Хулиганы города Китежа

— Хулиганы города Китежа

— — — — — — — — — — — — — — -

Внимание!

Чисто русская фэнтези. Верующим не читать!

— — — — — — — — — — — — — — — — —

Тут: Последнее обновление. 31.05.22 15:40 (ссылка)

— Часть первая. Что такое "нихирабля"?

— 22 марта. Понедельник, день тяжёлый.

— Глава первая.

В которой Коля вспоминает заповедное слово

Сквозь сон доносился звон кастрюль.

Скоро по дому поползёт соблазнительный запах сначала свежезаваренного краснодарского чая, а после и овсяной каши на молоке. Коля знал, что сегодня будет именно овсяная каша. Мама обещала.

Разлепил правый глаз и посмотрел в потолок. Левый глаз так и не пожелал открываться. Спать хотелось зверски.

"Да, повеселились вчера!" — подумал Коля созерцая сквозь едва приоткрытый глаз торчащие к потолку задние лапы кота Василия, как обычно спавшего на шифоньере. Вот кайф эта котяра какой-то находит в спанье на спине, задрав лапы! В довершение картины с края шифоньера свисал и кончик толстого рыжего хвоста.

Коля закрыл глаз и повернул голову влево. Мягкая подушка так и манила размазаться по ней щекой и поспать ещё... Ещё так минут шестьсот.

— Василь Васили-ич! — раздался мелодичный голос мамы. И тут же на шифоньере зашебуршало.

Василь Васильевичем звали кота. Большого как чемодан, рыжего, толстого и наглого. Того самого, что сейчас на шифоньере демонстрировал потолку свои задранные лапы.

— ...И Колю разбуди. — добавила мама уже совершенно иным тоном и гораздо тише.

Коля спросонок последнее услышал, но не успел.

Двадцать килограмм рыжего живого веса рушатся на кровать и пробегают прямо по телу, под конец хамски наступая ногой на щеку Коли.

— Сволочь! Пешком по морде! Скотина! — Взревел Коля кубарем слетая на пол. Под руку попадает тапок. С положения на четвереньках Коля размахивается и запускает тапок в полёт.

Задержавшийся у дверей Васька бросает на Николая насмешливый взгляд и прыжком скрывается в соседней комнате. Брошенный тапок, ударяется в дверь и падает на пол.

— Хм. Грубо... — слышен голос папы из кухни. — Но эффективно.

Когда Коля ворвался на кухню в одних трусах и майке, наглый кошак уже сидел точно посередине своего пушистого и тёплого коврика и с видом честно исполненного долга пялился на хозяйку.

— Оденься! — понизив тон голоса до "минус десяти" бросила мама. Да так, что Коле на секунду показалось, что и вправду в комнате похолодало.

Он бросил взгляд полный ненависти в сторону Василия, поймал в ответ насмешливый и пошёл обратно.

— У-у-с-с-скатина-рыжая! — Буркнул он влезая в штаны. — Доберусь я когда-нибудь до тебя.

— И не вздумай! — донеслось мамино из кухни.

— Да он ногами по морде! — с возмущением воскликнул Коля, заходя на кухню.

Мама, прежде чем ответить, бросила слегка осуждающий взгляд на рыжего. Папа многозначительно хмыкнул, а котяра принял позу "А что тут такого?!". У него как-то очень искусно получалось позой и выражением морды выдавать такие сообщения. Да так чётко, что и по другому понять было невозможно. Как у него это получалось, Коле оставалось лишь гадать.

— Ну не когтями же по лицу! — насмешливо кинул отец, сворачивая газету. Мама отвлеклась выставляя миску для домашнего животного, полную разных вкусностей.

— И то хорошо... А то убил бы! — буркнул Коля и украдкой показал кошаку кулак. Тот только фыркнул принимаясь за угощение.

— И вообще! Мам! Зачем этому рыжему скоту прямые приказы отдавать! Я бы и так поднялся! Без его пинков.

Кошак снова скептически фыркнул. Мама приподняла вопросительно бровь и упёрла кулачок в свою осиную талию.

— Однако! — чему-то очень сильно удивился отец забыв положить свёрнутую в трубочку газету и уставился на супругу. — Ты услышал?

— Я твой шепот, мам, всегда слышу, когда ты этой сволочугой рулишь! — ответил Коля и снова посмотрел на кота.

Тот перестал жевать и покосился на хозяев с видом: "И что это было?!".

— Мн-э-э... — протянул обескураженно отец. — Не рано ли?

Что он имел в виду этим "не рано ли?" Коля так и не понял, но так как репрессий от маман не последовало, а отец наоборот кинул взгляд "Так держать!", расслабился и прошёл к столу.

— А руки помыть?! — снова зарычала маман.

— Дык вчерась воду снова отключили из-за прорыва. — попытался отбрехаться Коля.

— А рукомойник на веранде для чего?!

— Дык там наверняка опять всё во льду.

— Ят-тебе-дам "во-льду"! — рявкнула мама отвешивая полноценный подзатыльник сыну. — На улице со вчерашнего дня плюс двенадцать!

Коля вывалился из-за стола и приволакивая ноги потащился на веранду, где стоял простой рукомойник над здоровенным, видавшим виды, тазом.

— И умойся, балбес! — насмешливо прибавил отец.

— Э-эх грехи мои тяжкие-е! — копируя кряхтение бабушки протянул Коля, берясь за мыло и приподнимая стальной стержень, который служил клапаном.

Вода оказалась действительно не такой холодной как он ожидал — руки холодом не обжигало. Он помыл руки, умылся. Неожиданно, умывание принесло мощный заряд бодрости. То ли холодная вода, то ли шершавое полотенце, а скорее все вместе, вымело всю сонливость из головы.

Машинально, возвращаясь в комнату, Коля бросил взгляд на мамину метлу. А там было на что посмотреть!

В своё время, папа, каким-то образом инкрустировал толстое, длинное древко метлы и скрыл лаком. Выглядела она теперь просто отпад, на что один залётный из района клюнул. Он битый час уговаривал маман продать "сей агрегат — произведение искусства старины глубокой".

Был тот малый какой-то... дебильный с точки зрения Коли. И что сразу он отметил, даже маман, которая старалась всяких игнорировать, тоже сходу не понравился.

Может потому, что был из тех самых придурков, что рядились в косоворотки, вешали на шею здоровенные кресты и трепались насчёт "восстановления былой славянской культуры, что была до большевистского переворота".

И что особо неприятно, они обязательно старались при случае и без, донести это своё "просвещённое мнение" до всех, кому ни попадя. Так и тогда, заведя речь о покупке "древнего артефакта", он немедленно съехал на славословие "славянской культуре". С его слов получалось, что до революции был не ад(как неустанно повторяли родные — особенно бабка, хорошо помнящая те времена), а натуральный рай!

Бабка, по материнской линии, что случилась в это время в доме, услышав такое, того раскормленного красномордика в косоворотке чуть тем древком метлы по башке не приложила, — "для прояснения мозгов". Да и приложила бы, если бы мать не перехватила древко в считанных сантиметрах от подпоясанных ленточкой лохм пришельца. Увидев такое, буркнув, что-то невразумительное о "бешеных, выживших из ума старухах" он с ускорением свалил со двора.

Вот тут-то и услышал сын из уст матери то самое сакральное слово, пущенное во след улепётывающему городскому.

— Не слишком ли, дочка? — как-то осторожно и с сильным сомнением выговорила бабка.

— Ничего! Пускай чешется! Будет знать, как тебя, матушка, поносить почём зря! — задиристо ответила маман. И агрессивно взмахнула гривой своих шикарных каштановых волос.

Говорят, что после этого тот дурак в косоворотке, в какие только ситуации не попадал! Сколько шишек и синяков он получил — не счесть. Вот не везло ему и всё! Будто все демоны мира, собрались в Малом Китеже, на соревнование в мелких пакостях для него. Говорят, что не проходило и десяти минут, чтобы с ним что-то не случалось — то поскользнётся или споткнётся на ровном месте, то начальника чернилами случайно обольёт в ситуации, когда, казалось бы, это невозможно в принципе. И тому подобная чертовщина.

Память у Коли была отменная. Да и сопоставить два факта для него тоже не было проблемой. Но на конкретный вопрос, заданный отцу получил подзатыльник.

— Забудь! — сказал он. — И неча материться при мне.

— Дык это мама... — попытался оправдаться сын за что получил ещё одну затрещину "чтобы не наговаривал на маму, даже если у неё что-то с языка сорвалось".

— А если услышу от тебя такое, или услышу от других что ты где-то ляпнул — взгрею! — грозно пообещал отец и на этом разговор был закончен.

Но Коля всегда вспоминал тот случай и то слово, когда взгляд его натыкался на инкрустированное растительным орнаментом, лакированное древко метлы. Ведь метла всегда стояла чётко по левую сторону от двери, ведущей с веранды в дом.

— О! Другой вид! — удовлетворённо заметила мама, когда сын, с раскрасневшимся лицом появился у обеденного стола.

Его уже ждала вкусная порция овсянки на молоке, заправленной мёдом и рядом большая кружка ароматнейшего чая.

День начался.

Хоть он и понедельник, который по определению "тяжёлый", но ведь пережить его надо?

* * *

— Мам! Пап! Я пошёл! — поправив ранец сказал Николай и шагнул за порог.

— Счастливо! — это мама.

— Бывай-бывай! И физкультуру подтягивай! — напутствовал батя. — А то совсем стыдно — мужик и "трояк"!

— И фиг с ней, с этой физрой! — буркнул Коля закрывая за собой дверь. — Что-то мне кажется, что в моей жизни этот трояк совершенно ничего не испортит...

— Эля! Твоя зарядка? — спросил Сергей Змиев, когда за сыночком Колей закрылась входная дверь. — На водичке в рукомойнике?

— Я знала, что тебе понравится!

— Как всегда на уровне "супер"! — притянув супругу за талию отвесил комплимент Сергей Змиев. — Вот было бы хорошо, так весь водопровод зарядить...

— А пупок не развяжется? — насмешливо спросила Элеонора.

— Дык в том и проблема!...

— Думаешь умников из профильного НИИ загрузить?

— Думал. Но ведь "пошлют", паразиты!

— А ты не к Выбегалле обращайся.

— А к кому там?!

— Я тебе напишу в записную книжку. Очень умные девочки. Но ты там смотри мне, Змий-искуситель! — выпалила под конец Змиева и поднесла свой изящный кулачок под нос мужу. Тот свёл глаза в кучу и тут же расплылся в располагающей улыбке.

— Глава вторая,

Колю с другом пытаются ограбить.

Погодка была "кислой". Только что закончился мелкий, моросящий дождик, и всё вокруг было покрыто холодной, мерзкой плёнкой воды. Не асфальтированная дорога переулка Малинкин, где стоял одноэтажный домик семьи Змиевых, вообще превратилась в непролазную топь. Так что не стоило как прежде пересекать её по диагонали — когда всё это "роскошество" было сковано морозом до твёрдости асфальта. Коля тяжко вздохнул и потащился по тротуарам, выложенным разнокалиберным плитняком. Ситуация, когда невозможно спрямить путь его раздражала.

Обогнув пару кварталов, придерживаясь либо тротуаров, либо мест, где дорога была отсыпана щебнем, он вырулил к новостройкам. Тут ситуация с дорогами была обратной — тротуары ещё не выложили, а вот асфальт, как выражался батя, "кусочно-половинчато" уже проложили. Поэтому пешеходы топали прямо по проезжей части, рискуя быть забрызганными мимо проезжающими автомобилями. И то, что этих автомобилей в только что построенном микрорайоне было совсем мало, слабо утешало. Один лихач мог уделать грязью очень много людей. Так что у пешеходов выработался рефлекс: видишь добропорядочного — стань на бордюр и пропусти мимо; если же видишь лихача(он один на весь местный микрорайон) — сигай прямо в грязь, что на обочине! Запачканные грязью башмаки можно было отмыть в ближайшей луже. А вот одежду от грязных брызг — только дома и только стирать!

В этот день Коле ни одного автомобиля навстречу так и не попалось. Он благополучно добрался по асфальту до двенадцатиэтажки, где жил друг Андрюха и прислушался.

Из подъезда доносились характерные звуки: Бум!...Бум!...Бум!...Бум!

Это Андрюха так спускается со своего третьего этажа. Друг был, в отличие от обстоятельного Коли весьма заводной. Ему было лень степенно спускаться по лестничным маршам и он, разогнавшись по ступенькам просто с середины сигал на следующую площадку. Он наверняка засёк друга Колю задолго до того, как тот вырулил к подъезду и у него было время надеть башмаки, куртку и выбежать из квартиры.

Наконец, подпружиненная дверь подъезда осторожно открылась и показался нос Андрея. Шалопай протиснулся в щель и тут же сиганул вперёд. Дверь, освобождённая, хлопнула.

Раньше, он просто налетал на неё всей грудью, от чего, несмотря на пружину, та раскрывалась настежь, хлопая аж о стену. Но с тех пор, как он расквасил нос особо большому коммунальному начальству, вздумавшему с утра пораньше провести инспекцию, больше так не делал. Шуму с того происшествия, было, как помнил Коля, — до небес! Андрею лишь чудом удалось избежать постановки на учёт в детскую комнату милиции. И лишь заступничество соседей школяра, спасло от гнева разъярённого городского начальства.

— Привет!

— Привет!

— Хреново, что каникулы кончились! — бросил сходу Андрей. — вот было бы здорово, если бы ещё что-нить так "порвало"!

Весенние каникулы в этом году состоялись на неделю раньше. И виноваты в них были сразу два происшествия — неожиданный и загадочный обрыв линии ЛЭП, питающей весь Малый Китеж электроэнергией, и прорыв водопровода, питающего половину того же самого городка. А так как без воды и электричества осталась школа, школьное начальство постановило отправить школяров на неделю раньше на каникулы. Но всё хорошее, как известно, заканчивается и новая четверть неизбежна как восход солнца.

Кстати солнца сегодня не видно. Низко летящие тяжёлые тучи грозили новыми осадками. Внезапное, резкое потепление, растопило весь снег, и начавшееся половодье взломало лёд на ближней речке. Говорили, что если так продолжится, вода может перехлестнуть дамбу. Что было бы совсем скверно.

— Например дамбу. — скривившись озвучил свои мысли Коля.

— Нафиг-нафиг!!! — немедленно отозвался Андрей. — ведь тогда и не погуляешь!

— Нда. Глупость сказал! — признал Коля. — Кстати! Глянь, что у меня есть!

— Чо?! — не прекращая быстро идти заинтересовался Андрюха.

Покопавшись в кармане, Коля извлёк на свет блестящий металлический шар.

— Во! На же-де станции, когда с папаней туда ходили, вытащил из разбитого подшипника.

— А ещё есть?! — преисполнился энтузиазма Андрей.

— Есть, но дома.

— А чё мне не захватил?!

— Вечером притащу. Тяжёлые они два сразу таскать — штаны стянут. На, вот, попробуй.

Коля протянул шарик.

Андрей взвесил в руке блестящее сокровище, пару раз подбросил... и рассмеялся.

— Ты чё ржёшь?

— Ты прикинь: идёшь ты так идёшь и вдруг н-на, тебе! Штаны бац, и слетели! И ты посреди улицы с голой жопой!

— Добрый ты, Андрюх! — снова криво улыбнувшись, прокомментировал Коля.

Так, перебрасываясь стальным шаром и шутками друзья дошли, наконец до нормальных тротуаров. Здесь стояли пятиэтажки, постройки начала шестидесятых, так что с этим делом тут давно было всё замечательно — и тротуар широкий, и плитка под ногами не хлюпает. Только вот когда эти пятиэтажки заканчивались и снова шёл частный сектор из одноэтажных домов, тротуар снова сужался до ширины метров трёх пролегая прямо вдоль проезжей части.