Контрабанда. Тёмный дар

Cербжинова Полина, Арнетт Катерина

Контрабанда. Тёмный дар

Светлый дар целителя благословенен — он несёт облегчение мук, но, что делать той, у которой тёмный дар. Ведь тёмным дано не только лечить, но и убивать.

Есть и другой тёмный дар — проклятый, соединяющий воедино многие умения и способности. Что получится, если однажды он проснётся?

Комиссия откровенно скучала — приём будущих студентов каждый год проходил по жёстко установленному правилу и успел надоесть, тем более, что интересных персон, способных привлечь внимание магистров, находилось всё меньше. Точнее, их находилось столько же, потому как сильные и неординарные личности продолжали дело своих родов, а вот случайно затесавшиеся самородки не блистали ни знаниями, что неудивительно, поскольку приходили из малых городов и посёлков, ни умениями, ни особым стремлением к учёбе.

Несколько вопросов, сканирование на возможные способности и распределение — ничего лишнего. Те, кто оказывался откровенно слаб, отсеивались в течение первых трёх месяцев, середнячки благополучно дотягивали до выпуска, пополняя ряды дипломированных целителей, охотников и магов широкого профиля в провинциях. Ну а даровитые отпрыски магических семейств занимали куда более высокооплачиваемые места в столице или крупных городах

— В родне кто из одарённых есть? — председатель комиссии прикрыл рот ладонью, чтобы зевок вышел поприличнее.

— Да кто его знает, — пожала плечами невысокая темноволосая девушка. — Меня в приют от монастыря по малолетству подкинули. Родня неведома.

— Так и жила при монастыре? — скрюченный дедок, еле выглядывающий из-за стола, прищурился, пытаясь разглядеть хоть каплю дара. Старому целителю прекрасно были видны яркие зелёные ленты, с редкими угольными сполохами, окутывающими тело возможной студентки. Он сомневался, что все прочие экзаменаторы узрят хоть десятую часть того, что видел он, и поэтому проверял всех поступающих лично, временами делая понятные только ему пометки на листке бумаги.

— До восьми лет так и жила, а потом меня целительница с Хайвора забрала, у неё и жила и училась.

Магистры оживились — в Хайворе жила бывшая преподавательница именно этого университета, решившая, что принесёт больше пользы в небольшом городке, чем обучая всяческих оболтусов.

— Не у Тарассы ли была в ученицах? — елейно поинтересовался декан целительского факультета.

— У неё, у самой, — старательно закивала девушка. — Всякие сыпи и детские хвори, простудные болячки зимой и весной, летом болезни живота. Немного травничества, но в аптекарских снадобьях не особо разбираюсь.

Последнее было похоже на правду, поскольку Тарасса являлась лекаркой, отмеченной милостью небес, но никак не алхимичкой.

— Диагностика?

— Только по мелочи, если мужики в трактире подерутся или охотники поранятся.

— А что у тебя за браслеты под рубашкой? — вдруг оживился артефактник, и остальные тоже завозились на своих местах.

— Вот, — Кирсана засучила рукав, — плетёный из полосок кожи с деревянными бусинками.

— Подойди сюда, — преподаватель по артефактам даже приподнялся со стула.

Пришлось подойти и показать поближе.

— А почему туя и яблоня? — удивился мужчина, недовольно сканируя браслеты. Ни узора, ни охранной закладки — будто просто сделаны для красоты или памяти.

— Так яблоня — женское дерево, а туя принадлежит царству мёртвых, — девушка вздохнула, но глаз не отвела. — Каждый целитель ходит между жизнью и смертью, поэтому мне наставница и велела вот такой долг заранее оплачивать, чтобы потом реже со смертями сталкиваться.

Магистры одновременно поморщились, подобное суеверие, высказанное одной из талантливейших представительниц своего ремесла, выглядело странно.

— А чего вы скуксились? — вдруг удивился дедок. — Тарасса — женщина в возрасте, тут уж и о вечном надо думать больше, чем о жизни. Ну, а коль свою подопечную приучила, так ничего такого в этом нет. Не возбраняется браслеты с деревяшками на руках носить, главное, чтобы делу не мешали. Мало ли какими рисунками у здешних боевиков руки разрисованы, а то ещё и спины... У некоторых даже, хм, и ниже.

Стоящая за дверями очередь недовольно зароптала — время шло к вечеру, жаждущих попасть на обучение хватало, а тут, нате вам, застряли с одной малявкой.

— Да и аура у неё бледненькая, и узора в ней мало, — преподавательница-диагност внимательно изучала мнущуюся с ноги на ногу девушку. — Как акушерка может и потянет, по поверхностным ранам тоже. В остальном, слабовата. Резерв никакой, ни для чего серьёзного не подойдёт. Каждый раз откачивать после перерасхода — вряд ли кто возьмётся.

Впрочем, этого уже хватало для поступления, и Кира выдохнула с облегчением.

* * *

— Целитель — это благо и проклятье, — вещал низкорослый и скрюченный дедок, своим видом опровергая, что представители этого ремесла долго не живут. Уж больно выглядел древним и подозрительно хитрым. Похоже именно его называли "Проклятьем факультета" за сумасшедшие требования к студентам. Живым, в смысле сдавшим с первого раза, от него ещё никто не уходил. — Вы будете нести благо страждущим, а сами проклинать тот день, в который вас кто-то толкнул под руку сунуться на мой факультет. Смотрите расписание...

Расписание целительского факультета и впрямь впечатляло своим размахом. Два раза в неделю физподготовка и занятия с оружием. "Для укрепления рук", — хихикнул мэтр Агнус Вервиан, намекая, что пилить им в своей жизни придётся предостаточно.

Два раза в неделю травоведение — это было понятно, поскольку целитель, не разбирающийся в травах и не умеющий приготовить необходимые лекарства, будет целиком зависеть от аптекаря и травника.

Четыре обзорных урока по истории рас, нежитиведению, законодательству и праву разных государств. Это не страшно, хотя в конце года приходилось сдавать зачёты.

Всё остальное время отводилось изготовлению целительских артефактов, заклинательным практикам, плетениям, с которыми работают при серьёзных повреждениях или болезнях. А ещё — рукоделие, специальный курс по вышивке, направленный на тренировку пальцев, поскольку целитель должен уметь шить не только быстро, но и красиво.

— Начнём с простейшего, — Вервиан опять хихикнул и довольно оглядел насторожившихся студентов в одинаковых тёмно-коричневых штанах и рубахах, чтобы были не особенно заметны пятна крови и прочей гадости. — Идёмте в морг.

— Мэтр, зачем же в морг? — с жалобным стоном спросила высокая рыжеволосая девушка, по внешности больше смахивающая на ведьму, чем на целительницу.

— Как это? — удивился декан факультета, который сам вёл большинство предметов, буквально проводя день и ночь в стенах академии. — Морг — место святое и тихое, а вам надо с самого начала привыкнуть к виду тех, в кого превращаются больные при ненадлежащем лечении.

Путь от лабораторий, которые занимали почти всё лекарское отделение, до морга оказался до неприличия коротким. Вышли из одного здания, стоящего немножко на отшибе от остальных, повернули за угол и уткнулись в приземистый одноэтажный домик серого цвета, за которым виднелись ворота и задняя стена городского госпиталя.

Артефакты, встроенные в стены, перекрытия и окна, не давали сумасшедшей вони вырываться наружу. Но внутри...

— Дышать-то чем? — мрачно поинтересовался здоровенный парень, похожий на мясника, с такими же здоровенными ручищами. — Или косынку на лицо навязать?

— Живые существа дышат преимущественно носом, ртом, но вы можете попытаться это делать кожей или ушами, — съязвил магистр. — Привыкайте, болезни розами не пахнут, скорее наоборот.

Кирсана пожала плечами и двинулась за преподавателем вглубь морга. В пригороде приходилось обмывать покойных, приводя их в приличный вид к похоронам, и лечить всякую заразу, которая заставляла гнить внутренние органы. Неприятно, но пережить можно.

На узких каменных столах лежало восемь трупов разной степени свежести, но пока ещё не текущие, не сочащиеся зеленоватой слизью.

— Посмотрим, каким концом у вас руки вставлены, — Вервиан подхватил с ближайшей этажерки тонкий острый кинжал и пошёл кромсать мёртвые тела, делая разрезы по груди, животу, бокам, рукам и ногам. — Вот воины, пришедшие с поля боя. Не плачут, не стонут, не мешают. Зашивайте.

И кивнул на полку, на которой лежали иглы наподобие тех, которыми зашивают мешки, только намного меньше. Сам отошёл, вскарабкался на высокое кресло, с которого получался прекрасный обзор, и достал из кармана завёрнутые в белоснежную тряпицу бутерброды с ветчиной.

Всего-то ничего, но паре впечатлительных студенток тут же стало плохо, замутило и парней.

— Что стоите? — поинтересовался магистр. — У вас больных прибавилось, дамы-с нервные в обмороке. Будьте любезны привести их в сознание, сделать диагностику — может чего повредили при падении. Работайте, работайте.

И с аппетитом вгрызся в бутерброд.

Кирсана ещё раз пожала плечами, оказывать помощь не пошла, там спасателей и так было достаточно. Особо тех, которые рассчитывали таким образом увильнуть от общения с трупами.

Взяла иглу, предлагаемую нитку, хотя в пригороде её учили шить тонкими бычьими жилками, и пошла к первому попавшемуся столу.

Не повезло, преподаватель махнул клинком от души и прорезал не только кожу, но и часть легкого. Впрочем, ещё неизвестно, что досталось остальным.

Наклонившись над мертвецом, девушка на мгновение прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться и отрешиться от ужасающего запаха, который тут же начал лезть в нос, вызывая тошноту.

"Мёрвые — это материал, живые — это тонкий материал, ты же не будешь убиваться, если вдруг испачкалось платье. Вот и больных близко к сердцу не принимай, иначе не хватит сердца-то, — частенько повторяла старая лекарка".

Тонкие аккуратные стежки сначала на лёгком, хотя одновременно нужно было накладывать и держать целительское плетение, чтобы срастить саму ткань и сосуды. Здесь объект был безнадёжно мёртв и накладывать удерживающую сеть смысла не было, да и не стоило демонстрировать свои навыки, пусть ещё и довольно корявые.

Прошила, выпрямилась, чувствуя, как начала ныть поясница и кружиться голова. Глянула по сторонам, стараясь аккуратно крутить головой и не получить обморока. Бледные сокурсники со сжатыми губами до такой степени, что кое-где слышался зубовный скрежет, корпели над заданием.

— Целитель — это ответственность, — магистр решил продолжить лекцию. — Это любовь тех, кого смогли спасти, и ненависть, если вы опоздали или сделали что-то не так. Даже лечение на пределе ваших сил и умений не берётся в зачёт, поскольку люди всегда желают видеть отличный результат и редко понимают, что далеко не всё может сделать лекарь. Целитель — самый уязвимый маг, и не только в отношении к нему страждущих. Он — не боевик, хотя может находиться рядом на посту, его защита — щиты и артефакты. Ну и собственное умение владеть ножом, если придётся защищать собственную жизнь.

— Неужели нельзя использовать для защиты собственное мастерство? — донеслось откуда-то из угла.

— А вот в этом вся загвоздка, — Агнус прищурился, активируя магическое зрение и начал внимательно изучать группу студентов, которую набрали для его персонального издевательства, то есть для обучения. Светленькие, серенькие, бледно-жёлтенькие ауры, вполне подходящие для обучения этому магическому ремеслу. Чуть дольше посмотрел на Киру, непонятно хмыкнул и продолжил своё занятие. — Если целитель использует свою силу и умения для нанесения вреда, а защита квалифицируется именно так, то он автоматически выгорает.

— В честь чего это? — послышался недовольный возглас. — Например, меня будут пытаться убить, а я и...

— После принесения клятвы служения высокому искусству исцеления, которая ляжет на вас определённым клеймом, любое нанесение вреда с использованием силы будет считаться преступлением...

Магистр снова усмехнулся, рассматривая ещё больше вытянувшиеся лица.

— А исключения есть? — парень посмотрел на руки, потом на сокурсников и снова перевёл взгляд на лицо преподавателя.

— Есть, — согласился Вервиан. — Одно-единственное. Только тёмные целители могут защищаться при помощи своего дара и не иметь при этом никаких последствий, но все они находятся на строгом учёте департамента магии, благо их единицы. Ну-с, чего вы там навышивали?

Он шустро соскочил со своего места, даже слишком шустро, чем можно было предположить по его возрасту и начал проверять задание. Молча, без замечаний, просто пробежал, временами прощупывая пальцами заинтересовавшие его швы.

— Бездельники и недотёпы! — провозгласил магистр по окончании осмотра. — Кожу зашили, а порезанные органы трогать не стали. Если бы это были живые люди, то они умерли от скорого заражения крови, иначе именуемого "Гнилой смертью", лихорадки, а то и просто от внутреннего кровотечения. Справились только двое, имена называть не буду, чтобы не возникало зависти и предубеждения. Вы сюда не просто так пришли, так ли, иначе, практиковались по деревням и сёлам, а то и по пригородам.

— Так с нас фигурных швов не требовали, — прогудел парень, оглядываясь на сокурсников, которые точно по команде закивали головами. — Главное, чтобы крепко держалось.

— Держалось, — передразнил преподаватель. — Того вы, детки, не понимаете, что уже через пару недель пойдёте на практику. Самый лучший лекарь тот, что изначально на больных учится. Первый год — в тюрьме, в городском патруле, дополнительные дежурства в морге. Последующие года, если вас не попрут отсюда, в госпитале. Вот прямо рядышком, за стенами.

— А тюрьма зачем? — поморщилась рыженькая, домывая руки.

— А кого к смерти приговорили, кого на пожизненку заключили — вот и будете упражняться. Им в наказание, а вам как подручный материал.

Учёба на первом курсе и впрямь начиналась весело, так весело, что каждый день хотелось рыдать в голос.

— У меня ноги дрожат, — пожаловалась Кира, падая на постель. — И руки трясутся.

— Скажи спасибо, что физподготовку ставят на дню последними уроками, — донеслось от противоположной стены, где на кровати такой же выжатой тряпочкой лежала рыженькая Алсия. — И вообще, чувствую, что те, кто останется здесь живыми, через пару лет будут запросто обгонять боевиков.

— Спасибо! — с чувством брякнула Кирсана. — Премного благодарна! Поклонилась бы нашим преподавателям, если на ногах стоять могла.

— Да ладно...

Соседка сползла со своего места и на четвереньках направилась в душевую. Вскоре оттуда послышался плеск воды и сдержанное повизгивание — обилием горячей воды студентов не баловали, держа температуру чуть выше комнатной.

— Как водичка? — вопрос прозвучал бы невинно, если бы не хитрые лучики около глаз.

— Отлично, — неожиданно бодро отозвалась Алсия. — Бодрит, я ещё жёсткой мочалкой растёрлась и очень-таки живая. Сейчас на обед, хвала ректору, что для нас его перенесли на более позднее время. Чем будешь вечером заниматься?

— Изучать диагностические плетения на свежих трупах, — Кирсана поморщилась и чихнула. — Не переношу уроки зельеварения, постоянно на чих пробивает. А вариантов практики было только два — либо кафедра алхимии и подготовка трав для уроков следующей недели, либо морг — полы помыть, столы протереть, мертвяков искупать. Плюс первичная диагностика, которая пойдёт в зачёт, если ничего не перепутаю. Потом вздремну и в относительно приличном виде пойду на занятия. Что у тебя?

— У меня, — Лиска с опаской потянулась, но после душа и впрямь стало легче, — дежурство в госпитале. Странно, вроде магистр обещал, что в больничку начнут отправлять со второго курса.

Алсия училась на факультете алхимии, а их отправляли на практику либо по варке аптекарских снадобий, либо на изготовление косметики и парфюма, после которого все как один бежали к целителям, чтобы вылечить насморк. Поначалу такое количество разных ароматов не мог выдержать никто.

— Внизу висела сводка — четыре пожара, один из них в гостинице, потасовка с ножами в порту. Как я поняла — специально для нас вывешивают, чтобы знали к чему готовиться. Так что будете варить мази и противовоспалительные составы.

Темноволосая Кира с завистью глянула в сторону подруги и тоже двинулась в душ. Стоило привести себя в порядок, чтобы не вызывать лишних ехидных замечаний боевиков, которые поднимали себе настроение, зубоскаля по поводу измученных целителей.

Холодная вода, хоть и заставляла ёжиться, но в чувство привела быстро. Растеревшись жёстким холщовым полотенцем, девушка почувствовала себя значительно лучше.

До вечера времени оставалось достаточно, его должно было хватить и на обед, насчёт ужина вылезали сомнения — стоит ли набивать себе желудок перед моргом, и на скоренькое повторение уроков. На завтрашний день задали немного — плетения, накладываемые на раны при больших ожогах (никак магистр обладал ещё и прорицательским талантом), кровоостанавливающие травяные сборы, большинство из которых оказались знакомыми, два параграфа по охлаждающим и согревающим вязям с применением составных рун.

Посидеть в своё удовольствие в столовой не удалось, там затеяли развлечение некроманты, подкинув на столы трупики змей и лягушек, которые начали оживать в самый неподходящий момент. Старшие курсы предсказателей учились не зря, они покинули свои места за пару минут до начала представления.

— Идиоты, — с чувством брякнула Кира, спешно дожёвывая жёсткое мясо, — покрасоваться решили? Кому нужно такое красование?

Хлеб решили прихватить с собой. Не то, что уж было совсем противно, когда по столу ползёт мертвечина, но она оставляла грязные воняющие следы, а это не прибавляло аппетита.

Некроманты ржали в голос, глядя, как быстро освобождаются места. Правда, ржали они строго до прихода старшекурсников боевиков. Боевики тут же решили внести свою лепту в веселье и начали охоту, запустив с десяток возвратных молний, которые разнесли трупики в клочья.

Повариха с досадой морщилась, строча очередную записку ректору. Впрочем, такие инциденты повторялись с завидным постоянством, так что пару раз в месяц у неё появлялись угрюмые помощники, которым назначалось наказание в виде уборки.

— Идём, — Алсия аккуратно, по стеночке, направилась к выходу, внимательно следя за импровизированной дуэлью боевиков и некромантов. — Надеюсь, что к ужину столовую приведут в порядок.

— Это ещё что? — в двери застыл хмурый высоченный парень. — Совсем с ума посходили!

— О, Ташварт! — издевательски протянул один из некромантов. — Смотри, как у нас весело! Это только ваше отделение развлекаться не умеет, всё по лабораториям сидите.

— Это не развлечение, это — дурь, — безаппеляционно заявил парень. — Времени на отдых и так мало, а вы последнее крадёте. Хотите драчки, так идите на полигон, там и меряйтесь силой.

— Да вы, прикладники, все дохлые, вам ни поиграть, ни позабавиться силы не хватит, — вдруг сорвался один из боевиков, не обращая внимания на то, как слаженно отступили старшекурсники, несмотря на то, что артефактник был один.

Компания, с которой он пришёл, тут же поддержала друга приветственными и одновременно подзуживающими выкриками.

— Сила при уме должна быть, а не при баловстве, — буркнул Ташварт, ловко огибая замерших студентов и продвигаясь к раздаче, на которой сиротливо застыла пара тарелок с тушёной капустой. — Тётка Мархана, а суп где?

— Убрала подальше от греха, — махнула тряпкой повариха. — Разольют, забрызжут, не в первый раз уж...

— Слабак! — некромант презрительно скривился в сторону невозмутимого артефактника.

Тот только пожал плечами, добавляя на тарелку хлеб и ища глазами вилку.

Развлечение срывалось. Пятикурсник не хотел ловиться на "слабо", упорно игнорировал превосходящие силы условного противника и вообще делал вид, что все вопли его ни капельки не задевают.

— Идиоты, — выпускники боевого факультета предусмотрительно отошли поближе к дверям.

Буквально пару-тройку лет назад они вели себя точно также, и в столовой получилась похожая стычка. И с тем же парнем, в тёмных волосах которого отчётливо проблёскивала седина. Семеро против одного! Но артефактник учился не зря, и не зря просиживал в библиотеках и лабораториях. Размазал своим щитом так, что пришлось несколько дней провести в больничке в качестве подопытных кроликов для обрадовавшихся такой перспективе целителей.

— Что слабо выйти на поединок? — второкурсники некромантского и боевого факультетов всё-таки объединились и теперь упорно дожимали лениво пережёвывающего свой обед парня.

— Один на один или сворой на одного? — Таш спокойно доел, вытер кусочком хлеба тарелку и только после этого оглядел замершую столовую. — Хотя, сворой — это вполне оправданно, вы же боевики и охотники, по одному практически не ходите. Не нежить на вас стаей, а вы на неё толпой.

— Чего застряла? — Алсия безуспешно пыталась вытащить подругу. — Вот ещё не хватало попасться на этом зрелище кому-нибудь из преподавателей. Отработкой замучают...

— Да подожди, — отмахнулась Кира. — Сцепятся или как? Вдруг поранятся, а я тут как тут — сразу и вылечу. Перебинтую там, заклею чего-нибудь. Вдруг зачтётся, деканы и кураторы всегда на скандалы прибегают.

— И помимо тебя ещё пара десятков целителей, которые уже делают ставки, судя по запискам, передающимся по рукам, — отметил боевик, который оказался рядом. — Мы его знаем, такие же дураки были. Полезли кучей, кучей и получили по мозгам. Неплохо вправил...

— А этим тогда чего неймётся? — дёрнула подбородком в сторону веселящихся некромантов девушка. — Или слава по университету не разносится? Или здесь срочно организуется клуб самоубийц?

— Так у них в поддержке некроманты, — охотно ответил парень. — Считают, что таким составом удастся унизить прикладника. Самомнение и амбиции, увы, часто лечатся только кулаком в лоб. Ну, или щитом, хотя мне самому интересно, что Ташварт сможет противопоставить тёмным искусствам.

Упомянутый Ташварт так же лениво допил чай, собрал посуду и понёс её на стойку мойки. Посуду, как правило, мыли наказанные студенты. Мало ли за какой проступок можно было получить направление на кухню месяца на полтора?

— Один на один не пойду, — снова очнулся некромант. — У тебя пятый курс, у меня второй.

— Мы учимся десять лет, вы — пять, — парировал Таш. — Хотите силой померяться, так идёмте на полигон, да ещё целителей надо предупредить мало ли что...

— Целителей и здесь полно...

Кирсане было непонятно, с чего вдруг пошло такое сумасшедшее желание устроить потасовку, да не на кулаках, с простым разбитием физиономий и букетами синяков. Нет, здесь собирались устроить магический бой с применением силы.

— Что опять? — через толпу студентов протолкался декан факультета боевиков и охотников. Явно, кто-то поспешил доложить, чтобы не разнесли в попытке восстановления справедливости в далеко зашедшем развлечении единственную столовую университета.

— Он нас оскорбил, — дружно пожаловались некроманты.

— Так только полные идиоты гадят там, где едят, — подал плечами парень. — От этих слов не отказываюсь.

Декан боевиков посмотрел на заляпанные столы, на разлетевшиеся куски трупиков земноводных, брезгливо поморщился. И... согласился, только напомнил, что проигравшие будут лично всё отчищать и мыть посуду в течение месяца.

— Дурдом, — тихо констатировал Таш.

Студенты дружно вымелись в двери, а повариха мгновенно опустила полог, который защищал кухню. Его установили год назад, после очередной разборки, в которой неизменно участвовали некроманты и боевики, правда между собой.

— Точно, дурдом, — парень, который подпирал стену рядом с Кирой, торопливо размял пальцы. — Они точно идиоты. Чтобы нападать, нужно выработать тактику действия группы. А здесь их две, каждая сейчас начнёт дружно швыряться боевыми заклинаниями, не озаботившись ни возможным резонансом, ни рикошетом.

— Э-э-э, — Кирсана бы попятилась, но уже было некуда. Двери дружно подпёрли зрители, создав плотный заслон.

Старшекурсник и впрямь как в воду глядел — обе группы атаковали одновременно, швырнув с десяток плетений тьмы, напоминавших скользкие сгустки со щупальцами, и парализующие шары.

Артефактник крутанулся на месте, поскольку противники сделали то, что от них и ожидалось — попытались его окружить. Достаточно было резко присесть, чтобы боевики и некроманты попали друг в друга.

За дверями дружно орали, подзуживая незадачливых второкурсников. И те в очередной раз сделали глупость, теперь уже сбившись в две плотные группы.

Ташварт мудрствовать не стал, крутанувшись ещё раз и создав щит в виде сферы отражения. Ну и отразилось — чётко в тех, кто направлял свои удары. Пара минут и на полу распластались стонущие студенты с разными ранами — от ссадин, где удар пришёлся вскользь, до рваных ран.

— Полные идиоты, — подытожил парень с боевого факультета, сворачивая не понадобившийся щит. Нынешняя потасовка прошла намного быстрее и безопаснее для самой столовой. — Чего стоишь? Иди, лечи, это твой профиль.

И легонько подтолкнул девушку, буквально прилипшую к стене.

Декан боевиков громко выругался, показал всем, чтобы немедленно разошлись, и вызвал по внутренней связи целителей. Ничему не учил опыт предыдущих курсов, каждый считал своим долгом сразиться с артефактником, который поднаторел в создании отличной защиты. Ну никак не унимались...

— Таш, в лабораторию, — появившийся на пороге преподаватель по защитным плетениям. — Хочу проверить составную связь. Зачет уже обеспечен, но интересно, как ты добился такого потрясающего эффекта? Заодно посмотришь новое оборудование, во флигелёчек печь привезли, будем занятия по стеклодувному мастерству проводить. Ты же вроде занимался чем-то подобным, если не ошибаюсь?

Ташварт пожал плечами, потом кивнул и молча последовал за своим руководителем.

Кирсана проводила его мрачным взглядом и метнулась к распростёртым некромантам. Боевиков она недолюбливала и поэтому предпочла начать оказывать помощь с других.

Присев около одного из парней, она активировала диагностическое плетение, внимательно вглядываясь в изменение узора. Небольшое затемнение в области головы свидетельствовало о сотрясении мозга, если он вообще присутствовал, перелом ключицы и рваная рана на бедре, которую продолжало пожирать запущенное проклятье.

— Отмени, — девушка ткнула пальцем в сторону ноги. — Иначе, на быстрое выздоровление можешь не рассчитывать.

— А как? — между стонами переспросил некромант. — Мы отмену учили на первом курсе.

— Будете пересдавать первый курс, — резкий неприятный голос заставил Киру отшатнуться и шлёпнуться рядом на пол. — Отмена — это первое, что делает порядочный специалист, в которого попал рикошет, и если он находится в сознании. В сознании все. Готовьтесь к зачёту.

Преподаватель тёмных искусств зло усмехнулся, разглядывая валяющихся недотёп. Его всегда бесила способность молодых и глупых — быстро загораться, показывать насколько ты крут, красоваться перед девушками или наоборот, поскольку представительниц некромантского ремесла тоже хватало. Неумение признавать ошибки и делать выводы тоже бесило, поскольку восставшие покойники мало интересовались родовыми заслугами или красивыми речами и с удовольствием гоняли недоучек по кладбищу под аплодисменты преподавателя физподготовки, который обожал наблюдать за этим зрелищем.

— Ма-а-астер, — простонал парень, умоляюще глядя на Харр-Энга, — пожалуйста...

— Был бы полигон — пальцем не шевельнул, — скрипнул зубами преподаватель. — Столовая — это святое.

Лёгкий незамысловатый жест и выпущенные проклятья рассеялись, оседая серой пылью.

— А здесь и лекарств-то никаких нет, — наконец дошло до Киры. — Могу только временное обезболивание наложить.

— Так накладывайте, — рядом щёлкнул каблуками щегольских сапожек магистр Вервиан. — Считайте это внеплановой проверкой знаний и умений. А заодно самообладания и умения рассуждать.

Целительницей она оказалась единственной, деканы факультетов не спешили на помощи своим воспитанникам, тихо переговариваясь между собой. А те, что делали ставки, быстро и незаметно рассосались в коридоре, лишь только завидели руководство академии.

Обезболивание напоминало своим узором полотно из крупных снежинок, которое нужно было расположить определённым образом на повреждённой конечности или теле. Первое на рваную рану, перелом ключицы большей частью не считался за что-то особенное. Следующим оказался пострадавший боевик, при виде которого Кирсане захотелось поморщиться и не оказывать первую помощь — уж слишком презрительное выражение застыло на лице, несмотря на рваную куртку и содранную на боку кожу. Но рядом по-прежнему стоял магистр, внимательно наблюдая за её действиями.

Агнус оценил выбор пациентов и слегка переместился, чтобы прикрыть будущую целительницу от любопытных взглядов, которые могли возникнуть. Пострадавших он в расчёт не брал, профессиональными навыками охоты в любом состоянии владели исключительно редкие личности, и в данный момент их здесь не было.

На чётвёртом болящем заломили виски и начали дрожать руки, привычка лечить в таком количестве подряд и без отдыха имелась только у военных целителей, наработавших огромный опыт и накидывавших плетения автоматически.

— Четвёрка, — магистр Вервиан наклонился к уху вымотавшейся студентки. — Прибыли штатные целители и старшекурсники, остальное уже их дело. Подъём, идём разбирать твои ошибки и удачи.

Ноги тоже тряслись, болела поясница — Кирсана в момент почувствовала себя старой и немощной, будто из неё вместе с плетениями выкачали и часть силы, но магистра этот момент интересовал меньше всего. Неожиданно легко вздёрнув её за шиворот, Агнус перевёл студентку в относительно устойчивое вертикальное положение и указал на дверь.

...В кабинете декана целительского факультета...

Магистр указал студентке на кресло, стоявшее около массивного стола, и щедро плеснул в серебряный кубок какого-то незнакомого пойла. По кабинету тут же распространился едковатый приторный запах.

— Пей!

Он всунул в руки Кире питьё, неодобрительно поглядел, как у той трясутся пальцы и стучат зубы.

— Не регулируешь выплеск силы при наложении плетения — это плохо, — Агнус обошёл стол и опустился на своё место. — Тёмная?

Девчонка промолчала, отвернув голову к окну.

— Тёмная, — с едва заметным сожалением в голосе заметил декан. — И что с тобой, недоучкой, делать?

— Я не сталкивалась раньше с лечением некромантов.

Кирсана резко выдохнула, стараясь сконцентрироваться и обрести самообладание, которое сильно сдало, как только исчерпались целительские силы.

— Верю, — согласился глава факультета. — Хайвор — городишко захолустный, примечательный лишь тем, что стоит около главного тракта. А по тракту не только торговые караваны проходят, но и всякие подозрительные личности шляются. От грабителей до опальных магов. Но некроманты там и впрямь появляются крайне редко.

Он подумал, разглядывая съёжившуюся незадачливую студентку, которая только начала учиться и чуть себя не выдала. Почесал внезапно зазудевшее запястье.

— В твоём браслете не хватает ещё одного дерева. Туя скрывает тёмный дар, поглощая излишки силы, яблоня помогает светлому дару, но её мало. Чтобы уравновесить две половинки единого целого, нужна ива, как проводник. Пассивный, но действенный артефакт, которому несложно придумать оправдание, и не диагностирующийся как магический предмет. Собирала сама?

— Да, — Кира оживилась. — Но рядом с Хавором нет реки, и иву было достать негде.

— Значит, браслет собирала сама, — декан покачал головой. — Молчи об этом, даже под страхом смертной казни, иначе она последует очень быстро.

За теми, кто имел двойной, противоположный по значению, дар всегда следили с особой тщательностью, куда пристальнее, чем за чистыми тёмными. Может быть, он и доложил куда следует, да был кое-чем обязан Тарассе, которая приютила и сама обучала девчонку.

— Я могу идти? — Кирсана умоляюще глянула на главу факультета.

— Пока нет, — Агнус побарабанил пальцами по спискам, лежащим на его столе. Подумал, полез в один из ящиков и вытащил оттуда горсть деревянных шариков с просверленными дырочками. — Держи. Яблоня, ханшисафский кедр и ива. Учись старательно, не избегай дежурств, особо по моргу. Больница тебе нужных знаний не даст, а вот сил повытянет достаточно, а ты ещё не готова, чтобы использовать вторую сторону своей силы. Но практика хороша везде — в этом сомнений нет.

Девушке даже удалось изобразить изумление. Ну, почти удалось, только декан не поверил, слабо помахав ладонью.

— Поймают — отправят в застенок, и ничего не докажешь...

Он указал глазами на дверь, дождался, пока пошатывающаяся студентка выйдет в коридор, и только потом отключил артефакт искажений, вшитый под кожу на левой руке. Сие полезное изобретение, подаренное одним, исключительно одарённым артефактником, не давало прослушивать разговоры, меняя в них тональность и смысл. И разговоры о политике вдруг казались обсуждением цен на пшеницу или масло, а передача тайных сведений выглядела как беседа-сплетня, совершенно невинная и наивная.

Когда-то, ещё лет, м-м-м, много назад, магистр Вервиан влип в нехорошую историю, оказав врачебную помощь раненому стражнику, который присвоил ценное имущество, перевозимое контрабандистами. Гильдия тайных перевозчиков нашла доброхота, ведомого чувством сострадания и наживы, поскольку Агнус не постеснялся обшарить карманы болящего, находящегося в бессознательном состоянии, и забрать ту вещицу, полагая, что это достойное вознаграждение за сохранение жизни. Его припёрли к стенке, вежливо поговорили, помахали зазубренным ножом перед самым носом, не иначе как обмахивали, чтобы не упал в обморок при виде десятка злобных небритых физиономий. Предупредили, что теперь за ним будут тщательно следить, а он будет отрабатывать свой долг, поскольку от шкатулки целитель поспешил избавиться, продав на рынке перекупщику, и ценное имущество кануло в никуда, бесследно исчезнув из города, вместе с покупателем.

Чтобы память целителя всегда была свежей и напоминала ему о долге, Вервиану вырезали на груди странный знак, который никак не хотел заживать, несмотря на самостоятельно применение целительских и алхимических средств. Пойти в департамент и признаться в случившемся, Агнус не рискнул — мало ли как отреагируют на это событие следователи отдела дознаний. Пару лет маялся от тянущей боли, а потом не выдержал и рискнул открыться Тарассе, которая в то время уже ушла с должности декана целительского факультета и собиралась уехать подальше в глушь, чтобы заниматься только непосредственной практикой и помощью нуждающимся.

Бабка долго ругала его нецензурными словами, большинство которых он и не слышал, буквально заставляя багроветь лицом. Потом вылечила, да так, что не осталось шрамов. Урок запомнился на всю жизнь...

В ответ он решил помочь девчонке, в которой плескался тот же дар, что и у Тарассы, только куда мощнее. Сам научить по тёмной части ничему не мог, но вот направить к более сведущему преподавателю, имеющемуся в академии, было в его силах. Ну, а уж там — как сложится.

Если студентка окажется достаточно умной, чтобы молчать, и аккуратной, чтобы ускользать от всеведущих глаз департамента, то сможет прожить долго, особенно, если после окончания учёбы уедет в какую-нибудь глушь.

Кирсана еле добрела до комнаты в общежитии и рухнула лицом вниз на постель, ноги уже не держали. Зато отлично работала голова, здесь зелье помогло как нельзя лучше.

Буквально через пару минут в комнату ворвалась Алсия, растрёпанная и взбудораженная.

— Нет, ты видела этот кошмар? — с самого порога начала она. — Понабрали неизвестно кого и всех с напрочь отключённым чувством самосохранения. Ты чего выглядишь тряпочкой?

— Обезболивание накладывала и первичное заживление на открытые раны, — Кира приподняла голову и снова уронила её на подушку, — четыре пациента и я — труп. То есть, полный труп.

— Выплеск не дозировала, — догадалась подруга. — Чего ж перестаралась? Или над душой кто стоял?

— Так декан и стоял, — целительница со стоном перевернулась на спину. — Лично всё проверил и обругал. Ладно, хоть шёпотом, а не на всю столовую, а потом ещё в кабинете прочитал любимую нотацию из серии 'ваше призвание — облегчать муки страждущим'. Зато зачёт по обезболиванию уже есть.

Врала, но что делать — Тарасса предупреждала, что бывают моменты, когда самые лучшие друзья оказываются куда хуже врагов. Чем меньше народу знает о некоторых скрываемых особенностях, тем лучше.

Алсия немного потопталась около постели, задумчиво поглядывая на распростёртую соседку. Потом нерешительно двинулась в сторону своих полок, на которых стройными рядами выстроились разноцветные пузырьки.

— Перерасход сил, — еле слышно пробурчала она. — Чего б тебе споить-то?

— Ой, да приду в себя, — слабо отмахнулась Кирсана. — Можно подумать в первый раз? Меня учительница на выучке так гоняла, что пластом валялась, не в силах ни руки, ни ноги поднять.

— М-м-м... — донеслось от полок, с которых посыпались зелья, поскольку алхимичка неудачно задела те, что стояли впереди. — На тебе тоник, а то хоть в морге и тихо, но отчёт придётся завтра сдавать. Ваш магистр ждать не любит, нотации читать мастер и нервы трепать тоже.

И она, быстренько накапав зелья из зелёного пузырька, протянула чашку Кире.

— Гадость, — поморщилась целительница, — но кисленькая, хорошо пошла. Это да, магистр Вервиан — то ещё проклятие факультета. На его уроки даже старшекурсники ходят с похоронными физиономиями. Хотя, ваш куратор мэтр Наушвар ничуть не лучше.

Зайритан Наушвар вёл у лекарей занятия по лечебным снадобьям и травам, поэтому сравнить можно было на собственной шкуре и по собственному опыту. Не прощал ни малейшей промашки, что вполне объяснимо, не терпел разгильдяйства и неаккуратного отношения к предмету.

— Двенадцать часов гарантирую, — Алсия гордо покрутила в пальцах пузырёк и убрала его подальше. — Это семейное изобретение, так что повторить не пытайся.

— А что случится через полсуток? — поинтересовалась Кира.

Вот как-то неудачно совпало — и сумасшедшая нагрузка на физподготовке, после которой начинало казаться, что их готовят в армию, и незапланированное лечение. С просчётом по мастерству девушка была согласна, сама не рассчитала — сама и получила.

— Может качать, руки затрясутся, но тебе не оперировать, — алхимичка уселась за свой стол, вытаскивая тетради. Учёбу и повторение уроков никто пока не отменял. — В худшем случае начнёт кружиться голова. Главное, стараться держаться поближе к стенам и подальше от окон, чтобы не выпасть.

Окон в морге не предвиделось, точнее, они там были, но узкими щелями под самым потолком. А основную долю света давали магические лампы, работающие от источника-кристалла, который раз в месяц перезаряжала кафедра артефактников.

— Главное, дежурство отстоять, — пробурчала целительница, с тоской понимая, что её может накрыть вторично — заданием для морга дали наложение сканирующих заклинаний для определения причины смерти. И сдача соответствующего отчёта с указанием трупа, его пола, расовой принадлежности и прочих сведений, по которым проверялось выполнение, — и до утра продержаться.

До вечера она честно листала то учебник, то конспект, пытаясь освежить в памяти нужные плетения. Негоже зависнуть над мёртвым телом с учебником в одной руке и тетрадкой в другой.

* * *

Маленькая стрелка на часах ползла к десяти. Кира покосилась в их сторону, с сожалением отложила учебник и с ещё большим сожалением глянула на постель. Оставалась призрачная надежда урвать пару часов где-нибудь в уголке морга.

Мёртвых она не боялась, у Тарассы приходилось не только лечить, но и помогать обмывать и одевать усопших, закрывать глаза отошедшим в иной мир.

Да и старая лекарка частенько повторяла, что куда больше следует бояться живых, а на поднявшихся покойников всегда найдётся управа.

Собрав нужные книги стопкой и положив сверху пару тетрадей, девушка с опаской потянулась. Семейное зелье и впрямь действовало, хотя побочным действием у подобных тоников всегда был неприятный откат.

Соседка уже убежала на своё дежурство, которое и впрямь оказалось в городской лечебнице, в которую уже свезли обгоревших и надышавшихся дымом при пожаре. Противовоспалительные и противоожоговые мази требовались в большом количестве.

— Привет, красотка!

На плечо Кирсаны опустилась чья-то тяжелая рука, и от неожиданного хлопка она едва не выронила свой груз. Шедшая мимо группа некромантов весело загоготала.

— Если я — красотка, то ты — принц на белом... э-э-э, — целительница запнулась, разыскивая глазами отличительный знак факультета. Она училась первый год и далеко не всех успела запомнить в лицо. — Ты — принц в белых тапках из гроба.

Выровнялась, прижала подбородком разлетающиеся учебники и неторопливо побрела дальше.

— К дружку на свидание? — не унимался парень.

— И не к одному, — согласилась Кира, даже и не подумав остановиться или оглянуться.

Некроманты пошептались и выдали следующее:

— Иди-или, мы скоро тоже пожалуем, свечку подержим или дружка поставим...

Спохабничали, развеселив сами себя, но девушка скептически пожала плечами. Не лучшая компания на ночь, репетирующая очередной подъём трупов и попытку их разговорить. Радовало, что студенты этого факультета на отработках и практике появлялись строго после полуночи, а значит у неё ещё было время, чтобы потренироваться самой.

После появления некромантов самым лучшим выходом являлось либо бегство, либо укромный уголок.

Чуть не зацепившись за порог, Кирсана всё-таки умудрилась удержаться на ногах, но в основной зал морга влетела с ускорением. Не останавливаясь, пробежала мимо столов, на которые уже были свалены тела.

Пожар и впрямь случился серьёзным, поскольку от трупов несло свежей ощутимой гарью.

Сгрузив на тумбочку, стоящую в углу зала, учебники, девушка подняла поближе к глазам листок с заданием и с удивлением уставилась на чёткие ровные строчки — 'тела раздеть, вымыть, провести первичную диагностику'.

Э-э-э, раздеть. Это стояло первым пунктом. Пересчитав количество мертвецов, студентка приуныла. Получалось многовато, и сон отодвигался на неопределённое время. А ещё через пару часов обещались появиться с визитом некроманты...

Хорошо хоть одежды на телах оставалось не так много, полуобгоревшие лохмотья в расчёт не шли, а полностью одетых насчитывалось всего три или четыре. Вот с последних Кира и решила начать.

Итак — подготовить пару тазов с тёплой водой, чтобы не мёрзли руки, лоскуты ветоши, тёмно-коричневое мыло, сваренное с добавлением чабреца и шалфея. Мы ло на самый крайний случай, если гарь не будет отмываться.

Первой на столе с краю лежала молодая женщина в цветастом платье с большим вырезом, украшенным тремя рядами рюшей. Судя по количеству косметики, размазавшейся около глаз и рта, это была работница одного из публичных домов.

Первым делом целителей учили проверять пульс и дыхание, запуская особую сеть. Мало ли, вдруг кто-то в глубоком обмороке, или в летаргическом сне, а его возьмут и закопают? Или отправят в качестве подопытного материала для лекарей, боевиков или некромантов?

Плетение, похожее на рыбью чешую, плотно ложилось на голову и грудь проверяемого и определённым образом меняло цвет, в случае, если предполагаемый труп всё же оказывался жив. В этот раз бледно-серый узор не шелохнулся.

Неплохо, значит, можно было не мудрствуя лукаво просто срезать платье, а не маяться с выниманием из рукавов негнущихся рук. Вжикнули ножницы, разрезая лёгкую ткань.

Вытащив испорченную одёжку из-под мёртвой, Кирсана бросила её в здоровенную корзину, а сама начала обмывать голову.

— Можешь одновременно запустить заклинание на определение причины смерти, чтобы не терять времени...

От шелестящего голоса за спиной девушка вздрогнула, буквально подпрыгнула на месте, чуть не свалив таз, и повернулась. Между стеллажами, прислонившись к стене, стоял призрак. Полупрозрачный балахон с капюшоном, длинные светлые волосы прижаты на лбу узким плетеным ремешком.

— П-простите, — запинаясь, пробормотала студентка.

— Можешь не извиняться, — разрешил странный обитатель морга. Хотя чего удивляться, в таком старом здании, скорее всего, болталось несколько неупокоенных духов.

Он отошёл от стены, именно отошёл, а не отплыл — Кира была готова поклясться, что слышала звук шагов. Подходить ближе не торопился, легко скользил между столами, приглядываясь и чего-то бурча.

— Ой, — целительница сообразила, почему не завизжала и не убежала в первый же момент встречи. Лицо призрака было знакомо по портретам, висящим внизу в огромном вестибюле, — простите, я вас не узнала, магистр Лаундрэ.

— Приятно слышать, что меня ещё можно узнать, — усмехнулся полупрозрачный мужчина. — Твоя ошибка перерасхода энергии в том, что ты выплёскиваешь целую лужу энергии, а потом пытаешься её видоизменить в сеть диагностики, обезболивания или лечения. Сети нужно готовить заранее, подвешивая на якоря, именно для этого служат браслеты с бусинами.

— Первый раз об этом слышу, — девушка поменяла место и теперь занималась мытьём, стоя лицом к гостю, благо размеры каменного стола это позволяли.

— Используется несколько видов дерева, чью текстуру ты можешь определить наощупь, но проще ставить крохотные рунные надписи или другие обозначения, которые облегчают узнавание заклинания, висящего на крючке. Одно касание якоря, слово запуска и в твоём распоряжении готовая диагностическая сеть.

— Меня такому не учили, — Кира сполоснула руки во втором тазу и перешла к следующему трупу.

На губах призрака заиграла хитрая ухмылка.

В этот раз диагностическое плетение не желало ложиться ровно, то и дело, сползая то с одного плеча, то с другого.

— Отчего может возникнуть такой эффект? — вот чего-чего, а бывшие магистры-преподаватели были неисправимы даже после смерти. Желание учить и наставлять сохранялось и у бестелесных призраков.

— Неверное распределение центра силы, слишком тяжёлые края узора, — начала по памяти перечислять целительница. Ещё одна попытка тоже не удалась.

— Сползает сеть, труп свежий, без заразы и видимых кожных повреждений. Что делать? — мэтр Биртанис дожимал студентку, которую его попросили посмотреть по старой дружбе.

— Прощупать пульс вручную, — девушка наклонилась, прикладывая пальцы к шее.

И в этот момент мертвяк шевельнулся.

— Ай! — целительница отскочила от стола.

— Что за демоны? — пробормотал внезапно оживший труп, с кряхтеньем усаживаясь на столе и сжимая руками голову. — Какая тварь била меня по голове?

— Ран на голове нет, — автоматически отчеканила девчонка, впрочем, не торопясь приближаться. — Никто вас не бил и сами не ударялись. Наверное, надышались дымом и потеряли сознание.

— Как не везёт-то? — удивился мужчина, потихоньку слезая со стола. Огляделся, поморщился. — Четвёртый раз в морге. Скоро начну считать это дивное место за дом.

Призрак молчал, прислонившись к стене и сложив руки на груди.

— Э-э-э, ну если вы живы, — Кира отодвинулась на всякий случай в сторону, — то прошу на выход. Не мешайте упокоенным спокойно спать...

Мужчина сделал было несколько неуверенных шагов к двери, но оттуда донёсся шум, и он неожиданно шустро метнулся обратно к столу и занял прежнее место. Никак, некроманты не пожелали ждать полуночи, а решили заняться делом по принципу 'раньше начнёшь — раньше спать получится'.

— Сейчас развлекаться начнёт, — тихо заметил полупрозрачный магистр. — Уже не в первый раз, неужели в лицо не запомнили?

Он отошёл в угол и практически повторил прежнюю позу, собираясь переждать внеплановый урок.

Студенты ввалились шумно, будто в таверну, не обращая внимания на мертвяков. Вслед за ними вошёл преподаватель тёмных искусств, магистр Харр-Энг с поджатыми губами и недовольным выражением лица.

— Ну-с, господа недоросли, которые умом не выросли, покрасовались нынче в столовой? Судя по остаточной магии вы, второкурсники-недоделки, использовали только что пройденный материал, то есть два вида 'Паутины-душителя' и 'Хвост краба'.

— Фарзис, — студент подскочил на месте от резкого отклика, — правила броска первого заклинания.

— А почему я? — удивился парень, оглядываясь на ту же самую группу, что была в столовой. — Там все кидались.

— Хотите неуд? — с ледяной вежливостью поинтересовался магистр.

— Н-нет, — замялся студент, как раз именно тот, с лечения которого и начала Кира. — 'Паутина-душитель' бросается кистью, имеет форму кляксы.

— Чудесно, — восхитился Харр-Энг. — А какое заклинание нанесло тебе рваную рану на бедре? Да-да, то самое, которое чуть не оставило без ноги, поскольку начало разъедать кожу и мышцы?

— 'Хвост краба', — выдохнул Фарзис. — Тёмное плетение поражающего действия, предназначено для нанесения повреждения противнику. Как правило, целью выбираются руки и ноги.

— То есть, ты кинул его и не озаботился отменой?

— Я его не кидал, — парень даже замотал головой. — Я, как раз, 'Паутину' швырнул и целился точно в горло. Чьё-то чужое срикошетило.

Преподаватель скользнул взглядом по залу, поднял брови, увидев притаившуюся около шкафа целительницу, потом внимательно осмотрел столы и непонятно усмехнулся. Призрака не заметил — не то не хватало дара, не то странный полупрозрачный магистр и впрямь не потерял силы после смерти и неплохо затаился, не то решил не обращать на него внимания.

— Вот лежит некто, — Харр-Энг ткнул на ближайший стол. — Это трупарня, стало быть лишних повреждений нанести не можете и претензий к вам предъявить некому. Сегодня вы отличились с рикошетом, швырнули заклинания, не думая о последствиях. Предлагаю потренироваться на опытном образце — бейте сюда, — он указал не внешнюю сторону голени лежащего, — либо сюда.

Точно такой же жест показал на предплечье.

'Труп' нервно дёрнулся, но второкурсники-некроманты не страдали повышенной внимательностью.

— Что пробовать? — хмуро переспросил будущий маг.

Преподаватель тёмных искусств возвёл глаза к потолку, пожевал губами. Всё-таки тупость студентов временами жутко раздражала.

— Каким заклинанием поражаются конечности? — тихо, но угрожающе переспросил он. — Или я указал на что-то другое?

— 'Хвост краба' — боевое заклинание... — парень осёкся, видя, что магистр начинает свирепеть.

Дальше он не раздумывал, наскоро сплёл формулу и швырнул её в указанное место.

Поразить не получилось, плетение отскочило в сторону, угодив во второкурсника, занявшего место около двери.

Тот мешком осел на пол, завывая в голос и прижимая к груди повреждённую руку.

— Действие! — рявкнул Харр-Энг. — Какое действие следует применить?

— Так тут целительница, пусть лечит, — неуверенно загалдели студенты.

— Отмену!

Магистр был вне себя — эти недоумки только что повторили дневную ошибку. Лёгкий жест развеял поражающее заклинание и парень попытался встать, продолжая морщиться.

— Марш в лечебницу, остальные на полигон, тренируетесь всю ночь уворачиваться от собственных проклятий.

Выметались некроманты быстро, даже очень, разъярённый преподаватель одним своим видом придал неплохое ускорение.

Когда зал морга опустел, он подошёл к столу и похлопал 'труп' по плечу.

— Уже в третий или четвёртый раз попадаешься, да сколько же можно? А, Гоурхан?

Мужчина приподнялся, сел, на всякий случай пощупал предплечье и голень.

— Ты нарочно указал им место, где у меня спрятаны дополнительные ножи? — хмуро переспросил он, потихоньку сползая на пол. Правда, в этот раз на ноги встал твёрдо.

— Они засыпались на рикошете, с перепугу позабыли заклинание отмены, и всё это по второму кругу. И я на самом деле нарочно указал на место вторых ножен, поскольку знаю, что сталь твоих клинков зачарована и отбивает подобные плетения. Ну не в зеркало же им целиться? А тут... труп... и всё такое.

Гоурхан, кряхтя, присел пару раз, отвечать не стал, а повернулся к целительнице:

— От головы что-нибудь есть? Болит, зар-раза.

— Только пила, — Кира помотала головой. — А... подожди.

Помимо книг и тетрадей она прихватила несколько пузырьков собственноручно приготовленных настоев. Тарасса наставляла, что часть лекарств нужно носить с собой всегда — идёшь ли в лавку или на огород.

— Вот, — студентка зашевелила губами, отсчитывая капли, — лёгкое обезболивающее. Должно помочь.

И протянула бывшему 'мертвяку' небольшую стопку с зельем. Гоурхан недоверчиво принюхался к предложенному лекарству, потом одобрительно хмыкнул.

— Неплохо для первокурсницы.

Девушка пожала плечами, снова подхватила нож, ведро с водой и отправилась выполнять дальше своё задание. Некроманты или как, а спросят с неё.

Увлеклась и не заметила, как мужчина ушёл, а призрак и вовсе перестал подавать признаки жизни, пусть и в таком полупрозрачном состоянии. Так и стоял возле шкафа, опёршись на него плечом, и наблюдал.

После третьего трупа Кирсана приноровилась и диагностическую сеть накидывала почти без труда, да и повреждения оказались сходными — задохнулись от дыма или погибли от боли, получив большие и глубокие ожоги.

Поспать так и не удалось, едва закончила к утру, но на ногах пока держалась — то средство, которая дала подруга, действовало безотказно. Лишь только небо начало светлеть, Кира собрала тряпки и вёдра, оставила на столе морга листок с диагностикой, на котором поставила свою подпись и курс, подхватила книги и двинулась к двери.

Она не успела выйти, буквально на пороге столкнувшись с черноволосым артефактником. Как раз с тем, что так удачно отбивался в столовой от кучки второкурсников. Таш явно не ожидал, что в морге в столь ранний час окажутся посетители и чуть не сбил её с ног.

— Да аккуратнее же! — возмутилась Кира.

— Извини, — буркнул парень и лицо его тут же исказилось гримасой ненависти.

Это девушка никак не ожидала. Ну, столкнулись — чего такого? Она даже на ногу ему не наступила! Отпрянув в сторону и ударившись плечом об косяк, студентка тихо прошипела что-то нецензурное и понеслась по коридору.

— Зачем напугал девчонку? — призрак магистра отклеился от шкафа и двинулся навстречу раннему посетителю.

— Так она же... — Ташварт буквально задохнулся от ярости.

— Сын охотника, матёрого охотника, который полжизни положил, гоняясь за такими, как она...

Магистр Лаундрэ прошёлся мимо артефактника, мимоходом задел плечом, а заодно удовлетворённо заметил, что парень поморщился от этого незатейливого толчка.

— Он всю жизнь гонялся за тёмными, — выдавил из себя Таш.

— И поэтому отправил тебя в отдел защиты? — невинно поинтересовался призрак, придвинул к столу табурет, с удобством на нём расположился, показывая, что некоторые особо сильные маги могут и в посмертии сохранять полную материальность. Если захотят, конечно.

— Я защищал невиновных! — вспылил студент. Здесь, с глазу на глаз, он позволил себе сбросить маску равнодушия и дал волю эмоциям. — Не все тёмные были виновны в тех преступлениях, которые на них навешивал отдел расследования и наказания. Она — будущий убийца, все из её рода рано или поздно ими становятся.

— А в чём был виновен ты, когда тебя приговорили к пыткам и смерти? — Лаундрэ чиркнул пальцами по столу, поморщился, обнаружив грязь. — Какие преступления ты совершил, кроме того, что не дал уничтожить тёмных контрабандистов, которые перевозили редкие артефакты?

Ташварт резко выдохнул и замотал головой, стараясь вытряхнуть из неё жуткие воспоминания десятилетней давности. Он и впрямь закончил отделение магов-защитников, опирающихся на знание права и умеющих проводить собственные расследования. Неловкий, неуклюжий, тогда на нём была маска Пьеттро Латтро. Лучший переговорщик-выпускник, не дающий спуску магам-дознавателям, которые в большинстве своём пришли из инквизиции. Разговаривал, почти мгновенно располагая к себе и умея вызывать на откровенность, выискивал малейшие детали, на которые упорно не желали обращать внимание следаки.

Ещё бы, им платили за обнаружение 'особо опасных преступников', которыми по умолчанию являлись все, кто имел в жилах хоть толику тёмной крови. Не особо осторожничали и не церемонились, временами просто назначая виноватых по одним, лишь им, известным причинам.

— Твой отец тоже старался в своё время, старался не за страх, а за совесть, но был справедлив, и именно поэтому решил дать тебе возможность увидеть другую сторону.

— Он отправил меня тайно, никогда не говорил, что у него есть сын.

Молчать об этом не имело смысла, явно призрак знал намного больше. Интересно откуда? Или у некоторых отдельных магов есть собственные источники информации?

— Не ломай голову, — Лаундрэ слегка помахал ладонью. — Мои знания — лишь мои и ни с кем я ими делиться не собираюсь. Кстати, неужели тебе за пять лет так и не пришло в голову, почему ты меня видишь, а маститый преподаватель тёмных искусств, с лёгкостью развеивающий залётных привидений, нет?

Ташварт невесело усмехнулся — задавался этим вопросом, чего скрывать, скорее по привычке анализировать и докапываться до сути.

— Вариантов несколько, — он тоже прошёл и занял второй табурет. — Я — тёмный метаморф и, да, сын своего отца. Это раз. Призрак, который может быть прозрачным и материальным, проходящим сквозь стены и берущим в руки инструмент, уже не обычен по своей природе. Именно поэтому его и не видит мэтр Харр-Энг. Ну, или вы просто не хотите, чтобы вас видели.

— Браво! — негромко воскликнул магистр и слегка поаплодировал. Негромко, чтобы не привлекать хлопками интерес к залу морга. — Ты — сын своего отца, это основная причина, вторая — я и в самом деле в состоянии показываться избирательно. Хотя, м-да, в живом состоянии целительствовал...

Он сокрушённо вздохнул, прислушался к звукам, доносящимся из коридоров и с улицы. Желающих в столь ранний час пообщаться с трупами пока не нашлось.

— Итак, вернусь к девочке, — Лаундрэ уже принял для себя решение и не собирался от него отступать. — Она — чистокровная представительница своего рода. От и до! Невозможно, правда? Возможно, если вспомнить, кем они были изначально. Ты безошибочно чувствуешь проклятую кровь, но задавался ли наследник Сатша Рауржа, откуда у него такая способность?

— В моём отце смешалось много всякой крови, — нахмурился Таш. — Это привело и к долголетию, и к потрясающему чутью, и к хорошей выживаемости. Плюс мать — тёмная метаморфа, которая добавила некоторых особенностей к моему организму.

— Смеска плюс морфа, дадут в лучшем случае полукровку, а ты с лёгкостью меняешь маски и обличья, через которые не в состоянии пробиться даже представитель такой же расы, — парировал старый целитель. — Как-то не особо вяжется по генетической линии...

Не вязалось, верно. Особенности каждой расы и их способности к магии Ташварт заучивал упорно, как и некоторые свойства крови, которые различались даже внутри тёмных семей или целых кланов. Да и нагляделся за время работы защитником, пусть и недолгое, на самые разные и непредсказуемые варианты и сочетания генов, сливающихся в одно целое.

— Не знаю, не задавался таким вопросом.

Парень резко отодвинул кувшин с водой, отчего тот стукнулся о стену.

— Зря, — голос Лаундрэ поскучнел, словно он собирался прочитать давно известную лекцию, навязшую в зубах. И впрямь, только передохнул и начал рассказывать хорошо поставленным преподавательским голосом. — Твой прадед был одним из подопытных кроликов в проклятом роду, одним из последних и умудрился пережить многочисленные трансформации. Ребёнком лет, эдак, четырнадцати от роду умудрился сбежать как раз перед тем, как лаборатория была уничтожена.

— Ты говоришь об островной цитадели?

История и впрямь обещала быть интересной, потому как о своих предков Ташварт ничего не слышал. Никто не рассказывал: ни мать, происходившая из семьи резчика по дереву, ни отец, о существовании которого он сам узнал только будучи подростком.

— Цитадель — главный, основной оплот, с множеством подземных ходов, залов и потайных мест. Но... нет, не о ней. Лаборатории были разбросаны по семи материкам. И здесь дело не только в учениках или последователях. Это очень многочисленный род, насчитывающий более двадцати дочерей и сыновей и восьмидесяти шести внуков. Не говоря уж о полукровках и квартеронах, которые более-менее удачно научились скрываться от преследования.

Артефактник представил и облился холодным потом. Получалось, что через несколько поколений, представители сумеречного рода могли оставить такое множество потомков, которое не поддавалось счёту.

— И что мой прадед?

— Твой прадед удачно скрылся в семье бродячих артистов, где довёл до совершенства чувство равновесия, поскольку выступал как канатоходец. Через десять лет женился на хорошенькой дочери лавочника, лучшей вышивальщице в округе, и осел на месте, работая в лавке тестя. Твоя бабка, а в той семье родилось шесть девочек, вышла замуж за столяра из того же округа. Вот оттуда у тебя способности к плетениям и видениям узоров, а заодно и к работе по дереву. Твой отец был не в восторге от перспективы продолжать ремесло родителей и в возрасте четырнадцати лет поступил в магическую школу на отделение боевиков и охотников. В его крови плескалось множество всяких других, не определяемых обычной диагностикой, но дар узнавать ген тех, кто фактически создал его предка, оказался кстати. Двадцать лет он охотился на потомков проклятого рода, слыл безжалостным и суровым, пока до него не дошла очевидная истина.

— Потомки были ремесленниками и вовсе не собирались становиться убийцами или наёмниками...

Таш мрачнел с каждой произносимой магистром фразой. В голове стучало, словно некто спешно решил заколотить его гроб.

— Не все, — 'утешил' его Лаундрэ. — Хотя, признаю, что и магические способности проявлялись не у всех, оставаясь в нераскрытом или спящем состоянии. Но кто-то и впрямь связал свою жизнь с убийствами, но разве каждый разбойник, взявший в руки нож, относился к этой семье? Или представители инквизиции, устраивавшие охоту на заклинателей и гадалок, произошли из этого рода? Откуда взялась у них сумасшедшая, практически фанатичная страсть к насилию и уничтожению? Фанатики могут появиться в любых семьях.

Это было верно, будучи защитником, Ташварт не один раз убеждался, что инквизиция, ныне называемая отделом дознания и наказания, по большей части отлавливала представителей тёмной крови, руководствуясь обычной ненавистью. Или...?

— Так из девочки вырастет убийца? Вроде худа, мышц ей не набрать, на воина или наёмницу не потянет.

Теперь он готов был анализировать и делать выводы, слепая ярость, проснувшаяся от столкновения в коридоре, сменилась холодной рассудительностью.

— Проклятый род занимался исследованиями в области генетической и теоретической магии. Если честно, они были крайне слабыми воинами. Единственно, что изменило раскладку сил, а иначе бы их попросту перебили, это собственные внутренние изменения. Оборотни, демоны, ящеры — чью только кровь они не использовали? А насчёт того, кто из неё вырастет — сложно сказать, иногда убивают, защищаясь. Тебе это знакомо...

То, о чём никто не знал! Магистр сейчас сказал то, о чём знал только он сам. Откуда? Или...

— Потомки проклятого рода имели способность к менталистике? — он тоже умел читать, но только эмоции или отслеживать едва различимые движения глазных яблок, указывающие на правду, ложь, или выдумку.

— Если исходить из того, что развеять меня никто не может... — магистр на мгновение заколебался. — Мыслемагия — скорее, вот это редчайшее направление целительства. Да-да, Л'Эста были гениальными целителями и алхимиками, уникальными теоретиками. Некромантия, как искусство управления мёртвой материей, тоже берёт корни оттуда же. Только целитель понимает процессы, происходящие в теле живом или после смерти.

— Ты тоже из этого рода! — воскликнул Таш. — Именно поэтому и обладаешь способностью, несовместимой с призрачным посмертием. Глава целительского факультета, гениальный маг... ты тоже из этого рода и именно поэтому столько знаний о своих предках и их потомках.

— Молодец! Хвалю! Прошло всего пять лет, и ты научился думать, — съехидничал Лаундрэ. — Да, я из этого рода и буду охранять и учить девочку, которая тоже из этого рода. И она станет сильнее меня, поскольку случилось так, что оба её родителя из этого рода. И сила крови вытеснила остальные примеси, объединившись в единое целое, поэтому она чистокровный представитель семьи Л'Эста. И когда тёмный дар начнёт просыпаться, ей нужен тот, кто поможет с ним справиться.

— Предлагаешь её не трогать?

Собственно, парень уже остыл и не собирался устраивать охоту на беззащитную целительницу.

— Предлагаю выполнить то, ради чего ты торчишь пять лет в этом городе. Присмотрись, а если она и впрямь окажется уникальным специалистом, то отправь её в Аэзхенвалл. Тот город выдерживал и не таких уникумов.

Лаундрэ торжествовал, чистое убеждение, подкреплённое фактами, срабатывало не однажды, и этот случай — не исключение. Если лучший артефактник академии встанет на защиту девушки, то у неё появляется реальный шанс закончить обучение или хотя бы пройти его большую часть. А в Аэзхенвалле её никто не достанет, туда не дотягивались загребущие руки инквизиторов.

Ташварт поднялся с табурета, обо всём услышанном стоило подумать как следует. Он почти уже ушёл, но в самых дверях не выдержал и снова повернулся к магистру.

— Если представители проклятого рода были настолько уникальными специалистами, то почему они не заручились поддержкой короны?

— Всё очень просто, — старый целитель еле заметно усмехнулся. — Л'Эста не собирались никому подчиняться и выполнять чужие прихоти, а любые правящие круги не терпят тех, кто ими не контролируется. К тому же столь сильные маги несли определённую угрозу короне и инквизиции, которая всегда относилась к правящим кругам и делала то, что хотела, маскируя свои намерения под защиту населения от 'исчадий тьмы'. Какому инквизитору понравится менталист, который в мгновение ока перешарит уголки его памяти и вытащит на свет множество неблаговидных поступков? Специалист, от умения которого не существует блоков и прикрытия?

О, да! Инквизиция и впрямь не терпела неугодных и инакомыслящих, а ещё мешающих осуществлять собственные планы. И переименование из 'Светлейшая инквизиция милостью богов' в 'Отдел дознания и наказания Департамента магического контроля' не изменило внутренней сути старейшей организации.

Ташварт неторопливо продолжил путь к столовой, стоило позавтракать и поразмыслить. Но думать о темноволосой студентке не получалось, мысли всё время возвращались к тому, что так хотелось забыть, что снова всплыло в памяти.

В первую очередь вспомнилась леди Маринелла Сартаноро, эта роскошная стерва, выросшая в семье мелкого чиновника и дослужившаяся до пожалованного титула. А ещё её состояние, которое преумножалось год от года, как и у других работников того же отдела. Неужели складывали копеечку к копеечке от непосильного труда? Сомнительно. Скорее, грабили, прикрываясь благими светлейшими намерениями.

Только одна история — именно его история, когда он оправдал подряд нескольких контрабандистов, кормящих свои семьи за счёт доставки редких камней для артефактов. Не мастеров, изготавливающих эти волшебные изделия, а именно тех, кто умело доставал и доставлял требуемое.

Тогда его сдал собственный отдел защиты, уступив напору прославленной менталистки, которая умело играла не только словами, но и чужими мыслями и воспоминаниями. Не просто играла, не стеснялась шантажировать.

И его сдали свои же, закрыв глаза на то, что лучший переговорщик угодил в пыточный застенок. Наверное, и потом старались не вспоминать, что он был казнён в этом застенке. Без свидетелей, если не считать нескольких магов из группы этой самой леди. Профессиональные палачи, не иначе.

Он мешал им, наверное, мешал даже своим, понял это позже, на корабле, отплывающем в Шеризонд. Кому нужен работник так яро стоящий за справедливость и не умеющий закрывать глаза на мелкие нарушения в виде мзды в карманы и тех, и других? То есть, и следователей, и защитников, которые тоже не были бедными.

Навстречу стали попадаться проснувшиеся студенты и Таш тряхнул головой, чтобы немного отвлечься от тягостных воспоминаний и вернуться в реальность.

* * *

— И-эх! — Кира села на постели, буквально подскочив от визжащего звука звонка, который использовали как побудку для любящих проспать студентов. — Ну, хоть пару часов ухом придавила, и то отлично.

Из душевой доносилось приглушённое мурлыканье, Алсия пыталась проснуться при помощи бульварных песенок, которые совершенно нечаянно подслушала вчера под дверями закрытой аудитории.

— Да здравствует народное творчество! — алхимичка излучала жизнерадостность, улыбнувшись во весь рот. — Поистине эти теоретики что-то да значат.

— С чего такие выводы? — Кирсана аккуратно потянулась, с тоской бросая взгляд на подушку. Ещё пара-тройка часов под одеялом точно стала бы счастьем.

— Они заложили в слезливый романсик о несчастной брошенной девице тонизирующее заклинание. Вчера два часа сидела под дверями. Съёжившись и скукожившись, но записала полностью, а заодно и выучила. Экс-с-спериментаторы!

Последнее слово прозвучало с явным восхищением и толикой зависти. Маги-теоретики, которых в академии насчитывались единицы, частенько выдавали на-гора оригинальные, а главное полезные открытия. Диагностическое плетение для определения причины смерти тоже было их творчеством, неожиданно созданным из-за занозы, посаженной на очень неудобное место. Ну вот такой вдохновляющий момент!

— Давай, — и в руки Кире полетел изрядно мятый листок.

После четвёртого повторения, лишь только удалось поймать ритм песнопения, и впрямь стало лучше, хотя голова продолжала оставаться, пусть и отдалённо, туманной.

— Не забыть бы, — пробурчала Кирсана, возвращая записку соседке.

Та уже вовсю заплетала волосы потуже — преподаватель алхимии и лечебных снадобий не терпел малейшей распущенности.

— Сейчас завтрак, потом дивная контрольная работа по сонным зельям, — на кровать полетели тетрадки с записями, а также крошечные листочки-шпаргалки.

Пусть магистр Зайритан Наушвар обладал помимо дивного нюха еще и потрясающей внимательностью, но временами уходил в какие-то свои раздумья и не обращал внимания на списывание. Правда, если обращал, то давал ещё пару билетов, сажал прямо перед собой и дотошно придирался к каждому ингредиенту, выспрашивая его свойства и особенности.

— С подопытными кроликами или без них? — невинно переспросила Кира, в свою очередь выныривая из душевой и торопливо закручивая в узел волосы.

— Сначала теория, а потом практика в тюрьме, — алхимичка поморщилась. — По договору с городской стражей воры-грабители-разбойники поступают в наше полное распоряжение. Если честно, то это жутко — ведь невозможно угадать, что нахимичат в лабораториях студенты-недоучки. И не пить нельзя — сразу под плети отправляют. Наказание то ещё...

Преступность в городе вовсе не цвела пышным цветом и воры-грабители-убийцы и впрямь побаивались тюрьмы. Если раньше они чувствовали себя там как дома, ну разве что кормят похуже, но за звонкую монету, извлекаемую из подошвы, каблука или пояса можно было раздобыть что угодно. Почти, что угодно.

Но!

Начальник тюрьмы гаденько усмехнулся, когда на городском празднике один из подручных воровского короля мастерски срезал у него кошелёк и во всеуслышание зачитал новый приказ. Новый, потому как подобное не практиковалось ни в одном городе, даже столица обращалась со своими преступниками куда мягче — пытки или мгновенная смерть. Даже костёр не растягивался так надолго.

Суть его состояла в следующем — все виновные, отбывающие наказание в стенах мрачной крепости, стоящей на отшибе и, словно в насмешку, окружённой грядками с весёленькими цветочками, отныне помимо заключения обязаны были служить подопытными кроликами для студентов магической академии. Белыми мышками для алхимиков, артефактников, аптекарей и целителей. Вроде бы такие мирные специальности, направленные на защиту здоровья и благополучия горожан и прочих жителей государства и, одновременно, сумасшедшее опасные, поскольку преступники дураками не являлись и прекрасно понимали, чем грозит встреча с недоучками.

В общем, или пожизненное заключение в каменном мешке, размером метр на два, или десять лет в качестве жертв для студентов. Впрочем, яды и противоядия проверяли только на тех, кто был приговорён к смерти, а остальное можно было попытаться пережить. Переживших подобное наказание насчитывалось немало, но возвращаться в тюрьму и снова видеть сосредоточенные лица учащихся, пытающихся точно отмерить некое неизвестное лекарство, или целительствующих всякие раны и прочие болячки, вплоть до неприличных, никто не желал. Либо возвращались к праведной, отчасти, жизни, либо совершенствовались в преступном ремесле, заставляя совершенствоваться и соответствующие службы городской стражи, ведающие следствием и дознанием.

Мэрия его поддержала, утвердив поправку к Закону, и в городе воцарился относительный порядок.

Тем не менее, поджоги, драки с поножовщиной или без неё, особенно в тавернах по пьяни, всё же случались. Пострадавшие поступали в распоряжение дежурных целителей в городской лечебнице, если были не в состоянии добраться до дома.

Временами на ярмарках приворовывали карманники, но тут стоило держать ухо востро, а руку на кошеле. Сам виноват, если не следишь за своим добром. Но редко... редко.

— И много у вас подопытных? — настала очередь морщиться будущей целительнице.

Через пару месяцев и до неё дойдёт очередь дежурств в городской тюрьме.

Но, одно дело лечить стражников, приболевших по случаю, и совсем другое — неизвестный и опасный сброд, как частенько называли заключённых добропорядочные горожане.

— С пару десятков, — пожала плечами Алсия. — Не считала. Привели и привели, и ладно. Я даже их лица не запоминаю.

Кира невольно поёжилась, представив, как этот незапомнившийся тип встречает в тихом месте незадачливого алхимика-экспериментатора, припирает его далеко не к тёплой стенке и отводит душеньку... Бр-р-р...

— Ох, у нас сегодня кожные болезни и неприятные раны, — целительница поморщилась, припоминая, как приходилось лечить детскую золотуху и гнойные язвы в посёлке. — Чувствую, что нанюхаемся всякой дряни, уже раздумываю — стоит идти на завтрак или и так сойдёт до обеда?

Ташварт пришёл в столовую одним из первых и сейчас мрачно разглядывал тарелку. Из головы не шёл разговор с призрачным магистром. Пять лет назад ему удалось обнаружить старого Биртаниса, практически сразу после поступления в академию, но вопросом, почему он его видит, а остальные — нет, не задавался. Списал на то, что бывший глава целительского факультета стоял у истоков основания этого учебного заведения. Мало ли, чем в те времена владели маги, по большей части знатоки старой рунной школы?

Ненависть к проклятому роду буквально кипела в крови наследника тёмного охотника. А, нет, тёмным Сатша Рауржа никто не считал, проверка за проверкой показывали обратное, именно поэтому ему и предложили место в следственном отделе.

Метаморф не удивился, что потомок Л'Эста решил помочь первокурснице. Проклятый род славился семейной поддержкой, об этом ему рассказывал отец. Мимоходом, по крупицам выдавал самые разные сведения, одновременно уча собирать и анализировать информацию. Д

евчонка и впрямь была не виновата, что родилась с таким даром, в этом Биртанис был прав. И не только в этом. Работа требовала найти хороших специалистов в любых магических искусствах и уговорить их переехать в Аэзхенвалл, город всегда собирал лучших и давал им защиту. И в том, что уникальным даром нужно учить пользоваться и контролировать силу. И в том, что от рук грабителей и убийц по всему континенту умирают куда больше людей, чем от сумасшедших учёных, поглощённых своими исследованиями. И от эпидемий, которые случались с завидным постоянством — пару раз на двадцать лет. Как раз именно столько, чтобы жители обращали свои взоры к храмам. Последнее вдруг озадачило, поскольку инквизиция когда-то тоже являлась особым отделением жрецов. Давно... но всё же. Светлейших магов набирали со всего континента, тщательно отбирая по одним им известным требованиям.

— Ты видел стеклодувное оборудование? — рядом за стол плюхнулся парень из его же группы.

— Да, Саар-са показал мне его вчера. Хотел кое-что уточнить, а мне приходилось учиться основам, — пояснил Таш, видя изумление на лице сокурсника. — Насколько я понял, мэтр хочет попробовать использовать стекло для создания артефактов.

— А что привезли? — от соседних столов, услышав разговор, подошли ещё двое. — Неужели так легко печь поставить?

— Так всё уже разгрузили в четвёртый флигель, а там есть подходящая печь. Очевидно, хозяева этого поместья предпочитали иметь уникальную посуду и у них работали собственные мастера. Станки тоже сохранились, а вот формы и трубки...

Ташварт развёл руками. И в самом деле, пора перестать постоянно крутить в голове одно событие, впереди демонски много работы и у него появились свои идеи насчёт... стекла.

— Уу-у-у, — простонала Кира, роняя голову на парту.

Складывалось впечатление, что магистр Вервиан решил впихнуть в них все основы за год. За первый год, если быть точнее.

— Вы чем-то недовольны, студентка Лартине? — приподнял брови преподаватель по целительству.

— В расписании стоит урок по кожным болезням...

— Стоит, — согласился магистр.

— А причём тут гнойные раны?

— А притом, будущая госпожа целительница, — дедок язвительно хихикнул, — что первым делом делается диагностика. А сеть используется одна и та же.

Он развернулся к доске и начал вписывать руны в заранее подготовленную классическую схему. Мелко, так, что значки едва различались с последних рядов. Класс недовольно загудел, но быстро заткнулся, как только декан повернулся лицом к студентам.

— Итак, отличие накидывания диагностической сети в том, что она располагается по диагонали. Центр, предположительно, должен находиться над поражённой частью, но это не всегда возможно, когда в наличии именно гнойные язвы, занимающие большую поверхность. Обратите внимание, если при накидывании сеть словно проваливается, — магистр сделал ладонью едва уловимый жест и рисунок на доске стал объёмным, — то это означает, что имеются глубокое повреждение внутренних тканей, а на поверхность выходит нечто вроде свища.

— Ик! — не выдержала Кирсана.

— Вам нужно определить глубину повреждения — это в данной сети самое главное. Ну и представьте себе...

Бух! У одной из будущих лекарок оказалось чересчур буйное воображение, и она попросту свалилась в глубокий обморок.

— Эх, — Вервиан почесал затылок, — такие слабонервные и впечатлительные точно не смогут работать в лечебнице. Как только в своих деревнях и посёлках практиковали? Окажите ей помощь.

Он на самом деле не мог себе представить целителя, падающего в обморок при виде ран, лиц и тел, обезображенных болезнями и кривящегося от вони, которая сопутствовала многим болячкам, особенно тем, про которые он только что собирался рассказать.

Сидевшие рядом парни, подняли рыжеволосую Юлию, больше напоминающую своей внешностью ведьму и переложили на скамью около стены. Пары хлопков по щекам хватило, чтобы привести её в чувство.

— Продолжаем, — магистр останавливаться собирался. — Смотрим на левый край, алые сполохи на этих, — он небрежно ткнул пальцем в демонстрационную сеть, — рунах означают воспаление, возникшее в результате загрязнения раны. Например вы неправильно собрали ногу после перелома и осколки остались в тканях и начали гнить. В случае загрязнения при операции, тяжёлых кожных заболеваниях при всяческих неприятных инфекциях... Ну, в общем, вы поняли, куда я клоню. Зелёные сполохи означают болячку, наведённую при помощи тёмного атакующего заклинания или проклятия.

— Магистр, так мы не некроманты, — неуверенно проговорил здоровяк Казиш. — Нам с черномагическими травмами не справиться.

— Не справиться, — согласился Вервиан. — Но как вы определите оно это или не оно? Только диагностикой. Разбираем симптомы подробнее, ну и по лечению тоже пройдёмся.

К концу третьего часа у Киры онемели пальцы и ручка начала падать на тетрадь, оставляя кляксы. Декан целительского факультета диктовал быстро, почти не повторял и не давал ни минуты на отдых.

— Ну, кто успел — тот записал, — старик ехидно оглядел студентов, торопливо разминающих руки. — Последствия темномагических проклятий лечатся долго и нудно, требуют массу вложенных сил, хорошее знание алхимических препаратов, относящихся к аптекарскому отделу и не только. Оптимальный вариант, если рядом есть хорошая ведьма или некромант, а лучше и та и другой — компанией надёжнее.

— Ага, вот прямо так некроманты сидят по лечебницам? — хмуро попытался возразить Казиш. — Они по кладбищам, да заброшенным капищам шастают.

— Сидят, но редко, — парировал магистр. — Бывает, что ходят в патруле, где на четверых стражников приходится один тёмный маг любой квалификации или боевик, один целитель и крайне редко артефактник. Любой тёмный маг, так или иначе, имеет познания о проклятиях, умертвиях, нежити, а соответственно о начальных способах лечения или способах защиты. А так, всё верно, территория приложения их сил совершенно иная, но это не говорит о том, что вы не можете пересекаться. Ну, вот как давеча в столовой. Пишите, это простейшее заклинание отмены свеженаложенного атакующего проклятия. Не факт, что у вас получится, но мало ли...

И он шустренько застрочил мелом по доске, выписывая витиеватую формулу.

Студенты переглянулись — по разговорам с предыдущими курсами программа изменилась и ускорилась, теперь целителей готовили быстрее и упорнее, буквально вбивая в них кучу знаний и тут же отправляя на практику.

— Мэтр, формула понятна, но есть ли в ней какой-нибудь подвох? — из головы у Киры не выходило, как некроманты в столовой разом позабыли отмену.

— Есть! — Вервиан обрадовано потёр руки. — Она проходится мимоходом, потому как подразумевается, что представители тёмного ремесла обязаны обладать повышенной внимательностью, бдительностью и памятью. Соответственно, с первого момента должны её осмыслить и запомнить на веки вечные.

— Так чего ж не запоминают? — обиженно буркнула девушка, припоминая, что ни один из второкурсников не использовал формулу. Ни в столовой, ни в морге, хотя полученные ранения могли бы подстегнуть мозги заработать.

— Банальная тупость, лень и надежда, что не пригодится, — магистр оглядел ряды полусонных студентов, заодно отметив, что и у этих заклинание вряд ли отложится в голове. Сочтут ненужным, поскольку их основная работа в лечебницах, под присмотром опытных лекарей, а те на всяких ранениях и болячках съели не одну стаю собак.

Кирсана на всякий случай несколько раз повторила формулу, прислушалась к звучанию. Что-то царапало, словно в запись вкралась ошибка.

— Итак, имеем два варианта развития болезни — зелёные сполохи есть, или таких не наблюдается, — декан как ни в чём не бывало продолжил читать лекцию.

Первые пары у артефактников отменили, поскольку мастер Икчин Саара-са, бросив студентов, развлекался с записями по стеклу и пытался сварить первый состав. Без лишних глаз, чтобы не было стыдно от своего неумения.

Будущие маги-прикладники, артефактники и алхимики, честно обрадовавшись возможности творить без пригляда сверху, разбрелись по мастерским.

Не все, Ташварт решил пройтись и сделать то, что следовало выполнить несколькими годами раньше.

— Неплохо устроился, — нежданный посетитель плотно прикрыл дверь и щёлкнул пальцами, активируя полог против прослушивания, — собственный кабинет, отличная должность.

— Должность вполне соответствует моему уровню, — хмуро усмехнулся мужчина, сидящий около стола. — Да и прикрытие неплохое.

— Не боишься, что обнаружат? — парень прошёлся мимо книжных шкафов, провёл пальцами по корешкам книг, наклонил голову, слушая отзвук от магических талмудов. — Департамент по надзору совершенствуется десятилетиями.

— У меня только связь и первичный поиск, больше ничего. Сканирование, умение свести друг с другом, а самому остаться незамеченным.

Хозяин кабинете развёл руками, мол, так... по мелочи, ничего такого... Искоса глянул на гостя, оценивая его потенциал, покачал головой и извлёк откуда-то снизу бутыль с настойкой кроваво-вишнёвого цвета.

— Абсолютная устойчивость к алкоголю, высокая к ядам, достаточно высокая к запрещённым алхимическим зельям особого назначения. Или просто хочешь похвастаться букетом? — поинтересовался парень, небрежно опустился в кресло и... сменил облик.

Теперь перед магистром сидел светловолосый красавец, с нежными чертами лица. Такой мог бы без проблем сыграть девушку и вряд ли вольные или невольные зрители заподозрили подлог. Если бы не высокий рост и мутно-серые глаза, оставшиеся прежними.

— Истинный? — хозяин кабинета разлил настойку в два бокала, один придвинул поближе к гостю.

— Истинный, — метаморф слегка наклонил голову, подтверждая свои слова. — Смысл скрываться от профессионала, который всё равно рано или поздно его считает? Тем более, что играем на одной стороне.

Врал в лицо, не моргнув глазом. Наука пошла впрок, хватило заключения и пыток. Всего-то стоял за справедливость, гордился своей сумасшедшей честностью. Кому была нужна его справедливость, когда на кону стояли очень хорошие деньги? И его собственная жизнь тоже была под угрозой из-за... юношеской доверчивости, в том числе.

Он помнил, как ускользнул из застенков инквизиции, которая теперь называлась отделом дознания и наказания, трансформировался в собаку и побрёл к кладбищам, ещё толком не представляя, как сможет вылечиться. Двойной перелом голени, многочисленные трещины на рёбрах и челюстях, почти вытек глаз, синякам и ожогам не было числа. С пальцев содрали ногти, а потом присыпали раны солью и перцем.

Собака тоже получилась трёхногая, облезлая, трясущаяся от невозможного напряжения, не представляющая, где можно спрятаться.

Не выдержал, свалился около каких-то ворот, а там вышли дети, позвали отца... Чудо, что этим родителем оказался контрабандист с хорошим даром, который хмуро усмехнулся, а потом вынес здоровенную мешковину, на которой и отволок псину в дом.

Пока ждали повозку, наслушался о себе много нелицеприятного, но не было сил огрызаться, только вздыхал, стараясь не скулить от боли и не свалиться в беспамятство. Потом монастырь, настоятельница, которая вытащила бывшего защитника буквально с того света, тут же надавав по щекам, когда очухался, конечно, и высказав своё мнение, почти не отличающееся от мнения контрабандиста.

Потом бесчисленные тренировки в Аррак-ша... да много где побывал.

На всю жизнь запомнил — живёшь под одним обликом, имеешь ещё один про запас, истинный и прочие не показываешь никому, всё равно профессионалов, умеющих различить обличья тёмных метаморфов, насчитывались единицы и только среди своих же.

Теперь, после откровенного разговора с призрачным магистром, он понимал — почему так получилось.

— У тебя странная аура, — декан факультета предсказаний приподнял бокал, разглядывая настойку на свет. Такой насыщенный густой цвет указывал на хорошую выдержку. — Невозможно считать расовую принадлежность.

Ни на мгновение не поверил, что сидящий перед ним парень настолько молод. Метаморф решил поиграть — пусть себе позабавится.

— Читается как человек со слабой примесью демонической составляющей, — Ташварт усмехнулся и в свою очередь посмотрел на бокал. — Настолько слабой, что это практически не влияет на магические способности.

Хаурван прищурился — этот неровный колышущийся цвет ауры собеседника частенько встречался у старых, битых жизнью и обстоятельствами метаморфов, предпочитающих отсиживаться, а не лезть на рожон. У иллюзоров, прирождённых актёров, подвизавшихся на театральных подмостках. Характерной особенностью расы было то, что глаза и их цвет никогда не менялись.

Его самого временами привлекали к работе сканера, если возникали какие-то вопросы определения расы или магического таланта. Редко, поскольку с основным сканированием справлялись преподаватели, из года в год заседающие в приёмной комиссии. Здесь, если бы не знал точно, кто придёт с ним поговорить, и в самом деле считал бы только человеческую кровь и способности к анализу и ручному творчеству, которыми славились прикладники.

— У тебя знак артефактора? — предсказатель отпил из бокала, поставил его на стол и жестом указал на вазу с мелкими грушами, набранными в здешнем саду. — Уже учился этому ремеслу или...?

— Или, — Таш покачал головой, отказываясь от угощения. — Я учился стеклодувному мастерству, тонкой резьбе по дереву и камню. Как раз то, что требуется артефактору — умение работать с материалом. Театральное мастерство всё же не для меня.

'А ещё работе со стихиями в пустыне Аррак-ша, — неожиданно зло подумал он. — И ведению боя в городе и в лесу, с завязанными глазами, просто в темноте, даже на верхушке рассыпающейся каменной стены. Здесь же никакой практики, ладно хоть студенты иногда кидаются всякой дрянью, стремясь произвести впечатление на себе подобных. И в боевики идти нельзя, их учат слишком мало'.

Его учили выживанию, в первую очередь. Раскрытию всех талантов, и конечно превращениям. Трансформации, много трансформаций, чтобы мог менять облик практически мгновенно. В жёстких, порой невыносимых условиях, но он был благодарен за это. После того, как свои же сдали лучшего переговорщика инквизиции, перестал доверять кому-либо вообще и временами радовался, что не болтал языком лишнего — это было буквально вбито с малолетства. Никто о нём ничего толком не знал, лишь те крупицы, которые тщательно отбирались и соответственно преподносились.

Сейчас, перед ним сидел лучший маг-сканер этого королевства, да что там — этого материка, плюс со способностями нехилого предсказателя. И не мог точно ничего сказать, кроме того, что знал изначально и в строгом соответствии с легендой. А этого было немного — метаморф-иллюзор, имеющий пару обличий, ушедший с театральных подмостков и выполняющий работу по поиску лучших мастеров для Аэзхенвалла. Всё!

Всего не знал никто. Ни мать, которая не видела его с четырнадцати лет, ни отец, который наблюдал за учёбой будущего защитника издали, чтобы не сделать сына первой мишенью, а потом потерял его из виду. В академии права знали одно, инквизиция тоже много не накопала, не сумев верно определить расовую принадлежность, иначе бы ему не уйти. Пожалуй, больше всего о нём знала мать-настоятельница, старая рахнидка, которая многое определяла с помощью собственных врождённых способностей. Но тоже не всё, поскольку следующие десять лет обучения прошло без её внимания.

— Нашёл своё призвание? — разговор затягивался и Хаурван начал нервничать.

— Почему нет? — пожал плечами Ташварт. — Тихое спокойное мастерство, вдали от драк, лавка или магазин. Денежное, опять же. Самое то. Да и в Заливе пригодится...

Вовремя напомнил про Аэзхенвалл, который свои называли 'Заливом', из-за прямого выхода к морю.

— По твоей работе пока никого нет, но если сможешь поговорить с парой местных вредных магистров, отошедших в мир иной, то реально получить намётки по их специальностям. Собственно и сам знаешь — не первый год в академии. Канал связи — мой, аварийный уход из порта. Как у тебя с некромантией?

— А никак, — метаморф решил и эту свою способность никак не афишировать, как и то, что с одним из здешних призрачных архимагов он познакомился, буквально, сразу после поступления. — Темномагические искусства — не мой конёк. Неужели в этом наборе опять пусто и ничего ценного не ожидается? Неужели предсказатель с колоссальным опытом не попробовал ради интереса проверить новых учащихся?

Хаурван чуть не подавился, подобная проверка ему и в голову не приходила. Вот ещё — тратить время на недоучек, из которых всё равно ничего путного не вырастет. Даже по его факультету. Даже из собственных студентов.

— Плохо, — загрустил Таш, но поднялся со своего места и неторопливо двинулся к двери.

Ещё одно дело было сделано — показался связному, которого справедливо опасался и в чьих услугах не нуждался. Прошлое приучило искать собственные каналы связи и пути отхода, больше доверять контрабандистам, чем магам, сидящим на тёплом привычном месте и трясущемся за него. А уж верить одному из известнейших сканеров... пффф, он больше не самоубийца.

Проверка удалась, и он вздохнул спокойнее. Магистр бы молчать не стал, блеснул своим умением, Хаурван не из Аэзхенвалла, ему просто платят за связь, ничего больше. Чем держат, ему было неизвестно, да особенно и не интересовало, в случае сдачи вербовщика связисту грозила немедленная смерть. Своих агентов город контрабандистов берёг и мстил за их потерю с особой жестокостью.

Ну, метаморф, ну и что? Он нарочно показал свойства ауры иллюзора, как самой простой и самой узнаваемой, а, главное, соответствующей легенде. Смена обликов, которая не нужна в Академии, умение концентрировать потоки силы, что так важно для студента прикладного факультета — всё это не страшно, и вряд ли привлечёт внимание департамента магии. Последнее в случае, если его продаст декан прорицателей. Мало ли талантливых артефакторов, одержимых жаждой исследований и экспериментов?

Хотя, он видел одного, точнее одну, сам помог добраться до Аэзхенвалла. Вот той подготовке можно было позавидовать — мастер высочайшего класса! Сумасшедший уровень, доведённый до совершенства!

Насчёт устойчивости к ядам и алхимическим зельям подчинения не лгал, эта белоснежная полоска в ауре была хорошо видна. Другое дело, что никто не знал, как удалось этого добиться. Частично унаследовал от отца, частично помогла выучка у пустынников, где ему предложили прививку от всех существующих ядов. Провалялся в горячке почти месяц, бредил, до сих пор помнит ту сумасшедшую скручивающую боль и кошмары. Зато теперь его очень трудно отравить, практически невозможно.

Ну и кровь метаморфа, куда ж без неё, умение трансформироваться в другое существо почти полностью копируя генетическую составляющую. Почти, поскольку магическую скопировать идеально было невозможно.

— Стой, — Хаурван решил оказать милость и дать совет. — Ты привлекаешь лишнее внимание.

— Разве? — вполне натурально удивился Ташварт. — Я никуда не лезу, если идиотам с отделения боевиков неймётся, то, простите, уродовать себя не дам.

— Я не об этом, — декан вяло помахал ладонью. — Пять лет учёбы и ни одной любовной интрижки? Ты — любитель мальчиков или импотент? Выглядишь молодым парнем, так веди себя соответственно, заведи подружку. Любовная история — неплохое прикрытие.

Метаморф только пожал плечами.

Прорицатель проводил посетителя взглядом, брезгливо изогнул губы. Если бы не оплата, то никогда не принял в своём кабинете подобного гостя. И дело не в том, что он работает на 'Залив', а в том, что ничего собой не представляет. Смена масок, ха! Шутовство чистой воды. По слухам, этот студент родом из театральной семьи, которая разъезжала по городам, давая представления. Странно, что проявился талант артефактника, а не иллюзиониста. Представители метаморфов славились способностями к иллюзиям и актёрскому мастерству. С другой стороны, актёрская стезя не из лёгких, куда спокойнее сидеть в лавочке и собирать простейшие артефакты или амулеты, или разрабатывать щиты для боевиков.

Наблюдал за ним пять лет, с момента поступления, хотел присмотреться и решить — что выгоднее. Поддержать знакомство и помочь со связью или откреститься и через подставных лиц сдать департаменту? Задействовал способности прорицателя, но ничего не обнаружил. Парень дневал и ночевал то в библиотеке, то в мастерских, то бегал хвостом за преподавателями с просьбой разъяснить или показать. Выходов в город мало: за крендельками в хлебную лавку, на ежегодную ярмарку за сапогами или ремнём, за мелкими яблоками, которые щедро отсыпали за пару медяков. Никаких лишних разговоров, никаких тайных встреч в подворотнях или на ночных улочках.

Странный студент не особо усердствовал в знакомствах, а значит и в том деле, ради которого явился. Ни под кого не копал, никуда не лез, опасности не представлял, поэтому Хаурван и допустил для разговора в кабинет. За пять лет сорвался бы любой, выдал себя хоть словом, хоть взглядом — а этот и впрямь с головой погрузился в учёбу, искренне радуясь редкой, но заслуженной похвале от своего куратора.

Пусть шарит, всё равно никого не нашарит — нынешние маги измельчали по сравнению со старыми мастерами, а за появляющимися самородками следили пристально, всячески проверяли и наставляли, а потом забирали на службу короне.

Ташварт не спеша прошёлся по коридору, свернул в библиотеку — единственное место, где можно было сидеть долго, изображая мыслительную деятельность и не выдавать истинного хода своих мыслей.

Совет, который ему дал Хаурван, стоило принять к исполнению. На самом деле удивительно для студенческой братии, в компаниях которой завязывались лёгкие интрижки, а то и вполне серьёзные отношения. Подавляющее большинство учащихся, так или иначе, крутили любовь, а он остался в стороне.

Трудно, ох, как трудно сыграть влюблённого парня, пусть и на время. Хотя...

Сегодня утром он столкнулся с девчонкой, которую чуть не смёл волной собственной ненависти. Жуткое чувство поутихло после отповеди, выданной магистром Лаундрэ, сменившись холодным расчётом, той эмоцией, которая помогала выжить не ему одному.

Это вариант, пожалуй, один из лучших. Что там, самый лучший!

От собственного отношения, бурлящего в крови, он вряд ли избавится, но вот то, что не потеряет голову и не ринется в любовный омут — это точно. С одной стороны разберётся, насколько опасна наследница проклятого дара, с другой — сможет решить, нужна ли такая жительница Аэзхенваллу. Уровень магии он мог определить не хуже магистра-прорицателя, от которого только что вышел. Практически у любого студента, учащегося в этой академии. Но не у неё, и это подогревало интерес.

Интерес призрачного целителя, Таш прекрасно понял. Старому представителю известнейшей семьи, пусть его и не раскрыли, хотелось обезопасить немногочисленных представителей своей крови. И он был прав — преступления, которые веками навешивали на род Л'Эста, терялись в пучине других преступлений, составляя ничтожный процент.

Итак, знакомство. А сначала нужно поговорить с Биртанисом, чтобы побольше рассказал о своей семье, нужно знать, чего ожидать.

* * *

Из головы не шло плетение отмены проклятия, словно зацепилось и никак не желало уходить. Кира задумчиво жевала обед, временами поглядывая в сторону Алсии, усиленно стреляющей глазами в сторону боевиков.

Обращаться за разъяснениями к декану не хотелось, а вот поинтересоваться у второкурсников-некромантов стоило. Не может быть, чтобы после второго инцидента они не прошерстили старые конспекты.

— Ты куда? — удивилась соседка-алхимичка. — Смотри, какие парни за угловым столом. Один краше другого. Как бы познакомиться?

— Подойди и познакомься, — со вздохом посоветовала Кира. — Мы нынче очередные плетения изучали, даже голова разболелась. Пойду, дойду до нашей лечебницы.

— Врёшь! — моментально отреагировала Алсия. — У тебя неплохой опыт в целительстве, не может быть, чтобы не знала средства, чтобы снять головную боль.

Кирсана потопталась на месте — ну как объяснить, что ей сейчас позарез требуется некромант? На всякий случай оглядела столовую, но вчерашних второкурсников нигде не было видно. Постояла ещё немного, пораздумала и решительно пошла к дверям.

Лечебница академии располагалась в их же целительском корпусе, на первом этаже, только с входом с другой стороны. Несколько грядок лечебных растений, огороженные заборчиком, потемневшие от времени и непогоды скамейки.

— Чего тебе? — за столом в коридоре дежурная целительница усиленно переписывала чей-то конспект.

— Ночью некроманты в морге пострадали. Они здесь или как?

Кира вытянула шею, стараясь заглянуть в палату.

— Аурен здесь, со второго курса, с рукой... там.

Старшекурсница мотнула головой в конец коридора, не отрываясь от дела.

Всего шесть палат, каждая на четыре койки, операционная, аптекарский кабинет, где сидели такие же студенты, практикуясь в лечебных зельях, отдельная приёмная.

Незадачливый некромант сидел на табурете около окна и баюкал руку, обмотанную толстым слоем пропитанных какой-то зелёной гадостью бинтов.

— Чего тебе?

Невежливый вопрос подкрепился мрачным взглядом, гостей он не ждал и не особо радовался перспективе увидеть целительницу, которая стала свидетельницей глупой травмы.

— Нам сегодня дали плетение отмены вашего заклятия, — Кира, не обращая внимания не недовольную физиономию, прошагала вперёд и шлёпнула на подоконник тетрадь. — Не могу понять, что здесь не так? Ваша сфера, может объяснишь, а заодно и свои знания проверишь.

Парень недоверчиво фыркнул, но вгляделся в торопливо начерканные значки. Потом перевёл взгляд на свои записи, сделанные тоже не самым аккуратным и разборчивым почерком.

— Ну как бы тебе сказать, — Аурен взъерошил пятерней короткие волосы, потом отчеркнул ногтем первый столбец. — Эта группа совпадает полностью, плетётся на выдохе, остальное договаривается скороговоркой с чётким акцентом на этом, — он ткнул пальцем последовательно в несколько рун.

— И-и-и? — девушка наклонилась, пытаясь уловить разницу в формулах. Вроде бы всё то же самое, но чувство незавершённости не покидало.

— И-и-и, — передразнил её некромант, заметно успокаиваясь. — Формула изначально рассчитана на использование тёмного дара, концовка у всех заклинаний одна — обращение к требуемой силе. В данном случае, а это не пишется, поскольку изначально подразумевается, последними следуют векторные руны.

И он указал на свой конспект, где отдельным столбиком была выписана последовательность из четырёх значков.

— Э-э-э, — Кира подтянула второй табурет и перелистала собственную тетрадь. У них ничего подобного не наблюдалось.

Ну плетения, формулы, сети, но все разные. Да, конечно, встречаются похожие вставки, но никаких обращений к силам Света не увидела.

— Что ищешь? — парень наклонился, заглядывая в целительский конспект.

— У вас стоит обращение к силам тьмы, а у нас ничего? Мы ни к чему не обращаемся?

Студентка ещё раз просмотрела лекции, недоумённо пожала плечами. Может, зря она пошла к такому же ученику? Может, следовало обратиться к магистру Вервиану?

— Целитель, изначально, профессия светлая, несущая облегчение от боли, избавление от мук, — преподавательским тоном начал Аурен, закинув ногу на ногу и обняв коленку двумя руками. Даже забыл, что одна рука у него раненая. — Вам подобное обращение не требуется. Вы проходили, что при расследовании магических преступлений используется снятие слепка с того заклинания, которое использовал преступник?

— Так мы же это... — Кира многозначительно поморгала глазами, показывая, что её будущее ремесло никак не связано с противозаконными проступками.

— Вы можете допустить врачебную ошибку, которая приведёт к смерти пациента. Ну, или к уродству, да мало ли, — отмахнулся парень, с удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо у его собеседницы. Она, явно, не представляла, что до такого может дойти. — А тут и сердобольные родственники, профессионально плачущие в жилетку дознавателя. Ах, она, такая-сякая, моего папеньку в могилу свела, а он бы ещё жил да жил, состояние преумножал, семью содержал.

Целительница представила и облилась холодным потом, да что там, ледяным, неприятно стекающим тонкой струйкой вдоль позвоночника. Ладони тут же стали липкими.

— Н-нет, — запинаясь, проговорила она, — нам ничего такого не объясняли.

— Ну ладно, — согласился некромант. — Так вот, дознаватель в первую очередь снимает слепок с остаточного следа заклинания, от которого, предположительно, пострадал этот некто. Умер или нет, в данном случае роли не играет. От использования яда или другой алхимии остаётся один след, от целительских другой, от проклятий или прочих видов тёмных искусств — третий. Тёмный след держится меньше всех остальных, быстро сходя на нет, поэтому следователи и мечутся, стараясь как можно быстрее получить хоть какую-то информацию. А вот целительский — эти сети или формулы словно въедаются в ткани и распадаются очень медленно. Именно поэтому все студенты или магистры с тёмным даром находятся на строжайшем учёте, потому как в случае чего мы — первые подозреваемые и ещё нужно доказать, что ничего не делали. Там ещё тонкости есть, но мы их пока не проходили. Ясно?

Последнее слово он рявкнул, пытаясь вывести девчонку из ступора.

— Кошмар, — прошептала Кира, — я ж теперь лечить кого-то побоюсь...

— Ты идиотка? — изумился Аурен. — У вас диагностические сети, которые не могут нанести никакого вреда, большинство практик основано на работе руками и аптечными средствами, а не силой. Тебе не светит делать сложнейшие операции, используя только магию, уровень не тот, банально силы не хватит. Я говорил о магических преступлениях, а не о повсеместном — больной умер под ножом хирурга от кровотечения. Другое дело, если целитель использовал свою силу, чтобы кого-нибудь убить. Да мало ли, месть или ещё что. Сердце остановил или закупорку какую устроил.

— Так вроде при инициации закладывается что-то подобное, — девушка поёжилась. Смертей видела достаточно, не всегда удавалось спасти пострадавших в посёлке. — Ограничение, не позволяющее вредить.

— Ты наивная, — хохотнул парень, переходя на кровать и вытягиваясь во весь рост. — Представь себе операцию — целитель при помощи силы чистит раны, удаляет сгустки, собирает обломки кости или, как у меня, снимает полностью поражённый участок кожи. Как провести грань между необходимым и уже наносящим вред?

Вопрос был интересным, и Кира задумалась, закусив губу. Получалось, что их либо пугали заранее, чтобы были максимально аккуратными, либо предусматривались всякие допущения.

— Такой умный! — протянула девушка, поворачиваясь к лежащему некроманту. — Аж тошно. Чего ж отмену-то не сделал, когда в тебя рикошетом угодило?

— А память начисто отшибло, — отозвался тот, поглаживая больную руку. — Вот прямо пустота-пустота наипустейшая. Спроси чего в тот момент — так имя бы своё не вспомнил.

Кирсана закрыла тетрадь, хотела было ещё что-то уточнить, но потом махнула рукой. Что говорить, бывает такое, когда из головы моментально вылетают все знания.

Четыре руны обращения — единственная разница. Конечно, преподаватель дал им совершенно верную формулу. Зачем писать концовку, когда она не применима большинством целителей? Нет смысла.

Но в памяти строчка отложилась чётко, словно когда-то она её уже видела. Вот только когда?

— И сколько тебе здесь валяться? — она кивнула на руку.

— Поражённую кожу сняли, бальзам наложили, плюс сеть ускоренной регенерации, к ночи повязку снимут. Уже сейчас чешется — спасу нет, — пожаловался он, с неожиданным интересом разглядывая девчонку.

Некромантов не особо жаловали, из-за специфического мрачного юмора и сырого запаха земли, поскольку основным местом работы являлись кладбища. А здесь гостья, которая пришла сама, которую никто не звал и не ждал. Хотя, чего удивляться, лекари не реже сталкивались с мёртвыми, да и к запахам относились с философским равнодушием.

— Какие идеи на вечер? — Алсия деловито оглядывала себя в зеркало.

— Морг в обнимку с трупами, — мрачно отшутилась целительница. — У меня стоит две недели отработки по моргу. Магистр Вервиан считает, что там я нанесу меньше вреда. А ты чего прихорашиваешься?

— А боевики-выпускники собираются тренироваться на полигоне. Не присмотреться ли к красавцам?

Алхимичка повела плечами, потом похлопала ресницами и выпятила губы, словно собираясь целоваться. Жаль, что выбор нарядов ограничен, в стенах академии разрешена лишь форма. У всех тёмно-коричневая, с вышитой эмблемой факультета на груди. Только у боевиков тёмно-серая, почти чёрная, да целителям разрешены рубашки и штаны вместо платьев. Вот и вся разница.

— И охота тебе туда тащиться? — удивилась Кира, перебирая тетради. Уроков задали не так много, только выучить с десяток новых формул, разобрать состав кровоостанавливающего и подобрать ему замену, так сказать, если вдруг его не окажется под рукой.

— А сиятельный мэтр Наушвар остался доволен нашей работой с сонными зельями и дал вечерок на отдых.

— Никого не потравили? — Кирсана припомнила, что нынешний урок у алхимиков должен был проходить на подопытных.

— Два часа писали, потом час готовили, потом прогулялись до тюрьмы, где к нам вывели вереницу заключённых. Знаешь, страшно видеть в их глазах обречённость, — Алсия вздохнула и отошла от зеркала. — Они каждый раз думают, что умрут в страшных муках, будут корчиться от невыносимой боли. А тут сонное зелье короткого действия, всего на пару часов, не больше. Тюремный целитель проверил их состояние и подтвердил сдачу контрольной. Не пойдёшь со мной?

— У меня в компании нынче мраморные столы, артефакты от трупного смрада. Сегодня нужно привести в порядок верхний зал, помыть, почистить, подмести.

Кира сложила очередную стопку тетрадей, приготовив их для завтрашнего дня. Полистала одну, с нынешней лекцией и решила взять её с собой. Вдруг опять появится призрак и захочет поговорить? Хорошо бы, если материал оказался для него знакомым.

— Слушай, тебе же в морг поздним вечером, — вдруг сообразила алхимичка, — после того, как закончат работать служители в мертвецкой. А тренировки сразу после ужина. Пойдём, посмотрим. Не понравится, так в любой момент можешь уйти. Всё ж хоть какое-то развлечение.

Замечание насчёт развлечения было верным, вечеринки собирались компаниями и первокурсников туда никто не звал. Кирсана потёрла лоб и... согласилась. Отчего и правда не прогуляться по хорошей погоде до полигона и обратно?

Вдруг вспомнился неприятный взгляд артефактника, с которым она столкнулась утром. Такой жуткий, полный непонятной ярости. С чего вдруг? Ногу не отдавила, по лбу дверью не стукнула, и это он на неё налетел, а не наоборот. Хотя могло случиться, что это вообще не относилось не к ней, мало ли кто ему нос прищемил.

Начиная с третьего курса, студенты прикладных специальностей находились в общежитии на привилегированном положении. Их расселяли в комнаты по одному, потому как большую часть своих изобретений артефактники и алхимики изобретали в одиночестве, чтобы не мешать друг другу. Не самая распространённая специальность, набирали их не так уж и много, поэтому мест хватало.

Единственно, несли полную ответственность за собственные изобретения и их опасность, поэтому, прежде чем предоставить отдельное жильё, за ними пристально наблюдали, если не сказать следили и принимали решение по каждому учащемуся отдельно.

Вернувшись из библиотеки, где честно просидел два часа и так ничего и не надумал, Ташварт расстелил на столе перед окном чистый лист бумаги.

Щиты, щиты, щиты — это первое, что требовали от артефактников по разделу помощи в боевой подготовке. Проще говоря, для боевиков и охотников.

Он поморщился — в арсеналах академии были только разнообразные щиты отражения. Отражения огненных шаров, отражение водяного вихря, воздушного копья, да хоть тех же атакующих проклятий. И ничего нового. Интересно, а чем всё это время занимались теоретики? Неужели не сделали никаких открытий, не создали ничего нового? За четыре года метаморф тщательно прошерстил библиотеку, но ничего не нашёл. Всё старое, давно знакомое, ещё с учёбы на курсе магического права.

То ли дело в Аррак-ша! Пусть время, проведённое у пустынников, временами вспоминалось с содроганием, Ташварт не мог не признать, что именно их обучение сыграло огромную роль.

Еле слышно присвистнул на подоконнике прозрачный вестник, похожий на чайку. Мужчина снял с ноги почтаря тонкий листок бумаги, всё-таки собственная связь была куда надёжнее и практически не отслеживалась.

Прочёл и помрачнел ещё больше, постукивая кончиками пальцев по столу. В город ехал столичный дознаватель, профессиональный менталист. Да к тому же знакомый, хотя лицом к лицу им сталкиваться не приходилось. Сводный брат той стервы-инквизиторши, которая получала удовольствие от пыток и лицезрения чужих мучений.

Цель приезда ясна и прозрачна, как горная вода — проверка мастерских, школ и академии и выявление потенциально опасных будущих магов. Хотя одно дело официально объявленная цель и совсем другое то, что находится под её прикрытием.

За себя не боялся, хотя следовало посоветоваться с более сведущим специалистом. Ему повезло, что столкнулся в дверях морга с той девчонкой, иначе с Лаундрэ так бы и ходили вокруг да около, не дойдя до откровенного разговора.

Лёгкий жест пальцами, письмо вспыхнуло серым пламенем, и тут же закрутился узкий воздушный вихрик, развеивая пепел.

Дознаватель и академия — вполне возможно, хотя что-то заставляло напрягаться и не верить, что приезд только лишь для выявления потенциально опасных тёмных.

Город спокойный, мэр и начальник тюрьмы свели преступность почти на нет, жрецы, конечно, не бедствуют, но и не роскошествуют. Горожане идут в храм, потому как положено, но не более того. В департамент с криками о помощи не обращаются.

Эх! А не в благоденствии ли причина появления господина бывшего инквизитора? Если верить некоторой информации, Рейнард был куда сильнее сводной сестры, и ещё более жестоким. Он не использовал кинжалы, огонь или воду, но умел выпытывать нужную ему информацию, в буквальном смысле перерывая память, воздействуя на неё... подчиняя своей власти... За пятнадцать прошедших лет мог развить свой дар ещё больше и стать ещё страшнее.

Последнее заставило вздрогнуть. Таш буквально нынешним утром обвинил в куче преступлений целый род, но забыл о деяниях инквизиторов, которые частенько превышали свои полномочия.

Парень задумчиво побарабанил пальцами по столу, оглянулся на дверь, привстав, выглянул в окно. Вроде бы срочных гостей не намечалось. Достал из ящика небольшую коробочку. В ней, на самом дне, лежала стопка листков полупрозрачной бумаги.

Таш достал четыре штуки и начал складывать вестников. Ровно по количеству въездных ворот. Как только господин Сартаноро соизволит пересечь городские пределы, за ним отправится птичка, к которой потом присоединятся и остальные. Такого подозрительного и страшного гостя не следовало оставлять без внимания.

Полигон представлял собой ровную квадратную площадку, огороженную каменными столбами, на которые навешивалась железная сетка. Шестнадцать столбов, в которые на уровне человеческого роста были встроены защитные артефакты. Мало ли, вдруг какой шар или стрела отлетит в сторону? А в стороне — зрители, которые либо ждали своей очереди в тренировке, либо следили за подготовкой боевиков. Икчин Саар-са лично прошёл вдоль ограждения, ладонью проверил степень заряда защиты. Здесь использовались кристаллы редкого чёрного оникса, способные поглощать наведённую энергию, усиливая таким образом собственные свойства. Что проще? Всего лишь поглотить заряд, который запустился не в ту сторону, или от которого боевик сумел уклониться.

Сегодня два факультета решили провести совместную тренировку и позвали на поле две выпускные команды, состоящие из светлых боевиков с одной стороны и некромантов с другой.

— В общем так, — Харр-Энг покачался, перекатываясь с носка на пятку и обратно, и оглядел две шеренги студентов, выстроившихся на полигоне, — имитация настоящего боя. Разрешены любые парализующие заряды, но не выше третьего уровня, огневые не выше третьего уровня, поражающие не выше третьего уровня. Лежачего не бить, но следить за упавшим вполглаза, поскольку тёмные, как всем известно, обладают достаточно пакостным характером и могут атаковать и из такого положения.

— То есть нас, заведомо, ограничивают, а эти нам будут по ногам лупить? — хмуро поинтересовался светловолосый Ивистар. Пусть не самый сильный, но всё же достаточно умелый из числа выпускников своего факультета.

— Вы считаете, что поражённый противник не попытается хотя бы отомстить? — удивился декан боевиков. — Вот прямо так по нему стрельнете, он упадёт и лапки поднимет? Даже раненая нежить иногда защищается так, что маститые охотники вынуждены бежать. Право, разочарован... Так что — прыгайте, бегайте, одним словом крутитесь и выкручивайтесь. Некроманты вполне сойдут за нежить...

Среди тёмных пробежали недовольные шепотки. Они, по своему ремеслу, были более специфичны, но не менее надёжны, чем светлые.

Ташварт занял место на верхней угловой скамье, откуда отлично просматривался и полигон и зрители. Интересно было понаблюдать за готовыми выпускниками, которым осталось несколько месяцев до получения диплома. Ну а заодно оценить, чему здесь учат. Так... на всякий случай.

— Нам минуту для переговоров, — предупредительно выставил ладонь один из тёмных выпускников, видя, как боевики встают в позицию.

Он даже не стал дожидаться разрешения, просто собрал своих кружком и прошептал несколько слов. После чего один из парней отошёл в сторону, опустился на колени, поднял вверх руки и объявил:

— Деревчатая абрава.

— Чего? — удивилась Кира, сидящая в первом ряду.

Вовремя добежали и место заняли. Правда, потом об этом пожалели, сверху бы было видно намного лучше.

Рядом на скамью опустился Аурен Кишвин, уже без повязки.

— Это название плотоядного растения из южных лесов, — пояснил он. — Интересно, кого ещё возьмут и как обыграют имитацию?

Второй, не боясь запачкать форму, небрежно растянулся на утоптанной земле и подпёр голову рукой.

— Водярна обыкновенная.

Некроманты с нескрываемым удовольствием любовались вытягивающимися лицами соперников и ехидными ухмылками учащихся со своего факультета.

— Ваши студенты не учили разновидности нежити? — прошептал Харр-Энг на ухо поморщившемуся преподавателю боевых искусств. — Как же они будут бороться против неё?

Ингвар Кармоне приподнял брови и развёл руками — он рассказывал классификацию нежити, её условное деление на безобидную и опасную, но не был уверен, что его ученики сразу вспомнят, о чём там шла речь. Зато появлялся повод для переэкзаменовки, если выпускники не преуспеют в воспоминаниях.

— У меня идея, — пока участники тренировки перегруппировывались на площадке, Харр-Энг покрутил головой и поманил к себе учителя по артефактам, который не особенно следил за тем, чем собирались заниматься студенты. Своё дело тот сделал, охранные артефакты проверил и теперь безучастно наблюдал за происходящим, которое лично его никак не касалось. И этот момент собирался исправить преподаватель тёмных искусств. — В связи с некоторыми прошлыми событиями, предлагаю сделать гадость...

Тем временем, ещё трое некромантов отошли в сторону, нарисовали на земле круг и сели около него, сложив в центр кучу пузырьков.

— Тёмные жрецы на отдыхе около костра.

— Боевые зелья, — с восторгом прошептал Аушвин. — Зря мы так близко сели, от влияния галлюциногенов защита не спасёт.

Боевики с выражением крайнего сомнения на лицах тоже быстро организовали переговоры. Судя по яростному шёпоту, память их не подвела. Кроме того, оставшиеся четыре некроманта никого изображать не собирались, а быстро рассредоточились по площадке.

Бой! Команда прозвучала неожиданно, но готовы е ней оказались только тёмные, мгновенно выставившие свои щиты. 'Водярна' скалилась, укрывшись туманным пологом, начавшим стелиться по земле и скрывающим очертания фигуры. Мгновение, и некроманта не стало видно.

— Демоновы прохвосты! — выругался красавец Ивистар, лихорадочно припоминая условия обитания этой самой нежити, которую сейчас театрально демонстрировали учащиеся другого факультета.

Боевики разом присели и двинулись вперёд, держа пальцы наготове, чтобы активировать поражающий заряд.

Парень, изображающий абраву, начал завывать и раскачиваться словно от порывов ветра. Проходящий рядом студент шарахнулся в сторону, но запускать огненный шар или стрелу не стал, абрава считалась условно опасной, к тому же дерево самостоятельно не передвигалось и захватить в удушающие объятия путника, держащегося на приличном расстоянии, попросту не могло.

Туман продолжал стелиться, уже почти полностью закрывая площадку. Нетронутыми остались только 'жрецы', сидящие около импровизированного костра.

— У вас бой или исследование местности? — вдруг удивился мэтр Ингвар, глядя как его подопечные снова начинают сбиваться в кучу и явно тянут время.

— Одно другому не мешает, — пожал плечами Ивистар и от души шарахнул по костру 'жрецов'. Те не растерялись, мгновенно ныряя в туман и оставляя пузырьки разбитыми.

— До нас тоже дойдёт? — преподаватель боевиков опасливо попятился. Он сразу приметил, что от разбитой посуды, в стороны расплылось разноцветное облачко, поднимаясь над туманной пеленой, устойчиво колышущейся на уровне колен и не собирающейся опадать.

— Вряд ли, — Зайритан, преподаватель алхимии, на глазок оценил количество и качество ингредиентов. — Тёмным ставлю плюс за использование лёгкого зелья для дезориентации противника.

Во всяком случае до боевиков дошло, это точно, и они завертелись на месте, шарахая огнём во все стороны. Некроманты предупредительно все до единого рухнули, спрятавшись за завесой, исходящей от 'водярны'.

Один из поражающих зарядов угодил точно в то место, где был парень, имитирующий живое дерево. Попал, поскольку с того места тут же вылетели тонкие чёрные ветви, похожие на верёвки.

— Парализующие путы, — прокомментировал Харр-Энг. — Пока абраву не трогают, она хватает только мимопроходящее, но, когда защищается...

Вопли и исчезновение некоторых участников тренировки показали, что 'ветки' достигли своей цели, связывая боевиков. Оставшиеся на ногах тут же увеличили скорость расстрела предполагаемой опасности, забыв об осторожности.

Часть пламенных стрел и шаров долетели до ограды, отчего зрители испуганно охнули. Но не впитались в сетку, как ожидалось, а с удвоенной силой рванули назад, потому как преподаватель артефактов успел коснуться одного из столбов, меняя настройку защиты. Вспыхнула зеркальная поверхность, и во все стороны полетел рикошет.

— Достаточно! — проорал Ингвар.

Туманная завеса и облачко галлюциногенов спадали не особо быстро, но всё же взорам всех присутствующих через несколько минут предстала площадка с валяющимися телами студентов. Часть боевиков оказалась связанной, двое некромантов лежали без сознания, а ещё один катался, держась руками за ногу, из которой фонтаном била кровь.

— Один-один, — хмуро прокомментировал Харр-Энг, открывая дверь на полигон и бросаясь к пострадавшему. — Ваши тоже не сообразили насчет рикошета. Мало ли, какие условия сложатся в горячке боя?

Последние слова он прокричал на бегу.

— Целители...

А целителей из больнички-то рядом не оказалось, да и среди зрителей почему-то тоже.

— Идём, — Аурен хлопнул по плечу замершую Киру. — Твоя сфера, здесь никакой отмены не нужно.

— Разве вы сами первой помощи не оказываете? — пробубнила первокурсница, тем не менее поднимаясь со своего мечта.

— Жгут наложит, — некромант кивнул в сторону суетящегося преподавателя, — но, судя по фонтану, была задета артерия, а это опасно.

Обезболивающая сеть, кровоостанавливающее плетение — что делать дальше Кирсана не представляла. Да и голова опять начала опасно кружиться, срок действия тоника закончился, а очередной выплеск сил не прошёл бесследно.

— И в самом деле слаба, — заметил Ташварт, тоже выходя на площадку. — Идём в морг, там и отдохнёшь, и поразмыслишь над своим поведением.

Он не обратил внимания, какими изумлёнными взглядами проводили его магистры, но они не вмешались, а большего не требовалось.

— Может ей лучше в кроватку и отлежаться? — попыталась влезть Алсия. — Я лекарство сварю.

— На столе отлежится, заодно подумает, как правильно силы выплёскивать.

Артефактник миндальничать не собирался, подхватив под руку шатающуюся девушку и увлекая её в сторону морга.

Кровать, лекарство — это, конечно, замечательно, но нужен был совет от разбирающегося в подобных ситуациях специалиста. И плевать, что этот специалист был призраком с оригинальной родословной.

Ташварт честно доволок целительницу до морга, с удовлетворением оглядел пустое помещение. Сегодня никаких трупов не было, вчерашних мертвяков забрали или родственники, или похоронная команда, или отправили ниже на ледник.

Помог взобраться на стол и только после этого хлопнул ладонью по стене.

— А может в кроватку? — попыталась подняться Кира. — А завтра объяснюсь с магистром Вервианом.

— Вот это и есть твоя кроватка, — хмуро ответил парень. — Тебе надо что-то решать с выплеском и крайне малым уровнем силы.

— О, дохлятинка пожаловала, — из стены вынырнул полупрозрачный Лаундрэ. — Нуте-с, студентка, будем разбирать ваши ошибки и принимать некоторые сведения к исполнению или и дальше станем изображать полутруп-с?

— Разбирать, — согласно простонала девушка, с изумлением чувствуя, как постепенно возвращаются силы. — А почему мне лучше?

— Морг — место смерти, — сообразил Ташварт. — Так?

И он повернулся к магистру, который с кряхтеньем подтаскивал к столу табурет.

— Так, — тут же согласился тёмный целитель. — Смерть — вторая сторона силы, без неё не получится ни баланса, ни увеличения уровня.

Вот чего-чего, а учиться метаморф любил. Даже удалось задвинуть личную неприязнь, которая сидела глубоко внутри и всё-таки подцарапывала сомнениями — а стоит ли помогать потомку проклятого рода?

— И? — Кира приподнялась, намереваясь слезть со стола и сесть как все приличные люди.

— Лежи, детка, лежи, — Биртанис лёгким толчком отправил её обратно. — Здесь до тебя куча мёртвого народа перележала, всяко что-то да осталось. Что произошло и почему так вышло? Давайте начнём с самого начала.

— На полигоне была тренировка, боевики против некромантов, — начала рассказывать первокурсница. — Не рассчитали и маленько покалечились. У одного парня была рваная рана бедра, сильное кровотечение. Я поставила обезболивающую сеть и кровоостанавливающую и всё...

— Размер повреждения? — магистр прищурился.

— Так вся штанина кровью пропиталась, и земля тоже, — обиделась девушка.

— Это результат кровотечения, меня интересует размер повреждённой части, — уточнил призрак и вздохнул. От ученицы Тарассы он такого не ожидал. Хотя, чего удивляться, там работала учительница, а подопечная на подхвате, вот и не увидела самое важное. Он поглядел на озадаченную Киру, потом на метаморфа, — Жгут, разрезать штанину, оценить размер раны. Накладываемое плетение должно быть всего на палец шире. Ты небось целую скатерть уложила, а нужна была салфетка хорошей плотности, потому как ажур выплетается только при диагностике. Отсюда перерасход из-за недодумывания.

— Так торопилась же, — вздохнула Кира, припоминая, что её лечебным узором можно было обмотать пострадавшего раза три.

— Так жгут же...

Магистр был разочарован. Не девчонкой-неумёхой, нет, самой системой нынешнего образования, в которой светились огромные дыры. Перво-наперво следовало давать основы, буквально вбивая их до автоматизма. А уж потом постепенно расширять. И куда только торопились? Или ожидалось нечто глобальное? Или попросту выполняли программу, спущенную свыше, то есть из Департамента, сидевшего тепло и надёжно.

— А при кожных? — осторожно поинтересовалась девушка, аккуратно поднимаясь со стола. Пусть голова кружиться перестала, но пока ещё ощущалась слабость.

— Даме удобное место, — Ташварт решил проявить галантность и пододвинул видавшее виды деревянное рассохшееся кресло. Зато с высокой спинкой и с подлокотниками.

— Кожные разные бывают. Сначала общая диагностика, в том числе и по внутренним органам, мало ли на что организм среагировал. Может больной съел что-то не то, или на солнце перегрелся, вот крапивница и вылезла.

Призрак поднялся со своего места, сделал круг по залу, потом решительно стукнул по свободной стене и выдвинул обычную доску, на которой преподаватели писали материал в аудиториях.

— Э-э-э, — удивился метаморф, — я проверял эти стены, здесь ничего подобного не было.

— Всегда было, — отрезал Биртанис. — Я лично вёл занятия в морге, поскольку намного легче одновременно работать с рисунком, схемой и прикладным материалом. Стояли самые разные скелеты, в морг же привозят много трупов и часть из них оставалась невостребованной родственниками. Опять же, с трупа снимали кожу, накладывали заклинание постоянного стазиса, завязанное на источник — пожалуйста, изучай расположение и развитие мышц. С ними даже боевики знакомились, чтобы знать, какие точки нужно поразить, чтобы отключить руку или ногу у противника. Точечные удары — виртуозная работа.

— И куда делось?

— Так руководство уже сколько раз сменилось, и программу обучения поменяли не раз, чем дальше — тем проще и хуже. Целителей в моё время учили не меньше десяти лет, а сейчас выпускают за пять. Но кое-что есть в нижних схронах.

Ещё от пары ударов сверху развернулись полотнища плакатов, нарисованных с потрясающей точностью.

Старая школа. Что это такое — Ташварт прочувствовал на себе, когда его лечили в монастыре. Там не особо жаловали всякие новшества, предпочитая методы, проверенные веками.

— Итак, — Биртанис полистал плакаты и вывесил один, изображающий человека в полный рост. — После общей диагностики, а она делается очень быстро и занимает ничтожно мало времени, второй сетью идёт проверка на тёмное вмешательство, к которым относятся проклятии и соответствующие заклинания, которые ты здесь видела. Если оно есть, то накладывается так называемая салфетка стазиса, именуемая 'Еловой лапой', поскольку рисунок очень похож, — он быстренько начеркал на доске расположение рун. — Дальше ищется мастер соответствующего профиля, если целитель не обладает тёмной кровью. Стазис ограничен по времени и держится не более суток — это основная константа и лучше её не менять. Если нет возможности найти некроманта, тёмного мага или ведьму, то лечение производится частично оперативно, снимая поражённую ткань, а потом в ход идут всяческие бальзамы и сети регенерации. Последние съедают тьму энергии самого целителя, поскольку вкладываться в них приходится прилично. Речь о светлых, опять же.

— Я вчерашнего пострадавшего второкурсника я в нашей лечебнице видела, — припомнила Кира. Ей нравился внеплановый урок и старый магистр, жаль только что он уже не преподавал. — Днём с толстенной повязкой, а вечером без неё.

— Так неудивительно, — пожал плечами призрак. — 'Хвост краба' при рикошете теряет почти три четверти вложенной мощности, к тому же является облегчённым до неузнаваемости вариантом 'Клешни краба'. Вот тот удар въедался на славу, цеплялся как настоящая клешня, буквально рвал ткани, одновременно запуская расплавление.

— А поподробнее... — оживился метаморф.

Со старыми тёмными разработками боевых заклинаний ему встречаться не приходилось. Неудивительно, проклятый род унёс с собой в могилу множество собственных изобретений, а оставшиеся крохи не смогли разгадать маститые магистры. Пожалуй, он погорячился насчёт своей ненависти, и сейчас внутри поднималась волна стыда вперемешку с неожиданно проснувшимся исследовательским интересом.

— Очухалась, девочка? — Лаундрэ повернулся к Кире, которая развернула тетрадь и приготовилась записывать. — Так иди, отсыпайся.

— А как же урок?

— Научишься ещё...

Он не хотел пока пугать девчонку, боевой раздел славился своей неприглядностью и был предназначен для убийства противников.

— Так я записать хотела...

Целительница разочарованно закрыла тетрадь.

— Записывать нельзя, — нахмурился магистр. — Всё запоминается и учится наизусть. Повторение — мать учения. Кстати, 'лапу' в открытую не накладывай, здешние мэтры такого не знают, насторожатся... Тарасса её тоже не знала, свалить на изобретение учительницы не получится.

Пришлось собраться и уйти. Настаивать Кира не посмела, вдруг Биртанис откажется учить дальше.

Мужчины проводили взглядами уходящую студентку и придвинулись ближе к доске.

— У меня силы хватит запустить нечто подобное? — хмуро поинтересовался Ташварт. — Хватит, — успокоил его призрак. — Надеюсь, что с памятью у тебя всё в порядке. Итак, одна из серий поражающих заклинаний для конечностей называется 'Клешни' и делится на...

Через час у артефактника плавали в глазах мушки и нудно звенело в ушах, старый преподаватель подробно объяснил всего один раздел и то не полностью, разбирая вектора поражающей части. Информации оказалось слишком много, но она удивительным образом прочно отложилась в памяти.

— Учение одновременно с внушением для лучшего запоминания? — сообразил он, потирая затылок.

— Конечно, — небрежно пожал плечами Лаундрэ. — Скорейший способ запихнуть требуемый материал ученику в голову, остальное зависит от повторения и практики.

— Если в меня попадёт что-то подобное?

— У тебя активная татуировка рахнидов, поэтому плетение скатится, — магистр увидел, как лицо студента начало вытягиваться и тихо рассмеялся. — Для меня нет секретов в теле, а твоё тело я вижу превосходно и одежда мне не помеха. К тому же, существуют определённые признаки, что наложена охранка. Любой рахнид её почует, а вот остальные могут сильно озадачиться подобной неуязвимостью. Имей это в виду.

— Можно свалить на щиты и артефакты.

В этом случае помогало выбранное ремесло, и то, что Таш считался лучшим в академии.

— Можно, это хороший вариант, хотя и не лучший.

Магистр аккуратно свернул плакаты, убрал тайным механизмом учебную доску и кивнул на дверь. Первый урок закончился.

Если честно, старому преподавателю было скучно без учеников, но обнаружить себя и делиться абы с кем родовыми секретами он тоже не собирался. А здесь и парень поутихнет с неуместной яростью, и к девочке станет относиться спокойнее, а там, глядишь, и впрямь присмотрит, чтобы с ней не случилось ничего плохого.

— И всё же, вы — не боевики, вливания крови не в счёт, они не могли дать заметной прибавки в скорости и владении стихиями. Но ведь Л'Эста считались одними из опаснейших.

Ташварта попросту сжирало неуёмное любопытство. Как, демоны раздери, как проклятый род умудрялся выживать?

— Из стихий самая доступная земля, но опять же землетрясение не устроить и гору не обрушить, — Лаундрэ слегка усмехнулся. Если так пойдёт, то метаморф докопается до основного — своей настоящей родословной и, сопоставив некоторые умения, сделает правильные выводы. — Но из пыли и мелких камней можно создать каменные иглы, не уступающие в прочности дротикам и арбалетным болтам. Это настоящее оружие. Всяческие собственные изменения сделали лучше регенерацию, повысили зоркость и выносливость. Ну а основными методами, применяемыми против погони, служили заклинательные практики, преимущественно поражающего действия, но не обязательно, можно устраивать другие гадости и пакости, поднимающие собственное настроение и ухудшающие чужое.

— Фактически всё то, чем сейчас владеют некроманты, — прикинул парень. — А ещё?

— Уникальные щиты, артефакты со встроенными заклинаниями, специально разработанные зелья, управление мёртвыми, подъём скелетов, оживление статуй, если в последних была заложена такая возможность. Но всё это чистые изобретения, полная магия тех же огневиков недоступна, как и водников, с полётами, опять же, только малая левитация и не больше... Остаётся лёд, уникальная структура, которой мы владели полностью, от банального простейшего стазиса до создания оружия.

Изобретения... Волшебное слово, от которого Ташварт чуть было не расплылся в предвкушающей улыбке. Ему удалось познакомиться с некоторыми основами артефактного мастерства, когда вывозил в Аэзхенвалл беженку. Увы, только с основами, поскольку она не собиралась делиться собственными знаниями, рассчитывая использовать их в качестве платы за прикрытие и проживание. Но рассказала достаточно, сподвигнув учиться в этом направлении.

Призрак с усмешкой наблюдал за тем, как мечутся мысли метаморфа. Приятно бывает заглянуть в чужую голову. Ненавязчиво так, словно паря над возникающими образами.

Он мечтал возродить род, дать ему защиту, но не имел возможности выйти за пределы академии, где было захоронено его тело.

* * *

Соседки в комнате не оказалось, и Кира испытала облегчение от того, что осталась одна.

Чувствовала она себя вполне сносно, что озадачивало. Как это после морга настолько похорошело? Может она не ту специальность выбрала, и нужно было идти в некромантки? С другой стороны, не хватало силы, и об этом ей не раз напоминала Тарасса, пусть и не рассказывала о том, как увеличить резерв.

Разложила тетради на пустом столе и бросила взгляд на браслет. Вдруг она и в самом деле не учла некоторые особенности деревьев и камней, чтобы упростить накладывание целительских сетей? Шарики, которые ей дал декан, до сих пор лежали в коробочке, целительница так и не решила, как изменить вязь и как воспользоваться той подсказкой, которую ей дал магистр Лаундрэ.

В дверь постучали, и девушка вздрогнула от неожиданности.

— Можно? — Ташварт замер на пороге, ожидая разрешения.

— Нуу, — растерялась Кира, — заходи.

— Я хотел извиниться, — парень хмуро кивнул. — Бываю несколько несдержан и резок. В общем, прости.

Куда подевалось его умение вести переговоры и убалтывать всевозможных противников? Прошло не так уж много времени с момента, когда он работал переговорщиком, пятнадцать лет для метаморфа — не срок. Чувствовал себя не особо уютно, оттого что пришлось идти вот так и оправдываться перед той, кого при других обстоятельствах не взялся защищать.

Не то времена сменились, не то привычки, а может и то, и другое. Или просто не встретился на пути некий мыслитель, который по причине собственной неуязвимости потыкал его носом в ошибки, недочёты, промахи и недодумки? Биртанис Лаундрэ — тёмный целитель, прямой потомок проклятого рода, который сумел скрыться от преследования, и, одновременно, уникальный преподаватель, на чьи знания можно было положиться.

— Да ладно, — отмахнулась девушка и замерла, не зная, как вести себя дальше.

На парней она заглядывалась, но, чтобы завести какие-то отношения, пока не думала. Тут учиться надо, откуда возьмётся время на любовные переживания. Конечно, тогда, в столовой, Ташварт её впечатлил в первую очередь тем, что не скрывая высказал своё мнение по поводу непотребства некромантов-второкурсников. Но...

— Если нужны будут шарики к браслету или идеи, как сплести его лучше, заходи в мастерские или ко мне в комнату. Мы живём по отдельности, разговорам никто не помешает.

— О-о-о! — выдохнула Алсия, бочком пробираясь мимо высоченного артефактника. — У нас гости.

— Я зашёл всего на минуту...

Таш тут же развернулся и скрылся в дверях. Только щёлкнул замок, как алхимичка развернулась к подруге:

— Ну, ты даёшь, тихоня! Какого парня себе отхватила! Будущий магистр, не меньше, с соответствующим почётом и уважением.

— Да он на минуту зашёл, я просила деревянные шарики, чтобы браслет переплести, — буркнула Кира.

— Принёс? — тут же лицо соседки озарилось неподдельным интересом.

Не так много прошло времени от поступления, как в комнате появились первые гости, да ещё настолько интересные.

Стук в дверь повторился, только теперь уже Алсия, быстренько прихорошившись, заторопилась открывать.

Вторым гостем оказался Аурен Кишвин, с факультета некромантов, с пачкой тетрадей в руках.

— Какая встреча, какие девочки! — фальшиво-радостно воскликнул он, косясь на алхимичку. — А я мимо проходил, думаю, загляну.

— Чего у тебя там? — Кира чувствовала себя крайне неудобно. Одно дело зайти в больничку и позадавать некоторые вопросы, совсем другое, когда к тебе в комнату вваливаются представители ремесла, которых не особо любили в академии.

— Ну, ты хотела наши плетения и отмены посмотреть, вот принёс лекции с первого курса.

Парень решительно прошагал вперёд и шлёпнул на стол десяток тетрадок.

— С концовками или без? — с подозрением прищурилась целительница, лихорадочно припоминая столбик рун обращения к силе.

— Первая тетрадь вся с концовками, — Аурен ткнул пальцем в цифру "1" на обложке. — В остальных вместо концовки стоит двойная стрелка, направленная вверх. Так быстрее, чем каждый раз выписывать то, что и так подразумевается изначально. Объяснения какие надо?

— Так сначала посмотреть нужно...

Кира перелистала первую тетрадь: руны, руны, руны, мелкие и крупные, прямые и обратные. Все заклинания незнакомые, но это основы и она честно надеялась разобраться.

— С каких это пор тебя начали интересовать некроманты? — поинтересовалась Алсия, как только второкурсник ушёл.

— А с тех самых пор, как мне пришлось лечить их в столовой, — Кира задумчиво покрутила кончик косы. — Магистр Вервиан сегодня объяснял диагностику, а там есть сети на определение темномагических воздействий. Как я могу разобраться оно это или как, если ни одного ихнего заклинания в глаза не видела?

— А почему именно этот? На внешность ничего особенного, характер у всех мерзкий, юмор так вообще специфический.

— С этим хоть можно разговаривать, — вздохнула целительница. — А остальные только скабрезничают и ржут, как кони.

Ташварт вернулся к себе в комнату и с размаху плюхнулся на скрипнувший стул, который только чудом не развалился от такого обращения. Ни извинений, ни разговора толкового не получилось. Впрочем, он и не ожидал, что девчонка в порыве счастья кинется к нему на шею. Насторожена, натянута, словно тетива у лука, даже слегка напугана — это проскальзывало не в словах, а в движениях, в мелком подрагивании пальцев, пусть и едва заметном.

Вытащил из стола стеклянную сферу и запустил просмотр, теперь его волновал тот гость, который направлялся в город.

Дознаватель до города так и не доехал, остановившись в трактире на перекрестье пяти дорог, разбегавшихся неправильными лучами от звезды. Самое оживлённое место, любимое торговцами и просто путниками.

Длинный двухэтажный дом, сложенный из серого камня, старый, но крепкий, стоял здесь давным-давно. Хорошо утоптанная земля, по которой прошлись многие сотни ног, длинная коновязь под крышей, несколько сараев и амбар.

Внизу большой длинный зал с четырьмя каминами, которые разжигали ближе к вечеру для освещения и жарки мяса, благо в каждом имелся длинный вертел. Изо дня в день здесь подавали одно и тоже — квашеную капусту, бочки с которой хранились в погребе, и жареную свинину. Изредка бывал студень, ещё реже что-то из птицы, которую привозили из ближайших деревень.

Постояльцы не безобразничали, потому как на многие мили в округе это было единственное место для ночлега.

Сартаноро слез с коня, кинул монету высоченному широкоплечему парню, который принял повод. Неторопливо поднялся по ступенькам, похлопывая ладонью по рассохшимся перилам.

Хозяин за стойкой перетирал миски, лишь только глянул в сторону гостя и тут же отвёл глаза. Ферсуду был хорошо известен знак, приколотый у ворота плаща. Никак господин столичный дознаватель пожаловал. Ладно, если проездом.

Рейнард оглядел зал — постояльцев было мало, едва занята четверть столов. Все одеты добротно, но просто, скорее всего, торговцы, следующие в город. Именно до того, в который он и собрался. Постоял, задумчиво глянул в сторону очага и только потом прошел к свободному месту.

— Чего изволите? — Фесуд выбрался из-за стойки, хотя колени начали ощутимо подрагивать.

— Не по вашу душу, милейший, — усмешка, моментально искривившая губы дознавателя, показала, что приезжий господин прекрасно понял причину страхов здешнего хозяина. Никак приторговывал чем-то запрещённым из-под стойки. — Ужин, кружку медовухи, комнату и воды для умывания, — немного помолчал и добавил. — И поговорить...

Трактирщик слегка кивнул и тут же кинулся к очагу. По его душу или не по его, или за какими сведениями прибыл столичный господин — пусть он будет доволен, а там, глядишь, и какое послабление выйдет.

Мясо быстро разогрелось на решётке, капуста подрумянилась на большой сковороде. Хлеба здесь не жалели, пекли сами. Не экономя, плеснул медовухи и понёс заказ к столу.

— Не торопись, — дознаватель положил пару монет не стол. — Здесь народу проезжает много, вижу, что место бойкое, — он дождался молчаливого кивка и продолжил: — Через пару часов по западной дороге есть город.

— Драммиг? — на всякий случай уточнил хозяин.

— Именно. Что можешь сказать о городе — порядки, сплетни, слухи. Официальная информация есть, но мне нужны другие сведения.

Трактирщик пожал плечами и тут же поморщился, затылок кольнули мелкие иголочки. Ну-ну...

— Не самый крупный как столица и речные Олфат и Режинт, но и не мал. Четыре ежегодные ярмарки, через тракт идут большие обозы, всегда знаю, чем торговать будут. Продовольствие всё своё, из окрестных деревень. Академия магии, опять же, — мужчина замялся, он откровенно не понимал, что хочет услышать от него столичный дознаватель.

— Порядки в городе...

— Законы свои, никому особо жить не мешают. Лет пять назад начальник тюрьмы разбойников поприжал, так и вовсе спокойно стало, ни грабежей, ни убийств, контрабанду практически не ввозят, если не считать вино и ткани.

Всё это было не совсем то, что хотел услышать Рейнард. Похоже, что население Драммига и впрямь расслабилось и почувствовало себя чересчур защищённым.

— Нищие, попрошайки, воры...

— Так работы хватает, — неподдельно удивился Фесуд. — А прочим разбойникам хвост сильно прищемили. Как только господин Ойвин Хойд пригрозил, что пойманные преступники поступают в распоряжение студентов, так безобразий сильно поубавилось, почти не стало. Воры — ворами, а кому охота стать подопытной мышью для недоучек-алхимиков и прочих недомагов? Они же на них учатся.

Ход был хороший, а, главное, действенный, и Сартаноро отдал должное изобретательности начальника тюрьмы. Одно плохо, горожане позабыли, что они всего лишь мелкие людишки, которые должны не только жить, но и рождаться с оглядкой и по разрешению светлейших храмов.

— А храмы?

— Есть один, — трактирщик опять задумался, силясь вспомнить, что он видел в прошлом году, когда ездил в город за мазью для суставов. Возраст уже не тот, и колени частенько побаливали к непогоде. — Храм как храм, браки совершают, детей благословляют. Лечебница хорошая, лекарей хватает, опять же студенты там работают, очередей к целителям вовсе нет.

Ну да, ну да... Если ходить по городу ничего не боясь — ни воров, ни грабителей, ни болезней, то и в храм будешь появляться по необходимости подтверждения брачного союза или получения метрики на рождённое дитя, напрочь забыв о молебных письмах, которыми в прежние времена заваливали инквизицию.

— Нечисть не бродит, кладбища не поднимаются, ничего такого?..

— Да с чего им бродить то? — Фесуд вытер вспотевший лоб. — От студентов вся нечистая сила разбежится.

Он не врал, потому как одновременно с вопросами Рейнард аккуратно прощупал мысли и воспоминания хозяина. И впрямь в Драммиге царило раздражающее благоденствие.

Дознаватель милостиво кивнул, отпуская трактирщика, и принялся за ужин. Готовили здесь неплохо, мясо оказалось вкусным, а капуста хрустящей и сочной.

— Утром в город почтовая карета отправляется, сказать им, чтобы вас подождали?

— Да, и о ночлеге не забудь.

Ещё бы Фесуд забыл о ночлеге для такого дорогого гостя! Нет, он бы предпочёл, чтобы господин столичный маг вообще проехал мимо трактира, но куда деваться. Уж, коль не проехал, так комната и постель были готовы, и заказанный кувшин с водой.

Рейнард оставил на столе ещё несколько монет и отправился на второй этаж. Неторопливо, цепляя ногу за ногу, словно от большой усталости, а на деле привычно прощупывал ночных гостей трактира. Вслушивался в разговоры, ловил обрывки мыслей и воспоминаний.

Дар менталиста требовал постоянной тренировки, доведённой до автомата. Именно до автомата, поскольку существовала опасность сойти с ума. Ему это не грозило, его готовили лучшие специалисты инквизиции, которые уже отдалились формально от дел, но предпочитали участвовать в них нелегально. А кто рискнёт высказать своё "фе" старику-дознавателю? Такие смелые находились, но очень быстро смирялись, либо бесследно исчезали.

Впрочем, особо ценных сведений лорд Сартаноро и не ожидал. Трактирщику известны лишь сплетни, которые гуляют в открытую, это не наушник, который собирает то, что нужно, тщательно отсеивая и перепроверяя информацию, умеет сопоставлять и анализировать.

Особого внимания требовали два момента — начальник городской тюрьмы, который свёл преступность практически к нулю и академия магии с безудержным составом учащихся.

Свою студенческую жизнь Рейнард помнил не особо хорошо. Учеба, лекции, иногда запойные вечеринки, на которых он практиковался во влиянии на чужие мысли и с удовольствием ставил эксперименты на сокурсниках. Выходы в город, недолгие и неинтересные, поскольку там его вмешательство могли раскрыть специалисты из отдела расследований. Вот тогда бы карьера полетела в тартарары, то есть ко всем демонам нижнего мира, и не видать ему места в отделе дознания и наказания, который с удовольствием принял на службу менталиста, не запятнанного никакими проделками.

Другое дело, что именно в этом отделе его отдали в руки одного из дедов, который считался консультантом по сложным делам, а на деле натаскивал настоящих ищеек. Натаскивал жестоко, и это даже сейчас вспоминалось с некоторой дрожью, но в данный момент Сартаноро считался сильнейшим специалистом в области ментальной магии.

Официальная цель — уточнить, отчего из Драммига перестали поступать жалобы, прикрывала вторую, личную.

Пятнадцать лет он вынюхивал и выслеживал, но так и не смог напасть на след убийцы своей сестры Маринеллы. Сводной сестры, но он по-братски любил взбалмошную девчонку и даже обучал её некоторым приёмам. Леди Сартаноро служила в том же отделе, но на тот момент Рейнарда не было в городе, он уезжал с проверкой в пограничные области.

Маринелла провела блестящую интригу, в результате которой отдел зашиты департамента магии выдал ей своего лучшего переговорщика и закрыл глаза на его дальнейшую судьбу.(*События, произошедшие в книге "Контрабанда. Нет веры никому")

Отправила ему торжествующее письмо, а сама отыгралась на парне. Нет, она не была полной дурой и понимала, что специалист, умеющий говорить и убеждать, может каким-либо образом уговорить её хотя бы отсрочить приговор или вынести рассмотрение дела на истинный суд. И выиграл бы этот суд, без всякого сомнения, защищая себя самостоятельно.

Она повредила ему голосовые связки, сломала челюсть и приступила к пыткам, за которыми любила наблюдать, получая удовольствие от чужих мучений. В какой-то момент ей надоело и бывшая инквизиторша сожгла парня прямо в застенках. Сожгла заживо, прикованного к стене.

Рейнард опоздал всего на десять минут. Когда он поднялся в кабинет, то увидел женщину, умирающую от неведомого яда, который очень быстро разлагал ткани, отчего в кабинете разливалась сумасшедшая вонь, заставлял рассыпаться песком кости. Помочь не смог, но успел снять слепок со зрительной памяти, в которой обнаружился странный провал минуты на три. Какие-то три минуты решили её судьбу.

Сгоревший труп остался на своём месте, Сартаноро запретил его трогать, лично взял генетические пробы и буквально взвыл, увидев результат. Вместо переговорщика сестра сожгла одного из своих подручных.

Как? Как, демоны всех раздери, он сумел уйти? Ни один человек не смог бы передвигаться с ногой, сломанной в двух местах, разбитыми пальцами на руках и ногах, повреждённой челюстью и почти вытекшим глазом и, ко всему прочему, не привлечь к себе внимания. И как осуществил подмену, ведь при нём всегда находилось несколько палачей и их подручных?

Точно не был человеком, скорее всего относился к расе изменяющих облик, но те не обладали повышенной способностью к регенерации. Мог быть демон — полукровка или квартерон, которые частенько встречались в человеческих королевствах. Да, этот мог достаточно быстро зарастить повреждения, хотя бы наполовину.

Через два дома, в подворотне, нашли одежду, пропитанную кровью, что навело на мысль о сообщнике, который помог переодеться и тайно вывез переговорщика из города.

И теперь он жаждал его найти. Найти и сломать именно тем способом, который предпочитал, буквально выворачивая мозги наизнанку. Заставить убить самого себя — о способе пока еще размышлял, перебирая в памяти самые жуткие и изощрённые.

Пятнадцать лет безуспешных поисков, пятнадцать лет, только распаляющих жажду мести.

Он справедливо полагал, что переговорщик покинул королевство, но и не задержался в близлежащих государствах, благо везде хватало своих глаз и ушей. Словно растворился на просторах материка.

Была идея, что парень смог каким-то чудным образом переправиться в Аэзхенвалл, город, куда не дотягивалась ни одна власть, и ни один инквизитор. Сомнительно, поскольку за пребывание в нём требовалась колоссальная плата, которую парень собрать не мог. Не брал взяток, идиот, уже давно составил бы себе приличное состояние.

Город контрабандистов практически отпал, хотя иногда в голове ворочалась мыслишка, что нельзя исключать никаких возможностей.

Итак, инквизиция, переименованная в отдел дознания, была неприятно удивлена отсутствием жалоб на городские власти и непосредственных обращений за защитой. А, соответственно, и существенных денежных вливаний, поскольку помощь оплачивалась очень и очень дорого.

Следовало познакомиться с начальником городской тюрьмы, который угробил преступность на корню, и убедить его, что город без воров и разбойников — это не город и не следует строить рай в одном отдельно взятом месте. Вторым пунктом стояла академия с неуёмными студентами и чересчур умными преподавателями. С этими он знакомиться в первый приезд не собирался, а вот проверить, на что способны учащиеся, очень хотелось. И для этого лорд Сартаноро собирался проверить несколько кладбищ и поспособствовать их пробуждению. Жаль только, что Мёртвый лес стоял вдалеке, и не представлялось возможным пригнать из него вечно голодную нежить.

Никто в Департаменте, кроме собственного отдела, разумеется, не знал, что большая часть бывших инквизиторов с успехом пользуется наработками тёмных магов и некромантов. И всяческими подъёмами-управлениями, в том числе. Кто сказал, что в инквизиции не было настоящих чернокнижников? О! Побольше, чем где-либо, и все сплошь истинные мастера. Но, разумеется, никто и никогда об этом не говорил, наводилась соответствующая маскировка на ауру, делая её бледной и невыразительной. Именно из-за последнего момента — бледность и невыразительность, дознавателей частенько не принимали за настоящую угрозу, как боевиков. А зря...

Чуть тёплая вода, чистое полотенце и постельное бельё — что ещё нужно усталому путнику?..

* * *

Мэтр Зайритан Наушвар хмуро оглядел аудиторию, ему так не нравилась нынешняя система преподавания, которая не позволяла подробно разбирать с учащимися всяческие зелья и их свойства, которые могли измениться по самым разным причинам.

— Нуте-с, господа будущие целительские светила, все вы так или иначе готовили аптекарские снадобья, когда пользовали пациентов по деревенькам и пригородам. Снадобья, преимущественно из растительного сырья, поскольку не уверен, что вам удавалось достать особо редкие минеральные добавки. Контрольная.

Студенты слаженно и тоскливо взвыли. Они ожидали чего угодно, но только не проверки знаний вот так и внезапно.

— Перед каждым из вас коробка с десятью пронумерованными пузырьками, где находятся самые разные средства. Требование контрольной работы — определить назначение каждого зелья, разложить их на безопасные и условно-опасные. Списывать не пытайтесь, в каждой коробке свой набор, который я собирал лично для каждого.

Кира оглянулась по сторонам: так и есть, алхимиков отсадили подальше и перед ними стояли коробки не с десятью пузырьками, а куда больше. По штук двадцать, а то и тридцать. Ну, да, к их ремеслу относилось и аптечное, поэтому и соответственный спрос.

— На определение пятнадцать минут.

От этого заявления подскочила на своих местах добрая половина аудитории. И тотчас заскрипели пробки, зашелестела бумага.

Так, понюхать, капнуть на палец, растереть, в крайнем случае попробовать кончиком языка, тут же прополоскать рот водой, благо кружка и миска для сплёвываний стояли тут же на столе.

Наперстянка, иначе именуемая горным лютиком, — сердечное.

Ландыш, который трудно было не узнать, тоже, но оба сразу относились к условно-опасным, поскольку передозировка могла вызвать отравление.

Настойка боярышника — тоже для сердца, но вряд ли безопасна. Каждое лекарство имело свою рецептуру и строгий приём.

Череда, её трудно было не узнать, или "болотная стрелка" — для купаний и умываний, примочек и припарок, отличное средство от детской золотухи и некоторых кожных болезней. Ну, пусть будет безопасна.

Следующий настой, ладно хоть настой, а не чистый сок. Чистотел — прекрасно выводящий бородавки, но жгущий кожу, если неправильно с ним обращаться. Внутрь, да, тоже готовили. Чистит печень от всякой гадости, помогает даже при "жёлтой болезни", но опять же осторожно-осторожно. Передозировка опасна из-за галлюциногенно-наркотических свойств.

Фиалка луговая, трёхцветная, дивное растение. Её применяли и при воспалениях, и чтобы снять жар, и при той же золотухе, и от кашля. Пусть будет безопасна.

Мелисса — ну кто не знает мелиссу, которую выращивали и на огородах, с удовольствием добавляя в домашние блюда. Успокаивающая, болеутоляющая, но снижает кровяное давление, поэтому можно рекомендовать не всем.

Со следующими тремя Кира не сталкивалась и не знала названий, не то, что свойств. Поэтому, поразмыслив, отложили в сторону опасных.

— Почему так? — рядом тут же оказался преподаватель алхимии.

Вот как он умудряется подкрадываться настолько тихо и одновременно следить за всеми студентами разом?

— Я их не знаю, — девушка пожала плечами. — Любое незнакомое средство считаю изначально опасным.

— Откуда вы?

— Сознательную жизнь провела в Хайворе, — Кира говорила тихо, чтобы не мешать остальным студентам, но преподаватель прекрасно всё расслышал.

— Ах, да, — Зайритан поморщился и потёр лоб, припоминая вступительные экзамены. — Ну по основным луговым растениям у меня претензий нет. Кроме... — он выудил один из отложенных пузырьков, — пейте.

Сомнительно было, чтобы преподаватель таким уверенным тоном предлагал яд, и девушка всё же рискнула попробовать. Почмокала, пытаясь распробовать, и вопросительно подняла брови, глядя на алхимика.

— Ваша учительница не использовала шалфей? Никогда в это не поверю.

— Отчего же, использовала, — Кира в свою очередь поморщилась. — Только здесь выдержанный концентрированный старый настой, который потерял кучу полезных свойств, да и вкус у него сильно изменился. А госпожа Тарасса учила меня использовать шалфей в виде чая и заваривать его соответствующим способом.

— То есть, вы хотите сказать, что умнее преподавателя? — ядовито поинтересовался Зайритан, вспомнив, как гоняла его Тарасса на своих уроках, в том числе и по лекарственным средствам.

— Ни в коем случае, уважаемый мэтр. Ваше право готовить зелье по своей методике, я лишь объясняю, почему его не узнала.

— Хорошо, — магистр прикинул и... согласился со своей ошибкой, он и в самом деле готовил шалфей в очень концентрированном виде, долго вываривая, а потом выдерживая. Вкус и впрямь получался не ах, да и пользы оказывалось намного меньше, чем ожидалось. — С ползучим хаворником не сталкивались? С чешуйчатой лирдой?

Названия и впрямь были незнакомыми, поэтому девушка помотала головой.

— Откуда родом?

Алхимик и впрямь не помнил, в какой местности родилась студентка. Ну, Хайвор, так в Хайвор она попала в сознательном возрасте.

— Гершвингский монастырь, — пожала плечами Кира. — Откуда родители — понятия не имею.

М-да, подкидыши и впрямь не знали своих корней.

— Тем не менее, тройка, — решил преподаватель.

— Могу я поинтересоваться с чего бы? — девушка обиделась. Ну откуда она могла знать последние два растения, который назвал магистр?

— Вот с того, что при поступлении в здешнюю академию стоило поинтересоваться местными травами, к которым, безусловно, относятся и те, которые вы не определили. У вас есть стимул совершенствоваться, в библиотеке лежат атласы, в том числе и по растениям, которые используются в алхимических и аптекарских препаратах. Стоит больше уделять времени учёбе и меньше всяких прогулкам!

Ф-фух, пронесло! Кира с облегчением выдохнула. Подобную отповедь на предмет неуважения к алхимии и аптечному ремеслу магистр выдавал каждый урок, тщательно выбирая жертву для очередной нотации. Обижаться не стоило, кое в чём Зайритан был прав. В частности, в безалаберном и непродуманном отношении, ведь она и в самом деле не подумала, что стоит посмотреть рукописные атласы.

Ы-ы-ы, откуда на всё это взять время? А ещё на остальные предметы, на полноценный отдых и сон, в том числе...

На уроке истории рас удалось немного вздремнуть, пусть и с открытыми глазами, главное не падать лицом на стол. Магистресса Сира свой предмет любила, но вещала заунывно, поневоле навевая сон.

Следующими стояли занятия по целительскому мастерству, и Кира поёжилась, чувствуя, что её просчёты будут разобраны на мельчайшие составляющие. Впрочем, следовало отдать должное магистру Вервиану, он никогда не подставлял своих студентов под всеобщие насмешки или зависть.

Стоило только декану войти в аудиторию, как все притихли. Пусть неуловимо, но студенты чувствовали, что преподаватель едва сдерживается от гнева.

— Кто ему с нынешнего утра рискнул хвост прищемить? — послышался позади Кирсаны срывающийся, еле различимый шёпот.

Девушка даже не рискнула поворачиваться, не стоило провоцировать Агнуса на ругань.

Декан медленно обвёл нахмуренным взглядом аудиторию, беззвучно зашевелил губами, что-то подсчитывая, и постучал пальцем по конторке кафедры, около которой стоял.

— В общем, так, — старик пожевал губами. И по этому нехитрому движению студенты поняли, что магистр вовсе не зол, как подумали сначала, а очень расстроен, — число лекций урезается, материал будет даваться ещё быстрее.

— Да у нас и так нет времени на разборы, — пискнула Кира со своего места и испуганно сжалась.

— А теперь и разборов не будет. Пришёл новый указ из департамента по сокращению часов на лекции, основное ваше обучение будет проходить на практике. Из выходных дней вам оставили только один, наверху считают, что этого вполне достаточно.

По аудитории пронёсся лёгкий недовольный гул.

— Это относится не только к нашему факультету, это относится ко всем без исключения факультетам.

— Не понял, — прогудел Казиш. — Ну ладно артефактникам и прорицателям сократить, у них и так десять лет, но боевикам-то? А нам, как же без подготовки-то?

— А вот так, — Вервиан развёл руками. — На лекциях будет пачками даваться сети с минимальными пояснениями, а осваивать их будете на практике. Так же с аптекарскими средствами — рецепты, способы приготовления, а уж как сварите... За пять лет испишете кучу тетрадей, но дотошно разбирать придётся самостоятельно.

— А что с практикой? — Кира рассчитывала побольше времени проводить в морге, при нынешних условиях посещения могли свестись к минимуму, а то и вообще исчезнуть.

— Практика три раза в неделю. Основные направления — лечебница, королевский госпиталь, морг, городской храм, куда тоже приходят страждущие выздоровления, уличный ночной патруль, ну и морг, куда же без него.

— Патруль? — студенты переглянулись.

Насколько им удалось пообщаться со старшекурсниками этого же ремесла, подобного никогда не было. Все дежурства делились между лечебницей и госпиталем, предназначенным для стражи и военных, изредка посещение храма и ещё реже морга.

— Так влипли не только вы, — на этом месте магистр оживился. — Согласно последнему распоряжению в нагрузку к городской страже теперь будут придаваться будущие маги. В ночь выходит восемь патрулей. На двоих стражников будет приходиться один целитель, один некромант, боевик и кто-нибудь ещё. Ну, или артефактник, или алхимик. Представляю, как будет рада городская стража, таскаясь по тёмным улицам с таким хвостом.

— Так если что серьёзное случится, — заволновалась Кира, — то от нас толку мало.

— От вас потребуется первичная диагностика, оказание первой помощи, а потом пострадавшим или пострадавшими займётся дежурный целитель, который тоже ночует в страже. Чего дёргаетесь-то? — удивился Вервиан. — У нас город спокойный, давно никаких безобразий не случается. Если по пьяни голову разобьют или кулаками помашут, так это не страшно.

Студенты переглянулись — город и впрямь славился своим спокойствием и благочинностью, серьёзных преступлений не совершалось давным-давно. Может, оно и не так страшно, как кажется?

Точно таким же сообщением обрадовали своих учеников остальные деканы и кураторы групп. Если боевики и некроманты порадовались перспективе пошастать по ночным улицам, то целители и алхимики приуныли. Особенно последние, которые не представляли, чем смогут помочь даже при минимальной заварушке.

Впрочем, это оказались не последние новости и даже не самые печальные...

Поразмыслив ночку, лорд-дознаватель всё же решил навестить академию, правда предварительно снял себе номер в одной из городских гостиниц, недалеко от ратуши.

Не стоило уезжать, не проведя нескольких встреч, тем более, что почтой удалось получить свежее распоряжение от отдела дознания и наказания. Ещё перед отъездом из столицы Сартаноро внёс предложение о замене старых преподавателей в магических школах и академиях на более молодых и энергичных. И гораздо менее образованных, поскольку указал приблизительный возраст, который не должны превышать соискатели. Отсутствие опыта, который нарабатывается со временем и на это уходит не один год, а целые десятилетия, его не смущало, а наоборот нравилось намного больше. Самородки, которые изредка встречались в семьях магов, так или иначе поступали в распоряжение короны или департамента магии. Одно от другого далеко не уходило, поскольку всем ведал вышеуказанный департамент, всё более главенствующее положение занимала бывшая инквизиция. Представители отдела дознания и наказания проверяли лично каждого сильного ученика, каждого талантливого студента, лучших забирали к себе или отправляли под неусыпный надзор в госпитали, мастерские или специальные военные части.

Все прочие жители страны, сталкивающиеся рано или поздно с неприглядными ситуациями — будь это нападение нежити, неожиданный подъём кладбищ или мор, обязаны были просить о помощи департамент, который выделял отряды для разрешения проблемы. Не бесплатно, конечно. Бесплатно, но тоже не всегда, работали энтузиасты, желающие сделать мир чище и лучше, но они составляли такое меньшинство, что не стоило обращать внимание. Да и много ли они могли навоевать, упокоить или вылечить? Вот, то-то и оно.

Предложение об упрощении обучения встретили на "ура", поскольку таким образом экономились деньги, направляемые учебным заведениям. Ну и, определённо, стоило несколько проредить ряды преподавателей, особенно тех, которые чересчур усердствовали, вбивая знания в будущих магов, а заодно частенько игнорировали распоряжения, присылаемые свыше, руководствуясь собственными взглядами.

Пока высшие руководители Департамента тихо и ненавязчиво заменяли учителей в столице, ему выпала роль вестника для Драммигской академии. Академия ему заранее не нравилась, и преподаватели не вызывали расположения, хотя он их ни разу не видел, а особо студенты, которые распугали нежить и грабителей своими экспериментами.

Это положение следовало выправить быстро, но аккуратно, чтобы не вызвать никаких подозрений. Ну а потом немного исправить ситуацию с благополучием города. Ведь всё благополучие относительно, не правда ли?

И заодно бегло просмотреть студентов, вдруг именно в этих стенах спрятался бывший защитник, с которым Сартаноро жаждал поквитаться.

Сейчас Рейнард неторопливо шёл по улице, разглядывая улицы Драммига. Как-то сложилось, что именно этот город довольно долгое время не посещал никто из проверяющих.

Ни театра, ни дорогих ресторанов, несколько раз мелькнули вывески кофеен и кондитерских, но для такого количества жителей очень мало. Неприметные магазины, пара скверов с непременными фонтанами и статуями. Впрочем, деревья высоченные, дающие густую тень, в которой спрятались деревянные скамейки. Только две гостиницы — это неудивительно, поскольку город находился в стороне от основного тракта.

Старая ратуша и это видно по выщербленным камням, на которой развевается флаг с изображением куницы в венке из дубовых листьев. Аккуратно покрашенный заборчик, но сразу видно, что провинция, нет того лоска и шика, который чувствуется в столице, особенно в центре.

Сартаноро направлялся к академии, которая стояла на окраине. Прошёл рыночную площадь, сейчас пустую от торговцев, чисто выметенную от мусора. Непроизвольно поморщился — и впрямь какое-то благоденствие, словно попал в монастырь, где все взирают на мир со скромными улыбками. Ни пьяных драк поутру, ни воплей проституток, таскающих друг друга за волосы около борделей. А есть ли они здесь вообще? Дознаватель засомневался, что мэрия приветствует подобный вид ремесла.

На одном из перекрёстков остановился, поглядывая направо и налево. В одну сторону вела дорога в тюрьму. Да-да, в ту самую, в которую смертельно боялись попасть все преступники.

В другую сторону открывался вид на академию, и пристроенную сбоку лечебницу для горожан.

Ну-ну, лечебница для практикующихся студентов. Это неплохо, когда на город неожиданно идёт мор, выкашивающий одновременно и жителей, и лекарей. Над этим стоило подумать как следует и выстроить план поподробнее, не упуская ни одной мелочи.

Посещение академии отодвинулось, тюрьма вышла на первый план. Кого собой представлял столь ушлый начальник тюрьмы, что сумел одним указом утихомирить практически весь городской преступный мир?

Около тюремной ограды дремал в будочке стражник. Подхрапывал, было слышно за несколько шагов.

Ну-ну, губы Рейнарда на мгновение изогнула язвительная усмешка.

Впрочем, караульный не зря получал своё жалованье, проснулся моментально, лишь только неожиданный посетитель приблизился к будке. Мазнул взглядом по опознавательному знаку, приколотому на камзол, непонятно хмыкнул и открыл калитку.

Чистый двор с редкими деревьями, массивные стены — тюрьма старая, но строилась на века. Ровно вдоль стен грядки с весёленькими цветочками.

Начальник тюрьмы нашёлся в кабинете, увлечённо перебирающий документы и указы. Рядом на столе, лежала бумажка с вычислениями.

— Ммм, — мэтр Хойд вопросительно приподнял брови, глядя на незваного гостя.

Не вскочил, не согнул спину в поклоне, как ожидал Сартаноро, никак не проявил уважения к департаменту, чьи интересы сейчас представлял дознаватель. Плохо, забыли о почтении!

— Лорд Рейнард Сартаноро, отдел дознания и наказания.

Короткое представление и Рейнард, не дожидаясь приглашения, опустился в кресло. Надо сказать старое и скрипучее, в столичных тюрьмах подобным гостям предлагали более удобную мебель.

— Чем могу служить?

Они оба поморщились одновременно, мэтр Хойд с досадой, поскольку обнаружил, что дознаватель — очень сильный менталист. Сартаноро с недоумением, он не ожидал, что на таком месте окажется человек с подобным ему даром.

— Хотелось бы узнать, как вам удалось практически искоренить преступность?

Рейнард слегка расслабился, позволяя специалисту скользнуть по первичным образам. Ему, как никому другому, было известно, что при определённой тренировке спрятать можно всё, что угодно, выведя на первый план совсем другое.

Хойд увидел получение письма, дорогу с унылым пейзажом, раздумье, куда пойти в первую очередь. И всё это не подкреплённое никакими эмоциями.

— Просто издал указ, согласно которому все преступники, совершившие особо тяжкие деяния, поступали в распоряжение студентов нашей академии. Мэрия одобрила, горожане вздохнули с облегчением.

Он забыл о том, что надо ставить блоки, просто забыл, поскольку счёл визит за обычную проверку и нарвался на мгновенное внушение, буквально выворачивающее мозги наизнанку.

Заскрипела столешница под напором пальцев мэтра Хойда, который попытался встать. Только попытался и тут же рухнул обратно с блаженной улыбкой, которой славились душевнобольные.

— Указ об отмене предыдущего, алхимики не имеют право экспериментировать на заключённых, целителям разрешено лечить, но они будут нести ответственность за некачественное лечение, — Рейнард с удовольствием наблюдал, как торопливо скользит перо, выписывая короткие строчки. — Печать, подпись. Второе — предсмертная записка, вы искренне сожалеете, что столько времени мучили доверчивых горожан. Воры и убийцы ведь тоже горожане, залётных среди них мало. Угрызения совести столь велики, что жизнь потеряла смысл...

— Нет... — прохрипел Хойд, пытаясь справиться с внушением.

— Да, — голос дознавателя звучал обманчиво мягко, ни крика, ни нажима с повышением тона, на который могли бы прибежать ненужные свидетели. А чистить память сразу нескольким — то ещё удовольствие, особенно, если делать аккуратно. — Вам невыносимо стыдно, вы хотите стать птицей и улететь, чтобы не видеть здешние лица и глаза. Через час вы подниметесь на главную башню, на крышу, расправите крылья и отправитесь в полёт. Далеко-далеко, туда, где не бывает ошибок.

Он резко хрустнул пальцами, задавая время отсчёта. Потом поднялся и вышел — одно дело было сделано, город постепенно вернётся к прежней жизни. А если учесть, что некоторые неблаговидные черты характера от давности не исчезают, то следовало ожидать немыслимого всплеска преступности.

Хойд остался сидеть за столом, бессмысленно глядя в документ.

Времени прошло немного, его вполне хватало, чтобы до обеда посетить ректора академии, показать ему письмо департамента и лично проверить, с какой скоростью будут проведены увольнения.

Двадцать минут неспешной прогулки до академии и откровенно презрительного разглядывания здешних домов. Всё как-то чересчур просто, без особой вычурности, без архитектурных изысков. По-настоящему богатых домов немного, но и они выделяются не роскошью, а добротностью постройки.

Жаль, видимо особых денег отсюда и впрямь ждать не приходилось. Впрочем, а это было проверено не однажды, когда жареный петух в задницу клюнет, звонкая монета появлялась словно по волшебству. Да, даже, если она и не появится, следовало вспомнить старые навыки и поэкспериментировать. Для экспериментов город подходил как нельзя лучше, удалён от столицы, но и не пограничный, значит, не будет протестов от соседних государств. Не слишком большой, но и не мелочь.

Стремительный рост грабежей и разбоев, внезапный подъём старых кладбищ, которые следовало проверить сегодня же. Разгуливающие трупы по улицам не добавляли уверенности в завтрашнем дне, а произошедший случай удачно списывался на тех же студентов.

Если эти два пункта не убедят горожан, что следует больше помнить об инкв... о департаменте магии, то существует способ пригнать нежить из Мёртвого леса. Далековато, но не всё же сразу, чтобы не выглядело подозрительным. Ну а последним, завершающим росчерком должен был стать мор.

В схронах инкв... отдела дознания и наказания хранились колбы из чёрного стекла, в которые были запечатаны самые разные смертельные болезни, многие даже ни разу не опробованные. Ну, выкосит город, одним меньше, одним больше, всё равно толку с него было мало. Но не сразу, не сразу...

Сартаноро не сомневался, что собственный отдел полностью поддержит его задумку.

Калитка на территорию академию держалась открытой день и ночь, поскольку некроманты и лекари практиковали в самом городе и за его стенами, а на каждого студента не нараспахиваешься.

Шаг стал чуть быстрее и увереннее, Рейнард шёл как хозяин, оглядывающий собственные владения, не забывая наскоро сканировать попадавшихся навстречу учащихся. Середнячки, либо откровенно слабые — от этого стало скучно, но тем лучше, не смогут оказать настоящего сопротивления.

Кабинет ректора находился на первом этаже, чтобы посетители не ходили лишнего по коридорам. Опять скромная дверь с деревянной табличкой, в приёмной несколько стульев и полное отсутствие секретаря.

Сартаноро выдохнул и подобрался, словно перед визитом в логово зверя. Заготовленный список будущих преподавателей ему тоже переслали, откровенно слабые, но благонадёжные и достаточно амбициозные.

Магистр Торц мало отличался своей любовью к бумагам от начальника тюрьмы, только документов побольше.

— Насчёт посещения?

Ни здравствуйте, ни поклона, лишь равнодушный взгляд, который почему-то зацепил сильнее всего. Жаль, что насчет замены ректора так и не договорились, в отделе департамента магии, отвечающем за образование, упёрлись напрочь. Ничего, это вопрос времени, так даже лучше.

— Рейнард Сартаноро, отдел дознания и наказания департамента магии.

— В наших стенах скрывается преступник? — Торц отложил одну пачку документов и принялся перебирать следующую. Ходят тут всякие, работать мешают. — Студенты не пропадают, насилия нет, драки только учебные в присутствии секун... преподавателей. Воровства нет тоже, можете себе представить.

Не удержался, подпустил шпильку.

— Нет, я направлен к вам с уведомляющим письмом о замене преподавательского состава. Департамент счёл нужным обновить учителей, отпустить стариков на покой.

— В честь чего это? — ректор и впрямь удивился. Мало того, что облегчили и ускорили программу настолько, что из стен учебного заведения начали выходить сплошные недоучки, так теперь ещё и старую гвардию собираются отправить в расход.

— Старые магистры послужили достаточно, пора давать дорогу молодым. К тому же я уполномочен лично ознакомиться с преподавательским составом. Вот документы.

Торц привстал, потянувшись за письмом, и одновременно нажал коленом неприметную завитушку на столе — по академии разнёсся специальный сигнал тревоги, означавший вышестоящую проверку.

Он перечитал бумагу дважды, колупнул печать, провёл над ней ладонью, считывая подлинность, и только после этого развёл руками:

— Преподаватели в вашем распоряжении, студенты тоже, если желаете познакомиться. Проводить?

— Нет, благодарю, найду сам.

Рейнард решил не откладывать. В наличии имелся полный список будущих возможных преподавателей, стоило внезапно нагрянуть на кафедры и посмотреть, чего стоят здешние магистры. В мыслях старого ректора царил разброд: нехватка ингредиентов для кафедры алхимии, продырявившаяся крыша на чердаке морга и прочее в том же духе. Ах, да, ещё явное неудовольствие по поводу замены наставников и наставниц. С этими уж свыкся за добрые двадцать-тридцать лет, а вот как поведут себя новенькие? Ничего интересного.

Когда незваный визитёр ушёл, Торц еле слышно выдохнул, словно боялся, что его услышат. Годы опыта научили, что со всеми проверяльщиками лучше всего думать о собственных проблемах, которых наваливалось немало, поскольку на посту ректора приходилось не столько учить и наставлять, сколько хозяйствовать, обеспечивая академию всем необходимым. Благо вытащить это из памяти было легко, как и удерживать на плаву. Вряд ли дознаватель озаботится поднятием нижних слоёв памяти.

Дознаватель не торопился, встал в коридоре и выпустил ментальные щупы, свою недавнюю наработку. Очень удобное изобретение для распознавания общего эмоционального фона. Пусть мысли при таком способе прочитать было невозможно, зато охват поражал своим размахом.

Разочарование, отчаяние, недоумение... ничего такого, что привлекло бы внимание в первую очередь. Пришлось идти на кафедры.

Первым на дороге оказался факультет алхимии и лечебных средств. Преподаватель, наклонившийся над ящичками с пузырьками, сосредоточенно что-то отсчитывал, попутно записывая на листок бумаги, лежащий рядом на длинном столе.

— Приворотных нет, — брякнул Зайритан, не поворачиваясь. — Ещё весна не наступила, а вы уже беситесь. С головной болью и провалами в памяти к целителям.

Он заметил скромно мерцающую розетку предупреждения, прикреплённую высоко под потолком и немедленно принял меры. Наготове были только аптечные препараты, по которым он собирался провести очередную контрольную с выпускниками-алхимиками. Оставалось принять решение, как себя вести, и оно тоже созрело мгновенно. Ментальный щуп он отследил сразу и недоумевал, с чего это вдруг в академию нагрянул профессиональный менталист подобной силы. Если учесть, что такие спецы служили сплошь и рядом в инквизиции, то следовало прикинуться чистым аптекарем, пытающимся донести до своих учеников хотя бы основы.

— Кафедра алхимии? — вежливо поинтересовался Сартаноро. Следующая серия поисковых щупов ничего интересного не обнаружила — только лекарства, хотя среди них встречались и опасные. При передозировке, конечно. Ни зелий подчинения, которыми любили пользоваться тёмные магистры, ни любовных, ни сильных восстановительных тоников.

— Она самая.

Магистр алхимии разогнулся, потирая спину, и с неудовольствием глянул на вошедшего. На дознавателя рухнула волна раздражения, которая была вызвана невозможностью продолжить работу.

— Что преподаёте своим студентам?

Короткий взгляд на знак отдела дознания, который был приколот на камзол, и только потом Зайритан нехотя ответил:

— В большинстве своём лекарские средства. Противовоспалительные, кровоостанавливающие, от поноса, золотухи, сердечные...

В общем, ничего интересного.

— Что-то запрещённое? — Сартаноро сдаваться не собирался, хотя в мыслях преподавателя плавала только проведение будущей контрольной и разочарование тупостью учащихся.

Тупость. Это замечательно, значит, с этой кафедрой можно было замен не производить, а оценить, какие средства собраны в коробках, дознаватель умел и очень быстро. Аптека, чистая аптека, только основы и никаких новых разработок. Преподаватель немолод, но и не старик, чтобы убрать такого требовалось железное обоснование.

— Чтобы готовить запрещённые препараты, нужны запрещённые ингредиенты, — буркнул Наушвар, кося глазами в сторону коробок. — А на это нет денег. Кстати, департамент не собирается выделить нам энную сумму, чтобы студенты знакомились не только с целительскими средствами? Не посодействуете ли?

Департамент ничего выделять не собирался, поэтому дознаватель развернулся и молча ушёл. Жаль, на это место у него была припасена чудесная кандидатура — глупенькая магистресса, повернутая на косметике, не особо смыслящая в целительстве, но зато прекрасно разбирающаяся во всяких кремах, мазях и притираниях, которые с удовольствием брали состоятельные дамы. Впрочем, в этом городе вряд ли такая торговля имела успех — судя по домам и тавернам, состоятельных граждан здесь насчитывалось меньше, чем пальцев на обеих руках. Ни одной ресторации, ни одного дорогого магазинчика, предлагающего роскошные товары.

Следующим оказался факультет тёмных искусств, где мэтр Харр-Энг вдохновенно гонял своих оболтусов по теме первого курса. Трижды попасть под рикошет — это был перебор и не только для второкурсников, но и для некромантов-выпускников, которые теперь отдувались, вспоминания основные заклинания.

Он коротким кивком предложил дознавателю войти, а сам продолжил опрос, только голос стал заунывным и сонным, отчего студенты тут же зазевали.

Очередная ментальная проверка ознаменовалась разочарованием от тупых учащихся, не желающих заучивать основы наизусть. Буквально всплесками, которые заставили Сартаноро поморщиться. Тёмный, сейчас перед представителем департамента магии стоял настоящий тёмный. Но, опять придраться не удалось, беглый взгляд на плакаты показал, что повторялись основы и виды самой распространённой нежити, в чьи ряды ни с того, ни с сего замешались мантикоры и аргшхи — лесные крылатые кошки, вполне разумные звери.

Рейнард постоял минут пять, поджал губы и вышел. На это место претендовал графский сынок, юнец только что вышедший из стен столичной академии, ни разу в жизни не видевший настоящую нежить и нечисть. Но, опять же, студенты оказались крайне ленивы, чему способствовала интонация учителя, навевающая сон. Неудивительно, что они ничего не запоминали. Такого учителя следовало оставить, если на выпускных курсах вынуждены учить основы, то уж точно никаких неприятностей эти недоумки не принесут.

На декана прорицательского факультета, дознаватель наткнулся около его кабинета, из которого тот срочно собирался уйти. Настолько срочно, что никак не мог навесить заклинание замка, настолько тряслись руки.

— Торопитесь? — Сартаноро славился своей ледяной вежливостью, пробиравшей до костей.

— Занятия, студенты не могут ждать.

Хаурван дёрнулся в сторону, но тут же дорогу ему преградила вытянутая рука.

— Поговорим, — предложил дознаватель, небрежным жестом отключая запирающее заклинание.

Пришлось вернуться, хотя внутри всё тряслось. Прорицатель предполагал, что сегодняшний визит связан с его деятельностью в городе контрабандистов. Но ведь он ничего такого не делал, точно-точно. Пару раз снабжал здешних преступных королей некоторыми товарами, если бы попался, то тюрьма была обеспечена на долгие-долгие годы. А ещё этот вербовщик!..

— Чего вы так боитесь, уважаемый? — Рейнард, не стесняясь, втолкнул декана в его же собственный кабинет. Звучно щёлкнул замок, указывая, что путь назад отрезан.

— Ваш отдел справедливо внушает страх, — признался Хаурван, пытаясь поймать границу транса и просмотреть собственное будущее. Только оно сейчас и волновало, больше ничьё.

— Сильнейший маг-сканер материка преподаёт банальные предсказания?

Сартаноро оглядел кабинет, уважительно покивал головой. Обстановка ему понравилась — строгая и в то же время дорогая, хотя это не бросалось в глаза.

— Хотите выпить? — прорицатель распахнул дверцу скрытого шкафа и взгляду дознавателя предстал внушительный ряд бутылок. — Самые лучшие вина и ликёры.

— И контрабандные, в том числе? — безобидно поинтересовался Рейнард.

— Разумеется, — неожиданно легко согласился декан. — Да, я на самом деле преподаю здесь теорию и практику предсказаний и временами выполняю сканирование.

— Ваше мнение о здешних студентах?

Хаурван поморщился, похоже высокий гость пытался выяснить вовсе не запретную область его деятельности, а интересовался некими скрытыми талантами. Что делать? Учащиеся и впрямь не блистали способностями, которые могли быть пригодны в департаменте. Не тот уровень, это точно. Сильные боевики встречались, но не шли в сравнение со столичными.

— Лет пять назад был потрясающий выпускник — Морхан. Мановением руки поднимал кладбища и так же легко укладывал мертвецов назад, — Сартаноро насторожился, хотя внешне это никак не проявил. — Очень сильный как некромант, нынешние ему в подмётки не годятся, этих бестолочей страхуют на практике не меньше двух преподавателей.

— Где же он теперь?

Дознаватель задал этот вопрос машинально, хотя припомнил, что некоего тёмного искусника направили на северную границу, да там и оставили.

— Распоряжением департамента был отправлен на границу, дальнейшая судьба мне неизвестна.

— Кто-то ещё?

Если бы прорицатель не занервничал, может Рейнард и отступился, но тот снова дёрнулся, и всколыхнулся целый пласт памяти... И дознаватель улыбнулся мертвенной улыбкой, вводящей зрителей в невольную дрожь.

— Если не считать одного из артефактников, то больше никого нет.

В памяти плавал тусклый смазанный образ высокого парня со светлыми волосами и женственными чертами лица.

— Кто он?

— Иллюзор из театральной семьи, решил осесть на месте. Артефактное ремесло одно из самых прибыльных.

— Глаза?

— Серые, мутные. Он на самом деле будущий мастер. Артефакты щитов удаются великолепно, сколько раз уже были стычки с превосходящим по силе противником, если таковыми можно считать недоучек-боевиков, и каждый раз он их просто сминал.

— Тренирован, боец?

Что-то волновало Рейнарда в этом описании, что-то было не так. Метаморфы-иллюзоры практически не уходили с театральных подмостков, просто играли более возрастные роли.

— Не боевик, некромантского дара нет, очень слабые способности к иллюзиям. С другой стороны, последний фактор мог стать ключевым в смене ремесла.

Это было верно, при слабом даре одной сменой облика обойтись сложновато.

— Целители, алхимики? Неужели маститый сканер упустил возможность прошерстить новичков и присмотреться к развитию дара студентов?

Почти слово в слово повторил то, что сказал ему Ташварт. И ещё один слой памяти всколыхнулся, открывая тщательно спрятанное — работу на Аэзхенвалл.

— Вот как? — Сартаноро позволил себе лёгкую усмешку. Контрабандист в таком благополучном городе, какая ирония судьбы. — В каком качестве работаете на самый грязный город, милейший?

Хаурван вспыхнул: всё-таки всплыл подпольный приработок.

— Только связь и экстренный портал.

Это было интересно, очень интересно! А, главное, открывало выход на город, до которого не могли добраться инквизиторы. Странная защита, окружавшая местность, не давала возможности не только войти внутрь, но и подобраться поближе. С одной стороны стояли непроходимые горы, с другой — Мёртвый лес, в который мог сунуться только самоубийца, с третьей бухта, окружённая рифами и острыми скалами, словно зубья торчащими из воды.

Рядом ещё один город Шеризонд, туманный и странный, и тоже недосягаемый для их власти.

— Покажите.

Руки тряслись заметно, ладно хоть не стучали зубы. Прорицатель подчинился, тяжело поднявшись с кресла, нажал на незаметный выступ — полка на стеллаже, стоявшем за его спиной, отъехала в сторону, открывая нишу.

— На стол, — властно скомандовал дознаватель, скрывая ликование. Да за такую находку, в виде прямого портала и связиста, жалованье вырастет вдвое.

На стол встала почтовая шкатулка, ничем не отличающаяся от обычных средств связи, которые были приняты на материке. Только вместо зелёных и алых камней на крышке тускло мерцали чёрные и синие кристаллы. Рядом лёг небольшой браслет с точно такими же камнями.

— Откройте, — последовала следующая команда.

Хаурван откинул крышку, показывая пустоту. Ни писем, ни другого листка бумаги.

Сартаноро опасливо протянул ладонь, мало ли какой фокус скрыт в артефакте. Нет, не стрельнуло искрами, камни не стали ярче.

— Как действует браслет?

— Показать? — оживился декан прорицателей.

Неужели открывалась возможность сбежать? Стоило только добраться до Аэзхенвалла и объяснить Сиярто, что на хвост сели инквизиторы, что подтвердил бы любой артефакт правды.

Вместо ответа Рейнард провёл ладонью над браслетом. Он не читался вообще, словно был пустышкой, свёрнутые порталы, как правило, давали при сканировании ощущение скрученной спирали, которая разворачивалась при активации в полноценный переход. Слышал о таких, но никогда не видел ни предмета, помогающего перемещению, ни самого перемещения за счёт этого предмета.

Легонько тронул пальцем камни, готовясь отдёрнуть руку, если выскочат спрятанные ядовитые иглы или что-то подобное.

Тишина, ни щелчка, ни облачка.

Натянув перчатки, которые всегда лежали в кармане камзола, дознаватель рискнул взять браслет в руки. Повертел, вглядываясь в рунную вязь, и недоуменно поднял брови. Надпись оказалась строчкой из известной любовной песенки, а камешки обвивали тонко прорезанные листочки. Типичное женское украшение, не более.

Опасливо потёр камни, погрел в ладонях — браслет не реагировал.

— Похоже, вас обманули, — разочарованно произнёс дознаватель. — Одевайтесь, ваша работа в качестве преподавателя закончена. Нам срочно потребовался специалист вашего уровня.

Фраза прозвучала двусмысленно. Не то департамент собирался использовать подставного связиста, дающего доступ к Аэзхенваллу, не то мага-сканера хорошего уровня. В худшем случае светили застенки, из которых никто не выходил живым.

— Шкатулку убрать? — Хаурван предусмотрительно решил не спорить.

— Нет, я возьму её с собой.

Сартаноро пододвинул к себе почтовый артефакт, откинул крышку, на всякий случай попробовал ещё раз считать данные. Поджал губы и опустил внутрь шкатулки браслет, чтобы не забыть. Да и так было надёжнее — кто его знает, какой защитный механизм встроен в незнакомые изделия.

Его спасла мгновенная реакция. Дознаватель успел упасть на пол, не боясь измять или испачкать камзол, и накрылся щитом.

Тонкий, еле слышимый свист и с крышки почтовика разлетелись во все стороны тонкие иглы. Раздался хрип. Рейнард опасливо приподнял голову и увидел падающего прорицателя и расползающийся по кабинету голубоватый дым.

Прижав к носу платок, мужчина на четвереньках начал пробираться к двери, справедливо боясь попасть под второй обстрел. Буквально перед выходом он оглянулся, выругался и поднялся на ноги. Дым шёл от оплавляющейся шкатулки, превращающейся в бесформенный ком. Что послужило невольным запуском предохранительного устройства, дознаватель так и понял. Либо нельзя было соединять вместе браслет и передающий артефакт, либо толчком к уничтожению послужило чужое сканирование.

Прорицатель лежал, скорчившись, и уже не дышал, яд оказался мгновенным. Только что найденная ценная возможность добраться до города контрабандистов превратилась в ничто.

Рейнард с досадой сплюнул, вышел за дверь и активировал запирающее заклинание. Не заходил он сюда, не было хозяина.

Ну что ж, по крайней мере, на место декана прорицательского факультета будет направлен кто-то из своих.

Осмотр полигона, где тренировались боевики, тоже не разочаровал. Бесчисленные блоки, связки, отработка ударов в паре, издали напоминающая танец — ничего интересного.

Остались целители и артефактники.

Икчин Саар-са нашёлся около печи во флигеле, объясняющим первокурсникам основы стеклодувного ремесла. Он был единственным, кто попытался отвесить лёгкий поклон, и тут же снова вернулся к лекции.

Рейнард послушал минут десять, осмотрел трубки и формы и начал сканирование. Ни один из студентов не претендовал в будущем на мастера, что и неудивительно. Лучшими артефактниками и алхимиками славился орден Хойрххо, который тоже находился вне досягаемости инквизиторов. Мало того, что был расположен на другом материке, так ещё и относился к другой империи. Там учили самых талантливых прикладников, которые в редких случаях покидали стены ордена, вся их жизнь проходила там, секреты оберегались тщательнейшим образом.

Странно, прорицатель упоминал об иллюзоре, среди этих учащихся его не было, или научился хорошо прятаться.

Ташварту повезло — он задержался в мастерской, вытачивая бусины для браслета Киры. Нудная монотонная работа, но требующая аккуратности и внимания. К тому же он решил делать их не круглыми, а исполнить в виде небольших листочков и цветов. Мило, женственно и никто не догадается, что будет скрываться за каждой фигуркой.

Артефактникам и алхимикам, начиная с пятого курса, выделяли специальные часы для самостоятельной работы, и именно этим воспользовался мужчина. По-настоящему парнем его было считать сложно — сорок лет для метаморфа не возраст, иные представители могли дожить и до тысячи, а то и до двух. Но приходилось держать молодой облик — года на двадцать два-двадцать три, чтобы не выделяться из студентов.

Призрачный магистр подкинул идею — формировать сети с привязкой к бусинам для более быстрой активации и минимальных затратах энергии. Это было интересно и для него самого, поскольку артефактник собирался продумать рисунок для собственного браслета, на который готовился завязать щиты и заклинания нападения, о которых ему рассказал Лаундрэ.

Целительский факультет оказался пустым, в морге тоже не нашлось как живых, так и мёртвых. Похоже, декан лекарей увёл своих студентов за пределы академии.

Плохо, насколько было известно Рейнарду, основной преподаватель целителей уже давно перешагнул возраст зрелости и теперь одной ногой стоял в могиле.

Ну что ж, заменить удалось только одного, но эта кандидатура вполне устраивала. Собственный прорицатель, как шпион от инквизиции, так получилось даже лучше.

Поразмыслив, дознаватель вернулся в кабинет ректора.

— Как проверка? — магистр Торц отложил очередные документы и приготовился слушать со всем вниманием.

— К сожалению не удалось обнаружить вашего главного целителя вместе со студентами. Они все попрятались, что ли? — не удержался от подколки Сартаноро. — Очень и очень жаль.

— Так они практикуют по всему городу, в госпитале, например. Это на другом конце, рядом с казармами, — пояснил ректор.

Ещё не хватало тащиться пешком через весь город, карет здесь не предоставляли, а коня инквизитор оставил около гостиницы. Самое обидное, что не почувствовал ни малейшей лжи.

— Хорошо, оставим пока вашего целителя на своём месте. Не нашёл так же и декана прорицательского факультета. Он тоже практикует в городе в учебное время?

Торц покачал головой и задумался. Магистр Хаурван редко покидал стены академии и уж точно во внеучебное время.

— Пренебрежение своими обязанностями, — скривился Рейнард. — Будьте любезны сообщить ему, когда появится, что департамент недоволен и предлагает заменить его кандидатуру вот этой персоной. Увольнение немедленно, его студенты пусть занимаются самостоятельными практиками.

Он взял листок бумаги и вывел на нём имя будущего преподавателя.

— Это, чтобы вы не забыли принять его на службу, — пояснил дознаватель. — Я лично отправлю ему сегодня подтверждение о новом месте работы. На дорогу уйдёт пара недель, но, думаю, вам не составит труда, занять студентов чем-нибудь полезным. Рефератами, например.

— Чиоро? — ректор поднял брови. — Совершенно незнакомая фамилия. Не просветите, из какого он города?

— Вас это не должно интересовать. Магистр Серж Чиоро закончил столичную академию десять лет назад, этих сведений вполне достаточно. Если пожелает, то расскажет о себе сам.

Прощаться Сартаноро не стал, просто поднялся и вышел. Теперь стоило пообедать, прогуляться на самое старое, лучше заброшенное кладбище, переночевать, а потом двигаться в обратный путь. Ах, да, и сообщить в отдел о неудачной проверке. Неудачной с точки зрения замены преподавателей. Всё остальное его вполне устроило.

Поразмыслив, пришёл к выводу, что ситуация сложилась как нельзя лучше. Убрать за один приезд кучу преподавателей равносильно толкам и сплетням, заткнуть которые было не под силу даже инквизиторам. А тут... один человек, так явно и не вовремя "пренебрегший" своими обязанностями... Они будут заменять учителей постепенно, ежегодно направляя своих людей, преданных, а главное туповатых и не особо обученных.

Пусть не сразу, а в течение пяти-десяти лет, может чуть больше, но бывшая инквизиция снова займёт главенствующее положение. Пять-десять лет — для настоящих магов не срок.

Стоило только прогуляться и подумать ещё раз и пришла очередная здравая идея. Пообедать, отсидеться в гостинице, не привлекая к себе внимания, переночевать, а с утра отправиться на кладбище. В другую сторону, это не страшно, никого не касается, какими дорогами разъезжают представители департамента.

Кира мужественно боролась с головокружением, поставила четыре диагностические сети и опять чувствовала себя плохо.

В самом начале занятий, магистр Вервиан бросил задумчивый взгляд на потолок, потом велел собрать тетради и мчаться в лечебницу, которая находилась рядом со вторыми воротами. Недалеко, но на самом деле пришлось пробежаться, причём декан ни отставал ни на шаг, демонстрируя отличное здоровье, не соответствующее возрасту.

На вопрос — зачем так быстро, ответил — мол, чтобы хватило времени всем попробовать свои силы на настоящих больных.

Больных оказалось много, почти все палаты были заполнены. Штатные целители неприятно удивились неожиданному нашествию, но возмутиться не посмели, потому как большинство учились у этого же преподавателя.

И началась бесконечная диагностика, ладно хоть без названий заболеваний. Два сотрясения мозга, чесотка и сильное отравление алкоголем, прямо до синих белочек в глазах. А сети пришлось ставить большие, чтобы охватить приличную поверхность тела. Ну и вычерпала опять собственный резерв почти до дна.

— На, пей, — под носом у Кирсаны как по волшебству появился стакан. — Тонизирующее. Но с такими слабыми данными тебе путь только в помощницы и работать руками, а не плетениями.

22.08.2018

Пожилая целительница с сожалением смотрела на студентку. Повидала за свою долгую жизнь разных практиканток: и сильных, и откровенно слабых, и буквально горящих на работе, а равнодушных, просто отбывающих часы дежурств. Понаблюдав в течение десяти минут, могла предсказать, насколько раскроется талант. Здесь же блёклая аура, минимальный резерв, не позволяющий пользоваться лечебными заклинаниями — как результат, только простейшие действия и ничего выдающегося.

На вопросительный взгляд Вервиана она покачала головой и, занявшись очередным студентом, не заметила, как в глазах магистра промелькнул блеск удовлетворения.

Агнус и впрямь был доволен, пусть всем девочка кажется слабой и бесполезной, так лучше для неё самой. Меньше внимания, меньше интереса, меньше вероятности, что её обнаружат. А через какое-то время, и он надеялся на это, найдётся и куда более стоящий учитель, который поможет с даром, и защитник, который не даст в обиду.

Казиша отправили диагностировать женщин, и из палаты он вылетел багровый, как варёный рак, провожаемый дружным хохотом.

— Не пойду больше к бабам, — выдохнул он, вытирая рукавом взмокший лоб.

— Роды и устранение тяжелых последствий оных, как с этим? — поднял брови магистр.

— Пусть повитухи занимаются, — буркнул парень.

— А вот случится так, что повитухи-то рядом и не окажется. — Вервиан посмотрел на приунывшего студента, больше похожего на мясника своими огромными ручищами. — М-дя... Сегодня к вечеру вывешу расписание вашей практики. Старшенькие с третьего курса все в госпитале, да в этой больничке, вам останется уличный патруль, помощь своим же на практике, храм. Ничего, всех распределим.

Он нарочно не назвал морг, рассчитывая ставить туда почаще Киру.

И она-то в этот момент подняла голову.

— Магистр, а что значит помощь своим же?

— Кроме патруля на ночную практику выходят некроманты. Уважаемый мэтр ректор решил, что в компанию с ними по кладбищам и склепам будут отправляться целитель и артефактник.

— А артефактники-то с какого перепугу нужны на кладбище? — студенты зашумели, строя всяческие предположения.

— Мало ли кто из земли повылезет у недоучек, вдруг придётся сдерживать, а щитами владеют лишь боевики и артефактники, сами могли бы догадаться.

Насчёт артефактников указа ректора не было, эта мысль только что пришла в голову магистру, словно ледяным холодком скользнув по спине. И он собирался внести это предложение сразу же после урока. Причём по возможности образовать чёткую пару, которая могла бы заниматься лечением под надёжным прикрытием, пока остальные исправляют собственные ошибки.

В коридоре за поворотом послышался шум, потом крики и топот ног.

— Стоять здесь, по стеночке и не мешаться, — скомандовал Вервиан и быстро свернул туда.

Из окна было видно только подъехавшую карету и женщину, бьющуюся в истерике на руках стражников.

— Ребятки, шли бы вы отсюда, — хмурый седой целитель вывернул из-за угла. — На сегодня занятий больше не будет. Возвращайтесь в академию, повышивайте, поучите конспекты.

— А магистр? — робко переспросила Кира.

Уходить было страшно, а вдруг это какая-то неудачная шутка.

— Это его распоряжение.

Студенты вымелись быстро, на улице тоже ничего толком разузнать не удалось, кроме того, что покалечился какой-то высокопоставленный городской чиновник.

— Мэтр Агнус пошёл лечить? — удивился Казиш. — Вроде уж он настолько стар, что вряд ли может помочь.

24.08

Они дошли до академии, благо достаточно было пройти вдоль стены и свернуть во вторые ворота, которые располагались сразу за зданием морга. И тут же молча разбрелись в стороны.

Кирсана вернулась в пустую комнату общежития, её соседке не повезло так как им, и она всё ещё сидела на занятиях. После выплеска силы кружилась голова, хотя не так как в прошлый раз. Разбирать лекции не хотелось.

За что ж ей так не везло! Не складывается с учёбой, а ведь так хотела получить настоящий диплом, а не оставаться вечной помощницей. Да и постоянная круговерть — уроки, морг, уроки, попытка диагностики или лечение, почти обморок повергали в уныние.

Покрутившись по комнате и сходив в душ, где её быстро привела в нормальный вид прохладная вода, Кира решила сесть за рисунок браслета. Если призрачный магистр рекомендовал завязать диагностические и лечебные сети на шарики, то этим стоило заняться немедленно и больше не расходовать уйму сил.

В дверь забарабанили, но не успела девушка подняться из-за стола, как на порог шагнул Аурен. Всё бы ничего, но парень был в наглаженной форме, старательно причёсанный и с небольшой корзинкой в руках, накрытой холщовой салфеткой.

— Что это с тобой? — Кира отложила листок в сторону.

— Да я мимо проходил, — замялся некромант. — Подумал, чего не заглянуть к знакомым в гости.

— В гости, значит...

Гостей она принимать не собиралась, хотела бросить все силы на учёбу. Но вдруг защемило в груди и стало тошно — все девчонки глазками стреляют по сторонам, а она как примороженная.

— А где рыжуля?

Ах, вот в чём дело! Некромант пришёл вовсе не к ней, а к алхимичке. Ну да, посмотрел в прошлый раз... Алсия весёлая, хорошенькая, общительная — отчего бы не познакомиться.

— Кошмар! Новости просто из рук вон! — влетевшая Алсия оторопела, потом зарумянилась, аккуратно прикрыла дверь и степенно прошагала к своему столу.

— Что не так? — насторожилась Кирсана.

— Наши предсказатели замучались ждать мэтра Хаурвана, пошли за ним, а дверь на запоре, поискали и не нашли. Решили провести тренировку и увидели что-то кошмарное, побежали к ректору. Ректор к преподавателю, отключили заклинание, а там...

— День какой-то дурацкий, — Кира потёрла плечо. — Нас прямо с лекции магистр Вервиан в момент поднял и велел пробежаться до лечебницы. Ещё и подгонял. Никогда не думала, что старик может с такой скоростью перебирать ногами. А потом там кого-то привезли, и нас срочно выперли на улицу и велели убираться.

— А нас мастер сегодня заново гонял по первому курсу, — подал голос Аурин, пододвигаясь поближе и ставя на колени к Алсие корзинку. — Угощайтесь, там яблоки и груши. И ладно бы только второй курс, но и выпускников замучил основами основ, они чуть не заснули.

Алсия смущённо улыбнулась некроманту и без стеснения запустила руку в корзинку. Там и впрямь лежали отборные яблоки, только что с дерева, не лежавшие в кладовке ни дня.

Неловкость встречи быстро рассеялась, только лишь стоило заговорить об уроках, и дальше они свободно делились своими впечатлениями.

— Что вообще происходит? — магистр Вервиан, не дожидаясь разрешения, влетел в кабинет ректора, забыв о том, что поддерживал облик немощного старика.

— Что у тебя? — Торц отложил документы, сейчас вообще было не до бумаг.

— В городскую лечебницу привезли начальника тюрьмы, который вдруг пожелал спрыгнуть с башни и оставил странную предсмертную записку. Мол, он осознал, как был неправ, хочет искупить свою вину и прочая ерунда. Ещё дышал, но повреждения несовместимы с жизнью. Четверо лекарей выложились по полной, и бесполезно. На мгновение пришёл в себя, хотел что-то сказать, но не успел.

— Здесь был представитель департамента, — мрачно сообщил ректор.

— Я увидел предупреждение и тут же поднял курс и вывел за ворота. У лечебницы три выхода, он физически не успел бы отследить все, — Агнус не сдержался и прихлопнул ладонью. — Кто был?

— Сартаноро.

Этой фамилии оказалось достаточно, чтобы все присутствующие магистры нахмурились. Сильнейший дознаватель, менталист с мощным натренированным даром и вдруг в их глуши. Что происходит?

— Сартаноро — менталист, мэтр Хойд тоже менталист и далеко не слабый. Всё было хорошо, город спокойно жил, всякую преступность поприжали и вдруг, ни с того ни с сего у начальника городской тюрьмы обнаруживается желание самоубийства и неизвестно откуда взявшееся чувство вины, — тихо заметил Харр-Энг. — Я более, чем уверен, что если поднять труп и попробовать уточнить некоторые детали, то ничего не получится.

— Это не всё, — ректор прогулялся до двери и старательно запер её на ключ, а потом активировал артефакт "Тишины", замаскированный под статуэтку светлейшей богини с венцом на голове и гирляндами цветов в руках. — Хаурван мёртв.

Сильнейший прорицатель не смог предвидеть собственную смерть — это было совсем из ряда вон выходящее событие.

Или ему не дали, что было более вероятно.

— Причина?

— Взрыв артефакта неясной природы, который был снабжён предохранительным механизмом в виде игл с ядом. Артефакт оплавлен, выяснить, что он собой представлял, не возможно. Из-за неизвестного яда, вскрытия не будет, ещё не хватало получить здесь цепочку смертей, поэтому бывшего декана предсказателей быстренько завернули в простыню и отправили на кладбище, — Иксин Саар-са переглянулся с Наушваром, который подтвердил сказанное лёгким кивком. — Родственников и знакомых нет, претензий предъявить некому.

Ему на самом деле не удалось определить яд, что уже самом по себе являлось удивительным.

— Что-то ещё? — Вервиан резко развернулся на своём месте и уставился на ректора.

— Слишком много событий в один день, — поморщился магистр Торц. — И самое последнее. Инкв... департамент магии недоволен нынешним преподаванием и считает его чересчур насыщенным теоретически.

— То есть, приезжает один из ведущих дознавателей в город, который купается в благополучии, начинает интересоваться начальником тюрьмы, который немало поспособствовал этому благополучию, после чего уважаемый мэтр воображает себя птицей, — старый целитель просто рассуждал, выстраивая факты в цепочку. — В это время известнейший всем магическим кругам менталист уже присутствует в академии и намекает на замену преподавателей, после чего лучший в государстве маг-сканер и неплохой прорицатель ни с того, ни с сего занимается исследованием опасного артефакта, не озаботившись проглядеть линии вероятности. Странно, как-то, не находите, господа?

Господа находили ситуацию такой же и поэтому просто покивали головами.

— Департамент исключительно недоволен нынешним преподаванием, что греха таить, я им тоже недоволен. Последнюю пару лет из академии выходят сплошь недоучки с недоумками, от которых никакой пользы, кроме затраченных на обучение денег.

31.08

С этим уважаемые преподаватели тоже были согласны, поскольку все так или иначе отмечали, что за все попытки вернуть образование в прежнее русло или хотя бы не ухудшать, их просто бьют по рукам. И, как выяснилось, не только по ним.

— Кого высочайший гость предложил на место нашего прорицателя? — Вервиан шустренько повернулся к ректору.

— Некий Чукри... Черы... — мэтр Торц перебрал документы на столе и нашёл интересующую его бумагу. — Серж Чиоро, выпускник столичной академии десятилетней давности.

Зайритан Наушвар скривился так, что лицо перекосилось. Примерно такое же выражение присутствовало и у мастера тёмных искусств.

— Знакомый? — оживился ректор, с отвращением отбрасывая записку.

— Если верить некоторым слухам, домыслам и невзначай оброненным словам, — алхимик потёр лоб, — то это соглядатай инкв... Департамента магии, специально обученный для проведения слежки и собирания нелицеприятных фактов, которые позже используются для шантажа.

С каждой минутой присутствующим казалось, что ледяная рука инквизиции сжимается на горле всё сильнее и сильнее.

— Обученный приёмам слежки? — удивился Вервиан. — Так он же прорицатель. Следует задействовать несколько инструментов в просмотре некоторой ситуации или персоны, отметить сходство и расхождение. Или я чего-то не понимаю?

Похоже у преподавателей появилась крошечная лазейка. Если этот Чиоро настолько слаб в том предмете, на который его собирались поставить, то возможно департаменту не нужны сильные предсказатели, способные просматривать вероятностные линии судеб и событий. Нужен чистый наушник, собирающий порочащие сведения.

— Однако, распоряжение по уменьшению лекционных часов придётся выполнить, — ректор опять перебрал бумаги и вытянул длинный список. — Очень настойчиво предлагается уделить больше времени практике, поэтому минимум дважды в неделю студенты будут разгуливать по улицам в вечернем и ночном патруле, посещать храм. Так, что тут ещё? Лечебница, госпиталь, эм-м-м, вылазки группой на кладбища.

— Мы и так группой ходим, — мрачно заметил Герхард Цанни, декан кафедры некромантии. — Ещё и Кармони временами с собой берём для подстраховки. Но пока ничего такого не случалось, чтобы потребовалась более усиленная помощь.

— Какая усиленная? — замахал руками мэтр Торц. — На ночных кладбищенских занятиях теперь должна присутствовать целительница и боевик, либо артефактник, искусный в защите. Одна для оказания экстренной помощи, другой для охраны. Стоит подумать, как раскидать перво— и второкурсников, чтобы выполнить высочайшее распоряжение. Остальных раскидывать уже поздно, либо формировать отдельные группы из выпускников.

Предстояло выполнить сумасшедшее количество работы, подобрав студентов по магическим параметрам и уравновесив их таланты.

Рано утром Сартаноро уехал из города, с удовольствием полюбовавшись на сплетни, которые возникали буквально на каждом шагу, в каждой закусочной, около дверей или на рынке. Одно дело удалось выполнить без особых усилий. Пройдёт пара-тройка дней и городская стража начнёт сбиваться с ног, разыскивая воров, грабителей и убийц, путь которым был открыт. Будет проклинать тот день, когда начальник тюрьмы соизволил отправиться в полёт, если вообще уцелеет, конечно.

Следующим пунктом стояло посещение пары старых кладбищ. Лучше самых старых, расположенных недалеко от городских стен.

Ближайшее кладбище оказалось ухоженным, с чисто подметёнными дорожками, аккуратными памятниками и лавочками для безутешных родственников. Первый сюрприз был неожиданно неприятным — некроманты подстраховались, и ограда мягко подсвечивалась охранными чарами.

Дознаватель сплюнул с досады — придётся ломать, а это сразу укажет, что кто-то захотел навредить. С другой стороны, пусть думают, что хотят, а заодно и разгребают последствия.

Следующий сюрприз превзошёл первый по своей гадостности — здесь хоронили добропорядочных жителей. Поднять их не составляло особой проблемы, но некоторые свойства характера частенько сохранялись и после смерти и вряд ли эти мертвяки ощутят непроходящую жажду мщения.

Второе кладбище, стоящее дальше и отгороженное густыми зарослями колючего терновника, напротив порадовало. Полное отсутствие защиты и ухода, вместо памятников могилы отмечались крупными булыжниками без надписей. Было похоже, что именно здесь хоронили всяческое отребье, вроде разбойников и грабителей.

Правда, возникла проблема — артефакт пробуждения следовало закладывать под самую старую могилу. Сартаноро сплюнул вторично, зло выругался и запустил поисковое заклинание. Крохотный светлячок, еле различимый в солнечном свете долго блуждал между едва различимыми холмиками, пока наконец не завис над едва обозначенным захоронением.

Кто там лежал и по какой причине окончил свой жизненный путь, дознавателя не интересовало. Выкопав небольшую ямку, Рейнард положил в неё двухсторонний алый кристалл и задумался. Разбудить мертвецов в ближайшие сутки — слишком рано, пожалуй, следовало подождать пару недель. Как раз к этому времени немногочисленная стража устанет от разворачивающейся волны краж и нападений, и не сможет оказать сопротивления. А на студентов надеяться не стоит — судя по тому, что удалось увидеть, они далеко не бойцы.

Если каким-то чудом ситуация выправится, то всегда оставалась пара вариантов. Первый — натравить нежить из Мёртвого леса, и вторая — приехать с расследованием и обвинить во всех безобразиях именно тех, кто реально смог помочь. Горожане особо разбираться не станут, им нужны тишина и покой.

Будет покой... ненадолго.

Сартаноро замер буквально на мгновение, чтобы выставить время и активировать кристалл. Чары поползли лёгким, еле заметным, дымком, а потом разом впитались в землю.

Он полюбовался на дело своих рук. С удовольствием, поскольку обожал ставить эксперименты вдали от столицы. Ну, надо же на ком-то проверять разработки инквизиторов?

Ах, да, чуть не забыл...

Рейнард достал из кармана небольшую коробочку, с опаской приоткрыл крышку и тут же с размаху бросил её подальше на землю. И тут же опрометью бросился к лошади, а то ещё не хватало, чтобы хоть одна из тварей успела к нему прицепиться.

Мелкие криксы, в начальном размере напоминали мотыльков, но стоило им попробовать человеческой крови, как они начинали расти, постепенно вымахивая в приличный размер, сравнимый с размером крупной собаки. Зубы росли тоже, и если поначалу ночные кровопийцы кусались не больнее комара, выпивая капельку крови, то позже становились похожи на диких зверей, нападая стаей и разрывая попавшегося им на дороге путника в клочья.

Пока они проснутся, пока пообвыкнутся, найдут себе первое пропитание, пройдёт та же пара недель. Сначала город вспомнит, что такое воры, грабители и убийцы, потом их навестят мертвяки, одержимые жаждой мщения. Ну а на закуску прилетит стая нежити, которая охоча до свежатинки.

Три-четыре недели непрерывных развлечений обеспечены. Жаль только, что не удастся понаблюдать за развитием событий, не стоит так очевидно подставляться.

Ну, а если дело не сложится, город успешно отобьётся от тех и других, в чём Сартаноро сильно сомневался, то всегда оставался мор. Эпидемии косили и столицы, и провинции, не разбирая; в древности, поговаривают, уничтожали целые царства.

Применять последнее средство сразу, дознаватель не собирался. Вдруг ещё жители опомнятся и с надеждой устремят свои взоры и кошельки в сторону инкв... департамента магии. Не стоит заранее опустошать возможную кормушку.

...Через два дня...

— Что там? — невысокая Кира прыгала, стараясь заглянуть из-за спин высоченных боевиков.

— Уйди, мелкая.

Её просто взяли и передвинули как куклу, отчего захотелось заорать и затопать ногами, а лучше оттоптать чужие. Теперь перед ней возвышались спины некромантов.

Ректорат вывесил списки на практику, и теперь студентам пришлось разыскивать свои фамилии в наспех составленных группах. Преподаватели честно учли пожелания департамента, но на всякий случай решили подстраховать своих учеников. Рядом со слабыми боевиками стояли сильные целители, которым не составляло труда быстро организовать помощь, и напротив — слабых лекарей прикрывали сильные защитники.

Ташварт с лёгкой ухмылкой наблюдал за озадаченными сокурсниками и обсуждениями. Студенты никак не могли взять в толк, с чего появилось такое нововведение, и почему теперь вместо законного отдыха и выполнения домашних заданий их отправляют на внеплановую практику.

Ему удалось подслушать пару разговоров, и теперь интересовало только, с кем придётся работать в группе.

— Да ну вас, — возмутилась Кира и ожесточённо заработала локтями, пробиваясь к спискам. — Повымахали жердями, ничего не видно. Я — маленькая, не помешаю.

Себя удалось найти в самом низу стенда, причём в группе по какому-то счастливому совпадению вместе с ней оказался уже знакомый студент-некромант и самый сильный артефактник своего факультета. Это радовало. Озадачивало только то, что первым же выходом на практику стоял городской патруль, потом кладбище, где её прикрепили ко второму курсу, потом морг.

Плевать, она решила посетить морг немедленно, чтобы прояснить некоторые интересные моменты, которые могли быть известны призрачному магистру.

Ивистар с удивлением проводил маленькую фигурку, странно, ведь он никогда не обращал на неё внимания. Симпатичная девчонка, что и говорить, жаль только такая дохлая в плане целительства, а то можно было порекомендовать её отцу. Подстраховаться в плане собственного здоровья и получить постельную грелку. В собственной привлекательности боевик не сомневался. Да и куда деваться невысокой лекарке, уж лучше так устроить свою судьбу.

— Магистр...

Кира постучала по столу, потом по стене и едва не взвизгнула от неожиданности, когда Лаундрэ вылез из-под пола.

— Чего тебе, дитё человеческое? — проворчал старый целитель, присаживаясь на табурет и неудовлетворённо разглядывая посетительницу. Опять была на грани обморока, причём совсем недавно.

— Больше не могу, магистр, — девушка села напротив и положила ладони на стол. — Три-четыре сети и я — труп. Не понимаю, как такое случается. Не может быть, чтобы целительский дар был настолько быстро исчерпаем.

— И мне это интересно, — Ташварт занял место около двери, опёршись плечом о косяк.

Как он подошёл девушка не услышала, как и не видела, чтобы кто-то следовал за ней.

— Всё банально просто, — призрак решил объявить в лоб, а заодно и убедиться, насколько представительница его рода способна мыслить практически. — У тебя не один дар, а два. Один — светлый, чисто целительский. Второй — дар смерти, который в свою очередь является способностью изъятия. Забрать жизнь — вот сторона дара смерти, — он немного помедлил, с тревогой наблюдая за мрачнеющим лицом Киры. — Они должны уравновешивать друг друга и друг без друга не развиваются.

— Не поняла, — призналась Кирсана, чувствуя, как от такого заявления по рукам побежали ледяные мурашки.

— Ты расходуешь целительские силы, они заканчиваются и восстанавливаются в прежнем объёме. Если одновременно или в ближайшем времени задействовать дар изъятия, то он уравновесит светлый талант уже одним своим использованием. Они всегда равны. Не используешь один, нет возможности увеличиваться другому.

Ощущение удара по голове чем-то тяжёлым — это было именно то ощущение, которое испытала целительница. Получалось, что она обязана не только лечить, но и убивать, чтобы самой не отправиться на тот свет.

Ташварт молчал, прокручивая в голове сказанное магистром. Не столько смерть, сколько процедура изъятия, а ведь изымать можно многое, тем более лекарю. Да ту же болезнь, хотя бы. Или... Но он хотел услышать подробности от Лаундрэ.

— Убивать? — прошептала Кира. — Как такое возможно? Это же чисто тёмный дар и он непременно был бы обнаружен при любой проверке.

— Дар смерти неоднозначен, — пожал плечами призрак, кляня бестолковость девчонки. — Можно убить, а можно забрать жизнь. Результат один, но способы достижения немного разные.

— При первой же попытке использования этой стороны силы меня вычислят и казнят...

Девушку затрясло так, что даже застучали зубы.

— Дар изъятия всегда скрыт, — терпеливо повторил Лаундрэ. — Он не тёмный, а скорее сумеречный, теневой.

— Не трясись, — Таш прошёл к столу и похлопал девушку по плечу. — Не всё так трагично, как ты себе представляешь.

— Мне убивать?.. Убивать?..

Она практически уже ничего не слышала, продолжая трястись и словно в бреду повторяя одни и те же слова.

Артефактнику пришлось перейти к крайним мерам. Набрав под краном кувшин ледяной воды, Ташварт недолго думая плесканул Кире в лицо.

Не помогло, словно и не было этого холодного душа.

— Может по щекам похлопать? — парень забеспокоился, такую истерику он видел впервые.

— Пока не нужно, — магистр страдальчески покачал головой. — Я рассчитывал, что она более практична и умеет реально смотреть на жизнь. Нужно немного подождать, если не придёт в нормальное состояние, тогда перейдём к более кардинальным мерам.

Мнение старшего и более опытного призрака было учтено, но Таш решил не отходить от девчонки, пододвинул свободный табурет и присел рядом с ней. Так, на всякий случай. Оставалось выяснить, насколько он сам правильно понял старого целителя.

— Магия изъятия — это нечто совершенно новое, никогда о таком не слышал.

— Разве? — поднял брови Биртанис. — Это удивительный инструмент, которым можно оказать помощь быстро и безболезненно во многих случаях.

— Поясни, — насторожился артефактник.

— Есть болезни, от которых лучшим выходом является смерть, а целительские возможности исчерпаны и не приносят облегчения или улучшения. Это — раз, — магистр опёрся локтями о стол. — Невозможность управления собственным даром. Пример — ребёнок случайно открывает в себе способность мага воды. Колоссальную, но, в силу малого возраста, не может с ней справиться и становится опасным для окружающих. Например, раз за разом вызывает наводнение и уничтожает посёлок или деревню.

— Блокировка...

— Блокировка срабатывает только в подростковом возрасте и старше, когда уже есть определённое понимание. Снятие блокировки вызывает сильнейшие боли, сравнимые с судорогами и не всегда предполагает возможность полного восстановления или управления стихией. Это для людей, у представителей других рас подобное почти не происходит. Как результат — изъятие дара становится меньшим злом.

Зубы клацнули последний раз, и Кира перестала дрожать. Метаморф протянул ей полотенце, которое на всякий случай положил рядом. Или вытереть, или заткнуть рот, если начнёт орать.

— Если извлечь жизнь, или ненужный дар, — Таш пытался подробнее разобрать механизм воздействия, — то куда их деть потом? Или это настолько нематериально и связано только с этим телом?

— Ты просто никогда не видел подобную процедуру, — Лаундрэ постучал кончиками пальцев по столу. Парень ему нравился, жаль только, что необходимой крови в нём было мало. Мало, но устойчивая часть, и этим призрак собирался воспользоваться. — Жизнь или дар оформляется в устойчивое облачко или искру. Ненадолго, всего на несколько секунд, а потом рассеивается.

— Вы практиковали подобное? — припомнилось, что магистр происходил из рода исследователей.

— Разумеется, — не стал скрывать призрак, — и не однажды. Изъятая способность жить или управлять определённым видом энергии помещалась в специальное хранилище, представляющее собой фигурку, по форме которой можно было определить, что там находится. А потом, при необходимости перемещалась в другое тело. Больного, которого можно было спасти, дав необходимый толчок, мага, который умел управлять подобным даром и держать его под контролем. В частности, так пробовали лечить выгорание, которое возникало при перенапряжении сил или особых обстоятельствах.

Особые обстоятельства были понятны. Извержение вулкана — явление невозможной мощи, или гигантская волна, заливающая побережье, огромный лесной пожар, эпидемия, выкашивающая целый город и против всего этого один маг или горстка, жертвующая своим даром, а то и жизнями, чтобы спасти других. Если спаситель не умирал, то выгорал напрочь, лишившись возможности практиковать дальше.

Оставался вопрос — откуда брался этот дар, предлагаемый на замену?

— Жизнь брали у преступников. Воры, грабители, убийцы шли в дело, — пояснил Биртанис, без труда считав мысли метаморфа. — Надёжно, выгодно, удобно, тем более, что наш род никогда не поддерживал показательные казни, так сказать во устрашение.

С этим можно было поспорить, поскольку показательные наказания, так или иначе, сдерживали преступность.

— А способности? — этот вопрос интересовал Ташварта больше всего.

— Способности можно пересадить только тем, в ком есть хоть капля тёмной крови, или нечеловеческой расы — это существенное ограничение, которое мы так и не смогли обойти, — магистр поднялся из-за стола, не обращая внимания на притихшую Киру. — Изъятие происходит по одной и той же формуле, уточняется только то, что предпочтительно забрать. Дар извлекался у чистых носителей, в обмен они получали возможность трансформации в человекоподобное тело.

Под чистыми носителями подразумевалось одно — сущности. Огнёвки, нимфары, сильфы. Интересно, кто в добром уме и незамутнённой памяти соглашался на подобное ради сомнительного получения человеческого тела? Даже не совсем человеческого, скорее похожего, поскольку природные сущности сохраняли магию полностью в любом виде.

— Пленники? — осторожно спросил Таш. — Никогда не поверю, что истинные сущности основных элементов так легко отказывались от своего дара.

— А кто сказал, что он забирался полностью? — удивился магистр. — С духами такая операция в принципе невозможна. Они, собственно, и есть сама стихия, просто выраженная в определённой форме. Достаточно костра рядом, или реки, свободного дуновения ветра, грядки с растениями и дух снова в полной силе. У нас оставался лишь кусочек, искра дара для экспериментов.

Кира уже успокоилась, продышалась и теперь деловито вытирала мокрые волосы. Намокшие форменные рубашка и штаны волновали меньше, высохнут, при обмороках на уроках помогали точно так же, обливая холодной водой.

— То есть, пока я не начну уби... забирать что-то, так и буду падать в обморок при попытке нормального использования целительской магии?

Голос дрогнул, поскольку она не представляла себя в роли палача.

— Если мои сведения верны, — вкрадчиво начал Лаундрэ, — скоро вам предстоит участие в патруле, прогулки по кладбищам, посещение тюрем и больниц. В тюрьме практиковать подобное не рекомендую категорически, инквизиторы вездесущи и частенько организовывают подставы для выявления потенциально опасных сумеречников. Особенно в свете последних событий. А этот дар относится к сумеречным.

О событиях Кира не знала, но совет приняла к сведению.

— То есть, о незваном госте вашей светлости известно? — между прочим поинтересовался артефактник, гадая, каким образом магистр получает информацию.

— Разумеется, — призрак прошёлся по залу морга, прислушался и продолжил. — В больнице часто встречаются обречённые люди, для которых смерть является лучшим выходом, но в каждом случае придётся взвешивать решение от и до, чтобы не навредить ещё кому-то.

— Но всё просчитать невозможно, — жалобно сказала Кира. — Как я определю, кто готов уйти на тот свет, а...

— Или кого отправят и без твоей помощи, поскольку безутешные родственники ждут-не дождутся кончины, чтобы вцепиться друг другу в горло из-за наследства или дома. И с удовольствием подольют яд или превысят дозу лекарства при уходе. Надеюсь, ты не думаешь, что все целители лечат простых горожан при помощи силы?

Именно так она и думала, а как же иначе? Для чего тогда вообще выбирали это ремесло?

— Остаётся патруль, — Ташварт поднялся со своего места. Так или иначе, но он вовремя начал вытачивать фигурки для браслета девушки. Одни можно использовать как якоря для диагностических сетей, другие использовать для возможного хранения, нужно было только продумать, какой материал и при каких условиях станет надёжным вместилищем.

— Не только, — возразил магистр. — Ещё кладбища, но сомневаюсь, что там окажется достаточно бодрой весёлой нежити, у которой есть крупицы жизненной силы, благодаря которой она охотится. Но патруль — самый лучший вариант.

— Ясно, — артефактник поразмыслил и сделал для себя выводы, теперь оставалось впихнуть эти выводы или хотя бы их часть в голову незадачливой целительницы. — Идём, убитая горем и неправдой жизни, будем твой браслет переделывать.

Кира покорно встала, сделала пару шагов, но внезапно запротестовала:

— Неприлично, что скажут студенты? Пойдут шепотки по закоулочкам.

— Шепотки пойдут в любом случае, — "утешил" её Таш. — Заведёшь парня — ой, вот она какая, на шею вешается. Не заведёшь — ненормальная, в голове чего-то не хватает. Разговоры и так могут пойти, я тебя с полигона в морг отводил. Наплюй, забудь, никогда не оправдывайся, а лучше непринуждённо пожимай плечами. Надоест — отстанут.

Вроде ей сказал верно, но сам припомнил, как Хаурван обратил внимание именно на непривычное студенческому глазу одиночество. Ни пустой интрижки, ни временной подружки — о чём-то серьёзном речи не шло.

Рубашка неприятно липла к телу, но Кира послушалась. Браслет на самом деле стоило перебрать, а с кем это лучше сделать, как не с артефактником, который натренировался на мелкой работе.

Книга завершена, здесь выложен ознакомительный отрывок.