|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
20
Отступление 41
Крепость Шариот
Бывшая южная провинция Ольстера
Лагерь шаморцев
В шатре командующего было жарко и жутко воняло кислым потом и немытым телом. Сюда примешивались ароматы жареного конского мяса и переродившегося кумыса.
— Ты неплохо сегодня сражался, Даданджи, — чавкая набитым мясом ртом, проговорил Сульдэ. — Первым взобраться на стены вражеской крепости может только настоящий воин, настоящий бессмертный. Об этом говорят и твои раны...
Сидевший на мохнатых шкурах рядом с ним Даданджи, голова которого была перевязана какой-то бурой тряпкой, кивнул ему в ответ. Сегодняшний штурм, действительно, дался ему нелегко. Уже на стене, куда он взлетел по штурмовой лестнице, ему едва не срубил голову какой-то шустрый мечник. От его удара хоросанский шлем на голове Даданджи смяло едва не в лепешку, словно он был не из доброй стали, а из гнилой кожи. Слава Богам, ольстерский мечник не стал добивать его, а бросился на другого шаморца.
— Крепость была почти в наших руках, — угрюмо буркнул он в ответ, хотя похвала командующего ему явно пришлась по душе. — Если бы посланная сотня вовремя оказалась под стенами, то Шариот уже лежал бы у наших ног, а ольстерские бабы под нами.
Сульдэ с сытым рыганием отложил толстую кость в сторону и смачно приложился к кубку с кумысом.
— Завтра крепость падет. У этого мальчишки больше нет сил. Перебезчики говорят о больших потерях, — Даданджи тоже отложил в сторону кость, которую только что глодал. — Еще один штурм и все, войне конец... Тогда мы сможем отдохнуть.
_______________________________________________________________
Южная провинция Ольстера
Замок Шариот
В этом месте кромка леса проходила почти по самой верхушке холма, откуда открывался вид и на внушительную громаду самой крепости и на широко раскинувшийся сотнями и сотнями ярких огоньков-костров шаморский лагерь. Редкие деревья почти не закрывали обзор для выходящих из леса фигур, одетых в мешковатые белые одежды. Сразу же за ними тяжеловесные бютяги, ведомые под узды погонщиками, осторожно тащили здоровенные фургоны, оставлявшие глубоко вдавленные в снег следы.
— Стой, стой, — вскинул руку вверх Колин, останавливая первого фургона. — Распрягайте. Кром готов уголек и машину, но пока ничего не разжигай, — из люка на верхушке фургона мелькнула большая голова Крома, кивнула и тут же скрылась в глубине повозки. — А, вы, расчехляйте китайские фонарики. Черт! Во втором фургоне самый большой ящик тащите! Так ясно? Тогда быстрее, быстрее...
Тройка бывших легионеров, расположившихся рядом с ним, рысью умчалась в сторону темневшей второго фургона. Колин же повернулся к Квину, облокотившемуся на дерево.
— Не опоздали ли мы сотник? Больно уж обшарпанной выглядит крепость, — гном обшаривал взглядом стены крепости и пространство рядом с ними, хорошо совещенные лунным светом. — Как думаешь?
Сменив позу, Квин оторвался от ствола дерева и тоже стал осматривать крепость. Судя по ничего не выражающему лицу, ничего страшного он там не увидел. Собственно, это он и сообщил.
— Вряд ли опоздали, Владыка. Штурм был и скорее всего не один и не два. Возле стен виднеются неубранные тела. Похоже сегодня днем штурмовали... Такие крепости, как Шариот, могут месяцами, а то и годами, стоять в осаде. С хорошим гарнизоном крепость не по зубам, если конечно у нападавших нет осадных машин или в городе не заведется предатель.
Колин тяжело вздохнул. С последним, как раз, было не все так однозначно. По словам короля Роланда, когда они с ним беседовали около месяца назад, при его дворе предателей как блох на уличной собаке. Поэтому можно ожидать чего угодно — и потравленных ядом стражников у ворот, и спущенных со стен веревочных лестниц, и открытого для врагов подземного хода.
— Ладно, будем надеяться, что мы успели во время. Квин, готовь своих мушкетеров. Пусть обновят заряды в своих дурах. И берегите их от влаги! Иначе толку от них никакого, — Квин понимающе кивнул; то, что их тайного оружия не любит влагу, он уже давно понял. — Мы же пока запустим им под хвост огненного дрозда, — видя непонимающую мину Квина, Колин пояснил. — Пуганем их немного. Пусть шаморские черти потрясуться чуток. Ха-ха-ха. Посмотрят на китайские фонарики! Ха-ха-ха! О, уже ящик тащат...
Гном пошел навстречу людям, с проклятьями корячившими деревянный ящик. Как оказалось, больше тысячи бумажных фонариков с крошечными свечными огарками весили отнюдь не пару килограмм.
— Сюда его давай, — кивнул Владыка на более или менее открытое место. — Отсюда ветерок наши фонарики вмиг домчит до места. Бог мой, их же кондрашка хватит от этих огоньков... Вскрывайте крышку. Давай, давай! Только содержимое не повредите.
Массивную деревянную кружку моментов своротили, открывая нутро ящика. Внутри лежали, аккуратно уложенные, бумажные пакетики со свернутыми в клубок тоненькими веревками-стропами.
— Еще людей зови. Людей, людей. У нашего брата слишком пальцы здоровые, — Колин с ухмылкой продемонстрировал свои сосиски-пальцы, которыми словно самой природой было предназначено держать здоровенную рукоятку топора, кирки или дубины. — А теперь смотрите на меня внимательно... все нужно делать очень аккуратно. Запускать фонарики будем партиями по тридцать — сорок штук. Поэтому кладите рядом с собой сразу пару — тройку заготовок.
Бывшие легионеры начали деловито раскладывать плотные бумажные пачки и клубки ниток на лежавшие на земле щиты. Все эти вещи, непонятные и незнакомые для них, конечно вызвали у них удивление, но страха перед такими штуковинами, как раньше, у них уже не было. Прививку от страха перед такого рода новинками они получили хорошую.
— Значит, делай раз. Распрямляем фонарик. Теперь он должен напоминать бумажное ведро, только перевернутое... Блин, прямо кружок умелые ручки! Ха-ха, — усмехнулся гном, глядя на потуги людей. — Все сделали? Так... Хорошо! Теперь делай два. Вот эту веревочную сетку, похожую на рыболовную сеть, накидываем на наше ведерко.
А вот тут-то приключилась незадача. Слишком уж тонкая это оказалась работа, к которой пальцы воинов — людей оказались совсем не готовыми. Они то сминали фонарик, то запутывали сетку, то роняли всю эту конструкцию в снег.
— Куда ты грабли тянешь? Не так надо! Легче, легче надо! Бабу свою, чай, так не хватаешь, а нежно берешь, — Колин метался от одного человека к другому, поправляя, показывая, исправляя всех и каждого. — Ну, получается?! Показываем все... Воде, ничего. Пойдет. Теперь, делай три! К концу веревочной сетки прикрепляем вот эту свечку. Место специальное находим и туда вставляем свечку. Ты, куда вставляешь, баран?! — у одного из солдан руки, действительно, оказались крюками, и ему пришлось снова помогать. — Видишь, не лезет! Я сейчас эту свечку тебе сам вставлю!
Наконец, первая партия с горем по-полам была собрана и готова к применению. После чего, Колин медленно прошелся вдоль шеренги и лично поджег лучиной каждую свечку.
— А теперь, черти полосатые, аккуратно держим наши фонарики. Аккуратнее, говорю! — Владыка отошел немного в сторону от шеренги. — ...
Было заметно, с каким смешанным чувством бывшие легионеры смотрел на то, что держали в своих руках. Одни глядели с тщательно скрываемым страхов, другие — с любопытством, третьи — почти со священным трепетом.
— Сейчас они начнут вырываться у вас из рук. Да не бойтесь! Нежно держите их, — все внимательно следили за фонариками, постепенно вырастающими в своих объемах. — А, ничего так выходит... Черт, что-то они больно сильно надуваются.
И вот наступил момент, когда фонарики скользнули в небо. Медленно — медленно крохотные огоньки поднимались над головами людей и гномов. Наконец, подхваченные легким ветерком фонарики устремились в сторону спящей крепости и лагеря.
— Что встали, как вкопанные?! — Колин с трудом оторвался от завораживающего зрелища двух десятков огоньков в темном тебе и наорал на остолбеневших людей. — Готовь вторую партию! Быстрее! Быстрее! В воздух должна подняться целая волна! Как только покажется дно ящика, крикнете мне.
Еще раз окинув взглядом засуетившихся людей, Колин бросился к своему супер оружию — самодельному вагону — броневику с паровым двигателем. К сожалению, полноценным супер оружием это изделие, отнявшее у него уйму сил и нервов, считать было никак нельзя! Паровой движок здесь больше напоминал бомбу замедленного действия, которая могла рвануть перегретым паром и кипятком в любой момент. Железные колеса были мало приспособлены для передвижения по снегу. Из оружия вообще были лишь здоровенные лезвия — косы, которые крепились около днища и выдвигались в нужный момент. Словом, по замыслу Колина, это супер оружие должно было иметь больше моральный эффект, чем реальный боевой. Весь его расчет был на то, что эта движущаяся сама по себе повозка с яркими огнями — фарами до усрачки напугает шаморскую пехоту. Свою лепту должны были внести и люди — мушкетеры, вооруженные здоровенными мушкетами.
— А потом, старина Роланд, надеюсь и ты высунешь свой нос из крепости, — бормотал гном, лезя в душное нутро фургона. — Лишь бы все пошло по плану... Заводи, Кром, эту колымагу! Квин, дальше, как договаривались! Ну, с Богом.
... Судя по скрежету, который издавало железное брюхо броневика-паровоза, нужное давление уже набралось. Мысленно перекрестившись, Колин дернул за рычаг с здоровенным набалдашником и фургон резко дернулся.
— Бл-ть! Поехали! — если бы не веревки — ремни, Колина бы точно размазало о рычаги управления. — Давай, Кром, поддай парку!
Тяжелая колымага с сопением перегретого пара и громыханием железа начала катиться со склона вниз, в сторону вражеского лагеря. Позади нее слева и справа двигались остальные фургоны, которые тянули низкорослые битюги. По замыслу Колина, в нужный момент все эти фургоны должны были образовать собой своеобразную крепость, которая бы отвлекла внимание от крепости и дала Роланду возможность ударить шаморцам в спину.
— Пошла, родимая, пошла, — закричал от восторга Колин, ощущая, как фургон набирает скорость. — А давай-ка, прочистим всем тут уши и разбудим их, — он потянулся к висевшему короткому шнуру, открывавшему заслонку паровой сирены. — Кром, уши закрой! Бл-ть! — внутри машины все настолько сильно грохотало, что приходилось орать друг другу. — Уши, уши, свои, говорю закрой! Сейчас, наш дракончик голос подаст...
И едва шнур пошел вниз, как раздался оглушающий просто ЗВУК! Это был гулкий трубный звук, ощущаемый даже через затычки в ушах. И можно было только посочувствовать тем, что слышал это впервые.
— С добрым утром, уроды! Ха-ха-ха-ха! — расхохотался Колин, едва только представил себе рожи шаморских командиров. — Меняйте штаны и подштанники! Сейчас мы в добавок врубим и свет!
В этот момент врубились находящие почти на самом носу фургона две здоровенные под полметра в диаметре фары, внутри которых горела карбитная лампа. Прямо из переда колымаги в темноту ударили два здоровенных световых снопа, на километр протянувшихся вперед.
— Броня крепка и танки наши быстры! — орал Колин гимн танкистов, всматриваясь в освещенное фарами пространство перед фургоном. — И наши люди мужества полны! В строю стоят подземные танкисты — своей великой Родины сыны! Угольку, Кром! Наддай! Давление падает!
Броневик явно начал терять скорость. Похоже, мерзлая земля поля с трудом держала тяжелую машину, колеса которой начали вязнуть.
— Кром! Оглох там что ли? Жару давай! — кричал Колин, уже различая ряды кольев лагерной изгороди. — Я их уже вижу! Сейчас косы выпустим! Давай, Кромчик, старина! Угольку!
И Кром наддал так, что машина взбрыкнула в очередной раз и с жалобным стоном железа вновь дернулась вперед. Под днищем застучало с такой силой, что каждый из этих ударов отдавался во всем теле. Броневик явно пошел в разнос.
— Еще немного, дружище. Еще самую крохотульку, — бормотал Колин, утирая с лица ручьями текущий пот. — Нам бы только шороху побольше навести, иначе никак...
Это пугающий клин ревущего зверем и слепящего светом железа в лагере уже давно заметили и оценили по достоинству. Из близ расположенных палаток уже давно разбежались все легионеры, побросав и копья и щиты и мечи. Опустели сторожевые вышки, что стояли через каждую сотню шагов по периметру.
Растерявшихся легионеров комтуры пытались выстроить живой стеной между этой опасностью и шатром командующего. Командиры мечами плашмя охаживали тех бойцов, что не хотели вставать с земли и орали благим матом. Потерявших оружие ставили в первую линию, чтобы смыть такой позор кровью.
Наконец, первый фургон, в темноте напоминавший какое-то неведомое чудовище, с треском снес сторожевые колья из дерева и ... благополучно застрял в широкой канаве. Паровая сирена раз за разом оглашала окрестности своим жалобным воем, но машина окончательно села на брюхо.
— А-а-а-а-а! — легионеры это тут же встретили радостными криками. — А-а-а-а-а!
Еще через мгновение кто-то из сотников, решив рискнуть, принял решение атаковать этого монстра.
— Копья вперед! Первая турия марш! Вторая за ней! — он резко взмахивал сотенным бунчуок — символом власти сотника. — Вперед бессмертные! Для вас смерти нет! Бессмертные! Вперед! — и сам возглавил третью турию. — Раздавим эту тварь!
И вот уже бесформенная масса легионеров начала наступление на широком фронте, охватывая двумя рукавами застрявшую машину и остальные повозки. С каждым шагом, что приближал шаморцев к этим штукам, становилось все более понятно, что в них нет ничего сверхъестественного. Перед ними были всего лишь необычные фургоны, стенки которых выглядели изготовленными из начищенного металла.
Едва сотник увидел идущих рядом с повозками людей и гномов, он вновь скомандовал атаку. Теперь перед ними были такие же живые существа, которых шаморцы всегда и не раз били. Это стало ясно и остальным сотниках, которые тоже двинули своих людей вперед.
— Лучники, бой! — трое лучников из каждой турии тут же начали выпускать стрелы в сторону повозок, надеясь поразить укрывшихся в них и за ними. — Приготовить копья!
Однако, в этот момент со стороны фургонов в их сторону начали лететь какие-то камни. Многие легионеры, как их и учили, подняли вверх прямоугольные щиты. Лучнике просто спрятались за спинами тяжелых пехотинцев, в полной уверенности, что ни дротики ни камни с такого расстояния им совершенно не страшны.
— Закрыться! Закрыться! — запоздало кричал сотник, тоже поднимая щит верх. — ...
Сотник, конечно отметил странность этих кувшиноподобных камней, но было уже поздно. В ту же секунду вокруг него разразился самый настоящий ад — раздававшиеся непрерывной чередой сильный хлопки, разлетающиеся в разные стороны здоровые мужики в доспехах, наполнившие воздух громкие крики и стоны; забарабанившие по напяленному не тело доспехам осколкам и т.д....
Потеряв ориентацию, он кулем свалился на землю, тут же придавленный кем-то другим, залитым кровью. В его нос и рот стал забиваться едкий желтоватый воздух, который клубами стелился по земле. И каждый вздох тут же начинал отдаваться хрипящим натуженным кашлем, от которого хотелось выплюнуть на землю свои внутренности.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
