|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Предупреждение: гомосексуальные отношения между персонажами.
"Закрывая двери, открывая окна".
Когда последний документ занял свое место в соответствующей папке, попутно обзаведясь всеми надлежащими подписями и печатями, Слава откинулся на спинку стула и потянулся до хруста, разминая затекшие мышцы. Теперь можно было и уходить, однако он не спешил. Некуда.
Этот вечер ничем не отличался от предыдущих, если не считать того, что сегодня была пятница, а значит, большая часть друзей собьется в разношерстные компании, чтобы проводить очередную рабочую неделю. Как и обычно, в общем-то. Раньше Славка с удовольствием принимал участие в этих дружеских посиделках, но в последнее время общению предпочитал одиночество.
Может, потому что практически все приятели уже обзавелись парами — постоянными и не очень, а кто-то, как Данька, даже успел жениться и готовился стать отцом. А может, просто надоело так бездарно прожигать время и захотелось чего-то большего... Слава качнулся слишком сильно и едва успел зацепиться ногой за край стола, предотвратив неминуемое падение. Врать себе было глупо: дело было совершенно не в этом. Просто было очень трудно наблюдать за чужим счастьем, а потом возвращаться в пустую квартиру. Ведь после Дэна он так и не смог впустить в свою жизнь кого-то другого.
Слава не особо и старался. Он вообще не очень понимал, как это можно — устраивать свою личную жизнь, искать кого-то. Это же не новый ноутбук, который можно выбрать, заказать, подладить под себя. Ты либо встречаешь того человека, который сам находит место в твоей душе, либо просто продолжаешь жить, как жил. Как все.
Славка рассеяно оглядел беспорядок на рабочем столе и вздохнул. Если оставить все как есть, то в понедельник ему здорово попадет от Верки, не терпевшей и малейшего бардака, и пытающейся хоть как-то организовать рабочий процесс всех коллег. Безуспешно, правда. Над ней подшучивали — не злобно, девчонкой она была очень даже милой и добродушной, но порядка это практически не добавляло.
"Надо все-таки прибраться", — решил Слава и начал медленно, никуда не торопясь, раскладывать по ящикам папки, ручки и карандаши. Было в этом действии что-то успокаивающее, почти медитативно-умиротворяющее, словно таким образом он прибирался и в собственной душе, расставляя все по полочкам.
Потери, предательства, обиды — в мусор.
Счастливые моменты, подарки судьбы — в резную, украшенную камнями шкатулку.
Впечатления — на чердак, пусть полежат до времени.
Опыт — поближе, пусть будет всегда доступен. Только ведь все равно что-то важное закатится в самый угол под шкаф — и не достать, не найти в нужный момент.
Только вот куда девать ненужные привязанности? Выбросить — жалко, а все время держать на виду нет сил. Больно. Цепляет, растравляет, да и отпугивает те, что могли бы стать новыми. Кому понравится жить в доме с привидениями? Нет, есть отдельные извращенцы, но их не так много. А есть и те, кого призраки боятся и уходят. Такие вообще на вес золота, ведь они исцеляют. Данька вот... Но он вообще странный, больной на всю голову. Далекий и бесконечно близкий, как-то вот вдруг ставший лучшим другом.
Сперва Слава отчаянно завидовал Пашке и Тимуру, для которых Данька был давно и прочно свой, с Матвеевым они и вовсе казались сросшимися в самом лучшем смысле этого слова. Такие разные, совершенно не похожие, но при этом родные настолько, что еще поискать. Как так бывает? Славка не знал. Он только видел, что сам абсолютно, бесконечно далек от этой сбитой, крепкой компании.
Он не навязывался и попытался выкинуть из головы неуместные желания, но оказалось, что у Даньки совершенно иные планы. Слава не понимал его. С Пашей Тарасова связывала давняя дружба, еще со школьных лет, кроме того, тот вскоре должен был стать его шурином, а Тимур как бы прилагался к Паше. Так, по крайней мере, казалось Славке на момент их знакомства, и только потом он понял, что это было не верно. Данька во всем был эгоистом. Он впускал в свою жизнь только тех людей, которых был рад в ней видеть, и напрочь захлопывал двери перед теми, кто был ему неприятен. И не важно, что это был "нужный" человек или чей-то брат, сват или друг. Он бы не стал возиться с Тимуром, если бы тот не был важен сам по себе. Тем более было удивительнее осознавать, что такой человек интересуется им самим. С чего бы?
Тогда, немного оправившись, Славка перебрался обратно в общежитие, считая, что на этом их случайное знакомство и закончится. Было немного жаль выныривать из уютного теплого комфорта, которым всегда окружал Данька, но и оставаться сверх необходимого было непозволительно. Да и, что говорить, так было проще. Понятнее. Слава не привык, чтобы о нем заботились, поэтому внимание Даньки казалось странным и неестественным. Тем более, что он ничего не требовал взамен.
С Дэном все было прямолинейнее. Тот проявлял заботу только с прицелом на ожидаемую выгоду: постель, помощь, деньги. А что он мог предложить Даньке? Тому не нужен был от него даже секс.
Поэтому, когда буквально через несколько дней Тарасов появился у общаги, Слава испытал ни с чем не сравнимое удивление. Данька стоял к нему спиной и курил. Вокруг него уже собралась небольшая стайка непринужденно щебечущих девчонок, а он улыбался и отшучивался в ответ. В какой-то момент он обернулся, и у Славы перехватило горло от того, как потеплел его взгляд.
— А я тебя уже час жду, — сообщил ему Данька с легким упреком в голосе, и Щукин моментально почувствовал себя виноватым, хотя они и не договаривались о встрече. — Собирайся давай, мы сегодня в "Каше" сидим.
— И что? — не понял Слава. Данька недоуменно поднял бровь.
— Как что? Собирайся, говорю. Все уже там, только нас и ждут, — он бросил быстрый взгляд на засветившийся мобильник и присвистнул. — Во, Пашка уже матерится, а это значит, что нам влетит по первое число. Ты чего так долго-то? Я думал у тебя пять пар.
— Пять и было, — еще больше растерялся Славка. — А откуда ты...
— Короче, идешь так, — решил Тарасов и, не обращая внимания на слабое сопротивление, потащил Славку к дороге. А тот почему-то чувствовал себя довольным как никогда раньше.
Если бы не Нина, Славка мог рискнуть, попробовать пробить брешь легкой невозмутимой насмешливости, которая окружала Даньку. Мог бы... Скорее всего ничего бы не вышло. Но иногда, в светлую минуту, Славке казалось, что он видит обнадеживающие искорки на дне Данькиных глаз. Только это не шло ни в какое сравнение с тем, как он смотрел на Нину.
Славка не ревновал — это было бы глупо. Кроме того, испытывать негатив по отношению к бывшей Матвеевой, а теперь Тарасовой, просто не получалось, Нина была очень светлым человеком, как нельзя лучше подходящим Даньке. Слава это прекрасно понимал — и принимал как данность. Они вообще ощущались единым целым, хотя и не были зациклены друг на друге. У Даньки, как и раньше, всегда находилось время для друзей, а Нина много сил отдавала своей работе и командировкам. И только во взглядах, которыми они обменивались, посвященный человек мог заметить бездну тепла и заботы.
Последний листок бумаги был убран на надлежащее место, и Слава поднялся на ноги, собираясь уходить. Он почти дошел до двери, когда мобильник в кармане настойчиво завибрировал, привлекая внимание. Посмотрев на экран, Слава помрачнел: звонил Денис.
После той встречи у метро и короткого, но бурного выяснения отношений над подпаленной курткой, Дэн больше его не беспокоил, очевидно усвоив урок. Интересно, что ему понадобилось теперь? Слава машинально сжал пальцы, рискуя сломать отнюдь не хрупкий пластик, и подавил желание швырнуть телефон об стену. Он и не подозревал, что это все еще могло причинить ему боль.
Телефон, однако, не унимался. Отвечать не хотелось, но звонки продолжались, вызывая почти физический дискомфорт. Можно было скинуть звонок, и Слава занес палец над красной кнопкой, однако передумал в самый последний момент, сам не слишком понимая почему.
— Что тебе нужно? — вместо приветствия поинтересовался он, стараясь придерживаться самого нелюбезного тона, на какой был способен. — Если ты вспомнил, что оставил у меня...
— Э-э-э... — протянул в трубке незнакомый мужской голос, и Слава растерянно замолчал. — Вы — Слава? Под этим именем записан этот номер.
— Да, — подтвердил Щукин, теряясь в догадках. — А вы кто?
— Меня зовут Михаил Владимирович Панин. Я врач Александринской больницы, в которую вчера вечером доставили вашего знакомого. Денис Орлов. Вам он знаком?
— Да, — снова повторил Слава, чувствуя, как пересыхает в горле. — А почему вы мне звоните? И что с Дэном?
— У него сильные травмы, — помедлив секунду, ответил Панин. — Их характер... Вы знаете, ему потребуется дорогостоящее лечение и... помощь. Кто-то знакомый рядом, кто мог бы о нем позаботиться.
— Я все еще не понимаю, почему вы звоните мне, — справившись с первым шоком, сказал Слава. Внезапно он ощутил жгучую злость и сильно закусил губу, пытаясь не закричать. — Я... не особо близкий ему человек. К тому же, о нем найдется, кому позаботиться. Дэн у нас человек... популярный.
— Вряд ли он сможет быть таким теперь, — врач, как показалось Славе, вздохнул обреченно. — Ясно. Я, в общем, и не рассчитывал на другое. В конце концов, вы уже двадцать четвертый человек, которому я звоню... Видимо, не настолько уж он популярен. Всего хорошего.
— Подождите! — выкрикнул Слава, у которого вдруг зашумело в висках. — Двадцать четвертый? Погодите, и что, никто не согласился к нему приехать?
— Иначе стал бы я тут названивать? — буркнул Панин устало, и взбесившееся воображение тут же нарисовало Славе, как тот сидит в ординаторской после дежурства и один за другим набирает номера из записной книжки Дэна.
— Что конкретно случилось? — совладав с собой, спросил Щукин.
— Его избили. Порезали лицо. Сильно. Есть еще кое-что... — Панин замялся, очевидно, соблюдая врачебную этику, но Славка прекрасно его понял.
— Не продолжайте, — сказал он. — Ясно. Вы думаете, что ему будет приятно меня видеть? У нас не очень хорошие отношения.
— Но вы единственный, кто не повесил трубку сразу же, — возразил ему доктор. — Мне кажется, вам не безразлично, что с ним будет. Понимаете, мы ведь даже не знаем, кому сообщить о произошедшем. Родственников у парня, похоже, нет, а друзья... Так вы приедете?
— Диктуйте адрес, — сказал Слава, прежде чем смог сообразить, что делает. Не давая себе передумать, он бросился к так тщательно убранному столу и выудил из недр ящика листок бумаги и карандаш. Записал под диктовку, машинально попрощался, а потом долго и внимательно разглядывал клочок исписанной бумаги.
Он не поедет. Ни за что на свете. Дэн не заслуживал ни грамма его внимания. Но что-то мешало просто выбросить листок, забыть о звонке и пойти домой. И дело было не в Денисе, а в самом Славке, который бы измаялся, представляя бывшего любовника на больничной койке.
Из двадцати трех человек ни один не согласился приехать. Ни одному из них не было дела до Дениса, наконец-то сполна огребшего приключений на собственную... и лицо. Слава мысленно поежился. Было жутко. И от мысли, что Дэн там совершенно один, становилось не по себе.
"Это не для него, — решил он, бережно пряча листок в карман. — Это для меня. Я просто съезжу к нему, подбодрю, а дальше пусть выкарабкивается сам. Это ведь будет просто?"
На следующий день Слава, взяв на работе отгул, направился в больницу. Первый свой порыв — позвонить Даньке и спросить совета, он отмел как малодушный, и, собрав в кулак всю свою силу воли, направился искать кабинет Панина. На удивление, тот нашелся буквально сразу, но это нисколько не обрадовало Славу. Немного помедлив, он все-таки постучал в обшарпанную грязно-белую дверь.
— Войдите! — раздалось изнутри, и Слава повернул ручку.
Михаил Владимирович Панин оказался статным мужчиной лет сорока, виски которого изрядно посеребрила седина. На его носу красовались большие квадратные очки в дешевой пластмассовой оправе, но за стеклами поблескивали живые яркие глаза.
— Я — Слава, — сказал Щукин, немного оробев. — Вы мне звонили вчера... по поводу Дэна.
— А, — оживился тот и приподнялся, приглашающе указав на гостевой стул. — Проходите, очень рад. Если честно, думал, вы передумаете.
— Вы были не далеки от истины, — подтвердил Слава, присаживаясь. — Но, как видите, я здесь. Что с Денисом?
Врач разом посерьезнел.
— Посмотрите сами.
Денис лежал на кровати, прикрыв глаза, и даже не повернулся на звук открывшейся двери.
— Угрозы жизни нет, — сказал Панин в коридоре, прежде чем пропустить Славу в палату. — Физически он быстро оправится, организм молодой, но... Лицо повреждено довольно сильно. Потребуется пластика, а это дорого. Как я понял, ваш друг не в состоянии это оплатить.
— Я не знаю... — задумчиво протянул Слава. Он точно помнил, что лишних денег у Дэна не водилось никогда, он просто не умел экономить и откладывать. — Скорее всего нет. А страховка?
Панин грустно улыбнулся.
— Страховка не покроет даже анализы. Вы же знаете нашу бесплатную медицину. Впрочем, вы с ним сами все сможете обсудить.
Он толкнул дверь, и Слава вошел в палату.
— Дэн? — едва слышно позвал он, но это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Денис вздрогнул всем телом, распахнул глаза и посмотрел на вошедших. В глубине черных зрачков, расширенных от обезболивающего и от того кажущихся бездонными, плескался ужас.
— Уходи!
— Дэн, это я, — попытался успокоить его Слава, стараясь не смотреть на распухшее испещренное бинтами и пластыремлицо бывшего. — Я пришел узнать, не нужно ли тебе чего. Как ты?
— Как я? — звенящим голосом переспросил тот, и Славе стало не по себе. — Я урод! Страшилище! Ты рад, да? Не сомневаюсь, ты рад! Доволен? Ты ведь мне этого желал!
— Я никогда не желал тебе такого, — искренне ответил Слава и попытался сделать шаг вперед, но Денис дернулся как от удара, и он остановился. — Ни тебе, ни кому бы то ни было.
— Врешь! — истерично прошипел Дэн, глядя на него с ненавистью. — Убирайся, видеть тебя не хочу. Уберите его! Ничего мне не нужно, и сам я никому не нужен!
— Пойдемте, — Панин успокаивающе кивнул Орлову и потянул Славку за рукав. Тот послушно поплелся за ним, оглянувшись на пороге, чтобы бросить последний взгляд на сверкавшего глазами Дэна. Лежавший на кровати сломанный, издерганный человек не имел ничего общего с красивым, холеным парнем, которому Слава передал сожженую куртку.
— Вот так обстоят дела, — сказал Панин, когда они вернулись в ординаторскую. — Ему сейчас плохо, жизнь кажется законченной. Нужен стимул, толчок.
— Если вы не заметили, меня он как-то не очень хочет видеть, — с горечью усмехнулся Слава. Панин покачал головой.
— Даже негативные эмоции сейчас пойдут ему на пользу. Это лучше, чем апатия. Кроме того... может, вы знаете, кто бы мог согласиться помочь ему с деньгами?
Слава едва слышно фыркнул.
— Вы же звонили по его номерам в записной книжке. Других контактов я не знаю. А у меня тоже лишних денег нет.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
