Серый (ознакомительный фрагмент).

Серый.

Пролог.

* * *

— Ну и на кой черт мне нужно было переться через эту подворотню? — как ни цинично это звучит, подумал я, когда было уже слишком поздно что-то менять и прекрасно понятно, что влип я по самое не хочу.

* * *

Я спешил к своему самому главному клиенту.

Ну, ни то, чтобы он приносил много денег. Я их в принципе зарабатывал не очень много. Но общаясь с ним, вернее именно с нею, я получал огромное удовольствие. Просто любуясь этой девушкой.

Ни на что большее я рассчитывать не мог, были на то свои причины.

Но побыть с нею рядом, ощутить ее присутствие и приятный запах, послушать ее чарующий голосок. Посмотреть в ее восхитительные и волшебные глаза.

И еще раз убедиться в том, как же она прекрасна.

Да, да, все это звучит как розовые сопли влюбленного дурака. Но к моей большой печали так оно и было. И сопли, и дурак.

И поэтому ради встречи с нею, я готов был переться через весь город в полвторого ночи.

Благо я не обременен такой проблемой, как необходимость вставать в самую рань на работу.

Так как ее у меня просто нет.

Живу короткими заработками, и частным извозом, так сказать.

Вернее тем, что мне подвернётся.

В общем, я вынужденный freelancer. Системное администрирование. Компьютеры, их ремонт и настройка, базы данных, операционки, написание программ любой сложности, курсовые и дипломы на заказ. Диссертации и консультации. Удаленная подготовка к экзаменам, сертификациям и прочее, прочее, прочее. Все чему я смог научиться самостоятельно и все то, что можно выполнять удаленно, не выходя из дома, или появляясь у работодателя как можно реже или желательно вообще не появляясь.

И в большинстве случаев это не моя прихоть, а тех, кто все-таки решается со мною сотрудничать, так сказать, это прямая надобность, для их же большего душевного спокойствия и отсутствия психологических травм.

А то оказывается, многие секретарши, девушки и прочие дамы преклонного и не очень возраста почему-то в последнее время стали слишком впечатлительны.

Мой отец говорит, что все это из-за слишком большого влияния сериалов на их неокрепшие умы и возникновения различных стрессовых ситуаций и фобий, при моем постоянном пребывании где-то поблизости от них.

Так вот я и живу. Вернее работаю.

Правда, были у меня и постоянные клиенты.

Не много конечно, но я за них держался и старался всегда выполнять их заказы с надлежащим качеством и в минимальные сроки. Да и просил я за свои услуги минимум, без всевозможных накруток.

А то и так, мало кто соглашался работать со мною напрямую.

Так вот, сейчас я и несся к той, кого всегда очень хотел увидеть.

А проблема, которая у нее случилась с ее вечно выходящим из строя ноутбуком для меня, в отличие от нее, была лишь предлогом.

Да и делал я все это для нее в качестве дружеской помощи или работал, так сказать, за еду.

Все-таки она лучшая подругой моей младшей сестренки.

Да и связывали нас давние дружеские отношения, начавшиеся с одного не очень приятого случая, произошедшего несколько лет назад.

В общем, шёл я окрыленный надеждой еще раз увидеть ту, о которой грезил последние пару-тройку лет и чтобы немного сократить путь решил срезать через дворы.

При этом я как-то упустил из виду один немаловажный факт.

Оказывается, с моего прошлого посещения, тут затеялась стройка очередной толи гостиницы, толи торгового центра, не суть важно, и в результате пришлось мне ее обходить стороной.

Поэтому недолго думая я сориентировался по той местности, где находился и вспомнил про один небольшой проулок, что как раз и начинался недалеко отсюда.

Туда я и направился.

Не знаю, как это я умудрился остаться незамеченным практически до самого последнего момента, но я спокойно прошёлся по улице и завернул в проулок.

Тут-то я и увидел не очень симпатичную картину.

Трое каких-то отморозков стояли здесь и избивали тихо поскуливавшую девушку, а еще один уже начал расстегивать штаны и вытаскивать свои причиндалы, когда на этот праздник жизни заглянула моя скромная персона.

Не успел я даже осознать увиденное, как из-за моей спины раздался веселый голос.

— Груздь, все чисто, никто не помешает нам поиграть с этой стервой.

И тут этот говорливый, наконец, заметил меня, обернувшегося на его голос.

— Ты кто? — тупо спросил не слишком сообразительный мордоворот, который был практически на две головы выше меня.

Я же начал быстро оценивать ситуацию, в которою вляпался по самые уши.

Четверо отморозков прямо передо мной. Все крупные. Глаза и морды наглые и какие-то звериные. Хоть до них примерно метров пять, но даже сюда долетает вонь перегара и дешёвой водки.

Трое прекратили дубасить ногами девушку, что уже даже не стонала. А просто закрыв лицо руками, лежала у стены неподвижной и сломанной куклой.

"Хоть на время отстали от девчонки", — как-то отстраненно зафиксировал я этот факт.

Последний, тот что, по всей видимости, Груздь, так с расстёгнутыми штанами и повернулся в мою сторону.

Такой же, как и его дружки, наглый, но при этом какой-то холеный и скользкий. Взгляд масляный и противный.

"Мне не жить", — почему-то мгновенно понял я.

Просто так не отпустят, да и убежать не дадут.

Хотя если честно, бежать некуда.

Еще двое позади меня, бугай и какой-то глистоподобный слизняк у него за спиной. Они гораздо ближе, всего пара метров.

Что делать?

Бугай вытаскивает откуда-то из-за спины приличных размеров, толи арматурину, толи трубу.

Те, что спереди, так же повытаскивали нечто подобное.

Лишь главарь и глист, остались безучастны.

Тот, кого назвали Груздем, с какой-то ленцой махнул в мою сторону рукой.

— Займитесь, — сказал он, — свидетели нам не нужны.

И развернулся к телу девушки, ногой переворачивая ее на спину.

Не знаю, что со мной произошло в этот самый момент, давно такого не было.

Думается мне, лет эдак уже двадцать.

Но страх ушёл.

Я увидел лицо девушки и понял, что до девушки ей как мне до старика, далеко и долго. Девчонка, молоденькая и маленькая. Лицо разбито в кровь, по-моему, на нем не осталось ни одного живого места. Да как, в общем, и на всем ее теле.

— Убью, — раздался рык из моего горла.

И это не то, чтобы я специально рычал. Нет. Я говорю так всегда.

— Что ты там промычал? — заинтересованно повернулся в мою сторону главарь и хотел еще что-то сказать, но не успел.

Ждать как будут убивать меня, я не собирался.

Я ведь пообещал ему. Надо сдерживать свое обещание.

Драться я не умею. Никаким спортом кроме ежедневного таскания тяжестей на одной из своих работ, я не занимаюсь.

Даже боевики практически не смотрю, так как всегда вижу их фальшь и наигранность. Это же для красоты.

Но я умею другое.

Я умею думать, считать и делать.

Вот я и начал считать и думать.

Раз. Несколько крупных булыжников лежит прямо передо мной.

Два. Бугай, что сзади уже на расстоянии удара.

Три. Падаю вниз. Боли нет. Страха нет. Зато вот он первый булыжник. А вот он и второй.

Четыре. Прямо с земли, бью булыжником бугая по колену. Он орет и выпускает свою трубу, хватаясь за раздробленные кости, заваливается набок. То, что нужно. Еще один удар. И бугай перестает орать. Трудно издавать какие-то звуки с размозженной головой.

Пять. Три дружка главаря в паре метров от меня. Приостановили свой бег. Это дает возможность мне подняться на ноги.

Шесть. Один из булыжников летит в голову ближайшему из них. Второй другому.

Семь. Быстро поднять трубу.

Восемь. Шаг вперед и один удар направо. Второй удар налево. И со всей силы прямо в лоб, как раз пришедшему в себя четвертому.

Девять. Шаг в направлении главаря. Он что-то орет мне, тыкая в лицо неизвестно откуда взявшимся ножом.

Десять. Удар по руке. Та обвисла плетью. Второй удар по горлу. Надоело, что он все время орет. Последний удар прямо в зубы.

Одиннадцать. Труба как в масло вошла в глотку главаря.

Двенадцать. Разворачиваюсь и вижу улепетывающего от меня слизняка. Два шага вперед. Очередной булыжник в руке. Недолгий полет и бесчувственной тело падает на землю.

Тринадцать. Обещание нужно сдержать. Беру ближайшую трубу, выпавшую из руки одного из отморозков, и с холодной точностью бью главаря в область виска. Первый.

Четырнадцать. Один из гопников приходит в себя. Второй. Небольшой разворот. Третий. Еще один шажок. Четвертый.

Пятнадцать. Неторопливо, отстранённо фиксируя происходящее, подхожу к бугаю. Пятый.

Шестнадцать. Слизняк уже пришёл в себя и пытается уползти. Не удобный угол удара. Прижимаю его ногой к земле. Удар. Шестой.

Все счет окончен.

Но состояние отстраненного зрителя все еще остается со мной.

Я будто бездушный робот.

Так же спокойно иду к телу девушки.

Без сознания, но вроде бы жива. Беру ее на руки и иду к ближайшему фонарю.

Повезло, рядом находится приметный дом и скамейка.

Положил девушку на скамейку.

Ей нужна помощь.

Необходимо вызвать "Скорую". Со своего телефона звонить нельзя.

Посмотрел на нее. Вроде на плече у нее до сих пор болтается какая-то сумка. Проверяю ее. К моему удивлению и кошелек, и оказавшийся там сотовый на месте.

Телефон работает.

Набираю номер скорой.

— Скорая.

— Ранена девушка, — говорю я, перебивая оператора, — множественные ушибы, возможны переломы. Лежит на скамейке у дома номер семнадцать, по улице Володарского. Скамейка около первого подъезда.

И уже не слушая какой-то взволнованный голос с той стороны линии, отключаю телефон.

Отрываю от своей футболки кусок ткани.

Потом тщательно вытираю его и убираю обратно в сумку к девушке.

Проверяю все места, где мог коснуться ее тела голой рукой и так же вытираю их.

"Все, я сделал для тебя все что мог", — думаю я.

Но все еще не ухожу.

"Нет, просто так оставить ее нельзя", — понимаю я и, осмотревшись, вижу густой кустарник метрах в семидесяти.

"Пойдет", — решил я и сел на край скамейки.

Девушка как-то прерывисто дышит. Слышны сильные хрипы.

Я понимаю, что возможно у нее повреждены легкие.

"Держись", — мысленно стараюсь удержать ее я на этом свете.

Раздается вой сирены. В конце улицы видны отсветы несущейся машины скорой помощи.

Я все так же спокойно поднимаюсь и иду к примеченному мною кустарнику.

Обхожу его со стороны и наблюдаю за тем как к скамейке, где я сидел буквально несколько минут назад, подъехала карета скорой помощи.

Из нее выскакивает медсестра и фельдшер. Начинают хлопотать у лежащей на скамейке девушки. Перекладывают ее на носилки.

Скорая еще не успела уехать, как приезжает полиция.

"Все, мне тут больше делать нечего", — понимаю я и разворачиваюсь в сторону темнеющего позади меня парка.

"И почему я не пошёл тут", — сначала подумал я, но потом вспомнил о девушке, — "хорошо, что не пошёл".

Делаю несколько шагов.

Как вдруг мне в глаза бьет сильный и яркий свет.

Не знаю, что должен думать нормальный человек в такие минуты. Однако мне до нормальности было очень далеко.

И поэтому последней мыслью, которая пролетела в моей голове, было.

"Надеюсь, в следующей жизни я проживу подольше".

* * *

Из протокола следователя Ресинина В.А. по делу N 27541 по делу гражданки Шестаковой О.Д.

Осмотр места преступления не дал особых результатов. Эксперты утверждают, что работал профессионал или бывший военный. На каждую жертву потрачено не больше двух — трех ударов. Первый для выведения из строя, второй добивающий. Вся драка длилась от сорока до пятидесяти секунд (комментарий в скобках, "да какая там драка, кто-то пришёл и завалил этих ублюдков"). Следов, так же как и отпечатков обнаружить не удалось (если они и были, то нечеткие).

Показания единственного свидетеля противоречат логике (еще один комментарий, "девушку так измучили и избили, что она даже не может адекватно соображать, по ее утверждению, спасителем был какой-то демон").

* * *

Из заявления о пропаже человека.

Разыскивается Мороз Сергей Николаевич. Возраст — двадцать четыре года. Рост — метр восемьдесят. Вес — около восьмидесяти килограмм. Одет в джинсы, светло-серую футболку с изображением Франкенштейна, и серого цвета болоньевую куртку. Внешность — не ошибетесь (см. особые приметы). Особые приметы — все тело покрыто рублеными и широкими шрамами, на лице их больше двадцати, со стороны кажется, что он собран и сшит из маленьких кусочков, непропорционально длинные руки. Голова будто разрублена пополам и соединена вновь, но с небольшим скосом в правую сторону. Глаза разного цвета, правый зеленый, левый карий. Не улыбается. Голос очень грубый и рычащий из-за перебитых голосовых связок.

Глава 1.

* * *

Вспышка.

Все тело болит и ноет. Не похоже это на рай. Да и на тот свет, тоже.

Чувствую, что лежу на чем-то мокром и шершавом, от чего воняет нечистотами и к этому примешивается какой-то странный сладковатый запах или привкус. Но в последнем не уверен.

Голова тяжелая. Не получается открыть глаза. Даже больше, совсем не могу пошевелиться.

Такое ощущение, что все тело отнялось или плотно связано, но это не так. Никаких пут на себе я не чувствую.

Неожиданно к шее прикасается нечто холодное.

Разряд. Я выгибаюсь дугой и рычу не в силах сдержать боль.

Удар по лицу. Еще удар. Еще.

И я снова ощущаю под своей щекой вонючую шершавую поверхность.

— Хыр. Хыр. Хыр, — слышу я чей-то злой и грубый голос.

— Кого вы притащили в этот раз, придурки? — понимаю я услышанное, — это же какой-то бесполезный мутант или чей-то эксперимент. Мозгов у него не больше чем у вас, идиоты. Вы видите его голову. Да ему же проводили трепанацию черепа и возможно лоботомию.

В терминах полностью разобраться не могу, но сознание подсунуло именно их.

— Зачем на него потратили картридж с "лингвиком"? — неизвестное понятие так и осталось в контексте.

Еще один удар по моей голове. А потом несколько ударов по телу.

"Явно пинают ногами", — констатирую я, — "должно быть больно, но после того разряда, что я получил, ничего не ощущаю, тело будто отнялось или сдвинуло болевой порог до своего возможного максимума".

Тут в разговор вклинивается другой голос. По-моему, женский.

— Та. Та. Та.

— Дорогой, остынь. Ты же сам видел, что вел он себя как вполне разумный. Кто же знал, что это лишь имитация или повторение. Не порти товар. Мы придумаем, что с ним сделать.

И по моей спине прошёлся тот самый холод, что я до этого ощущал на шее.

Разряд. Боль. Невыносимая. Будто каждый нерв оголили и натерли какой-нибудь гремучей смесью. В этот раз разряд длился дольше.

Тело даже не смогло выгибаться. Просто тряслось в конвульсиях.

— Будет мне, чем поразвлечься, — все тот же женский голос.

И еще один разряд.

— Похоже, у него разрыв сухожилий и связок, — прокомментировал грубый голос, — даже трястись и рычать не может. Ты смотри, не убей его. Я, кажется, знаю для чего он сгодиться.