|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И с этой минуты все стало необратимым.
Еще недавно, еще несколько минут назад для Нойта-вельхо был шанс отступить и удержаться в рамках того самого порядка, который они насаждали. Не порочить Круг беззаконием и нападением на обычный город, формально не выходивший из-под власти Королевской Звезды. Не творить себе Врага. Не выдуманного, как драконов, не бессильного, как общины драконоверов... настоящего Врага, ненавидящего и сильного. Ведь кто может быть сильнее человека, защищающего свой дом и семью? Еще можно было отозвать штурмовиков, не бросать тренированных бойцов на горожан — пусть "диких", пусть объявленных ослушниками, но горожан мирной земли! Еще существовала возможность просто призвать их к порядку, надавить двухвековым авторитетом, а уж потом потихоньку разбираться с неугодными, как обычно. Был, был у вельхо шанс.
Но теперь его не стало.
Дикий грохот — сработали взрывные заряды — сотряс воздух. Довольно усмехнулся Высший, опуская рукава. Штурмовики рванули в пролом, на ходу активируя Знаки.
Привычная связка — разрушающие-ошеломительные-подчинительные — сегодня была дополнена парой-тройкой защитных. На дикарей хватит!
Мало кто из бойцов воспринимал противника всерьез. Главы пятерок и сотен проорались от души, но какое-никакое понятие об опасности противника вдолбили. И теперь пятерки выходили из Шага, сноровисто прикрываясь Щитовым или Знаком Оп, возвратным... с неслышным в общем шуме гудением расцветали над ними золотистые или мутно-голубые развертки объединенных защит. Но и только. Вместо напряженной сосредоточенности над скапливающимися бойцами витало... воодушевление!
Даже не так. Хищное предвкушение.
Золото блестело хищным оскалом, и таким же оскалом горели лица бойцов. Они наконец были здесь! В городе, о котором наслушались за эти недели столько сплетен, столько слухов! В городе, где было — они кожей это чуяли — полно магии! В городе, который теперь виделся им практически сокровищницей...
Ничейной, ведь дикари не в счет!
Дикари — не хозяева, они всего лишь добыча.
Магия должна достаться достойным!
И, конечно, такими достойными штурмовики считали себя. И, разумеется, постарались по мере сил вбить это в голову своей будущей добыче.
Полетели первые эксплози.
Дддах! Взлетел на воздух чей-то дровяной сарай.
Дддах! С гулким треском лопающейся черепицы подпрыгнула, взлетела рассыпалась крыша на доме вдовы Бару.
Дддах! Содрогнулся, окутался пылью и копотью угольный склад...
Это пока ерунда, это всего лишь пробная мелочь, то, что на Земле называют "пристрелка". Всего лишь разведка — есть ли тут кто-то, готовый сопротивляться. И как именно. И сколько понадобится сил, для того, чтобы этого сопротивляющегося смешать с землей и камнями... непокорная дичь не нужна, такая годится только на одно — показательное уничтожение.
Совесть? О чем вы? Там же добыча! Там магия! Уже выпиты спецэликсиры, временно повышающие энергию вельхо в несколько раз. Уже активируются усиленные подвижные Щиты. Уже блестят, пьяно и жадно, глаза будущих охотников на добычу и висят в мешках за спиной подчиняющие ошейники. И блестят полупроявленные атакующие Знаки.
— Стройся! Цепью! Стройся! — надрываются главы.
Несколько подразделений послушно строятся, продолжая прикрываться щитовыми — размытые мутно-голубые плетения недлинными лентами вытягиваются вдоль пролома. Настороженно блестят глаза, вперед и в стороны широким веером разлетаются поисковые плетения. Это сработанные натренированные команды, где каждый боец при случае может поработать и опорой, и щитовым, и атакующим. Эти умеют и слышать приказы, и выполнять их. И недовольно косятся на потерявших всякое соображение "сторонних" — разносортных команд наемников, бывшей сторожи, новичков и прочей шушеры. Слишком шумят. Мешают. Но это временно, сейчас "охотники" просветят тут всё и Шагнут по примеченным целям, а это мясо останется навлекать огонь на себя...
— Стройся! Цепью!
— Стройся, бычьи дети!
— Стоять, кому сказал!
Но слышат не все...
Дддах! Дддах-ддах, ддах! Пылает и рушится чья-то мастерская, горят дома, полыхают голые деревья. Рощица аруты, которую тут год за годом высаживали. После зимнего и вешнего праздников. На счастье.
Недвижно растянулась на снегу чья-то фигура... Поодаль — еще несколько. Проламывающий удар Высшего был силен, он прошиб оборонительный рубеж, и штурмовики сразу оказались практически в тылу. И встретила их кухонная обслуга и подмастерья кожевника... Они попали под ударную волну и погибли практически сразу. Еще до прибытия штурмовиков. Те били по уже фактически мертвым домам. А больше сопротивляться было некому.
Судьба мятежного города повисла на тонком волоске. И штурмовикам, и защитникам требовалось время. Первым — выбрать цели и слить Знаки в общую защиту. Вторым — оценить обстановку и скорректировать действия по обороне. И, возможно, защитники не успели бы, они все-таки не воины...
Но среди попавших под первый удар было двое.
Пара вчерашних молодоженов, Тим и Тина. Сын кузнеца и дочка архивиста. Невозможная раньше пара, ведь отец Тины был из Поднятых, а кузнец он и есть кузнец, ему ни Поднятым, ни Ставленным не быть. Но магия как-то уравняла их, а общая опасность и вовсе сблизила — и сделала невозможное возможным.
Тим и Тина вчера отпраздновали свадьбу. А сегодня она провожала его до боевого поста. Молодой муж был против, но ей так хотелось побыть с ним, еще "хоть несколько минут, хоть чуточку.. Тим, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!"
Ну кто из мужей сможет отказать, глядя в счастливые глаза своей новобрачной половинки?..
Тим даже не успел понять, что случилось — ему показалось, что дом вдовы Бару, до которого они почти дошли, прыгнул навстречу и ударил его... но это ведь невозможно?
Темнота продлилась недолго.
— Тина?
А в ответ молчание.
Боль цепенила тело, но Тим все-таки открыл глаза. Что-то было... что-то было не так. Он видел, только смотрел точно через красную пленку... Красный дом, почему-то без крыши, лежит на боку. Красный барьер, почему-то резко ставший ближе... и черные человечки возле. Нет, дом стоит, это он сам лежит на снегу... Красный снег. Красные от крови руки. Красные волосы Тины. Мысли ворочались тяжело и неподатливо. Почему красные, она же рыженькая, его золотинка...
— Тина?..
Она не ответила. И лицо с закрытыми глазами казалось еще белее на фоне наливающимся красным волос...
— Тина! Ти... — но ощупывая дрожащими руками ее лицо и шею, Тим уже знал, чувствовал — не ответит. Никогда не ответит...
Обломок черепицы, некрупный, но острый, пришелся в висок.
Наповал.
— Тинаа-а-а!!!
Может, ничего бы не случилось, если бы в этот миг кто-то из нападавших не запустил новое эксплози по мастерским. Там над крышей все еще поднимался дымок — по нему и били.
Тим не слышал взрыва и не почувствовал боли от посыпавшихся обломков. Но когда кусок дерева ударил по руке его жену...
Тим знал про отпечатки, Тим ползимы учился сбрасывать лишние искры и умирять сферу, не причиняя другим вреда. Он был мирным парнем, за всю жизнь дрался всего-то раз пять — когда вызывали. Он был добрым.
Просто сейчас это был уже не совсем Тим.
И, когда он ударил сжатыми кулаками по красному снегу и красной земле, ему было все равно, ЧТО рванется из-под рук...
А рванулся земляной вихрь.
Отпечаток — это страшно.
Это не разовое колдовство посредством матрицы Знака — это сама магия, вырвавшаяся из тела носителя и впечатавшаяся в мир. Искры этой магии навсегда вплетаются в землю, в воздух, воду — куда попадут. И меняют их — тоже навсегда. Говорят, драконы могли их когда-то убирать, но не магам Нойта-вельхо звать на помощь драконов! А без этого...
Именно поэтому маги не пытались вести войны и предпочитали даже слабеньких дикарей хватать неожиданно и сразу глушить способности. Из-за возможности отпечатков.
Отпечаток нельзя вызвать нарочно и запрограммировать на нужное воздействие — это невозможно, как невозможно предсказать форму облака или число языков в пламени костра. Отпечаток нельзя исправить — мир запоминает его в своем устройстве таким, каким впервые воспринял, и потом воспроизводит снова и снова, невзирая на попытки вмешаться. Веками. Отпечаток нельзя остановить — он распространится настолько, насколько хватит энергии у мага-носителя. Отпечаток нельзя перенаправить или изменить — он воплотится именно так, как подсознательно желает сорвавшийся маг...
А Тим хотел причинять боль...
Вихрь родился из земли — и из его рук. Черно-алые искры-молнии оплели кисти, пальцы, земля вспучилась под ударом сжатых кулаков, рванулась вверх жутким бело-черным грибом, на миг замерла... а потом принялась раскручиваться чудовищной мгновенно потемневшей воронкой смерча.
Белый цвет исчез почти сразу, но появился кирпично-красный, грязно-серый, зеленоватый — разрастаясь, смерч втягивал в себя черепицу с крыш, дрова, сырье из красильных мастерских.
И рос. Рос. Рос. Пока не стал шире малой городской площади...
Он задержался на месте совсем немного — стремительное воплощение человеческой боли и ярости — а потом, набирая скорость, ринулся вперед. К цели.
Отпечаток нельзя остановить.
Но, когда он врезался в толпу штурмовиков, многие до конца пытались это сделать...
А тем временем за барьером...
— Группа "Альт", доложитесь.
На совершенно обычном снежном поле вдруг приподнялся совершенно обычный белый сугроб, тряхнул внезапно возникшей головой и спокойно отчитался в связную шкатулочку:
— На месте.
— Обстановка?
— Почти кладбище. То есть тишина и покой.
— Еще бы, все пошли на нас.
— Они на нас, а мы к ним. Визиты, как говорится, должны быть взаимны, а то неучтиво получается!
— Против учтивости возражать трудно, — фыркнула шкатулка. — Приступайте.
— Принято. Закончу — отчитаемся.
Вельхо по прозвищу Ветерок прикрыл шкатулку — хотя, по чести сказать, плоская форма давно позволяла называть это милое изобретение просто связным медальоном — и прищурился, обозревая цель.
Лагерь штурмовиков и правда был почти пуст.
Ну что ж... проявим учтивость!
— Группа Бена? Вызывает центр. Группа Бена... — голос "Центра" совсем негромкий. И так же тихо отвечает ему... кажется, это дерево? Потому что никого и ничего другого в этом месте не видно. Впрочем, глаза при вельхо врут часто. И небольшая рощица может оказаться совсем не тем, чем кажется.
— Добрались, приступаем к "угощению".
— Маски не забыли?
"Дерево" жалуется полушепотом:
— Уже пятиминутку в них сидим — не помогает!
— В смысле?
— Да кашу они тут такую варят, с мясом и пряностями — запах такой, что голова кружится.
— Есть перед заданием надо, тогда ничего кружиться не будет! — сердито указывает шкатулка. — Ладно, работайте...
— Группа Ульвиу...
— Мы на месте, — связная шкатулка подрагивает хватке крепких пальцев. Семеро членов этой группы совсем не прячутся, они стоят посреди оставленного наемниками лагеря... хотя оставили его не все.
— Обстановка?
— Подходящая... почти. Центр, мы тут кое-что поменяем. Для гарантии.
— Группа Ульвиу, что за сюрпризы? — после паузы спрашивает шкатулка. — Что случилось?
— С нами — ничего. Но тут наши гости незваные видать, решили, что им скучно живется... Придется развлечь, когда вернутся!
— Если вернутся. В чем дело, парни?
— Эти твари приволокли в свой лагерь девчонок из соседней деревни! Центр, я сейчас пошлю с ними Мита и Диуса, пусть наши целители посмотрят, а? Может, еще выйдет вылечить...
— Не совсем подходящее время... ну да ладно. Скажи парням, пусть шагают прямо в целительские палаты. И поосторожней, хорошо?
Диверсионных групп было пять. Магическое число в этом мире, что тут скажешь. И каждая была твердо нацелена выполнить поставленную задачу... и немного сверх того.
Вихрь Тима стал последним в жизни не для всех штурмовиков. Даже не для половины — отпечаток нельзя остановить, но от него вполне можно убежать. Так что наиболее сообразительные и наименее опьяненные эликсирами вельхо именно это и сделали. И спустя несколько малых минут уцелевшие собрались у развалин мастерских и оцепенело рассматривали ужасающую в своем неостановимом равномерном кружении воронку.
Теперь вихрь был полностью черным, даже лица втянутых в него людей были неразличимы в этой жуткой черноте. Достигнув какого-то определенного предела, он перестал двигаться вперед и теперь вращался на одном месте — быстро, равномерно, страшно. Свистящий гул, почти рев, давил на уши и мешал думать. Вихрь казался живым... и голодным.
Он не убил всех врагов, как хотел его создатель.
Но выиграл несколько драгоценных минут, дав защитникам среагировать на вторжение. Он напугал штурмовиков и заставил их относиться к "дикарям" с опаской... и некоторым уважением. Самый важный показатель для вельхо — это сила. А силу они увидели наглядно... очень наглядно.
Их все еще было много, почти пять сотен, и они все еще были серьезной угрозой. Но они почувствовали, что могут проиграть...
Сбившись у развалин, ощетинившись щитами со всеми мыслимыми защитами, уцелевшие нервно обменивались мнениями:
— Боги, все Пятеро... не оставь нас, Ульве... не оставь нас, Жива... не оставь нас...
— В-видали, а? Видали, как он нашего главу слизнул? Раз — и все.
— Поблагодари богов, что не тебя!
— Не оставь нас, Сета...
— В-видали? Вы видали, кто это запустил? Один дикарь, сам, в одиночку! Это что ж за дикари такие?!
— Может...
— А ну смолкли! — один из глав все же вспомнил о долге. — Дикарей испугались? Все одно наш Высший сильнее!
Это была правда. Высший бесспорно сильней любого в этом городе. Он практически в одиночку, только на усиливающем "Пинке" и собственной силе сдвинул неприступный доныне барьер.
Но вельхо все равно отводили глаза. Каким бы сильным ни был Высший, но он был здесь один. Но этот дикареныш с воистину жутким отпечатком тоже был один. И скольких к богам спровадил? А дикарей тут полно, и кто пообещает, что другие слабее? Притом Высший-то там, а они — здесь...
— А ведь вихрь этот в аккурат на проломе замер, пробормотал чей-то нервный голос. — Случись что — и отступать некуда.
— Цыц! Стройся!
И тут воздух дрогнул. Неслышный "сдвиг" магии отдался в наручных Знаках, один за другим из Шага стали появляться люди. Защитники наконец пришли.
Макс
За что я люблю новых родственников — за то, что они всегда — ВСЕГДА! — рады тебя видеть. Даже когда три недели назад Терхо Этку ошибся с подстройкой своего будильного Знака, и я ввалился в семейную пещеру в три часа ночи, в коронах приемных родичей не мелькнуло даже искорки раздражения. Они реально любили проблемного родственничка в моем лице, и это было... здорово!
Не думать, что тебя только терпят по какой-то причине, не подстраиваться под чьи-то требования и стандарты, а просто знать. Тебя ждут и любят. Всегда.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
