Роман в фантастическом антураже

Роман в фантастическом антураже

Пролог. Знакомство с героиней и обстоятельствами чрезвычайного происшествия

— Лидусь, куда помчалась такая сверкающая?

— На работу, баба Кать, куда ж еще! Телевизионщики приедут, снимать выставку в нашем музее будут. По местному каналу в семнадцать пятнадцать покажут, а по первому в конце программы "Время" должны упомянуть.

— Ну давай, давай. Ты на морду лица марафет-то поярче наведи, бледновата без краски.

— Само собой, сейчас в парикмахерскую к Маришке прическу делать, там ее дочки будут, они как раз курсы визажистов закончили. Думаю, намалюют приличное что-нибудь.

— Эти могут, девки ушлые.

Хранительница скамейки первой парадной торжественно перекрестила заведующую единственного музея в их маленьком городке, достала очки, мобильник и начала оповещение местного контингента о важном событии. Ее речь примерно звучала так:

— Петровна, сидишь? А ты сядь. Лидку знаешь? Ну, в моей парадной живет на третьем этаже, муж у нее еще гонщик был, молодым разбился, дочка ейная, оторва такая, дитя Лидке по малолетству в подоле принесла. Вспомнила? Так вот, она же наш музей лет десять возглавляет, все боролась, чтобы его не закрыли, подписи собирала, в Москву еще ездила, доказывала о культурной ценности. А сегодня, слышь, Петровна, телевизионщики приедут, снимать ее будут и музеище наш. — Тут баба Катя патриотично всхлипнула, весь вид ее выражал "дождались наконец-то". Но эмоции по телефону не передать, поэтому, собравшись с силами, просветительскую работу бабушка продолжила. В результате через час первые не обремененные заботами жители города N решили неожиданно посетить свой родной музей и подзадержаться там "на всякий случай".

Лидия Николаевна же в это время спешила в парикмахерскую, также не забывая по дороге короте́нько просвещать здоровающихся, по какому случаю спешит. Побочный эффект маленького городка — это потрясающая жизнеспособность "сарафанного" радио. И этот эффект заведующая старинного музея использовала умело.

Аккуратный макияж, прическа, соответствующая должности работника культуры, строгий костюм легкомысленного цвета сирени, такие же сиреневые туфельки и главное богатство, указывающее, что перед людьми стоит не рядовая сотрудница, — бриллиантовый гарнитур. Сережки, колечко и подвеска. Да, конечно, все бриллиантики наикрошечного размера, но даже такие "точечки" блестели и сверкали, уютно располагаясь в золоте.

Лидия Николаевна, всю подноготную которой мы уже знаем благодаря бабе Кате, тоже была бабушкой и очень любила этим удивлять незнакомых людей. Не каждая становится бабушкой в тридцать пять лет.

Небольшое отступление о жизни Лидии Николаевны.

В свое время, выйдя замуж по большой и страстной любви в восемнадцать лет, Лидуша родила сразу через положенные девять месяцев чудную девочку. Молодая семья не бедствовала, сумели купить кооперативную трехкомнатную квартиру, но нашлась и ложка дегтя. Супруг оказался матерым адреналинщиком. Долго испытывал судьбу, но однажды, переоценив свои силы, погиб. Один из лучших гонщиков страны оставил после себя молодую жену с маленькой дочкой на руках. После смерти мужа Лиду атаковали какие-то женщины, требующие разменять квартиру. По их версии, супруг вот-вот собирался бросить Лидочку и выгнать, чтобы жениться на "другой". Весь маленький городишко гудел, обсуждая происходящее, и не мог прийти к решению, кто дрянь, кто невинный, пока за невестку не вступились свекор со свекровью. Святые люди. Они и помогли растить дочку, они же сразу и заприметили, что девочка вся в отца и дома ее не удержать будет. Так и вышло. Закончив восемь классов, юная дева уехала в Москву учиться. А через год уже Лидия Николаевна вместе со свекром ехала знакомиться к какому-то Павлику, который остался с дитем на руках от нашей юной оторвы. Оба несовершеннолетние, успевшие пожениться и разойтись, молодые люди не знали, что делать с ребенком. Их счастье, что тогда не было еще уголовной ответственности за их любовь. Павлик оказался из очень обеспеченной семьи, которая находилась в шоке от всего случившегося. Но нашлись слова, сваты сумели оценить, что огонь-девчонка, оказывается, из интеллигентной семьи, которая готова младенца взять на себя. Родители Павлика, успокоившись, смягчились и решили внука воспитывать сами, о чем ни разу не пожалели. И вообще, между сватами сложились самые родственные и дружественные отношения.

Продолжим.

Итак, молодая эффектная заведующая музея освоила деньги, выданные министерством культуры на организацию выставки современного искусства, и сейчас готовилась пожинать плоды. Отчитаться о проведенной работе хотели все. Мэр города N выбирал ножницы и цвет ленты, которую ему предстояло резать. Депутат и он же оппозиционер нашего мэра важно раскачивался с носка на пятку, репетируя речь. Его заслуга в этой выставке была огромна, именно он задал тему современному искусству: "Наше будущее. Фантастические мечты сейчас — реальность завтра". Лидия Николаевна же шипела на наглых телевизионщиков, которые не спешили на уличную обувь надевать предложенные музейные войлочные тапочки и вообще позволяли себе передвигать экспонаты, чтобы те не мешали им тянуть провода.

Здание музея было небольшим, двухэтажным, старинным. Сейчас первый этаж был занят новой выставкой шедевров на заданную депутатом тему. Уборщице на время выставки было велено убираться только в присутствии сотрудника музея во избежание случайного выкидывания экспонатов малограмотной женщиной. Постоянную экспозицию бережно перенесли на второй этаж и тоже подготовили к просмотру на случай, если посетителей потянет на вечное, прекрасное и классическое.

Лидии Николаевне очень хотелось, чтобы телевизионщики показали миру именно классику, хотелось похвастаться, что музей уже двенадцать раз пытались ограбить. Явить всем истинные сокровища захолустного музея, которые удалось отстоять и сохранить именно в их городке, не дав им влиться в прожорливые хранилища Эрмитажа или Третьяковки. Но раздражение на наглость и бесцеремонность телевизионной группы мешало ей обосновать, почему надо снимать больше второй этаж, а не первый.

— Софья Павловна, если эти уроды выставят нас на посмешище с этой "Фантастической реальностью", нам больше никогда никаких денег не дадут! А нам еще проводку менять надо во всем здании, крышу обновлять, я не говорю о том, что требуется пополнять музей ценностями. Слава богу, существуют еще люди, оставляющие нам наследство.

— Лидочка Николаевна, забыла вам сказать: приходил нотариус, сказал, Кежинова умерла, царствие ей небесное, коллекцию шкатулок и статуэток каслинского литья всю нашему музею завещала. Надо бы все принять, оформить.

— Вот! — Заведующая воздела указательный палец, обращая внимание на важность сообщения. — Видела я эту коллекцию, больше двухсот предметов. Нужно оборудование, чтобы выставить, осветить толково все, заметки подготовить, застраховать. Музею процветание, старушке радость. Э-э, отвлекли вы меня, Софья Павловна, вон видите того бородатого с камерой? Заманивайте его сюда, и пусть снимает здесь все. Вы ему какие-нибудь шокирующие историйки про экспонаты подкиньте, они такое любят. И...

Наставления, передаваемые шепотом, пришлось оборвать, потому как что-то неуловимо поменялось в помещении. Все замерли, интуитивно уловив НЕЧТО. Но "нечто" не громыхало, дискомфорта не вызывало, поэтому заведующая, раздраженно чертыхнувшись, продолжила:

— И не забудьте про материальную ценность сказать. Не стесняйтесь, равняйтесь на стоимость Фаберже, если что, потом скажем, мол, для наших жителей все вообще бесцен... Софья Павловна, ваши агаты светятся! И вообще вы вся светитесь!

В воздухе стало ощутимо напряжение. Ничего не понимая, оглядывалась по сторонам Лидия Николаевна. Прижала руки к груди старейшая сотрудница музея Софья Павловна. Замерли, ожидая сенсации, оператор и осветитель.

Что происходило на первом этаже, дамам было не видно. Они обе стояли сейчас посреди зала второго этажа и недоуменно наблюдали, как агатовое ожерелье, уютно расположившееся на мощном бюсте Софьи Павловны, светилось сквозь прикрывшие его морщинистые ладошки. Можно было стоять, разинув рот, и смотреть на чудо чудное, если бы все драгоценные экспонаты, а их было немало, точно так же не засветились бы.

Стало как-то не благостно чудесно, а жутко. Явно послышался нарастающий гудяще-вибрирующий вой, оператор, сверкая восторженными глазами, снимал происходящее на камеру, осветитель бросил прожектор и тоже стал снимать необычное свечение драгоценных камней на телефон.

— Ур-роды, — в который раз за день выругалась разозленная Лидия Николаевна на беспардонных телевизионщиков.

Заведующую и сотрудницу, как дам материально ответственных, такое небрежение нестандартной ситуацией чрезвычайно разозлило. Но негодовать было некогда. Все драгоценные и не очень камни стали не просто светиться, а как будто выталкивать из себя накопленную энергию. Пару мгновений выделившаяся энергия, видимая глазу за счет сгущенной плотности, металась по залу, потом резко рванула к агатовому ожерелью.

— СофПална, скидывай бусы на пол! Быстро! — глотая буквы, торопясь, выкрикнула Лидия Николаевна.

Несмотря на огромную вавилонскую башню, собранную из волос, сотрудница одним махом, не расстегивая, протащила массивное ожерелье через голову и бросила от себя подальше, шокированная происходящим. Обе дамы с ужасом увидели, как энергия от всех украшений рванула, соединившись в общую искрящую массу, к агату, но была откинута выскочившей навстречу агатовой энергией, и вся эта лавина, сделав безумный круг, рванула к нестерпимо заискрившим бриллиантам заведующей.

— Снимайте! Лида, снимайте украшения! — прохрипела Софья Павловна, тыча сухощавым пальцем в бриллиантовый гарнитур.

Лидия, обезумев, засуетилась снимать сережки и, видимо, только ускорила приток энергии к себе, поднеся кольцо на руке поближе к сверкающей подвеске и сережкам. Перед ошалевшими от происходящего, но продолжающими снимать ролик оператором и осветителем промчался вихрь, вбился в бриллианты, и камера успела захватить, как заведующая, ощущая себя в центре урагана, отталкивает вторую даму и исчезает у всех на глазах.

Город бурлил. Музей буквально брали штурмом желающие его посетить. Кадры об исчезновении жительницы города N собрали миллионные просмотры в интернете. Особенно зачитывались пояснениями о сработавшей машине времени, представленной в качестве экспоната на первом этаже. Правда, саму машину, заснятую непосредственно с места события, посчитали фальшивкой. Некая конструкция, обтянутая десятками метров пищевой фольги, на "машину времени" не тянула никак.

Спустя месяц в эпохальное событие стали верить только местные жители, в глазах других все как-то само собой предстало фальшивкой, причем с низким качеством спецэффектов. Зато было заведено уголовное дело по превращению драгоценных камней, украшавших многие экспонаты музея, в стекляшки. Многим людям сработавшая машина времени стоила огромных нервов, поэтому впоследствии, если она ими упоминалась, то только вместе с плевком и словами "пропади она пропадом". В общем-то, она и пропала. А вот история заведующей музея началась.

Глава 1. Первый взгляд на окружающее, осознание ситуации и план действия героини

То, что сейчас что-то произойдет, Лидия поняла мгновенно. Почувствовала. Вся эта круговерть с камнями вообще происходила очень быстро. Увидев, как агаты Софьи Павловны не только не приняли в себя свободную беснующуюся энергию, но и добавили своей в общую кучу, она вспомнила об украшениях, находящихся на ней, которые до сих пор себя никак не проявили. Тут же одновременно увидела раскрытые, наполненные ужасом глаза сотрудницы, которая пыталась как будто через силу сказать что-то.

"Бриллианты. Активизировались все-таки", — догадалась заведующая.

Потянулась снимать — и уже было понятно, что не успевает. Никогда в жизни до этого не приходилось Лидии анализировать ситуации с такой бешеной скоростью. Успела понять, что первопричина происходящего безобразия — один из объектов на первом этаже, что огромное количество драгоценных и полудрагоценных камней позволили "фантастическому мусору" сработать так, как никогда и нигде он не сработал бы. Что сейчас может произойти все что угодно, от полного распыления на атомы до последующей жизни в виде какой-нибудь безмозглой субстанции. И самое главное — что добрейшей и порядочнейшей женщине Софье Павловне вовсе незачем испытывать все это на себе. Поэтому, бросив попытку снять с себя драгоценности, Лидия, прощаясь взглядом, оттолкнула женщину от себя.

Один миг вместил в себя все. Размышления, попытку, поступок.

Следующий миг позволил ощутить тошнотворное состояние и толчок снизу. Как будто пол под ногами подпрыгнул. Лида качнулась от неожиданности, взмахнула руками, но удержаться ничто не помогло, и она упала. Включился свет. Женщина замерла. На первый взгляд показалось, что она находится на лестничной площадке. Осторожно оглянулась вокруг. Напряжение и ожидание нападения зашкаливали, заставляя тело покрываться холодным потом. Ничего не происходило, тишина. Лидия Николаевна одернула юбку, тяжело вздохнула и замерла, снова испугавшись. Свет погас. Снова сделалось жутко. Потом из закромов памяти всплыла одна из поездок за границу, где в отеле было все суперсовременное. Включение света, воды, телевизора, кондиционера реагировало на голос или движение. Женщина решила, что можно попробовать помахать руками, прежде чем продолжить паниковать.

— Слава богу, — выдохнула попаданка в неизвестно куда. Она действительно стояла на красивой лестничной площадке, и свет срабатывал на движение. Оценив декоративный камень, украшавший стены, она поднялась по пологим ступенькам и подошла к окну. Лидия заметила, что она находится почти у самой земли. То ли высокий первый этаж, то ли низкий второй, но, пока никого нет рядом, она решила как можно больше разглядеть местность через окно.

Осмотр обеспокоил и вернул в напуганное состояние. Из привычного женщине видна была зелень деревьев, травы, ну, может быть, еще одуванчики. Солнышко светило знакомо, вполне приветливо, по-родному. Напрягали сами люди, мелькающий транспорт.

Для начала праздно ходящих увидеть практически не удалось. Наблюдение пришлось вести за теми, кто приземлялся, да-да, транспорт оказался летучий. Более того, к земле приблизилась за время наблюдения всего пара человек, остальные прилеплялись напрямую к необходимым этажам, но их было уже сложно разглядеть.

Люди больше походили на инопланетян. Одни слишком тонкие ("Прямо как сопельки на ветру, идут — колыхаются", — брезгливо подумала Лида), другие, наоборот, слишком люди, но вид их был утрирован до абсурда. У мужчин неестественно широкие ровные плечи, узенькие бедра, и общий вид был ближе к мультипликационным героям, чем к живым существам. Женщин попалось на глаза меньше, и они тоже поражали своим телосложением. Если дама была фигуристая, то все чересчур, сродни карикатуре на красавицу-блондинку в злом мужском журнале.