Зовите меня Клах (Продолжение)

Зовите меня Клах (продолжение)

Часть 4. Долги и должочки

Глава 1

Зимняя сессия приближалась, как тайфун с ласковым змеиным именем. С великолепной небрежностью стихии игнорируя то, на каком расстоянии Минск от любого, даже самого завалящего, океана. Впрочем, и в моем прежнем мире у Минска с морями-океанами сложились особые отношения, и удаленность от них ничуть не помешала стать крупнейшим экспортером свежих креветок и лангустов в страдающую от самосанкций Россию. Но, нафик всю политику и торговлю — у меня проблемы посложнее. С понедельника зачетная неделя, потом сессия, а предыдущий хозяин моего тела не особо утруждал себя учебой, отчего мне, как его преемнику, пришлось в срочном порядке проходить программу первого курса универа, да еще прихватывать кое-что из школьной. Хотя... Вполне вероятно, что даже если бы Яцек Латовский учился, не разгибаясь, мне это мало помогло. Мое сознание или, как мне почему-то кажется, его копия была помещена в "чистый" носитель. Не получил я бонуса в виде памяти и освоенных навыков, чего не скажешь о всяких разных долгах и должочках, которые успел заиметь или наделать Яцек за свою недолгую безалаберную жизнь. От некоторых (навязанных) долгов, как, например, поработать "батарейкой" при инициации новых советников претендента на должность Великого Князя Литовского, мне удалось отделаться. Но, подозреваю, есть и другие, по которым мне еще предстоит заплатить. Рано или поздно. Еще бы знать, за что!

Я, конечно, немного пошарил по местному варианту сети насчет истории моего тела и рода, к которому оное тело принадлежало, пока его — тело — из него — рода -не изгнали. Почему "немного"? Да я отчего-то решил, что изгнание из рода Латовских никаких последствий для меня иметь не будет. Ну, кроме самого факта изгнания, разумеется. Поэтому читал о бывших родичах, как о совершенно чужих людях, которым до меня и дела нет. Ошибся, конечно...

Если вкратце, то Латовские одни из двенадцати "Родов Дорматии". Древнейших и благороднейших, как сейчас говорят. А, по сути, просто один из первых родов ставших слугами у клана Древних Предтеч во время оно. Для надлежащего исполнения возложенных на слуг обязанностей Древние Предтечи немного подправили энергетику Латовским, Весневским, Зимовским и всем остальным, да обучили некоторым приемам работы... Хм, даже, скорее, не "обучили", а вложили, как говорится, "скиллы и перки" в энергетическое ядро, сделав умения и навыки чем-то вроде инстинктов, закрепленных в "крови" и передаваемых из поколения в поколение... Как по мне, генетическая вивисекция и живодерство в чистом виде. Или "Великое Наследие", если официально. С не афишируемым, но, увы, существующим "налогом" на это самое наследство, куда можно отнести и последствия близкородственных связей, и евгенические программы, как попытки этих последствий избежать. Между прочим, Яцек Латовский и был, похоже, одной из жертв этих последствий и программ. При достаточно сильном ядре энергетические контуры внешнего и внутреннего круга у него оказались практически атрофированы — такая вот патология. Родители Яцека, достаточно известные ученые, пытались это исправить, экспериментировали... И доэкспериментировались, оставив сына сиротой к семнадцати годам.

Когда я только начинал свои "архивные" изыскания, думал, что Яцек типичный мажорик, но он, как оказалось, практически морская свинка, над которой с раннего детства любящие родители ставили опыты. Во благо самого Яцека, разумеется. Когда же родителей (и целого крыла института, где находилась родительская лаборатория) не стало, привычка играть роль подопытного хомячка подвигла Яцека связаться с одним мутным типом, получившим доступ к одному медицинскому артефакту Древних Предтеч и пообещавшим Яцеку, что уж в этот раз все его проблемы с энергетикой и овладением "Великим Наследием" будут решены. И ведь не обманул — гильотина тоже средство от головной боли, ага... О, гудение стихло! Ладно, потом продолжу ведение "внутренного дневника". Сейчас меня будут вынимать и рассказывать о результатах "контрольного обследования".

Бесшумно поднялась белая матовая крышка диагностической капсулы, и я невольно заморгал от резанувшего по глазам света. Даже слезы выступили.

— Погоди, Кирил, не дергайся. Сейчас ремни расстегну, — произнес Валерий, что-то забивая в компьютер, — И чего ты вечно сразу глаза открываешь? Ведь не в первый раз.

— Привычка, — буркнул я и, на вшелкий выпадек, подергал конечностями, проверяя путы на прочность.

— Я же сказал — не дергайся, лежи смирно. Привычка у него. Дурная у тебя привычка — врача не слушать. Избавляйся, пока не поздно, — недовольным тоном выговаривал мне Валерий, продолжая колотить по клавиатуре.

— Ты не врач, — желчно поправил я Валеру, — Ты зав диагностической лабораторией. У тебя даже халат синий, как у уборщицы.

— Ага, не врач... Я лучше врача... А халат у меня цвета морской волны, озаренной предутренним небом...

— Я и говорю — синий, как у уборщицы, — подтвердил я и уточнил, — Уборщицы на городском пляже... Загаженном таком...

С Валерой, сухощавым и небрежно бородатым "молодым научным сотрудником", меня познакомила пани Марта, моя начальница и старший лаборант кафедры, по совместительству. Очень ей не понравился мой полуобморок после посещения медитационной комнаты, а мои слова об участии в экспериментах по раскачке энергетики не понравились еще больше. Вот она и подняла свои связи и знакомства в расположенном неподалеку от универа мединституте, чтобы меня там тщательно обследовали и заодно полечили, если понадобится. Неожиданное и нежданное, но такое приятное участие.

Отказываться я и не подумал — сам чувствовал, что не все в порядке в моей новоприобретенной тушке. Зато как Валера обрадовался! После первого погружения в диагност кругами по лаборатории носился и смотрел на меня так, словно...

— Что вы смотрите на меня, как на уродца, сбежавшего из Кунсткамеры? — мы тогда еще были на "вы".

— "Кунст" что? А, это в Питерском царстве?..

Кстати, до сих пор не привык, что в этом мире не случилось "объединения Руси" и Московское княжество, Петербургское царство, Казанское ханство и другие прочие — вполне себе отдельные государства.

Итогом эйфорического забега завлаба Валерия стала серия обследований-исследований энергетики моей тушки. Неинвазивных и безмедикоментозных. То есть, меня не резали и таблетками не пичкали. Мол, само рассосется. И что вы думаете? Рассосалось! К декабрю моя энергетика практически пришла в норму. Правда, нормой она являлась только и исключительно для моей энергетики, как бы составленной из двух. Или даже из трех, учитывая, что я могу ненадолго возвращать половину своего прежнего тела. Этакий полуоборотень. От пояса и выше. Выглядит это... м-м... устрашающе. Ведь в прежнем теле я тянул далеко за двести кило при двухметровом росте, а в нынешнем — едва до шестидесяти дотягиваю. И ниже почти на двадцать сантиметров. Я себе за эту свою особенность и фамилию взял, как бы намекающую: Клах. Кирил Клах. И плевать, что тут нет комиксов и фильмов про Халка, отчего мой намек никому не понятен. Я-то знаю.

Совсем без медпомощи меня, конечно, не оставили. Была разработана целая программа специальных медитаций и физических упражнений. Студентами разработана. Ну, не мог Валерий не поделиться такой радостью с учениками. Поэтому, начиная со второго обследования, в лаборатории толпились участники факультативного курса по диагностике. И участницы, ага. Некоторым из которых я и вне стен мединститута... э-э... раскрывал свой богатый внутренний энергетический мир. Ко взаимному (надеюсь) удовольствию и с малым количеством взаимных обязательств.

Вот только сегодня что-то никого нет. Даже жалко.

С другой стороны, удачно получилось. Ведь те самые "некоторые" непременно предложили бы как-то отпраздновать окончание "первого этапа", а у меня на выходные уже есть планы. И реализовывать я их начну прямо с завтрашнего утра. Между прочим, пятничного. Ибо, как известно, пятница — это татарская суббота, следовательно, овеянный вековыми иномирными традициями выходной. Главное, чтобы Стас с Ланой вовремя проснулись, а не как обычно. Угу. Вопрос: во сколько встает по утрам Лана Мрузецкая? Ответ: Лана Мрузецкая по утрам не встает!

Нет, надо к весне личный мобильчик приобрести. Или мотоцикл, как у нашего завкафедрой пана Стражича? Не такой навороченный, конечно...

— Ну, что я могу тебе сказать, Кирил? Танцуй! — наконец-то обрадовал меня подошедший к капсуле Валера.

— Угу. Запросто. Ты только ремни отстегни, и я тебе сбацаю. Хоть вальс-бостон из подворотни, хоть овощное танго.

— Упс! Звиняйте, коллега!

Судя по довольной физиономии Валеры, он настроился на длинный обстоятельный разговор. И я бы с радостью поучаствовал, тем более, что речь-то пойдет обо мне, но...

— Елы-палы, Валера! Уже шесть! Давай после выходных переговорим — не хочу на лекцию опаздывать. Мне во вторник по этому курсу зачет сдавать...

На улице ощутимо похолодало. Весь декабрь температура колебалась около нуля, а тут явно под минус десять. Еще и снег пошел. И без дождя, что характерно. Нет, погода в Минске меня, в основном, радовала — в родном Среднекамске куда холоднее. Единственно, как почти все европейские города, Минск очень плохо выглядит во время того, что называется "непогодой". То есть, когда слякоть, дождь, снег и небо закрыто тучами. Это Среднекамск, Питер и та же Москва одинаково уныло смотрятся в любое время года, в любое время дня и ночи. А Минск или, например, Варшава великолепны в солнечные дни, но совершенно теряют свою прелесть в дождь. Особенно осенний или зимний. Не знаю, как Париж, который, по словам Волошина "в дождь... расцветает, словно серая роза", но Варшава (и в какой-то мере, Минск), скорее, похожа на серую... кошку. Ту самую, домашнюю и грациозную, с густой блестящей шерсткой. А тут ее под дождь со снегом... Как-то так.

В преддверии зачетов на лекции пришло больше половины группы. Такая вот особенность вечерней формы обучения, коию еще называют очно-заочной. То есть, хочешь, считай себя очником и "каждый вечер, в час назначенный" сиди в аудиториях и лабораториях. А хочешь — считай себя заочником и появляйся в универе только на сдачу семестровых и перед экзаменами. Главное, не забывай платить.

Отсидев положенные часы, я упаковал планшет и тетради в рюкзак и, предвкушающе урча животом, рванул домой.

Примерно в конце сентября я съехал от Стаса, оставив флигель в его полное и единоличное пользование. Чем тут же воспользовалась Лана. Ну, к тому все и шло. Однако, бомжевал я недолго. Примерно час. Ушедший на дорогу до моего нового жилья.

Честно говоря, я бы и раньше перебрался, но Стас и (что удивительно) Лана уговорили меня подождать, пока закончится ремонт. Капитально-косметический. Потребовавшийся после разных-всяких событий при попытке организовать государственный переворот в Великом Княжестве Литовском. А что в то время в доме никого не было, на масштабах разрушений не сказалось. Как-то, знаете, вояки не отрабатывают "штурм пустующих зданий", когда можно спокойно войти в аккуратно вскрытую дверь, вытерев подошвы берц о специальный коврик. Нет, им обязательно надо вынести дверь вместе с косяком, выбить все окна и накидать в комнаты свето-шумового мусора. Ладно, хоть в ростовое зеркало в коридоре второго этажа стрелять не стали, узрев свое отражение. А то бывали прецеденты.

Как легко вспомнить или догадаться, дом этот принадлежал пани Берте и она собиралась сама в нем жить, продав убыточную гостиницу у лесного озера. Но, к счастью, гостиница вдруг перестала быть убыточной, а чтобы дом не пустовал, предложила заселиться в него мне. "За коммуналку". А я и согласился. С радостью.

Для одного меня дом, конечно, велик. Три спальни и кабинет на втором этаже; холл, кухня и "малая гостиная" — на первом; мастерская, сауна и пятиметровый бассейн — в подвале. А еще гараж на две машины и "лужайка для шашлыков с беседкой" за домом. Впрочем, по сравнению с соседскими хоромами, дом пани Берты смотрелся довольно скромно, да и крыша у него была без всяких избыточных "дизайнерских" башенок и прочих украшений. Но, все равно, большая домина.

Вначале я в ней слегка терялся и чувствовал себя не очень уютно, хоть мне и нравилось. Прямо как в детстве, когда, желая ощутить себя взрослым, примеряешь папины туфли: и ходить невозможно, и расставаться не хочется.

Возможно, тут еще подкузьмила моя энергетическо-психологическая нестабильность, о которой много и умно рассказывал Валерий. Всякие там приступы лабильности и самопроизвольные энергетические выбросы, один из которых, например, превратил обычную монтировку в артефакт с разными полезными и непонятными свойствами. Я ей даже имя дал: Алохомора. Или сначала поименовал, а потом превратил? Не помню.

Кстати, мысленное ведение дневника мне тоже Валера посоветовал. Как средство борьбы с ЭПН. Вроде бы помогает. Хотя от чего-нибудь типа еще одной Алохоморы я бы не отказался. Впрочем, есть у меня надежда, что в скором времени я смогу делать подобные артефакты самостоятельно и вполне осознанно. Есть, по словам Ланы, у Латовских такой родовой талант, и смена фамилии не помешает мне его освоить. Лане в этом можно верить на все сто. Она и Мрузецкой стала только после того, как ее мать вдруг решила выйти из рода Зимовских. Прихватив с собой дочь. Мутная там случилась история, до сих пор не вполне мне понятная... Опа, а это что за гости дорогие и незваные?

Почти перегородив неширокую улочку, напротив моего (ну, временно "моего") дома стоял монструозный джипообразный мобиль, тускло бликуя под фонарем матово-черным задом. Наверное, заметив меня в зеркало (или там камеры есть?), с заднего сиденья на тротуар выбрался высокий и атлетически сложенный парень примерно моих лет в темных брюках со стрелками, остроносых туфлях, короткой кожаной куртке не по сезону и с непокрытой блондинистой головой. Скорчил недовольную гримасу косо падающим с ночного неба снежинкам и с неприятной усмешкой уставился на меня.

— Ну, здравствуй, Яцек, — растягивая слова, словно удавку, которую собираются накинуть на шею, произнес "гость", — Или как там тебя сейчас? Крил Клах?

— Кирил, — слегка напряженно поправил я, — Представиться не хочешь?

— Я? — даже слегка удивился парень, но потом, видимо что-то сообразив, одарил меня еще более неприятной ухмылкой. — Память, значит, не вернулась...

Стараясь выглядеть невозмутимым, я судорожно пытался понять, почему этот парень кажется мне знакомым. Фигура, движения, гримасы... Гримасы! Недавно же видел репортаж о какой-то пафосной стройке, курируемой родом Латовских... Стадион! В Варшаве! Там Первый Наследник Рода (и мой сколько-тоюродный дядя) вот так же кривил свою аристократичную морду! Ага, а это, похоже, сынок его... Что?

— ...В дом, говорю, не пригласишь? — раздраженно повторил "сынок".

— Нет, — после небольшой паузы ответил я, едва сдержавшись от пассажей насчет "не прибрано" и "не ждал гостей в столь поздний час".

Я давно уже решил не искать контактов с бывшими родственниками: изгнанник я или где?