Контрабанда. Тёмный дар

Cербжинова Полина, Арнетт Катерина

Контрабанда. Тёмный дар

Светлый дар целителя благословенен — он несёт облегчение мук, но, что делать той, у которой тёмный дар. Ведь тёмным дано не только лечить, но и убивать.

Есть и другой тёмный дар — проклятый, соединяющий воедино многие умения и способности. Что получится, если однажды он проснётся?

Комиссия откровенно скучала — приём будущих студентов каждый год проходил по жёстко установленному правилу и успел надоесть, тем более, что интересных персон, способных привлечь внимание магистров, находилось всё меньше. Точнее, их находилось столько же, потому как сильные и неординарные личности продолжали дело своих родов, а вот случайно затесавшиеся самородки не блистали ни знаниями, что неудивительно, поскольку приходили из малых городов и посёлков, ни умениями, ни особым стремлением к учёбе.

Несколько вопросов, сканирование на возможные способности и распределение — ничего лишнего. Те, кто оказывался откровенно слаб, отсеивались в течение первых трёх месяцев, середнячки благополучно дотягивали до выпуска, пополняя ряды дипломированных целителей, охотников и магов широкого профиля в провинциях. Ну а даровитые отпрыски магических семейств занимали куда более высокооплачиваемые места в столице или крупных городах

— В родне кто из одарённых есть? — председатель комиссии прикрыл рот ладонью, чтобы зевок вышел поприличнее.

— Да кто его знает, — пожала плечами невысокая темноволосая девушка. — Меня в приют от монастыря по малолетству подкинули. Родня неведома.

— Так и жила при монастыре? — скрюченный дедок, еле выглядывающий из-за стола, прищурился, пытаясь разглядеть хоть каплю дара. Старому целителю прекрасно были видны яркие зелёные ленты, с редкими угольными сполохами, окутывающими тело возможной студентки. Он сомневался, что все прочие экзаменаторы узрят хоть десятую часть того, что видел он, и поэтому проверял всех поступающих лично, временами делая понятные только ему пометки на листке бумаги.

— До восьми лет так и жила, а потом меня целительница с Хайвора забрала, у неё и жила и училась.

Магистры оживились — в Хайворе жила бывшая преподавательница именно этого университета, решившая, что принесёт больше пользы в небольшом городке, чем обучая всяческих оболтусов.

— Не у Тарассы ли была в ученицах? — елейно поинтересовался декан целительского факультета.

— У неё, у самой, — старательно закивала девушка. — Всякие сыпи и детские хвори, простудные болячки зимой и весной, летом болезни живота. Немного травничества, но в аптекарских снадобьях не особо разбираюсь.

Последнее было похоже на правду, поскольку Тарасса являлась лекаркой, отмеченной милостью небес, но никак не алхимичкой.

— Диагностика?

— Только по мелочи, если мужики в трактире подерутся или охотники поранятся.

— А что у тебя за браслеты под рубашкой? — вдруг оживился артефактник, и остальные тоже завозились на своих местах.

— Вот, — Кирсана засучила рукав, — плетёный из полосок кожи с деревянными бусинками.

— Подойди сюда, — преподаватель по артефактам даже приподнялся со стула.

Пришлось подойти и показать поближе.

— А почему туя и яблоня? — удивился мужчина, недовольно сканируя браслеты. Ни узора, ни охранной закладки — будто просто сделаны для красоты или памяти.

— Так яблоня — женское дерево, а туя принадлежит царству мёртвых, — девушка вздохнула, но глаз не отвела. — Каждый целитель ходит между жизнью и смертью, поэтому мне наставница и велела вот такой долг заранее оплачивать, чтобы потом реже со смертями сталкиваться.

Магистры одновременно поморщились, подобное суеверие, высказанное одной из талантливейших представительниц своего ремесла, выглядело странно.

— А чего вы скуксились? — вдруг удивился дедок. — Тарасса — женщина в возрасте, тут уж и о вечном надо думать больше, чем о жизни. Ну, а коль свою подопечную приучила, так ничего такого в этом нет. Не возбраняется браслеты с деревяшками на руках носить, главное, чтобы делу не мешали. Мало ли какими рисунками у здешних боевиков руки разрисованы, а то ещё и спины... У некоторых даже, хм, и ниже.

Стоящая за дверями очередь недовольно зароптала — время шло к вечеру, жаждущих попасть на обучение хватало, а тут, нате вам, застряли с одной малявкой.

— Да и аура у неё бледненькая, и узора в ней мало, — преподавательница-диагност внимательно изучала мнущуюся с ноги на ногу девушку. — Как акушерка может и потянет, по поверхностным ранам тоже. В остальном, слабовата. Резерв никакой, ни для чего серьёзного не подойдёт. Каждый раз откачивать после перерасхода — вряд ли кто возьмётся.

Впрочем, этого уже хватало для поступления, и Кира выдохнула с облегчением.

* * *

— Целитель — это благо и проклятье, — вещал низкорослый и скрюченный дедок, своим видом опровергая, что представители этого ремесла долго не живут. Уж больно выглядел древним и подозрительно хитрым. Похоже именно его называли "Проклятьем факультета" за сумасшедшие требования к студентам. Живым, в смысле сдавшим с первого раза, от него ещё никто не уходил. — Вы будете нести благо страждущим, а сами проклинать тот день, в который вас кто-то толкнул под руку сунуться на мой факультет. Смотрите расписание...

Расписание целительского факультета и впрямь впечатляло своим размахом. Два раза в неделю физподготовка и занятия с оружием. "Для укрепления рук", — хихикнул мэтр Агнус Вервиан, намекая, что пилить им в своей жизни придётся предостаточно.

Два раза в неделю травоведение — это было понятно, поскольку целитель, не разбирающийся в травах и не умеющий приготовить необходимые лекарства, будет целиком зависеть от аптекаря и травника.

Четыре обзорных урока по истории рас, нежитиведению, законодательству и праву разных государств. Это не страшно, хотя в конце года приходилось сдавать зачёты.

Всё остальное время отводилось изготовлению целительских артефактов, заклинательным практикам, плетениям, с которыми работают при серьёзных повреждениях или болезнях. А ещё — рукоделие, специальный курс по вышивке, направленный на тренировку пальцев, поскольку целитель должен уметь шить не только быстро, но и красиво.

— Начнём с простейшего, — Вервиан опять хихикнул и довольно оглядел насторожившихся студентов в одинаковых тёмно-коричневых штанах и рубахах, чтобы были не особенно заметны пятна крови и прочей гадости. — Идёмте в морг.

— Мэтр, зачем же в морг? — с жалобным стоном спросила высокая рыжеволосая девушка, по внешности больше смахивающая на ведьму, чем на целительницу.

— Как это? — удивился декан факультета, который сам вёл большинство предметов, буквально проводя день и ночь в стенах академии. — Морг — место святое и тихое, а вам надо с самого начала привыкнуть к виду тех, в кого превращаются больные при ненадлежащем лечении.

Путь от лабораторий, которые занимали почти всё лекарское отделение, до морга оказался до неприличия коротким. Вышли из одного здания, стоящего немножко на отшибе от остальных, повернули за угол и уткнулись в приземистый одноэтажный домик серого цвета, за которым виднелись ворота и задняя стена городского госпиталя.

Артефакты, встроенные в стены, перекрытия и окна, не давали сумасшедшей вони вырываться наружу. Но внутри...

— Дышать-то чем? — мрачно поинтересовался здоровенный парень, похожий на мясника, с такими же здоровенными ручищами. — Или косынку на лицо навязать?

— Живые существа дышат преимущественно носом, ртом, но вы можете попытаться это делать кожей или ушами, — съязвил магистр. — Привыкайте, болезни розами не пахнут, скорее наоборот.

Кирсана пожала плечами и двинулась за преподавателем вглубь морга. В пригороде приходилось обмывать покойных, приводя их в приличный вид к похоронам, и лечить всякую заразу, которая заставляла гнить внутренние органы. Неприятно, но пережить можно.

На узких каменных столах лежало восемь трупов разной степени свежести, но пока ещё не текущие, не сочащиеся зеленоватой слизью.

— Посмотрим, каким концом у вас руки вставлены, — Вервиан подхватил с ближайшей этажерки тонкий острый кинжал и пошёл кромсать мёртвые тела, делая разрезы по груди, животу, бокам, рукам и ногам. — Вот воины, пришедшие с поля боя. Не плачут, не стонут, не мешают. Зашивайте.

И кивнул на полку, на которой лежали иглы наподобие тех, которыми зашивают мешки, только намного меньше. Сам отошёл, вскарабкался на высокое кресло, с которого получался прекрасный обзор, и достал из кармана завёрнутые в белоснежную тряпицу бутерброды с ветчиной.

Всего-то ничего, но паре впечатлительных студенток тут же стало плохо, замутило и парней.

— Что стоите? — поинтересовался магистр. — У вас больных прибавилось, дамы-с нервные в обмороке. Будьте любезны привести их в сознание, сделать диагностику — может чего повредили при падении. Работайте, работайте.

И с аппетитом вгрызся в бутерброд.

Кирсана ещё раз пожала плечами, оказывать помощь не пошла, там спасателей и так было достаточно. Особо тех, которые рассчитывали таким образом увильнуть от общения с трупами.

Взяла иглу, предлагаемую нитку, хотя в пригороде её учили шить тонкими бычьими жилками, и пошла к первому попавшемуся столу.

Не повезло, преподаватель махнул клинком от души и прорезал не только кожу, но и часть легкого. Впрочем, ещё неизвестно, что досталось остальным.

Наклонившись над мертвецом, девушка на мгновение прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться и отрешиться от ужасающего запаха, который тут же начал лезть в нос, вызывая тошноту.

"Мёрвые — это материал, живые — это тонкий материал, ты же не будешь убиваться, если вдруг испачкалось платье. Вот и больных близко к сердцу не принимай, иначе не хватит сердца-то, — частенько повторяла старая лекарка".

Тонкие аккуратные стежки сначала на лёгком, хотя одновременно нужно было накладывать и держать целительское плетение, чтобы срастить саму ткань и сосуды. Здесь объект был безнадёжно мёртв и накладывать удерживающую сеть смысла не было, да и не стоило демонстрировать свои навыки, пусть ещё и довольно корявые.

Прошила, выпрямилась, чувствуя, как начала ныть поясница и кружиться голова. Глянула по сторонам, стараясь аккуратно крутить головой и не получить обморока. Бледные сокурсники со сжатыми губами до такой степени, что кое-где слышался зубовный скрежет, корпели над заданием.

— Целитель — это ответственность, — магистр решил продолжить лекцию. — Это любовь тех, кого смогли спасти, и ненависть, если вы опоздали или сделали что-то не так. Даже лечение на пределе ваших сил и умений не берётся в зачёт, поскольку люди всегда желают видеть отличный результат и редко понимают, что далеко не всё может сделать лекарь. Целитель — самый уязвимый маг, и не только в отношении к нему страждущих. Он — не боевик, хотя может находиться рядом на посту, его защита — щиты и артефакты. Ну и собственное умение владеть ножом, если придётся защищать собственную жизнь.

— Неужели нельзя использовать для защиты собственное мастерство? — донеслось откуда-то из угла.

— А вот в этом вся загвоздка, — Агнус прищурился, активируя магическое зрение и начал внимательно изучать группу студентов, которую набрали для его персонального издевательства, то есть для обучения. Светленькие, серенькие, бледно-жёлтенькие ауры, вполне подходящие для обучения этому магическому ремеслу. Чуть дольше посмотрел на Киру, непонятно хмыкнул и продолжил своё занятие. — Если целитель использует свою силу и умения для нанесения вреда, а защита квалифицируется именно так, то он автоматически выгорает.

— В честь чего это? — послышался недовольный возглас. — Например, меня будут пытаться убить, а я и...

— После принесения клятвы служения высокому искусству исцеления, которая ляжет на вас определённым клеймом, любое нанесение вреда с использованием силы будет считаться преступлением...

Магистр снова усмехнулся, рассматривая ещё больше вытянувшиеся лица.

— А исключения есть? — парень посмотрел на руки, потом на сокурсников и снова перевёл взгляд на лицо преподавателя.

— Есть, — согласился Вервиан. — Одно-единственное. Только тёмные целители могут защищаться при помощи своего дара и не иметь при этом никаких последствий, но все они находятся на строгом учёте департамента магии, благо их единицы. Ну-с, чего вы там навышивали?

Он шустро соскочил со своего места, даже слишком шустро, чем можно было предположить по его возрасту и начал проверять задание. Молча, без замечаний, просто пробежал, временами прощупывая пальцами заинтересовавшие его швы.

— Бездельники и недотёпы! — провозгласил магистр по окончании осмотра. — Кожу зашили, а порезанные органы трогать не стали. Если бы это были живые люди, то они умерли от скорого заражения крови, иначе именуемого "Гнилой смертью", лихорадки, а то и просто от внутреннего кровотечения. Справились только двое, имена называть не буду, чтобы не возникало зависти и предубеждения. Вы сюда не просто так пришли, так ли, иначе, практиковались по деревням и сёлам, а то и по пригородам.

— Так с нас фигурных швов не требовали, — прогудел парень, оглядываясь на сокурсников, которые точно по команде закивали головами. — Главное, чтобы крепко держалось.

— Держалось, — передразнил преподаватель. — Того вы, детки, не понимаете, что уже через пару недель пойдёте на практику. Самый лучший лекарь тот, что изначально на больных учится. Первый год — в тюрьме, в городском патруле, дополнительные дежурства в морге. Последующие года, если вас не попрут отсюда, в госпитале. Вот прямо рядышком, за стенами.

— А тюрьма зачем? — поморщилась рыженькая, домывая руки.

— А кого к смерти приговорили, кого на пожизненку заключили — вот и будете упражняться. Им в наказание, а вам как подручный материал.

Учёба на первом курсе и впрямь начиналась весело, так весело, что каждый день хотелось рыдать в голос.

— У меня ноги дрожат, — пожаловалась Кира, падая на постель. — И руки трясутся.

— Скажи спасибо, что физподготовку ставят на дню последними уроками, — донеслось от противоположной стены, где на кровати такой же выжатой тряпочкой лежала рыженькая Алсия. — И вообще, чувствую, что те, кто останется здесь живыми, через пару лет будут запросто обгонять боевиков.

— Спасибо! — с чувством брякнула Кирсана. — Премного благодарна! Поклонилась бы нашим преподавателям, если на ногах стоять могла.

— Да ладно...

Соседка сползла со своего места и на четвереньках направилась в душевую. Вскоре оттуда послышался плеск воды и сдержанное повизгивание — обилием горячей воды студентов не баловали, держа температуру чуть выше комнатной.

— Как водичка? — вопрос прозвучал бы невинно, если бы не хитрые лучики около глаз.

— Отлично, — неожиданно бодро отозвалась Алсия. — Бодрит, я ещё жёсткой мочалкой растёрлась и очень-таки живая. Сейчас на обед, хвала ректору, что для нас его перенесли на более позднее время. Чем будешь вечером заниматься?

— Изучать диагностические плетения на свежих трупах, — Кирсана поморщилась и чихнула. — Не переношу уроки зельеварения, постоянно на чих пробивает. А вариантов практики было только два — либо кафедра алхимии и подготовка трав для уроков следующей недели, либо морг — полы помыть, столы протереть, мертвяков искупать. Плюс первичная диагностика, которая пойдёт в зачёт, если ничего не перепутаю. Потом вздремну и в относительно приличном виде пойду на занятия. Что у тебя?