О последствиях фотолюбительства

От читателей поступила просьба предупреждать крупными буквами

ЧТО ЭТО ФАНФИК

=========================================================================

Поскольку некоторых читателей не устроил светлый финал, я добавил второй — мрачный.

Выбор за Вами. Есть и ещё изменения. Добавлен эпизод 26 июня, разговор Бросса в МI-6.

=========================================================================

Пятница, 12 мая 1978, раннее утро

Ленинград, улица Чернышевского

У самого входа в консульство Синти, которая решила сегодня прийти пораньше, неожиданно столкнулась с одной из девчонок, привлечённых к поиску, и память немедленно подсказала — Мэри Ирвин, ирландка из Бостона, вела поиск в двести семьдесят второй школе...

— Привет, Мэри! Давно не виделись! — она не понимала, зачем пришла в консульство Мэри Ирвин, но расспрашивать незачем, это и так станет ясно через минуту. Синти кивнула охраннику на посту за дверью: — Это Мэри Ирвин, пришла побеседовать... Мэри, пожалуйста, покажи ему паспорт, это у нас обязательно... — и уже поворачивая в коридор станции, продолжила: — а что так рано?

— Так мне ещё в школу ко второму уроку надо успеть.

— Ну что, наслаждаешься городом? Утром Ленинград прекрасен как-то совершенно по-особенному.

— Конечно — ответила Мэри, — здорово что вы притащили нас именно сюда. Ленинград чем-то неуловимо похож на Бостон... Свою революцию они тоже устроили в Петрограде, как Пол Ривера и Джон Адамс в Бостоне двести лет назад. Великолепный город, необыкновенные люди.

— Не только город, окрестности тоже стоит посмотреть, — заметила Синти, — мы запланировали отлёт домой на несколько дней позже окончания занятий, съездите в Петергоф, или Гатчину, или Пушкин... На все эти дворцы и парки лучше всего смотреть весной.

— Ну, так я здесь как раз поэтому, — улыбнулась Мэри, — к окончанию занятий сюда все примчатся за плёнками, а я хочу быть впереди всех. У меня уже закончилась чёрно-белая плёнка. Но мне хотелось бы сделать на память ещё и цветные снимки, вот собралась попросить парочку Кодака, если у вас найдётся.

— Зайдёмте ко мне в кабинет, девчонки, — пригласил их подошедший сзади Фред, который тоже зачем-то явился в консульство ни свет ни заря, — у меня должны быть несколько рулонов Кодак. Как ты ухитрилась использовать все свемовские плёнки?

— Я много фотографировала в экспедиции в Пронинский лес. Школьники искали останки солдат и моряков, которые погибли в 1942 году. Хотели похоронить героев достойным образом. Поездка была между первым мая и Днём Победы в Европе.

— Необычно... О пеших походах во время каникул, как у наших скаутов, я слышала, но не во время занятий. Странно. Мэри, а как ты сумела получить приглашение? — спросила Синти

— Я оказалась в правильном месте в нужный момент, — засмеялась Мэри, — идея заискрила в марте в школьной столовой прямо передо мной. Их завуч спросила у мальчишки, который только что поставил представление агитбригады на районный конкурс — и даже выиграл его! — есть ли у него идеи о другой внеклассной работе. И он вспомнил "чёрную смерть"

— "Чёрная смерть" — это что? — спросил Фред.

— Так немцы звали русских моряков. Тысячи из них погибли в 1942, в Пронинском лесу, в Новгородской области. Этот девятиклассник предложил экспедицию, найти и похоронить их останки, и я немедленно напросилась с ними... потрясающая поездка! Sweet-Lana сразу же согласилась! — с гордостью в голосе объяснила Мэри.

— Никогда раньше не слышала о таких экспедициях — задумчиво пробормотала Синти, — это, наверное, ещё один тип того, что они называют "военно-патриотическое воспитание", но никогда бы не подумала, что эта идея появилась у мальчишки, а не у какого-нибудь партийного деятеля. И, кстати, что за Sweet-Lana ?

— Это я ей такое имя придумала, на самом деле она Светлана. Да ты её видела, Синти, когда в школу приходила, узнать, как я там освоилась. Она завуч по внеклассной работе, — быстро пояснила Мэри, почувствовав раздражение Фреда.

— Как только они заменят военно-патриотическое воспитание на мирно-патриотическое, я сверну операции, сожгу папки, закрою станцию на ключ — и увидимся на Багамах, — пробурчал Фред.

— Но те военные моряки действительно были настоящими патриотами и героями, — взвилась Мэри, — и эта поездка прекрасно повлияла на школьников!

— Значит, замечательное и очень необычное приключение? — спросил Фред, незаметно и быстро переглянувшись с Синти. — Так у тебя, выходит, появились новые друзья?

— Конечно! Я бы, возможно, туда не попала, если бы мы со Светланой не стали такими близкими друзьями. Мы с ней очень здорово ладим, хотя далеко не с первого дня! Она сперва была как льдинка! И только после оттаяла. А недавно она меня даже с роднёй познакомила!

— В самом деле? А с кем? — невинным тоном поинтересовалась Синти.

— Со своим дядей! Он как раз и командовал экспедицией. Вообще-то он капитан судна, но провёл отпуск, помогая школе, — Мэри упорно продолжала выдавать оперативникам один секрет за другим. — И оказался замечательным командиром! Никаких ранений или несчастных случаев ни с оружием, ни с боеприпасами, которые шестнадцатилетние мальчишки и девчонки находили в земле — ничего такого! Хотя сам-то он сломал руку, когда в темноте случайно поскользнулся и свалился в дыру латрины рядом с лагерем, но все остальные вернулись в полном порядке. Самое главное — школьники вернулись более взрослыми, это даже мне было видно.

— Как-то непонятно — засомневалась Синти — У капитана судна и так совсем немного времени на берегу, чтобы побыть с семьёй. И как его жена отпустила?

— Светлана сказала мне, что он недавно развёлся, — попала в ловушку Мэри, — потому что его жена изменяла ему, когда он уходил в море.

— Да, это ужасно печально, — с трудом удержавшись от улыбки, подыграл Фред. — Ну, неважно, вот держи, — он вытащил две цветных плёнки Kodak из нижнего ящика стола. — Обязательно принеси их сюда, я не думаю, что они тут проявляют цветной Кодак... Кстати, что ты собираешься делать с плёнками из экспедиции? Много наснимала?

— Три плёнки, всё что осталось после съёмок в школе. Я возьму их в Бостон, там сама проявлю и отпечатаю. Это же не для поиска подростка, а просто на память о моём путешествии в СССР. Вряд ли я смогу себе позволить опять сюда приехать.

— Мэри, пожалуйста, принеси их к нам, проявим и отпечатаем. Не только потому что это мы их покупали, — они почти ничего не стоят, — твёрдо сказал Фред, — но тебе вряд ли позволят вывезти непроявленные плёнки. Они обязательно поставят крестик рядом с твоим именем в списке пассажиров — "тщательный досмотр". Знать наверняка, что ты нам помогаешь, они не могут. Но, скорее всего, подозревают. У таможенника будет указание просто-напросто не выпустить из страны то, что он не может проверить.

— Да ну, не может такого быть, — возмутилась Мэри.

— Я точно не знаю, какой трюк они придумают, — поддержала босса Синти, — но они ведь имеют право просмотреть всё, что ты вывозишь. Откроет, к примеру, кассеты, скажет — ничего недозволенного, можете вывозить, счастливого пути... но плёнка-то уже будет засвечена! Таможенник эти непроявленные плёнки не выпустит, у него инструкция.

— Почему? — У Мэри расширилсь глаза — я же не шпионка.

— Ну, мы-то знаем, что ты не шпионка! Но знаем только потому, что шпионы — это мы сами, — улыбнулся Фред, — однако, поверь мне, КГБ думает именно что шпионка. И консульство тебе не поможет, даже если сама вице-консул Соединённых Штатов Синтиция Фолк будет стоять там рядом с тобой. Принеси плёнки, сразу же проявим, отпечатаем, ты подаришь им фотографии, все будут благодарны. Замечательный способ попрощаться с друзьями. Не срочно, лишь бы до начала летних каникул. И если ты принесёшь Кодак со снимками дворцов даже накануне отлёта, в последний день — так ведь наше обещание остаётся в силе, мы переправим плёнки домой в диппочте, и всем разошлют отпечатки... Синти, где запас той Свемы, что мы покупали под новый год? Мэри, возьми ещё на всякий случай пару кассет. Если Кодака не хватит.

Когда Мэри вышла, сунув в карман джинсов кассеты Свемы и Кодака, Синти и Фред переглянулись. Оба были довольны, что получат на снимках Мэри хотя бы лица двух оперативников КГБ. Мелочь, конечно, но хоть что-то будет извлечено из всей этой дурацкой, зряшной и пустой затеи с группой русистов.

Среда, 17 мая 1978, утро

Ленинград, улица Чернышевского

Когда Синти вошла в кабинет босса, он, едва взглянув на её искажённое ужасом лицо, приложил палец к губам и махнул рукой, приглашая подойти к столу.

"Ничего не говори вслух", — написал он, — "бери карандаш. Что-то случилось? Синти, на тебе лица нет".

Рука у Синти дрожала, но каракули можно было разобрать:

"Случилось. В понедельник после школы Мэри занесла три плёнки, я проявляла и печатала до вчершнего вечера. Посмотри. Я сильно увеличила. Все детали можно разобрать. Сравни с ухом, которое мы ищем. Удачно, что в момент съёмки парень повернулся лицом к подружке — и в профиль к камере. Глянь, это ЕГО ухо! Без сомнений. МЫ ЕГО НАШЛИ! Он был в этой экспедиции и учится в 272 школе. Мэри Ирвин сказала, что туда ездили шестнадцатилетние подростки. Должно быть, девятый класс".

"Как получилось, что Мэри не сделала снимок раньше", — ломая грифели, накарябал Фред.

"Сделала! Вот тот же парень на плёнке, отснятой в январе. Девочка протягивает ему батончик, Мэри этот эпизод щёлкнула. Плёнка чувствительностью 65. Снимок в коридоре, на фоне окна, парень освещён сзади, света из окон почти никакого, ухо совершенно тёмное, не разберёшь ничего. А в экспедиции та же плёнка 65, но снимок сделан днём. Плёнка мелкозернистая. Достаточно, чтоб я сумела увеличить так, что видны все детали уха. Это ОН. Можешь не сомневаться. И Мэри знает, как его зовут".

"Её надо подробно расспросить. Сегодня же!"

"О чём ты говоришь? Даже не думай. Ты уверен, что она надёжна? Была утечка. У русистов, видимо. Через кого? Через Мэри или кого-нибудь ещё? Это не обязательно факт, что у неё неприязнь к Америке, но уж к властям-то определённо она относится прохладно. Она была с хиппи, не забывай. И, видимо, протестовала против Вьетнама. Хорошо, что какой-то придурок в Лэнгли не обратил на это внимания".

"Я попрошу выписать ему премию за идиотизм", — читая это, подумал Фред.

"И ещё вспомни её слова о патриотах героях-моряках. И ещё её подружка Светлана — из КГБ, это крупными буквами выбито у неё на лбу! Не понимаю, как Мэри не догадалась! Я боюсь, что Светлана уже сделала из неё комми. Если так, с ней напрямую говорить нельзя, информация может потечь к ним, а это абсолютный провал!"

"Синти, надо подумать. Найти место, где наверняка нет их долбаных микрофонов и всё тщательно обсудить с Карлом и Джорджем. Я не буду разговаривать в наших помещениях. Просто боюсь".

Прекрасно понимая, что испытывает очередной приступ паранойи, Фред вставил использованные листы в шредер, и когда верхний край бумаги исчез, не смог удержатся от того, чтоб заглянуть в контейнер. С намерением убедиться — от текста ничего не осталось.

Резидент и трое оперативников еле дождались, когда "крокодил Бжезинского" уползёт на обед. В кабинете Фреда каждый записал свои соображения на тему, где можно будет переговорить без опасения, что услышат. Выбрали Таврический сад.

Во-первых, недалеко. Идти туда минут 15. Несколько бюрократов в хорошую погоду решили пообедать на свежем воздухе и пошли — куда?.. понятное дело — в ближайший парк.

Во-вторых!!! Там вокруг всё видно на пятьдесят шагов. Если кто-то появится вблизи, разговор можно увести в сторону. What a beautiful day, Sir Frederick! — I don't dare to argue with you, Lady Folk. Кока-кола найдётся в оффисе. Пирожков можно будет прикупить по пути. Идиллия. Завтрак на траве...

Среда, 17 мая 1978, день.

Ленинград, Таврический сад

Нет, немногочисленные посетители Таврического сада — включая двух давних знакомых из наружки — не приближались к четвёрке друзей. Синти весело помахала своему, приподняв бутылку над головой. Хочешь глотнуть кока-колы? Подходи, не стесняйся... ну, как хочешь. Видите, коллеги? Оперативный состав ленинградской станции беззаботно развлекается, наслаждаясь тёплой погодой и ланчем на свежем воздухе.

Сладкая парочка сердечных дружков объяснила Фреду — уровень критичности этой операции Колби теперь считает таким, что о дебрифинге ненадёжной Мэри на территории противника не может быть и речи. Она ни под каким видом не должна догадаться, что ей удалось сделать снимок нужного подростка. Во всяком случае — пока. Прилетит домой, видно будет. Тем более — этого уже недолго ждать.

И ещё один повод для беспокойства. На снимках экспедиции, где отметился разыскиваемый подросток — сразу два оперативника КГБ. Светлана и её неотразимый лжекузен в поношенной, но так идущей ему форме моряка. Скорее всего, их целью была Мэри. Даже наверняка. Это можно считать доказательством, что они проводят здесь другую, совершенно незначительную операцию, и в КГБ не знают, как близко они подошли к подростку, которого ищут... Но всё равно Джорджу и Карлу это совершенно не нравилось.

Кроме того, они были против любого электронного способа доложить в Лэнгли о неожиданно достигнутом успехе. С этого момента речь может идти только о зашифрованных донесениях на бумаге, через диппочту. Радиоперехват и расшифровка противником стали бы гарантированным и необратимым провалом.

Сообщение должно быть адресовано лично Карлуччи. Карл и Джордж понимали, что упоминать Колби в официальном донесении было, конечно, неуместно. Но Карлуччи его, надо полагать, известит. Колби теперь зам в комитете по разведке. Причём ленинградская операция — в его ведении.

— Похоже, что мне надо оказаться дома одновременно с Мэри, не исключено что опрашивать её придётся под гипнозом, как тебя, Синти — объяснил Карл. — Не беспокойся, привязанность к репке у неё не появится — добавил он со смехом.

— Я поеду добывать билет на Красную Стрелу, чтобы успеть до отправки завтрашней диппочты в Вашингтон. Напишу уже там, в посольстве, — резюмировал Фред.

Несколько плотных жёлтых конвертов с глянцевыми отпечатками, помеченных "for Mary Irwin" — портреты 9x12, групповые снимки 12x18 — Синти, выходя из консульства, оставила у охранника.

Она ужасно боялась встретиться с Мэри лицом к лицу, и Фред её понимал.

Пятница, 19 мая, день.

Арлингтонский лес, штат Вирджиния

С того момента, когда Иган Колби занял пост зама в комитете по разведке, Фрэнк мог говорить с ним о ленинградском феномене, ничего при этом не нарушая. Однако Джон Бросс выпадал из круга чиновников, официально допущенных к операции, и потому Фрэнк всё же поступил так, как в конце марта. Сделал в четверг пару звонков и назвал кодовые фразы, приглашая к себе Уильяма Игана Колби и Джона Бросса.

Вчера Фред доложил, что Синти на снимке, сделанном одной из слависток, обнаружила подростка в точности с таким ухом, какое зарисовал Джордж по её рассказу под гипнозом Карла. Причём снимок не в школе, а где-то... на пикнике, что ли? В общем, на природе и днём. Света было достаточно и никаких сомнений нет.