|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Первая ночь на новом месте прошла для меня в объятиях кошмаров. Даже проснувшись, я долго не могла согнать видение паутины, плотной сетью опутавшей потолок и стены, тянущейся ко мне своими липкими звенящими нитями. Только разозлившись на себя, на неведомого паука и на утро в целом, я смогла стряхнуть сонное оцепенение: паутинка разлетелась осколками и растворилась в робких рассветных лучах, оставив после себя лишь постепенно стихающий, неприятный звон.
Когда он смолк, я поняла, что жива, комната не так уж плоха, и, коль уж на то пошло, я здесь, в Центре, на полпути к цели. Утро солнечное, а вид из окна — вовсе превосходный, такого ни в одном из моих предыдущих жилищ не сыскать: парк, разномастные дома нелюдей и далёкие шпили Корпоративной зоны, цепляющие облака. После того же, как я загрузила коричневый мох в предусмотрительно привезенный с собой магавтомат по производству као, распахнула окно и вдохнула запах утра, свежести и готовящегося напитка, жизнь окончательно стала казаться приятной и весьма интересной штукой. Это было к лучшему — именно в таком настроении и стоило в первый раз появиться на глаза новому начальству.
Собралась я быстро, мельком глянула на своё отражение в крошечном зеркальце в ванной и поспешила прочь, чтобы ненароком не встретиться с той, зазеркальной собой глазами. После такой ночки, как эта, подобное было бы опрометчивым поступком с моей стороны.
Предыдущим вечером девятый этаж показался мне довольно безлюдным местом, но в момент, когда я покинула комнату, иллюзии на эту тему развеялись. Тут и там хлопали двери, люди и нелюди, заспанные и оттого ненавидящие все окружающее, метались по этажу, несколько разумных в оранжевых медицинских хламидах устало плелись по коридору — надо думать, возвращались с ночной смены в прилегающей к Центру больнице. Задумчиво проследив их слегка кривоватую траекторию движения, я мысленно посочувствовала несчастным и влилась в зевающий поток, текущий к лифтам. Набившись в кабину так плотно, как того позволили формы одной из женщин, необъятной и непостижимой, как бренность бытия, мы нажали необходимые рычаги, активируя магический кристалл, и двинулись вниз, навстречу рабочему дню.
— Ви — новая помощница Дьжо? — этот мягкий голос с довольно сильным акцентом вырвал меня из раздумий и побудил к поискам источника звука.
Справа от меня обнаружилась очень красивая девушка, судя по наряду и внешности, принадлежащая к народности бахти. "Вот уж кому подошла бы роль прекрасной принцессы в любой сказке" — растерянно подумала я, разглядывая это невысокое чудо с точёным личиком и громадными очами винного цвета, опушенными веером смоляных ресниц. Волосы девушки, как это водится у всех огнепоклонников, были скрыты вычурным платком, а оранжевая врачебная форма, чуть более закрытая, чем у остальных присутствующих, была сделана из куда как более качественной, добротной ткани. Впрочем, было понятно сразу, что моя собеседница не бедствует: одно ожерелье из чёрного такила, изукрашивавшее её шею, стоило не меньше, чем качественный автомобиль с лучшими кристаллидами.
— Все верно, — улыбнулась я ей, — Я — Аиша. А Вы?
— Шалих, — представилась она, — Я старьшая надзирающая больничного крила. Нам с Вами часто надо будет пересекаться, потому даже хорошо, что я сюда заглянула и Вас встьретила! Не нужно будет идьти знакомиться, на чашечку отвара приглашать.
Я мысленно присвистнула: в таком возрасте — и такая должность? Впрочем, дело не моё. Кем бы она ни была и как бы свой пост ни получила, важен лишь результат.
— Буду рада навестить Вас, — сказала я ровно в тот момент, когда прозвучал сигнал и створки лифта разъехались.
— Значит, пьриходите, как только закончите работу. Я пришлю за Вами одьну из моих девочек, да?
— Хорошо, — кивнула я, — Удачного дня.
Почти все, кто был в лифте, как и Шалих, свернули в широкий белоснежный коридор, видимо, ведущий в больничное крыло, ещё несколько разумных — к выходу из Центра. Я в гордом одиночестве направилась к милашке Дику, надо думать, за служебными инструкциями.
Ка-и восседал на столе, изогнувшись немыслимым для человека образом, и таращился в потолок. Его просторное одеяние задралось, и чёрно-оранжевый хвост предстал предо мной во всей своей красе. Я дала себе установку — не удивляться! — расправила плечи и двинулась к *как бы завхозу*.
— Доброго вам утра, ребята, — сказала я, стараясь, чтобы ехидство не просочилось в тон, — Как Марвин?
Ящер скосил на меня глаза и сообщил:
— Он собирается цвести. Это хорошо — будет, что покурить. Так и быть, с тобой поделюсь. Вон какая вежливая.
Я открыла рот и несколько секунд не могла произнести ни звука: все же, ка-и меня сделал. Мастер, хули.
— Спасибо, это честь, — выдала я наконец, — Отведёшь меня к Джо?
— Ага, — согласился ящер флегматично и изволил, наконец, слезть со стола, — Олив сказала дать тебе инструкции. Не имею понятия, из какого отверстия я должен перед этим их вынуть — их отродясь не существовало. Стандартная работа, как у любого помощника. Будешь сортировать письма, вносить встречи в ежедневник и напоминать о них Джо, поить его отрезвляющим зельем и иногда кормить, разбираться в его бумагах, отбиваться от репортеров и фанатиков. В общем, все как всегда. Лучше Викки тебе не стать, конечно — тут без вариантов, но втянешься быстро.
Мне стало немного обидно от его слов.
— Я постараюсь всему научиться и работать не хуже Викки, — немного резко выдала я, сгладив тон улыбкой.
Дик хмыкнул:
— Да при чем тут работа? Ты — человек, а Викки — суккуб.
— О, — только и смогла сказать я, — Об этом я не подумала.
— Сейчас ты тоже подумала не о том, — заверил ящер флегматично, — Джо её бы пальцем не тронул. Он Викки ребёнком спас из Лаборатории Смерти. Понятно, он с ней и десятком слов не перекинулся тогда. Но когда она пришла год назад и стала проситься на работу — взял, хотя раньше отказывался от помощницы. Потому что Викки не хотела быть как все суккубы — танцовщицей, певицей там, актрисой, журналисткой или шлюхой. Беда с этими Сиротками, они вечно что-то кому-то доказывают. Работала отвратно, конечно. Но для Джо, сама понимаешь...
— Понимаю, — пробормотала я, наблюдая, как мелькают за стеклянной стеной лифта этажи. Для Джо Викки была особенной, символом того, что все не зря. А я — словно подтверждение обратного... Мне захотелось подпортить Олив её идеальное личико своими коготками; это же надо было болтать о какой-то ерунде и не предупредить меня о таком важном факте! А ещё я стала невольно злиться на эту Викки: выжить в Лаборатории Смерти, откуда почти никто не возвращался, пойти против стереотипов, навязываемых суккубам, и все ради чего? Чтобы сдохнуть от любви к какому-то Адаму, наплевав на все и всех. Так... глупо.
Двери лифта разошлись. На этот раз этаж утопал в ярком солнечном свете, и даже фото на стенах, показавшиеся мне прошлым вечером немного мрачными, не вызывали негативных эмоций. Я заставила себя улыбнуться и выкинуть на время глупую девку из головы: нужно было произвести на работодателя хорошее впечатление.
Как и ожидалось, отведённый Джо кабинет обнаружился в самом конце коридора, отгороженный от остального мира весьма уютной прихожей. Я мельком бросила взгляд на стойку, за которой, очевидно, мне предстояло провести ближайшие несколько месяцев, и отметила, что буду сидеть лицом к стеклянной стене и смотреть на город — большая удача. Дик же между тем вяло стукнул в дверь и тут же её распахнул.
Джо Лойс был фигурой выдающейся, что в прямом, что в переносном смысле этого слова. Когда мы вошли, он стоял у окна, и свет, льющийся из-за спины тэкхана, бил в глаза. Впрочем, поверхностно рассмотреть работодателя это не слишком мешало.
Он был выше среднестатистического человека на голову и шире в плечах раза в три, и очевидно, что недостатка в пище мой новый начальник не испытывал. Синее лицо его с грубыми, словно бы рубленными чертами и широким носом выдавало немалое количество пережитых тэкханом лет. На возраст намекали и рога, объёмные, витые, загибающиеся назад и обнимающие громадную голову Джо на манер короны.
— Утречко, синекожий, — заявил Дик, кажется, не слишком беспокоившийся о субординации, — Вот, привел тебе. Она забавная, не обижай.
Солнечный свет мешал различать эмоции на лице Джо, но мне показалось, что он посмотрел вслед ка-и, после своей короткой речи отбывшему в закат, с искренним изумлением. Впрочем, господин Лойс тут же перевёл взгляд на меня, и все лишние размышления вылетели из головы.
— Зовут как? — вопросил он строго.
— Аиша.
— Лет?
— Двадцать пять.
— Замужем?
— Нет.
— Као варить умеешь?
— Да.
— Пользоваться информационными кристаллами?
— Да.
— Языки?
— Килли, лутанский, основы бахи-чао.
— Понял. Иди, обживайся. Нужна будешь, позову.
Из кабинета я вышла в лёгком ступоре — пожалуй, это было самое стремительное знакомство с начальством в моей жизни. С другой стороны, а что нам было обсуждать? На работу-то меня уже приняли, значит, навыки соответствуют. Да и потом, мой начальник — синекожий, а эти ребята и не были никогда склонны ко многоуровневым критическим измышлениям. Именно потому до сей поры ходят анекдоты о беспроглядной тупости тэкханов, что полная ерунда, конечно. Этот стереотип утвердился ещё в незапамятные времена. Авторами выступили мои добрые соотечественники, завоевавшие полный полезных ресурсов материк и между делом превратившие его коренное население в рабов. Что победителям ещё оставалось, если не слагать анекдоты о глупости врагов? Не признавать же, что с помощью хитрости и техники они доблестно одолели беспомощных перед ними, линейно мыслящих и не в меру благородных существ, неспособных не то что распознать ложь, но даже просто поверить в её возможность? Синекожие-то в те времена искренне полагали, что другие разумные, как и они, не способны солгать, дабы не лишить свой род поддержки Силы. Это позднее, пожив у людей на побегушках, тэкханы научились хитрости, отчего почти полностью растеряли свою знаменитую Магию Слова, не терпевшую лжи и покидавшую род того, кто запятнал ею свой язык.
В общем, в современном мире глупо было рассчитывать на то, что все, сказанное тебе одним из синекожих, окажется несомненной правдой. Но факт оставался фактом: нереально сильные физически, с кожей, уплотненной и способной вынести и палящее солнце, и леденящий холод, живущие дольше обычных людей, эти существа в большинстве своем были честны, прямолинейны и неконфликтны, отчего прискорбно редко добивались настоящих карьерных высот. Собственно, в нашей стране Джо вовсе был первой ласточкой, и история его, на мой взгляд, показательна. Этот синекожий одним из первых доказал всем, что недостатки любой расы превращаются в достоинства, если правильно ими распорядиться.
Вздохнув, я отрешилась от лишних размышлений и принялась инспектировать свои новые владения. Начала с простейшего — бумаг и папок, хранящихся в ящичках стола. Впрочем, только первые минуты мне казалось, что это будет просто. Викки, эта несчастная жертва любовной лихорадки, была просто отвратительно неорганизованной. Её бумаги были не то что не отсортированны, они пребывали в первозданном хаосе, изредка счастливо чередуясь с карточками для игры в киото и обертками от сластей. Потому, отложив разбор этого ужаса до лучших времён, я погрузила свой кристалл в голлограф и вошла в местную информационную сеть. Тут дела обстояли ненамного лучше, но расписание Джо было заполнено относительно адекватно, и за его изучение я взялась в первую очередь. Оригинальность мышления моей предшественницы замедляла процесс, к тому же, сосредоточиться было почти невозможно. Трогательное разнообразие в мой рабочий день вносило эпизодическое гудение кристалла связи, через который лица разной степени вменяемости пытались связаться с синекожим. Поскольку опыта мне недоставало, приходилось дёргать Джо практически после каждого вызова, уточняя, хочет ли шеф говорить с сим индивидом. Начальство на мои вопросы реагировало пофигистично, комментарии давало лаконичные, но ёмкие. К примеру, когда позвонила некая Коллин Тарр, журналистка, пишущая, с её слов, "бестселлер о героях Великой Войны", Джо сказал: "Когда звонят журналисты, перекидывай их на помощниц Олив, канал 17. Этой суке Коллин говори, что я сдох и провалился в огненное пекло. Она может меня там поискать." Обдумав услышанное, я по оставшейся с прошлой работы привычке передала ответ начальства, переведя его предварительно со всобщего на корпоративный: "Спасибо за Ваше внимание! Господин Лойс чрезвычайно занят сейчас, потому, к сожалению, не может связаться с вами. Оставьте Ваши данные, как только у меня будет информация для Вас, я пошлю вызов."
Помимо очаровательной госпожи Тарр, посильный вклад в мой день внесли ещё два колоритных персонажа. Первый, высокий худощавый мужчина лет 30 с мелкими, заостренными чертами лица и водянистыми неприятными глазами, представился Бью Раттебом, финансовым консультантом Центра. Он принёс мне бумаги для Джо — на подпись — и, радостно спихнув на моё попечение весьма увесистый конверт с оными, принялся что-то вещать о желании со мной познакомиться поближе, не забывая окидывать сальным взглядом и невзначай накрывать мою руку своей ладонью.
Пришлось проявить чудеса недопонимания и наивности, чтобы не испортить с этим человеком отношения и при этом избежать совместного досуга. Я была далека от непорочности и не состояла в отношениях, но в Бью меня отталкивало почти все. Ладно бы ещё внешность, это не было решающим фактором для меня, но его парфюм, и манера двигаться, модуляция голоса... В ход пошла классичесткая мантра с прошлой работы: "Улыбаться. Ничего-ничего не понимать. Улыбаться". Когда финансовый консультант меня все же покинул, я едва не возвела благодарственную молитву Богине.
Вторым дивным видением, пошатнувшим мое душевное равновесие, была дама лет сорока на вид, которая вошла в приемную, как к себе домой, благоухая резкими, неприятными духами, и сообщила:
— Я к Джо.
Я окинула незнакомку быстрым взглядом. Наряд у неё был не самый дешёвый, но подобран настолько безвкусно и в такой мере не соответствовал возрасту, что оставалось только диву даваться. Фурнитура к одежде не подходила, и приобрели её явно не в самом дорогом магазине. Косметика на лице женщины привлекала больше внимания, чем позволяли стандартные корпоративные рамки. В общем, впечатление влиятельной особы гостья не производила. Конечно, многие состоятельные люди на моей памяти носили абсурдную, неприметную или вовсе дешёвую одежду: тому, кто может купить все, нет смысла доказывать свой статус окружающим. Но никто из них не стал бы экономить и на обуви, и на духах, и на макияже, да ещё так хамски себя вести.
— Понимаю, — мягко улыбнулась я и нажала на рычажок, блокирующий дверь кабинета начальства, — Но я тут новенькая и никого не знаю. Простите, но не могли бы Вы представиться?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
