Хроники мертвых: Человек с молотком.

Хроники Мертвых:

Человек с молоткоМ.

Глава 1.

Многие рассказы начинаются с того, что главный герой начинает повествование со слов "это было ничем не примечательное утро". Что ж, этот раз не является исключением. Это было не просто ничем не примечательное утро, сегодняшний день был эталоном скуки и медлительности течения времени. Был конец сентября, стояла не свойственная для этого времени года жара.

Я начал этот день так же, как начинал до этого тысячи других. Зарядка, душ, плотный завтрак. После очередного заполнения желудка, холодильник опустел и ввергал в тоску пустынностью своих полок. Нужно было сходить в магазин, а это означало, что мне необходимо одеться, и покинуть свое жилище, чего я крайне не любил. Не буду вдаваться в подробности собственного характера, скажу лишь, что я плохо переносил пребывание в обществе, дома мне было гораздо спокойнее. Говоря проще, я патологически не люблю людей, они меня раздражают, нервируют и всячески выводят из душевного равновесия. Но питаться чем-то нужно, да и счета имеют пренеприятнейшее свойство регулярно приходить в почтовый ящик, так что волей-неволей приходилось покидать хоромы и спускаться до уровня простолюдин, дабы не ввести свою царскую персону в тяготы голодания. Свыкнувшись со своей нелегкой долей, я подготовился к предстоящему путешествию. Простая, нейтральная одежда, темные очки, защищающие от цепких глаз, наушники с любимой музыкой, отделяющие от звуков внешнего мира, и непочатый брикет мороженного, дабы занять руки и разум. В такую невероятную жару иметь при себе стаканчик этой ледяной субстанции было вдвойне приятно.

Я вышел на улицу и направился по затененным закоулкам тихих улочек к ближайшему гипермаркету. Мой дом находился в самом отдаленном и уединенном районе города, жил я в самом неприметном его закоулке. Район этот с трудом можно было назвать благоприятным, жизнь здесь граничила с территорией городского дома престарелых, старинное здание которого распространяло вокруг шлейф старческой обреченности. Соответственно, местный контингент состоял в основном из бедняков, застрявших здесь еще со времен советов. Но здесь было тихо, на удивление тихо. Такую тишину никогда не встретишь в районах, со столь низким уровнем жизни. Вероятно, я жил в такой заднице, что даже дебоширы и хулиганы гнушались заселять местные улицы. Мне это было только на руку, люди меня нервировали, идиоты нервировали вдвойне, антисоциальные личности же вводили меня в лютую, бешеную ярость самим только фактом своего существования. Это был один из единственных районов на моей памяти, почти не вызывающий у меня всякого дискомфорта. К тому же, я редко выходил на улицу, так что старался как можно дольше сохранять хорошее настроение в этот прекрасный осенний денек.

Я пересек оживленную дорогу и оказался в спальных районах. Жизнь здесь бурлила. Дети копошились на площадке, кто-то куда-то направлялся, местные алкаши пристроились в тени кустов и изнывали от жажды. Задумавшись о удивительном сосуществовании столь разных людей на столь малом пространстве, я таки достиг продовольственного магазина. И только в этот момент, я вспомнил о зажатом в своей ладони брикете мороженого. Тонкие ручейки потекшей субстанции безнадежно заляпали мою руку. Я остановился с тыльной стороны здания, и сорвав несколько листочков с кустика, очищал липкую смесь с ладони. После того, как кожа вновь засверкала чистотой, я решил наконец приняться за мороженое.

Вкусив сладкой прохлады сего изысканного продукта, я на секунду выпал из реальности. Дивный вкус поверг меня в транс. Лишь звуки шаркающей поступи вернули меня на бренную землю. Неподалеку проходил мужчина лет шестидесяти. Он тяжело передвигался и громко сипел, если бы не вполне опрятный вид, я бы принял его за бродягу или просто за пьяницу. Во мне заиграли противоречивые чувства; с одной стороны я совсем не горел желанием помогать ближнему своему, с другой, я врятли усну сегодня спокойно, если этот мужик загнется от инфаркта за ближайшим углом.

-Дядя, вам плохо? Может присядете?

Он не ответил, стало быть, глуховат старичок. Беззаботно облизнув потекшее было мороженое, я положил руку на плечо незнакомца, дабы удостовериться, что с ним все нормально.

-Мужчина, вы как то не хорошо выглядите. Вам голову не напекло?

На этот раз он отреагировал. Словно выйдя из ступора, он развернулся и предстал передо мной лицом к лицу.

Брикет мороженного выпал из моих одеревеневших пальцев. Увиденное ошеломило меня, и уже я, а не он, остолбенев, не подавал никаких признаков рассудка. Испещренное морщинами лицо старца изображало гримасу ярости. Не гнева, не злобы, а именно ярости. Отвратительной, слепой и беспричинной ярости. Дополняли картину багрово красные глаза и кровожадный оскал желтых зубов. Но самым страшным был его взгляд. Он смотрел не в глаза, не в грудь, не на лицо в целом, а куда то в щеку. Люди не смотрят так друг на друга. Так хищники смотрят на добычу.

Через долю секунды он набросился на меня. Я скорее инстинктивно, чем намеренно сделал шаг назад, заставив его руки схватить воздух. На этом он не остановился, и продолжил попытки добраться до моей плоти. Мысль о долгом и неприятном лечении от бешенства меня не очень прельщала, поэтому я решил остановить безрассудного мужичка, пока не стало поздно. Не сильно, но очень точно я заехал ему кулаком в челюсть. В девяти случаях из десяти такой удар вызвал бы сотрясение мозга и как следствие— обморок. Резкое смещение головы вследствии удара приводит к сотрясению, серое вещество бьется о стенки черепа и организм "перезагружается", то есть человек теряет сознание. Но, старичок этот был не из робкого десятка, его голова заметно дернулась, но тело никак не отреагировало на мои маргинальные действия. Он даже не отвел взор, все так же продолжал пялиться на меня своим кровожадным взглядом. Выбора не было, я ударил его снова. Удар пришелся в туже самую точку, но на этот раз я не пожалел сил, можно сказать, вложил душу в кулак. Мне совсем не хотелось навредить этому человеку, поэтому почувствовав как хрустнула кость, я отшатнулся. Поломанная челюсть безвольно свисала изо рта мужчины, пока тот хрипел и вертел глазами, не в силах понять, что произошло. Спустя секунду он, к моему дичайшему ужасу, вновь сосредоточился на мне, и захрипев от безудержной ярости, кинулся на меня. Не в силах больше бороться со страхом, я в ужасе, бросился прочь.

Кровь стучала в висках, все мои мысли сводились к преследовавшему меня старику. А бежал тот не по годам резво, даже показалось, что мои удары его только раззадорили. Удирая от преследователя я и не заметил как выбежал на одну из оживленных улиц. И чуть было не остановился от увиденного.

Как оказалось, мой новый друг был лишь отголоском происходящего на этой небольшой площади. Рассудок начал покидать меня. Как бы пафосно это не звучало, но мне казалось, что человечество наконец-таки доигралось и сам люцифер спустился на грешную на землю. Вокруг царил сущий ад. Пока я бежал наушники выпали из ушей и до меня начали доносится протяжные, отчаянные вопли. Этот мир менялся у меня на глазах. Резко и неотвратимо, как из-за цунами. Сказать, что всех на этой улице охватила паника, значит сказать ничего. Суматоха, страх, паника и неразбериха витали в воздухе. Но, самым ужасным был не результат, а причина суматохи. Причиной же были разномастные аналоги моего преследователя. И только сейчас в этой неразберихе до меня начал доходить весь ужас происходящего. Обезумевшие люди, были не просто под воздействием бешенства, они пожирали всех до кого только могли дотянуться. И говоря "пожирали", я подразумеваю тот факт, что они впивались зубами в плоть паникующих людей и вырывали куски не разжимая челюстей. И тут же, проглотив не разжевывая, бросались на людей вновь. После нескольких укусов большинство уже переставало сопротивляться, замертво падали на землю... и вставали вновь. Но это были уже не люди. Это были демоны. И демоны эти больше всего жаждали плоти.

Я стоял в ступоре. Вокруг меня разворачивалась сцена из голливудского апокалиптического блокбастера, но происходящее было настолько реальным, что мой мозг отказывался не то, что воспринимать информацию, он вообще никак не реагировал на происходящее. Я стоял с открытым от удивления ртом, пытаясь понять, что же делать. Так бы и стоял там, если бы какой-то гражданин в панике не сбил меня с ног. Развалившись пластом, я пытался сообразить, из-за чего мое тело резко поменяло вертикальное положение на горизонтальное. Я повернул голову вправо и наткнулся на древний, ржавый кусок арматурины. Это был толстый железный прут примерно меньше полуметра длиной. Судя по ржавчине, кусок металла лет десять пролежал в кустах. Наверное, он знавал и лучшие времена.

Нелепые мысли о древности этой железяки отвлекли меня, помогли оклематься. Схватив прут, я встал и осмотрелся. В двух метрах от меня один из зверей все-таки настиг молоденькую девушку и, вцепившись ей в шею, свалил на землю. Ни секунды не раздумывая, я занес руку и что было сил, наотмашь ударил каннибала по темечку. Сложно описать одолевшие меня в тот момент чувства, я был напуган, подавлен и взбешен одновременно. Но, что я никогда не забуду, так это то чувство отвращения, которое испытывал к этому человеку. Но к человеку ли? И уж точно в моей памяти навсегда останется тот отвратительный звук треснувшего черепа. Если вам когда-нибудь приходилось слышать звук ломающейся кости, то вы меня поймете. Это не тот звук, который забываешь на следующий же день, и уж точно, не тот, что хочешь когда либо снова услышать.

Мужчина обмяк, придавив собой девушку. Сдвигая его грузное тело, я спросил:

-Вы ране..

Не успел закончить предложение, как зубы девицы клацнули в сантиметре от моего носа. Она была настолько близко, что я даже успел почувствовать запах ее парфюма. Этот душистый запах был последним отголоском ее человечности. Глаза девушки были полны крови, она остервенело тянулась зубами к моему телу. Еще несколько секунд, и челюсти вопьются мне в кожу. Выбора не было. Левой рукой придавив ее к земле, я зажмурился и с силой ударил ее прутом в район лица. Брызги крови залили мою одежду, несколько капель попали в глаза. В отчаянии я воскликнул:

-Да, что же это происходит-то?!

Топот приближающихся каннибалов заставил меня обернуться. Повернув голову я заметил двух мертвецов, с бешеной скоростью, приближающихся ко мне. Не отводя от них взгляда, я на ощупь нашел уже знакомую арматуру.

Глава 2.

Я не помню, когда спал так крепко. Судя по температуре ванной, в которой меня этот сон настиг, я часов пять не замечал холода железной цистерны. Было темно, но я все же узнал очертания своей ванной комнаты.

Сложилось такое ощущение, будто я переживал последствия грандиозной пьянки. Тело ныло, голова была словно чугунная, сухость во рту обжигала горло. С трудом поднявшись, я побрел шатающейся походкой, мимо настенных часов, показывающих десять часов вечера, и направился в сторону кухни. Вытащив из холодильника банку с припасенным на такой случай рассолом, я с удовольствием присосался к горлышку. Наполняя свой организм драгоценной влагой, я переместился к окну, и не отрываясь от банки, посмотрел в окно. На улице царили мир и спокойствие, лишь кот у подъезда соседнего дома, был единственным жителем улочки, что еще не спал. Возрадовавшись тому, что приснившиеся мне образы, были всего лишь больной фантазией опьяненного разума, я хотел было пойти спать, как мое внимание привлекла блеклая тень, возникшая вне поля моего зрения. Кто-то из жителей сегодня припозднился, и возвращался домой медленной, безмятежной походкой. Но, стоило фигуре выйти на свет, как все встало на свои места. Это был вовсе не человек.

Шоркающей походкой существо бесцельно бродило по территории и, судя по выражению лица заляпанного в крови, искало новую жертву. Но, больше всего я обомлел, обратив внимание, на свои руки, освещенные в лунном свете. На них не было живого места, они были сплошь красные от крови. Положив банку на стол, я бросился в ванную. Включив свет, я прищурился от резкого пучка света, ударившего в глаза. Когда зрение сфокусировалось, взору открылась картина выполненная исключительно в оттенках красного. Стены и пол ванной были заляпаны кровавыми разводами. Но, самым удивительным было то, что источником всего этого безобразия оказался я сам. В отражении зеркала я увидел мужчину, с ног до головы заляпанного запекшейся кровью.

Припав к раковине, я начал лихорадочно смывать с себя густую, терпкую субстанцию. Помимо того, как медленно, и неохотно алые пятна слезали с тела, я замечал на себе все больше различных царапин, синяков и порезов. При виде этих повреждений в голове периодически всплывали образы прошедших событий: мелькающие перед лицом когти, клацающие зубы и злобный рык, заставлявший сжиматься все внутри.

С трудом отмыв въевшуюся в кожу кровь, я вышел из ванной. Что за безумие мне пришлось пережить, если я не мог вспомнить даже то, как добрался домой? Но самый важный вопрос заключался в другом: что вообще происходит с этим миром? Какого черта искусанные до смерти люди начали бродить по земле и питаться себе подобными?

Я проковылял обратно на кухню, где сокрушенно упал на стул. Что происходит? Почему я весь в крови? Что делать дальше? Пока размышлял над этими вопросами, взгляд упал на пузырек с лекарствами, лежавшей на столе. Руки сами потянулись к привычному предмету обихода. Я пытался понять, что же делать дальше. Пока мозг был занят тяжелыми мыслями, пальцы сами скользили по гладкой поверхности стеклянной емкости. Я же убил тех людей. Безжалостно проломил им головы какой-то ржавой железякой. Отправил на тот свет, даже не зная их имен. Такое чувство вины в новинку для меня. Мне приходилось до этого ненавидеть людей, унижать их, бить. Но я никогда не убивал людей... Это немыслимо. Но были ли те существа людьми? Точнее, убил ли я человека, убив монстра?

Боль в голове усилилась, мой мозг продолжал сопротивляться, напрочь отказываясь верить в происходящее. Нужно было убедиться что происходящее — не разбушевавшаяся фантазия больного разума. Я наспех переоделся и направился к комоду, откуда вытащил пыльный ящик с инструментами . Отбросив несколько непригодных железок в сторону, я наткнулся на небольшой столярный молоток. Выглядел сей инструмент довольно скромно: одноручная рукоятка, круглый миниатюрный боек с одной стороны наконечника, и закругленный гвоздодер с другой. Но, именно в простоте и таилась истинная мощь этого оружия. На ходу сдувая пыль с рукоятки, я вышел на лестничную площадку.

Как ни странно, я направился не вниз по лестнице, а наверх, к чердаку. Два пролета спустя, я сбил хлипкий замок старой дверцы, и вошел темное треугольное помещение. Здесь было пыльно, душно и стоял неприятный запах древней, затхлой древесины. Не обращая внимания на эти раздражители, я прошел до конца чердака, где вылез на крышу сквозь маленькое окошко. Затем по крышам, соединяющим соседние дома, я добрался до крайнего строения, выходящего фронтальной частью к дому престарелых. Пройдя, аналогичный предыдущему, путь по чердаку, я спустился вниз, и вышел через подъездную дверь на дорогу, отделяющую территорию дома престарелых от жилых кварталов. Огладываясь по сторонам, я направился вдоль забора, бесшумно ступая по теплому асфальту. Здесь было мертвецки тихо, на протяжении всего недолгого пути я не встретил ни одной живой души, но прекрасно слышал вой и стоны, раздающиеся вдалеке. Обогнув забор, я вышел к небольшому парку. Хотя, парком эту местность можно было назвать с большим трудом, это была всего лишь лесная чаща на еще незастроенной территории города. Маленький оазис, среди пустошей бетонных джунглей. В реальности же этот лесок был рассадником мусора, и бомжей обитающих в нем.

Я направился в чащу, тихо ступая по одной из тропинок. Вскоре, не успев преодолеть и сотню метров, я почувствовал движение в ближайшем кустарнике. Мне казалось, что мертвецы чуяли меня, шли на запах живой плоти. Раздвигая листву деревьев бесчувственным телом, на тропинке появился вурдалак. Скалясь окровавленными зубами, он двинулся ко мне, сначала медленно, затем набирая обороты, перешел на бег, не переставая громогласно рычать.

Я стоял на месте, обливаясь потом, и не в силах пошевелиться. Руки тряслись, по всему телу шел мелкий озноб. Сама смерть приближалась ко мне, темным ореолом вокруг себя источая ярость и злобу. Гладкая поверхность молота начала выскальзывать из рук, гонимая к земле тяжелым набалдашником. И в это короткое мгновение, когда ладонь инстинктивно сжала выскальзывающую рукоять, я понял что не собираюсь быть жертвой.

-Я убью тебя,— прошептали мои губы.

За долю секунды озноб покинул мое тело, и я вскинул руку с зажатым в ней молотком. До неприятеля оставалось четыре метра. Три. Два. Мой отчаянный крик раздался над парком, я замахнулся обеими руками ухватившись за рукоять, и что было сил ударил приближающегося врага в лицо. Несколько брызнувших струек крови окропили собой землю. Я почувствовал, как под орудием сминаются кости и рвется кожа, как сила удара сходит на нет, останавливаемая его телом. Противник упал на землю на лету выхаркивая кровь вперемешку с зубами.

Ни один человек не смог бы снова стоять на ногах после такого удара. А чудовище могло, с каждой секундой оно все уверенней поднималось на ноги, не переставая рычать, и не сводя с меня взгляда. Надо заканчивать с ним. Прежде чем враг принял горизонтальное положение, я занес молот над головой, и вновь ударил по кровавому месиву, коим недавно было его лицо. Мои ноги подкосились, и вслед за ударом молота, я сам свалился на тело обидчика. Пытаясь отдышаться, я отстранился, и сел, разглядывая тот ужас, что сотворили мои руки. Земля под головой незнакомца была выкрашена в алый цвет. Сквозь порвавшийся лоскут кожи на лбу была видна трещина в черепе, лицо же было изуродовано в фарш. Опершись о молот, я уже было собрался подняться на ноги, как почувствовал прикосновение вцепившейся в плечо ладони. Вскрикнув от неожиданности, я оттолкнул руку, и отпрянул в сторону. Монстр, лежавший в луже собственной крови, протяжно стонал, и тянул ко мне свои грязные лапы. Он и не собирался покидать бренную землю.

-Да, сдохни уже!— крикнул я в ярости, и ударил вновь.

Демон затих, неподвижно распластавшись на земле. Стерев кровь с молота о его одежду, я встал и побрел дальше по тропинке. Я не сделал и десятка шагов, как услышал еле уловимый стон. Я замер, и обернулся. Даже находясь на волоске от смерти, поверженное существо не теряло надежды дотянуться до меня своими скользкими лапами. И в тот момент я потерял над собой контроль. Это было один из тех моментов, когда ярость преобладает над разумом. Я взбесился. Мой разум оглох, глаза застелила красная пелена. Сжав в ладони рукоять до треска в костяшках, я в два прыжка настиг неприятеля, и склонился над ним, нанося бесчисленные яростные удары.

Очнулся я лишь спустя несколько минут, упершись носом в забор. Это была старая, заброшенная стройка. Предположительно, здесь должна была быть местная телебашня, но двадцать лет назад, вовремя перестройки, финансирование прекратилось, и проект заморозили. Вместо основательной башни, подпирающей собой небо, осталась лишь двухсотметровая бетонная труба. Перемахнув через забор, я направился к круглому двухэтажному зданию, служившему опорой для башни. Как и предполагалось, дверь в здание не была приветливо распахнута. Проход в основание был забетонирован, чтобы идиоты наподобие меня не лазили по опасным объектам. Штука заключалась в том, что буквально в пяти метрах возле стены лежал ржавый железный бак, с помощью которого залезть в окно не представляло никакого труда. Внутри здание было полым, по середине его вверх уходили древние, дышащие на ладан, строительные леса. По этим конструкциям я поднялся на десяток метров вверх, добравшись до вбитой в стену сплошной лестницы, ведущей до самого верха. Дальнейшей путь был долог, монотонен и изнурителен. С каждой минутой становилось все холоднее, при том, что путь наверх занял около четверти часа. С горем пополам, обматерив все, на чем белый свет стоит, я все-таки добрался до люка, ведущего в небольшую круглую комнату. Вытирая ставшими рыжими от ржавчины руки, я приблизился к отверстию в стене и вышел на смотровую площадку. Мой рот невольно раскрылся от изумления.

Небо затянуло густым смогом от множества пожаров разгоравшихся повсеместно во всех районах города. Темные улицы были усеяны покинутыми автомобилями. Мертвецы толпами сновали между них, выискивая очередную жертву. Из сотен окон высовывались люди с ужасом на лице наблюдая безумную картину, творившеюся вокруг. Редкие очаги сопротивления в виде вспышек от выстрелов или одиноких машин, проносящихся на всех парах по квартальным дорогам, вскоре неизбежно затихали. Люди поделились на три типа: те, что забились в страхе под кровать, те, кто пытался выбраться из этого ада и неизбежно погибали, и мертвецы. Последних множество. Их было большинство. Хаос стал новым правителем города.

Поняв, что мне самому ничего не остается, как вернуться к безопасности, я спустился вниз, и направился домой. Несмотря на безумие, творившееся вокруг, я так никого и не встретил на всем пути до жилых домов. Судя по всему, нежить свирепствовала там, где было много людей, до тихих, не заселенных районов они пока не добрались. Вновь обогнув дом престарелых, я вернулся к подъезду, через который должен попасть на крышу, а затем домой. Дернув ручку парадной двери я на несколько секунд завис, а затем ударил себя по лбу с досады. Логично было предположить, что у меня нет ключей от подъезда, жильцом которого я не являюсь. Каким растяпой надо было быть, чтобы забыть оставить дверь открытой? К сожалению, пришлось идти в обход, через жилые улицы. Пока шел вдоль улиц, я заприметил открытый люк, ведущий в подвал, куда я незамедлительно и заглянул. Это была слесарная мастерская работников местного ЖКХ. Слесарня на бумаге, на деле представляла из себя склад различных сподручных материалов и инструментов. Как оказалось, оружие мое было не самым эффективным, встретить склад битком набитый разными железками, стало настоящей удачей. Окинув тихую сторожку мимолетным взглядом, я схватил монтировку, и развернулся было к выходу, как споткнулся о тяжеленный набалдашник одного из инструментов. Это была кувалда, ничем непримечательная, помимо длинной, метровой рукояти. Я поднял пятикилограммовый молот и на несколько секунд завис, размышляя долго ли смогу махать таким тяжеленным агрегатом. Затем спросил себя: "А, почему бы и нет?"

После чего, закинул кувалду на плечо, и вышел из слесарной. Неожиданно, я услышал женский крик, и выстрел, последовавший за ним. Звуки исходили в невероятной близости от меня, осталось лишь найти их источник.

Подбежав к ближайшей арке, я увидел мертвеца, настигающего молодую пару. Судя по картине, представшей моим глазам, положение у них было крайне не завидное, так как в попытке уйти от преследования, они сами загнали себя в угол. Выход из арки полностью перегородила перевернувшаяся грузовая машина. Молодой человек вскинул руку, с пистолетом зажатым в кулаке, и всадил две пули в район грудины преследователя. Его противник, словно и не почувствовав как металл прожигает тело, сделал рывок и настиг вооруженного человека, повалив того на землю. Парень был хорошо сложен, но его сил явно не хватало, чтобы бороться с обезумевшим, не чувствовавшим боли и усталости, полумертвым и полуживым демоном. Разбежавшись, я размахнулся и точным движением размозжил мертвецу голову.

-Вас мама в детстве не учила не шуметь, когда вокруг полсотни мертвецов?

Им нечего было ответить. Они просто сидели и ошеломленно глядели на обмякшее тело, которое всего лишь пару мгновений назад являлось для них смертельной опасностью. Они были напуганы, и выглядели точь-в-точь как я днем раньше. Нельзя было винить их, им явно пришлось многое пережить. Но оставаться здесь было опасно, пора приходить в чувство.

-Вы Джонни Кэша любите?— спросил я.

Пару секунд они смотрели на меня так, будто я был с другой планеты, затем еще несколько мгновений пялились, будто вопрос был задан на иностранном языке. Парень первым пришел в себя. Ошарашено вглядываясь мне в лицо, он удивленно спросил:

-Что?

-Ну, Джонни Кэш, легендарный кантри певец.

Паренек был настолько удивлен, что даже получив подтверждение, продолжал молча хлопать глазами и просто ожидал, что я скажу дальше. Тут и девушка начала приходить в себя:

-Нам нужна помощь.

На что я ей иронично ответил:

-Серьезно? А, я думал у вас все под контролем.

Зря я так. Ребята были не в том состоянии, чтобы оценить все великолепие моих юмористических наклонностей.

-Так вот, у Кэша есть одна песенка,— я, протянул руку, и помог парню подняться на ноги,— которая, словно специально была написана для сегодняшнего дня.

Я услышал топот приближающихся демонов. Схватив молот, развернулся, чтобы встретиться с ними лицом к лицу.

-Побереги патроны, дружище, не привлекай к себе лишнего внимания.

После этих слов, я спокойно, ненавязчиво начал напевать:

И я услышал шум грома,

Один из четырех зверей сказал подойди и узри, и я узрел,

И предстал пред белым всадником.

Направившись к выходу и этой коридорообразной арки, я насвистывал такт музыки, стараясь заглушить топот и хрип приближающихся по наши души мертвецов.

Есть человек, который ходит средь нас,

И он решает, кого освободить, а кого обвинить.

Дорогу к выходу перегородили трое зараженных: два мужика и женщина.

К каждому он свой подход найдет,

Златая лестница с небес падет,

Я нанес удар первому оппоненту, по огромной дуге занеся молот из-за головы, отчего последнее предложение я произнес уже на выдохе:

Когда Человек придет.

Выпад оказался настолько разрушительным, что попав в район ключицы я не только, сломав несколько ребер, глубоко засадил боек в тело оппонента, но и умудрился задеть сонную артерию, отчего мне в лицо брызнула струйка крови. Я на секунду ослеп, но запомнив расположение противников, умудрился хорошим пинком направить тело супостата, в ноги его товарищей.

Этот нехитрый прием оказался крайне эффективным против несущихся со всех ног людоедов. Быстро протерев глаза, и провожая взглядом летящего по кривой дуге второго мужика, я, нагибаясь за своим оружием, увернулся от когтистых лап, чуть было не настигнувшей меня женщины. Произнесение дальнейших строк давалось мне с трудом, так как поверженный враг не горел желанием возвращать мне оружие.

Кто не был справедлив, таким пусть остается,

Кто честен был, тот праведным умрет,

Со второго рывка я все-таки выдернул кувалду, и снова был во всеоружии.

Кто тешился пороком, порок и обретет,

Женщине хватило и легкого тычка в район лба.

Внемлите словам, что Он несет,

Мужчине же я попал в район шеи, сломав несколько позвонков, и заставив его тело бесчувственно повалиться набок.

Когда Человек придет.

Стряхнув с инструмента капли крови, я жестами попросил парочку следовать за мной. Покинув наконец арку, я увидел картину, которую не замечал раньше. Удивительно, но судить о разрушительности бури можно только тогда, когда стихия успокоится.

Армагеддон, и нет ни мира, ни миров.

Я и не ожидал, что конец света будет выглядеть именно так. Казалось, что жизнь на этой улице просто решила передохнуть, вот-вот и на лавочках появятся бабульки, по тротуарам снова начнут ходить туда-сюда незнакомые мне люди. Но этого не происходило, и лишь догорающая легковушка в конце улицы, свидетельствовала о том, что здесь вообще что-то происходило. Но, еще были мертвые. Много мертвых. Я слишком быстро к ним привык.

Призовет отец домой своих птенцов,

Мудрец пред троном ниц падет,

К ногам Его возложат короны все цари,

Когда Человек придет

Мы подошли к моему подъезду, где нас дожидалась еще одна заблудшая душа. Размах, удар, и путь свободен. Я повернулся к своим новым знакомым, и прежде чем освободить им проход произнес:

И я услышал голос среди тварей,

И узрел белого всадника,

Имя ему было "смерть",

И ад следовал за ним.

Глава 3.

Подогрев кастрюлю с вчерашними макаронами, я пригласил молодых людей к столу. Прошло уже четырнадцать часов с начала эпидемии, крайне маловероятно, что за это время у них была возможность перекусить. Да, и я проголодался.

Говорят, что то как человек ест, может многое рассказать о нем. По мне, так это бред для выявления архетипов, а-ля "скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты". Возможно они были недостаточно голодны, для того, чтобы забыв про все наброситься на еду, возможно просто были слишком сдержаны, чтобы показать свою истинную натуру. Но факт остается фактом, передо мной сидели два вполне обычных молодых человека. Ели вилками, заедали хлебом, не чавкали, по сторонам смотрели изредка. Трапезничали они погрузившись в свои мысли, не отводя взгляда от тарелки. В такие мимолетные мгновения люди плохо скрывают свое истинное я. У них были светлые лица, молодые люди мне даже начали нравиться.

Это была красивая пара. Парень темноволосый, кареглазый, рослый метиз — смесь славянских и, скорее всего, закавказских кровей. Девушка — высокая, стройная, голубоглазая брюнетка. Лицо ее было овальной, с правильными чертами, и легким, придающим ей еще большую миловидность, греческим бугорком на носу. Она явно была европейкой, но каких кровей, я так и не смог определить.

Парень заметил мой, заинтересованно разглядывавший их, взгляд и после секундной неловкой паузы произнес:

-Спасибо, что спас нас. Мы врятли бы выбрались без твоей помощи.

Я беззаботно махнул рукой:

-Да, не за что, всегда пожалуйста. Вы любовники, друзья али родственники?

Молодой человек не ожидав такого вопроса, обменялся с девушкой взглядами, лишь затем ответил:

-Мы обручены,— и добавил,— я Григорий, а это Светлана.

По всем негласным законам взаимодействия людей, после его слов я должен был назвать свое имя, так сказать, представиться. Но, я не любил имен. Сухо буркнув под нос: "ок", я отодвинул от себя уже пустую тарелку и потерял всякий интерес к своим новым знакомым. Подхватив, лежавший неподалеку, ноутбук я переместился на диван. Как ни странно, интернет работал, львиная доля информационных порталов тоже не желала отключаться.

Григорий был удивлен столь странному поведению, но недовольства не высказал. Наступила неловкая пауза. Через несколько мгновений он спросил:

-Ну, так что?

Я отвел взгляд от экрана и глупо переспросил:

-Что, что?

-Что будем делать?

-А, сам как думаешь?— сказал я, вновь погружаясь в серфинг сети.

-Самым разумным было бы оставаться здесь, и ждать помощи.

-Логично, только есть одна беда,— ответил я, положив ноутбук на стол экраном к молодым людям,— Помощи не будет. Чума везде: Москва, Токио, Лондон, Нью-Йорк. Про русские города даже говорить не стоит, судя по сообщениям в сети, инфекция свирепствует во всех уголках необъятной Родины.

Григорий прильнул к аппарату, хаотично бегая взглядом по заголовкам. Чем больше он читал, тем мрачнее становилось выражение его лица.

-Как такое могло произойти?— произнес он в полголоса, вчитываясь в текст.

-Это неважно. Важно то, как мы поступим в этой ситуации,— ответил я, ложась на диван.

-И как же?— спросил он, переводя на меня взгляд.

-Нужно сваливать из города, здесь нет жизни.

-А что толку убегать, если все наши знакомые теперь мертвы? В чем смысл?,— девушка, всхлипнув, неожиданно вклинилась в разговор.

-Малыш, успокойся. Я знаю, что наше положение — хуже некуда, но мы выкарабкаемся, я обещаю.

Молодой человек обнял свою любимую, нашептывая утешительные слова.

-Все будет хорошо, вот увидишь. Час назад мы и не ожидали увидеть кого-либо в живых, а теперь смотри, нас уже трое.

И только сейчас до моей глупой головы начал доходить смысл происходящего. Похоже, что со стороны я для них выглядел как спаситель, миссия и партнер. Но помогать им и дальше не было в моих планах.

-Эй-эй, женатики, вы зря иллюзии строите, вы мне, как для лошади пятая нога. У меня в планах не было становится нянькой для таких взрослых лбов.

Григорий мгновенно оценил ситуацию, и далее говорил стараясь не накалять ситуацию:

-Слушай, возможно мы единственные живые люди на сотню километров вокруг. Разве нам не стоит держаться вместе?

Мой ответ был прост и лаконичен:

-Я не очень то люблю людей. Точнее совсем не люблю. Дорогой сэр, извольте извинить, я все же предпочту одиночество.

-Давай, я перефразирую,— после секундной паузы продолжил Гриша,— Ты единственный человек в округе, для которого разделаться с тремя мертвецами сразу не составило особого труда. Я не идиот, и прекрасно понимаю, что для того, чтобы выжить мне и моей женщине нужно держаться к тебе как можно ближе.

Я слушал эти рассуждения молча, с немалой долей скепсиса на лице.

-Мы не будем мешать, ты нас даже не заметишь. Мы умудрились ускользнуть из самого пекла. Не попадаться на глаза одному человеку не будет проблемой.

Его доводы не имели для меня какой-либо ценности, но все же заставили задуматься. Меня мало волновала судьба этих молодых людей, но вопрос заключался в том, смогу ли я спокойно уснуть завтра, зная, что оставил людей на верную гибель? Конечно, возможно и смогу. Но, они просят о помощи, отказывать им было бы жестоко. В конце концов, если я выберусь из города, то в одиночестве умру со скуки.

-Ладно, уговорил,— сокрушенно вздохнув, вскоре ответил я.

Затем, одарив молодых людей оценивающим взглядом, продолжил:

-Меня распирает любопытство. Как вы выжили?

-Мы были в кино когда началась эпидемия. Отец Светы — капитан милиции, он одним из первых понял, что за ад надвигается на город, и забрал нас раньше, чем началась мясорубка. Следующие несколько часов мы провели в отделении. Мы решили бежать, лишь когда омоновцы перестали выходить на связь. В паре километров отсюда наехали на цистерну разлитого масла и разбили машину. Далее продвигались пешком... но, Светин папа не ушел далеко, его искусали до смерти,— на пару секунд он замолчал, лишь затем продолжил,— затем встретили тебя, а дальше ты знаешь.

Ну, теперь хотя бы понятно почему эта милашка не перестает плакать.

-Давайте заканчивать со светскими разговорами,— я взглянул на часы и добавил,— Я бы не стал слоняться по кишащему мертвецами городу в кромешной темноте, так что ближайшие четыре часа, до рассвета будем отсиживаться здесь. Доедайте и отправляйтесь спать, в соседней комнате есть двуспальная кровать, белье в шкафу. Я вас, кстати, на ключ запру.

-Это еще зачем?

-Что бы вы мне нож в спину не засадили, когда я буду спать.

Григорий хотел было возразить, но я жестом остановил его и пояснил:

-Я сегодня немало крови пролил, много жидкости попало в рот и глаза. Я не знаю как работает этот вирус, но если существует вероятность того, что ночью я могу обернуться одним из мясников-весельчаков, то лучше, чтобы нас с вами разделяла запертая дверь.

-Понял,— сухо ответил Гриша.

-Кстати, судя по всему, мертвяки не реагируют на повреждения тела в любом месте, кроме головы,— я ткнул пальцем себе в лоб,— поэтому стреляй в голову. Их тело выключается при разрушении нервных сетей.

Молодой человек кивнул. Я же встал, и вытащил из шкафа неподалеку баночку с препаратом. Отсыпав две таблетки, я положил их на стол.

-Это успокоительное. Поможет уснуть.

-Мы уже сутки на ногах, и врятли ...

Я прервал его, улыбаясь приложив палец к своим губам.

-Тсс...

И только затихнув, мы услышали, разрывающие тишину ночи, протяжные стоны мертвецов.

* * *

**

От легкого тычка Григорий ахнул и потянул руку к комоду. Только когда его ладонь почувствовала пустоту, молодой человек соизволил разлепить глаза и сфокусировать на мне взгляд.

-Ты, может, пристрелить меня вздумал?

Произнеся эти слова, я посмотрел на свою руку, с зажатым в ней пистолетом, который заблаговременно забрал с комода. Проверив предохранитель, я положил оружие на место.

-Доброе утро,— как ни в чем не бывало, приветливо сказал я.

Я не ждал приветствия в ответ, просто вышел, дабы дать молодым людям немного пространства.

Через две минуты они предстали предо мной с вопросительным взглядом на лицах.

-Идите умойтесь, выглядите так, будто по вам трактор проехал. Только недолго, скоро рассвет.

Парочка удалилась в недра квартиры, и вернулась несколькими минутами спустя. Я заговорил, жестом пригласив молодых людей отведать дымящейся на тарелках яичницы.

-Итак красавцы и красавицы, у меня есть плохая, хорошая и очень хорошая новость. С какой начать?

Григорий, явно не разделяя моего энтузиазма коротко буркнул:

-С хорошей.

-Я нарыл в интернете карту города и составил план нашего с вами тактического отступления с территории противника,— я указал пальцем на кипу исписанных чертежей,— план включал в себя тщательно подобраный маршрут, с избеганием потенциально густо населенных участков, были учтены самые пустынные дороги. Но сегодня утром, проанализировав все данные "на свежую голову", я понял, что маршрут составлен по отношению к моему прошлому месту жительства, которое находится в другой части города.

Света, до этого внимательно меня слушавшая, теперь молча пялилась на меня как на полнейшего идиота. Ее суженый же, только вздохнул и, помрачнев немного, спросил:

-Ты серьезно?

Я, не растеряв энтузиазма, ответил:

-О да, сэр. Серьезнее некуда. Но теперь мы подошли к очень хорошей новости,— я развел руки в стороны, и восторженно произнес,— мы же на окраине города! Здесь, буквально, через полторы улицы начинаются не застроенные участки земли, пустоши. А там уже десяток километров и первые лесочки. Ну не прекрасно ли?

Гришино лицо просветлело, но в улыбке он не расплылся.

-А плохая новость?

Тут уж настала моя очередь мрачнеть.

-А плохая новость заключается в том, что мы все еще посреди долбанного армагедона, и здохнуть можем от любого шального укуса.

Григорий, пародируя мою недавнюю жизнерадостность, язвительно произнес:

-Так это же прекрасно!

-Вы совершенно правы, коллега!— артистично подытожил я.

Мой юмор опять никто не оценил, отчего мне все-таки пришлось вернуться к серьезности.

-Ладно, шутки шутками, вернемся к делам насущным. Первоочередной задачей является скорейшее перемещение наших задниц за территорию города, соответственно нам понадобится транспортное средство. Куда бы мы ни отправились, я так полагаю на своих двоих идти ни у кого желания не имеется?— молодые люди кивнули,— Более того, транспорт нужен не простой, способный перемещаться, преодолевая естественные и не естественные препятствия. Говоря проще, нужна тачка, которая не развалится, если собьет пару мертвяков. К тому же, в городе, и я предполагаю, на трассе тоже, образовались пробки из покинутых машин. В экстренной ситуации хорошо бы иметь железного коня, способного подтолкнуть машину, не приходя при этом в негодность. Проблема еще в том, что у любых легковушек стекла ломаются при любом хорошем ударе. Сидеть в такой машине, все равно что, в собственном гробу кататься.

Молодые люди слушали, не перебивая. Я продолжил.

-Лучшими вариантами для защиты наших хрупких тел от посягательств мертвечины являются: УРАЛ, БТР, БМП и другие хорошо укрепленные автомашины. Но тут, как нестранно нас ждет весомое разочарование. Во-первых, любые грузовики сложны в управлении, и, что самое главное, привлекают слишком много внимания, не говоря уже о том, что это неманевренные сараи на колесах. Во-вторых, специализированная бронетехника в городской черте встречается крайне редко, точнее никогда. Соответственно разжиться таким чудо агрегатом не представляется возможным,— я перевел дух и продолжил,— Из чего я делаю вывод, что использовать нам придется первое, что попадется под руку, лишь бы ездило. Все-таки никто из нас голливудскими приемчиками взлома машин не обладает, я так полагаю.

Светлана тяжело вздохнула, ее суженый же, в смятении, просто прикрыл лицо ладонью.

-Ну, и зачем тогда ты нам мозги компостировал? Если вариантов нет?

Я скорчил гримасу обиженного ребенка:

-Я сам разочарован не меньше вашего. У меня были такие грандиозные планы, а действительность убивает все мои задумки на корню. Я разочарован, Хотел поделиться с вами моей обидой.

Я бросил взгляд на часы, и вернулся к серьезному выражению лица. Шутки, шутками, а через пятнадцать минут мы должны уже быть на улице.

-Ладно, о многом еще хотелось поговорить, но время поджимает. Сейчас мы направимся на восток, в четырех кварталах отсюда есть тихая, почти сельская дорога, ведущая в гаражи. Дальше, не заселенные земли. До сельской дороги идти будем пешком, так как звуки мотора привлекут внимание мертвецов и нас задавят массой, да и я на девяносто девять процентов уверен, что все ближайшие дороги заблокированы автомобильными заторами.

Я сделал паузу, и продолжил:

-Дорогая Светлана, не подумайте, что я пытаюсь вам нагрубить,— я очень неловко пытался играть в джентльмена,— но это не голливудское кино, и любой истерический крик, всхлип или чих может привлечь внимание доброй сотни одержимых убийц. И не будет Брюса Уиллиса, который спасет нас всех в последнюю минуту. Так вот...

-Я не дура,— она резко перебила меня,— и не ванильная девочка. Я никогда не прощу себе, если из-за меня пострадает последний любимый мне человек.

-Вот и прекрасно. Ваша задача будет проста: не отставать и смотреть в оба.

-Ладно, я постараюсь.

Настало время для второго гостя.

-Григорий!

-Что?

-Ваша задача будет чуть сложней. Я наивеликолепнейший боец, но существует вероятность, что вам тоже придется повоевать. Так, что принимайте подарки.

Я вытащил из под стола тяжелый инструмент.

-Гаечный ключ неведомых размеров. Резиновое покрытие на основании инструмента позволяет способствуют пользованию этим великолепным девайсом без риска скольжения. А экстравагантный дизайн и утяжеленный наконечник позволяют громить черепа противников с особой грацией. Наслаждайтесь.

Молодой человек взял в руки инструмент, и без особо энтузиазма оглядел его:

-А лучше ничего нет?

-Зря ты так, это великолепная вещь. Забудь уже о своей пукалке, ей только внимание привлекать. К тому же, ты мне настолько нравишься, что подарки на этом не кончаются. Я вам, сэр, пол ночи мастерил защиту, пользуйтесь с удовольствием.

Произнося это, я положил на стол два длинных куска плотной ткани, местами обтянутые скотчем и шнурками.

-Я знаю, знаю. Выглядит странно и не казисто, но вещь полезная. Натягивай это на руки до локтя, как носок, а до плеча ткань будет защищать только с внешней стороны, там шнурками подрегулируй. Если правильно все сделаешь, то защита даже сковывать движения не будет.

Молодой человек осмотрел дряблую ткань, после чего вопрошал с искренним удивлением в голосе:

-И зачем мне это?

-Кровь зомби возможно и не заражает, но вот укус сделает из тебя одержимого, с вероятностью сто процентов. В ближнем бою с мертвецом, первое до чего сможет дотянуться твой противник — руки. Так как ты атакуешь выставляя вперед руки с оружием, так и защищаешься прикрываясь руками. Ткань не выдержит кучу укусов, но спасет от царапин, и остановит зубы противника, не дав сразу добраться до плоти. Ну, если не хочешь пользоваться, то дело твое, мне без разницы.

Молодой человек не долго думал, и начал натягивать странноватого вида амуницию. Девушка помогала ему зашнуроваться. После того, как они закончили эти нехитрые телодвижения, я закинул за плечи сумку с нехитрым скрабом, и вытащил из под стола молоток. Как я правильно предположил, бегать, а тем более, размахивать пятикилограммовой кувалдой, оказалось сильным испытанием. Мой новый инструмент был не сложнее предыдущего оружия: килограммовый набалдашник, и полуметровая рукоять деревянная рукоять. Это было что-то среднее, между обычным домашним молотком, и тяжелой кувалдой. Засунув оружие за пояс, я похрустел немного костями перед уходом, и подошел к комоду. Там меня ждал заранее заготовленный бутыль, с тщательно просунутой внутрь связкой новогодних бомбочек. Из горлышка бутылки свисал импровизированный фитиль.

-Итак, господа, план таков,— произнес я, срывая с окон газеты,— сейчас я закину этот снаряд на детскую площадку, звуки бомбочек привлекут внимание выродков в радиусе примерно двухсот метров. Это заставит их сконцентрироваться в одном месте, что освободит нам дорогу к отступлению. Но, будет две беды: концентрация мертвяков в этом квартале будет зашкаливать и, преодолев эти двести метров, мы останемся один на один с противником, то есть дальше нам ничего не поможет. В любом случае, делайте, что я скажу и будьте внимательны. Удачи.

С этими словами я распахнул окно, поджег фитиль, и кинул бутылку так далеко, насколько хватило сил.

-Спускаемся к подъездной двери. Надо подождать, пока зомби стекутся на звук, только потом бежать.

Спустившись на пару пролетов вниз, я услышал первый хлопок. Следующий будет через десять секунд, я точно выверил расстояние между "зарядами" и фитилем.

-После четвертого хлопка открываем дверь и бежим отсюда.

Пока мы ожидали, Гриша спросил:

-А, где твоя защита?

-Я же не идиот, чтобы на себя какие-то тряпки натягивать,— с этими словами, я услышал четвертый выстрел, и толкнул дверь.

Открывшаяся нам картина, не могла не воодушевлять. Улица была пуста, ничто не преграждало нам путь, лишь множество рыков за соседним домом намекали на присутствие в округе нежити. Как я и предполагал, первые полторы сотни метров прошли без происшествий. Лишь пройдя узкий переход между улицами, мы заметили вдалеке запоздавшего на фейерверк хромого мертвеца. Я остановился, и заглянул за угол, прежде чем выдвинутся на открытое пространство следующего двора. Там, в глубине улицы, были видны очертания нескольких демонов, и множество похожих силуэтов за их спинами..

-Бежать напрямую не вариант, этот район кишит зомби,— прошептал я,— Пойдем в обход, с внешней стороны домов, которые ближе всего к пустошам. Самое главное: старайтесь не издавать вообще никаких звуков. С противоположной стороны нашего пути, за домами неприятель. Отделять нас будет двадцать метров, не более. Так что, даже когда вам в задницу вцепится мертвяк, не вздумайте открывать рта.

Они, не говоря ни слова, просто кивнули в ответ. Молодцы, быстро соображают.

-Пошли.

Мы юркнули за ближайший дом, надеясь не обнаружить за ним опасности. В нашем положении, встретиться всего лишь с двумя мертвецами в кишащей врагами территории, можно было бы назвать везением. Но, ситуацию омрачняло то, что стоит этим двум ребяткам не сильно рыкнуть или застонать, как на эти звуки сразу же стечется вся нежить округи. Стоило этой мысли промелькнуть в голове, как я моментально, не сбавляя хода, с усилием ткнул пальцем в ближайшего супостата, надеясь, что мой товарищ поймет намек. Я не мог справится одновременно с двумя, прежде чем они привлекут к себе лишнего внимания. Понадеявшись на Григория, я приближался к дальнему противнику с той скоростью, которую только мог развить. Все происходило, словно при замедленной съемке. В голове стучала лишь одна мысль "не открывай рта, только не открывай рта". Взмах, удар и молот с неприятным звуком ломающейся кости пробил череп оппонента. Спустя пол секунды я услышал глухой удар из-за спины.

Григорий стоял, и, округлив от ужаса глаза, не отводил взгляд с поверженного противника. С инструмента, зажатого в его руке, мелкими капельками капала кровь. Я дернул молодого человека за плечо, и поднял большой палец вверх, в знак поддержки. Затем взял его левую руку, и вложил туда ладонь Светланы. Надо отдать должное девушке, она держалась на удивление, молодцом, даже увидев кровь, не издала и единого звука. Почувствовав теплоту человеческого тела, молодые люди пришли в себя и продолжили следовать за мной.

Наш путь лежал по тихой, пустынной улице. Она была неким переходным пунктом между городом и пустошью, между царством человека и природы. Непривычно было наблюдать до боли привычные стройные "хрущевки" с одной стороны и, похожие на поля, свободные просторы с другой. Жизнь в этой части города словно остановилась, казалось, что Судного Дня и не было вовсе. Но, только казалось.

-Давайте пешочком, мертвяков не наблюдается,— прошептал я.

Заострив внимание товарищей на битом стекле, разбросанном повсюду, я осторожно двинулся далее. На улице потихоньку светало, лучики солнца, пробиваясь в щели между домов, ласкали теплотой мое тело. Не встретив никаких препятствий, мы прошли около километра, пока не уткнулись в забор, образованный из стен одноэтажных зданий. Это были автомобильные гаражи, древние как и все местные постройки. Использовались они жителями квартир, в качестве частных мастерских, складов или же по прямому назначению — как стоянки для автомобилей. Важно, что гаражей было так много, что этот район представлял из себя некий мини городок, со своей системой улиц и дорог. В кустах я заприметил массивный валун, опершись на который, я смог забраться на крышу гаража. Григорий по-армейски, подсадил Светлану, помогая мне поднять ее наверх. Благо она весила килограмм пятьдесят от силы. Затем он и сам забрался на крышу.

-Нам либо очень везет, либо у дьявола разыгралось чувство юмора. В любом случае не нравится мне все это. Там главная дорога разветвляется на кучу мелких,— я ткнул пальцем в горизонт, далеко за территорией гаражей,— иными словами, мы почти выбрались из этой города.

-Так в чем проблема-то?

-Как-то слишком просто мы выбираемся. Слишком гладко, что ли.

Нечеловеческий рык поднялся над территорией гаражей. Гаражные улицы были оживлены. Внизу, под нами, было много демонов, и присутствие жизни их явно будоражило.

-Да не бойтесь вы, наши мертвые друзья сюда никак не залезут, как бы не старались.

Мертвецы, словно падальщики в пустыне, стекались со всех углов на запах добычи. Мы старались не обращать на них внимания, только лишь спокойно шли по крышам автомобильных домиков. А шли мы довольно таки долго, пришлось сделать огромный полукруг, пока не добрались до кустарного лесочка. Здесь земля уходила склоном вниз, к месту, где раньше была небольшая речка, от которой осталась лишь тоненькая лужица. Прежде чем спуститься, я вспомнил, что являюсь интеллигентным человеком, и не могу уйти не попрощавшись.

Нагнувшись за весьма весомым камнем, я пыхтя произнес:

-Только русский мужик мог закинуть валун на крышу, потому что лень было откатить его в сторону.

И, кинул этот массив в толпу вурдалаков. Крутые голливудские парни не оборачиваются при взрыве, значит и я уйду, не окинув взглядом результаты своих трудов.

Спустившись с гаражей, мы пересекли высохшую речку и продолжили путь в кромке деревьев. Шли мы довольно таки долго, пока не достигли финальной точки нашего путешествия. Лес вывел нас к главному городскому посту ДПС.

-Вот, что и требовалось доказать.

На посту образовалась огромная пробка, состоящая из всевозможных автомашин. Этот затор был лишь вершиной айсберга. Повернув голову в сторону города, можно было лицезреть вереницу машин, крнца которой, не было видно.

-Господи, их здесь сотни,— удрученно произнес Гриша, оглядывая шатающихся меж автомобилей мертвецов,— Пошли отсюда, может быть за городом, где-нибудь на трассе найдем брошенный автомобиль. Ох, ненравится мне твоя улыбка, совсем не нравится.

Последнее предложение адресовалось мне, я и не заметил, как смотрел на пробку с безумной ухмылкой.

-Господа, план следующий. Сейчас я буду отвлекать на себя нечисть, а вы подождите, пока мертвецы окажутся от вас на расстоянии и рвите когти к началу затора. Там найдите тачку на ходу и неситесь спасать мою задницу.

Григорий явно не понимал суть моих намерений:

-Что, куда, как?

-Все равно мы однажды здохнем.

С этими словами я всучил молот Грише и... побежал к мертвецам.

Я буквально спиной чувствовал недоуменный взгляд молодых людей.

Разогнавшись как следует, я обогнул двух мертвецов и взобрался на капот ближайшего авто.

-Эй, мертвечина, кому свежей плоти?— мой крик раздался над головами демонов.

Этот сигнал подействовал на упырей, так же как красная тряпка действует на быков. Глаза их налились кровью, со всех сторон на меня тот час же набросились гнеюще-смердящие ходячие трупы. Только была загвоздка, о которой я до сего момента не вспоминал. Зомби казались неповоротливыми и медлительными, но только тогда когда они бесцельно бродили в поисках еды. Но, стоило им заприметить добычу, как из всех возможных резервов они начинали черпать нечеловеческую силу, преследовали жертву так, словно этот кусочек плоти был последний во всей вселенной. Иными словами, сфокусировавшись на мне, вурдалаки помчались в погоню с такой резвостью, которую я явно не ожидал. Не теряя ни секунды, я развернулся и рванул в поле, в противоположную от моих соратников сторону. Судя по топоту, гулу и реву за спиной, за мной бежало все, что только могло передвигаться. Я обернулся на бегу, запечатлеть в голове плоды моих трудов. Это было ошибкой. Меня преследовала добрая сотня мертвых бегунов, и, что самое страшное, постепенно настигали меня. Улыбка спала с моего лица, струхнув окончательно, я полностью сосредоточился на беге. Хотя сложно назвать было назвать мое состояние сосредоточением на чем-либо. Я бежал, не чувствуя ног, но прекрасно чувствуя биение сердца в висках. В голове крутилась лишь одна мысль:

-Отстаньте...голодные...поганцы.

Страх и паника придавали мне сил, но я не мог бежать вечно. К тому же, я, как мне это свойственно, не осознавал всю опасность моего положения. Стоит сбавить скорость, споткнуться, замешкать и сотня мертвецов просто задавит меня числом. Осознал я это, только лишь почувствовав холодные пальцы, на своей спине. В какой-то момент мне показалось, что я начал молиться. И тогда я заметил появившейся на горизонте силуэт машины. Мои товарищи приближались на перерез погоне.

Машина остановилась в сотне метров от меня, с распахнутой задней дверцей. Я бы обрадовался своим спасителям, если бы не чувствовал нечеловеческий рык за спиной.

-Да, вашу ж мать,— в сердцах воскликнул я, собирая остатки сил.

Машина тронулась, вероятно, для того, чтобы не дать мертвецам шанса опрокинуть автомобиль, когда тот будет разгоняться.

-Перестаньте... издеваться...— дыхание у меня совсем сбилось.

Наплевав на все законы физики, я рванул из последних сил и буквально влетел в раскрытую дверцу, больно ударившись головой в салоне машины. Светлана ударила по газам, вдавив меня в сиденье.

-Ты, псих!— ошарашено воскликнул Гриша.

Я, пытаясь отдышаться, не смог ему ответить.

Глава 4.

Григорий и Света, обнявшись на возвышенности холма, наблюдали за остатками города. Они думали о близких и родных людях, что пали жертвой на его улицах. Молодые люди вглядывались в очертания когда-то любимого, и не могли узнать его. Город изменился, люди, населявшие его, уже не походили на людей, а те, что выжили, уже никогда не станут прежними. Меня же обошли стороной эти иллюзорные мысли, я знал, что город все такой же серый как и вчера, как и год назад. Он был все тот же, лишь редкие струйки дыма давали понять, что поселение мертво, а жители застряли между жизнью и смертью.

-Не верится, что мы выбрались оттуда,— вздохнув, произнесла Светлана.

Ее любимый что-то нашептывал на ушко, я же очередной раз скептически скрипнул зубами и продолжил изучение карты.

-Еще немного ласки, я начну таять, и растекусь по всей дороге липкой лужицей. Давайте закругляйтесь, я есть хочу,— окрикнул я парочку.

Спустя час, мы остановились у придорожной столовой. В таких обычно обедают дальнобойщики, на что не скромно намекали огромные фуры, припаркованные у входа в кафе. Здесь было безлюдно, что было довольно странно, с учетом грузовиков, оставленных на парковке. К тому же, мы были явно не единственные, кто сумел выбраться из города. Раздумывая над этим, я разбил замок черного входа, и зашел внутрь. Через две минуты, убедившись, что ни одной живой души в строении нет, я позвал молодых людей откушать в столь изысканном ресторане. Обедом нам послужили найденные в холодильнике на кухне, замороженные котлеты.

-О чем задумался?

Я в действительности, с серьезным выражением лица, в задумчивости крутил перед взглядом в котлетой, насаженной на вилку.

-Да, так, о глупостях всяких. Пытаюсь понять, что же беда приключилась с миром.

-Конец света, Судный день, Армагеддон, не знаю как еще это назвать,— сказала девушка.

-Да, но я не про это. Я не могу понять, как это вообще стало возможным,— опознав, уже знакомый мне, непонятливый взгляд собеседников, я пояснил,— Смотрите. Тема конца света не нова, и была довольно таки популярна. Тот же кинематограф посвятил этой теме не одну сотню фильмов. Не один десяток писателей ломали голову на эту тему, мне известны тысяча и один способ уничтожения жизни на земле. Да, вы их и сами знаете. Ядерная война, вторжение пришельцев, глобальный катаклизм, вирусы и так далее.

Я сделал глоток чая, дабы смочить горло.

-Так вот,— я продолжил,— тема буйства инфекции, и зомби апокалипсиса в частности, была чуть ли не самой популярной. К примеру: утечка инфекции в супер секретной правительственной лаборатории привела к гибели большей части человечества. Сначала вирус поглотил город, затем область, затем страну и так далее, в геометрической прогрессии. Этот вариант я бы понял, но тут вступает большая загвоздка, которая не дает мне спокойно спать. Дело в том, что судя по новостям в интернете, очаги инфекции вспыхнули в одно и то же время во всех крупных населенных пунктах планеты,— далее говорил, делая ударение на каждом слове,— Я подчеркиваю, во всех крупных городах.

Гриша в задумчивости покачал головой, не веря собственным ушам.

-Во всех крупных городах... Господи, это десятки тысяч точек по всей планете. Это геноцид,— я вздохнул,— Но тут я возвращаюсь к тому, с чего начал. Я не понимаю, как это произошло. То есть, нужно заложить десятки тысяч биологических бомб, запрограммированных на взрыв в определенное время, во всех уголках планеты, и при этом не разу не облажатся, не засветиться в прессе, не оставить каких либо следов или намеков своего присутствия? Это невозможно. Ни физически, ни технически. В конце концов, неважно в какой форме вирус попадал в города. Будь то ракеты, птицы, люди, вода или ветер. Как он умудрился активизироваться одновременно по всей планете? Это невозможно. Начинает казаться, будто сам дьявол руку приложил. Хоть, я и не верю во всю эту суеверную белиберду.

-Малоли, где можно спрятать бомбу,— Григорий решил внести ясность в мои рассуждения,— хоть в канализацию закинь, никто никогда не найдет. Тем более, искать-то и не искали. А взорвать можно, передав сигналы со спутников, к примеру.

-Идея здравая, но не реализуемая. Слишком много геморроя.

-По мне, так неважно как это произошло, важно понять кто и зачем это сделал,— высказалась Света.

-С этим не поспоришь, миледи,— обдумывая ее слова, сказал я.

Спустя несколько секунд добавил:

-С другой стороны, нас это вообще не должно волновать. На данный момент наша задача проста до треска в заднице. Нужно выжить. Собирайтесь, поехали.

Григорий догнал меня, когда я уже вышел на улицу и подходил к автомобилю.

-Так, как мы будем выживать? Куда направимся?

-Понятия не имею,— честно признался я.

-Почему бы нам не поехать к военным? Найти военную базу какую-нибудь?— спросила появившеяся в дверном проеме Светлана.

Я на секунду завис, затем развернулся, и заговорил:

-К военным? А, я разве не сказал вам?

-Что?— напрягся Гриша.

-Военные прогорели. Прежде, чем покинуть дом, я еще раз проверил интернеты, и нашел кучу сообщений о том, что на военных базах дела обстоят не лучше, чем в городе. Я даже фотки видел.

Наблюдая их непонятливую реакцию, я продолжил:

-Молодые люди, перевожу вам с русского на русский: Если уж и военные погорели, то ехать больше некуда.

Светлана недоверчиво переспросила:

-Всмысле, совсем некуда?

-Совсем, окончательно и бесповоротно. Чума везде. И говоря "везде", я подразумеваю, что чума поглотила каждый клочок жизни на сотни километров вокруг. Я даже осмелюсь подозревать, что полный атас наступил не только в этой стране, но и на всем материке в целом.

-И, что же теперь делать? Куда теперь отправимся?

-Я же говорю, вариантов нет. Мертвецы повсюду.

-Так, что делать то будем?— в голосе парня начали чувствоваться нотки отчаяния,— Если все вокруг мертвецы, то когда до нас дойдет чума, является лишь вопросом времени. Не можем же мы колесить по дорогам вечно?

-Теоретически, можем. На практике же, мы будем кататься, пока не найдем какой-нибудь райский уголок, где можно будет кинуть якорь. Можно на юга податься, в конце концов.

Я понял, что нисколько их не воодушевил, поэтому примирительно произнес:

-В любом случае, глупо что-то решать на скорую руку.

Но, Григорий никак не унимался, а все продолжал выпытывать из меня планы на будущее.

-Я не определился еще куда мы направимся. Серьезно, пока что я понятия не имею, так что давай просто ехать по дороге, а там посмотрим. Ок?

Не успел я закончить предложение, как неожиданный звон заставил нас напрячься. Я вскочил, и сжав кувалду в руках, обежал машину, проверяя территорию. Не встретив ни одной души, я хотел было вернуться к товарищам, как понял, что звук исходит из недр автомобиля. Я вытащил из багажника свою сумку, и порывшись немного, вытащил на свет божий звонящий мобильник.

-Не смотрите на меня так, я сам забыл, что у меня есть сотовый,— телефонный номер не отображался, я добавил,— Будет смешно, если это какая-нибудь автоматическая реклама или уведомление о нулевом счете.

С этими словами, я нажал зеленую кнопку и поднес трубку к уху. Через секунду, из динамика послышался голос женщины.

-Алло, Миша?

Этот до боли знакомый голос. Я знаю его. Это был Ее голос. Я никогда не спутал бы его ни с каким другим. Молот выпал из моих рук, кисть начала нервно трястись.

-Я знаю, что ты слышишь. Мне нужна твоя помощь.

Она не умоляла, не просила, ее голос был совершенно спокоен. Она просто надиктовывала адрес, даже не ожидая моего ответа. Девушка совершенно точно знала, что я вникаю в каждое слово, что она произносит. Ноги начали подкашиваться, я никак не мог выдавить из себя ни единого слова.

-Еды хватит максимум дня на два, тебе лучше поспешить.

Последние слова вдохнули в меня немного жизни. До меня наконец-то дошло, что у меня есть шанс снова увидеть Ее. Бесцельно схватывая воздух ртом, я наконец смог выдавить из себя:

-Еду.

И она повесила трубку.

Через несколько минут, мы уже были в дороге. Судя по тому, что Григорий начал расспрашивать меня лишь спустя полчаса, выражение лица у меня было крайне не располагающим к разговору.

-Так, кто это был?

-Неважно.

-Судя по всему, важно, раз ты так сорвался на выручку.

-Я перефразирую: это тебя не касается.

Гриша все-таки настаивал:

-Раз мы тоже туда едем, значит касается.

-Расслабься, вы едете только до подъезда к городу, дальше я сам.

-То есть, ты нас бросаешь?

-Да.

Григорию явно не понравилась эта весть.

-Я так понимаю, что ей не повезло так как нам, и она застряла где-нибудь, где все на километры вокруг кишит зомби?

-Скорее всего так и есть.

Гриша даже немного ухмыльнулся.

-Ты ведь сам знаешь, что тогда вытащить оттуда людей живыми просто невозможно. Даже теоретически.

-У меня нет другого выхода, я пойду за ней, это абсолютно точно.

Спустя два часа мы наблюдали с вершины холма расползающийся по горизонту город. Присев на капот джипа, я пытался оценить ситуацию, разглядывая поселение в бинокль.

-Итак, мне предстоит добраться до спальных районов, где в котеджном поселке расположен нужный мне дом.

-И как ты собрался это сделать?

-Ну, судя по количеству мертвецов в этом городишке, дойду я до этого дома живым только если в моем распоряжении будет рота солдат или долбанный танк. А лучше и то и другое вместе.

-Но, у тебя же как всегда есть хитрый план, не так ли?

Я посмотрел на него и печально ответил:

-Нет, понятия не имею как попасть туда. Это при том, что мне кровь из носу нужно оказаться там в ближайшее время.

Теперь уже мы вдвоем в задумчивости смотрели на мертвый город.

-Хотя... Есть у меня одна задумка.

Мы подъехали к городу настолько близко, насколько могли. На пустыре виднелась бетонная плита, из нее торчала пыльная крышка люка. Подцепив молотком люк, я открыл проход в канализационные стоки. Резкий запах вони заставил нас отшатнуться. Потребовалось немало времени, чтобы перебороть в себе отвращение к этому запаху. Присев на корточки, я освещал прихваченным из машины фонариком скользкие ступеньки железной лестницы. Григорий стоял неподалеку, наблюдая за моими телодвижениями. Он посмотрел на люк, затем на город, затем снова на меня и удивленно произнес:

-Ты ведь не серьезно, правда?

-А что такого? Всегда мечтал в дерьме искупаться.

Я вернулся к машине, дабы прихватить с собой парочку полезных предметов.

-Все на самом деле еще хуже, чем ты можешь представить. Канализация выглядит далеко не так, как ее показывают во всяких голливудских эпопеях. Нет никаких объемных тоннелей, отходы не текут спокойной речкой, и там нет места для жития всяких ниндзя черепашек. И канализация не фига не похожа на тоннели в метро.

Я нарыл в сумке ненужную футболку и разорвал ее, сооружая наколенники и маску для лица.

-Если говорить просто, то канализация — это система каналов, состоящая из трубок различного диаметра. Очевидно же, да?

-Ты прямо америку открываешь,— скептически ответил Гриша.

-Так вот, тонкие трубы идут от многоквартирных домов к подземным каналам состоящим из более толстых, полуметровых в диаметре труб. Те, в свою очередь, идут к метровым толстым трубам, через которые, нечистоты и идут до конечного пути — к очистительным сооружениям. Вот над одной из этих труб мы и стоим сейчас.

-Но, если я правильно тебя понял, толстые трубы менее распространены, люки коллекторов, на которые постоянно натыкаешься на дорогах, ведут к средним трубам?

-Ага, широкие каналы не доставят меня до места назначения, но помогут попасть в тот район.

-Да не может быть все так просто. Если по всему городу можно так незаметно пробираться, то кто-нибудь когда-нибудь этим бы уже воспользовался.

-Дурачек, там всегда неистовый поток воды, город же не перестает опорожняться ни днем, ни ночью. А сейчас город мертв, и некому нечистоты в унитаз сливать, соответственно тоннели пусты.

К своему удивлению и счастью одновременно, я обнаружил плавательные очки в сумке из под детских вещей. Я отрегулировал резинки так, чтобы можно было натянуть их на мою безумную голову. Последним делом я завернул нарисованную на куске бумаги карту города в водонепронецаемый пакет, и вернулся к коллектору. Нацепив очки и наколенники, я закинул небольшую сумку с консервами за плечи и заткнул за пояс молот. Спустившись по пояс в темноту, я в последний раз обратился к молодым людям.

-Если я доберусь до них, то позвоню вам на сотовый. Если же от меня не будет вестей ближайшие двенадцать часов, то сваливайте отсюда куда подальше. Проверяйте радио, примкните к какой-нибудь группе выживших. А еще лучше, уезжайте подальше в глушь. Заберитесь в такую тайгу, куда не то что зомби, чтобы местные животные с трудом добирались.

И, не дожидаясь прощальных речей, спустился в темноту.

Коллектор представлял из себя горизонтальный бетонный конус, днище которого, разрезало углубление, по которому текли нечистоты. Как я и ожидал, это углубление было не чем иным, как той самой широкой трубой, со срезанным верхом. Эти срезы использовались для всяких технических нужд, к примеру, в случае засора трубы. Я уже был довольно таки глубоко под землей, поэтому был удивлен, что спускаясь в эту трубу, я оказывался еще ниже под поверхностью земли. Целый ворох ощущений нахлынул на меня, не давая мыслить рассудительно. Воздух был спертый и вонючий, целая какофония запахов не давала дышать. Стенки тоннеля были скользкими, я то и дело терял контроль над своими конечностями, больно ударяясь о стенки трубы. Продвигаться приходилось по щиколотку в массе, о происхождении которой даже думать не хотелось. Постоянное эхо угнетало, каждый шорох многократно повторялся вдалеке. Но самым страшным был сам тоннель, как таковой. Труба шла сплошняком, все, на что хватало освещения слабого фонарика, являлось всего лишь однообразными стенками трубы. Не было никакого "света в конце тоннеля", была лишь труба и какая-то мертвецкая пустота за гранью лучей фонаря. Казалось, будто через сотню метров этот тоннель оканчивается черной дырой, за которой, нет ничего. Совсем ничего.

Чем дальше я двигался, тем сильней меня охватывало волнение. Тоннель не заканчивался. Он не кончался через пять минут, через десять. Дальше я потерял счет времени. Однообразие этого пространства не давало никакой опоры, никакой начальной точки, не было никаких зацепок, чтобы понять сколько я прополз, и сколько еще предстоит проползти. Было мало воздуха, стены тоннеля начали сужаться. Впервые за, наверное, десять лет мне стало страшно. Непросто страшно, меня сковывал панический ужас. Появилось желание бросить все, и ползти назад. Мне казалось, что весь этот тоннель это происки дьявола, я никуда не иду, а топчусь на месте. Непрекращающееся эхо было похоже на голоса, на шепот несмолкающих уст. В конце концов, мне началось казаться, что кто-то ползет за мной. И при этом не перестает шептать.

Я не помню, упал ли я в обморок или просто присел, опершись о стенку тоннеля, но очнулся я лишь через несколько минут. Я понял, что канализация, это последнее место, где мне хотелось бы сдохнуть. И самое главное, я понял зачем я проделал этот путь, зачем пробираюсь через весь этот кошмар. Я вспомнил ее лицо. Ее взгляд. Я понял, что если я здохну здесь, задохнувшись вонью нечистот, то она умрет либо от голода, либо сама станет едой. В любом случае ее ждет агония. А этого я допустить не могу.

Я пополз дальше по треклятому тоннелю. Колени затекли, я в очередной раз поскользнулся и с чувством выругался. Эхо ответило мне руганью в ответ. Услышав собственный искаженный голос, я засмеялся. Точнее, начал безудержно ржать, как конь. Кто бы знал, что именно эта маленькая глупость и откроет во мне второе дыхание. Я сделал то, что помогало мне выживать с самого детства. Я поменял полярность окружающих меня вещей, плохое стало хорошим, черное стало белым.

-Пуш ит ту зе лимит, блин.

Насвистывая жизнеутверждающую мелодию из легендарного боевика прошлого, я полз дальше. Неожиданно, поток свежего воздуха ударил мне в лицо. Подняв голову, я увидел дыру в потолке трубы. Это был срез, выходящий в коллектор. Сказать, что я обрадовался, значит не сказать ничего. Счастью моему не было предела. Я вылез из тоннеля и с превеликим удовольствием размял затекшие конечности. Отдохнув несколько минут, я снял с пояса молоток и поднялся вверх, по коллекторной лестнице, где, подцепив своим орудием люк, отодвинул крышку в сторону. Лучи света ударили в глаза, на пару мгновений я ослеп. Когда зрение привыкло к изменившийся атмосфере мне предстала самая обычная, ничем непримечательная, городская улица. Взглянув на ближайший дом, я увидел название улицы и вновь разразил тишину улочки собственным матом. Мои надежды не оправдались, за час я прошел крайне мало, до пункта назначения было еще гигантское расстояние. Но я хотя бы шел в правильном направлении, все могло быть гораздо хуже.

Тихий рык отвлек меня от изучения карты. Толи свежесть воздуха ударила мне в голову, толи я просто забыл почему я шел такими окольными путями, но повернув голову влево мой разум сразу же избавился от всяких сомнений.

-Здрасьте.

Десяток ходячих мертвецов смотрели на мою торчащую из люка голову, чего-то выжидая. Возможно они не могли поверить такому подарку судьбы, возможно просто ошалели от моей наглости, но факт остается фактом, пару мгновений мы в оцепенении смотрели друг на друга. Зомби отошли первыми отошли от шока. С криками и рыком, вурдалаки со всех ног кинулись на свою добычу. Я же, со словами:

-До свиданья.

Резко захлопнул тяжеленную плиту над головой.

По моим подсчетам, я пролазил по тоннелям около шести часов, передвигаясь от коллектора до коллектора, где делал небольшие остановки, дабы отдохнуть и проверить направление движения. Чем дальше я продвигался в глубь города, чем чаще в стенах тоннеля зияли дыры от более мелких труб, идущих к домам. Пару раз умирал фонарик, но слава небесам, я взял с собой целую кучу батареек. Иногда встречались развилки, но я даже под землей хорошо ориентировался, отчего ниразу не сбился с пути. Да и сам путь уже не казался таким сложным, хотя, он до сих пор был отвратителен.

Я дошел до очередного коллектора, где отдохнув, вознамерился навсегда покинуть злополучные катакомбы. Поднявшись вверх, я уже умело подцепил люк и выглянул наружу. В глаза сразу бросилось кардинальное отличие этой улицы от других. Это был тихий район, с непривычки даже показалось, что попал в деревню. Но дома здесь были не старые и ветхие, а новые и красивые. Коттеджи в черте города — удел особ состоятельных. Эти-то мертвые персоны и слонялись меж красивых кирпичных оград.

Противников было четверо. Дядьки различных возрастов и телосложения. Я не был кретином, и прекрасно понимал, что живые мертвецы наиболее опасны в группах. И опасность эта увеличивается в геометрической прогрессии в зависимости от количества нежити. Но я был голоден, зол, и с головы до ног вымазан нечистотами, отчего просто мечтал проломить парочку, другую, черепов. Тем временем, они сломя голову бежали ко мне. Я поднял лежащий неподалеку кирпич, и со всей дури кинул в лицо ближайшему зомби. Кирпич разломился на двое, мертвец, по инерции пролетел несколько метров в мою сторону, но уже в полете не подавал никаких признаков жизни. Следующий упырь ощутил на вкус металл набалдашника. С двумя оставшимися пришлось повозиться. Мое оружие застряло в голове неприятеля, да и оппоненты было уже на расстоянии вытянутой руки. Я отпустил молот и кое как увернулся от цепких лап. Первый противник схватил лишь воздух, но второй умудрился вцепиться в мою промокшую футболку. Я бил его в лицо, что, казалось, только раззадоривало моего противника. После очередного удара, нежить уже порывалась покусать мои руки, бросив попытки вцепиться мне в грудь. Ошалев от наглости упыря, я поблагодарил небеса за телевизионные передачи про восточные единоборства, и наградил моего неприятеля мощнейшим ударом локтя в лицо. Я почувствовал кожей, как с неприятным щелчком, хрустнула глазница. Не успел я оглядеть плоды моих трудов, как в следующее мгновение я уже разгребал лицом придорожную пыль. Забытый мною мертвец придавил меня своим телом к земле, клацая зубами в районе яремной вены. И только машинально выставленная ладонь, сдерживающая противника за шею, спасла меня от неминуемой гибели. Нежить извивалась и царапала мое тело. Свободной рукой я пытался бить его по голове или по почкам, но это не помогало. Мои руки соскальзывали с его липкого тела. Казалось, вот-вот и моя ладонь соскользнет с его шеи, и тварь вцепится мертвой хваткой в лицо. В панике я нащупал на земле ту самую половину кирпича и в ярости приложился ею о голову противника. Я был взбешен, бил его, пока плоть под моими руками не превратилась в сплошное месиво.

Разобравшись с этим гадом, я вернулся за молотком, с помощью которого, добил последнего зомби, того, что еще не пришел в себя от локтевой оплеухи. Я был вполне доволен, спустил пар. Но я прекрасно знал, что малое количество мертвецов на этой улочке это всего лишь везение, скоро на шум сбегутся твари со всей округи. И словно в подтверждение моих мыслей, вдалеке я услышал гул, топот и рык приближающихся супостатов. Настала пора прекращать развлекаться. Я трусцой побежал по улице, в поисках нужного мне дома. 14... 16... 18... Вот, двадцатый дом, бинго. Строение представляло из себя приятный коттедж, территорию которого окружала высокая сплошная кирпичная стена. Стучать было некогда, я оттолкнулся от ближайшего фонарного столба, зацепился за край забора, и перемахнул через него. Затем отряхнулся и позвонил в дверь.

Глава 5.

Наступила небольшая заминка, после чего в недрах дома почувствовалось движение. В глазке промелькнула тень, и я кожей почувствовал на себе чей-то удивленный взгляд.

-Сантехника вызывали?— как ни в чем небывало, спросил я.

Эта глупая фраза вывела из оцепенения незнакомцев, и дверь наконец отворилась. Я еще не успел переступить порог, как группа ошарашенных людей окружила меня, завалив вопросами.

-Ты пришел один?

-Будет ли подмога?

-Кто ты?

-Много ли психов на улице?

Я был изнеможден, слишком устал, эти люди мгновенно начали меня нервировать, и я повысив голос, перекрыл их гул:

-Душ где?

Они на секунду замолкли, затем рослый мужчина, видимо хозяин дома, указал на дверь в конце коридора. Я молча пошел по направлению его жеста, перестав реагировать на назойливых обитателей сего места. Вырвавшись из окружения, я на мгновение растерялся, увидев очертания знакомой фигуры. Это была Она. Она стояла и, хмуро сдвинув брови, смотрела на меня так, будто упрекала в том, что я опоздал. Я на секунду остолбенел и... молча прошел мимо. Спасать ее— с удовольствием. Общаться с ней— нет, спасибо, это удовольствие не из приятных.

После целого дня проведенного в вонючей канализации, горячий душ воспринимался как манна небесная. Я помню, что долго-долго размокал под нежными струями, соскребая со своего тела последние остатки катакомб. После почти часовых ванных процедур, я обернулся в полотенце и, с неохотой, вышел к ожидающим меня людям. Как бы я не хотел этого избежать, но мне все-таки придется ответить на некоторые вопросы. Я не любил скопления людей, тем более не любил, когда группа людей концентрирует все внимание на моей скромной персоне. Я попросил принести мне какой-нибудь одежды, и схватив сумку, вернулся в ванную, где отмывал консервы от грязи и слизи. Одевшись в принесенные штанцы и футболку, и отмыв консервы, я отправился с ними в запримеченную раннее, кухню, где и хотел приготовить себе покушать.

-Только не заваливайте меня вопросами, ладно? Я пришел один, помощи больше ждать неоткуда. Зовут меня Никак, я не люблю людей,— и добавил,— На столе лежат консервы, угощайтесь, если голодные.

Мужской голос спросил меня:

-Как ты выжил в городе? И самое главное, как ты узнал, что в этом доме есть выжившие?

Я удивился последнему вопросу. Развернувшись, я ткнул открывалкой в девушку.

-А она вас в курс дела еще не посвятила? А, сестренка?

Да, это была моя сестра.

-Я позвонила ему на сотовый и вызвала сюда вчера вечером. Я не ожидала, что ты приедешь, поэтому не хотела их слишком обнадеживать.

-Ты как всегда слишком плохого мнения обо мне, любимая,— язвительно ответил я.

Вернувшись к готовке, я добавил:

-Кстати, странно, что вы еще не догадались. Добрался я сюда по сточным каналам. В очередной раз в дерьме искупался по твоей милости, сестрюня,— я подмигнул ей.

-Ты так говоришь, как будто, ты когда либо отказывался от возможности измазаться в грязи,— в той же манере ответила она.

-Так, ты поможешь нам выбраться отсюда?— спросил кто-то из выживших.

-Я собираюсь поесть А там видно будет.

-Как же так?

-А, что? Вы на голодный желудок собрались из города выбираться?

На следующие пол часа, пока я занимался готовкой, меня оставили в покое. Я вкусно и плотно обедал, запивая еду горячим чаем. Как говориться, война войной, а обед по расписанию. Я никогда не отказывал себе в возможности хорошо питаться. И мне было неважно, было ли это обычное будничное утро или же день, наполненный борьбой с последствиями краха человечества. Поэтому-то я и заметил уставившиеся на меня взгляды, только когда добил очередную чашку чая.

-Что?

-Так как мы будем выбираться?

Я немного вспылил:

-Собственно, а почему вы у меня спрашиваете? Вы, взрослые лбы, сидите тут уже третий день, и неужели у вас даже простенького плана не появилось?

-Все наши планы заканчивались на мысли о том, что на улице на каждый квадратный метр приходится по десятку мертвецов.

-А я, что маг и волшебник? По воздуху вас переправлю за черту города?— я начал немного успокаиваться,— Да и к тому же, я только за барышней пришел, ваша судьба меня мало интересует.

Они по разному отреагировали на эти слова, кто опешил, кто разозлился, но уже многие начали понимать, что в это темное время понятие человечности размывается на глазах.

-А с чего ты взял, что я уйду без них?— спросила Сестра.

-Ну, если хочешь помереть здесь с голоду, то дело твое, тут я бессилен... Ой, да не смотри на меня так! Ты ведь прекрасно знаешь, что я не переношу людей. А если люди еще и ко всему чего то ждут от меня, если постоянно заглядывают в рот, то естественно, что я хочу избавиться от них.

-Так никто и не говорит, что тебе придется на своей шее всех тащить,— сестра начала подбирать слова более тщательно,— Это не они в тебе нуждаются, а ты в них.

Встретив мой иронично-недоверчивый взгляд, она перефразировала:

-Эти люди могут быть полезны. Саша врач, Павел — бывший военный. А Надя прекрасно готовит,— последнее предложение она сказала скорее с издевкой, чем серьезно.

-А тот пухлик?— спросил я, указывая перстом на взрослого мужчину, стоявшего позади выживших.

-Я старший менеджер в консалтинговой компании.

Оценив полезность сего персонажа в постапокалиптическом мире, я невольно ухмыльнулся. Но, сестра все-таки заставила меня задуматься. Впринципе, я не изменил своего мнения на счет того, что все эти люди будут для меня не более чем занозой в заднице, даже с учетом любых возможных плюсов. Какими бы положительными качествами они не обладали, насколько полезны бы не были, чем больше группа людей, тем выше вероятность того, что случится что-то плохое. Но в противовес этим доводам стоял один простой, но очень утяжеляющий решение, нюанс. Сестре нравились эти люди, и если они будут хоть немного отвлекать ее от моей скромной персоны, то игра стоит свеч.

Я окинул группу выживших оценивающим взглядом, и сказал:

-Давайте подведем небольшие итоги. Итак, у нас есть,— следующие слова я произносил, указывая пальцем на соответствующего человека,— Доктор, Солдатик, Милая Мордашка...

-Он не любит имен, вместо этого всегда присваивает людям клички,— перебила меня сестра, обращаясь к людям.

-... Зануда,— продолжил я, указывая на родственницу,— и Офисный Планктон. Господа, это же самая, что не на есть классика жанра. Предполагаю, что в конце выживет самый сексуальный. Погодите,— я на секунду задумался,— Так, это же я.

Пытаясь сдержать улыбку, растягивающую мне губы, я вглядывался в лица собеседников, пытаясь прочитать их реакцию. Мгновение спустя, я уже боролся с собственной физиономией, стараясь убрать с лица глупую ухмылку. Не передать словами, как надоело попадать в подобные неловкие ситуации из-за моего весьма своеобразного чувства юмора. Я совсем забыл, что люди, оказавшиеся волею случая запертыми доме посреди города охваченного апокалипсисом, и без меня понимали, насколько опасно их положение.

После неловкой паузы, я начал говорить совершенно серьезно.

-Не могу обещать, что все выживут. Хотел бы, но не могу. Настали темные времена, умереть сейчас проще, чем когда-либо раньше. Но, я постараюсь сделать все, что в моих силах,— нужно было хоть как-то их обнадежить, иначе они мне сами нож в спину всадят,— Главное, не делайте глупостей, и все будет хорошо.

Я дал им время обдумать мои словами, только после этого заговорил:

-Ну что? Дамы и господа, неужели у вас совсем нет никаких мыслей по поводу перемещения наших задниц из этого прекрасного жилища куда-нибудь далеко?

Они растеряно глазели на меня, не в силах найти ответ.

-Ладненько, есть у меня одна задумка. Нужен мужчина с навыками вождения автомобиля и, желательно, с железными яйцами. Ну или с хотя бы с железным яичком. Есть такие?

Рослый мужчина, коего я ранее окрестил Солдатом, отозвался на мой монолог.

-А что конкретнее у тебя на уме, ты можешь сказать?

-Здесь в паре километров есть пожарное депо, при определенной доли везения, там можно добыть необходимый транспорт,— меня не перебивали, я продолжил,— Насколько я помню, пожарные наряды раньше укомплектовывались мощными бронированными зверюгами. Ну знаете, КАМАЗы такие большие, смахивающие на военные. Сейчас пожарных одаривают более современной, и более ломкой, техникой, но зная менталитет нашего государства, вполне возможно, что старички все еще используются.

Что-то они молчаливые слишком, на нервы действуют.

-Ну, если у кого-то есть лучше идеи, где достать броневичек, то милости прошу.

-А почему, не покинуть город тем же способом, которым ты попал сюда? Зачем придумывать велосипед?

-Резонно,— согласился я,— Не считая того, что по дороге придется перелопатить кучу дерьма, этот путь не подготовленному человеку физически невозможно пройти. В подтверждение тому есть сотня факторов. Я более чем уверен, что уже подхватил там какую-нибудь кишечную палочку или более интересный или разнообразный букет болезней. Там очень узкие и скользкие тоннели, взрослые дяди там точно не пройдут. И самое главное: там ничтожно мало воздуха, а тот, что есть токсичен. Если бы я не нашел водолазные очки, то уже давно выжиг бы себе глаза.

-Ладно, если, допустим, мы найдем или соорудим какие-нибудь скафандры, костюмы, то есть ли шансы выжить там? Все-таки тихо спокойно поползи под землей до выхода, лучше чем рисковать своими жизнями борясь с мертвяками на поверхности.

-Скажем так, если вам так хочется, то я вам даже помогу найти скафандры. Но сам я не полезу туда даже под страхом смертной казни. Мое тело не выдержит таких нагрузок. Я говорю абсолютно серьезно. Понадобится не меньше месяца, чтобы восстановить здоровье до той степени, чтобы иметь возможность снова ползти по трубам. Там совсем нечем дышать.

Люди задумались, мало кто хотел ползти несколько километров по экскрементам, долго убеждать их не пришлось. "Военный" заговорил раньше остальных:

-Я умею водить. Не имею опыта вождения грузовиков, но могу попытаться.

Я оглядел его с головы до ног.

-Ух, какой мощный мужчина! Если ты еще и в состоянии бороться с мертвецами, то ты подарок судьбы, не иначе.

Я смеялся, несмотря на то, что мой юмор, был как всегда, не понят.

-Собственно, готовься, через пару минут выходим,— я обратился ко всей группе,— Итак, дамы и господа, пока мы будем отсутствовать, приготовьте тесемки, со всем полезным скрабом, который только можете найти. Я подчеркиваю, только важные вещи, которые будут полезны в дальней поездке. Презервативы и косметику, например. Так же, советую всем вооружиться по мере возможности,— затем я вернулся к мужчине, вызвавшемся помогать мне в дороге,— Боец, а ты не с пустыми руками пойдешь, правда же?

Мужчина вышел и через несколько секунд вернулся с дробовиком в руках.

-Учти, мертвяков будет больше, чем патронов,— непринужденно заметил я.

В ответ он молча грохнул коробкой патронов по столу.

-Ну, смотри, дело твое. Патроны скоро будут на вес золота.

-Что толку их экономить, если мы можем подохнуть в самом скором будущем?

-Резонно. Ну, пошли,— я прямо таки не мог усидеть на месте,— Наконец-то, блин. Как я долго об этом мечтал, можно не боятся пошуметь, никаких ограничений по убийству упырей. Это сказка какая-то.

От восторженных речей меня отвлек все тот же мужик.

-Раз уж можно пошуметь,— он брякнул ключами в руке,— может машину возьмем?

Я надул губы:

-А как же рубилово с зомби?

Они ответили мне таким взглядом, словно я выглядел как олигофрен. Сестра была наиболее откровенной:

-Может прекратишь уже этот фарс? Полезай в машину.

-Вечно ты все веселье обламываешь,— проворчал я.

Я обошел машину и, открыв огромную щеколду, надавил на ворота. Врата с неохотой поддались, распахнув свое нутро. За ночь к нашему дому приблизилась очередная порция мертвечины, чему я был несказанно рад. Мне не составило никакого труда справиться с ними, под удивленными взглядами моих новых знакомых. Как всегда, заляпав чистую одежду кровью, я вернулся к автомобилю, и как не в чем не бывало, произнес:

-Что? Кто-то же должен был очистить выезд.

Я сел в машину. Как ни странно, со мной никто особо не прощался, зато моему "напарнику" уделили массу времени на сопли и лобзание. Даже сестра помахала ему на прощание, не обратив на меня малейшего внимания. Она была той еще стервой. Мы выехали, под колесом машины хрустнула чья-то рука. Мой напарник никак на это не отреагировал. Именно в этот момент я понял, что мой попутчик далеко не из робкого десятка.

-Так, ты из военных? Спецназ, пехота, танкист, связист?

-Просто отслужил свои законных два года, не откосил от армии. Понятия не имею, почему меня так охотно с армией ассоциируют.

Он заставил меня ухмыльнуться. В преддверии хорошей драки, я зачастую веду себя странно, переполняющие меня эмоции обретают форму глупого поведения, и смехом над вещами, которые забавными можно назвать с большим трудом. Тем временем мой напарник отвлекся от дороги и наградил меня черствым взглядом.

-Перестань вести себя как идиот. Не знаю под таблетками ты, или с головой не дружишь, но я не хочу здохнуть от того, что последовал в пекло за полоумным.

Он, придавая своим словам значимость, пытался задавить меня тяжелым взглядом. И у него бы это даже получилось, если бы в этот самый момент мы не наехали на тушу взрослого упитанного вурдалака. Машину неслабо тряхнуло, "военный" негромко вскрикнул от неожиданности.

-За меня можешь не беспокоиться, главное сам себя не погуби,— сказал я, растягивая ухмылку до откровенного зубоскальства.

Заметив, что он заметно сбавил скорость, я добавил:

-Зря притормозил, таких еще много будет. Жми на гашетку.

Мужчина последовал моему совету. После этого случая, я больше не замечал, чтобы он когда либо отвлекался от дороги. Мы ехали, выбирая, преимущественно, окольные пути. Мой товарищ не был профаном в вопросах крутения баранки, но время от времени, как бы он не старался, под колеса бросались мертвецы. Нежить с неприятным хрустом ударялась о корпус машины, деформируя собой капот. Если бы наш железный конь не был мощным внедорожником, то вряд ли мы были бы в состоянии проехать более километра.

В конечном итоге, мы выехали к зданию, стоявшему обособленно от многоэтажек, и некогда привлекавшее внимание прохожих. Рыжая кладка кирпичных стен пожарной части выделялась на фоне зеленой листвы деревьев, растущих вокруг здания. Ворота в часть были распахнуты, на территории я заприметил десяток упырей, хотя, скорее всего их было больше.

-Ангары закрыты. Плохой знак, в разгар апокалипсиса наверняка было, что тушить, возможно техники мы здесь и не найдем,— я рассуждал вслух,— В любом случае, пан или пропал. Эта машина обратную дорогу уже не выдержит, так что прибавь газку, нужно побольше подонков задавить, прежде, чем вылезем наружу.

Так и сделали. С диким треском машина врезалась в толпу супостатов, заставив несколько туш разлететься в стороны. Стоило нам выйти из автомобиля, как сразу стало понятно, что дальше наш транспорт уже не сдвинется ни на йоту. Пока я осматривал повреждения, в метре от меня прозвучали выстрелы. "Солдат" не дал нескольким гадам подняться на ноги. Стрелять в людей, пусть и не совсем живых, — дело требующее немалого мужества. Я за уважал мужчины еще больше, но на сантименты не было времени.

Парадная дверь не была заперта, я и напарник вошли внутрь, не встретив препятствий. В здании стояла гробовая тишина, которая напрягала больше, чем ощущение присутствия мертвеца за спиной. Только лишь кровавый отпечаток на стене, свидетельствовал о том, что не все спокойно в датском королевстве. Мы прошли дальше, затем поднялись на лестницу, ведущую в глубь строения, к ангарам. Я толкнул дверь и вступил в темноту. Нащупав выключатель на стене я щелкнул им и присвистнул от удивления. Лампочка в потолке осветила зал, под балконом, на котором мы стояли. Рык полутора десятка мертвецов, копошащихся внизу, заставил моего компаньона содрогнуться.

-Ухты, УРАЛ,— восторженно произнес я, указывая на монструозную махину, занимающую большую часть зала.

-Что делать будем?— спросил мой боевой друг.

Порывшись в карманах джинс, я вытащил старый, потертый кастет, который уже месяцев пылился в сумке, что я забрал из дому. Я думал, что он мне больше не понадобиться. Я ошибался.

-Ну, смотри, на шум нашей машины сейчас сбегутся все упыри округи, так что есть два варианта. Первый: мы вычищаем всю эту комнату и аки гангстеры, угоняем тачку. Второй: стоим, ничего не делаем, и как следствие, идем на фарш.

Увидев замешательство своего собеседника, я помог ему определиться с выбором.

-Всегда мечтал это сделать,— сказал я, и сиганул вниз, скользя по трубе.

Очутившись на нижнем уровне, я без промедления кинулся в бой. Схватив, стоящую рядом, лавочку, я пыхтя, бросил ее в молниеносно приближающихся мертвяков. Этот прием не принес ожидаемых результатов, но сбил трех вражин с ног. Этого было достаточно, чтобы обрушить на головы врагов парочку точных ударов моим оружием. Тем временем, "военный" понял, что с такой ордой я самостоятельно не справлюсь, и начал отстреливать сверху противников. Грохот стоял такой, что казалось, будто вот-вот и я оглохну. Помповое ружье в закрытом пространстве выдает незабываемый результат.

Тем временем, противники давили численностью. Махать кувалдой не было ни возможности, ни пространства, пришлось импровизировать. Схватив с противоположных концов молот, я отталкивал противников вдаль, выигрывая секунды, пока мой товарищ расстреливает их сверху. Только когда напор немного спадал, я брал оружие в левую руку и бил размашисто, не целясь, пока правой рукой наносил четкие, мощные удары своим кастетом. Кастет наносил меньшие повреждения, зато давал полную свободу действий. Один удар выводил мертвеца из равновесия, давая время накидать оплеух следующему противнику. После третьего же удара упыри обычно падали замертво. С другой стороны, они уже были мертвы, я лишь помогал им отправиться на тот свет, где их уже давно ожидали. Меня радовала невероятная эффективность моего нового изобретения. Нанося быстрые многократные удары я разгонял кровь по мышцам, отчего всем телом ощущал разницу молотка и кастета. Этот бой раззадорил меня настолько сильно, что я и не заметил, как мои враги попадали замертво, и очнулся я только тогда, когда огромная рука трепала мое плечо, приводя в чувство.

-Иду я, иду,— отозвался я на это вмешательство в мое личное пространство,— Заводи мотор.

Как только железный гигант ожил, я подошел к воротам ангара, где и нажал кнопку открытия ворот. После чего, и сам залез в кабину, где сидел мой товарищ, глаза которого, бегали по различным кнопочкам и рычажкам на приборной панели.

-Мне что ли тебя учить водить? Все по старому: ручник, рычаг переключения передач и три педали. Чего в ступоре сидишь?

Не скажу, что мы двинулись с места плавно, даже не буду говорить о том, что машина пару раз глохла на старте. Скажу лишь, что через пару минут, мы, набирая с каждым оборотом все большую уверенность, все же двинулись домой. Железный конь ревел, и громыхая по кочкам своими внутренностями, несся вперед не разберая дороги. Обратный путь проходил по узким улочкам, где зачастую встречались покинутые автомобили. Если раньше, будучи на джипе, мы объезжали эти преграды, или же даже сворачивали с дороги из-за них, то на нашей нынешней малышке, мы могли позволить себе не обращать внимания на такие мелочи. Оставленные тачки достаточно было задеть носом с кенгурятником, как легковушки отлетали в сторону. Не скажу, что мы преодолевали препятствия без всяких проблем, мы все таки перемещались не на танке, но отсутствие каких либо повреждений на этой махине, даже после весьма весомых столкновений, не могло меня не радовать.

Подъехав ближе к дому, я сразу заприметил скопление мертвецов. Мой напарник, скорее всего уже вошел в раж, так как парковался по широкой кривой дуге, стараясь задавить по дороге как можно больше упырей. Вывалившись из машины, я жестом указал "военному" на коттедж, а сам направился поразвлечься с полумертвыми. В последнее время, я все больше замечал, что с каждым днем становился все более кровожадным. Я получал удовольствие в то время, как под моим орудием разрывалась плоть и ломались кости, мне нравилось ощущение превосходства над многочисленными противниками. Мне доставляло удовольствие переполнявшее меня чувство победителя, и оно было словно наркотик.

Тем временем выжившие погрузились в наше новое средство передвижения. Я не стал заставлять себя ждать. Как только я опустил свою задницу на сиденье, мощный взрыв где-то вдалеке заставил нас навострить уши.

-Что это?

-А кто его знает? Мало ли что может взорваться, апокалипсис на дворе, как никак,— задумчиво ответил я.

Чем дальше мы ехали, тем больше мертвецов стекалось на шум мотора. Дальше будет только хуже. Дело в том, что этот городишка со всех сторон омывается рекой, одним из немногих выездов из города был четырехполосный мост. К нему-то мы, через некоторое время и подъехали. Как и предполагалось, пробка была не только на мосту, но и на прилегающей к въезду на мост небольшой площади. Территория эта была размером с футбольное поле и каждый сантиметр ее был заставлен машинами. Десятки, а скорее всего сотни мертвецов сновали между этими машинами. И тут меня осенило.

-Слушай, мне показалось или КАМАЗ был с брандспойтом?

"Военный" ответил не отводя глаз с дороги:

-Понятия не имею, я не обратил внимания,— обливаясь потом, пожал плечами он.

Я высунулся из окна и причудливо изогнувшись, осмотрел крышу грузовика.

-Ура, всегда мечтал о такой пушечке!,— сказал я, заметив брандспойт,— Притормози немного, не хватало нам еще тут перевернуться,— обратился я к водителю.

Я вылез из окна наружу и, дав попутно хорошую оплеуху мертвецу, переместился к середине машины, где было углубление для "стрелка".Мы приблизились к "футбольному полю", и пожарник начал пробиваться к выходу, вклиниваясь между автомашинами, с неприятным ревом покрышек, раздвигая их. Вурдалаки не заставили себя ждать. Со стонами и нечеловеческим рыком, десятки полумертвых упырей бросились на нашу движущуюся крепость. Их было больше, чем показалось на первый взгляд, намного больше. Постучав по кабине молотом, я крикнул:

-Жмите на рычаг!

Прошло пару секунд и из брандспойта хлынул поток воды. Струя была достаточно мощной, чтобы сбивать с ног ходячих мертвецов. Они падали, зачастую их сносило на пару метров назад. Но проблема была в том, что брандспойт помогал лишь задержать наших неприятелей, он не устранял саму проблему. Упыри падали и вставали вновь, еще более обозленные и намеренные во чтобы то ни стало, добраться до наших тел. Но самое страшное было не это. Самым страшным был тот факт, что с каждой секундой число противников увеличивалось в геометрической прогрессии. Мы были тортом на съезде толстяков. Это забавная метафора, но она лучше всего передает суть ситуации. В какой-то момент оппонентов стало настолько много, я не справлялся с наплывами со всех сторон, мне не хватало ни мощности аппарата, ни времени на то, чтобы стрелять в обе стороны. Пришлось стрелять только в одну сторону, оставив другую полностью без защиты. Но этот ход был равносилен самоубийству, пришло время вытаскивать припасенный на такой случай туз в рукаве. Я закрепил кувалдой брандспойт, так, чтобы сила выстрела не сносила его в сторону, после чего оставил насос, и полез на кабину. Я лег на крышу животом, и просунув голову в окно указал сестре рукой на коробку, которую та держала на своих коленях.

Вытащив коробку на крышу, я сорвал с него покрывало и представил на обозрение всему миру десяток коктейлей Молотова. Затем ловким движением запихал коробку между брандспойтом и кабиной, чтобы не дай бог, не выронить ее при очередном ударе. Схватив первую бутылку, поджог фитиль припасенной заранее зажигалкой. Я словно Рэмбо в одноименном кино, с боевым кличем бросил взрывоопасное вещество в противоположную от струи брандспойта сторону. Бутылка разбилась о железную дверцу брошенной легковушки и ее содержимое разлилось, и сразу же, через мгновение, загорелось. Я не буду преувеличивать, коктейль Молотова не взорвался словно тратил, бутылка не накрыла большую площадь, даже мертвецы сначала и не почувствовали пламя на своем теле. Но скажу точно, что не прошло и пяти секунд, как этот снаряд подействовал. Небольшая группа зомби продолжая распространять вонь горящей плоти, упала на землю. Огонь не являлся той разрушительной силой, которую мы ожидали, он лишь обжигал плоть. Но пламя поражало глаза и нервную систему, чего было вполне достаточно, чтобы обезвредить мертвеца. Я не скупился на снаряды, все с большим усердием разбрасывая самодельный напалм над головами противников.

Чем дальше мы продвигались, тем больше казалось, что сами стихии свирепствовали вокруг нас. Справа вода разбрасывала бренные тела вурдалаков, слева полыхал огонь, поглощая собой мертвецов. И дополняли эту картину копошащиеся со всех сторон мертвецы, словно муравьи вокруг хлебной крошки. И муравьев этих было не счесть. Запасы Молотова подходили к концу, а мертвяки уже начали зализать на автомашину. Пришлось бросить за свое занятие и снять с рюкзака те самые, приглянувшиеся раннее, молотки. Не знаю, как эти безмозглые твари умудрялись цепляясь за выступы, заползать на крышу движущегося грузовика, но факт остается фактом, лицом к лицу со мной стоял мертвяк, и мне это совсем не нравилось. Пара ударов и подлец летит вниз, с пробитой головой наперевес. Я услышал сзади рык и вернулся к кабине, чтобы расправится, с залезшим уже было, мертвяком. Я так и носился по всему грузовику, стараясь защитить наш оплот от завоевания.

Но тут случилось неожиданное. Толи нервы у "Военного" не выдержали и он газанул больше чем нужно, толи просто не заметил низкопрофильную легковушку на пути КАМАЗа. Наехав на капот этой машины, грузовик накренился, и подталкиваемый мертвецами, завалился набок. Я помню, что сильно ударился головой и боком, упав бренным телом о землю. Я даже потерял ненадолго сознание, но легкая волна, от бьющего во все стороны брандспойта, вернула меня в чувство. Нащупав на земле молотки, я встал и шатаясь побрел к кабине. Разбив лицо ближайшему упырю, я подошел к грузовику и со всего размаху приложился по лобовому стеклу. То треснуло, но не разбилось, лишь небольшая дырка образовалась от удара, в которой то и застрял мой молот. Поблагодарив всевышнего, за то что ручка на моем оружии была из резины и не скользила в мокрых руках, я дернул на себя орудие, и вырвал стекло из стоек. Все еще качаясь, наотмашь дал оплеуху какому то упырю, и заглянул внутрь. "Военный" рассек бровь, он ударился об стекло, подчинившись силе гравитации при падении грузовика. Остальные были в порядке, лишь пара ссадин и ушибов. Но меня мало интересовала судьба незнакомых мне людей, я схватил сестру за руку и выволок ее из машины. Не зря же я вбил коробку с молотовыми в углубление между брандспойтом и кабиной, две бутылки, к счастью, не разбились. Я взял их и передал сестре. Затем ударом ноги повернул направление брандспойта в сторону зада грузовика. Сделал я это ровно в тот момент, когда оттуда начали появляться мертвяки. Приятно было видеть как их сбивает с ног мощной струей воды. Но даже заблокировав один проход к нам, я не мог остановить мертвецов, бегущих к нам отовсюду. Из-за носа машины вурдалаки вываливались группами. Дрожащими руками я поджег фитили и бросил их в сторону противников. Они горели, но продолжали приближаться. Я отбивался как мог, стараясь ногами отталкивать от себя горящие трупы.

Пока я боролся, сестра помогла оставшимся людям вылезти из покареженой техники, затем, что-то прокричав, похлопала меня по спине. Я понял, что они двинулись к мосту, пока я отвлекал на себя супостатов. Выстрелы недалеко от меня подтвердили мою мысль. Я бросил свое дело и побежал за живыми. Видимо они внемли моим предупреждениям, каждый из них был вооружен и, по мере возможности, отбивался от нападавших. Их сложно было назвать воинами, да и страх с паникой охватывали их тела, но они держались вместе и не дали себя смять в первые же секунды. Но все же, они не могли сражаться с нежитью на равных.

Не успел я приблизиться к ним, как вурдалак, пропустив по плечу неумелый удар, вцепился в шею отставшего грузного мужчины. Не прошло и секунды, как мертвяк вырвал кусок мяса из его тела. Затем на толстяка набросились еще зомби. Второй, третий, четвертый... Я слышал крик его женщины. Крик, от которого все сжалось внутри. Поровнявшись беднягой, я... ничего не сделав, пробежал мимо. Он уже был мертвецом, его было не спасти. Спустя несколько мгновений, его любимая, вырвавшись из моих, подхвативших было ее, рук, в слезах упала на колени, и вскоре пополнила ряды жертв.

Нагнав остальных, я залился благим матом, призывая живых товарищей активнее передвигать ноги. Так мы и добрались до моста. Первое, что бросилось в глаза, как только мы вступили на бетонное покрытие, это подозрительно отсутствие мертвецов на протяжении всей переправы. Но, нам это было только на руку, на хвосте была целая армия нежити. Последние десятки метров мы пробежали, не чувствуя ног, лишь пару раз я обернулся, чтобы угомонить особо быстрых упырей. Усталость дала о себе знать, когда до выхода с моста оставалось буквально двадцать метров. Дистанция между нами и вурдалаками заметно сокращалась, а впереди не было и намека на безопасность.

-Сюда!,— крикнул Григорий, вылезая из-за укрытия.

Группа бросилась к нему, пока я, замешкавшись, отвлекся на мертвецов. Нога у меня дико болела, бежать уже не было сил, усталость начала преобладать мной. Но самое главное, я буквально спиной чувствовал противное сопение за собой. Если что-то не предпринять, то камрады преследовавшие меня мое хромое тельце, разорвут меня на части. Я вытащил счастливую зажигалку, на бегу чиркнул ей по прованявшему бензином бетону, и юркнул за автомобиль, прикрывающий Гришу. Струя пламени пошла к моим противникам, и, встретившись с ними, завернула к заранее припрятанной канистре с горючим. Послышался мощный взрыв. Затем второй, затем третий, и четвертый. Словно по цепочке, струя огня шла к канистрам, создавая огромные столпы пламени на своем пути. И пламя это поглотило всю огромную толпу мертвецов, так словно их и не было вовсе.

Не веря своему счастью, люди удивленно смотрели на Григория. Тот, вылезая из укрытия, скромно произнес:

-Не смотрите на меня так. Это была его идея,— и указал пальцем в мою сторону.

Глава 6.

-Ловушка тоже сработала?

Отдышавшись, я встал и проковылял к скосу дороги, откуда открывался, раннее закрытый деревьями, вид на пустырь. Столб черного дыма возносился к небу от места, которое больше всего напоминало кратер небольшого вулкана. Куски дымящихся тел создавали собой некий ореол вокруг эпицентра взрыва.

-Эта задумка по дикости ее безумства превосходит все, что я когда-либо видел или делал,— ответил Гриша,— Но, нужно отдать тебе должное, она сработала.

Ловушка представляла из себя переделанную на современный манер мышеловку. На трассе я нашел тело погибшего мужчины, сидевшего за рулем легковушки, с прицепом. Тело было водружено в прицеп, обильно облито бензином, по иронии судьбы выкачанным из его же машины, туда же положил четыре канистры с топливом и украсил все это, словно вишенкой на торте, магнитофоном. Прицеп, со всем содержимым, привезли на место, где сейчас красовался кратер. В час икс, таймер на магнитофоне включил музыку на аппарате, привлекая внимание оголодавших вурдалаков. Те, кто не слышал магнитофон, бежали на запах плоти. Стоило им собраться вместе, как Григорий поджег бензиновый след с безопасного расстояния, и вуаля! Кусочки ходячих мертвецов разбросаны по всей округе.

-Так вот, что за взрыв мы слышали,— удивленно произнесла сестра.

-И поэтому же на мосту с этой стороны реки мы не встретили ни одного мертвяка,— ответил ей я, затем, словно невзначай, добавил,— Конечно же, не стоит благодарностей, это было проще простого.

Знала бы она детали произошедшего здесь, так я бы не то что благодарностей не получил, она бы мне за такое беcкультурное обращение с телами усопших, до конца моих дней делала бы выговоры.

-А где Света?

-Осталась в машине.

Сказав это, он развернулся и помахал, еле виднеющемуся на горизонте, джипу.

-Ну и чего сидим? Ждем пока в бензин прогорит?— сказал я, потирая поврежденную лодыжку.

Мы пошли вниз по дороге, мимо брошенных абсолютно разноплановых машин. Моя нога ныла, мешая сосредоточиться. Да и Григорий не собирался оставлять меня в покое.

-Ну так что? Какие планы?

-Ты меня этим вопросом когда-нибудь в могилу сведешь.

Он уже довольно неплохо изучил мою манеру общения, и не стал поддаваться моему ворчанию, вместо этого просто с ухмылкой произнес:

-Окей.

Я понял, что споров не намечается, и обреченно спросил:

-А ты как думаешь?

-Мм... ты как всегда хочешь есть?

Подлец такой, начал запоминать мои привычки. Не прошло и часа, как я впился зубами в сочную мякоть котлеток, поджаренных на костре. Ничто не приносило мне больше удовольствие, чем готовка и поедание еды. И кушал я, впадая в продуктовый экстаз. Двигая челюстями я выпадал из реальности, не замечая ничего вокруг. Тем временем вокруг меня разгорались жаркие споры.

-А я все же, настаиваю на том, что нужно отсидеться в каком-нибудь бункере, до тех пор, пока ситуация не стабилизируется.

-Да какой, к черту бункер?— ответили ему гневно,— Где его найти? Ты знаешь где они находятся? Я например нет.

Пока люди сотрясали воздух своими гневливыми речами, я имел возможность внимательней рассмотреть новоявленных выживших. Солдафону под тридцать лет отроду, у него серые глаза, русые короткие волосы, и слегка округлое лицо с массивным подбородком. В целом он производил довольно хорошее впечатление. Всегда собран и спокоен, не особо импульсивен, но и в стороне не засиживается. Доктор, с другой стороны, был колоритным мужчиной, с чувством что-то пытавшемся доказать собеседникам. Ему тридцать пять, глаза коричневые, брюнет, над верхней губой аккуратные профессорские усы. Его отличительной особенностью было того, что он был всегда мрачен и постоянно в скверном настроении. Как я узнал позже, это от того, что мужчина был женат. До наступления Судного Дня, естественно.

-А я считаю, что никаких действий ненужно предпринимать. Наверняка уже образованы какие-нибудь спасательные группы. Ну сами знаете, как это бывает при глобальных катастрофах. НАТО, красный крест, военные в конце концов. Кто-то же должен нас спасти.

Тут в разговор включился Григорий.

-А не кому нас спасать. Нет ни правительства, ни объединений, ни спец служб. Нет вообще никого. Чума распространяется не только на нашем континенте, весь мир лежит в руинах.

-Ты уверен? Откуда такая информация?

-До вчерашнего дня работал доступ в глобальную сеть. Судя по интернету, очаги эпидемии вспыхнули чуть ли не в любой точки планеты. Были сообщения о ходячих мертвецах из тысяч городов.

-Ага, люди что, даже в судный день оставляли сообщения в социальных сетях?— недоверчиво переспросил Военный.

-Это было бы смешно, если бы не было правдой,— совершенно серьезно ответил Григорий.

Наступила неловкая тишина.

-То есть совсем никого в живых не осталось? А Москва?

-В Москве была мясорубка. Там двенадцать миллионов человек проживало. Даже представить сложно, чтобы там кто-нибудь выжил.

-И что же делать?

Григорий только развел руками.

-Если бы я знал, то не сидел бы здесь,— и добавил через пару секунд,— Но я знаю, у кого есть мысли по этому поводу.

После этих слов, он направил взгляд в мою сторону. Я на всякий случай огляделся, в поисках объекта его внимания. Никого не обнаружив, я сокрушенно спросил:

-Да, что ж тебе надо от меня, ирод ты эдакий?

-Может поможешь нам сообразить, что делать дальше?

-Делайте, что хотите, мне глубоко по барабану,— пожав плечами, ответил я.

Гриша обиженно произнес:

-Ой, да ладно! У тебя всегда есть план. Я уже давно это понял, чтобы не случилось, какая бы ситуация не образовалась, у тебя всегда были идеи, как преодолеть эти преграды.

-Его идеи вас в могилу сведут,— обронила сестра, не упустив возможности вставить свои три копейки.

Я мгновенно ответил, обращаясь к Грише.

-Ага, именно за ней-то я и отправился в город. Не правда ли она милашка?

Его мало интересовали наши семейные разногласия, он лишь продолжал настаивать на своем.

-Так что? Ты не ответил на вопрос.

-Дядька прав,— я указал пальцем на мужика,— Нужно найти безопасное место, и просидеть там пару месяцочков, пока все не устаканится. В теории мы можем, хоть вечно колесить по округе, опустошая придорожные кафешки и магазинчики. Только есть одна маленькая проблемка,— ухмыляясь сказал я.

-Какая?

Я кивнул в сторону неба.

-На дворе конец августа, скоро на этой земле будет холодно как у сатаны в заднице. И я уж промолчу про зиму. Суровость русских зим вошла в легенды,— рассуждая, я смаковал слова, радуясь собственной мудрости,— Это при том, что мы не имеем доступа к городу, то есть, мы остались без теплой одежды.

-Погодите,— одному из выживших пришла в голову идея,— Так холод это же хорошо! Зомби же ничего не соображают, правильно? То есть когда придут холода, они не будут стремиться к теплу и перемерзнут все.

-Согласен, у них интеллект на уровне золотой рыбки. Только вот они не "живые". То есть, им не нужен воздух, по их венам не течет кровь и они не испускают тепло.

-Ладно, хорошо. Они не замерзнут осенью, но зимой то они точно должны окаменеть. На Урале всю зиму под минус тридцать плюс северный ветер. В такой температуре любая органика леденеет. У них нет шанса выжить,— сказал Доктор.

-А если есть? Что тогда делать будем? Тогда мы обледенеем, а не они.

-Что ты предлагаешь? На юга податься?

Я улыбнулся так широко, как только мог.

-Лучше! Отправимся на север, в Сибирь.

У Григория челюсть упала, медик же вскинул кверху руки, со словами:

-Ну все, я умываю руки, у твоего братца совсем крыша поехала,— сказал он, обращаясь к сестре.

В принципе мне было глубоко все равно, что о моей идее думают все эти люди, мне важно было убедить сестру в правильности собственного решения. Хотя бы для того, чтобы она менее активно вставляла мне палки в колеса.

-Логика здесь проста. На югах зима менее суровая, погода более комфортна для нашего существования, но и более комфортна для существования вурдалаков. В Сибири же, ближе к северу, где температура зимой не поднимается выше минус сорока, не выживает вообще ничего. И когда я говорю, что там вообще не выжить, я подразумеваю, что там даже долбанные микробы застывают.

-А, как же мы выживем?— задал резонный вопрос Гриша.

-А, как якуты в тайге выживают? Вы, месье, про сибиряков никогда не слышали? Там десятки городов, в которых живут миллионы людей, то есть, действительно живут, а не выживают. Иными словами, при наличии достаточных запасов провизии, которые мы непременно добудем, там вполне реально можно выжить. Даже жить.

Один из выживших сомнительно заявил:

-Да ну, бред это. Ехать в задницу мира, чтобы целый год морозить себе яйца посреди снежной пустыни? Да мы там скорее подохнем, чем здесь.

Эти слова заставили меня не на шутку вспылить. Я резко вскочил, и разбавляя свою речь отборным матом, заорал на мужчину:

-Да, мне вообще ложить с высокой колокольни, что вы все считаете правильным, а что нет. И тем более, мне глубоко насрать, на то, как вы собираетесь выживать,— я разгорался все сильнее,— Хотите верьте, хотите нет, но я бы с огромным удовольствием сам бы вас прикончил, лишь бы не тащить ваши безвольные туши на собственном горбу. Единственная причина, по которой я вообще терплю ваше присутствие,— я указал пальцем на сестру,— Так это потому, что вы ей нравитесь.

Я успокоился так же быстро, как и вспылил. Затем продолжил более спокойно:

-Каждый из вас должен уяснить одну простую вещь. Вы либо прислушиваетесь к советам, которые я даю, либо проснетесь однажды в одиночестве посреди земель, где за каждым углом поджидает монстр, который спит и видит, как бы вырвать кусок побольше из вашего тела. Вы нуждаетесь во мне, но я не нуждаюсь в вас. Чем раньше вы это поймете, тем лучше.

* * *

**

Последующие дни проходили преимущественно в дороге. Через два дня мы не прошли и трети пути, но равномерная тряска уже начала потихоньку сводить с ума. Устав от однообразной картины за стеклом, я взялся за рацию, дабы разбавить унылость поездки великолепием собственного голоса:

-День добрый дамы и господа. Вас приветствует радио "зомби фм". За окном серость и скукота, в связи с чем, ваш преданный слуга решил пустить в эфир первый выпуск уроков выживания в постапокалиптическом мире. Сегодня мы с вами рассмотрим таких милых зверушек как "зомби". Упыри, ходячие мертвецы, вурдалаки, обезумевшие каннибалы, мертвячинка, ходуны: много прозвищ есть у наших новых соседей. Отличительные признаки мертвеца ходячего от мертвяка обычного, следующие: повышенная венознозть белков глаз, бледность или неестественная желтизна кожного покрова, и собственно, (как неожиданно!) хождение по бренной земле. Признаки эти вполне очевидны, так что пойдем дальше. Поговорим о самих вурдалаках. Перво-наперво: мертвяки не соображают. Совсем. Они не думают, и вообще никаких мыслительных процессов в их голове не происходит. Движет ими лишь первоначальный инстинкт — пожрать. В принципе, мной тоже движет сей инстинкт, но в их случае, это единственное, ради чего они топчут землю. Я подчеркиваю, зомби хотят сожрать вас. Даже если вокруг них будут течь молочные реки и под ногами будет сахарный пляж, они все равно будут хотеть сожрать вас. Точка.

Я перевел дыхание. Болтать без умолку оказалось тяжелее, чем я думал.

-Так вот, углубимся чуть больше в анатомию мертвяков. Возьмите себе на заметку детишки: упыри не реагируют на любые повреждения внутренних органов. У них не бьется сердце и они не дышат. Физически-то они способны гонять воздух через голосовые связки, тем самым издавая стоны и рыки, но они никак не отреагируют, если им прострелить легкие. Отсюда я и делаю вывод того, что они не дышат. Как же остановить мертвяка, спросите вы? Это мы разберем позже, но забегая немного вперед, скажу, что самое уязвимое место в теле вурдалака — голова. Кстати, тут мы и возвращаемся к анатомии. Ходячие мертвецы, как мы уже знаем, невероятно подвижны. Это при том, что по их венам не течет кровь, их мышцы ничто не снабжает энергией. А дело в том, что единственным, продолжающим функционировать, органом, в теле упыря является мозг. Именно он и отправляет электронные сигналы к конечностям, заставляя тело двигаться. Как мозг продолжает функционировать, без кислорода, поступающего по кровеносной системе, для меня остается загадкой. Но факт остается фактом, центральная нервная система продолжает функционировать. Поэтому-то обезвредить мертвеца можно только нарушив нейронные связи нервной системы. Иными словами, разбейте упырю голову на хрен, чтобы убить его,— я хотел было закончить, как вспомнил несколько деталей,— Кстати, для тех кто забылся напомню, что когда мы говорим о мертвяках, то подразумеваем не пушистых кроликов, а о взрослых, половозрелых особях человеческой расы, которые в нашей стране, нередко, выражены в огромных мужиках под сотню килограмм каждый. Также хотелось бы напомнить, что среднестатистический череп способен выдерживать удары мощностью до трехсот килограмм, так что я бы не советовал вам скупиться на удар.

После небольшой паузы я собрался с мыслями и продолжил:

-Поступил вопрос из зала: есть ли у зомби инстинкт самосохранения? На самом деле, сложно ответить на этот вопрос. Мертвяки не уворачиваются от занесенного над их головой молота, но в то же время, ни один упырь не сорвется с высоты, вступив в пропасть. Отсюда исходит вполне резонный вопрос: как они, имея разум креветки, различают, что опасно а, что нет? На этот вопрос я еще не нашел ответа, скажу лишь, что наши враги глупее чем кажутся, но умнее, чем хотелось бы.

К моему легкому удивлению, никто из пассажиров не собирался меня перебивать, судя по отсутствию напряжения на их лицах, они были только рады удовлетворить свой информационный голод. К тому же, любое разнообразие в долгой, утомительной поездке только приветствовалось.

-Итак, мои дорогие слушатели, давайте-ка изучим основные правила выживания. Первое, оно же фундаментальное, правило — всегда будьте вооружены. Учитывая то, что девяносто девять и девять десятых процента населения планеты, а это почти шесть с половиной миллиардов, превратилось в кровожадных упырей, я настоятельно рекомендую вам, даже на толчке сидеть с дробовиком в обнимку. Лично я предпочитаю оружие ближнего боя, но вы вольны вооружаться тем, чем вам вздумается. Правило намбер ту: раз уж мы состоим в группе людей, то будьте добры, не делайте что-либо в одиночку. Ходим, исключительно, парами. Так и веселей, и надежней. Как говорится, одна голова хорошо, а две головы дольше перевариваются. Правило номер три: будьте полезны. Все-таки, в понятие "выживание" входит целая куча разнообразнейших второстепенных задач: приготовление еды, поиск припасов, или же просто умение смотреть в оба, чтобы увидеть опасность прежде чем, она настигнет нас. Ну и скромненькое правильцо напоследок: вы живы, до тех пор пока слышите меня. Старайтесь не пропускать мимо ушей мой треп.

Тем временем, мы свернули на лесистую местность, наш путь лежал по каменистым ухабам, разбитой в хлам дороги.

-Дамы и господа, мы приближаемся к деревне Фанаево. Будьте добры, приготовьте ваше оружие. Выходы из автомобиля находятся у вас справа и слева. Спасибо, что воспользовались нашими автолиниями.

Это было глухое, забытое богом село. И в прежние времена эта деревня не особо радовала глаз, сегодня же она представляла из себя совсем унылую картину. Мы ехали меж узких улочек, разгоняя ревом мотора стайки бродячих собак. Первое что бросалось в глаза, это покинутые и заброшенные дома, опустевшие во времена индустриализации. Чуть ли не каждый второй дом был перекошен, разграблен или же просто, после очередного пожара, лежал на территории почерневшими бревнами. Сразу становилось понятно, что живут здесь только те, у кого не было сил или средств, зачастую и того, и другого, чтобы переехать. Вскоре, унылые улицы сменились сельской площадью. К этому небольшому пятачку земли примыкали несколько домов, небольшой продуктовый магазинчик и заброшенное здание местного сельскохозяйственного сообщества. В былые времена в стенах этого строения проходили жаркие споры и непрекращающиеся диспуты на различнейшие повседневные вопросы, сейчас же только ветер хлопал ставнями безжизненного строения.

Группа припарковала автомобили напротив магазина, выжившие вылезли из машин, потягиваясь затекшими конечностями. Затем мы образовали круг, дабы обсудить план дальнейших действий.

-Товарищи, как бы это не звучало отвратительно, но мы здесь с единственной целью — убивать и грабить. Так что, люди с высокими моральными ценностями, вынуждены будут сегодня приспустить планку. Убивать будем мертвяков, которые представлены в данной местности исключительно старенькими бабушками и дедушками, что опять-таки, морально неприятно, так что готовьтесь. По поводу "грабить". Начнем с местного магазинчика,— я указал пальцем на небольшое строение, с запыленной вывеской "Лукоморье",— Напомню: в приоритете вода и продукты длительного срока годности. Макароны, консервы, крупы. Солдат и Гриша, идут первыми, зачистить территорию магазина, Док остается на улице прикрывать ваши тылы и обеспечить безопасность женщинам. Остальные ждут зачистки, затем начинайте разбирать по кирпичикам магазин.

Григорий спросил:

-А ты разве не примешь участие в процессе?

Вопрос был вполне резонный, поэтому ответил я совершенно спокойно.

-Я пока пробегусь по домикам, подготовлю почву для дальнейших действий.

С этими словами я развернулся и пошел к ближайшему участку. Следующий вопрос Григорий задал мне уже в спину.

-Ты пойдешь один? А как же правила?

Я повернул голову и ответил с ехидной улыбкой:

-Они для идиотов.

Я буквально спиной почувствовал его беззвучно матюгающуюся физиономию. Толкнув калитку, я к своему удивлению, не обнаружил сторожевого пса. В русских деревнях, собака во дворе это скорее необходимость, чем излишество, ни один двор не обходился без такого мохнатого стража. Оглядев, на всякий случай, территорию, я толкнул дверь в дом. Внутри было тихо, царил легкий хозяйственный беспорядок. Тут и там, стояли различные банки, склянки, соленья, варенья. В углу висел веник из незнакомых мне трав. Я пошел в глубь жилища, вдыхая дивный запах, стоящей в доме какофонии. Не буду вдаваться в подробности описания интерьера, скажу лишь, что каждая частичка этого дома отдавала уютом и чьими-то воспоминаниями. Я провел пальцем по комоду, чтобы определить, насколько толстый слой пыли успел образоваться после событий судного дня. Взгляд мой упал на стоявшее на комоде зеркало. В нем отразилась моя харя, освещенная солнечным лучом, и костлявые руки, тянущиеся к моей шее.

-Бабка, ты сдурела совсем? Я же тебя чуть не прибил!— мгновенно развернувшись, отреагировал я.

-Сынок, ты не оборзел ли часом? Лазишь по чужим домам, еще и орать на меня вздумал, ирод, окаянный!

Я далеко не из робкого десятка, но эта бабуля сумела неслабо вскипятить мой кишечник. Потребовалось несколько секунд чтобы отдышаться.

-Ты права, извини, мать. Я просто мертвецов искал,— уточню, пожалуй,— Ты же в курсе, что по всей деревне демоны бродят?

Судя по всему, старушка была советской закалки, по этому тут же прочувствовала ход моей мысли.

-Я может быть старая, но не полоумная. Глядишь, уже третий день от маньяков прячусь.

Пронзительный крик отвлек меня от этой беседы. Буквально в два прыжка я пересек двор и очутился на улице, где уже собралась вся группа выживших. Молодой человек осматривал, поверженного секундою раннее противника. Это был древний, низкорослый, худой мужчина.

-Григорий, да вы прямо таки грандиозный боец! Как вы ловко старичка завалили!

Гриша ответил с крайней степенью мрачности на лице:

-Это не смешно. Ни капельки. Ничуточки не смешно. Совсем.

Сложно было представить, что творилось в этот момент в душе парня. Не смотря на застывший на лице старца кровожадный оскал, выглядел он все же крайне безобидно. Ударить его было все равно, что ударить ребенка. Гриша понимал это, и от того становился еще мрачней.

Тем временем, в калитке появилась старушка. Я незамедлительно представил ее группе.

-Бабуля, это люди. Люди, это бабуля.

После чего, направился на зачистку следующего дома. Я не силен общественном взаимодействии, так что оставлю тетку на совесть остальным, пусть общаются.

Остаток дня прошел в многочисленных хозяйственных хлопотах: поиск и распределение полезного скраба, готовка и консервирование пищи, проверка автомобилей на предмет поломки и так далее. К вечеру, когда небо затянуло темная мгла, я сидел на табуретке в одном из участков и в задумчивости жевал шоколад.

-Ну, до чего же ты отвратителен,— вывела меня из раздумий сестра,— Какого черта ты труп голого старика разглядываешь?

-Я конечно понимаю, что эстетичнее на труп голой женщины смотреть, но сегодня меня что-то на мужичков тянет.

За моей спиной появились фигуры доктора и сестры. Я понял, что ситуация выглядела слишком странной даже для меня, поэтому решил пояснить.

-Док, ничего странного не замечаешь?

Целитель осмотрел мужчину и ответил:

-Обычное старческое тело, до утра можно болезни перечислять. Разве что, трупная пигментация присутствует, но для мертвецов это свойственно.

-Обрати внимание на подмышки. Видишь потемнения?

-Я могу только на вскидку назвать сотни две болезней, вызывающих пигментацию кожного покрова.

-Ок, а теперь обрати внимание сюда.

С этими словами, я веткой отодвинул нижнюю губу "пациента", обнажив желтоватые зубы и абсолютно темные десна.

-Ого,— отреагировала сестренка.

Я кивнул.

-Вот именно. Ого. А, что общего между подмышкой и ртом?

Эскулап подумал немного и ответил:

-Железы?

-Вы совершенно правы, коллега,— восторгаясь собственным открытием, подтвердил я,— Если присмотреться, то потемнения присутствуют по всему телу, чем больше желез на участке тела, тем сильнее потемнение. Вот, где находится источник заразы. Поэтому-то я и не заражался через кровь или царапины.

-Интересно, но все еще не могу понять, что это за инфекция.

Я поднялся со своего импровизированного сиденья, со словами:

-Утро вечера мудренее.

Мы вернулись в один из участков, в доме которого, уже вовсю разгорался процесс готовки. Остаток вечера я наблюдал удивительные метаморфозы, происходившие с участниками нашей экспедиции. За спиной у этих людей длинным шлейфом волочилось горе и страдания, но сейчас, в данный момент, они смахивали на горстку приятелей, решивших провести выходные в загородном участке. Конечно же, никто не впадал в крайность, не было слышно гомерического смеха, да и общались они не так активно, как хотелось бы. Но сразу было заметно, как эти люди нуждались хотя бы в крошечном кусочке нормальности. Они имели возможность помыться, поесть домашней еды, поговорить ниочем, уснуть в настоящей постели. И в этот короткий миг, не было ни страха, ни мертвецов, ни опасности. Это многого стоило.

Я первый дежурил в ту ночь. Плотно поужинав, я развалился на тахте в веранде строения. Умирая со скуки, я мастерил новое оружие. За очередной тщетной попыткой соединить воедино кусок веревки и металлический крюк, меня и застал медик. Он вышел из дому и присел на стул напротив меня. Эскулап так и просидел молча первые минуты, явно затрудняясь у меня что-то спросить. Затем, он все-таки решился.

-Ты уверен, что нам стоит отправляться в Сибирь?

Мне, честно говоря, было просто лень издеваться, или играть с ним в игры. Я ответил не повернув голову к собеседнику.

-Посмотри на ситуацию с другой стороны. Представь, что мы нашли самое надежное место, какое только сможем отыскать. Допустим, какую-нибудь неприступную казачью крепость, или военный полигон. Мы заселяем его, укрепляем, и живем себе в ус не дуя. Но рано или поздно мы все погибнем в нем. Дело даже не в том, что мертвецы, со временем, преодолевают абсолютно любые ограждения,— я посмотрел на него,— Мы погубим себя сами. Посмотри на нас. Нам выдался один спокойный день, мы почувствовали безопасность, и сразу растеряли все остатки рационального мышления. Если бы я не настоял, мы бы сегодня спали без караула... Это при том, что мы так и не очистили территорию деревни от мертвяков. Взгляни на калитку, ты серьезно думаешь, что эти хлипкие досочки выдержат напор даже самого дохлого вурдалака?

Я дал ему время осмыслить мои слова.

-К тому же, чтобы мы не делали, где бы не остановились, чтобы не планировали: мы всеравно находимся в эпицентре глобальной катастрофы. То, что мы живы это лишь везение, прихоть судьбы. Глупо не понимать этого. И вернуть все на круги своя может любая мелочь. Как пробитая шина на дороге, так и шальной укус, пообедавшего раннее мертвечинкой, голубя. Уж не мне, тебе, медику, объяснять на сколько опасны могут быть эти летающие крысы. Поэтому то мы и едем в места вечного холода. Безопасно только там, где нет жизни. Там нам никто не сможет навредить, и мы сами себя не угробим.

Вряд ли, Док пришел для дискуссии, скорее всего он просто хотел успокоить свой разум и похоже, что он получил то, зачем пришел. Вставая, мужчина сказал:

-Надеюсь, что ты прав, иначе мы все покойники.

С этими словами, он скрылся в недрах хижины.

* * *

**

Через пару часов, после сдачи дежурства, я переступал черту самого мелкого из городов области. Это поселение и в былие времена было скромным и не очень живописным, теперь же его совсем поглотила тотальная серость. Этот город словно замер в семидесятых. Те же дома, те же улочки. Лишь изредка эту антикварную картину нарушали менее древние строения. Магазинчики, киоски, ресторанчики. Но как бы не старались их вывески разбавить своей яркостью серость здешней атмосферы, они только подчеркивали общую унылость. Я помню, что долго брел мимо огромных труб, затем шел вдоль высоких заборов с колючей проволокой, ограждающих индустриальные помещения. Как уже повелось, большинство русских городов начинается с небольших селений, с частными домами. Всегда интересно было наблюдать, как эти селения перетекают в город, как частные домишки начинают соседствовать с многоквартирными высотками. Логично предположить, что где начинаются жилища, встречается и местное население. Здесь-то я и увидел первых зомби. Два неприкаянных хлопца слонялись по улице, с бессмысленным взглядом на лице. Я даже не почувствовал никакого удовольствия, сокрушив их. Слишком просто.

Я вошел в более цивилизованную часть города. Затем пробрел еще пару кварталов, меж многоэтажек. И только тогда набрел на целую свору мертвецов. Их был десяток, не меньше. Драться с ними было бесполезно, я просто ринулся вперед. Бежал, лавируя между упырями, то и дело уклоняясь от когтей. Пытаться избавиться от преследования было бесполезно, вурдалаки были везде, в какую сторону не беги, поэтому я просто направлялся в глубь города, стараясь не думать о опасности, окружающей меня и о усталости, постепенно сковывающей движения. К одним преследователям присоединялись другие, и этот снежный ком продолжал нарастать до тех пор, пока я не выбежал на небольшой проспект. Дорогу мне перегородила стена, состоящая из подгнивающей плоти. Здесь было неправдоподобно много ходячих мертвецов. Выбора не было, я развернулся и побежал на перерез обеим группам мертвецов, нацелившись на фасад ближайшего здания. Тиски демонов постепенно сжимались, оставалось совсем мало пространства для маневра. И тут я впервые в жизни поблагодарил высшие силы, за криминальную обстановку в стране. Если бы не постоянные грабежи, то вряд ли русские взяли бы в привычку обрамлять балконы первых этажей узорными железными ставнями. Я подпрыгнул, и преодолел первый этаж, взобравшись по ставням, словно по лестнице. Передвигаться дальше было сложнее, из-за того, что стыки между этажами зачастую были плоскими, не за что было зацепиться. Спасло меня доделанное ранее орудие. Кусок каната, с весомым крюком наконец был незаменим в моей ситуации. Цепляясь за открытые ставни крюком, я подтягивался по веревке, залезая на очередной этаж, затем повторял процедуру, довольно быстро добираясь до крыши. Мертвецы внизу негодовали и стремились настигнуть меня. К счастью, они были не в состоянии лазать по отвесным стенам. Некоторые из них умудрялись цепляться за железки, но после пары неловких движений, они все же камнем падали вниз, чем меня немало позабавили.

Местные здания были в основном пятиэтажками, поэтому добраться до крыши не составило никакого труда. Я прошел мимо разных романтических надписей, выведенных на поверхности крыши маркером, стараясь разглядеть как можно больше деталей улицы. Я искал оружие, поэтому старался нащупать взглядом полицейские "бобики" или просто не пропустить темно-серую форму защитника правопорядка.

Жаль, что не удавалось преодолевать большие расстояния исключительно по крышам. Строения разделяли пешеходные переходы, автомобильные дороги. Преодолев 3-4 дома по крыше, приходилось спускаться и снова зигзагами улепетывать от вурдалаков. Так, перебежками, от улицы к улице, я и добрался до более оживленных раннее кварталов. Там-то я и заметил скромный силуэт, вписавшейся в легковушку, инкассаторской машины. Сложно было не обрадоваться такой находке. Вырвав несколько плиток черепицы, я перешел на противоположную сторону крыши. Нужно прогнать упырей с дороги, поэтому я начал бросать черепицу в припаркованные возле подъездов автомобили. Звук трескающейся плитки пронзал могильную тишину, но все же был недостаточно громким. После нескольких неудачных попыток, я попал в машину, отозвавшуюся на эти маргинальные действия яростным гулом сигнализации. Толпы разномастных мертвецов мгновенно начали стягиваться на раздражитель спокойствия, покидая улочку инкассаторской машины. Выждав минуту, я спустился по подъезду к первому этажу, где через балкон одной из квартир, выбрался наружу.

Я никогда ранее не передвигался с такой осторожностью. Согнувшись в три короба, я перебежками сновал между оставленными машинами, стараясь как можно скорее добраться до общественного автобуса. Происходящее вокруг казалось шизофреническим бредом. Огромное множество оголодавших мертвяков, бежали со всех углов, проходя в паре сантиметров от меня. У них уже была цель, моя задача была проста — не привлекать к себе внимания. С учетом того, что я находился посреди дороги, с парой сотен зомби вокруг, я со своей задачей справлялся, раз был до сих пор жив. Добравшись до заветного автомобиля, я обнаружил инкассатора, лежавшего возле открытой дверцы. Я снял с изъеденного тела автомат Калашникова, и удивившись тяжести этого оружия, юркнул в кабину.

Времени было не так много, рано или поздно сигнализация замолкнет и мертвяки снова разбредутся по территории. До чего же они обрадуются, обнаружив прямо по середине площади меня, запертого в железной банке. Итак, как же там было? Завести мотор, приспустить сцепление, поддать газку. Да, я соврал о том, что не умею водить машину. Мотор завелся на удивление легко, повреждения у машины были минимальны. Я тронулся с трудом, но стоило машине набрать скорость, как я с большей уверенностью, вцепился в руль и сбивая, попадающихся на пути мертвецов, рванул по дворам, по продуманному заранее маршруту. Автомобиль привлекал слишком большое внимание, передвигаться на нем казалось безопасным, но на деле одна ошибка, один неудачно застрявший в колесе мертвец, и мне кранты. Я направлялся к оружейному магазину "Арсенал", адрес которого нашел в телефонной книге. С трудом обнаружив его, я поехал по дворам к черному входу магазинчика. Сосредоточив на себе внимание всех местных мертвецов, я остановился подле небольшой железной дверцы. Подергав ручку, я убедился в том, что дверь заперта, и решил ретироваться. Избегая надвигающейся угрозы, я забежал в ближайший подъезд, и закрыл за собой дверь. Оставалось только ждать, пока вурдалаки забудут обо мне и снова рассосутся по территории. Заскучав, я поднялся по лестничной лестницы, в попытках отыскать незапертую квартиру. Я уже начал было отчаиваться, как одна из дверей распахнула передо мной свои створки.

Стоило войти в это жилище, как взгляд сразу цеплялся за силуэты прошлого. Это место было домом для чьей-то семьи. В шкафу подле входной двери висели куртки, зонтики, шарфы, шапки. Строгие темные плащи сочетались с яркими миниатюрными курточками. Кожаные туфли лежали на одной полке с кроссовками и маленькими сапожками. Я стоял, переминаясь с ноги на ногу, не торопясь входить в квартиру. Естественно, я не боялся хозяев, что вот-вот вернуться и застанут чужака в своем доме. Но в этих стенах все еще витал дух чьей-то, незнакомой мне жизни.

Я пошел по коридору, мимо фотографии на стене, с которой мне улыбались незнакомые, счастливые люди. Их лица светились от радости, весь образ этой фотографии был словно картинкой, отображающий недостижимость несбыточной мечты. Супружеская пара с отпрысками позировала на фоне блестящей пестрой зеленью долины. Мужчина положил руку на плечо сына, женщина обнимала супруга, держа крохотную девочку между собой и мужем. Дочка, что была постарше, обняла маму за ногу, по-детски смешно, и одновременно мило, прильнув щекой к телу матери. Ненадолго задержавшись у фотографии, я пошел дальше. В ближайшем дверном проеме я обнаружил зал. Я уже и забыл, как резко меняется жилище, окажись там женская рука. Статуэтки, рамки с фотографиями, шкатулки, декоративные свечки, растения, замысловатые светильники. Мужчине никогда бы не пришло в голову захламлять пространство бесполезными предметами, но женщины... женщины видели мир по-другому. И только по этой причине любое встреченное мне жилище имело свой уникальный вид, неповторимую атмосферу.

Дальше по коридору была детская комната. Девочка и мальчик жили в одной комнате, я ухмыльнулся, представив в какие ежедневные противостояния выливалось это сосуществование. Мы с сестрой тоже росли в одной комнате. Сколько шалостей было пережито, сколько было детских споров, принимавших чуть ли не глобальный характер, но прекращающихся по команде родителей. Комната была визуально поделена на мужскую и женскую половину. Я подошел к столу, что был на "мальчишеской" стороне. Не перечислить количество предметов, лежащих на столешнице. Солдатики, миниатюрные машинки, карандаши, какие-то скрепки, скотч, пакетик со стеклянными шариками, детали от каких-то пластмассовых игрушек. Под грудой всего этого хлама лежал альбом с детскими рисунками. Танки, дома, люди, деревья: мальчик рисовал все, что приходило в голову. Он не ограничивался красками: использовались ручки, карандаши, фломастеры, мелки. Наверное, родители думали, что их сын вырастит художником. Все родители хотят, чтобы их дети выросли и занимались чем-то высоким, чтобы они прожили лучшую жизнь, чем они.

Понастольгировав какое-то время о прошлом, я покинул детскую комнату, и направился с концу коридора, к месту, где возле ванной комнаты находилась спальня. Я толкнул дверь и замер. Сразу стало понятно, почему парадная дверь была не заперта. В самом центре комнаты висел мужчина. Он вздернулся, соорудив петлю из проводов, на железном крюке, что используются для закрепления люстр. Зрелище было жуткое. Он был весь синий, язык вывалился изо рта, петля растянула его шею так, что он прибавил пару сантиметров в росте. На шее были видны синяки и следы порезов, вероятно он пытался подцепить петлю когда задыхался, и расцарапал себе шею, не в силах просунуть ладонь между шеей и тонким проводом. Похоже, что он не просто так выбрал именно этот способ сведения счетов с самим собой. Он мог прострелить себе голову, выброситься в окно, наглотаться таблеток в конце концов. Но нет же, он повесился. Вероятно, он наказывал себя за что-то. Пребывание в одной комнате с ним пробирало меня до самых костей. Меня ужасал не способ его смерти, не детали сопровождавшие его уход. Самым ужасным была сама поза, в которой он висел над полом. Его тело вытянулось, руки висели по бокам, почему-то ладонями наружу, полусогнутые кисти замерли так, будто умоляли о чем-то. Лебедка искривила его шею, он висел, наклонив голову вбок и немного назад. Глаза его были закрыты, но из-за положения головы казалось, что он смотрит вверх. А вся поза в целом словно кричала о том, что он освободился от бренного тела, и просит пустить его на небеса. Но его не пускают, и тело, словно в качестве издевки, висит на пол пути к небесам. И вот он застыл между двумя мирами, а тело его тем временем гниет и разлагается.

Прикрывая лицо от невыносимой вони, и отгоняя мух, я прошел в центр комнаты. Переступив через несколько бутылок с алкоголем, я приблизился к детской кроватке, стоящей возле двуспальной кровати. Кроватка была пуста, лишь на крошечной подушечке лежал мятый кусок бумаги. На листке была начертана лишь пара фраз.

"Они мертвы. Не могу простить себя. Не могу жить дальше."

Больше я не мог находится в этом жилище. Направляясь к выходу, я последний раз бросил косой взгляд на фотографию запечатлевшую счастливое семейство.

* * *

**

Через полтора часа толпа немного рассосалась. Вопреки ожиданиям, попасть в оружейную оказалось крайне просто. Я просто спустился по балконам вниз, оказавшись над входом в магазин. Спрыгнув с вывески, я дал любимым молоточком пару оплеух парням, перекрывшим вход, и юркнул во внутрь. Прежде чем ходячие мертвецы успели отреагировать, я дернул за крюк над головой и спустил жалюзи, тем самым закупорив проход. Не успел я защелкнуть щеколду, как с яростным рыком, в металлические ставни начали биться животные.

В помещении было пусто, что не могло меня не радовать. А, вот другое обстоятельство меня сильно расстроило.

-Одни карабины? Вы серьезно?!

Мои мечты пали крахом. Все оружие в магазине было исключительно для охотничьих нужд. Карабины, винтовки, и тому подобное. Насмотревшись телевизора, я грезил о полках, забитых различнейшим вооружением, от "глока" до "РПГ". Очередной удар в дверь вернул меня на землю. Сорвав, с манекена глубокий рюкзак, я проломил стекло стеллажа, и вытащил пару гладкоствольных, чего мне оказалось мало. Я нашел в подсобке сумки, и начал сметать с полок все, до чего только мог дотянуться. Оружие, патроны, ножи, фонари, не гаснущие спички, оптику, я даже сгреб несколько пар теплой обуви. К своему счастью, под кассой был найден ключ от задней двери. Ноша была тяжела, но понимая всю опасность своего положения, я буквально, в несколько присестов погрузил в грузовик сумки. Затем и собственное бренное тело я погрузил в машину. Пора было возвращаться в поселок.

Обратная дорога заняла около получаса, благо перемещаться пришлось не на своих двоих. Выжившие товарищи ждали меня на улице, услышав рев приближающегося мотора.

-Я уже подумал, что ты нас покинул,— угрюмо приветствовал меня Солдафон.

-Вы обо мне слишком плохого мнения, месье,— нисколько не смутившись, ответил я.

Я обогнул машину и открыл багажник.

-Детишки, я вам подарков привез,— сказал я, указывая на сумки.

-Ты, что, был в городе?— ошарашено спросила Света,— Как тебе это удалось?

-Здесь неподалеку небольшой городишка есть, его река разделяет на две части, на Старый город и Новый город. Так вот, в старом городе мало жилых районов, в основном индустриальные. Мертвецов немного было.

Сестренка только хмыкнула в ответ:

-То-то, я смотрю, от тебя не воняет так, как в прошлый раз. Видать надоело брюхом по канализации ползать, не так ли?

Я ничего ей не ответил. Наблюдая, как сумки затаскивают в дом, я спросил у Гриши:

-Вы тут без меня времени, надеюсь, не теряли?

-Нет. Разрыли целый квартал. Жаль, что полезного мало обнаружили. Так по мелочи: медикаменты, пару карабинов, какую-то радио технику. Это деревня все таки, брать тут нечего. Меня другое беспокоит.

-Что же вас гложет сударь?

-Ты вроде говорил, что не умеешь водить,— сказал он, намекая взглядом на инкассаторскую машину.

Прежде чем пойти в дом, я с ухмылкой ответил ему:

-Я соврал.

В строении, тем временем, уже собралась целая дилигация.

-Итак, дамы и господа, хочу вас обрадовать, следующие два часа будем проходить курс молодого бойца, который любезно согласился провести Солдафон,— с этими словами я похлопал по плечу слегка удивившегося мужчину,— Кстати, насчет оружия. Попрошу отнестись к этой теме крайне серьезно. Напомню, что мы живем в условиях апокалипсиса, и вам еще не раз придется защищать себя и близких вам людей. Так, что обращаться с оружием должны уметь все, без исключения.

После этих слов, я завалился на диван, чтобы восстановить силы перед отъездом.

-Как ты выжил в городе?— услышал я голос Доктора, прежде чем погрузиться в сон.

Я ответил ему, переворачиваясь на бок, лицом к стенке.

-Мне нравятся мертвые. И я нравлюсь им в ответ.

Глава 7.

-Просыпайся,— бесцеремонно нарушила мой сон Света,— Нужно уговорить бабульку ехать с нами, у нас не получается.

Через несколько минут, бурча проклятия себе под нос, я подошел к участку старушки. Постучавшись в парадную дверь, я выждал пару мгновений, и вошел внутрь, так и не услышав приглашения. Старушка сидела за обеденным столом и, задумавшись, потирала пальцем покрытие старой фотографической рамки. На поблекшей от времени бумаге были изображены молодые люди, обнявшие друг друга в страстном поцелуе. Эта пара была изображена и на многих других изображениях, развешанных по всему дому, так что я не строил догадок, о том, кем приходились бабушке эти люди. Я подвинул стул, и положив оружие на пол, сел неподалеку от женщины.

-А, ведь я когда то тоже была молодой... как же давно это было,— в пол голоса, задумавшись, произнесла старушка.

Память, это единственная ценность, что остается на истечении лет, поэтому я не горел желанием отвлекать ее от воспоминаний. Но за мной были люди, для которых время все еще было роскошью, а не тяготой жизни, что и вынудило меня нарушить спокойствие старческих мыслей.

-Мать, ты уверена, что не поедешь с нами? Ты не будешь обузой, я обещаю.

Виола Петровна аккуратно поставила рамку на стол, и вздохнув, ответила:

-Уверена, сынок, уверена.

Я и не думал отступать:

-Зря ты так. Смерть уже бродит по местным улочкам, а ты еще не так стара, чтобы умирать.

Она подняла "Евангелие" с колен и, положив на стол, заговорила:

-Достаточно человечество согрешило, судный день пришел, сгинули люди во мраке, и мы сгинем. Не скрыться нам от гнева Божия, не убежать, не спрятаться. Сам Иисус Христос говорил: "Смотрите, чтобы день тот не постиг вас внезапно: ибо он, как сеть, найдет всех живущих по всему лику земному".

Ее слова заставили меня задуматься. В свете последних событий, каждый из нас, даже такой прожженный калач как я, начинал верить, что человек претерпел крах не без участия высших сил. Я не знал, что противопоставить ее словам, поэтому просто высказал то, что было на уме:

-В любом случае, борьба — это все, что у нас остается,— задумавшись на секунду, я продолжил,— С древнегреческого Апокалипсис значит "откровение". Во мне теплиться надежда, что откровение это значит перерождение человеческой расы, и мы — люди с которых это перерождение начнется.

Впервые за весь разговор лицо старушки мимолетно просветлело.

-Дай Бог, сынок. Дай Бог.

Я встал, и не долго подержав руку на старческом плече в знак прощания, вышел из жилища.

Меня уже поджидала вся бригада выживших.

-Нет, она не поедет,— сказал я, заранее ответив на очевидный вопрос.

Как бы грубо это не звучало, но мы почти не знали эту старушку, поэтому я не видел смысла горевать по ее утрате. Расправив карту на капоте джипа, я ткнул пальцем в участок на бумаге.

-Благодаря невероятным героическим действиями вашего покорного слуги, наша компашка, помимо атласа дорог, обзавелась еще и температурной картой России,— я развернул еще один бумажный сверток,— Что странно, самая холодная часть страны, оказалась не на крайнем севере, а гораздо ближе, в Якутии. Но опять таки, путь наш лежит через половину самой огромной страны в мире, что не может не радовать. С другой стороны, на дворе двадцать первый век, весь путь покрыт огромной сетью, вполне пригодных для транспорта дорог. Заправки тоже попадаются вполне регулярно,— перевел дух и продолжил,— Итак, едем колонной, с минимальным расстоянием между машинами десять метров. Направляющая машина — инкассаторская, так что не разгоняйтесь особо. Связь поддерживаем через рации, проверяйте время от времени заряд батареи на приборах. Привалы через каждые четыре часа на туалет, смену водителей, еду. Вопросы есть?— не дожидаясь их ответа, продолжил,— Вопросов нет. По машинам.

Что странно, чем дальше мы ехали, тем скучней становился путь. С каждым часом дорога становилась все однообразней, с каждым днем населенных пунктов встречалось все меньше. Это был самый скучный промежуток времени, который я когда-либо переживал. К концу второго дня у меня в буквальном смысле начали чесаться руки, разум требовал действия. Я предложил остановиться в лесу на ночлег, аргументируя это тем, что дорога утомила не только меня. Пока лагерь спал, я наведался в ближайшую деревню, дабы размять кости. Не буду вдаваться в подробности своих утех, только отмечу парочку наблюдений. Первое, что меня поразило, это то, что от мертвецов не несло разложением. Конечно же, они распространяли довольно резкий, неприятный запах, но они не смердели. Кожа их еще больше пигментировалась, но сами они продолжали вполне уверенно и активно шевелить конечностями. И еще кровь... У меня начало складываться такое ощущение, что с каждым днем кровь зомби становилась все гуще и гуще.

Естественно, мой уход не остался не замеченным, но мне было глубоко плевать на косые взгляды. В конце концов, лучше испускать агрессию на мертвых, чем на живых.

На очередной остановке возле придорожной кафешке, я вызвался быть часовым. Пока группа обыскивала постройку в поисках припасов, я осмотрел территорию и вернулся к автомобилям. Откупорив бутылочку газировки, я вышел на трассу и наблюдал, как солнце садясь за горизонт, прячется за городскими высотками. Мы старались избегать городов, так что редко останавливались близ населенных пунктов, но голод не тетка, и в этот раз мы решили сделать исключение.

Раньше этот город был наполнен жизнью, теперь же он был переполнен смертью. Я смотрел на эти сооружения, пытаясь найти хоть какие-то отличия, позволявшие понять, что город изменился кардинально. Но не мог, внешне он был все тем же. Наверное, с людьми дела обстоят точно так же. Мы не изменились, но и прежними мы уже никогда не станем.

Погрузившись в эти раздумья, я не сразу заметил кошку, пробегавшую мимо меня. Животное хоть и выглядело облезлым, но явно не было диким, вероятно местные поварихи подкармливали ее, раз котяра жила в пригородных пустошах. Животное подбежало к мусорному баку, и запрыгнув на него, задело хвостом пустую бутылку из под пива. Тара упала и с громким хлопком, разбилась вдребезги. Не ожидав такой подлости от бесчувственной стекляшки, кошка перепугалась и подпрыгнула в воздух, проделав сальто-мортале. Удивившись такой бурной реакции кошатинки, я захохотал. Док, заправлявший позади меня автомашины, услышал смех и подошел ко мне. Вытирая тряпкой руки заляпанные бензином , он задумчиво спросил:

-Что ты видишь?

Не поняв сути вопроса, я переспросил:

-А?

-Что ты видишь перед собой?

-Слушай, это была всего лишь кошка, бутылка упала и ...

Он перебил, недослушав.

-Просто смотри в ту сторону, и говори что видишь.

Я напрягся, Эскулап проявлял слишком большую настойчивость.

-Это проверка, что ли?

-Типа того.

Упираться далее было бессмысленно, так что я сдал позиции.

-Ну, окей. Я вижу дорогу, деревья, далее идет город: видно дачи, высотки, там же длинная труба кательной.

-Все?

-Вроде все.

Док обернулся и обменялся взглядом с группой, затем снова обращался ко мне:

-Ладно, я закончил.

Он меня заинтересовал, и одновременно запутал.

-Так, в чем проблема то была?

Он подумал, и молча ткнул пальцем в том направлении, куда побежала кошка. Я проследил взглядом за его кистью и увидел, раннее незамеченный, полуразложившийся труп. Затем он указал на дорогу, где в лобовом столкновении две автомашины превратились в решето. Лужа багровой, засохшей крови разлилась под ними. И наконец, он также молча, указал под ноги, где прямо возле меня лежало тело, на которое я тоже не обращал внимания.

Я был ошарашен, но нужно было уточнить.

-И что? Это делает меня невменяемым?

-Нет, но ты не видишь всей картины, и это настораживает.

С этими словами Док вернулся к автомобилю. Я же развернулся начал рассматривать пейзаж перед собой с такой внимательностью, которую только мог достичь. Все эти тела, все эти несчастья, как я мог не замечать их? Новые, непонятные чувства чувства овладели мной так, что я сам не заметил как явь сменилась былью. Воспоминания затмили мой разум. Перед глазами предстали картины того, что я не помнил, смешиваясь с картинами того, что я помнил. И вся эта сумасшедшая канитель придавала новые краски уже знакомым воспоминаниям.

Я вспомнил ужасы войны. Я вспомнил леденящие душу картины геноцида. Помню, как бежал в толпе и видел, как люди становились нечистью. В секунду мать переставала любить детей и воспринимала их мясом. За мгновенье брат бросался на брата, вгрызаясь в его тело, пока тот не испустит дух. Минуту назад отец покупал сладости детям, теперь же он сам жрет мать на глазах детей. Человеческая жизнь это пустой звук, люди это всего лишь еда, они как овцы, загнанные в долину волков.

Люди бегут, не понимая, что происходит, как им выжить, где найти спасение. В попытках обезопасить себя, они теряют человеческий облик. Кто бежит, оставив близких на съеденье, кто прикрывается товарищем от клацающих челюстей. Многие начинают понимать, что конец близок. В их глазах паника, страх и отчаяние.

Последнее, что я помню, это как ощутил холод асфальта, упав лицом на дорогу.

* * *

**

Не успел я очнуться, как почувствовал свет фонарика, ударившего в глаза. Это Док проверял, хорошо ли мои зрачки реагируют на свет.

-И часто с тобой это бывает?— спрашивал он, зависнув над моим телом.

-Изредка, в основном из-за алкоголя,— ответил я, отталкивая фонарь от своего лица, и подымаясь на ноги.

-Знаешь, это же не шутки, а, если ты за рулем в обморок упадешь, или в бою?

-Да, все со мной будет нормально,— отмахнулся я от Эскулапа, и направился к машине.

-Организм человека— сложная штука. Наше тело никогда не позволит разуму перезагрузиться просто так, на это нужны весьма весомые причины. А, вдруг у тебя тромб в мозгу?

-Док, вынь ты уже свой член из моей задницы,— раздраженно ответил я,— Я большой мальчик, сам о себе позабочусь. Тем более, если бы ты не лез ко мне, я бы и не упал в обморок.

После этих слов Доктор все же отстал от меня, но с явным намерением продолжить этот разговор в будущем. Колонна продолжила свой путь, по безжизненным просторам необъятной Родины. Вскоре, дабы забыть о прошедшем инциденте, я снова взялся за рацию.

-Зомби фм снова приветствует вас, дорогие слушатели, на волнах своего вещания. Итак, самый часто задаваемый вопрос, приходящий на нашу почту, звучал так: "Как же поживают ходячие мертвецы спустя неделю после апокалипсиса?". Благодаря самоотверженным действиям нашего великолепнейшего корреспондента, удалось выяснить, зомби живы-здоровы (простите за коломбур) и передают нам привет. Говоря менее абстрактно, они не разлагаются, и судя по всему, даже не собираются ложиться в могилку,— я сделал небольшую паузу,— Это были хорошие новости, а теперь плохие. Через пару дней мы пересечем границу Якутии, в связи с чем, хочу попросить наших дорогих дам составить список необходимых в хозяйстве вещей и продуктов. Напомню, что не стоит относиться к этой задаче с пренебрежением, так как вылазки в город будут проводиться только один-два дня, и пользоваться тем, что собрали будем как минимум полгода, и то если повезет. Скоро в этом крае будет такая отвратительная погода, что мы не то, что в город, дальше своя укрытия на протяжении месяцев не будем высовываться. Еще раз уточню, что в список нужно будет включить те вещи, которые мы до этого момента считали неотъемлемой частью нашего бытия. Средства личной гигиены, посуду, одежду, и конечно же пищу. Кстати, о продуктах. Из списка следует исключить скоропортящиеся продукты, это логично. Количество предметов питания стоит рассчитывать с учетом аппетита десяти человек на срок до года. Прежде чем вы начнете задавать глупые вопросы, скажу, что на год мы не задержимся в Якутии при всем желании. Когда придет лето, снега расстаят и здесь будет так же опасно, как и в любом другом месте. Такое количество еды нужно на случай того, если к нам примкнут еще живые. Это маловероятно, но если это случится, то из своей тарелки их кормить никто не станет, правильно?

Тем временем, природа за окном начала меняться, от полей с просветлениями лесистой местности, до тайги, со сплошной стеной вековых деревьев. Сосны, ель, кедр, лиственница: фауна в этой местности была разнообразнейшая. Всеми оттенками желтого переливалась окружающая обстановка.

На следующий день мы наконец таки приблизились к точке назначения. Мы свернули с основной дороги на ухабистую почву, пробираясь в глубь леса. Спустя час, после громыхания по ухабам, я взялся за радио и торжественно объявил:

-Дамы и господа, настало время для долгожданного сюрприза,— я подождал, пока машины выедут к высокому забору,— Центр экстремального отдыха "Оха-Ытык".

Заехав в распахнутые ворота, мы проехали на открытую территорию, с четырех этажным зданием посередине. Вокруг него ютились мелкие строения разнообразного предназначения. Мы вылезли из автомашин и направились к зданию. Я, словно заправский гид, описывал достоинства каждого строения, по мере того, как мы приближались к зданию.

-Это, судя по всему, гараж для различной техники: квадроциклов, мотоциклов, снегоходов, велосипедов. Это — та самая, что ни на есть, банька. Великолепнее этого места не отыскать. Данный туристический центр использовался любителями зимнего экстрима со всей страны. Охота, рыбалка, лыжная ходьба и так далее. Даже странно, что сейчас здесь так тихо. Нужно разведать территорию. Делайте что хотите, но хотя бы один мужчина должен оставаться с женщинами, до тех пор, пока не убедимся, что здесь безопасно.

-Зачем мы учились стрелять из оружия, если к нам все равно будет приставлен охранник?— раздраженно спросила Сестра.

-Что бы ты себе ногу не прострелила,— словно не замечая ее, как бы невзначай, ответил я.

Я поднялся по ступенькам к входу в многоэтажное здания. Когда я обернулся, увидел Доктора и Солдата, идущих за мной. Гриша остался позади, с девушками.

-Что это, неужто вы соизволили прикрывать мои тылы?

Док был вторым человеком после сестры, которого невероятно раздражала моя манера общения. Он сказал сквозь зубы, словно отмахнулся от меня:

-Иди давай, не пиликай.

Предварительно постучавшись, я толкнул дверь и вошел в здание. Внутри оказалось тихо и пыльно. Было понятно, что здесь уже неделю никто не бывал, но на всякий случай, я шел по строению, постоянно хлопая ладонью в стену, тем самым привлекая потенциальных противников. Только проветрив каждый сантиметр дома, мы вернулись на улицу, где нас уже ждали замерзшие товарищи.

-Дорогие девушки... и Гриша, позвольте представить вам ваше новое жилище,— я шел по коридору и продолжал исполнять роль гида,— Это комната отдыха, далее идет бильярд, за ним туалет. С другой стороны коридора столовая с кухней.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж, где остановились возле ряда закрытых комнат.

-А это, дорогие мои беженцы, спальные места.

С этими словами я толкнул дверь, открыв вход в светлую комнату, отельного типа. Люди стояли и смотрели на меня, не до конца понимаю, к чему я веду.

-Перевожу с русского на русский,— следующие словами я говорил медленно, словно разжевывая смысл сказанного,— Больше не нужно бояться, не надо бегать. Никаких машин и дорог. Выбирайте себе комнату и кидайте задницы на кровати.

Естественно, никто не воспринял эту новость с должным энтузиастом, но все же люди начали разбредаться по комнатам со странной смесью усталости и блаженства на лице. Похоже, они сами еще не верили, что кошмар уже позади.

Размышляя над этим, я заглянул в комнату к Григорию и Свете, где молодой человек, с невероятным удовольствием на лице собирался приземлиться на кровать.

-Товарищ, расслабуха наступила только для женщин,— с ехидной улыбкой я отвлек его от процесса релаксации,— Пошли на проверку территории.

Глава 8.

На следующее утро я с остальными мужчинами направился в сторону ближайшего города. Якутск был одним из крупнейших городов этой местности. Но нас интересовало не само поселение, а, находящийся неподалеку от него, продовольственный склад. Несмотря на наличие карты, его поиски заняли около двух часов. Склад представлял из себя несколько строений мини ангаров, огороженных высоким бетонным забором. За что люблю свою страну, так это за невероятное количество ограждений, защищающих территорию от воров. Все эти меры защиты были как нельзя кстати в эти темные времена. Скорее всего, жителям более цивилизованных стран, в этом плане повезло меньше.

Въезд на территорию склада открывали огромные механические ворота, разъезжающиеся на миниатюрных колесиках по бокам. Судя по обилию грузовых машин во дворе, это предприятие служило продовольственным центром не только для города, но и для всей округи. Это было не удивительно, местное население было не многочисленно. Но, здесь было многолюдно. Судя по всему, в то время, как начала распространяться зараза, в этом месте кипела жизнь. Здесь было много ходячих мертвецов. Дабы не беспокоить этих милашек, мы остановились поодаль от ворот.

Оглядывая объекты предстоящей работы, Солдат спросил:

-Как собираемся прогонять супостатов? Опять огнем будем выжигать?

Я ответил задумчиво, потирая сверкающую булаву.

-Здесь до города, как до Китая босиком. Думается мне, что вам не помешает попрактиковаться в стрельбе. Да и самому испробовать эту малышку в действии не терпится,— сказал я, проводя ладонью по гладкой поверхности своего орудия.

-Дружище,— обратился ко мне Григорий,— Когда ты плясками с бубном вокруг мертвецов устраиваешь, это нас не касается, это твое дело. Но, нам то чего попусту жизнями рисковать?

-Резонно,— ответил я,— Но, согласись, лучше вам эдакое "боевое крещение" пройти в ситуации, которую мы сможем контролировать, чем в тот момент, когда зомби уже в задницу будут впиваться.

-Не нравится мне эта идея, все равно не нравится.

-Ой, да не писайся ты. Когда я вашими жизнями зазря рисковал?

Мы, как можно тихо, припарковались в двадцати метрах от ворот, близко к забору.

-Итак, я не пойду во внутрь, а встану перпендикулярно воротам. Ваша задача — отстреливать все, что будет двигаться на промежутке между мной и забором. Стрелять, предпочтительно, по головам, если цель в двух метрах от меня или ближе, то я разберусь с ней сам. Чем чаще будете промахиваться, тем больше до меня будет добегать уродов, соответственно, тем меньше у меня будет шансов выжить.

-Ты нам доверять что ли начал?— недоверчиво спросил Док.

-Шутишь, что ли? Просто мотивировать вас хочу. Мне то вурдалаки только в радость.

После этих слов, я вышел из автомашины, и легкой поступью, пританцовывая, направился к складу. Остановившись в десятке метров от отверстия забора, я с экспрессией примадонны балета, вскинул руку и ударил молотом, по лежащему на дороге, куску металла. Упыри, копошащиеся на территории, услышали этот громкий стук и отреагировали мгновенно. Они были крайне озлоблены голодом и, издавая истошные крики, кинулись в мою сторону. Мне и самому не терпелось не терпелось снести пару голов. Я был крайне возбужден, намечалась великолепная заварушка со стрельбой, блек джеком и шлюхами. Мертвецы начали всей гурьбой вываливаться из ворот, ослепнув от безумия, кровожадно впившись в меня взглядом. Я же стоял и ржал, смеялся как полоумный, смеялся в лицо опасности. Первые секунды происходили, словно в замедленной съемке. Затем я услышал выстрелы, и через мгновение, первые зомби, возглавлявшие этот парад смерти, начали обездвижено падать на землю. А я продолжал смеяться, и глупо хихикал, каждый раз, как видел выстрел, пробивающий насквозь головы этих ребят. Хихикал когда видел, как мозги вылетают с противоположной выстрелу, стороны головы. Мертвецы, странно скрючившись, падали на бок, по инерции делая несколько шагов вперед.

Не все упыри падали замертво под огнем моих товарищей. Охотничье оружие имело отвратительную особенность: у него было мало патронов и перезаряжалось оружие крайне долго. Однако, это было хорошо для меня, я наконец-таки вступил в бой. Схватившись обоими руками за булаву, я размахивал ею, словно варвар, рассекая толпу противников, и обрушивая удары один, за другим, на головы противников. Возможно, это звучит самонадеянно, но я заметно преуспел в ратном искусстве. Я действовал ритмично, каждое мое движение имело свою цель и предназначение. Я уже довольно таки хорошо изучил своих противников, и мне не составляло труда рассчитать, как они будут действовать и как нападать. Стоило только бросить на них взгляд, и я уже знал, где они окажутся через пару секунд. Там их и встречал мой молот.

Я не помню, сколько мы бились. Помимо того, как из арки вываливались мертвецы, несколько индивидов отделилось от основного потока и побежали в бок, к стрелявшим. К счастью, они самостоятельно справились с угрозой. После того, как упал последний вурдалак, я с удовольствием осмотрел поле брани. Было много трупов, они покрывали собой весь пяточек этого въезда. Добив, последнего, шевелящегося врага, я осмотрел ворошиловских стрелков, и бодро спросил:

-Ну, что бойцы? Это вам не по банкам стрелять,— я, как всегда не заметил особого энтузиазма,— Григорий! Вы как то подавленно выглядите, вы, случаем, не обсерились?

Гришу ответил с издевкой в голосе:

-Ха-ха, ты такой шутник! Тебя клоуны в детстве не кусали?

Мы разделились на две группы, прочесали территорию, а затем и сами складские помещения. Не заметив никаких признаков чумы, мы занялись сбором продуктов. Перво-наперво, мы закрыли ворота территории, затем подогнали к помещениям грузовик, и начали поиск и сбор всего необходимого. Вооружившись приготовленным барышнями списком с одной стороны, и механическими погрузчиками с другой, мы начали колесить меж высоких рядов продовольственной секции. Удивительно, сколько всего нужно человеку, для нормальной жизни. Естественно, мы могли выжить и на одних макаронах с картошкой, но зачем? В это страшное время, одной из приоритетных задач было — остаться человеком. Какой смысл выживать, если мы скатимся на дно, забыв о гигиене, когда начнем жить под открытым небом и питаться пародией на пищу?

Весь оставшийся день мы потратили на погрузку, перевоз и разгрузку продуктов. Вернувшись в лагерь, мы обнаружили, что женщины тоже зря времени не теряли. Внутреннее устройство здания было прибрано, полы вымыты, помещения проветрены, из кухни тянулся дивный запах чего-то вкусного. Туристический центр начал потихоньку приобретать очертания жилого дома, со своим особым теплом и шармом.

Последующие дни прошли в решении различных хозяйственных проблем. Не вдаваясь в детали, скажу, что не обошлось без моих вылазок в город. Электричество поступало из бензинового генератора, вода по системе труб приходила из скважины подземного ручья. Единственное от чего пришлось отказаться — это от газа. Но пораскинув мозгами, решено было заменить газовые конфорки электрическими. Горячая вода, как и отопление, поступали из подвала здания, где, к нашему счастью, мы обнаружили котельную. Разобравшись с практическими задачами, остаток теплых, а точнее, менее холодных дней, мы провели укрепляя территорию базы. Заборы были обиты в два слоя колючей проволокой, на рамы окон установлены сворачивающиеся железные ставни. Много работы было проделано. Был создан график дежурств, разработаны пути отхода, отрепетирована вдоль и поперек техника безопасности. В целом, мы неплохо подготовились к наступлению холода.

Однажды вечером, покончив с обустройством нового жилища, группа собралась в столовой на ужин. Получив тарелку с ароматным блюдом, я обратил внимание, на Доктора, выходящего из кухни, с подносом, уставленным стеклотарой. Положив все это великолепие алкогольной промышленности на стол, он произнес.

-Полагаю, что надо обмыть новоселье.

После секундной неловкой паузы, Солдафон потянулся к стопкам, и ответил:

-Поддерживаю. Всеми руками за.

Получив одобрение товарищей, мужчина открутил пробку, и начал разливать по стопкам огненную воду, с добротой и любовью в голосе приговаривая:

-"Беленькую" мужчинам.

Затем, с хлопком, откупорил следующий бутыль, из горла которого незамедлительно потекла пена.

-Шампанское для дам,— продолжил он, наливая игристое вино в фужеры.

-Говори тост, раз уж стоишь,— сказал Солдат, придирчиво рассмотрев жидкость в рюмке.

Эскулап ненадолго смутился, затем поднял над столом рюмку, и заговорил.

-Я не силен в застольных речах. Скажу просто: мы каждый день проживаем стараясь не оглядываться на прошлое, так давайте выпьем за то, чтобы все плохое осталось позади, а впереди нас ожидало только хорошее.

-За новую жизнь,— подытожил Гриша, чокаясь с мужчинами.

Я тоже был не прочь расслабиться, поэтому молча опрокидывал, любовно пополняемые Доком, рюмки, слушая раскрепощенную беседу поселенцев. Пока народ о чем-то разговаривал, я обратил внимание на нетронутый фужер с шампанским, и обратился к сидящей напротив меня Свете, дожевывая очередной кусок картошки.

-И долго ты собиралась это скрывать?

-Что?— напрягшись, спросила она.

-Что беременна.

В комнате воцарилась тишина. Девушка моментально покрылась краской, и смущенно ответила:

-Не было подходящего момента.

-Сейчас самое время, поздравляю,— сказал я, и вернулся к содержимому своей тарелки.

Оставшаяся группа на несколько секунд зависла в остолбенении, не в силах найти подходящие ситуации слова. Первым пришел в себя Эскулап, он молча опустошил рюмку,

-Поддерживаю,— подтвердил Солдафон, после чего потянулся ладонью к Григорию, поздравляя будущего папашу с пополнением в семье.

Последующие два часа прошли более спокойно. Люди восприняли известие о беременности Светы с крайним ажиотажем, будто это был первый лучик света в беспросветном бессмысленном скитании.

Вскоре я покинул застолье, и переместился в комнату отдыха, где в задумчивости гонял шары по бильярдному столу. За этим занятием меня и застала Сестра. Воспользовавшись тем, что на нас никто не обращал внимания, она подсела ко мне и заговорила:

-У тебя слишком серьезное выражение лица. В чем проблема? В ребенке?

Я ответил, натирая кий мелом.

-Раз они только сейчас узнали о беременности, то Света минимум на второй неделе, максимум на втором месяце. А это значит, что когда снег начнет таять, она будет уже с весомым животиком, рожать же будет в самый разгар лета. В это время ей, как никогда ранее, нужны будут безопасность и покой. Придется изрядно попотеть, чтобы ей их обеспечить.

Сестренка лишь безучастно махнула головой:

-Разберешься, не заржавеешь.

Я всегда держал свой молот неподалеку. Положив его на стол, я прошипел ей в ответ:

-Хочешь, я тебе лицо сломаю?

От удивления открыв рот, она смотрела на меня, не в силах выдавить из себя и звука. Эта девчонка настолько осточертела мне, что я был больше не в силах терпеть ее предвзятость и колкость.

-Знаешь, что самое отвратительное в тебе? Даже после всего того, что я сделал, ты без тени сомнения на лице, думаешь, что я действительно способен навредить тебе.

В ответ она начала лишь лепетать.

-Что? Что ты сделал для меня?

Прежде чем она успела закончить предложение, я схватил ее за плечи и поднял на ноги. Речь начала литься из моих уст, словно из прорванной платины. Я орал ей в лицо, не делая пауз между предложениями.

-Я? Что я для тебя сделал? Ты, мразь, смеешь еще спрашивать, что я для тебя сделал? Я защищал тебя всю свою жизнь, сколько себя помню. Помнишь, почему меня в первый раз заперли в психушку? Потому, что я избил до полусмерти наркоманов, пытавшихся ограбить тебя. Кто прополз по смердящей канализации полсотни километров, чтобы спасти тебя? Кто прикрывал тебя своим телом, когда мертвецы уже хватали за пятки? Кто поколесил пол страны в поисках нового дома для тебя? Кто тащил на своем горбу группу слабаков, только лишь бы тебе не стало скучно в новом жилище? Когда весь гребаный мир рухнул в тартарары, кто создал тебе новую жизнь?,— я вдохнул и крикнул еще сильнее,— Я!

Почувствовав на своем плече руку, пытающуюся оттащить меня от девушки, я не церемонясь, вырубил Солдата, и продолжил.

-Знаешь, в чем реальная причина моей ненависти к человечеству? Когда ушли наши родители, ты стала для меня единственным и самым близким человеком. Я сдувал с тебя пылинки, заботился о тебе, хоть ты и была старше меня. Но стоило какому-то прыщавому докторишке назвать меня сумасшедшим, как я в твоих глазах стал животным, больным уродом, опасным выродком и психопатом. А я был все тем же. Но ты отвернулась от меня. Ты омерзительна.

Закончив, я смачно плюнул ей в лицо. Затем схватил молот, и вышел из здания.

Мне осточертели люди с их злостью, и присущей им, глупостью. Я высказал сестре все что думал, тем самым сбросил со своих плеч бремя ответственности за выживших. Теперь я мог наконец заняться тем, что доставляет мне удовольствие. Но все же, сколько бы я не прошел, куда бы не направлялся, я не мог выбросить из головы мысли о Сестре, обо мне, и вообще о людях в целом.

Есть причина, по которой все люди без исключения злы. Для того, чтобы понять ее, нужно знать, анатомию зла, ее первоисточник. Человек это животное, но мы уже давно отделились от природы, и все больше уходим от примитива, ассоциируемого с животным миром. Да, мы тоже из плоти и крови, да у нас есть рефлексы и инстинкты, но все же мы другие. Интеллект, которым нас наградила природа, действительно уникален. С развитием сознания мы научились мыслить, анализировать, делать выводы, мы начали принимать решения, отдаляющие нас от инстинктов. Мы стали сами контролировать свою жизнь, перестав быть рабами условных рефлексов. К несчастью, у безмерно развитого интеллекта есть обратная сторона медали. Получив свободу мыслей, обилие решений тех или иных задач, мы столкнулись с вещами, которые вскоре стали частью нашего существования. Человек неспособен должным образом контролировать свой разум. Он делает ошибки, принимает неверные, пагубные решения, совершает поступки, заведомо ведущие по пути саморазрушения.

Существует одно фундаментальное различие человека от животного, единственный фактор, не присущий миру животных, но присущий людям. Животное никогда не навредит другому животному без видмых на то причин. Вот и все. В той или иной степени, у животных есть черты присущие людям: они способны взаимодействовать, использовать орудия труда, общаться, любить. Но, животные не вредят друг другу без причины. Они не знают, что такое личная неприязнь, зависть, обида, ненависть. В природе не существует таких понятий, как добро и зло. Лев загрыз оленя? Орел заклювал щенка? Они хищники, для них естественно убивать добычу и есть ее. Естественный круговорот пищи в природе, здесь нет зла. Это суть жизни.

Но человек, отделился от природы, и пустая чаща его сущности начала заполняться положительным и отрицательным. Появились такие понятия как религия, мораль, добро и зло, хорошо и плохо.

С чего начинается добро и зло, где его корень? Каждый может представить откуда берется добро. Оно начинается от любви к матери, и не заканчивается до конца жизни, приобретая те или иные формы. Любовь — первоначальный источник добра в мире. Мать обнимает свое чадо, передавая ему с теплом и лаской, небольшой кусочек счастья, который оседает в его душе. Зачаток добра со временем взрастет, и даст плоды, заставляя подросшее чадо делиться счастьем со своей второй половинкой. А, затем и с собственными детьми также, так же, как мать делилась с ним.

Если распространение добра это сложный, непостоянный и хрупкий процесс, то со злом дело обстоит несколько иначе.

Закон зла прост до безумия. Зло порождает лишь большее зло. Соответственно, для того, чтобы в сердце каждого человека со временем образовалась зло, нужна лишь малая капля, начальный толчок. Зло может возникнуть и на пустом месте, но мне привычнее представлять его на простом абстрактном примере. В комнате играют два ребенка, выращенные в условиях, приближенных к идеальным. И тут мы возвращаемся к тому, с чего начинали. Я не зря говорил про то, что с началом развития интеллекта у человека помимо все прочего появились и такие черты как глупость. Так вот, дети играют в игрушки, и один из них нечаянно ломает любимую игрушку другого. Он отдает игрушку другу и извинился. Второй мальчик принимает извинения, и все вроде бы забывается. Но осадок остался. Как можно сломать игрушку нечаянно? Почему именно самую любимую? Чем больше он будет думать об этом, тем менее невинным будет казаться поступок друга. Здесь, казалось бы в такой мелочи, и кроется корень зла. Нашему разуму недостаточно информации, суть которой объяснить не можем. Для нас слова "случай", "удача", "хаос", "парадокс" это лишь пустой звук. Нам жизненно важно искать причину, смысл даже там, где их нет. А если смысла нет, то наш мозг сам заполнит образовавшуюся брешь той информацией, что покажется наиболее логичной. Мальчик сломал игрушку не случайно, а намеренно. Ему нужно отомстить. Только штука в том, что зло порождает лишь большее зло, и это порочный круг.

* * *

**

Дворники еле справлялись с нахлынувшим на область ливнем. Я направлялся в город Удачный. Этот городишка был настолько мал, что его главное административное здание находилось на самой окраине поселения, даже от тайги его отделяла только небольшая трасса. Не успел я вылезти из машины, как услышал за спиной громкий рык. Схватив молот, я развернулся и тут же встретил, накинувшегося было упыря, ударом кувалды в лицо. Тот упал и затих. Мне хотелось побыстрее начать выпускать пар, поэтому я нагнулся, и несколько раз ударил мертвеца по голове, дабы удостовериться, что тот уже не встанет. После четвертого удара случилось то, что я совсем не ожидал. Деревянная рукоять треснула, и вылетела из глазка железного набалдашника. Первые несколько секунд я не понимал, что произошло, затем выкинул рукоять в сторону, и в отчаянии закричал:

-Ты серьезно?— проклинал небеса я.

Логично предположить, что ответа не последовало, и я вернулся к машине, медленно, но верно подходя к точке кипения. Порывшись немного в салоне, я неожиданно наткнулся продолговатую деревяшку, коей была бейсбольная бита. Недолго думая, я схватил оружие , после чего вошел в муниципальное здание и стряхнул с плеч капли дождя. В широком длинном коридоре было много зомби, а мне не терпелось испытать новое оружие. Раскаты грома за стеной смягчали шум моих движений. Я несколько раз ударил битой воздух, привыкая к тяжести оружия. Как же я раньше не догадался использовать этот кусок древесины? Оно было удивительно. Тонкое основание позволяло с легкостью направлять это заряд смерти куда мне вздумается, не прилагая особых усилий. Руки не соскальзывали с ребристой поверхности рукоятки. Тонкое, легкое основание и тяжелый, плотный наконечник — вот они, сочетания идеального оружия. Но самое главное его достоинство заключалось в другом. Ни одно другое оружие не сливалось таким удивительным образом с моими руками. А бита мгновенно стала продолжением моей руки.

Приноровившись, я легонько, но так, чтобы услышали мертвецы, постучал по стене. Привлечь их внимание было проще простого, вурдалаки сразу бросились в мою сторону. Мне хотелось испытать силу моего орудия, поэтому я не бежал им навстречу, а спокойно ждал, вскинув биту вверх. Первого противника я встретил, обрушив на его голову всю мощь своего чудо бруска. Удар выключил зомби в мгновение ока. Он еще даже не подошел ко мне вплотную, как, словно мгновенно уснув на ходу, полетел обездвижено вперед и вбок. Еще один взмах и следующий упырь падает с другой стороны. Затем третий, и четвертый. Я наносил удары по четко отлаженной траектории, траектория взмаха зеркально отражалась каждый раз, как я менял стойки для очередного выпада. Я двигался смертельно, точно, и изящно, словно самурай. Только вот за плечами моими не было многих лет тренировок, оружие мое было броским и грубым, а противники не знали ни чести, ни совести. Мои оппоненты не знали вообще ничего, кроме жажды плоти.

Отправив в нокаут красивым, мощным взмахом четвертого негодяя, я в сердцах воскликнул:

-Господи, это великолепно!

Я наверняка подарил бы своему оружию поцелуй, если бы бита не была заляпана кровью. Тем временем, мои растанцовки с мертвецами привлекли внимание остальной ходячей братии. В конце коридора, где находилась лестница, ведущая на верхние этажи, начали появляться косые фигуры. К этому моменту я уже неплохо размялся, поэтому встречал их во всеоружии. Я побежал им навстречу, и выставив вперед биту, толкнул первого урода в грудь так, чтобы он упал под ноги своим товарищам. Создав себе немного пространства, я классическим бейсбольным ударом отправил одного из вурдалаков на тот свет. Удар пришелся мертвецу прямо в нос, отчего во все стороны хлынула тонкая струйка крови. Темно-багровый цвет и терпкий запах липкой массы ударил по мне диким желанием крушить все, что движется. Отмахиваясь от цепких лап я начал с бессмысленным безумством вбивать в землю все, до чего мог дотянуться. Я оглох, ослеп, в голове не теплилось не единой мысли. Я лишь бил и бил. Дело было не в том, что я хотел победить. Дело было в том, что ярость и безумный гнев срывались с моих рук. Я действием выплескивал во внешний мир все то, что не давало мне спокойно дышать. Это был один из тех моментов, когда мертвецы не были моими врагами. Они были жертвами.

В мгновение ока я превратился в животное, которое ничем не отличалось от моих противников. Все чего я хотел — уничтожать. И я с превеликим наслаждением упивался этим. Под моими ударами человеческие тела превращались в кровавые мешки с мясом, а затем в фарш. А я все не мог остановиться. Я начал понимать, что именно такого меня сестра и боялась, поэтому держалась от меня на расстоянии. И от этого понимания становилось тошно. И в этот момент я и остановился. Руки мои тряслись, бита была разбита в щепки, стены коридора оказались выкрашены в багровый цвет.

* * *

**

Я проснулся от того, что лучик солнца, преломленный запыленным стеклом, ударил мне в глаза. Пустив слюну, я растянулся на диванчике, в небольшом кабинете. Я встал и протер заспанные глаза. Хотелось пить и есть. Жаль, что в этот раз я проснулся в незнакомом месте. В прошлый раз я очнулся после комы в своей уютненькой квартирке, где мог мгновенно утолить любую жажду, стоило только доползти до холодильника. Но нет же, я не узнавал стен вокруг себя. А это чревато тем, что буквально за дверью меня могут поджидать опасность.

Я нашел в шкафу миниатюрный бюст дядюшки Ленина. С сувениром на перевес, я вышел в коридор. В пыльном коридоре виднелись следы недавней битвы. Возможно я сотворил эти чудеса эзотерики, но уверенности в этом не было. Я ни черта не помнил со вчерашнего вечера. Я спустился на первый этаж, где прошел мимо места вчерашней бойни, а затем вышел во двор. Там меня уже поджидала группа мертвецов. У меня не было настроя на хороший бой. Я мрачно кинул сувенир в лицо первому попавшемуся мертвяку, затем молча методично расстрелял из ТТ его товарищей. На это ушла последняя обойма, зато я быстро добрался до своего авто, и скрылся за горизонтом.

События последующего дня сложно поддаются описанию. Если говорить просто и начистоту, то я пьянствовал, и убивал нежить. Очень много пил, и очень много дрался. Происходило это до тех пор, пока я под вечер, будучи довольно пьяным, не наткнулся на огромный грузовик, с поднятой над ним люлькой. С помощью крана этого УРАЛа монтажники поднимались на высоту электрических кабелей, и чинили неполадки в сети. Недолго думая, я сел в монструозную машину, и поиграв с рычажками, умудрился спустить кран вниз, при этом люлька оказалась точно над кабиной грузовика. Весь последующий час, с глупой ухмылкой на лице, гонял по пустынным улочкам, с удовольствием сбивая вурдалаков. Вскоре я выехал к открытой незастроенной площадке, с единственным зданием на ней.

Это был небольшой торговый центр, находящийся в спальном районе города, прямо посередине пустыря. Большую площадь вокруг него занимала парковка. Машин было много, от того что в то время как на землю темным полотном опустилась чума, было воскресенье. Сказать, что здесь было много мертвецов, значит не сказать ничего. Они толпами сновали между машин, напоминая своим движением косяки рыбы. Больший интерес вызвала у меня сама конструкция здания. Если взглянуть на строение сверху, то оно напоминает правильный четырехлистный цветок. То есть, посередине находился большой круглый зал, через который можно было попасть в четыре обособленные секции, находящиеся с разных сторон комплекса. Судя по строительным лесам внутри помещения, одна из секций была закрыта на реконструкцию. Я пытался рассматреть в бинокль детали обстановки территории, а мое тело изнывало, требуя действия, плоть молила о очередном впрыске адреналина. Я плохо соображал, не мог усидеть на месте, руки начали подтрясываться. В конце концов, я не выдержал нагрузки. Нацепил амуницию и сел за руль грузовика. Разогрев двигатель, я дал по газам, и в мгновение ока, спустившись с горки, влетел в шевелящуюся массу тел. Мертвецы замедляли мою машину, успешного прорыва не получилось, но я медленно, но верно пробивался к цели. Когда до строения оставалось несколько десятков метров, я дернул один из рычагов приборной панели. Затем, не теряя ни секунды, схватил Калашников, и вылез через окно на крышу грузовика. Взобравшись в поднимающуюся люльку, я вскинул руки в стороны и, что было сил крикнул:

-Хотите сожрать меня, ублюдки?! Обломитесь!

С этими словами я прошелся очередью из автомата по стеклу второго этажа. Оно покрылось трещинами и отверстиями, но осталось в ставнях. Тем временем, машина совсем сбавила ход, но кран продолжал подниматься, и я рисковал упустить свой шанс. Закрыв голову руками, я прыгнул плечом вперед. В голливудских фильмах мальчики и девочки пробивают собой стекло с такой легкостью, будто рвут лист бумаги. Мне же показалось, будто я протаранил собой бетонную стену. Я настолько сильно ударился плечом, что был искренне удивлен, как не переломал себе кости. Да и приземление на усыпанный осколками стекла пол, не доставило мне никаких положительных эмоций. Кое как прейдя в себя, я встал и на ходу отцепил кувалду с застежек. Плечо и спина дико ныли, но сейчас было не лучшее время, чтобы отвлекаться на боль. Как оказалось, я ворвался в помещение, которое с трудом мог опознать. Это было что-то среднее между кофейней, книжным магазином и сувенирной лавкой. Тем временем люлька за моей спиной ушла вверх, а в помещение начали вваливаться мертвецы, которых привлек звук бьющегося стекла. Я дернул ремень, закрепив автомат за спиной, и побежал к выходу из кофейни. Оттолкнув двух вурдалаков, я оглядел зал. На втором этаже, с первого взгляда, я насчитал около семи или восьми неприятелей. Но, главной опасностью были упыри, поднимавшиеся снизу по эсковатору в поисках моей плоти. Сломя голову, я понесся мимо витрин к концу зала. Проломив голову бежавшему мне на встречу противнику, я завернул за угол, где обнаружил комнату персонала. Дверь была заперта, пришлось несколько раз ударить ногой по замку, чтобы погнуть пластик. Затем я просунул в образовавшееся отверстие рукоятку и, трясущимися от напряжения руками, отогнул створку. Слыша топот ног за спиной, я юркнул в темный коридор, где обнаружил несколько дверей. На одной из них красовалась надпись "техническая", куда я и зашел. Не успел я задвинуть щеколду, как мертвецы начали биться в дверь, издавая истошные звуки.

В техническом помещении было темно, а если говорить точнее, свет отсутствовал как таковой. Порывшись в карманах, я обнаружил счастливую зажигалку, которой и осветил комнату. "Техническая" была маленькой комнаткой, не более четырех квадратных метров. Непосредственно возле себя я заприметил несколько тяжеленных ящиков, коими немедленно воспользовался, чтобы забарикодировать дверь. Заблокировав проход, я направился к электрическому щитку в стене. Открыв его, я увидел множество различных кнопок и тумблеров. Я долго игрался с выключателями, прежде чем, будучи сильно раздраженным, не поставил все тумблеры в положение "вкл" одновременно. Лампочка над моей головой загорелась, осветив помещение, и заставив меня прищуриться с непривычки.

-Одиннадцать дней прошло, а электричество все еще работает,— присвистнув, сказал я.

Я подошел к столу и начал рыться в ящике с инструментами. Не найдя ничего полезного, я сел на табуретку, и заметил в углу стола, маленькое, я бы даже сказал, детское зеркальце. Я снял футболку и воспользовался зеркалом, чтобы осмотреть раны. Плечо представляло из себя один сплошной синяк, покрытый царапинами. Основные же раны были за плечом, на лопатке. Изловчившись, мне удалось дотянутся свободной рукой до этой области, и аккуратно вытащить на свет божий несколько кусочков стекла разной длины. Вытерев кровь той же футболкой, я снова подошел к щитку, и отыскал секцию управления эскалаторами. Как и ожидалось, тумблеры в шахматном порядке были разделены на "спуск" и "подъем". Я выставил все рычаги управления в положение "спуск" и присел на коробки, подпирающие собой дверь, дабы укрепить конструкцию. Все, что мне оставалось, это выжидать, пока мертвецы не успокоятся и не начнут рассасываться по территории.

Итак, что мы имеем? Я нахожусь на втором этаже здания кишащего трупами, заперт в маленькой комнате без окон, из оружия у меня лишь Калашников с двумя рожками, молот и парочка кастетов. Самое неприятное, что судя по звукам, доносящимся с другой стороны двери, от неминуемой расправы меня не спас бы и килограмм тратила. Что же делать?

Пока выжидал, решил занять руки делом. В ящике с инструментарием была обнаружена изолента, коей я и обмотал автоматные рожки, скрепив их на военный манер так, чтобы увеличить скорость перезарядки. Затем, с помощью того же крепежного материала, я приклеил к ране кусок ткани, чтобы остановить кровь. Затем я внимательно осмотрел каждый сантиметр помещения. Не считая пары молотков, отверток и мотка проволоки, поживиться тут было нечем. Единственное, что меня заинтересовало, это пара банок с керосином, найденные под столешницей. Какого лешего банки с керосином находились в технической комнате на втором этаже, и для чего они использовались, для меня оставалось загадкой. Но, факт остается фактом, они могут мне пригодиться.

Тем временем время шло, а мертвецы словно и не собирались расходиться. Они долбились в дверь спустя час, а затем и спустя полтора часа. Медленно, но верно комок поднимался к горлу, терпение мое подходило к концу. Я приблизился к тому моменту, когда решил, что лучше сдохнуть в борьбе с выродками, чем сидеть здесь и быть пленником в клетке. Я встал, и насколько позволяла рана, размял конечности. Затем я отодвинул ящики и раскрыл банку керосина. Следующие несколько движений я сделал так быстро, как только мог. Я распахнул дверь, пинком оттолкнул навалившихся мертвецов, брызнул керосином в лицо вурдалакам и бросил горящую зажигалку вслед, запирая дверь. Дикий рев раздался в коридоре, спустя несколько мгновений дверь стала теплее на ощупь. Обратной стороной медали это крохотного успеха оказался едкий дым, просачивавшийся сквозь щели в дверном проеме. Понимая, что воздух скоро закончится, я начал с удвоенной скоростью готовиться к схватке. Нацепил на себя тонкую рабочую куртку, засунул за пояс дополнительный молот, и проверил количество патронов в рожке.

К сожалению, я прекрасно понимал, что шансы на выживание в моей ситуации не просто минимальны, они ничтожны. Я не строил иллюзий, не надеялся на лучший исход. Когда дверь вновь откроется, я проживу ровно столько, сколько мне отведено. И я намерен использовать это время на всю катушку. Керосин с той стороны двери только разгорался. Мертвецы горели и продолжали с удвоенной силой долбиться в дверь. Я должен был выжить, просто обязан был. Но, для этого я не достаточно зол. Нужно больше ярости. Чувствуя прилив сил, которые некуда было излить, я в отчаянии ударил головой дверь. Затем еще раз, и еще. Я бился лбом об дерево до тех пор, пока совсем не обезумел от ярости. Передернув затвор, я с адским криком распахнул дверь, и вошел в объятое огнем помещение, сверкая вспышками автоматных выстрелов.

Я шел по коридору, короткими очередями отстреливая бросавшихся на меня противников. Чувства обострились на столько, что я мог прострелить голову бросившегося в полете упыря, и прежде чем тот замертво падал на землю, мой автомат уже прошивал тело следующего оппонента. Вскоре оружие щелкнуло пустым патронником, и я тут же выпустил его из рук, вытаскивая молотки наружу. Яростно крича, я начал обрушивать размашистые удары на головы противников. Наносить удары с двух рук одновременно было непривычно, да и узость коридора не давала достаточно размахнуться, но в конечном счете это было неважно. Важно было то, что я бил с такой скоростью, и так часто, что даже самые хилые удары постепенно сваливали с ног даже самых стойких из них. .

Ступая по телам убитых противников, я крошил череп за черепом до тех пор, пока лапища одного из противников не прошлась по моей груди, оставив багровые полосы из содранной кожи. Это окончательно меня взбесило. Я кинулся вперед, расталкивая плечами мертвецов, пытаясь выбраться наружу. Пробившись через три пары вурдалаков, я таки оказался в открытом пространстве, но был окружен немногочисленным, но плотным кольцом мертвых. Как ни странно, это того стоило. Узость прохода не давала как следует размахнуться, теперь же единственным ограничителем было лишь мое собственное тело. Обретя свободу, я вошел в состояние боевой эйфории. Я стал единым целым со своими молотками, получая удовольствие каждый раз, как чувствовал, как под металлическим бойком крошится очередная кость. Удовольствие это было настолько сильным, что я начал наносить удары с такой бешеной скоростью, по такой невероятной дуге, что порой со стороны казалось, будто мои движения размываются на глазах. Было сложно углядеть, где начинался замах, а где оказывался удар. Это был великолепный танец смерти.

Я был настолько взбудоражен, что спустя несколько секунд, как разгромил голову последнему из врагов, все еще не мог поверить, что драться больше не с кем. Оглядевшись, я с удивлением обнаружил, что мой план сработал. На этаже было ничтожно мало мертвецов, эскалатор сдерживал их потуги добраться наверх. Для полуразложившихся, еле контролирующих свои движения трупов, этот путь был просто непреодолим. Видя мою фигуру на балконе, они раздраженно бросались к двигающейся лестнице, и в очередной раз падали, гонимые механизмом вниз. Я же стоял, не понимая, каким чудом я все еще дышу, затем, неожиданно для самого себя, рассмеялся в голос.

Смех мой прекратился, ровно в тот момент, как один из мертвецов, скатившись с эскалатора, не зацепил штаниной движущуюся ступеньку. Аппарат мгновенно зажевал материал, и на несколько секунд остановив свое движение. После нескольких потуг, кусок джинсы оторвался от штанов, и механизм возобновил свою работу. Это был первый намек на то, что скоро мертвецы таки дотянутся до моей задницы. Не теряя ни секунды, я отодвинул ширму, за которой начинался реконструируемый отдел, где и обнаружил среди в куче сваренных металлических балок огромных размеров газовый баллон. С трудом докатив этот кусок металла до балкончика, я раскрутил вентиль, дав возможность газу вырываться на свободу. После чего спихнул баллон вниз, с удовольствием проследив, как он накрыл собой трех вурдалаков. Затем я взял с пола кусок материи и увесистый осколок стекла. Завернув стеклышко в тряпку, сорванную с ближайшего трупа, я поджег материал и подбросил его в потолок ровно над цистерной. Прежде чем этот сверток начал по инерции падать вниз, я уже уносил свои ноги назад в каморку. Заперев дверь "технарской", я закрыл уши, приготовился к взрыву и... его не последовало. Я вышел к балкону и осторожно глянул вниз.

-Твою мать!— не сдержавшись, выругался я.

Дело в том, что сверток упал правильно, он поджег газ, но взрыва не последовало, огонь просто вырывался из цистерны тонкой струей. И тут одного из упырей все-таки зажевало в эскалатор. До того, как мертвяки сообразят, что путь открыт, оставались считанные секунды. За несколько мгновений я отыскал автомат, и перезарядил его, одновременно наматывая на руку рабочую куртку. Выбора не было. Я лег животом на пол балкона, и высунувшись немного, нацелил автомат на баллон. Зафиксировав свое оружие так, чтобы можно попасть в цель стреляя с одной руки, я отодвинулся как можно дальше от края платформы, оставив видимой только мою ладошку, с зажатым в ней автоматом. Попрощавшись с белым светом, я нажал на курок.

Я стрелял очередью, прежде чем попал в баллон, несколько пуль ушли в молоко. Но затем, патрон все-таки достиг своей цели. Первое, что я почувствовал, это с какой мощью взрывная волна сотрясла бетон под моим телом. В туже секунду столп пламени поглотил в себе мою ладонь, мгновенно окрасив комнату в темно-оранжевый свет. Не прошло и пары секунд, как огонь исчез так же резко, как и появился. Кусок куртки, в который я обернул руку, противно дымился, было страшно заглянуть внутрь. Я с трудом поднялся. Было сложно сфокусироваться, меня шатало, глаза слезились. Я думал, что оглох. Но я слышал звук. Один звук, противный, тянущийся, какой слышишь, когда настраиваешь частоты в радио. Казалось, что лопнули перепонки. Я не чувствовал боли, поэтому пощупал ухо. Из него тонкой струйкой текла кровь, что не очень воодушевляло. Прижав опаленную культю к груди, я шаркающей походкой направился к лестнице. Осторожно ступая по лесенкам, я спустился вниз по обжигающе горячему металлу. Проходя мимо одного из магазинов, в витрине которого лежал развороченный кусок металла, недавно называвшейся баллоном, я споткнулся о металлический предмет. Это был, темный от сажи, автомат Калашникова. Я, скорее машинально, чем специально, нагнулся, чтобы поднять его. В этот момент мой взгляд заметил несколько пар сапог, почему то стоящих в горизонтальном положении. Я поднял голову, и уткнулся носом в дуло пистолета. В следующий момент, я рухнул на пол от удара по голове.

Глава 9.

Я шел босиком по лесной тропинке. Под ногами хрустели опавшие листья осени. Это было раннее утро, легкий туман все еще бродил среди деревьев. Мне было тепло, хорошо и уютно. Капельки росы изредка падали на мои плечи и растекались тончайшей струйкой по телу. Меня поражала свежесть здешнего воздуха. От него кружилась голова, он пьянил, дурманил разум. В конце этого пути, на горизонте был виден силуэт. Это была Сестра. Она ждала меня, улыбалась и манила к себе.

Первое, что бросилось в глаза, стоило только разлепить веки, это грязная бычья шея толстосума, сидящего

передо мной.

-Мне так хреново не было с выпускного вечера в школе,— пытаясь потянуться, отрывисто сказал я.

Шутка пришлась незнакомцам по вкусу, несколько голосов отрывисто прогоготали после этой реплики.

Их было четверо. Все мужчины. Троим было за тридцать, четвертый был непонятного возраста, от двадцати, до двадцати пяти. Они сидели вокруг костра и варили в ведре какую-то похлебку. Я, связанный, лежал подле них, упершись щекой о сталь внедорожника. Было холодно, промозглый ветер пробирал до самых костей. Выпал первый снег, он липкими хлопьями украсил собой все вокруг. Удивительно, но мои новые знакомые не уделяли мне почти никакого внимания, лишь спустя несколько минут один из них подошел ко мне и усадил на землю. Только в этот момент я понял, почему не мог потянуться. Мои руки были туго связаны за спиной каким-то проводом. Кисти ныли, ошпаренная ладонь опухла и не переставала изводить меня болью.

-Звать тебя как?— прогундосил подошедший мужик.

-Азьм есьм Царь— постепенно приходя в себя, ответил я.

-Что? Что кликуха твоя что ли?

-Смотри, у него же дерьмо из головы течет, может он того? Тронулся мальца?— хихикая предположила "шея".

-Ну, ладно, "Царь", расскажи, что ты в универмаге делал? Мы, с пацанами до сих пор голову ломаем, это ты так жахнул, или вас там целая рота была? Столько заваленных ходунов в одном месте я давно не видел.

-Я один был. Просто прогуливался в той местности, вот и решился в магазин заглянуть, обновки себе приглядеть.

-Да, ладно? Что, серьезно один? Одиночка что ли?

-Не, у нас тут лагерь неподалеку. Холода наступают, без теплой одежды передохнем все.

Мужчины явно насторожились, но виду не подали. Сидящий передо мной спросил:

-Так это, много вас?

-Четверо, не считая меня. Три девчонки, и старикан один, он недавно к нам примкнул.

Толстосум плохо скрывал свои эмоции. Он сам того не замечая, облизнулся в тот момент, как я сказал о женщинах. Я продолжал:

-Ну, девушек же с мертвецами бороться бесполезно заставлять. А старик больной совсем, еле двигается, вот и пришлось самому чапать.

-А, ну понятно-понятно,— бурча себе под нос эти слова, мужчина нагнулся и разрезал ножом провода.

-Так, а что вы меня связали то?— имитируя раздраженность, спросил я.

-А вдруг ты укушенный? Ты в крови с ног до головы был, неразобрать где чужая кровь, а где твоя. Береженного Бог бережет.

Я лишь кивнул в ответ, в знак согласия, затем, потирая затекшую ладонь, переместился поближе к костру. В свете огня я мог рассмотреть своих новых знакомых поближе. Мне еще с первого взгляда было понятно, что людишки они темные, теперь же у меня не оставалось и тени сомнения. У них были квадратные морды, их лица с неправильными чертами лица, были не особо обезображены интеллектом. Но, к сожалению для меня, они не производили впечатление круглых идиотов. Выдавала их не явная асоциальная внешность, а мелочи которые они даже не пытались скрывать, небольшие нюансы, к которым привыкли настолько, что даже не считали их чем то неправильным. То и дело в их разговоре мелькали слова из "блатного" жаргона, да и в небольшом чайничке они варили не чай, а именно чефир. Завершали эту картину наколки на пальцах, которые многое говорили о прошлом своих хозяев.

Один из тунеядцев отвлек меня от разглядывания их туш.

-Так, где ваш лагерь то?— спросила "бычья шея".

Ветер изменил направление и в нос мне ударил неприятный, но знакомый запах. Ситуация начинает складываться крайне интересно. Я улыбнулся, и ответил ему приложив палец к губам.

-Тсс, прислушайся.

Не успел я произнести эти слова, как из ближайших кустов послышался мертвецкий рык. Братки всполошились и схватили оружие. Рык слышался все отчетливее, и вскоре на свет костра вывалилась нежить. Через секунду мужчины прошили тело вурдалака огнем из оружия.

-Молодцы ребята, теперь нам кранты. На звуки выстрелов сейчас сбегутся все упыри округи,— сказал я, наблюдая как тело ходуна падает на землю.

-Что?,— спросил один из них. Из уст Гнусавого это больше слышалось как "чо?".

-Это святое правило. Если видишь мертвеца, значит неподалеку есть еще десяток. Пора отсюда сваливать.

И словно в подтверждение моим словам, вдалеке послышался дикий рык, поддерживаемый каскадом разнообразных голосов. Братки незамедлительно бросились собирать пожитки.

-Бросайте все, скоро здесь будет больше мертвецов, чем болезней у портовой шлюхи. Я покажу дорогу в лагерь, там есть все, что нужно. Скорее, поехали.

Мы погрузились в машину и тронулись с места. В тот же миг, в багажник машины врезался зомби. Гнусавый не мешкал, и втопил гашетку в пол. Последующее событие оказалось для нас неожиданностью. Спустя несколько минут, притормозив на резком повороте, машина забуксовала в грязевой яме, образовавшейся из-за больше осадка, свалившегося на область в последние дни. Мы вывалились наружу, и безуспешно пытались вытолкать машину из грязи. Я говорил, пытаясь переорать рев двигателя и мат бандюков.

-Тачка застряла наглухо, придется идти пехом.

-Ты дебил? Нас в тайге загрызут.

-Не загрызут. Я знаю эти места, здесь неподалеку течет речка, будем идти по ее кромке, так мертвецы не услышат наши шаги. А там уже и лагерь недалеко, в паре километров.

Их предводитель явно сомневался, но застрявшая наглухо машина не оставила ему выбора. Меня подтолкнули поближе к чаще со словами:

-Веди.

Я ответил, вглядываясь в кромешную темноту, окутавшую деревья.

-Э, нет. Я безоружный туда не пойду, увольте граждане, это суицид.

Нервы Главаря начали сдавать и ударил меня в печень со словами:

-Веди сказал, тварь.

Сказать, что было больно, значит не сказать ничего.

-Нет уж, если и идти, то только с оружием в руках,— безуспешно пытаясь разогнуться, сказал я,— Лучше сами меня пристрелите, я не хочу быть съеденным, или того хуже, превратиться в одного из этих шатунов.

Тем временем, где-то вдалеке послышались протяжные стоны. Главарь заскрипел зубами, и вырвав из рук Бычьей шеи винтовку, протянул ее мне. Я ответил, помахав перед его лицом ошпаренной культей:

-Издеваешься? Я же инвалид, дай пистолет.

Главарь, совсем побагровев, вернул товарищу винтовку, и вытащил из кобуры на поясе пистолет Макарова.

-Заряжен хоть?— поворачивая рычажок предохранителя, спросил я.

-Полная обойма, мать твою,— матерился Главарь, слушая непрекращающиеся стоны, и обливаясь при этом потом,— Может, скажешь наконец в какую сторону пилить?

-Туда,— ответил я, указав пистолетом за спину.

Затем я осмотрел оружие на предмет поломок, и оставшись довольным результатом, передернул затвор, проведя стволом о твердую ткань джинсовых штанов. В следующий же миг я вскинул руку и выстрелил в лицо предводителю этих плебеев. Пока рука перемещалась для следующего выстрела, я, словно в замедленной съемке, наблюдал за реакцией его товарищей. В тот момент, как они начали осознавать всю опасность своего положения, ту глупость, что совершил их подельник, лица их преображались в гримасу из смеси удивления, страха и чего-то мимолетного, что мне было невозможно определить.

Бычья шея не успел взвести ружье, мой пистолет выжег две дыры на его груди в районе сердца. Третий гангстер поймал пули уже в прыжке, он кинулся на меня, выкрикивая угрозы на ходу. И лишь четввертый, самый молодой из них, стоял неподвижно, не в силах выйти из ступора. Это-то и спасло ему жизнь.

-Жить хочешь?

Получив положительный ответ, я кивнул в сторону машины.

-Садись за руль, поработаешь шофером немного.

Не сводя с него пистолета, я сел на заднее сиденье.

-Газуй нежно.

Машина взревела и разбрызгивая вокруг грязь, забуксовала на месте.

-Нежно, я сказал. Нежно, словно гладишь языком зад красотки.

Молодой человек легонько надавил на гашетку и автомашина с неохотой, двинулась с места.

-Вот так, физику в школе надо было учить.

Через час я все же смог отыскать дорогу к экстремальной базе. Мы были в трех десятков километров от места назначения, как я попросил своего заложника завернуть на проселочную дорогу. Через некоторое время мы подъехали к опушке леса, где и припарковали автомобиль. Я посадил парня на валун перед носом машины так, чтобы свет от фар бил ему прямо в лицо. Сам же уселся на капот автомобиля, и почесав стволом репу, начал разговор:

-В принципе, я уже задавал тебе этот вопрос, но так и не понял. Так ты хочешь жить или нет?

-Конечно хочу. Что это за вопрос такой?— искренне удивился собеседник.

-А, зачем тебе жить?

Тот напрягся еще больше и переспросил:

-Не понял?

-Зачем тебе жить?

-Как это зачем? Я хочу жить, я слишком молод для того, чтобы умереть.

-То есть ты хочешь жить, только потому можешь жить? Назови мне хоть одну причину, по которой твоя жизнь хоть чего-то стоит.

Несколько секунд он думал, и ответил с отчаянием в голосе.

-Жизнь дана мне богом с рождения, это мой дар. У тебя нет прав ее отбирать.

-Так ты о боге вспомнил? А законы божьи ты чтил? Ты что, сволочь, думаешь тебе жизнь безвозмездно дана? Типа можно забить на заповеди, жить как тебе вздумается, и думать, что на тебя не снезойдет кара Божия?

-Какие заповеди, какие грехи? Я в жизни ничего плохого не сделал, я невинен!

Он прокричал это так, будто сам верил в эти слова.

-Ты ничего не сделал, я верю тебе, братишка. Но ты далеко не невинен. Помнишь, как меня недавно полуживого связали, и бросили на холоде, как псину? Ты ничего не сделал, чтобы мне помочь, и в этом твой грех. Ты ничего не сделал.

Он поник, понимая, что имеет не так много доводов для защиты.

-Ты ведь знал, что они не просто так меня связали, им нужна была либо информация о выживших, либо что-то, что они смогут у меня отобрать. И знаешь, что самое отвратительное? Ты бы не стал им препятствовать. И даже когда они бы стали насиловать женщин в лагере, ты бы пальцем о палец не ударил. О, нет, погоди ка. Ты бы сам пустился во все тяжкие.

Он смотрел мне в глаза, и тихо лепетал.

-Я бы не стал.

-О, нет. Ты был бы в первых рядах!

В глазах его появились слезы.

-У меня не было выбора, я просто хотел выжить. Я даже не знал тех парней, просто они единственные, кто был достаточно силен, чтобы выжить среди мертвецов.

У меня уже не было сил, чтобы выслушивать его оправдания.

-Знаешь, что самое обидное? Ты молодой и красивый, у тебя была вся жизнь впереди, столько свершений было на твоем пути, ты бы мог стать одним из тех, кто создаст новый, лучший мир. Но нет же, ты связался с теми, по чьей вине Бог и послал на нас это проклятье. Сначала ты просто находишься рядом с ними, затем видишь их безнаказанность и постепенно сам встаешь на скользкий путь. И вот ты был невинен вчера, а сегодня воруешь, грабишь и убиваешь.

Пару секунд я обдумывал свои следующие слова.

-Я бы хотел оставить тебя в живых, правда хотел бы,— глаза собеседника округлились от ужаса,— Но проблема в том, что я не смогу доверять тебе. Как бы сильно я не старался, каждый раз, как я гляжу на тебя, я вижу только гниль, которая сидит в тебе и пожирает тебя изнутри, норовя рано или поздно вырваться наружу.

Затем я взвел курок. Он в ужасе закрыл лицо руками, и закричал:

-Не надо, пожалуйста!..

Я выстрелил.

Бездыханное тело парня так и оставалось на той опушке, пока снежные хлопья провожали его душу в последний путь.

* * *

**

Через полчаса я уже подъезжал к воротам экстремальной базы. Ночью в тайге слышен чуть ли не любой шорох, а рев мотора донесся до здания раньше, чем я появился из-за поворота. Вооруженные мужчины уже встречали меня у ворот. Я остановился и вылез из машины. Судя по тому, что ко мне незамедлительно подбежали товарищи, выглядел я крайне отвратно.

-Да, на тебе живого места нет,— удивленно произнес Григорий, перекинув мою руку через шею.

Я был выжат, не хватало сил даже для сарказма.

Мы вошли в столовую, где меня усадили на скамейку. Док сходил за сумкой с медикаментами, и начал нарезать вокруг меня круги.

-Как тебя угораздило?

-Долгая история, потом расскажу. Все совсем плохо,— я ухмыльнулся,— или жить буду?

-Сложно поставить диагноз без оборудования. Судя по всему, у тебя обширное сотрясение, гематома на плече и несколько глубоких разрезов на лопатке. Кровь запеклась, но раны все еще кровоточат, нужно зашить. Что с рукой? Дай посмотрю.

Я протянул ему руку, с завернутой в тряпку ладонью. Док осторожно развернул ткань и присвистнул.

-Ты что, голыми руками угли из костра вытаскивал? У тебя местами кожа с кисти слезла.

Эта ночь была тяжелой. Порезы от стекла зашили довольно быстро, у моего цирюльника на это рука была набита, он уже говорил, что в прошлом был хирургом. Занятие это было далеко не из приятных, меня несколько десятков раз проткнули иголкой, а затем еще и затягивали швы, сбивая в кучу нервные окончания. Но, это ни в какое сравнение не идет с той болью, которую пришлось испытать, когда мы принялись за ладонь. Моя рука была несколько часов завернута в грязную тряпку, отчего я даже не пытался возражать, когда Док сказал, что нужно обработать рану. Под словом "обработать" он имел ввиду облить руку литром спиртовой жидкости. Ладонь начало жечь с такой силой, что невольно взвыл.

-Болит, значит ткани еще живы. Хороший знак.

У меня же тем временем, глаза вылезали из орбит. Я мало, что смог выдавить в ответ:

-Ага... лучше некуда...

Как ни странно, пытки на этом не закончились. После этой "обработки" Доктор смочил в растворе ватную палочку, и прошелся по труднодоступным местам. Оглядев свою работу, они удовлетворенно констатировал:

-Вся поверхность кисти обработана успешно,— он нагнулся, для того чтобы рассмотреть поближе и начал рассуждать вслух,— Внутренняя часть ладони почти не повреждена, вероятно ты держал какой то предмет, когда тебя обожгло. Пальцы только ошпарены, а вот тыльная сторона ладони обгорела полностью. Плохие новости, у тебя частично глубокий ожег.

-Что это значит?

-Это значит, что сгорел не только верхний слой кожи, состоящий из эпителиальных клеток, которые со временем нарастут, но и внутренний слой, называемый "дермой",— он обвел небольшой участок кожи пальцем,— Видишь почернение? Клетки кожи здесь мертвы, если их не удалить, начнется гангрена.

Я чуть не зарыдал, понимая к чему он ведет.

-Но, есть и хорошие новости. Насколько я могу судить, вены не задеты, соответственно венозные пути не придется перетягивать. Поверь мне, это процедура далеко не из приятных.

Я ответил в тон ему.

-Но, опять таки, есть и плохая новость. У нас нет нормального наркоза, не так ли?

Обрабатывая свои руки спиртом, Док вздохнул и посмотрев мне в глаза ответил:

-Это не самое худшее. Дабы не задеть вены, кожу придется срезать аккуратно, последовательно, маленькими кусочками.

Это известие шокировало меня. Я перестал ухмыляться... я засмеялся. Точнее, я начал ржать как конь. Чем больше вокруг меня копошились люди, тем сильнее я ржал.

Мою руку крепко-накрепко привязали к столешнице, Док продезинфицировал инструменты. Солдат обхватил меня, зафиксировав положение в кресле.

Все приготовления были закончены, эскулап обрызгал мою ладонь какой-то замораживающей жидкостью и сделал первый надрез. Я ожидал, что сейчас по моему телу пронесется волна невыносимой боли. Но я даже не почувствовал скальпеля. Тем временем Док сделал еще два разреза и начал приподнимать кожу, чтобы отделить ее от тела. В это-то мгновение, когда нервные волокна начали рваться, я все прочувствовал каждой клеточкой своего тела.

По зданию пролетел мой отчаянный вопль.

Глава 10.

Торчать на работе жарким летним днем не было никакого желания, а если уж этот день приходился на праздник, то находиться в душном офисе становилось совсем невыносимо. День города на носу, куча бездельников сейчас потягивают холодненькое пиво, а я же прохлаждаюсь заполняя сезонные отчеты. Клянусь, стоит только часам пересечь отметку в шесть часов, как ноги моей здесь не будет. В гробу я видел эту работу, с ее треклятыми отчетами. Хочу на волю, к пиву и сиськам. Хотя, в моем случае, скорее к соку и чипсам. Сегодня весь день буду за рулем, так что алкоголь мне не светит. Бидон кефира может выпить?

Пока голова думала над этими глупостями, пальцы привычно клацали по клавиатуре. В конечном счете, рабочее время все-таки окончилось, и я, с удовольствием потянувшись, начал собираться в дорогу. Упаковав несколько папок в сумку, я попрощался с кокетливой девочкой на рецепшене и направился к автомобилю. Вот дурак, все забываю купить отражатели, салон машины нагрелся настолько, что я чуть не ожог полупопия. На дорогу домой ушел целый час, я и не ожидал, что будут такие пробки, похоже не так уж и много людей отдыхает в праздничный день. Дома меня ожидал привычный, ежедневный ритуал. Поцеловал жену, потрепал волосы сыну, затем семейный ужин на кухне. Хм, борщ и салат. Я таки ожидал обещанные котлеты. Блюдо не особо изысканное, но Ира делает их просто божественно. Ну и бог с ним, борщ тоже хорош. Поев и поблагодарив жену за вкусный ужин, я собрался перейти к следующему неотъемлемому ритуалу моей жизни — полчаса спокойствия, развалившись на диване перед теликом. Так сказать, небольшой отдых, дабы дать телу переварить пищу. Добравшись до зала, я уже, с полнейшим блаженством на харе, занес было тело над диваном, как меня окликнула супруга.

-Дима!

Я узнал этот тон, сейчас будет разбор полетов, вероятно я опять в чем-то провинился. С чуть ли не мученическими тонками в голосе, я протяжно застонал:

-Что?

Появившаяся в проходе Ирина Савельевна, предстала передо мной со взглядом, пронзающим меня насквозь.

-Дорогой, ты ничего не забыл?

Дабы не признаваться в собственных промахах, я на всякий случай решил прикинуться дурачком.

-Нет, а что?— ответил я ей.

-Ты обещал свозить нас на празднование дня города. Я еще две недели назад тебе говорила.

-Да ну тебя, Ир. Какой день города? Там одно быдло и пьянь будет, давай лучше дома посидим. Тут тепло, хорошо и диванчик мягкий,— сказал я, поглаживая любимый предмет мебели,— А концерт можно и дома посмотреть. Ты же сама знаешь, что в очередной раз каких-нибудь второсортных звезд привезут,— с улыбкой вспомнив прошлогодний праздник, говорил я.

Если супруга могла меня понять, и даже согласиться, то перед тяжелой артиллерией я был бессилен.

-Ну, пааап,— влетел в комнату сын,— Ты же обещал, я хочу посмотреть на салют. Еще в прошлом году, когда я с ветрянкой дома лежал, ты говорил, что следующий салют я обязательно увижу.

Как говориться, против лома нет приема. Пришлось отказаться от послеобеденного сна, и вести семью на прогулку.

Традиционный праздник день города отмечается во всех русских городах примерно одинаково. На главной площади поселения строится небольшая концертная площадка, где, под вечер, и собираются жители. Люди смотрят концертную программу, пьют, веселятся, и после салюта расходятся по домам. Отличительная особенность нашего же города заключалась в том, что салют прекрасно просматривался с моста, пересекающего реку Миасс. Так, что люди, не желавшие смотреть дешевую концертную программу, и толпиться среди алкашей, праздновали это событие именно на мосту. К этой то речной переправе мы и направились. К тому времени как добрались, уже стемнело, что было не типично для столь светлого времени года. До салюта было еще пол часа, так что я купил родным сладкой ваты, дабы они не скучали во время ожидания. Минут через двадцать, мое внимание привлекло копошение в сотне метров от меня. Драки и небольшие локальные конфликты в местах скопления людей стали не просто привычны, с учетом буйного нрава населения, они были чем-то неотъемлемым, даже привычным, так что я даже не заинтересовался этой мышиной возней. К тому, же меня отвлек протяжной свист, доносящийся откуда-то сверху. Через секунду ночное небо озарила яркая вспышка разлетевшихся во все стороны искр.

-Ухты,— моментально отреагировал ребенок.

Тем временем, небо продолжало полыхать всеми цветами радуги, окрашивая безжизненное пространство великолепными картинами. Мне не в первой было видеть эту огненную пляску, но все же в очередной раз я заворожено смотрел в небо, отчего не сразу заметил, как люди за моей спиной переставали смотреть в небо, и с криками бежали от того места, где ранее была драка. Причина их страха не была мне понятна, но я решил не рисковать и забрать семью подальше отсюда. Схватив сына на руки, я бросился к началу моста, маневрируя меж паникующих людей. Ира бежала следом, вереща что-то невнятное. Мы добежали до выезда из сооружения и отделились от основного потока людей, направившись в сторону, к жилым кварталам, где и припарковали свою машину. Не успели мы добежать до авто, как я почувствовал, как что-то вонзилось в мою шею. Сын выпал из рук, я услышал отчаянный крик своей любимой. Через секунду, что-то, что оказалось головой мужчины, впилось еще глубже в тело, и выдернуло из меня кусок мяса. Было невероятно больно. Я развернулся, зажимая рукой рану. В оцепенении я смотрел, как этот заляпанный кровью мужик жует сырое мясо. Он жрал кусок моей плоти!

Прежде чем я вышел из оцепенения, людоед запихал кусок плоти в рот и переключился на пробегающего мимо мужчину. Я чувствовал, как сквозь пальцы мощным потоком струится кровь, у меня не получалось ее остановить. В глазах стало темно, ноги подкосились, я упал на землю. Подбежавшая Ира, упала рядом со мной на колени, и плакала навзрыд. В ее глазах была паника, она закрывала лицо руками, непонимания, что со мной произошло. Сын вцепился мне в футболку, и что-то кричал, на глазах его были слезы. Я чувствовал, что силы покидают меня, я проваливался в бездну. Из последних сил я поднял руку и приложил ладонь к лицу любимой. Мне не верилось, что конец близок, я не хотел принимать это. Неужели я умираю? Я люблю жизнь, я люблю своих родных, я не хочу умирать. Я хочу...

Жрать!

Проснувшись в холодном поту, я первым делом проверил цела ли яремная вена. Убедившись, что это был всего лишь кошмар, я снова положил голову на подушку, и лишь в тот момент почувствовал боль в ладони. Совсем забыл об ожоге. На руке красовалась чистенькая плотная повязка, под ней чувствовалась непонятная, терпкая мазь. Как оказалось, я был неплохо помят, с превеликим трудом встал с кровати. Накинув лежащий неподалеку халат и тапочки, я спустился вниз, где застал группу выживших в полном сборе за завтраком.

-Кто тебе разрешал вставать? Швы же разойдутся. Тебе постельный режим прописан на несколько недель вперед,— врачеватель был как всегда настроен скептически.

-Не, Док, если я не встану сейчас, то вообще раскисну, до самого лета буду в потолок плевать. Уж я то себя знаю,— сказал я, с трудом усаживаясь за стол,— Кстати, я говорил, что ты живодер?

-Это ты меня так благодаришь за спасенную жизнь?

Я рассмеялся.

-Совершенно верно.

Получив свою порцию каши, я заправил ее вареньем, и с удовольствием начал уплетать нямку. Поев, я поинтересовался, у Гриши, знает ли группа, что мертвецы начали покидать города.

-Да, нам встретились пара вурдалаков вчера на прогулке. Мы сразу предприняли меры безопасности. Ворота забаррикадированы, входная дверь заперта, жалюзи опущены, оружие заряжено. Все, как ты говорил.

Я был более чем удовлетворен ответом. День начался на редкость хорошо, мое тело было в предвкушении отдыха. Позавтракав, я приблизился к окну, где за стенами здания свирепствовала вьюга. Шкала термометра резко падала вниз, улицы все сильнее заметало толстым слоем снега. Складывалось такое ощущение, будто сама стихия хочет, чтобы я взял тайм-аут, и подождал, пока кисть не придет хотя бы в минимальную пригодность. Но, к сожалению, у меня оставалось одно дельце, которое нужно было довести до конца.

Я подготовил автомобиль, почистил пистолет, и попросил Солдафона сопроводить меня в одной небольшой поездке.

Мы подъехали к универмагу. Солдат передернул затвор помповухи и вылез из машины. Я тоже вышел

л из тачки, на ходу снимая пистолет с предохранителя. Что меня немало удивило, в здании универмага не было ни одного ходячего мертвеца, несмотря на то, что с последних событий прошли целые сутки. Здесь не было ходячих мертвецов, зато лежачих был полный достаток. Весь пол первого этажа был завален покореженными и обгоревшими телами, а зачастую кусками тел. Я ткнул пистолетом в одну из витрин, обращая внимание товарища на несуразном куске металла, который раньше был газовым баллоном. Вскоре мы обнаружили павильон, в котором так сильно нуждалась наша группа. Пока Солдат складывал в импровизированные тюки из курток теплую одежду, я вернулся ко входу, где находилась небольшая аптека. Там я сгреб в непрозрачный пакет все, что мог найти в отделе "для беременных". К тому времени напарник уже поджидал меня на улице. Взглянув на логотип аптеки на пакете, он настороженно спросил:

-Ты ведь за теплой одеждой сюда направился, не так ли?

Невольно побрякивая пузырьками медикаментами, я ответил:

-Конечно, не за витаминами же я сюда поперся.

Впервые за долгое время, врать у меня получалось не очень удачно.

* * *

**

Время текло медленно, и мне было до безобразия скучно. На дворе царила адская мерзлота, что не очень то позволяло покидать здание базы отдыха, а ее территорию то уж подавно. В один из этих промозглых вечеров, я сидел на кухне, попивая чаек с конфетами. Закончив свою трапезу, я поднялся на верхний этаж, где, проходя мимо жилых комнат, услышал голос Сестры, доносившийся из-за двери. Любопытство побороло меня, я невольно напряг слух, вникая в события, явно меня не касавшиеся.

-Нет, я до сих пор не могу понять, как ему это удается.

-Серьезно, вся территория магазина была усыпана трупами, яблоку негде было упасть. Там словно цунами прошло,— убеждал Григория Солдафон,— И все, чем он отделался это пара шрамов да обожженная ладонь.

-Немыслимо.

-А самое интересное, другое. Он сказал, что просто вошел в здание, и сказал это так, будто просто по парку прогулялся. Да, там десятка четыре зомби было, не меньше!

Вероятно, они думают, что я уже уснул, иначе не стали бы говорить обо мне так открыто.

-Ладно, забудем про этот раз, а раньше что было? Я помню Судный День. Один мертвец буквально за несколько секунд разрывал человека на куски, три таких маньяка вообще способны были погубить целую толпу. Я не преувеличиваю, я был там, я видел это. А твой брат... он расправляется с ними словно играючи, будто это не монстры вовсе, а псы бродячие.

-Он не боится мертвых,— услышал я голос Светы.

Гриша подхватил эту мысль.

-Да-да, точно. До того, как мы поехали за вами в Екатеринбург, он постоянно говорил, что рад тому, что произошло с нами. Рад апокалипсису! Как это понимать?

-Он не любит людей. Инфекция уничтожила объект его ненависти, поэтому он и рад,— рассуждала Сестра.

-Я бы понял, если бы он ненавидел какую-то определенную группу лиц. Но ненавидеть всех людей в целом, это бред какой-то. Как можно ненавидеть всех подряд без разбору? Как можно испытывать негативные эмоции по отношению людей, которые ничего тебе не сделали, которых ниразу не видел?

-Вы не понимаете. Любовь, отношения, дружба — это слова, не имеющие для него никакого смысла. У него другой склад ума. Он считает всех людей без исключения злыми, лживыми подонками. Даже если человек праведный, если чуть ли не святой, он все равно всего лишь потенциальный злодей, лжец и преступник. Это его слова.

Судя по образовавшейся тишине, люди собравшиеся в комнате смотрели на сестру с долей непонимания на лицах. Она вздохнула и сказала:

-Ладно, придется начать издалека. Только дайте честное слово, что не скажете брату, что я рассказывала о его прошлом. Он терпеть этого не может.

Это будет интересно. Я тихонько присел у двери, приняв удобную позу, для длительного слушанья.

-Когда родился Миша мне было четыре года. Наша мать была медсестрой, отец был учителем английского в школе. Несложно догадаться, что с зарплатой муниципальных работников, денег в нашей семье отродясь не было. Когда же начались "лихие девяностые", то денежных средств едва ли начало хватать на еду. Родители ссорились, каждый день слезы и ругань. В итоге, в одно прекрасное утро мы проснулись, а от папашки и след простыл. После него остались лишь бензиновая зажигалка, которую брат до сих пор носит в кармане, и пластинка Джонни Кэша. Наш отец был чуть ли не единственным русским, кто любил слушать Кэша, ему нравились его религиозные тексты. Не вдаваясь в подробности, скажу, что через полгода наша мать начала все чаще прикладываться к бутылке, через год она спилась окончательно. Через три года она умерла, отказали почки. Мне было двенадцать, Мише восемь.

Сестра вздохнула, затем собралась с мыслями и продолжила:

-У нас была старая бабушка, она то и взяла над нами опекунство. Бабушка была обычной пенсионеркой, так что жили до сих пор на грани бедности. Но, нас хотя бы начали нормально кормить, жизнь потихоньку налаживалась. Но вот Миша... Миша так и не пережил смерти матери. Он стал замкнут, неразговорчив, агрессивен. Я всеми силами пыталась вернуть его к нормальной жизни, пока не стала замечать за ним вещи, которые пугали меня. Однажды, через год после смерти матери, я застукала его за избиением дворняг. Он привязывал их к дереву и, улыбаясь, закидывал камнями. Там было столько крови, что становилось сразу понятно, что они делал это регулярно и с удовольствием.

-О, господи,— ужаснулась Света.

Девушка перебила и без того трудный рассказ. Сестре понадобилось несколько секунд, чтобы продолжить.

-Я перепробовала все: ругала его, уговаривала, умоляла, ласкала. Но с каждым годом становилось все хуже. К двенадцати годам его знал весь район. Не проходило и дня, чтобы он не побил кого-нибудь, или сам не пришел домой избитый. Сколько школ пришлось сменить, сколько приводов в милицию пережить, ничего не менялось, он так и рос ходячей угрозой обществу. У меня опустились руки, я отдалилась от него. Он тащил меня вниз, мы перестали общаться. Так и жили под одной крышей, не замечая друг друга, пока ему не исполнилось четырнадцать. Однажды он повздорил с группой молодых людей, которые избили его так, что живого места на нем не оставили. Он два месяца лежал в коме в отделении интенсивной терапии. Затем еще полгода стационаре. Когда он начал идти на поправку, нам домой позвонили, и уведомили о том, что брата положили в психдиспансер. Как потом рассказал врач, он заметил, что брат страдает от приступов неконтролируемой агрессии, и попросил своего знакомого психотерапевта продиагностировать буйного пациента. Тот отметил явные отклонения в психике брата, и направил его в "желтый дом". Спустя месяц Мише поставили диагноз: диссоциальное растройство личности.

Следующие слова, почему то, давались Сестре особенно трудно:

-И... и все. Первые полгода я навещала его, затем жизнь сложилась так, что мне пришлось переехать в Екатеринбург, для учебы в местном институте. Больше мы не виделись. Спустя пять лет, со мной связался главврач той психушки и сказал, что Мишу выписали. Терапевт долго объяснял мне подробности реабилитационного процесса, и уточнил одну, очень важную вещь. Шизофрению невозможно вылечить полностью, с ней можно бороться, ее можно купировать, но вылечиться нельзя. Доктор говорил, что брат научился подавлять свою агрессию, и избавился от потребности делать людям больно. Миша был все тем же асоциальным параноиком, но перестал быть опасен для общества. Поэтому его и выпустили. Чем он занимался последующие два года до событий Судного Дня, я не знаю.

Несколько секунд в комнате стояла мертвецкая тишина.

-Ну, то что он не в себе было понятно еще при первой встрече,— рассуждал Гриша,— Но, я не пойму к чему ты ведешь. Ты ведь не с проста решила нам все это рассказать, не так ли?

Сестра кивнула.

-Дело в том, что я наблюдала за братом в последнее время. Я видела с каким лицом он борется с зомби. Точно такое же лицо было у него, когда он в детстве избивал для забавы соседских мальчишек. Я все чаще замечаю за ним вспышки агрессии. Он стал чаще лезть на рожон, брат перестает адекватно оценивать свои силы, с каждым разом он лезет во все более опасные места. А это обозначает одно: его состояние ухудшается, и мы уже не можем доверять ему свои жизни. Он нестабилен.

-И, что ты предлагаешь?— спросил Солдафон.

-Я? Я ничего не предлагаю, я просто хочу дать вам понять, с кем вы имеете дело, и предупредить вас о возможной опасности.

-То есть, он опасен для нас?— Света машинально, сама того не замечая, потирала живот.

-Я не уверена, в том, что он способен причинить нам вред, но и исключать этой возможности я тоже немогу.

-По-моему, мы все забываем о ком говорим,— встрял в разговор Григорий,— Твой брат — единственный человек, благодаря которому мы вообще живы. Он не раз спасал меня и Свету от гибели, ничего не попросив в ответ. При первом же знакомстве он признался мне, что недолюбливает людей, и наше общество ему ненравится, он даже не пытался скрывать этого. Но при всем при этом, он согласился вывести нас из города, даже глазом не моргнув, просто потому, что я попросил его об этом. И вас кстати тоже. Мы находимся в тепле и уюте, только потому, что он привез нас сюда. Мы живем в безопасности и спокойствии, только потому, что он рядом. Я думаю, что нам следует трижды подумать, прежде чем обвинять его в чем то. По мне так он человечнее всех нас вместе взятых.

-Но, он шизофреник, получающий удовольствие от борьбы с гниющими трупами,— совершенно спокойно возразила Сестра.

В комнате воцарилась гнетущая тишина, никто не мог найти довода, чтобы возразить ей.

Глава 11.

Мы решились выйти в город лишь спустя пару дней после бури. Было невыносимо холодно, но стихия миновала, погода постепенно успокоилась. Укутавшись всеми теплыми вещами, что могли отыскать, мы оседлали снегоходы и отправились в путь. Стоило только покинуть территорию базы, как нам сразу же пришлось сбавить ход, опустившись до черепашьей скорости. Любые очертания дороги скрылись под грудой снега. Пути как такового не было, мы ехали по памяти и ориентируясь на сохраненные в GPS карты. Спустя некоторое время мы с горем пополам, но достигли точки назначения. Центральные город области встретил нас заснеженными улочками и обледенелыми фасадами домов. Мы пересекли черту города, и медленно ехали по тихим улочкам, не решаясь двинуться в глубь города. Вскоре, я заметил одинокую фигуру сквозь пелену падающего снега. Подкатив поближе, я слез с железного коня, и аккуратно ступая по скользкой земле, подошел на расстояние вытянутой руки к незнакомцу. Это был зомби. К нашему облегчению, тот был больше похож кусок льда, чем на опасного монстра. Его и без того блеклая кожа, сейчас отдавала мерзловатой синевой. Толстый слой льда покрывал вурдалака с головы до ног, недвусмысленно намекая на то, что эта нерукотворная статуя стоит здесь не первые сутки. Но самое главное, я увидел, заглянув ему в глаза. Они кристаллизировались, холод окутал каждую частичку его тела.

Но все же, я недоумевал, как на такой большой территории нам встретился только один упырь? Я отошел от мерзляка и начал разгребать ботинком сугробы, образовавшиеся у оставленных автомобилей. Не прошло и минуты, как нога уперлась во что-то твердое. Я обнаружил тело еще одного зомби. Затем еще одного, и еще парочку. Вероятно, мертвецы, замерзая, падали на землю, или были опрокинуты ветром, будучи уже замершими.

-Смотрите под ноги, здесь все усеяно этими тварями.

В нынешних улицах невозможно было опознать типовой Российский город. Обледенелые, занесенные снегом улицы были даже мертвее чем раньше, во времена мертвецкого ига. Мы долго ехали, прежде чем обнаружили магазин зимней одежды. Куртки, что мы добыли в торговом центре были неплохого качества, но они явно не были рассчитаны на экстремальные температуры этих краев. Бесцеремонно вломившись внутрь, мы устремились меж рядов с различными шубами, куртками и пуховиками.

-Чего тупите? Берите все, что нравится, этот товар больше никто не купит,— с немалой долей радости в голосе, окликнул я товарищей.

Естественно, после небольшого исследования, мы выбрали линейку самых теплых курток, которые только смогли отыскать. В этом же магазине был обнаружен обувной отдел. Я наконец то снова почувствовал собственные пальцы. Собрав несколько сумок одежды для оставшихся позади товарищей, мы направились дальше. На одной из центральных улиц мы обнаружили небольшой, но весьма интересный торговый центр. Перво-наперво мы заглянули в продуктовый отдел на первом этаже, дабы собрать продукты, коих не было на ограбленном нами ранее складе. Это были различные мелочи, в основном конечно же сладости. Док забрал с собой алкоголь. Много алкоголя. Под предлогом "отогреваться". Следом мы отправились в отдел электроники. Мы были словно дети в кондитерской лавке. Прилавки сверкали множеством пластико металлического хлама, которое по непонятным причинам все же вызывало у нас дикое слюноотделение. Мы сгребали все то, что по тем или иным причинам не могли позволить себе раньше. Планшеты, ноутбуки, игровые приставки, двухметровые телевизоры, самые ультрасовременные мобильные телефоны. Боже, но зачем нам мобильники?

Из куска толстого полотна, которое до этого служило наружной рекламой, мы соорудили небольшую люльку, в которую и погрузили весь найденный скраб. Привязав люльку к одному из снегоходов, я обратился к Грише, пытавшегося в этот момент очистить ресницы от инея:

-Можешь представить себе, что летом здесь под плюс тридцать? Как на курорте?

-Ага, попой чувствую доброжелательность местного климата,— ответил тот, случайно вырвав ресницу вместе с льдинкой.

Сняв шарф с лица, Док прокричал сквозь бурю:

-Надо обчистить больницу, мне понадобятся инструменты, если Света вздумает рожать раньше, чем нужно.

Не говоря ни слова, я тронулся с места. Спустя пол часа эскулап расхаживал по коридорам, собирая из различных кабинетов необходимые предметы. Мобильный ультразвуковой сканер, множество таблеток и растворов, набор инструментов из хирургического отделения. Упаковав все это в сани, Григорий устало спросил:

-Домой?

Я лишь ухмыльнулся в ответ.

Проезжая ворота главного полицейского участка, я не мог скрыть собственного ажиотажа. Осмотрев территорию, мы нашли на заднем дворе вход в отделения бойцов отряда специального назначения. Я нетерпеливо, трясущимися руками, долго рыскал по карманам здешних мертвецов, в поисках ключей, отпирающих толстую железную дверь в подвал. Найдя наконец треклятый ключ, я открыл тяжеленную створку и с фонарем наперевес, спустился вниз. Увиденное повергло меня в шок.

-Мать... моя... женщина... Аллилуйя!

Я спустился в помещение, где в небольшой комнатке, за железными дверцами из решеток виднелись несколько стеллажей, заставленных оружием. Вырвав решетки с корнем, я отбросив дверцу в сторону и прильнул щекой в холодной стали автоматического оружия.

-Все, папочка здесь... буду вас чистить, смазывать, ласкать и нянчить,— говорил я, поглаживая темно-матовую поверхность ствола.

Повернув голову на пару сантиметров в сторону, я бросил ствол, мгновенно потеряв к нему всякий интерес. На одной из полок лежал АКС-74У с небольшим глушителем на стволе.

-Ты самое прекрасное, что я когда либо держал в руках.

Это оружие было очень похоже на привычный автомат Калашникова, но имело много существенных отличий. Оно было легче, меньше и тише своего собрата. Стреляло оружие патронами, схожими с пистолетными, от чего рожок был легче и туда входило больше патронов. Естественно радиус поражения и пробивная мощь от того страдали, но меня это волновало мало. Также у автомата не было приклада, что делало и без того легкую конструкцию еще легче. А самое главное — это глушитель. Толстая труба, продолжавшая собой дуло, снижала шум выстрелов на нет. Такие различия в конструкции, по сути ухудшающие его боевые качества, были сделаны специально. Этот автомат создавался не для того, чтобы вести боевые действия где-нибудь на неограниченном пространстве. Он был создан для пересеченной местности, зачастую применялся для борьбы в закрытых помещениях. Это было идеальное оружие для борьбы с мертвецами.

Помимо автоматов, в оружейной было найдено огромное количество всего, что вообще может понадобится для активного ведения боя. Тонна патронов, взрывчатка, различная амуниция, но, что самое главное, пара снайперских винтовок, и Ручной Пулемет Калашникова. Для меня рождество в этом году наступило раньше планированного.

* * *

**

На следующий день мы решили вновь отправиться в город.

-Куда отправимся на этот раз?— спросил Григорий, оседлав снегоход.

Я сунул ему в руки кусок газеты, и молча начал снаряжаться в дорогу. Григорий размял бумагу и начал читать заголовок вслух:

-"Олигарх пополнил коллекцию оружия топором четырнадцатого века". И что?

-И то. Поехали, проведаем его резиденцию.

-Так он в этой местности что ли проживает? Да ну тебя в задницу, что сильный мира сего забыл в этом богом забытом месте? Это же долбанная Сибирь, я бы на его месте жилье где-нибудь на Каннарах прикупил.

Я ухмыльнулся, в первые за долгое время я совершенно не хотел опровергать мысли Гриши. Чувствуя, как холод сковывает движения, и облизывает своим обжигающий языком щеки, я подумал, что тоже не отказался бы оказаться сейчас где-нибудь в райском местечке, на тропических островах.

-Я читал о нем раньше,— ответил я молодому человеку,— Говорят, он личность весьма неоднозначная, местный особняк выкупил у Березовского, когда дела у последнего были не в лучшем состоянии. Более того, он оказался большим любителем охоты, и чтобы позлить конкурента еще больше, остался жить в этом поместье.

-Так, что мы там забыли то?

-Ты читать разучился? Ладно, поехали, на месте покажу.

Мы заприметили поместье еще издали. Подъехав к территории мы уперлись в высокие глухие ворота. Они были заперты, мы пол часа провозились на холоде пытаясь отпереть их, или хотя бы сломать замок. Не выдержав издевательств этой железки, я отобрал дробовик у Григория, и выстрелил в дверь, рядом с замком. Затем просунул в образовавшуюся дыру руку и отодвинул толстенную щеколду. Мы вошли на территорию поместья и пошли по заснеженным дорожкам к самому зданию. Проходя мимо гаражей, Григорий присвистнул и, еле сдерживая хохот, произнес:

-Феррари? Нахрена Феррари в Сибири?

-По участку гонять, пару кругов вокруг особняка делать. И то летом.

Гоночный автомобиль был явно не самый трендовый, выпуска девяностых-вдухтысячных, но сам факт его нахождения в глуши вызвал у меня приступ смеха. Тем временем мы подошли поближе к зданию. Стены этого дома украшала художественная кладка, и сложная мелкая мозаика. Еще здесь почему-то было много позолоты, чрезмерно много позолоты.

Войти в дом не составило большого труда, замок задней двери был не очень надежен.

-Думаешь здесь кто-то есть?

-Вряд ли, если бы кто-то остался, то отапливал бы помещения. Посмотри на стены, на них корка льда образовалась.

Задняя дверь вела на кухню, и не отличалась особыми изысками, можно было без труда сообразить, что хозяева дома тут никогда не появлялись, это было место прислуги. Мы с Гришей, как и любые нормальные гости, решили начать с парадного входа. Пройдя по извилистым коридорам, мы вышли к огромному, светлому залу. В потолке висела необычайно огромных размеров хрустальная люстра, она словно пронзала собой пол второго этажа, освещая огромным количеством лампочек как первый, так и второй этаж. Мы шли по золотистому мраморному полу, мимо серебряных лестничных стоек, которые витиевато уходили вверх. У начала двух лестниц стояли статуи женщин, державшие над головой кувшины, из которых лился свет. Интересные получились светильники. Одежды этих женщин были и выкрашены в тон остальному интерьеру дома — в цвет золота. Григорий присвистнул:

-Не фига себе.

Я провел рукой по позолоченным фрезкам, которые сопровождали удивительной картинкой каждую дверь, каждый уголок этого зала.

-Это все конечно изысканно, и шикарно,— подумав немного, продолжил молодой человек,— Но... Господи, какая же это безвкусица. Этому парню глаза не ослепило от такого количества золота?

-Мда, здесь каждый сантиметр словно кричит о том, что обладатель дома — пижон с комплексом короля.

Обследовав первый этаж этого дома, мы, не обнаружив ничего интересного, вернулись к лестнице ведущей на второй этаж. Поднявшись по сверкающему, но уже приевшемуся мрамору, я пошел сразу к концу коридора, где и обнаружил дверь, ручка которой была выполнена в виде головы льва. Толкнув дверь, я ахнул и ошеломленно произнес:

-Что б меня семеро насиловали. Боже, я знал, что ты любишь меня.

Длинные, бесконечные полки были уставлены оружием любой формы и вида. Некоторые помосты вмещали в себя целые коллекции, целые картины из оружия разных видов. Некоторые полки шли вдоль стены, разделенные на секции по времени использования, иные по месту, откуда это оружие было привезено. Я припал к стеклу восторженно разглядывая предметы военного искусства. Чего только тут не было: топоры, мечи, молоты, алебарды, нун-чаки, луки. Казалось, что коллекционер собрал в нескольких просторных помещениях все оружие, которое когда-либо было создано человеком. Я проходил мимо полок, оценивая вслух каждый из постаментов.

Оружие с древних времен до двенадцатого века мне не подходило уж точно:

-Старье.

Изощренные кастеты, индийские кутары и другие виды редкого и очень экзотического оружия я тоже вряд ли бы стал использовать:

-Фигня.

Целые стеллажи были уставлены оружием, которое уже давно утратило свое боевое предназначение. Ножи, выполненные в причудливых формах и украшенные ювелирным орнаментом. Мечи и сабли, выкованные из золота, и украшенные драгоценными камнями, и так далее.

-Чушь.

Я приблизился к скромному стенду в темном углу зала, где табличка над стендами гласила: "Современные реконструкции". Распахивая стеклянные дверцы, я аж присвистнул от изумления:

-Святые сиськи Папы Римского... Неужели я умер и попал в рай?

Наблюдая, как я дрожащими руками тянусь к предметам оружейной гордости, молодой человек правильно посчитав этот вопрос риторическим, не стал отвечать. Он лишь с интересом начал осматривать найденные образцы.

-Что-то это как-то не похоже на современное оружие.

-В этом-то и вся соль. Это переделанные на старый лад клинки. То есть эргономика, общий вид и восприятие старые, а материалы изготовления — новые. Допустим, возьмем катану.

Я взял с полки лезвие, заточенное в ножны.

-Старую добрую катану считают образцом кузнечного дела, идеальным оружием. Но, если взглянуть без фанатизма, что в четырнадцатом, пятнадцатом, шестнадцатом веке знали о литье стали? Да ничего. А теперь представь, что выверенную почти за тысячу лет технику создания смертельнейших клинков на планете скрестить с современными методами обработки материалов.

Я аккуратно вынул клинок из ножен. Затем подошел к чучелу медведя, стоящему неподалеку, и сделал легкий выпад. Выждав несколько секунд, я проверил клинок, подумав, что вытащил из ножек только ручку меча. С оружием все было в порядке, что меня слегка насторожило. Я подошел к чучелу и пнул его носком ботинка. Голова слетела с туловища, обнажив аккуратный, хирургический срез. Григорий наблюдавший за этим действом, охнул и удивленно качая головой, сдержанно поаплодировал мне.

-Ой, ну что вы месье? Право, не стоит,— смущенно сказал я, и сделал поклон, пародируя японский традиционный жест.

-Все это конечно хорошо, только один факт смущает меня. Чем больше я с тобой общаюсь, тем опаснее ты мне кажешься. Откуда такие познания в оружии?

Я спрятал меч в ножны и, ответил:

-Люблю канал "Дискавери".

Затем, я не говоря не слова, пошел к выходу из зала, намереваясь отыскать сумки, чтобы перевозить награбленное было удобнее. В спальне на третьем этаже нашлись чемоданы, подходящие идеально для носки чего угодно. Пока я вытаскивал чемоданы из шкафа, Григорий развалился на перине кровати и протяжно произнес:

-Вот бы мне так жить. В этой кровати утонуть можно.

Решено было подольше задержаться в поместье. Мы уже давно свыклись с участью мародеров, и не особо смущались, роясь в личных вещах незнакомых нам людей, да и в конце концов, положа руку на сердце, кто бы отказался безнаказанно перевернуть вверх дном дом богача? Примерить на себя шикарные костюмы, посидеть в креслах из кожи молодой антилопы? С моноклем в глазу отхлебнуть из хрустального стакана немного благородного виски, закурив толстенную сигару? То-то же. Кстати, последнее я и Гриша таки воплотили в жизнь.

Мы нашли тихое местечко в доме, и разведя огонь в камине, придвинули два огромных кресла к огню. Отогревая промерзшие насквозь ноги, мы открыли шкатулку с сигарами и неумело орудуя гильотинкой, отрубили небольшой кусочек на основании сигары. Беда состояла в том, что никто из нас не курил, и стоило нам только вдохнуть дым табака, как дорогущие сигары полетели в костер. Но, мы не унывали, и принялись за то, в чем у нас был хоть какой то опыт.

-Григорий, сэр, не желаете ли вы виски сорокалетней выдержки?

-О, да, сэр. Будьте так добры, сэр.

Мы дурачились словно дети. Разлив по бокалам алкоголь, мы чокнулись и отпили немного огненной воды. С трудом проглотив жгучую жидкость, я поморщился. Григорий же покраснел, и кое-как отдышавшись произнес:

-Господи, как парни в голливуде это пьют? Это же отрава чистой воды.

Изучая содержимое этикетки, я покачал головой в знак согласия, и по-простецки произнес.

-Сударь, просто мне кажется, что мы с вами крестьяне, недостойные сего изысканного напитка... Может по пиву?

-Может.

В холодильнике на кухне можно было найти не просто несколько сортов пива на любой вкус и цвет, здесь был весь ассортимент того, что можно было вообще найти в области. И за ее пределами. Наверное, зря мы запасались на продовольственных складах, стоило сразу направиться в это имение. Но самое интересное, что на кухне продовольственные запасы этого дома не закончились, в подвале мы обнаружили целую коллекцию вин, и несколько морозильников, забитых до верха разнообразным мясом.

-Григорий, давно ли мы кушали мяса в первозданном его виде?

-Не знаю Михаил, месяца два назад, как минимум. Каковы ваши соображения? Не отведать ли нам мясца-с?— ответил мне молодой человек, переняв мою манеру речи.

-У меня есть идея получше.

Через пятнадцать минут над разведенным ранее огне висел котел, с варящимися в нем лобстерами. Метод приготовления был варварским, но мы были голодны, и мало думали о культуре потребления столь изысканного деликатеса. Как нестранно, несмотря на то, что мы оба данное блюдо раньше не пробовали, оно пришлось нам очень даже по вкусу. Хоть что-то из царской жизни холопы смогли оценить.

Пообедав, мы вернулись в оружейную, прихватив с собой чемоданы.

-Что будем брать?— спросил меня Гриша.

Я не торопился дать точный ответ.

-Фиг его знает, не могу определиться. Сам посуди, с одной стороны старая добрая катана — классика жанра. Даже в фильмах про зомби ее стремиться заполучить любой боец. Только вопреки стереотипу, катана — оружие режущее, а не рубящие. В нашем случае это абсолютно бесполезно, так как зомби не реагируют на разрезы, пусть даже размашистые. Хотя с такой острой малышкой как эта,— я погладил ножны утонченного оружия,— Можно и рубить. С другой стороны, возьмем к примеру, саблю,— я снял с крюков изогнутое лезвие,— Такой издревле арабы отрубали конечности противникам.

Григорий недоверчиво взглянул на скромного вида меч, изогнутый под невероятным углом.

-Ну, да, я понимаю, что это оружие не очень-то устрашает. Да и пользоваться им не так удобно как той же катаной. Но весь секрет смертоносной мощи состоит в форме клинка. Видишь верхняя треть стали более толстая и более плотная? В купе с изогнутой формой, этот меч входит в тело как нож в масло, его еще называют "меч палача". Головы с его помощью рубить одно удовольствие.

Дабы не быть голословным, и убрать недоверчивое выражение лица у собеседника, я подошел к массивному дубовому столу, стоящему в начале комнаты, и замахнувшись, обрушил клинок на край стола. С громким гулом, кусок дерева упал на пол, отсеченный от своей основы.

-Ну вот, смог бы я такое катаной сотворить? Не думаю.

В этот раз я Григория не впечатлил.

-Слушай без обид, но давай поторапливаться, здесь короткий солнечный день, скоро начнет темнеть.

Положив оба оружия на изнасилованный стол, я начал метаться от одного оружия к другому.

-Крутота,— руки тянулись к катане,— Или годнота?— руки к сабле.

Так я и спрашивал себя, пока Григорий, раздраженно не остановил меня.

-Да возьми оба, заколебал.

-Спасибо, папочка,— восторженно ответил я.

Я вернулся с клинками к стойкам и начал упаковывать оружие в чемоданы. В тот день я взял много оружия, очень много. Закончив с мародерством, я, задумавшись, ненадолго остановился.

-Слушай, олигарх же был охотником, так?

-Так.

-Мы весь дом обыскали, но я, что-то не помню, чтобы видел оружейные сейфы.

-Странно, может он у в каком-нибудь охотничьем домике оружие хранил, или у охраны?

-Нет, врятли...

С этими словами, я начал осматривать, запримеченную ранее странность в этой комнате. Дело в том, что ряды стеллажей шли ровной стенкой, но одно отделение выбивалось на полсантиметра вперед, привлекая к себе внимание. Это был стенд кинжалов и ножей. Я начал один за другим трогать экспонаты, пока не обнаружил, что один из них является рычагом, который позволяет отодвинуть всю секцию в сторону. Отодвинув, к удивлению Григория стеллаж, я обнаружил дверь. Это был не сейф, сверкающий железным отражением, а обычная, хоть и металлическая дверь.

-Потайная комната?

-Ага, как в Гарри Поттере. Только есть одна странность. Странно не то, что тут есть тайная комната, а то, что мы вообще ее нашли. Только в голливудских фильмах персонажи находят секретные проходы, подергав за обыденные предметы. Тут либо у проектировщиков фантазии не было, либо владелец дома мечтал, чтобы механизм работал именно как в голливудском фильме.

С этими словами я подергал ручку двери. Она не подалась, дверь была заперта, и явно не собиралась пускать незнакомцев внутрь.

-И только я подумал, что все идет слишком просто,— сказал, и похлопал Григорию по плечу,— Пошли, мне кажется я знаю где ключ.

Из оружейной мы направились прямиком в кабинет. Пока я рылся в столе, Григорий присел на край дивана, нечаянно задел небольшой столик, уронив на пол стоящий на нем светильник.

-Блин, растяпа,— сказал он, осматривая осколки того, что минуту назад было светильником.

Я отвлекся от поисков, и спросил его:

-Да ладно, хозяева тебя уже не наругают.

-Я знаю, просто вещица похоже дорогая, вот я по привычке себя и обругал.

-Как думаешь, сколько такая стоит?

-Ну, не знаю, видно листья из камня высечены, я бы тысяч пять-семь дал.

Я не стал долго юлить, а выдал сразу.

-Двести.

-Сколько?!— удивился собеседник.

-Двести тысяч рублей.

-Не может быть, я столько за год не зарабатываю. Не зарабатывал,— тут же исправился Гриша.

-А я за два,— неохотно буркнул я,— Помню, как ради интереса лазил по сайтам со всякими декоративными предметами ручной работы, от расценок чуть не стошнило.

Молодой человек поднял с пола кусок зеленого камня, украшенный выдолбленным на его поверхности орнаментом.

-Двести тысяч... такие цены вообще бывают?

-Ох, дружище, видишь чайный сервиз в шкафу. Эти куски фарфора стоят пару миллионов рублей, если не больше.

Григорий подошел к обледеневшему шкафу и обнаружил среди антикварных фигурок миниатюрные чашечки, покрытые нежно голубым окрасом. Он взял один из предметов стола, вытащил на свет божий и внимательно разглядывая, произнес.

-Вот этот кусок дерьма стоит как однокомнатная квартира?

-Сам бы неповерил, если бы своими глазами ценники не видел. Люди не шикуют. Люди жируют. Алчность и обжорство в одном флаконе. По религиозным законам их души уже дважды мертвы,— сказал я, оставив стол в покое.

Не обнаружив ключа не на полочках, не в столешнице, я решил вернуться к классике. Я подошел к стене, и отодвинул одну из картин.

-Да, ну блин, так неинтересно даже.

За картиной оказался сейф. Дернув за небольшую ручку возле циферной клавиатуры, я открыл дверцу. Затем я ответил на немой вопрос моего спутника.

-Похоже, что уходили в спешке, вот и не заперли дверцу.

-Логично,— ответил он.

В сейфе было много вещей: две пачки иностранной валюты, шкатулка, какие-то бумаги, диски, облигации, кредитные карты, записные книжки. Под всем этим хламом, я и обнаружил ключ, зарытый в кипе бумаг. Там же я обнаружил миниатюрный пластик цифрового накопителя. Вытащив на ружу оба предмета, я положил ключ в карман, и заинтересованно разглядывал носитель информации, затем полез в сумку, вытащив оттуда планшет.

-Зачем ты его носишь? Сеть все равно не работает. В игрушки что ли играешь?— спросил Гриша.

-Отстань, я всегда мечтал прикупить себе такой девайс. Сейчас он конечно бесполезен, так, думаю, просто ближе к телу потаскаю.

Григорий ухмыльнулся, я меж тем, вставил флешку в порт и включил аппарат.

-Может не надо? Вдруг там личная переписка, или фотографии семейные? Не зря же хозяин флешку в сейфе держал, не для чужих глаз.

Я хохотнул, и отмахнулся от него:

-Ладно тебе, только мне представилась редкая возможность испробовать планшет, как мне сразу надо от нее отказаться? Нетушки.

Тем временем аппарат прогрузился, и я нажал на ярлык флешки. В цифровом носителе не было ничего, кроме одного видео файла. Не долго думая, я ткнул пальцем в кнопку воспроизведения. Первые несколько секунд на экране ничего не происходило, затем действие началось резко, словно фильм начинался с середины. Увиденное на экране заставило нас вздрогнуть, планшет чуть не выпал из моих рук.

-Что? Что за...— Григорий не договорил, резко потеряв дар речи.

Через несколько мгновений он разглядел действия, происходившие на экране, и не в силах сдержать резкий приступ рвоты, отклонился в стороны, согнувшись от спазмов в животе. Происходившие вещи в видеоролике были настолько грязны, настолько бесчеловечны и безобразны, что мне даже не хочется описывать их. Скажу лишь, что гомосексуальное порно, с примесями садомазохизма — просто цветочки по сравнению с тем, чтобы запечатлено в этом "фильме".

-Что... за... больной... человек, мог сделать такое?— пытаясь отдышаться, спрашивал Гриша.

Я тем временем, перемотал видео вперед.

-А, ведь, дальше только хуже.

Григорий, слыша звуки, доносящие из миниатюрных динамиков, снова почувствовал спазмы, и ковыляя ретировался из комнаты. Собрав свои вещи, я вышел следом. Проходя мимо молодого человека, который оперевшись о стену, пытался отдышаться, я сказал:

-Помнишь, ты говорил, что человечество не заслужило все это? Подумай еще,— я вновь под нес к его носу экран планшета.

Тот отстранил мои руки, и вновь принялся опорожнять кишечник.

Я оставил его в покое и вернулся в оружейную. К тому моменту, как я поднес ключ к скважине, Григорий уже ковылял в проеме комнаты. Я повернул ключ, и распахнул дверцу. Открывшаяся мне картина вызвало у меня противоречивые эмоции. С одной стороны, я ожидал увидеть оружие, и увидел его. С другой — после недавних событий комната битком набитая огнестрельным оружием, ни капли меня не взбудоражила. Хотя, кое-что и зацепило мой взгляд.

-Ухты, M4, не думал, что когда-нибудь подержу в руках эту малышку.

Осматривая жемчужину американского оружестроения, я удивленно покачивал головой. Через минуту, я огорченно вернул автомат на место.

-Жаль, что в России патроны для него фиг найдешь, так бы сгодилась вещичка.

Вернув автомат на законное место, я посмотрел в сторону и удивленно произнес:

-Целоваться с дубом, неужели это то, о чем я подумал?

Я подошел к небольшой стойке, и повозившись немного, обернулся к Грише со вскинутыми к верху руками.

-Двойной Дезерт Игл,— восторженно сказал я, поигрывая начищенными до блеска пистолетами,— Монструозные, неудобные, с малым патронником. Но зато какие крутые!

Григорий стоял в проеме и молча, не показывая никаких эмоций, наблюдал за мной. Не увидев в зрителе никаких эмоций, я начал складывать оружие в сумки, и, успокоившись, произнес:

-Ладно, хватит на сегодня, давай собираться и в путь.

-Зачем нам это оружие? У нас итак его на небольшую армию хватит.

-Во-первых, лично для меня оружия никогда не бывает много. Во-вторых, здесь куча пистолетов-пулеметов, которых у нас дефицит. Не будут же наши барышни вечно с пистолетиками да с двустволками бегать.

Григорий пожал плечами в знак согласия и помог мне запаковать в чемодан патроны. Прежде чем покинуть здание, мы вновь спустились в подвал, и утащили с собой несколько кусков мяса, чтобы порадовать оставшихся на базе товарищей.

* * *

**

-Какого черта ты тут делаешь? Преследуешь меня что ли?

Категорически приветствовал я Солдафона.

-Нет, просто по следам ехал.

Остановившись в этом богом забытом месте, я меньше всего на свете ожидал увидеть здесь людей. Не даром же я провожу тесты так далеко от базы.

-Ладно тебе, не уж то ты меня домой отправишь?— заметив мой сердитый взгляд, ответил Солдафон,— Там со скуки подохнуть можно. К тому же,— он кивнул в сторону телеги,— Я тоже непрочь пострелять.

Мы стояли в одной из арок футбольного стадиона. Отогревая руки у костра, разведенного в железной бочке, я окинул взглядом огромное заснеженное поле, битком набитое несколькими сотнями обледеневших мертвецов. Эти застывшие во времени фигуры стояли, приняв различные позы, кто-то упал наземь, кто-то согнулся от холода. Но, все они смотрели куда-то вдаль, казалось, будто мертвецы, даже окаменев, продолжали выискивать взглядом свежую плоть.

-Ладно, но раз уж ты тут, то старайся меня разговорами не утруждать,— сжалился я над парнем.

Сняв наконец ремни с тележки снегохода, я отодвинул настил и вытащил одну из сумок на свет божий.

-Итак, месье Солдафон, в данном демонстрационном мероприятии мы постараемся найти лучшее оружие для борьбы с мертвецкой нечистью. Итак, приступим.

Я нагнулся к сумке за первым экспонатом сегодняшней выставки.

-Раз уж я человек, предпочитающий оружие ближнего боя, то начнем с дальнобойных вариантов, в качестве затравки. Начнем-с,— с этими словами я вытащил из сумки продолговатый предмет,— Лук!

Бровь солдата скептически поползла вверх.

-Лук?

-Да, лук. Оружие бесшумное, и патронов не требует.

-Ага, с минимальной прицельной дальностью, и отвратительной скоростью перезарядки. Не говоря о том, что попасть им в цель, да так, чтобы на убой, практически нереально.

Я ткнул стрелой ему в грудь.

-Вот поэтому я и не звал тебя с собой, ну не умеешь ты творчески мыслить.

Натянул стрелу и продолжил:

-Главное в оружии это — крутость и диаметр яиц его хозяина.

Прицелившись в упыря, находящегося в двух десятках метров от меня, я отпустил тетиву.

-А, один из критериев крутости, это умение пользоваться не стандартным, редким или оригинальным оружием. Любой дурак же из Калашникова пальнуть может,— я одарил собеседника оценивающим взглядом, и продолжил,— Ты, например.

Солдафон только ухмыльнулся:

-Ага, и твое оригинальное оружие не стреляет, а только плюется. Я отсюда вижу, что стрела еле вошла в тело. Облизнула кожу только.

-Сударь, будьте милосердны, я только начал.

С этими словами я нагнулся к сумке и вытащил огромный лук в чехле.

-Лук спортивный,— снимая чехол, сказал я.

Без лишних обсуждений, я прицелился и выпустил очередную стрелу в дерево.

-Уже лучше,— кивнул в знак одобрения Солдат.

-Это только цветочки,— я не был удовлетворен результатом.

Следующий лук был необычной, можно сказать, специфической формы.

-Блочный лук!

-Боже, что это?— удивившись необычному виду привычного оружия, сказал мой собеседник.

-Судя по этой книжице,— я потрепал инструкцию в руках,— От этой вещицы безума все профессиональные лучники мира. Система натяжных механизмов...

-Крутые парни разве читают инструкции?

-... позволяет задавать большую начальную скорость стрелы, при меньших усилиях стрелка,— необращая внимания на подколки товарища, продолжил я.

Естественно, что из профессионального оружия я не сразу попал в цель. Но, зато когда я всетаки поразил дерево, скорость полета снаряда меня приятно удивила.

-Все равно не впечатлен. Стрелы зомби не остановят,— продолжал скептически относится к оружию Солдат,— Хватит робингудничать.

Я не стал ему отвечать, заместо этого полез за контраргументом, коим оказался огромных размеров, тяжеленный арбалет.

-Охотничий арбалет — штука убойная,— говорил я, заряжая стрелу.

Выстрелив, я побежал к пораженному противнику, дабы сравнить пробивную способность орудий. Солдат же остался подле снегоходов.

-Лук и арбалет по силе примерно одинаковы,— крикнул он издалека,— Разницы то нет, что там тетива натягивается, что тут.

После небольших усилий, я убедился в правдивости его слов. Две стрелы были совершенно одинаково вогнаны в дерево. Вернувшись к снегоходу, я отхлебнул из предложенной солдафоном фляжки, и вознамерился все-таки доказать полезность лука в действии. У меня заканчивались аргументы, пришлось вытаскивать козырь из рукава.

-Арбалет шестнадцатого века!

Увидев древнее, с местами коррозии на металле, оружие, Солдафон не смог сдержать порыв хохота.

-Где ты достал этого монстра?

-Был в коллекции.

-Это все еще стреляет?

-Еще как стреляет,— пыхтя, ответил я.

Тетива оказалась невероятно тугой, каждый сантиметр давался все с большим трудом, я никак немог натянуть леску достаточно, чтобы она зацепилась за крючок спускового механизма. Увидев, какие титанические усилия я прикладываю, чтобы произвести один единственный выстрел, мой собеседник заржал в голос, пустив слезу от хохота. В конце концов я натянул таки тетиву, и начал тщательно целиться, чтобы ненароком, не пришлось заряжать оружие снова. Как и всегда, самая подлая неожиданность постигает человека в момент максимального сосредоточения. Что-то внутри арбалета треснуло, и деревянная часть оружия сломалась, выпустив стрелу в снежную землю. В сердцах, откинув арбалет в сторону, я достал из саней парочку пистолетов внушительных размеров, и разрядил обоймы в ненавистную деревяшку.

-Что, это? Царь пушка в миниатюре?

От такого грохота нам заложило уши. В тихом зимнем лесу любой громкий звук усиливался в разы, а выстрелы эти крупнокалиберных крошек чуть не заставили наши перепонки взвизгнуть.

-Ах, да,— решил представить оружие я,— Господин Дезерт Игл, собственной персоной. Не знаю о полезности сего индивида как оружия, но за эту сцену расстрела арбалета мне должны выдать минимум пару оскаров.

После этих слов я передал пистолеты собеседнику для ознакомления.

-Ты с этим собрался мертвецов мочить?

-Нет, либо с пистолетом Макарова, либо с Глоком вкупе с обоймой на двадцать патронов. Второй вариант скорее всего.

Солдат одобрительно кивнул, перезарядил пистолет, и проделал несколько дыр в ближайшем вурдалаке.

-Ну, что? Перейдем наконец к колюще-режущим экспонатам?

-С каких пор ты лезвия за оружие считаешь?— собеседник слегка удивился.

-Я не изменил своего мнения о ножах и мечах, они бесполезны против ходячих мертвецов. Ну, не предназначены для "отрыва башки".

Я вытащил несколько ножей.

-Просто повстречались несколько малышек, мимо которых я не смог пройти.

-И что же это за чудо клинки?

-А сам то как думаешь?

Солдат ненадолго задумался, после неуверенно предположил:

-Катана?

-Естественно катана,— восторженно подтвердил я,— Самое классическое оружие убийства разнообразнейших маньяков и просто любителей красненького. Легендарный японский меч, почти неизменившийся за тысячу лет. Но, перед тестом сего великолепного продукта, предлагаю испробовать вначале его конкурентов.

Я освободил первый клинок из ножен.

-Итак, классика жанра, европейский длинный меч. Использовался всеми начиная с рыцарей, заканчивая пехотой. Интересно то, что он оказался легче, чем я ожидал, и маневренней, чем можно было предположить. Им даже фехтовать можно, я же думал, что это просто некое подобие обычной палки, выполненной в форме лезвия.

Я сделал взмах, и нанес удар скульптуре. Клинок вошел в тело лишь на несколько сантиметров.

-Мда. Зря я романтизировал, этим только дрова рубить. Максимальная эффективность достигается только при тяжелых, сокрушающих ударах.

-Против зомби это и нужно, разве нет?

-Естественно, но если их больше чем один, то зуд в заднице обеспечен. Или же одно неприятное покраснение после укуса в мягкую часть,— пряча клинок в ножны, ответил я,— Хотя, хочу отдать мечу должное, думал он вообще не пробьет тело. Второй пациент — меч персидский. Признанный шедевр в плане отрубания лишних частей тела от человека. Про его физические особенности я уже говорил Григорию, повторяться нет желания.

Я замахнулся и ударил чуть выше места, куда ранее поразил мертвеца. Клинок недалеко ушел от собрата, повреждения были почти незаметны. Огорченный таким результатом, я отправился на поиск подходящей мишени для столь требовательного оружия. Найдя одного вурдалака, волею судьбы застывшего вытянув руки вперед, я изогнулся, и обрушил на конечность лезвие клинка. Сталь вошла в лед, словно нож масло, мгновенно отделив руку от тела.

-Ого.

-Да уж, ого. Не завидую персидским ворам. Читал, что на тамошних рынках руки в разные стороны летели только в путь.

Я осмотрел меч, и рассуждал вслух:

-В принципе, оружие мне подходит на стодесять процентов. Если натренироваться, то головы сбривать можно мастерски. Да и в целом меч лежит в руке хорошо, с ним удобно маневрировать, и наносить многократные быстрые удары. Но... серьезно? Я и арабский меч? Ты можешь представить как я, аки басурманин, размахивая шашкой и улюлюкая, влетаю в толпу врагов, и рублю их почем зря?

Солдафон ухмыльнулся, и отрицательно покачал головой.

-Вот и я о том же,— согласился я.

На очереди остался последний клинок.

-Итак, катана. В принципе, я и раньше мог воспользоваться таким оружием, если бы не несколько отталкивающих факторов. Первое — моя не любовь к клинкам. Второе — невероятная, удручающая попсовость этого оружия. Мне года не хватит, чтобы перечесть в скольких фильмах засветился этот японский меч в качестве главного, и самого совершенно орудия убийства. Это при моей то не любви к Голливуду. Хотя, говорят, что из-за сверх острого лезвия, можно разрубить все, что угодно. Хоть танк.

Я вернулся к льдине, где делал предыдущие зарубки.

-У меня катана выкованная при помощи новых, ультрасовременных технологий. Как говорится в описании, этот меч еще острее, эргономичнее, эластичнее и прочней его предков. Ладно, надеюсь, этот кусок железа хоть на что-то годится.

С этими словами, я ухватился обоими руками за рукоять, и нанес косой удар по дереву. Пришлось приложить немало усилий, но клинок поразил тело также, как чучело медведя днем ранее. Половина туловища упыря свалилась на мерзлую землю. Увидев это зрелище Солдафон невольно охнул от удивления. Я же рассматривал идеальное лезвие клинка с таким почтением, с каким только был способен.

-Впечатляет не правда ли?— сказал я, постучав кулаком по телу, дабы проверить его на прочность,— Впервые в жизни парни из голливуда не соврали. Это адское оружие. Скорей бы испытать его в действии.

-Слюни подбери, такая возможность еще не скоро появится,— ухмыляясь, собеседник вывел меня из легкого транса.

Мне нечем было ему возразить, тяжело вздохнув, я вернулся к тележке. Вскоре, я нашел, чем себя развеселить.

-Итак, многоуважаемый Солдафон, ваш покорный слуга составил его личный, уникальный список наиболее популярного оружия против ходячих мертвецов. Естественно, я имею ввиду холодное оружие, забудьте про дробовики, пистолеты и иже с ними. Под номером "шесть" нашего списка находится такое легендарное оружие как...— я нагнулся за оружием,— Лопата.

-Лопата?— переспросил Солдат, чувствуя как смешок подкатывает к горлу.

-Несколько раз видел, как в кино им забивали зомби,— ответил я, после чего нанес удар по одному из отморозков.

Осмотрев погнутый наконечник, я откинул инструмент в сторону. После чего возобновил торжественную речь.

-Пятерку лидеров начинает великолепнейший агрегат, под названием... барабанная дробь... бейсбольная бита.

В этот раз мой товарищ не стал поливать меня скептицизмом, просто молча сделал изысканный жест в сторону ближайшей статуи.

-Благодарю вас, сэр,— принял приглашение я, и ударил в район головы монстра.

Та раскололась на несколько частей, окропив все вокруг маленькими кусочками льда.

-Хорошее оружие,— резюмировал я,— Жаль трескается быстро. Хорошую биту в этой глуши не сыскать, а те, что есть ломаются в момент. Под номеров "четыре" в нашем хит-параде скромненько разместился топор. Да-да он самый.

Вытащив инструмент из саней, я сделал оборот на тристошестьдесят градусов, и со всей дури загнал лезвие в грудь упыря.

-Не особо действенно,— оценил мои движения Солдат.

-Зато душевно,— удовлетворенно ответил я,— Вот мы и подошли к тройке лидеров. На третьем месте у нас... мачете.

-Мачете?— скептически переспросил Солдафон.

-Ну, да, мачете. А, почему нет? Назови хотя бы три фильма про зомби, в которых он не использовался?— прежде чем собеседник ответил, я мысленно прикинул в скольких фильмах это оружие вообще использовалось, и замахал руками, не давая ему ответить,— Ладно, ладно, просто стой, и не мешай мне резвиться.

Сказал я, и сразу же атаковал глыбу сильнейшим ударом клинка. Меч застрял во лбу упыря, пришлось приложить немало усилий, чтобы выдернуть лезвие из льда.

-Этим только траву косить.

-Почему? Убил же?— удивился такому выводу наблюдатель.

-Убить то убил, но оружие не должно застревать в кости. Пока вытаскивать буду, мне весь зад прокусят.

Я вновь вернулся к саням.

-Номинант под номером "два". Бензопила!

-Ты же не собираешься...

-Еще как собираюсь!

Дернув ручку, я напал на глыбу с живым лезвием наперевес. Взревев мотором, пила вошла в тело, разбрасывая по округе кусочки коричневатого льда. Во время всего этого недолгого вандализма, я не прекращал пародировать безумный хохот главного героя из фильма "американский психопат". Закончив представление, я обернулся к Солдафону, поигрывая оборотами мотора, и не прекращая глупо скалиться во все тридцать два зуба.

-Я лучше оставлю свое мнение при себе,— решив не провоцировать безумного товарища, сказал он.

-Ну, и ладно,— я заглушил мотор,— Не могу сказать, что это очень эффективное оружие, но то что работать им одно удовольствие, это факт.

Вернувшись к куче оружия, я аккуратно, нежно, положил пилу в сани, и вытащил несколько следующих экспонатов.

-Ну, и первое место. Тут без сюрпризов. Это катана.

Освободив лезвие от ножен, я нанес размашистый, сильный удар в область шеи. Мы молча проследили, как голова покатилась вниз по склону.

-Не может быть оружие столь идеальным, просто не может,— я все еще относился к этому клинку с большой долей скепсиса.

Внимательно осматривая меч, я неожиданно обнаружил причину своего недоверия.

-Вот оно!

-Что?— заинтересовавшись моей реакцией, спросил Служивый.

Я поднес клинок к глазам товарища, и указал перчаткой на мелкие, почти незаметные зазубрины на лезвии.

-Сталь очень гибкая, мягкая я бы даже сказал. Лезвие затупливается о кости,— восторженно объявил я, и потерял к древнему мечу всякий интерес.

-И что? Все, теперь оно некотируется?— просил он, вспоминая мои долгие речи, о всем великолепии этого оружия.

-Естественно. Пять-шесть упырей, и все, от былой остроты не осталось и следа.

-А, поточить никак?— с иронией в голосе спросил Солдат.

Я ответил ему, словно то, о чем я говорю было очевидно, как день.

-Это же не кухонный нож, ты хоть представляешь, какой геморрой точить эту сталь?

Небрежно кинув меч обратно в сани, я развернулся к собеседнику, с железным молотом средневековых рыцарей в руках.

-А теперь, дорогой сэр, я покажу вам, почему я предпочитаю молоты.

Ухватившись двумя руками за ручку, я раздал несколько яростных ударов по окаменевшим противникам. Спустя несколько мгновений, те лежали на земле рассыпавшись на сотню осколков.

Глава 12.

Весь последующий месяц был скуден на интересные события. Совершив еще несколько ходок в город, мы в итоге оказались напрочь заперты в здании базы, из-за усилившихся в декабре морозов. Удручал несколько сорокаградусный мороз, сколько снежные бури и непрекращающийся промозглый ветер. Скука наступила такая, что хотелось лезть на стену. Что интересно, справляться с приступами агрессии оказалось проще, чем я предполагал. Не скажу, что поддержание душевного спокойствия давалось мне совсем просто, но я был стабилен в течении многих недель, и это был более чем хороший результат. Помогали мне в этом небольшой зал с тренажерами, найденный в одной из подвальных комнат, и огромная коробка с видеоиграми. Ни с кем не общаться, тренироваться в зале до посинения, затем играть в игры до потери сознания. Вот мой личный секрет успеха.

Декабрь прошел почти незаметно. В конце месяца отпраздновали Новый Год. Гриша подарил любимой кольцо с самым огромным драгоценным камнем, который только смогли отыскать в Якутске. До сих пор с скрипом в зубах вспоминаю, как перерыли ради этого бесполезного камешка пол города. Трудно спорить с романтиком, когда дело доходит до любовных вопросов.

Первые две недели февраля погода оставалась неизменчиво плохой, медленно, но верно начиная меня раздражать. Лишь к двадцатому числу на небе появились первые намеки на безоблачную погоду. С первыми лучами солнца, отражавшимися в льдинках снежных сугробов, я понемногу начал пробуждаться. Я наконец смог соорудить в мастерской неплохую плавильную печь, не опасаясь того, что кладка треснет от морозов, не успев до конца высохнуть. Здесь я и провел последующие два месяца, периодически выбираясь с очередной выкованной деталью к грузовику. Взяв за основу мощный тягач, я готовил крепость на колесах, постепенно обтягивая махину стальной броней. Самое смешное то, что подготовка транспорта была для меня чем то, вроде хобби, основное свое внимание я сосредоточил на создании амуниции для борьбы с нежитью.

В попытках создать идеальное обмундирование для успешного рецидива мертвецов, было перепробовано множество видов доступной одежки. Были отвергнуты: военная униформа, различные спецовки, бронежилеты, спортивная экипировка из различных комплектов защиты. Вещи не подходили по совершенно разным параметрам, одни было легко прокусить, другие слишком сковывали движение, третьи были просто не практичны. В итоге я остановился на весьма интересном варианте. В качестве брюк были выбраны черные джинсовые штаны в стиле милитари. Материал выбран очень тщательно, джинса была достаточно толстой, чтобы выдержать укус, но и не грубой, позволяющий перемещаться, не сковывая движений. Также штаны, помимо классических карманов, имели отделения между коленом и бедром, применения которым я не нашел, но очевидно, что они могли бы быть полезны. На правое бедро я прикрепил кобуру для пистолета, на левом соорудил два крепления для обойм.

Самое удивительное решение было принято при выборе защиты для туловища. Долго промаявшись с различнейшими видами одежды я в итоге остановился на... обычной кожаной куртке. Именно "кожанка" идеально балансировала в смеси из качеств: прочность, практичность, удобство. Естественно, и тут не обошлось без модернизаций. За основу была взята куртка городского типа, что-то среднее между толстой байкерской "косухой" и свободной, легкой кожаной накидкой. От кожаной накидки сей продукт отличался более толстым материалом изготовления, и укреплениями в локте и плечах. В первую очередь, я укрепил руки. Я разрезал пивные банки и из получившихся листов алюминия сделал плотные пластины, которые вшил под материал одежды, чтобы они анатомически совпадали с движениями руки. Несмотря на кажущуюся абсурдность этих нехитрых манипуляций, "баночная" защита была невесома, не чувствовалась под курткой, а самое главное — прокусить такой укрепленный материал стало крайне проблематично. Затем поднял воротник так, чтобы он закрывал шею полностью. Область живота поделил на множество карманов под автоматные рожки. Не думаю, что буду таскать повсюду такое количество патронов, но карманы, как известно, лишними не бывают. Далее придела держатели для оружия ближнего боя. Не определившись с тем, как конкретно буду носить инструмент, соорудил лямки везде, где только мог, под самые разнообразные нужды и стили носки. На спине, на бедре, на поясе, на плече, на пояснице.

В целом, мой костюм был готов, остались только мелочи. В качестве защиты для ладоней выступили спортивные мотоциклетные перчатки. Они были прочны, удобны, легки, и самое главное поверх пальцев, и костяшек имели небольшие каркасы из твердой пластмассы, прекрасно исполняющие роль миниатюрных кастетов. В качестве обуви я решил использовать обычные спортивные кроссовки, что вызвало немало споров между мной и Солдатом. Он настаивал на том, что нет лучшей обуви, чем военные берцовые ботинки. Они были прочны, подходили для любой местности, и ими проще давить головы мертвецам. Я был со всем этим согласен, но терпеть не мог массивную обувь, это было мое сугубо индивидуальное предпочтение. Надеюсь, это не будет моей ахиллесовой пятой.

Странно, но один из главных элементов защиты я и не хотел использовать вовсе, да и наткнулся я на него совсем случайно. Мне было скучно, оседлав снегоход, я бесцельно катался по улицам Якутска, пока не наткнулся на магазин, специализирующийся на продажи амуниции для различных военно-тактических игр. Как человек в таких делах неискушенный, я заинтересовался, и зашел внутрь. Проходя мимо стеллажей с различными пневматическими копиями реального оружия, я невольно обратил внимание на стеллаж со специализированными шлемами и масками. Впринципе, мне бы и в голову не пришло использовать защиту для лица, если бы взгляд не упал на одну из масок, которая была настолько шикарна, что руки сами потянулись к этому аксессуару. Эта маска больше походила на шлем закрытого типа, облегающего большую часть головы, оставляя открытым лишь тыльную часть черепа. В открытом месте, на затылке, находилась многоточечная система креплений, позволяющая носить защиту, не опасаясь соскальзывания с черепа. Сделана маска была из углепластика, от чего была легкой и очень прочной, сетка в прорезях глаз сделана из высокоуглеродной стали. Сей предмет по форме своей повторял изгибы головы, прилегая к телу словно влитой. Лицевая часть была абсолютно гладкой, лишь глазницы и ярковыраженные надбровные дуги позволяли проводить ассоциации с человеческим лицом. А, самое главное, у нее был минималистический дизайн, и классический, черно-матовый, окрас. Эта маска одним лишь своим видом прибавляла своему хозяину сотню пунктов крутости, так что я просто не мог остаться равнодувшным.

Естественно, что в комплект экипировки помимо защитной амуниции входит и оружие. Набор предметов самообороны был следующий: глок17 с патронником на девятнадцать пуль; миниатюрный нож, спрятанный в рукаве между аллюминиевыми пластинами; перчатки-кастеты; автомат АКС-74У. Помимо всего прочего, я рассчитывал добавить в комлект пару миниатюрных стальных молотков, но у меня никак не получалось нацепить их на себя, не создавая неудобств. Все таки, эти предметы не предназначались для носки, их форма была крайне неудобной. Наблюдая за моими очередными потугами смастерить на груди куртки выемки для ручек молотков, Солдат покачал головой и сказал:

-Что ты паришься? Зачем они тебе?

Я невозмутимо ответил:

-Я еще с самого Челябинска хотел испробовать в бою эти малышки. Молотки маленькие, удобные, с увесистым набалдашником. Рубить мертвецов с двух рук будет просто сказочно.

-Ага, и сломаются они после второго удара. Это же Китай, у них металл пористый, у меня были такие на даче, они никакие.

Меня его немного расстроили, но я все же радовался, что узнал это сейчас, а не в бою. Увидев мою реакцию, Солдат вытащил что-то из коробки, стоящей рядом, и протянул мне.

-На, держи. Хотел отдать тебе перед отъездом, но, наверное, сейчас более подходящее время.

Предметом оказался продолговатый кусок железа, больше всего напоминающий небольшой ручной фонарик. Я уже видел такие вещи, поэтому сразу догадался как им пользоваться. Я сделал легкий выброс, и трубки выехали из основания, превратив подобие фонарика в длинную палку.

-Ухты, телескопическая дубинка! Где ты ее достал?

-Не поверишь, тоже в машине лежала. У нас что только не возят для самозащиты.

-Она мощная хоть? Что то не выглядит как оружие убийства.

Солдат почесал репу и ответил по простецки:

-Ну, да она тонкая, не устрашает ни фига. Но поверь мне, ей череп проломить — плевое дело. Видишь набалдашник на конце трубки? Он из металла, мощная вещь. А вкупе, с гнущимся основанием, эта игрушка кости дробит только в путь.

-Да?

С этими словами я поставил на стол большой кусок дерева и ударил по нему в пол силы. Дубинка глубоко вошла в дерево, вызвав сильное удивление у нас обоих. Затем я сложил это грозное оружие, снова превратив его в подобие миниатюрного фонаря, и положил в карман брюк. После чего развернулся и пожал Солдату руку в знак благодарности.

Когда же тот ушел, я вернулся к тому, с чего начал. Я никак не мог найти подходящую замену своему молотку. Все эти месяцы я потратил на то, чтобы найти что-то, что хотя бы отдаленно напоминало мне о той глупой разрушительности, что нес в себе этот инструмент. Это оружие было не просто средством убийства. Оно калечило, уродовало, уничтожало. Когда я был с ним в руках, реальность обретала новые краски, и не было ничего важнее, чем я и мой враг. Оно было продолжением моей воли.

Понимание того, что я за много недель не на йоту не приблизился к обнаружению нового орудия, вывело меня из себя настолько сильно, что я в ярости запустил принесенную Солдафоном дубинку в кучу инструментов на столе. И только тогда в груде инструментов я обнаружил наконечник от старой сломанной кувалды. Взяв в руки этот килограммовый кусок железа, я покрутил его в руках, и с удивлением вспомнил о куске трубы, ранее запримеченном на одной из полок мастерской. Труба оказалось очень крепкой, легкой, и прекрасно лежала в ладони. Осталось доделать мелочи, которые сделают рукоять идеальной.

Я до красна нагрел метал в костре, затем выковал в стали легкие изгибы, чтобы они лучше лежали в руке. Затем отпилил лишнее, сделал мелкую резьбу, чтобы рукоять не скользила в руке, и наконец сварил детали вместе. Получившееся очень напоминало старую кувалду, но оно было прочнее и удобнее. Сказать, что я наконец был доволен, значит не сказать ничего.

* * *

**

-Эй, ты живой? Идешь обедать?

Голос Григория вывел меня из ступора. Будучи занятым подгонкой экипировки, я совсем забыл, что не появлялся в здании базы уже несколько дней. Молодой человек отворил незапертую дверь и устремился к моему силуэту, занятому шлифовкой молота. Неуспел он сделать и несколькиз шагов, как остановился от резкого запаха, ударившего в нос.

-Что за вонь?— недоуменно спросил Григорий, осматривая мастерскую.

Пытаясь определить источник зловоний, он повернул голову вправо и тут же резко отпрянул в сторону, на лету сотрясая воздух ругательствами:

-Какого черта?

На одном и потолочных крюков висел мертвец, освещаемый несколькими мощными ламповыми обогревателями.

-А, на что это похоже?— ответил я вопросом на вопрос, снимая противогаз.

-Какого члена ты привез это сюда?— ругался парень, наблюдая как ручейки с темной жидкостью стекают с подвешенного тела.

-Отогревать. Разве не очевидно?— с совершенно невинным видом парировал я.

К сожалению, последние слова я говорил собеседнику в спину. Молодой человек выбежал из мастерской, и появился вновь лиш спустя несколько минут. Следом за ним шли Док и Солдат.

-Ну? Видите?— спрашивал новоприбывших Гриша, указывая перстом на труп,— Самый натуральный метртвец.

После нескольких секунд недоуменного молчания, Док вытащил из кармана платок, и прикрывая им нос, приблизился к телу, внимательно его осматривая. Реакция Служивого, с другой стороны, было более банальна:

-Какого члена тут происходит?— спросил он, после чего меня сразу же объяло острое чувство дежавю.

-Курицу-гриль делаю,— раздраженно ответил я,— Что вы все одно и тоже спрашиваете? Я отогреваю нежить. Вы как дети, ей богу.

-А, предупредить ты не мог, что ходячего мертвеца чуть ли не на порог нашего дома привезешь? Ты, вообще башкой своей подумал, нет?

-Это же распространитель инфекции,— добавил Эскулап.

-А, если бы Света это увидела? Она бы родила на месте,— сокрушался Гриша.

Соратники начали заваливать меня нравоучениями, на что я улыбаясь отвечал, что это всего лишь тест. Естественно, этот довод собеседникам пришелся совсем не по душе. Разгорался ожесточенный спор. Лишь еле слышимый хрип заставил нас умолкнуть. Подвешенный к потолку вурдалак начал приходить в себя, неуверенно поддергивая мускулами, и разлепляя отяжелевшие веки. Он был словно человек, разбужеенный во время глубочайшего сна.

-Господа, у нас проблемы,— сказал я, не отрывая взгляда от шевелящегося тела.

-Быть того не может,— недоуменно лепетал Док, осматревая нежить с безопасного расстояния.

-Почему оно не сдохло?— яростно воскликнул Солдафон.

Я был ошеломлен. Естественно, я не ожидал, что с приходом лета жизнь участников группы выживших вернется на круги своя, и мы заживем прежней жизнью. Но я никак не ожидал того, что мертвецы, как существа из плоти из крови, способны пережить запредельные перепады температур. Каждое волокно, каждая частичка этого создания была несколькими часами ранее полностью кристализирована, но монстр не только сумел каким-то непостижимым образом вернуться к жизни, его тело функционировало также, словно зимы и не было вовсе. Такие уникальные особенности организма находятся за рамками моего понимания. Это существо удивительно.

После недолгих споров, люди наконец покинули мою тихую обитель, оставив наедине с трупом. Несколько секунд понаблюдав за однообразными потугами упыря дотянуться до моей плоти, я подошел к столу, и поднял молот. Шлифовка была еще незакончена, но мне не терпелось испробовать оружие в действии. В конце концов, я уже несколько месяцев никого не убивал, могу позволить себе маленькую радость. Я подошел к упырю, хрустнул костяшками пальцев, обхватывая рукоять получше, и замахнулся. Мощным ударом из-за головы, я пробил лоб вурдалака, заставив того успокоиться. Молот полностью оправдал все ожидания.

Осматривая зияющую дыру в голове неприятеля, я счищал тряпкой кровь с орудия, и невольно погрузился в раздумья.

Иногда мне кажется, что сестра была права. С каждым днем я становлюсь все безумнее. Однажды я поймал себя на мысли о том, что мертвецы меня не просто не раздражают, я начал испытывать к ним некую странную, извращенную форму симпатии. Порой, я смотрел на скопища этих кровожадных тварей, видел как они слепо таращились на меня в надежде заполучить хоть крошечную возможность впиться в тело, но я не чувствовал к ним отвращения. Я видел в них надоедливых соседей, вечно стремящихся пригласить на ужин.

Вурдалаки не были людьми. Они не чувствовали, не общались, не любили. Они не знали войн, издевательств, вражды. В их мире не существует понятий о добре и зле, о правильном и ложном, нет даже жизни и смерти. Они просто хотят жрать. Они не скрываются, не лгут, не притворяются. Они просто хотят есть, и им не нужны альтернативы, они не сойдут со своего пути, даже на последнем издыхании отойдут в мир иной лишь с одной мыслью в голове. Они лучше людей. Хотя бы потому что честным сами с собой.

Проблема в том, что вирус не мутировал людей настолько сильно, что они изменились кардинально. Эта болезнь не заставляла человека идти против своей природы, не подчиняла своей воле, не внедрялась в мозг. Она лишь облачала истинную сущность. Понятие "ходячий мертвец" не совсем верное. Процесс превращения в вурдалака не прекращался на смерти. Человек перерождался. Одна его часть умирала, другая рождалась вновь, и этот сумасшедший симбиоз жизни и смерти делал людей более реальными чем когда-либо. Более настоящими.

Я не зря сказал, что человек оставался тем же. В главном органе человеческого тела, принципиально отличающим нас от других животных, не было весомых изменений. Точнее, изменений не было совсем, разве что некоторые его участки перестали функционировать. Да, эти перемены были не то, что существенны, они были колоссальны, но это было совсем не то, что я ожидал увидеть, заглянув в мозг существа настолько извращенного, что утратившего привилегию зваться человеком. Я ожидал увидеть все, что угодно, но ни как не отмирание крошечных участков мозга. Конечно, было бы дикостью предположить, что человек может полноценно функционировать с пробоинами в полушариях. Но, ведь в медицине эта дикость встречалась сплошь и рядом, миллионы людей жили с повреждениями мозга, и могли отличить плоть человека от собственного обеда. Опять же, есть большая вероятность, что мертвые точки в голове мертвецов, это ахиллесова пята в сознании человека. Некая граница, отличающая человека от животного. Но, я никак не мог выбросить из головы тот факт, что мозг человека хоть из состоит из множества различных участков, но функционирует как нейронная сеть. Для возникновения мысли или действия не нужны все участки единовременно. Допустим, участок, отвечающий за инстинкт самосохранения, мертв и не отвечает, то мозг должен не то, чтобы найти решение, но выдать взамен искомой мысли хоть что-то. У мертвецов отсутствует инстинкт самосохранения, но они не бросаются вниз с обрыва. Их мозг говорит им идти в обход. Тоже самое у человека, какой бы участок в мозгу не умер, разум должен был бы выдавать хоть что-то взамен искомой информации. Но нет же, мозг человека при таких минимальных поражениях стал просто примитивен. Небольшой кусочек нашего сознания удалили и мы мгновенно спустились на самый низ развития, к основному инстинкту. Но, ведь мы люди, мы состоим из сложной системы мыслей, эмоций и чувств, и тот факт, что мы стали слепыми хищниками по щелчку пальцев, только подтверждает теорию о том, что грань нашего сознания, отличающая человека от монстра, совсем тонка. Но я уверен, что нет никакой грани, есть только запутавшаяся, лгущая сама себе раса, которая отказывается верить, что их великий ум ничего не значит. Монстр, не имеющий ничего, помимо голода, это и есть истинная сущность человека.

Стерев наконец кровь с молота, я вздохнул и решил вернуться к делам насущным.

На срочном заседании в столовой экстремальной базы я начал говорить первым:

-Господа, хочу вас известить о том, чуть менее чем через неделю мы покинем стены приютившего нас уютного здания. В связи с чем, хочу посвятить вас в детали маршрута прежде чем покину отчий дом.

Док удивился:

-В смысле? Ты не поедешь с нами?

-Не поеду,— сдерживая раздражение, ответил я,— Не перебивай.

Положив карту на стол, я продолжил.

-Итак наша конечная цель — Шантарские острова, находящие в Хабаровском крае. Вот эти крошечные точки в бухте материка,— сказал я указывая пальцем в бумагу,— и есть наше будущее пристанище. Расстояние отсюда до цели — около двух тысяч километров, так что запасайтесь подгузниками, придется снова пересечь не малую часть страны. План тщательно просчитан, но у меня нет уверенности, что дорога будет безопасной. Поэтому завтра я выезжаю вперед группы, дабы проверить дорогу на вшивость. Не думаю, что я вернусь за вами для сопровождения, вы отправитесь за мной через три дня.

-А, не рано ли?— прервал меня Гриша,— Зима продлится еще месяц-полтора. Мы только-только обустроились, стоит ли покидать это место так рано?

-Это тут еще месяц будет холодно, а там уже весна начнется. Три тысячи километров вниз в сторону экватора, там другой климатический пояс,— рассеял я сомнения юноши,— К тому же, через полтора-два месяца животик твоей женушки будет не в состоянии переживать стресс. Я уже не говорю про то, что нам придется неделю провести в пути, затем найти способ добраться до безопасности, и успеть обустроить новый дом к рождению ребенка. Так что сейчас самое время, чтобы собирать манатки.

-А почему через три дня?— спросил Солдафон, до этого задумчиво изучавший маршрут.

-Я отправляюсь в одиночку, значит придется делать остановки на сон, да и по дороге придется по делам заскочить в несколько мест. Если ваша колонна не особо задержится, то вы прибудете к концу маршрута через день после меня, к этому времени я уже придумаю плану перемещения наших тельц к островам.

-Дела?— недоверчиво переспросил Док.

-Заеду по пути в стрип клуб, посмотрю на мертвые сиськи,— я наградил его колким взглядом,— Не думаю, что мне надо отчитываться о собственных перемещениях.

После этих слов, вернулся к карте.

-Единственная наша проблема состоит в том, что я так и не смог настроить радио приемник, чтобы он вещал на расстояние больше двадцати километров, так что действовать будем без связи друг-с-другом. Для того, чтобы не попасть впросак из-за этого недоразумения, прибегнем к способу менее цивилизованному. По пути я буду оставлять знаки в отмеченных на карте точках. Увидите зеленый люминесцентный знак посреди дороги, значит дальнейший путь безопасен. Если увидите красный знак, значит дорога далее перекрыта, завалена, загажена, заминирована и тому подобное. Знак может указывать в сторону объезда, и скорее всего под ним будет листок с описанием дальнейшего маршрута. После преодоления сложного участка следует вернуться к первоначальному маршруту. Кстати, красных знаков у меня мало, так что если по дороге будет встретиться больше пяти объездов, то в дальнейшем я буду импровизировать, смотрите в оба. Вряд ли конечно вы вообще повстречаете красные знаки, но все же,— я перевел дух и продолжил,— Далее. Если по пути вы не встретите знака в отмеченной точке, то следует ждать неладного. Если пропущено два знака, значит поработали чудо термиты, либо я попал в аварию или был убит. В любом случае, если я в течении двух дней не появлюсь в одной из этих пунктов безопасности,— я указал пальцем на три точки отмеченные вне маршрутной линии,— значит я сдох. В этом случае вы сами по себе. Либо уезжайте туда где холодно, либо объезжайте опасный участок и продолжайте путь к островам.

Звучало это, конечно, грустно, но реальность штука не самая приятная, и лучше быть готовым к превратностям судьбы.

-На этом все. Удачи.

* * *

**

Прежде чем отправиться в путь, я несколько дней провел на холоде, заканчивая с тюнингом грузовика. В целом машина была готова, оставалось лишь приварить ковш, и закончить с обшивкой. Обшивку я решил оставить на совесть товарищей, сам же принялся за ковш. "Ковшом" я называл четыре толстенных железных двери, сваренные вместе в виде треугольника. Оставалось лишь приварить эту незатейливую конструкцию к носу машину, на каркас из железных трубок, овивающих кабину со всех сторон. На этот же каркас пришивались металлические пластины, придающие грузовику вид крепости на колесах. Закончив с ковшом, я осмотрел авто. Конструкция получилась аляповатой, но на удивление крепкой. Даже ковш из дверей вполне сносно выдерживал испытания, с неприятным скрипом вклиниваясь в ряды машины, и раздвигая их в сторону.

На следующий день после тестов я отправился в путь еще до рассвета, чтобы избежать смазливых прощаний. Оседлав инкассаторскую машину, я оглядел впоследний раз монструозный грузовик, и поехал прочь, разрыхляя снег обмотанными цепями колесами.

Покинув территорию экстремальной базы, я весь день провел в дороге, колеся по мерзлым безжизненным просторам. Поспав несколько часов ночью, я снова двинулся в путь, и к началу дня начал замечать, что обстановка за окном меняется к лучшему. Снег таял, птицы возвращались из дальних краев, столбик термометра уверенно пополз вверх. С каждым годом весна в россии становится все теплее, как я и предполагал, в этом году тенденция не изменилась.

Несмотря на все великолепие, творившееся вокруг, дорога начала меня изрядно утомлять. Безрезультатно пощелкав кнопочками магнитолы в поисках рабочей радиостанции, я вытащил из поклажи, лежащей на водительском сиденье средних размеров коробку. Варварски разорвав картон одной рукой, я вытащил кожаный чехол, с мониторными наушниками внутри. Это были самые дорогие наушники, которые я смог отыскать в Якутске. Чуть сбавив скорость, чтобы не пасть жертвой собственной глупости, я воткнул штекер в разъем плеера, и одел гигантские "мониторы" на голову. Я прекрасно понимал, что изолировать свой слух в условиях постапокалиптической угрозы не самое верное решение. Но, мне настолько осточертело крутить баранку, что я готов был пожертвовать чем угодно, лишь бы хоть как-то разнообразить свой досуг. С другой стороны, положа руку на сердце скажу, что звук был божественен, и с лихвой оправдывал любую опасность. Тем более, я ехал в броневике в котором мне сам черт не страшен.

Как ни странно, но по дороге очень часто приходилось отвлекаться на то, о чем в голливудских боевиках не говорят. Я, будучи обычным человеком, периодически останавливался дабы размять кости и, делать вещи, о которых джентльмены умалчивают. Я припарковался посреди дороги в холмах. Не отказывая себе в удовольствии прослушивания музыки, я подошел к склону, с которого открывался прекрасный вид на долину. Закончив свои постыдные дела, я вернулся в машину, где потягивал газировку из банки, выбирая подходящий трек в библиотеке медиаплеера. Неожиданный стук в кузов машины заставил меня содрогнуться. Как оказалось, изголодавшаяся мертвечина вышла из леса, и с разбегу врезалась в бок автомашины. Выйдя из машины, я осмотрелся, снимая наушники. Прежде чем мертвая дамочка поднялась на ноги, мой пистолет проделал аккуратную дыру в ее голове. Логично было бы использовать оружие ближнего боя, дабы не будоражить округу, но я не хотел ехать дальше будучи заляпанным кровью.

Только после освобождения ушей от наушников, до меня начали доносится звуки, которые я слышал впервые. Звуки представляли из себя непрекращающийся шум, состоящий из смеси гула, топота, рыка и воя. Шум этот звучал настолько отчетливо и необычно, что я решил обождать, дабы воочию увидеть источник звука. Мне уже приходилось слышать канонаду скопления мертвецов, но чтобы от них доносился грохот, такое было впервые. С каждой секундой ожидания гул становился все сильней, спустя несколько секунд земля начала еле ощутимо дрожать под ногами. Еще через пару мгновений и первый труп показал свою морду из туманного леса. За ним следовало еще несколько. Я вскинул ружье и начал рассчитывать линию огня так, чтобы пуля прошила двух упырей сразу. Пока я пытался поймать нужную точку в фокусе, я лучше разглядел мельтешащие в тумане тени. Не успела троица каннибалов вступить на дорогу, как из-за их спин показалось целое скопище гнилых собратьев. Мертвецы непрекращающейся вереницей выходили из леса, стекаясь в одну огромную толпу, постепенно приближающейся к моей тушке. Я еще никогда не видел столько мертвецов в глухой местности, вдалеке от города. Будучи завороженным такой невероятной картиной, я пропустил момент, когда должен был уже вдавливать гашетку в пол, унося свою задницу подальше от копошащегося роя живых мертвецов. Выругавшись всеми нецензурными словами, которые только знал, я моментально запрыгнул в авто, заперев за собой дверцу. Мотор еще не был запущен, как глухие удары градом обрушились о кабину автомашины. Вновь прибывающие вурдалаки норовили пробить защиту и добраться до столь желанного, сочного куска мяса, коим была моя плоть. Стоило этой мысли пронестись в голове, как я тут же дал по газам, и скрылся от продолжавших преследование мертвецов, верно спрогнозировав перевес сил не в свою пользу. Не успели преследователи исчезнуть из зеркала заднего вида, как голову начали разрывать мысли, состоящие из одних вопросов. Что это было? Какого члена их было так много? Почему они перемещаются не бесцельно слоняясь по округе, а продвигаются плотным строем?

На долгие раздумья не было времени, вскоре я остановился, чтобы установить красный знак, с весьма лаконичной запиской под ним: "Мертвецы теперь бродят стаями, будьте осторожны. Продолжайте ехать по старому маршруту." К тому моменту, как мои товарищи будут здесь проезжать, упыри уже будут далеко. К тому же, у них в распоряжении целая крепость, им ничего не грозит. Мне очень не хотелось меня маршрут, из-за горстки шатающихся по области упырей. Но, все же я понимал, что если такое повториться, то придется серьезно задуматься, о большом крюке по карте, через более холодные земли. А, это был тот еще геморрой.

Глава 13.

Спустя четыре часа я окончательно убедился, что больше ничего нашей группе не угрожает, и решил наградить себя заслуженным подарком. По прошествии часа, я уже подъезжал к исправительному лагерю для заключенных ик-3. К моей радости, и удивлению одновременно, парадные ворота оказались открыты.

Я проходил по длинной аллее, с обеих сторон которой стояли высокие прозрачные заборы. Территория за забором кишела мертвецами, там находились бараки для заключенных. В миру это местечко называлось так: "колония общего режима". Но меня мало интересовали упыри, прилипшие к забору при виде проезжающего мимо автотранспорта. Я направлялся к концу аллеи, где находился пропускной пункт. Именно отсюда выходили зеки после отсидки, и именно сюда они возвращались вновь, для определения в "хату". За КПП находились несколько административных зданий, дворик, а затем самое главное — тюрьма строгого режима. Туда-то я и собирался попасть.

Я не удивился тому, что не смотря на открытые ворота, мне еще не повстречались мертвые прямоходящие. В тюрьму, не смотря на мое везение, было не легко попасть, еще сложнее выбраться, и невероятно просто застрять. В прямом смысле слова. Слишком много замков, слишком много суверенных пунктов пропуска. Тюрьмы по этому принципу и строили. Даже если удастся отпереть сотню дверей, где-нибудь да и встретиться та, которую открыть не удастся. В первой двери для меня, в последней для заключенного, я и встретил первый труп. Рослый, грузный мужчина в форме любезно подоткнул своим телом проход, не давая дверце запереться. Я перешагнул через него, и зашел в помещение, со стойкой и лавочками. Здесь меня поджидал еще один труп, он сидел, оперевшись спиной о стойку. Только вот штука в том, что он начал шевелиться ровно в тот момент, как я пересек вход. Я тоже отреагировал немедленно. Достав металлическую трубку из кармана, я легким движением расправил ее. Дубинка вытянулась и сразу зафиксировалась в этом положении. Нужно было испробовать свое новое орудие, а этот объект подходил идеально под мои запросы. Прежде, чем упырь встал, я замахнулся, и с силой низверг на его череп удар. Удар пришелся прямо в лоб противнику, и повреждения он нанес просто колоссальные. Я совершенно не ожидал, что можно размозжить череп человеку, не прикладывая при этом почти никаких усилий. Скромно скажу, что упырь, теряя сознание, даже не продолжал падать, подвергаясь силе удара, он просто "выключился". Вот он поднимался, а вот он снова сел. Я опустился на корточки и осмотрел пораженную область. Секрет сего оружия оказался прост и гениален одновременно. Лоб был не просто проломлен, кость была в прямом смысле этого слова, раздроблена.

Перешагнув через тело поверженного противника, я направился дальше по коридору. По дороге я перемахнул через стойку, где и отыскал ключи, отпирающие следующую дверь, в которую я незамедлительно и вошел. Там меня уже поджидали два бывших охранника. Размахивая дубинкой как волшебной палочкой, я пританцовывая шел им на встречу. Удар, второй и я, пародируя возгласы из восточных единоборств, повергнул своих противников на землю.

Очистив дубинку о одежду одного из нападавших, я положил свое орудие в карман и потянулся рукой за голову. Настало время перейти к классике. Я снял с застежки на лопатке кувалду и начал исследовать коридоры на наличие вурдалаков. В нескольких следующих зданиях таковых не оказалось и я направился к главному строению этого комплекса. В кармане одного из мертвых охранников я нашел связку ключей, отчего попасть в здание исправительного учреждения не составило для меня труда. Я прошел мимо толстых дверей и наткнулся на очередной перевалочный пункт. Но, в отличии от предыдущего, за решетчатой дверью этого меня уже поджидала ходячая смерть. Мертвецов было четверо, они мгновенно просунули свои лапы в решетки, в безуспешных попытках дотянуться до моей тушки. В принципе, я был не против того, чтобы познакомиться с ними поближе.

Уворачиваясь от цепких лап, я ловко вставил ключ в дверь, не поворачивая его. Я спокойно проверил свое обмундирование, снял пистолет с предохранителя, и испытал на прочность алюминиевые пластины под рукавами. Не снимая сумки, я вытащил из бокового кармана рюкзака четверть литровую бутылку коньяка, открыл крышку, и вставил в горлышко приклеенный заранее скотчем к бутылке, кусок тряпки. Затем вытащил свою любимую зажегалочку, поджег фитиль, и бросил коктейль Молотова в упырей. Бросок был не особо точным, бутылка разбилась о решетку, разлив часть огня на мою сторону двери. Но, несмотря на это, нужный эффект был достигнут, двоих ближайших мертвецов накрыло пламя. После этого то я и взялся за ключ, отпирая решетку. Толстая кожа новых перчаток надежно защищала мою руку от очередного ожога. Дверь открылась и мертвые кинулись на меня, не обращая никакого внимания на повреждения причиняемые им огнем. Коридор не был огромным, но был достаточно широк, чтобы дать мне возможность вдоволь помахать молотком. Я схватился обоими руками за основание рукояти, за самый низ оружия, для того, чтобы создать больший размах, и соответственно, большую дугу удара. Первого погорельца я ударил, сокрушив мощным ударом сверху. Упырь тут же поддался силе удара, обмяк и полетел лицом в землю. Я сделал шаг назад, для того, чтобы иметь возможность замахнуться еще раз. Следующий удар я нанес классически, держа молот прямо перпендикулярно земле. Боёк влетел прямо в лицо противнику, его голова, потянув за собой туловище, откинулась назад, а ноги мертвеца все еще направлялись вперед, от чего он только быстрей распластался на земле. Третий персонаж запнулся о поверженного товарища и упал на руки, очутившись головой в районе моего пояса. Шаг влево и голова неуклюжего противника треснула в районе темечка. Четвертый подлец не стоял бездействуя. Не успело мое оружие разбить темечко противнику, как мертвяк бросился на меня и повалил на землю. Я упал на бок, челюсть вурдалака щелкнула над моих ухом. Я ударил его кулаком, стараясь создать между нами хоть какое то пространство. Он ненадолго отклонился, чем я и воспользовался, перевернувшись на спину. Нежить уже снова давила на меня, стараясь дотянуться до единственного открытого участка моего тела — до лица. Дабы защитить себя от извивающегося маньяка, я выставил вперед рукав левой руки, подставляя его под удар. Зомби не заставил себя ждать, мгновенно впился желтыми зубами в кожу куртки. Только сейчас я увидел, что предыдущий удар, нанесенный в пол силы, нанес довольно неплохие повреждения. Кость глазной впадины была сломана, сам же глаз закрылся, из щеки текла кровь. Еще один удар и упырь выкашлял несколько зубов мне на грудь, но продолжил попытки прокусить мою руку. Лишь третий удар успокоил его. Удар, который превратил лицо в подобие мясной каши. Я сам не ожидал, что миниатюрные кастеты на перчатках способны наносить такие повреждения.

Следующий извилистый коридор вывел меня в глубь здания. Это строение имело овальную форму, в зале, в котором я находился, вверх шли лестницы, ведущие на этажи, схожие по строению, но без зала в середине. По всей площади этажей находились пронумерованные камеры. Здесь вонь ощущалась сильнее. Скажу больше, здесь невыносимо смердило. Я отодвинул защелку ближайшей камеры, открыв небольшое смотровое окошко. Я человек не впечатлительный, и совсем не брезглив. Но, открывшаяся картина скрутила все мои внутренности в узел. Не думаю, что стоит описывать увиденное, скажу лишь, что десяток взрослых дядек, запертых без еды и воды в узком помещении, сотворили столько дел, из которых каннибализм — не самое страшное. Это были зэки, сидевшие тюрьмах строгого режима явно запросто так. Но вот заслужили ли они такой участи — вопрос спорный. К уголовникам я испытывал крайнюю антипатию, и неслучайно пришел за вурдалаками именно в тюрягу. Но, то что я увидел в камере было страшно, действительно страшно.

Тем временем, на верхних этажах послышался топот множества ног. Я поднимался на встречу опасности. На втором этаже меня встретил худощавый упырь, не выдержавший и легко тычка в голову. Расправившись с ним, я припал к лестнице и натянул пояс между поручней на уровне лодыжек. Сам же встал неподалеку, приготовившись облагораживать мертвяков ударами еще в полете. Что странно, но такая импровизированная ловушка действовала против тупорылых мертвецов крайне эффективно. Возможно, мой метод ведения борьбы и казался плоским и бредовым, но любой профессионал подтвердит, что самые простые уловки зачастую являются самыми действенными, тем более, против не искушенного противника. Жаль, что подножка подействовала только на двух оппонентов, застежка не выдержала веса и порвалась. Выбора не было, пришлось вытаскивать пистолет и расстреливать упырей вблизи, растрачивая драгоценные патроны. Долго стрелять не получилось, как только кончилась первая обойма, огромная ручища дотянулась до меня, и чуть не сломав кисть, выбила оружие из рук. Тут-то я и запаниковал, прекрасно осознавая, что стоит им повалить меня на пол, или хотя бы просто зажать в углу, то я покойник. Поднять молот не было никакой возможности. Тем временем, мертвецы давили все сильней, надеяться оставалось только на чудо. Но, чудо не происходило, меня начали раздражать их потуги откусить от меня кусочек пожирней. Я перестал точно просчитывать удары, не замечал деталей, потерял счет противникам. Бойня перестала быть игрой, началась борьба за выживание. От паники и страха не осталось и следа, данная обстановка начала раздражать меня, бесить, я не выдерживал давления. Я двигался таким образом, чтобы была возможность оставаться в узком пространстве, не попадая в окружение мертвецов. Но одна из лап миновала блокировку моих рук и остервенело, размашисто оцарапала мне лицо. Затем, после очередного удара, один из зомби впился в мой кулак. Это была последняя капля, я взорвался. Я оглох, глаза мои налились кровью.

-Хочешь сожрать меня? Получай!

С этими словами, я закричал и протолкнул кулак в рот противнику. Щеки его раздулись, он не понимал, что происходит. Я же отмахиваясь от мертвецов левой рукой, продолжал вдавливать правую. Рука не проходила. В конце концов, я, не вытаскивая кулак, и продолжая орать от бешенства, начал бить головой упыря его же товарищей. Затем добил его, размозжив башку о стену. Оставалось расправиться с остальными выродками. Вытащив телескопическую дубинку из кармана, я низвергал на противников град ударов медленно продвигаясь к месту, где выронил молот. В тот момент, как я подобрал его, судьба мертвецов была предрешена.

Разобравшись с нечистью, я провел последующие полчаса отыскивая проход к наблюдательной башне. Найдя наконец заветную дверь, я попал в небольшую округлую постройку, с которой открывался обзор на большую часть колонии. Свесившись через поручни, я наблюдал за сотней копошащихся внизу мертвецов. Они видели меня, и присутствие живой плоти поблизости им явно не нравилось. Вурдалаки были возбуждены, они не переставали рычать, и рык этот слился в единый громкий гул. Мертвяки из соседних зон слышали этот рык и поддерживали голосом товарищей. Мне даже показалось, что это была некая форма общения, но здравый смысл подсказывал, что одни мертвецы всего лишь взбудоражили других.

Эти несколько часов не прошли даром, было сделано немало наблюдений, большинство из которых оказались крайне полезными. Начну с очевидного: нежить, несмотря на тщетные попытки добраться до моей тушки, не успокаивалась до тех пор, пока я не скрылся в здании тюрьмы. Они рычали и продолжали царапать стену спустя час, затем и спустя два часа после моего появления. Я знал, что им неведома усталость, но их упертость оказалось для меня в новинку. Я бы даже не назвал это упертостью, эти существа фокусировались на цели словно роботы, будто были запрограммированы на поедание живой человеческой плоти, и не могли думать ни о чем другом, как о еде. Но и тут встретились исключения, заинтересовавшие мое внимание. Среди мертвецов были те, что находились позади основной массы, это были трупы, что по тем или иным причинам не смогли пробиться сквозь стену сотоварищей, чтобы оказаться поближе к живой человеческой плоти. Эти товарищи злились, стонали, и (что удивительно) теряли фокусировку на мне. Вместо того, чтобы обреченно сетовать на судьбу, они отцеплялись от основной группы и начинали хождение вдоль стен, словно выискивая обходные пути. Удалившись далеко от группы, так и не найдя прохода, они возвращались назад, вновь порычать на мой силуэт. Насколько мне показалось, делали они это вполне осознанно, они были словно разведчиками мертвецкой армии. Осознание этого не могло не подталкивать на мысль о том, что новые обитатели планеты не настолько просты, как кажутся.

Не менее интересным было их не объяснимое стадное чувство. Они всегда старались кучковаться, даже, когда отщепенцы уходили на поиски альтернативных путей, несколько сородичей из основной группы всегда порывались последовать за ними, но человеческое мясо было в большем приоритете и они возвращались к прежним занятиям. Тем не менее, даже отделившиеся от группы вурдалаки были не совсем одиночками, он обязательно группировались с другими отщепенцами, создавая хотя бы подобие массовки. Чем обосновывалось такое поведение для меня так и осталось загадкой.

Самое же интересное я отметил, к концу второго часа, перед тем, как собрался покинуть колонию. Мне показалось, что толпа упырей состоит не просто из хаотично перемешавшихся особей, она имеет свою особую структуру, формацию, со своими особенностями и закономерностями. Долго вглядываясь в бесчувственные лица мертвецов, я неожиданно для себя заметил, что некоторые из них имеют взгляд чуть более осмысленный, чем их товарищи. Но самое интересное, что эти "избранные" упыри были четко рассредоточены в толпе, образуя некий круг влияния вокруг себя. То есть, этих мертвецов нельзя было встретить поблизости друг к другу, их всегда разделяла равномерная толпа вурдалаков. Возможно, что эти ребята были чем-то вроде командиров для сородичей, что-то вроде офицеров. К сожалению, мне так и не удалось узнать, способны ли они отдавать своим подопечным команды или просто направлять их в нужную сторону. Но я проверил другое. В качестве эксперимента я прострелил головы нескольким избранным. В течении последующих двадцати минут, мертвецы, что остались в круге влияния но без командира, были либо поглощены другими кругами, либо среди их числа появлялись новые упыри с более осмысленным взглядом.

Это открытие было настолько удивительным, что я оставался на вышке до самого вечера.

Я сидел, и свесив ноги над головами упырей, размышлял о судьбе человечества. Что же все-таки погубило людей? Бактериологическое оружие? Мутировавший вирус? Облучение? Или же Божье проклятье было всему виной? Эти вопросы настолько долго не давали мне покоя, что я уже отчаялся найти ответ.

В конечном итоге, мне начало казаться, что я просто неправильно расставил акценты. Если ответ на вопрос невозможно найти, значит вопрос неверно сформулирован. Что, если мертвецы — это новый этап в истории человеческой расы? Что, если они являются эволюцией нашего рода? Эта идея казалось бредом, но чем больше я думал о ней, тем сильнее убеждался в том, что она имеет место быть. Дело в том, что законы эволюции черствы и беспристрастны. Эволюция не обозначает переход от меньшего к большему, или от худшего к лучшему. Эволюция — это процесс формирования адаптаций. Появление крыльев у млекопитающих это адаптация, длинная шея у жирафов появилась тоже в процессе адаптации. Но интересно другое, порой эволюция принимает весьма противоречивы, и странные с точки зрения человека разумного, формы. К примеру, некоторые насекомые специально откладывали личинки в тела животных, чтобы те росли и развивались за счет своего носителя, получая из него необходимые питательные вещества. Затем, накопив сил, и приняв форму половозрелой особи, покидали тело хозяина и добывали пропитание самостоятельно. Штука в том, что со временем эти насекомые адаптировались, и перестали покидать носителя после перехода во взрослую форму. Они входили в полный симбиоз с хозяином, и паразитировали в его теле до самой смерти одно из участников такого партнерства. Еда сама текла им в рот, им даже не нужен был желудок, чтобы переваривать ее. Крылья и лапы стали для них атавизмом, процесс их развития и жизни упростился, они стали примитивным организмом. Представьте, что человек бросил все свои заумные дела, и снова залез на ветку. Это был бы огромный шаг назад с точки зрения сложности развития. Но, с точки зрения адаптации паразитизм это тоже вид эволюции. Да, эти насекомые стали примитивны, но они имели больше возможностей, для того чтобы обеспечить себя средой обитания, у них не было конкуренции, и не было ограничения в ресурсах. Эти паразиты были всего лишь пиявками на стенках кишечника, не имели нервной системы, и не имели возможности сменить место обитания в случае смерти своего носителя. Но они эволюционировали, а значит стали лучше с точки зрения выживания. Этот факт не укладывался у меня в голове.

И вот я смотрел на существ, копошащихся у меня под ногами. Они были сильны, быстры, им не нужны были воздух и вода, они могли месяцами, а возможно и годами обходиться без пищи. Они не ведали страха, не знали о привязанностях, они не конкурировали друг с другом. А так ли они плохи на самом деле?

С другой стороны, они не спаривались, значит не могли иметь потомство, у них не было будущего. Их число увеличивалось только за счет живых людей. Неужели это новый, совершенно экстраординарный вид популяции? Но, тогда напрашивается совершенно безумный вывод: зомби нуждаются в людях, именно в живых людях, чтобы те плодились и создавали основу для питания и воспроизводства мертвецов. Но логика и разум подсказывали, что симбиоз такой невозможен, и два вида не смогут сосуществовать. Но зомби уже победили эту войну, истребление оставшихся живых людей на планете это всего лишь вопрос времени. Затем сгинут и мертвецы, оставшись без источника потомства. В любом случае, все идет к вымиранию человеческой расы. А вымирание это всего лишь одно из последствий эволюции.

Тем временем, время близилось к вечеру. Пора было отправляться в путь, но перед этим, я был бы непрочь размять кости. Вытащив из сумки гранату, я выдернул чеку и бросил заряд в центр толпы. Затем, не теряя времени, я подхватил сумку, и вернулся в здание тюрьмы. Не успел я закрыть за собой дверь, как стены здания содрогнулись, осыпав меня штукатуркой. Я спустился на первый этаж, через который попал в коридор очередного пропускного пункта, ведущего к двору колонии. Прежде чем выйти наружу, я положил сумку на столик, и не торопясь начал подготовку к драке. Вытащил Калашников, прикрутил к нему глушитель, вставил рожок, расправил приклад. Слушая, как возобновляются рыки за стенкой, подумал немного и снял глушитель. Затем, роясь в сумке в поисках запасной гранаты, наткнулся на маску, ту самую, что прихватил из замершего города в Якутии. Надев ее, я передернул затвор автомата, и толкнул дверь наружу.

Открывшаяся картина оказалась вызвала во мне двоякое чувство. Во-первых, я теперь мог более отчетливо представить значение слова "кровавая баня". Во-вторых, я ожидал, что из сотни выживет максимум пятеро, но никак не два десятка. И только прицеливаясь в ближайшего врага я вспомнил, что любой школьник знает, о историях, когда солдаты бросались телами на гранаты, смягчая тем самым взрыв, и героически спасая товарищей от верной гибели. Здесь же была почти схожая ситуация. Граната взорвалась ровно посередине толпы, и те мертвецы, что были близко к ней закрыли своими телами товарищей на окраинах. Не назвал бы это героической смертью, но зуб даю, что упырей это мало волновало.

Зомби начали с разных сторон стекаться к моей тушке. Я старался отстреливаться как можно быстрей меняя цели, но поток был слишком мощным, я не отстрелял и пол рожка, как один из мертвецов приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки. Выбив ему зубы прикладом, я, уже будучи сильно раззадоренным, вернулся к расстрелу вурдалаков. На этот раз я вскипел почти моментально. Мой автомат уже не стрелял очередями, я зажал курок и кричал что-то невнятное, пока мое орудие беспрерывно выплевывало пули, кромсая тела противников. Я разозлился, вошел в кураж. Я буквально чувствовал привкус крови во рту. Мой разум настолько обезумел, что я не сразу почувствовал, как магазин опустел и автомат перестал низвергать огонь. Отбросив ствол в сторону, я опустил маску на лицо и бросился в толпу нежити. Силы были неравны, но я сам ворвался в их ряды, настигая их словно жертву. Я раздавал удары направо и налево, даже не чувствуя, что в каждый кусочек моего тела впиваются острые зубы. Эти кровожадные монстры так и норовили прокусить одежду, намереваясь растащить меня на кусочки. Они окружили меня, их морды впились в мое тело, сковывая движения, и не давая конечностям размаха для удара. Я продолжал биться, словно эти упыри только лишь раздражали меня, как охотника раздражают укусы копошащихся муравьев. Ярость не покидала мой разум, я словно сорвавшись с цепи, все не мог успокоиться, с каждой секундой зверея все больше. Я вертелся как мог, но движения становились все скованнее и архаичнее. Схватив ближайшего мертвяка за портки, я притянул его к себе, и бил его единственным, чем мог размахнуться. Я бил его головой. Но к своему удивлению, и ужасу одновременно, я бил его не лбом, а именно лицом. Я разбивал физиономию противника, не жалея собственных костей, с каждым разом награждая его все более смертельным поцелуем. Через прорези своего металлического шлема я видел как под моими ударами все сильней крошится его морда. Один удар и над бровью появилось рассечение, щека порвалась, несколько зубов в случайном порядке повылитали из десен. Еще удар и нос его превратился в картошку, губа порвалась, глаза заплыли. Очередной удар, из под кровавого месива начали виднеться кости. Удар, еще один и еще. Кровь хлестала сквозь сетчатые прорези забрала, окрашивая и без того нелицеприятную картину в багрово красный цвет. А, я... А я лишь орал, и ловил ручейки крови, брызгавшие мне в лицо. Я наслаждался тем, что творило мое тело, не отдавая себе отчета о своих действиях.

Неважно было сколько их, насколько сильны их челюсти, и цепки лапы. Я убью их всех. Даже не смотря на то, что они уже мертвы.

Безликий вурдалак упал на землю, но толпа каннибалов даже не пошатнулась, давление на меня только увеличилось. Кровь залила мне глаза, я почти ничего не видел сквозь тонкие прорези, но смерть одного из них только придала мне сил. Я перестал кричать, я мог позволить себе лишь пыхтеть, освобождаясь из железных пут окутавших меня рук. Еще я рычал, и рык этот был похож на рычанье льва запертого в клетке. С каждым вдохом я бесился все сильней, даже казалось удивительным, что столько злобы могло скопиться всего одном человеке. Мои попытки высвободиться из под пресса оканчивались провалом. Один из упырей вцепился в манжет и полностью сковал левую руку. Сколько бы я не бил его в лицо, тот только усиливал хватку. Я просунул пальцы сквозь в дырявую щеку, и зацепился кистью за нижнюю челюсть. Издав истошный крик, я изо всех сил дернул челюсть вниз. Та, для моего удивления, хрустнула, и выпустила руку из тисков. Ошеломленный упырь сделал шаг назад и ощупывал безвольно повисшую челюсть. Я перестал обращать на него внимание, переключившись на ближайших противников. Вытащив спрятанный в месте укуса нож, я начал наносить хаотичные, бесперебойные удары в гниющую плоть порождений ада. Нож делал глубокие колотые раны, но не наносил вурдалакам никакого вреда. Поняв, что толку от этого оружия мало, я схватил одного из упырей за волосы, наклонил его голову назад, и что было сил засадил сталь в челюсть, направив острие в сторону черепа. Дальнейшие свои действия я помню с трудом, разум покинул меня, и я совсем сошел с катушек. Помню, что я бился с зомби не жалея собственных сил, помню, что их тела смешались в какое то единое отвратительное месиво. Свирепость настолько сильно распирала мое тело, что в бою я перестал гнушаться чем-либо. Последнего из них я схватил руками за лицо и большими пальцами вдавил глаза в череп. Затем скинул шлем, впившись зубами в щеку, вырвал кусок гниющей плоти из его тела. Я выплюнул кусок мяса, и повалив мертвеца на землю, не вытаскивая пальцев из глазниц, разбил ему голову о мерзлую землю.

Только после этого я встал и шатаясь побрел к выходу. Я устал, но во мне бурлили странные чувства. Я чувствовал себя... свободным?

А старина Джонни Кэш напевал свою песню где-то на задворках моего разума.

Я ранил себя сегодня

Чтобы понять, способен ли я еще чувствовать.

Я фокусируюсь на боли

Единственной реальной для меня вещи.

Игла вонзается в рану,

Старое-доброе жало,

Я пытаюсь заглушить в себе все это,

Но продолжаю помнить.

Спустя два часа после этих событий я достиг моря. Мои ступни зарывались в песок, я задумчиво смотрел вдаль, где за водным простором, находилась спасительная земля.

Если бы я мог начать все заново,

За много миль отсюда,

Я бы остался собой,

Я бы нашел свой путь...

Глава 14.

Поромантизировав несколько минут, я решил наконец вернуться к делам насущным. Перво-наперво непомешало бы привести себя в порядок. Зашив небольшое рассечение над бровью, я принялся счищать с обмундирования засохшую кровь. К моему удивлению, если с оружия смыть пятна удалось достаточно быстро, то с маской меня ожидало тотальное фиаско. Каждый сантиметр лицевой защиты был покрыт толстым слоем темно-бордового цвета, который не хотел сходить с поверхности несмотря на все мои усилия. В итоге, после недолгих раздумий, я понял что новый аляповатый дизайн маски придавал ей немалую толику брутальности, в купе со всем моим вневним видом вцелом. В конце концов, я постоянно щеголял с огромным количеством кровавых следов на теле, начиная с обычных пятен, заканчивая размашистыми разводами, и отпечатками ладоней. Черная поверхность маски красовалась хаотично разбросанными разводами, высохшими каплями, и рваными пятнами, лишь небольшой участок в районе рта оставался почти нетронутым. В этом месте, от рта, до подбородка, виднелся отпечаток ладони одного из мертвецов, пытавшегося ухватить меня за челюсть. Ярковыраженные отпечатки давали четко понять, как именно он пытался это сделать. Безымянный, средний и указательный пальцы закрыли рот, мизинец и большой палец были почти незаметны, они распологались по бокам маски, на челюсти. Присмотревшись, я со странной смесью удивления, и удовлетворения одновременно, обнаружил что этот отпечаток был похож на огромные клыки, а вкупе со всей картиной в целом, следы пальцем походили на кровавый оскал воинственного зверя.

Поблагодарив случай за столь удачное сочетание разводов и пятен, я оставил маску в покое и начал подготовку к дальнему путешествию. Пригнав в гавань, замеченный ранее на трассе, прицеп с катером, я заправил судно, и спустил его на воду. Затем проверил работоспособность двигателя, кинул якорь, и вернулся к машине. К поездке на остров все было готово, оставшееся время до прибытия группы можно спокойно потратить на все, что заблагоразумится. Поразмыслив немного, я решил отправиться в сторону ближайшего крупного поселения, дабы получше узнать обстановку с мертвецами в городах.

Первую остановку я сделал на одном из холмов, в отдалении от портового города Аяна. Вооружившись фотоаппаратом с монструозным профессиональным объективом, я изучал местность на наличие возвышенностей, с которых можно будет разглядеть происходящую в поселении картину. Вскоре подходящее место было найдено. На одном из холмов находился высокий ретранслятор, конструкция которого больше всего походила на строительные леса, сделанные из метала. Когда забрался наверх, то наконец имел возможность лицезреть весь город, как на ладони.

Поселение было мертво. Я видел такое уже множество раз. Общая серость, летучие падальщики не покидающие небо, и мертвецы, бродящие по безжизненным улочкам. Сделав несколько снимков порта для дальнейшего изучения, я обратил внимание на мертвецов, копошащихся на выходах из города. Сфокусировав объектив, я с удивлением обнаружил, что упыри толпами покидают город и исчезают в кромках деревьев. До меня не сразу дошел смысл происходящего. Вурдалаки не просто слонялись по местности, постепенно отдаляясь от города, напротив, они шли осознанно словно знали куда идут. Но, самое главное, их было много, очень много. Сотни, может тысячи. Поток мертвецов не прекращался все несколько минут, что я следил за ним. Самое ужасное было то, что я не представлял, сколько их уже было вне города, и скоро ли это стадо настигнет меня и моих товарищей.

Дабы убедиться, что не загоню группу в ловушку, я решил проверить территорию, возле которой будет проезжать наша колонна. Каждые пятьдесят километров, начиная с ретрансляторной башни, я делал остановку, и углублялся в лес, дабы проверить успели ли мертвецы добраться до бухты, где был оставлен катер. Как оказалось, волны нежити уверенно распространялись по всей округе, но я не смог проверить, прошли ли они очередную планку, находящуюся в двухстах километрах от города. Местность вокруг была покрыта густыми зарослями, что не позволяло мне свернуть с дороги, и осмотреть территорию. К счастью, вскоре я обнаружил небольшую возвышенность посреди долины. Бросив машину подле холма, я направился в лес по заросшей тропинке.

-Стоять! Руки держи так, чтоб я их видел,— приказным тоном окликнул меня незнакомый голос.

Я послушался и встал неподвижно, пытаясь определить откуда доносился голос. Из ближайших кустов вышли два вооруженных парня, одетые в камуфляжную форму. Судя по нашивкам на форме, они были из военных. Третий мужчина показался из-за дерева вдалеке, держался он на расстоянии и не сводил с меня прицел автомата. Бойцы молча и бесцеремонно сняли с меня оружие, затем толкнули вперед, приказывая следовать за одним из них. Я не ожидал душещипательного приема от армейцев, но такая откровенная фамильярность меня не слабо возмутила. Впрочем, виду я не подал, позволяя делать с собой все, что бравым бойцам заблагоразумится. Сдаваться без боя было не в моих правилах, но рисковать задницей будучи под прицелом у человека, обученного стрелять на поражение, это как минимум не разумно. Впрочем, я уже был заложником, и вышел сухим из воды. В конце концов, что они вообще могут мне сделать? Не съедят же. Надеюсь.

Те временем, мы сошли с тропинки, на еле заметный, не протоптанный путь в чаще. Меня конвоировали молча, группа передвигалась по лесу быстро, сразу стало понятно, что местность парням хорошо знакома. Через некоторое время мы обогнули холм и моему взору открылась небольшая не большая, заросшая кустарником, долина. Посередине эту долину пересекала дорога, ведущая к белому трехэтажному зданию. Судя по внешнему виду этого строения, оно уже пару десятков лет было заброшено. Парень, что был во главе колонны, помахал приветственно часовому в окне третьего этажа, и мы вошли во внутрь. Внутренности здания не представляли из себя никакого интереса: все было разграблено, ветхо и старо, весь пол был загажен мусором. Мы прошли несколько темных коридоров, и спустились в подвал. Затем по ржавым ступенькам старенькой лестницы, спустились глубже под землю. Здесь было гораздо интереснее, чем можно было предположить. Невзрачное с виду строение хранило под собой огромные катакомбы, с системой длинных, просторных тоннелей. Освещая себе путь небольшим факелом, мы продвигались по одному из высоких коридоров. Здесь было холодно, темно и сыро. Благодаря надписям на стенах, я смог понять предназначение этой постройки. Запасной командный пункт армии. Вероятно, здание было построено в этой географической глуши, на случай того, что холодная война выльется в открытой конфликт, на случай ядерного удара по Москве в частности. Эти коридоры так и не дождались своих сотрудников, война закончилась, так и не начавшись, все помещения были пусты. Уходящие в разные стороны развилки открывали все новые системы тоннелей, конца которым не было видно. Подземелье было колоссальных размеров.

В одной из пустых комнат, находящихся по бокам коридоров, я заметил груды различных предметов жизнедеятельности человека, мусор, оставленный новыми жильцами тоннелей. Я не обратил бы на это особого внимания, если бы не одна деталь, заставившая сердце сжаться в комок. Среди мусора валялось много одежды и обуви. Женской и детской.

Затем мой взгляд упал на пол, где были видны засохшие капли крови, вереницей устилавшие бетон на протяжении всего пути. Этого зрелища было достаточно. К тому времени я, воспользовавшись теменью коридора, незаметно вытащил нож, спрятанный между пластинами в рукаве, и разрезал веревку. Меня подвели к очередной закрытой двери. Когда охранник впереди вскинул ремень автомата на плечо, чтобы открыть дверь, я набросился на него.

Резким движением я обхватил солдата со спины, и приставил к горлу нож. Прежде, чем он успел что-либо сообразить, я развернул его в сторону товарищей, и нацелил висящий на плече калашников в оставшихся конвоиров. Те отреагировали мгновенно, вскинув автоматы к плечу.

-Дайте мне один санный повод пристрелить вас, только один, и я изрешечу ваши морды. Оружие на пол,— они не решались остаться безоружными,— Оружие на пол!

Крик подействовал пробуждающе, солдаты с неохотой сложили оружие на пол.

-Не двигайся, а то порежу, я сегодня не в духе,— говорил я заложнику, снимая с его плеча автомат,— А, сейчас, парни, я спокойненько покину здание. Не дергайтесь.

Тем временем, дверь открылась, и в коридор вышел мужчина, услышавший звуки возни. На вид ему было сорок, сорок-пять, высокий, статный, хорошо сложен. Голову мужчины украшала редкая седина, судя по нашивкам на поношенной форме, он у солдат был главным. Командир мгновенно оценил ситуацию, и спокойно, миролюбиво попытался меня успокоить.

-Тихо-тихо, расслабься. Опусти оружие, пристрелишь еще кого ненароком.

-Ох, нет, сэр, именно это я и сделаю, только дайте повод.

Я продолжал идти спиной вперед, пока слух не уловил странный, но очень знакомый звук. Проходя мимо очередной развилки, я заметил в одной из секций тоннель, в стенах которого было много проходов в небольшие комнатки. В одной из дальних комнат этого тоннеля виднелся свет. Я обязан был проверить источник услышанного звука, поэтому не долго думая, направился к огоньку.

-Куда ты идешь? Там ничего нет. Выход в противоположном конце тоннеля. Опусти автомат и разойдемся мирно, как в море корабли,— говорил вожак.

Ситуация накалялась, этот солдафон начал меня раздражать.

-Слушай, седая голова, я не убил вас только по тому, что не хочу тревожить часовых на крыше, и твоих чудо разведчиков, слоняющихся по округе. Но, если ты еще раз потянешься к кобуре, я пройдусь очередью по всем четверым.

Услышав это, мужчина опустил руку, которой пытался незаметно расстегнуть кобуру на поясе. Тем временем, я приблизился к источнику света, и мимолетно заглянул за прикрывающую вход ткань. Увиденное поразило меня, я не сразу поверил своим глазам.

-Что за..?,— пробормотал я, сорвав ткань с крючков.

Небольшая комната была забита... детьми. Здесь их был десяток, может больше. Мальчики и девочки, от трех до десяти. Среди детей сидела худая темноволосая женщина, со страхом в глазах, вглядававшаяся мне в лицо. Продолжая держать военных на мушке, я обратился к ней ее:

-Идти можешь? Вставай, я выведу вас отсюда.

Она ответила тихо, не сразу поняв сути вопроса.

-Нет. Мы живем здесь.

Услышав эти слова, я перевел взгляд на предводителя, с немым вопросом на лице.

-Что ж ты сразу не сказал?— сокрушенно сказал я, опустив автомат.

Прежде чем военные успели отреагировать, я положил оружие на пол, и вошел в комнату.

-Господи, сколько же здесь детей?— ошеломленно спросил я, осматривая ряды самодельных кроваток.

-Пятнадцать, — ответил мне тихий голос женщины,— половина простужены.

В дверном проеме показались подоспевшие бойцы. Наступила неловкая пауза.

* * *

**

-Серьезно? За все четыре месяца не встретил ни единой живой души?

Мы проходили у кромки деревьев, и вели спокойную беседу о пережитых за последние месяцы событиях. Полковник Дмитрий Николаевич Днепров оказался мужиком крайне толковым, особой симпатией мы друг к другу не прониклись, но общий язык нашли крайне быстро. Я ответил ему, стараясь не уронить сумку с медикаментами, пока ступал по скользким ступенькам, ведущим в подземелье.

-Единственные люди, что мне повстречались оказались отморозками, которые вырубили меня и увезли в лес, где, скорее всего хотели пустить на ремни. Собственно, из-за этого я и струхнул, встретив твоих бородачей в лесу. Я думал вы меня сожрете.

-Что?— искренне удивился Полковник,— Какого члена ты принял нас за каннибалов?

-У вас в одной из комнат тонна одежды валяется, следы крови повсюду, да и бойцы "приняли" меня как-то бессловно, со знанием дела что ли. Хоть бы поздоровались.

-Извини, не ожидали, что у тебя такая тонкая душевная организация,— ответил собеседник, спускаясь в подземелье.

Проходя мимо злополучной комнаты, он пояснил:

-Там разношенная, или ненужная одежда. Зимой, когда тут поспокойнее было, мы брошенные машины обыскивали, почти в каждой из них была хотя бы одна сумка с одежкой, документами и другими необходимыми вещами. Мы все это сортировали, а ненужные вещи складировали в комнате. С кровью же все проще. Воздухом питаться сложновато, вот мы и охотились, кровь с убитых туш натекла.

Достигнув комнаты с детьми, я отдал сумку с медикаментами женщине, и направился за Полковником дальше по коридору.

-А, чего вы в этой дыре зависли?

-Я и сам не ожидал, что окажусь здесь,— ответил Полковник, усаживаясь в автомобильное кресло, освещенное одним из костров.

Он жестом пригласил меня сесть на одну из аналогичных сидушек, и продолжил:

-Начну издалека. Наша рота была на учениях, когда поступил приказ в срочном порядке возвращаться в часть. Мы прибыли на место, и почти закончили переформирование, как началась заварушка. Мы сначало и не поняли, что за бойня происходила вокруг. Сложнее всего было не бороться с мертвецами, а поверить, что человек, которого ты несколько минут назад называл своим товарищем, теперь был врагом, которого нужно уничтожить,— Полковник, задумавшись, вытащил флягу из грудного кармана куртки, и приложился губами к горлышку,— Помню, как бойцы не могли решиться сделать выстрел, даже когда я отдал приказ стрелять по инфицированным людям.

После моего отказа отпить из фляжки, Полковник спрятал тару в карман, вглядываясь в потрескивающие угли костра. Мужчина был не особо сентиментальным, он продолжил говорить с каменным выражением лица, лишь грусть изредка проблескивающая в его глазах, выдавала его скорбь о прошлом:

-Мы солдаты, убивать людей, это часть нашей работы, мы обучены этому. Но, стрелять в своих друзей,— он сделал небольшую заминку, прогоняя в голове воспоминания,— Стрелять в тех, с кем годами находился бок о бок, кто стал совсем родным... Такого врагу не пожелаешь. Оттого из двух сотен выжило только двадцать. Мы чудом выбрались из того ада. Мы ушли в леса, а на следующий день обнаружили микроавтобус битком набитый детишками. Старая рухлядь, на которой они возвращались со школьной экскурсии, заглохла, не дав им попасть в город. Детей нужно было где-то спрятать, тогда я и вспомнил о заброшенном со временем распада советов запасном командном пункте армии. Я бывал здесь однажды, будучи еще рядовым, по какому-то поручению. Так мы и оказались здесь.

Я незнал по какой причине собеседник решил излить мне душу, возможно он видел во мне такого же воина как он сам, возможно от того, что я был единственным за несколько месяцев, кто не смотрел на него как на командира или спасителя. Впрочем, мне некогда было об этом думать.

-А гражданские откуда?— сказал я.

-Эти выжившие скитальцы. Бойцы постоянно патрулируют территорию, проверяя местность на наличие мертвецов. Иногда они находили людей, прятавшихся в лесу, и приводили сюда. Тут безопасно.

Я оглядел обшарпанные стены, и спросил:

-Почему вы здесь так долго? Неужели, лучше ничего не нашлось?

Полковник тяжело вздохнул.

-С детьми особо не попутешествуешь. Да, и потом, мы ждали прибытия помощи. До сих пор ждем.

Последнее предложение он сказал с большой толикой иронии в голосе. К этому времени я получил всю необходимую информацию о сидящем передо мной человеке, пора было заканчивать с праздными разговорами.

-Что ж, ожиданию пришел конец,— сказал я, кинув взгляд на наручные часы.

-Это еще почему?— лицо собеседника приобрело еще более серьезное выражение лица.

Я придвинул один из табуретов поближе к Полковнику, и расстелил на нем карту.

-Вчерашним днем я повстречал в этой точке целое стадо ходячих мертвецов,— ткнул пальцем в карту, после чего продолжил,— Направлялись упыри в эту сторону. А тремя часами ранее, я был у Аяна, где лицезрел весьма интересную картину.

Включив фотокамеру, я показал снимки вурдалаков, покидающих город.

-А, теперь самое интересное. Две волны мертвецов пересекаются в одном месте. Здесь,— я ткнул пальцем в карту,— Где мы сейчас и находимся. Штука в том, что эта долина окружена горами, оттого поток мертвецов проходит именно здесь, и поэтому-то эти перемещения мертвецкой массы больше всего напоминают захлопывающийся капкан.

-К чему ты клонишь?— настороженно сверля меня взглядом, спросил Полковник.

-Я не к чему не клоню, говорю как есть. По моим подсчетам через пять-шесть часов в этой долине будет столько ходячих мертвецов, что земля будет содрогаться от их ног,— вытащив из кармана маркер, я нарисовал еще одну стрелку на карте,— Плохие новости на этом не кончаются. Дело в том, что эта долина стоит на перипетии трех городов. Мне кажется, что будет и третья волна. Поэтому я рыскал в этой части леса, искал ходунов из третьего города.

-Дай-ка я все уясню. То есть, в эту область с трех сторон стекаются мертвецы, и скоро они заполонят всю долину?

-Так и есть.

Неожиданно мужчина ухмыльнулся и спросил:

-И, ты думаешь я поверю тебе, какому-то черту с горы, тому, кто получасом ранее грозился зарезать одного из моих солдат? Ты серьезно? И что, ты предлагаешь? Из-за каких-то догадок незнакомого нам мужика сорваться с насиженного места, и бежать куда подальше?

Я знал, что он не поверит мне, но убедить Полковника было вопросом жизни и смерти. Вздохнув, я сказал:

-Во-первых, бежать уже поздно, во-вторых тебе не нужно верить мне на слово, совсем скоро ты сам убедишься в моей правоте. Я хотел лишь помочь тебе понять всю опасность этого положения, пока не стало слишком поздно,— подумав несколько секунд, я продолжил,— Просто представь, что я прав, и на каждый метр этих земель приходится по несколько мертвецов. Что ты тогда будешь делать?

-Много ли у меня вариантов? Забаррикадируем все входы и выходы, и будем ждать, когда поток пройдет мимо.

-А, если этого не случится? Ты хоть представляешь, что здесь начнется?,— я придвинулся поближе,— Давай-ка я расскажу. Сорок человек заперты в катакомбах без еды и воды. Первые три дня пройдут спокойно, примерно через недельку закончатся последние запасы продовольствия. На девятый день люди начнут сходить с ума от голода. На десятый день, если к этом времени попыток побега не будет, и нежить не проберется во внутрь, начнутся первые самоубийства. Спустя какой-нибудь часик сам по себе невольно встанет вопрос о каннибализме. Не пропадать же мясу?

-Перестань,— капельки пота текли по щеке Полковника.

-Но, несколькими телами не прокормить тридцать ртов,— не слушая его, продолжал я,— Тогда оголодавшие солдаты возьмут ситуацию под свой контроль. Ситуация накалится, и решено будет вырезать всех гражданских. Что бы не просили пожрать. Тебя, кстати, убьют первым, когда будешь пытаться остановить их,— я сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями,— На третью неделю, когда мясо снова закончится, бойцы начнут заглядываться в сторону детишек, со странной жаждой крови в глазах...

-Хватит!— рявкнул мужчина, ударив кулаком по табурету.

Выждав несколько мгновений, я попытался говорить более примирительно:

-Я же не мать Тереза. В любой другой ситуации, я бы палец о палец не ударил, чтобы убедить тебя в своей правоте. Но среди вас дети. Их судьба мне не безразлична,— я взглянул в сторону комнаты, откуда слышны были детские голоса,— При всем уважении, Полковник, мы живем в страшное время, и не мне вам говорить о том, что на сопли нет времени.

-Что ты предлагаешь?— спросил Полковник после недолгих раздумий, наградив меня тяжелым взглядом.

-Отправьте людей на разведку, и сами убедитесь, что ситуация выходит из под контроля.

-Я не про это,— отмахнулся военный,— Что нам делать, если все складывается так, как ты говоришь?

Вздохнув, я ответил, резко сменив уверенность, на потерянное выражение лица:

-Если бы я только знал. Я думал у тебя будут соображения на этот счет.

Полковник открыл было рот, как неожиданный голос заставил меня содрогнуться:

-Эй, Человек-молоток, ты на связи? Прием?— донесся голос Григория из сумки.

Порывшись в сумке, я вытащил рацию, со словами:

-Вот и соратники подоспели.

Спустя пятнадцать минут, я стоял у входа в здание и наблюдал, как обтянутый броней грузовик пробирается по древней, заросшей кустарником, дороге. Вылезший из кабины Григорий, был настолько возбужден, что начал говорить не успев спуститься на землю.

-Это была какая-то жесть. Ехали себе спокойно, никого не трогали. Раз, и на дорогу вывалила добрая сотня ходунов, мы еле как пробились сквозь них. Они чуть не перевернули грузовик.

-Когда это было?

-Час назад,— только подойдя поближе, Гриша заметил Полковника рядом со мной, и автоматчиков, заинтересованно наблюдавших с крыши.

Спустя несколько минут, после мимолетного знакомства, и введения новоприбывших в курс дела, мы спускались в катакомбы, где я спросил Полковника:

-Среди вас есть кто-нибудь, кто может управлять чем-либо, помимо автомобиля? Самолеты, вертолеты, корабли, космические ракеты?

-Есть пара танкистов, и механик, работавший в местной судостроительной компании.

-Танкисты? Откуда у вас в части были танкисты?

-Они не наши. Приехали из танкового училища на учения.

-Помимо механика никого нет?

-Больше никого, у нас гражданских в целом всего-то девять человек, слава богу хоть кто-то из них окажется полезным.

Подобрав по пути низкорослого мужичка лет сорока, мы направились в одну из комнат, где расстелили на столе карту.

-Наша цель проста до безобразия — в ближайшие три-четыре часа покинуть материк и отправиться к островам.

-Ты же говорил, что придумаешь план,— сказал Солдафон.

-Я и придумал. Но он был рассчитан на нашу мелкую компашку, а не на толпу людей. Я хотел переправить нас на катере. Он вмещает максимум пять человек, дорога туда-обратно занимает несколько часов. Это не вариант.

-Может податься в горы,— предложил Григорий.

-Во-первых не доберемся, во-вторых, если и доберемся, то сдохнем от голода.

-Может стоит погрузить всех в грузовик, и попробовать пробиться сквозь мертвецов? Надо только из долины выбраться, дальше должно быть легче.

-Не получиться,— ответил Док,— Там нереальное количество нежити, мы смогли проехать только благодаря тому, что основной поток только-только подходил к трассе.

-Да, и не факт, что за долиной спокойнее,— поддержал Эскулапа я.

-А что если...

-На бредовые предложения нет времени,— перебил я, начавшего было говорить Солдафона,— в любую минуту сюда может нахлынуть волна зомби, и тогда будет не до обсуждений. У меня есть одна задумка, слушайте. Несколько часов назад я был у портового города, и делал фотки. для дальнейшего изучения мертвецов. Заодно и порт снял. Я прям задницей чуял, что это может понадобиться. Вот фотки,— с этими словами я положил подключенный к фотоаппарату планшет на стол.

Механик внимательно осмотрел пустынный порт, после чего ткнул пальцем в экран, указывая на небольшой корабль:

-Это судно мне знакомо.

-Сможешь его запустить?

-Черт его знает. Оно полгода стояло в порту, все что угодно могло произойти за это время с двигателем. Водную технику недаром принято держать в идеальном порядке круглый год. Условия работы такие. Ветер, влажность и тому подобное, способны привести любое судно в корыто.

-А если повозиться немного? Сможешь заставить малышку пуститься вплавь? Нам это необходимо как воздух.

Механик задумался, и, взяв в руки гаджет, начал пристальнее разглядывать запечатленные на нем снимки. Я тем временем, продолжал:

-Я думаю, что можно будет составить стелс группу. Несколько бойцов, незаметно сопроводят механика к кораблю, на катере. Если у него получится поставить эту малышку на ход, то они тихо и спокойно, отправятся за остальными членами группы, которые будут ждать в безопасном месте. Вот здесь, в гавани.

-Не нравится мне эта идея,— подняв глаза от экрана, сказал Механик.

-Все будет нормально, если будете работать бесшумно, то мертвецы вас не заметят. Во время длительного отсутствия раздражителей, они становятся еще тупее, чем прежде.

-Нет, ты не понял. Это же теплоход, для того, чтобы привести его в движение, необходимо нагреть двигатели. На это обычно уходит часа три. Как минимум я смогу уменьшить это время минут до двадцати, меньше никак. В это время моторы будут реветь, как бешеные, соответственно, шум привлечет мертвецов, которых там итак более чем много. Это самоубийство чистой воды.

-Значит, вам надо отшвартоваться, и надеяться, что корабль отдрейфует на достаточное расстояние от мертвецов. В воде и прогреете.

-Приглядись,— он указал пальцем на фотографию,— Якорь спущен.

-И?

-Его поднять можно только с помощью электроники. А аккумуляторы запускаются только когда прогреются двигатели. Это внутренняя защита корабля, чтобы двигатели не сгорели. Так устроена эта техника.

Полковник плюнул в пол, и сокрушенно выругался:

-Твою мать.

Я ударил кулаком по столу и стиснул зубы от бессилия. На нас надвигалась буря, а я ничего не мог поделать, чтобы спасти людей от нее. Не в силах найти выход, я бил себя кулаком в лоб, приговаривая:

-Думай же, думай.

И меня осенило. Только идея эта была настолько безумна, что не понравилась даже мне самому. А, я был тонким ценителем рисковых авантюр.

-Полковник, вы говорили про военную часть.

-Да, а что?

-Есть идея.

Через несколько минут мы уже выгружали из грузовика съестные припасы и разное барахло, дабы освободить место для выживших. Скинув на землю последний мешок с крупой, я подошел к механику, и обратился к сопровождающему его бойцу.

-Катер оставлен здесь, в небольшой бухте,— тыкнув пальцем в карту, сказал я,— Когда будете в черте города поставь обороты на минимум, гребите веслами если понадобится.

-Ох не нравится мне эта идея, совсем не нравится,— качая головой, и обливаясь потом бормотал Механик, не выпуская из рук коробку с инструментами.

-Удачи,— попрощался я с ними.

Боец кивнул, и направился к командиру. После недолго инструктажа он отдал Полковнику честь, и устремился в лес. Аляповатый мужчина поковылял вслед за ним. Я же направился к своей машине, припаркованный неподалеку. Проходя мимо багажника, мой взгляд невольно упал на сумку, из которой торчала старая добрая катана. Поразмыслив несколько секунд, я ухмыльнулся и схватил оружие.

Спустя сорок минут тягач, в прицеп которого был загружен выжившими, подъехал к заполненной мертвецами военной базе. Въезд в ворота плотной пробкой перегородили гражданские автомобили, брошенные тут со временем Судного Дня. Стрельба началась практически мгновенно, стоило нам только остановиться на скосе подле ворот. Сама площадь базы, как и прилегающие к ней территории были заполонены нежитью. Каждый мужчина в группе был вооружен, и имел четкую установку стрелять во все, что непохоже на живого человека. Мы вывалились наружу, оставив в машинах женщин и детей, к слову, тоже частично вооруженных.

Я шел одним из первых. У меня не было ни желания, ни возможности играться с мертвецами в этот напряженный день. Мертвецы бежали мне навстречу и сразу же падали, застелая кровью землю, по которой я шел. Оружие в моих руках скакало прицелом по целям, и один за другим выплевывало пули, уничтожая последний отголосок жизни в гнилых телах. Их было много, очень много. Вурдалаки нападали единой массой, они были словно живая стена, молниеносно настигающая случайного путника. Каждая деталь этой стены блестала острыми клыками и когтями. Мое оружие выжигало первые ряды этой армии, но они сразу же пополнялись новыми бойцами, кои были в разы свирепее, и безжалостнее павших товарищей. Сложно описать, как маленькая группа людей уничтожала силу, во много раз превосходящую ее в размерах. И мы делали это, не оставляя противнику ни единого шанса. Мы шли настолько быстро и уверенно, что казалось, вступив в борьбу единым клином, мы постепенно продвигались дальше, вырезая все, к чему притрагивались, и в итоге окружив поредевшие ряды противника. Мы остановились лишь тогда, когда последняя тварь испустила дух.

-Иванов, Кочегаров — на склад за боеприпасами. Светлаков, Ковалин, Тольк — приготовьте БМП,— коротко и ясно отдавал команды Полковник.

Не успел последний труп упасть на землю, как группа разбежалась по части, выполняя свою, заранее оговоренную задачу. Кто-то переносил детей в боевые машины, кто-то копался в пулемете, проверяя его работоспособность, кто-то таскал канистры с топливом. Перетаскивая сумки с патронами в боевые машины, я на секунду остановился, задумавшись над запоздалой мыслью. Я рассматривал одного из лежащих на земле вурдалаков. Он, как и многие в части, был в гражданской одежде, что было в принципе неудивительно, с учетом машин, перегородивших въезд в военную базу. Но логическое мышление не давало мне успокоиться.

-Полковник, куда отправится гражданское лицо в случае чрезвычайной ситуации?

Мужчина проследил за моим взглядом, рассматривавшим гигантскую пробку из оставленных автомобилей.

-Последним оплотом безопасности во все времена была армия.

-То-то же,— согласился,— Вот и я так думаю. Только почему приехала сюда масса людей, а в части мертвецов только малая часть?

Громкий, протяжной рык разразился над долиной.

-Стая...

-Стая!— закричал, пришедший в себя раньше остальных, Полковник.

Чем быстрее до людей доходил смысл этого безсловного послания, тем суетливей они относились к своим обязанностям. После секундной задержки, они забегали словно ошпаренные.

-Приготовиться к круговой обороне, зарядить транспортное орудие,— раздавал команды командир,— Сабелев, Короваев патроны в зубы и на вышки!

Рыки и крик стали раздаваться все сильнее. Все ближе слышался топот ног.

-Детей в БМП, трое человек продолжают заправлять технику, остальные рассредоточьтесь по кругу и приготовьтесь стрелять на поражение.

Первые мертвецы появились из под кромки деревьев, ступая ровным, спокойным шагом. Они осматривали выживших, словно выбирая себе кусочек послаще. Этот взгляд длился ровно мгновение, пока воздух не разразил очередной истошный вопль. Нежить, выраженная во всех формах человеческой внешности, бросилась на наши позиции.

-Только не обоссытесь,— припав к прицелу, сказал я ближайшим солдатам.

-Огонь, огонь, огонь!— прокричал Полковник, взведя автомат.

Я начал стрелять. Было сложно попасть в голову с расстояния, тем более такому неопытному стрелку как я. Но, плотность огня была велика, и первые жертвы не заставили себя долго ждать. Головы полетели с плеч наших противников, плоть прошивали бесчисленные огненные снаряды. Первая обойма израсходовалась в считанные секунды. Вторая закончилась, когда волна ходунов приблизилась к нам на расстояние нескольких десятков метров.

-Патроны, принесите патроны,— кричал я, пытаясь отыскать парня, несущего боеприпасы.

Не найдя его, я в сердцах воскликнул:

-Да что б вам пусто было. Граната пошла!

Я схватил боезапас, припрятанный на этот случай в кармане, выдернул чеку, и бросил в толпу нежити. Припав спиной к брошенной машине, я потянул вниз Гришу, замешкавшегося при видении огня. Стоило парню опустить голову, как взрывная волна сотрясла наше прикрытие. В воздухе запахло порохом, и неприятным, но знакомым мне, запахом жженой плоти. Через секунду выжившие поднялись на ноги и вновь начали поливать огнем заметно поредевшие ряды нежити.

-Прорыв сзади,— завопил солдат на вышке, указывая рукой нам за спины.

-Пулемет в тыл, Авсенников прикрой Сашку, быстро,— приказал Полковник, всматриваясь в дорогу за нашими спинами.

Так и не добравшись до патронов, я бросил автомат, и вытащил пистолет. Со всей скорости, я на бегу опередил солдат, переносивших пулемет и боеприпасы к нему, и побежал за ангар, в то место, куда указывал солдат. Завернув за угол, я увидел десяток мертвецов, проделавших дыру в ветхом участке забора, и бежавших ко мне на встречу, с перекошенным от ярости лицом. С каждой секундой их становилось все больше, спустя пол минуты они накрыли бы нашу группу, задавив единой массой ничего не подозревающих бойцов. Вспомнив навыки ведения огня с левой руки, я пошел им навстречу, вытаскивая катану из ножен одной рукой, и прицельно встреливаясь в головы мельтешащих оппонентов, другой. Один повержен, второй, следующий. Имея двадцать патронов в патроннике, я не остерегался остаться без боеприпасов в самый ответственный момент. Продолжая делать одиночные выстрелы, я натянул маску, и встретил противников лицом к лицу. Первый зомби в прошлой жизни был худощавым мужчиной, его я и поразил первым. Нагнувшись, я косо прошил его живот, отделив туловище от бедер. Прежде чем упасть, он вцепился в меня костлявыми руками. Мне такой расклад дел пришелся не по вкусу, и прежде чем его нижняя часть успела пасть на землю, я на ходу прострелил его голову, заставив костяшки пальцев разжаться. Следующему противнику я срубил голову с плеч, долго не заморачиваясь в поисках способа менее привычного. Пройдя сквозь этих противников, я оказался в окружении мертвецкой массы, пришлось действовать так, чтобы освободить немного места. Размахивая мечом, я сокрушал на противников бесчисленные, слепые удары, не глядя на то, что же я поражаю. Пока правая рука срубала куски плоти с бесчувственных монстров, правая не скупясь раздавала патроны направо и налево. До тех пор, пока магазин не опустел. Отстреляв последний патрон, я кинул пистолет в лицо одному из вурдалаков, и взялся обеими руками за рукоять меча. Теперь я мог вкладываться в удары клинком в полную меру. Я занес меч над головой и обрушил его на противника, разрубив того от плеча до пояса. Я вошел в состояние, ставшее для меня совсем привычным. Я был в боевой ярости, мой разум отуманило кровавое безумие. Выставив клинок на уровне плеч, одной ладонью я держал оружие за рукоять, а второй давил на тупую часть стали. В таком положении я и крутился вокруг своей оси, с силой вдавливая лезвие в тела противников, оставляя порезы гигантских размеров. Сделав несколько кругов, я вернулся к классическому способу ведения боя. Рубил что есть силы оппонентов до тех пор, пока до моего напрочь оглохшего разума не начали доходить голоса вояк, кричавших мне убираться к чертовой матери с линии огня. Как только до меня дошел смысл их слов, я бросил свое занятие, и юркнул в тонкую брешь между ангарами. Не успел скрыться, как за моей спиной просвистели крупнокалиберные пули. Пулемет начал нарезать прорвавшихся упырей, сметая все на своем пути.

Я направился обратно к основной группе. Высунувшись из-за угла, я чуть было не схватил пулю, от мужчины, заметившего боковым зрение мою окровавленную фигуру, показавшуюся из-за ангара. Отпихнув нервного стрелка, я вернулся к старому укрытию. Поровнявшись с Григорием, я осмотрел поле боя. Поток мертвецов становился все меньше, и через пару минут, он совсем сошел на нет.

-Ну, слава Богу,— отдышавшись, сказал мой товарищ.

-Да уж, без него мы бы никогда в такую заварушку не попали,— ответил я, открывая лицо и натягивая маску к темечку, отчего забрало походило на бейсбольную кепку,— Кстати, у нас не так много времени, чтобы праздновать.

-Заканчивайте погрузку, в темпе, в темпе,— командовал Полковник, окрикивая расслабившихся было солдат.

Не успел я расправить спину, как услышал раздирающий душу вопль.

-Какого?.. Еще один?

Вопль повторился, но на этот раз в противоположной стороне долины. Затем еще несколько криков стаи донеслись до наших ушей.

-Ох, если бы только один.

В этот раз гул и топот ног были слышны гораздо отчетливее. И, что самое страшное, он был слышен со всех сторон. Первым отреагировал Полковник, его голос громогласно раздался над нашими головами.

-Бросайте все чертовой бабушке! По машинам.

Я подобрал брошенное оружие, схватил сумку с боеприпасами, и побежал к машине. Прежде чем скрыться в недрах боевой машины, я снова осмотрел поле боя. Увиденное поражало. Если раньше мертвецы выходили из чащи и в общей массе казались ручейками из мертвой плоти, то теперь они шли единым потоком, заполонив собой весь обзор. Меня затащили внутрь и заперли люк, после чего монструозная машина взревела и тронулась с места. Буквально через секунду, мы услышали глухой стук о бронированную стенку авто. Затем еще несколько. С каждым мгновением ударов становилось все больше.

-Мертвецы бьются о сталь,— прояснил я вполне очевидную ситуацию.

Вскоре, мы услышали, визг стали, трущейся о бетон. Все шло по плану, грузовик раздвигал автомобили, чтобы дать тяжеловесам возможность безпроблемно выехать с базы. Бронемашины выстроились в колонну и набрали скорость, убираясь подальше от этого места. Постепенно удары по броне прекратились, преследовавшие нас мертвецы не могли угнаться за техникой, и дальнейший путь мы продолжили в относительно спокойно. Относительно, потому что на протяжении всего пути мы не прекращали слышать рык, вопли и вой мертвой стаи. Все, на протяжении сотен километров вокруг кишело нежитью.

Солдаты, бок о бок с которыми я перемещался в бронетранспортере, были погружены в свои тяжелые мысли. На лице их была каменная сосредоточенность, многие нервничали, и исходили потом. Рядом со мной сидел самый молодой из них, он нервно дергал ногой, явно обдумывая предстоящую заварушку.

-Расслабься ты, нам еще ехать целый час. Передай лучше рожки и коробку с патронами.

Получив снаряжение, я с самым обыденным выражением на лице, начал спокойно заполнять пустой рожок патронами. Боец, сидящий напротив, взял с меня пример, и принялся проверять собственную амуницию. Полностью восстановив свой боевой комплект, я сидел и задумчиво рассматривал катану на своих коленях.

Мой старый товарищ, Солдафон, пытаясь справиться с волнением, решил отвлечься, заняв себя беседой.

-Ну, и как тебе катана?— спросил он.

-Классное оружие. Только, до сих пор не могу сжиться с ним. Хотя, не то, чтобы сжиться, я бы сказал, что это оружие под настроение. Быстро надоедает. Не знаю, к молоту вернуться, или катану оставить.

Пока мы болтали, послышался голос из хриплой рации:

-Подъезжаем к городу. Приготовиться к второй фазе.

Колонна замедлила ход, снизив скорость до черепашьего хода.

-Ладно, вернусь к классике,— сказал я, закрепляя кувалду за спиной, подле ножен.

Немного поясню. Логично предположить, что задачами первой фазы было пробиться на военную базу, и завладеть бронированными средствами передвижения. Задача второй фазы — пробиться к городскому порту. Естественно, для осуществления этой цели пригодились танкисты. Они запустили боевую машину, и возглавляли колонну, до прибытия к городу. Подьезжая к поселению, колонна переформировалось, дабы преодолеть главное препятсвие — огромную пробку на вьезде в город. Вереницу бронемашин возглавил грузовик, волею наших рук расставшийся со своим прицепом, за ним ехал танк, затем три бронетранспортера со бойцами и выжившими, и две гусеничных машины пехоты с детьми.

Пора было приниматься за осуществление плана. Не прощаясь, я взял пулемет и полез в люк на крышу. Не слезая с крыши БТРа, перепрыгнул на танк, который уже начал проталкивать грузовик сквозь плотный поток застывших во времени машин. Ковш грузовика успешно справлялся со своей задачей, раздвигая машины в стороны. Судя по звукам выстрелов, солдаты, сидевшие в кабине, уже начали отстреливаться от мертвецов, стягивающихся со всей округи. На самой трассе нежити было немного, но в точке нашего назначения, из города надвигалась огромная волна темной массы. Пробежав по дулу танковой пушки, я залез на крышу грузовика, и поддерживал солдат пулеметным огнем. Выстрелы раздавались со всех сторон, товарищи позади не могли подавить огнем противников спереди, но мою задницу они прикрывали с наилучшей эффективностью. Мы проехали половину пути, как, во время небольшого затишья, я рассмотрел надвигающуюся на нас толпу. Они были словно туча. Словно рой, количество особей которого не поддается исчислению. У меня не было не единой доли сомнения, что стоит им только добраться до грузовика, как его пассажиры будут сметены вместе с многотонной машиной.

-Прибавь ходу.

Крикнул я, постучав кулаком по кабине. Я начал беспорядочно поливать огнем приближающуюся массу, чтобы хоть как-то остановить неминуемую погибель. До моего слуха дошел голос полковника, приказывающего подчиненным покинуть кабину. Солдаты вылезли, и встали подле меня, продолжая вести прикрывающий огонь. До конца пробки осталось буквально четыре машины, грузовик вполне мог преодолеть это расстояние и на свободном ходу, без водителя. Тем временем, нам оставались считанные секунды до того, как рой ходячих мертвецов поглотит автомобиль. Я перелез по крыше кабины к решетчатому окну со стороны водителя.

-Бросай баранку и вылазь. Дальше танк на автомате дотащит,— сказал я, дергая его за руку.

Тот отпихнул меня, со словами:

-Я не могу допустить, чтобы колонна застряла так близко к цели. Отвали.

Бросив попытки вытащить его, я снова начал стрелять. Три машины. Две. Солдаты похлопали меня по плечу, и побежали по крыше танка к бронемашине. На этот раз не церемонясь, я распахнул дверцу грузовика, и со всех сил дернул Полковника за ворот, вытащив его из машины. Тот вывалился на асфальт и побежал по дороге к открытой дверце. Не провожая его взглядом, я схватился за руль, и сделал им несколько оборотов, чтобы грузовик ехал в сторону, освобождая путь колонне. Прежде чем покинуть кабину, я глянул сквозь водительское стекло, и на расстоянии вытянутой руки увидел оскал мертвеца. Со всей возможной скоростью, я бросился назад, слыша, как за моей спиной просвистели лапы. Грузовик сотрясался под сотней конечностей. С обоих сторон от меня смыкалось кольцо мертвых монстров. Солдаты в конце колонны прикрывали меня огнем, сдерживая поток, но чем ближе приближались мертвяки, тем меньше соратников у меня становилось, люди скрывались в бронемашинах, наглухо запирая все двери. Из последних сил я разбежался, и увернувшись от когтистых лап, запрыгнул в последний открытый люк.

Я пришел в себя только тогда, когда почувствовал, как мужские пальцы пытаются разжать мои ладони, сковавшие пулемет. Один из бойцов щелкал пальцами у моего лица, пытаясь привести в чувства.

Тем временем, наша колонна набрала скорость, но двигалась медленнее, чем на трассе. Мы буквально чувствовали, как машина тяжко передвигается, пробиваясь сквозь вязкую, плотную массу. Боевую машину трясло, сотни рук раскачивали ее своими ударами. Мы словно были селедками в консервной банке, которую вот-вот вскроют. Бойцы нервничали, стояла тягучая, гнетущая остановка. Кто-то сидел обливаясь потом, смотрел в сторону и старался не думать о мертвецах, кто-то попросту молился.

-Я ничего не вижу, еду, ориентируясь по электронике,— послышался голос танкиста из рации.

-Главное не волнуйтесь, и придерживайте курса. Мертвецам танк никогда не остановить, так что не сглупите,— ответил Полковник.

-Кстати о волнениях. Полковник, вы слышите эти звуки?— мы прислушались на секунду, услышав негромкие щелчки из рации,— Это кости трещат под гусеницами.

Боец напротив меня сглотнул слюну. Мы продолжали путь, стараясь не обращать внимания на непрекращающуюся какофонию из рыка, воя, и стука по стали. Казалось, будто сам город хотел поглотить нас.

-Вижу причал, мы въезжаем на площадь,— донесся голос Танкиста.

Площадь представляла из себя огромную пустую территорию, прилегающую к такому же пустынному пассажирскому причалу. На всей территории лишь несколько ларьков говорили о том, что здесь раньше была жизнь. И, естественно, здесь была тысяча мертвых психопатов. Задолго до нашего прибытия было понятно, что тут будет аншлаг, но увидеть эту картину вблизи было действительно жутко.

-Колонна-судну, колонна-судну, прием,— услышал я голос Полковника в рации.

-Слышим вас хорошо, и даже видим.

-Вы готовы?

-Была небольшая неполадка, но теперь она устранена. Ждем команды.

-Придерживаемся плана, запускайте моторы при первом же выстреле.

-Есть.

Мы выехали на площадь, продвигаясь сквозь плотных рядов противника.

-Не пора ли начинать?— спросил танкист.

-Нужно продвинуться поближе. Ждите моей команды.

Мы проехали пол площади, и вполне уверенно приближались к судну. Когда до спасительного корабля оставалось пол сотни метров, наш командир отдал приказ:

-Начать перемещение к оборонительным позициям.

Танк развернулся, и отделившись от группы, остановился, направив башню в противоположную судну сторону. Наша колонна продолжила движение. До судна оставалось десять метров. Направляющая машина повернула влево, и потянула за собой колонну, создав небольшую змеевидную стенку. Замыкающие машины встали параллельно ей, образовав, вкупе со всеми бронетранспортерами, полукруг. На крохотном участке между машинами и судном, Образовалась непроницаемая линия круговой обороны.

-Открыть люки, начать зачистку. Огонь на поражение!

Буквально за несколько секунд случилась масса вещей. Все люки и двери бронемашин одновременно раскрылись, и группа гражданских вывалилась наружу, стреляя на ходу в мертвецов, что были во внутреннем круге нашей обороны. Одновременно с этим, раздался дикий грохот нескольких артиллерийских пушек, зазвучавших одновременно. Пока гражданские занимались малым кругом обороны, военные принялись за больший. Кто-то сел за артиллерийские пушки, кто-то высунулся из люков, и занял стационарные пулеметы. В итоге, крошечная группа выживших, за мгновение ощетинилась, и начала подавлять огнем бесконечные силы противника. В третьем же событии отличилась крупная техника. Загрохотала спаренная противопехотная пушка танка. Она была во главе нашей обороны, и имела самую сильную огневую мощь. Снаряды это пушечки были величиной с человеческую ладонь. Несколько коротких очередей прошили толпу зомби, разнеся в клочья все на своем пути, на добрую сотню метров вперед. Тем временем, как и было оговорено, заурчали моторы теплохода.

С этого момента дикий грохот не прекращался не на секунду. Шум артиллерии был настолько мощным, что я не слышал выстрелов десятка дробовиков, с помощью которых гражданские отвоевывали свой путь к кораблю. Суматоха началась сразу же, как была прострелена голова последнего зомби. Громыхали снаряды, на каждом шагу валялись трупы. Люди, повергнутые в шок, терялись, не понимая что делать. Пытаясь переорать шум выстрелов, я кричал, указывая рукой на БТРы:

-Сначала дети.

Я все повторял эту фразу и толкал гражданских в сторону бронемашин. Мою крышу сорвало в тот момент, как один из мужчин, которого я схватил, услышал команду, кивнул в знак согласия, и побежал в противоположную сторону к трапу корабля. Пуля из моего Калашникова прошила его череп, не успел он и шагу ступить по навесу. В мгновение ока суматоха прекратилась, и люди застыли как вкопанные. Я повторил:

-Сначала дети, затем занимайте оборону. Не испытывайте мое терпение.

С этими словами я подошел к БТРу и вытащил первого ребенка наружу. Отдав его в руки подбежавшей женщине, я направился к боевой машине, с которой солдаты вели огонь из всех подручных оружий.

-На четыре часа. Да, на четыре часа крупное скопление ублюдков. Жахни по ним что есть мочи!— кричал в рацию Полковник.

Через несколько секунд раздался мощнейший хлопок, и еще через мгновение взрыв на горизонте поднял столп дыма в воздух.

-Пушку заело, пулеметчика сюда,— услышал я знакомый голос в восточной части обороны. Я залез в бронемашину, где нацепил на себя связку патронов, и схватив пулемет, выбрался наружу и побежал к Солдафону. Закинув тяжеленную пушку наверх в руки товарищу, я в два счета залез на крышу бронемобиля, и помог зарядить оружие боеприпасами. Через мгновение Солдафон самозабвенно покрывал свинцом неприятелей. Вскинув автомат, я начал помогать ему в столь благородном начинании.

-Пять минут, осталось пять минут,— крикнули с судна.

-Все идет хорошо, скоро мы уберемся отсюда,— сказал Гриша, успокаивая самого себя.

Я ответил ему не прекращая раздавать одиночные выстрелы:

-Каждый раз когда ты это говоришь случается что-то плохое.

-Что может быть хуже?— воскликнул он, осматривая кучи трупов на набережной.

Ответ не заставил себя долго ждать. Я ткнул пальцем в сторону, обращая его внимания на главную дорогу, ведущую к порту.

-О...мой...бог..,— отреагировал он, раскрыв от удивления рот.

Если непрекращающийся поток мертвецов был для нас проблемой, то скопление зомби приближающееся к площади по широкой дороге, можно сравнить лишь с цунами. На нас в буквальном смысле надвигалась волна таких огромных размеров и такой плотности, что не поддается описанию. Земля начала дрожать под ногами. Солдаты вцепились в гашетку. Орудия бронетранспортеров покраснели от непрекращающегося огня.

-Гранаты, бросайте гранаты!— кричал я, понимая, что скоро волна настигнет нас.

В воздух полетела ручная взрывчатка. Одинокие взрывы превращали десятки мертвецов обугленные куски мяса, но они даже не задержали основную массу. Артиллерийские орудия прошивали целые ряды нежити, но вся наша мощь была соизмерима тыканью иголкой в прибрежную волну.

-Отступать! Все назад!— заревел командир.

Волна поглотила танк, который тщетно пытался навредить противникам своими гусеницами. Словно и не заметив такого исполина, рой направился дальше, и перелезал через бронемашины. Те, кто уже успел погрузиться на корабль, отстреливались от нечисти, прикрывая товарищей, что еще бежали по трапу. Несмотря на всю суматоху, происходящую вокруг, я слышал громогласный голос комбата из недр корабля:

-Запускай машину, заводи ее или будет поздно!

Моторы судна взревели и якорь наконец-таки пополз вверх.

Мы с солдафоном замыкали поток выживших, поливая преследователей огнем из автоматического оружия. Мы создали плотный слой огневой мощи, но не могли остановить упырей, настигающих со всех сторон. По бокам от нас мертвецы бросались на палубы, где выжившие с трудом отбивались от превозмогающей нечисти. Я прекрасно знал, что судно будет разворачиваться медленно, и прежде чем начнет поворот, проплывет несколько десятков метров вдоль берега, набирая обороты. К этому времени на палубу запрыгнет столько тварей, что никакая сила не спасет людей от верной смерти. Проследив, чтобы Солдат прошел по трапу на судно, я спихнул конструкцию в воду. Затем побежал вдоль пирса, сталкивая плечом мерзавцев, прыгавших на перила корабля. Привычным движением сняв со спины молот, я начал размахивать им по широкой дуге, привлекая к внимание роя. В этот последний бой я дрался не жалея сил, превышая все лимиты собственно тела, отдавая бою всю душу. Я обрушал удары с силой, превышающей мои возможности, уничтожая все, до чего дотягивался. Но, это не могло продолжаться вечно, я стоял против силы, для которой я был всего лишь насекомым. Меня зажали в плотное кольцо и сковали движение. Я слышал, как и отплывающего судна доносится вопль моих друзей, но ничего не мог сделать. Я не чувствовал собственного тела, не мог двигаться. Сотня зубов впивалась в каждый сантиметр моей плоти, пытаясь разорвать на тысячу маленьких кусочков. Вскоре, первый укус прокусил толстую кожу куртки и впился в лопатку. Дикая, адская боль вывела меня из предсмертной эйфории. Я не желал отдавать свое тело на съедение это нечисти. Ударив затылком укусившего, я заставил его отцепиться от моего тела. Тонкая струя крови вырвалась из зияющей раны. Чувствуя, что теряю сознание, я cделал несколько шагов к пирсу, таща всю гурьбу нежити на себе. Это стоило мне титанических усилий. Последние силы были вложены в эти короткие шажочки, но их хватило, чтобы несколько вцепившихся в меня мертвецов свалились в воду, и потянули меня вслед за ними.

Я окунулся в соленую воду, и пошел ко дну, наблюдая как небо надо мной закрыла черная масса, падающих сверху мертвецов. Это конец. Подомной бездонная пучина, надо мной тянущиеся к моей плоти гнилые зубы. Попрощавшись с миром, я почувствовал, как руку облизывает шершавая змейка.

Сомкнув ладонь в кулак, я ощутил, как неведомая сила вырвала меня из лап смерти, и потащила вслед за паромом. Я ухватился за швартовочную веревку. Это была всего лишь обычная веревка.

Спустя несколько мгновений меня затащили на палубу. Весь мокрый, я сидел опершись спиной о стенку корабля, не в силах взглянуть в глаза людям, с которыми был очень близок. Осмотревший укусы на моем теле Док, не обронил ни единого слова. Он просто хотел быть уверенным, что не в состоянии мне помочь.

Первым тишину нарушил Полковник:

-Хочешь... эм... я могу это сделать,— неловко предложил он.

-Нет, только не ты.

Передо мной стоял один из самых сложных выборов на свете. Нужно было выбрать собственного убийцу.

-Ну, зачем ты полез туда? Почему ты не забрался на палубу?— сестра единственная относилась ко мне так, будто я был все еще жив,— Почему ты всегда делаешь все иначе?

Ее глаза сверкали от накативших слез.

Это был момент истины.

-Я хочу, чтобы ты это сделала,— сказал я.

Она открыла было рот, чтобы произнести очередную тираду, но осеклась. С гримасой крайнего удивления лице, она ответила мне, округлив глаза от ужаса.

-Что?

В отличии от нее, я был спокоен и не собирался спорить.

-Это мое последнее желание.

Я вытащил пистолет из кобуры, и с совершенно непричастным лицом, проверил спусковой механизм. От воды его заклинило. Отбросив пистолет к чертям собачим, я попросил Полковника передать свое оружие сестре. Она отмахнулась от его руки, будто та была заразной.

-Я не стану, даже не проси,— твердо ответила девушка.

-Ты единственная кто дорог мне на этой земле. Ты была рядом когда я родился и когда ушли наши родители. Ты была рядом, когда судный день стер с земли человечество. Я не для того проделал весь этот путь, чтобы погибнуть от руки безразличного мне мужика.

Она не говорила, а скорее умоляла:

-Я не могу. Пожалуйста...

-Ты должна,— мне ничего не оставалось, как твердо стоять на своем,— Либо ты сделаешь это, либо в следующий раз, когда я проснусь, я будучи ходячим куском гниющей плоти. Не дай этому случиться. Я не заслужил такой участи.

Все ее тело била мелкая дрожь. Всхлипывая, она трясущимися руками взяла протянутый пистолет. Сестра нерешительно взвела курок, и нацелила оружие на меня.

-А теперь жми на курок.

-Я не могу...

-Жми, я сказал!— рявкнул я на девушку

Пистолет в ее тонких ручках ходил ходуном от напряжения, она не могла сдержать тряску во всем теле.

-Давай, за все те невзгоды, которые тебе пришлось пережить из-за меня, за все причиненное мной зло,— я давил на старые раны, разжигая пламя в ее душе.

Воспоминания о былых обидах все-таки придали Сестре сил. Руки ее окрепли, оружие нацелилось мне в лоб. Палец медленно жал на курок. Я закрыл глаза, с надеждой больше никогда не проснуться.

Но, неожиданно, слезы ручьем полились из глаз девушки, пистолет выпал из обмякших пальцев. Она убежала, не в силах больше меня видеть. А, я даже не успел попрощаться.

Угнетающая тишина воцарилась на палубе.

-Здесь что-то не складывается,— после минутного молчания, сказал Док,— тебя укусили минут десять назад, а ты до сих пор дышишь.

Он припал на колено, и ощупал мой пульс.

-Пульс в норме, зрачки нормальные. Ты не умираешь,— затем он повернул голову к членам группы,— Похоже, что у него иммунитет.

-У меня что?— мозг отказывался воспринимать такую информацию.

Глава 15.

Спустя два часа наше судно дрейфовало у маленького деревянного пирса. Теплоход, на котором мы добрались до острова, был слишком велик, чтобы пришвартоваться у этого забытого посреди моря острова. Раны с последнего боя еще даже и не начинали затягиваться, отчего никому из новоявленных поселенцев не хотелось лишний раз рисковать своими жизнями. Тех мертвецов, что слонялись по пирсу, мы спокойно, методично отстреливали с корабля используя оптику. На звуки выстрелов из под кромки ближайших деревьев стекались новые группы нежити, но вскоре те падали, орошая землю собственной кровью. Когда же на земле не осталось свободного места под очередное подкосившееся тело, над островом воцарилась долгожданная тишина.

Спустив на воду шлюпку, мужчины в несколько присестов переместились с корабля на берег. Пара бойцов отправилась по дороге в глубь острова, проверить обстановку в деревне. В ожидании их возвращения, мы слонялись меж поверженных тел, и делали контрольные выстрелы в виски, дабы удостовериться, что мертвячина не восстанет вновь. Слишком многим было пожертвовано, слишком большую цену пришлось заплатить, чтобы пасть в итоге жертвой собственной расторопности, находясь на расстоянии вытянутой руки от заветного спокойствия.

Возвратившиеся бойцы отрапортовали о нескольких десятках мертвецов, слоняющихся по улицам деревни. Стоило им только возвратиться, как вся группа отправилась по лесной дороге в сторону поселения. Некоторое время спустя мы достигли первых домов, и сформировав небольшую шеренгу, издалека начали огонь по кровожадным монстрам, не переставая двигаться ближе к деревне. Не стоит и говорить, что у нежити не было шансов. Огонь был настолько плотным, что, порой, некоторых особенно быстрых из них, разрывало на части от нескольких автоматов, одновременно пронзающих своим огнем их тела. Как ни странно, я не принимал участия в этой потасовке, слишком тяжелые мысли одолевали меня в тот момент. Я лишь шел позади строя, проходящего по улочкам поселка, и изредка добивал особо живучих вурдалаков. Несколько ближайших часов наша группа, разделившись на несколько частей, слонялась по окрестным дворам, зачищая территорию, от нежити.

Был уже вечер, когда я выходил вслед за бойцами из двора очередного дома. Зачистка деревни подходила к концу, группа начала потихоньку собираться в одном месте. Тогда я и встретил Григория, он устало помахал мне рукой, и вытер рукавом пот со лба. Стрелял молодой человек не так хорошо, поэтому занимался тем же, чем и я, отчего устал к концу дня как вол. Посочувствовав бедняге, я не сразу заметил промелькнувшую в окне за спиной молодого человека тень. Неожиданно, один из мертвецов, разбежавшись, выпрыгнул в окно, повалив Гришу на землю. За секунду до этого мой товарищ, почувствовав неладное, развернулся и встретил летевшего на него вурдалака, прикрывая тело руками. Можно сказать, что он сам вложил ладонь в челюсть противника. В следующую секунду пуля из пистолета Полковника прикончила мертвяка. Бойцы помогли Грише встать, и группа узрела следы зубов на ладони молодого человека.

Сокращая дистанцию между ним и собой, я окрикнул командира, указывая взглядом на ладонь:

-Полковник!

Тот понял меня с полуслова. Военный подошел к Григорию, взял его за руку, чтобы рассмотреть рану, и резко потянул ладонь на себя. Один из бойцов толкнул парня в грудь, повалив корпусом на скамейку. Второй боец навалился сверху на товарища, не позволяя ошеломленному парню выбраться из сдавивших его тисков. Тем временем полковник придавил ладонь коленом, всем телом удерживая руку вытянутой от тела. Я же, как можно быстрее сокращал дистанцию, на ходу освобождая меч от ножен.

Молодой человек опешил, и не понимая, что происходит, пытался освободиться от тисков, сковавших его тело.

-Что? Что вы делаете? Зачем?

Не давая ему опомниться, я занес меч над головой.

-Нет!— отчаянно закричал парень.

Я нанес удар. Истошный вопль невыносимой боли раздался над островом.

* * *

**

Прошло несколько дней с того злополучного дня. После зачистки деревни я вызвался отправиться на обследование территории. К моему удивлению, остров оказался больше, чем казалось на первый взгляд. Я вернулся в поселение лишь спустя два дня, как покинул его. Проходя между свежезасыпанных курганов, я направился вглубь деревни, где, на одной из улочек, была слышна людская суета. Новоявленные поселенцы уже вовсю были заняты делом, каждый из них хотел вложить свою лепту в быстрейшее освоение нового дома. С другой стороны, наверное, люди просто поскорее хотели забыть ужасы прошлого, и скорее начать жизнь с нового листа. Я проходил мимо мужчины, который мощной струей воды из шланга поливал улицы, очищая дорогу от высохшей крови, и направился на поиски Дока. Отыскав соратника, я побрел по направлению его жеста, в сторону одного из участков.

Когда я зашел в комнату, Григорий лежал на кровати, отвернувшись к стене. Он прятал лицо, чтобы люди входящие в комнату, не видели отчаяния, овладевшего разумом молодого человека. Он отвернулся, чтобы не замечать окровавленную повязку на собственной культе.

-Уходи,— не поворачиваясь, сказал Гриша.

-Нет спасибо, сэр. Я все же останусь.

Услышав знакомый голос, он обернулся, и прищурив глаза, зашипел.

-Ты?.. Убирайся! Пошел вон отсюда,— с этими словами он запустил в меня вазой, стоящей на столе.

Мужчина был настолько взбешен, что я едва успел увернуться от брошенного предмета.

-Да ладно, успокойся, я пришел извиниться.

Григорий побагровел от переполнявшей его ярости.

-В задницу твои извинения, и сам иди туда же!— брюзжа слюной, он начал изливать на меня оскорбления,— С первых минут, как я тебя встретил, вокруг царил сплошной кошмар. Мертвецы, трупы, гниль, мародерство, постоянная стрельба. Я не разу, не разу даже не думал останавливать тебя. И что в итоге? Ты отрубил мне хренову руку. Верни мне мою долбанную руку! Верни ее мне!

Я подошел ближе, и уселся на стул, стоявший возле небольшой столешницы.

-А, что, если у меня был иммунитет? Как у тебя?— спросил он, указывая на видневшиеся из под рубашки бинты.

-А, что если нет?— стараясь говорить примирительно, ответил я.

Юношу эти слова не убедили. Он больше не мог сдерживать эмоций, слезы ручьем потекли из усталых глаз.

-Что мне теперь делать? Как мне жить? Я ведь долбанный инвалид. Что мне делать с этой чертовой культей?! Куда я подамся, как мне защититься? Я бесполезный кусок мяса... Мне нужна моя рука... Как я теперь... Почему ты не дал мне просто умереть?

Я вспылил. Не было больше ни сил, ни, тем более, терпенья, выслушивать эти сопли. Подойдя к кровати, я со всех сил дал молодому человеку пощечину. Затем схватил его, и не обращая внимания на руку, пытающуюся оттолкнуть меня, выкрикивал слова в лицо мужчины:

-Да, будь ты хоть кем-то другим, кем угодно, я сразу бы засадил тебе пулю в лоб, но, проблема в том, что ты скоро станешь отцом,— сказав это, я повернул голову, и крикнул в сторону двери,— Света!

-Не надо, не зови ее, я не хочу, чтобы она видела меня таким,— умолял обессилевший юноша.

Но, я не слушал.

-Света, иди сюда,— кричал я, услышав шаги в коридоре.

Она вошла в комнату, и остановилась, закрыв рот руками. Молодая мать впервые увидела своего избранника со дня трагедии, и испугалась его нового вида. Я нетерпеливо встал, и схватив ее за руку, подвел ближе к кровати.

-У меня было два пути: либо дать тебе погибнуть, либо отрубить тебе руку. Не было иных путей, выбор был прост. Дай свою руку. Дай ее сюда!

Схватив ладонь Григория, я положил ее на живот избранницы.

-Давай, скажи что тот кусок говна, что ты называл рукой, тебе дороже, чем этот ребенок. Ну, давай, скажи это!

Молодой человек был в смятении, он не знал, как реагировать, и что говорить. Он просто плакал, прильнув лбом к животу любимой.

-Я так и думал. Тебе был дан шанс, что достается немногим. Так что будь мужиком, и готовься нянчить в руке, что у тебя еще осталась, собственного ребенка.

Оставив молодых людей на едине, я вышел из строения, и вернулся на улицу. Я не узнал этот раннее неприветливый квартал. Пока шел, я все чаще замечал образы до боли знакомые, но теперь казавшимися дикими. Мимо пробежали дети, кто-то из поселенцев красил забор, кто-то стирал белье, кто-то шел по своим делам. Но, самое интересное в том, что я знал куда иду. У меня тоже был свой дом и собственный участок, куда я и прибыл через некоторое время. Я вошел в небольшой аккуратный домик и запер за собой дверь. Через секунду я уже был спальне, и отложив автомат в сторону, снимал с себя толстую куртку. Та не хотела слезать, даже казалось, что я настолько долго проходил в ней, что мы слились в единое целое. Затем я снял с себя остаток амуниции и тяжело вздохнув, сел на кровать, осматривая чужой, пустынный дом. Было такое ощущение, будто я вернулся во времени. И только один вопрос звучал в голове:

-Что дальше?

Я знал ответ, но не мог принять его. Моя жизнь, совсем недавно заимевшая значение, теперь стала вновь абсолютно бессмысленной.

Этим вечером я не мог усидеть на месте. Дорога сама вывела меня к местному пляжу. Волны бились о песок, было холодно, но я не замечал этого. Я смотрел вдаль, туда, где за сотню километров вдалеке была безграничная земля, где я мог бы сосуществовать в мире с тем, что я есть.

Погруженный в эти тяжелые мысли, я и не сразу почувствовал, как теплые женские руки обняли меня, и в спину уперлась маленькая, нежная мордочка.

-Спасибо,— тихо прошептала сестра.

1