Синее пламя судьбы

СИНЕЕ ПЛАМЯ СУДЬБЫ.

Эта повесть будет состоять из несколько частей. В первой части описываются встреча Анатора и Серберсса, Каракурта Ингварра, их первые приключения, и предыстория второй части.

Особо благодарю персонажа Cerber SS за помощь в игре "Грёзы войны", в создании персонажа Серберсса и первоначальное рецензирование моего произведения, а так же Кирилла Кулемина, согласившегося помочь мне с графическим оформлением моей книги и Mortes'a — за здравую критику. И, конечно, Елену Ильинову — мою самую благодарную читательницу, выловившую немалое количество ошибок.

Эпиграф

Льются дожди, и погода печальна.

Вижу я город, в душе я отчаян,

Байрем зовется, во сне он нечаян.

Так же, как шанс найти кров — нереален.

Дорога моя, между раем и адом,

Легла незаметно с востока на запад.

Иду я по ней, и печали не знаю

Со спутником верным — Серберссом,

И знаю,

Пройдётся наш путь,

горизонт нам откроет

Все тайны свои,

И свиданье устроит

С Сапфирным драконом,

Носителем знаний,

Хранящим всё то,

Что никто не узнает.

Ну а, пока,

Мы дорогу продолжим

И, я надеюсь,

Судьба нам поможет!

— — — — — — — — — — — — — — — —

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

** — — — — — — — — — — — — — —

Никто не знал о той беде, когда пришлось, бросаясь в бой, навеки сгинуть в мир иной...

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

**

Вокруг кипела схватка. Орды нечисти, сущность самых мерзких форм жизни, валила со всех сторон, пытаясь задавить, остановить числом две маленькие фигурки, что рвались сейчас к вершине на выручку третьей, безвольно повисшей в метре над землей в призрачном сиянии. Висевший не мог пошевелить ни единым мускулом на теле, но мог еще совладать с речью, и, не переставая, кричал что-то двум прорывавшимся к нему людям — мужчине и женщине. В отчаянных вспышках света, казалось, рвалась сама реальность — настолько нестерпимыми они были. Ветвились молнии среди хаотично возникающих вихрей, столбы пламени взмывали к небесам сразу после стихийно прошедшего града — вся эта круговерть разбрасывала и уничтожала целые толпы нечисти, но ее не убывало. Волосы женщины светились, разлетаясь скопом вокруг ее головы, и по мановению ее руки из-под земли с удвоенным рвением лезли корни, цепляясь за все, чуждое этому миру. Неустанно она посылала стрелы в толпу вокруг — и они летели неостановимо, вырывая кусками плоть, выкашивая порой целые улицы в рядах врагов.

Но нечисти все равно было слишком много...

Неизвестно, сколько времени прошло. Может быть, час, а может, и сутки. Неизвестно... Но вершина вдруг оказалась рядом, и слова человека долетели до них:

— Нет! Вы же погибните!!! Оставьте меня, спасайтесь сами!..

Потрясенное, измученное лицо.

Яростное лицо женщины, пославшей сразу десяток стрел в воздух, и теперь рвущихся в ярчайших вспышках вокруг, исказилось гримасой боли:

— Лучше умереть самой, чем видеть смерть своего сына!

Они достигли вершины. И остановились, тяжело дыша.

— Дорогая... — произнес мужчина, кивая на смыкающих кольцо тварей.

— Дай руку, — устало произнесла она, — Вместе, я думаю, мы сможем остановить их на пару минут... Тут нужно вместе...

Они взялись за руки, и она коротко произнесла: Tentero Lire!

Мужчина вторил ей. Метрах в двадцати от них воздух сгустился, заключая их в защитный круг. Нечисть, решившая преодолеть возникшую на пути преграду, только ломала об нее когти и зубы — стена не поддавалась.

Они заспешили к теряющей сознание фигуре. Глаза его уже мутнели.

— Мама... Отец...

— Сынок... — у матери по щекам текли слезы. Она попыталась дотронуться до него, но не смогла — призрачная аура ожгла и оттолкнула ее руку.

Мужчина сосредоточенно читал заклинание за ее спиной. Материнские слезы текли, орошая землю, женщина хотела напоследок, если не дотронуться, то хотя бы запомнить самое дорогое для нее существо — пусть и за оставшийся ей миг.

Что-то изменилось. Женщина резко обернулась, в воздухе сверкнули ее слезы, отражая свет, что освобождал их сына от неведомых пут — тело медленно опускалось на землю прямо в возникшее под ним Синее Пламя Судьбы — в величайшую тайну, что соединяла миры и, иногда, судьбы людей... На поляне под куполом их уже было четверо.

Отец и мать загородили сына.

— Как я понимаю, это конец, — тихо сказала женщина, крепко держа руку мужчины, но неизвестно к кому обращаясь — то ли к тому, кто был рядом, то ли к новому действующему лицу...

Колыхнулась тень, принимая человеческие контуры. Холодно блестевшие глаза внимательно следили за каждым движением напрягшейся пары.

— Да, это конец, — были слова тени.

— Мы знали, на что шли. Смерть не страшна, она как старая подруга — всегда готова прийти в гости... Главное, что у нашего сына теперь появился шанс.

— Шанс меньше, чем вам кажется. Бедный мальчик... Ему через столько еще придется пройти, что лучше бы он умер сразу. Не думайте, что его дорога будет простой. Ему придется начинать с чистого листа, а у Нас... еще будет много времени.

— Я верю, что он справится. А теперь — прочь из нашего мира, Нечисть.

Двое сжали руки, как могли, крепко, порождая в глубинах глубокий резонанс. Сила мага — в его жизни, жизнь эльфийки тянется сквозь тысячелетия, а жизнь мага, пусть и намного короче — не в пример ярче. Когда все ставится на карту, умножаясь на могущество и возводясь в степень искренней любви — даже два человека могут свернуть горы. Да что там горы...

ЭТО почувствовали все. Упругий удар, после которого еще долго не мог успокоиться воздух, и все подрагивала земля. Все силы нечисти, что собрались по зову, всех, без остатка — уничтожила волна очищающего огня. Не осталось ничего, кроме пепла и той Тени — да и та исчезла, как только на нее упал первый луч солнца...

Глава 1. Встреча.

Я пошевелился во сне. Чёрт, и надо же было додуматься лечь спать на сырой земле! Хотя... зачем я на неё лег? Пора просыпаться...

Сказано — сделано. С трудом поднявшись, я потянулся. Мышцы затекли, и всё тело болело. Чтобы хоть немного разогреть мышцы, я стал делать разминку. Тело начало оживать. Я потратил на зарядку минут пятнадцать, постепенно меняя виды упражнений, с удовольствием ощущая приток свежей крови к мышцам. Финальным упражнением стал чудовищный зевок, который отозвался хрустом за ушами.

И тут меня настиг странный вопрос и странное чувство. А собственно, кто я, и где нахожусь? Эта мысль почему-то позабавила, но не испугала. Ладно, разберусь как-нибудь потом со своей дырявой памятью... Беспечно, конечно, но нужно хотя бы позавтракать.

Я нашел свой мешок и посмотрел на него, как на чужой. Нет, стоп, все правильно: я путник, и у меня должен иметься мешок с едой и всякой всячиной... Порывшись в нем, я достал хлеб и сыр. Неторопливо жуя, осмотрел окрестности. Меня окружали красивые поля, изредка перемежавшиеся лесом. Справа высился гордый горный хребет, который мне сразу понравился — уж больно величественно тот выглядел. И, вообще, у меня было подозрительно хорошее настроение... Впрочем, оно, наверное, и к лучшему. Наверное.

Я встал, стряхнул со штанов крошки, оставшиеся после завтрака, поднял свой мешок. Из него я выудил солидных размеров флягу, отвинтил крышку, отпил из неё пару больших глотков, и наконец-то почувствовал себя человеком. Можно было отправляться в путь (*Прим. авт. — во фляге была вода, а не то, что вы подумали).

Сделав пару десятков шагов, я остановился. Меня настигло неприятное чувство, будто забыл что-то важное. Пришлось возвращаться и осматриваться. Так и есть! Мой взгляд почти сразу наткнулся на два предмета, аккуратно завернутые в мягкую ткань. Я осторожно развернул её и уставился на то, что там оказалось. Это были меч в ножнах и колчан со стрелами вместе с луком. Повинуясь порыву, я поднял ножны и одним движением вытащил из них меч. Сделал пару взмахов. Меч сидел в руке как влитой, и мне сразу стало понятно, что он... мой. И то, что им получится при надобности не только дрова рубить. Все это, конечно, интересно, но пора бы и выдвигаться. Стоя на месте, я точно ничего не узнаю.

Я укрепил меч в ножнах на спине так, чтобы его можно было легко выхватить любой рукой, там же расположил колчан со стрелами. В правую руку взял лук, в левую — свой мешок, предварительно напихав в него тряпки, служившие до этого чехлом для оружия. Теперь я был готов к любым неприятностям.

Я решил идти так, чтобы горный хребет был по правую руку. Хотя какая разница, в какую сторону проводить рекогносцировку? (тьфу, это еще откуда?) Мне ведь без разницы, куда идти... Так что я просто шёл, и получал удовольствие от прогулки. Меня окружал неплохой пейзаж, настоящий коктейль из полей, заросших мягкой луговой травкой, оживленных лесов, населённых почти райскими птицами, переливчатый щебет которых трогал самые нежные струны моей души, и прозрачных речушек с пресной водой, в одной из которых я наполнил свою флягу. Жизнь была если не прекрасна, то по крайней мере красива, и это вызвало во мне чувство гармонии с окружающим миром...

С таким настроением я прошагал ещё четыре часа, сделав остановку лишь один раз, чтобы напиться из ручья. Дело шло к полудню, и я начал задумываться о привале, как вдруг меня отвлек громкий треск, донесшийся из ближайшего оврага. Я среагировал на него и быстро повернулся к источнику шума. Им оказался огромный кабан, который уже успел выбраться из оврага и с невероятной скоростью бросился в мою сторону. Моё сознание ещё не успело ничего сообразить, а руки уже успели достать стрелу из колчана и послать точный выстрел. Я ошеломлённо смотрел на то, как кабан спотыкнулся, завалился на левый бок и пропахал метра три своей тушей со стрелой во лбу. Вот это новости!

Я подошел к кабану и пнул его ногой. Мёртв. От моего удара он даже не сдвинулся. В нем же центнера три, не меньше! Представляю, что бы со мной было, доберись он до меня...

Что ж, надо во всем видеть позитив. Мне крупно повезло — кабан успел к обеду. На его несчастье, к моему. А что может быть лучше на обед, чем кусок свинины, запечённой в угольях? Мой организм тоже считает, что ничего лучшего и придумать нельзя!

Я быстро собрал хворост, сложил его в подходящую ямку и... понял, что разжечь-то мне его нечем! Когда я утром копался в мешке, там было что угодно, но не спички. Как же мне разжечь костёр-то? Вот беда! Но не успел я, как следует, огорчиться, как меня кто-то окликнул.

Это был светловолосый путник, крепкого телосложения, с висящим так же, как и у меня, за плечами, мечом. На нем была хорошо начищенная кольчуга и изящные сапоги. Дополняло все это приветливое выражение лица.

— Здоров! — сказал он мне, — ничего себе у тебя добыча!

— Эта "добыча" чуть меня в расход меня не пустила! — кивая на его приветствие, пожаловался я, — как выскочила из оврага!.. Уж и не знаю, как я успел пристрелить этого малыша...

— Я видел это, — признался он, — никогда не видел такого мастерства! Не хотел бы я быть у тебя во врагах...

— А зачем нам ссорится-то?! — рассмеялся я, — коль у тебя есть огонь, так устроим неплохую пирушку!..

— Я не против! — он с готовностью рассмеялся вслед за мной, но в его голосе было немало удивленных ноток — откуда же ты такой взялся?

— Вот в чём вопрос, — ответил я, — не помню.

— Это как? — удивился он, — не помнишь?

— Вот сейчас приготовим обед — тогда и поговорим.

Мой новый знакомый запалил тот хворост, что я принёс, и, покачав головой, сказал:

— Маловато будет...

— Ну, так пойдем, еще принесём. Долго ли?

— Пойдем.

Пока мы ходили, хворост почти прогорел, и мы подкинули свежих дровишек. Сами же расположились в тени ближайшего дерева, сняли с себя весь лишний груз и расслабили натруженные ноги. Между нами потек ни к чему не обязующий разговор, в процессе которого я узнал, что его зовут Серберссом, я же представился Анатором (Кажется, именно так меня величали ранее, хоть я и не был в этом уверен) и через полчаса мы уже были добрыми приятелями. Дрова прогорели, оставив в наше распоряжение пылающие жаром угли, и мы стали разделывать тушу неудачливого кабана. Мой товарищ ехидно осведомился, уж не мечом ли я собираюсь всего кабана разделать, на что я невинно ответил — а почему бы и нет?..

Мы хорошо посмеялись, как умеют смеяться только друзья, потом Серберсс достал из-за пояса кинжал, и мастерски вырезал из кабана два филейных куска. После этого мы вымыли их, посолили, завернули в душистые травы, и сунули в уголья.

— Мясо будет готово примерно через час — полтора, — заметил мой товарищ.

— Не меньше, — согласился я, — слушай, позволь узнать, откуда ты родом, и куда ты сейчас направляешься?

— Родом я из Мелкоаста, направляюсь туда же. Возвращаюсь из Тандерклепа, ходил туда меч править, если что — рекомендую тамошнюю кузницу, в ней работают неплохие мастера. Но — смотреть на город страшно. Где это видано — столица стоит почти пустая, все из неё убежали на поиски приключений! Народу — дай Бог сотня душ, многие — просто заезжие торговцы, дети на Арене дерутся! И ещё десяток выпивох в таверне — вот собственно и всё население.

То ли дело Мелкоаст! Город молодой, и жизнь в нём молодая. Народу туча, жизнь кипит ключом, молодые да горячие друг на друга, стенка на стенку биться идут, одни ссорятся, другие мирятся, для Хранителей всегда есть работа! Вот это я понимаю — жизнь!

— Кто это еще такие — Хранители?

По изменившемуся лицу собеседника я догадался, что совершил промашку, и коль загодя не предупредил бы его о состоянии своей памяти — быть мне с диагнозом безо всяких врачей.

— Кто такие Хранители?!! — брови Серберсса поползли вверх, — ну ты даёшь, парень! Это элита. Хранители Порядка отлавливают всех, кто нарушит Кодекс, и их Совет определяет наказание. От двух суток на хлебе и воде — до полного уничтожения на месте.

— Лихо, — присвистнул я, — А ты можешь определить, где мы сейчас находимся?

— Конечно, — произнёс он, — это поля Мелкоаста. Вон те горы зовутся Хребтом Бесстрашия, а если ты будешь продолжать двигаться к закату, то за полдня пути доберёшься до Западного тракта. А там до Мелкоаста рукой подать — перейти Северную реку, часов шесть по дороге — и ты в Мелке. Кстати, ты ведь туда направляешься?

— Не знаю — честно сказал я, — Иду, куда ветер дует. Если хочешь, мой ветер будет дуть по пути с тобой, а в хорошей компании любая дорога хороша.

— Мне нравится твой взгляд на жизнь! — одобрительно кивнул он, — вот это я понимаю — свобода! Только вот одно мне непонятно — как ты можешь так легко и непринуждённо себя чувствовать, когда даже не можешь ориентироваться в пространстве?

— Я сам не знаю, — гнусно усмехнулся я, — но мне это даже нравится. Тебе ведь вряд ли когда-нибудь удавалось почувствовать себя абсолютно свободным от всех проблем, что наверняка имеют место в твоей жизни?