Глава 13

Глава 13

Тиррелинир

Проснулся я с осознанием того, что не помню, когда и на что я потратил весь резерв. За телепортацию отвечал Хельварт, и вроде бы все шло как должно: с заклинательницей переговорил, души слышащих до их тел доставил, что они пришли в себя, убедился... На этом воспоминания заканчивались. Что-то Его Высочество с лекарствами своими намудрил! Раньше я подобными провалами в памяти не страдал.

Судя по знакомым шторам из темно-зеленого бархата, Хельварта я брал с собой не зря: доставил меня в целости и сохранности до родного дома. Только, скажите на милость, что в моей спальне делают посторонние? Чтобы рассмотреть нежданного визитера, пришлось оторвать тихо звенящую голову от подушки.

— Ильгизар? — Что же такое должно было произойти, что Ильгизар нарушил свои планы и караулил меня в моих комнатах? — Ты что-то рановато вернулся. Случилось что?

— А сам ты ничего не припоминаешь? Сусликов каких-нибудь...?

— Принц что-то такое рассказывал. — Тут явно что-то другое, а то явился бы раньше. Надо бы незаметно связаться с Хелем, разведать обстановку. Как только скоплю хоть каплю силы.

— То есть одной ночи в горячечном бреду тебе показалось мало, и ты решил повторить подвиг?

— Моей вины в том, что я заболел, нет. Издержки профессии. — Кажется, Ильгизару этого мало. — Извини, если снова побеспокоил в неурочный час.

Я извинюсь, мне несложно, хотя кое-кто мог бы и посочувствовать ради приличия. Пытаюсь в очередной раз проверить резерв, но сил не хватает даже на это. Где, интересно, носит Хельварта, когда я буквально задыхаюсь от нехватки информации? Ильгизар же всю душу вынет прежде, чем расскажет хотя бы половину из того что знает.

— Издержки профессии? — Скептическое хмыканье подсказывает мне, что сочувствие стоит поискать в другом месте. — Тогда, может, объяснишь, какая-такая служебная необходимость погнала тебя в степь, когда тебе строго-настрого было запрещено покидать свою кровать до полного излечения?

— Нужно было провести небольшой следственный эксперимент, который без моего участия терял всякий смысл.

Подробный доклад о происшествии со слышащими, пожалуй, подождет до тех пор, пока я не выясню, что Повелителю уже известно.

— Подождать пару недель твои опыты не могли? Я попросил тебя об элементарной вещи — присмотреть за Иллирэном. Вместо этого ты бросаешь его с больным охранником, который в любой момент может на тот свет отправиться, и тащишься в степь, получаешь на свою... голову огромные проблемы с регенерацией, но тебе и этого мало. Ты снова...

Повелитель злился, и его, в общем-то, можно было понять, если бы не одно маленькое "но": я в няньки к его братишке не нанимался. Уточнять, что высочество во время первой вылазки было под моим личным присмотром, я благоразумно не стал. Не знает — тем лучше для меня. При случае как-нибудь просвещу. Подтянулся на руках, усаживаясь в кровати поудобнее, и попытался в очередной раз оценить размер резерва. По-прежнему на нуле? Я не склонен к панике — я не использовал столь затратных заклинаний, чтобы полностью перегореть, я бы запомнил, — но сложившаяся ситуация начинает уже напрягать. Поднял руку, чтобы убрать выбившуюся из косы и мешающую сосредоточиться прядку, и, наконец-то, понял, почему никак не могу достучаться до силы.

— Тиррелинир, ты меня вообще слушаешь?

Так, мне нужен Хельварт. Срочно. Кто и с какой целью нацепил на меня браслеты? В чем меня обвиняют? И главное — какие на них ограничения?

— Тиррелинир? — Судя по интонации, никаких скидок на мое бедственное положение Повелитель делать не собирается, и последующее игнорирование будет приравнено им к оскорблению.

— Я под арестом?

Ильгизар заметно удивился и посмотрел на меня как на душевнобольного.

— Ты на больничном. — Прозвучало как приговор.

— Браслеты, значит, чтобы режим не нарушал? Обещаю, быть паинькой, пока регенерация не вернется. — Протянул руки, намекая на то, что пора бы уже освободить меня от этих железок. На лице друга тут же нарисовалось коронное выражение под кодовым названием "Прости, но я сделаю так, как считаю должным", так что руки как поднялись, так и опустились. — Ясно. Не вижу, в чем проблема?

— Ты использовал магию в бессознательном состоянии.

Тоже мне трагедия! Судя по обстановке, ничего криминального я не сотворил. Значит, единственный "пострадавший" здесь — мой резерв. А с ним я без браслетов всяко быстрее разберусь.

— Ерунда. Побочное действие дурманящих веществ. Я уже в норме. Мне пообещать больше не нюхать каку?

Слушая вполуха, как Ильгизар в красках живопишет свое отношение к моим похождением, я вяло размышлял о том, что выбора у меня большого-то и не было. Принц запросто информацию зажмет, на него лишний раз посильнее не надавишь. Хельварта ко мне тоже вряд ли теперь допустят — веры ему у моего мучителя наверняка больше нет. Выбить же нужную информацию из Ильгизара можно только одним способом: довести его до белого каления. Разумеется, у такой методы есть побочные эффекты. Все-таки разозленный Повелитель — не самая приятная компания, даже для эльфа тренированного.

Погулял я с размахом. Будь на моем месте кто-нибудь другой, больничным он бы явно не отделался. В лучшем случае отправили бы в "почетную" отставку без права восстановления. В худшем... Худшие варианты оставим неудачникам, удовольствуемся тем, что пристрастное отношение Повелителя к "своим" пока еще распространяется и на меня.

— Друг, восторженно пускающий слюни, меня как-то не устраивает, уж прости. Как видишь, не только к родственникам у меня потребительский подход. Ты как никто другой должен оценить, раз так им восхищался.

До сих пор я смиренно молчал, давая Ильгизару возможность выговориться — в конце концов, если верить ему, начудил я изрядно. Но терпеть подобные обвинения я не собираюсь.

— Злишься — злись, есть за что, признаю. Но вот собирать все подряд, на ходу придумывая подобные "подробности", пожалуйста, не надо. Откуда у тебя вообще столь дикие мысли?

— Лицо приближенное сообщило. Привык, знаешь ли, доверять его мнению.

— Дай этому лицу в морду, когда увидишь. — Ильгизар скептически хмыкнул, покачал головой и стал молча собирать разлетевшиеся бумажки. Всё, перегорел. Буря прошла мимо меня, но что-то мне от этого спокойней намного не стало. Подобное поведение вообще вызывает в моей душе нехорошие подозрения. — Ильгизар, я не мог такого сказать.

Ладно бы я действительно так думал, тогда, допускаю, мог бы сболтнуть в горячке лишнего. Так нет же! Я свято верю, что Ильгизару стоит поменьше переживать о том, что он может не оправдать надежды рода и не стать ему достойным главой. У него явно небольшой сдвиг на этой почве, чем его родня зачастую беззастенчиво пользуется.

— Память тебе показать? — По интонации ясно, что ничего он доказывать не будет. Дособирает свои идиотские листочки и уйдет.

— Если я действительно такое сказал, прошу прощения. Я на самом деле так не думаю и никогда не думал.

— Извинения приняты. — Ильгизар кивнул, прощаясь. — Поправляйся.

Ильгизар к обидам на пустом месте никогда вроде склонен не был, я бы и думать об этом инциденте забыл, если бы не было затронуто его трепетное отношение к родичам. Извечная больная тема... После всей этой эпопеи с Норин, а потом и с приемным братом, легче, разумеется, не стало. Без того гипертрофированное чувство ответственности за родных приобрело болезненный оттенок — дергается от любого намека на несостоятельность его как любящего родственника. Ушел вот, а я теперь мучайся — вспоминай, что такого брякнул в несознанке.

Спокойно обмозговать ситуацию мне бы наверняка не дали, но иногда посторонние эльфы, шастающие по моему дому, бывают очень кстати. Учитель принца, о котором все счастливо забыли, таки пробился в дом и спас мои уши от очередных нотаций.

Радость моя, впрочем, недолго длилась. Вспомнив об условии, поставленном степнячкой, я как-то подувял. Я поклялся, что ноги моей в родовом доме не будет, пока не найду Талику, и нарушать данный себе обет не хотелось по целому ряду причин. Куда проще дождаться "смены" другой заклинательницы и попробовать договориться уже с ней. Правда, во-первых, непонятно, каких заклинаний навертели на мои браслеты — может, меня дальше уборной и не выпустят. Во-вторых, все посещения родственников-телепортистов, которых можно подбить на сомнительную авантюру, возможны теперь только в присутствии его строгого высочества. "В-третьих" звучит наиболее маразматично, но отбросить его я, к сожалению, никак не могу: терзает меня смутное сомнение, что степнячка слишком уж ассоциировала себя со своей юной коллегой. Кажется, она даже разик использовала "я" там, где я ожидал услышать "она".

Оставлю, пожалуй, эту неблагодарную тему на время. Сейчас бы припомнить, что достоверно говорила степнячка. Жаль покопаться в своей не совсем трезвой памяти, чтобы вытянуть точные слова, без посторонней помощи не выйдет.

Вспомни, что обещал себе. О, такое я вряд ли забуду. Чтобы не говорила миледи, что отец одумался и сожалеет о вырвавшихся у него словах, у него не было права кричать, что если бы я не задурил Талике голову своими службистскими штучками, ее бы не похитили. Элементарное "прости, я был не прав" у него ж поперек горла встанет, а я не собираюсь переступать порог дома, где меня однажды сочли виновным в пропаже сестры. Великий лорд может сожалеть сколько ему угодно, Талику это не вернет. Лучше бы приложил побольше усилий к ее поискам, глядишь и вышло бы что. Но нет, мы будем бездеятельно скорбеть и обвинять тех, кто пытается делать хоть что-то! Ничего, что могло бы обосновать жизненно важную необходимость навестить старших, я так и не вспомнил. С миледи я бы встретился с большим удовольствием, но только, чур, на нейтральной территории.

Ладно, пойдем от обратного. Не думай о том, в чем клялся другим. Лорд может изгнать меня из рода, мне плевать, дома меня больше не увидят, и подчиняться его приказам я впредь не собираюсь. Наговорил я тогда много, но единственное, о чем пожалел со временем — это искреннее огорчение в глазах миледи, которая, лишившись дочери, фактически потеряла и меня. Мы, конечно, видимся, но это уже совсем не то. Не знаю, что бы я делал, если бы она прямым текстом попросила меня вернуться. Иногда мне кажется, что сдался бы, но она, к счастью, слишком деликатна, чтобы давить на чувства, и я каждый раз могу делать вид, что не понимаю ее осторожных намеков. Она в свою очередь делает вид, что верит в избирательность моего слуха.

И в этом вся леди. Простила же она мелкого засранца, который в штыки принял, приведенную отцом в дом женщину. Тот факт, что это его законная жена и прав у нее, как у старшей, гораздо больше, меня только больше подзадоривал. Зачем было забирать меня, чтобы потом снисходить до меня раз в сутки? К матери я бегал чуть ли не тайком, потому что отец, злопамятная сволочь, никак не мог простить, что его очередная пассия — девушка из младшего рода, с которой он провел от силы пару месяцев — посмела скрыть от него мое рождение. Узнал обо мне он, случайно столкнувшись на улице, мне тогда лет двенадцать было, не больше. Скандал был знатный. Как мать не сопротивлялась, шансов у нее не было — дети принадлежат старшему роду. Все ее попытки отбить меня были не больше чем агонией матери, не желавшей расставаться с ребенком.

И вот когда наши отношения с отцом — в общем-то, весьма прохладные — стали понемногу выправляться (пусть матери моей спасибо скажет, это она часами уговаривала меня, что отец — не чужой мне эльф, и я хотя бы ради нее должен постараться наладить с ним отношения), он тут же все перечеркнул. Тогда я счел это чуть ли не предательством, пусть идея того, что родители вновь сойдутся, никогда мне не казалась привлекательной — не к чему матери мучиться с этим тираном.

Я уже забыл, какая из моих шалостей положила конец терпенью лорда. Зато как меня выпороли и сослали во дворец, помню прекрасно. Тогдашний Повелитель счел хорошей идею подыскать Наследнику подобающую его статусу компанию и меня, как сына одного из доверенных советников, рассматривал как вполне подходящую кандидатуру. Впрочем, Повелитель не настаивал, оставив окончательное решение за отцом . Лорд поначалу склонялся к мысли все же оставить меня при себе, чтобы лично проследить за воспитанием наследника, но моя "беспардонная выходка" не оставила ему выбора. Меня отправили ко двору, избавив леди от моего докучливого внимания.

Помнится, я весьма скептически отнесся к перспективе стать "лучшим другом" эльфу, который без папочкиной наводки ни с кем подружиться не способен. Утирать сопли инфантильному созданию мне как-то совсем не хотелось. Впрочем, мнение это просуществовало недолго и после вопроса "За что тебя сюда?" было отброшено как полностью несостоятельное. Мои праведные возмущения были выслушаны, пусть и с несколько отсутствующим видом. За моими передвижениями все ж таки следили, о "подумай лучше над своим поведением" даже не заикались — тогда мне этого было больше чем достаточно.

— Я, разумеется, не могу знать всех подробностей, но мне почему-то кажется, что две мамы лучше, чем ни одной. — Помню, эта мысль меня тогда так поразила, что я даже не нашелся, что ответить. — Если ты хочешь вернуться домой, я поговорю с отцом.

Мне понадобилась неделя, чтобы собраться с духом и извиниться перед отцом. Как я просил прощения у леди, я вспоминать даже не хочу — так стыдно мне в жизни никогда больше не было. За ту неделю, что я жил во дворце, я классифицировал своего нового "лучшего друга" как редкостную зануду, которую при должном старании можно подбить на все, что угодно — маленьким занудам тоже бывает скучно.

Интересно, Ильгизар сам-то помнит, что сказал тогда? Благодаря его странному, на мой детский максималистский взгляд излишне прагматичному, какому-то... потребительскому что ли отношению, я мало того что, действительно нашел в миледи себе вторую мать (сейчас она мне в какой-то степени даже ближе, чем родная), так еще и для сестры не стал чужим. Поблагодарить его что ли, при случае? Правда, он вряд ли оценит.

Точно не оценит. Не оценил. Знать бы еще, что именно я ему наболтал в горячке, но, если мыслить логически, я вполне мог таким же образом прийти к выводу, что Ильгизару непременно нужно знать, что своими специфическими высказываниями он существенно повлиял на мою дальнейшую жизнь. Тормозов в виде здравого сознания у меня тогда как раз не было.

В детстве мне понадобилась неделя, чтобы задушить свою гордость. Самомнение мое с тех пор выросло, к отцу я отношусь с еще большим скепсисом, и что-то мне совсем не хочется идти к нему на поклон. Но чисто теоретически, если отбросить на время моральные терзания, помириться с ним вполне реально. Тем более, миледи говорит, что он в принципе готов пойти на попятную, нужно только создать для этого соответствующие условия. А раз технически это возможно, попробовать я должен. Дал же я себе когда-то слово, что сделаю все, что в моих силах, и даже больше, чтобы вернуть сестру.