Перекрестье Миров. Часть 2

Книга II. Перекрестье Миров

Часть 2. Верни меня к жизни

Пролог.

[от автора: Дорогие читатели. Так как Предрассветные Сумерки я писала ещё в далёком 2008 году, а события Перекрестья Миров происходят спустя два (уже два с половиной) года, то в нашей истории сейчас 2010 год. Уточняю я это для определения точного возраста Эдварда и его семьи. Если Эдвард родился в 1901 году, то сейчас ему (в фанфе) 109 лет. ;) ]

Тишина. Вокруг не слышно ни звука. Но самое главное нет боли, нет страха. Нет ничего, что было в мире живых. Так хорошо и спокойно мне не было ещё никогда. Даже темнота не вызывает никаких эмоций.

— Ирэне, — выдохнул смутно знакомый и вместе с тем такой родной женский голос. — Ирэне, ты вернулась, — это был даже не вопрос, а печальная констатация факта.

— Кто здесь? — мой голос прозвучал так же глухо, как шепот.

Тьма рассеялась, и я увидела дорогу. Серый, запылённый и покрытый низким туманом тракт. Я уже видела его раньше. Я была здесь, когда папа учил меня замыкать круг. Отсюда я и взяла свой первый реал.

Зачем я здесь? Чтобы взять новый?

Я уже собралась наклониться за камнем, но обратила внимание на свою руку и застыла в изумлении. Пальцы словно не мои, казались чуть короче обычного и ногти не такие... Не идеальные что ли. Объяснить различия оказалось сложно, но они были.

Вслед за руками моё внимание привлек подол платья. Подобных нарядов в моём гардеробе никогда не было. Плотная, бледно-бежевая ткань, от силы на тон светлее моей нынешней кожи, плотно облегала тело от линии декольте до середины бедра. Дальше чуть расширялась, но ровно настолько, чтобы сделать небольшой шаг. По подолу шли небольшие вставки, не больше пяди в размере, ещё немного освобождая ноги.

Поверх однотонной ткани шло полупрозрачное кружево из переплетения нитей того же оттенка и вышивки бледно-коричневого и золотого цвета. Оно поднималось до середины плеча и формировало свободный рукав, едва доходящий до локтя. По линии кружева, оставляя открытыми плечи, шла широкая, сложенная в аккуратную гармошку коричневая лента, с левой стороны украшенная большой медной брошью с камнями тех же оттенков.

Волосы оказались уложены в тугую прическу, а с левой стороны спускались аккуратные локоны. Завивка для моих волос всегда была занятием неблагодарным, так как кудри начинали распускаться уже спустя полчаса. И уж точно никогда не выглядели так идеально.

В довершении к внешнему образу, я обратила внимание на непривычную свободу во рту и, проведя языком по зубам, с ужасом поняла, что у меня нет клыков. Ну, не то что бы совсем, просто теперь они не превышали в размере человеческие. Для верности я даже дотронулась до одного из них кончиком пальца, для полного шока ощупав и немного похудевшие губы.

— Ирэне, — вновь раздавшийся голос заставил меня забыть о своих странных наблюдениях, и, подняв глаза на дорогу, я увидела плывущую мне навстречу светловолосую женщину. Она не шла, а именно плыла в этом не двигающимся с места тумане, пока расстояние между нами не сократилось до десяти локтей.

— Как жаль. Ты снова вернулась ко мне. А я так надеялась, что в этот раз всё сложится удачнее, — улыбнулась Повелительница, распахивая объятья.

— Бабушка, — вырвалось у меня и, не заметив собственных движений, я оказалась около молодой женщины. Я уже ни раз видела её на одной из картин в кабинете отца. Высокая, чуть выше меня (или это я сейчас стала ниже?), с льняными как у отца волосами и темно-серыми глаза, в точности такими же, как у меня или Рикона.

— Действительно, теперь ты вправе называть меня именно так, — ласково улыбнулась Повелительница, прижимая меня к себе.

Удивительно, но я не чувствовала её рук как таковых, но меня окружило таким теплом и одновременным спокойствием, что я невольно закрыла глаза.

— Кто я? — чуть слышно спросила я, обхватывая едва ощутимую талию женщины.

— Ты не помнишь? — немного удивилась бабушка, поглаживая меня по голове. — Что ж, это было ожидаемо. Ты Алларриана, моя пока единственная внучка. И ты же Ирэне, Мечта своего Избранного. Прости, я столько раз пыталась донести до Арр'акктура истинное имя твоей души, но они всё равно назвали тебя по-своему. И из милой и нежной Ирэне, ты превратилась в неугомонную Рину. Но, я даже рада такому твоему перевоплощению. Видимо, только так ты могла снова найти своего Эдварда.

— Снова? — удивилась я, выпрямляясь и заглядывая в такие мудрые глаза молодой, казалось бы, женщины.

— Совсем ничего не помнишь? — усмехнулась Повелительница, ткнув меня пальцем в лоб. — Не помнишь, сколько тебе лет? И сколько ты рядом с Избранным? Как оберегала и росла вместе с ним, превращаясь из напуганного ребёнка в желанную девушку?

— Вот теперь я, кажется, вообще ничего не понимаю, — окончательно растерялась я.

— У тебя будет время всё вспомнить, — улыбка на лице женщины сменилась печалью. — И тебе пора вернуться на своё место.

— Вернуться? — я в панике схватилась за солнечное сплетение. Одно воспоминание о страшной ране вызвало приступ головокружения, и чтобы не раствориться в этой боли, я снова схватилась за бабушку. Страх отступил, и во мне снова разрасталось тепло и умиротворение. — Не хочу. Тут так хорошо.

— Девочка моя, — обхватила меня за плечи Повелительница. — Ты не сможешь остаться здесь. Твоя душа растворится в небытие.

— Почему? Ты же здесь? — одна мысль о разлуке пугала.

— Ты не свободна, Ирэне. Твоя жизнь принадлежит другому человеку. Или вернее сказать вампиру? — наклонив голову набок, снова улыбнулась моя собеседница. — Как бы ни было больно и страшно, тебе нужно вернуться к нему. Он будет звать тебя. Как раньше.

— Эдвард? — эхом отозвалась я. Повелительница кивнула. — А кого он будет звать?

— Теперь, наверное, Рину. Но это не имеет значения, Ирэне. Ведь всё равно это ты.

— Я запуталась, — окончательно перейдя на шепот, пробормотала я.

— Не бойся, — отозвалась женщина. — Тебе просто нужно вспомнить.

Она обхватила ладонями мои плечи и тихонько толкнула назад. Окружающий нас пейзаж вздрогнул, теряя очертания, а вокруг начала сгущаться привычная тьма.

— Иди, — прошептала Повелительница. — Вспоминай.

— Глава 1. (57) Шепот. (от Мечты)

Декабрь 1917

— Мистер Мейсон, — улыбнулся отец. — Очень рад вас видеть.

— Эндрю! — отозвался мужчина. — Вот так встреча! Дорогая, познакомься, это мой коллега — Эндрю Донаган.

— Очень приятно, Элизабет, — протянула руку темноволосая женщина.

— Взаимно. Я — Мередит.

Я мало обращала внимания на столь бурную встречу родителей с совершенно незнакомыми мне людьми. На данный момент, всё моё внимание было отдано передвижному лотку с печеными яблоками, от которого по улице разносился притягательный запах карамели.

— А как зовут эту очаровательную юную леди? — спросила миссис Мейсон и мама тихонько дернула меня за руку.

— Э-э-э... — протянула я, пытаясь понять, что от меня хотят эти взрослые.

— Дорогая, представься, пожалуйста, — улыбнулся отец.

Я подняла глаза и, встретившись с пристальными чужими взглядами, втянула голову в плечи.

— Ну же, милая, — улыбнулась мама, а я, наоборот, постаралась незаметно за неё спрятаться. — Что с тобой такое?

— Не надо мучить ребенка, — засмеялась женщина. — Она, наверное, просто стесняется. Для девочки её возраста это естественно.

Почему сразу стесняюсь? Опустив глаза, я даже засопела от негодования. Просто не люблю, когда надо мной вот так нависают и смотрят пристально, как коршуны.

— Добрый день! — раздался сверху ещё один мужской голос, от которого всё внутри меня встрепенулось, как будто бы мне только что сказали, что купят ту куклу, которую я видела у Энни.

Началась новая порция взрослого общения, а всё, что я смогла себе позволить — это только смотреть на, отполированные до блеска, ботинки незнакомца, как вдруг, он стал опускаться на корточки, и я попала в омут его зеленых глаз.

— Привет, — искренне улыбнулся он. — Я Эдвард, а ты?

— Ирэне, — тихо пробормотала я, во все глаза разглядывая такое красивое лицо молодого юноши.

Вот таким, в моём представлении, и должен быть прекрасный сказочный принц. Именно он разбудил Спящую Красавицу, его спасла Русалочка, и в него превратился Щелкунчик. А сейчас этот идеал улыбался только мне.

— У тебя красивое имя, — протянул он ладонь. — Ты позволишь?

Я нерешительно подала ему руку, собираясь впервые в жизни обменяться рукопожатием, но, к моему удивлению, Эдвард аккуратно сжал пальцы и прикоснулся губами к моей перчатке. Впервые кто-то, помимо папы, поцеловал мне руку, и это оказалось очень приятным. Несмотря на тонкую кружевную ткань, по моей коже побежали мурашки. Что это такое?

— А ты любишь печеные яблоки? — озорно прищурился Эдвард.

Оглянувшись на лоток, я даже открыла рот от охвативших меня эмоций. Он читает мысли? Наблюдая, как от переизбытка радостных эмоций меняется моё лицо, юноша рассмеялся и, выпрямившись, обратился к отцу:

— Сэр, могу я угостить вашу дочь печеным яблоком?

— Да, конечно, если она не возражает, — отмахнулся он, будучи увлечен очередной беседой.

— Юная леди, — вновь обратился ко мне Эдвард, и я молча взяла его за руку.

Всё время, находясь рядом с этим юношей, я не могла отвести от него взгляд. Его глаза, улыбка, смех — всё это манило меня к нему с непреодолимой силой. Я старалась не отпускать его руку, и чуть не растаяла, когда, опустившись на корточки, он убрал с моего лица, выбившийся из-под шляпки, белый локон.

Но это общение быстро закончилось. Я даже не успела доесть яблоко, как подошли мои родители и, поблагодарив Эдварда за то, что тот присмотрел за мной, повели меня к дому. Я едва сдержала слезы, когда мой принц, вновь поцеловав мне руку, убежал в противоположную сторону.

— Милая, тебе понравилась ярмарка? — спросила мама.

— Да, — угрюмо ответила я. После ухода Эдварда я больше ничего там не замечала.

— Присмотрела себе подарок, который будешь просить у Санты? — весело прищурился папа.

Я уже собиралась сказать "нет", как вдруг меня озарила замечательная мысль.

— Да, — просияла я. — Сегодня же вечером загадаю желание.

Уже поздней ночью я подошла к окну и прошептала:

— Дорогой Санта! Подари мне, пожалуйста, на Рождество Эдварда. Я очень хочу, чтобы он был моим другом.

* * *

— Доброе утро, милая! — поцеловала меня мама. — С Рождеством тебя!

— С Рождеством! — подскочив с кровати, я, не переодеваясь, понеслась на первый этаж, в ожидании чуда. Но под елкой меня ждал большой медведь.

Родители весело смеялись и расхваливали мой подарок, а я стояла посреди комнаты, пытаясь сдержать слезы.

Няня забрала меня обратно в детскую, помогла переодеться в праздничное платье и повела завтракать.

— Что тебя так расстроило, Ирэне? — ласково спросила она.

— Всё хорошо, — не поднимая глаз, я развозила по блюдцу остатки каши.

— Санта Клаус принёс не тот подарок, который ты хотела?

— Я давно просила у родителей этого медведя, — отозвалась я. — Только уже очень давно.

— И твоё желание изменилось? — понимающе улыбнулась Тереза. Мне оставалось только кивнуть. — Неужели ты больше не веришь в чудо?

Я подняла глаза и увидела хитрую улыбку на лице пожилой женщины.

— Знаешь, что, Ирэне? — приобняла она меня за плечи. — Рождественская ночь, конечно, позади, но это не значит, что Санта не приберег для тебя ещё одного сюрприза.

После её слов, в гостиной раздался звон дверного колокольчика, и я подскочила со своего места, едва не опрокинув стул.

— Ирэне, — окликнула меня няня. — Юной леди не пристало бегать по дому, как уличному мальчишке.

Чуть поклонившись, я чинно вышла из кухни, борясь с желанием со всех ног бежать в гостиную, откуда уже доносились голоса гостей. Подойдя к арке, я спряталась за косяком, наблюдая, как родители разговаривают с миссис Рочестер, которая в скором времени должна была стать моим репетитором.

Мама проводила её в гостиную, а папа развернулся к новому звонку. Моё сердце забилось быстрее, когда я увидела чету Мейсонов, перешагивающих порог нашего дома.

— С Рождеством, — улыбнулась мать Эдварда. Вернувшаяся мама приняла какой-то сверток, а я во все глаза смотрела как, вслед за своей семьей, в дом заходит мой принц. Забыв о приличиях, я сорвалась с места и побежала к нему.

— Ирэне! — с резкой интонацией произнесли родители.

Застыв в полушаге от юноши, я, как в замедленной съемке, смотрела, как он поворачивается ко мне, как его лицо озаряет нежная, немного кривоватая улыбка и я понимаю, что сама начинаю сиять от счастья.

Эдвард присел, чтобы наши глаза были на одном уровне, и нежно произнес:

— Привет, чудо.

— Привет, — эхом повторила я.

— Смотри-смотри, — прошептала кому-то мама.

— Наверное, произошла какая-то ошибка, — не отрывая от меня глаз, продолжал Эдвард. — Сегодня утром, под нашей елкой, я обнаружил подарок с твоим именем.

Он передал мне сверток подарочной бумаги. Кивнув, я прижала подарок к груди, всё ещё не в состоянии отвести взгляда от этого долгожданного гостя.

— Ирэне, пойдем, посмотрим, угадал ли Санта на этот раз, — потянула меня за руку няня.

— Угадал, — поспешно ответила я, боясь потерять из вида глаза юноши. Эдвард весело усмехнулся и щелкнул меня по носу.

— Рад это слышать, чудо. Ещё увидимся.

Выпрямившись, он пошел вместе со всеми в гостиную, но, остановившись перед дверью, неожиданно обернулся и подмигнул мне.

— Ну почему мне нельзя обедать вместе со всеми? — ныла я, прижимая к себе новую куклу. Как раз такой же, так хвасталась Энни Смит.

— Тебе там будет скучно, — объясняла няня. — Эти чопорные взрослые разговоры, соблюдение этикета. Ты же ещё не умеешь есть с ножом и вилкой.

— Вы с мамой такой шум поднимаете, когда я беру в руки нож.

— Потому, что ты ещё маленькая, — засмеялась няня.

— Я не маленькая, — надулась я. — Эдвард обращается со мной, как со взрослой.

— Он ведет себя, как и положено джентльмену вести себя с юной леди, и не более того, милая, — слишком серьезно ответила няня. — А теперь иди, поиграй с Уиллом.

— Уилл, — скривилась я. — Мерзкий, слюнявый Уилл.

Уилл был сыном Томсонов, наших соседей. Он на год старше меня, и родители хотят, чтобы мы стали друзьями. Но мне слишком противно находиться рядом с ним. В свои пять лет, он весит не меньше тонны, а его полные, вечно в чем-то измазанные щеки, напоминают откормленного поросенка с фермы дядюшки Барнса.

— Иена, — щербато улыбалось оно, вытаскивая изо рта очередную конфету. — С ожеством!

— Да, — скривилась я. — И тебя с Рождеством. Эмма ещё не пришла?

— Азве тебе нужен ессё кто-то? Конфетку хотешь?

— Нет, спасибо.

Даже куклой похвалиться некому. Мы просто покатали друг другу мяч, и обсудили подарки Санты, хотя про Эдварда я упоминать не стала.

— Всем привет! — вихрем пронеслась по комнате моя мнимая подруга. — Боже, Уилл! Ты стал ещё толще! Твоя мама не боится, что ты лопнешь?