Хроники мертвых: Человек с молотком.

Хроники Мертвых:

Человек с молоткоМ.

Глава 1.

Многие рассказы начинаются с того, что главный герой начинает повествование со слов "это было ничем не примечательное утро". Что ж, этот раз не является исключением. Это было не просто ничем не примечательное утро, сегодняшний день был эталоном скуки и медлительности течения времени. Был конец сентября, стояла не свойственная для этого времени года жара.

Я начал этот день так же, как начинал до этого тысячи других. Зарядка, душ, плотный завтрак. После очередного заполнения желудка, холодильник опустел и ввергал в тоску пустынностью своих полок. Нужно было сходить в магазин, а это означало, что мне необходимо одеться, и покинуть свое жилище, чего я крайне не любил. Не буду вдаваться в подробности собственного характера, скажу лишь, что я плохо переносил пребывание в обществе, дома мне было гораздо спокойнее. Говоря проще, я патологически не люблю людей, они меня раздражают, нервируют и всячески выводят из душевного равновесия. Но питаться чем-то нужно, да и счета имеют пренеприятнейшее свойство регулярно приходить в почтовый ящик, так что волей-неволей приходилось покидать хоромы и спускаться до уровня простолюдин, дабы не ввести свою царскую персону в тяготы голодания. Свыкнувшись со своей нелегкой долей, я подготовился к предстоящему путешествию. Простая, нейтральная одежда, темные очки, защищающие от цепких глаз, наушники с любимой музыкой, отделяющие от звуков внешнего мира, и непочатый брикет мороженного, дабы занять руки и разум. В такую невероятную жару иметь при себе стаканчик этой ледяной субстанции было вдвойне приятно.

Я вышел на улицу и направился по затененным закоулкам тихих улочек к ближайшему гипермаркету. Мой дом находился в самом отдаленном и уединенном районе города, жил я в самом неприметном его закоулке. Район этот с трудом можно было назвать благоприятным, жизнь здесь граничила с территорией городского дома престарелых, старинное здание которого распространяло вокруг шлейф старческой обреченности. Соответственно, местный контингент состоял в основном из бедняков, застрявших здесь еще со времен советов. Но здесь было тихо, на удивление тихо. Такую тишину никогда не встретишь в районах, со столь низким уровнем жизни. Вероятно, я жил в такой заднице, что даже дебоширы и хулиганы гнушались заселять местные улицы. Мне это было только на руку, люди меня нервировали, идиоты нервировали вдвойне, антисоциальные личности же вводили меня в лютую, бешеную ярость самим только фактом своего существования. Это был один из единственных районов на моей памяти, почти не вызывающий у меня всякого дискомфорта. К тому же, я редко выходил на улицу, так что старался как можно дольше сохранять хорошее настроение в этот прекрасный осенний денек.

Я пересек оживленную дорогу и оказался в спальных районах. Жизнь здесь бурлила. Дети копошились на площадке, кто-то куда-то направлялся, местные алкаши пристроились в тени кустов и изнывали от жажды. Задумавшись о удивительном сосуществовании столь разных людей на столь малом пространстве, я таки достиг продовольственного магазина. И только в этот момент, я вспомнил о зажатом в своей ладони брикете мороженого. Тонкие ручейки потекшей субстанции безнадежно заляпали мою руку. Я остановился с тыльной стороны здания, и сорвав несколько листочков с кустика, очищал липкую смесь с ладони. После того, как кожа вновь засверкала чистотой, я решил наконец приняться за мороженое.

Вкусив сладкой прохлады сего изысканного продукта, я на секунду выпал из реальности. Дивный вкус поверг меня в транс. Лишь звуки шаркающей поступи вернули меня на бренную землю. Неподалеку проходил мужчина лет шестидесяти. Он тяжело передвигался и громко сипел, если бы не вполне опрятный вид, я бы принял его за бродягу или просто за пьяницу. Во мне заиграли противоречивые чувства; с одной стороны я совсем не горел желанием помогать ближнему своему, с другой, я врятли усну сегодня спокойно, если этот мужик загнется от инфаркта за ближайшим углом.

-Дядя, вам плохо? Может присядете?

Он не ответил, стало быть, глуховат старичок. Беззаботно облизнув потекшее было мороженое, я положил руку на плечо незнакомца, дабы удостовериться, что с ним все нормально.

-Мужчина, вы как то не хорошо выглядите. Вам голову не напекло?

На этот раз он отреагировал. Словно выйдя из ступора, он развернулся и предстал передо мной лицом к лицу.

Брикет мороженного выпал из моих одеревеневших пальцев. Увиденное ошеломило меня, и уже я, а не он, остолбенев, не подавал никаких признаков рассудка. Испещренное морщинами лицо старца изображало гримасу ярости. Не гнева, не злобы, а именно ярости. Отвратительной, слепой и беспричинной ярости. Дополняли картину багрово красные глаза и кровожадный оскал желтых зубов. Но самым страшным был его взгляд. Он смотрел не в глаза, не в грудь, не на лицо в целом, а куда то в щеку. Люди не смотрят так друг на друга. Так хищники смотрят на добычу.

Через долю секунды он набросился на меня. Я скорее инстинктивно, чем намеренно сделал шаг назад, заставив его руки схватить воздух. На этом он не остановился, и продолжил попытки добраться до моей плоти. Мысль о долгом и неприятном лечении от бешенства меня не очень прельщала, поэтому я решил остановить безрассудного мужичка, пока не стало поздно. Не сильно, но очень точно я заехал ему кулаком в челюсть. В девяти случаях из десяти такой удар вызвал бы сотрясение мозга и как следствие— обморок. Резкое смещение головы вследствии удара приводит к сотрясению, серое вещество бьется о стенки черепа и организм "перезагружается", то есть человек теряет сознание. Но, старичок этот был не из робкого десятка, его голова заметно дернулась, но тело никак не отреагировало на мои маргинальные действия. Он даже не отвел взор, все так же продолжал пялиться на меня своим кровожадным взглядом. Выбора не было, я ударил его снова. Удар пришелся в туже самую точку, но на этот раз я не пожалел сил, можно сказать, вложил душу в кулак. Мне совсем не хотелось навредить этому человеку, поэтому почувствовав как хрустнула кость, я отшатнулся. Поломанная челюсть безвольно свисала изо рта мужчины, пока тот хрипел и вертел глазами, не в силах понять, что произошло. Спустя секунду он, к моему дичайшему ужасу, вновь сосредоточился на мне, и захрипев от безудержной ярости, кинулся на меня. Не в силах больше бороться со страхом, я в ужасе, бросился прочь.

Кровь стучала в висках, все мои мысли сводились к преследовавшему меня старику. А бежал тот не по годам резво, даже показалось, что мои удары его только раззадорили. Удирая от преследователя я и не заметил как выбежал на одну из оживленных улиц. И чуть было не остановился от увиденного.

Как оказалось, мой новый друг был лишь отголоском происходящего на этой небольшой площади. Рассудок начал покидать меня. Как бы пафосно это не звучало, но мне казалось, что человечество наконец-таки доигралось и сам люцифер спустился на грешную на землю. Вокруг царил сущий ад. Пока я бежал наушники выпали из ушей и до меня начали доносится протяжные, отчаянные вопли. Этот мир менялся у меня на глазах. Резко и неотвратимо, как из-за цунами. Сказать, что всех на этой улице охватила паника, значит сказать ничего. Суматоха, страх, паника и неразбериха витали в воздухе. Но, самым ужасным был не результат, а причина суматохи. Причиной же были разномастные аналоги моего преследователя. И только сейчас в этой неразберихе до меня начал доходить весь ужас происходящего. Обезумевшие люди, были не просто под воздействием бешенства, они пожирали всех до кого только могли дотянуться. И говоря "пожирали", я подразумеваю тот факт, что они впивались зубами в плоть паникующих людей и вырывали куски не разжимая челюстей. И тут же, проглотив не разжевывая, бросались на людей вновь. После нескольких укусов большинство уже переставало сопротивляться, замертво падали на землю... и вставали вновь. Но это были уже не люди. Это были демоны. И демоны эти больше всего жаждали плоти.

Я стоял в ступоре. Вокруг меня разворачивалась сцена из голливудского апокалиптического блокбастера, но происходящее было настолько реальным, что мой мозг отказывался не то, что воспринимать информацию, он вообще никак не реагировал на происходящее. Я стоял с открытым от удивления ртом, пытаясь понять, что же делать. Так бы и стоял там, если бы какой-то гражданин в панике не сбил меня с ног. Развалившись пластом, я пытался сообразить, из-за чего мое тело резко поменяло вертикальное положение на горизонтальное. Я повернул голову вправо и наткнулся на древний, ржавый кусок арматурины. Это был толстый железный прут примерно меньше полуметра длиной. Судя по ржавчине, кусок металла лет десять пролежал в кустах. Наверное, он знавал и лучшие времена.

Нелепые мысли о древности этой железяки отвлекли меня, помогли оклематься. Схватив прут, я встал и осмотрелся. В двух метрах от меня один из зверей все-таки настиг молоденькую девушку и, вцепившись ей в шею, свалил на землю. Ни секунды не раздумывая, я занес руку и что было сил, наотмашь ударил каннибала по темечку. Сложно описать одолевшие меня в тот момент чувства, я был напуган, подавлен и взбешен одновременно. Но, что я никогда не забуду, так это то чувство отвращения, которое испытывал к этому человеку. Но к человеку ли? И уж точно в моей памяти навсегда останется тот отвратительный звук треснувшего черепа. Если вам когда-нибудь приходилось слышать звук ломающейся кости, то вы меня поймете. Это не тот звук, который забываешь на следующий же день, и уж точно, не тот, что хочешь когда либо снова услышать.

Мужчина обмяк, придавив собой девушку. Сдвигая его грузное тело, я спросил:

-Вы ране..

Не успел закончить предложение, как зубы девицы клацнули в сантиметре от моего носа. Она была настолько близко, что я даже успел почувствовать запах ее парфюма. Этот душистый запах был последним отголоском ее человечности. Глаза девушки были полны крови, она остервенело тянулась зубами к моему телу. Еще несколько секунд, и челюсти вопьются мне в кожу. Выбора не было. Левой рукой придавив ее к земле, я зажмурился и с силой ударил ее прутом в район лица. Брызги крови залили мою одежду, несколько капель попали в глаза. В отчаянии я воскликнул:

-Да, что же это происходит-то?!

Топот приближающихся каннибалов заставил меня обернуться. Повернув голову я заметил двух мертвецов, с бешеной скоростью, приближающихся ко мне. Не отводя от них взгляда, я на ощупь нашел уже знакомую арматуру.

Глава 2.

Я не помню, когда спал так крепко. Судя по температуре ванной, в которой меня этот сон настиг, я часов пять не замечал холода железной цистерны. Было темно, но я все же узнал очертания своей ванной комнаты.

Сложилось такое ощущение, будто я переживал последствия грандиозной пьянки. Тело ныло, голова была словно чугунная, сухость во рту обжигала горло. С трудом поднявшись, я побрел шатающейся походкой, мимо настенных часов, показывающих десять часов вечера, и направился в сторону кухни. Вытащив из холодильника банку с припасенным на такой случай рассолом, я с удовольствием присосался к горлышку. Наполняя свой организм драгоценной влагой, я переместился к окну, и не отрываясь от банки, посмотрел в окно. На улице царили мир и спокойствие, лишь кот у подъезда соседнего дома, был единственным жителем улочки, что еще не спал. Возрадовавшись тому, что приснившиеся мне образы, были всего лишь больной фантазией опьяненного разума, я хотел было пойти спать, как мое внимание привлекла блеклая тень, возникшая вне поля моего зрения. Кто-то из жителей сегодня припозднился, и возвращался домой медленной, безмятежной походкой. Но, стоило фигуре выйти на свет, как все встало на свои места. Это был вовсе не человек.

Шоркающей походкой существо бесцельно бродило по территории и, судя по выражению лица заляпанного в крови, искало новую жертву. Но, больше всего я обомлел, обратив внимание, на свои руки, освещенные в лунном свете. На них не было живого места, они были сплошь красные от крови. Положив банку на стол, я бросился в ванную. Включив свет, я прищурился от резкого пучка света, ударившего в глаза. Когда зрение сфокусировалось, взору открылась картина выполненная исключительно в оттенках красного. Стены и пол ванной были заляпаны кровавыми разводами. Но, самым удивительным было то, что источником всего этого безобразия оказался я сам. В отражении зеркала я увидел мужчину, с ног до головы заляпанного запекшейся кровью.

Припав к раковине, я начал лихорадочно смывать с себя густую, терпкую субстанцию. Помимо того, как медленно, и неохотно алые пятна слезали с тела, я замечал на себе все больше различных царапин, синяков и порезов. При виде этих повреждений в голове периодически всплывали образы прошедших событий: мелькающие перед лицом когти, клацающие зубы и злобный рык, заставлявший сжиматься все внутри.

С трудом отмыв въевшуюся в кожу кровь, я вышел из ванной. Что за безумие мне пришлось пережить, если я не мог вспомнить даже то, как добрался домой? Но самый важный вопрос заключался в другом: что вообще происходит с этим миром? Какого черта искусанные до смерти люди начали бродить по земле и питаться себе подобными?

Я проковылял обратно на кухню, где сокрушенно упал на стул. Что происходит? Почему я весь в крови? Что делать дальше? Пока размышлял над этими вопросами, взгляд упал на пузырек с лекарствами, лежавшей на столе. Руки сами потянулись к привычному предмету обихода. Я пытался понять, что же делать дальше. Пока мозг был занят тяжелыми мыслями, пальцы сами скользили по гладкой поверхности стеклянной емкости. Я же убил тех людей. Безжалостно проломил им головы какой-то ржавой железякой. Отправил на тот свет, даже не зная их имен. Такое чувство вины в новинку для меня. Мне приходилось до этого ненавидеть людей, унижать их, бить. Но я никогда не убивал людей... Это немыслимо. Но были ли те существа людьми? Точнее, убил ли я человека, убив монстра?

Боль в голове усилилась, мой мозг продолжал сопротивляться, напрочь отказываясь верить в происходящее. Нужно было убедиться что происходящее — не разбушевавшаяся фантазия больного разума. Я наспех переоделся и направился к комоду, откуда вытащил пыльный ящик с инструментами . Отбросив несколько непригодных железок в сторону, я наткнулся на небольшой столярный молоток. Выглядел сей инструмент довольно скромно: одноручная рукоятка, круглый миниатюрный боек с одной стороны наконечника, и закругленный гвоздодер с другой. Но, именно в простоте и таилась истинная мощь этого оружия. На ходу сдувая пыль с рукоятки, я вышел на лестничную площадку.

Как ни странно, я направился не вниз по лестнице, а наверх, к чердаку. Два пролета спустя, я сбил хлипкий замок старой дверцы, и вошел темное треугольное помещение. Здесь было пыльно, душно и стоял неприятный запах древней, затхлой древесины. Не обращая внимания на эти раздражители, я прошел до конца чердака, где вылез на крышу сквозь маленькое окошко. Затем по крышам, соединяющим соседние дома, я добрался до крайнего строения, выходящего фронтальной частью к дому престарелых. Пройдя, аналогичный предыдущему, путь по чердаку, я спустился вниз, и вышел через подъездную дверь на дорогу, отделяющую территорию дома престарелых от жилых кварталов. Огладываясь по сторонам, я направился вдоль забора, бесшумно ступая по теплому асфальту. Здесь было мертвецки тихо, на протяжении всего недолгого пути я не встретил ни одной живой души, но прекрасно слышал вой и стоны, раздающиеся вдалеке. Обогнув забор, я вышел к небольшому парку. Хотя, парком эту местность можно было назвать с большим трудом, это была всего лишь лесная чаща на еще незастроенной территории города. Маленький оазис, среди пустошей бетонных джунглей. В реальности же этот лесок был рассадником мусора, и бомжей обитающих в нем.