Простые истории, или Перипетии жизни 2

Предупреждение: гомосексуальные отношения между персонажами.

"Закрывая двери, открывая окна".

Когда последний документ занял свое место в соответствующей папке, попутно обзаведясь всеми надлежащими подписями и печатями, Слава откинулся на спинку стула и потянулся до хруста, разминая затекшие мышцы. Теперь можно было и уходить, однако он не спешил. Некуда.

Этот вечер ничем не отличался от предыдущих, если не считать того, что сегодня была пятница, а значит, большая часть друзей собьется в разношерстные компании, чтобы проводить очередную рабочую неделю. Как и обычно, в общем-то. Раньше Славка с удовольствием принимал участие в этих дружеских посиделках, но в последнее время общению предпочитал одиночество.

Может, потому что практически все приятели уже обзавелись парами — постоянными и не очень, а кто-то, как Данька, даже успел жениться и готовился стать отцом. А может, просто надоело так бездарно прожигать время и захотелось чего-то большего... Слава качнулся слишком сильно и едва успел зацепиться ногой за край стола, предотвратив неминуемое падение. Врать себе было глупо: дело было совершенно не в этом. Просто было очень трудно наблюдать за чужим счастьем, а потом возвращаться в пустую квартиру. Ведь после Дэна он так и не смог впустить в свою жизнь кого-то другого.

Слава не особо и старался. Он вообще не очень понимал, как это можно — устраивать свою личную жизнь, искать кого-то. Это же не новый ноутбук, который можно выбрать, заказать, подладить под себя. Ты либо встречаешь того человека, который сам находит место в твоей душе, либо просто продолжаешь жить, как жил. Как все.

Славка рассеяно оглядел беспорядок на рабочем столе и вздохнул. Если оставить все как есть, то в понедельник ему здорово попадет от Верки, не терпевшей и малейшего бардака, и пытающейся хоть как-то организовать рабочий процесс всех коллег. Безуспешно, правда. Над ней подшучивали — не злобно, девчонкой она была очень даже милой и добродушной, но порядка это практически не добавляло.

"Надо все-таки прибраться", — решил Слава и начал медленно, никуда не торопясь, раскладывать по ящикам папки, ручки и карандаши. Было в этом действии что-то успокаивающее, почти медитативно-умиротворяющее, словно таким образом он прибирался и в собственной душе, расставляя все по полочкам.

Потери, предательства, обиды — в мусор.

Счастливые моменты, подарки судьбы — в резную, украшенную камнями шкатулку.

Впечатления — на чердак, пусть полежат до времени.

Опыт — поближе, пусть будет всегда доступен. Только ведь все равно что-то важное закатится в самый угол под шкаф — и не достать, не найти в нужный момент.

Только вот куда девать ненужные привязанности? Выбросить — жалко, а все время держать на виду нет сил. Больно. Цепляет, растравляет, да и отпугивает те, что могли бы стать новыми. Кому понравится жить в доме с привидениями? Нет, есть отдельные извращенцы, но их не так много. А есть и те, кого призраки боятся и уходят. Такие вообще на вес золота, ведь они исцеляют. Данька вот... Но он вообще странный, больной на всю голову. Далекий и бесконечно близкий, как-то вот вдруг ставший лучшим другом.

Сперва Слава отчаянно завидовал Пашке и Тимуру, для которых Данька был давно и прочно свой, с Матвеевым они и вовсе казались сросшимися в самом лучшем смысле этого слова. Такие разные, совершенно не похожие, но при этом родные настолько, что еще поискать. Как так бывает? Славка не знал. Он только видел, что сам абсолютно, бесконечно далек от этой сбитой, крепкой компании.

Он не навязывался и попытался выкинуть из головы неуместные желания, но оказалось, что у Даньки совершенно иные планы. Слава не понимал его. С Пашей Тарасова связывала давняя дружба, еще со школьных лет, кроме того, тот вскоре должен был стать его шурином, а Тимур как бы прилагался к Паше. Так, по крайней мере, казалось Славке на момент их знакомства, и только потом он понял, что это было не верно. Данька во всем был эгоистом. Он впускал в свою жизнь только тех людей, которых был рад в ней видеть, и напрочь захлопывал двери перед теми, кто был ему неприятен. И не важно, что это был "нужный" человек или чей-то брат, сват или друг. Он бы не стал возиться с Тимуром, если бы тот не был важен сам по себе. Тем более было удивительнее осознавать, что такой человек интересуется им самим. С чего бы?

Тогда, немного оправившись, Славка перебрался обратно в общежитие, считая, что на этом их случайное знакомство и закончится. Было немного жаль выныривать из уютного теплого комфорта, которым всегда окружал Данька, но и оставаться сверх необходимого было непозволительно. Да и, что говорить, так было проще. Понятнее. Слава не привык, чтобы о нем заботились, поэтому внимание Даньки казалось странным и неестественным. Тем более, что он ничего не требовал взамен.

С Дэном все было прямолинейнее. Тот проявлял заботу только с прицелом на ожидаемую выгоду: постель, помощь, деньги. А что он мог предложить Даньке? Тому не нужен был от него даже секс.

Поэтому, когда буквально через несколько дней Тарасов появился у общаги, Слава испытал ни с чем не сравнимое удивление. Данька стоял к нему спиной и курил. Вокруг него уже собралась небольшая стайка непринужденно щебечущих девчонок, а он улыбался и отшучивался в ответ. В какой-то момент он обернулся, и у Славы перехватило горло от того, как потеплел его взгляд.

— А я тебя уже час жду, — сообщил ему Данька с легким упреком в голосе, и Щукин моментально почувствовал себя виноватым, хотя они и не договаривались о встрече. — Собирайся давай, мы сегодня в "Каше" сидим.

— И что? — не понял Слава. Данька недоуменно поднял бровь.

— Как что? Собирайся, говорю. Все уже там, только нас и ждут, — он бросил быстрый взгляд на засветившийся мобильник и присвистнул. — Во, Пашка уже матерится, а это значит, что нам влетит по первое число. Ты чего так долго-то? Я думал у тебя пять пар.

— Пять и было, — еще больше растерялся Славка. — А откуда ты...

— Короче, идешь так, — решил Тарасов и, не обращая внимания на слабое сопротивление, потащил Славку к дороге. А тот почему-то чувствовал себя довольным как никогда раньше.

Если бы не Нина, Славка мог рискнуть, попробовать пробить брешь легкой невозмутимой насмешливости, которая окружала Даньку. Мог бы... Скорее всего ничего бы не вышло. Но иногда, в светлую минуту, Славке казалось, что он видит обнадеживающие искорки на дне Данькиных глаз. Только это не шло ни в какое сравнение с тем, как он смотрел на Нину.

Славка не ревновал — это было бы глупо. Кроме того, испытывать негатив по отношению к бывшей Матвеевой, а теперь Тарасовой, просто не получалось, Нина была очень светлым человеком, как нельзя лучше подходящим Даньке. Слава это прекрасно понимал — и принимал как данность. Они вообще ощущались единым целым, хотя и не были зациклены друг на друге. У Даньки, как и раньше, всегда находилось время для друзей, а Нина много сил отдавала своей работе и командировкам. И только во взглядах, которыми они обменивались, посвященный человек мог заметить бездну тепла и заботы.

Последний листок бумаги был убран на надлежащее место, и Слава поднялся на ноги, собираясь уходить. Он почти дошел до двери, когда мобильник в кармане настойчиво завибрировал, привлекая внимание. Посмотрев на экран, Слава помрачнел: звонил Денис.

После той встречи у метро и короткого, но бурного выяснения отношений над подпаленной курткой, Дэн больше его не беспокоил, очевидно усвоив урок. Интересно, что ему понадобилось теперь? Слава машинально сжал пальцы, рискуя сломать отнюдь не хрупкий пластик, и подавил желание швырнуть телефон об стену. Он и не подозревал, что это все еще могло причинить ему боль.

Телефон, однако, не унимался. Отвечать не хотелось, но звонки продолжались, вызывая почти физический дискомфорт. Можно было скинуть звонок, и Слава занес палец над красной кнопкой, однако передумал в самый последний момент, сам не слишком понимая почему.

— Что тебе нужно? — вместо приветствия поинтересовался он, стараясь придерживаться самого нелюбезного тона, на какой был способен. — Если ты вспомнил, что оставил у меня...

— Э-э-э... — протянул в трубке незнакомый мужской голос, и Слава растерянно замолчал. — Вы — Слава? Под этим именем записан этот номер.

— Да, — подтвердил Щукин, теряясь в догадках. — А вы кто?

— Меня зовут Михаил Владимирович Панин. Я врач Александринской больницы, в которую вчера вечером доставили вашего знакомого. Денис Орлов. Вам он знаком?

— Да, — снова повторил Слава, чувствуя, как пересыхает в горле. — А почему вы мне звоните? И что с Дэном?

— У него сильные травмы, — помедлив секунду, ответил Панин. — Их характер... Вы знаете, ему потребуется дорогостоящее лечение и... помощь. Кто-то знакомый рядом, кто мог бы о нем позаботиться.

— Я все еще не понимаю, почему вы звоните мне, — справившись с первым шоком, сказал Слава. Внезапно он ощутил жгучую злость и сильно закусил губу, пытаясь не закричать. — Я... не особо близкий ему человек. К тому же, о нем найдется, кому позаботиться. Дэн у нас человек... популярный.

— Вряд ли он сможет быть таким теперь, — врач, как показалось Славе, вздохнул обреченно. — Ясно. Я, в общем, и не рассчитывал на другое. В конце концов, вы уже двадцать четвертый человек, которому я звоню... Видимо, не настолько уж он популярен. Всего хорошего.

— Подождите! — выкрикнул Слава, у которого вдруг зашумело в висках. — Двадцать четвертый? Погодите, и что, никто не согласился к нему приехать?

— Иначе стал бы я тут названивать? — буркнул Панин устало, и взбесившееся воображение тут же нарисовало Славе, как тот сидит в ординаторской после дежурства и один за другим набирает номера из записной книжки Дэна.

— Что конкретно случилось? — совладав с собой, спросил Щукин.

— Его избили. Порезали лицо. Сильно. Есть еще кое-что... — Панин замялся, очевидно, соблюдая врачебную этику, но Славка прекрасно его понял.

— Не продолжайте, — сказал он. — Ясно. Вы думаете, что ему будет приятно меня видеть? У нас не очень хорошие отношения.

— Но вы единственный, кто не повесил трубку сразу же, — возразил ему доктор. — Мне кажется, вам не безразлично, что с ним будет. Понимаете, мы ведь даже не знаем, кому сообщить о произошедшем. Родственников у парня, похоже, нет, а друзья... Так вы приедете?

— Диктуйте адрес, — сказал Слава, прежде чем смог сообразить, что делает. Не давая себе передумать, он бросился к так тщательно убранному столу и выудил из недр ящика листок бумаги и карандаш. Записал под диктовку, машинально попрощался, а потом долго и внимательно разглядывал клочок исписанной бумаги.

Он не поедет. Ни за что на свете. Дэн не заслуживал ни грамма его внимания. Но что-то мешало просто выбросить листок, забыть о звонке и пойти домой. И дело было не в Денисе, а в самом Славке, который бы измаялся, представляя бывшего любовника на больничной койке.

Из двадцати трех человек ни один не согласился приехать. Ни одному из них не было дела до Дениса, наконец-то сполна огребшего приключений на собственную... и лицо. Слава мысленно поежился. Было жутко. И от мысли, что Дэн там совершенно один, становилось не по себе.

"Это не для него, — решил он, бережно пряча листок в карман. — Это для меня. Я просто съезжу к нему, подбодрю, а дальше пусть выкарабкивается сам. Это ведь будет просто?"

На следующий день Слава, взяв на работе отгул, направился в больницу. Первый свой порыв — позвонить Даньке и спросить совета, он отмел как малодушный, и, собрав в кулак всю свою силу воли, направился искать кабинет Панина. На удивление, тот нашелся буквально сразу, но это нисколько не обрадовало Славу. Немного помедлив, он все-таки постучал в обшарпанную грязно-белую дверь.

— Войдите! — раздалось изнутри, и Слава повернул ручку.

Михаил Владимирович Панин оказался статным мужчиной лет сорока, виски которого изрядно посеребрила седина. На его носу красовались большие квадратные очки в дешевой пластмассовой оправе, но за стеклами поблескивали живые яркие глаза.

— Я — Слава, — сказал Щукин, немного оробев. — Вы мне звонили вчера... по поводу Дэна.

— А, — оживился тот и приподнялся, приглашающе указав на гостевой стул. — Проходите, очень рад. Если честно, думал, вы передумаете.

— Вы были не далеки от истины, — подтвердил Слава, присаживаясь. — Но, как видите, я здесь. Что с Денисом?

Врач разом посерьезнел.

— Посмотрите сами.

Денис лежал на кровати, прикрыв глаза, и даже не повернулся на звук открывшейся двери.

— Угрозы жизни нет, — сказал Панин в коридоре, прежде чем пропустить Славу в палату. — Физически он быстро оправится, организм молодой, но... Лицо повреждено довольно сильно. Потребуется пластика, а это дорого. Как я понял, ваш друг не в состоянии это оплатить.

— Я не знаю... — задумчиво протянул Слава. Он точно помнил, что лишних денег у Дэна не водилось никогда, он просто не умел экономить и откладывать. — Скорее всего нет. А страховка?

Панин грустно улыбнулся.

— Страховка не покроет даже анализы. Вы же знаете нашу бесплатную медицину. Впрочем, вы с ним сами все сможете обсудить.

Он толкнул дверь, и Слава вошел в палату.

— Дэн? — едва слышно позвал он, но это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Денис вздрогнул всем телом, распахнул глаза и посмотрел на вошедших. В глубине черных зрачков, расширенных от обезболивающего и от того кажущихся бездонными, плескался ужас.

— Уходи!

— Дэн, это я, — попытался успокоить его Слава, стараясь не смотреть на распухшее испещренное бинтами и пластыремлицо бывшего. — Я пришел узнать, не нужно ли тебе чего. Как ты?

— Как я? — звенящим голосом переспросил тот, и Славе стало не по себе. — Я урод! Страшилище! Ты рад, да? Не сомневаюсь, ты рад! Доволен? Ты ведь мне этого желал!

— Я никогда не желал тебе такого, — искренне ответил Слава и попытался сделать шаг вперед, но Денис дернулся как от удара, и он остановился. — Ни тебе, ни кому бы то ни было.

— Врешь! — истерично прошипел Дэн, глядя на него с ненавистью. — Убирайся, видеть тебя не хочу. Уберите его! Ничего мне не нужно, и сам я никому не нужен!

— Пойдемте, — Панин успокаивающе кивнул Орлову и потянул Славку за рукав. Тот послушно поплелся за ним, оглянувшись на пороге, чтобы бросить последний взгляд на сверкавшего глазами Дэна. Лежавший на кровати сломанный, издерганный человек не имел ничего общего с красивым, холеным парнем, которому Слава передал сожженую куртку.

— Вот так обстоят дела, — сказал Панин, когда они вернулись в ординаторскую. — Ему сейчас плохо, жизнь кажется законченной. Нужен стимул, толчок.

— Если вы не заметили, меня он как-то не очень хочет видеть, — с горечью усмехнулся Слава. Панин покачал головой.

— Даже негативные эмоции сейчас пойдут ему на пользу. Это лучше, чем апатия. Кроме того... может, вы знаете, кто бы мог согласиться помочь ему с деньгами?

Слава едва слышно фыркнул.

— Вы же звонили по его номерам в записной книжке. Других контактов я не знаю. А у меня тоже лишних денег нет.

— Понятно, — вздохнул Панин и сцепил руки в замок. — Ну, значит, долечиваем и...

Он не договорил, и в комнате повисло тяжелое напряженное молчание, которое, казалось, можно было резать ножом. Каждый глоток воздуха давался Славе с неимоверным трудом, через силу, будто воздух внезапно загустел и стал патокой.

— Распишите мне, что требуется и сколько это будет стоить, — внезапно сказал он, и сразу стало легче дышать. Панин вскинул на него удивленный взгляд. — Ну... для этой пластики... и все остальное. Палата там, уход. Лекарства. Что там еще нужно?

— Я не могу назвать точные цифры, но приблизительно... — врач вытащил из ящика лист бумаги и начал увлеченно строчить на нем непонятные Славе термины, а напротив них суммы.

— Как-то так, — сказал он спустя некоторое время, когда голова у Славы распухла от вываленной на него информации. — Это приблизительный итог.

Сумма выглядела впечатляюще. Щукин долго пялился на длинный ряд цифр, не решаясь ничего сказать, а потом отложил листок на стол.

— У меня нет таких денег, — сказал он. Панин виновато развел руками. Ситуация казалась патовой, говорить больше было не о чем, и Слава поднялся на ноги, собираясь уходить.

"Ты ведь мне этого желал?"

Голос Дениса взорвался в голове оглушающей вспышкой. Неужели он и в самом деле так думал?

"... я сам никому не нужен!"

Двадцать три человека, которые хорошо знали Дэна. Его друзья, любовники. Кому он будет нужен теперь, такой? Все, что он имел, Денис добивался своей внешностью и обаянием, от которых ничего не осталось. Куда он пойдет, выписавшись из больницы?

— Можно я возьму листок с расчетами? — спросил Слава, взглянув в глаза Панину. Тот кивнул. — Я... зайду завтра. Что ему можно принести?

— Все, кроме алкоголя, — усмехнулся врач. Он смерил Славку странным, долгим взглядом и внезапно улыбнулся. — Интересный вы человек. Надеюсь, еще увидимся.

И Слава машинально кивнул в ответ, бережно убирая в карман лист бумаги, на котором была подсчитана стоимость новой жизни Дениса.

Дела не клеились. Слава уже успел получить выговор за невнимательность от зама генерального — Константина Игоревича Зацепина, про которого в конторе не раз шутили, что у него говорящая фамилия. Цеплялся тот буквально к любой мелочи, изводя сотрудников многочисленными придирками. Его не любили. И за молодость, не соответствующую должности, и за въедливый характер, да и просто он был из тех людей, которые внушают неприязнь. Славке частенько доставалось от него за опоздания, но серьезных конфликтов не было, зато Верочка сцеплялась с Зацепиным буквально каждый день. Вот и сегодня девушка вылетела из его кабинета красная, как рак, и едва не расплакалась от досады.

— Козел он! — буркнула она и, налив себе стакан воды из кулера, осушила одним махом. — Козел!

— Верк, ты бы потише, — поморщился Слава, отрываясь от изучения кредитных программ. Нарытая информация не вдохновляла: залога у него не было, а потребительские кредиты отличались просто грабительскими процентами. Вера в сердцах топнула ногой.

— А мне плевать! Пусть увольняет к черту, скотина ушастая! Достал, сил нет!

Славка тихонько прыснул: уши Зацепину и впрямь достались не соответствующие остальному облику — чуть оттопыренные — и это служило предметом тайных злобствований в курилке. Веселье, однако, продолжалось недолго: дверь начальственного кабинета распахнулась, и означенный супостат появился на пороге.

— Ушастая скотина очень хорошо слышит, — сообщил он побледневшей девушке. — Вера Валерьевна, у нас вроде как не обед. Почему вы не на рабочем месте?

— Извините, — сквозь зубы процедила та и, бросив искрящийся от злости взгляд на Славу, зацокала каблучками к выходу. Зацепин тут же переключил свое внимание на следующую жертву.

— Вы уже все закончили? — ласково поинтересовался он, холодно улыбаясь. — Я вижу, у вас есть время на сторонние разговоры? Чем вы вообще заняты?

Славка не успел свернуть окно браузера, и внимательному взгляду Зацепина открылась таблица расчета выплаты кредита. Брови Константина съехались на переносице.

— О, да вы действительно очень заняты, как я погляжу, — издевательским тоном протянул он, ткнув пальцем в монитор. — Планируете покупки? Вас основные обязанности не отвлекают от этого важного дела?

— Константин Игоревич, это не то, что вы думаете, — попытался оправдаться Славка, понимая, что это бесполезно. — Я... я все сделаю, не беспокойтесь.

— О, да я и не беспокоюсь, — усмехнулся Зацепин, выпрямляясь. — Просто, если "Риктор" не получит сегодня весь комплект документов, то я лишу вас премии. Делов-то.

Насвистывая под нос какую-то мелодию, Зацепин направился к себе, оставив Славку скрипеть зубами от злости.

"Вот же ублюдок!" — подумал он, глядя ему в спину, а потом, вздохнув, свернул окно и занялся оформлением договора для "Риктора", решив, что вернется к вопросу о кредите позже.

В обед он успел съездить в больницу, но Денис снова отказался с ним разговаривать. Славе удалось поймать Панина и расспросить о состоянии Дэна, но и только. Вернувшись не солоно хлебавши, он снова погрузился в работу, и, только дождавшись, когда Зацепин уедет по делам, потянулся к телефону.

— Тимур, привет, — поздоровался он, услышав знакомый голос. — Слушай, если я сегодня заеду к вам с Пашкой? Тут проблема одна. Да, отлично. Спасибо.

Славка повесил трубку и заметно повеселел. Может, удастся разрешить вопрос проще?

— Слав, где данные по той строительной фирме? — вошедшая в комнату Вера отвлекла его от размышлений. — Представляешь, этот упырь заставил все переделывать! Два пункта ему в форсмажоре не понравились. Сказал, если бы вы столько сил уделяли порядку в голове, сколько тратите на свой стол, то вам цены бы не было. Хамло!

Славка, сочувственно поцокав языком, нашел Вере требуемые документы, выслушал еще порцию жалоб на Зацепина, и снова вернулся к работе. Настроение заметно улучшилось.

Вечером, однако, все пошло не так. Пашка, едва узнав, для чего Славе нужны деньги, моментально помрачнел и дальше слушал молча, не перебивая и ничего не спрашивая.

— Нет, — сказал он, когда Слава закончил рассказ. — Слушай, если бы это надо было тебе, я бы выгреб последнее, но этому гаденышу... Пусть сам решает свои проблемы.

— Паш... — непослушными губами попытался возразить Слава. — Паш, это мне надо. Я отдам, ты не переживай. Просто... ты же понимаешь...

— Нет, не понимаю, — мотнул головой Паша. — Я не понимаю. Ты взрослый умный парень, включи мозг и выруби, наконец, эту щенячью любовь. Ты ему ничего не должен, это он тебе уже обязан по гроб. Сам нарвался, пусть теперь живет с этим. Поделом.

— Пашка! — одернул его Тимур, с тревогой покосившись на побледневшего Славу. — Прекрати! Слушай, а может...

— Не может! — отрезал тот. — Я уже сказал, тебе, Слав, я бы помог без вопросов, хотя у меня и нет такой суммы на руках. Но для этого ублюдка, который из тебя всю кровь выпил, я и пальцем не пошевелю. И тебе не позволю.

— Вот за меня решать не надо, — неожиданно спокойно произнес Слава и поднялся на ноги. Внутри жгло и кипело, но на его лице не дрогнул ни единый мускул. — Я как-нибудь сам. Спасибо.

— Слав, да погоди ты! — Тимур дернулся за ним и обернулся к невозмутимому Матвееву. — Паш! Да что вы, в самом деле!

— Спасибо, Тим, не надо, — кивнул ему Слава и вышел в коридор. Тимур бросился следом.

— Слав, ты не обижайся на него, — затараторил он. — Погоди, может я его переубедить смогу. Ты завтра позвони.

— Да брось, — скривился Славка, натягивая куртку. — Ты не хуже меня знаешь Павла. Он не передумает.

Плечи Тимура поникли. Славка молча протянул ему руку и, обменявшись пожатием, вышел на улицу.

Холодный ветер мел по асфальту пыль, от которой резало глаза. Слава немного постоял у остановки, дожидаясь маршрутного такси, а потом медленно побрел вдоль дороги, глядя себе под ноги. Значит, нужно обращаться в банк. Интересно, сколько ему дадут с учетом невысокой "белой" зарплаты? Кое-что у него было скоплено — тысяч пятьдесят, отложенных на отпуск, но это была всего лишь четверть от нужной суммы, да и то, если все пройдет идеально. Где взять еще сто пятьдесят? Не самая крупная сумма, для кого-то, наверное, вообще ерунда, но только не для Славки. Он не так давно закончил институт, и его зарплаты пока впритык хватало только на съем квартиры и нормальное существование. В кредиты он никогда не ввязывался, считая условия поистине кабальными, но теперь у него не было выбора.

В кармане завибрировал телефон, и Слава, посмотрев на экран, испытал теплое хорошее чувство: звонил Данька.

— Привет, — улыбаясь, сказал Щукин, просто радуясь возможности услышать чуть насмешливый голос друга. — Что-то случилось?

— По видимому, — ответил Даня, и Славке не понравились странные интонации в его голосе. — Слушай, поговорить надо. Ты где?

— Недалеко от Паши, — сказал Слава, внутренне напрягшись. — А что случилось-то?

— Вот ты мне и расскажешь, — неопределенно отозвался Даня. — Отлично, жду тебя в "Каше" через полчаса. Не вздумай не придти.

— Что они все командуют? — вполголоса пробормотал Слава, когда Тарасов отключился, даже не попрощавшись. — Как с ребенком, ей-богу.

В кафе со странным названием "Каша", где они собирались уже много лет, Слава все-таки приехал. Вошел, огляделся и, увидев Даньку за одним из столиков, подошел и плюхнулся на свободное место. Тарасов стрельнул в его сторону быстрым взглядом и прикурил еще одну сигарету.

— Не буду ходить вокруг да около, — сказал он, глядя в сторону. — Мне звонил Паша.

— И что? — заводясь, поинтересовался Слава. — Тоже будешь меня отговаривать? Для этого пригласил? Слушайте, я в вашу жизнь не лез никогда, и вы не лезьте. Не хотите помочь — не надо, я все понимаю. Но мешать...

— Мне звонил Паша, — не повышая голоса, перебил его Данька и, наконец, посмотрел прямо в глаза. — Так что его версию я знаю. Теперь хотел бы послушать твою.

Славка осекся и посмотрел на него с недоумением. Тот молчал, ожидая, и Слава вдруг начал рассказывать о том, как ему позвонил Панин, как он ездил в больницу, как даже не стал Дэн с ним разговаривать. Он рассказал о кредитах и зарплате, о расчетах на операцию и даже о вредном Зацепине, который грозился лишить премии. Данька молчал, щурился от сигаретного дыма и слушал внимательно, не упуская ничего.

— Мы только что оформили ипотеку, — сказал он, когда Слава выдохся. — Черт... Но полтинник точно сможем найти. Это ведь хоть немного поможет?

— Ты дашь денег? — не поверил своим ушам Слава. — А как же Паша?

— У Паши свое мнение, у меня свое, — передернул плечами Данька. — И... это не для Дениса. На него мне плевать. Но ты же его не бросишь.

— Я не могу, — Славка оперся локтями о стол и спрятал лицо в ладонях. — И это не потому что, я еще его люблю или на что-то надеюсь, нет. Я просто...

— Не можешь иначе, — усмехнулся Данька, и Слава поднял голову. — Я понимаю. Иногда просто нельзя пройти мимо, хотя это и глупо, и опасно и дорого обходится.

— Спасибо, — с чувством ответил Щукин, и у него на душе стало хорошо и уютно. Тепло. — И за деньги, и за... за то, что понял. За это — отдельное спасибо.

— Отдашь натурой, — сверкнул улыбкой Данька, и Славка едва не вздрогнул от почудившегося намека. — В смысле, ты, зараза, сто лет в гостях не был. Мы соскучились. Заходи завтра, заодно я и деньги тебе отдам.

— Хорошо, — легко согласился Щукин. — Завтра, так завтра.

На следующий день Слава пришел на работу в приподнятом настроении: ситуация уже не казалась такой аховой. Его даже не злили придирки Зацепина, который, видимо, решил оттянуться на нем по полной и злился, не видя ответной реакции. Славке было все равно. Днем он снова поехал в больницу и на этот раз застал Дениса спящим. Выглядел тот неважно.

Даже без уродующих отеков и бинтов было видно, что в нем почти не осталось жизни. Панин был прав: физически Дэн мог и оправиться, но в остальном... Славка сидел рядом, смотрел на него и вспоминал.

Почему-то вспоминалось только хорошее: как Дэн заявился к нему в институт на последнюю пару и все занятие пытался отвлечь, подсовывая записки с недвусмысленными намеками и шутками. Как они гуляли по ночному парку и заблудились, и Денис засовывал свои руки к нему в карманы под предлогом, что так теплее. Браслет, подаренный на день рождения и ставший единственным подарком, который Славка получил за все это время.

Он посмотрел на руку Дениса, лежавшую поверх одеяла, и осторожно, касаясь практически невесомо, погладил по тыльной стороне ладони.

— Все будет хорошо, — сказал он негромко. — Я обещаю.

— Дурак ты, — не открывая глаз, отозвался Денис, и Щукин отдернул руку, как ошпаренный. — Был дураком и дураком помрешь. Чего тебе здесь надо? Добренький нашелся... Думаешь, я теперь тебе на грудь паду и возлюблю? Да пошел ты.

— И пойду, — спокойно ответил Слава, поднимаясь. — Завтра вернусь. Тебе, может, что из вещей надо? Где ты, вообще, живешь сейчас? Могу заехать.

— Живу? — Дэн распахнул глаза, мутные от злости. — Тут вот я живу. Вещи? Какие вещи?! Думаешь, это меня на улице так? Это я ментам так сказал, когда приходили. Суки, только что не ухмылялись! А что я мог сказать? Если он узнает, что я на него заявил, то... А все, что у меня было, в его квартире осталось. Можешь попробовать заехать, глядишь, на соседнюю койку ляжешь. Вот смеху будет. Ну, что скажешь? Противно тебе?

Славка растерянно молчал, потеряв дар речи, и Дэн, злобно усмехнувшись, отвернулся. Щукин сглотнул подступивший к горлу ком.

— Он был один? — зачем-то спросил он, поняв, что речь шла об очередном спонсоре Дениса. Тот дернул плечом и болезненно поморщился.

— В карточке посмотри. Там все написано.

— И посмотрю, — с ожесточением произнес Слава. — Какого черта, Дэн? Ты собираешься так все оставить? Этого придурка посадить надо!

— Надо! — в бешенстве повернувшись к нему, кивнул Денис. — Конечно, надо! Только сяду в итоге я — и это в лучшем случае. Но скорее всего, лягу. В гроб. Будешь мне носить цветочки? Как был идиотом, так и остался.

— Зато ты у нас умный! — не выдержав, вспылил Слава. — Сам идиот!

— Придурок!

Славка уже собирался ответить, когда сообразил, что перегнул палку. Он быстро закрыл рот, удерживая злые слова, и посмотрел на Дениса.

— Я приду завтра, — совладав с собой, сказал он, и Дэн ответил полным удивления взглядом. — Привезу... что-нибудь, что тебе можно. И по поводу пластики не волнуйся. Все будет хорошо.

Денис не сказал ни слова.

— Константин Игоревич, можно? — осторожно поинтересовался Слава, заглядывая в кабинет к заму генерального. Зацепин бросил на него быстрый взгляд и махнул рукой, приглашая войти. Щукин просочился в кабинет и замер, не зная, как начать разговор.

— Вы пришли поработать памятником? — язвительно поинтересовался Константин, отложив ручку в сторону. — Учтите, я не ценитель скульптуры.

— Мне нужны справки о доходах, — отмерев, выпалил Слава. — Для кредита.

Зацепин удивленно поднял бровь.

— Вы перепутали мой кабинет с бухгалтерией?

— Нет, дело в том, что... — Слава на мгновение замялся, а потом, собравшись с духом, продолжил:

— Дело в том, что мне нужно показать в банке большую зарплату, чем у меня есть. Иначе мне просто не дадут кредит. А мне сейчас очень нужны деньги.

— И на что это, позвольте узнать? — Зацепин откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. — Очень любопытно.

Внезапно его издевательский тон начал бесить Славку. В последнее время ему и так пришлось нелегко, так что терпеть подобное отношение не осталось никаких сил.

— Это мое дело, — твердо ответил он, глядя в глаза начальнику. — Так вы мне поможете или я могу идти?

— Вы где-то нашли чувство собственного достоинства, Вячеслав? — притворно изумился Зацепин, и терпение Славы лопнуло, как мыльный пузырь. Он в два шага подошел к столу и, оперевшись на него ладонями, наклонился к Константину.

— Нашел, представляете? — сказал он холодно, глядя на Зацепина в упор. — А вы, кажется, совесть потеряли и уважение к людям. Если вы не можете удовлетворить мою просьбу, то я пойду. Всего хорошего.

Он развернулся и направился к выходу, закипая от холодной ярости.

— Ну-ка, стойте! — догнал его у двери хлесткий окрик, и Слава остановился. Обернувшись, он посмотрел на посерьезневшего Зацепина. Тот закусил губу и мотнул головой. — Сядьте. Рассказывайте, что у вас случилось. Дело ведь не в покупке машины или ремонте. Я немного наблюдал за вами, поэтому могу сделать определенные выводы. Так в чем же дело?

Слава, помедлив, вернулся к столу и сел на стул. Колебания ушли сразу.

— Один близкий мне человек попал в беду, — сказал он.

От Зацепина Слава вышел ошарашенный донельзя, до конца не веря в то, что произошло. Он рассказал почти все, умолчав лишь о том, что Дэн был его любовником, обрисовал ситуацию с медицинской и финансовой точки зрения, показал расчеты Панина. Константин долго вертел помятый листок в руках, а потом положил его на стол исписанной стороной вниз.

— Я не могу разрешить выдать вам липовые документы, — сказал он, и у Славки все внутри оборвалось. — Все это легко проверить при желании, а рисковать из-за такого ерундового кредита я просто не имею права.

— Ерундового? — Слава стиснул пальцы в кулак. — Это вам ерунда, а человеку — жизнь!

— Заткнитесь, — в своей обычной нелюбезной манере, посоветовал Зацепин, и, прежде чем Слава успел вспылить второй раз, продолжил:

— В банке с вас сдерут грабительские проценты, да и волокиты будет много. Это не выход. Вы слышали о внутреннем фонде фирмы?

— Нет, — растерялся удивленный Щукин. — А что он делает, этот фонд?

— Поддерживает сирых и убогих, — фыркнул Зацепин, но тут же посерьезнел. — Вообще, он создан для помощи сотрудникам, попавшим в трудную материальную ситуацию. Хорошим, проверенным сотрудникам, разумеется, которые давно у нас работают и зарекомендовали себя с наилучшей стороны.

— Стало быть, это не про меня, — криво усмехнулся Слава. — Я работаю у вас без году неделю, и вы вечно придираетесь.

— Я не придираюсь, — нехорошо оскалился Зацепин. — Я мотивирую вас работать лучше. Что касается фонда, думаете, я завел о нем речь, чтобы вас подразнить? Вам выдадут нужную сумму. Я подпишу распоряжение. Без процентов, разумеется. Через четыре месяца ее начнут автоматически списывать с вашей зарплаты. Такие условия вас устроят?

— Да! — не веря своим ушам, воскликнул Слава. Его руки слегка подрагивали от накатившего облегчения. — Спасибо, Константин Игоревич! Я не ожидал... Спасибо.

— Идите уже, — усмехнулся тот и протянул ему листок с расчетами. — Напишите в бухгалтерии заявление на нужную сумму, я подпишу. И документы по "Риктору" вернулись обратно с исправлениями, будьте добры устранить до завтра. Помните про премию.

— Обязательно сделаю! — горячо выпалил Славка, подскакивая на ноги. — Прямо сейчас!

Все завертелось, как в беличьем колесе. Славка разрывался между работой, которую теперь старался делать безукоризненно, чтобы не дай бог не подвести Зацепина, неожиданно показавшего себя с другой, человеческой стороны, и больницей, где его ждал по-прежнему угрюмый и озлобленный Денис. Ни одной встречи не проходило без скандала, и Слава не понимал, почему Панин оценивал ситуацию как "прогрессирующую положительно". Щукину казалось, что они не продвинулись ни на йоту, но врач почему-то имел другое мнение, не делясь причинами своего оптимизма со Славкой. В конце концов, тот решил положиться на специалиста.

С Денисом было трудно. Иногда хотелось плюнуть на все и уйти, но что-то внутри напрягалось до предела — и выдерживало, не рвалось. Славка мужественно игнорировал колкости, откровенные оскорбления. Он пропускал их мимо ушей, и приходил на следующий день за новой порцией. Ему было все равно, как это выглядело. Главное, он четко понимал, что все делает правильно. Не ради Дэна. Ради себя.

— Откуда у тебя такие деньги? — в один прекрасный день поинтересовался Денис, исчерпав запас язвительных комментариев. — Продал почку?

— Взял ссуду, — стараясь говорить спокойно, ответил Слава. Он безумно устал от их непрерывных пикировок. — И Данька одолжил...

По мгновенно изменившемуся выражению глаз Дениса, Слава тут же понял, что совершил глобальную ошибку. Орлов буквально почернел от злости — Даньку он терпеть не мог от всей души, а тот, надо отдать должное, платил ему взаимностью. Не стоило упоминать Тарасова.

— А с чего это он так расщедрился? — прошипел Денис, моментально став похожим на сильно подранного кота. — Вряд ли из-за нежных чувств ко мне. Интересно, как ты его уговорил? Постой, неужели... Ах, вот оно что! Что, запал на тебя твой правильный?

— Дэн, не говори ерунды, — поморщился Слава, неприятно задетый его домыслами. — Данька мне друг, а друзья помогают друг другу, если ты не знал. Хотя, откуда тебе знать.

Денис вздрогнул и посмотрел на него с откровенной ненавистью.

— Да уж, откуда, — процедил он, и Слава пожалел о брошенных в сердцах словах. — Я ж только задницей всего добиваюсь, конечно. Только я ни за что не поверю в то, что тебе эти деньги просто так дали. Отрабатывать придется, так или иначе. Дружба, она вещь хорошая, только слишком дорогая. Не всем по карману, знаешь ли. Я же в курсе, что он тебе нравился, да. Ты его идеальным считаешь, не то что меня. Только этот твой идеальный от жены никогда не уйдет. Ну, трахнет тебя, для разнообразия, а потом домой вернется. Вот и кончится твоя дружба.

— Заткнись, — Слава, не помня себя, вскочил на ноги. — Все не так, но ты, придурок, никогда этого не поймешь. Сдохнешь же один, никому не нужный.

— Что, в точку попал? — расхохотался Дэн, и от его смеха Славе стало муторно. К горлу подступила тошнота, голова закружилась, голос Дениса превратился в неразборчивый шум. В висках заломило — верный признак начинающейся мигрени. Слава машинально приложил руку ко лбу беспомощным детским жестом, а потом, пошатываясь, вышел из палаты и побрел по коридору. Кажется, Денис что-то кричал ему вслед, но Слава не желал слушать. Все рушилось, распадалось на части, безжалостно сминалось болезненными, бьющими наотмашь словами. Все, что он так трепетно и долго лелеял в душе, оказалось разом уничтожено бесстыдным чужим взглядом, не постеснявшимся вытащить на свет самое сокровенное. Голова раскалывалась, даже дышать было тяжело, не то, что идти. Нужно было принять лекарство и лечь, но возвращаться домой не хотелось — не хотелось оставаться одному. С трудом преодолевая тошноту, Славка зашел в первый попавшийся бар и заказал себе коньяк. Выпил залпом, не поморщившись, и пелена перед глазами усилилась, размывая предметы и лица. Было пусто, холодно и все равно. Что-то сломалось, не выдержало, и все вокруг казалось бессмысленным и ненужным. Коньяк обжигал горло, не принося успокоения, но Славка все равно пил, едва соображая, что делает. Не сразу он понял, что телефон в кармане разрывается от звонков.

— Слав, ты где? — обеспокоенно поинтересовались в динамике голосом Даньки, когда Щукин совладал с дергаюшимся мобильником.

— В пизде, — пьяно захихикал Славка, и его едва не стошнило. Боль зашкаливала. — Это такое интересное место...

— Ты что, пьяный? — опешил Тарасов, и Слава важно кивнул, заработав новую вспышку мигрени. — Диктуй адрес, я приеду.

— Мой адрес не дом и не улица, мой адрес сегодня такой... — пропел Славка и зло расхохотался. — Не надо никуда приезжать. Видеть никого не хочу. Эй, какого черта?!

Телефон ловко вытащили у него из рук, и уже через секунду бармен диктовал адрес кафе под аккомпанемент пьяной ругани обозленного на самоуправство Славы. Тарасов прибыл моментально. Щукин даже не успел до конца озвучить свое возмущение, как был быстро транспортирован в такси. Там Славка притих на время, но, стоило оказаться в квартире, как его снова разобрало.

— Какого хрена ты ко мне цепляешься? — с нетрезвой раздражительностью спросил он, обвиняюще ткнув Даньку, стаскивающего с него куртку, кулаком в грудь. — Возишься все возишься, а зачем? Зачем, я тебя спрашиваю?

— Ты пьян, — Данька хотел наклониться, чтобы снять с него и обувь, но Слава с неожиданной силой ухватил его за грудки и потянул наверх.

— Я пьяный, да. А ты никогда не был? Как же, ты же гребанное совершенство! У тебя все есть: друзья, семья, работа хорошая. Ты, сволочь, красивый, остроумный, успешный. Твои близкие — настоящие счастливчики. Ты знаешь, как я Пашке поначалу завидовал? Что у него такой друг.

— Ты чушь несешь, — возразил ему Тарасов, но Славка дернул его на себя, едва не порвав куртку.

— А потом ты и меня своей дружбой осчастливил, — не слушая, продолжил он, влекомый накатившим шальным угаром. — А я все не мог понять, на кой черт я тебе сдался? Ну, что ты во мне нашел?!

— Нравишься ты мне, — полузадушенно выдохнул Данька, и Слава обалдело захлопал глазами, глядя на него. А потом, нырнув как в омут с головой, потянулся губами к его губам. Он целовал его неистово, словно пытаясь что-то доказать, но Данька остался неподвижен, не оттолкнув его, но и не ответив. Когда этот факт достиг сознания, Слава моментально протрезвел от ужаса и отстранился. Данька смотрел на него молча, и от этого испытующего внимательного взгляда Славке сделалось дурно.

— Блять, — сказал он, сделав шаг назад. — О, Господи... я... прости.

Не в силах больше находиться рядом с Данькой, так и не произнесшим ни слова, он развернулся и опрометью бросился в ванную. Там его, наконец, вырвало, и на секунду стало легче. Ровно до того момента, как следом за ним вошел Данька. Сразу сделалось тесно и неуютно.

— Уходи, — не оборачиваясь, буркнул Слава и потянулся к раковине, собираясь умыться. Его опередили: Даня открыл воду и щедро плеснул Славке в лицо, приводя в чувство. От неожиданности тот пошатнулся и едва не упал, но его подхватили и посадили на бортик ванны.

— Все хорошо, — Данька склонился к нему, встревоженно заглядывая в глаза, и от этого искреннего беспокойства у Славки вновь началась истерика.

— Прости, прости, прости, — твердил он, словно в горячке, с трудом осознавая, что его вроде как обнимают и поднимают на ноги, а потом тащат куда-то. Снова вернулась боль, и он был бесконечно благодарен, когда в рот легла такая нужная сейчас таблетка, а губ коснулся холодный стакан с водой. Он безропотно проглотил лекарство, а потом снова заговорил, отчаянно боясь остаться неуслышанным.

— Я чушь нес, да. Ты прости меня. Я очень рад, что ты здесь, просто... Я и вправду не понимаю, почему ты со мной возишься. Что я могу дать? Тебе ведь от меня ничего не нужно. А ты мне нравишься, правда. Ты совсем другой, с тобой тепло, классно, хорошо. Нине повезло... Ты не думай, я ничего ей плохого никогда не желал, она у тебя тоже классная. Хорошая. А я... Что я? Ты прости меня, я не хотел...

Сквозь подступивший к глазам туман, он видел размытое лицо Даньки, ощущал его руки на своих плечах, и это успокаивало, наполняло теплом и силой. Тарасов гладил его по волосам, и Слава внезапно понял, что прижимается лбом к его груди, вздрагивая от глухих надрывных рыданий. Отстраниться он бы просто не смог, да его никто и не гнал, и постепенно Слава успокоился, а лекарство начало действовать, унося боль, и он провалился в глубокий крепкий сон, не омраченный никакими тревогами.

Пробуждение было тяжелым: голова казалась ватной, мысли путались, как с похмелья, и Славка никак не мог понять, с чего ему так плохо. Не открывая глаз, он пошевелился и замер, наткнувшись рукой на что-то теплое. Все моментально встало на свои места, и Славку затошнило от ужаса. Боже, что он наделал?!

— Проснулся? — донесся до него знакомый голос, и Щукин мысленно пожелал провалиться сквозь землю, но единственное, что он мог себе позволить, это зарыться с головой под одеяло. Откуда его, однако, безжалостно выковыряли наружу.

— Ага, значит, проснулся, — с довольным видом констатировал Данька, узрев взъерошенного и красного от стыда друга. — Ну, как себя чувствуешь?

— Идиотом, — честно признался Слава, глядя на Даньку. — Много я вчера наговорил?

— Достаточно, — кивнул Тарасов и почесал в затылке. — Признаться, ты меня озадачил.

— Всего лишь? — Славка закатил глаза в притворном негодовании. — Я думал, что был гораздо фееричнее!

— Да, ты отличился, — усмехнулся Данька, и Щукин тут же погрустнел. — Эй, прекрати! Ничего не произошло. Ну, ничего такого. Только нам надо поговорить.

— Дань, я все понял, — Славка сел на кровати и сцепил руки в замок. — Не надо ничего говорить, это не повторится. Я не соображал, что делаю.

— Дело не в этом, — досадливо отмахнулся Данька и подсел ближе. — Я, конечно, не все понял, что ты вчера нес, но суть уловил. Ты не прав.

— В смысле? — удивился Слава. Данька внимательно изучал свои ладони.

— Тебе кажется, что ты испытываешь что-то ко мне, но это не так. Ты просто нашел отдушину, некий образ, которому я, увы, не соответствую. Я, честно говоря, думал, что ты все еще любишь своего Дениса, но теперь убедился, что это не так. И слава богу!

Данька наклонил голову и посмотрел на Славку из под ресниц.

— Ты недооцениваешь себя, — сказал он. — Ты даже не представляешь, сколько ты даешь людям, которым посчастливилось быть рядом. Ты — из настоящих людей. И ты выкарабкаешься из всего этого навалившегося дерьма, и мы еще посмеемся над нынешними проблемами. Я тебе обещаю. И тебе не надо справляться в одиночку — мы все будем с тобой. Всегда. Ну? Может, будем вставать? Работу сегодня никто не отменял, между прочим.

— О, Господи!

Славку буквально смело с кровати при мысли о том, что с ним сделает Зацепин за опоздание.

— Где моя сумка? А штаны?

— Понятия не имею, — Данька, так и не подумавший подняться, лениво махнул рукой в воздухе. — Я и свои-то не знаю, где. Обычно мне Нина все кладет у кровати.

— Избаловала она тебя, — на ходу прокомментировал Славка, метаясь по комнате в поисках одежды. Данька счастливо улыбнулся и потянулся, до хруста разминая тело. Щукин бросил на него мимолетный взгляд и неожиданно улыбнулся в ответ. Улыбка вышла легкая и непринужденная, будто и не было вчера никаких дурацких признаний. Будто все встало на свои места, как и должно было быть, и от осознания этой правильности внутри зарождалось уютное, приятное чувство.

Скандала в офисе удалось избежать — Зацепин и сам где-то задерживался, и Славке достался только укоризненный Верочкин взгляд. Однако это мало его беспокоило. Гораздо сильнее Щукина интересовали слова Даньки, брошенные на прощание.

— Этот твой Денис... кажется, парень очень подавлен.

— Он не мой, — автоматически поправил Славка, а потом опомнился. — А ты откуда знаешь?

— Он мне вчера звонил, — признался Данька, и сначала Славка даже решил, что он шутит. С чего бы Дэну звонить Тарасову? — Сказал, что вы поругались. Сильно. И что у тебя, кажется, приступ начался. Он был напуган, Слав. Даже не язвил. Просил найти тебя.

— Ясно, — вздохнул Славка, снова поражаясь противоречивости человеческой натуры. — Ладно, побегу я.

Данька пожал ему руку и через секунду затерялся в толпе, оставив раздумывать об услышанном.

В больницу Славка все-таки поехал, хотя мысли о предстоящих выходках Дениса нагоняли тоску. Тот, однако, вел себя очень странно: отвечал на вопросы, но в основном молчал и лишь смотрел непривычно затравленным взглядом. Наконец, Славка не выдержал.

— Я вчера вспылил, — сказал он примирительно. — Давай, просто забудем об этом, хорошо?

Денис молча кивнул, и эта его покорность напугала едва ли не больше, чем вчерашняя вспышка. Славка пересел со стула на край кровати и осторожно, словно боясь напугать, взял Дэна за руку. Тот против обыкновения, ее не отдернул.

— Все будет в порядке, — сказал он, стараясь, чтобы эта банальность прозвучала убедительно. — День, я тебе обещаю.

— Думаешь, я буду тебе про гроб жизни обязан? — нарушил молчанку Орлов. Слава выразительно поднял бровь.

— Что-о-о ты! — протянул он. — Я даже не рассчитываю, что ты хотя бы перестанешь хамить.

Денис криво усмехнулся.

— Я попытаюсь. Только... приходи, ладно?

— Ладно, — легко согласился Славка и поднялся. — До завтра.

Дни сливались в мельтешащую круговерть. Денису становилось лучше, его осматривали перед тем, как приступить к пластическим процедурам, которые должны были проходить в несколько этапов. Славка как-то внезапно осознал, что у Орлова нет никаких вещей, поэтому прошвырнулся по магазинам и закупил все самое необходимое, начиная с нижнего белья. Так же остро вставал вопрос о том, где Дэн будет жить, когда выйдет из больницы, и Славка с тоской понимал, что ему придется пустить бывшего любовника под свою крышу. Денег на съем второй квартиры элементарно не было, да и за Денисом все еще требовался присмотр.

Все это изматывало, особенно работа, которой становилось все больше, как и придирок Зацепина. Тот мог завалить срочными делами за час до окончания рабочего дня, и Славка, скрипя зубами, оставался в офисе допоздна, не в силах отказаться. В обед он, как правило, мотался в больницу, и почти перестал есть, успевая только выпить кофе или сок. Поэтому, он очень удивился, когда однажды, вернувшись от Дениса, обнаружил на своем столе контейнер с едой из ресторана.

— Константин Игоревич, что это? — с удивлением спросил он у проходившего мимо Зацепина. Тот посмотрел на него как на идиота.

— Это еда, Вячеслав, — ответил он с издевкой. — Еда, знакомься, это Вячеслав.

— Это мне? — тупо переспросил Слава. — Я не заказывал...

— Конечно, — язвительно согласился Зацепин. — Вам же некогда. Но, видите ли, Вячеслав, голодные обмороки на рабочем месте плохо сказываются на репутации фирмы. Поэтому быстро ешьте, а потом зайдите ко мне по поводу счетов для "Найды". Они опять внесли изменения в смету.

— Да, но... — попытался возразить Слава, пропустив мимо ушей все, что касалось работы. — Это же дорого, наверное. Кому мне отдать деньги?

— Щукин, оставьте. Героические роли — не ваше амплуа. Труселя Супермэна вам не подойдут, — поддел его Константин, и Славку вдруг разобрал азарт.

— Правда? — прищурившись, переспросил он. — Что же подойдет мне, по-вашему?

Зацепин старательно удерживал серьезное выражение лица, но уголок его рта предательски дрогнул, выдавая улыбку.

— Комическая роль второго плана, — сказал он, и Славка открыл рот, не зная, как реагировать на столь вопиющее хамство, которое, однако, не вызывало ни раздражения, ни злости. — Документы по "Найде", напоминаю вам. Или лучше записать, а то у вас кровь отхлынула от головы к желудку, и вы все забудете?

— Запишите, — яростно закивал Щукин, подталкивая начальнику блокнот. — Лучше в трех экземплярах, для надежности.

Зря он это сказал. Под его изумленным взглядом, Зацепин молча вывел на трех вырванных листках свое распоряжение, а затем разложил их полукругом перед Славкой.

— Вот теперь я имею слабую надежду, что вы ко мне все-таки зайдете, — усмехнулся он и скрылся в кабинете, провожаемый задумчивым Славкиным взглядом. Щукин вздохнул.

— И чего мне так везет на полных придурков? — задал он сам себе риторический вопрос и принялся разворачивать контейнер, из которого безумно вкусно пахло. Его не оставляла уверенность, что об обеде для него позаботился сам Зацепин. Еще более странным было то, что эта забота оказалась... приятной.

Через несколько дней позвонил Пашка и попросил дождаться его после работы. Он был так серьезен и сосредоточен, что Слава, не зная, как снять буквально витавшее в воздухе напряжение, пригласил его в кафе. Когда они, наконец, сделали заказ, Матвеев немного расслабился.

— Я хотел извиниться, — сказал он, зачем-то помешивая кофе, в котором не было ни грамма сахара. — Я думал, что так будет для тебя лучше. Знаю, что выглядит все это погано, но я действительно полагал, что тебе не стоит ввязываться в эту авантюру. Я и сейчас так считаю, но мое мнение — это только мое мнение. Так что, извини. И, может, я могу чем-то помочь?

— Спасибо, — искренне поблагодарил Слава, которого изрядно удручала случившаяся размолвка. — Пока вроде справляемся. Я ссуду на работе взял, без процентов. Врач мне только не нравится, который операцию будет делать. Скользкий какой-то, неприятный.

— Вот о враче я и хотел с тобой поговорить, — оживился Паша и отодвинул нетронутый кофе. — Данька что-то говорил об этом, и я потряс старые родительские связи. Так вот... есть один человек, рекомендации отличные, золотые руки. Он готов взяться.

— Паш, у меня нет слов, — с признательностью произнес Славка. — Ему можно позвонить?

— Он тебе сам позвонит завтра, я дал номер, — улыбнулся Паша. — Ну, извинения приняты?

— А никто и не ссорился, — легкомысленно передернул плечами Щукин. — Кофе-то пить будешь? Остывает...

Он внезапно почувствовал на себе чужой, не слишком доброжелательный взгляд и обернулся. Через два столика от них Константин Игоревич Зацепин вполуха слушал низенького лысеющего мужчину, увлеченно тыкающего пальцем в какие-то бумаги. Его начальник, напротив, не выказывал никакого энтузиазма и только хмуро косился в их сторону. Славка, на мгновение поймав чужой взгляд, похолодел: в нем читалось явное предупреждение. Сердце бешено заколотилось, Ему захотелось спрятать голову в плечи и немедленно исчезнуть из этого трижды проклятого кафе. Какого дьявола они не пошли в другое место?! Щукин чувствовал себя так, словно его застукали на месте преступления, хотя никак не мог понять, что же сделал дурного.

— Так во сколько?

— А?

Слава повернулся к Паше, очевидно уже несколько раз повторившему свой вопрос, и тот в недоумении покачал головой.

— Ты чего спишь, что ли? Ощущение, что ты где-то на другой планете.

— Сплю, — кивнул Славка, приходя в себя. В конце концов, что предосудительного в том, чтобы выпить кофе с другом? За это же не увольняют? — Все в порядке, Паш. О чем ты спрашивал?

— Когда Олегу Викторовичу лучше позвонить? В какое время? Ты говорил, что у тебя начальник не любит, когда сотрудники в рабочее время разговаривают по телефону.

— Да пошел он, — вяло огрызнулся Славка, всей кожей ощущая подпаливающий огонек Зацепинского взгляда. — Начальник, в смысле. А позвонить... давай в обед? В это время он всегда уходит, а к Дэну я вечером поеду. Хочу с Паниным поговорить.

— Добро, — Паша, кивнув, поднялся на ноги и протянул Славке руку, прощаясь. — И, ты звони, что ли...

— Договорились, — Слава проводил друга взглядом и, вздохнув, подтянул к себе его кофе. Пригубил остывшую жидкость, поморщился и, повинуясь внезапному порыву, обернулся. Зацепина за столиком уже не было.

— Почему здесь указан неверный ИНН?

На стол перед Славой смачно плюхнулась стопка документов по той самой "Найде", которая уже буквально снилась ему в кошмарных снах.

— Потому что они перерегистрировались, — стараясь сдерживаться, ответил он. Зацепин уже успел превзойти самого себя, доведя главбуха до нервного тика, а Верочку до слез. Последние два часа он с упоением изводил Славку, который никак не мог понять, чем он заслужил припадок начальственного гнева. А то, что гнев направлен именно на него, а все остальные — не более чем невинные жертвы, он догадался достаточно быстро.

— Ага, — на мгновение озадачился Зацепин, а потом снова просиял. — А счет вы им выслали?

— Выслал, — кротко кивнул Слава, надеясь пересидеть бурю. Зацепин помрачнел.

— Смета по "Фукору"?

— Составлена.

— Встречное предложение по "Лайле"?

— Черт! — вырвалось у Славки, который как раз собирался заняться этим. Хорошее настроение моментально вернулось к Зацепину.

— Ну, разумеется! — привычно затянул он. — У вас же куча личных дел, не терпящих отлагательства! Я не потерплю разгильдяйства и бардака! Вы, Щукин, могли бы работать лучше, вместо того чтобы разгуливать по кафе с дружками в рабочее время!

— Но я... — растерялся Слава, а потом внезапно сообразил. — Вообще-то, это было мое личное время! Был восьмой час!

— У вас, Вячеслав, все время — рабочее, — отрезал Зацепин, и Слава даже не нашелся, что ответить. — С такими успехами останетесь без тринадцатой зарплаты. Ничего не успеваете!

— И-извините, — только и смог сказать Слава. — Но я все успеваю. Это предложение потребуется только завтра.

— Только завтра, — передразнил его Константин и собрал брошенные на стол бумаги. — Я должен еще все проверить. Сделаем так: вы подготовите документ до часу дня, а потом мы вместе идем на обед, где я все прочту. Как раз останется время исправить все замечания, которые, несомненно, будут.

— Мы делаем что? — обалдел Слава. Зацепин досадливо поморщился.

— Не разочаровывайте меня, Вячеслав. Я думал, вы все понимаете с первого раза. Или вам опять написать?

— Что поделать, если почерк у вас разборчивее, чем речь, — ляпнул Слава и тут же прикусил язык, ожидая новую бурю. Зацепин, однако, рассмеялся.

— Надеюсь, вы сможете так же остроумно составить предложение, которое я жду от вас к часу. Ну, или оправдаться за его опоздание.

— Я все успею, Константин Игоревич, — заверил его Слава, мысленно вознося молитву всем богам за миновавшую грозу. Зацепин как-то очень недобро улыбнулся.

— Да уж, вы точно везде успеваете, — сказал он и отправился к себе, оставив Славу размышлять над туманным намеком. А тот, наконец, полностью осознав перспективы, взялся за голову: ему предстояло обедать с Зацепиным! Гадать, кто будет главным блюдом в меню для сволочного начальника, не было необходимости. Сокрушаясь о своей незавидной судьбе, Слава приступил к работе.

К часу документ был не только готов, но и вылизан так, будто Славка готовился принять участие в конкурсе на лучшее составление встречных предложений. Он проверил каждую мелочь, даже знаки препинания, и к обеду устал так, как порой не выматывался за весь день. Результат, однако, того стоил: Зацепин, тщетно пытаясь найти недочеты, расщедрился на похвалу, и Слава почувствовал себя студентом-первокурсником, сдавшим дебютный курсовик.

Они сидели все в том же кафе, что и вчера, но на этот раз за одним столиком. Слава заказал себе суп, а потом, краснея под придирчивым взглядом Константина, еще и салат.

— Сколько раз в день вы едите? — проникновенно поинтересовался тот, наблюдая, с какой скоростью уничтожается заказанная еда. Слава, решив на этот раз не давать спуска, ответил:

— Не беспокойтесь, Константин Игоревич, если я упаду в обморок и меня будут пытать, чтобы узнать место работы, я вас не выдам.

— Какой героизм, — закатил глаза Зацепин, вяло ковыряя вилкой в своей тарелке. — А кто будет в это время работать, я вас спрашиваю?

Слава уже собирался найти достойный ответ, как у него неожиданно зазвонил телефон.

— Простите, — пробормотал он, выуживая мобильник из кармана. — Я слушаю.

Звонил тот самый, рекомендованный Пашей врач, и Славка буквально просветлел лицом, договариваясь с ним о встрече. Когда он повесил трубку и вернулся в реальность, то обнаружил, что настроение Зацепина резко пошло вниз.

— Это по поводу операции, — извиняющимся тоном сказал он, и Константин мотнул головой в знак того, что понял.

— И как там поживает ваш... близкий друг?

Слава не мог понять, показалось ему или Зацепин действительно сделал акцент на слове "близкий". Он предпочел не гадать что бы это значило и просто ответил на вопрос.

— Лучше. Поправляется. Сейчас вот договоримся с врачом и приступим к пластике. Раньше было нельзя, он перенес серьезную кровопотерю.

— Тех, кто это сделал, нашли? — обманчиво расслабленным тоном поинтересовался Зацепин, и Слава, купившись на это напускное равнодушие, отрицательно покачал головой.

— Примет мало, да и сама ситуация... В общем, наверное их и не очень-то ищут.

— Другими словами, это сделал кто-то, на кого он боится заявлять. Или не хочет. Может, это ты?

— Что? — Слава резко вскинул голову, не ожидая подобного. — Вы рехнулись? Как бы я мог?! Я его любил и...

Он с силой прикусил губу, осознав, что его развели как младенца. Зацепин понимающе улыбался и покусывал кончик вилки. Слава буквально ненавидел его в этот момент за самодовольство.

— Это не то что... Я... В общем, я не то хотел сказать.

— Все вы то сказали, что хотели, — оборвал его Константин. — Так этот близкий друг — ваш парень? Почему сразу не сказали? А тот, вчерашний, кто?

— Денис не мой парень, — не понимая, почему он вообще что-то объясняет, ответил Слава. — Сейчас — не мой. Бывший. Между нами ничего нет, но я не мог его бросить. А вчера — это был мой друг, он дал координаты врача. Какое вам вообще дело до всего этого? Хотите уволить, как порочащего честь компании своей голубизной?

— Успокойтесь, — одернул его Зацепин и подтолкнул стакан с соком. — Вот, водички, что ли выпейте. Никто не будет вас увольнять, вы фирме еще денег должны, между прочим. Так что расслабьтесь. А зачем... так. Из личного интереса. Люблю быть в курсе всего.

— Я еще не встречал более беспардонного, бестактного, бессовестного болвана, — с чувством сообщил Слава. Зацепин поднял бровь.

— Обилие слов на букву "б" внушило мне священный трепет. Какие еще добавите?

— Баран, балбес, балда и... — Слава на секунду замешкался и неуверенно добавил:

— Бабник.

Зацепин едва не застонал от хохота, и, глядя на него, Славке самому стало смешно.

— Я угадал? — весело поинтересовался он, и Константин согласно кивнул.

— Практически в точку. А вы смелее, чем кажетесь: назвать начальника бараном в лицо может не каждый.

— Вы первый начали, — пожал плечами Слава, демонстрируя уверенность, которую отнюдь не испытывал. Но остановиться сейчас, когда его переполнял азарт, не было никаких сил. — Кроме того, — подумав, добавил он, — сейчас не рабочее время, перерыв, а, значит, вы не начальник, а я не подчиненный. И я вполне могу сказать все, что думаю. Вы же меня расспрашивали... о личном.

— Туше! — Константин демонстративно поднял руки, сдаваясь перед убийственной логикой. — Кстати, между прочим, это самое личное время заканчивается через пять минут. И у меня все-таки есть несколько замечаний...

Дениса выписали из больницы, чтобы он мог немного прийти в себя, но вскоре ему предстояло вновь вернуться на больничную койку — правда, совсем в другом месте. Олег Викторович — пластический хирург — понравился Славе гораздо больше, чем тот, которого нашел Панин, и он воспрянул духом. Ситуация медленно, но верно решалась.

Конфликтов с Денисом у них больше не случалось, наоборот, теперь тот вел себя подозрительно тихо. Вернувшись домой, Славка долго прикидывал, как бы им вдвоем расположиться в довольно небольшой комнате, не напрягая друг друга. Кровать у Славки была одна, так что вывод напрашивался единственный: им придется спать вместе. Не то, чтобы это сильно смущало или доставляло неудобства, просто вносило нежелательную интимность в и без того нелегкую ситуацию. Тем более что в первую же ночь Денис обнял Славу и недвусмысленно попытался скользнуть рукой по животу к паху. Славка тут же перехватил его запястье и осторожно, но твердо, отвел в сторону.

— Не надо, — сказал он. — Давай спать.

— Брезгуешь? — послышалось из-за спины, и в голосе Дениса прозвучала неподдельная мука. Вздохнув и попрощавшись со спокойным сном, Слава сел на кровати, разворачиваясь к Дэну.

— Дело не в этом. брезговать И стыдиться нечего. Дело в том, что все кончено. Давно. Ты ушел, а я с этим справился. Дэн, ты столько раз уходил, что глупо думать, будто я все еще жду тебя. Я не злюсь, не обижаюсь и не . Но быть кем-то большим, чем другом, я не могу.

— Сволочь, — Дэн отодвинулся от него, сверкнув глазами. — А зачем обнадеживал тогда? Зачем возился?

Слова показались Славке смутно знакомыми, и он грустно улыбнулся.

— Я тебе уже сказал — ты мне все равно не чужой. Да и какая разница? День, ну неужели ты не понимаешь — ты сам ушел! Тогда, помнишь, ты говорил, что все серьезно, что ты все понял? Тебя хватило на одну ночь. И сейчас будет так же.

— Нет, не будет! — горячо заговорил тот, подаваясь навстречу. — Послушай, дай мне шанс! Я... на самом деле хочу все исправить. Начать сначала. Ну же! Ты же меня любишь! Это не могло пройти!

— Любил, — поправил его Слава и аккуратно высвободил свою ладонь из пальцев Дениса. — Знаешь, я даже верю, что на этот раз ты говоришь серьезно. Что ты искреннен. Но это ничего не меняет. Что мог, я тебе предложил. Не хочешь, я не буду настаивать.

— Это все в нем дело, да? — со злостью прошипел Орлов. — В Даньке твоем! Вы, что, и вправду... Какая сука!

— Нет! — резко ответил Слава и встал с кровати. Ему было противно. — Дело не в нем, да и нет между нами ничего. И не будет никогда. Дело только в тебе самом. День, пока ты не сможешь это признать, все так и останется. Спокойной ночи.

Не желая оставаться в комнате, он вышел на кухню и налил себе воды. Пил долго, маленькими глотками, пытаясь утолить невесть откуда взявшуюся жажду, и даже не вздрогнул, услышав в коридоре шлепанье босых ног.

— Дружбу, значит? — произнес за спиной Денис, и Слава, помедлив, кивнул в знак согласия. — Что ж, на безрыбье...

— Пойдем спать, — повернувшись к нему, сказал Славка. — Тебе еще только простуды не хватало.

После этой ночи их жизнь вошла в более-менее стабильную колею. Денис больше не пытался приставать, зато, кажется, решил зайти с другой стороны — вернув былую романтику в их отношения. Он даже попытался приготовить завтрак, начисто угробив единственную в доме сковородку. Порой, если не принимать во внимание его шрамы, он становился совсем прежним, но это вызывало лишь тупую ноющую боль, как ныла в плохую погоду когда-то давно, еще в семилетнем возрасте, сломанная нога. Все ушло, теперь Слава понимал это кристально ясно. А потом началось самое важное.

В день операции он переживал так, что умудрился запороть важный документ, но Зацепин, против обыкновения, не устроил ему взбучку, а просто отправил домой, сообщив, что с таким бардаком в голове на работу не ходят. Слава, чувствуя себя виноватым донельзя, поплелся восвояси.

Их совместные обеды вошли в привычку, и теперь они частенько уходили вместе, провожаемые недоуменными взглядами остальных сотрудников. Зацепин, когда не язвил, был весьма интересным собеседником — с широким кругозором и интересами. К теме Славиной ориентации они больше не возвращались, но Щукин сам, то и дело рассказывал о состоянии дел Дениса, испытывая потребность делиться хоть с кем-то. Обсуждать Дэна с Пашкой и Данькой не хотелось.

Первый этап прошел успешно, и теперь следовало сделать перерыв на восстановление, чтобы затем приступить к следующему. Денис заметно оправился, вновь слегка обнаглел, но пока умудрялся держать себя в рамках, чем чрезвычайно изумлял Славу. Удручало только то, что деньги утекали, как песок. Приблизительные расчеты, как водится, оказались слишком приблизительными, и в реальности суммы оказались несколько другими.

Недостающую часть без слов предоставил Паша, который, если и не изменил своего мнения о ситуации, то благоразумно решил не озвучивать его повторно. Слава был ему за это благодарен.

Если дома все относительно устаканилось, и Денис был полностью занят своим здоровьем, позабыв на время о своих попытках вернуть Славу, то происходящее на работе не переставало удивлять. Зацепин, с которым за последние месяцы установились вполне приемлемые, даже приятные отношения, неожиданно впал в мрачное настроение. Слава терялся в догадках: ничего особенного не произошло, срывов или оплошностей, способных повлечь за собой проблемы на фирме, никто не допускал, и даже проверок из налоговой в ближайшее время не предвиделось. Так в чем же было дело?

Оказалось, что по-настоящему обозленный Зацепин ни к кому не цепляется и не высмеивает. На ошибки он указывал молча, одарив таким взглядом, что хотелось провалиться сквозь землю или рассыпаться горсткой пепла. Он ни разу не повысил голос, но без его привычных колкостей и издевок все чувствовали себя не в своей тарелке. Слава осторожно попытался расспросить его за обедом о причинах столь хмурого состояния, но Константин, коротко извинившись, расплатился за недоеденные блюда и ушел, так ничего и не объяснив. А потом и вовсе стал обедать один, без Щукина, заставляя того мучиться от неопределенности.

Это оказалось неожиданно обидным. Слава и сам толком не понимал, почему поведение Зацепина так его задело, но странным образом чувствовал себя брошенным.

— Ему точно какая-то курва не дает, — авторитетно заявила Верочка, которая только что покинула кабинет Зацепина в расстроенных чувствах и теперь лечила нервы предложенным Славой кофе. Тот, недоумевая, посмотрел на нее, и девушка снисходительно пояснила:

— У мужиков такое с недотраха. Говорю тебе, баба какая-то ему приспичила, а не дает. Нашла бы — удавила суку, — подумав, добавила она. — Из-за нее всем нам достается.

Мысленно Славка был с ней согласен: весь отдел ходил по струнке, дышал через раз и боялся сказать лишнее слово, но справедливости ради заметил:

— Но ведь он почти не ругается.

— Лучше бы ругался, — вздохнула Верочка и отставила чашку. — К этому мы хоть привыкли, а сейчас...

Она расстроенно махнула рукой на прощание и отправилась к себе. Слава покачал головой и углубился в работу.

Когда он отвлекся, уже подошло время обеда. С грустью покосился на дверь в кабинет начальника, вздохнул, понимая, что тот сегодня снова уйдет без него, и решил сделать себе кофе. Есть не хотелось. По правде говоря, не хотелось вообще ничего, настроение прочно угнездилось на нулевой отметке и категорически отказывалось подниматься выше. Причин для этого Славка не находил совершенно, но, как не пытался убедить себя, что все в порядке, ничего не получалось. Его грызла странная, непонятная тоска, которая с каждым днем только усиливалась.

— А Костя у себя?

От неожиданности Славка едва не выронил чашку и обернулся на мелодичный женский голос. У порога стояла высокая блондинка с приятным располагающим лицом, обрамленным мягкими крупными локонами. Она растерянно смотрела на Славку, а тот, не в силах отвести взгляд, пялился на ее вполне оформившийся округлый живот.

— Мне сказали, что Костя... э-э-э... Константин Игоревич здесь. К нему можно пройти?

Костя заторможено кивнул, перевел взгляд на ее правую руку, на которой красовалось обручальное кольцо, потом снова на живот и, опомнившись, махнул рукой в сторону двери кабинета Зацепина. Та тут же распахнулась словно сама собой.

— Костя! — обрадовалась женщина, завидев Зацепина, выходящего с чашкой в руках. Тот сперва удивленно моргнул от неожиданности, а потом улыбнулся, да так, что Славке захотелось изо всех сил пнуть его под зад. Он еще ни разу не видел, чтобы его начальник так улыбался, и от этого на душе стало нестерпимо погано.

— Алка! — тем временем воскликнул Константин и, быстро подойдя к женщине, крепко ее обнял. — Ты какими судьбами тут?

— Решила сделать сюрприз, — рассмеялась та, обхватив его за шею и чмокнув в щеку. — Надоело дома сидеть. Ты мне рад?

— Еще бы! — заверил ее Зацепин и, мягко обхватив за плечи, увлек к себе в кабинет, плотно затворив за собой дверь. Славка молча проводил их взглядом. Вот, значит, в чем дело. И как он не подумал о том, что у такого человека, как Константин, наверняка есть жена... да еще и беременная. Прямо как у Даньки. Это было даже смешно.

Так и не сделав себе кофе, он вернулся на место и попытался вновь погрузиться в работу. Из кабинета то и дело доносились смех и голоса, и это совершенно сбивало с мыслей. Раздраженному Славке несколько раз позвонил Денис, требовавший, чтобы он как можно раньше вернулся домой. Дэну было скучно — он никуда не выходил, смотреть телевизор не любил, а интернет ему осточертел еще в первый месяц. На предложение почитать книгу, он посмотрел на Славку с таким негодованием, что тому только и оставалось что вздохнуть. Теперь же Дэн взял привычку названивать ему на работу, будто ревнивая жена. В третий раз переделывая один и тот же документ, Славка не выдержал и, скомкав распечатанный лист, швырнул получившийся комок прямо в дверь Зацепина. На его беду, тот как раз решил проводить жену до выхода.

— Упражняетесь в меткости? — поинтересовался Зацепин у красного как вареный рак Славы, поигрывая перед его носом скомканным бумажным шаром. Тот смутился еще больше. — Я закажу специально для вас баскетбольную корзину, будете каждый вечер сдавать зачет по броскам. А пока соберите-ка все, что у вас есть по "Прайду" и идите ко мне в кабинет. Я сейчас вернусь.

Он подхватил посмеивающуюся женщину под руку и увлек ее к выходу. Слава же, в миллионный раз проклиная собственную невезучесть, начал собирать документы.

— Они хотят оформить это как договор-поставки, — Зацепин обвел карандашом несколько строчек из перечня, и Слава нахмурился.

— Но тогда... — начал он, но был прерван звоноком собственного телефона. Зацепин сразу же помрачнел. — Простите, это, наверное, Денис... одну минуточку.

Он быстро сбросил звонок и попытался вернуться к работе, но телефон зазвонил снова. Зацепин сделался чернее тучи, и Славку прошиб ледяной пот.

— Дэн, я не могу сейчас говорить, — прошептал он в трубку, но ответа услышать не успел: телефон выдернули у него из руки.

— Эй! Какого черта?

— Денис? — холодно произнес Зацепин, приложив телефон к уху. — Это начальник Вячеслава. Да, тот самый, это вы верно сказали. Хочу вам сообщить, что до восемнадцати часов пятнадцати минут включительно Вячеслав является моей безраздельной собственностью и я запрещаю ему вести сторонние разговоры. Да, вы все правильно поняли. Всего доброго.

Под полным изумления взглядом Славы Зацепин нажал отбой, а потом и вовсе выключил телефон.

— На чем мы там с вами остановились?

— Это переходит все границы, — наконец обрел дар речи Слава. Он посмотрел на выключенный мобильник, и его буквально затрясло от злости. — Что вы себе позволяете? Считаете себя царем и богом? Очнитесь, это не так! Кто вам дал право так обращаться с людьми? Я не ваша собственность и не смейте решать за меня мои личные дела! Немедленно верните телефон!

— Верну, при одном условии, — ответил Зацепин, быстро накрывая мобильник ладонью. — Сходите со мной в кино.

— Что? — Славке показалось, что он ослышался. — Куда сходить?

— В кино, — терпеливо повторил Зацепин. — Мне вот сестра два билета принесла, на сегодня. Они с мужем собирались, но он не может. Пропадут же. Жалко.

— Сестра? — тихо переспросил пораженный Слава. — Это приходила ваша сестра?

— А кто еще? — пришло время недоумевать Константину. Славку вдруг разобрал истерический хохот.

— Ну, конечно же сестра! — хихикая, выдавил из себя он. — Кто бы это еще мог быть!

— У вас очень странная реакция, — сцепив пальцы в замок, сообщил Зацепин, и Слава усилием воли взял себя в руки, вспомнив, где находится. — Так вы пойдете?

Слава внимательно посмотрел на необычно спокойного и расслабленного Константина. Странная просьба. Очень странная, если не сказать больше. Он предлагает свидание? Или... что? И как понять подтекст, которого может и не быть?

Пойти хотелось. Если взглянуть правде в глаза, то пришлось бы признаться, что Славка соскучился по их беседам, как-то незаметно прочно вошедшим в его жизнь. Да и по самому Константину он успел соскучиться, если уж быть откровенным до конца. Кроме того, Зацепин впервые просил, а не приказывал. И это особенно подкупало.

— И что за фильм? — наконец произнес он непослушными губами.

— А какая разница? — искренне удивился Зацепин, и Славка в глубине души был с ним полностью солидарен. Действительно, какая разница?

Сюжета боевика, который они смотрели, Славка совершенно не запомнил. Вроде бегали, вроде кого-то искали, вроде даже стреляли. Перед началом сеанса он все-таки отобрал свой телефон у Константина и отбил сообщение Денису, что будет поздно, но ответа так и не дождался: очевидно Дэн обиделся насмерть.

"Ничего, — решил Слава. — Разберемся. Сейчас главное не это".

Одним из достоинств и главным из недостатков любого киносеанса является то, что в зале не побеседуешь. С одной стороны, это позволяет избежать неловкого молчания, когда говорить не о чем, с другой — сильно мешает, когда хочется что-то узнать. Славка сидел как на иголках, то и дело косясь в сторону Зацепина. Тот трепетно и нежно обнимал ведерко с попкорном, к которому не притронулся, и внимательно смотрел на экран, будто и вправду заинтересовавшись фильмом. Ситуация была дурацкая.

Все это очень походило на свидание, но Зацепин не сделал ни одного намека, ни одного провокационного движения и тщательно выдерживал дистанцию между ними. Правда, от Славки не укрылись быстрые, словно прикосновение взгляды, которые Константин бросал на него в машине, по дороге в кинотеатр. Он словно хотел что-то спросить или сказать, но никак не решался. Это интриговало. Откровенно говоря, интриговало все: Славке еще не приходилось попадать в такое двусмысленное положение. С одной стороны Зацепин был прекрасно осведомлен о его ориентации и не мог не понимать, как выглядит его приглашение. А с другой, сам Слава о нем ничего не знал, кроме того, что Константин обладает на редкость сволочным характером. И в этот характер, в Славкином понимании, вполне укладывалось не задумываться о таких мелочах вообще. Может, ему действительно было просто жаль пропадающие билеты? А Слава просто попался под руку? Настроение стремительно скатывалось к нулю.

Сейчас Зацепин выглядел чуть иначе. От него исходила спокойная уверенная сила, к которой до дрожи в руках хотелось прикоснуться, почувствовать себя ее частью, окунуться с головой и вынырнуть — обновленным. Слава украдкой скользнул взглядом по его лицу, задержавшись на четко очерченных губах, и внезапно понял, что очень хочет знать, как тот целуется. Он быстро отвернулся, но желание никуда не ушло. Мысль о поцелуе засела занозой, грозя превратиться в навязчивую идею.

"Сколько же у меня никого не было, — со злостью подумалось Славе, — что я готов кинуться на собственного начальника? Не буду думать о его губах, лучше об ушах. Как там сказала Вера? Ушастик. Взять бы его за это ухо и пригнуть... Боже!"

От нарисованной в воображении картины запылали щеки. К счастью, в зале было темно, и он понадеялся, что его смущение останется никем не замеченным. Стоило бы догадаться, что сегодня судьба играла на другой стороне. Едва он поднял голову, как поймал на себе изучающий взгляд Зацепина и покраснел еще больше.

— Хорошо, что это не эротический фильм, — вполголоса сказал Костя, склонившись к его уху. — Если уж вас так смущают вполне невинные поцелуи на экране, мне страшно представить, что с вами творится, когда вы смотрите порно.

Слава глянул на экран. Главные герои действительно не нашли ничего лучшего, чем начать целовать прямо посреди рушащегося здания, очевидно, считая, что это убережет его от обвала. Потом до него дошел смысл сказанного.

— Дело не в этом! — прошипел он, стараясь, чтобы это не прозвучало истерично. Зацепин по-птичьи склонил голову на бок, и его взгляд сделался озорным.

— А в чем тогда?

Это был очень нечестный вопрос. Вопрос, надо сказать, прямо-таки неудобный и лишний, но Зацепин, казалось, твердо намеревался дождаться ответа.

— Мне жарко, — соврал Слава и демонстративно обмахнулся рекламным буклетом.

— Разденьтесь, — последовал немедленный ответ, и теперь Славе действительно стало жарко. Он что, не понимает, как это все звучит?

— Не дождетесь, — сорвалось у него с языка прежде, чем он смог. В глазах Зацепина заиграли огоньки.

— Вам действительно интересно это кино, Вячеслав? — спросил он таким тоном, что Слава моментально замотал головой.

— Редкая чушь, — честно признался он. Зацепин кивнул.

— Пойдем отсюда.

Не обращая внимания на вялые протесты потревоженных зрителей, они выбрались из зала и молча пошли по пустующему холлу.

— Зачем вы взяли попкорн, если не едите его? — ворчливо поинтересовался Зацепин, перехватив поудобнее по-прежнему полное ведерко. Слава посмотрел на него с недоумением.

— Вообще-то это вы его взяли.

— А зачем я взял попкорн, если я его не ем? — озадачился Зацепин, и Славку вдруг пробило на озорство.

— Видимо, — провокационно заявил он, — чтобы не распускать руки. Вы так нежно его обнимали, что этому ведру можно позавидовать.

Он ожидал получить в ответ что угодно: резкую отповедь, непонимание, даже оскорбление, но Зацепин странно поежился, закинул несчастное ведро в ближайшую урну и, ухватив Славку за локоть, потащил к парковке. От неожиданности тот даже не сопротивлялся.

В машине Константин запустил двигатель, но не трогался с места, просто продолжая сидеть, положив руки на руль и глядя прямо перед собой. Он выглядел как человек, который о чем-то напряженно думает. Слава тоже молчал, не желая вмешиваться в этот процесс, и только снова пытался отогнать от себя навязчивые мысли о поцелуях.

— Я живу в квартале отсюда, — наконец сказал Константин и посмотрел на Славу в упор. — На четвертом этаже. Один. Ты зайдешь ко мне?

Слава молча вглядывался в его глаза, пытаясь отыскать в них, как в зеркале души, что-нибудь отталкивающее, что могло бы послужить предостережением, но ничего подобного не находил. Там были сомнения, налет страха, надежда, желание, обещание... Слава прекрасно понимал, что приглашение однозначней некуда, и ему хотелось согласиться, попробовать, рискнуть, но годами выработанная осторожность заставляла разрываться на части. Что он знал о Зацепине? На что мог рассчитывать? Разовый секс? А как потом работать вместе? Да и сможет ли он сам потом снова справиться с одиночеством? Язык будто онемел и прилип к небу, не позволяя произнести ни слова. Зацепин вздохнул, истолковав молчание по-своему.

— Ладно, я понял. Скажи, куда тебя отвести. Домой, да? Говори адрес.

Слава на секунду прикрыл глаза, ощущая всю прелесть прыжка в ледяную воду, а потом сказал:

— Откуда я его знаю? Это же твой дом.

Войдя в квартиру, Константин попытался из вежливости предложить кофе, но Слава, дико боясь, что струсит и передумает, просто притянул его к себе и, наконец, получил возможность узнать, как целуется его шеф. Оказалось, что весьма неплохо, и все сторонние мысли быстро улетучились из головы. Часть одежды осталась в коридоре, часть — на пушистом ковре в спальне. Слава попытался заикнуться про душ, но на него так нетерпеливо зарычали, что он только успел порадоваться тому, что ничего не ел с самого утра.

Зацепин оказался напористым, но не давил, давая свободу действий, и Славка наслаждался на полную катушку. Прикасаться руками, губами, всей кожей к чужому разгоряченному телу было безумно приятно, от отклика сносило голову, а собственные ощущения вплетались пряными острыми нотками в общий коктейль эмоций. Им обоим хватало чуткости и умения идеально балансировать между нежностью и грубостью, умудряясь не снижать градус, но при этом не пересекать грань, за которой начиналась боль. Сожалений, разочарования не было. Неловкость тоже ушла, вспугнутая нетерпеливыми жадными ласками, которых хотелось все больше и больше. Слава ни о чем не думал, просто впервые за долгое время наслаждался происходящим, погрузившись в него с головой. А когда все закончилось, и даже пошевелиться больше не было сил, просто уснул, так и не добравшись до заветного душа.

Проснувшись, он сразу осознал, где и с кем находится. Честно говоря, это было не удивительно: Зацепин буквально взгромоздился на него, придавив правую ногу и отлежав плечо, на котором с комфортом устроил голову. Рукой он умудрился собственнически обхватить Славку поперек живота. Было довольно неудобно, все тело затекло, да и вымыться не помешало, но выползать из-под теплого и уютного Кости не хотелось. Очень не хотелось, если быть точным. Слава собрался снова закрыть глаза, но тут случайно посмотрел на часы.

— Твою мать!

Зацепин, разбуженный его воплем, недовольно завозился и поднял голову.

— Чего ты орешь? — хмуро поинтересовался он и сонно потер глаза. — Пожар?

— Уже десять! — сообщил ему Слава, пытаясь выпутаться из одеяла. — А рабочий день начинается в девять пятнадцать, если ты не в курсе.

Несколько секунд Костя напряженно соображал, а потом сгреб Славу в охапку одним точным движением и вернул себе под бок.

— У нас сегодня выходной, — заявил он тоном, не терпящим возражений. Слава возмущенно выдохнул и попытался освободиться, но хватка у Зацепина была что надо. — Я сказал — выходной! Будешь так будить меня по утрам — уволю нахрен.

— Это у тебя, может, и выходной, — возразил Слава, стараясь не думать о фразе про другие утра, — а некоторым простым сотрудникам еще кредиты отдавать. Им нельзя бездельничать.

— Кстати, по поводу ссуды, — внезапно вскинулся Зацепин, окончательно проснувшись. — Слушай, тебе не придется с ним так напрягаться. Есть вариант решить твою проблему проще и...

Слава не дослушал. Его будто облили ледяной водой — так холодно внезапно стало. Неужели Костя считает, что он согласился только для того, чтобы тот помог ему с кредитом? В качестве платы за секс?

Игры кончились. Славка сильно двинул Зацепина локтем в живот, и тот подавился невысказанной фразой, тут же разжав руки, чем Щукин моментально воспользовался. Он ужом соскользнул с кровати, быстро натянул белье и штаны, а потом повернулся к приходившему в себя шефу.

— Знаете, Константин Игоревич, я от вас разного наслушался: оскорбительного и не очень. Но вот блядью меня еще никто не называл. Спасибо. Вы еще денег мне предложите для полноты образа. Я так понимаю, что уволиться до погашения ссуды мне никто не даст. Ну что ж, надеюсь, до этого момента мы сможем работать вместе без проблем.

— Что ты несешь? — поинтересовался обалдевший Зацепин, приподнимаясь с кровати. Слава моментально отступил на шаг назад. — Да постой ты! Что я такого сказал?

— Мне пора на работу, — глухо ответил Слава и наклонился за своей рубашкой.

— Нет уж, хватит! — разъярился Зацепин и, рванувшись к нему, ухватил за руку и повалил обратно на кровать. — Я не для того полгода нарезал круги вокруг да около, чтобы теперь так просто все спустить в унитаз. Стой, говорю!

— Сколько? — удивился Слава и даже перестал вырываться. — Какие полгода?

— Такие! — сварливо отозвался Зацепин и развернул его к себе лицом. — Ты дослушай меня, хорошо? Я совершил очень нехороший поступок, ты сейчас разозлишься снова, но, пожалуйста, постарайся понять. Я не собирался помогать тебе с кредитом — боже упаси! обойдешься! — и денег не собирался предлагать: ни просто так, ни, тем более, за секс. Просто, дело в том... Чуть больше двух недель назад мне пришло распоряжение о твоем переводе.

— Переводе? — тихо переспросил Славка. — Куда?

— В главный офис, — поморщился Зацепин. — Повышение, прибавка к зарплате и прочие мелкие радости жизни. Прямо-таки конфетка, а не перевод.

— И почему я узнаю об этом спустя две с половиной недели? — нахмурившись, поинтересовался Слава. Зацепин выругался.

— Ну, потому что только дурак откажется от такого предложения. Я не знал, как тебе об этом сказать. Ты бы исчез из поля зрения и пиши пропало. Что мне оставалось делать?

— Ну, например, дать мне шанс решить этот вопрос самому, — с холодным бешенством ответил Слава и отстранился. — И что такого в этом переводе? Я буду работать в часе езды от тебя. Или ты боишься потерять контроль?

— И это тоже, — согласился с ним Костя. — Но, скорее всего, я просто испугался, что ты исчезнешь из моей жизни. Так что?

— А ты хочешь продолжить... ну... — Слава неопределенно обвел рукой комнату и разворошенную постель, — все это.

— Не вижу причин лишать себя этого удовольствия, — самодовольно ухмыльнулся Костя, и Славка от души врезал ему подушкой.

— Боже, уже пол одиннадцатого! — внезапно сообразил он и снова подлетел над кроватью. — Я же опаздываю! Чего ты ржешь?

— Сегодня суббота, — отсмеявшись, сообщил ему Зацепин. — Нам никуда не надо.

Славка посмотрел на него и тут же погрустнел, вспомнив о том, что дома его дожидался Дэн.

— Тебе нет, а меня Денис ждет. Мне надо будет с ним поговорить. И это будет очень неприятный разговор.

— У вас... — Зацепин многозначительно поднял бровь, и Слава, поняв, что он имеет в виду, отрицательно покачал головой.

— Нет, ничего нет. Но он, кажется, еще на что-то рассчитывает. А я пока не могу забыть о его существовании: предстоят еще две коррекции, а потом надо будет что-то придумать с работой и жильем...

— Тебе не кажется, что ты берешь на себя слишком много чужих проблем? — нехорошо прищурился Костя. Слава остался невозмутим и серьезен.

— Я должен так сделать. Закрыть эту дверь, иначе всю жизнь мне из нее сквозить в спину будет. Я не прошу меня понимать и поддерживать, но не мешай мне. Я не хочу разрываться.

— Понятно, — кивнул Зацепин и вытянулся на кровати, заложив руки за голову. — Что ж, иди к своему болезному, раз так нужно. Но в понедельник чтобы на работе был как штык. А следующие выходные — мои. И возражения не принимаются. Надо же отпраздновать твое повышение.

— А Вера-то оказалась права, — внезапно усмехнулся Слава и пояснил: — Она сказала, что тебе какая-то баба не дает, вот ты и бесишься. Немного ошиблась — это была не баба. Но, по-сути, в точку.

Денис поджидал его в коридоре. Под его испепеляющим взглядом Слава скинул куртку и ботинки и собирался сказать какую-нибудь банальность, чтобы разрядить обстановку, но Дэн молча развернулся и ушел в комнату. Это было странно. Зная Орлова, можно было ожидать скандала, упреков, ругани — всего, что угодно, только не этой напряженной тишины, воцарившейся в квартире. Подумав, Слава прошел на кухню и, заглянув в холодильник, стащил оттуда кусок жаренного мяса. Он ощутил легкий укол совести — Дэн явно старался, готовя ужин, который был вынужден есть в одиночестве. С другой стороны, он же ясно дал ему понять, что будет жить своей жизнью...

Дожевав, Славка некоторое время помялся на кухне, а потом, решившись, направился к Дэну. Тот сидел на кровати спиной к двери и смотрел в окно. Слава осторожно устроился позади него и обнял за плечи. Денис напрягся на одно короткое мгновение, а потом, вздохнув, расслабился и откинул голову назад.

— Оказывается, это неприятно. Никогда раньше не задумывался о таких вещах.

— Неприятно, — согласился с ним Слава. — Иногда, даже больно. Но можно пережить. Я же пережил.

— Это тот тип? — поинтересовался Денис. — Твой придира-шеф, который нахамил мне по телефону? И это серьезно?

— Это он, — подтвердил Слава. — Мы ходили в кино, а потом были у него. Серьезно? Не знаю. Но хотелось бы. Мне он нравится.

— Ну, тогда я попытаюсь за тебя порадоваться, — криво усмехнулся Денис. — Не уверен, что у меня получится, но...

— И на том спасибо, — фыркнув, закончил за него Слава. И оба расхохотались.

Новая должность отнимала много сил, но полученная прибавка окупала все с лихвой. Первым делом Слава отдал долг Даньке, которого весьма прижимала взятая ипотека. Да и младший Тарасов нуждался в таком количестве вещей, что Данька буквально хватался за голову, ошалев от навалившихся отцовских обязанностей. Он выглядел немного уставшим, похудел, обзавелся кругами под глазами от недосыпа, но был вполне доволен жизнью. Нина предложила окрестить трехмесячного сына, но когда Тарасов, в душе всегда бывший атеистом, представил ей в качестве крестных родителей Пашу и Славку, резко передумала, заявив, что не желает быть преданной анафеме прямо в церкви. Больше к этому вопросу они не возвращались.

У Дениса тоже все складывалось как нельзя лучше. Ему оставались последние косметические процедуры, но выглядел он почти как прежде — от уродливых шрамов не осталось ни следа. Их отношения стали ровными и спокойными, почти дружескими, чему Слава был необыкновенно рад. Единственным, что вносило напряжение, было то, что Дэн все еще жил в его комнате.

— Пока он не найдет работу, он не сможет съехать, — объяснил Слава друзьям, когда они в очередной раз собрались вместе. Данька едва не засыпал прямо за столом — у Тарасова-младшего резались первые зубы — но мужественно боролся со сном, пытаясь поддерживать разговор.

— И ты думаешь, что он будет искать работу? — скептически хмыкнул Паша. Данька недовольно скривился, но согласно кивнул. — Он привык жить за твой счет, зачем ему съезжать? Слав, любому героизму есть предел, выгоняй его.

— На улицу? — поморщился Слава, сам прекрасно понимавший справедливость Пашиных слов. — Так нельзя.

— А свою жизнь можно гробить? — огрызнулся Матвеев, но, получив ощутимый тычок в бок от Тимура, быстро сменил тон. — Ладно. Но, Слав, это только ради тебя. Потрясу знакомых, найдем ему место. Но пусть сразу съезжает!

— Спасибо! — улыбнулся Слава. — Это очень кстати! Он не подведет.

— Я не слишком на это надеюсь, — с сомнением отозвался Паша и заработал еще один тычок. А потом они все вместе принялись будить уснувшего прямо за столом Тарасова.

Домой Слава возвращался в приподнятом настроении: ему позвонил Паша и чрезвычайно вредным голосом сообщил, что нашел место для Дениса, и это было весьма непросто, учитывая уровень его способностей, а точнее их полное отсутствие. Слава горячо поблагодарил его, привычно пропустив мимо ушей все шпильки в адрес Дэна, а потом набрал домашний номер. В трубке понеслись длинные гудки. Подумав, что Дэн чем-то занят, Слава решил перезвонить позже, но, замотавшись с делами, начисто забыл об этом. Теперь оставалось только обрадовать Орлова лично.

Денис, однако, ждал его на скамейке у подъезда. Уже завидев его издалека, Слава почувствовал, что что-то не так. На душе заскребли кошки.

— Надо же, успел, — поприветствовал его Денис и поднялся на ноги. — Не хотелось уезжать, не попрощавшись.

— Уезжать? — не понял Слава. — Куда?

— Далеко, — улыбнулся Дэн. — Не думаю, что тебе нужно знать адрес. Вещи я уже забрал, так что...

— Подожди, — Слава никак не мог осознать услышанное. — Как — далеко? Дэн, я работу тебе нашел. Ты сможешь снять квартиру, жить спокойно...

— Работу? — расхохотался тот. — Слав, ты хороший человек, но иногда такой дурак. Какая для меня может быть работа? Ты представляешь меня сидящим в офисе с девяти до шести? Обхохочешься. Слав, я другой. Меня уже не переделать. Спасибо тебе за все, но не пытайся совершить невозможное. Это глупо.

— Подожди, — обмер от ужаса Слава, — ты же не хочешь сказать, что собираешься вернуться? После всего?! Дэн, ты идиот?!

— Я буду осторожен, — Денис улыбнулся прежней, чуть развязной улыбкой, и сделал шаг назад. — Не волнуйся за меня. Все будет хорошо. И за деньги не волнуйся — я все тебе отдам.

Слава хотел отмахнуться, сказать, что не ждет от него ничего, но, внимательно вглядевшись в глаза Дениса, ответил единственно правильно:

— А я и не волнуюсь за деньги. Отдашь, как сможешь.

За спиной затормозил черный лексус, и Дэн резко изменился в лице. Его черты моментально стали резче, губы искривились в нехорошей усмешке.

— До встречи, — сказал он и, ни разу не обернувшись, направился к машине. Славка хотел что-то крикнуть ему вслед, удержать, не дать совершить ошибку, но не мог произнести ни слова. Дверь лексуса захлопнулась, и он мягко зашуршал шинами, увозя Орлова прочь. Слава молча проводил его взглядом.

Неожиданно накатило ощущение невероятной легкости, будто с плеч свалилась огромная тяжесть. Он сделал все, что было в его силах, а дальнейшее находилось уже в руках Дениса. Дэн был прав: нельзя совершить невозможное. Каждый имеет право на собственную жизнь, даже если со стороны кажется, что ее пытаются угробить. Никто не знает, как нужно жить правильно.

Слава посмотрел на опустевшую улицу и неожиданно улыбнулся. Эту дверь в прошлое он сумел закрыть и теперь ни капли не жалел об этом. На душе воцарилось теплое умиротворение. Славка выудил из кармана телефон и по памяти набрал хорошо знакомый номер.

— Привет, — сказал он. — Ты сегодня занят? Да так, я просто хотел пригласить тебя к себе в гости. Да, к себе. И не надо так бурно радоваться, опять напугаешь Верочку. Хорошо, жду.

Убрав мобильник, Слава зябко передернул плечами и поспешил наверх. Ему было нужно успеть прибраться и сообразить что-нибудь на ужин, а потом сбегать в магазин за бутылкой вина. Начало новой жизни стоило отпраздновать.

Ведь когда судьба закрывает дверь в прошлое, она непременно открывает окно в будущее. Надо просто суметь его разглядеть.