— "Челноки настроены наилучшим образом, чтобы помогать в вашей работе", — процитировал Кенен. — "Вмешательство повредит их." Вот что они ответили. Зет, я не понимаю, — ты решил в этот раз мешать мне жить и за себя, и за Джеда? А то он больно тихий...

Зет сердито фыркнул.

Гедимин не видел ни Кенена, ни Зета, — ремонтируемый корабль был большим, и сарматы расходились по нему, насколько хватало страховочных тросов. Зет был где-то поблизости, на этой стороне гигантского тора, — все его попытки настроить челнок на перемещение к дальнему изгибу оказались неудачными, и его бригада так и оставалась разделённой надвое. Гедимин провозился с челноком полчаса, но тщетно — у живого механизма было своё мнение о том, куда следует лететь, и на уговоры и запугивание он не поддавался. "Настроены наилучшим образом," — хмыкнул сармат, сбрасывая в уловитель пучки обугленных волокон. "Все норовят указать, как нам работать. Знают, как лучше, — чинили бы сами!"

— Ты это слышал? — тяжело вздохнул Зет; у Гедимина защекотало в ухе, и он поморщился. — Я ему мешаю жить! Представляю, чего он наболтал мианийцам. Зачем ему слизняк под челюстью, если он не может перевести простую просьбу?!

Гедимин промолчал. Он смотрел на сухие серые волокна, проступившие из-под обугленного слоя. К ним снизу подходила трубка, и она вроде бы не пострадала, но никакая жидкость по ней не текла, и от прикосновения она шла складками и вяло обвисала.

— Иджес, что там с регенерацией? — спросил он.

— Никак, — угрюмо ответил механик. — Я влил в него две ампулы — никакой реакции.

— Надо прикинуть, сколько флония нужно на такую массу, — сказал Гедимин, спрыгивая с верхнего тора и соскальзывая по тяжам к шару, висящему между тремя обручами. Его поверхность была обуглена, обшивка с неё уже слезла, обнажив волокнистые слои и обрывки сухих сморщенных трубок. Гедимин запустил коготь в образовавшуюся щель, хмыкнул, намерив два дециметра мёртвой ткани, и взялся за плазменный резак. "Тут поверхность удобная, с гранями, — сразу всё срежется..."

Плазма брызнула ему на руки, и сармат, резко выключив "сфалт", отвёл сопло в сторону. Обрызганная броня дымилась. Гранёный сгусток волокон остался невредимым — плазма разлетелась, не успев его обжечь.

— Мать моя пробирка, — пробормотал Гедимин, пытаясь поддеть волокна когтем. Они, даже мёртвые, лежали необычайно плотно. Щели, которые он только что прощупывал, закрылись. Сармату не удалось подцепить ни один волосок — ни когтями, ни лучевым резаком. Он покосился на плазморез, вспомнил брызги плазмы и, отодвинувшись от сгуска, сердито сощурился.

— И что теперь?

Он притронулся к одному из тяжей, соединяющих сгусток с обручами над и под ним. Переплетение волокон, выглядевшее прочным, неожиданно легко треснуло, и сармат увидел внутри чёрные хлопья — остатки сгоревших трубок. Он проверил нижние и боковые тяжи — везде было одно и то же: "кровеносная система" сгорела, а её броня, уже бесполезная, рассыпалась под пальцами на части.

— Этот сдох, — сказал, остановившись рядом, один из ремонтников. — Там ещё один такой же. Ничего не течёт, совсем дохлый. Что с ним делать?

Гедимин ударил кулаком, перешибая тяжи, и массивный сгусток, отделившись от опор, поплыл, набирая скорость, вдоль вектора гравитации. Пробив дыру в уловителе, он пролетел мимо дугообразных выступов и упал на тёмный лёд.

— Всё, что сдохло, выкидывай, — сказал Гедимин ремонтнику. — Оно не чинится. Одноразовое.

Он перебрался к следующему сгустку, проследил взглядом за "дохлым" агрегатом, летящим к астероиду, и ткнул когтем в тяж. К его удивлению, поверхность не треснула — только несколько обгоревших волокон порвалось и встало дыбом. Анализатор показал внутри тяжей сеть толстых и тонких трубок и жидкость, текущую по ним. "А этот живой," — Гедимин смахнул с центрального сгустка остатки обшивки. Этот узел не хотел расставаться даже с обугленными волокнами, и сармат махнул на него рукой. "Может, они нужны для регенерации. Если мы её запустим..."

Сбоку мелькнуло что-то белое. Выглянув из-за переплетения тяжей, Гедимин увидел челноки. Они слетались к валяющимся на льду "дохлым" устройствам и, обмотав их тросами, утаскивали в неповреждённую часть корабля. "Будут сами чинить?" — Гедимин, проводив взглядом летящий челнок, пожал плечами. "Их дело."

... — Гедимин, ты сильно занят? — спросил, привстав со дна спальной ячейки, Зет. Сармат, обходящий жилой модуль по периметру, развернулся к нему, — бригадир был чем-то озадачен.

— Тут ещё одно широкое кольцо, — Зет потянул за выступ на стенке ячейки и показал Гедимину шланг, покрытый пурпурными узорами.

— Ага, и тут такой же, — повернулся к нему сармат из соседней ячейки. — Сегодня всем такие выдали.

— Кто-нибудь проверил, что из него течёт? — спросил Гедимин. Сарматы, переглянувшись, покачали головами.

— Вылезай, — буркнул Гедимин, забираясь в ячейку. — И вы тоже. Отойдите подальше.

Когда ближайшие "кровати" опустели, сармат подвесил к шлангу пустой контейнер и встряхнул трубку. В ёмкость брызнула ярко-красная жидкость. Через несколько секунд контейнер наполнился до краёв. Гедимин отцепил его — трубка уже запечаталась белой плёнкой — и, взвесив на ладони, направил на него анализатор.

— Мея, — сказал он, стараясь не мигать слишком часто. — Чистая мея.

— Ядро Сатурна! — Зет, посмотрев на втянувшийся в стенку шланг, покачал головой. — Это оно с четверга подбирало состав?

— Подобрало же, — буркнул Гедимин, не показывая удивления. — Хороший синтезатор, нам бы такой.

"А если засунуть в него ирренций..." — мелькнуло в голове, но сармат тут же вспомнил, что ирренций уже был засунут — в составе грязи, смываемой каждый день со скафандров — но ни одного серого или зелёного кольца на стенках не появилось. "Ирренций, видимо, запрещён. А плутония у меня нет. А интересно было бы проверить..."

18 апреля 26 года. Лунный рейд, корабль "Ниийюу"

— Да, нехилая пробоина, — пробормотал Иджес, отступив на шаг от края пролома. — Как бы они астероид не потеряли...

Вытянутая дуга, ещё недавно состоящая из одного целого обруча и двух надломленных, разломилась окончательно — после выламывания и расчистки всех сгоревших и непригодных конструкций её края разошлись на сорок шесть метров. Бригада Гедимина собралась по одну сторону пролома, бригада Иджеса — по другую; они давно не виделись и сейчас не спешили разбежаться, хотя работы ещё оставалось много.

— Регенерация? — спросил Гедимин, глядя на Иджеса и не слишком рассчитывая на положительный ответ. Он сам проверил расчищенную поверхность, насколько хватило длины страховочного троса, — жидкость, заживляющая "раны", так и не начала выделяться.

— Очень тяжелое облучение, — буркнул Иджес, глядя под ноги. — Он вообще ничего не может заживить. Как бы он не сдох целиком, пока мы тут зашиваем дырки...

Зет протяжно свистнул.

— Маккензи, приём! Ты сказал мианийцам про флоний?

В наушниках раздался недовольный вздох.

— "Используйте ваше оборудование так, как покажется вам нужным", — процитировал он. — Другого ответа у меня для вас нет. Не понимаю, чего вы дёргаетесь? Работы идут по плану?

— Корабль дохнет, — буркнул Иджес. — Наши работы ему не помогут. Какое оборудование, плазма его жги, мы должны использовать?!

Кенен как-то отфыркнулся, но Гедимин его уже не слушал. Он резко развернулся к Зету, едва не намотав на себя трос.

— Я знаю, о чём они, — сказал он. — Синтезатор в модуле. Он умеет делать разные вещества. Возможно, справится с флонием.

Зет растерянно мигнул.

— Его же нельзя синтезировать. Ни у кого не получилось.

"Могло получиться," — Гедимин вспомнил отчаянный взгляд Хольгера, и в груди снова заныло. "Если бы он согласился сделать бомбу. Он отказался. А я..."

— Надо попробовать, — вслух сказал он. — Только я не знаю, сколько флония нужно.

— Выясним, — сказал Зет и, отойдя в сторону, замахал кому-то рукой. Передатчик на его запястье коротко пискнул, и он накрыл его ладонью. Гедимин оттолкнулся от верхнего обруча и спрыгнул вниз — посмотреть, что можно сделать с остатками тяжей.

...Передатчик на руке сармата зажёгся и снова погас. Гедимин, удивлённо мигнув, перевернулся набок и сдвинул пластину, прикрывающую экран. В соседней ячейке зашевелился очнувшийся от дрёмы Зет.

— Сделал? — он одобрительно усмехнулся. — Что-что, а считать он умеет. Сколько там выходит?

— Шестьсот тридцать восемь литров, — Гедимин посмотрел на свои руки, на потолок модуля и безнадёжно покачал головой. — Чтобы это везти, нужен отдельный челнок.

Он потыкал в стенку рядом с ближайшим узким кольцом. Трубка, ещё ни под что не занятая, приподнялась над поверхностью, и сармат, с сожалением посмотрев на ампулу флония, срезал когтем капсюль вместе с иглой и приложил шланг к маленькому отверстию. Трубка сжалась, повторяя размеры незнакомого предмета, и, вытолкнув на ладонь Гедимина пустую ампулу, втянулась в стенку. Несколько минут сармат смотрел на неё, но реакции так и не дождался.

— С меей оно пять дней возилось, — сказал Зет, укладываясь на дно ячейки. — Интересно, с флонием до двадцать пятого справится?

"Лишь бы сам модуль не отравился," — Гедимин, вспомнив, как флоний действует на необлучённые организмы, с подозрением покосился на втянувшуюся трубку. Следов разъедания на ней не было — кажется, она поглотила яд без вреда для себя. "Надо подумать, как сделать кораблю инъекцию. Нужна будет очень толстая вена..."

20 апреля 26 года. Лунный рейд, корабль "Ниийюу"

— Здесь, — Гедимин прижал ладонь к розоватой пульсирующей поверхности. Здесь обшивка — и плотная, и волокнистая — выгорела на полметра в глубину, и сквозь тонкий слой волокон на дне длинной широкой раны просвечивала "кровеносная" труба.

— Хм, — Зет, склонившись над розовым пятном, посмотрел на экран сканера. — Тридцать три сантиметра в состоянии сужения... Представляю, какое там давление. Нашу "иглу" не вышибет?

Гедимин качнул головой. Ему на секунду стало неловко за Зета — сармат-механик вроде бы должен был знать, как входить в ёмкости под давлением без вреда для них и себя — но он списал нелепый вопрос на общее волнение. Ему самому становилось не по себе, когда он смотрел на пульсирующую "вену" — сколько он ни встречался с живыми кораблями, привыкнуть к их особенностям не удавалось.

— Атомщик, приём, — вышел на связь Иджес. Гедимин видел его силуэт на другом краю гигантского обруча — сармат стоял со сканером в руке и следил за проплывающими внизу челноками. Сегодня их было необычно много, и они группировались по трое — один крупный, два маленьких. Они выстраивались вдоль тора и как будто чего-то ждали, зависнув над ледяным астероидом. Гедимин заметил, что они скапливаются там, где в ряду сгустков, подвешенных на тяжах, зияли пустоты, — чем ближе к пролому, тем челноков становилось больше.

— Приём, — отозвался ремонтник. — Что у вас?

— Там, где повреждений меньше, что-то вроде шевелится, — без особой уверенности ответил Иджес. Гедимин покосился на анализатор. Луч доставал до точки, откуда сарматы начали ремонт, и было видно, что там, в небольших "ранках" на обшивке, проступают капли заживляющей жидкости. Её было очень мало, и она просто покрывала раневую поверхность, не формируя новые ткани.

— Корабль жив, но очень-очень болен, — подвёл итоги Иджес. — Говоришь, шестьсот сорок литров? Что модуль, ещё не насинтезировал?

— Пока нет, — ответил Гедимин, следя за ближайшей тройкой челноков. Неслышный сигнал, похоже, поступил — она двинулась к обручам и остановилась там, где недавно висел сгоревший под лучом сгусток.

— Шестьсот литров быстро не нагонишь, — вздохнул Иджес. — Смотри! Что они там делают?

Самый крупный сгусток втиснулся между тремя обручами и плотно обмотал их выступающими тросами, два малых легли поверх него и слиплись с ним в один белый ком. Такие комки теперь висели везде, по всей протяжённости облучённого кольца, и странно, неритмично подёргивались.

— Я нашёл ещё одну "вену", — сказал Зет, перебравшись поближе к Гедимину. — Вон в том квадрате. Примерно той же толщины. Я думаю, лучше вводить флоний в разные точки.

— Уверен, что это разные вены? — вяло поинтересовался Гедимин, глядя на белые комки. Один из них начал раскрываться. Несколько минут он висел на месте, помахивая щупальцами, — видимо, челноки запутались в собственных тросах — а потом, разделившись натрое, скользнул к астероиду и вдоль его поверхности — к неповреждённой части корабля. Там, где он только что находился, стоял теперь новый "сгусток", опирающийся на трубчатые тяжи.

— Жёваный крот! — послышалось в наушниках. — Нет, ты видел?! Они заменили эти свои штуки! Чего им корабль-то было не починить?!

"Или не нагнать флония, чтобы мы с этим не возились," — додумал его мысль Гедимин. "Опять какие-то дурацкие традиции..."

24 апреля 26 года. Лунный рейд, корабль "Ниийюу"

Зет, приподнявшись со дна спальной ячейки, оперся о края и привстал на вытянутых пальцах, запрокинув голову.

— У-у-оу! — протяжно выдохнул он. Гедимин, скрыв зевок, потянулся с таким же наслаждением и достал полную флягу.

— Последний день на рейде, — усмехнулся Зет, откинув шлем и плеснув водой себе в лицо. — Никакой регенерации, никакого флония...

Гедимин покосился на стенку ячейки и удивлённо мигнул — одно из плоских красных колец, отмечающих неиспользуемые шланги, припухло и окрасилось в чёрный. Сармат, найдя в запасах герметичный контейнер, прицепил его к трубке и направил на него щупы анализатора.

— Готово, — выдохнул он. — Это флоний.

"Странный, но всё-таки флоний," — закончил он про себя, глядя на схему огромной сложной молекулы. "Вот чего ему не хватало, чтобы не разлагаться на воздухе... А тут были лишние примеси. Вот нормальный, цивилизованно полученный флоний, и никаких червяков..."

— Tza tatzqa! — крикнул Зет, повернувшись к просыпающимся ремонтникам. — У нас есть пустые контейнеры по десять литров. Все, кто нашёл у себя в ячейке чёрное кольцо, берут их и к нему прикрепляют. Пока не наполнятся, никто никуда не летит!

В наушниках задребезжало.

— Тески, приём, — Кенен, судя по голосу, ещё не до конца проснулся, но уже насторожился. — Что у вас там? Чем запасаетесь с утра пораньше?

— Флонием, — отозвался Зет. — Поставим кораблю капельницу. Хочешь посмотреть — вылезай из модуля.

Гедимин хмыкнул, — за всё время их работы на рейде Кенен ни разу не вышел в открытый космос. "Зачем он вообще полетел? Дали бы имплант Зету, он хоть работает. А Кенен только переводит кислород."

..."Ампул" получилось тринадцать — от десятилитровых Зет, поразмыслив, отказался. Кроме них, в челнок погрузили две системы поршней, и полдороги сарматы выясняли, кто будет приводить в действие одну из них. Вторую взял себе Гедимин — он не сомневался, что флоний под давлением потечёт куда надо, и что "иглы" не вышибет.

123 ... 242526

↓ Содержание ↓