В жизни каждого бойца иногда случается такая неприятная вещь как смерть. Преждевременная. И не нужно попрекать меня тем, что кто-то из бойцов дожил до старости и умер в радости. Это можно назвать лишь исключениями, подтверждающими правило.

Вот и со мной случилась подобная прискорбная вещь. И даже несмотря на то, что я до сих пор сопротивляюсь, до сих пор не желаю мириться с фактом своей смерти, но... Я мертв. А, ведь, сколько было сказано слов о том, что я смогу, что я справлюсь... Дурак. И как я мог только мог надеяться на бой с настоящим мастером. Не теми, кто только лишь считается мастером надев поясок и кичатся своей известностью. А настоящим. Как и мой пропавший учитель, которого я столь долго искал.

Учитель... Тоже дурак. Можно даже сказать, что психованный дурак. Ну кому, посудите, придет в голову создавать стиль боя, описанный в компьютерной игре? Но ему пришло. И, ведь, создал же. Стиль 'Эчани', хе-х. Он не похож на тот бред, что можно было увидеть в игре. По сути, от него осталась только идеология, да и та претерпела изменения. Почувствовать душу противника, его сердце, желания и чувства. Если подумать, то и до этого существовало довольно много стилей, основанных на схожих принципах. Собственно их и взял учитель за основу.

Но даже этот стиль не помог мне победить настоящего мастера. Но, как же я не хочу умирать... Вот и сопротивляюсь той силе, что старается меня перемолоть, обратить прахом мою личность, стереть мою память. Время от времени чувствую, как мимо пролетают чужие души. Как бы мерзко не было, я стараюсь оторвать у них хоть кусочек. У меня, как ни странно, получается, но, бездна, как же это мерзко. Чувствую себя каким-то демоном, наподобие мелких, грязных, свинорылых чертей. Мерзко... До чего же мерзко. Но еще более мерзко от того, что я делаю это лишь из страха перед смертью. Я бы рыдал, если б мог. Я бы остановился, но не могу...

Страх... При жизни я не боялся смерти, но теперь. Это чувство, что ты вдруг забудешь свою жизнь, забудешь тех, кто и так жив лишь в твоей памяти... Вот это действительно страшно! И я борюсь. Изо всех сил стараюсь сохранить эту память, цепляясь за каждый кусочек, прикрываясь кусками чужих душ, в этой тьме, похожей на наждак, сдирающий с души воспоминания...

* * *

Но вот, мой путь в этой тьме подходит к концу. Вдруг, я начал будто проваливаться внутрь пространства. По-другому и не скажешь. Такое чувство, что в середине тебя самого появляется дыра, затягивающая все остальное. Вспышка странной боли, и вот, я снова во тьме. Но какой-то странной. Она наполнена звуками... Звуком сердцебиения. А еще чувствовали. Чужими чувствами, но явно обращенными ко мне.

Приятно, до чего же приятно! Любовь, ласка, забота... Постепенно, эти чувства успокаивают меня, мою душу и я, после будто уже вечной борьбы, впервые за несчетное время могу отдохнуть. Спасибо... Мама...

Пролог. Продолжение

Не знаю сколько я проспал. В этом долгом и сладком сне, я часто видел приятные картины из своей памяти. Вот, учитель приходит в приют, и забирает меня, мелкого и белобрысого сорванца. И дает мне имя Александр, оставляя кличку Белый, как фамилию. Когда я узнал, почему он это сделал, то долго возмущался. Но в конце пути сильно гордился именем и фамилией. Хе-х, Белый Защитник. Это идеально мне подходило.

А еще были тренировки. Жестокие, но от того не менее захватывающие. Учитель умел объяснить все так, что ты сам стараешься изо всех сил, выжимая себя до капли. Это было весело, захватывающее наблюдать, как сам, своими усилиями становишься сильнее.

А еще были женщины учителя. Да-да, он был настоящим бабником, но ни одна не пожалела о том, что была с ним. И они очень хорошо относились ко мне. Очень.

* * *

Я еще долго купался в этих воспоминаниях, но однажды я начал просыпаться. Сначала лишь на несколько мгновений, но после... Я проснулся совсем...

Проснувшись, я оказался в странной пещере, посреди которой была огромная скала. А к скале прикован столь же большой лис. Тело лиса было обвито цепями, а каждый из его девяти хвостов зажат этими, синтоистскими, вратами. Лис спал. И во сне он испытывал боль и муку, я видел это.

Я осмотрелся. Пещера была огромной. Пол пещеры был залит кристально чистой водой, под которой виднелся белый песок. Из этого песка выходили те самые цепи, что сковывали лиса.

Оглядел себя. Мое тело хоть и было похоже на прежнее, но оказалось полупрозрачным. На мне была та же одежда, что и при смерти. На животе был огромный шрам от чужого удара рукой, пробившего мне живот насквозь. Однако, проведя по нему рукой, ничего не почувствовал. Еще, в районе сердца, у меня горел небольшой синий огонек.

Я подлетел к голове лиса, что бы поближе рассмотреть его. Пока я подлетал, у его глаза появилась слеза, быстро сорвалась и устремилась вниз, пробежав по скале, растворилась в озере.

Не знаю, что на меня нашло, но я быстро подскочил к нему и приложил ладонь рядом с глазом. Однако, как только я коснулся его, на меня хлынуло какое-то оранжевое пламя. Однако, оно не стало меня сжигать, а, как бы, начало заполнять мое прозрачное тело. Завороженный, я наблюдал за этим, вот только... В тот момент как это пламя достигло моего огонька, меня охватила жуткая боль, и я снова провалился в сон...

* * *

Проснувшись в этой пещере во второй раз, я не стал сразу касаться лиса. Меня очень заинтересовало то пламя. Мне даже оказалось совершенно безразлично то, где, как и почему я здесь оказался. Будто я вдруг поглупел, или слегка обезумел. А может и просто, настолько загорелся идеей узнать, чем же является мой огонек и пламя, шедшее от лиса, что забыл обо всем остальном.

Однако, я не спешил проводить опыты с ними. Чувство самосохранения, все же, осталось. Да и та боль, что обрушилась на меня... Сильно этому поспособствовала.

А ведь то пламя было пропитано чувствами. Чувствами этого самого лиса. Ярость, жажда убийства, отчаяние, боль... Сожаление, стыд... Странное сочетание. Но все это было слишком похоже на то, что я забирал от других душ. Нет, не эмоциями, конечно же, а своим видом, самим чувством... Не знаю, даже, как это передать. Но одно я понял точно, раз я мог оделять от чужих душ осколки, при этом с легкостью ими управляя, так значит и этим пламенем я тоже смогу управлять. Вот только для начала стоило попробовать управлять собственным огоньком, хотя это тоже может оказаться опасным.

Присмотревшись к огоньку у себя в груди, я постарался его почувствовать. Это оказалось довольно просто, нужно было лишь понять, что это не что-то чужеродное, а часть тебя самого, иначе можно было бы очень долго биться над тем, что бы хоть что-нибудь почувствовать. А так...

Наконец почувствовав свой огонек, вдруг осознал — я не знаю что делать, с чего начать. От этого я даже растерялся и потерял концентрацию.

Во второй раз, когда решил провести подобный эксперимент, я уже имел некое подобие плана. Вновь почувствовав огонек, я начал постепенно его разжигать. Это оказалось на удивление сложно. Будто огонек не часть меня, а наоборот что-то совсем чужое, даже чуждое. К тому же постепенно начала приходить и боль, хоть и крайне слабая, еле заметная. После этого я постарался направить пламя в свою прозрачную оболочку. Вот только у меня это практически не получилось. Слабая струйка, быстро растворившаяся в оболочке не в счет. Она не идет ни в какое сравнение с пламенем лиса, что проникло в меня тогда. Но я не отчаивался. У меня было еще много времени. Я это чувствовал.

* * *

Очень долго я старался усилить свой огонек, но мне очень сильно мешала боль. И тогда я решил сделать одну вещь. Если пламя, увеличиваясь, причиняет боль, то почему бы не сжать его? Уплотнить, что бы огонек начал походить маленькое солнце? Глупо, конечно, но загоревшись этой идеей, я начал экспериментировать.

Уплотнить оказалось гораздо сложнее, чем разжечь. Очень часто, он просто уменьшался в размере, затухая. Долго я бился над этой проблемой, пока однажды не вспомнил, что собой представляет солнце. Ведь солнце, это, прежде всего, не жар, или термоядерный синтез, а гравитация. Ну, и электромагнитные поля. Без этого оно бы просто растеряло всю ту материю, что наполняет солнце. Да, это сверхтяжелое ядро и особая структура потоков, которая образуется благодаря электромагнитным полям.

Вот только как создать ядро? К тому же эти поля... В итоге, я решил начать с потоков и начал закручивать огонек. Это оказалось на редкость легко. Ну, сложнее, чем разжечь, но горазда легче, чем напитать этим огнем свое призрачное тело и, уж тем более, легче чем уплотнить. Конечно, боль при этом тоже была, и даже сильнее, поэтому пришлось действовать как можно осторожнее, а еще постараться при этом сжимать огонек, что бы он не слишком разгорался.

Но как только я смог достаточно его закрутить, что бы получился быстро крутящийся шарик, передо мной встал вопрос. А что, собственно, дальше? Немного подумав, я решил, что нужно, в первую очередь, сделать ядро. При этом оно должно обладать определенными свойствами. И вот тут я и растерялся, вновь потеряв концентрацию. Пламя, вспыхнуло, и я вновь потерял сознание от боли, хотя она и не шла ни в какое сравнение с той, что причинило пламя лиса.

* * *

И в очередной раз я проснулся. Однако, в этот раз я видел сон. Сон обо всем, что я знал про физику и еще немного всякого бреда про магию из фентези. Собравшись с мыслями, на что потребовалось весьма немало времени, я вновь начал закручивать пламя. Только на этот раз я стал использовать не просто волю, желание и разум, но и ки. И как я раньше не додумался. Впрочем, наверное, по началу, я подумал, что это пламя и есть то самое ки. Вот только я забыл, что управлять потоком ки нельзя. Можно изменять его на этапе формирования, используя свои волю, разум и желание, но после никак. Потому, что ки похоже на излучение, а управлять излучением, как материей... Хотя, фотоны... Ну ладно, вполне возможно, однако это слишком сложно для меня.

Постепенно у меня начало получаться. Вот только, к своему сожалению, я так и не заметил этого. Вплоть до того момента, когда стало уже поздно. Маленькая песчинка, созданная из сжатого пламени, начала увеличиваться, тратя на это остальное пламя. И тогда я испугался. Ведь если я потрачу все пламя на создание ядра, то ему станет нечего удерживать, а после... Ну, предположительно оно разрушится, и я умру. Мой разум начал метаться, ища спасение. И тогда мой взор обратился на лиса. 'Конечно, его пламя не мое, но вдруг получится?' — подумал я тогда.

В спешке подлетев к лису и положив руку ему на грудь, я почувствовал, что пламя лиса начало постепенно наполнять мое призрачное тело, но гораздо медленнее, чем в прошлый раз. В страхе, я потянулся к этому пламени сам и влил часть его к ядру, которое уже сформировалось. В общем, успел я как раз вовремя.

Как только пламя лиса достигло ядра, я одернул руку, так как не хотел переборщить. Пламя начало окутывать ядро. Постепенно в груди у меня начало образовываться маленькое солнышко, оранжевого цвета. Вот только вместе с пламенем лиса, ко мне перешли его чувства. Я долго с ними боролся, после чего, без сил, заснул.

* * *

Проснулся я после сладкого сна о том, как одна из женщин учителя, услышав, что раньше я никогда не ел арбузов, в порыве нежности купила аж три штуки. Это было замечательно. Нет, не то что мы потом пару дней ели одни арбузы, благо, они не были слишком большими, а то внимание и забота, что она мне уделяла. Нельзя сказать, что в детдоме о нас не заботились, но это другое. Совсем другое. Будто, пусть и не на долго, у меня появилась родная мать.

У учителя она была второй. Ее звали Мария. Увы, но в отличие от учителя я не смог запомнить ни ее фамилии, ни отчества. А, может, и просто потерял это воспоминание о тьме... Жаль...

Присмотревшись к себе, я не без гордости отметил, что посередине сияло оранжевое солнце с синими пятнами. Размер этого светила был не больше чем огонек, который горел в начале. Мысленно потянувшись к нему, я захотел взять немного пламени. Вот только это оказалось еще сложнее, чем если бы я брал пламя от огонька. Гораздо. Но я не унывал, ведь призрачное тело было, хоть и чуть-чуть, но напитано пламенем, которое, время от времени, отделялось от солнца в виде протуберанцев. Конечно, из-за пламени лиса еле заметно щипало в груди, но оно постепенно начало заменяться моим собственным.

Засмотревшись на это, я понял, что совсем забыл про лиса. Конечно, можно было сказать 'ну и фиг с ним', но... Я так не мог. Это было против моего естества. Ну не могу я оставить кого-то в беде. Добрый я, наверно. Слишком... Хотя и убить могу запросто, если считаю, что человек не достоин жить. Таким уж воспитал меня учитель.

И вот, вспомнив про лиса, я быстро подлетел к нему и застыл в нерешительности. Что делать? Задумавшись, я опустил руку рядом с его веком. И тут он открыл глаз. Причем его глаз будто сам источал ненависть. Вот только на меня это не произвело сильного впечатления. Но я-то точно знал, что помимо ненависти он испытывает и другие чувства. К тому же, учитель в гневе тоже бывал страшен и смог бы запросто убить своим ки обычного человека, так что я уже привыкший. Хотя стоит отметить, что ки лиса, хоть и менее смертоносное, но горазда более 'тяжелое'.

Постепенно во взгляде лиса начало появляться изумление. Было заметно, что он хотел было открыть пасть, что бы что-то сказать, но ему помешали цепи. Он вытянулся от боли и затих, то ли потеряв сознание, то ли просто погрузившись в сон. Ведь эти цепи были явно не обычными.

Однако, наплевав на необычность цепей, я подлетел к той, что мешала ему открывать рот, и хотел было сбросить, но согнулся от боли просто коснувшись. Лис от подобных манипуляций вновь очнулся и с изумлением наблюдал, как я, перелетая от цепи к цепи, пытался их сбросить.

Не знаю, сколько это продолжалось, но я так и не смог даже на миллиметр их сдвинуть. Без сил я прилег на скалу рядом с глазом лиса и стал просто гладить его шерсть. Это все, что я мог для него сделать. С недоумением лис смотрел на все это, но через некоторое время заснул.

* * *

После этого я довольно много времени проводил в обществе лиса. Еще несколько раз я пытался снять эти цепи, но все равно безрезультатно. Но зато у меня появился собеседник. И хоть он и мог лишь двигать глазом да смыкать веко, но и этого было достаточно. Достаточно для того, что бы не сойти с ума. Я даже предложил ему стать друзьями, на что он лишь закатил глаз.

Так продолжалось вплоть до тех пор, пока я вдруг снова не оказался в темноте. Нет, не в той, где мне приходилось бороться каждую секунду, а той, в которой было слышно сердце близкого человека. Да, я уже понял, где я оказался. И лису рассказал. Тогда в его глазах промелькнуло что-то... Злое, что ли. Но он быстро успокоился.

И вот, пришло время, когда я, как бы это странно не звучало, должен был родиться. Странно, конечно, осознавать, что рождаешься заново, но я был весь в нетерпении, ведь теперь у меня будут родители. Любящие родители! Да о таком можно только мечтать!!

123456

↓ Содержание ↓