Я - темный властелин, главы 1-11

Автор посвящает этот текст прекрасному, но ныне слегка забытому фантастическому сериалу "Lexx", создатели которого так же смеялись сквозь жестокость и слезы.

Роман целиком выкладывается здесь: https://author.today/work/32605

https://libst.ru/Detail/BookView/26622

https://zelluloza.ru/books/6849-Ya_-_temnyy_vlastelin-Shepelskiy_Evgeniy/

Я — темный властелин

"...И таково начало каждого Цикла. Темный властелин всегда возвращается, ибо он вечен, как вечно Время, и дан миру за его грехи, и пребудет в мире, пока тьма в душах людей и нелюдей превосходит свет многократно. И пусть душа властелина сейчас исторгнута из мира, и рассеяна, он вернется к началу нового Цикла. Таков закон обновления. Темный властелин всегда возвращается, и нам, Его адептам, надлежит это принять как великое благо. Мир меняется и трепещет, предощущая Его скорый приход... И вылезают наружу давно позабытые твари, коим суждено служить Ему изначально, и приходят в мир новые сущности, коих Он направит себе на служение... И трепещут еретики Некрополиса, посмевшие предать его память... Он грядет. Уже скоро. Готовьтесь, братья! Темный властелин всегда возвращается. Таково начало каждого Цикла..."

Послание к ордену Аард от Мастера Тени.

"Из тьмы небытия он исторгается к свету, ибо даже тьма не в силах удержать его скользкую и страшную сущность... Бойтесь его, ибо если он явится и возьмет полную силу — наша власть кончится и больше никогда не возобновится".

Послание к Конклаву Сил от Тримегорла, архимага Конклава.

"Он грядет. Пусть его облик пока не зловещ, мы знаем, во что он может превратится со временем. И мы пропадем, когда он проберется к Штромхолду и воплотится. Но мы сможем остановить его на ранних подступах к Цитадели. Для этого придется собрать все силы..."

Послание к Белой Ложе от Вилноры, главы Белой Ложи

Пролог

"Вход — бесплатно. Хочешь — заходи, нет — проваливай". Этими словами я украсил врата, которые ведут в мою персональную Страну Мрака, Штромгард. В мое логово протяженностью в тысячу лиг. В мой край с сочными зелеными лугами, густыми лесами и кристальной чистоты реками.

Разрешите представиться. Я — Темный Властелин, и в моей Стране Мрака всегда ярко светит солнце.

Я изложу все по порядку. Расскажу свою историю, которую до сих пор не знают обитатели моего мира. Хотите — слушайте, а нет... Да, вот еще что: одерните меня, если начну занудствовать, ладно? Только одергивайте осторожно — я все же Темный Властелин!

Ну, здравствуйте.

Привет, говорю, ребятишки!

Нет, это не глюки, это взаправду. Я — взаправду, теперь вы от меня не отвяжетесь.

Что-что? Да, плащ — настоящий, с кровавым габардиновым подбоем, сверху, на черный шелк, нашит мириад мерцающих чешуек, взятых с тел нерожденных драконов (невинные маленькие дракончики так и не вылупились), способный отразить и эльфийскую стрелу, и могучее заклятие, и струю пламени из пасти того же дракона. И меч из полированной драконьей кости — он тоже настоящий. А еще недавно щелчком пальцев я мог вызвать молнию, магическим плевком сбить во-он ту горушку. Какая-то она подозрительная, черт... Не за ней ли скрываются праведные убийцы, которых в очередной раз отправил Белый совет?.. А орлы? А единороги с элефантами?.. Да шли бы все они лесом, мне сейчас не до них.

Я — студент. Ну, или был таковым, пока не угодил в Эквилирию. "Угодил" — то самое слово, поскольку сначала я угодил по шею, а потом провалился по самые уши, и, если принять во внимание теперешние обстоятельства, не расхлебаю эту кашу уже никогда. Место, в котором я сейчас нахожусь, отличается повышенной мрачностью — траурная расцветка стен и не очень приятные ароматы. Да, и еще оно дрожит и грохочет. Видите ли, Проснулась Гора Судного Часа. Но мне плевать, у меня другие заботы. Мне осталось ровно два мгновения жизни.

В том случае, если я сделаю нужный выбор. А ведь я его сделаю, поверьте.

Представлюсь: Игорь Батькович. Отчество? А на кой? Ну сами подумайте, зачем вам мое отчество? И фамилия? Узнаете — плохо будете спать, да еще, чего доброго, я начну являться к вам во снах. Я такой, позови меня в ночи — явлюсь! Понимаете ли, я неуверен, что вам захочется увидеть во сне воплощение иномирового зла во всем его... м-м-м... уродстве. Давайте начистоту. Я — Темный Властелин, место моей работы — местный Мордор. Конечно, тут он называется иначе, да и мир другой, но в деталях — все похоже. Это не могло не радовать поначалу, ибо я адаптировался достаточно быстро... на свою беду.

Я был таким же, как вы, дулся в "Линейку", громил мобов в "Эверквесте", запоем читал книжки о "попаданцах" в мир магии, которым сразу и мегасила, и всеобщая любовь, и верные друзья-помощники, и три жены из эльфийского племени. Иногда, в грязных фантазиях, я примерял на себя одежды такого геройчика, которому все удается на раз. С ним, представьте, все носятся как с писаной торбой, у него-то всего и забот: как покрасивше настучать по рогам очередному монстру, наказать жадюгу-трактирщика или зарвавшегося барона, да оприходовать вовремя подброшенную автором ушастую дамочку.

Я не думал, что это случится со мной. Мир магии — разве это не сказка?

Я не полагал, что стану кошмаром самому себе. Кошмаром, который всегда со мной.

Я, что называется, попал.

А теперь мой дракон отравлен, друзья мертвы, огромные армии собрались, чтобы растереть в порошок от блох меня и мое королевство.

А у моих ног истекает кровью женщина. Она ищет меня взглядом, я это чувствую, но я смотрю прямо перед собой, на алтарь из черного мрамора.

Над ним из зеленоватого тумана сгущается уродливое лицо.

И два мгновения отделяют меня от решения, которое я должен принять.

Но погодите. Иногда в мгновения вмещается целая вечность. Или просто небольшая история. У меня есть время, чтобы ее рассказать.

Два мгновения...

1.

Игорь

Не знаю, почему большинство книг о попаданцах начинаются с похмельного утра. Могу предположить, что авторы описывают — или ностальгически вспоминают — свои студенческие будни. Ну, вспомните, вспомните: вы-то сами без греха? Нет, я понимаю, есть уникумы, что и в молодости ни капли, и в старости ни туда, ни сюда, но основной-то контингент ВУЗов всегда потреблял, да еще как!

Вот вам набор банальных кадров.

Утро. Похмелье. Меня рвет прямо в гостеприимную пасть унитаза. Мой обалденно богатый внутренний мир колбасит, словно я сижу на центрифуге, и готовлюсь сдавать экзамены на звание космонавта.

Утро после последнего экзамена — мрачное время, особенно если ты категорически не переносишь алкоголь. Прадедушка моей приемной матери, которому жена всячески запрещала пить, в 87 лет был не дурак после бритья хлебнуть тройного одеколона (разводится водой в пропорции один к трем), и умер, в пьяном виде стукнувшись головой о ступеньку. Дед приемного отца, пройдя войну, побывав под пулями, в плену, никогда не обращался к врачу, и мог в 80 лет уговорить за день литр первача. А я... Да что тут говорить. Понимаете масштаб?

Короче, богатыри не мы.

Меня травило, и я не успевал сливать воду, слепо нашаривая рычажок.

Наконец организм изрыгнул весь яд, и я возделся на ноги, пошатываясь и качая пустой головой.

— Худо, боярин?

В дверь заглянул Серега-Дрищ, один из тех, с кем я снимал двухкомнатную квартиру. Он учился по особому продвинутому методу, который в какой-то степени исповедовали мы все. Метод "Забей на все, и будь что будет!" вчера принес свои плоды: Серега, единственный из группы, пролетел на экзамене по английскому, как фанера над Парижем. Однако на попойке он был первым.

"Завтра тренькну родакам, вышлют денег для препода", — отмахивался он.

— Ты пивка хлебни, оно и пройдет.

Я закашлялся, и молча показал ему "фак".

Он сморщил нос:

— Да ты, брат, не индеец.

— Я обычный подозреваемый с планеты Ка-Пэкс.

— Ну-ну.

— Баранки гну.

Он весело потряс банкой Джаги:

— А мне уже сбросили бабло. Хошь тормозухи?

— Иди ты...

— Еще по сто пятьдесят шампанского, и все!

Нашел что цитировать.

Тут некстати запиликал мобильник. "Фэйритэйл" с похмельного утра... Хуже может быть только звук пылесоса! Сунуть бы этому Рыбаку смычок от скрипки в одно место, а скрипку мелко накрошить и заставить сожрать без соли.

Серега блеснул пирсингом под нижней губой и решил сыграть в Капитана Очевидность:

— Телефон!

— Да ты гонишь!

Продираясь через туманы похмелья, я пытался вспомнить, под кого "заточена" эта мелодия. Зря старался, только сильнее закружилась голова. Тогда я подобрался к тумбочке, переступив чьи-то грязные носки, взял телефон, но так и не смог ничего разглядеть на экране сквозь муть в глазах.

— Алло?

Звук поцелуя.

— Привет, Игорек!

А-а-а, вот это кто.

— Ой, привет, Мариша. Вчера зажгли так славно, ты извини, что я сбежал, меня...

— Ма-а-ариша? Игорь, это я, Наташа! И я со вчерашнего дня у мамы! — Она зарыдала и отключилась.

Все, хана мне, прощайте, товарищи!

В мире попаданцев девушки падают к ногам героя пачками, вовремя исчезая, чтобы освободить место для новой пассии, или вливаются в дружный гарем, который герой таскает за собой. Их не нужно завовевывать, да еще они не ревнуют — они мягкие и покладистые, и существуют, чтобы удовлетворять мужские амбиции автора. А в моем мире — сперва нужно девушку завоевать, потом — кормить и выгуливать, взяв за ручку. Потом вы внезапно обнаруживаете, что выгуливают вас: девушка считает вас своей собственностью, шаг вправо — побег, шаг влево... Нет, налево ходить вообще нельзя, потому что будет горе.

Блам-блам!

Пришла смс.

Я протер глаза и всмотрелся в экран.

"Прощай".

О-о-ох, как все сложно, ребята!

— Ну шо там, бодрячком? — Серега уже хлебал из банки дьявольское пойло.

— Нормально все. — Борясь с головокружением, я присел на кровать.

— А, ну лады.

Блам-блам!

"Сволочь!"

Я вздохнул. Отключить мобильник? Или лучше не стоит?

— Мне к преподу с данью на двенадцать часов, — сообщил Серега. — Ща заправлюсь горючкой и на взлет.

Третий обитатель нашей мужской берлоги, Макс, еще вчера сыпанул на родительскую хату, оставив на своей тумбочке коробку с остатками пиццы.

Пицца. Что может быть лучше утренней пиццы? Только визит к стоматологу! К утру пицца превращается в кусок холодной вулканизированной резины, пропитанный горем, страданием и вкусом сигарет. Да я и не особо хотел есть. Меня, если вы еще не забыли, мутило.

Блам-блам!

"Будь! Ты! Проклят!"

Парцелляция — это так же скверно, как и то, когда тебя осыпают смсками в стиле "Зая", "Бусечка", "Люблю-люблю", и "Ты мой персик!". Была у меня такая девушка... Пресыщение наступает очень быстро, а тошнота подкатывает к горлу с каждым новым посланием все сильней.

Отключить телефон?

С той девушкой я уже давно расстался, а постыдная страсть осталась. Это как курение: всегда кажется, что можешь бросить в любой момент. А девушка, увы, не оказалась той самой. Мне вообще не слишком везло на тех самых, все они на поверку были... Или это я виноват?

"Тасамая — это что-то японское, да? — сострил Серега. — Так может, тебе к японцам прошвырнуться? Точняк инфа — пара дамочек с азиатским разрезом глаз замечена в универе Дружбы Народов!

Блам-блам!

"Больше! Мне! Не! Звони!"

Да не звоню я, успокойся!

Я встал (бу-э-э) и добрел до кухни (буэ-э-э), где в это время Серега приканчивал банку пойла (буэ-э-э в третьей степени).

— Звонят, откройте дверь.

— Ну, — сказал Серега, приоткрыв дверцу холодильника, — вроде как кефир еще остался... Только пакет какой-то подозрительно раздутый... Жесть в нем, внутри...

— А, — сказал я. — Это да. Это жесть. Но я ее выпью.

— Жесть сто пудов! — облизнулся Серега. — Так ты того, хлебнешь?

Я посмотрел на литровый пакет кефира. Ща мы его... Два с половиной процента жирности, а сверху горсть таблеток детской аскорбинки размером с пуговицу для плащ-палатки. Слава богу, их можно жевать.

Требовательно запиликал телефон. Родители. Отхлебывая прямо из пакета, я доплелся до спальни.

— Можно поздравить, студент?

Отец. За показной веселостью — беспокойство. Вчера не звонил, знал, что после сдачи сессии студент временно слетает с катушек.

— Ну... На четверку.

— Хау ду ю ду?

— Йес, ай кен.

Он помолчал — очень уж его впечатлил мой мертвый голос.

— Сурово ты вчера... Свое имя хоть помнишь?

— На "и" начинается...

— Тошнит?

— Уже пью кефир. Как мама?

— Нормально. Ждет тебя. Когда домой?

— Завтра вечерком. Билеты возьму сегодня.

— Ждем.

Он отключился, напоследок хмыкнув в трубку. За что люблю отца — он все понимает с полуслова. Знает — когда мне хреново, лучше не грузить разговором. Вообще, с приемными родителями мне повезло. Хорошие они люди, и я люблю их как родных. Бог (фатум, рок, судьба) не дал им родных детей, зато послал им меня, двух приемных дочерей и тридцать лет счастливого брака.

"Блам-блам!"

"Я. На твое День Рождение! НЕ ПРИДУ!"

Первая хорошая новость с утра. Знать бы еще, когда оно, это мое День Рождение. Ну, в метрике от детского дома есть запись — но ее делали от фонаря. Я не отказник, подкидыш. Национальность — загадка: черные волосы, смуглая цыганская кожа, голубые глаза, остро изломленные брови, странные черты лица с выступающими скулами и тяжелым подбородком, украденным с фото Арнольда Шварценеггера. Явно есть восточная кровь. Только уже не узнать, чья. Насчет Дня Рождения с потолка — так я его отмечаю, почему нет. Лишний повод повеселиться.

Я допил кефир, и тут на пороге спальни нарисовался Серега. Арафатка, кожаные проклепанные напульсники и футболка с козлиной башкой в круге пентаграммы.

— Ну как?

"Нормально, если хочешь сойти за идиота", — чуть не брякнул я.

Серегу еще в детстве уронили на голову. В институт он пошел, чтобы не оказаться в армии. В армии его бы убили — с его-то вечным раздолбайством, ростом в метр девяносто и щенячьим весом в пятьдесят пять кило.

А вообще, Серега страдал, и я ему сочувствовал. На нем лежало адское проклятие Вечной Девственности, другим словами, для девушек он оставался Неуловимым Джо, который нахрен им не нужен, а если и нужен — то совсем не для секса.

"В садике, наверное, сглазили меня, — при каждом обломе жаловался он. — Была у нас нянечка одноглазая!"

Он вертелся так и эдак, пытался сойтись с девчонками по интересам (мой совет, моя школа... Хреновый я учитель!) — был и готом, и эмо, и говнарем, и даже анимешником. Отовсюду он брал по верхам, отовсюду его гнали, иногда навесив пенделей. От всех этих субкультур в его голове образовалась адская мешанина из сленговых слов и выражений, которыми он сыпал к месту и не к месту.