Альфа-особь

Много раз к нему обращались с исключительно настойчивыми "просьбами" продать участок и дом, зачастую за сумму, сильно превышающую рыночную стоимость владения, но Александр Сергеевич, с доброй улыбкой вручал просителям визитную карточку, на которой не было ни имени ни фамилии а значился лишь телефон, и просители больше никогда не беспокоили эту маленькую семью.

— Никита! — Александр Сергеевич в строгом классическим костюме темного цвета, стоял на лужайке перед домом, и нетерпеливо постукивал темнокожим портфелем по ноге.

— Да, пап? — Вихрастый зеленоглазый парень вынырнувший из подвала, был по уши вымазан в какой-то зеленоватой жидкости, и, появившись перед отцом, пытался делать одновременно три вещи: стоять спокойно, приводить в порядок внешний вид, используя насквозь пропитанную маслом ветошь, и постоянно оглядываться на раскрытые двери гаража-мастерской.

— Я уезжаю. Буду поздно вечером. Не забудь что у тебя сегодня факультатив в лицее. И приведи себя в порядок, а то выглядишь как боец с КМБ.

— Слушаюсь товарищ полковник! — Неожиданно громко и звонко крикнул Никита.

Александр Сергеевич улыбнулся и вскинул голову.

— О! Кажется Серега летит.

Никита прислушался на мгновение.

— Ты поставил новый АР-400?!!

— Да, как-то. — Слегка смущенно ответил отец. — Решил что лучше я так его обкатаю.

— Да... круто. — с печальным вздохом протянул мальчишка. — Полазить хоть дашь? Или опять будешь про режим секретности рассказывать?

— Не сегодня, ладно? А то меня уже время поджимает.

— Смотри! Ты обещал. — Никита строго посмотрел на отца, и перевел взгляд на маневрирующий на низкой высоте массивный аэромобиль.

Машина наконец зависла неподвижно, и мягко приземлилась на траву.

— Привет, Никита! — Водитель отца, молодой еще парень лет 25 помахал рукой из за стекла.

— Привет Серега! Как четырехсотый?

— Класс! — Водитель показал большой палец. — Ни вибрации, ни шума... Тяга как у ракеты. Только вот топливо жрет...

— Все. — Александр захлопнул дверцу, и, шутливо погрозив кулаком сыну, откинулся на сиденье. Машина, рявкнув турбиной, рванула с места, и почти сразу скрылась за кронами деревьев. Никита подождал пока стихнет звук двигателя и со вздохом побрел в гараж.

Да. Такого двигателя как четырехсотый, ему, конечно, не видать как собственных ушей. Но последнее посещение свалки авиазавода, тоже не прошло даром. С помощью знакомого ему удалось вытащить три, почти целых Д250 БК. По идее, это даже круче чем четырехсотый, идущий на гражданские аэромобили. Серия БК шла исключительно на боевую технику. Например, на все еще стоявшие на вооружении беспилотные вертолеты Ка-92. Вопрос только в том, как заставить их работать...

Никита с гордостью оглядел корпус своего гоночного аэромобиля. Ему было чем гордиться. Собранный из деталей от разбитых и частично демонтированных самолетов и вертолетов, аэромобиль был легким, чрезвычайно прочным и по-своему даже красивым. Все это было бы невозможно без доступа к базе данных отца. Никита мог отыскать примерно подходящую ему деталь, уточнить в какой именно машине она применялась, и за символическую плату в виде спирта, искомая деталь оказывалась в гараже у Никиты.

Самогонный аппарат в углу, был частью системного подхода, применяемого Никитой. Как только он понял, что искомые для сборки аэромобиля детали, за нормальные деньги не купишь, из гаражного мусора и старого процессора был собран настоящий компьютеризованный многоконтурный перегонный аппарат, в котором за день скапливалось около трех литров восьмидесятипроцентного алкоголя. Натуральность и качественность продукта гарантировалась высокой степенью очистки и качественным исходным материалом: яблоками из сада и сахаром.

Список необходимых для ремонта двигателя деталей был уже готов. Он даже знал примерно где именно на свалке нужно искать то, что ему было нужно. Он бросил взгляд на индикатор дистиллятора — 6,5 литра. Маловато конечно, но если залезть в резерв, в принципе должно хватить...

Оставался еще один вопрос. Никита вытер руки относительно чистой тряпкой, достал из кармашка мобильник и негромко шепнул в микрофон: — "Зверинец".

Телефон негромко вжикнул и замигал пиктограммой соединения.

— Вера Сергеевна? — голос его был собран и деловит, — я, к сожалению, не смогу присутствовать на факультативе по шопингу... Да, разумеется... Часы отработаю. Спасибо, до свиданья.

— Ну и славненько. Никита прищелкнул пальцами и, занеся телефон над раскрытым карманом, разжал руку.

Это была их игра, о которой, слава богу, еще никто не догадался. Воспитанный в семье, где телевизор включали только для просмотра новостей, да и то не каждый день, а информацию предпочитали добывать из книг и Сети, не желающий понимать, что основной подход к жизни должен быть потребительским и уже на данном этапе обладавший весьма солидными фундаментальными знаниями по естественным и гуманитарным дисциплинам, мальчишка был естественно неудобен и нежеланен в американо-российском лицее. В нем полным ходом шла пропаганда сверхпрогрессивных хоть и сильно потускневших за последние годы "общечеловеческих" ценностей. Нынешний директор лицея — Эдуард Гаврилович, в свое время с трудом закончивший обычную российскую школу и даже с помощью папиных капиталов сумевший пробиться только в непрестижный педагогический институт был потрясен простотой американского образования. Съездив в Америку на стажировку, он стал ярым пропагандистом этой системы. "Яркая обертка" американской жизни заворожила его как блестящий камешек — дикаря и он принялся с яростью новообращенного адепта внедрять систему у себя в лицее.

"Вот она, правильная система!" — восклицал он в минуты большого творческого подъема, — Зачем столько ненужных знаний? Зачем эта высшая математика и вообще непонятная физика и химия. Каждый должен знать только то, что принесет ему в дальнейшем доход!

Злые завистники хихикали над программой в объеме церковно-приходской школы, над всего тремя обязательными предметами: физкультурой, английским и граждановедением. Директор был непробиваем и гордился кучей факультативов, которых не было ни у кого: "Американский степ", "Проблемы бедности в мире", "Кельтская астрология", "Гигиена вашей собаки" и, конечно же — "Эффективный шопинг".

Американские педагоги, приезжавшие к нему по обмену опытом, дружески похлопывали его по плечу и называли такое правильное образование "кафетерием", где каждый посетитель выбирает по вкусу то, что нравится.

Никита много раз жаловался отцу на порядки, царившие в лицее, но тот был неумолим. Колледж находился рядом с домом и был абсолютно безопасным местом, откуда можно добраться домой живым и здоровым не опасаясь нарваться на банды малолетних и не очень преступников, давно поделивших окрестные районы.

После многократных стычек с преподавателями, Никита, по сути, прекратил посещение гуманитарных предметов, тренируя фантазию и чувство юмора придумыванием для своего отсутствия разнообразных причин. Классная же руководительница, которой надоело гасить скандалы между своевольным учеником и некоторыми педагогами, втихаря проставляла ему посещение уроков, надеясь как можно дальше продлить статус-кво.

Впрочем, контрольные часы, когда весь класс усаживался за мониторы Единой Экзаменационной Системы, он посещал исправно, и имел весьма неплохие оценки.

Никита снова достал мобильник и посмотрел на время. 8.25. Отец раньше семи-восьми вечера не появится. Значит, у него есть время, и он даже успеет заскочить на радиобарахолку.

Он одел защитные очки, пощелкал переключателями и помещение мастерской озарило мерцание лазеров. Еще один щелчок и загудели приводные серводвигатели объемного сканнера.

Лазеры снятые с систем наведения штурмовика, в бешеном темпе заскользили по корпусу мобиля, рисуя на экране компа, объемную модель.

Дождавшись пока сканнер завершит работу, Никита отключил прибор и запустил программу моделирования полета. Его интересовали прежде всего перегрузки на каркас при маневрировании на высоких скоростях и устойчивость при закритических углах атаки. Несмотря на первоклассный софт, стянутый с ноутбука отца, ничего не выходило. Он еще раз вывел на экран эталонную модель, каковой служил Су270АКИ и сравнил характеристики. У этого аппарата проблем с маневренностью не было. То есть совершенно. Он мог летать даже задом наперед. Правда, с некислым перерасходом топлива. А уж фигуры типа "стоячей воронки" или "гильотины" выполнялись на нем даже строевыми пилотами.

Никита хотел добиться такой же маневренности на машине, мало того, что совершенно иных габаритов но и с другими тяговыми характеристиками и при этом не развалить машину и не убиться самому.

Строго говоря, Никите все это было не очень надо. На гонках, никому и в голову не могло прийти, выделывать такие кренделя. Но вот пилотаж... это совсем другое дело. И Никита, сильно надеялся, что ко времени восемнадцатилетия, когда можно будет участвовать в соревнованиях, у него будет вполне приличный аппарат, и летный опыт.

А с опытом дело обстояло сложно. Несмотря на то, что полигон завода находился совсем рядом, буквально в трех минутах пути, дни, когда можно было втихаря полетать, были весьма редкими. Дело в том, что это можно было сделать, когда отец оставался в их городской квартире, и соответственно не ночевал дома. Именно тогда, Никита, залив баки под крышку, выводил машину из гаража, и, взлетев на маневровых электророторах, почти бесшумной тенью прокрадывался в пилотажную зону.

Как правило, он летал на окраине полигона, в районе старой городской свалки. Там было несколько явных ориентиров, позволявших бортовому компьютеру построить виртуальное подобие гоночной трассы. Несколько раз, он попадал на полулегальные гонки таких же как он сам кустарей-одиночек и фанатов тюнинга серийных машин. Но там была совсем примитивная трасса, и в основном соревновались моторы а не пилоты. И даже со своим стареньким Р67МФ снятым со списанного беспилотного штурмовика он легко обошел всех любителей "прямого кислородного впрыска". За глаза его прозвали "Рифовой акулой". На сверкающем полировкой аэромобиле, без габаритных огней он, не вступая в разговоры появлялся на трассе, ждал желающих посоревноваться, и обогнав всех, так же молча, скрывался в дыме над мусороперерабатывающим заводом. И никому не могло прийти в голову, что стильный облик, отсутствие огней и молчание в эфире, было лишь результатом катастрофической нехватки средств. Поскольку окраска корпуса, габариты и радиосвязь не влияли на ходовые качества, то покупка их была отложена в долгий ящик. Свет и красивая краска, в условиях когда каждая машина была оборудована полнообзорным радаром были безусловно вещью третьей необходимости. А вот отсутствие радио, потихоньку вырастало в проблему.

Еще одна небольшая проблема заключалась в том, что некоторые узлы, являясь частью силовой конструкции, не могли быть удалены безболезненно. Но и этим деталям нашлось применение. Так в крыльевых наплывах, где стояли привода от пушечных комплексов, теперь стояли два мощных прожектора, управляемых той же системой нашлемного целеуказания, что облегчало маневрирование в темноте.

Никита побарабанил пальцами по обшивке, и вздохнув внес в список закупок радиостанцию. Установка обычной, гражданской машинки даже не предполагалась. Даже лучшие образцы, после пяти— шести кратных перегрузок превращались в хлам, годный только для помойки. Впрочем... Можно попробовать переделать на гражданский диапазон военную станцию. Тогда все обойдется совсем недорого. Вопрос, возьмется ли Вадим, его друг и заядлый электронщик за такую работу?

Он снова достал телефон.

— Вадька?

— Ну? — Недовольно ответили на том конце.

— Не отрываю?

— Отрываешь конечно. — Ворчливо ответил Вадим. — Чего тебе маньяк летучий?

— Хочу, чтобы ты попробовал решить одну головоломку. — Усмехнулся Никита. Он знал чем можно было заинтересовать такого человека как Вадим. — Есть авиационная радиостанция ну предположим, — он пробежал глазами список не экране. — Р-18 02. Нужно переделать ее на гражданский диапазон.

— Гм. — В трубке помолчали. — А зачем тебе тысяча восьмисотая. Возьми тысяча трехсотую. Там всего пару джамперов перекинуть нужно. Помню я такую дискуссию на форуме.

— А как я это буду делать?

— Ну ладно, дитя порока и страстей. — Великодушно усмехнулся Вадим. — Сделаю в лучшем виде Будет не хуже штатовской машинки работать. И будет тебе это стоить всего... пять новых движков.

— Ну ты жучила, — восхитился Никита.

— Это я жучила? — возмутились на том конце, — А на кого я убил почти новый комплект движков?

Это было правдой. Гордость Вадима, настоящий ЧПУ станок по производству полупроводниковых модулей, имел лишь два недостатка. Модули получались слегка громоздкими, и жрали энергию от души. А поскольку двигатели станка работали с перегрузом, то хватало их от силы на десять — двенадцать изделий. Кроме того, в установку нужно было заливать и всякие хитрые жидкости и порошки что тоже доставалось совсем нелегко.

С помощью Вадима, Никита почти полностью повторил систему управления истребителя так, что теперь аэромобиль мало того что управлялся одним движением пальца, но еще и успевал скорректировать потенциально опасные маневры. Все это благодаря Вадиму не только сумевшему вскрыть код искусственного интеллекта бортовой системы "Партнер" Су-230, но и адаптировать его под Никитин аэромобиль.

— Будет тебе не пять, а целых десять моторчиков. Но с условием, что сделаешь быстро.

— За десять штук, я тебе не то что станцию переделаю, — с угрозой в голосе произнес Вадим, — я тебе ее даже поставлю и настрою.

Остался совсем простой вопросик. Где достать тысяча трехсотую станцию. Он вывел на экран поисковую систему по авиационным системам связи. Искомая машинка стояла на нескольких моделях авиатехники, но на свалке, такие машины отсутствовали как класс. Никита вывел на экран космоснимок свалки, но лишь подтвердил, то, что знал и без того.

Он сунулся на сайт радиобарахолки, а посмотрев на цену радиостанции оторопело вытаращил глаза. Стоила машинка несусветно дорого. Быть может именно потому, что более или менее легко переделывалась под гражданские нужды.

Оставалась хиленькая надежда, что искомое найдется на старой стоянке части ПВО базирующейся неподалеку. Но туда нужно ехать лично.

Никита быстро привел себя в порядок, забросил в организм пару бутербродов, и вызвал такси.

Уже через час, он стоял у забора части лениво попивая "Байкал" из пластиковой бутылочки. Мимо уже проскользнули несколько солдат с подозрительно оттопыривающимися карманами, а нужный человек все не появлялся. Наконец сверху раздался негромкий мат, и сверху мягко, словно большая кошка, спрыгнул старшина Забродько.

— Привет, Никита! — Он воровато оглянулся, одернул форму, и отряхнул налипшую на штаны грязь. — Жалуйся!

Никита молча скинул рюкзак, и раскрыл молнию. Там в рюкзаке поблескивала стеклом и жидкостью трехлитровая банка.