Серебро и сталь

Пролог

Играя в "Масс Эффект", я порой задавался вопросом, о чем же именно думал командор Шепард, падая с орбиты. Скорее всего, он просто боролся за живучесть, по вдолбленным в учебке алгоритмам. Военные всегда умели ставить нужные рефлексы, их выживаемость напрямую зависит от этого.

Шепард был героем, которому волей сценариста выпало остановить вторжение гигантских роботов-кальмаров. Ему даже смерть оказалась нипочем: тело восстановили, разум — вернули. Моя участь куда незавиднее, хреново быть лабораторной крысой. После проведения опыта их уничтожают, но сейчас и этого не потребуется. Я падаю, и вскоре войду в верхний слой атмосферы. Недолго осталось.

Мимо проплывали обломки. Часть — обычный мусор, переброшенный сюда телепортом, остальное — осколки космических аппаратов. В непроглядной черноте космоса светились мелкие точки звезд. Подо мной открывался чудесный вид на нашу родину, частично прикрытую пеленой облаков.

Детонация и последующий взрыв перегревшегося лазера орбитального базирования отбросил меня не прямо вниз, к Земле, а скорее в сторону Северного Полюса, изменив наклонение орбиты. Сообщенной мне кинетической энергии хватит разве что на один отскок от атмосферы. И даже это не спасет, аббляционной защиты, как у спускаемых аппаратов, на моем скафандре попросту нет.

Вход в плотные слои атмосферы ознаменовался красочным фейерверком. Ничего хорошего в этом не было, я быстро спекся, сначала в переносном, а затем и прямом смысле этого слова. Было горячо, очень больно и сбоил БИУС костюма. Потом наступила тьма.

Сознание возвращалось рывками. Первым пришло понимание, я лежу на спине. Потом — что вокруг холодно. Хруст снега. Слепящая белизна, режущая глаза. Моя кожа была неестественно светлой, но переохлаждение еще не наступило. Отморожений тоже пока нет, но осталось недолго. Чувствительность тела никакая, сознание заторможено. Боли нет, ощущение холода — слабое. Плохо. Очнуться голым зимой, да еще посреди леса — гарантированный приговор. Смерть будет весьма мучительной.

Щурясь, оглядываюсь по сторонам и замечаю костюмчик, выручавший меня уже лет восемь. Осталось только его нацепить и о холоде можно будет забыть. Эта броня не спасовала перед космическим вакуумом, что ей этот морозец?

Забраться в нанокостюм оказалось непросто, одеревеневшие пальцы то и дело соскальзывали с замков. Активация систем заняла минут десять, хотя индикаторы на забрале загорелись практически сразу. Энергия пополнялась крайне медленно, здесь слишком холодно. Скорость восстановления заряда батарей находится в прямой зависимости от температуры, чем выше — тем быстрее. В разумных, понятное дело, пределах.

Система глобального позиционирования выдала невнятный бред. Судя по представленным данным, я нахожусь на крайнем севере, ниже шестидесятой, а чем черт не шутит, и семидесятой широты. Так что, здесь сейчас время около полудня, а вовсе не поздний вечер, как казалось ранее. Солнышко-то над горизонтом низенько, и светит не так уж и ярко. Сам я сейчас пребываю на каком-то маленьком, невысоком плато. Плоская вершина покрыта стелющимся кустарником, низины заполнены хвойными лесами. Южный склон крутой и обрывистый, постепенно становится более пологим. Внизу виднеется блеск небольшой речки, текущей сквозь ущелье.

Проверка радиоэфира показала полное отсутствие привычной спутниковой группировки. Несколько слабых, обрывистых сигналов с геостационарных спутников не в счет. Что-то мелькает на сверхдлинных радиоволнах, но у меня нет подходящей антенны. К сожалению, кабелей, длиной в пару сотен метров и более, сюда не завезли.

Придется ждать ночи и ориентироваться по звездному небу, раз уж недоступен ни ДжиПиэС, ни ГЛОНАСС.... Интересно, уж не во вторую ли половину двадцатого века меня занесло? То, что это не две тысячи сорок седьмой год — понятно сразу, по девственно чистому УКВ радиодиапазону. А значит, мне приготовили новый лабиринт. Суки.

Ярость схлынула очень быстро, оставив после себя лишь опустошение. Вокруг не оказалось даже завалящего камушка или бревнышка, чтобы хоть садануть по чему-нибудь от души. Мне ведь даже умереть нормально не дали, выдернув из безнадежной ситуации относительно целеньким. Понять бы еще, нахрена? Таких как я — двенадцать на дюжину. Возможно, причиной стал наработанный опыт?

Опыта у меня и в самом деле отнюдь не мало. Сначала это был "день сурка", когда мне пришлось отрабатывать прохождение локаций на максимальной сложности. Потом, очнувшись в Манхэттене одетым в костюм, я был вынужден действовать один против всех. Бабочка Бредбери или резиновая лента Андерсона? Скорей уж железобетонный лабиринт, в который постеснялись даже положить кусочек сыра. Точка выхода известна, действия отработаны, но лезть на главную базу цефов мне очень не хотелось, однако, пришлось. Других вариантов закончить эту историю попросту не нашлось, а людей было жалко. Вирус цефов не делал разницы между взрослыми и детьми, а их дроны перерабатывали на биомассу абсолютно всё.

Забавно, но еще полгода тому назад мне казалось, что удалось вырваться на свободу. Свалить в Сибирь, построить небольшой домик подальше от людей. Это и в самом деле получилось, только счастье продолжалось недолго. Крысу взяли за шкирку, и сунули в новый лабиринт. Сыра в нем не оказалось, а финал был весьма печален. Эта рубка хвоста по частям мне уже надоела изрядно, но надежду всегда убивают последней, очень уж эта дама живуча и приставуча. Самоубийство — крайне радикальный и действительно, последний довод. Оно для меня неприемлемо, даже в нынешней ситуации.

Обследование территории по расходящейся спирали дало определенную пищу для размышлений. Последний снегопад был не меньше недели тому назад, корка довольно толстая и проламывается с заметным трудом. Снежный наст нетронут, отсутствуют даже следы птиц и животных. Меня перекинули прямо сюда... и, похоже, не только меня. Под снегом обнаружились ошметки щупалец альфа-цефа и останки контейнеров с оружием. Следов воздействия высоких температур на них не оказалось, что было достаточно странно. Как бы то ни было, из обломков даже удалось собрать две гауссовки и один микроволновый излучатель. Модульная конструкция, стандартизация и все дела, самым сложным оказалось синхронизировать катушки и набрать рабочие батареи.

Гаусс-винтовки и "Майк", вернее "MIKE" — оружие весьма специфическое и не слишком гуманное. Последний, собственно, одно из самых садистских средств убийства ближнего своего. Воздействие направленного микроволнового излучателя вызывает сильные ожоги, вплоть до четвертой степени. Смерть от болевого шока при этом — обычное дело, а живые порой завидуют мертвым. Однако в условиях тотальной войны всех против всех выбирать не приходится, работаешь тем, что попадется под руку. Еще им неплохо разогревать консервы, надо только заранее выложить их на тарелку. Надо ли говорить, что все это оружие не годится для охоты? Видимо, карма такая, добывать зверя придется голыми руками.

Сканирование эфира ушло в фон, периодически напоминая о себе значком, мерцающим на периферии зрения. Лишь через пару часов мне повезло зафиксировать переговоры самолета с диспетчером. Новостей собственно три: я на Земле, в России и здесь пятое декабря две тысячи сорок третьего года. Двигаться придется на юг, к Байкало-Амурской магистрали и Транссибу. Зная масштабы Сибири, рискну предположить, что впереди десятки километров пути. Хакасия ли это, ХМАО, Якутия или Магадан, людей здесь по определению не может быть много. Придется искать рельсы.

Перед тем, как двинуться дальше, я старательно собрал все обломки и останки цефа. Тащить их с собой было неразумно. Пришлось постараться, молодецкими ударами ломая стволы деревьев. Без топора собрать из них сруб было нереально, пришлось ваять снежный курган, армированный деревом и обрывками металлического листа. Спустя двенадцать часов мне наконец удалось закончить задуманное. Двенадцать часов каторжного труда, после которого хотелось никогда больше не заниматься подобной работой.

Двигаться по тайге оказалось на удивление легко. Настолько, что унять злость и начать обращать внимание на окружающую обстановку получилось отнюдь не сразу. Так, пребывая в крайне скверном расположении духа, я наткнулся на волчью стаю. Правильнее было бы сказать, что они на меня наткнулись, но вот по результатам.... Костюм держит крупнокалиберные пули, что ему волчьи клыки? Бить кулаками приходилось редко, все больше раздавать пинки подставившимся серым. Обескураженная и потерявшая больше половины своего состава, стая предпочла слинять.

Настало время подводить итоги. Большая часть шкур оказалась необратимо испорчена отломками костей, но зато хоть удалось отвести душу по полной. Прикинув затраты на снятие шкур, мездрение и прочие процедуры, понимаю, что оно того не стоит. Нет у меня сейчас необходимости заниматься этим делом. На морозе все быстро замерзнет, для нормальной выделки требуется теплое помещение. Мясо хоть и годится в пищу, однако необходимости в нем попросту нет. Да и добыть другую пищу не так уж и сложно, БИУС подсвечивает отнюдь не только человеческие следы.

Триста километров за десять суток, пройденные по гористо-лесистой местности, иссеченной множеством речек — неплохой результат. Причем эти триста — по прямой, реальный путь был гораздо более извилистым. Не будь у меня компаса — заблудился бы в первый же день. Впрочем, без нанокостюма здесь вообще нереально выжить. Слишком суровые условия, усугубляемые отсутствием необходимого имущества и информации.

На охотничью заимку я наткнулся уже ночью. Повезло, что не прошел мимо неказистого сруба, поставленного недалеко от речки. Небольшой, неказистый домик оказался изрядно заметен снегом. Низкая дверца, влезать в которую пришлось изрядно согнувшись, чуть ли не на карачках. Убранство было небогатым: пара полок, стол, лавка да кровать напротив и небольшая печь в уголке. Небольшой запас дров с растопкой, по всей видимости, предназначен для застигнутых ненастьем туристов. Им давненько не пользовались, слишком уж здесь толстый слой пыли вокруг. С лета, наверное, никто не убирался.

Обыск длился недолго, имущества оказалось раз-два, и обчелся. Особо порадовали соль, сахар и чай в жестяных коробах. Питаться зайцами, белками и барсуками, с десертом из орешков — удовольствие сильно ниже среднего. Мерзлые ягоды, конечно, вкус улучшали, но отсутствие соли, лука и перца компенсировать не могли.

Обрывки распечаток газеты полугодичной давности, лежащих с растопкой, пожелтели и покоробились. Краска облупилась, листы слиплись между собой. Добыча информации напоминала работу с археологическим образцом, приходилось быть очень осторожным. Выяснить удалось немногое, разрозненные обрывки не складывались в единую картину. Сама газета была местного издания, родом из Норильска. Меня, оказывается, закинули в красноярский край, хотя по климату больше похоже на новосибирскую область, или Бурятию. Россия по-прежнему едина и неделима, во главе — президент. Европа уже четвертый год в огне гражданских войн. Что еще?

Неоднократно повторялось словосочетание Туманный Флот. Понять бы еще, что это такое? Судя по контексту, эти ребята топят все, что плавает. А что пришвартовано — отдирают от причальной стенки и тоже топят. Звучит похоже на старого доброго Жюля нашего Верна, с его индийским раджой — капитаном подводного корабля. Интересно, этих чем обидели и откуда технологии подобного уровня? Неужто и здесь не обошлось без пришельцев? Вопросы множились, но взять новую информацию было неоткуда.

Определившись с местоположением, я предположил, что разумнее всего двинуться на запад. Выйдя к Енисею, можно будет спуститься по течению. Города здесь выстроены вдоль рек, и рядом с местами разработки полезных ископаемых. Старые добрые рассказы Фенимора Купера и его современников плохого не подскажут, те писатели неплохо разбирались в выживании посреди дикой природы.

Глава первая.

Я так и не вышел к Енисею. На первый же день пути после ночевки в охотничьей избушке мне встретились первые ретрансляторы связи. Небольшие, массового изготовления, размещенные на нескольких соседних горных вершинах. Скорее всего, устанавливаемые дистанционно, путем сброса с беспилотного вертолета. Лезть на верхотуру для проверки этих догадок не хотелось, зима все-таки, можно и сорваться. Костюм многое может, но вот системы мягкой посадки создатель не предусмотрел. Прыгать безопасно этажа с восьмого, не выше.

Следующей находкой стали останки упавшего вертолета. Старые, уже вросшие в землю, пролежавшие не один десяток лет. Ми-8, с композитными лопастями, что так и не сгнили, только потрескались на солнце до основания. Горы кончились через десяток километров вдоль очередной речки, перейдя в высокие холмы. Там, осматриваясь на одной из высот, и удалось мне засечь направление на крупное скопление радиоэлектронных шумов. Оставалось лишь выдвинуться на дальнейшую разведку.

Буквально в трех километрах от меня, в устье реки раскинулся небольшой городок. Действующий аэропорт, вышки сотовой связи и ретранслятор радиовещания и создавали весьма заметный фон. Цифровые пакеты пока расшифровать нереально, здесь другие стандарты, но вот само радиочастотное излучение БИУСом костюма определялось на раз-два.

Позиция для наблюдений нашлась достаточно быстро, на одном из деревьев, росших на сопке. Загрубленный камуфляж в "криптекоском" стиле расходовал минимум энергии, отлично скрадывая фигуру. Подобные фишки и отличают реальную жизнь от игры, в которой наличествовала только полная оптическая маскировка.

Ничего поражающего воображение за время наблюдений я так и не увидел. Город как город, только небольшой и относительно новый. Даже небольшая пристань имеется, с парой козловых кранов. Вот чего нет — так это высотных зданий, застройка в основном малоэтажная. Население — тысяч пять, а может и все десять. Над улицами то и дело курсируют квадрокоптеры, и, скорее всего, полно камер. Попытка влезть в город наобум может очень плохо окончиться. Придется действовать иначе, вскрывая самое незащищенное звено системы.

Собеседник у меня появился достаточно быстро, всего через пару часов после очередного этапа рекогносцировки. Турист-одиночка, "легкоход" с небольшим рейдовым рюкзаком, одетый в одежду военного кроя.

Скрутить его оказалось одновременно легко и сложно. Очень просто было подкрасться в режиме невидимости. Сложнее — провести атаку из-за спины, правильно зажав горло. Очень непросто оказалось не убить этого туриста, отчаянно сопротивлявшегося даже после потери сознания.

Турист, скрученный найденной при обыске веревкой и укутанный термоодеялом, лежал на импровизированном гамаке из тента. Ножи и сигнальную ракетницу я предусмотрительно отложил подальше, во избежание неприятностей. Благо, сейчас парень проблем не доставлял, всего лишь пытаясь понять, что же происходит вокруг. Прислушивался, пытался приглядываться, однако безрезультатно — угол обзора невелик, а дергаться бесполезно.

Добиться от парня интересующей меня информации можно было двумя способами. Первый — жесткий допрос, что явно излишне. Это не вражеский тыл, парень лично мне ничего не сделал. Куда красивее извлечь нужную мне информацию безболезненно. Тем более что не так уж много мне и нужно. Только разговор вести следует, формируя своими вопросами у собеседника искаженную картину происходящего. Проще всего исказить правду, заставив его самому додумать несуществующие детали. И какие возможны шаблоны? Пожалуй, амнезия. А вторым слоем что?