгло резкой, тягучей болью. Пуля первого убийцы вошла глубоко под лопатку, глубоко врезавшись в кость — свечи шипели от стекающей на них крови. Шум на этаже выше становился все громче. — Deus, pertinacia et fides — fama fortis defendit; fatum sapientes elegit.

Он не столько услышал, сколько почувствовал, как тайный проход снова открыли. Пламя свечей изменило свой цвет. Голубоватый, с примесью фиолетового свет, стал почти нестерпимым. Из ниши в стене выскочило еще четыре человека.

— Ultio me vocat! — он договорил последнюю фразу одновременно с первыми выстрелами.

Вспыхнул ярчайший свет, голубой стал белым, а в круге свечей остались только яркие потеки крови. Мужчина в черной маске в бешенстве ударил бесполезным теперь пистолетом о стену, вышибая из камня искры.

Глава 1

Вильгельмина — или, как она предпочитала себя называть — Вилл Вандом искренне гордилась своей интуицией. Она всегда чувствовала надвигающиеся проблемы загодя, и несколько раз это спасало ей жизнь.

Понедельник, выпавший на одиннадцатое марта девяносто пятого года, для нее оказался удачным. Ее не разбудило солнце, каждое утро пробивавшееся сквозь окно ее комнаты, выходящей на восточную сторону дома. Вилл проснулась за полчаса до будильника, спокойно позавтракала, оставив омлет и чай для матери на столе — той дали выходной за недавние сверхурочные. По дороге в школу, идя по влажной после ночного дождя дороге она ни разу не поскользнулась, ее не сбила и даже не облила машина. На математике, к которой она была не готова, отменили тест, к которому она тоже была не готова... С Мэтт, постоянно занятым на работе, они встретились после уроков. После этого она посидела с подругами в кафе, и они разошлись по домам — и даже по дороге домой на нее никто не напал, а Сердце упорно не подавало никаких признаков озабоченности. Даже остатки завесы в кои то веки не штормило — она специально проверила. Два раза.

Эта неделя была слишком хорошей. Безбрежной. Спокойной. Милой. Беззаботной. Безмятежной. Настолько что Вилл не могла найти себе места, беспокойно ходя по комнате из стороны в сторону. Жизнь никогда не давала стражницам ничего просто так, размазывая неудачи и хорошие дни равномерным слоем. И когда становилось слишком хорошо, Вилл считала, что ей платят авансом. Ирма бы назвала это паранойей, но...

После свободных летних каникул из тюрьмы вырвалась Нерисса, а за неделю отдыха они заплатили вторжением бывшего главного чародея Фобоса. Так что Вилл была на взводе и, когда Сердце в ее руках вспыхнуло розовым, не почувствовала ничего, кроме мрачного удовлетворения.

*Едины*

Сила амулета жаркой волной хлынула в ее тело, преображая и меняя его. Подстраивая под себя, с каждым мгновением пропуская сквозь него все больше и больше энергии. Обычно занимающее минуту, в этот раз преображение уложилось в десять — усилием воли Вилл пропустила промежуточные этапы, почти пропихивая силу Сердца сквозь себя. Однажды она уже поплатилась за долгое превращение, и больше попадаться на этом была не намерена.

За ее спиной раздался характерный треск, и в пространстве появилась длинная трещина. В отличие от привычных порталов, этот больше напоминал разлом — полутораметровый в длину и всего метр в ширину, расходящийся во все стороны пульсирующими трещинами по меньше. Словно кто-то нажал пальцем на хрупкое стекло — до обратной стороны прошло совсем немного, но искорежило всю поверхность. Вилл уже сталкивалась с такими порталами в прошлом — они появлялись, когда открыть проход между мирами пытался не профессионал, не пользуясь при этом артефактами или хотя бы парой "маяк — стабилизатор" на другой стороне. Сводно прыгать между мирами не смогла бы и Люба в лучшие времена.

Пойти на такое можно было только от избытка гордости или отчаяния — впрочем, даже самые гордые недоумки редко были самоубийцами. Если того участка портала, что пробился на Землю, не хватит, чтобы вместить пассажира — тот превратится в мелко порубленый фарш.

"Знала бы — постелила бы пленку" — мрачно пошутила она, подняв руку с подрагивающей на ней молнией. Вилл ненавидела порталы, выходящие к ней напрямую. Это никогда не заканчивалась хорошо. Ни — ког — да. В лучшем случае ее просто пытались похитить или отобрать Сердце. В худшем — взорвать, проклясть или отравить. Все вместе или по отдельности. Нерисса хорошо постаралась, чтобы приучить их встречать порталы огнем.

Когда портал схлопнулся, шутка стала реальностью. Из светло-фиолетовой, почти сизой трещины вывалилось... тело в обтягивающей, когда-то черной, а теперь алой одежде. В нос чародейки ударила вонь, словно она вошла в сортир на ферме, только во сто крат хуже, а язык обжег железный, терпкий привкус крови. К горлу Вилл подкатил ком, она согнулась и ее вырвало.

Вилл, конечно, была бойцом, и бойцом опытным, но... Фобос и Нерисса убивали быстро. Высасывая жизнь или швыряя молнии, смерть наступала почти мгновенно — а с неба вонь почти не чувствовалась. Вилл знала — в теории — что после попадания молнии опустошается кишечник и мочевой пузырь, а раны гноятся, но... там, в небесах, это было неразличимыми глазом деталями. К тому же, ее ослабленные молнии только слегка обжигали людям кожу.

В битвах с другими людьми стражницы чувствовали только гарь от пожаров, которые обычно тушила Тарани — если у нее было на это время. Конечно, потом она счищала с себя давно смытую золу, часами отмокая в ванне, но к этому можно было привыкнуть. С этим можно было смириться. Это же...

Переведя дыхание, и протерев губы какой-то тряпкой, оказавшейся рядом, Вилл опустилась на колени и присмотрелась. Парень — теперь она видела это точно — ее возраста, может быть всего на пару лет старше, лежал на полу, заливая смесью крови и толчками, соответствовавшими хриплому дыханию, выходящей из живота темной массы. Она заливала пол и ковер в форме лягушки, лежащий у ее кровати, но времени думать об этом не было.

Портал бесследно схлопнулся за его спиной, оставив только едва заметные трещины — этим еще придется заняться. Парень был... плох. Очень плох. В правом плече зияла покрытая свежей, даже не начавшей сворачиваться кровью дыра размером с палец. Внутри посверкивала сталью пуля, похоже, застрявшая в кости — с обратной стороны она не вышла. Ниже... была кровь. Много крови. Вилл вздрогнула, но присмотрелась — вторая пуля попала на половину ладони выше таза, прямо в пресс, войдя глубоко в кишечник и почти вскрыла его. Из этой раны и выходила толчками черная жижа. Девушка прижала руки к лицу — ее трясло, а глаза отчаянно пытались соскользнуть с неприглядной картины. Наконец, она заставила себя поднять взгляд.

Третий выстрел угодил в тазовую кость справа, проломив ее вовнутрь. Когда нога парня дернулась, кость слегка провалилась внутрь, вырвав из его груди громкий хрип — кричать он, похоже, уже не мог. Вилл передернуло — было в этом крике что-то, напомнившее о подземельях Фобоса. Она сама не понимала, почему еще не сорвалась в бессмысленную панику, названивая в девять один один — наверное, удержали остатки здравого смысла.

Парень попытался подняться на левой руке, упершись в пол, но не смог — та согнулась в локте, и он снова упал на пол, глухо застонав. Вилл дернулась, наконец, приходя в себя.

"Что мне..."

— Мобильник, зови остальных! БЫСТРО! — слова, вырвавшиеся из ее застывшей в ступоре глотки звучали гораздо увереннее и тверже, чем она сама ожидала.

— Плита — брось мне аптечку. Чайник, грей воду — восемьдесят... шестьдесят градусов хватит.

Мебель, оживленная магией Сердца, пробурчала что-то согласное в ответ. Плита резко подпрыгнула, сбросив из шкафчика аптечку вместе с грудой таблеток, и метким ударом дверцы отправила белый чемоданчик в руки чародейки. Вилл сорвала запечатывающую ленту упаковки, и застыла — слишком жалко смотрелись четыре мотка бинта рядом с истекающим кровью парнем. Только сейчас она поняла, что понятия не имеет, как применять бинты кроме подсознательного знания о существовании тугих и не очень повязок.

"К тому же, бинтуют вроде бы переломы, а не пулевые ранения... разве нет?"

— С... срежь. — прохрипел парень, с явным трудом выталкивая слова. Левой рукой он вслепую пытался расстегнуть пуговицы на странного вида обтягивающей жилетке, но ослабевшие пальцы едва двигались. — Про... промой... виски?

Последнее слово, судя по интонации, было вопросом — но мозг Вилл, наконец, получивший руководство к действию тут же передал его рукам, вырвав из парня очередной глухой стон.

"Прости" — подумала девушка, слишком сильно дернувшая за рукав рубашки. Одежда была многослойной, и очень сильно обтягивающей, так что процедура рисковала затянуться.

— Холодильник, у нас осталась текила? — Вилл помнила, что ее мать, после свидания с мистером Коллинзом, принесла початую бутылку, глупо при этом хихикая. Алкоголь завалился куда-то в глубины морозилки, но если он остался...

"Стоп. Зачем мне алкоголь, когда есть аптечка?"

Вилл покачала головой, поборов желание удариться ей о стол, и достала обеззараживающее, вместе с ватными дисками и ножницами. Плечо было первым — девушка хотела было достать пулю, но взвывший и задергавшийся после первого прикосновения ножниц к ране парень не дал. Похоже, ее хирургическим навыкам не доверяли — с чем было сложно поспорить, потому что сама Вилл доверяла им еще меньше.

Вскоре плечо парня было промыто, протерто влажным ватным диском, продезинфицировано, а кровь, вроде бы, остановлена — или, по крайней мере, приостановлена. Компресс из ваты, прижатый бинтами, покрывался кровью очень быстро, но теперь рану что-то держало.

Только теперь Вилл поняла, что так и не помыла руки, а ножницами, которыми хотела достать пулю, до этого резала грязную, покрытую кровью и пылью одежду. Вздохнув, девушка исправила это упущение и виновато посмотрела на почти отключившегося от боли парня.

Вскоре бинты кончились — четыре мотка из домашней аптечки, они были рассчитаны на перелом или царапину от кухонного ножа, но никак не на... такое. Девушка подхватила первую попавшуюся одежду из шкафа — в основном, майки, щедро поливая их обеззараживающим.

Дыру в животе она смогла только промыть и обтереть перекисью водорода — девушка смутно помнила с уроков биологии, что при операциях ее не используют, но не могла вспомнить, почему. В любом случае, спирта в доме не было, а других антисептиков она не знала.

Что касается перелома бедра, то Вилл хотела перевязать рану, но совершенно не понимала, как и что там можно было перевязывать. Кусок таза свободно скользил вверх-вниз, когда парень вдыхал, и даже просто закрепить осколок у нее не получилось. Впрочем, порох, похоже, оказался некачественным, и пуля не вошла глубоко — по сути, она торчала в ране, и Вилл смогла зажать ее ножницами, вытащив наружу.

Наконец, девушка смогла передохнуть. Парень лежал с закрытыми глазами, слегка подрагивая — его лоб пылал, и градусник показывал температуру под сотню. Кровотечение не прекратилось, но замедлилось, а вот гной... гной из порванного кишечника продолжал литься, и Вилл совершенно не понимала, что с этим делать. Девушка хотела дать парню таблетки против температуры, но подозревала, что в его случае это будет словно слону — дробина. К тому же, температура вроде бы для чего-то нужна...

А еще она даже отдаленно не представляла, как разжать ему рот, в который он в самом начале операции запихнул моток ткани.

За спиной Вилл громко хлопнула входная дверь. Она слегка расслабилась — мать на работе, и назад не вернется до глубокой ночи, так что это могла быть только...

— Эй, Вилл, что за сыр бор? У меня было свидание с Джорджем, так что... — донесся из коридора веселый голос Ирмы. — И где там твой парень из порта...

Девушку вырвало. Вилл только вздохнула — пол в ее комнате становился все грязнее, стремительно начиная напоминать типичную мередианскую таверну. Она взмахнула Сердцем, возвращая подруге служебный облик, и села на кровать — больше ничем помочь парню она не могла.

— Где... где ты его нашла? — наконец, спросила Ирма. У хранительницы воды в облике чародейки были яркие каштановые, почти рыжие волосы и высокая голубая блузка с вырезом в виде ракушки на животе.

Вилл вздохнула.

— Рваный портал. Сам вышел на меня. — девушка покачала головой, и ответила на неозвученный вопрос. — Понятия не имею, откуда он, но точно не из Меридиана.

Ирма нервно, натужно улыбнулась. Ее взгляд все время пытался соскользнуть на распластанное на полу тело.

— Элион бы не пропустила? — голос девушки был нарочито холодным и саркастичным, и Вилл ухмыльнулась — это и правда напоминало Корнелию.

Она так и не простила Элион Калеба.

— Не совсем. — Вилл вздохнула. — Я достала из него одну пулю, и еще две остались внутри. Плюс — посмотри на пистолеты. Нашим друзьям в Меридиане до нового времени развиваться еще пару столетий.

Ирма кивнула.

— Понимаю. А значит — не Замбала и не Архант. — она ударила кулаком по столу. — Только я понадеялась на отпуск!

Вилл согласно кивнула. Трещины в пространстве, оставшиеся после неудачного портала парня, совершенно не спешили проходить. Ей не нужно было смотреть на завесу чтобы знать, что она там увидит. Очередную трещину, которая превратится в новые случайные порталы. А что из этих порталов полезет хранительница Сердца не хотела даже представлять.

Удивляться чародейки разучились еще после первых месяцев на этой должности.

— Ирма? — намекнула Вилл.

Стражница подняла голову со стола, и встретилась взглядом с подругой. Вздохнула.

— Ммм? — протянула она, всем видом показывая, что понятия не имеет, чего от нее хочет Вилл.

Их взгляды пересеклись. Ирма выдержала почти минуту, но все-таки вздохнула, и бросила подруге пачку сигарет. Вилл кивнула, прикурила от пальца и затянулась — глубоко, на треть от никотиновой палочки. Она ненавидела курить — правда, без шуток ненавидела. Так, как только может человек, профессионально занимающийся плаванием. Но иногда справиться со стрессом иначе просто не выходило.

— Когда-нибудь это тебя убьет. — задумчиво протянула стражница воды.

Вилл вздохнула.

— Стресс убьет меня раньше. — она снова затянулась, выпустив дым кольцами в потолок, и пробормотала себе под нос. — К тому же, мне сейчас восемнадцать.

Ей и правда было восемнадцать — Сердце, преобразовывая стражниц, кроме магических сил подтягивало им и возраст, замораживая его на пике физической формы.

"В крайнем случае попрошу Любу починить легкие" — решила она. Хранительница Оромер ее не любила, но отказать в такой просьбе не могла — это было вопросом боеспособности Кондракара. Иногда быть членом межмирового SWАТа оказывалось чертовски удобно.

В комнате повисла тишина. Парень — Вилл так и не спросила его имени — лежал на полу без движения, хрипло, едва заметно дыша. Ирма смотрела на дверь, закрыв глаза — ее телепатия была развита лучше, чем у остальных стражниц. Она могла почувствовать, где они, за пару кварталов.

— Кавалерия прибыла. — наконец, будничным тоном произнесла девушка, посмотрев на Вилл.

Подтверждая ее слова, на лестничной клетке послышался шум и лязгнула входная дверь.

— Ты ведь уже ввела их в курс дела? — спросила для проформы Вилл, и получила такой же риторический кивок в ответ.

Корнелия, Хай Лин и Тарани в комнату не вошли — вбежали. И, к их чести, хоть и слегка позеленели, но ужин в себе удержали — похоже, предупреждения хватило. Хотя, возможно, чтобы не говорить тысячу слов, Ирма просто показала им картинку. И запах.

*Едины*

Розовая волна вырвалась из сердца, открывая стражницам доступ к их силам. Корнелия обратилась за двадцать секунд, Хай Лин — за двадцать пять, у Тарани ушло сорок. Вилл цокнула языком, и запомнила — нужно будет поговорить об этом с темнокожей девушкой.

"Будет обращаться, пока не вырубится."

Тарани была хорошей подругой, но, пожалуй, самым проблемным членом команды. Она не хотела быть стражницей, и уделяла больше всего времени земной жизни — от подготовки к экзаменам, до... подготовки к экзаменам. К своему стыду, Вилл поняла, что не знает, чем занимается Тарани в свободное время.

— Все готовы? — спросила она, и подняла Сердце. Амулет грел руку, разливая по телу приятные волны тепла, которые становились все горячее.

Стражницы обменялись кивками, и Вилл вздохнула, приложив амулет ко лбу вздрогнувшего парня. Поток энергии, прошедший сквозь всех стражниц, вернулся в амулет, открыв ей доступ к одному из сильнейших заклинаний, доступных хранительнице Сердца. Закрыли его пару поколений назад во избежание злоупотреблений и, как выражалась Люба, "избыточного шухартизма".

К тому же, не мага это исцеление убьет. Об этом Оракул их предупредил отдельно.

Равномерный, яркий поток розового света постепенно превратился в белый, а потом в золотой. Края ран начали сходиться, покрасневшая кожа белела, появившиеся было из-за переизбытка перекиси водорода рубцы рассасывались, а треснувшая кость сраслась с четким щелчком. Наконец, с тихим звоном из плеча и живота выпали на пол пули, вернувшая свою круглую форму. Дыхание парня из судорожных хрипов цепляющегося за жизнь умирающего стало нормальным, ровным дыханием глубоко спящего человека.

Вилл задумчиво провела рукой по его лбу, уже не жегшему руки, и оттащила на кровать, мысленно поблагодарив создателей Сердца за то, что они догадались увеличить еще и физические силы стражниц.

— Корни, если тебе не сложно... — протянула Вилл, глядя на лужи крови, гноя, дерьма и сукровицы, оставшихся на полу.

Блондинка фыркнула, и щелкнула пальцами — лужи исчезли. И пол, и даже коврик в виде лягушонка, с которым Вилл уже мысленно попрощалась, вернулись в свое нормальное состояние. Еще один щелчок — и спящего парня оплели выросшие из паркета корни железного дерева Замбалы, которое, наверное, не порвал бы и Седрик в своем истинном облике.

— А теперь, Вилл, мы обсудим, что будем делать с этим... попаданцем. — Корнелия покачала головой, и вымученно, для проформы, добавила. — И не называй меня Корни.

Все в комнате понимали, что эту кличку блондинка от себя не отцепит уже никогда.

* * *

Первым, что ощутил Арчибальд после пробуждения, была слабость. Невероятная, всепоглощающая, накатывающая волнами и забивающая мышцы ватой. Он не мог пошевелиться, не мог даже открыть глаза — да и не хотел, на самом деле. Он был слишком слаб, чтобы даже спать — и что-то настойчиво, методично било в уши.

Юноша заставил себя открыть глаза и пошевелиться — что-то крепко держало его. Корни, выросшие из пола — пурпурные корни не существующего дерева. Не существующего — потому что ни ствола, ни кроны он найти не мог — только корни. Даже не пытаясь это осмыслить, Арчибальд повернул голову — живые оковы это позволяли. За небольшим, странного вида столом с железным основанием, сидели пятеро молоденьких девушек. Все, как одна были одеты, словно дорогие куртизанки, в обтягивающие юбки, блузки и чулки.

— Вилл, ты собираешься оставить его? — голос длинноволосой блондинки был уставшим и напряженным — так родители объясняют ребенку, что тот не может оставить щенка. — Мы даже не знаем, человек ли это!

Красноволосая девушка, Вилл, напряглась, но взгляда не отвела.

— Я собирала его по кускам, Корни. Если бы он был не человеком, это уже проявилось бы. — Вилл вздохнула. — К тому же, Сердце его не сожгло и не сбросило иллюзию. Облик настоящий.

Блондинка фыркнула.

— У Седрика тоже был настоящий, а потом он оказался змееоборотнем и правой рукой Фобоса. — она покачала головой. — Вилл, не пойми меня неправильно — я не против парня, но мы понятия не имеем, кто или что он такое, и зачем прыгнул на Землю.

В разговор вступила Ирма.

— Причем не просто на Землю, а наведясь на тебя. — она задумчиво побарабанила пальцами по столу. — Такие фокусы раньше удавались только Нериссе.

Вилл прикусила нижнюю губу, и задумалась.

— Не думаю, что он навелся на Вилл — скорее на Сердце. — подала голос темнокожая девушка со странно заплетенными волосами. — Впрочем, согласна, вопроса это не снимает.

Красноволосая тряхнула головой.

— С этим разберется Ян Лин. — узкоглазая девушка возмущенно посмотрела на говорящую. — Кто из нас учил в Кондракаре теомаг?

Девушка — Ян Лин — вздохнула, но кивнула, ничего не ответив. Похоже, это было убедительным аргументом.

— Не важно, как он на нас вышел! С этим разберемся потом. — снова подала голос блондинка. — Важно, что делать дальше. Вилл, мы его вылечили — это, между прочим, уже нарушение, за которое нам отчитываться перед Оракулом, а теперь ты хочешь его укрыть от совета? Это служебное преступление. Отправим его туда, откуда он вылез, и забудем о произошедшем.

Арчибальд поморщился. Мозг отчаянно трещал, не желая работать, но кое-как переваривал поступавшую информацию. И она ему не нравилась.

— Если ты не заметила, "там, откуда он вылез", в него всадили три пули. Отправим назад — его убьют! — девушка почти кричала.

Парень вздохнул. Красноволосая была до неприятного близка к правде.

— Не убьют. — Корнелия покачала головой. — Отправим на другое полушарие, и пусть сидит там.

Вилл зыркнула на нее.

— Ты просто не хочешь проблем! — с обвинением в голосе рявкнула она.

Блондинка почти спокойно кивнула, хотя ее пальцы до белизны сжали стол.

— Не отрицаю. — ответила Корнелия. — Мне уже хватает своих. А твое самаритянство нас угробит.

Повисла тишина.

— Девочки, мы же даже не знаем, что произошло. Может быть он просто оказался в... я не знаю... банке во время ограбления... — Хай Лин на миг задумалась. — И его дома семья ждет?

Вилл покачала головой.

— А если нет? — в ее голосе слышалось то ожесточение целеустремленного человека, которому смущенно сообщают, что он сделал что-то глупое и ненужное.

Корнелия рассмеялась.

— А если да? — девушки жестко посмотрели друг на друга, и Арчибальд почувствовал, как корни вокруг него подрагивают, будто готовясь двигаться — выстрелить в сторону рыжеволосой девушки...

Или переломать ему кости.

— А почему просто не спросить у него? — внезапно спросила темнокожая девушка, и махнула рукой в сторону закутанного в древесный кокон Арчибальда. — Он проснулся и слушает нас.

Опустилась неловкая тишина. Блондинка, осознав, что он все слышал, гордо и зло посмотрела на него, не пытаясь отступиться от своих слов. Арчи ухмыльнулся краем губ — он сам поступил бы так же. Не то, чтобы от этого становилось легче — он не успел даже в общих чертах спланировать разговор.

— И как давно? — спокойно спросила Вилл. В том, что спокойствие напускное, он не сомневался ни на секунду.

Темнокожая — "да как же ее зовут" — девушка поправила очки.

— Почти с самого начала. — она слабо улыбнулась. — Оковы Корни разбудят и мертвого.

Блондинка фыркнула, но ничего не ответила. Только вздохнула.

— Дай угадаю. — она внимательно посмотрела на него, и корни, держащие торс, немного ослабли. — Ты — тоже принц?

В голубых глазах было только мрачное ожидание неизбежного. Сказать, что Арчибальд удивился такой реакции — не сказать ничего. Впрочем... лгать особого смысла не было. Его план удался, и он находится в другом мире — это раз. Его вылечили — это два. Это ничего не даст — три, четыре и пять.

— Третий сын его величества короля Эдварда Третьего и титулярный герцог Глостерширский, миледи. — на мгновение Арчибальд замешкался с обращением, все-таки он не знал, замужем ли девушка, и имеет ли титул, но предпочел выбрать самую вежливую форму.

Корнелия нахмурилась. Глухо, мрачно и зыркая на него.

— Ясно. — кивнула она. — Давайте его утопим. Готова вырыть могилу своими силами.

Остальные девушки рассмеялись. Арчибальд дернулся, пытаясь освободиться, но древесный капкан держал крепко.

— Корни, перестань. Перегибаешь палку. — вздохнула Вилл, и, все так же улыбаясь повернулась к нему. — Не обращай на нее внимания, у нее аллергия на брюнетов и принцесс. Одна сбежавшая на землю увела у нее парня.

А он — что-то среднее. Арчибальд понимающе кивнул. Отвечать вслух не стал — извиняться за это было бы глупо. С другой стороны, раз уж они настолько близко знакомы с венценосными персонами... можно говорить свободнее. Плюс, его не хотят убить за наличие титула, как он сначала подумал — это уже плюс.

— Понимаю. Миледи, для начала, благодарю за помощь, заботу и лечение. Клянусь при первой возможности отплатить тем же. Под моим кровом вы всегда найдете укрытие, помощь и поддержку. — Арчибальд поморщился. Клятвы в его положении не стоили ничего, но жест был красивый, и чего-то подобного от него попросту ожидалось. — Что вы хотите знать? Обещаю не лгать и не утаивать деталей.

Под конец фразы его язык уже еле ворочался во рту, и только вбитая палками гувернеров выучка заставила держать спину, не опускать взгляд и не сбиваться на бормотание.

— Окей. — улыбнулась Вилл. — Расскажи о себе, и о том, как ты оказался в нашем мире.

Арчибальд улыбнулся — она не спросила "зачем", хотя это, пожалуй, и без того было очевидно. К тому же, остальные девушки с живым интересом смотрели на них, но не вмешивались, оставив право расспрашивать красноволосой. Значит, она, похоже, старшая в группе. Или дипломат, исключать такой вероятности не приходилось.

— Как я уже сказал, я — третий сын короля, что означает лишнего человека при дворе. Кронпринц наследует трон, второй принц заменит его в случае ранней гибели, а третий и последующие создают угрозу наследованию. — Арчи вздохнул. Темой это было неприятной, и тем менее, что сбежал он во многом из-за этого. — Если говорить просто — меня наконец пришли убивать, и я сбежал. Не совсем удачно, но...

Он встряхнул головой, разминая шею — смявшиеся, потные волосы клочьями лежали на лбу, а убрать их не давали впившиеся в руки корни.

— А почему? — Вилл все-таки спросила. Выглядела она... странно. — Твой старший брат решил захватить трон?

Девушки вокруг помрачнели. Похоже, история была им знакома очень близко, и давно наскучила. Учитывая, что он услышал о той принцессе — их проблемы и вправду похожи. Впрочем, ему это помогло понять, в каком свете приподнести его историю.

— Не совсем. За него решили. — Арчи задумался, как бы описать проще и понятнее произошедшее при дворе. — Гристольский пакт... так. Прошу прощения, мне нужно подумать... — он щелкнул пальцами. — Если упростить — недавно, пять лет назад закончилась война с Тивийской Лигой. Мы победили, но не слишком убедительно, к тому же многие тяготы войны пали на третье сословие, которые вдобавок предложили займы, которые корона решила не отдавать, но... Так. — он замер, собираясь с мыслями. — Владельцы фабрик, крупных китобойных и торговых совместных компаний и прочих крупных предприятий не из числа знати последние пятнадцать лет упорно требовали представительства в верхней палате парламента, но не получали его. После того, как их средства послужили тем весом, что склонил чашу весов в Тивийской войне на нашу сторону, они возомнили, что это дает им право представительства не просить, но требовать, словно кредитор у нерадивого заемщика. Высокий Лорд Травельян решил добиться этого, посадив на престол моего старшего брата, Георга, за которого они сами напишут законы и сами их примут. Лорд Таддеус Кэмпбелл не согласился с такими требованиями, и призвал к оружию... когда за мной пришли убийцы Травельяна, город уже пылал.

Он посмотрел на девушек. Похоже, полностью его объяснения поняли только темнокожая и Корнелия, но и в глазах остальных вскоре появилось понимание.

— Тогда почему тебя попытались убить? — все-таки спросила Вилл.

"Потому что третий наследник — это тоже что-то, и в руках сторонней партии он будет опасен" — подумал он, но только вздохнул. Тем же "лоялистам" ни один член правящей фамилии не был нужен совершенно — Кэмпбелл собрал вокруг себя почти все древнейшие фамилии, и после пресечения династии легко мог сесть на трон самостоятельно.

— Им ничего не было нужно от меня. — грустно улыбнулся Арчибальд. — Им было нужно, чтобы меня не было. И только.

Повисла тишина. Девушки переглянулись.

— Сожалею. — наконец, ответила Вилл. — Насколько я понимаю, возвращаться назад для тебя — не вариант?

Арчибальд задумался. Ритуал, использованный для побега, был выстрелом в небо, последней мерой, и раз уж он сработал...

— Пожалуй, нет. Мое лицо, скорее всего, будет расклеено на каждом столбе. — а если и нет, то оказываться в центре гражданской войны, которая наверняка затянется на несколько лет, опустошив центральные районы страны, и ключевые земли проигравшего... — Что же касается возвращения в иные страны, как предложила прекрасная леди, боюсь, что это не сработает. В моем мире люди обжили всего один архипелаг, а остальные... не слишком удобны для колонизации. Есть, конечно, Континент, но ни одно известное поселение на нем не выдержала дольше года. Слишком опасные болезни бушуют на Тасороте.

Девушки переглянулись, и в комнате снова повисло неловкое молчание. Наконец, он не выдержал, и спросил.

— Что меня ждет? — он прямо посмотрел в глаза блондинке. — Исходя из ваших слов, укрывая меня, вы совершаете преступление. Будет ли мне позволено узнать, какой закон я нарушил?

Вилл задумалась, и вздохнула, будто перед тем, как войти в бурный, ледяной поток.

— Главный закон Кондракара. — она поморщилась. — Перемещения между мирами запрещены. Мы — что-то вроде пограничной... стражи. Наша работа — держать ворота закрытыми, и удерживать тех, кто решит вторгнуться в чужие миры.

Судя по мрачному выражению лица девушки — такой опыт уже был. Арчибальд вздохнул. С его удачей, только он мог во время побега вылететь прямо на стражников межмировых путей. С другой стороны, они его вылечили, что уже много.

— Понимаю. Приношу свои глубокие и искренние извинения за причиненные неудобства — у меня не осталось иного выхода. — он вздохнул. Лезть в чужой монастырь... — Это будет нахальством и непростительной наглостью с моей стороны, но могу ли я осведомиться, почему подобные перемещения и торговля запрещены?

Вилл усмехнулась, когда услышала о торговле, но ответила Корнелия.

— Потому что Завеса, разделяющая миры, хоть и силовое поле, но не неуязвима. В ней есть дыры. Сами по себе они постепенно зарастают, но несанкционированные и, особенно, настолько неумелые порталы, как у тебя, рвут ее в клочья и миры начинают сливаться. — блондинка посмотрела на него убийственным взглядом. — И к твоему сведению, принц, они населены не только людьми и животными. Те твари, которые из них прорываются, могут сожрать целый город, если их вовремя не остановить.

Ирма широко улыбнулась, и продолжила речь блондинки.

— Наша работа — находить такие дыры в Завесе, и закрывать их вручную, уничтожая вторженцев. — девушка внезапно закашлялась и смущенно посмотрела на него. — Ну, или депортировать...

Арчибальд облегченно кивнул. Корни пурпурного дерева, сдавившие его, внезапно стали казаться на порядок более опасными. Впрочем...

— Не пугайся. — Вилл вздохнула. — Ты — не первый такой беженец на нашей памяти, но, если честно, мы совершенно не представляем что с тобой делать.

"Не первый" — это еще что значит?

— А что было с предыдущими? — все-таки спросил он, невольно напрягаясь.

Вилл весело посмотрела на него — его попытки разжать железное дерево, похоже, выглядели забавно.

— Князь Фобос решил начать завоевание ближайших миров, няня его младшей сестры сбежала на Землю, забрав девочку с собой. — Вилл вздохнула. — Мы были, в некотором роде, в состоянии войны с Меридианом, так что Совет закрыл глаза на это злоупотребление. Завеса все равно тогда рвалась по швам, один-другой лишний портал мало на что влиял.

Арчибальд кивнул, поняв оговорку. Сейчас межмировой войны не было, так что...

— И что со мной будет? — все-таки спросил он.

Ответила Корнелия.

— Суд. Совет Кондракара в малом составе вынесет решение, скорее всего тебя отправят назад. Возможно — сотрут память о произошедшем, вместе с заклинанием портала.

Особых эмоций в связи с этой новостью девушка не показала. Арчибальд вздохнул.

— Возможно ли убедить Совет принять иное решение? — он прямо посмотрел в глаза блондинке. — Является ли право в Кондракаре прецедентным? Будет ли у меня возможность высказаться в свою защиту?

Девушки переглянулись, пожав плечами.

— Я познакомлю тебя с моей бабушкой. — раздался голос молчавший весь разговор девушки. У нее были узкие глаза, и длинные, темно-синие волосы, собранные в два хвоста. — Она — давняя подруга Оракула, и сможет ответить на такие вопросы гораздо лучше нас.

Арчибальд улыбнулся. По крайней мере, постарался — проклятая слабость после лечения не оставляла, и вату словно набили даже в лицевые мышцы.

— Премного благодарен, мисс Лин. — в этот раз его губы, к его удивлению, отошли от привычного "миледи". Похоже, инстинктивное знание языка, которое он приобрел при межмировом переходе, окончательно улеглось в голове. — Правильно ли я понял, мои необдуманные и отчаянные действия привели к тому, что в городе теперь могут открыться стихийные проходы в иные миры, приведя к жертвам среди мирного населения?

Он говорил какие-то непонятные фразы — Арчибальд понятия не имел, что такое "население", имея в виду третье сословие, но девушки поняли его прекрасно. Похоже, этот колдовской переводчик оказался даже лучше, чем он подозревал.

— Не могут, а откроются. — буркнула Корнелия. — Спасибо, что прибавил нам работы.

Арчи вздохнул.

— Понятно. В таком случае, я вижу только один верный и справедливый выход из сложившейся ситуации. — он напряг мышцы, проклиная не желавшую уходить слабость. — Я помогу вам справиться с последствиями разрыва Завесы. Мои действия послужили причиной проблемы, мне ее и решать.

Бойцом он сейчас не был, скорее наоборот, но мог бы оттаскивать раненых или помогать в эвакуации — лекарем он был пусть и не слишком хорошим, но королевский лекарь высоко оценивал его успехи.

Девушки переглянулись. Вилл выставила руку вперед в упреждающем жесте.

— Нет. — она жестко посмотрела ему в глаза. — Для начала, я только что тебя вылечила, и отправлять тебя в бой — бессмысленно. Во-вторых, ты не можешь даже выбраться из кокона, хотя Корнелия на протяжении всего разговора постепенно ослабляла корни. И в-третьих, это наша работа. Без обид, но ты только помешаешь. Лечись, отлеживайся, и готовься к суду.

Голос Вилл был твердым, и Арчибальд понял — спорить бесполезно. Тем более, что остальные девушки были с ней полностью согласны.

— Если это твое решение — пусть будет так. — он вздохнул. — Насколько я понимаю, я нахожусь под арестом?

Девушки снова переглянулись, и Вилл кивнула.

— Что-то вроде. — она вдруг вздохнула, и спрятала лицо в руках. — Черт, нам же негде тебя спрятать...

Корнелия широко ухмыльнулась, и щелкнула пальцами. Арчибальд сначала не понял, что произошло, а потом посмотрел вниз. И понял, что не видит ничего. Ни корней, ни тела, ни...

— До утра поваляйся здесь, потом что-нибудь придумаем. — сказала напоследок блондинка, и повернулась к нему спиной.

Парень даже не стал кивать в ответ. Что толку, если его уже сделали невидимым.

Глава 2

Сон пришел с первыми алыми лучами, залившими комнату. Нахлынул потоками липкой грязи, впился в глотку тысячей крючьев, разукрасил незнакомую комнату в цвета крови. Ударил, словно пули, крушащие кости и рвущие плоть. Обжег ноздри ядовитым дымом.

'Тебе же больно, правда?'

Они возникли внезапно, словно ожившие тени. Ловкие, проворные, словно крысы. Их кинжалы рубили человеческие тела, словно топор мясника, а пули не знали промаха. Они рвали тело в клочья, вышибали из него потоки крови, парализовавывали спазмами боли. Настолько сильными, что не оставалось сил даже на крик.

'Покричи для нас, Арчи. Спой красивую песенку.'

Голубой свет обжигал кожу, струился по венам раскаленным металлом, вскрывал пространство вокруг словно застарелый, наполненный гноем нарыв. Сверкал, будто маяк, окруженный штормом, и таял, тускнел, переходя в фиолетовый. Сверкал, приманивая к себе кого-то. Существ. Он видел пасти оскалившихся тварей. Тысячи, миллионы существ слишком ужасных, чтобы существовать. Призрачных и материальных, покрытых шипами, вывернутых зубами наружу, с клешнями и щупальцами. С разным набором конечностей и голов. Некоторые напоминали гуманоидов и даже людей, другие — животных, часть не вызывала совершенно никаких ассоциаций. И все они смотрели на него. Арчибальд не знал, почему, но был полностью в этом уверен — когда фиолетовый кончится, став сизым, все эти твари накинутся на него.

'Что мне делать?' — почти вопят огромные, округлившиеся карие глаза. Девушка крутит в руках кусочек чистой белой ткани, хочет помочь, но не знает, как.

— С... срежь! — вопит он, но из горла вырывается только хрип. Он будто порван на куски, по чистой случайности еще связанные воедино парой толстых нитей. Боль, яркая, жесткая, дикая — наваливается, словно опытный убийца, душит, словно гаррота. Не выходит ни говорить, ни кричать — только тихо хрипеть. В глазах пляшут пятна, чужие руки неуклюже, неуверенно шарят по ранам. Грязное лезвие погружается внутрь, и ему даже не хватает сил напомнить ей протереть руки спиртом.

Она достает одну из сплющенных пуль, и кровь, будто только того и дожидалась, рвется наружу. Внутрь погружаются мягкие, тряпичные волокна, прилипая к мышцам. Грязные пальцы лезут в раненое плечо, едкая, жгучая, почти обжигающая жидкость заливает кровь, оставшуюся на коже — бинт не закрепился плотно. Лезвие скользит ниже, к застрявшему глубоко в кости кусочку стали — иссекая пульпу и мертвый, перемолотый, прошитый пороховой пылью фарш, оставшийся в ране. Он радуется — приноровившаяся девушка все делает правильно, но...

'Получит столько золота, сколько сможет унести — и дом в предместьях сверху.'

За ее спиной мелькает тень. Черная, бархатная маска, в разрезе которой на месте глаз сверкают зеленые стеклышки. Солнечные лучи играют на сером, матовом лезвии, входящем в белую шею девушки. Настигнувший его убийца режет мягко, умело, словно опытный мясник. Алые волосы засыпают глаза, с губ срывается тихий крик, переходящий в бульканье.

На него снова смотрит золотистое, покрытое латунью дуло. Палец убийцы ласкает спусковой крючок, не нажимая на него — он все равно истечет кровью от полученных ран, и мужчина об этом знает.

'Разве не так?' — шепчет голос, так похожий на его собственный.

На пальцах девушки пляшет молния. Почему она не впиталась в стальное лезвие?

'Разве не так?' — к шепоту примешивается шипение.

Девушка... Вилл... не знала, как перевязать простую рану. Она даже не смогла тампонировать простой разрез. Чем она провела операцию? Ножницами?

'Я спрашиваю тебя, Арчибальд Бартомелой, титулярный герцог Глостерширский, разве это не так?'

Золотой свет как-то единовременно возникает везде, насыщая каждую клеточку его тела. Вымывая занесенную неопытными руками грязь и успевшую разнестись по венам гниль, убивая заползших внутрь мелких существ. Живот срастается, с щелчком становится на место сломанная кость. В комнате становится людно, и в ней нет никаких теней.

'Нет.' — отвечает он, и бьет — вслепую, со всей силы. Так, как только может ударить человек, полностью уверенный в своей правоте. — Не так.

Голубоватый, почти фиолетовый поток энергии сшибает темный силуэт с ног, ломая на своем пути высохшие корни. Арчибальд подхватывает что-то тяжелое, по чистой удаче оказавшееся рядом — низкий стул на четырех ножках. Деревяшка легко входит в лежащее на боку существо, ломая ребра и пробивая желудок, выбивая из него струйку темной жидкости. Из-под черного капюшона раздается странное, ни на что похожее шипение. Существо, похожее на ожившую мужскую тень, отскакивает назад. Сухое дерево падает на пол, не в силах удержать бесплотную фигуру.

'А бесплотную ли?'

Напоминающая стрелу метка на ладони снова вспыхивает голубым, забирая заметную часть сил, но тень, только что, стоявшая на расстоянии едва ли шага, оказалась в добрых трех.

'Значит, еще и иллюзии'

Палаш лежал слишком далеко, так что Арчибальд ударил сумкой — дорогой, выделанной из отличной антиванской кожи. А главное — наполненной отборными, почти на девяносто процентов чистыми золотыми слитками общим весом в двадцать пять килограмм, которые он забрал из сейфа в Канцелярии. Предпоследний подарок Ольстерского Королевства своему беглому принцу.

Предпоследний, потому что последним были пули.

Веса металлических прямоугольников хватило, чтобы прижать тень к полу, заставив замешкаться на пару мгновений. Пальцы Арчибальда сжались на знакомой до последней трещинки рукояти, и лезвие легко перерубило горло наслаждавшегося его кошмарами существа, ярко сверкнув голубым. Таким же цветом сияла метка. Похоже, его патрону понравились его действия.

Парень устало улыбнулся — силы немного восстановились, и доступной энергии стало больше. Пожалуй, теперь его хватит на еще две такие вспышки, как та, что порвала древесные оковы, созданные Корнелией. Конечно, полученной энергии было почти в два раза меньше, чем оставалось в существе, но...

Даже самый верный вассал всегда отправляет часть собранного дохода сюзерну. А половина — не такой уж и большой налог.

* * *

Корнелия Хейл, как иногда говорила ее мать, увлекавшаяся когда-то азиатской культурой, родилась со словом 'совершенство', начертанным на храмовой доске. Сама девушка была с этим не согласна — ей больше нравилось слово 'упорство'.

У нее всегда бы превосходные оценки в школе, безупречные манеры и врожденное умение держать себя. У нее была подчеркнутая, хотя и слегка саркастичная вежливость. Она знала, что нужно сделать — и делала это, не обращая внимания на цену и жертвы. Ее общественная работа давала превосходные результаты, а политическую и социальной жизнь школы она забросила после того, как стала королевой бала и главой студенческого совета. Одновременно.

Все это было для нее настолько естественным, что восхищенным окружающим зачастую казалось, будто ей все само идет в руки. Мало кто задумывался о тяжелом и упорном труде, которого это стоит. О ночах, которые она проводила за учебниками и пособиями, и обедах, которые провожала голодным взглядом, сохраняя фигуру. О часах, проводимых в спортивном зале за однообразными упражнениями и за шоппингом, который она ненавидела где-то глубоко внутри за его неэффективность, но... В ней все было идеально. Одежда не должна была стать исключением.

Разумеется, даже у нее были недоброжелатели. В основном это были парни, которых она отшила. Еще это были девушки, которые ей завидовали. Корнелию не беспокоили ни те, ни другие, она относилась к этим людям именно так, как относятся к нижестоящим все люди, чего-то в жизни добившиеся — с полным безразличием. Доброжелательная с признающими ее превосходство, холодно-сдержанная со всеми остальными, но одинаково вежливая со всеми — она идеально соответствовала продиктованному собственными ожиданиями образу благородной леди.

Образу, который у нее никогда не получалось поддерживать в настоящем облике. В подлунном танце энергий, в могучем подрагивании континентальных платформ, в смутном чувстве жизни, готовой родиться и расцвести по щелчку пальцев. Пару лет назад она уже вскрыла бы корнями толщиной с автобус городскую площадь, пустила бы побеги по улицам, сдавила в живой клетке и заковала саркофаг каждую тварь, что прошла в ее мир сквозь стихийный портал. В конце концов, она всегда знала, как и что нужно сделать — и делала это, не обращая внимания на цену и жертвы. Она бы сделала все это, и долго потом бы об этом жалела. Возможно — до конца своих дней.

Кондракар не тренировал их, не наказывал на ошибки и не давал никаких руководств к действию, кроме тонкого списка запретов из пяти пунктов. Кондракар не торопился, совет, каждый член которого коптил небо уже добрых пять сотен лет, знал — они вырастут. Они повзрослеют. Они приобретут опыт сами, они станцуют на граблях танго, и не одно, сами приспособятся к подаренным им силам. Попутно изобретут что-то новое, отложив это в Сердце, сделав следующее поколение еще сильнее. Что такое пара миров для тех, кто хранит тысячи? Полигон, не больше. Что такое война, затянувшаяся на десятилетие вместо года? Пыль на страницах истории.

Корнелия давно уже не была тем разгоряченным новобранцем, которому вручили тяжелый рюкзак с дырявой каской и винтовкой с десятком царапин на прикладе, явно знавшей не одного владельца. Чувство превосходства постепенно перешло в презрение и усталость. Стремление сделать работу идеально стало желанием закончить ее быстрее — и предпочтительно так, чтобы ее сделал кто-то другой. Радость и легкий страх подростка, которому поручили важное дело, сменил отстраненный и спокойный профессионализм.

А еще на ее руках засохла кровь.

Они приходили и уходили, заглядывая в эти навозные века только чтобы возглавить очередную атаку. Рушили стены и вминали в землю крупные отряды, отвлекали сильнейших бойцов врага, ломали об колено двадцатиметрового змееоборотя со свитой — а затем уходили обратно, часами отмокали в ванне, курили и отправлялись в школу, чтобы забыть обо всем на половину дня. Они жили в мирных семьях, ходили на дискотеки, в кафе и караоне в свободное время. Они два раза отправляли в Меридиан печенье и взбитые сливки, пока смущенный Калеб наконец не признался, что там нужнее простое мясо, крупа и овощи.

Они воевали понарошку, не серьезно, по ту сторону порталов. Слишком могущественные, чтобы кто-то кроме Фобоса мог их хотя бы ранить, они совершили все возможные ошибки, и еще парочку сверху. Местный тиф выполол четверть городского населения, проказа — еще больше. Антибиотики, которые они переправили на ту сторону, оказались для меридианцев смертельным ядом. Столбняк, гангрена, перитонит, сепсис — после каждого столкновения со стражей десятки простых парней ложились в землю просто потому, что получили рану, которая на земле не потребовала бы и госпитализации. За войну с Фобосом повстанческую вольницу вырезали три раза.

В этот раз таких ошибок не было. Город был поделен на сектора ответственности, полиция получила предупреждение о возможной террористической атаке, остатки Рыцарей, переживших Нериссу, встали в ружье, оцепив самые опасные районы. Ведьма научила их воевать в родном городе — оберегая здания, дороги и используя полицию, пожарную тревогу и спасательные службы для эвакуации населения. По всем метеостанциям прошло сообщение о надвигающейся десятибалльной шквальной грозе, жителей попросили не выходить из дома. Ирма и Хай Лин устроили бурю, чтобы замаскировать свои силы, стражница воды засела у реки. Вилл держалась высоко в небе, готовясь бросится с Сердцем к открывающимся в почти случайных местах порталам — только она и могла их закрыть. Тарани оставалась в резерве, чтобы случайно не сжечь весь город.

Сама Корнелия удерживала парк — точнее, несколько парков, находившихся рядом. Вырвавшиеся из земли корни — это лучше, чем корни, порвавшие асфальт и подземные коммуникации. И гораздо лучше, чем землетрясение под двадцатиэтажным зданием в квартале жилой застройки. Даже не считая возможные жертвы, это — многомиллионные финансовые потери, срыв договоров из-за форс мажорных обстоятельств и погрузившаяся еще глубже в пучину долгов городская мэрия.

Перед стражниками стояла почти невыполнимая задача — защитить город от прорыва завесы, и при этом не обнаружить себя. Или хотя бы свои настоящие личности. Хорошо еще, что с их семьями остались новые астральные дубли.

Энергия, текущая по поврежденной завесе, собиралась в оставшейся после неумелого портала трещине. Насыщала, углубляла ее, расходилась абсцессами, словно готовый лопнуть гнойник. Что-то рвалось на Землю с той стороны, что-то рвало тонкое стекло, всеми силами разбивая его. Прорывая завесу быстрее, чем она успевала восстанавливаться. Стражницы не могли ее починить или укрепить — Сердце начинало свою работу уже после того, как стекло ломалось, создавая заплатку. Им оставалось только ждать, нервно смотря на увеличивающийся на глазах нарыв. Смотреть, и прикидывать — что же вырвется в этот раз.

Первый портал открылся на дне Сакраменто, и Корнелия напряглась — только не хватало водных монстров, с которыми полноценно драться могут только Вилл и Ирма. Но смех стражницы воды успокоил ее — из-под водной глади вырвались облака темного, рассыпающегося на глазах дыма. Чем бы ни были твари, дышать под водой они не умели — и судя по кивкам Ирмы и Хай Лин, персональный пузырь без намека на воздух внутри скоро появится у каждого вторженца.

Потом еще один открылся у входа в спортивный центр, следующий — где-то по ту сторону канала, и еще, и еще... Корнелия перестала смотреть по сторонам, оставив девочкам их работу, и сосредоточилась на своей. Четыре тени, смутно напоминавшие человеческие фигуры, рвались из порталов, и что куда хуже — неслись к людям. Сравнительно маленький, всего лишь двухметровый корень железного дерева вырвался из земли, врезавшись в них, словно таран. Точнее, он должен был врезаться — на самом деле пройдя насквозь, словно фигуры и правда были научившимися ходить тенями. Корнелия выругалась. Она ненавидела призраков.

'Вилл, нужна твоя антимагия' — отправилось мысленное сообщение к девушке, зависшей в небе где-то на другом краю города.

Над тенями расцвел огромный, оранжевый в голубую полоску цветок, особенно заметный в сполохах грозы, и в тот же миг в землю ударила молния. От существ осталось только облачко уже знакомого дыма, а в асфальте — двухметровое, оплавленное пятно. Дорожным службам придется хорошенько поработать утром.

Следующие тени пошли сплошным потоком — потоком, напрочь игнорирующим большую часть ее атак, за исключением совсем уж площадных землетрясений и прорастающих прямо сквозь тела живых усиков, использовать которые в городе она не могла. Вилл летала между порталов, закрывая их, и помочь молниями не успевала — одна или две, брошенные в спешке, никакой пользы не принесли.

Корнелии, против ее воли, пришлось занять роль почти поддержки — создавая древесные и земляные валы, предельно бережно меняя ландшафт, подлавливая теней в миг выхода из бесплотности, погребая их заживо. Если этих существ вообще можно было назвать живыми, в чем девушка искренне сомневалась.

Наконец, накрыв крупную группу теней и переведя дыхание, Корнелия заметила странную деталь, избежавшую ее внимания в сумятице боя. Не так уж и далеко, всего в паре блоков к северу нее, открылся очередной портал, но теней с той стороны не поступало. Даже напротив — север и северо-запад стали куда безопаснее, хотя Вилл туда еще не прилетала, а единственным защитником в этом квадрате была она сама.

Воспользовавшись краткой передышкой, девушка взлетела выше — и, как и ожидала, увидела на крыше мужскую фигуру в порванной одежде.

* * *

Странный город сотрясала буря. Шквалы ветра с корнем вырывали деревья, били в абсурдно высокие здания, сделанные из стекла. Людей на улицах не было — рукотворная, в этом он не сомневался, погода разогнала их по укрытиям. Удары молний искорежили дорогу, напоминающую натянутую на землю черную ленту, а диковатого вида кареты жалобно кричали, посверкивая и мигая встроенными огнями. Странные, до невероятного огромные плоские экраны смотрели со стен, переливаясь тысячей красок, показывая постоянно сменяющиеся картинки. Больше всего на них было обнаженных женщин, стреляющего оружия и солнечных пейзажей. В конце таких вставок показывали какой-то предмет в красивой упаковке — всегда разный. И тоже странный.

'Странный, странный, странный...'

Все вокруг было странным, непривычным и неестественным. Многое выглядело откровенно нелепо. Взгляд Арчибальда сам собой метался между окружающими деталями, и в конце-концов останавливался на мокрой зелени — хотя даже деревья этого мира отличались. Это убивало, это нервировало, это пугало. Хотелось спрятаться в однотонные, ровные стены, подальше от непонятных, лязгающих, звенящих и орущих на все лады железных и стеклянных вещей. Страх уверенно брал его за горло, но Арчибальд одним ударом отправил его назад — в недра своего 'я'. Откуда брались эти недра, оставалось для него непостижимым.

Когда из подворотни выбежали тени, парень даже обрадовался — они хотя бы были знакомым злом. И взгляд, наконец, перестал рассеиваться, пытаясь объять невозможное.

Темный силуэт, напомнивший ему грубо сделанную копию отправленных за ним убийц, рванулся к нему. Точнее, сделал вид — очень убедительная копия твари прыгнула вперед, но само существо, напротив, застыло, изучающе смотря на него маленькими алыми глазками. И очень удивилась, когда он остался на месте, даже не попытавшись закрыться от нацеленного ему в живот тяжелого сапога. Удивилось, зашипело, и сбросило морок. Арчибальд присмотрелся, и удовлетворенно кивнул. Вместо нормальных рук у существа были крючковатые лапы, увенчанные зазубренными когтями. Ноги больше напоминали такие у ящериц, с коленями, гнущимися в обе стороны.

Спутать существо с человеком, и уж тем более с профессиональным бристольским наемным убийцей можно было только с перепоя. Или под очень сильной, качественной и даже талантливой иллюзией.

Оскалившаяся тварь бросилась вперед, в этот раз по-настоящему. Много времени бой не занял. Отшаг, поворот, уход влево — и один единственный удар. Лезвие снова сверкнуло синим, перерубив чужое горло, и про телу парня скользнула теплая волна. Он сжал пальцы в кулак и метка на ладони угодливо замерцала, словно ластящийся к хозяину щенок.

'Kha'Hiis'

Тусклая голубая вспышка ударила по глазам, и спустя мгновение он стоял на крыше здания к северу от того места, где он убил тень. Почти двадцать метров вверх, и десять в сторону — описание заклинания из книги убитого мага не лгало.

'Самое главное — не перенестись в воздух. Или в стену.'

На свою способность перенестись за те секунды, что он будет падать с десятого этажа, Арчибальду надеяться не хотелось. А о том, что будет, если он проявится внутри кирпичной стены — даже думать.

Бежать по крышам оказалось куда удобнее, чем по улицам. Яркие щиты были почти не видны, и уж точно не лезли в глаза. Стеклянные здания сверху были приплюснуты простой и понятной квадратной платформой, на твердость которой он мог понадеяться. От одного прикосновения к стеклу ему казалось, что оно сейчас треснет — в летнем дворце окна были настолько тонкими, что их часто разбивал простой ветер. К тому, сверху город выглядел совсем иначе. От взгляда прятались детали, оставляя только необычайно четкие квадраты кварталов, бьющий в лицо ветер, и очень сильно выделяющиеся на фоне черной облицовки улиц ярко-синие окна порталов, окруженные группами теней.

Палаш пел в его руках, вышибая голубые искры из перерубленных шей и конечностей пришельцев. Тело, до предела насыщенное силой, едва не парило от неимоверной легкости, двигаясь в полтора раза быстрее обычного. Вот только Арчибальду жутко не хватало пистолета — боевой стиль, с таким трудом вбитый в него королевским лордом-защитником, требовал дополнения в виде легкого огнестрельного оружия. Ему приходилось думать о собственных движениях вместо того, чтобы подчиняться инстинктам — иначе он разрывал дистанцию там, где нужно было сокращать, и вырывался вперед тогда, когда этого делать не стоило.

Десять — или пятнадцать, счет он потерял почти сразу — теней спустя, Арчибальд оказался в двух шагах от открытого портала. Он не шел никуда — по крайней мере, парень был уверен, что если скользнет внутрь, то никуда не выйдет. Уж точно не в то пространство, в котором сможет существовать.

Метка ярко полыхнула, когда он поднес ее к гладкой и твердой, словно стальной лист, поверхности портала. Его ладонь будто сама собой, подчиняясь какой-то неведомой силе, повернулась тыльной стороной, и поток голубого пламени ударил в провал в пространстве. Рука на мгновение онемела, и парень закричал — на всем протяжении от сгиба локтя до кончиков пальцев в нее будто бы впились раскаленные иглы. Такое чувство можно испытать, если резко удариться локтем об угол стола, только во сто крат более сильное. Портал схлопнулся — резко, будто бы и не было его никогда. Арчибальд упал на землю, пачкая влажной грязью и без того изорванные почти в лоскуты штаны.

Следующий портал находился в сотне метров от сравнительно низкого, трехэтажного кирпичного здания. Кроме своего размера, оно отличалось от остальных только большим количеством однообразных белых карет с синими надписями на боках. Выгравированный рядом стилизованный герб намекал на то, что помещение принадлежит благородной, но разорившейся семье. Впрочем, зачем таковой настолько много однообразных карет, Арчибальд искренне не понимал.

'Может, это герб города?'

Больше времени думать о предназначении странного здания у него не осталось — из него вышел мужчина средних лет с яркими алыми глазами, и только за счет чистой удачи Арчибальд успел разглядеть в его руках что-то, напоминающее знакомый капсюльный пистолет.

'Его тело захватила тень!'

Эхо выстрела мгновенно утонуло в глухой вате переулка. Он оказался гораздо тише, чем парень привык, но пуля только выбила искры из стены за его спиной — парень уже стоял за мужчиной с оружием, занося палаш.

От удара тяжелой рукоятью по затылку тот покачнулся, но не потерял сознание. Арчибальду пришлось ударить еще два раза — осторожно, чтобы не причинить непоправимый вред. Сверкнувшая метка обратила засевшую внутри тварь в пепел. Не то, чтобы его сильно беспокоили смерти тех, кто пытался его убить, но... это был не его город, не его страна и даже не его мир. Он и без того уже невольно вляпался в один суд, и совершать еще одно преступление парню смертельно не хотелось. Не факт, что за смерть простолюдина с него потребуют только деньги, и тем более не факт, что в этом мире золото находится в обращении. Если они строят такие здания из железа и стекла, каждое из которых больше башен летнего дворца — кто знает, может и золото научились делать на фабриках.

То, что спасшие его волшебницы даже не подумали забрать себе его сумку, однозначно говорило в пользу этой версии.

Поколебавшись пару мгновений, Арчибальд поднял оружие. На его боку было написано 'Glock', но что это означало, парень не имел ни малейшего представления. Колдовской переводчик, который позволял ему понимать чужую речь, с трудом справлялся с надписями. К тому же, у нее попросту могло не быть очевидного смысла — как у многих меток мастеров или фабрики, создавших изделие.

В любом случае, выстрелить парень смог. А затем замер, осознав простую мысль, все это время ускользавшую от его внимания.

'Девятнадцать пуль... это стреляет девятнадцать раз подряд? Без перезарядки?'

При этом стрелял он гораздо тише, точнее, и судя по выщерблине, оставшейся в кирпичной стене — убойнее любого оружия, известного парню. Насколько же опередил этот мир в развитии его страну?

Оружие странно, но удобно лежало в руке — прицельная система оказалась куда удачней привычной ему, кнопка справа, запиравшая спусковой крючок, только прибавляла комфорта. Он не слишком понимал, каким образом оружие ухитрялась перезаряжать само себя после выстрела, да и куда создатели запихнули порох для него оставалось тайной, но... чувство, которое дарило невероятное оружие, просто невозможно было сравнивать с чем-либо.

Это все равно что после яшмового топора взять в руки бристольский палаш — даже лучше. Оружие перезаряжалось само, практически не било в руку при выстреле, не выпускало дым, и только что не подтирало стрелку нос. Все, что требовалось от владельца — навести его на цель, и плавно надавить на спусковой крючок. Ну, еще передергивать верхний слой оружия после того, как в нижнюю часть войдет новая коробочка с пулями. Арчибальд не мог не задуматься — а что он найдет в мире, развитом еще сильнее?

Оружие, стреляющее лучами энергии? Химическими, ядовитыми зарядами? Пушки с картечью, помещающиеся в руках? Создающее огромные взрывы, сметающие здания? Автоматические ружья, выстреливающие сотни кусочков стали в секунду? Есть ли для технологии хоть что-либо невозможное, если она позволяет создавать такие чудеса?

Вздохнув, парень отбросил лишние мысли. Рановато думать об иных мирах — и так один единственный перенос подвел его под суд межмировой организации. К тому же, воспоминание о том, кто ждет его в пространстве, сквозь которое проходят порталы, заставило его побледнеть.

Сплюнув — липкая слюна повисла на ниточке, прозрачно намекнув на то, что он выбивается из сил, Арчибальд перенесся дальше — к порталу, и сжал зубы, приготовившись к боли. Она не замедлила прийти — вспыхнув, словно он окунул каждую мышцу в правой руке в кислоту. Голубоватое пламя прокатилось по всей поверхности синего зеркала, и только в этот миг парень понял, что он не один. Уйти от удара выскочившей из стены тени он не успел — прилипшая к порталу рука не дала.

'Как же я ненавижу иллюзии!'

Арчибальд просто не привык к тому, что врага приходится высматривать, напрягая все способности, даже когда тот стоит всего в паре метров. Не привык — и поплатился за это. Превратившаяся в огнемет метка отчаянно не желала отлипать от жгучей поверхности, а поток раскаленных игл, прокатывающихся по венам, не давал даже сосредоточится на приближающей алоглазой фигуре. Тем более, что она была не одна — еще две влезли из трехэтажного здания через окна. Похоже, они его ждали — осознали, что кто-то целенаправленно охотится на порталы, и засели в засаду.

А значит, он просчитался дважды. У них был разум. Твари могли думать, анализировать информацию и создавать продуманные планы. Реагировать на изменяющуюся обстановку. Принимать решения. Он не просто просчитался — он допустил две ошибки подряд. А в бою это неизбежная, и где-то даже справедливая смерть.

Смерть, которая так и не наступила. Под покрытыми шершавой кожей лапами тварей лопнула земля, выпуская толстые побеги — не оплетавшие, но прораставшие сквозь теней. С громким, почти истеричным, шипением твари лопнули, оставив после себя только дым.

— Смотри, что за спиной! — громко рявкнула с небес смутно знакомая ему со вчерашнего дня блондинка. — Ты можешь видеть сквозь иллюзии?

Не будучи уверенным в своей способности докричаться до нее сквозь бурю, парень только кивнул.

— Тогда будешь помечать мне цели. — ответила девушка, и полетела на северо-восток — похоже, там находился следующий портал.

Судя по тому, что летела она сквозь постройку — его навыки к перемещению она уже успела оценить. Вздохнув, Арчибальд сделал то единственное, что ему оставалось — последовал за ней.

'Это будет чертовски долгая ночь'

Он еще сам не знал, насколько оказался прав.

* * *

Крупные капли уверенно пропахивали себе пусть сквозь изорванную крышу. Где-то недалеко выли сирены, из дома напротив играла музыка и доносились пьяные вопли. Арчибальда это все устраивало. И бегущие по лицу капли, и приглушенный звук, напоминавший пир во время чумы и сама мелодия, и раздиравший не привыкшие к табаку легкие сигаретный дым. Сидя на разбитых обломках стола, Арчибальд смотрел перед собой, пытался отрешиться от всего произошедшего, и на мгновение просто забыть обо всем.

Хотя, пожалуй что нет. Больше всего ему хотелось перестать пялится на спину сидяющей на краю крыши девушки.

— Вот сидим мы рядом, и ты наверняка думаешь — какая же эта Корнелия Хейл, в сущности, сволочь. Помогать тебе не хотела, нервы треплет, угрожала убить. Спасибо за помощь и два раза спасенную жизнь не сказала. Ну просто редчайшая ведь сука. — девушка вздохнула, и повернулась, устало посмотрев на него. — Или я не права?

— Не сука. Просто карьеристка. — решил не лгать Арчибальд. — Не худшая на моей памяти.

Корнелия коротко, глухо рассмеялась. Ее золотые волосы теперь больше напоминали усыпанную мелом тряпку, грязными колтунами сползая по спине, а когда-то пурпурная юбка из-за пыли потеряла цвет. Девушка только взмахнула рукой, показывая на взбудораженный город. Какие-то здания еще горели, выли сирены аварийных машин, смешиваясь с человеческими криками.

После того, как бой был закончен, и они закрыли последний портал, волей судьбы оказавшийся на этой крыше, сил спуститься вниз они в себе не нашли. Бой был долгим, тяжелым — и выматывающим. Выматывающим настолько, что Арчибальд даже не представлял никогда, что будет когда-либо таким уставшим. Что вообще физически возможно быть таким уставшим.

— Что ты видишь? — угрюмо спросила она. Парень мысленно приписал ей еще один плюс — радость из-за победы она не корчила. Впрочем, какая тут радость.

Арчи задумался. И снова решил сказать правду.

— Хорошо прошедший бой. — он вздохнул. — Тени не убивали, так что погибших не будет. Только с десяток раненых.

Корнелия заторможенно кивнула — похоже, чего-то такого она и ожидала, и медленно протянула:

— Я вижу раковую опухоль. — медленно произнесла она, проведя ладонью по оставшемуся после удара корней пролому в стене. — И только.

Повисла тишина. Она отвела взгляд и снова смотрела в опустевшую оконную раму — на пока что живой, побитый грозой и градом, не отошедший еще от каскада заклинаний город. Там с неба сыпался иней, почти снег, и таял в горячих потоках машин. На лице у блондинки блуждала какая-то тоскливая полуулыбка, а вот глаза были серьезными. Убийственно серьезными.

— Пояснишь? — все-таки спросил он, не выдержав молчания.

Корнелия убрала локон за ухо, встала и уперлась ладонями в остатки стола, мрачно посмотрев на него.

— А что тут пояснять? — вздохнула она, смотря в сторону. — Сначала в городе магию получили мы. В виде исключения из правил, потому что Кондракару нужны были бойцы... и этим, по стечению обстоятельств, привлекли внимание Фобоса. Он и без того всеми силами рвал завесу, а после того, как узнал, что его сестра и стражницы оказались в одном месте — сорвался с катушек. Мы его победили, но... из тюрьмы вырвалась Нерисса, и создала своих рыцарей. Еще плюс пять магов. Потом еще... И так далее, и так далее. Город, когда-то мирный и спокойный, превратился в... это.

Корнелия кивком указала на город, и в этот раз он понял. Свет горел только в центре, и ближайших районах. Раньше он думал, что это из-за бедности, но в этом мире освещение стоило куда дешевле, и было доступно всем.

— Это пустые районы, верно?

— Вот видишь. Сам все понимаешь. — Корнелия покачала головой. — Пустые. Точнее, оставленные. Цена на недвижимость в этих районах за последний год упала на шестьдесят процентов.

— Но ведь никто не знает о вашем существовании? — задал он самый очевидный вопрос. — Я смотрел ваши новости. Только и разговоры про террористов, глобальное потепление, да выброс в атмосферу ЛСД.

— О нашем — нет. Мы скрываем, что происходит на самом деле, но... люди пропадают, несчастные случаи учащаются каждый месяц, только за сегодня рухнула пара зданий на окраинах — сила Тарани, увы, не отличается выборочностью. — Корнелия вздохнула. — Город постепенно катится к банкротству и карантину. Мой город. Мы дрались с рыцарями под опорами моста, рискуя утопить сотни человек, прятались от столетней ведьмы в школе на Хэллоуин, притащив туда массового убийцу и просто редкого мудака, сегодня — отбивались от орды теней на улицах. Кто захочет жить среди этого?

— Поэтому ты так отреагировала на мое появление?

Корнелия кивнула.

— Да. Увидев тебя, я подумала — 'Еще один маг? Еще больше порталов? Еще больше разрухи и внимания властей?' — девушка грустно вздохнула. — Магия — не источник и не причина проблем. Магия — и есть проблема. Она меняет людей. Девочки это еще не полностью поняли, но... Сначала это были красивые наряды, взрослое тело, крылья и сила. Потом это стало войной, которая превращается в работу, и рано или поздно становится рутиной. — Корнелия вздохнула. — Нормальная девушка моего возраста должна была завопить и начать названивать в девять один один при виде полумертвого парня, а не предлагать вышвырнуть тебя обратно, чтобы избежать лишних проблем. Это... я не хочу быть тем, во что я превращаюсь. Я не хочу видеть, как мой город превращается вместе со мной.

'Из оживленного центра торговли — в карантинную военную зону' — он не стал это говорить вслух.

— Вот как? — Арчибальд открыто посмотрел ей в глаза. Корнелия мрачно уставилась в небо. — А кем ты хотела бы быть?

Девушка вздохнула.

— 'Я должен изучать политику и войну, чтобы мои сыновья могли изучать математику и философию. Мои сыновья должны изучать математику и философию, географию, естественную историю, кораблестроение, навигацию, торговлю и сельское хозяйство, с тем чтобы дать своим детям право изучать живопись, поэзию, музыку, архитектуру, скульптуру, гобелены и фарфор.' — процитировала она. —

Понимаешь, Арчибальд, я из семьи военных. Мой дед прошел от Нормандии всю европу, отец — Вьетнам, попутно развивая семейный банк. Крупные войны закончились, они потратили всю свою жизнь на борьбу, и хотели, чтобы я учила что-то бесполезно-приятное, наслаждалась мирной жизнью... — девушка поморщилась и мрачно, безнадежно ухмыльнулась. — И вот она, я, второй год на бесконечной войне, скрывая это даже от близких. Хорошо же я им отплатила.

Арчибальд кивнул. Что тут можно было сказать?

— Тогда почему ты все еще стражница? — спросил он. — Я знаком с твоими подругами всего пару дней, но сомневаюсь, что они стали бы тебя останавливать силой.

'Не то, что меня'

— Потому что это должен кто-то делать. Не мы — так кто-то другой. Кондракар уже присматривается к моей младшей сестре, а если и нет... всегда будет другой город и другие стражницы. Так я хотя бы могу многое проконтролировать. — девушка вздохнула. — К тому же, я не доверяю Вилл. Она хорошая подруга, но...

Корнелия замялась, не решаясь сказать это вслух.

— Но? — Арчибальд посмотрел ей в глаза. — Если не хочешь — не говори.

Девушка вздохнула.

— Да нет, мое мнение и так все уже знают. — она покачала головой. — Чтобы спасти тебя, Вилл не раздумывая использовала одно из сильнейших заклинаний Сердца — причем рядом с не до конца закрывшимся порталом, приманив еще больше тварей. Если под ударом окажется Мэтт, или ее мать, или просто гражданские... Нерисса тоже начинала с благих намерений. Хранительница Сердца должна быть выше этого.

Арчи кивнул. Фактически, это была привычная ему с детства политика, только в немного другой обертке.

— Понимаю. — он вздохнул. — И запомню.

Корнелия кивнула.

— Запомни. — девушка, наконец отлежавшись, встала, и схватила его за подбородок, заставив посмотреть ей глаза. — И еще, Арчибальд?

— Да?

— Я хочу, чтобы ты понимал одну вещь. Мы позволили тебе остаться, но если ты сделаешь что-то такое же глупое, снова поставишь под удар город или пойдешь против приговора Кондракара, выбрав скрываться после решения суда, бегая по мирам... — девушка почти нежно улыбнулась. — Я сама приду за тобой.

'И я этого не переживу' — почему-то в этом он не сомневался.

— Я запомню. — он задумался, но все-таки не выдержал, и спросил. — Мисс Хейл..., а так... каждый раз? — она кивнул на город. — Сотни врагов, рвущихся из порталов?

Девушка внимательно посмотрела на него, будто пытаясь найти что-то на его лице. Наконец, вздохнула, и ответила.

— Нет. Обычно — два-три монстра, максимум — пять. — она задумалась на мгновение, но все-таки продолжила. — Просто Вилл, чтобы спасти тебя, использовала одно из сильнейших заклинаний рядом с не до конца закрытым порталом. Это все равно что по пояс залезть туда, включить прожектор, и заорать 'все, кто хочет бесплатно пожрать — сюда!'.

'Так вот почему это запрещено...'

— Мне кажется, я начинаю понимать причины таких запретов.

Девушка грустно, и слегка саркастично улыбнулась.

— Законы существуют не потому, что Химеришу захотелось усложнить нам жизнь. — она вздохнула. — И Арчибальд?

— Да?

— Можешь называть меня Корнелия.

Он снова кивнул, смотря на потрепанный случившейся из-за него битвой город. Ни малейшей радости от победы не чувствовалось. Еще не известны потери, но добрая сотня человек сегодня потеряла дома, неизвестно сколько — самоходных карет. Город еще на пару шагов приблизился к разорению, а поврежденные дороги починят еще не скоро.

'А стоило ли оно того?' — наконец, спросил себя он.

И понял — стоило.

— — — — —

Не забывайте оставлять комментарии, даже — особенно — негативные. Мне нужно знать недостатки текста. И да, вычитка очепяток исключительно приветствуется.