Севеная стена

Северная Стена

Где моя зеленая дверь?

Если хочешь, я тебя заменю...

(с) Олег Медведев

Копье прошло над ухом — Асгвайр успел присесть — иззубренный наконечник бессильно скрежетнул по камню. Видя промах, уорг выскочил на тропу, замахиваясь топориком. По клыкам на засаленном шнурке Асгвайр понял, что враг опытный, убивший, самое малое, одного медведя — а волков и людей без числа, их зубы на ожерелье смешались в бело-желтый ком от быстрого движения, и больше Асгвайр ничего не разглядел толком. Он отскочил еще назад, сбивая прицел стрелку — но засада, похоже, состояла из одного бойца. Впрочем, посвященый воин из проклятого племени... Щит висел за спиной, копье Асгвайр нес, как подобает ожидающему атаки — хватило выпрямить руки, чтобы уорг почти наделся на острие.

Почти! Убийцу медведя не взять нахрапом! Противник, не сбавляя шага, забежал вверх, на откос, пропустив копье себе под левую руку — и наглухо зажал древко подмышкой. Глупец попробовал бы рвануть копье к себе, надеясь на порез обратным лезвием, но Асгвайр встречался с уоргами в бою, и понимал, что сил его на это не хватит. Он просто выпустил копье из рук — и уорг, приготовившись уже сопротивляться рывку, провалился вниз и вперед, с откоса на тропу; Асгвайр выхватил длинный тесак, по которому все их племя называлось — Кром — и со всей дури влупил уоргу незаточенной стороной над ухом. Человека такой удар превращал в овощ — уорг, лишь мотнув лысой башкой, прыгнул с четверенек назад — Асгвайр даже представить не мог, как такое возможно с обычными суставами. Он крутанул щит под руку слева — но тут, наконец-то, даже до уорга дошло.

Враг выпрямился на тропе, потер шишку за ухом зеленовато-серой широкой ладонью и прогудел:

— Человек, да?

Асгвайр плотнее уложил щит вдоль предплечья — если долбанет обеими ногами, кистевой хват не поможет.

— Копье боевое, — уорг покачал упавшее оружие носком сапога, — нет перекладины.

— Я не на охоте в землях Матери.

Уорг еще сильнее почесал голову — и внезапно развел руки:

— Мир на тропе, человек. Между Детьми и Кромом нет войны. Ты принес войну?

Будь копье в руках, Асгвайр и то не успел бы вогнать его в обманчиво беззащитную грудь. Уорги живут меньше людей — но живут намного, намного быстрее! А уж насколько быстрее движутся... Да ведь и само копье — с драгоценным еловым древком, ствол для которого Асгвайр подыскивал полгода — лежало под чужим сапогом.

Асгвайр выдохнул. Выпрямился и осторожно перевесил щит за спину, не сводя взгляда с противника. Тот стоял камнем, даже не моргая — хотя из-за Стены, слева, уже катился ледяной северный ветер, хрипел в черных валунах, трепал и тянул над обрывом плети неубиваемой камнеломки.

— Мир на тропе, воин Матери. Между Кромом и Детьми нет войны.

Уорг оскалил широкие желтые зубы — Асгвайр только сейчас рассмотрел противника толком. Враг носил сапоги медвежьего меха, воинские штаны из дорогущей синей привозной шерсти — значит, внутренний круг... Воистину, длань предков простерта над Асгвайром! Увернуться от копья столь умелого врага само по себе достойно песни.

— Если ты не охотишься в наших землях, — уорг свел длинные мускулистые руки, запросто присел на валун, запахнул плотнее серую безрукавку, подбитую волком, поправил клок волос над ухом — знак воинского посвящения — и лопатой-ладонью постучал по камню рядом:

— То присядь и расскажи мне, кого ты здесь ищешь?

Асгвайр снова выдохнул. Глаза сидящего уорга и стоящего человека были вровень. Сесть рядом — пальцами задушит. Но... Во-первых, показать страх — опозорить все племя. Во-вторых, что важнее, между Кромом и Детьми все-таки нет войны.

И в-третьих, что важнее всего, Дети войны не хотят. Асгвайр знал себе цену — воин внутреннего круга убьет его, если захочет. Если до сих пор даже не пытается — не хочет.

Человек решительно стащил ремень щита через голову, вынул и положил рядом тесак. Подошел, уселся на мерзлый камень, вытащил из мешка лепешку, разломил, протянул половину... Ладонь-лопата приняла угощение; Асгвайр выдохнул в третий раз и с этого мига уже дышал ровно.

— Мое имя Асгвайр, я младший дружинник Романа-ярла.

— Мое имя Череполом, я воин Матери, удостоенный ее дара. Что же ты ищешь в землях Матери, человек?

Асгвайр прожевал, собрал крошки с усов:

— Ты не поверишь...

* * *

— Мы и не поверили сначала, — человек за столом переложил бумаги, поморщился, выдвинул ящик, задвинул. Развернулся вместе со стулом, взял папку из шкафа за спиной:

— Ага, вот.

Придвинувшись к столу, Кириллыч выхватил из папки стопку таблиц, быстро расположил их на столе в линию. Накрыл графиком на миллиметровке — похоже, что вычерченом еще вручную — потер подбородок и сказал удивленно:

— Да ну? Прямо так и рений?

Человек за столом улыбнулся:

— Вы же все подписку давали, так что лишних слов, как говорят поэты, не надо.

— Но строение пластов... И колонка странная какая-то... — Кириллыч перелистал геологический отчет, заглянул в конец, вернулся к началу. — Разве тут вообще бурение делали? Ведь не сплошное же сейсмозондирование, нет?

Командир придвинулся к настенной карте:

— Ладно. Рений, хрендостаний, офигениум... Наша какая задача? Проверить? А оборудование мы на “Урале” своем утащим?

Особист хмыкнул:

— Проверять будет экспедиция, уже весной. Ваша задача — подготовить почву. Вот здесь, — пятнышко лазерной указки подчеркнуло темную массу горного хребта, — на склоне Северной Стены...

— Не сильно ребята ломали голову над названием, — буркнул в нос радист, и командир ткнул его в бок:

— Егор, мля!

— Молчу-молчу. — Егор широко улыбнулся прямо в очки особиста. Тот повел указкой дальше направо, к востоку:

— Обитает племя местных викингов. Ну, это мы их викингами назвали. Там, на самом деле, все сложнее. Антропологам на сто лет работы.

— Знаем, — не открывая глаз, пробасил водитель Степан. — Уоргов орками зовем, ибо зеленые и зубастые. Фиари погнали эльфами, за острые уши. Гномы и есть гномы, а коянам слова не нашлось, потому — кошкодевочки суть.

Особист побарабанил пальцами по столу:

— Ну, блин. Мужики, ну понимаю я, что вы тут ветераны. Но хорош уже перебивать, вежливо прошу. И так аврал, воткнули мне викингов этих вне плана...

В панельном вагончике воцарилась напряженная тишина. Степан снова прикрыл глаза и прикинулся спящим. Егор зевнул в белый потолок, поморщился и отвел взгляд от квадратного светильника. Командир некоторое время переводил взгляд с одного на второго, потом сдался и попросил:

— Продолжайте, пожалуйста.

Особист показал точку на карте:

— К нужному месту имеется широкий торговый путь. Что и навело нас на мысль послать машину, а не запрашивать и месяц ждать с Китежа вертолеты. Племя это... — поворошив бумаги, продолжил:

— ... Называется Кром. Ваша задача — отвезти подарок вождю, толкнуть обычную речь: “за все хорошее, и чтобы нам за это ничего не было”. Не облажаться, когда начнут поить местной самогонкой, не совращать местных баб... Главное, унесите оттуда ноги до снегопадов, чтобы не зазимовать. А раз вы ветераны, не мне вам объяснять, что такое зимовать под Стеной...

Степан индифферентно всхрапнул. Егор с умным видом посмотрел на потертые носки берцев. Особист положил обе ладони на стол:

— Ну, и записать на все камеры все, что только удастся, это как обычно.

— Ага... — командир вгляделся в карту. Особист протянул ему еще одну папку, сильно потоньше:

— Вот вам съемка с беспилотников, маршрутная лента. Масштаб там разный, но вы же ветераны, разберетесь. Вот копии карт Империи, но союзники так далеко никогда не забирались.

— Тогда кто накатал торговый тракт?

— Северяне везут на юг моржовый клык, меха, слитки, мечи — все, что у них там получается в сыродутных печах из наломаной вручную руды. Там же, как на Урале. Все рядом. Железо, медь, уголь... Наверное, и уран есть.

— А! — сказал геолог Кириллыч. — Теперь понятно... — и поглядел на особиста значительно. Тот сложил очки, потер закрытые глаза и зевнул:

— Да ничего вам непонятно, не ищите второе дно. У нас этот район по плану был в следующем году. А тут пришла ориентировка, что надо вдруг срочно с этим Кромом подружиться и резко залюбить их во все щеки. Зачем — хрен знает, не моего уровня информация. Мы и так охренели подарок вождю искать.

— Чего тут искать, — зевнул и Егор, — какое-нибудь стреляло подарить, или там златоустовскую шашку из царских арсеналов.

— Егорушка, — ласково улыбнулся особист, возвращая очки на переносицу, — ты, хоть и радист, а подумай. Где я тебе в три часа ночи найду неподотчетное оружие или вообще наградное? Чать, у нас тут заправочный пункт, а не Оружейная Палата!

— А ждать, пока привезут с Китежа — точно снег ляжет. Вертолет же не погонят ради одного племени в жопе мира, — снова не раскрывая глаз, проворчал Степан. — Егор, не тяни государева человека за яйца. Пусть расходы нам быстрее подпишет, и пойдем, пока склад не закрылся.

— Пулеметчика нет у нас, — хмуро сказал Командир. — Кстати, как там Сергей?

— На радиоузле узнаете, — особист взял трубку телефона без диска, дождавшись гудка, сказал в нее:

— Вадим, зайди.

В открытую дверь по спинам потянуло северным сентябрем — все равно, что на базе Китеж ноябрь. Со щелчком задвинутой створки вернулось тепло. Вадим оказался рослым парнем в потертой камуфляжке. Худым лицом гость походил на Егора, пшеничным чубом на Степана, учтивым кивком на Кириллыча. Только с Командиром у вошедшего не оказалось ничего сходного.

— Это Вадим. Это экипаж машины броневой... Командир, геолог, радист, водитель. Еще у них местный проводник-переводчик.

— Но Ансельм сейчас “Урал” сторожит, — Командир пожал протянутую Вадимом ладонь, сухую и твердую. — Ты как, пулемет знаешь?

— Все пулеметы знаю, — кивнул Вадим. — И “дашку”, и “корд”, и “печенег”, а из “пэкаэма” вообще могу на мишени расписаться. У вас что?

— У нас классика. Дегтярев-Шпагин-крупнокалиберный.

Тем временем особист подписал изрядную стопку заявок на топливо, запчасти, пайки. Сложил бумаги уже в третью папку, добавил путевой лист и протянул Командиру:

— Все, свободны. Ни пуха. Подарок заберете на радиоузле, там же про своего Сергея узнаете. Вадим, останься. Ты же первый раз идешь?

— Ну, типа, да. Я контракт подписал месяц назад. А сюда приехал с бензовозами, вчера.

— Значит, сейчас я тебе быстро инструктаж проведу. По технике безопасности и вообще.

Выходивший последним Командир обернулся:

— Надолго?

— Полчаса.

— Тогда нормально. Мы будем на складах, любой покажет.

Командир вышел, но Вадим придержал дверь, а особист открыл форточку. Холодный сквозняк северной осени унес тяжелый запах пота и гари. Вадим постоял с закрытыми глазами, особист неторопливо, тщательно размял себе виски, уши, шею. Потом дверь задвинули, Вадим защелкнул замок изнутри, а особист столь же тщательно закрыл форточку.

— Товарищ... — начал особист.

— Вольно, — Вадим отмахнулся. — Люди как, надежные? Или обычное “чвякало”? Туда не поедем, сюда не полезем, ой, а тут стреляют, а нам не оплачено...

— На Светлояре нет обычных, — особист протер запотевшие на сквозняке очки. — А эти проверены в деле. Крайний раз отступали от Рубикона, с того самого моста через Белогривую. Пять суток пешком, с раненым геологом на плечах.

— Не ожидал, — Вадим сел на лавку. — Думал, попроще спутники найдутся.

Особист пожал плечами:

— Все складывается очень естественно. У вас нет пулеметчика — вот вам пулеметчик, берите и не жужжите. Ну, а подарок...

— Да, — Вадим ухмыльнулся, — подарок — это шедевр. Это Лонгсдейлу не стыдно. Итак, довожу до вас в части, касающейся. Викинги эти, геология, рений, уран — все липа. Отчет подскоблен, таблицы фальшивые. Геолог на месте разберется, но там-то уже поровну. Мне главное попасть в тот район.

Вадим сделал паузу и особист понял, что на самом деле тот старше своих видимых тридцати лет раза в полтора.

— Что такое “Темные”, вам объяснять не нужно?

— Не нужно. Никогда не думал, что третью чеченскую буду вспоминать с ностальгией... И тех перебежчиков из Орды, к слову, лично я принимал и оформлял, так что можете не намекать на источник данных.

Вадим протер стол салфеткой, скомкал, выбросил. Поглядел в быстро темнеющее окно:

— Логово этой самой Великой Матери — как раз где-то рядом. Племя Крома граничит с уоргами, которые прямо так себя и называют: “воины Великой Матери, удостоенные даров ее”. Отсюда вопрос: на чьей стороне Кром?

Особист аккуратно сложил бумаги по стопкам, стопки поместил в ящики стола или в секции сейфа, все закрыл на ключики. Связку ключиков убрал под китель.

— Так что подарок — это гениально. Идеальный повод пошарить по местности.

Попрощались коллеги молча, взглядами. Вадим открыл дверь и вышел, снова превратившись в недалекого рубаху-парня, даже на вид сократившись в росте. Особист погремел ключами, пикнул сигнализацией, и пошел, зевая, в столовую.

Вадим же отправился на радиоузел, где узнал, что экипаж был, с выздоравливающим Сергеем говорил на обычном сеансе. И главное, забрал подарок.

* * *

— Подарок тебе, вождь, мы выбирали долго...

Речь доверили Вадиму — за время поездки все убедились, что язык у парня верно подвешен. Лишнего не скажет, уместное слово найдет, ситуацию понимает — командир даже подумал, что новый пулеметчик на удивление хорошо разбирается в местных раскладах. Ожидали-то восторженного внимания и потока наивных вопросов — новичок же!

Вадим озадачился ответно: “А вы не знаете? На Китеже сейчас такой курс молодого бойца, что просто блин вааще! Три недели занятий, по восемь часов, с конспектами, прямо как в технаре. История местная, расы местные, по картинкам узнавать, кто где. По платью и висюлькам определять: легионеры, дворяне, купцы, маги, ремесленники, моряки. Разговорник, триста слов, хором каждое утро, на имперском и всеобщем. Узнали, что я на север, заставили еще и уорг сдавать! Кому поклониться, кому просто козырнуть, кого сразу нахрен посылать. Вот, и про Темных тоже все рассказали.”

Так что сейчас на широком поле перед частоколом именно Вадим держал речь. Степан держал ногу на педали газа — черт их разберет, викингов здешних. Морды красные, ножи опасные — мотор тихонько урчал на холостых. Командир и Кириллыч, как бы невзначай, держали руки на затворах автоматов. Егор в пулеметной башенке, поглядывая то на экран, то в прицел, держал джойстик беспилотника, наблюдающего за селением высоко из холодного серого неба.

— ... Золото вождям не дарят — вожди берут золото, когда захотят. Сами!

Викинги загудели, запереглядывались. Похоже, с лестью Вадим угадал.

Горизонт впереди запирал горный хребет — Северная Стена. Между парой отрогов бревенчатый частокол замыкал долину, а в долине обитали кромяне. Все они, от мала до велика, носили на поясе длинный нож, заточенный с одной стороны, со стороны же обуха имевший толщину в палец. Нож именовался кром, крам или скрам — и точно, как земные саксы, кромяне гордо именовались по своим ножам.