Герхард фон Шпенглер: Шелест крыльев

"Она обернулась на прощание, засмеялась, затем, то, что

казалось черным плащом— взметнулось над ее плечами

двумя крыльями, подобными тем, коими создатель

наделил летучих мышей. Он не увидел, как она

канула вниз, с крепостной стены,

но еще долго он мог слышать затихающий шелест

ее кожистых крыльев и ее торжествующий смех"

"Королева ночи" Герхард фон Шпенглер

Человек, который сидел перед ней — совершенно не походил на героического спасителя "дев в опасности". Среднего роста, средних лет, с, хотя и приятным, но не слишком запоминающимся лицом, с непослушным вихром светлых волос над высоким лбом. Серо-голубые, немного водянистые глаза прикрывали необычные, выглядящие жутким анахронизмом старинные очки, с большущими круглыми линзами. Причем на первый взгляд, линзы были лишены диоптрий. И тем не менее — Мишель порекомендовал обратиться к этому бошу. Баронесса немного раздраженно передернула плечами и села на свободный стул. Читавший до того какую-то газетку, человек напротив наконец соизволил обратить на баронессу внимание.

— Надо полагать вам от меня что-то надо — бош иронично изогнул бровь. Голос у него оказался сильный, глубокий, хорошо поставленный. Складывалось ощущение, что ему приходится читать много лекций или декламировать.

— Похоже, вы действительно столь проницательны, как о вас рассказывал Мишель — заметила девушка. Ее подмывало бросить все и немедленно уйти, но деликатность дела требовала наступить на горло собственным эмоциям и порывам — скажите, вас предупреждали о моем визите?

— Ну... В какой-то мере. Мишель упомянул, что очередной девице в этом мире понадобились мои скромные консультативные услуги. С учетом того, что я, вообще говоря, приехал в Страсбург отдыхать, а не работать...— видимо заметив выражение лица своей "визави", мужчина сжалился — впрочем, такой красивой женщины не грех и уделить пару часов на помощь в решении небольших проблем. Излагайте.

— Я... Я не знаю, как начать — девушка внезапно осознала, что заготовленная заранее речь вылетела из головы. Планировать, что расскажешь консультанту — было просто. Вот только при встрече с настоящим консультантом — все планы посыпались — понимаете, я вдова. Ну... Может быть, сначала познакомимся?

— "Я вдова, давайте познакомимся?"? Весьма достойное начало наших отношений! А что, мне нравится ход мыслей и динамика. Впрочем — не будем торопить события. Герхард фон Шпенглер. К вашим услугам.

— Меня зовут Сюзанна де Шатильон. Я вдова барона Жака де Шатильона. Мой старый друг, Мишель, с которым мы учились вместе — порекомендовал мне вас, как известного знатока всевозможных... скажем так, запутанных дел, к которым гражданские власти относятся скептически.

— Ну... Иногда обо мне и такое говорят. Правда вы учтите — далеко не все что говорят является правдой. Так кровь я, например, не пью. Ну... стараюсь не пить, во всяком случае.

Баронесса шутку не оценила.

— Это хорошо, что не пьете. В общем мой муж умер два месяца назад. От старости.

— Бывает, сочувствую. Неплохая, кстати, смерть. Не каждому достается.

— В двадцать восемь лет. Он был на год моложе меня — девушка вернулась в пережитые и, казалось бы, уже отболевшие свое эмоции, так что ерничанья своего визави просто не заметила.

— Любопытно. В 28 лет? А почему вы решили, что это случилось от старости? И что говорят власти?

— Власти полагают, что это был диоксин. Но от диоксина человек не стареет, а прогерию исключили сразу же!

— А что вы имеете в виду под "постарел"?

— Да все! Кожа стала обвислой, дряблой, сухой. Выпали зубы. Волосы истончились и поседели. Он за полгода состарился лет на сорок!

— За полгода? — мужчина задумался — за полгода это плохо. А вы готовы узнать правду? Насколько я понимаю — вас ни в чем не подозревают? Так зачем вам это? Поймите, я, действительно располагаю некоторым сверхъестественным опытом... И знаете, мой опыт говорит мне, что от Иного Мира — лучше держаться как можно дальше....

— Понимаете.... — девушка задумалась, наклонила голову. словно стесняясь, и сейчас судорожно перебирала в руках перчатки и обкусывала губы — понимаете, то, что случилось с ним, похоже, стало касаться каким-то образом и меня!

— Вас? — собеседник явно заинтересовался. Левая рука скользнула куда-то под стол. Несколькими мгновениями спустя, он потребовал — протяните мне вашу руку.

Сюзанна впервые за разговор ощутила не раздражение, а какой-то, подспудный страх. Похоже — ее ждало соприкосновение с тем неведомым, что так пугало ее последние дни. Тем не менее, девушка собрала свою волю в кулак и протянула своему визави руку, ладонью вверх, ожидая, что его интересуют линии ее судьбы. Он абсолютно равнодушно, одним движением правой руки перевернул ее ладонь вниз, после чего опрокинул над ней какой-то маленький латунный пузырек. Кожа, там, куда упало несколько прозрачных капель, отчаянно зачесалась, как в детстве, от укуса слабой крапивы. Баронесса попыталась руку почесать, но была перехвачена консультантом, с интересом уставившимся на тыльную сторону ее ладони.

— Чешется! Что вы мне туда налили?! — Сюзанна с удивлением уставилась на пузырящуюся, как перекись водорода на свежей ране, жидкость. — это какая-то кислота?!

— Это святая вода, моя дорогая Сюзанна. И да, вам удалось меня заинтересовать. Я берусь за это дело. Мою стандартную таксу Мишель вам называл?

— Да, он сказал, что вы можете сделать все бесплатно, или же внезапно потребовать какой-то неожиданные предмет в доме, причем это может быть как что-то безумно ценное, так и какая-то давно забытая всеми безделушка. К слову, если что — у меня нет проблем с деньгами. Я могу и заплатить... — девушка осеклась, столкнувшись с взглядом серо-стальных глаз своего собеседника.

— Сюзанна, поверьте, в деньгах я особой нужды не испытываю. Но — я являюсь некоторым образом коллекционером. И да — те предметы которые я собираю... Поверьте, как правило, их изъятие к лучшему. Для своих владельцев они чаще опасны чем полезны. Ну а теперь, раз уж мы разобрались с условиями и вас они устраивают — я предлагаю вам отведать здесь "Тирамису". Как мне кажется — здесь готовят лучший вариант этого пирожного во всем Страсбурге. Кстати — нам с вами его уже несут. Ну а покончив с десертом — выдвигаемся к вам.

* * *

Шато Кокруж, в котором проживала баронесса относилось, пожалуй, к середине 18-го века. Преобладал стиль рококо, вычурный и напоминающий Герхарду кусок свадебного пирога покрытый кремом. Сам немец больше любил строгость классицизма или суровость раннего готического стиля. Его прекрасная спутница всю дорогу до шато угрюмо и задумчиво молчала, явно переваривая в себе увиденное. На ее правой руке, там, где святая вода, освященная самим Папой Римским, коснулась ее руки — до сих пор белели два пятнышка обесцветившейся кожи. Герхард так же не приставал с разговорами — в уме он прокручивал возможные варианты увиденного. Строго говоря, проверку на зло он провел в большей степени интуитивно, чем императивно. Проверка дала неожиданный результат. "И не друг и не враг, а так" — пронеслись у него в голове строки из одной из любимых песен отца. Баронесса явно не была одержима и уж тем более не являлась демоном, в противном случае были бы серьезнейшие ожоги. С другой стороны — не была она и чиста: сквозь Очки он отчетливо видел кайму нечеловеческого багрянца в ее ауре. На всякий случай, еще по дороге — он начал читать себе под нос Малую Литанию Изгнания. Доводить ритуал до конца в машине он не собирался, но хотел проверить реакцию своей "клиентки". Реакция оказалась "общечеловеческой". Сюзи даже не заметила его бормотания, сосредоточенная на своих мыслях и на дороге.

Таким образом, к "кремовому торту" шато они прибыли не перебросившись с момента выхода из кафе — и дюжиной слов.

Так же, практически в молчании (не считая "служебных" "проходите", "осторожнее, ступеньки" и прочих предлогов и междометий) — они зашли внутрь.

Прислуга, на этот день, по словам баронессы получила выходной, вместе с небольшой премией и наказом не ошиваться возле поместья без крайне острой на то необходимости.

Внутри — шато производило более серьезное впечатление, нежели чем снаружи. Похоже, покойный хозяин был человеком суровым — характерные игривые завитки и позолота рококо были скрыты под панелями мореного дуба, придававшим прихожей вид куда более немецкий. В одном из углов — стояло чучело огромного, оскалившегося кабана-секача. Лестница, ведущая на балкон второго этажа — была покрыта темным, бархатистым на вид ковром, темно-пурпурного цвета. Пол прихожей, за исключением небольшого участка перед дверью, так же был покрыт толстым, ворсистым и явно недешевым персидским ковром.

Едва переступив порог, Герхард ощутил присутствие в этом поместье Тьмы. Ноздрей привычно коснулся иллюзорный запах свежей крови с легким привкусом тлена. Разумеется, что кроме самого Герхарда данные нотки запаха в поместье, скорее всего, ни кто не ощущал.

В любом случае — дело становилось все интереснее. Возможно гримуар "Libro Secretorum Daemonicum" действительно хранился где-то здесь...

Сюзан первая не выдержала затянувшегося молчания и нарушила его...

— Герр Шпенглер, что это было? Почему я так отреагировала на святую воду? Я... Одержима?!

— Нет, разумеется. Были бы вы одержимы — реакция была бы куда более бурной, да и со мною, сущность вам бы встретиться не дала. Но — вы явно соприкасались с чем-то... Чем-то нечеловеческим. Чем-то темным и запретным. Вспоминайте, и учтите — со мною лучше быть честнее чем на исповеди. В отличии от бога — я не всеведущ, а не зная всех деталей — помочь вам просто не смогу.

— Я... Я не знаю как вам это рассказать... Понимаете, герр Шпенглер... Последнее время... Уже три раза... Я.... Я словно сплю и не сплю одновременно. Я ложусь спать и вижу какие-то безумные сны. Но... Мне кажется... Ох, забудьте.. — девушка покраснела, махнула рукой и замолчала.

Шпенглер не стал давить. То, что у баронессы проблемы он видел и без ее рассказов. Для начала — следовало локализовать и нейтрализовать темный гримуар.

— Знаете, Сюзанна, я думаю, что будет лучше, если вы пойдете и выпьете вина. А мне — приготовите чашку чая. А я пока, с вашего разрешения, осмотрюсь. Да, сразу предупреждаю, возможно мне придется слегка намусорить.

— Делайте что нужно — девушка обессилено махнула рукой и удалилась в направлении гостиной и, предположительно, кухни.

Герхард снял с плеча небольшую сумку и поставил ее на столик в прихожей. Затем, вытащил из нее небольшой, с голову ребенка размером, кожаный мешок, сделанный, казалось, из древнего, выжелтенного временем и высохшего пергамента. Наблюдательный глаз, смог бы различить под вязью вытатуированных на коже рун и вязи букв чуждого алфавита, строчки старинных, золотых нитей, явно обшивающих бывшие глазницы и рот. Место, которое когда-то было шеей было перевязано яркой лентой, покрытой вязью, похожей на арабскую. Шпенглер взялся за концы ленты и каркающим, гортанным говором выхаркнул какое-то слово, прозвучавшее оскорблением самому человеческому слуху. Лента спала с горловины ужасающего мешка и обмоталась вокруг кисти Герхарда.

Горловина разжалась, явив черную, непроглядную дыру, в которую ни секунды не сомневаясь, Герхард запустил руку. Сперва только кисть, но мгновением спустя он уже шарился в мешке, засунув руку по самый локоть. С учетом размеров, собственно мешка, у постороннего человека сам факт наблюдения этой картины мог вызвать дикое головокружение.

Из мерзкого мешка на стол был извлечен кубический футляр, размером со старинный портативный радиоприемник и обыкновенную спиртовую горелку. Следом — возникла и упаковка обыкновенных цветных мелков. Последним на столе оказался завернутый в несколько слоев полиэтилена продолговатый предмет.

Баронесса зашла с чашкой в тот момент, когда Герхард уже завязав свой ужасающий сосуд — убирал его в сумку. Тем не менее, зашитые глаза и рот, девушка заметить успела.

— Герр Герхард, что это??? — слабым голосом пробормотала девушка, роняя на пол чашку.

— Кажется, это был ваш ковер. — Герхард задумчиво проследил за прыгающей по мягкому ворсу чашкой. — не переживайте, от чая, обычно, следа не остается.

— Ковер? Причем тут ковер? — растеряно хлопнула ресницами баронесса. — я про ваш... вашу... эту... ОТРЕЗАННУЮ ГОЛОВУ!

— Не кричите и не пугайтесь. Этому артефакту уже более пяти сотен лет. Когда-то он был сделан из кожи снятой с головы повешенной ведьмы и должным образом доработан. Теперь, в этом мешке, можно носить гораздо больше предметов, чем он мог бы вместить, не будь на нем чар. К тому же, положенное в него — почти ничего не весит. Очень удобно — главное, что бы предмет в принципе проходил в горло... вину. И нечего так бледнеть. Собственно — мне, очевидным образом потребуется еще одна чашка чая. А вам — быть подальше от меня, пока я буду разбираться с тем, что у вас тут произошло.

Когда девушка скрылась из виду, Герхард извлек из футляра две пробирки с цветными порошками внутри, одну пустую и сборный проволочный штатив. С шеи он снял небольшую ладанку, которую открыл над фитилем горелки и наклонившись поближе прошептал-выдохнул: "Швасагниссс". С последним звуком — из ладанки вырвался язычок пламени воспламенивший фитиль. По комнате немедленно поплыл сладковатый аромат каких-то благовоний. Похоже, горелка была заправлена отнюдь не спиртом.

Быстрыми и уверенными движениями, Шпенглер нанес синим мелком на стену над столиком сложный узор, напоминающий паутину. Красным он акцентировал несколько пересечений нитей. Затем, он смешал в пустой пробирке порошки из двух полных, убрал пробирки-доноры в футляр и разместил пробирку со смесью над огнем. Порошок в пробирке начал плавится, а Герхард начал шептать заклинание: Spiritus, Spiritus cognitionem ignoti. Spiritum ab secretorum. Hic est cibus nam te. Hic est munera te. Indica mihi omnia arcana, locus iste!

Плавящийся порошок сменил цвет на ярко зеленый и, став жидкостью, тут же начал испарятся, превращаясь в сиреневый, плотный как вата дым, не желающий, тем не менее покидать пробирку. Лишь когда слова заклинания оборвались — дым вырвался из горлышка... И завис в центре нарисованной на стене паутины.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем стена в области ограниченной внешним периметром паутины — пошла складками, собралась по линиям и превратилась в выпуклое, торчащее прямо из плоской поверхности стены лицо. Лицо отдаленно напоминающее человеческое, но пугающее. На дубовой панели появилась черная щель, которая расползлась в стороны, и оказалась разверстой пастью. За распахнувшимися деревянными веками — скрывались два сиреневых туманных шара, служившие пугающему созданию глазами.

— Порошок Аль Мутанаби и пряность Зах`ра-ирра. Хорошо, Интитулатум. Ты знаешь как мне угодить. Мне приятны твои дары. Но — ты помнишь правила? Я отвечу тебе ровно на один вопрос. Будь мудр, выбери его верно.

— Я ощущаю в доме зло и тьму. Но чувствую я их приглушенно. Полагаю, что где-то в недрах дома — есть потайное помещение, которое кто-то из жильцов использовал в своих ритуалах. Раскрой мне его, дух.