Перекрестье Миров. Часть 2

Книга II. Перекрестье Миров

Часть 2. Верни меня к жизни

Пролог.

[от автора: Дорогие читатели. Так как Предрассветные Сумерки я писала ещё в далёком 2008 году, а события Перекрестья Миров происходят спустя два (уже два с половиной) года, то в нашей истории сейчас 2010 год. Уточняю я это для определения точного возраста Эдварда и его семьи. Если Эдвард родился в 1901 году, то сейчас ему (в фанфе) 109 лет. ;) ]

Тишина. Вокруг не слышно ни звука. Но самое главное нет боли, нет страха. Нет ничего, что было в мире живых. Так хорошо и спокойно мне не было ещё никогда. Даже темнота не вызывает никаких эмоций.

— Ирэне, — выдохнул смутно знакомый и вместе с тем такой родной женский голос. — Ирэне, ты вернулась, — это был даже не вопрос, а печальная констатация факта.

— Кто здесь? — мой голос прозвучал так же глухо, как шепот.

Тьма рассеялась, и я увидела дорогу. Серый, запылённый и покрытый низким туманом тракт. Я уже видела его раньше. Я была здесь, когда папа учил меня замыкать круг. Отсюда я и взяла свой первый реал.

Зачем я здесь? Чтобы взять новый?

Я уже собралась наклониться за камнем, но обратила внимание на свою руку и застыла в изумлении. Пальцы словно не мои, казались чуть короче обычного и ногти не такие... Не идеальные что ли. Объяснить различия оказалось сложно, но они были.

Вслед за руками моё внимание привлек подол платья. Подобных нарядов в моём гардеробе никогда не было. Плотная, бледно-бежевая ткань, от силы на тон светлее моей нынешней кожи, плотно облегала тело от линии декольте до середины бедра. Дальше чуть расширялась, но ровно настолько, чтобы сделать небольшой шаг. По подолу шли небольшие вставки, не больше пяди в размере, ещё немного освобождая ноги.

Поверх однотонной ткани шло полупрозрачное кружево из переплетения нитей того же оттенка и вышивки бледно-коричневого и золотого цвета. Оно поднималось до середины плеча и формировало свободный рукав, едва доходящий до локтя. По линии кружева, оставляя открытыми плечи, шла широкая, сложенная в аккуратную гармошку коричневая лента, с левой стороны украшенная большой медной брошью с камнями тех же оттенков.

Волосы оказались уложены в тугую прическу, а с левой стороны спускались аккуратные локоны. Завивка для моих волос всегда была занятием неблагодарным, так как кудри начинали распускаться уже спустя полчаса. И уж точно никогда не выглядели так идеально.

В довершении к внешнему образу, я обратила внимание на непривычную свободу во рту и, проведя языком по зубам, с ужасом поняла, что у меня нет клыков. Ну, не то что бы совсем, просто теперь они не превышали в размере человеческие. Для верности я даже дотронулась до одного из них кончиком пальца, для полного шока ощупав и немного похудевшие губы.

— Ирэне, — вновь раздавшийся голос заставил меня забыть о своих странных наблюдениях, и, подняв глаза на дорогу, я увидела плывущую мне навстречу светловолосую женщину. Она не шла, а именно плыла в этом не двигающимся с места тумане, пока расстояние между нами не сократилось до десяти локтей.

— Как жаль. Ты снова вернулась ко мне. А я так надеялась, что в этот раз всё сложится удачнее, — улыбнулась Повелительница, распахивая объятья.

— Бабушка, — вырвалось у меня и, не заметив собственных движений, я оказалась около молодой женщины. Я уже ни раз видела её на одной из картин в кабинете отца. Высокая, чуть выше меня (или это я сейчас стала ниже?), с льняными как у отца волосами и темно-серыми глаза, в точности такими же, как у меня или Рикона.

— Действительно, теперь ты вправе называть меня именно так, — ласково улыбнулась Повелительница, прижимая меня к себе.

Удивительно, но я не чувствовала её рук как таковых, но меня окружило таким теплом и одновременным спокойствием, что я невольно закрыла глаза.

— Кто я? — чуть слышно спросила я, обхватывая едва ощутимую талию женщины.

— Ты не помнишь? — немного удивилась бабушка, поглаживая меня по голове. — Что ж, это было ожидаемо. Ты Алларриана, моя пока единственная внучка. И ты же Ирэне, Мечта своего Избранного. Прости, я столько раз пыталась донести до Арр'акктура истинное имя твоей души, но они всё равно назвали тебя по-своему. И из милой и нежной Ирэне, ты превратилась в неугомонную Рину. Но, я даже рада такому твоему перевоплощению. Видимо, только так ты могла снова найти своего Эдварда.

— Снова? — удивилась я, выпрямляясь и заглядывая в такие мудрые глаза молодой, казалось бы, женщины.

— Совсем ничего не помнишь? — усмехнулась Повелительница, ткнув меня пальцем в лоб. — Не помнишь, сколько тебе лет? И сколько ты рядом с Избранным? Как оберегала и росла вместе с ним, превращаясь из напуганного ребёнка в желанную девушку?

— Вот теперь я, кажется, вообще ничего не понимаю, — окончательно растерялась я.

— У тебя будет время всё вспомнить, — улыбка на лице женщины сменилась печалью. — И тебе пора вернуться на своё место.

— Вернуться? — я в панике схватилась за солнечное сплетение. Одно воспоминание о страшной ране вызвало приступ головокружения, и чтобы не раствориться в этой боли, я снова схватилась за бабушку. Страх отступил, и во мне снова разрасталось тепло и умиротворение. — Не хочу. Тут так хорошо.

— Девочка моя, — обхватила меня за плечи Повелительница. — Ты не сможешь остаться здесь. Твоя душа растворится в небытие.

— Почему? Ты же здесь? — одна мысль о разлуке пугала.

— Ты не свободна, Ирэне. Твоя жизнь принадлежит другому человеку. Или вернее сказать вампиру? — наклонив голову набок, снова улыбнулась моя собеседница. — Как бы ни было больно и страшно, тебе нужно вернуться к нему. Он будет звать тебя. Как раньше.

— Эдвард? — эхом отозвалась я. Повелительница кивнула. — А кого он будет звать?

— Теперь, наверное, Рину. Но это не имеет значения, Ирэне. Ведь всё равно это ты.

— Я запуталась, — окончательно перейдя на шепот, пробормотала я.

— Не бойся, — отозвалась женщина. — Тебе просто нужно вспомнить.

Она обхватила ладонями мои плечи и тихонько толкнула назад. Окружающий нас пейзаж вздрогнул, теряя очертания, а вокруг начала сгущаться привычная тьма.

— Иди, — прошептала Повелительница. — Вспоминай.

— Глава 1. (57) Шепот. (от Мечты)

Декабрь 1917

— Мистер Мейсон, — улыбнулся отец. — Очень рад вас видеть.

— Эндрю! — отозвался мужчина. — Вот так встреча! Дорогая, познакомься, это мой коллега — Эндрю Донаган.

— Очень приятно, Элизабет, — протянула руку темноволосая женщина.

— Взаимно. Я — Мередит.

Я мало обращала внимания на столь бурную встречу родителей с совершенно незнакомыми мне людьми. На данный момент, всё моё внимание было отдано передвижному лотку с печеными яблоками, от которого по улице разносился притягательный запах карамели.

— А как зовут эту очаровательную юную леди? — спросила миссис Мейсон и мама тихонько дернула меня за руку.

— Э-э-э... — протянула я, пытаясь понять, что от меня хотят эти взрослые.

— Дорогая, представься, пожалуйста, — улыбнулся отец.

Я подняла глаза и, встретившись с пристальными чужими взглядами, втянула голову в плечи.

— Ну же, милая, — улыбнулась мама, а я, наоборот, постаралась незаметно за неё спрятаться. — Что с тобой такое?

— Не надо мучить ребенка, — засмеялась женщина. — Она, наверное, просто стесняется. Для девочки её возраста это естественно.

Почему сразу стесняюсь? Опустив глаза, я даже засопела от негодования. Просто не люблю, когда надо мной вот так нависают и смотрят пристально, как коршуны.

— Добрый день! — раздался сверху ещё один мужской голос, от которого всё внутри меня встрепенулось, как будто бы мне только что сказали, что купят ту куклу, которую я видела у Энни.

Началась новая порция взрослого общения, а всё, что я смогла себе позволить — это только смотреть на, отполированные до блеска, ботинки незнакомца, как вдруг, он стал опускаться на корточки, и я попала в омут его зеленых глаз.

— Привет, — искренне улыбнулся он. — Я Эдвард, а ты?

— Ирэне, — тихо пробормотала я, во все глаза разглядывая такое красивое лицо молодого юноши.

Вот таким, в моём представлении, и должен быть прекрасный сказочный принц. Именно он разбудил Спящую Красавицу, его спасла Русалочка, и в него превратился Щелкунчик. А сейчас этот идеал улыбался только мне.

— У тебя красивое имя, — протянул он ладонь. — Ты позволишь?

Я нерешительно подала ему руку, собираясь впервые в жизни обменяться рукопожатием, но, к моему удивлению, Эдвард аккуратно сжал пальцы и прикоснулся губами к моей перчатке. Впервые кто-то, помимо папы, поцеловал мне руку, и это оказалось очень приятным. Несмотря на тонкую кружевную ткань, по моей коже побежали мурашки. Что это такое?

— А ты любишь печеные яблоки? — озорно прищурился Эдвард.

Оглянувшись на лоток, я даже открыла рот от охвативших меня эмоций. Он читает мысли? Наблюдая, как от переизбытка радостных эмоций меняется моё лицо, юноша рассмеялся и, выпрямившись, обратился к отцу:

— Сэр, могу я угостить вашу дочь печеным яблоком?

— Да, конечно, если она не возражает, — отмахнулся он, будучи увлечен очередной беседой.

— Юная леди, — вновь обратился ко мне Эдвард, и я молча взяла его за руку.

Всё время, находясь рядом с этим юношей, я не могла отвести от него взгляд. Его глаза, улыбка, смех — всё это манило меня к нему с непреодолимой силой. Я старалась не отпускать его руку, и чуть не растаяла, когда, опустившись на корточки, он убрал с моего лица, выбившийся из-под шляпки, белый локон.

Но это общение быстро закончилось. Я даже не успела доесть яблоко, как подошли мои родители и, поблагодарив Эдварда за то, что тот присмотрел за мной, повели меня к дому. Я едва сдержала слезы, когда мой принц, вновь поцеловав мне руку, убежал в противоположную сторону.

— Милая, тебе понравилась ярмарка? — спросила мама.

— Да, — угрюмо ответила я. После ухода Эдварда я больше ничего там не замечала.

— Присмотрела себе подарок, который будешь просить у Санты? — весело прищурился папа.

Я уже собиралась сказать "нет", как вдруг меня озарила замечательная мысль.

— Да, — просияла я. — Сегодня же вечером загадаю желание.

Уже поздней ночью я подошла к окну и прошептала:

— Дорогой Санта! Подари мне, пожалуйста, на Рождество Эдварда. Я очень хочу, чтобы он был моим другом.

* * *

— Доброе утро, милая! — поцеловала меня мама. — С Рождеством тебя!

— С Рождеством! — подскочив с кровати, я, не переодеваясь, понеслась на первый этаж, в ожидании чуда. Но под елкой меня ждал большой медведь.

Родители весело смеялись и расхваливали мой подарок, а я стояла посреди комнаты, пытаясь сдержать слезы.

Няня забрала меня обратно в детскую, помогла переодеться в праздничное платье и повела завтракать.

— Что тебя так расстроило, Ирэне? — ласково спросила она.

— Всё хорошо, — не поднимая глаз, я развозила по блюдцу остатки каши.

— Санта Клаус принёс не тот подарок, который ты хотела?

— Я давно просила у родителей этого медведя, — отозвалась я. — Только уже очень давно.

— И твоё желание изменилось? — понимающе улыбнулась Тереза. Мне оставалось только кивнуть. — Неужели ты больше не веришь в чудо?

Я подняла глаза и увидела хитрую улыбку на лице пожилой женщины.

— Знаешь, что, Ирэне? — приобняла она меня за плечи. — Рождественская ночь, конечно, позади, но это не значит, что Санта не приберег для тебя ещё одного сюрприза.

После её слов, в гостиной раздался звон дверного колокольчика, и я подскочила со своего места, едва не опрокинув стул.

— Ирэне, — окликнула меня няня. — Юной леди не пристало бегать по дому, как уличному мальчишке.

Чуть поклонившись, я чинно вышла из кухни, борясь с желанием со всех ног бежать в гостиную, откуда уже доносились голоса гостей. Подойдя к арке, я спряталась за косяком, наблюдая, как родители разговаривают с миссис Рочестер, которая в скором времени должна была стать моим репетитором.

Мама проводила её в гостиную, а папа развернулся к новому звонку. Моё сердце забилось быстрее, когда я увидела чету Мейсонов, перешагивающих порог нашего дома.

— С Рождеством, — улыбнулась мать Эдварда. Вернувшаяся мама приняла какой-то сверток, а я во все глаза смотрела как, вслед за своей семьей, в дом заходит мой принц. Забыв о приличиях, я сорвалась с места и побежала к нему.

— Ирэне! — с резкой интонацией произнесли родители.

Застыв в полушаге от юноши, я, как в замедленной съемке, смотрела, как он поворачивается ко мне, как его лицо озаряет нежная, немного кривоватая улыбка и я понимаю, что сама начинаю сиять от счастья.

Эдвард присел, чтобы наши глаза были на одном уровне, и нежно произнес:

— Привет, чудо.

— Привет, — эхом повторила я.

— Смотри-смотри, — прошептала кому-то мама.

— Наверное, произошла какая-то ошибка, — не отрывая от меня глаз, продолжал Эдвард. — Сегодня утром, под нашей елкой, я обнаружил подарок с твоим именем.

Он передал мне сверток подарочной бумаги. Кивнув, я прижала подарок к груди, всё ещё не в состоянии отвести взгляда от этого долгожданного гостя.

— Ирэне, пойдем, посмотрим, угадал ли Санта на этот раз, — потянула меня за руку няня.

— Угадал, — поспешно ответила я, боясь потерять из вида глаза юноши. Эдвард весело усмехнулся и щелкнул меня по носу.

— Рад это слышать, чудо. Ещё увидимся.

Выпрямившись, он пошел вместе со всеми в гостиную, но, остановившись перед дверью, неожиданно обернулся и подмигнул мне.

— Ну почему мне нельзя обедать вместе со всеми? — ныла я, прижимая к себе новую куклу. Как раз такой же, так хвасталась Энни Смит.

— Тебе там будет скучно, — объясняла няня. — Эти чопорные взрослые разговоры, соблюдение этикета. Ты же ещё не умеешь есть с ножом и вилкой.

— Вы с мамой такой шум поднимаете, когда я беру в руки нож.

— Потому, что ты ещё маленькая, — засмеялась няня.

— Я не маленькая, — надулась я. — Эдвард обращается со мной, как со взрослой.

— Он ведет себя, как и положено джентльмену вести себя с юной леди, и не более того, милая, — слишком серьезно ответила няня. — А теперь иди, поиграй с Уиллом.

— Уилл, — скривилась я. — Мерзкий, слюнявый Уилл.

Уилл был сыном Томсонов, наших соседей. Он на год старше меня, и родители хотят, чтобы мы стали друзьями. Но мне слишком противно находиться рядом с ним. В свои пять лет, он весит не меньше тонны, а его полные, вечно в чем-то измазанные щеки, напоминают откормленного поросенка с фермы дядюшки Барнса.

— Иена, — щербато улыбалось оно, вытаскивая изо рта очередную конфету. — С ожеством!

— Да, — скривилась я. — И тебя с Рождеством. Эмма ещё не пришла?

— Азве тебе нужен ессё кто-то? Конфетку хотешь?

— Нет, спасибо.

Даже куклой похвалиться некому. Мы просто покатали друг другу мяч, и обсудили подарки Санты, хотя про Эдварда я упоминать не стала.

— Всем привет! — вихрем пронеслась по комнате моя мнимая подруга. — Боже, Уилл! Ты стал ещё толще! Твоя мама не боится, что ты лопнешь?

— Это невозможно, — засопел парень.

— Ещё несколько конфет и ты убедишься в обратном.

Эмма Хоуп. Самая старшая из нас, она уже ходит в школу и из-за этого старается вести себя как взрослая, но за общий стол её, все-таки, не посадили.

— Кстати, Белоснежка, я узнала, что ты, действительно, дочь своих родителей, но не совсем нормальная. Ты — альбинос.

Я протяжно застонала, пряча лицо в ладони.

— Не нравится? Есть ещё вариант. Может ты близкая родственница Карлайла? — с придыханием произнесла она.

Она давно пыталась понять, почему я не похожа на своих родителей, и раз за разом выдвигала новые теории, каждая последующая страшнее предыдущей. Хотя она была не одинока в своих стремлениях. Многие обращали внимание на мою внешность. У мамы каштановые волосы и черные глаза, а папа — брюнет, с зелеными глазами, совсем не такими яркими, как у Эдварда. А я — бледная, как полотно, блондинка с серыми глазами. Хотя черты лица моих родителей присутствовали в переизбытке. Например, у меня папин разрез глаз и мамин нос.

— А кто это? — удивилась я.

— Альбинос? — уточнила девочка.

— Нет, этот...

— Калайл — это новый въать насей бойницы, — с готовностью пояснил Уилл. — И вы пъавда похозы.

— Тебе перевести, или ты, в силу возраста, понимаешь, что он лопочет? — деловито уточнила Эмма.

— Врач? — задумалась я. — К нам ходит только Джон Доун.

— Ходил, — улыбнулась Эмма. — Папа сказал, что он уже слишком стар и отошел от дел. А его приемником стал Каллен. Он ещё молодой и такой красивый. Зак, мой кузен, говорит, что по нему страдают все медсестры больницы и большинство пациенток от мала до велика.

— Ты ама то ео видеа? — фыркнул Уилл, запихивая в рот сразу несколько шоколадных драже.

— Картавый, повторяй за мной: с — солома, л — лес, р — рис. Я тебе клянусь, если ты не научишься говорить, то я откажусь тебя понимать!

— И не надо, — обидевшись и громко топая, наш приятель направился к выходу, видимо на кухню, за новой порцией сладостей.

Воспользовавшись его отсутствием, я рассказала Эмме про Эдварда. Всё-таки она аж на четыре года старше и, наверняка, смогла бы дать мне совет, как вести себя дальше.

Для начала, Хоуп попросила меня его показать. В отсутствии няни, мы вышли на лестницу и, сев на ступеньки, вцепились руками в перила. Двери в гостиную как раз были открыты, и мой принц стоял у противоположного окна с двумя бокалами шампанского.

Моя радость от увиденного была не долгой. Почти сразу к нему подошла красивая девушка с черными, как ночь, волосами и, весело смеясь, забрала протянутый ей бокал.

— Индира Браун, — прошипела подруга. — Ты знаешь, что её мама индийская принцесса?

— Первый раз её вижу, — нехотя призналась я, с жадностью наблюдая за их общением с Эдвардом, а на душе заскребли кошки. Девушка была очень красивая, стройная, с большими темными глазами.

— Она считается чуть ли не первой красавицей города, — не замечая моего волнения, продолжала Эмма. — У неё отличное образование, гигантское наследство, великолепная фигура и совершенное тело.

— Что? — не поняла я.

— Ну, так Зак говорит, — смутилась девочка. — В общем, это завидная невеста и, похоже, твой принц положил на неё глаз.

— Что положил? — ужаснулась я.

— Какая же ты ещё глупая, — с привычным превосходством отозвалась подруга, отстраняясь от перил. — Он хочет сделать ей предложение.

— Что? — ужаснулась я. — Ты уверена?

— Почти наверняка, — задумавшись, уверенно отозвалась девочка. — Даже готова поспорить на наши подарки.

— Этого не может быть! — возразила я.

— Зак так же смотрел на Джинни Марлей, а после Рождества у них назначена свадьба, — сообщила Эмма. — Представляешь, они поедут в свадебное путешествие в Париж. Я так завидую.

Меня мало заботило путешествие её кузена и, снова схватившись за перила, я с жадностью наблюдала за каждым движением своего принца, но, когда он отставил свой бокал в сторону и, поклонившись, взял девушку за руку, моё самообладание дало сбой.

Под действием захлестнувших эмоций, я сбежала вниз по лестнице. В голове промелькнуло понимание, что это всего лишь приглашение на танец и саму девушку очень скоро перехватил пожилой мужчина, но внутри всё равно клокотала злость, перемешанная с обидой.

Как он может притрагиваться к другой? Какой глаз и куда он посмел положить? Он же принц! Мой принц!

Эдвард, повернулся в сторону двери и, встретившись со мной взглядом, нежно улыбнулся, тем самым, заставив меня растеряться и застыть на месте. Дальше меня не пустили. Няня как раз вышла из кухни и, увидев меня, закрыла дверь буквально перед носом.

— Ирэне, мы уже говорили, что ты не должна мешать взрослым, — строго напомнила она. — Поднимись наверх. Эмма, тебя это тоже касается.

До самого вечера я ходила сама не своя. И сжалившись, Тереза позволила мне ненадолго зайти в гостиную. Я должна была пожелать спокойной ночи родителям, но вместо этого, сама, не понимая зачем, подошла к Эдварду. Большая часть взрослых не обращала на меня внимания, только черноволосая Индира смерила возмущенным взглядом:

— А разве маленьким детям ещё не пора спать?

— Я не маленькая, — гордо вздёрнув подбородок, отозвалась я.

— Да, неужели, — засмеялась девушка. Её слова показались мне крайне оскорбительными, но что на них ответить я не знала и, просто сжав кулаки, зло засопела.

— Ирэне, — позвала мама.

— Всё в порядке, миссис Донаган. Не волнуйтесь, — улыбнулся ей мой принц. — Прошу меня извинить, — поклонившись своей спутнице, он протянул мне руку. — Юная леди, вы позволите вас сопроводить? — всё ещё злясь, я приняла его предложение, и мы вместе вышли из зала.

За дверью стояла няня, которая тут же начала благодарить Эдварда за помощь, но я только сильнее сжала его пальцы и потянула юношу в сторону кухни.

— Тереза, подожди здесь. Нам нужно поговорить, — не поднимая глаз на няню, пробормотала я.

— Ирэне, — возмущенно протянула женщина.

— Всё в порядке, — смущенно улыбнулся Эдвард, направляясь за мной.

Пройдя помещение насквозь, я завела его в небольшую столовую, где обычно завтракаю и, убедившись, что там никого нет, закрыла за нами дверь.

— О чём ты хотела поговорить? — юноша выглядел растерянным, и, похоже, ему было неловко оставаться со мной наедине, как, впрочем, и мне самой.

Поборов смущение, я выдвинула стул и, встав на него, оправила платье.

— Эдвард Мейсон, — почувствовав себя одного роста с юношей, уверенно заговорила я. — Вы сделали предложение Индире Браун?

— Что? — опешил тот, расплываясь в улыбке. — Нет.

— Но вы хотите на ней жениться?

— А почему юную леди это волнует? — встав напротив меня, ответил он вопросом на вопрос.

— Это важно, — опустив глаза, тихо прошептала я.

— Ну, раз важно, — глубоко вздохнул мой собеседник. — Мы с мисс Браун давние друзья. И она, действительно, в скором времени собирается замуж. Но не за меня.

— А у тебя есть невеста? — ещё тише спросила я, попирая все правила этикета и переходя на Ты.

— Пока нет, — серьёзно ответил Эдвард.

— Тогда... тогда? — замялась я.

— Что тогда? — лукаво прищурился он.

— Эдвард Мейсон, — гордо вздернув подбородок, на полтона выше начала я, но последние слова прозвучали не громче мышиного писка. — Женись на мне.

Юноша кашлянул и, отведя растерянный взгляд, крутанулся на месте:

— Юная леди, — виновато улыбаясь и тщательно подбирая слова, заговорил он. — Ирэне. Раз разговор настолько серьёзен, думаю нам лучше присесть.

Взяв меня за руки, он помог мне опуститься на стул и, выдвинув другой, сел напротив.

— Понимаешь, Ирэне, — не отводя глаз, чуть тише заговорил он. — Ты мне очень нравишься. И я посчитал бы за честь, стань ты моей женой. Но. Я гораздо старше тебя.

— Я скоро вырасту, — напомнила я.

— Но сейчас ты ещё очень юна и тебе, наверно, сложно представить, что будет, например, лет через десять, — возразил он. — Возможно, на этот момент я тебе нравлюсь, но когда станешь ещё более красивой восемнадцатилетней девушкой, мне уже будет за тридцать. То есть, я буду старше, чем сейчас мистер Донаган.

— Папа ещё очень молод, — тихо пробормотала я, осознавая, что вырасту, похоже, не так скоро, как мне казалось.

— Я могу, конечно, поговорить с твоим отцом о помолвке, но что если когда ты подрастёшь, и вокруг тебя будет много других красивых молодых людей, ты не захочешь выходить за меня замуж?

— Так не будет, — надувшись, уверенно ответила я.

— Мы не можем этого исключать, — отозвался мой собеседник. — Будь наша разница в возрасте не так велика, это не стало бы проблемой. Как если бы на моём месте был Уильям Томсон.

— Уилл мерзкий, — доверительно прошептала я.

— Возможно, — засмеялся Эдвард. — В общем, давай мы не будем забегать вперёд и подождём, пока ты подрастёшь.

— А вдруг твои родители захотят женить тебя? — нахмурилась я.

— Если я обещаю тебе подождать, то ни что не заставит меня отказаться от своего слова, — заверил он. — Но вот сколько это займёт времени? А то получится, что я действительно стану старым и страшным, и уже никто не согласится стать моей женой? — с притворным ужасом спросил Эдвард.

— А если я вырасту и не понравлюсь тебе? — испугалась я.

— Я думаю, что через несколько лет будет понятно, кем мы станем? — предположил он. — А стало быть, сможем договориться, не дожидаясь твоего совершеннолетия.

— Тогда подожди, пока мне не исполнится шестнадцать. Ты сможешь подождать? — с надеждой попросила я.

— Хорошо, — вздохнув, нежно улыбнулся мой принц. — Обещаю, что не женюсь, пока тебе не исполнится шестнадцать, и ты не примешь решение. Но если вдруг, что-то изменится раньше, обязательно сообщи мне, хорошо?

— Хорошо, — радостно пообещала я.

Февраль 1918

Мейсоны больше не появлялись в нашем доме. А спустя несколько недель взрослые стали непривычно хмурыми. Сначала мои друзья перестали приходить в гости, потом и мне строго — настрого запретили выходить на улицу. На первом этаже даже окна открывать перестали. После прочтения утренних газет большинство разговоров в моём присутствии родители вели шепотом.

Всю прислугу уволили и теперь обед и уборка легли на плечи мамы и няни. Я помогала изо всех сил. Старалась развеселить папу, когда тот приходил с работы. Но однажды и этот наш уютный мир рухнул.

— Уведи ребёнка, — с порога сказал отец.

Я не знала, что происходит. Почему заплакала мама. Чего так испугалась няня, подхватив меня на руки и унося наверх. В этот же вечер к нам пришёл мистер Каллен, о котором я слышала от Эммы. Тогда-то я первый раз и услышала это страшное слово — испанка.

Мама больше часа плакала в детской, крепко прижимая меня к себе. Говорила, что всё будет хорошо, просила слушаться няню и расти хорошей девочкой. А потом ушла. Спустилась вниз, попрощалась с Терезой и, зайдя в гостиную, закрыла за собой дверь на ключ. Там находился и захлёбывающийся от кашля отец.

Я слышала, как мама несколько раз выходила, просила что-то принести. Няня каждый день ставила для них под дверь еду. Со мной же мама больше никогда не разговаривала, не откликнулась, даже когда я со всей силы барабанила кулаками в дверь. После того дня Тереза вообще запретила мне спускаться на первый этаж и, тем более, подходить к дверям гостиной.

Пару раз к нам заходил доктор Каллен. В последний его приход маму увезли в больницу, а в гостиной зажгли что-то дымящееся и очень дурно пахнущее. Няня долго плакала, а потом рассказала, что папы больше нет, что мама ухаживала за ним и тоже заразилась, и теперь врачи борются за её жизнь, но шансы на выздоровление очень малы, так как в нашем городе страшная эпидемия.

Спустя пару дней к нам пришёл посыльный, передав няне вести из больницы.

Я сидела на ступеньках и через перила наблюдала, как испугалась моя пожилая няня. А по моим щекам покатились слёзы.

В тот же вечер к нам в гости пришёл мистер Бренан. Мой крёстный. Немного поговорив со мной, они с Терезой зашли на кухню, где мужчина передал ей пухлый конверт. Меня никто не прогонял, и, сев в сторонке, я прислушалась к взрослому разговору.

— Бедная девочка, — украдкой вытирая глаза уголком платка, всхлипнула няня. — Отец. Теперь мать. Что же с ней будет?

— Прошу вас, уезжайте, — настаивал мужчина. — Оставаться в этом городе слишком опасно. Пока бы обе здоровы, нужно поскорее покинуть это место. Я дам вам адрес моей двоюродной тётки. У них пока спокойно и я уверен, она с радостью приютит мою крестницу. Уезжайте немедленно.

— Мистер Бренан, — уже в дверях остановила я нашего гостя. — А вы не знаете, как дела у Эдварда Мейсона?

— Я сейчас не бываю в конторе, — замялся тот.

— Нет. У их сына. У Эдварда? — уточнила я.

— Прости, но мне ничего не известно, — пожал плечами мужчина и, поклонившись няне, вышел за дверь.

Мы очень быстро собирали вещи. Тереза сказала, что нужно брать только самое необходимое. Из игрушек я взяла с собой только две куклы: ту, что подарили мне родители на день рождения и ту, что принёс мой принц.

На улице было тихо. Но, тем не менее, мы выходили туда как на поле сражения. Няня несколько раз выглянула за дверь. Потом глубоко вздохнула и сказала:

— Пошли.

Личный водитель моего крёстного приветливо помахал нам рукой и помог погрузить наши чемоданы в багажник автомобиля.

— Это всё? Едем? — уточнил мужчина, когда из-за поворота показался почтальон.

— Одну минуту, пожалуйста, — пробормотала я и, вырвав руку из замерзших пальцев Терезы, побежала к нему.

— Мистер Томас, — ещё на бегу закричала я. — Мистер Томас, я уезжаю, но мне нужно передать Эдварду Мейсону очень важное послание. Помогите мне. У меня нет письма, но вы же сможете передать ему мои слова?

— Эдварду Мейсону, с северной Хальстед стрит? — с болью во взгляде переспросил тот.

— Да, — прижав руки к сердцу, выдохнула я.

— Семьи Мейсон больше нет, деточка. Больше нет, — покачав головой, он повыше поднял воротник, укрывая шею от холодного ветра.

— Как нет? Они уехали? — сердце сжалось от страха.

— Если бы. Эта чёртова испанка никого не щадит. Ни господ, ни слуг. Никого, — опустив глаза, ответил почтальон и, не дожидаясь моего ответа, пошел дальше.

— Как нет? — прошептала я. — Ни папы, ни мамы, ни Эдварда? Никого нет?

— Ирэне, я же просила не подходить ни к кому, — подбежала ко мне няня и, снова взяв за руку, потащила к машине.

С этой минуты мне уже больше не хотелось ни есть, ни спать, ни говорить, ни даже смотреть по сторонам. В груди образовался тяжелый камень, который мешал дышать. Я даже плакать не могла, как бы няня меня не уговаривала. Слёз попросту не было. Как не было больше никого из моей семьи.

По дороге я потеряла сознание и окончательно перестала воспринимать происходящее. Кожа горела, словно я нахожусь на жарком летнем солнце, а внутри растекался противный и болезненный холод. Голоса людей слились в один бессвязный поток. Я только иногда выхватывала из него знакомые фразы, но не придавала значения их смыслу:

...

— Зачем вы привезли сюда больного ребёнка? Почему не остались в Чикаго? — кричала за дверью какая-то женщина.

...

— Доктор, что с ней?

— Не знаю, — захлопывая саквояж, выдохнул врач. — Одно могу сказать точно — это не испанка. Не грипп. Что-то другое. Может быть сильный стресс. Вы говорили, она всего за неделю потеряла обоих родителей.

— Но она же вся горит. Лихорадка не спадает уже второй день.

— Дайте ей время. Организм молодой, сильный, она справится.

— Это же ребёнок!

— Побольше льда, ещё больше любви и с Божьей помощью она поправится. Больше я вам ничего сказать не могу. Меня ждут больные.

...

— Она добралась! Она добралась и сюда. Женщина потеряла сознание на рынке. Говорят, у неё сильный жар.

— Может, стоит уехать вглубь страны?

...

— Вы слышали? Доктор Каллен пропал из города в день вашего отъезда.

— Он заразился?

— Говорят, он сбежал, поняв, что не справляется с эпидемией.

...

— Тереза, вам лучше пойти в больницу.

— Это не испанка.

— У девочки может, и нет. А у вас?

...

— Боже что же будет? Что же будет? Испанка уже везде. В Европе солдат хоронят прямо в траншеях.

...

Я не видела, кто заходил ко мне. На глаза словно набросили белую вуаль. Только образы, очертания. Боль в теле усиливалась с каждой минутой. И я только просила, чтобы всё это поскорее закончилось. Звала родителей, Эдварда, няню, которая тоже перестала приходить.

Когда больше уже стало совсем невозможно терпеть, в комнате появилась светловолосая женщина, со странным золотым украшением на лбу. Она не расплывалась, как меняющая мне холодную грелку девушка. Наоборот, она была необычно четкой и сейчас медленно приближалась к моей кровати.

— Кто вы? — просипела я.

— Повелительница, — сев на край кровати, она дотронулась до моего лица. Её рука была холодной и невесомой как облако, но от её прикосновения мне сразу стало легче. Жар и боль постепенно отступали. — Я Повелительница смерти.

— Я умру? — догадалась я.

— Не совсем, — печально отозвалась женщина.

— Что за глупости, конечно нет, — возмутилась, стоящая с другой стороны кровати, девушка.

— А маму с папой я увижу? — спросила я.

— Не сейчас, — тихо выдохнула женщина.

— А Эдварда?

— Конечно, — нежно погладила меня по голове Повелительница. — Ему сейчас очень плохо. Ты разделила его боль. Разделишь его смерть. А он вернёт тебя к жизни.

— Я не понимаю.

— Эй, Ирэне? С кем это ты разговариваешь? — испугалась девушка, отступая к двери. — Миссис Кеннон!

— Главное, ничего не бойся, и всё будет хорошо, — заверила женщина. — А теперь, закрой глаза.

Я повиновалась и почувствовала, что меня раскачивает из стороны в сторону как на качелях.

— Главное, ничего не бояться, — повторяла я про себя, пока качка не остановилась.

— Открывай, — скомандовала Повелительница.

Первое, на что я обратила внимание — это отсутствие боли, да и вообще каких бы то ни было неприятных ощущений. Только легкость и умиротворение. Я уже не лежу, а стою в небольшой темной комнате. Света от настольной лампы, едва хватает, чтобы ходить, не натыкаясь на мебель. В частности, на кровать, остальное-то стоит вдоль стен, а это узкое постельное место выдвигается аж на середину комнаты.

Но и этого скудного освещения оказалось достаточно, чтобы я увидела неподвижно лежащего на кровати Эдварда Мейсона. Его лицо было спокойным, бледным, и ещё более красивым, чем, когда я видела его в последний раз в нашем доме. Наверно, это единственное, что заставило меня по-настоящему проснуться. Я глубоко вздохнула, а губы сами собой расплылись в улыбке.

— Эдвард, — радостно позвала я, но он никак не отреагировал на мои слова.

Я только собиралась сделать шаг к нему, как уже оказалась около кровати. Такое передвижение меня озадачило, но внутренний голос уверял, что так и должно быть. А вот по-настоящему меня напугало то, что смотрю я на своего принца с непривычной высоты, словно снова стою на том самом стуле в нашей столовой.

Опустив глаза на свои ноги, я поняла, что никакого стула подобной нет, а это я сама какая-то слишком длинная. Подол обтягивающего кружевного платья, уходит далеко вниз. Длинные руки можно развести в стороны фута на четыре. Я даже могу размахивать ими как лопастями пропеллера. Правда взлетел таким образом неполучалось.

— Что происходит, — пробормотала я, на всякий случай даже ощупав своё тело.

Ну, тело, как тело. Немного непривычное, но зато не хуже, чем у Индиры Браун.

— Эдвард! Что со мной? — снова попыталась я докричаться до своего неофициального жениха, двигаться было страшно. Ноги почти не слушались, да и узкая ткань платья стягивала их как верёвками.

Что-то на бешеной скорости пронеслось сквозь меня. Вздрогнув, я дернулась в сторону кровати и, вместо того, чтобы налететь на её спинку, просочилась почти к самым ногам Эдварда. Я с опаской потянулась руками к деревянной поверхности, но мои пальцы беспрепятственно прошли её насквозь. Зрелище, прямо скажем, не из приятных.

— Мамочка, — всхлипнула я и, вздрогнув всем телом, вылетела на свободную часть комнаты. — Кто-нибудь, помогите!

— Эдвард, — тихо позвал мужчина.

Обратив, наконец, внимание на пролетевшую через меня тень, я увидела склонившегося над юношей, доктора Каллена, и с удивлением отметила, что теперь у них одинаково бледная кожа лица. Движения самого врача так же какие-то не человеческие. Как у героев мультфильма, который мы ходили смотреть с родителями прошлой осенью.

— Эдвард, ты меня слышишь? — повторил Карлайл.

Ресницы юноши дернулись. На долгую минуту с доктором застыли, боясь даже вздохнуть. По крайней мере, я боялась. Как вдруг, мой принц распахнул глаза, только вот их аура лишилась того насыщенного зелёного места, сменившись на кроваво красный.

— Что это? — ужаснулась я.

Юноша резко сел на кровати и крутанул головой оглядывая комнату.

— Где я? — сипло выдохнул он.

— Ты у меня дома, — сообщил врач. — Не волнуйся. Всё хорошо.

— Что происходит? — Эдвард снова двинулся, на этот раз, поднявшись с кровати.

Его движения были такими резкими и невероятно быстрыми, что я никак не могла за ними уследить. И, желая дать юноше больше места для движения, шагнула назад. Но спустя одно мгновение комната исчезла и я, к собственному удивлению, уставилась на появившийся прямо у меня перед носом буфет.

— Да что происходит? — всхлипнула я, закрывая лицо руками.

— Тише, тише, Эдвард, — умолял Карлайл.

Раздвинув пальцы, я одним глазом посмотрела вперёд. Теперь я снова находилась рядом с мечущимся по комнате юноше.

— Где мои родители? — прорычал бледный как мел молодой человек. — Что со мной? Что происходит?

— Я всё тебе объясню, но сначала постарайся успокоиться, — уверял Карлайл.

— Эдвард, — прошептала я, дотрагиваясь кончиками длинных пальцев до его плеча. На этот раз они не прошли сквозь препятствие, и мне даже показалось, что я чувствую грубый материал его рубашки. Эдвард замер, метнул взгляд в мою сторону и оглянулся на Каллена.

— Эдвард, не волнуйся, — погладив его по плечу, прошептала я. — И ничего не бойся. Я рядом и буду тебя защищать. Только не оставляй меня больше одну. Мне так страшно. Я рядом и буду тебя защищать. Только не оставляй меня больше одну. Мне так страшно.

Февраль 1918

— Эдвард, послушай меня внимательно, — голос Каллена был спокойным и сосредоточенным, как и его обладатель. — Первым делом нам нужно унять твою жажду.

— Воды. Мне больно даже дышать, — крепко сжимая своё горло, просил юноша.

— Нет, — приблизился к нему врач. — Вода здесь не поможет.

— Почему? — опешил тот.

— Ты вампир. Как и я, — уверенно произнёс Карлайл.

— А это кто? — не поняла я, в то время как Эдвард застыл на месте с вытаращенными глазами. Судя по его реакции, он не в фею превратился и даже не в джинна.

— Я не верю, — пробормотал он. — Это невозможно!

— Мы всё обязательно обсудим, но сейчас ты должен пойти со мной.

* * *

— Эдвард, хватит, — закричала я. — Остановись. Пожалуйста!

Охота. Мерзкое зрелище. Дикий кабан даже не успел понять, что происходит. Как и подвернувшийся на обратной дороге медведь-шатун.* А передо мной был уже не тот приветливый юноша, а незнакомый красноглазый зверь.

— Пожалуйста, пусть всё это закончится, — закрыв глаза и схватившись за голову двумя руками, взмолилась я.

Шум леса стих, как и все звуки в целом. Я медленно открыла глаза и с удивлением оглядела просторную комнату, больше всего походившую на гостиную. Оба вампира сидели в креслах и спокойно рассуждали о случившемся и о жизни в новом качестве.

— Значит, теперь я монстр, — опустив взгляд, заключил Эдвард. — Неужели оно того стоило?

— Твоя мать просила сберечь твою жизнь, — напомнил Карлайл. — Прости, но в той ситуации это всё, что я мог сделать. Но, тем не менее, не думаю, что она одобрит, если ты решишься расстаться даже с такой жизнью.

— Да, ты определённо монстр, — согласилась я. — Но не всё так печально. Ты хоть бы не приведение, как я. Хотя нет. Приведение люди могут видеть. А меня не видит никто. Даже ты.

Я вытянула руку и дотронулась до уха юноши указательным пальцем. Тот вздрогнул и повернул голову в мою сторону. Мне даже показалось, что мы встречаемся взглядом, и только спустя десять секунд, я поняла, что он смотрел сквозь меня.

— Что это за звук? — вернулся он к разговору с Калленом. — Там, на улице?

* * *

Как передвигаются призраки? Качнулась вперёд — достигла цели, качнулась назад — вылетела из комнаты. Потянулась вверх — оказалась на втором этаже. Попыталась сесть на диван — провалилась в подвал.

Я чуть не умерла от страха на этот раз, оказавшись в этом темном и мрачном помещении. Издевательство какое-то.

— Эдвард, не пытайся двигаться как раньше, — я навострила уши и моргнула, чем мгновенно перенесла себя к рычащему от негодования юноше. — Ты стал быстрее, время для тебя течёт иначе и, чтобы двигаться с человеческой скоростью, ты должен замедлить все свои движения.

Внимательно вслушиваясь в слова Карлайла, мы с Эдвардом одновременно подняли правую ногу и так же медленно поставили её на пол, сделав первый аккуратный шаг.

— Есть, — усмехнулся юноша.

— Получилось, — обрадовалась я, хлопая в ладоши.

Март 1918. Канада

Территория будущего национального парка Уккусиксалик

— Да что же это опять такое? — застонал Эдвард, оглядывая свой, мягко говоря, неопрятный вид. Охотиться аккуратно ему пока не удавалось. Вот и сейчас, откинув тушу лося, он увидел множество кровавых разводов на своей, пострадавшей ещё на прошлой охоте рубашке.

Я сидела в отдалении, стараясь не встречаться взглядом с остекленевшими глазами животного. Как бы мне ни хотелось избежать этого зрелища, отойти от вампира больше чем на пару минут у меня не получалось. Достаточно моргнуть, и я снова оказываюсь рядом с ним. Можно, конечно, закрыть глаза и тогда пройдёт довольно много времени. От нескольких часов, до нескольких дней. Но оставлять своего друга так надолго я не решалась.

— Эдвард, — тихо позвала я. — Поговори со мной.

— Давай. Подведём итог, — закончив с оттиранием крови, пробормотал Каллен-младший.

— Давай, — согласилась я.

Конечно, он меня не слышит. Но последнее время ему нравится говорить с самим собой. И я с готовностью вступаю в эту игру.

— Вторая рубашка за неделю, шестая за месяц. Такими темпами за год уйдёт под сотню, — подсчитал он. — И это только на охоте.

— А я тебе говорила, ходи без неё. Всё равно никто кроме меня, тебя не видит. Слава Богу, — заворчала я. — Брюки хоть зашить можно и носить на охоту, пока совсем уж в лохмотья не превратятся.

— Если бы хоть жажда прошла, было бы не так обидно, — сокрушался мой собеседник.

— Ты говорил, что от крови хищников тебе становится легче, — напомнила я.

— Где ж я найду столько пум и медведей, чтобы обеспечить свои потребности без вреда для их популяции?

— Тогда, займись их разведением.

— Разводить, увы, не получится. Разбегутся черти. Или удар получат ещё в младенчестве. Про взрослых особей я уже молчу, — задумался юноша.

— То-то они каждый раз так рьяно пытаются тебя порвать.

— Конечно, некоторые звери посмелее, но не все же поголовно.

— Заведи куриц. Они глупы как пеньки и им всё равно, человек ты или вампир.

— Этот ж сколько нужно несушек убить, чтобы хоть немного насытиться, — усмехнулся мой мнимый собеседник.

— Открывай птицеферму, — засмеялась я.

— Кстати, они же не хищники, — приуныл Эдвард.

Сентябрь 1918

— Ирэне.

— Повелительница? — опешила я, подскакивая на ноги. — Зачем вы здесь?

— Ты уже освоилась в своей новой жизни? — улыбнулась та.

— А что? — прищурилась я.

— Не вежливо отвечать вопросом на вопрос, — назидательно напомнила женщина.

— Простите, — смутилась я, опуская взгляд в пол. — Но всё же, зачем вы здесь? Я больше не могу находиться рядом с Эдвардом?

— Нет, конечно, не пугайся, — засмеялась та, обхватывая меня за плечи. — Если ты уже пообвыкла, то пора начинать взрослеть.

— В смысле? — не поняла я.

— Ты умеешь читать? — отступив на шаг, спросила моя собеседница.

— Да, — не очень уверенно отозвалась я. — Тереза показывала мне буквы и объясняла, как их соединять в слова. Но мы прочли только одну книгу.

— Готова поспорить, что это была сказка, — усмехнулась женщина.

— Как вы догадались? — изумилась я.

— Такая взрослая внешне и такой ребёнок внутри, — вздохнула Повелительница. — Но не волнуйся, время исправит и это. А теперь давай поговорим про буквы и числа.

Июнь 1920. Канада.

— Я дома, — голос Карлайла вывел меня из концентрации.

Повелительница хмыкнула и исчезла, а поднятый её взглядом лист бумаги плавно опустился на пол.

— Нет, опять? — застонала я. — Ну как так можно, у меня только стало получаться. А вдруг я не смогу всё повторить, когда вы вернётесь вновь.

Ответом мне было бы молчание, если бы не разговаривающие в комнате вампиры.

— Вот, всё из-за вас, — сжав кулаки, закричала я. — Единственный, кто может со мной по-настоящему поговорить, исчезает, когда вы начинаете двигаться.

Я всё никак не могу понять, как можно влиять на окружающие предметы физически. По-прежнему, единственным существом из мира живых, к которому я могла по-настоящему прикоснуться, оставался Эдвард, но и он не ощущал моих действий. А иногда так хочется ударить его посильнее. Вот, например, сейчас.

Декабрь 1921

Время давно изменило для меня свой ход. Я больше не считаю дни, не обращаю внимания на события, происходящие вокруг нас, а только наблюдаю за своим Избранным.

С чего я взяла, что он именно Избранный?

Так сказала Повелительница, и я склонна ей верить, даже если не понимаю сути сказанных слов.

Эдвард сел на диван и раскрыл сегодняшнюю газету. Не могу сказать, что мне было интересно узнать свежие новости, но я села рядом и, положив голову на его плечо, начала читать заголовки. Только вот ему на прочтение нескольких страниц требовалась одна секунда, в то время как я едва научилась читать по слогам.

Одно из преимуществ призрака — отсутствие привязки к течению времени. Оно не только проскакивает сквозь пальцы, когда я закрываю глаза, но и замедляется по моему желанию, давая возможность изучить страницу, до того, как та будет перелистнута в реальном времени. Создаётся впечатление, словно мир превращается в вязкую субстанцию, в которой различимыми остаются только движения вампиров.

— Е-е-е-е-е-ес-с-с-с-сть, ч-ч-ч-что-о-о-о-о-о...

Я вздрогнула и отлетела к окну. Застывший до этого в дверном проёме Карлайл пересек комнату и, поставив на стол свой саквояж, достал из него замотанные в белую тряпку инструменты. Грязные. Будет стерилизовать.

-... то интересное?

Время вернулось к своему нормальному течению, и Каллен-старший заговорил привычным голосом, а не тем загробным гулом, что раздавался от двери всего секунду назад. Надеюсь, рано или поздно я и к этому привыкну. Всё лучше, чем закрывать глаза и терять несколько часов своей новой жизни.

Август 1923. Шотландия

— Эдвард, даже не пытайся спорить, ты абсолютно готов, — тщательно отмывая руки, огрызнулся Карлайл. — Ты прекрасно контролируешь свою жажду.

— А если что-то пойдёт не так? — зажмурившись, юноша сжал двумя пальцами переносицу. — Что если кто-то порежется листом бумаги и я не смогу удержать себя в руках?

— То тебя унесут твои же ноги, — напомнил врач. — Не смей больше отпираться. Завтра мы едем в твою новую школу. Разговор окончен.

— Можно подумать, что я узнаю там что-то новое, — зашипел мой Избранный. — Это пустая трата времени и сил. Да и какая разница нашим соседям? Можно сказать, что я инвалид детства, и они перестанут удивляться, почему я не занимаюсь никаким общественно-полезным делом.

— Согласна, — сложив руки на груди, я встала рядом с Эдвардом, буравя закрывшуюся за Карлайлом дверь процедурного кабинета таким же хмурым взглядом. — Если уж хотите, чтобы обучение в школе приносило ощутимую пользу, то отправьте его в первый класс. Я так хочу в школу, которая подходит мне по возрасту.

— Что? — возмутился мой друг телепат, очевидно опешив от мысленного ответа своего названного отца.

— Ну, пожалуйста. В первый класс, — повернувшись к юноше и сложив ладони вместе, взмолилась я. — Для старшего у меня катастрофически не хватает знаний.

Октябрь 1926

— Я хочу вернуться в Чикаго, — заявил мой Избранный.

— Зачем? — удивился Карлайл.

— У меня остались там дела, — в решимости Эдварда не было ни малейших сомнений.

— Прошло чуть больше десяти лет, тебя могут узнать, — напомнил Каллен-старший.

— Я должен вернуться туда.

— Тогда объясни толком, в чём причина?

— Я обещал.

— Кому?

— Не помню, — зажмурился Эдвард. — Девочке. Ирэне.

— Что бы ты ни обещал, она человек. А ты вампир, — нахмурился Карлайл, откладывая в сторону свои записи. — Ты умер для неё.

— Да. Я знаю. Но мне нужно её увидеть. Убедиться, что с ней всё хорошо.

— Ты не можешь вмешиваться в жизни своих знакомых.

— Знаю. Но я должен её найти. Обещание гложет меня изнутри. А вдруг она не знает, что я умер? Вдруг ждёт? Или уже давно забыла о своей просьбе. Но я должен знать наверняка.

Апрель 1927 Блумингтон

Блумингтон, сравнительно небольшой город в ста тридцати милях от Чикаго. Карлайл нашёл её здесь. Ирэне Лусия Донаган. Сейчас, стоя рядом с Эдвардом, сжимающим букет нежно розовых цветов, я не могла поверить, что вижу собственную могилу.

Нет. Это не я. Я же здесь. И, кажется, живая и здоровая. Ну, подумаешь, меня никто не видит. Но я же есть. Как сказал Эдвард: мыслю, значит существую.

— Мне очень жаль, — озвучил свои мысли вслух Каллен-старший.

— Как так могло получиться? — ужаснулся мой Избранный. — Она умерла в тот же самый день, когда я стал вампиром.

— Такова её судьба, — выдохнул сын священника.

Здесь ещё совсем раннее утро, да и погода последнее время не балует солнечными деньками. Всё это позволяло окружающим меня вампирам появляться на людях и не опасаться, что кто-то заметит их нечеловеческое свечение.

— Судьба? — опешил юноша. — О чём ты? Это же ребёнок, Карлайл. Маленький безвинный ребёнок.

— Пути Господни неисповедимы, — перекрестился вампир. — Уверен, он поступил справедливо.

— Бог сохранил жизнь мне, пусть и такую, но обобрал её. О какой справедливости может идти речь?

— Мы не знаем, что ждало эту девочку, останься она жива, — возразил Карлайл. — Её родители погибли. Родственников у неё не было. Может, это был единственный выход, чтобы сберечь её душу.

— Раз он уже прибрал чистую душу, то думаю, мне больше нет смысла заботиться о своей, — зарычал юноша, швыряя сломавшийся в его руках букет.

— О чём ты? — встревожился Каллен-старший.

— У меня другое представление о справедливости.

— Куда ты собрался?

— Я хочу побыть один.

Эдвард сорвался с места и бежал прямо, не разбирая дороги. Я закрыла глаза и оказалась в Чикаго. На нашей набережной, где мы с родителями часто гуляли. С востока наползали тучи, то и дело озаряя небо яркими всполохами, и люди спешили поскорее укрыться от непогоды.

Мой Избранный появился через несколько секунд. Просто возник из ниоткуда и, резко остановившись, схватился двумя руками за перила.

— Ирэне, — позвал Эдвард. Я вздрогнула и приблизилась к нему. — Ирэне, ты меня слышишь?

— Слышу, — шепотом отозвалась я, дотронувшись до его плеча.

Каллен дернулся и, крутанувшись на месте, снова уставился на покачивающуюся водную гладь. Металлические прутья парапета изогнулись под его пальцами, а у столбов затрещали винты.

— Воспоминания такие блёклые, Ирэне, — с паузами в словах заговорил мой Избранный. — Что я тебе обещал? Почему я должен был прийти, когда тебе исполнится шестнадцать? Может, я пообещал жениться на тебе? Тогда почему в шестнадцать?

— Нет, — отозвалась я, закусив нижнюю губу. — Ты не обещал жениться. Наоборот.

— Я же видел тебя от силы пару раз, — голос Каллена стал тише. — Даже не могу вспомнить лицо, словно испанка выжгла все образы. Только глаза. Такие же серые, как эти тучи. Ничего не помню. ТОГДА ПОЧЕМУ МНЕ ТАК ПАРШИВО ОТ МЫСЛИ, ЧТО ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕТ? — закричав, Эдвард со всей силы ударил ногой по металлическому парапету. Винты с правой стороны окончательно сломались, и секция едва не улетела в воду, зависнув в деформированном положении.

Небо озарила ещё одна вспышка молнии, а на земле появились следы от первых капель дождя.

— Прости, Ирэне, — дрожащими губами прошептал мой Избранный. — Видимо, я не сдержал своего обещания. Будь счастлива, где бы ты ни была.

Ноябрь 1927. Сент-Луис

Открыв глаза в темном переулке, я уже заранее знаю, что произойдёт. Следующая жертва. Уже третья. Вернее, третий. Мужчина лет сорока, без колебаний убивший целую семью. С тех пор, как Эдвард прочёл статью о массовом убийстве в одном из небольших ресторанчиков города, он несколько недель собирал доказательства вины этого субъекта и договаривался с совестью.

Убийства давались ему не легко. В первую очередь это была какая-то маниакальная потребность в справедливости и только во вторую — жажда, которую так приятно утолять человеческой кровью.

Резкий вскрик заставил меня поморщится.

Передёрнув плечами, я отвернулась в сторону, отлетев к выходу из переулка. Хорошо глаза зажмурить не успела.

— Куда он свернул? — возбуждённый мужской голос прозвучал совсем рядом, буквально за поворотом.

— Туда. Нет, туда? — его задыхающийся собеседник совершенно не казался уверенным.

— Эдвард, — испугалась я, не зная куда смотреть, на конец улицы или на своего Избранного. — Эдвард. Кто-то идёт. Эдвард!

Хорошо, что я обернулась. Потому что этот, с позволения сказать вампир, присосался к человеку как пиявка и явно не слышал ни голосов возможных преследователей, ни хлопающей на ветру жестяной пластины, угрожающе нависающей над ним и его жертвой с крыши ближайшего одноэтажного строения.

— Эдвард! — увы и ах, даже увеличившиеся в моём голосе децибелы, как и всегда, оказались не способны достигнуть его, обычно более чутких, ушей.

Я заметалась по переулку, с опаской поглядывая на приближающийся свет полицейских фонариков, пока не заметила здоровенного кота, с упоением пожирающего какую-то сомнительную гадость. Кажется, рыбью голову.

— Киса-киса-киса, — забормотала я, заходя к животному с тыла. Как раз при такой расстановке, кот оказывался между мной и более крупным хищником с ярко красными от крови глазами.

— А ну, брысь! — что есть силы закричала я. Уж не знаю в чём причина, но некоторые животные могут меня видеть, и кошки в этом преуспели лучше всех.

Кот в панике издал боевой клич, взлетев в воздух метра на два, не меньше. Чиркнул когтями по кирпичной стене, аж даже искры полетели, не сбавляя скорости, пронёсся под ногами вампира, запрыгнул на мусорный контейнер и скрылся на крыше.

Эдвард дернулся, наконец-то отстраняясь от своего позднего ужина. Решусь предположить, что кот остался жив и, скорее всего, здоров только благодаря тому, что мой Избранный, несмотря на всю внезапность поведения животного, успел понять, кто нарушил его трапезу.

Только после этого, я увидела на лице Каллена замешательство. А голоса за моей спиной стали совсем громкими. Люди всё же разобрались с направлением, но вот если они всегда действуют с таким шумом, то неудивительно, что Эдвард так легко находит себе жертв. Да тут бы уже толпа преступников попрятаться успела.

— Беги отсюда, — прошипела я.

— Как скрыть труп? — обернулся на свою жертву юноша. Гремящий на ветру лист железа, возможно, не без содействия кота, наконец, отвалился и с лязгом поехал вниз, врезавшись точнехонько в шею лежащего около стены человека.

Я всё-таки зажмурилась.

Март 1929

— Ты умеешь прятать следы? — лукаво улыбнулась женщина, бегло оглядев новую жертву моего Избранного.

Приторный голос красноглазой блондинки вызывал у меня приступ зубной боли.

— Есть некоторый опыт, Анна, — отозвался мой любимый.

Блеснул своими телепатическими способностями, гад. А глазки какие масленые.

А-а-а-а! Какая же я злая. Только новых знакомых женского пола нам не хватало.

— Может, пойдём в тихое местечко, и ты расскажешь мне поподробнее, — наклонившись ещё ближе к Эдварду, прошептала Анна. — Про свой опыт.

— Нет, для этого я ещё недостаточно взрослая, — пробормотала я, закрывая глаза.

Сентябрь 1930

— Ну и что ты снова такой хмурый, — улыбнулась женщина, садясь на подлокотник кресла. Смакуя послевкусие своей недавней охоты.

Хорошо хоть не на меня приземлилась. Вот ей что, мало времени, которое они проводят в спальне? Что к нему в гостиной лезть? Тут моя территория.

— Ты меня бесишь, — фыркнула я.

— Ты меня бесишь, — без эмоций повторил Эдвард.

— И что опять не так? — скривилась вампирша.

Вот что значит непримиримые разногласия. Не могу сказать, что их отношения строились на взаимной любви. Скорее уж на обоюдной выгоде. Но вот в моральном плане они диаметрально противоположные лю... вампиры.

— Зачем ты убила ту женщину? — не отрывая глаз от книги, спросил мой Избранный.

— Она вкусно пахла, — с вызовом отозвалась его... э... сожительница? Ну, в самом деле, не возлюбленная же? Я надеюсь. Повелительница сказала, что при таком раскладе я бы исчезла в небытие.

— И это основание для убийства? — что я слышу, знакомые клокочущие нотки. Предвкушаю скандал.

— Какие же мы принципиальные, — зашипела женщина. — Я не могу читать мысли, как некоторые. А по виду не скажешь, кто из них заслуживает смерти, а кто нет. Вот и приходится ориентироваться на запах.

— Из них? — Каллен приподнял одну бровь.

— О Боже, — застонала его собеседница. — Если ты по-прежнему считаешь себя человеком, если ты всё ещё трясёшься над их никчёмными жизнями и душонками, то может, тебе лучше вернуться к своему человеколюбивому папочке?

Январь 1931

— Эдвард? — Карлайл подскочил со своего места и уже через мгновение обнимал блудного сына. За его спиной, смущенно улыбаясь, стояла темноволосая женщина.

Видимо наш доктор зря времени не терял. Семья Каллен стремительно разрастается.

— Это Эсми, — наконец представил свою спутницу глава зарождающегося клана. — Моя любимая жена.

Вот чего я не видела в глазах своего Избранного рядом с Анной. Той любви, с которой сейчас смотрел на свою избранницу Карлайл. Он просто-таки светился от переполняющего его счастья и гордости от того, что именно эта женщина сейчас сжимает его ладонь.

Эдвард ободряюще улыбнулся Эсми, и галантно поцеловал её руку:

— Полагаю, что теперь я могу называть вас "мама", — озорно улыбнулся он, украдкой подмигивая Карлайлу. — Если вы позволите, конечно.

Март 1932

Промахнуться мимо клавиш для вампира проблематично. Уж слишком они быстрые и внимательные. А вот превратить мелодию в кашу и продавить клавиши если не насквозь, то как минимум до появления характерных вмятин — это всегда пожалуйста.

— Эдвард, к клавишам нужно прикасаться плавно, аккуратно, как к женщине, — пояснила Эсми, для наглядности беря несколько аккордов в низком регистре.

Я вспомнила отношения Каллена-младшего с вампиршей и засмеялась. Конец музыкальному инструменту. Если мой Избранный начнёт относиться к нему как к женщине, то пианино превратится в груду щепок.

Январь 1933

Пас правой рукой и не успевший спрессоваться снег легкой позёмкой пополз в сторону без помощи ветра. Другой пас, и ветка низкорослой ели вздрогнула, сбрасывая с себя белую шубу. Вот и получилось. Теперь уже и не верится, что когда-то я была не способна даже сидеть.

— Очень хорошо, — улыбнулась Повелительница, со спины обхватив меня за плечи. — Теперь ты больше не будешь чувствовать себя такой беспомощной.

— Я давно хотела спросить, — обернувшись к клыкасто улыбающейся женщине, я нерешительно сомкнула ладони, последовательно выворачивая пальцы. — Почему вы рядом и заботитесь обо мне вот уже столько лет.

— Лет? — улыбнулась женщина. — Разве в нашем случае это удачная единица времени?

— Э-э-э-э, — промычала я.

— Не волнуйся, я поняла твой вопрос, но, увы, сама не знаю, как на него ответить.

— Почему? — удивилась я.

— Я умерла ненамного раньше тебя, — опустив на мгновение глаза, Повелительница резко помрачнела. — Это произошло спустя несколько часов после родов. У меня родился замечательный мальчик. Уже юноша. Его зовут Арр'акктур. И знаешь, мне было так больно от того, что я оставила его одного. Не могла о нём позаботиться. Защитить... Видимо, поэтому меня отправили к тебе. Я была мамой всего несколько часов, и во мне осталось очень много так и не истраченной любви к своему ребёнку, который сегодня даже не помнит моего лица. А у тебя была потребность в матери, наставнице или просто того, с кем можно хотя бы поговорить, посоветоваться.

В глазах защипало, и я бросилась в объятья к Повелительнице, спрятав от неё свои слезы. Та заботливо прижала меня к себе и погладила по голове.

— А ты покажешь мне Арр'акктура? — справившись с дрожащим голосом, спросила я.

— Я очень постараюсь, — пообещала та. — Например, я была бы очень рада, если бы ты стала его дочерью. Ведь он тоже мечтает о своей семье и, скорее всего, из него получится замечательный отец.

1935. Нью-Йорк

— Карлайл, ты с ума сошел, — голос Эдварда заставил меня вникнуть в происходящее. — Это же Хэйл! Розали Лилиан Хэйл! Весь город на ушах стоит из-за её исчезновения.

Я только мельком глянула на корчащуюся, на кровати девушку. Её лицо изуродовано синяками и ссадинами, которые, понемногу растворяясь, открывают её истинную красоту. Если бы она не извивалась и не кричала от боли, может я бы и рассмотрела её получше, но сейчас не хочу. Слишком уж пугающая картина.

* * *

Розали застыла перед полыхающим костром, как соляной столб. Эсми перестала морщиться, из чего я сделала вывод, что запаха крови от платья больше не чувствуется.

— Что ты на меня так смотришь? — злой рык девушки разнёсся по лесу. — Осуждаешь?

— Конечно, нет, — без эмоций отозвался мой Избранный.

— Я не пила их кровь, — глядя перед собой, пробормотала блондинка. — Я вообще ни разу не пила человеческую кровь.

— Я знаю, — кивнул Эдвард.

— Розали, — Карлайл подошёл ближе к своей новой дочери. — Ты с нами, и это главное. Надеюсь, теперь тебе легче будет проститься со своей прошлой жизнью...

Пока шел доверительный разговор или вернее сказать попытка утешения, я повнимательнее присмотрелась к девушке.

Блондинка. И меня это настораживает. Ну вот не люблю я, когда вокруг моего Избранного ходят светловолосые вампирши. Особенно такие красивые. С правильными чертами лица и женственной фигурой.

Почему? Да потому, что он их замечает. Не могу сказать, что проявляет большой интерес, но при этом точно отслеживает их действия.

Конечно, стоит мне дотронуться до ладони Эдварда, как весь его интерес исчезнет. Но осадок же остаётся.

* * *

Ну вот зачем я за ней пошла? Ведь всё равно моргну и вернусь к Эдварду под крылышко. А если эта блондинка что-то задумала, например, поохотиться, то я точно не удержу глаза открытыми. Но у неё такой несчастный вид, что оставить Розали одну мне показалось неправильным. Можно подумать, я, будучи бестелесным духом, могу что-то для неё сделать. Что за нелепость?

Мы дошли до утёса. Ветер свистел над обрывом, склоняя деревья, чуть ли не до земли. Только вот ни одной из нас при этом не было холодно.

— Роуз, — позвала я. — Пошли обратно.

Конечно же, девушка ничего не ответила. Только её плечи мелко задрожали и через несколько секунд она упала на колени, пальцами вгрызаясь в мерзлую землю.

— Розали, что с тобой? — испугалась я, опускаясь рядом с ней на корточки.

— Что же это такое? — простонала вампирша. — Я даже заплакать, как следует, не могу. Не могу прийти домой. Не могу замёрзнуть. И постоянно хочу крови-крови-крови.

— Роуз, — я нерешительно дотронулась до её плеча и постаралась погладить.

Ощущение такое хрупкое, словно касаешься мыльного пузыря. Стоит на долю секунды потерять концентрацию, и моя рука беспрепятственно пройдёт через её тело.

— Всё будет хорошо, — заверила я. — Ты привыкнешь. Все привыкают. Как я и Эдвард. А Эсми... Знаешь, что она учудила пару лет назад? Каких-то туристов на шоссе поубивала. Потом тоже плакала. Но в итоге привыкла к своему новому качеству.

— Я не хочу так жить, — продолжая вздрагивать, пробормотала та. — Я вообще не хочу жить. Для чего всё это? Я отомстила и больше не вижу смысла существовать.

— Возьми себя в руки, — строго попросила я.

Попытка обхватить её руками за плечи и хорошенько встряхнуть, увы, успехом не увенчалась. В общем я сделала первое, что пришло мне в голову — поцеловала девушку в щеку.

— Ты хорошая. Я уверена, — улыбнулась я. — И с тобой тоже можно поговорить.

Девушка застыла, потом медленно дотронулась до своей щеки и с удивлением уставилась в мою сторону. Ну как обычно, сквозь меня.

Красные глаза расширились, но зато хоть всхлипывать перестала.

— Тебе лучше? — с надеждой спросила я.

— Святая Мария, что это было? — пробормотала она, резко вскакивая на ноги. — Вампир с шизофренией это уже слишком. Лучше сразу со всем покончить.

Розали сделала несколько осторожных шагов к обрыву и, сжав кулаки, прыгнула вниз.

— Это не поможет, — вздохнула я и моргнула.

Август 1937. Пенсильвания

Эмметт, наш годовалый новообращённый родственник, сидел на полу, подтянув колени к подбородку, с такой несчастной мордашкой, что даже Розали не смогла толком на него накричать.

— Детка, ну прости меня, — простонал он.

Блондинка застыла посреди зала и скрипнула зубами. Её лица, с облюбованной мною потолочной балки, видно не было, но уверена, оно зверское.

— Молчи, кобель, — прорычала молодая невеста нашего медвежонка.

— Ну почему сразу кобель-то? — заканючил тот. — Я же не на тело её позарился.

— А шея у нас — значит не тело? — угрожающе отозвалась девушка. — И ещё неизвестно как ты её успел полапать в процессе. Говорят, если одновременно пить кровь и заниматься сексом — это ни с чем не сравнимое удовольствие, — на последних словах её голос скатился до змеиного шипения. А бедняга Эмметт смотрел на свою суженую как кролик на удава.

— Роуз, прекрати ревновать, — с кухни вышел нагруженный коробками Эдвард. — Ничего такого он не делал. Это самый банальный срыв. Говорят, такое бывает, когда попадается человек, который пахнет для нас по-особенному.

— Тогда почему у меня этих срывов не бывает? — огрызнулась блондинка.

— Ты у нас очень ответственная, дорогая, — прошмыгнула мимо Эсми.

— Лучше собирай вещи, — напомнил девушке мой Избранный. — Его видело слишком много народу. Уверен, местные стражи правопорядка нагрянут сюда в самое ближайшее время.

— Блин, ну что это такое, — застонала Розали. — Три месяца. Вшивые три месяца как переехали на новое место. И нет, снова нужно было схарчить человека.

— Роуз, поторопись, — напомнил Карлайл.

Машина резко газанула с места. Эдвард постарался затереть следы от автомобильных шин и ещё раз проверил, нет ли в доме случайно забытых доказательств их здесь проживания. После чего прислушался и с чистой совестью скрылся в лесу.

Я качнулась на балке. Жаль с ней расставаться. Тут было так удобно. А главное, никто не пытался пройти сквозь меня или тем более сесть.

Концентрация на уроках Повелительницы не заняла много времени. Я плавно соскользнула вниз, а когда мои ноги достигли пола, дом уже наполнился пылью. Даже чехлы на мебели получили легкий сероватый оттенок.

Людей я не ждала. Просто раскачивалась из стороны в сторону. Что-то я застываю. Или сплю с открытыми глазами. Шутка ли, почти двадцать лет поспать не удаётся.

В дверь они не стучали. Банально выломали, с одного удара. Старый деревянный косяк, хоть и смотрелся довольно внушительно, на поверку оказался куда более обветшавшим.

Местные полицейские видимо ожидали застать преступника врасплох. Ха! Не тут-то было. Долго ехали, ребята!

— Да тут несколько лет никого не было, — опешил молоденький парень, скатав носком ботинка клубок пыли.

— Проверьте второй этаж, — уже не так уверенно приказал капитан. — Вдруг они заходили с другой стороны дома. Ну, или... Не знаю.

Май 1943

Эдвард расположился на кушетке, без малейшего напряжения держа над головой новенький, раскрытый уже почти на середине, талмуд. Для меня осталось совсем мало места, но, положив голову на его плечо, я всё-таки смогла заняться чтением. Только вот удовольствия оно не приносило.

— Селезёнка (Splen/Lien) — непарный паренхиматозный орган брюшной полости. Самый крупный лимфоидный орган у позвоночных. Имеет форму уплощенной и удлинённой полусферы, похожей на железу. Расположен в левой верхней части брюшной полости, позади желудка, — вслух прочитала я.

Понятнее не стало. У меня от его книг мозга за мозгу заходит. Нудятина. Скукотища. БРЕД! Ну, хорошо, не бред, а полезная медицинская информация. Проблема только в том, что я не врач. Причём вообще. Даже в теории. Не моё это и всё тут, вот в голове ничего в слаженную картинку и не складывается.

— Когда же вернётся Розали? — всхлипнула я. — Вот у неё книги гораздо интереснее. Она о любви читает. Или детективы какие-нибудь, с кровавыми убийствами и запутанными расследованиями. А у тебя что? Одни внутренности.

— К жизненно важным органам не относится, — вслух пробормотал мой Избранный.

— Изувер, — простонала я, утыкаясь в плечо Эдварда и, со слабой надеждой, ударила его кулаком, предположительно, в ту самую селезёнку.

Не почувствовал. Вампир.

Март 1950. Форкс. Особняк семьи Каллен

— Нет, ты не понимаешь, это совершенно не твой цвет, — щебетала миниатюрная девушка, доводя мою сестрёнку до белого каления. — Ты же блондинка. И тут такое.

— Мне всё идет, — прорычала Розали. — Не превращай меня в Барби.

— Ну, какая Барби, в самом деле? — заулыбалась девушка. — Джаспер, срочно звони мистеру Блумбергсу. Акции нужно продать, немедленно. Пусть посмотрит компанию в нефтяном секторе, она появится в сводках через двадцать минут.

Воспользовавшись секундным замешательством застывшей с видением провидицы, Розали банально сбежала. Причём не к себе на второй этаж, а сразу в лес.

Элис обернулась на то место, где от её новой куклы остался только легкий аромат духов, и обиженно засопела.

Эдвард, самозабвенно засмеялся над непрошеной родственницей. Уж не знаю над чем именно, над лицом или мыслями.

— А ты что гогочешь? — резко обернулась она и впилась в моего Избранного хитрым взглядом. — Твоим гардеробом я тоже скоро займусь, — выдержала театральную паузу и с невинной улыбкой продолжила. — Сразу после того, как ты переедешь в свою новую комнату на третьем этаже.

— Я на чердак? — опешил вампир. — Даже не надейся. Моя комната принадлежит мне уже восемнадцать лет, и я не намерен с ней расставаться.

— Ну, Эдвард, не обижайся, — состроило невинную мордашку это миниатюрное исчадие ада. — Ну сам подумай. Ты один, и перспектив изменения твоего семейного положения я не вижу. Одежды у тебя почти нет. А нас с Джаспером двое, и мой гардероб будет только расти. Ты же знаешь, что я права.

— Интересно, на какие деньги, ты собралась купить всё, что крутится в твоей голове? — фыркнул юноша, потирая переносицу. Как я могу судить — верный признак наивысшей степени раздражения. — Неужели пойдёшь работать?

— Об этом не беспокойся, — заверила девушка. — Я знаю, как упрочить финансовое положение нашей семьи. Джаспер как раз сейчас зарабатывает для нас первый миллион долларов на рынке ценных бумаг. Я ведь вижу наше будущее, так же, как и замену фронтальной стены этого дома на стеклянную. Из твоей новой комнаты будет невероятный вид на реку Калахар.

— Нет, — прорычал юноша.

— Ну, Эдвард, — ещё жалобнее застонала та. — Я уже знаю, что добьюсь своего. Прекрати свои мучения поскорее, а то я уже и мебель новую заказала.

Февраль 1991. Аляска

— Где все? — спросил Эдвард.

Работы в медпункте было не много, и его отпустили домой пораньше. Всё-таки восемнадцатилетний юноша, подрабатывает простым медбратом. Никому из врачей и в голову не приходит, что в своих знаниях и навыках он выше их не на одну голову.

— На... — начала Таня.

— Ага, понятно, — прошёл мимо неё юноша.

— Эдвард, я хотела поговорить, — подскочив с кресла, окликнула его светловолосая вампирша. Блондинка, чтоб её.

Я только удивленно изогнула бровь, перемещаясь поближе к Избранному.

— Таня, этот разговор не стоит начинать, поверь мне, — не оборачиваясь, отрезал Каллен, заходя в свою временную комнату. Увы, спальни ему в этот раз не досталось. Пришлось довольствоваться кабинетом.

А вот я ещё больше напряглась. То, что Денали почти всем своим женским составом разве что слюнки на Моего Вампира не пускают давно известно. Но что же такого задумала эта русская, что Эдвард не стал, как обычно переводить разговор в шутку?

— Тогда ответь на один единственный вопрос, — девушка прошла за нами в кабинет. — Почему ты себя хоронишь?

— Что за глупость? — возмутился юноша. Игнорировать вампиршу в замкнутом пространстве стало невозможно и, обернувшись к ней лицом, он сложил руки на груди.

— Это не глупость, — возразила та. — Тебе уже скоро сто лет стукнет, а ты у нас все целибат блюдешь? Неужели та девушка, Анна, если я не ошибаюсь, так много для тебя значила, что ты до сих пор не можешь пережить вашу разлуку.

— Анна, — хохотнул Каллен. — Кто, и извиняюсь, что тебе про неё наплёл?

— Так это правда? — с нотками паники в голосе, переспросила его собеседница.

— Нет, конечно, — ехидно фыркнул мой Избранный. — По-твоему я такой идиот, что позволил бы себе уйти от любимой женщины?

Вампирша замолчала, а наш телепат снова фыркнул, на этот раз презрительно, и отвернулся к своему саквояжу.

— Тогда тем более, — после нескольких минут молчания, заговорила Денали. — Что тебе мешает начать новые отношения?

— Таня, — не выдержав надвигающегося монолога, Эдвард подошел к девушке. — Пойми. Ты для меня как кузина. Двоюродная сестра. Я тебя очень люблю. Но не больше, чем Розали или Элис и, скорее всего, чуть меньше, чем Эсми. Ты прекрасный друг, безумно красивая девушка, но между нами никогда ничего больше дружбы не будет.

— Любовь не всегда приходит с первого взгляда, — возразила та. — Может, стоит откинуть эти глупые предрассудки и, хотя бы попробовать, не знаю, походить на свидания для начала? Мы идеально подходим друг другу, вегетарианцев среди нам подобных не много. Обращать человека ни один из нас не решится. Так почему нет?

— Я уже всё тебе объяснил, — напомнил Каллен, проходя мимо Тани в гостиную.

Недоумённо переводя взгляд с одного на другого, я схватилась за рукав рубашки Избранного и плавно поплыла следом.

— Хорошо, — сглотнув, согласилась Таня, конечно же, последовав за нами. — Я тебе не подхожу по моральным соображениям. Но есть и другие. Хватить сидеть дома и читать-читать-читать. Приложи хоть немного усилий, чтобы найти кого-нибудь. Любимая не свалится тебе на голову из ниоткуда.

— Как же я устал от этих разговоров, — взмолился вампир. — Моя семья регулярно промывает мне мозги на тему одиночества. Парни частенько находят мне новых знакомых женского пола и из людей, и из вампиров. Почему-то только Элис понимает, как на самом деле бессмысленны все эти поиски.

Я опустила взгляд на свою руку, с трудом сжимающую кончик ткани. А ведь действительно, за столько лет у всех появилась пара. У Карлайла есть Эсми. Розали нашла израненного Эмметта. Элис постоянно щебечет, что не смогла бы жить без своего Джаспера. И только Эдвард по-прежнему один. А ведь ему в этом году исполняется восемьдесят лет.

— Но почему? — не унималась вампирша. — Ты же молод, не утратил интерес к жизни. И тебе нравятся девушки. Ты обращаешь на них внимание. В конце концов, мимолётные романы же у тебя были? Так почему тебе так тяжело пойти дальше?

— Потому что я его держу, — выдохнула я.

А может, стоит отступить? Может, пришло время оставить его? Таня хорошая женщина и она права, он тоже имеет право на счастье. Может мне нужно уйти?

Разжать пальцы оказалось сложнее, чем я думала. Вот так, отпустить навсегда того единственного, кто есть в моей... в моём существовании.

Дыхание сбилось. Пусть в нём и не было необходимости, но сейчас оно стало причинять невыносимую боль.

— Я уйду, если так для тебя будет лучше, — чуть слышно, выдохнула я, устремляя свой последний взгляд на профиль любимого. — Всё равно ты меня даже не видишь. Не чувствуешь. Не знаешь, что я есть. Да и наш договор давно закончился. Формально мне было бы шестнадцать больше шестидесяти лет назад и уже никогда не исполнится по-настоящему. Значит, я больше не имею права тебя держать. Прости.

— Хватит, а, — устало попросил юноша. — Придёт время, и я найду того, кого ищу. Может, моя пара ещё даже не родилась.

Я отступила к панорамному окну. Первый шаг дался тяжело. Второй чуть легче и спустя секунду, я уже стояла на поблёскивающем в свете луны снегу и с жадностью вглядывалась в силуэт юноши, медленно поворачивающегося в мою сторону.

— А если она так и не родится? — предположила Таня. — С чего бы Богу создавать женщину специально для тебя? Ты же не Адам?

— Родится, — уверенно проговорил он. — Обязательно родится.

Наши взгляды встретились. Впервые за эти годы я поймала взгляд его карих, на настоящий момент, и стремительно округляющихся глаз.

— Кто здесь? — опешил он.

Я даже рта открыть не успела, как меня дернуло назад, да с такой силой, что казалось, шея сломается. Лицо Избранного удалялось с безумной скоростью. Я его больше не увижу? Никогда? Нет, я так не хочу! Я не готова потерять его!

— НЕТ!!! — что было сил, закричала я, почувствовав, как по горлу разливается режущая боль.

Ноябрь 1991. Догева

— Вольха! Вольха, смотри! У тебя девочка, — радостно прокричала какая-то женщина.

Гамма чувств и эмоций переполняли. Боль, страх, холод, их было слишком много и все такие знакомые и в то же время непривычные. В надежде скрыться от них я зажмурилась. Но события прошлого не отпустили меня даже тогда.

Мама, папа, братья, магия, школа и снова Эдвард. Так много, так быстро. Радость, смех, слёзы... Поцелуи, сражения, машины, дома, лес, поляна... Приступ, кровь, голуби.... Эдвард, Эдвард, Эдвард... Смертная жизнь проносилась слишком быстро. Я не успевала ничего понять.

— Хватит! — хватаясь за голову, в отчаянии закричала я.

Тьма. И гулкая тишина звоном отдавалась в ушах. Я очень скоро поняла, что голоса стихли. Череда картинок закончилась. Снова оглядеться вокруг было страшно. Несколько долгих минут я собиралась с духом, пока не услышала голос любимого.

— Она же что-то говорила! Ты должна знать, что делать! — его слова были плавными тягучими, как замедленная плёнка.

Открыв, наконец, глаза, я увидела его, стоящего на коленях на утоптанной земле схватившись руками за плечи девушки.

Мгновение, и я уже сижу рядом с ним. Мир вокруг меня плывёт как в тумане. Даже птицы застыли в небе, с огромным усилием поднимая и опуская крылья.

— Эдвард, — тихо прошептала я, дотрагиваясь до плеча Избранного. — Я снова рядом.

Розали я узнала не сразу. Она привлекла моё внимание только когда её ладони, так же неторопливо, потянулись к лицу. На её шее мелькнул кулон, и, присмотревшись к нему внимательнее, я узнала свой камень.

— Он тебе не принадлежит. Верни его! — Приказала я.

— Нам надо в Москву или к Источнику? — с болью в глазах спросил юноша.

Девушка замерла, дотронувшись кончиками указательных пальцев до носа.

— Deiru shih ant, Dogeva, — подсказала я.

— Deiru shih ant, Allar'riana, — в унисон со мной прошептала девушка, зачем-то заменив последнее слово.

Глава 2. Гарх'аши (от Розали)

Мы с Эмметтом провели великолепную ночь в одном из лучших отелей Порт-Анджелеса. Но, учитывая поломанную кровать, не думаю, что нас пустят туда во второй раз. За последние два месяца, мой муж заметно осмелел, и мы уже заслужили сомнительную репутацию в нескольких гостиницах окрестных городков.

Сейчас я сидела в машине, чувствуя себя абсолютно счастливой. Конечно, факт того, что Эмметту приходилось сдерживать рядом со мной свою силу и эмоции, несколько омрачал наши ночные свидания, но мне они были необходимы.

Вчера я попросила Карлайла узнать о возможности искусственного оплодотворения, выяснить, в какую клинику и к какому врачу лучше обратиться, а значит, как только Рина лишит меня должности своей Хранительницы, я приложу все усилия, чтобы стать мамой.

Мы уже миллион раз обсуждали этот вопрос в кругу семьи, и приняли решение, что, несмотря на огромный риск, я должна попробовать исполнить свою мечту. Второго такого шанса уже не будет. Эсми предложила, чтобы я оставалась человеком до пятилетия нашего ребенка, а дальше могу поручить заботу о нем им с Карлайлом, пока сама вновь буду учиться не поддаваться жажде.

Эмметт не оспаривал моего решения, но я знаю, как он переживает, что не может сам стать человеком, и боится, что я больше не захочу быть вампиром.

Мы предполагаем, а Бог располагает.

За своими мыслями, я не заметила, как мы подъехали к особняку. Рассвет в лесу наступает медленнее, и, в опустившемся утреннем тумане, черные оконные проемы выглядят как-то уж, особенно неприветливо.

— В темноте сидят, — закатила я глаза. — Останови тут. Хочу поскорее включить свет.

Как только машина застыла на месте, я, под неодобрительным взглядом мужа, выпрыгнула на улицу, и направилась к дому, но смогла сделать только несколько шагов.

Боль в солнечном сплетении появилась внезапно, и оказалась такой силы, что воздух выбило из груди, а на глазах выступили слезы. Я схватилась одеревеневшими руками за несуществующую рану, в попытке стянуть ее края вместе. Тело, словно пустая оболочка, повалилось на землю.

Тьма из моего сна ворвалась в реальность, в единый миг, поглотив всё вокруг. В панике, я подскочила на ноги и крутанулась вокруг своей оси. В груди неприятно саднило, и ткань блузки пропиталась чем-то мокрым, но я мгновенно забыла об этом, увидев полупрозрачный силуэт светловолосой Повелительницы, по ту сторону знакомого мне просвета. Даже не видя лица девушки, я каким-то шестым чувством осознала, что это наша Рина и бросилась следом.

Сначала бежать было легко. Уже через пару секунд я перепрыгнула на затянутую сизым туманом дорогу, и оказалась в какой-то тягучей субстанции. Каблуки моей подруги тихонько постукивали по усыпанной мелкими камушками, укатанной земле. Я же, как в замедленной съемке, неспешно опустилась на ее поверхность и, прилагая огромные усилия, последовала за девушкой.

Расстояние между нами только увеличивалось, легкие разрывало от нехватки воздуха, все мышцы сводило из-за сильнейшего напряжения.

— Эдвард, — не в силах догнать Повелительницу, прохрипела я. — Ты должна вернуться к нему.

Слова застревали в горле, не долетая до ушей вампирши. Мне показалось, что я вот-вот умру в этом ужасном месте. Подсознательный страх перед чем-то зловещим сковывал сознание. Я не справилась? Рина была права, мне не суждено было стать достойной Хранительницей.

Слезы, уже от отчаяния, катились по щекам непрерывным потоком. Остановившись на месте, я собрала последние силы, и закричала:

— РИНА!!!

Такое чувство, что я лоб в лоб встретилась с локомотивом. По крайней мере, именно такой силы был толчок, который вышвырнул меня обратно в реальность.

Я стояла на коленях, сильно наклонившись вперед, и не падала вниз лицом только благодаря мужским рукам, схватившим меня за плечи. Рукам жениха моей Повелительницы, который ещё не знает, что случилось с его любимой. В памяти ещё ярче вспыхнула моя неуклюжая попытка вернуть Рину. Я не справилась.

— Прости, — не поднимая головы, прошептала я.

— Нет, нет, — всё громче повторял Эдвард, пока его шепот не перешёл в неуправляемый крик. — НЕТ!

Острой боли в области солнечного сплетения больше не было, но на её месте обосновалась боль утраты и обреченности. Я не смогла.

— Розали, сделай что-нибудь! — тряся меня за плечи, повторял Эдвард. — Ты же её Хранительница!

Я не пыталась сдержать слёз и рыданий, рвущихся наружу, руки потянулись к глазам, но вдруг что-то переклинило.

— Детка, что случилось?!

— Она же что-то говорила! Ты должна знать, что делать!

— Элис, позвони Карлайлу!

— Нам надо в Москву или к Источнику?

Все звуки смешались в один сплошной гул. Не осознавая, что делаю, я переплела пальцы в замок. Перед глазами возник образ подруги из моего первого сна. В точности повторяя ее действия, я выпрямила указательные пальцы и медленно прислонила их к кончику носа. Слова рождались сами собой, словно губы жили своей жизнью.

— Deiru shih ant, Allar'riana, — на выдохе прошептала я, как раз в тот момент, когда мой муж встал на ноги, крича что-то нашей сестре.

Мир вокруг превратился в зыбкий мираж. Единственное, что оставалось реальным, это руки Эдварда, сжимающие мои плечи. На какой-то момент мне даже почудилось, что мы в невесомости, как вдруг во мраке сгущавшихся сумерек стал вырисовываться совершенно другой пейзаж.

Не понимая, что происходит, я задрожала от страха, и тоже вцепилась в Эдварда. Мы двое оказались в глухом лесу, не имеющим больше никакого сходства с окрестностями Форкса, из чего я сделала вывод, что мы переместились, и похоже, на большое расстояние.

— Рина! — прохрипел Эдвард, и я осталась одна. — Риночка! Господи! Милая, потерпи, всё будет хорошо!

Пошатываясь, я поднялась на ноги и повернулась на голос брата. Дикий крик вырвался прежде, чем я смогла осознать увиденное.

Стоя на коленях, рядом со своей неподвижной невестой, "вампир" аккуратно вытаскивал из ее груди широченное лезвие черного меча.

На неестественно бледном лице Повелительницы застыло не то раскаяние, не то удивление. Пальцы замерли в искривленном положении, словно она пыталась выдернуть убивающее её оружие.

— РИНА!!! — закричали где-то слева от меня.

Голос оказался знакомым, но мне было не до его идентификации. В мозгу крутилась одна мысль: почему Рина не восстанавливается?

Эдвард приподнял голову девушки, прижимая к себе ее окровавленное тело.

— Давай же, милая, — с отчаянием в голосе просил он. — Борись. Ты поправишься. Вампиры же выживают после ранения в сердце.

Его слова, полные ужаса глаза, дрожащие руки, все это больше походило на безумие. Мы оба понимали, что это конец. Но если я боялась произнести эти слова вслух, тем самым, убив последнюю надежду, то Эдвард отказывался верить в очевидное.

Мои слезы давно переросли в истерику, я стояла на трясущихся ногах, зажимая руками рот, чтобы снова не закричать на весь лес, но появление из-за деревьев крылатых людей стало последней каплей.

Светловолосый мужчина попытался напасть на Эдварда с оружием, напоминающим гворд, но его остановил парень, с точно таким же цветом волос. Мой брат зарычал, как обезумевший зверь, готовый до последнего защищать свою добычу.

Кто-то коснулся моей спины, и я снова упала на колени, схватившись рукам за волосы.

— Это свои! — прокричал знакомый голос. — Не трогать их! Защитите девушку! Он муж Аллари...

Все замерли, как вмиг заледеневшие статуи.

Каким-то остатком сознания я поняла, что нас окружили вампиры другого мира, Рининого мира. И тот из Повелителей, который защитил моего брата, это Рикон.

Он тоже застыл на месте, не сводя глаз с мертвой девушки на руках "упыря", и не спешил опускать оружие.

— Нет, — замотал головой наследник Догевы, и бросился вперед. — Эдвард, отпусти ее, ты мешаешь.

— Нет! — рыкнул тот.

Остальные тоже сдвинулись с места. Я не могла уследить за ситуацией, поняв только, что двое Повелителей прижимают моего брата к стволу широкого дерева, и Рикон что-то пытается ему объяснить.

Тело Повелительницы, лежащее в паре шагов от них в неестественной позе, вздрогнуло. На груди выступила свежая кровь, а руки стали сгибаться в суставах.

Я затаила дыхание, а более опытные мужчины начали медленно отступать назад. Даже мой брат перестал метаться, с надеждой наблюдая за перевоплощением. Только вот в покрасневших глазах обернувшегося ко мне Рикона, боли и обреченности было гораздо больше, чем надежды.

Смена ипостаси у женщины, до сих пор оставалась для нас загадкой, но я точно помнила, что происходит она исключительно под действием сильных эмоций. Возможно, эта ночь тоже произвела на нее сильное впечатление.

Рина резко выгнулась в пояснице, шея словно сломалась, и повернувшаяся в мою сторону голова задрожала, расширяясь в районе подбородка, а кожа приобрела насыщенно-серый оттенок. Одежда начала съеживаться от подскочившей температуры тела и трескаться по швам. Руки и ноги меняли форму, покрываясь серой шерстью и обзаведясь внушительными когтями.

Ещё одна серия судорог, и чудовищного вида создание повернулось на живот, демонстрируя нам непонятно откуда взявшиеся, внушительные серые крылья, и затихло.

В этой мертвой тишине было слышно только осторожное дыхание присутствующих. Стоящие напротив меня трое телепатов, не двигаясь с места, в ужасе наблюдали за происходящим. Первым в себя пришел светловолосый мужчина, казавшийся значительно старше своих спутников.

— Надо уходить, пока она окончательно не пришла в себя, — твердо произнес он.

Никто не двинулся с места, и ему пришлось взять Рикона за плечо и хорошенько встряхнуть.

— Ad'reikant, ты слышишь?! Она нас найдет. Надо увести Хранительницу.

Не успел юноша кивнуть, как лежащее между нами существо зашевелилось. То, что когда-то было Риной, с кашлем поднялось на лапы, весьма отдаленно напоминающие человеческие конечности. Расправило огромные крылья, продемонстрировав на своём теле скудные тряпки, оставшиеся от одежды Повелительницы, и выгнуло излишне подвижную шею, запрокидывая уродливую серую голову к небу.

— Розали, беги! — что есть силы, закричал Рикон. А Эдвард молча бросился в мою сторону.

Но тварь уже успела набрать воздуха и заорала на такой высокой ноте, что у меня уши заложило от боли, словно там внутри взорвались барабанные перепонки.

Не знаю, что случилось с братом, но меня отшвырнуло дикой по силе звуковой волной, и кажется, на пути оказалось дерево. В ту же секунду мир погас, и меня приняла в свои спасительные объятия такая знакомая, а главное — тихая темнота.

Первым возвращался слух. Кто-то разговаривал рядом со мной, но из-за образовавшегося в ушах вакуума, я не могла различить ни самого голоса, ни произносимых им слов.

Потом тело начало ощущать себя в пространстве. Левой руке жарко, в отличие от замерзающей правой. Подо мной находилось нечто неровное и жесткое, явно не ортопедический матрас. Под головой ситуация обстоит не лучше, словно лежу на подлокотнике кушетки в отцовском кабинете или чём-то столь же твердом и округлом.

Нос уловил запах елового леса, костра и чего-то вкусного, явно мясного. Во рту мгновенно образовалась слюна, как у бешеной собаки, а желудок свело от голода.

Чья-то маленькая ручка дотронулась до лба, и мои глаза открылись сами собой.

— Тебе лучше? — спросила девочка с такими же светлыми волосами, как когда-то у Рины.

Осознание случившегося свалилось как снег на голову. Крупные слезинки скатились по щекам.

— Не плачь, — погладила меня по голове юная Повелительница. — Тебе надо быть сильной. Ты же Хранительница, и только ты можешь спасти Алларриану.

— Я не смогла этого сделать, — перевернувшись на левый бок, заплакала я. — Рина ушла от меня.

— Знаешь, я еще плохо знаю тонкости, — наклонилась ко мне девочка. — Но ты точно не могла успеть замкнуть круг. Ты до сих пор Хранительница, я это чувствую. К тому же, они все надеются на тебя.

Она кивнула в сторону костра, лицом к которому я сейчас лежала. По ту сторону огня, спиной к нам, на бревне сидел светловолосый крылатый юноша. Он весь съежился, и, опустив голову вниз, сжимал её ладонями. Душевная боль от потери младшей сестренки обволакивала в тугой кокон, и сейчас я это чувствовала настолько чётко, что сама испугалась нахлынувших ощущений.

Вокруг было темно. Рассвет здесь даже не собирался наступать. Но и спать никто не спешил. Мужчины с хмурыми лицами занимались своими делами. Один чистил оружие, другой помешивал что-то, готовящееся в висящем над огнём котелке. Третий проверял подпруги лошадей, а четвертый принёс охапку веток и, бросив их около костра, снова направился в лес.

И все они ходили с полураскрытыми крыльями, заставляя меня содрогаться, когда я замечала их движение. Не представляю, как Рикон ухитрялся прятать ЭТО под жилеткой.

Не знаю, сколько тут должно было быть обычных вампиров, но я не досчиталась двоих. Можно сказать, самых ярких представителей.

— А где Эдвард? — с нарастающим волнением обернулась я к сидящей рядом со мной на импровизированной лежанке девочке.

— М-м, "упырь"? — уточнил ребёнок, отводя глаза.

— Где он? — испугалась я.

— Не знаю, — пожала плечами Повелительница, но, увидев, как я захрипела от ужаса, поспешно замахала руками. — Но уверена, с ним всё в порядке. Они с Дорреном решили пройтись по окрестностям.

— С Дорреном? — ещё один почти мифический персонаж. Эдвард и до личного знакомства считал того своим врагом, так что между ними может произойти сейчас? О Господи, о чём я думаю. Какое имеет значение Ринина помолвка, если её самой сейчас нет на этом свете.

— На, — резко обернувшийся от котелка мужчина передал мне кружку с чем-то горячим. — Выпей. Тебе нужны силы.

Я инстинктивно отшатнулась, увидев сверкнувшие в свете пламени клыки, но быстро справилась с эмоциями и даже постаралась улыбнуться, принимая варево.

На поверку это оказался жидкий мясной бульон с добавлением ароматных трав. Вкус странный, но желудок успокоился, и я действительно почувствовала себя бодрее. Напиток раздали и остальным. Представившаяся мне Асурой девочка, с наслаждением обхватила свою чашку и принюхалась к аромату.

— Как вкусно, — пробормотала она после первого же глотка. — Никогда не перестану удивляться нашей кухне.

— Подожди, вот доберёмся до Воллии, тебе там Марна такого наготовит, язык проглотишь, — усмехнулся севший позади нас вампир. Спустя секунду его улыбка слетела с лица, и он растеряно отвёл глаза в сторону.

— Мне нужно пройтись, — не выдержав общей обстановки, я поднялась на ноги и развернулась в сторону ближайших кустов.

— Нет, — поспешно возразила девочка. — Только со мной, — уже смущенно добавила она. — Рикон сказал, вы не готовы к опасностям нашего мира. Я, правда, тоже. Но у меня хоть чутьё есть.

— Розали, Асура, — окликнул нас вышеупомянутый юноша, махнув рукой в другую сторону. — Лучше сюда и не углубляйтесь в лес.

— Хорошо, — согласилась моя спутница, я молча кивнула, начиная краснеть.

Повелитель же, удостоив нас беглым взглядом, снова отвернулся в сторону чернеющего на горизонте поля, предоставив нашему вниманию свою новую причёску. За эти месяцы его волосы отросли и сейчас были стянуты шнурком в небольшой хвост, с топорщащимися во все стороны короткими прядями.

— А где Рина? — осторожно спросила я девочку. Та пожала плечами:

— На той стороне, я полагаю.

— Я... про её тело, — помедлив, подбирая нужную формулировку, уточнила я.

— А-а. Кормиться, наверно, полетела, — беззаботно сообщила девочка.

— Кормиться? — опешила я. — Чем?

— Дичью, — без запинки отозвалась та. — Старшие сказали, что гарх'аши — хищники.

Весёленькая новость.

— Она же потеряла слишком много крови, — видя моё вытянувшееся лицо, пояснила Асура. — А, чтобы пережить обряд, ей нужно быть здоровой. А значит нужно поохотиться. Главное, чтобы живность какая в окрестностях была. А то она же не волк, может и человека съесть. Ребёнка, например, который по нужде ночью из дома вышел.

— Ребёнка? — окончательно опешила я. — Она настолько... одичала? — вопрос звучал глупо, да и задавать его стоило скорее Рикону, но на тот момент ничего умнее я не придумала.

— Но это же не Рина, — непонимающе захлопала серыми глазами девочка. — С чего бы зверю быть ручным?

— Я не про это, — смутилась я. Одно из двух, или она меня не понимает, или я совсем отупела после обморока.

— Я сама не много знаю, — помялась девочка. — Подождём Доррена. Он всё обстоятельно расскажет.

— Подождём, — согласилась я, поёжившись. Не лето здесь, однако, не лето.

Эдвард вернулся спустя четверть часа.

Асура почувствовала их приближение раньше меня. Нет, они все почувствовали их раньше. Только я, сидя у костра, вертела головой, пытаясь понять, почему мужчины так насторожились. Причиной такого поведения оказался наш Ромео. Стражи смотрели на него исподлобья, не спеша опускать гворды.

Как оказалось, они с Дорреном или точнее мой брат, под руководством опытного Повелителя, добил напавших на их стоянку, но успевших убежать наёмников. Правитель местной долины ясно дал понять собравшимся, что Эдвард хороший воин и одобрительно похлопал по плечу.

Слыша от Рины, что её ухажёру около двухсот лет, я представляла себе если не глубокого старца, то, как минимум, мужчину лет сорока, с начинающейся сединой на висках. И тут вдруг передо мной стоит молодой мужчина, без единого признака старения на лице. Тридцать лет я ему дала только за глаза, мудрые и понимающие всё без слов. Точно зная, что этот телепат не слышит мои мысли, я была готова поклясться, что одним своим взглядом он ухитрился заглянуть мне в душу.

Асура тут же побежала к бывшему жениху нашей летающей где-то Джульетты и защебетала, сдабривая почти понятный мне русский язык алладаром. И схватив светловолосого мужчину за руку, потащила его к пасущимся в отдалении лошадям.

Вот когда Доррен повернулся к нам спиной, моя челюсть окончательно упала на землю. И почему я решила, что у него короткие волосы? Оказывается, они просто стянуты в тугой колосок из множества прядей, из которых не выбивается ни волоска. У основания, голову его перетягивало что-то наподобие резинки (которых в этом мире точно нет, но как настолько идеально завязать ленту я не представляла), а дальше, аккуратно между крыльями, почти до талии тянулся хвост идеально ровных льняных волос. Почему-то эта помесь между эльфом и демоном, который ещё наверняка оборачивается белым волком, добила меня окончательно. Больше меня в этой жизни уже ничего не удивит.

Эдвард, в свою очередь, интересовался моим самочувствием. Проверил мой затылок и, кажется, немного успокоился, когда убедился, что я полностью здорова. Я же напротив опешила: а что вообще было с моей головой?

— Ты как? — пришла моя очередь задавать вопросы.

— Нормально, — без эмоций отозвался тот, наблюдая, как Доррен о чём-то беседует с Риконом.

Последний же не желал общаться и отвечал довольно резко, бурча себе под нос что-то невнятное, чем насторожил нашего старшего Повелителя. Я бы отнеслась к его поведению с пониманием, но светловолосый Воллиец был другого мнения.

— Пойдём-ка, поговорим, — схватив того за предплечье, Доррен поднял его с бревна и уверенно зашагал в сторону леса, не давая крылатому юноше ни шанса на отказ или сопротивление.

Эдвард проводил их внимательным взглядом, но вмешиваться не стал.

— Ты знаешь, что-нибудь? — замялась я, привлекая к себе внимание брата. — О ней.

В ответ он шумно выдохнул и постарался улыбнуться:

— Рина умеет летать. Прыжок, один взмах крыльями, и она поднимается над деревьями. Но видок, конечно, жуткий.

— И где она сейчас? — отразив его улыбку, уточнила я.

— Неподалёку, — заверил холодный "вампир", медленно меняясь в лице. — Я иногда слышу её крик. Мне сказали, что ей нужно поохотиться, а потом она вернётся, — его голос затихал, пока мой брат не замолчал, невидящим взглядом уставившись в черноту леса.

— Что-то случилось, — испуганно прошептала я, схватившись за рукав его рубашки.

Окружающие нас стражи тоже насторожились, пристально наблюдая за реакцией странных гостей.

— Ничего, — решительно тряхнул головой Эдвард. — Больше ничего не случилось.

Повелители вернулись к завтраку. Правда, я так и не поняла, чем он отличался от ночного перекуса. По-моему, в тот бульон просто добавили крупы и назвали кашей. Эсми бы сюда, с её божественными оладушками и взбитыми сливками.

Рикон, к моему удивлению, стал живее и даже посоревновался с Дорреном в знаках внимания их юной клыкастой спутнице. Но при этом слишком откровенно избегал встречаться со мной взглядом. Из-за чего я почувствовала себя жертвенной овцой, а крылатый юноша очень отчётливо представлялся в роли некроманта.

Странные мысли крутились в голове, как осенняя муха, проснувшаяся от включившегося по осени отопления. Под пристальными взглядами Доррена, казалось, все эти глупости у меня на лбу написаны, и, не зная, куда себя деть, я начала ерзать на своём бревне, как вошь на булавке.

Ко всему прочему, половину разговоров я не понимала в принципе, и дело было отнюдь не в языковом барьере. То, что они перешли к обсуждению предстоящего нам маршрута я поняла. Но те нелепые названия, когда местностей, а когда и не самых добрых их обитателей, вводили меня в ступор.

Особенно если кто-то поднимал на меня глаза и спрашивал:

— Ты не против, если мы пойдём тропами козьих попрыгушек? Осень конечно, но зато так быстрее.

Вот что я должна ответить?

— Да не вопрос, только уточните, когда начинать попрыгушки, а то на козу походить не буду, — осторожные смешки быстро перешли в нервное похрюкивание.

В общем, большую часть времени, я сидела с чашкой в руках и помалкивала, стараясь спрятаться за плечо сидящего рядом брата.

Крик гарх'аши, вызвавший у меня приступ зубной боли, заставил всех замолчать и уставиться в сторону поля. На горизонте уже появились первые признаки рассвета, небо в массе своей светлее не стало, и разглядеть что-то казалось практически невозможно.

— Она на северо-востоке, — сообщил Эдвард.

— Ничего не вижу, — раздраженно отозвался, подскочивший на ноги Рикон.

— Я тоже, — отозвался наш Ромео. — Но слышу вполне отчётливо.

— Жаль, что она так и не приближается к нам, — вздохнул Доррен, не поднимаясь со своего места, но при этом внимательно изучая лицо Эдварда. — Ты контролируй её перемещения, — обратился он уже к нему. — Нам нельзя потерять её.

— Я этого не допущу, — безапелляционно заявил Ринин Избранный.

— Не представляю, как госпожа Алларриана ухитрилась выйти замуж за упыря, — не выдержал Аурон, по виду я бы сказала, что он самый старший из стражей, если такое можно сказать о тридцатипятилетнем мужчине.

А вот от его фразы я чуть не захлебнулась, выплеснув добрую треть содержимого чашки себе на брюки, и страшно закашлялась.

— Я тоже не понимаю, — без запинки согласился Эдвард, похлопывая меня по спине. — Как она ухитрилась стать моей женой, — процедил он, буравя взглядом, застывшего с другой стороны костра, Рикона.

— Я тебе всё объясню, — устало кивнул он, опускаясь обратно на застеленную пледом лежанку. — Но давай не сейчас.

— А в чём весь ужас-то? — впервые за это тёмное утро подала голос Асура. — Их нити связаны. Я уже об этом говорила. И Рину это совершенно не удивило.

— Подожди-подожди... — отставив свою чашку и поднявшись на ноги, перебила я. — Вы сейчас вот это про жену серьёзно?

Мужчины молча переглянулись, пока все взгляды не остановились на Риконе, который едва заметно пожал плечами, что с большой натяжкой можно было принять за "да".

— То есть получается, что тот обряд на крови, что вы провели у нас дома, считается не помолвкой, а самой настоящей свадьбой? — сама не верю, в то о чём говорю.

Игнорировать вопросительный взгляд восьми пар глаз стало ещё сложнее, и Рикон сдался.

— Не совсем, — скривился тот, осторожно подбирая слова. — А вот слова Демиана, соединяющие Избранного и его Мечту, вполне могут выступить полноценной заменой свадебной церемонии.

— То есть, все три месяца, — ужаснулась я. — Проклятье!

— Какое проклятье? — встрепенулся Доррен.

— Не проклятье, проклятье, — замахала я руками, собирая мозаику событий в своей голове. — Предсказание! Эдвард! Сто двадцать дней!

— Да, — хрипло отозвался мой брат. — Сбылось. День в день. И она действительно умерла вдали от меня, но на моих руках.

— Какое предсказание? — подскочил на ноги маг.

— Элис, — промямлила я.

— А вот теперь давайте-ка поподробнее, — приказал Повелитель Воллии.

— Почему вы мне ничего не сказали? — после беглого рассказа, схватился за голову Догевский наследник. — Такие вещи нельзя утаивать!

— А какого черта, вы свадьбу выдавали за помолвку?

— У нас были на это причины!

— Какие?

— А ну тихо! — поднявшись на ноги последним, закричал Доррен, в миг останавливая весь поток ругани. — Ad'reikant, объясни всё толком.

— Какие, — уже тише фыркнул Рикон. — Ты же знаешь, что она твоя Мечта. А у них там какой-то срок не востребованности. То есть в восемнадцать им обязательно нужно выйти замуж, так как есть большой риск, что до девятнадцати Мечта уже не доживёт. А кто его знает, когда ты раскачаешься. Плюс её проблемы с организмом... — на этих словах он осёкся. — Вот мы и решили подстраховаться. В конце концов, какая разница, когда была формальная свадьба, если вы потом всё равно сыграете обычную по нашим традициям.

— Но почему мне нельзя было всё это рассказать? — взмолился Эдвард. — Я бы, по крайней мере, никуда бы её одну от себя не отпустил.

— А ты, почему ничего не сказал о предсказании? — огрызнулся маг, опускаясь на своё место.

— Оба хороши, — подытожил длинноволосый Повелитель, попросив заканчивать обсуждение личной жизни Алларрианы, в отсутствии её главной героини. Быстро раздал стражам указания по сборам, а сам занялся Асурой.

У костра остались только мы трое: Эдвард, Рикон и я.

— Ты помнишь, что она устроила в ответ на твое предложение, вместо того, чтобы просто сказать "да", — первым нарушил тишину крылатый юноша.

— Помню, — эхом отозвался мой брат.

— Она боялась, — пояснил вампир. — Очень боялась, что навязывается. Что на самом деле не нужна тебе ни невестой, ни тем более, женой.

— Она нужна мне, — спустя долгую минуту, с болью в голосе отозвался Эдвард. — Очень нужна. Больше всего на свете.

* * *

— Я на него не сяду, — сглотнув, отозвалась я.

— Фр-р, — презрительно отозвалась здоровенная черная... лошадка, махнув длинной, вьющейся гривой и такой же роскошной чёлкой, из-под которой выглядывали два зелёных глаза. И это ещё хорошо, что зелёных. Пять минут назад, когда наследник Догевского престола сообщил ему, кто станет его временной наездницей, глаза прямо-таки сверкали огнём праведного гнева. Вот уж правда, имя, данное ему Риной, подходит как нельзя лучше. Действительно, страшный как смертный грех.

Да я едва до его морды макушкой достаю, а они хотят, чтобы села верхом? Ну почему меня не могут взять лишним грузом, как Асуру? И другую лошадку не попросишь. У них у всех тут эти странные к'ярды. Большие, злобные и шипящие на нашего холоднокровного Ромео.

— А ты вообще молчи, — обернулся к коню Повелитель Воллии, — она Хранительница твоей хозяйки, и если ты хочешь снова увидеть подругу, то должен доставить эту человечку туда, куда будет необходимо.

— Фр-р, — а вот теперь, кажется, я и вампирьи зубы у него увидела.

Понимаю, что только кажется. Ну не могут же быть клыки у лошади? Но всё равно жутко.

— И зубами не щелкай, — приказал Доррен. — Теперь ты, — этот строгий выпад уже в мою сторону, — а ну в седло. Не тяни время. Эдвард, помоги своей нерешительной сестре.

— А он точно её не скинет? — у моего брата тоже возникли вполне обоснованные опасения на счёт этого средства передвижения.

— Не сбросит, — заверил Рикон, похлопав коня по крупу. — Но на всякий случай держись рядом с ней.

— Р-р-р-р, — на этот раз испуганно, отозвался конь.

Да уж, Эдвард никому из них не понравился и теперь ему единственному предстояло добираться до нашей блудной гарх'аши, а потом и до Воллии, пешком.

После полудня наша компания уполовинилась. Доррен вместе с сидевшей впереди него Асурой и двумя стражами отбыли в сторону ближайшей долины. Подробности их разговора с Риконом я, увы, не услышала, так как заставить Греха идти в нужном для меня направлении практически невозможно. Своенравный, как и его хозяйка.

После их ухода, я почувствовала себя неуютно. Как это Рина несколько месяцев преспокойненько путешествовала в компании стольких мужчин? Конечно же, я понимаю, что никто из них не причинит мне вреда. Да и Эдвард является надежным гарантом моей безопасности. Но какое же количество мелких проблем доставляет такое соседство. Элементарно в кустики по-тихому не удалишься:

"Туда не ходи... Далеко не углубляйся... Будь на расстоянии окрика". А я не могу на расстоянии окрика, без разделяющий нас двери, почувствовать себя в уединении.

Да и вообще, эти кустики. Хочу нормальную уборную. А ещё хочу горячий душ, мягкую постель, теплую одежду и машину. У меня уже всё тело болит от седла, а не только то, чем я на нём сижу.

Скорее бы найти Ринино... сбежавшее тело и добраться до долины. Мифическое замыкание круга меня, конечно, тоже пугает, но пока этот страх занимает только второе место.

Гарх'аши появилась только на закате. Мы издалека увидели, как существо, размахивая кожистыми крыльями, резко спикировало вниз, а по долине разнеслось встревоженное блеяние овец.

— Она следует за нами или это совпадение? — заговорил Эдвард.

— Понятия не имею, — скривился Рикон.

— Должна, — отозвался страж. — Хранительница же с нами, а она не успокоится, пока камень не вернётся на ту сторону.

Я инстинктивно схватилась за шею, нащупывая реал. Холодный. Не то, что раньше.

— Может её поймать? — предложил мой брат.

Мне эта идея показалась здравой, хотя и слабо осуществимой. Но стражи засмеялись в голос.

— Поймать? — с издёвкой переспросил Повелитель. — Гарх'аши? Ты в своём уме?

— А у тебя есть другие идеи? — огрызнулся наш Ромео, снова переводя взгляд на свою женушку. Готова поспорить, он единственный из всех нас, кто сейчас видел, как она разрывает и пожирает ещё живую овечку. Или барана.

— А как ты себе это представляешь? — тяжело вздохнув, светловолосый вампир обернулся к нам с братом, и перешёл на серьёзный тон. — Поймать какого-нибудь хорька, приманить её на его тушку, накинуть удавку и тянуть за собой как воздушный шарик?

— Приманить лучше на что-то покрупнее, — встряла я, на что получила задумчивый взгляд серых глаз. Кажется, я только что натолкнула молодого Повелителя на не самые безопасные для меня мысли.

Глава 3. Два Сердца (от Мечты)

Темновато тут как-то стало. Странно. Я, вроде бы, не моргала, а Эдвард уже успел очутиться в ночном лесу. И народу тут тоже подозрительно много.

Дикий, звенящий вопль заставил меня обратить более пристальное внимание на происходящее. Здоровенная гарпия, не сводя глаз с просвечивающей сквозь кроны деревьев луны, прыгнула, расправила здоровенные серые крылья и взмыла в ночное небо.

— Рина? — неуверенно крикнул Эдвард откуда-то слева.

Повернувшись в его сторону, я застала занятную картину. Он лежал на груде переломанных веток, или даже скорее молодых деревьев, крепко прижимая к себе спящую Розали. Хотя... Судя по тому, как он встревоженно осматривает её голову, может быть девушка и без сознания.

— Рина? — крик уже справа. Голос крылатого юноши мне определённо знаком. Как и не удивившая меня, отличающаяся от простого человека, внешность. — Куда она полетела? Почему? Она же должна была выместить злость здесь!

— Ad'reikant, посмотри на меня, — схватил его за плечи светловолосый мужчина. — В ней нет злости. Как и Алларрианы...

Стараясь не зажмуриться, я судорожно пытаюсь понять, кто все эти... вампиры? Точно, вампиры. Но не такие, как Эдвард. Пробиться через почти сто лет воспоминаний оказалось сложно. В голове всё перемешалось, да и соображать я стала очень медленно, но всё-таки вспомнила своего брата. Это Рикон. Почему он в таком состоянии? Взволнован, растерян? Нет, это настоящая паника, переходящая в истерику. Что-то случилось? Да, случилось. Но что? Почему мой мозг не хочет анализировать происходящее?

* * *

— Эдвард, я полагаю? — вопрос в тоне Повелителя, нависнувшего над моим Избранным, был только формальностью, а взгляд серых глаз выражал лёгкое сожаление от увиденного. Вот в чьей голове всё давно проанализировали и подвели итог.

— Доррен, — снизу-вверх посмотрел на него мой холодный вампир. Да-а. Тут ситуация не лучше. Недоверие, раздражение и ревность. Что эти двое успели не поделить за первые минуты знакомства?

— Как Хранительница? — кивок в сторону Розали.

— Рана затягивается, — так же холодно отозвался Каллен, одним рывком поднимаясь на ноги. Девушка на его руках недовольно застонала. — Думаю, через несколько минут она будет в порядке.

— Это радует, — кивнул Повелитель. — Здесь больше нет смысла оставаться. Следуй за мной.

Эдвард недоверчиво прищурился, но, оглянувшись на Рикона и проследив его взгляд в небо, молча пошел за Адеганом, подстраиваясь под его бесшумные шаги.

— Признаться, я представлял тебя несколько иначе, — не оборачиваясь, заговорил Доррен. Это он Эдварду? — Старше и... человечнее, наверно, — он казался уверенным, но легкая небрежность в голосе, резанула по моему сознанию. Не знаю, почувствовал ли это мой Избранный.

Повелитель Воллии взял на себя привычную роль руководителя, мгновенно переведя всё внимание на себя и заставляя растерянных мужчин переключиться с последних событий на насущные проблемы. Сложнее всего это давалось Рикону, который все никак не мог справиться с эмоциями, то и дело, смахивая с лица скупые слезы, натыкаясь на ветки и корни деревьев, и круша всё, что мешало двигаться вперёд.

Разделяться и организовывать преследование смысла уже не было, и все поспешили вернуться в лагерь. Доррен шел впереди, показывая дорогу Эдварду, а стражи старались незаметно окружить моего брата, оберегая его от возможного возвращения нападавших и от самого себя.

— Что с Риной? — так же без предисловий спросил Эдвард, когда между деревьями показался костёр лагеря.

— Ты сам всё видел, — отозвался воллиец.

— Доррен, — вылетела к нему светловолосая девочка. — Ой. Он... Осторожно, сзади...

В руках девочки блеснули тонкие нити, но, ещё до того, как я успела сообразить, что увидела, Адеган поспешно загородил ей путь к холодному противнику.

— Не смей, — властно приказал он.

— Но как же? — опешила девочка.

— Он свой, — коротко сообщил Доррен и обернулся к Эдварду. — Избранник Аллари, — смотря ему в глаза, пояснил Повелитель Воллии.

Мне его взгляд не показался дружелюбным, скорее предостерегающий. А вот Эдвард, к моему удивлению, наоборот, впервые позволил себе расслабиться, и на мгновение на его губах мелькнула такая знакомая кривоватая ухмылка, словно он услышал, что-то больше произнесенных вслух слов.

* * *

— Ты не ответил на вопрос, — вернулся к незаконченному разговору Каллен, когда убедился, что его сестра в полном порядке и теперь спокойно спит на импровизированной кровати, уложенной около костра.

— Увы, я не в курсе, что тебе известно о ней, — замялся воллиец, украдкой поглядывая на Догевского наследника, уже десять минут стоявшего, уткнувшись лбом в шею своего к'ярда. — Но Алларрианы, как таковой, в том существе больше не было.

— Ты хочешь сказать, что Рины?.. — голос юноши предательски дрогнул, и закончить фразу он не смог.

— И да, и нет, но оставь истерику женщинам и детям. У нас есть дела поважнее, — голос Доррена звучал мягко, но вместе с тем очень настойчиво. — Рина говорила, что ты можешь слышать на большом расстоянии. Это правда?

— Вы говорили обо мне? — опешил мой Избранный.

— Не только, — без эмоций отозвался Повелитель. — Так это правда?

— Могу, — коротко, но резко отозвался Эдвард.

— Отлично, — кивнул Адеган. — Девушка в надежных руках, а нам с тобой нужно позаботиться ещё кое о ком.

— О ком? — насторожилась я, наблюдая, как двое не дружелюбно настроенных друг к другу вампиров, углубляются в лес. Слава Богам, выяснять отношения они не стали, а выместили свою злость на людях. Наблюдать за бойней у меня нет ни малейшего желания. Значит... закрываем глаза. Только не на долго.

* * *

— Пойдём-ка, поговорим, — я среагировала даже не на голос Повелителя, а на то, как подхваченный им за локоть крылатый юноша прошел сквозь меня, зябко вздрогнув всем телом.

— Остаточная магия? — одними губами пробормотал он, неуверенно обернувшись в мою сторону.

— Ты меня почувствовал? — опешила я. Оставлять без внимания даже минимальный шанс, что кто-то в мире живых может ощущать моё присутствие без титанических усилий с моей стороны, немыслимо.

Я оглянулась на своего Избранного. Тот одновременно общался с сестрой и краем глаза наблюдал за направившимися в лес Повелителями. Будем считать это за разрешение следовать за ними.

— Рикон, что происходит? — отойдя на приличное расстояние от стоянки, заговорил Доррен. Замерев чуть поодаль, я с удивлением изучала излишне четкую для середины ночи картину. Я вижу в темноте? И почему этот факт меня совершенно не удивляет? А, ладно, потом вспомню.

— Что происходит? — криво усмехнулся Рикон. — У меня вообще-то сестру убили. Что ещё происходит?

— Выкинь из головы эту дурь! — строго приказал Повелитель. — Она не умерла, а сменила личину. С нами Хранительница. А впереди ещё неделя. Мы сможем её вернуть.

— А если нет? — огрызнулся мой старший брат. — Она же гарх'аши. Скольких из них ты вернул за свою жизнь? Десяток-то наберётся? Что-то я не помню, чтобы они разгуливали по нашим долинам или хотя бы летали по окрестностям. Неделя? Да мы её всю неделю только искать будем. А потом ещё каким-то чудом нужно притащить её к Капищю.

— Гарх'аши, — эхом повторила я, вызывая в памяти образ крылатого существа.

— Ты прав только в одном, — голос Адегана был спокойным и уверенным, что заставило Рикона задышать ровнее. — Женщины редко обращаются во время смерти и ещё реже гарх'аши проживают дольше этой недели. Но первый этап уже позади. Она обратилась и кружит вокруг нас на сравнительно небольшом расстоянии. А значит, всё ещё возможно исправить. У неё же есть Хранительница, а значит...

— Ничего это не значит, — перебил Рикон. — Алларинке всего восемнадцать. Камню от силы десять, если не меньше. А необученная Хранительница не проходила в своём статусе и полугода. Сколько у неё будет времени на алтаре? Секунда? Две?

— Этого должно хватить, — перебил Доррен. — Главное сконцентрироваться на нужной мысли, образе, и не потерять концентрацию в момент перехода за черту. Алларинка примет решение за долю секунды.

— Что ж, — дернул плечами мой брат. — Отец говорил, что на той стороне время течёт иначе. И в хаотичном порядке всплывают воспоминания прошлого. Что всплывёт у Ринки на момент обряда?

— Самое сильное воспоминание, — уверенно напомнил его более опытный собеседник. — И, скорее всего, это будет Эдвард. Любовь — самая сильная эмоция.

— Но приносит она не всегда хорошие воспоминания, — заметил юноша. — Они с Калленом и года не встречались. Несколько месяцев до той гхыровой ссоры и столько же после. А вот больно ей было два года. Вдруг последним её воспоминанием будет череда приступов и укус Демиана, когда она жить не хотела? Или моя, сломанная ею рука? Или, гхыр возьми, то безэмоциональное существование, когда она думала, что не нужна ему. Что он испугался, что потеряет себя и превратится рядом с ней в нечто другое? Захочет ли она вернуться? Ради чего ей возвращаться?

Доррен молчал, но глаз не опускал. Если его уверенность в собственной правоте и пошатнулась, то он никоим образом этого не выказал. А напротив, подбирал слова для контраргументов.

— Ты не видел, в каком состоянии она улетала из Сиэтла, — уже совсем тихо продолжил Рикон. — Я до сих пор не могу понять, что это было. Предчувствие сегодняшней ночи или тяжелое решение больше никогда не возвращаться к нему.

— Так, — остановил его Доррен. — Не думай сейчас об этом. Пока есть надежда в неё нужно верить. Повлиять на воспоминания Алларрианы мы сейчас не в силах, но можем помочь её Хранительнице чувствовать себя увереннее. И я не знаю, вдруг душа твоей сестры может чувствовать, с какими эмоциями все вы думаете о ней. Тогда её нужно звать. Каждый день, каждый час. Душой говорить ей, как ты её любишь и как хочешь, чтобы она вернулась.

— Если бы это ещё помогло, — хмыкнул догевец.

— Поможет, — заверил его Повелитель Воллии. — Сейчас все средства хороши. И давай думать о главном. До Воллии чуть больше дня пути. Нужно найти гарх'аши, приманить на Хранительницу и привести туда. А дальше будем надеяться на её ещё детское стремление жить, несмотря ни на что.

— А если Розали окажется не готова к обряду или банально струсит?

— Сейчас изменения пойдут быстрее. Но, конечно, пары дней будет недостаточно, — задумался мужчина. — В самом крайнем случае обряд мог бы провести Арр'акктур. Она его дочь и ещё совсем юна. Есть шанс, что её характер Повелительницы не полностью сформировался, и она послушается приказа отца. Но этот шанс меньше, чем у Хранительницы, пусть и такой неподготовленной.

— Я понял тебя, — отозвался Рикон. — Когда ты ждёшь своих стражей?

— Думаю, сегодня к середине дня, — сообщил тот. — Они должны выехать нам навстречу.

— Давай поступим так, — начал юноша. — Нам нет смысла гоняться за Риной всей оравой. Бери Асуру и поскорее доставь её в Воллию. Ребёнок не должен ночевать на улице без веской на то причины. А мы займёмся поискам гарх'аши. И приведём её в твою долину. Если вдруг ситуация изменится, и нам понадобится помощь отца, или мы окажемся ближе к Догеве, то я отправлю тебе вестника.

— Вот это уже мысли в нужном направлении.

* * *

Утро первого дня.

Что-то не припомню, что бы за мою бесконечно долгую жизнь рядом с Эдвардом мне приходилось так нервничать. Обычно моё присутствие попросту не замечали. Даже мой Избранный был глух и слеп. Сейчас же ситуация поменялась кардинально.

Первой причиной для беспокойства стала Асура. Она не просто наблюдала за Калленом как стражи, а изучала его непонятным мне, неуловимым глазу образом. При этом, девочка не смела приближаться к Эдварду или привлекать излишнее внимание. Напротив, она очень старалась, чтобы между ними всегда присутствовал кто-то третий. В основном это была Розали.

Её пристальный, брошенный исподлобья взгляд заставлял меня вздрагивать от ужаса. Ещё страшнее были её руки, время от времени совершающие бессмысленные движения и, некое-то подобие её даже я ощутила на себе, когда пыталась загородить любимого собой. Пальцы Повелительницы вздрогнули, а меня чуть на изнанку не вывернули. Даже голова на мгновение заболела.

Вскрикнув, я схватилась за плечо Эдварда, тот обернулся, а Асура, стремительно опустив руки, удивленно уставилась на меня. Не сквозь, а именно на меня. Я всем своим существом ощутила этот взгляд:

— "Что ты такое?" — пронесся в моей голове её звенящий голосок.

— Не лезь к нему, — зашипела я.

— "Ты добро или зло?" — насторожился ребёнок.

— Не знаю, — прошептала я. — Но тронешь его, и я стану твоим кошмаром.

Второй причиной для беспокойства стал Рикон. В отличие от юной вампирши, его внимание меня наоборот воодушевляло. Он чувствовал мои прикосновения, правда, не на физическом, а на магическом уровне, и к вечеру уже несколько раз пытался схватить меня за руку.

Даже представить себе не могу, какие мысли посещают Эдварда, когда он видит это нелепое поведение магов. Не замечать эти странности с его слухом и скоростью реакции попросту невозможно.

* * *

Вечер второго дня.

Пламя костра монотонно извивалось от слабых порывов ветра. Дыма почти не было и я, вытянув руки над огнём, млела от пропитывающего меня тепла. Хорошо, что воллийцы вчера ушли. Стало гораздо спокойнее, словно мы остались в дружном семейном кругу. Хотя запланированная на завтра охота на гарх'аши вызывает в вампирах смесь страха и предвкушения.

Роуз мирно спала около костра, поездка на лошадях её здорово выматывала. Стражи так же готовились ко сну. По идее, оберегать их покой этой ночью должен был Эдвард, как единственный не нуждающийся в ночном отдыхе, но такого безоговорочного доверия со стороны вампиров он ещё не заслужил. Вот и сейчас Повелитель вызвался составить ему компанию, чтобы дать своим стражам побольше времени на сон.

— Что? — встрепенулся Эдвард, оглядывая всех собравшихся на поляне вампиров.

— Ты что-то слышишь? — насторожился Рикон, рефлекторно дотрагиваясь до своего гворда.

Я тоже насторожилась. На всякий случай, оглядываясь вокруг.

— Сердце, — пробормотал Каллен. — Вас всего четверо. А я слышу пять сердец. Правда, последнее маленькое и очень быстрое.

— Может это животное? — предположил светловолосый вампир. — Мышь какая-нибудь или белка.

Я обернулась к холодному вампиру. Вот уж не думаю, что его напугает одинокая мышь в кишащем всевозможной живностью, а порой и нежитью лесу.

— Я отличу животное от...

Мой Избранный перевёл взгляд на свою сестру, и его глаза стали расширяться. Подлетев к ней, с противоположной от костра стороны, он ещё раз прислушался.

— Невозможно, — беззвучно пробормотал он.

— С ней что-то не так? — встревожился Повелитель, поспешно подсаживаясь к Каллену.

— Два сердца, — пробормотал Эдвард. — Внутри неё бьётся ещё одно сердце.

— Не понял, — схватившись за плечо зятя, Рикон развернул того лицом к себе.

— Это ребёнок, — понизив голос, прошептал мой Избранный. — Похоже Роуз... беременна!?

— И ты говоришь мне это только сейчас? — так же перейдя на шёпот, взревел Догевский наследник. — Он не мог появиться только сейчас!

— Сердце начинает биться примерно на двадцать первый — двадцать второй день.

— А раньше ты вообще ничего не чувствовал?

— Идея с белками принадлежит не только тебе, — огрызнулся мой любимый. Я положила ему руку на плечо, в надежде хоть немного успокоить.

— Это совсем не вовремя, — застонал клыкастый вампир, хватаясь за голову. — Совсем — совсем не вовремя.

— И что это значит для нас? — подошел к ним Аурон. — Она сможет замкнуть круг для госпожи?

— Не знаю, — застонал Рикон. — Ребёнок может оказаться в опасности. Ведь его мать фактически умрёт на несколько секунд, а то и минут.

— Если остановится подача крови и насыщение детского организма кислородом на таком раннем сроке, — пробормотал себе под нос Эдвард. — Даже если он и выживет, то шанс, что он родится здоровым, невелик.

Рикон подскочил на ноги и начал наматывать круги вокруг костра, то и дело дергая, выпущенными в прорези одежды, крыльями.

— Но мы ведь не изменим свои планы из-за этого? — ужаснулся Рант. Но телепаты на его реплику не отреагировали.

Каллен же качнул головой, зажмурился и, резко встав, возник на пути юного Повелителя, заставив того отшатнуться от неожиданности:

— Тогда у нас остается Арр'акктур? — не столько спросил, сколько напомнил он. Рикон с удивлением воззрился на моего Избранного, но зависший в воздухе вопрос так и не был произнесен:

— Ты забыл про мой слух? — уточнил холодный вампир.

— Вот гхыр, — выдохнул крылатый юноша. — Мысль об установке защитного контура в тот момент не пожелала родиться в моей голове.

— Повелитель, — подошел к нему Аурон. — Мы едем в Догеву?

— Остаётся другая проблема, — не сводя глаз с Эдварда, продолжил Рикон. — Раз Розали столь хрупка сейчас, мы не можем использовать ее в качестве приманки. Конечно, её жизни ничего бы не грозило, но над её эмоциями мы не властны.

— Оставь гарх'аши мне, — перебил его мой Избранный.

* * *

Эдвард остановился на открытом участке. Очень хотелось назвать его полем, но это не так. Может правильнее будет луг? Неподалёку располагался старый, полуразрушенный амбар, который и привлёк внимание моего Избранного. А точнее гарпия, сидящая на его дырявой крыше.

— Рина, — крикнул он.

— Что? — обернулась я, но всё внимание юноши было приковано к сонной гарх'аши.

— Так это она, Рина? — опешила я. — И такое тебе нравится?

— Иди сюда, чудо моё клыкастое, — подтверждая мои слова, ласково позвал он, перехватывая верёвку в более удобное положение.

Что-то у меня опять не складывается. Так я не Рина?

Заметив вампира, гарпия ощерилась, взмахнув лежащими до этого на крыше крыльями, спрыгнула на землю и с клокотанием направилась к моему Избранному. И чем ближе она подходила, тем лучше я могла её разглядеть. Она шла на двух ногах, а не четырёх лапах, как мне казалось издалека. Ростом, чуть ниже Эдварда. Тело похоже на человеческое, причём фигуристое такое, но возможно, так кажется из-за её сильной худобы.

На ней даже одежда присутствовала, если конечно это можно так назвать, короткие шорты с разодранными в лохмотья остатками штанин и потрескивающий в районе бюста многослойный топик. По крайней мере, я распознала остатки чего-то кожаного на пуговицах и внутренней рубашки. А окровавленная дыра в районе солнечного сплетения только добавляла пикантности, так как это был, чуть ли не единственный участок тела, где просвечивала серая кожа.

Собственно говоря, на этом сходство с человеком заканчивалось. Морда, а никакое не лицо, представляло собой нечто среднее между волком и драконом, при этом пасть не выдвигалась вперёд на положенное расстояние. Клыки, да и вообще зубы в целом, вызывали уважение. Она не то что палец, руку по локоть с легкостью откусит. Огромные красные глаза, практически без белков. И в качестве довершения — светло-серая взлохмаченная прическа. Только вот сложно разобрать — это слипшиеся волосы так идеально легли, обрамляя лицо, или всё же часть перьев немного другого цвета. Эта светлая полоса продолжалась и дальше, вдоль позвоночника, до самой талии.

И сейчас это, как выразился Эдвард, чудо, шло к моему Избранному, угрожающе клокоча и склоняясь к земле, всем своим видом показывая, что готовится к прыжку.

— Ты моя умница, — усмехнулся холодный вампир. — Иди сюда красноглазенькая.

Я, конечно, понимаю, что он просто её отвлекает от собственных осторожных шагов, стараясь подобраться поближе, но меня ход событий настораживал. Ну вот не выглядит эта "птичка" ни безобидной, ни дружелюбной.

Гарх'аши остановилась, плотоядно оскалилась и, ещё больше приседая, начала раскачиваться на месте. Характер её посвистывания тоже изменился, всё больше напоминая гул приближающегося самолёта.

— А ну хватит! — закричала я, загораживая собой Избранного.

Гарпия замерла и, наклонив голову на левый бок, удивленно клокотнула.

— Не смей на него нападать, — уже менее уверенно продолжила я. — Он тебя не обидит. И вообще, он не съедобный. Зубы сломаешь.

Это чудище не внемло моим угрозам, и, так же спокойно качнувшись в сторону, прошло мимо меня к Эдварду. Хоть качаться перестала, и нарастающий рык сменился тихим монотонным свистом.

— Хорошая девочка, — затаив дыхание, похвалил её мой Избранный. — Мы же так давно не виделись. Ты же соскучилась по мне? Правда? — сладким голосом заговаривал он ей клыкастые зубы.

Гарх'аши остановилась от него на расстоянии метра и, обижено засопев, протянула левую руку, продемонстрировав ему, впившиеся в здоровенные когтистые пальцы кольца: массивный перстень с сапфиром и витиеватый золотой ободок.

— Опять ты его подарок надела? — с легкой укоризной спросил юноша. Монстр снова угрожающе заклокотал. — Хорошо-хорошо, не злись, — примиряюще улыбнулся он. — И что ты хочешь, чтобы я сделал?

Гарпия демонстративно попробовала перстень на зуб и, вновь протянув руку Каллену, заскулила, опять плавно переходя на свист.

— Снять надо, да? — понял наш Избранный и дотронулся до протянутой ему ладони. — Боюсь, милая, что это невозможно. Только вместе с кожей. А ломать фамильную реликвию твоего обожаемого Доррена как-то неправильно. Может, потерпишь до воскрешения?

Похоже, ничего терпеть она не собиралась, а, выдернув ладонь и завизжав на ультразвуке, отшвырнув тем самым Эдварда в сторону метра на три, взмахнула крыльями и подпрыгнула, взлетая в воздух. Холодный вампир тоже не растерялся и, подскочив на ноги, накинул гарх'аши на шею заранее заготовленное лассо.

Перетягивание каната длилось не долго. Зверюга с каждым взмахом огромных крыльев взлетала всё выше. Каллен, упираясь ногами в землю, дергал её назад, после чего ласточкой взлетал вверх. Та долго не выдерживала двойного веса, и её ноша, в виде холодного вампира, снова опускалась вниз.

— Прекрати вырываться! — заорал юноша, пропахав несколько парных борозд земли ногами и ещё одну носом.

Силы, по-видимому, были приблизительно равны, но коварство Избранного превзошло даже его собственные ожидания. Несмотря на все попытки воззвать к разуму монстра, лассо раз за разом все сильнее затягивалось на шее свободолюбивой жертвы, но та не собиралась сдаваться и рухнула на землю уже в полупридушенном состоянии, издавая только какие-то предсмертные хрипы и царапая когтистыми лапами шею.

Только после этого Эдвард, смог до неё добраться, и быстро растянул верёвку, но перевязать удавку не успел. Сделав пару вздохов, гарх'аши снова взмыла в небо.

На этот раз всё закончилось гораздо быстрее. Эдварду очень быстро удалось дернуть так и не выпущенную из рук верёвку со всей силы. Видимо, нашел, обо что можно упереться ногами.

Зверюга с воплем приложилась об землю, а вампир снова приняться распутывать верёвку, на этот раз, для верности, сев на неё верхом. Та извивалась всем телом, царапалась и пыталась укусить, чем сильно усложняла ему задачу. И всё это под непрекращающиеся вопли. В итоге, ей удалось скинуть с себя вампира, но взлететь в третий раз оказалось труднее. Юноша попросту прыгнул на гарпию снизу, обхватив её ногами за талию. Двойного веса она не выдержала и спикировала на землю.

Я наблюдала за этой картиной со стороны и забеспокоилась, когда мой Избранный скрылся от меня за нависшей над ним гарх'аши.

— Ну, вот так же лучше? — лежа на спине, улыбнулся юноша, подергав завязанную на шее зверюги петлю, которая больше не затягивалась в удавку. Та снова взвизгнула и отползла с него в сторону на пару метров, которые позволяла веревка, и застыла.

— Что? — напряглись мы, когда монстр обернулся на Эдварда и, задумчиво наклонив голову на бок, протяжно заурчал. — Ты обиделась?

Гарх'аши не ответила, встав на четвереньки, неуверенно направилась к нему. Каллен не двигался, на всякий случай, поудобнее перехватив верёвку. Но зверюга не собиралась вырываться, а, аккуратно обхватив его лодыжку, перевернулась на спину и потерлась о ногу. Встала, снова посмотрела на ошалевшего от такого поворота Эдварда, продвинулась ещё на пару сантиметров и снова улеглась рядом, на этот раз, ткнувшись в его левое бедро.

— И что это значит? — тихо спросил он, стараясь казаться спокойным, но при этом, инстинктивно закрыв ладонями самую уязвимую часть своего тела. Гарпия заурчала ещё громче, все больше напоминая мне кошку с пузырьком валерьянки в виде холодного вампира.

— Нет, Рина, — ужаснулся Каллен своей догадки. — Только не говори, что твоё тело что-то вспомнило?

Зверюга приподнялась на передних лапах, боднула его головой в грудь и, повалив на землю, радостно забралась на юношу целиком.

— Рина, слезь с меня, — попытался отпихнуть её вампир, — Нас ждут в Догеве. И вообще, я тебе не зоофил. Рина!

Глава 4. Догева.

От Розали.

По вчерашней договоренности, меня должны были разбудить на рассвете, только вот проснулась я сама и, судя по теплому солнцу, время уже приближалось к полудню.

Эдварда в поле зрения не оказалось, а клыкастые вампиры стали вести себя как-то подозрительно внимательно. Словно прикопали моего братца, а теперь не знают, как во всем сознаться и выказать искреннее сожаление по поводу случившегося.

Даже Рикон стал живее, что после перевоплощения Рины в гарх'аши за ним не водилось.

— Что-то случилось, пока я спала? — ответ я предполагала, но хор голосов заставил меня растеряться:

— НЕТ!

— Конечно, НЕТ!

— А что могло произойти?

— Всё хорошо.

— Розали, ты главное ни о чем не беспокойся, — последняя фраза Рикона добила меня окончательно.

— Так, — стараясь сдержать эмоции, протянула я. — А ну-ка, рассказывайте, клыкастые, что вы натворили?!

— За сегодня ничего, — поспешно ответил Повелитель.

— А за вчера? — насторожилась я.

— Розали в чем ты нас подозреваешь? — обиженно надулся светловолосый. — Неужели в вашем мире банальное внимание к женщине расценивается, как проявление злого умысла?

— Извини, наверно я действительно встала не с той ноги, — смутилась я. И только сев у костра вспомнила, что Повелители не выражают настолько явно свои эмоции без веской на то необходимости. То есть, меня банально облапошили.

Снова поднявшись на ноги, я встала в угрожающую позу руки в боки. Не хотят говорить по-хорошему, спросим по-плохому. Раз у меня магия Рины, стоит попробовать принуждение, которым эти Повелители прекрасно пользуются. Конечно, за прошедшие три месяца мои способности в магии особенно не улучшились, но Асура говорила, что чувствует во мне увеличение всех сил, в том числе и магических.

Соревноваться с Риконом глупо, я и решила выбрать самый слабый в моём представлении объект. То есть младшего из стражей. Встретившись с ним взглядом, я нахмурила брови и грозно спросила:

— Что случилось с моим братом?

Тот воззрился на меня с искренним удивлением, и недоуменно пожал плечами. Сомневаться в себе я не стала, решила, что он не в курсе случившегося. Развернулась к Аурону, ну этот-то должен знать правду? Глубоко вздохнув, я нахмурилась ещё сильнее. В этот момент за моей спиной подозрительно хмыкнул наш светловолосый командир, явно пытаясь скрыть рвущийся наружу смех.

— Что не так? — огрызнулась я, но продолжить разговор не успела.

— Ой, а вот и упырь возвращается, — радостно сообщил Рант, после чего побледнел и продолжил уже полушёпотом. — С госпожой Аллари.

Мы обернулись в указанном направлении и обомлели.

— Розали, — резко посерьёзневший Рикон взял меня за руку и без предисловий задвинул себе за спину. — Держись позади меня.

— С чего бы это? — не столько возмутилась, сколько для проформы фыркнула я.

— Делай, что я говорю, — в голосе крылатого вампира засквозили такие стальные нотки, что мне самой сделалось не по себе, и многообещающий спор заглох в самом начале. Куда мне с моими жалкими попытками принуждения, если настоящий Повелитель и простой фразой способен заставить всех вокруг выполнять его команды.

Да и испугаться, на самом деле, было чего.

Впереди шел Эдвард, весь в земле, а кое-где и сухих листьях — светлый свитер даже сменил цвета на хаки. Хорошо хоть настроение при этом было приподнятое. Улыбнувшись, он помахал нам рукой, с накрученной на неё верёвкой. Открытые участки его кожи блестели в просвечивающих через деревья лучах солнца, добавляя ореол победителя. А за его спиной, задевая за кусты и низкие ветки, колыхались огромные, в сравнении с догевскими вампирами, кожистые полотна. Крыльями их назвать с такого ракурса язык не поворачивался.

Вторая ипостась нашей клыкастой Джульетты поражала своим отличием от человекоподобной формы, причем настолько, что Рину по ней можно было опознать разве что по остаткам одежды. На этом собственно всё. А. Вон ещё и амулет на шее какой-то виднеется. Тоже вроде бы Ринкин.

Она покорно шла за своим Избранным, издавая свистяще-курлыкающие звуки. Крылья волоклись по земле, оставляя за собой приличные борозды.

Рот открылся сам собой. Я не то, что не смогла задать вопрос, у меня даже не получалось его сформулировать, хотя бы для себя. Беспомощно обернулась к черноволосым вампирам, но там ситуация обстояла не лучше.

— Как? — первым выдавил из себя Рикон, когда Эд остановился в трёх шагах от него.

— Понятия не имею, — победно усмехнулся мой брат.

Гарх'аши опустилась на лапы и осторожно подошла к нему, подставляя свою красноглазую голову под его ладонь.

Мы, не сговариваясь, сглотнули, а Каллен спокойно почесал покрытую светлой шерстью макушку, отчего урчание со стороны монстра усилилось, вызывая желание заткнуть уши и убежать подальше. Крылья зверя мелко задрожали, видимо от удовольствия, и к свисту прибавилось ещё и неприятное шуршание. Но тут уже, возможно, даёт о себе знать моё субъективное недоверие этому атрибуту местных вампиров.

— Она его помнит? — пораженно изрёк Рант.

— Скорее, её тело, — шёпотом отозвался Аурон. — Реагирует на физическом уровне.

— А такое вообще возможно? — уточнила я.

— Видимо, да, — сглотнул Рикон. — Но я не слышал о подобном.

— Вы уже собрались? — оглядел Ромео наш лагерь. — Думаю, нам стоит поторопиться, пока у неё снова не поменялось настроение.

— Как скажешь, — кивнул светловолосый вампир. — Дай нам пару минут.

— Госпожа, — засуетился самый старший из вампиров. — Вам нужно позавтракать.

— Всё нормально, — отмахнулась я. — Я не голодная.

— Ничего не знаю, — аккуратно схватив за локти, страж усадил меня около костра и подал полную плошку горячей каши. Это, конечно, не изысканные ресторанные блюда и не кулинарные шедевры Эсми, но, учуяв запах пищи, мой живот издал протяжный вой, требуя немедленно его покормить.

— Самое главное, чтобы вы хорошо питались, — улыбнулся он. Хорошо хоть клыков не видно за приклеенными усами и бородкой.

— Мы подождём вас вон там, — указав направление, наш Ромео прошел через весь лагерь, периодически дергая за верёвку свою озверевшую Джульетту. Та постоянно отвлекалась, реагируя на каждое наше движение и даже банальный вздох. Пару раз пыталась взвизгнуть, чего догевцы боялись до потери пульса, но мой брат дергал свою "собачонку" за поводок и отвлекал ласковыми словами. Из-за чего та мгновенно теряла интерес к прежнему раздражителю. Секунд на двадцать.

— По крайней мере, он её поймал, — высказал наши общие мысли Рант.

— А как мне её теперь оживлять-то? — почему-то шёпотом спросила я.

— Ты пока сил набирайся, — нахмурился Рикон. — До Догевы ещё два дня пути, не считая этот. Без ведьминого круга ты всё равно ничего сделать не сможешь.

— А почему не в Воллию? Мы же сначала собирались туда, — удивилась я.

— Обстоятельства изменились, — уклончиво отозвался Повелитель.

— Какие ещё обстоятельства могли поменяться за одну ночь?

— Как выяснилось, за ночь всё может встать с ног на голову, — хмыкнул Аурон. — Госпожа, вы кушайте, не отвлекайтесь.

— Повелитель, — обратился к Рикону Рант. — А что с господином Эдвардом? У него кожа какая-то странная. Блестит.

— На себе не показывай, — буркнул Аурон.

Я не сразу сообразила, о чём идет речь. Кожа как кожа, такая же как вчера. А! Сегодня же солнце вышло. Вот ещё одна причина не показываться людям на глаза.

— Да, — замялся Рикон. — Для его семьи это нормально.

— Но госпожа Хранительница же не светится? — продолжал допытываться юноша.

— Радуйся, что госпожа не светится, — подала я голос. — А то фиг бы я могла чем-то помочь. Бегала бы только вместе с Эдвардом за этой гарпией и всё.

— Ну так и сейчас это мало что меняет, — пробубнил он что-то себе под нос.

— Что? — не поняла я, смысла сказанного.

— Разговорчики, — прикрикнул на нас светловолосый вампир. — Рант, приведи лошадей, проверь подпруги и закинь сумки. Ты сегодня поедешь первым.

Догевцы быстро собрали наш импровизированный лагерь, затушили костёр и, подозвав к'ярдов, устроились верхом. За всем этим действом Эдвард наблюдал с царственным равнодушием.

То, что когда-то было Риной, устроилось на пне, свесив по краям свои огромные крылья, и вытянув вперёд шею, щурилось от удовольствия.

Эдвард сидел на земле, привалившись спиной к тому же пню и, отмахиваясь от так и норовивших закрыть его ото всех крыльев, периодически почесывал крылатой зверюге подбородок. Та всем своим видом показывала, что готова вести себя прилично только когда её чешут, гладят и оказывают знаки внимания. Ну и желательно, что бы никто из нас не приближался к их славному дуэту.

В принципе, так мы себя и старались вести весь следующий день.

Мы, к моему удивлению, не особенно торопились. Большую часть времени лошади, пардон к'ярды, шли неспешной рысью. И при этом все мужчины, в порядке возрастной очереди зачем-то спрашивали, хорошо ли я себя чувствую и не пора ли нам остановиться на отдых, где я смогу перевести дух, немного вздремнуть или перекусить. Как три няньки с младенцем, в самом деле.

Эдвард со своей птичкой, держался от нас на приличном расстоянии, приближаясь только по просьбе меня или Рикона. Что у них происходило сказать сложно. То ли играли, то ли дрались. Пару раз видела, как тело Рины поднимает своего благоверного в воздух, а потом пытается бросить на землю, но тот либо хватается за её лапы, либо болтается на верёвке. Про разнообразие доносящихся с их стороны воплей, я вообще молчу.

— Она слишком худая, — на вечернем привале, посетовал Повелитель. — Ей нужны будут силы.

— Может корову, где по дороге украсть? — предложил Рант.

— А есть она украденную корову будет? — вдохнул Аурон. — Это не волк, кто знает, какие у них повадки в таком спокойном состоянии.

— Мы стараемся охотиться, — пожал плечами мой брат. — Только живность, учуяв меня, убегает со всех лап. А отпускать её в свободный полёт, мне бы не хотелось.

— Думаешь, не вернётся? — нахмурился догевский наследник.

— В том-то и дело, что не знаю, — развел руками наш Ромео. — Даже предположить не могу. За сегодня она уже раз пять пыталась вырваться, а потом наоборот ластится и не отходит ни на шаг. Как предугадать её настроение?

— Но поохотиться ей всё равно надо, — напомнил старший из стражей. — Пусть корову, пусть кабана, но кого-то ей съесть необходимо. И не в единичном экземпляре.

— Тебе бы тоже стоило поохотиться, — пробормотала я, точно зная, что Эдвард меня услышит. — Глаза уже черные, синяки огромные, как у студента после сессии.

Но, похоже, услышал это не только он. Пока мужчины обсуждали вариант с приобретением крупного рогатого или не очень, скота, а я радостно доедала рисовую похлёбку, клыкастая бестия навострила ушки и нехорошо прищурилась. Потом медленно, не сводя глаз со своего Избранного, потихоньку подтянула к себе выпущенную им за ненадобностью верёвку, и тихонечко попятилась.

— Эээ, — промычала я с набитым ртом.

Даже не видя моих мыслей, Эдвард сориентировался мгновенно, но красноглазая зверюга оказалась быстрее. Предусмотрительно смотав злосчастную верёвку в лапах, она резко взмыла в воздух. Наш Ромео хоть и прыгнул вверх на высоту чуть ли не середины деревьев, но схватиться за болтающийся конец веревки не смог. Только до глубины звериной души возмутил свою женушку. Та пронзительно прикрикнула на своего Избранного, звуковой волной припечатав того к земле.

Мужчины витиевато выругались, а мой брат, глухо зарычав, приготовился метнуться вслед за сбежавшим телом своей Мечты, но Рикон его остановил:

— Ей очень нужно поохотиться, а то грош цена нашим попыткам её воскресить, — напомнил он. — Будем надеяться, что, вряд ли она от тебя так просто отстанет.

— Надеюсь, — нехотя уступил Эдвард, не стесняясь демонстрировать, что идея клыкастого родственника "сидеть и ждать" его не устраивает. — Но больше чем на десять миль я её одну не отпущу.

— Как скажешь, — согласился Повелитель. — Тебе её потом, если что, ловить.

Ожидание к всеобщему удивлению оказалось недолгим.

Минут через десять, со звуком панического блеяния, на нас спикировала крылатая беглянка и бросила под ноги своего любимого, здоровенного барана.

— Что это? — опешил Каллен, встретившись с вытаращенными от ужаса глазами недавно подстриженного улова. Тот, в свою очередь, попытался подняться на ноги и удрать, но манёвр был остановлен ещё при первых подергиваниях копытами. Гарх'аши, придавила его ногой, то есть когтистой лапой. После чего грациозно наклонилась, не сводя взгляда с муженька, и быстро-быстро защелкала зубами, словно предлагая тому попробовать свой презент на вкус.

— Мне? Съесть? — окончательно обалдел Эдвард. — Я не могу.

В ответ ему раздалось нарастающее клокотание гарпии.

— Я не голодный, — выставив руки перед собой, попытался её успокоить наш Ромео. — Ты лучше сама поешь.

Двигатель стал набирать обороты, демонстрируя нарастающее раздражение клыкастой кормилицы. Да и весь вид её муженька показывал, что он едва сдерживается, чтобы не наброситься на предложенный ему сосуд с кровью. Гарх'аши, словно издеваясь, надавила когтем на шею животного, выводя холодного вампира из равновесия запахом свежей крови.

— Бееее, — взмолился баран.

— Раз жена приготовила, ешь и нахваливай, — поделился житейской мудростью Аурон. — А то хуже будет.

— Я не могу, — процедил сквозь зубы её сбитый с толку супруг. — При всех.

Нас оглядели нехорошим прищуренным взглядом, после чего гарх'аши, распахнула свои крылья во всю ширь, закрывая от нас и Эдварда и барана. Последний отрывисто вскрикнул, и замолк, теперь уже навсегда.

Мы застыли в недоумении, наблюдая за этой, с позволения сказать, семейной сценой. Не могу сказать, что мне жаль барашка, в моей жизни было очень много вот так же убитых, правда, в основном, диких животных. Сейчас я только сглотнула, представляя, как по горлу течет теплая, вкусная кровь. Я банально завидовала своему брату, но оказалась в этом не одинока. Догевские вампиры тоже едва слюной не подавились. Видимо, жидкая походная каша, не только у меня стоит поперек горла.

Через долгие полторы минуты, зверюга сменила позу, встав к нам боком и взгромоздилась на барана. Отшвыривая в стороны клочки шкуры, она вгрызлась в тело своей жертвы и, довольно урча, принялась громко чавкать.

— А нам? — первым не выдержал Рикон. — Раз принесла сюда, изволь поделиться со всеми!

Гарх'аши подняла голову и, продолжая жевать, смерила вампира задумчивым взглядом.

— А это вообще твоя Хранительница, — Повелитель, не глядя, ткнул пальцем в мою сторону. — Ей, между прочим, тоже силы для обряда нужны.

Чудище замерло, словно прикидывая что-то в уме, потом заерзало, поспешно оторвало баранью ногу и бросило её в меня. Я даже ойкнуть не успела. Руки дернулись сами собой в защитном жесте, что меня, увы, не спасло бы от хорошего удара копытом по голове, но Эдвард вовремя сдвинул меня с места, и конечность пролетела мимо, почему-то уже в частично поджаренном виде. Это я её так, что ли?

— А вот за это спасибочки, — засуетился старший страж, проворно поднимая баранью ногу с земли и отряхивая её от грязи. — А вот это мы сейчас скоренько и на бульончик, и на кашку, и на бутербродик... О, так для бутерброда её уже даже варить не надо. Благодарствую, госпожа Хранительница!

Зверюга слушать не стала, с царственным безразличием вернувшись к еде.

— А мне?! — опешил Рикон, но гарх'аши не отреагировала. — Ну нормально? Сестра называется! Пришельцев из другого мира, значит, накормила, а родному брату шиш всухомятку?

Отсутствие реакции со стороны чавкающего монстра, похоже, раздражало его больше самого факта обделенности.

— Господин Ad'reikant, не сердитесь, — проговорил Аурон. — Тут на всех хватит. Как минимум бульончика.

— У нас прямо кошерный обед получается, — улыбнулась я.

— Как это? — не понял Рант.

— Это когда мясо свежее, экологически чистое и грамотно обескровленное, — радостно пояснила я. — Ой.

Моей радости никто не разделил. Настороженные взгляды плавно перешли на Эдварда, но здоровый аппетит, разбуженный одуряющим запахом, победил брезгливость.

* * *

— Осталась финишная прямая, — остановившись у кромки леса, объявил Рикон.

Начался самый сложный этап пути, через бескрайние поля, разделенные редкими пролесками. Маг обещал скрыть нашу пугающую спутницу, но только если она не будет выделывать фортелей в воздухе, и если никто не столкнется с ней нос к носу.

Увы, ни одного из этих вариантов мы исключать не могли. Во-первых, гарх'аши существо непредсказуемое, во-вторых, теперь мы едем по дороге, где, пусть и редко, но попадаются люди.

Предложенная мною магическая помощь заставила Рикона надменно усмехнуться. Видите ли, я путаю поджигание бараньей ноги с высшей магией, необходимой для создания иллюзий. Вот Копперфильд у нас и без всякой магии прекрасно справлялся. Надо только найти пару-другую больших зеркал, видеокамеру, проектор и качественный экран. Тьфу. Тогда мы с места не сдвинемся со всем этим.

Наша скорость снизилась ещё больше. А делегация растянулась метров на триста. Аурон, контролировал обстановку впереди. Рант смотрел, чтобы никто не подобрался к нам с тыла. Мы с Риконом двигались посередине. А вокруг нас бегала жуткая для случайных прохожих парочка. При появлении чужих, мы быстро сворачивали с дороги имитируя привал, который тут же превращался в настоящий, и все пытались меня накормить.

Когда Рант отлучился со своего поста, для того, чтобы поймать для меня пробежавшего мимо зайца, я была уверена, что его ждёт, как минимум трепка. Но нет, того даже похвалили за сообразительность.

— А мы никуда не опаздываем? — не выдержала я.

— Мы уже близко, — отвел глаза Рикон. — К ночи будем на месте.

— Так почему бы нам ни поторопиться?

— Вы хотите пройтись по городу с гарх'аши на поводке? — усмехнулся Аурон.

— Нельзя? — повертела я головой, наблюдая за реакцией окружающих меня мужчин.

— Не стоит догевцам знать, что случилось с Повелительницей, — нахмурился Рант.

— Почему? — не поняла я. — Они могут не пропустить её к месту проведения обряда?

— Для нас это намного тяжелее, чем для людей узнать о болезни дочери короля, — вздохнул старший страж. — Вампиры будут в ужасе от случившегося.

— А если нам удастся всё исправить, то им лучше и не волноваться понапрасну, — перебил нас Ринин брат.

— Конечно, удастся, — его слова меня задели. — Я обязательно справлюсь. По-другому и быть не может.

— Посмотрим, что ты скажешь завтра, — поднялся на ноги Повелитель. — Поехали, а то действительно и до утра не доберемся.

Денёк как назло выдался солнечным. Для меня это, конечно, было огромным плюсом. Стало значительно теплее, и мне даже не приходилось кутаться в сваливающееся на скаку одеяло, как вчера. Только вот наша парочка монстров была уж слишком заметна.

— Что же это такое! — поделился со мной Повелитель. — Свечение его кожи заметно на слишком большом расстоянии. Почти как солнечный зайчик от лезвия меча. Как вы в Форксе с этим мирились?

Его идея, надеть на Эдварда плащ, с треском провалилась. Гарх'аши просто не позволила ему спокойно ходить с опущенной головой, а болтающийся сзади на шее балахон у летающего за гарпией человека и сам пачкался, и привлекал ещё больше внимания, развиваясь как пиратский флаг.

— Старались не выходить туда, где люди могут это заметить, — пожала я плечами.

— А если необходимо?

— Широкая шляпа, солнечные очки, перчатки.

— Что, твой муж тоже так одевался? — хмыкнул крылатый вампир.

— Бейсболка, — с заминкой назвала я. — Поднятый ворот куртки, ну и очень много тонального крема.

— А у тебя нет этого тонального крема? — оживился клыкастый собеседник.

— Блин, — цокнула я языком. — Представляешь, косметичку дома забыла.

— А если его в грязи измазать, — отвернувшись от меня, вслух подумал Повелитель.

— Он и так по уши в грязи, — напомнила я.

— А если толстым слоем?

— Высохнет и отвалится, — начала злиться я. — Что за глупые идеи?

— Предложи умнее, — фыркнул вампир, пришпоривая своего белоснежного скакуна.

* * *

Всадники появились ближе к закату. Черный конь метнулся к нам, развив такую скорость, словно это спорткар, а не обычная лошадь.

— Отец, — выдохнул Рикон, качнувшись вперед, но тут же осадил, готового сорваться в галоп, к'ярда.

Мы, не сговариваясь, сбились в кучку. Стражи спрыгнули на землю и, встав по стойке смирно, склонили головы. Я почему-то стала туго соображать и не сразу догадалась, что отец Рикона — это ещё и отец Рины, а стало быть, и главный Правитель их Долины. А поэтому, тихо паниковать начала только когда встретилась взглядом с мудрыми серыми глазами Верховного Повелителя.

Надо как-то по-особенному поздороваться? Или хотя бы просто поздороваться, а не таращить глаза на золотой обруч на его голове. Улыбнуться? Или не улыбаться, момент-то не праздничный. Сказать, что соболезную? Но я же, вроде как, должна вернуть Рину.

Боже, почему я хотя бы просто не слезла с лошади, то есть с коня, то есть с к'ярда, как все остальные?!

От Мечты.

— Отец, — выдохнул Рикон, качнувшись вперед, но тут же осадил, готового сорваться в галоп, к'ярда.

Всадник остановился. Только после этого я заметила в свете заходящего солнца, подъехавшего к нам Арр'акктура. Рикон застыл в седле и, опустив голову, до боли сжимал поводья. Отец первый спрыгнул с седла и, подойдя к нему, положил свою ладонь на его руки.

— Ты всё сделал правильно, — тихо произнес он, тем не менее, не сводя глаз, с притихшей под его взглядом, гарх'аши.

Та потупилась и опустила голову, иногда бросая на отца виноватые взгляды и посвистывая с новой интонацией. У меня даже закралось подозрение, что она за что-то извиняется. Может, за свой непотребный вид перед Верховным Повелителем? Только вот близко к себе она его не подпустила. При первом шаге Лёна, гарх'аши испуганно свистнула и спряталась за спину холодного вампира.

— Эдвард, — понимающе качнул головой отец, пристально вглядываясь в заблестевшее в лучах заходящего солнца лицо холодного вампира.

Каллен почтительно поклонился, но беседы как таковой не состоялось. Сейчас для отца наличие рядом моего жениха не имело никакого значения.

Верховный Повелитель не задавал лишних вопросов, отчасти потому, что мысли других были для него и так, как открытая книга, отчасти потому, что дальше по дороге, на пригорке, остановилась уставшая от гонки лошадь Демиана.

Оказалось, что после смерти своей подопечной, мой Покровитель потерял сознание, и пришел в себя только на следующий день, в больнице. Врачи боялись, что это инфаркт, но обследование не подтвердило этот диагноз. Чтобы не происходило, теперь его организм восстанавливается не намного дольше, чем у клыкастых вампиров.

Как позже рассказала Анюта, Каллены всю ночь обрывали телефон, что только подтвердило догадку Орлова. С Риной что-то случилось, и раз исчезла Розали, значит это "что-то" выходит за рамки обычного приступа.

Не взирая на протесты семьи, он ушел из больницы и, вернувшись домой, перешел в Догеву. Верховный Повелитель второй день бегал между телепатофоном и капищем, не зная, откуда ждать беды. Они с женой тоже почувствовали неладное, но в связи с положением супруги, Лён постарался успокоить Вольху и оградить её от дурных новостей, заверив, что Рикон уже следующим утром выходил на связь и их дети в полном порядке.

Увы, появление Демиана, для самого Арр'акктура стало крушением надежд. Он не мог сидеть на месте, но и куда бежать было неизвестно. После всего пережитого (или скорее после обряда на крови, проведенного несколько месяцев назад в Форксе) Демиан потерял способность чувствовать, где находится его подопечная. Единственное, в чем он ещё мог быть уверен, что она всё ближе и ближе к Догеве, правда, не понятно с какой стороны долины. Ещё день прошел до звонка Доррена, после чего направились навстречу к Рикону.

Заметив нервозность Повелителя и, соотнеся её с появлением взволнованного Покровителя Алларрианы, Келла догадалась, что случиться могло самое худшее, и передала Лёну специальное угощение для волка и гарх'аши: мясо с разным количеством успокоительных веществ.

Посмотрев за поведением крылатой дочери, Лён передал Каллену посылку от Келлы и с печальной улыбкой наблюдал, как тот не меньше получаса уговаривал свою клыкастую возлюбленную съесть это явно сомнительное блюдо. Зато потом она больше напоминала большую и сонную собаку на поводке, чем опасного монстра с ультразвуковым визгом.

Я не наблюдала за происходящим, просто отмечала, как факт, что мы добрались до границы Догевы. Встретившие нас Стражи, опешили при виде нового облика своей Повелительницы и её жениха. Судя по лицам, от первой они мечтали оказаться как можно дальше, а второго убить от греха подальше. Но под взглядом Повелителя просто проводили всех вместе по тайной тропе до особняка Рикона. Как раз в тот дом, который по договоренности, после свадьбы должен принадлежать Калленам, как моё приданое.

Выбор пал на это особняк по нескольким причинам. Во-первых, в этом доме пока никто не жил, не работал и даже не заходил убираться время от времени. Во-вторых, его окружал лес, и отсутствовали любопытные соседи из числа местных жителей.

Только вот даже сам Арр'акктур отметил, что внутри едва ли не холоднее, чем на улице. Ранта и Аурона отправили за дровами, а остальные Стражи вернулись к границе. Демиан дотронулся до сухих поленьев в камине и те мгновенно вспыхнули.

— Прогреваться тут будет долго, — вздохнул он. — Может немного ускорить процесс?

— Не стоит колдовать в присутствии гарх'аши, — напомнил Рикон. — Она очень неоднозначно реагирует за магию.

Засыпающая под убаюкивание Эдварда гарх'аши, словно поняв, что говорят про неё, встрепенулась, протяжно свистнула и снова положив голову на лапы, закрыла глаза. Каллен, напевая себе под нос мою любимую мелодию, стал почесывать её по макушке, от чего та очень быстро уснула.

Розали куталась в плащ, в безуспешной попытке согреться. Глядя на неё, Верховный Повелитель немного скорректировал план действий.

— Будет странно, если вы появитесь завтра вместе с Алларинкой, — заговорил он. — Вольха знает, что пришёл Демиан. Скажем, что вы тоже пришли заранее, на празднование её дня рождения.

— Ой, а мы без подарка, — встрепенулась моя Хранительница.

— Если обряд пройдет успешно, то думаю Allar'riana будет рада твоему самому важному для неё подарку.

— Так день рождения у Рины? — захлопала она глазами.

— А вы не знали?

— Знали, — подал голос мой Избранный. — Просто столько всего произошло, что Розали забыла. Да, и изначально мы договаривались, что увидимся раньше. Хотя бы на несколько дней.

— Да, странно всё как-то, — пробубнила моя подруга, поднимаясь на ноги.

— Постойте, — насторожился Аурон. — А если госпожа будет... расстроена, что её супруга нету рядом?

— Супруга? — переспросил Лён.

— Долгая история, — вздохнул Рикон.

— Сейчас это действительно не имеет значения, — согласился Арр'акктур. — Ты же быстро бегаешь? — обернулся он к Эдварду.

— Достаточно быстро, сэр, — кивнул тот.

— Куда? — фыркнул Демиан. — По долинам и по взгорьям? Тут же недостаточно просто запомнить направление.

— Рина рассказывала, — неуверенно качнул головой Каллен. — Если вы покажите мне точную дорогу один раз, я уверен, что запомню всё, до мельчайших деталей.

— Тогда, если что-то пойдёт не так, я подам тебе сигнал, — согласно кивнул Рикон.

— Как? — уточнил Каллен.

— Пошлю тебе вестника, — буднично пояснил тот. — Это не больно. Просто у тебя в голове прозвучит мой голос. По тембру поймёшь насколько нужно спешить.

— Может, мне вообще лучше не уходить? — напрягся мой Избранный.

Оба юноши обернулись к мирно спящей гарх'аши.

— Вообще-то, после такой порции успокоительного, не исключено, что и к капищу нам придется тащить её на себе.

— Сплюнь, — вздохнул Лён. — Пока не сглазил. Действие успокоительного закончится, и мы потом кусочки крыши со всей округи на себе перетаскивать будем, а не её до капища.

— А почему тогда не провести обряд прямо сейчас? — насупилась Розали. — И пойдём спать уже все вместе.

— Потому, что и тебе, и ей нужен отдых, — пояснил Арр'акктур. — Обряд отнимает очень много сил.

— Да я в порядке, — пожала плечами девушка, но дальше спорить не стала.

Они уходили буквально на цыпочках, а Рикон и стражи остались в гостином зале Дома. Аурон подбросил дров в камин, а Рант уснул, как только прилег на узкую кушетку у входа. Мой брат сел на пол, рядом с гарх'аши и, как недавно Эдвард, погладил её по макушке.

— Такая тихая, — чуть слышно пробормотал он. — Прям, как настоящая.

Я присела с ним рядом, точно так же облокотившись спиной о стену. Очень хочется тоже закрыть глаза, но я помню, чем это закончится.

— Рина, ты где? — тихо позвал он.

— Я здесь, — отозвалась я.

— Ты меня слышишь?

— Конечно, слышу.

— Вернись, пожалуйста, — на последнем слове его голос дрогнул. Обернувшись к брату, я, наверное, впервые увидела на его лице слёзы.

— Завтра, кто-нибудь из нас замкнёт для тебя круг, — шёпотом заговорил он. — Это шанс. Он откроет тебе дорогу обратно. Пожалуйста, будь в этот момент рядом. Воспользуйся этим шансом и вернись назад, пожалуйста. Ты же младше меня и уйти должна позже. А я пока на тот свет не собираюсь, слышишь? — он как-то неуклюже стер слезы рукавом, прочистил горло и заговорил громче. — А если не вернешься, то я всё равно не дам тебе уйти. Перерою все книги по некромантии, и покоя твоей душе не будет. Поняла? Так что вернись по-хорошему.

— Пожалуйста, — тихо прошептал он, спустя несколько секунд.

В голове пролетел вихрь воспоминаний, из которого я смогла выцепить только лицо Рикона, всегда весёлое, озорное, строгое, виноватое, злое, но ни разу он не выглядел так потеряно.

— Я постараюсь, — осторожно дотронувшись до его руки, прошептала я.

От Розали.

Чертова дорога! Нет, тропинка. Что в кромешной темноте не имеет особого значения. Моё зрение, конечно, значительно улучшилось, но его всё равно оказалось недостаточно, чтобы ходить по лесу безлунной ночью. Может у них вообще вся долина в лесу? Для вампиров, идущих передо мной, не смотря на их различия, темнота не была проблемой. Демиан то и дело зажигал на ладони огонек, но особой пользы для меня он не приносил. Так как для полного счастья на улице ощутимо подморозило, и тропинка в некоторых местах превратилась в каток, не заметный в тусклом подергивающемся свете пламени и моей же собственной тени, я то и дело скользила.

— Может взять тебя на руки? — предложил, оборачивающийся на каждый мой возглас, Эдвард.

— Ты лучше не отвлекайся, — буркнула я в ответ. — Запоминай дорогу. Ещё неизвестно, когда тебе придётся бежать обратно.

— Уж ты-то понимаешь, что я всё запомню, — вздохнул он.

— Всё равно не хочу, — фыркнула я. — Сама дойду.

— Тогда зажги пульсар, — предложил Демиан. — Ты же научилась его делать?

— Не совсем. Рина показывала как-то раз, ещё в Форксе, — помялась я, посмотрев на свою ладонь. — Но я так и не уловила принцип действия. Кажется, вот так, как-то.

Арр'акктур вздохнул, развернулся назад и, обойдя Эдварда, взял мою правую руку. Повернув её ладонью вверх, он сложил мои пальцы лодочкой, как кукле, и скомандовал:

— Сконцентрируйся на магии в своём теле, почувствуй, как она разливается по телу теплом и плывёт в ладонь.

Я настолько растерялась, что как робот выполняла всё, что он сказал, слабо понимая, что именно происходит с моим организмом.

— Теперь заставь сгусток магии скрутиться в клубок, — продолжал Повелитель. — Обозначь у него фитиль, идущий из середины клубка. Не направляй его ни на себя, ни на меня. А теперь зажги.

— Как? — недоуменно хлопая глазами, спросило я.

— Сконцентрируй в фитиле максимальное количества тепла.

Пульсар зажегся, осветив всё вокруг голубоватым светом. Если честно, я так и не поняла, как это произошло. Словно моими руками руководили извне. Хотя никакого принуждения на себе я не чувствовала.

— Вы тоже маг? — поражённо уточнила я, у отстранившегося крылатого вампира.

— Нет, — снисходительно хмыкнул он.

— Тогда откуда так хорошо знаете, что нужно делать? — не поверила я.

— Маги тоже думают, — уклончиво ответил он и, вернувшись к началу нашей колонны, жестом показал, что пара идти дальше.

В Дом Совещаний, являющийся почему-то одновременно домом семьи Повелителей, мы пришли глубокой ночью. Если честно, впечатление королевской резиденции он не производил вообще. Двухэтажное белое здание, что, судя по домам вокруг, здесь встречалось не часто. По всей видимости, отштукатуренное, в отличие от окружающих его деревянных домов. С двумя простыми дверьми: по центру и с правой стороны. В общем, на этом всё. Ни флага на крыше, ни герба при входе, ни богатой лестницы я не увидела, как в прочем и охраны.

Верховная ведьма, мама Рины, к облегчению Арр'акктура уже спала, а почти все вампиры, кроме Вольхи и Дарина, разошлись по своим домам. На первом этаже единственным живым существом был зевающий женский голос откуда-то из-за лестницы. Я снова зажгла в руке пульсар, но если до этого видела только её тень, то сейчас смогла разглядеть разве что край юбки. Не хватило мощности моему магическому фонарику. Поэтому лицо загадочной женщины, я так и не увидела, но очень отчетливо чувствовала на себе её взгляд.

— Госпожа, Вы вернулись? — радостно спросила она.

— Нет, — мгновенно остановил её Лён. — Это друзья Алларрианы из мира Демиана.

— Именно, — подтвердил темноволосый юноша. — Добрый вечер, Зерда.

— И это тоже друг? — озадачено спросила женщина, трясущейся рукой указав на нашего Ромео.

— Нет, — ухмыльнулся Орлов. — Тут всё гораздо хуже.

— Зерда, уже ночь, иди спать, — отмахнулся Повелитель, проходя к лестнице. — Завтра узнаешь всё вместе со всеми.

— Доброй ночи, — поклонившись, пробормотал мой брат.

— Может вам что-то приготовить с дороги? — с надеждой спросила та.

— Всё завтра, — уже с лестницы отозвался Повелитель.

Это я, по крайней мере, поняла. А быстрый обмен фраз на гортанном диалекте, к которому присоединился и Демиан, остался для меня загадкой. Вот зачем было так категорично отвечать за всех. Я лично от пары бутербродов бы не отказалась.

Крылатый правитель поднимался спокойно и бесшумно. Наши с Демианом шаги и сконцентрированное сопение, особенно моё, разносились гулом по всему помещению. Эдвард, как и полагается вампиру, двигался сзади, как тень: быстро и бесшумно.

На втором этаже мы свернули налево в кромешную тьму. Окон в этом коридоре не наблюдалось вообще. Ладонь стало щипать, от постоянно вызываемого пульсара, и самовольно схватив Демиана под руку, я его окончательно погасила.

— Госпожа, — обратился ко мне отец Рины, указывая на дверь, справа от меня. — Это ваша комната. В шкафу вы найдете всё необходимое. А если что...

— Если что, я живу ровно напротив тебя, — качнув меня вперед, показал куда-то себе за спину Орлов. Почему он-то свет не зажигает, тоже хорошо видит в такой темноте?

Первое, что порадовало меня внутри комнаты, это тлеющие в камине угли. Во-первых, от них в комнате было заметно теплее, чем в коридоре или на лестнице, во-вторых, это хоть какой-то источник света. Комната, в сравнении с моей, конечно небольшая, но очень уютная: камин, широкая кровать с балдахином и множеством подушек. Над камином висело большое зеркало в резной раме. Справа за дверью спрятался большой шкаф. По цветовой гамме ничего не знаю — темно.

Единственное, что огорчало, это туалет на этаже, а в моем распоряжении была только ночная ваза под кроватью и бочка с теплой водой, которую общими усилиями организовали мужчины: Повелитель показал, где и что брать, Эдвард, не размениваясь на вёдра, поднял наверх сразу полную бочку, а Демиан, прикоснувшись к водной глади, за мгновение согрел её до нужной температуры.

Процесс вылезания из этой "ванной" надо было снимать на скрытую камеру. Снаружи скамеечку мне, конечно, поставили, но в бочке, увы, никаких дополнительных приспособлений не было. Эх, как же я хочу под обычный теплый душ с проточной водой, а не полоскаться в одной большой лужице.

После купания и всей этой вынужденной физической активности, я провалилась в сон сразу, как только коснулась головой подушки.

* * *

От Мечты.

После того, как Розали закрыла дверь своей комнаты, отец развернулся к Эдварду.

— Насколько я знаю, ночью ты не спишь? — уточнил он.

— Нет, у меня нет такой способности, — коротко согласился тот.

— Собственно, и гостевых комнат в доме больше нет, — пробормотал Арр'акктур. — Могу предложить тебе кабинет, — указал он на дверь напротив лестницы. — Там небольшая часть нашей библиотеки, в основном, конечно на алладаре, но думаю, ты сможешь выбрать что-нибудь тебе подходящее.

— Повелитель, — подошел ближе Демиан. — Увы, книги на всеобщем, ему тоже пока недоступны.

Эдвард хотел возразить, но по быстрому взгляду Орлова понял, что сейчас лучше промолчать.

— Я могу предложить другой вариант, — добавил Демиан. Лён понял всё по глазам и с неохотой кивнул в знак согласия.

Пожелав спокойной ночи моему отцу, они вдвоём дошли до конца коридора, почти вплотную к широким белым двустворчатым дверям, украшенным позолоченной резьбой.

— Это комната Рины, — вздохнул Демиан и, повернувшись направо, показал на неприметную коричневую дверь. — А это будет твоя комната. Маленькая конечно, но зато там есть ванная, и ты сможешь привести себя в порядок.

— Только, не очень-то там хозяйничай, супруг, — прошептал со стороны кабинета Верховный Повелитель. Было это сказано специально или просто мысли вслух, которые никто не должен был услышать, так и осталось загадкой.

— Думаю, она для тебя идеальна, — печально добавил Демиан, улыбнувшись своим не озвученным мыслям. Пропуская моего Избранного внутрь, он так быстро закрыл дверь, что я едва успела проскочить следом. Мы остались вдвоём.

Эдвард оглядел комнату. Действительно очень маленькая. Метров шесть, не больше. Напротив двери узкое окно. По правую сторону по длинной стене поместилась только односпальная кровать с неизменным для этого дома балдахином, который ещё больше сужал пространство. По той же стене что и дверь, за кроватью стоял небольшой двухстворчатый шкаф. По левой стене вообще находился только камин и оклеенная обоями узкая дверь, чтобы если она распахнута настежь, можно было беспрепятственно открыть входную.

Сделав несколько шагов вперёд, Каллен подошел к окну. Отодвинув рукой тяжелую портьеру, он долго вглядывался в темноту заднего двора и начинающийся за ним лес. Я постояла рядом с ним, прошлась по комнате, посмотрела на стоявшие на камине фигурки. Изучила картину, висящую над ними. Что-то из серии — "утро в лесу", с неизменными волками на заднем плане. Куда же без них в Догеве.

Отойдя от окна, Эдвард ещё раз оглядел свою малюсенькую комнату. Заняться тут нечем, разве что спать, что для холодных вампиров не является возможным.

— И почему она для меня идеальна? — вслух хмыкнул он. — Лучше бы действительно поселили в библиотеке. Пользы было бы больше.

Эдвард лег на кровать и, положив руки за голову, немигающим взглядом созерцал потолок.

— Как я тут, собственно, могу нахозяйничать? — опять же вслух спросил он. — Рвану в комнату Рины по карнизу и устрою там погром?

— А тебе бы хотелось пойти туда? — спросила я.

— Конечно, я хочу узнать её получше и комната, отличный для этого способ, — продолжал бурчать он. — Но как бы мне не хотелось там побывать, я вполне могу подождать до её завтрашнего воскрешения, — а минуту спустя зажмурившись добавил: — Если она вернётся, конечно.

Я снова огляделась, задержав взгляд на кровати. Почему-то именно она и именно с этого ракурса казалась очень знакомой.

— Няня, — пробормотала я. Из далекого детства пронеслись картинки, как я подбегаю к кровати и трясу её за локон. — Няня, пошли к маме, мне снова приснился кошмар.

— Риночка, ай, — спустя минуту просыпается пожилая вампирша. — Мама с папой в Стармине.

— Тогда пойдем к Рикону, — уже собираясь заплакать, просила я.

— Братик спит. Может, лучше поиграем вдвоём?

— Нет. Я хочу к Рикону. Хочу-хочу-хочу.

Вынырнув из воспоминаний, я оглянулась на небольшую дверь с противоположной стороны комнаты. Как раз ту, что специально оклеили в цвет стен. Закрой её на ключ и даже не заметишь, что у комнаты должно было быть какое-то дополнительное помещение.

— Вот почему она для тебя идеальна, — губы сами собой расплылись в хитрой улыбке. — Эдвард, поднимайся, — позвала я. — Ты будешь очень удивлен увиденным.

К сожалению, как обычно мои слова не возымели действия, Избранный по-прежнему не слышал мой голос.

Надо как-то иначе привлечь его внимание. Призраку ничего не стоит пройти сквозь стену, но как невероятно сложно заставить двигаться предметы. Меня учили этому несколько десятков лет, но стоило пожить немного в физическом теле, как всему приходится учиться заново.

— Вставай же, наконец! — ворчала я, как никогда стараясь заставить его подняться на ноги и обратить внимание на дверь слева от камина. — Не сюда тебя Демиан поселил, — канючила я.

Балдахин над кроватью качнулся, но холодный вампир оказался равнодушен к этому знаку. Заходив кругами по комнате, я старалась пнуть или свалить на пол хоть что-нибудь. Увы.

— Что же сделать?

Пройдя сквозь дверь, я оглядела ванную. Может попробовать свалить пару пузырьков? Грохоту будет много — это точно. Только вот результат гарантировать нельзя. Вдруг он решит, что это где-то в другой комнате кто-то ходит?

Ага. Как же, ходит кто-то, а сердце не бьётся.

Я провела рукой над столешницей, потом ещё и ещё раз. Результат нулевой. Заворожённое тут всё, что ли? Что-то после возвращения мои способности уж резко поубавились. Или я плохо стараюсь?

Повернувшись обратно к двери, я наткнулась взглядом на задвижку.

— Вот голова дырявая, — ударила я себя по лбу. Мне же ещё два года назад стало не по себе от того, что в мою комнату можно войти с другой стороны, и я лично просила мужа Зерды прикрутить сюда какой-нибудь дополнительный замок, который нельзя было бы открыть снаружи. Демиан наверняка о нём не знает или не помнит. Не так часто кто-то посторонний заходит в мою ванную.

* * *

От автора.

По комнате мелькнула тень от открывшейся с глухим скрипом старых несмазанных петель двери. Возможно, Эдвард и не придал бы этому значения, если бы в глубине комнаты не мелькнул тусклый голубой огонек.

Доля секунды, и он уже стоял в дверном проеме, с удивлением разглядывая ванную комнату, ничем не отличающуюся от ванной его мира. По левую руку длинная мраморная столешница, с двумя канделябрами, уставленная множеством стеклянных баночек, вазочек, деревянных шкатулок и плетеных тарелок. А в них всё разнообразие природной косметики: сушеные листочки, лепестки и целиком засушенные или залитые раствором цветы. Белый порошок с выложенными сверху морскими ракушками, крема, цветное мыло ручной работы, минеральные соли и шампунь. Шампунь?

Эдвард резко обернулся. И правда, шампунь, в желтом полупрозрачном флаконе, с аннотацией на английском языке и с ароматом, который несколько месяцев назад исходил от волос Рины. Схватив висящее рядом с ванной полотенце, Эдвард приложил его к лицу и глубоко вдохнул. Тот самый, до боли знакомый запах кожи его невесты.

Это её ванная?

По правую руку большая белая ванна с хромированной сантехникой и прикрученной сверху деревянной бадьей, такой же, как в более скромной гостевой ванной комнате. Отделенный золотой мраморной стеной, привычный санузел. Слишком обычно для его мира, и слишком современно даже для остальной обстановки дома. Учитывая, что до этого года между мирами путешествовала только его любимая и её Покровитель, сомнений быть не могло.

На противоположной стене, ровно напротив двери, в которую он вошел, находилась её точная копия, открывающаяся в правую сторону. Уже заранее понимая, что он там увидит, Эдвард медленно открыл дверь в залитую лунным светом комнату. Едва уловимый аромат её владелицы, заставил всё внутри сжаться от боли. Если бы только она сейчас была рядом.

А ведь она действительно была здесь. Сидя по-турецки на аккуратно застеленной кровати, душа девушки с улыбкой наблюдала за осторожными движениями своего Избранного. Как нерешительно он заходит в комнату, внимательно оглядывается, замечая каждую деталь интерьера, как на его лице то и дело грусть сменяется удивлением, печальной улыбкой или гримасой боли.

Даже несмотря на недостаток освещения и как следствие яркости красок, Эдвард прекрасно видел, что комната, до сих пор оформлена как для маленькой девочки, юной принцессы. Вся мебель светлых оттенков, в противоположном углу стоит кресло, больше похожее на трон. Сразу за дверью высокий трехстворчатый шкаф. За ним большая кровать с резными белыми колоннами, розовым балдахином и огромным количеством разноцветных подушечек. За кроватью, в углу, высокий белый комод на кривых ножках, стоит, будто в сказочном лесу, из-за нарисованного за ним прямо на стенах пейзажа.

Параллельно кровати — классический камин, с кованной металлической решеткой в форме звезд. Дальше два окна с множеством разноцветных полотен тюли, от белого до фиолетового и бардового. Между окнами овальное зеркало на деревянных колесиках. Потом угол с вышеупомянутым троном. По следующей стене, напротив кровати, три более узких окна, с полосками полупрозрачной ткани, так же разных цветов.

Рядом с окнами, резной рабочий стол с канделябрами, чернильницей, набором перьев в одном стакане, и обычными ручками с цветными карандашами в другом. К нему стул с мягкой спинкой и вышитой золотом короной. Сзади, по той же стене, что и дверь, белый книжный шкаф, с расставленными внутри разномастными книгами, сложенными аккуратными стопками тетрадками, сваленными, как попало, свитками, огромным количеством сувениров и каких-то слабо понятно, как тут оказавшихся, деталей. Например, засушенный древесный гриб или несколько самых обычных камней щебёнки.

Половину комнаты, где стоит кровать, занимает пушистый ковер. На второй половине комнаты просто дощатый пол, а у самого окна, между креслом и рабочим столом, маленький прямоугольный пушистый коврик, как для декоративной собачки.

Эдвард прошелся по комнате, разглядывая каждую деталь этого своеобразного кукольного домика, представляя, как его любимая в детстве делала уроки за этим столом, читала книгу, сидя в кресле, крутилась перед зеркалом и мирно спала на этой кровати, сбрасывая во сне мешающиеся подушки на пол.

Дойдя до камина, Эдвард впервые улыбнулся за эти несколько дней. Там в два ряда стояли самые обычные для его мира рамки с фотографиями. На одной из них чумазая всклокоченная светловолосая девочка лет пяти, со счастливой улыбкой демонстрировала скалящееся зубастое существо, чем-то отдаленно похожее на бобра.

— И этот ребенок бегал тут по белому ковру? — усмехнулся он.

Фотографии стояли в разнобой, без какой бы то ни было логики, разного размера, возраста, сюжета, и даже случайно заснятые кадры, где никто не смотрит в объектив. С кем-то из семьи, с друзьями или одна Рина на Красной Площади. А в самом центре, вампир увидел себя, рядом со своей рыжей невестой, в день их тайной свадьбы. Только это фото выделялось на фоне остальных не только своим местоположением и цветом волос Алларрианы. Больше нигде она не была запечатлена с рыжими волосами, только блондинкой. Здесь она тоже улыбалась, но уже не так беззаботно, а скорее растерянной или даже извиняющейся улыбкой. Если ото всех снимков веяло счастьем, то тут скорее речь шла об официальности.

— Не грусти, — приблизилась к нему Мечта. — Мне это фото тоже не очень нравится. Но зато ты получился здорово.

* * *

От Мечты

Эдвард неподвижно простоял у камина несколько мучительно долгих минут, я уже начала жалеть, что открыла эту злосчастную дверь в ванную, и даже обрадовалась, когда он прошел дальше к комоду, погладил по голове сидящего на нём белого мишку. Любимая детская игрушка, которую я так и не смогла отдать даже Дарину.

Испугалась только, когда он потянулся к верхнему ящику комода.

— Эй, туда нельзя! — закричала я, но остановить его действия не смогла.

Я никогда не вела дневник в полном смысле этого слова. Во-первых, у меня очень любопытный старший брат, во-вторых я долго жила в общежитии, где раз в месяц проводится инспекция комнаты. В общем, тот факт, что тайными мои мысли могут оставаться только в моей голове, я усвоила с детства, но иногда же хочется записать что-то очень эмоциональное. Вот для этих целей у меня и была принесенная Демианом тетрадка в твёрдом переплёте и короной на обложке.

Именно её мой Избранный и взял в руки.

Может быть, будь там написано "Дневник", он бы и положил тетрадь обратно, но на первой же странице красовалось витиеватая надпись на алладаре, которую я столько раз писала ему в письмах: "Я тебя люблю!", ниже дописано другой ручкой: "Эдвард", правда, уже перечеркнуто. А в самом низу, мелким шрифтом, как так на крупный места уже просто не оставалось: "Нет, всё равно люблю!"

Да, каюсь, за столько лет я не раз меняла своё мнение. И моему возлюбленному очень повезло, что перед его именем не стоял какой-нибудь Ринар из догевских Стражей или Важек из школы магии. Ни в кого из них я, конечно же, не влюблялась, но это не значит, что внешне мне так никто и не нравился, кроме приходящего в кошмарах холодного вампира. Про время болезни и после неё я вообще молчу, меня тогда швыряло из крайности в крайность.

Всё-таки хорошо, что это не дневник.

— Хорошее начало, — нахмурился Каллен. Отойдя, он сел на ковер в центре комнаты, и облокотившись на край кровати, перехватил тетрадь так, чтобы свет луны доставал до страниц.

Он осторожно переворачивал страницы, чтобы ничего из содержимого не вывалилось на пол. В тетради хранилось несколько засушенных цветов и травинок с приятным ароматом, несколько фотографий не все из которых я приклеивала. Вырезки из газет и журналов, где писали про Демиана. Билеты из Лос-Анжелеса и недавний в Форкс.

Помимо этого, я записывала туда школьные гадания, с расшифровкой их значений, рецепты особенно веселых или полезных зелий. Описание нескольких снов, события, которые хотелось запомнить в мельчайших деталях. Но всё это относилось исключительно к тому времени, когда я находилась в Догеве, так как пределов этой комнаты тетрадь не покидала.

Апофеозом всех этих не связанных между собой записей, то есть последней исписанной страничкой стало второе упоминание о моём Избранном, которое и увидел Эдвард. На странице красовалась старательно выведенная на английском языке надпись:

Allarriana Kallen kail Shaeonell.

Там же лежала сложенная салфетка из московского ресторана, куда мы ходили в день своего прилёта с ребятами, с несколькими вариантами росписи, последняя из которых: AllKallen, с витиеватыми буквами ll, была обведена кривоватым сердечком.

— Что же ты мне ничего не сказала? — печально улыбнулся Эдвард и, закрыв глаза, запрокинул голову на стоящую позади него кровать.

— Рина, — спустя время позвал он.

— Что? — наклонившись вперёд, я нависла над ним, с улыбкой изучая перевернутое для меня лицо любимого.

— Ты меня слышишь? — спросил он. — Должна ведь слышать, правда?

— Слышу, — вздохнула я. — А вот ты меня нет.

— Твоя душа же ещё не должна была уйти дальше этого дома? А то, что Розали видит на той стороне дороги — это не о чём не говорит, ведь так?

— Наверно, нет, — задумавшись, пожала я плечами.

— Не оставляй меня, — спустя ещё несколько минут попросил он.

— Я рядом, — насторожилась я, дотронувшись до его волос.

— Ты ведь моя жизнь! — напомнил он. — Моя мечта! Если нет тебя, то и меня быть не должно.

— Наоборот, — пробормотала я. — Пока есть ты, я всегда буду рядом.

— Не смогу жить годами, в надежде, чтобы ты снова родишься, и судьба сведет нас вновь, — распахнув глаза, он уставился в потолок. — Лучше сразу отправиться за тобой. Ты же встретишь меня на той стороне?

— Даже думать об том не смей! — ужаснулась я, подскакивая на ноги.

От автора.

После слов Эдварда по комнате словно пронеслось небольшое торнадо. Балдахин над кроватью, занавески, листочки на посменном столе — всё взлетело в воздух и медленно осело. Даже тетрадь Рины резко вырвало из рук юноши и закружило по комнате, вышвыривая в разные стороны всё хрупкое содержимое.

Вампир подскочил на ноги и всё затихло. Замер и Каллен. Тетрадь со стуком упала на пол.

— Рина — это ты? — шёпотом переспросил он.

В ответ ни звука, ни шелеста страниц, ни странных надписей на зеркале, ничего.

— Это ты так ругаешься или приветствуешь моё решение?

Снова тишина.

— Как всегда ни черта не понятно, — фыркнул вампир, опускаясь за тетрадкой, которая оказалась раскрыта на первой странице.

— Я тоже тебя люблю! — вздохнул Эдвард, принявшись на огромной скорости собирать всё, что рассыпалось по комнате. Когда большая часть уже была собрана, об его голову словно что-то ударилось:

— Если не спишь, то приходи сюда, — раздался у него в голове голос Рикона. — Она нервничает и царапает мраморный пол когтями.

— Я тебя капитально разозлил, да? — виновато огляделся по сторонам холодный вампир. — Прости. И лучше вернись ко мне в полном составе, ладно? Цельной ты мне намного больше нравишься.

Глава 5. Капище. (от Розали)

Меня подняли ни свет, ни заря. В том смысле, что ни света, ни даже зари на улице не было. Растолкав и дождавшись, когда я приму сидячее положение, Демиан протянул мне чашку теплого чая и кусок черного хлеба (почти как в тюрьме), а потом указал мне на стул возле камина, где висели аккуратно разложенные вещи.

В комнате было очень тепло, даже жарко, подойдя к огню, я увидела сложенные там свежие поленья и большое количество уже прогоревших, которых точно не было вечером. Видимо в течение ночи, кто-то не раз заходил сюда, не давая мне замерзнуть.

Предложенная мне одежда оказалась в массе своей коричневого цвета: теплые брюки с начесом, очень приятные к телу вязаные носки и водолазка, а также парка, с натуральной овечьей шерстью внутри. Вся одежда согрелась от огня и не доставляла неприятных ощущений при переодевании после уютной постели.

Мы встретились около лестницы. Мой сопровождающий тоже оделся теплее, чем вчера, и затравленно озираясь в сторону правого крыла, поманил меня вниз.

— Есть хочешь? — зевая, спросил он.

— А можно? — насторожилась я.

— Конечно, почему нет? — опешил Орлов.

— Так мне же предстоит...

— Тсс, — подскочив ко мне, приложил он палец к моим губам, и отрицательно покачал головой. Хорошо, про обряд вслух ни слова, согласно кивнула я.

— Я так поняла, что завтрак, который ты мне принёс — это всё, — прошептала я.

— Нет, — отмахнулся юноша. — Это так. Чтобы легче было проснуться.

— Никогда бы не подумала, что для того, чтобы проснуться, надо сразу начать что-то жевать, — фыркнула я.

— Так пойдем, нормально позавтракаем? — вернулся он к прошлой теме. — И не волнуйся, — шепотом продолжил парень. — Тебе же не гастроскопию делать будут.

— Ну, мало ли, — нахмурилась я. — Даже перед стоматологом есть не рекомендуется.

— А, — махнул рукой тот. — Просто не объедайся. К тому же, тебе нельзя пренебрегать нормальным питанием, — и повернувшись ко мне спиной, пошел вниз по лестнице.

— Почему это? — опешила я.

Что, и он туда же? Вчера вел себя нормально, а к утру заразился от местных вампиров? Может, наоборот, для обряда важно, чтобы жертвенная овечка была полностью здорова?

Демиан повел меня вглубь дома, где за одной из дверей скрывалась просторная кухня, почему-то с четырьмя, выходами. Как позже выяснилось тремя, одна из дверей вела в местный вариант холодильника, а то и в погреб.

Мне казалось, что в такую рань все ещё должны сладко спать, особенно в доэлектрический период. Но оказалось, что вампирша, отвечающая за готовку, закончила с завтраком и пошла на рынок за свежими продуктами для сегодняшнего обеда.

— Дарин уже убежал к границе, отлавливать брата с сестрой, — усмехнулся Демиан, доставая из печки котелок с рагу. Предложенная ранее манная каша едва не вызвала у меня приступ тошноты. Уж больно непривычная консистенция.

Эсми, конечно, восхитительно готовит, но такой идеально проваренной и безумно ароматной еды я ещё не пробовала. Видимо всё дело в чугунной посуде, или в печке, или в солёных огурцах, которые принес откуда-то из подвала Ринкин Покровитель, торжественно произнеся:

— Бочковые!

В общем, я бы с удовольствием объелась, забыв обо всём, если бы за спиной радостно хрустящего огурцом Демиана не возникла она.

Невысокая пухлощекая рыжеволосая женщина лет тридцати с небольшим, зашла в кухню совершенно бесшумно. Я открыла рот, чтобы поздороваться, но незнакомка приложила палец к губам и со зловещим выражением на лице схватила Демиана за плечи.

— Доброе утро, Димочка, — нехорошо улыбнулась она. — Как прошла ваша с Лёном вчерашняя конная прогулка?

Орлов замер с набитым ртом и резко округлившимися глазами. Даже жевать перестал.

— Встретили моих детей? — она сжала плечи юноши, как при массаже, с такой силой, что тот даже покраснел.

Юноша едва заметно качнул головой в знак отрицания.

— Вот и я смотрю, что твоя светловолосая спутница на мою Алларианку совсем не похожа, — улыбнулась та. — И мой клыкастый прохиндей сообщил, что у нас гости из твоего мира. Только вот вместо того, чтобы объяснить, где вы их нашли и как они сюда попали, махнул на прощание крылом и убежал показывать промелькнувшему в коридоре парню окрестности. Кроме Верховного Повелителя, в пять утра, некому же было провести экскурсию!

Это Ринкина мама? Я только сейчас заметила едва уловимое сходство, особенно в выражении лица. У нашей ведьмочки оно тоже не предвещало ничего хорошего.

— Ммм... — промычал Демиан.

— Решил сбегать в свой мир на пару минут, руки помыть... Ночью... а там они. Так, Димочка? — елейно пропела Верховная Догевская Ведьма, ткнув его указательным пальцем в макушку. — Сколько же занятных мыслей, должно быть, крутится в твоей скрытой от подслушивания голове! Должен же быть способ туда пробраться... — Ринин Покровитель сменил на своём лице несколько оттенков, от зелено-серого до красного в пятнышко. Судя по бегающим глазам, он пытался что-то придумать, но под натиском рыжеволосой женщины процесс не шел, и я решила вмешаться:

— Доброе утро, — заикаясь, качнула я головой, и только по изумлённо изогнувшейся брови Вольхи поняла, что говорю по-английски. Пришлось срочно исправляться:

— Здравствуйте, — на этот раз более затравленно протянула я.

— Розали, я полагаю? — уже миролюбиво улыбнулась та, облокотившись на многострадального Орлова, наклонив его голову, чтобы не мешалась, чуть ли не до самой тарелки.

— Да, — смотря, как кролик на удава, отозвалась я.

— И что же здесь делает Хранительница моей дочери? — спокойно спросила она.

— Завтракает, — без запинки сказала я.

— Не поспоришь, — хмыкнула женщина. — Приятного аппетита. Но всё же?

— Рина прислала письмо и пригласила нас на день рождения, — надеюсь за столько десятков лет практики врать я научилась не краснея, даже в человеческом обличии, — Простите, что мы прибыли раньше времени. Демиан был уверен, что Рина прибудет не позднее вчерашнего вечера.

— Мне бы его уверенность, — вздохнула Вольха — Ну, тогда кушайте, — выпрямившись, похлопала она Орлова по спине, отчего тот едва не выплюнул всё, что было у него во рту. — Не буду вам мешать.

Она повернулась боком, и первый раз под широким платьем я увидела контур большого живота. Да, точно, Рина же говорила, что её мама беременна и, судя по габаритам, пополнения в семье Ордвист, осталось ждать недолго.

Демиан воровато оглянулся и, убедившись, что дверь закрылась, подорвался со своего места и, схватив меня за руку, практически вырвал из-за стола.

— Валим отсюда, — на бегу прошептал он.

Мы выбежали в соседнюю дверь, пробежали большой зал с огромным, по-праздничному застеленным столом. Дальше, через неприметную дверь попали в ещё один, по-видимому, тронный зал, только почему-то очень скромных размеров. Откуда на улицу вела ещё одна красиво украшенная дверь. Парадный вход для послов, что ли?

В лицо ударил свежий морозный воздух. Оглянувшись вокруг, я обомлела. Вся площадь была усыпана снегом, а вокруг незамерзшего фонтана бегали дети, в коричневых тулупах и вязаных шапках. Обычные такие дети, но с клыками. И это при условии, что небо едва начало светлеть.

Полное ощущение, что вокруг меня кишмя кишат всякие чудовища. И оно ещё больше усилилось, когда дети резко замерли и почти синхронно обернулись в нашу сторону, впившись в меня цепкими взглядами. Я попятилась, но Орлов схватил меня за руку, предотвращая попытку к бегству.

— Госпожа По... — начал один из мальчишек, но тут же осекся, задумчиво прищурившись.

— Не, это не Повелительница, — полушёпотом сообщила всем самая низенькая девочка.

— А кто? — подхватил, стоящий с другой стороны мальчик.

— Прохлаждаетесь? — гаркнул Демиан. — А ну марш за работу. Солнце встает.

Пискнув, дети забегали по площади, похватав валяющиеся где попало лопаты, и принялись с завидным энтузиазмом расчищать снег.

Сама площадь, по сути, представляла из себя большой широкий перекрёсток. Если сравнивать с автомобильной дорогой, то тут вполне хватило бы места для двух, а то и трёх полос в каждую сторону.

— Это главная достопримечательность Догевы, — указал мой сопровождающий на огороженную широким бортиком, высотой чуть выше моих коленей, груду камней перед нами, со струящейся по ним водой. — Фонтан, он же Магический источник. А ночевали мы с тобой в Доме Совещаний. Зал, из которого мы вышли на улицу, в отличие от главного входа, обычно открывается только по субботам, для догевцев, жаждущих, чтобы Повелители своим мудрым решением положили конец их спорам и чаяниям. Как раз под спальней Верховного Повелителя, так что по субботам отоспаться, как правило, не может ни он, ни его супруга. Пошли дальше.

— Что ты делаешь? — прошептала я.

— Подыграй, — шепнул в ответ Демиан. — Давай представим, что я провожу для тебя экскурсию.

Я неопределенно пожала плечами. Если мы идём в нужном направлении, то пусть будет экскурсия. В любом случае я, сначала с любопытством, а потом и с опаской оглядываться по сторонам. Догева — долина вампиров, меня удивила. Я представляла её иначе. Мрачнее, что ли. А тут чистые ухоженные улицы, маленькие, аккуратненькие домики. И... Волки. То, что это не собаки, я поняла сразу. Всё-таки не один год по лесам на охоте бегала. Помнится, добрым нравом они не отличались, но и на рожон не лезли, пасуя перед более сильным хищником. Сейчас я таковым не являлась и схватилась за локоть Орлова. Он же должен знать, как себя вести при встрече с догевскими санитарами леса.

Тот, к моему удивлению, оставался совершенно спокойным. Только похлопал меня по руке и снисходительно улыбнулся.

— Не обращай внимания.

Это он про них? На этих серых зубастых зверюг, размером с телёнка, не обращать внимания?

Хотя, сами волки активно пользовались этим советом, попросту игнорируя наше присутствие, в отличие от самих догевцев.

Народу на улице становилось всё больше. Вампиры, несмотря на только забрезживший на востоке рассвет, даже не зевая спешили по своим делам. Большинство, как назло с крыльями, что вызывало у меня непроизвольную дрожь. И взгляды, такие же пристальные, как у детей перед Домом Совещаний, но гораздо более удивленные. Что со мной не так? Демиан тоже человек, но не вызывает у них ни малейшего интереса.

Вообще, происходило что-то странное. Увидев нас, представители местного населения замирали, делали движение похожее на поклон, с улыбкой поднимая глаза на меня, да так и застывали с недоумением на лице.

Ринин Покровитель кивал в ответ, произнося какую-нибудь короткую фразу на гортанном языке. Видимо здоровался и задавал отвлекающий вопрос. После ответа, клыкастая сторона коротко кивала и с нескрываемым любопытством изучала меня. Моего сопровождающего это нисколько не смущало. Он взял меня под руку и повел на экскурсию, в прямом смысле слова.

Собственно, так мы и шли, созерцая голые деревья, растущие в, казалось бы, городе в огромном количестве, одноэтажные домики, одинокие сараи, а иногда и покосившиеся туалеты. Летом между строениями, наверно, находятся ещё и огороды, клумбы и тому подобное цветовое разнообразие, а сейчас взгляд радовали только изредка попадавшиеся зелёные елки и сосны. Нет ни разноцветных заборов, ни цветных домиков. В том смысле, что заборов нет вообще, а дома сплошь срублены из брёвен и просто покрыты лаком, чтобы не темнели.

В одно мгновение картинка поменялась кардинально. Я даже не успела понять, что произошло, но город исчез, вокруг нас распростерлось чистое белое поле, а дуб на окраине города, к которому мы шли, превратился в одинокую скалу, возвышающуюся над холмом и окруженную грудой разномастных булыжников.

— Что произошло? — опешила я.

— Эффект черновика в действии. Рина же тебе рассказывала про изломанное пространство в долине? — посмотрел на меня Демиан.

— Рассказывала, — качнула я головой в знак согласия и снова оглянулась назад. Да, то же бескрайнее белое поле. — Но я думала, что это какие-то видимые стыки. Что-то типа размытого пятна, в котором ты видишь совершенно другое место. А тут ничего.

— Ты путаешь с магическим порталом, а это просто стык одного пространства, — усмехнулся он. — Словно кто-то смял листок бумаги в комок. В некоторых местах соединяются разные участки листочков. Если ты попала на этот стык, то перескочила в другое место. Шагнула назад и вернулась обратно, а прошла в полуметре левее и никуда не переместилась. Это одна из причин, почему в Догеве так мало широких дорог и так много тропинок. Если появился не запланированный стык, проще его обогнуть, чем перемостить дорогу.

— Что, тут ни машин... тьфу ты... даже телег нету?

— Почему? Есть, — удивился юноша. — Только они больше нужны на окраинах, а в город ведут четыре дороги с разных сторон света. Кстати, если тебе укажут дорогу, то, скорее всего, сошлются на крест — это и есть перекресток с фонтаном.

— Надо запомнить, — отозвалась я, совершенно не заботясь о полученной информации.

Он рассказывал что-то ещё, но чем дольше тянулось время, тем сильнее я начинала нервничать. Слова "обряд", "замкнуть круг" и "пойти на ту сторону" — роем вертелись в голове, но как это будет выглядеть на практике, я даже представить не могу. И чем так знаменит этот алтарь, что умереть надо именно на нём, а не в ближайшей подворотне?

— А это капище, — вывел меня из хмурых мыслей мой экскурсовод.

Дальше мы шли молча. Всегда думала, что капище — это кладбище, но передо мной предстала та самая, одинокая скала. Около камней уже стоял Верховный Повелитель Догевы в длинном чёрном плаще с широким капюшоном, и изучал меня задумчиво-печальным взглядом.

— А где Эдвард? — поравнявшись с ним, задала я мучавший меня вопрос.

— Они внутри, — сообщил он.

Я посмотрела на ровную каменную стену, увитую сухими плетями лиан, и перевела ничего не понимающий взгляд на Демиана. Тот приободряюще улыбнулся, похлопал меня по руке и, высвободившись из моей хватки, отошел в сторону.

— Прежде чем ты войдешь, я хочу тебе кое-что рассказать, — обратился ко мне Арр'акктур.

— Я слушаю, — обряд и без того пугал меня отсутствием информации, а тут еще и настрой Повелителя добавил волнения.

— Ты Хранительница моей дочери и, по сути, её единственная надежда на возвращение, — начал он. — Но обряд сопряжен с определенным риском для тебя, так как на алтаре тебе придется умереть. И если что-то пойдёт не так, ты можешь и не воскреснуть.

— Рина говорила нечто подобное, — осипшим голосом отозвалась я. — Проткнуть сердце кинжалом.

Для достоверности, я даже подкрепила предполагаемые действия жестом, правда мой воображаемый кинжал угодил в желудок.

— Всего на пару секунд, — пояснил крылатый вампир. — Потом тебя выкинет обратно, и я прослежу, чтобы все прошло благополучно для тебя.

— Это хорошо, — кажется, теперь мой голос дрожит не только от холода.

— Люди и вампиры схожи. В своё время, моя жена благополучно провела такой обряд. Так же без вреда для своего и моего здоровья, его проводила моя мама, будучи беременной мной, — на секунду он замолчал, словно задержав дыхание перед прыжком в воду. — Но я не знаю, как поведет себя организм беременной человеческой женщины, и не могу с уверенностью гарантировать, что для вас двоих всё пройдет без последствий.

— Боюсь, что я не совсем поняла, что вы хотите мне сказать, — оторопело отозвалась я.

— Ты, вероятно, ещё не знаешь, что ждешь ребенка, — чуть наклонил голову на бок Верховный Повелитель.

Слова-то я услышала, и даже поняла их значение, но вот смысл дошел до меня не сразу. Я дотронулась до живота и прислушалась, но никто оттуда не боднул меня ножкой, чтобы окончательно заставить поверить в чудо, что моя мечта сбылась.

— Все готово.

Прямо из стены к нашей молчаливой троице вышел взволнованный Рикон и передал отцу золотой обруч с изумрудом в центре. У Рины был почти такой же, только ободок поизящнее и камень помельче. За ним, с точно таким же взволнованным выражением на лице, вышел Эдвард. Последний бросил на меня виноватый взгляд.

— Ты знал? — тихо спросила я. Он молча кивнул и, не отводя глаз, смотрел на меня. — Давно?

— Пару дней, — ответил за него Рикон.

— Бред какой-то, — замотала я головой. — Быть этого не может.

— Я слышу его сердце, — наконец подал голос Каллен.

— Тогда почему ты мне не сказал?! — резко сорвалась я на крик.

— Ты очень устала за эти дни, — отозвался Рикон. — И мы решили, что будет лучше, если ты отдохнёшь, а не будешь крутить в голове всё это.

— Лучше было меня сейчас обухом по голове ударить?! — злость нарастала волнами с каждым взглядом, с каждым словом собравшихся вокруг меня мужчин. Они все всё знали и молчали. Водили меня за нос, как глупого щенка. Нет, как жертвенную козу! Зачем той знать, что она может стать мамой, если её скоро зарежут.

— Они не знали, возможно ли проводить обряд в твоём состоянии, — перевел моё внимание на себя Верховный Повелитель. — И правильно сделали, что сначала посоветовались со мной.

— И каков ваш вердикт?! — огрызнулась я. — Что вы тоже ничего не знаете?

— В тебе кровь моей дочери, — так же спокойно проговорил Арр'акктур. — Она дает силы не только тебе, но и твоему ребенку. По сути, вы оба сейчас ощущаетесь нами, как вампиры. Я думаю, ты обратила внимание, как реагировали на тебя в городе. Ориентируясь на многовековой опыт, я могу быть уверен, что опасность стремится к нулю. Но я пойму, если ты не захочешь рисковать своим ребенком, ради спасения моего.

За последние слова его захотелось стукнуть чем-нибудь потяжелее. Верховный Повелитель Догевы дал мне выбор, фактически оставив без такового. С таким же успехом можно было сказать: "ты же тоже мать, и понимаешь, что я чувствую".

— Да пошли вы все! — в сердцах выругалась я и, развернувшись, пошла прочь.

Уйти далеко, правда, не получилось. Меня заштормило, и чтобы не упасть, пришлось опереться на стену. Так, держась за неё, я просто завернула за угол и, пройдя ещё несколько метров, облокотилась на шершавый камень, положила руки на живот.

Я беременна? Но я же ничего не чувствовала. Ни тошноты, ни усталости, ни изжоги. Что там еще бывает у беременных? Не было же ничего!

Только сейчас мне начало казаться, что живот немного тянет вниз.

Эдвард — гад! Сказал бы он мне раньше, я хотя бы успела в полной мере осознать, что скоро стану мамой! И тогда ни за что не согласилась бы на обряд. Рискнуть своим ребенком ради чужого? Чёрта с два! Это мой ребёнок и он важнее всего на свете. Ведь это моё маленькое чудо! Моё и Эмметта, которое никогда не должно было случиться.

Рине надо было самой заботиться о себе и не умирать. Вообще не надо было влипать в неприятности. Вот сидела бы себе дома — не оказалась бы проткнута мечом. Не вышла бы тайно замуж за Эдварда — не сбылось бы пророчество.

А до этого не оказалась бы у нас, не влюбилась бы в Эдварда, не заинтересовала бы Вольтури, и не пришлось бы ей спасать меня. И я бы так и ходила в каменном теле холодного вампира, пила бы кровь, и не смела даже мечтать, что когда-нибудь у меня под сердцем будет биться маленькое сердечко нашего с Эмметтом малыша.

— Эдвард! — закричала я. — Подойди... сюда...

Последние слова я произнесла уже по инерции, так как брат возник напротив меня, как только я произнесла его имя.

— Почему ты мне ничего не сказал? — снова повторила я.

— Не был уверен, — тихо отозвался он. — И...

Я с силой ударила его кулаком по груди, едва не взвыв на всю округу от боли. С таким же успехом можно было выместить злость на стене за моей спиной. Рука начала пульсировать и постепенно отекать, но процесс обернулся вспять раньше, чем я успела испугаться. Похоже, регенерация вампира-Повелителя достигла максимума. Значит, теперь меня не так-то просто убить.

— Но остальные были в курсе, — зашипела я.

— Прости.

Теперь всё встало на свои места. Резко изменившийся Рикон, сменивший свои молчаливые страдания на навязчивую заботу. Стражи, отдавшие мне свои одеяла, и оберегавшие, как в пути, так и на привалах, которых, к слову, стало в три раза больше. Эдвард, вечно встававший между мной и своей озверевшей женушкой. Даже Демиан сегодня утром, с этим обязательным завтраком в постель. Они все не просто заботились обо мне, как о Хранительнице Рины, а старались оберегать моего ребенка.

— Ответь мне, как врач, — глубоко вздохнув, уже спокойнее продолжила я. — Что будет с ребенком, когда я умру на алтаре?

— Если, как они говорят, речь идет о секундах, то ничего, — потер переносицу Эдвард. — Организм просто не успеет отреагировать. А если функции организма сохранены, то малышу ничего не угрожает. Это так же, когда ребенок развивается у женщины, находящейся в коме.

— Не самая приятная ассоциация, — насупилась я, крепче обняв живот.

— Согласен. Поэтому мы и не стали скрывать от тебя правду перед обрядом.

— Заметила, — нервно хмыкнула я. — Что будет с Риной, если я откажусь от обряда?

— Наша последняя надежда — это Верховный Повелитель Догевы, возможно, как отец, он сможет достучаться до Рины, и та выслушает его. Поэтому мы и изменили маршрут с Волии на Догеву. Но так как Повелитель не может приказывать другому Повелителю, его шансы не больше одного процента. В то время как у тебя они достигают десяти. Тебя она обязана выслушать, а его может даже не подпустить близко.

— А сколько процентов ты дашь на здоровье моего ребенка после этого обряда? — дёрнув рукой вверх, я зачем-то остервенело почесала затылок. Мои действия даже мне самой показались странными. Больше всего на свете сейчас хотелось бежать, бежать без оглядки. — Я же не буду дышать. А гипоксия на раннем сроке очень опасна.

— Девяносто восемь, — уверенно ответил холодный вампир.

— Так много? — растерялась я.

— Если речь идет о секундах, — добавил он ложку дегтя.

Я снова посмотрела на свою, недавно травмированную руку. Рина говорила, что выживет, даже после прямого удара в сердце. Может, стоит рискнуть?

— Перед смертью не надышишься, — пробормотала я.

— Ты согласна? — удивленно, переспросил Эдвард.

Я подняла на него глаза, и тяжело вздохнула. Судя по смешенным чувствам, отразившимся на его обычно бесстрастном лице, он примет любое моё решение. Только вот той надежды, которая читается сейчас в карих глазах вампира, я могу больше никогда не увидеть.

— Хорошо, — быстро проговорила я. — Но, если что-то пойдет не так, я вас даже с того света достану. Понятно?

На скалу я смотрела чуть ли не с ненавистью. Лён раздвинул руками сухие лианы, снял с головы обруч и приложил его к вычерченным на камне иероглифам. Те засветились и выехали вперед. Как раньше ребята выходили оттуда без этих спецэффектов? Не понимаю. Ничего не понимаю. Мозг отказывается думать о чём-либо, помимо обряда и озвученного риска в два процента. Меня буквально бросало то в жар, то в холод. Как же хочется закрыть глаза и открыть, когда всё закончится. Узнать, что всё хорошо, все живы, и волноваться больше не о чем. Но вместо этого приходится наблюдать, как с глухим гулом отъезжает в сторону стена, и Арр'акктур, надев обратно на голову свой золотой обруч, заходит в темную пещеру.

Я зашла следом. В первые минуты мне даже показалось, что внутри довольно тепло, но скорее речь шла об отсутствии ветра. Светлячка не потребовалось. С потолка через узкую трещинку пробивался божий свет в достаточном количестве, чтобы не натыкаться на стены, но ничего подробно разглядеть не позволял. Где-то там же, наверху, периодически раздавалось хлопанье крыльев.

Один раз кто-то пролетел под трещиной, но в таком скудном свете разглядеть обладателя крыльев не удалось. Наверное, очень симпатичные птички, живущие в темной пещере, цепляющиеся задними лапками за каменные потолки и стены, противно пищащие и скалящие зубастые пасти на мерзких мордах. Не люблю летучих мышей. Не "боюсь", а именно "не люблю".

Скривившись, я наклонила голову, чтобы случайно не наткнуться взглядом на этих мохнатых тварей, и пропустила момент, когда Верховный Повелитель исчез, а перед моим носом возникла стена, с ещё одним разрисованным иероглифами, или скорее рунами, ромбом.

Я вздрогнула, стараясь затормозить, но чьи-то руки аккуратно подтолкнули меня в спину. Вопреки ожиданиям, я не расквасила нос о вычерченный рисунок, а пролетела скалу насквозь, оказавшись в просторном круглом зале, по форме напоминающем обсерваторию и пещеру Хозяйки Медной Горы одновременно.

Идеально гладкий пол из серого камня, серые стены украшены множеством разноцветных кристаллов, переливающихся от света, проникающего через явно рукотворные отверстия на потолке. Сделав шаг к стоящему передо мной Арр'акктуру, я обернулась назад, собираясь дать сдачи толкнувшему меня нахалу, но вместо этого удивленно уставилась на гладкий участок стены.

— А они не пошли? — растерялась я. Отсутствие рядом знакомых лиц, особенно Эдварда, заставило нервничать ещё больше.

— Чем меньше народу, тем легче активировать круг, — не поворачиваясь, пояснил Лён. — Обычно так и бывает: Волк, я и кто-то из старейшин для подстраховки. Только сегодня на моем месте ты.

Крылатый вампир задумчиво стоял передо мной, загораживая обзор. Выглянув из-за его плеча, я нервно сглотнула. В центре зала стояла тщательно вытесанная каменная глыба изогнутой формы. Надо полагать, это и есть алтарь. В нижней его части, почти под отверстием на потолке, свернувшись калачиком, лежала гарх'аши. От лап к полу тянулись толстые цепи и, судя по обиженной мордашке, сей факт её очень расстраивал.

Вокруг алтаря идеальным кругом стояли огромные белые статуи волков. Я насчитала двенадцать зверюг, ростом с Арр'акктура. Моя макушка едва достигала им до носа. У каждого из тех, кто был повернут ко мне мордой, я видела зажатый в пасти большой драгоценный камень. Новый волк, новый цвет. На какие-нибудь обычные кристаллы Сваровски эти мерцающие гранями камушки, не походили совершенно.

Ещё один огромный прозрачный камень нашелся в изголовье алтаря. Кристалл, хрусталь, циркон? Не могу определить. Несмотря на яркие разноцветные блики на гранях камня, поверить в то, что такого размера может быть алмаз, мне не удавалось.

— Раздевайся, — скомандовал Повелитель.

— Что?! — опешила я.

— На тебе не должно быть ничего постороннего, кроме реала, — пояснил вампир. — Иначе проход может открыться не на ту сторону, а в совершенно посторонний мир.

— А вещи куда сложить? — огляделась я по сторонам. Хоть скамеечку бы, какую приспособили, что ли? Или тут тоже тонкости с акустикой? Лён молча протянул руки.

Расстёгивая куртку, я снова посмотрела на Рину в её зверином обличии. Та выглядела на удивление спокойно и, подставляя морду под столб света, довольно щурилась.

— Вот зараза! — сквозь зубы, прошипела я, — Своими воплями вырубила в лесу беременную женщину. А если бы что-то случилось?! — Гарх'аши удивленно свистнула. — Да что ты понимаешь! — отмахнулась я.

На улице было холодно. В пещере ненамного теплее, а если лежать голой спиной на отполированном камне, так вообще можно покрыться льдом. Меня буквально колотило от холода и страха.

Арр'акктур протянул мне невероятно легкий белый кинжал-стилет, сказав, что острие нужно поставить с левой стороны, между третьим и четверным ребром. Я, конечно, не раз изучала анатомию человека в школе, но у себя рёбра никогда не считала. И откуда начинать их прощупывать? Сверху или снизу?

Руки тряслись, то ли от холода, то ли от страха, толи от всего понемногу. Монстр у меня в ногах издавал какие-то свистяще-нагнетающие звуки. Ей только фильмы ужасов озвучивать.

— Позволь я помогу, — правильно расценив мой шалый взгляд, Верховный Повелитель взялся за рукоять кинжала, и сам приставил его к нужному месту, сантиметров на десять выше того, в которое целилась я.

— Если лезвие пройдет по ребру, то может и не попасть в сердце, тогда всё будет впустую, — обрадовал он. Мои руки вздрогнули, лезвие без усилий разрезало кожу, и я замерла, боясь окончательно всё испортить.

— Что теперь? — всхлипнула я, чувствуя, как капельки крови медленно стекают вдоль груди и дальше на левый бок, отчего очень хотелось изогнуться и почесать это место хотя бы локтем.

— Расслабься, — без тени шутки тихо отозвался Лён. Гар'хаши у меня в ногах тяжко вздохнула. — Дай кругу активироваться.

Я нервно хохотнула. Оказывается, надо ещё чего-то ждать. Если бы не было так страшно, я давно бы воткнула этот невесомый ножичек себе в грудь и видимо померла бы, так и не дождавшись начала обряда.

— А долго ждать? — шёпотом спросила я, спустя пару минут. — Мне сейчас нельзя простужаться, — сварливо напомнила я.

В следующую секунду, так и не услышав ответа, я вздрогнула от вспыхнувшей в ногах красной лампочки. Приподняв голову, я увидела, что статуя волка, стоящая передо мной, ожила, встряхнула белую шерсть и погоняла в пасти светящийся красный камень. Из моего горла вырвался сиплый вздох ужаса, переросший в ступор, когда с двух сторон от волка точно так же загорались разноцветные огни, образовывая вокруг меня светящийся круг.

По сторонам я не смотрела. Просто не могла. Но и осознания, что вокруг меня стоят двенадцать оживших зверюг, с лихвой хватало, чтобы сердце ушло в пятки.

Может и кинжал пора туда переставить?

Мне даже показалось, что комната заходила ходуном. В ушах зазвенел ветер, а кристаллы пещеры, отражая свет главных камней, замерцали ещё ярче. Последним вспыхнул алмаз у меня за головой.

Не успела я даже осмыслить происходящее, как ко мне подскочил Арр'акктур и, дотронувшись до лба, заставил снова лечь, после чего резко ударил ладонью по кинжалу, вогнав его в грудь по самую рукоять. Я даже ойкнуть не успела, как вокруг всё стихло.

Так и продолжая лежать на алтаре, я прижала руки к груди. Кинжала в них больше не было, как и мерцающего света камней вокруг, да и холода алтаря.

Мне казалось, что я, как и в прошлый раз, окажусь на пустынной затянутой туманом дороге, и поэтому не сразу поняла, что уже умерла.

— Рина! — резко сев, я оглянулась на монстра, но внутри, кроме меня, не оказалось никого. — Ты где?

Спрыгнув на пол, я попыталась побежать в сторону выхода, но двигаться быстро не получалось. Белое платье, в котором я проснулась, несмотря на свою воздушность, обволакивало ноги. Не знаю, сколько прошло секунд или минут, прежде чем я вышла на улицу. У входа в пещеру стояло четверо. Рикон, Демиан и мой брат выглядели как-то блёкло, двигаясь настолько медленно, что даже живыми их назвать было сложно. А вот рядом с Эдвардом стояла наша снова светловолосая ведьмочка.

— РИНА! — крикнула я изо всех сил.

— Это ты мне? — резко обернулась девушка, удивленно хлопая глазами.

— А кому ещё? — голос задрожал, ещё немного и расплачусь. Она здесь, живая и настоящая, но при этом такая чужая и далёкая, как призрак.

— Розали, правильно? — качнула та головой. — Уходи, тебе здесь не место.

— Пойдем со мной, — протянула я руку. — Ты должна вернуться.

— Зачем? — без эмоций спросила она.

— Ты должна вернуться к Эдварду, — умоляла я. — Ты нужна ему.

— Но я и так всегда рядом с ним, — не оборачиваясь ко мне, Рина взяла своего мужа за руку и улыбнулась не замечающему её вампиру, показав лишенные длинных клыков зубы. — И...

Меня дёрнуло назад в капище, сдавив до состояния теннисного мячика.

Я распахнула глаза, с жадностью вдыхая воздух. Снова каменный потолок с проникающими сквозь него лучами солнца, но на этот раз я жива.

Дотронувшись до груди, я не почувствовала там ни кинжала, ни раны от него. Только несколько капелек свернувшейся крови. Второй раз я поднималась медленно, стараясь укрыть хоть какие-то участки голого тела руками.

— Одевайся, Розали, — бесцветным голосом сказал, склонившийся у меня в ногах Арр'акктур.

Приглядевшись, я почувствовала, что снова начинаю задыхаться. Вместо живой гарх'аши на второй половине алтаря лежало тело молодой девушки. Крылатый вампир, что-то шепча, погладил её по щеке, поцеловал в лоб и полностью накрыл своим плащом.

— Одевайся, Розали, — не оборачиваясь в мою сторону, повторил он. — Тебе нельзя простужаться, — и медленно пошел в сторону выхода.

— Она стала собой? — окликнула я его. — Это значит...

— На твой зов она не вернулась, — чуть слышно отозвался вампир.

Не сводя глаз с алтаря, я быстро надела лежащие рядом со мной брюки и водолазку, всунула ноги в сапоги и, прижав к себе куртку, подошла к телу девушки. Потянув плащ с её лица, я снова почувствовала, что мне не хватает воздуха. Конечно, это была Рина, не в виде гарпии, а та самая, светловолосая ведьмочка, которая появилась в Форксе. Только её кожа стала ещё белее, чем у членов моей семьи. Пепельные волосы, вместо золотого блеска, стали больше походить на седые, а счастливая улыбка, маской застыла на бело-голубых губах.

— Дура, — дрожащим голосом зашептала я. — Какая же ты дура! Ты не рядом с ним, а всего лишь призрак, которого он не видит и не слышит! Ты бросила его одного! Идиотка ты пустоголовая! — сорвавшись на рыдания, я начала кричать в полный голос.

— Самоуверенная дура! Даже не дослушала меня! Сама всё уничтожила! А это был последний шанс! — я в сердцах ударила по груди девушки кулаком.

Удар получился настолько сильным, что тело дернулось, а из открытого рта раздался утробный хрип. Я оцепенела от ужаса, понемногу осознавая, что бью труп и, отскочив к стене, почувствовала, как начинаю терять сознание.

Глава 6. Воскресшая.

Всё-таки я моргнула. Даже не помню зачем. Кажется, от злости.

А что было последним? Не помню.

Воспоминания в голове снова перемешались, сменив мало-мальски понятный порядок, словно кто-то специально встряхнул их в моей голове, как бочонки от лото в тряпичном мешке. Кем я была последний раз? Ирэне или Риной?

Под ногами потянулся неприятный зыбкий туман, как там, на той стороне. С опаской наблюдая за подплывающей к моим ногам пелене, я схватилась за руку, замершего рядом Эдварда.

-Рина, — невнятно, как далекое эхо, донесся до меня чужой голос. — "Это правда, ты?"

Я подняла глаза в указанном направлении и увидела светловолосую девушку в белом платье, с головы до ног увитую золотыми нитями. С каждым её шагом ниточки лопались и исчезали, словно из девушки постепенно, по крупице уходила сама жизнь.

— Это ты мне? — переспросила я. Лицо такое знакомое. Кто же это? Кто-то из моих воспоминаний.

— А кому ещё? — вздрогнула она. — "Ты живая? Как настоящая! Как наша прежняя Рина!".

Последние слова гудели в моей голове, дополняемые картинками из событий, произошедших когда-то в далеком американском городке. Форксе. Значит это:

— Розали, правильно?— порадовалась я своей сообразительности. — Уходи, тебе здесь не место, — встревожилась я, наблюдая, как бледнеет лицо девушки.

— Пойдем со мной, — протянула она руку. — Ты должна вернуться.

— Зачем? — без эмоций спросила она.

— Ты должна вернуться к Эдварду. "Он же так сильно тебя любит!", — с мольбой в голосе и мыслях попросила она. — Ты нужна ему. "Он не станет жить без тебя!"

В сознании пролетели её воспоминания о моём Избранном, стоявшем на коленях около их дома.

— "Сделай хоть что-нибудь, ты же хранительница!"— кричал он, заставив меня внутренне сжаться. Я этого не помню, событие не кажется знакомым, значит, это произошло без меня, когда я была далеко.

— Я итак рядом с ним, — посмотрев на Эдварда, улыбнулась я, крепче сжимая его руку. Не допущу, чтобы ему снова было больно. — И на этот раз навсегда останусь с ним.

Обернулась обратно, но Розали уже не было, только тоненькая золотая ниточка медленно таяла в воздухе.

— Сколько длится обряд? — нарушил тишину Демиан. — Я сейчас сойду с ума от этого бесконечного ожидания.

— Пару минут, — отозвался Рикон.

Эдвард резко вздохнул и отшатнулся назад.

— Что?! — среагировал на его движения мой Покровитель. — Она очнулась?

Мой Избранный не ответил, но достаточно было посмотреть на его лицо, чтобы понять — произошло что-то ужасное.

В проёме скалы, опустив взгляд вниз, появился Верховный Повелитель.

— Отец? — шагнул к нему Рикон.

Тот, молча, покачал головой. Нет.

— Розали не смогла? — тихо спросил Демиан.

— Нет, — глухо отозвался Лён. — Она всё успела подумать, но Алларриана не захотела возвращаться.

Он закрыл глаза, плотнее сжав задрожавшие губы, облокотился о скалу и, как подкошенный, съехав по стене, упал на колени.

— Папа, — сорвался к нему Рикон. Но поднять не пытался. Только обнял за плечи, уткнулся лбом в висок отца. Порыв ветра смешал пряди волос Верховного Повелителя с такими же пшеничными волосами сына.

— Значит тогда... в самолете... — дрожащем голосом пробормотал Орлов.

— Она больше не собиралась возвращаться... — со стоном прошептал Рикон. — Мы выбрали не ту причину.

— Не собиралась возвращаться?! — с ужасом переспросил Эдвард. — Ещё четыре месяца назад. [Ещё улетая из Форкса.]

— Обряд должен был стать её спасением, — схватившись за голову, пояснил Демиан. — Никто кроме нас троих не знал правды, а значит, теперь Рина могла сама выбирать, как прожить свою жизнь, без оглядки на Избранного.

— На том фото... — медленно проговорил Каллен, отступая назад. — Она не простила,... поэтому не была счастлива.

Эдвард сжал пальцами переносицу, зажмурился и застыл. Вторая рука сжалась в кулак и костяшки пальцев побелели ещё сильнее.

Ни крика, ни дрожи, ни вздоха, но эта тишина напугала меня гораздо сильнее реакции моей семьи. Словно в этот момент он умер, на этот раз по-настоящему. Стоит только дотронуться до его плеча и мой любимый рассыплется серой пылью, больше никогда не вернувшись ни в мир живых, нив мир мертвых.

— Нет, нет! — в ужасе затараторила я, стараясь достучаться до него, и поминутно оглядываясь на Арр'акктура: "Папа, скажи, что-нибудь! Разбуди его!" — Я не злюсь на тебя! Ведь я же наоборот вернулась, чтобы быть с тобой! Всё будет хорошо! Всё должно быть хорошо! Я же рядом! Скажи хоть что-нибудь! Эдвард! Не слушай их! Пожалуйста! Я же здесь! С тобой!

Ни слова. Ни вздоха. Ни движения...

— Дура! — набатом прогремел у меня в ушах голос Розали. — Какая же ты дура! Ты не рядом с ним, а всего лишь призрак! Чертов призрак!

Резко вдохнув, я схватилась за раскалывающуюся от боли голову.

Эмоции отца и братьев, не ощущавшиеся до этого момента, хлынули на меня лавиной, застилая глаза и разрывая душу на части. Мгновенно потеряв чувство ориентации, я попыталась на ощупь найти своего Избранного и как только дотронулась до его плеча, тяжёлым валом накатила следующая волна из боли Эдварда, ощущающаяся почти физически, окутывая черной пеленой и заставляя упасть на колени.

— "Прости,— пронёсся в моей голове его мысленный голос. — Прости, что причинил тебе столько боли. Если бы только можно было поменяться с тобой местами".

"— Пойдем со мной, — всплыли в угасающем сознании умоляющие слова Розали. — Ты должна вернуться. Ты нужна ему. Он не станет жить без тебя!".

Что я наделала? Почему я не пошла с ней?! Что же теперь? Что делать?!

Может ещё не поздно всё исправить?

Качнувшись в сторону открытого дверного проема, я из последних сил потянулась к почти исчезнувшей во тьме тоненькой, как паутина, золотой нити. Пальцы сомкнулись, и кромешная тьма заполонила реальность, лишая даже возможности дышать.

Секунда, две, три и вот уже от нехватки воздуха начали болеть легкие. Голову сдавило от проскочившего давления. Глаза заболели от ударившей по касательной вспышки света и мгновенно наполнились слезами, снова погружаясь во тьму.

Как дышать?! Я не помню! Эдвард!!!

— Рина!— сквозь толщу тьмы раздался крик моего Избранного.

— НЕТ! — закричала я, наконец-то вздохнув.

— Милая моя, тише. Всё закончилось,— он находился совсем рядом, я даже чувствовала его холодные руки на своих плечах. Только вот тьма рассеивается слишком медленно.

— Не правда, — прохрипела я через мутную пелену стараясь разглядеть лицо Эдварда. — Не слушай ничего.

Воздух резал горло и разрывал легкие, причиняя чудовищную физическую боль, о существовании которой я уже успела забыть.

— Слава Богу! — выдохнул Эдвард, прижимая меня к себе. — Всё позади!

Я до боли в пальцах, вцепилась в его кофту, звучно всхлипывая, но дыхание никак не желало восстанавливаться, не позволяя сказать больше ни слова.

— Я... я... я... — раз за разом начинала я, но никак не могла продвинуться дальше первого слова.

— Не, волнуйся. Всё хорошо, — повторял он, вперемежку с поцелуями. Глаза, лоб, висок. — Спасибо, что вернулась. Как же ты меня напугала!

— Я хотела вернуться. Всегда хотела, — бессвязно шептала я, не зная, как передать все те чувства, что сейчас вертелись в моей голове.

— Всё хорошо, любимая, — обхватив моё лицо руками, он покрыл его быстрыми поцелуями, но резко вздрогнув, чуть отстранился и оглядел меня с ног до головы.

— Пусти-ка меня, — он с трудом оторвал от своей одежды мои руки, но я тут же вцепилась в его запястья мертвой хваткой. На бешеной скорости сняв с себя свитер, он так же молниеносно надел его на меня на изнанку, и только потом второй раз попытался разжать мои пальцы.

— РИНКА! — завопили от входа в помещение мои братья.

Эдвард отошел в сторону, а я оказалась с двух сторон зажата в теплых мужских объятьях. Если Демиан бормотал, как же хорошо, что я вернулась, то Рикон с упоением перечислял, каким страшным мукам меня подвергнет, если я решу умереть во второй раз. Глаза обоих блестели, а голоса звучали странно, с каким-то надрывом, словно ещё немного и оба разревутся, как маленькие дети.

Я же вытянула шею, боясь потерять из вида Эдварда. Он тем временем подошел к Розали и подняв её на ноги о чём-то говорил. Та отстраненно кивала, буравя меня недобрым взглядом. Я приветливо улыбнулась (отметив, что хоть и не вижу больше вокруг неё никаких нитей, выглядит она значительно лучше), но выражение лица девушки не изменилось.

Последним ко мне подошел отец. Крепко сжав меня в объятьях, он долго молчал. Но, кажется, в этой тишине я услышала очень многое из того, что он на самом деле хотел сказать. Отстранившись, он улыбнулся и легонько стукнул меня кулаком по голове.

— Ау, — схватилась я за ушибленное место.

— Не смей ничего говорить матери, — всё ещё улыбаясь, потребовал он. — Она с ума сойдет от мысли, что могла тебя потерять.

— Ладно, — виновато улыбнувшись, кивнула я, дернув плечами. Что-то тут не жарко.

— Ой, — мы же про одежду забыли, — спохватился Демиан.

— Так на ней же была какая-то, — задумчиво потер лоб Рикон.

— Очень смешно, — фыркнула я, а отец засмеялся.

Оглядев нас презрительным взглядом, Розали демонстративно надела куртку и гордо задрав подбородок, пошла к выходу.

— Пойду, пройдусь, — сообщила она.

— Что это с ней?— озвучил наши общие мысли Рикон.

— Перенервничала, — вздохнул Каллен, подходя ближе к нам.

Я нерешительно протянула руку в его сторону, но расстояние всё ещё слишком большое. Качнулась вперёд, чтобы его сократить, но отец поймал меня за плечи, не дав свалиться с алтаря.

— Странно, — эхом отозвался он, наблюдая за входом в капище.

— Почему странно? Обряд — это же стресс, — пожал плечами Демиан. — Я её найду и провожу к Дому Совещаний, пока не потерялась.

— Не это странно, — обернулся Лён. — Ad'reikant, ты же тоже не слышал её мысли? Никакие?

— Да, — нахмурился маг.

— Так она же моя... — встрепенулась я и тут же захлопнула рот.

Роуз больше не Хранительница, и камня, путающего её мысли для окружающих эмпатов, у неё тоже больше нет. Он должен был остаться на той стороне.

— Странно, — хором с братом, протянули мы, провожая взглядом моего выходящего Покровителя.

А была ли та сторона?

Я попыталась поподробнее вспомнить, что произошло до того, как открыла глаза в капище, но голова резко загудела, как полыхающее в трубе пламя. Нити. Туман. Призрак. Эдвард. Испанка. Воспоминания повалились в сознание, как карточный замок от неосторожного касания. Всё смешалось одну кашу. Охота. Убийства. Могила. Бабушка. Элис с примеркой платьев в магазине. Приступ. Сладковатый привкус крови Демиана. Самолёт. Сражение. Ранение в Форске. Чем больше карт, тем сложнее понять их истинное содержание.

Мозг перестал справляться с навалившейся информацией, и голову сдавило резким приступом боли. Я взвыла, схватившись руками за волосы.

— Рина, что с тобой?!

— Больно, больно, больно! — затараторила я.

К этим и без того неприятным ощущениям, добавилось ещё и мерзкое чувство падения. Отец поймал меня заваливающуюся на спину, а я в отчаянном рывке вытянула руки к стоящему передо мной Эдварду. Он поймал мою ладонь, наши глаза встретились и мир замер. Мой Избранный. Моя любовь. Единственный, кто чаще всего присутствует в моих воспоминаниях. Единственный, вокруг кого вертится моя жизнь. Её истинный смысл.

Папа аккуратно помог мне снова принять сидячее положение и так же медленно наклониться в объятия Каллена. Тот подошел вплотную к алтарю, а я уткнулась лбом в его холодную грудь и, закрыв глаза, глубоко вздохнула.

— Легче? — спустя несколько минут спросил Рикон, первым нарушив воцарившуюся тишину.

— Да, — выдохнула я, не решаясь оторваться от Избранного.

Эдвард, нерешительно погладил меня по спине, словно боясь своими движениями спровоцировать новую волну боли, которая сейчас отступала с каждым моим вздохом.

— Что это было? — тихо спросил он, но ответили ему далеко не сразу.

— Не знаю, — пораженно отозвался мой брат.

— Так не должно быть, — встревожился Лён. — Родная, как ты себя чувствуешь? — облокотившись на алтарь, наклонился он ко мне.

— Лучше, — невнятно прошептала я.

— Ты знаешь, как тебя зовут? — спросил он.

— Да, Рина Лусия тор Ордвист, — прошептала я.

— Как-как? — удивленно переспросил брат.

Я нехотя подняла голову от холодного тела Эдварда и, посмотрев на удивленного отца, нахмурилась, стараясь раскопать в воспоминании своё имя:

-Алларриана тор Ордвист кайл Шайонел, — неуверенно повторила я.

— А сколько тебе сейчас лет? — настороженно спросил Арр'акктур.

— Около ста, — с запинкой пробормотала я, испугавшись округлившихся глаз отца. — Нет? Меньше? Шестнадцать? А вспомнила, восемнадцать!

— Сегодня уже девятнадцать, — поправил, стоявший за моей спиной, Рикон.

— Да, точно, — расстроилась, я от своей ошибки.

— А кто я, ты помнишь? — продолжил допрос Верховный Повелитель.

— Папа, — без запинки отозвалась я, заставив того шумно выдохнуть и наконец-то снова улыбнуться.

— Сколько ты знаешь Эдварда? — заинтересованно прищурился мой брат.

— Всю жизнь, — пожала я плечами.

— А точнее?

— С пяти лет, наверно, — с сомнением пояснила я.

— Родная, он говорит, не про Демиана, а про Эдварда, — уточнил Арр'акктур.

— Но печёное яблоко на ярмарке... — замолкла я, подняв глаза на своего Избранного. Тот так же, как и остальные, с удивлением смотрел на меня.

— Ты наверно имеешь в виду сны? — уточнил он.

— Наверно, — сгорбив плечи, согласилась я. — Всё перемешалось.

Задав ещё несколько вопросов с такими же противоречивыми результатами, мужчины пришли к выводу, что мне нужно дать время, прийти в себя. А я окончательно растерялась. Вроде бы всё помню, всё знаю, но, то и дело, в памяти всплывают детали, не укладывающиеся в общую картину.

— Может, отведём Рину домой? — предложил мой муж. — Тут довольно прохладно.

Вынырнув из своих мыслей и воспоминаний, я дотронулась до себя через свитер Эдварда, с ужасом осознав, что на мне практически нечего нет.

Насколько я помню, при трансформации раствориться должна была вся одежда, но, видимо, речь шла только о натуральной ткани, а на мне было нижнее белье из мира Демиана. Возможно, в белье присутствовала какая-то синтетическая основа и вместо того, чтобы испариться, оно приклеилось к моему телу.

— У меня были запасные вещи, — обрадовалась я. — Вы же ничего не вытаскивали из моей седельной сумки?

Не дожидаясь ответа, я вытянула руку вперед и начала плести заклинание, но Рикон треснул меня по ладони раньше, чем что-то начало складываться.

— Не смей колдовать! — строго потребовал он.

— Почему? — искренне удивилась я.— Я хорошо помню, как это делается.

— Ты непонятно как вернулась уже после завершения обряда. Почему у тебя начался приступ головной боли и как это связано с проблемами в памяти, мы не знаем. Неизвестно, как теперь ты можешь отреагировать на магию, тем более на алтаре капища.

— Не распадусь же я от неё в пыль, — хохотнула я, но увидев лица окружающих меня мужчин, прикусила язык. Похоже, им сейчас не до моих шуток. — Хорошо, не буду колдовать, — покорно согласилась я.

Рикон отошел подальше от круга и перенес к нам мою седельную сумку, порядком припорошенную снегом.

— Вы что, её с Греха так и не сняли? — опешила я.

— Нет, — нахмурился мой клыкастый брат, — сняли и бросили где-то при входе в дом.

— Скорее уж за дверью.

— Да это ерунда, — оживился Рикон, быстро вытряхнул мои вещи, а потом согрев и высушив их заклинанием.

По капищу стал медленно разноситься запах тухлятины. Я запоздало вспомнила о лежавших у меня в сумке пирожках, купленных ещё до появления в нашем отряде Асуры, да так и забытых. За время скачки, те вывалились из бумажного пакета и благополучно размазались по одежде. Толи за последние дни они стухли естественным путем, толи Рикон помог согревающей магией, но пахнуть так неаппетитно в присутствии Эдварда мне не хотелось.

— Очистить сможешь? — с сомнением спросил отец.

Рикон тряхнул моими брюками и от них в разные стороны полетели крошки и ещё какая-то грязь.

— Только не здесь! — возмутился Верховный Повелитель.

Клыкастый маг виновато улыбнулся и, жестом с магическим назначением поманив за собой разбросанный по полу мусор, пошел по коридору на улицу.

— А запасных сапог у меня точно не осталось, — вспомнила я.— Помнится, одни я выкинула по дороге из-за оторвавшейся подошвы.

— Может, можно вытащить их так же из твоей комнаты? — предложил Эдвард.

— У меня не так много вещей, — усмехнулась я.— Если только зимние, с меховой оторочкой. К тому же мама помогала мне складывать вещи и сразу заметит, что гардероб не тот.

— Я заметил, — на английском ответил Эдвард.— Элис хватит удар при виде твоего одного единственного шкафа.

— Слава Богам, страсть к "вещизму" нашу семью миновала, — улыбнувшись, потрепал меня по голове отец. — Пока любимая одежда не развалится, перелезать в другую, смысла нет.

— Тогда может выдернуть так же из магазина? — предложил муж и смущенно добавил. — А взамен отправить деньги.

— В теории можно, — нахмурилась я. — Но тогда надо точно знать, что ты берешь. Если бы я что-то присмотрела.... Но опять же, если их уже кто-то купил, то может выйти неприятный конфуз. И хорошо если я украду сапоги из чьего-то шкафа, а не разую посреди улицы.

— Тебе колдовать пока нельзя, — напомнил отец.

-А Рикон точно на женские сапоги внимания не обращает, — сложила я руки на груди.

— Эдвард может сбегать купить что-то здесь, — нашелся отец. — Сегодня как раз ярмарка будет. Часа через два.

Я подняла на него несчастные глаза. Сидеть тут на камнях два часа. Рикон, конечно, может немного согреть помещение, правда с дырой в потолке это занятие неблагодарное.

От тягостных раздумий нас отвлекла ворона, непонятно каким образом залетевшая в помещение, через главный вход.

— У нас проблемы, — заговорила она голосом Рикона. — Тут Дарин. По просьбе мамы ищет отца с гостями. Мы пошли вас искать к дубу. Пятнадцать минут.

— А мои вещи? — пискнула я. Но ворона заметалась по залу и вылетела в щель на потолке.

— Может, ты сразу от границы переместилась домой? — предложил отец.

— А колдовать уже можно?

— Можно бегать, — перевел он красноречивый взгляд на моего мужа.

Тот без предисловий сгреб меня в охапку вместе с укрывающим ноги плащом.

— Я вернусь через пять минут, — уведомил он.

— Что? — опешила я.

Отец кивнул, и холодный вампир сорвался с места на такой скорости, что у меня заложило уши. Правда через две минуты бега они отмерзли и, судя по ощущениям, отвалились. Глаза заболели от яркого, отражающегося от снега, солнца, а желудок свело голодной судорогой.

— Стой, — закричала я. Вампир, замер на месте, не охотно позволяя мне встать голыми ногами на снег.

Сделав шаг в сторону, я обхватила берёзу и наклонилась, понимая, что меня сейчас вырвет, но дальше спазма дело не зашло. Похоже, таким изощренным образом моё тело сообщает о том, что его плохо кормили.

— Укачало? — снова подхватив меня на руки, спросил Эдвард.

— Наверно, — поёжившись, дотронулась я до его мерцающего на солнце лица. — Как же здорово, что ты меня видишь.

— Думаю, мне этот факт нравится гораздо сильнее, — усмехнулся вампир.

— Нет, — отрицательно покачала я головой. Как прозревшему объяснить зрячему, свою радость от того, что видишь, как встаёт солнце. Двумя словами только не обойдешься. — Как же я рада, что не просто рядом с тобой, а что ты меня видишь.

Эдвард, осторожно поцеловал мой замерзший нос, и поудобнее устроил меня на руках.

— Потерпи ещё немного, ладно? — попросил он. — И закрой глаза. Времени совсем мало.

Когда меня, обалдевшую от такой гонки, поставили босыми ногами на ковер в моей комнате, первое, что я сделала, это схватилась за любимые ушки. Холодные, но живые. Даже исходящее от моих пальцев тепло чувствуют.

— Прости, милая, — стянув с меня плащ, Эдвард взялся за низ своего свитера, — Но это я заберу.

Чмокнув по-быстрому в нос, меня просто-таки вытряхнули из свитера. Огрызки ткани сползли вниз, и я в панике прикрыла грудь руками.

— Постараюсь вернуться поскорее, — в ответ на мой испуганный взгляд ещё раз улыбнулся он и, на мгновение, прикоснувшись к моим губам своими, исчез.

Недолго посозерцав, даже не скрипнувшую от такого отношения дверь, я огляделась по сторонам. Кто-то, либо мама, либо Зерда, уже положили мне на кровать отглаженное платье изумрудного цвета. Рядом стояли туфли на высоком каблуке, тоже зеленого, но чуть более темного оттенка.

Полюбовавшись в зеркале на полуголую себя, опешив от возвращения моего льняного цвета волос, мне осталось горестно вздохнуть. Без магии быстро привести себя в порядок не получится, а сколько бы Рикон не водил Дарина кругами, через полчаса, час они вернутся домой. И возникнет вопрос: где я?

Ох, не согласовали мы наши действия!

Раз время появления мужчин уже определено, не плохо бы и мне объявиться дома, по пути выиграв немного времени. В ванну же ко мне никто ломиться не будет.

Я, конечно, чувствую, что за дверью никого нет, но всё равно, сначала открыла только маленькую щелочку, огляделась и громко крикнула:

— Я дома! — с размаха захлопнула дверь.

Остатки своих вещей без сожаления бросила в огонь в камине. И от следов избавилась и, если кто-то особо подозрительный зайдет за грязными вещами, разлетевшийся по комнате запах, отобьет желание что-либо искать.

Оказывается, без магии не просто жить, а даже нормально помыться сложно. Хорошо хоть кто-то предусмотрительно развел печь в котельной, и я была обеспечена горячей водой, в которой отмокала не меньше двадцати минут.

Не знаю, где шастало и чем занималось мое тело, но я с ног до головы была покрыта пылью, смолой, прилипшими травинками и запутавшимся в волосах сухим мусором от лесной подстилки. Мда... Волки выглядят намного аккуратнее после воскрешения.

После забега голова снова начала гудеть, как пожарный колокол. Забравшись горячую воду, я попыталась снова сопоставить последние события, всплывающие в моей памяти. Получалось ещё большая путаница, в которой никак не получилось разобраться. Столько событий, словно у меня за плечами далеко не девятнадцать лет жизни. Больше всего меня смутил тот факт, что я помню момент своего рождения. Не зрительно, слава Богам, но всё же. И даже в этот момент я думала про Эдварда.

— Родная, ты дома? — раздался из комнаты встревоженный мамин голос.

— Да, — отозвалась я, звучно поплескавшись в воде.

— Наконец-то, — шумно выдохнула она. — Зачем затягивать возвращение до последнего дня?

— Прости, — отозвалась я, стараясь не сказать лишнего.

— А где Рикон? — встревожено, спросила Вольха.

— Повел к'ярдов в табун, — на ходу сочиняла я.

— А ты почему не с ним? — ещё больше насторожилась Догевская Ведьма.

— Ну, мам, мне же нужно привести себя в порядок, — возмутилась я. — Стражи сказали, что у нас особые гости. А я с ног до головы в дорожной пыли.

— Стражи? — опешила Верховная Догевская Ведьма.

А я прикусила язык. Конечно, какие стражи, если Демиан приходит в наш мир через капище в центре долины. На границе о его приходе ничего знать не могут.

— По Догеве слухи разлетаются быстрее ветра, — надеюсь, голос звучал достаточно убедительно и растерянные нотки мне только послышались. — А этот патруль даже видел их с отцом лично.

— Интересно, где? — подозрительно отозвалась она.

Ой, не нравится мне её настрой.

— Не знаю, я не всматривалась в их воспоминания.

Голос Рикона, раздавшийся из коридора, заставил маму прекратить расспросы и покинуть мою комнату. Одевалась я, уже оставшись одна, кое-как справившись со шнуровкой. Главной проблемой оказались волосы, которые попросту не могли высохнуть быстро, как бы активно я не трясла мокрой головой. Фена у меня нет по причине отсутствия электричества, а магия...

Конечно, соблазн использовать нужное заклинание очень велик, но Рикон прав, риск дело благородное, но зачастую бессмысленное. Вдруг и тут мои воспоминания дадут сбой, и вместо теплого ветра по комнате закружится огненный торнадо.

— Ты готова? — заглянул ко мне брат.

— Почти, — указала я на голову и укрывающие плечи полотенце. Не мочить же платье.

Закончив с внешними приготовлениями и раздачей инструкции (они хоть что-то смогли обсудить), мы вдвоём спустились вниз. У лестницы нас ждали Демиан, Эдвард и, пытающийся загнать Дарина в большую столовую, Арр'акктур.

Рикон успел поработать не только над моим образом. Эдвард, ещё час назад разгуливающий в грязном свитере, сейчас выглядел очень опрятно. За моим спуском по лестнице он наблюдал со смесью удивления и восхищения. Я смутилась, но взгляда не отвела, охотно принимая его руку на последних ступеньках лестницы и, улыбаясь в ответ.

— А где Розали? — оглядевшись по сторонам, не нашла я своей бывшей Хранительницы.

— Уже внутри, — показал на закрытые двери мой Покровитель.

— Всё хорошо? — зачем-то уточнил отец.

— Абсолютно, — стараясь выглядеть беззаботно, отозвалась я.

Ещё раз пробежавшись по нашей легенде, мы все, за исключением Эдварда, глубоко вздохнули и вошли в празднично оформленное помещение.

— Ну, наконец-то, — всплеснула руками мама и, поднявшись со своего кресла, утиной походкой направилась в мою сторону. — Сколько тебя можно ждать, я уже вся извилась.

Беззлобное ворчание нисколько не мешало счастливой улыбке, светящейся не только на губах, но и в глазах моей ещё более располневшей мамы. Кого она собирается родить-то?

— Извини, мамуль, — улыбнулась я, стараясь обнять её при этом не навредив необъятному животу. — Дел много было?

— Какие могут быть дела в твой день рождения? — чуть отстранившись Вольха оглядела меня с ног до головы и, похоже, увиденное её не обрадовало. — Боги, как ты похудела, просто кожа да кости. И снова стала блондинкой?.. Глаза чисто серий?

Последняя фраза заставила её разволноваться, и нас вместе с ней.

— Да, наконец-то получилось вернуть всему натуральный цвет, — согласно уговору с мужской частью семьи, попыталась я объяснить очевидные изменения.

— Для этого тебе надо было очень долго не пользоваться магией, — настороженно напомнила мама.

— Всего-то неделю, — Беззаботно отмахнулась я, разворачивая неуместно внимательную магичку к столу, и помогая в кратчайшие сроки занять своё законное место рядом с Повелителем.

— Не пользоваться вообще никакой магией, даже бытовой, — между тем бубнила себе под нос обеспокоенная женщина. — Костра не развести.

— Да, мама, — внутренне начала злиться её столь неуместной, да и не привычной дотошности. Похоже, она догадывалась, но пока не решалась даже сама себе озвучить причину моих изменений. — У меня не было необходимости ничего делать. Я всего лишь провожала Доррена и Ассуру.

Спасибо Богам, времени на продолжительные вопросы у мамы не было. Присутствующие в зале Крине, Келле и Старейшенам тоже натерпелось меня поздравить. Единственной, кто остался сидеть за столом, была Розали. Я помахала ей рукой, но девушка даже не подняла взгляда от пустой тарелки.

— Рина, почему у тебя снова светлые волосы? — по второму кругу с вопросами приставала уже наша травница.

— "Бабушка, почему у тебя такие большие зубы", — пронёсся в моей голове комментарий Рикона.

Меня даже подергали за щеки и отточенным движением прощупали шею. Провели этакий быстрый медосмотр. Хорошо, хоть к моему здоровью сейчас нельзя придраться.

Не успели все рассесться по своим местам и поднять пару тостов за мой рождение и здоровье родителей, как с улицы раздалось требовательное ржание.

— Минутку, — улыбнулась я, подрываясь с места.

Рикон схватил меня за запястье, с силой сжав пальцы. Зло зашипев, я вырвала руку и выбежала на улицу.

Около фонтана гарцевал Грех. Без седла и поклажи, стало быть, примчался сюда из табуна, каким-то немыслимым способом сбежав от Рена. Узрев хозяйку живой и здоровой, он резко скакнул к дому, едва не сбив меня с ног. Ткнувшись теплой мордой в плечо, он возмущенно всхрапнул, представив меня в виде визгливой гарпии.

Я передернула плечами — ну и видок! Хорошо, что хоть какая-то одежда осталась, а то вообще было бы стыдно родным в глаза взглянуть.

— Прости, мой хороший, — погладив взволнованного к'ярда по морде, я обняла его за шею. — Прости, что напугала.

Грех снова всхрапнул, дернув головой, на этот раз вспомнив, как на него забирается Розали, как неумело пихается кроссовками по брюху, дергает уздой гриву и трясется в седле, как мешок с картошкой. Бедный конь боялся, что девушка свалится по дороге, мстительно запустив в него пульсаром.

— Она нечаянно, — примирительно похлопала я того по шее. — Иди, отдыхай. И не волнуйся — я тебя больше никому не доверю.

Грех представил, как жует сочное яблоко и выжидающе уставился на мои руки. Логично было бы перенести что-нибудь с праздничного стола сразу в ладони, но Рикон просил не колдовать.

Ситуацию спас Демиан. Появившись в дверях вслед за мной. Он без лишних вопросов бросил мне фрукт, увы, не такой сочный, как хотелось коню. Грех не стал привередничать, с благодарностью приняв подношение, и, снова фыркнув, ткнулся мне в плечо и довольный скрылся из виду в направлении северного креста.

Встретившись со мной взглядом, сложивший руки на груди Покровитель устало закатил глаза. Вслух ничего не сказал. Я недоуменно нахмурилась. Что-то не так?

— По лошадке соскучилась? — лилейно пропела мама, когда я переступила снова вошли в столовую. Мужчины выстроились шеренгой вдоль двери, стоя по стойке смирно, как бойцы почетного караула на парадном построении.

— За три месяца не накаталась?

— Так я и не каталась, — захлопала я глазами. — Только обещанное яблоко вынесла.

Я не вру. Действительно же не каталась.

— Грех, устав после длинной дороги, прибежал сюда ради яблока? — нехорошо сверкнула глазами Верховная Догевская Ведьма.

— Он же знает, что у меня день рождения, вот и пришел за угощением, — пожала я плечами. Вот же ж дернуло меня выйти на улицу.

— Вы меня за кого держите?! — зашипела Вольха, проходя вдоль нашей шеренги.

Розали, в отличие от нас по-прежнему сидела за столом, демонстративно не смотря в нашу сторону. Я попыталась прочесть ее мысли, но меня оттолкнула блокада, схожая по своей природе с маминой.

Не могла же она нас заложить? Конечно, нет. Демиан же всё это время был рядом.

— Дорогая, не надо нервничать без причины, — попытался отвлечь маму отец.

— А кто нервничает? — притворно изумилась она. — Я просто хочу знать, что происходит! Или, вернее, что произошло!

— Произойдет, причем завтра,— вздохнул Лён.

— Но это сегодня моя дочь вернулась домой тайно, сменив цвет глаз, волос и с аурой, как решето.

— Вольха, прошу тебя, — попытался остановить маму отец.

— Пусти, — оттолкнула она его руки. — Несколько дней назад в дом врезалась птица, я, конечно, не верю в приметы, но бледный, как смерть, Димка, спешно вернувшийся на два дня раньше намеченного — явно недобрый знак. Отсутствие вестников, сообщений и регулярных писем. Ваш отъезд на конную прогулку. Появившиеся ночью, ни с того ни с сего гости. Может, это конечно и моя паранойя, но Келла, Крина, да и остальные ею заразиться не могли!

— Не скажи, — напрягся отец. — Нет ничего хуже слухов, и ты прекрасно знаешь, что по Долине они разлетаются со скоростью лесного пожара.

— Только вот пару часов назад он погас, — прищурилась мама. — Adreikant нашелся за городом, Allarriana появилась в своей комнате, а к'ярды в табуне. Стражи пошли по домам, не отчитавшись перед вами, — ткнула она мужа пальцем в грудь, — Верховный Повелитель и даже не зашли выказать почтение. Хранительница вернулась с экскурсии, как в воду опущенная, словно родную бабушку похоронила. А у меня, значит, паранойя?!

— Мама, у нас же праздник, — закрыл меня собой Рикон. — У Алларинки день рождения.

— Только вот девятнадцатый, или второй? — серьезно спросила Вольха.

— Всего лишь девятнадцатый, — подала голос я.

— Который ты уже отметила в капище, — каким-то бесцветным голосом подытожила беременная женщина.

— Рина — это правда? — осипшим голосом спросила Келла.

Я беспомощно обернулась к отцу. Кажется, всё летит к чертям. Маму оказалось не так просто обмануть.

— Правда, то, — Лён подтолкнул Рикона ко мне, и, обняв нас за плечи, пристально посмотрел на травницу, а потом на маму. — Что наши дети дома. Живы и здоровы. А ещё у нас в гостях жених нашей дочери и его сестра. Так что давайте не раздувать из мухи слона и не придумывать всякие ужасы. У нас же праздник, — посмотрел на меня отец.

Я отрывисто кивнула, виновато улыбнувшись.

— Так и знала, — пробормотала мама и, закатив глаза, пошла за стол. — Повелители!

Прозвучало, это как ругательство, но обстановка разрядилась. У меня даже сердце заколотилось об облегчения.

— А ты меня покатаешь, покатаешь? — подскочил ко мне Дарин.

— А ты не слишком взрослый на моей спине кататься?

— Ты больше не рыжая и охотится на тебя не интересно, — засопел мой младший брат, и тут же просиял. — А он рыжий.

— Я? — растерялся Эдвард.

— И упырь, — плотоядно улыбнулся ребёнок.

— Дарин, — гаркнули мы хором с отцом и Риконом.

— Ладно, ладно, — обиделся ребёнок. — Жених злобной ведьмы.

Посмотрев на мужа, я только беспомощно развела руками. Вот такая у меня семейка.

Глава 7. День Варенья

Мало по малу обстановку на моём дне рождения всё же удалось разрядить. Не то что бы всё успокоились и наслаждались ужином, но, по крайней мере, мы: Рикон, Демиан, папа, Эдвард и я действительно расслабились.

Розали молча ела, стараясь лишний раз не поднимать голову от тарелки. Вирс, один из старейшин, не позволил бы девушке остаться голодной, предлагая всё новые и новые угощения. Крина и Келла на пару опрокидывали по стопке гномьего самогона, не дожидаясь следующего тоста. Мама то и дело что-то бурчала себе под нос, но к обсуждению случившегося со мной не возвращалась.

И только Дарин относился к празднику, как к радостному событию, неоднократно напоминая об обязательном вечернем зрелище. Как только на улице стало темнеть, он то и дело дергая меня за рукав, что пора переходить к самой яркой части моего дня рождения.

Фейерверки у нас в большом дефиците, но наличие магии с легкостью компенсирует этот недостаток. А попав в мир Демиана, и насмотревшись на праздничные салюты в Москве, а главное на спецэффекты по телевизору, я привнесла в наше световое шоу ещё больше разнообразия.

Обычно проведение таких мероприятий ложилась на мои плечи, как на самого опытного в иллюзиях мага, но в этот раз реализовывать свои фантазии пришлось Рикону.

На улице собрался едва ли не ведь город. По периметру площади накрыли столы с напитками и угощениями. Музыканты играли веселую музыка и чтобы не замерзнуть, часть вампиров кружились в общем танце. Между взрослыми сновали дети, как главные зрители, праздничного шоу.

И вся эта толпа встретила нас с бурными аплодисментами и радостными улюлюканьями.

— С днем рождениям, юная Повелительница!

— Долгих лет, Повелительнице! — и тому подобные возгласы разносились по площади сначала поодиночке, а потом и дружным хором.

Рикон расстарался на славу. Сначала вокруг фонтана пробежало три серебренных волка. Потом на его вершине из неоткуда развернул свои крылья золотой феникс и взмыл в небо, разметая во всем стороны сноп искр. Постепенно действо поднималось все выше над землей. Стали появляться новые персонажи полу сказочные персонажи.

Я с любопытством впервые наблюдала за волшбой со стороны, наслаждаясь её красотой, а не просчитывая каждую секунду, как удерживая существующих круговорот, запустить новое заклинание, не разрушив уже развернутые.

Заметив, что я потираю замерзающие плечи, Эдвард, укрыл меня моим же платком и, обхватив со спины, крепко прижал к себе.

— Красиво, правда? — тихо спросила я.

— Да, очень, — отозвался он.

Все персонажи разом взорвались на миллионы быстро гаснущих искорок. Я уже подумала, что Рикона ошибся в использовании заклинаний и тут из середины фонтана выстрелил настоящий салют, порядком напугав своим звуком окружающих. В общем финал был шумны и ярким, как Китайский новый год.

Почки все члены нашей семьи вернулись в дом сразу после импровизированного фейерверка. На улице остались только мы с Эдвардом и мои братья. Под вновь грянувшую музыку, я потянула мужа танцевать. Каллен не стал отнекиваться и, даже не зная нужных движений, очень быстро подхватил общий ритм. Рикон, как и на школьном балу нашел в толпе какую-то девушку и вытянул её в общий круг. Дарин развлекал детей попытка создания снежных волчат. Конечно, нас, Повелителей, немного сторонились, но в честь праздника, да ещё и под легким налетом алкоголя, это было не так заметно, как в обычный день. А может, меня сегодня не заботили мысли окружающих вампиров. После всего пережитого, так хотелось просто наслаждаться общество мужа и ни о чем не думать.

Пока мы находились на улице, в столовой накрыли стол к чаепитию и вынесли здоровенный торт с девятнадцатью свечками. Сев на своё место, я схватилась за горячую чашку, наконец-то согревая замерзшие руки. Нужно было не выпендриваться, а надеть хотя бы пальто. Если бы Эдвард не сбегал за пуховым платком, я бы совсем окоченела.

Он, кстати, садиться не спешил. Искоса поглядывая на моих родителей и к чему-то прислушиваясь.

— Госпожа, Ордвист, — обратился он к моей маме, — Ваше сердцебиение участилось? Вас что-то беспокоит?

— Пустяки, — отозвалась та. — Кажется.

— Мама, — обернулась я. Вольха закрыла глаза и несколько раз подряд протяжно выдохнула. — Ты в порядке?

— Да, конечно, — улыбнулась она, но всего через пять минут положила приборы и схватилась за бок, поморщилась, снова закрыла глаза,

— Вольха, — встревожился отец. — Ты уверена, что всё хорошо?

— Нет, — выдохнула мама. — Ничего не хорошо, а совсем наоборот.

— Kai-Lana! — подскочив к жене, крикнул на весь зал Ar'raktur.

— Что такое? — нехотя отвлеклась от разговора с Розали наша опьяневшая травница. — Зачем так кричать? Ой.

Хмель слетел с неё в мгновение ока, и уже вся наша семья столпилась вокруг Верховной Ведьмы.

— Ты уверена, что это именно схватки? — поставив недопитый бокал на стол, Келла плавающей походкой подошла к роженице.

— Нет, — раздражённо огрызнулась мама. — Я усиленно притворяюсь, чтобы испортить дочери день рождения. Что-то всё происходит быстрее, чем обычно.

— Похоже, сегодня день рождения будет не только у Алларрианы, — немного нервно пошутить отец.

— Какой промежуток между схватками? — уточнила знахарка.

— Чуть больше двухсот секунд, — поморщилась мама, с помощь отца и старшего сына поднимаясь на ноги.

— И ты молчала? — ужаснулась вампирша. — Кто-нибудь, пошлите за повитухой. Лучше всего если это будет Мирена. Лён, веди её в спальню. Зерда, вскипяти воду и... ну ты знаешь.

— Зачем нам какая-то повитуха? — уже от дверей обернулась мама. — Ты же здесь?

— Я же не знала, что тебе именно сегодня приспичит рожать, — отводя глаза, попыталась оправдаться Келла. — У меня руки дрожат, и я недостаточно трезва, а значит, могу оказаться невнимательной. А учитывая важность предстоящего события, позволить себе подобного, без должной подстраховки, я не могу.

— Ой-ёй-ёй-ёй, — застонала мама, оседая на пол, окончательно уверив присутствующих в серьёзности своего положения. — Шевелитесь же кто-нибудь.

— Я могу помочь, — вышел вперёд Эдвард.

— Ты? — опешила травница.

— У меня есть соответствующее медицинское образование, — отчеканил Кален. — И я могу контролировать состояние госпожа Вольхи и детей, до прихода повитухи.

— Детей? Ты их чувствуешь? Это же Повелители?

— Я слышу их сердцебиение, и могу оценить состояние на основе движений.

— Пожалуй, это нам сейчас пригодиться.

— Ни в коем случаи, — возмутилась мама.— Ещё не хватало, чтобы чужой мужчина, тем более жених Алларинаны принимал у меня роды.

— Вольха, о родах речь пока и не идет, — примирительно заговорила Келла, подталкивая процессию наверх по лестнице и жестом, показывая Эдварду, следовать за ними. — Он просто постоит рядом, пока не подойдет Мирена.

— Удачи, — прошептала я вслед мужу.

Вот и отметили день рождения.

* * *

— Дарин, иди спать, — заталкивая в комнату своего младшего братца, я старалась успеть закрыть дверь, чтобы навалиться на неё спиной.

— Не хочу, — упирался тот.

Ему больше хотелось бегать по коридорам, то и дело, стучась в комнату родителей с вопросами: А кто родился? А когда родиться? А можно мне посмотреть?

— А я говорю, иди.

— А я говорю — не хочу, — упирался брат. — Хочу дождаться сестрёнку.

— Может это братик родиться.

— У нас нехватка повелительниц, — возразил ребёнок.

— Ты не больно-то спрашивал, кем родиться.

— У меня уже невеста есть в Леске, так что я правильно родился.

— Как же вы с Риконом похожи, — подняла я глаза к потолку. Им-то Келла вдолбила, что жениться надо непременно на Повелительнице.

— А он, правда, твой жених? — перестав вырываться, шёпотом спросил Дарин.

— Эдвард? — не сразу переключилась я. — Да.

— А он маму не обидит?

— Не обидит.

— Но он же, упырь.

— Это не так, — отведя глаза, вздохнула я.

Сколько нам ещё придутся перебарывать в местных вампирах это, основанное на чутье, восприятие моего мужа. Не то, чтобы они были сильно не правы, но Эдвард же не упырь в нашем понимании этого слова.

— А как же? — задумался ребенок, забыв про сопротивление.

— А вот так, — воспользовавшись моментом, я захлопнула дверь. — Спи.

Отправив гостей по домам, мы собрались в кабинете на втором этаже. Рикон, запустив к потолку световой пульсар, налил себе, из стоящего на столе графина, воды и занял кресло отца. Я устроилась на стуле рядом, облокотилась на стол и опустила голову на руки, искоса поглядывая на висящие на стене часы. Еще немного и дни рождения у нас все-таки будут разные.

Демиан и Розали уже ждали нас здесь. В полумраке свечей, мой Покровитель занял свой любимый диванчик между книжными шкафами и, задремав с книгой в руках, дернулся от яркого света.

— А что вы спать не идете? — зевнул Рикон.

— Вас ждали, — Димка потер лицо руками, отчего стал еще более сонным. — Новости есть?

— Нет, — хохотнула я. — Если не считать, что Келла вышвырнула нас всех за дверь.

— А Арр'акктур? — уточнил он.

— Стоит под дверью, — фыркнул Рикон, наливая себе воды из графина. — Не понимаю, что так волноваться? Три прошлых раза всё прошло хорошо.

— А ты представь, что рожала бы твоя жена. Твоего ребенка, — закатил глаза мой Покровитель. — Может, вообще, из комнаты не выйдешь. Там останешься, в обмороке валяться.

Мы переглянулись и дружно захихикали, а мой старший брат только ещё больше надулся. Тоже мне, идеальный Повелитель!

Пока мы припирались и перешучивались, Розали молча сидела на двухместном диванчике у входа. Она всё время вела себя очень тихо. Я даже ее мыслей не слышала, но не задумывалась о причинах. Видимо поэтому никто из нас не отреагировал, когда блондинка подошла к столу и не спеша вылила содержимое графина мне на голову.

— Роуз! Что ты творишь?! — подскочили ребята, пока я недоуменно хлопала мокрыми ресницами.

— Зараза зубастая! — буравя меня злым взглядом, процедила сквозь зубы девушка, выпуская из рук, выдираемый Риконом графин.

— Мальчики, идите спать, — убирая с лица мокрые волосы, попросила я. — Нам надо поговорить.

— Теперь все-таки надо поговорить?! — прошипела блондинка.

— Уверена? — насторожился Демиан, не сводя глаз с разозленной девушки.

— Угу, — качнула я головой.

— Не смей колдовать, — убрав со стола все не прикрученные к нему предметы, и забрав на всякий случай посуду, Рикон одним движением высушил мне волосы и хмуро посмотрел на Розали. — Не психуй!

Увы! Напутствие не помогло. Как только за ребятами закрылась дверь, моя бывшая Хранительница сорвалась на крик:

— Ты, идиотка! Ты что там устроила?! "Я итак рядом с ним"! Я рискую своей, да Бог с ней, с моей! Я рискую жизнью и здоровьем моего ребенка! А она, видите ли, рядом с ним! Безмозглое приведение! Ты меня до чертиков напугала своим воскрешением!!! Твоё счастье, что у меня с перепугу выкидыш не случился. А то я бы тебя сама прикончила, на этот раз навсегда.

— Ты беременна? — перебила ее я.

— А ты что, не знаешь? — резко сдулась девушка.

— А откуда? — удивилась я.

— Ты же вроде как, всё время была рядом с Эдвардом? — прищурилась она.

— Я помню меч, торчащий у меня из груди, темноту, а потом голос Эдварда, как выяснилось, уже в капище, — загибая пальцы сообщила я. — Есть ещё какие-то картинки, но я толком не могу ничего разобрать. На реальность они не очень похожи, скорее на сон.

Лукавство с моей стороны. Воспоминания-то есть, но больше похожи на смешанную по времени кашу. И о беременности Розали, я действительно почему-то, ничего вспомнить не могу.

— Так ты беременна? — с улыбкой повторила я вопрос.

— Да, — сев на стул, опустила она голову. — Сама только сегодня утром узнала.

— Поздравляю! — взяла я ее за руку. — А от кого? В смысле ты прошла это... как его... ЭКО?

— Знаешь, ты меня сейчас напрягла, — выпрямилась она. — А вдруг Эммет тоже не поверит, что это его ребенок?

— От Эммета? — нахмурилась я. — Не знала, что у вас всё так далеко зашло.

— Издеваешься, да? — зашипела она и ударила меня по плечу.

— Ау! — поморщилась я.

-. Бесишь, — уже беззлобно пояснила она. — Ненавижу. И орала ещё во все горло, истеричка писклявая.

— Прости, — виновато развела я руками.

— И бараньей ногой чуть не пришибла.

— Не поняла? — искренне удивилась я.

— Поделилась, — нехотя поправила девушка.

— Кажется, я действительно много пропустила.

Мы проговорили больше часа, а главное помирились. Когда Розали начала зевать, я сослалась на необходимость будующей маме больше спать и проводила её до комнаты, по дороге оглядываясь на двери родительской спальни. Попрощавшись, я дождалась, пока Роуз закроет дверь и развернулась, чтобы пойти обратно в кабинет, как передо мной возник Эдвард.

Ахнув, я отшатнулась, но вампир схватил меня за локоть и с хитрой улыбкой приложил палец к губам.

— Поздравляю! — прошептал он. — Ты больше не папина любимая дочка. У тебя появились две конкурентки.

— А! — воскликнула я, собираясь бежать к маме, но через два шага меня снова остановили, так и не отпустив руку.

— Утром познакомишься, — переплетая наши пальцы, муж потянул меня в противоположное крыло коридора, в мою комнату. — Пока дай им побыть вдвоем, то есть вчетвером.

Зайдя в спальню, Эдвард закрыл дверь на защелку и наклонился ко мне:

— Наконец-то мы одни.

— Стой, — отстранившись, я приложила ладонь к его губам и заставила отодвинуться. — От тебя воняет кровью.

— Кровью? — насторожился он.

— Да. Маминой, — пояснила я. — Ты весь насквозь пропах... родами, — не сдержавшись, я скривилась и шагнула в сторону.

— Пойди, помойся, хорошо? — виновато улыбнулась я.

— Как пожелаете, госпожа Каллен, — криво усмехнулся он и исчез.

Из ванной комнаты послышался звук воды, а я нервно сглотнула. За эти несколько часов, у нас не было времени поговорить о моем обмане, а что рассказали ему ребята, пока я ходила за ним призраком, у меня в памяти не отложилось.

Мне сейчас устроят разнос, отругав за самовольство? Или пик возмущения уже прошел? Хотя, почему прошел? Им наверняка было не до выяснения подробностей. То есть теперь мне готовиться к допросу с пристрастием?

Расхаживая по комнате и заламывая руки, я представляла себе резные сценарии предстоящего разговора. От обвинений и истерик до полного разрыва отношений.

Эдвард потратил на душ не более пяти минут. Выйдя из ванной с мокрой головой и одним полотенцем на бедрах, он не спеша направился ко мне, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Такого начала я не предвидела и окончательно растерявшись, попятилась назад.

— Так лучше, милая?

Схватив меня за руку, Эдвард дернул меня к себе, крепко прижав к своему обнаженному телу. Я вся сжалась, боясь даже моргать. Плотоядно усмехнувшись, Каллен посмотрел на мои губы, но вместо поцелуя провел по ним пальцами.

— Ты такая соблазнительная, сегодня, — тихо прошептал он.

— Эдвард, оденься, пожалуйста, — с мольбой в голосе попросила я.

— Зачем? — наигранно удивился он. — Мы же женаты, — кажется, мои глаза стали еще больше: "Долой выяснение отношений, здравствуй результат?!".

— Какое между нами может быть стеснение, — прошептал Эдвард, дотронувшись губами до моей щеки.

— Эдвард, подожди, — вырвавшись из его объятий, я снова начала пятиться назад, пока не наткнулась на письменный стол. — Давай я все тебе объясню...

— Не стоит ничего объяснять, — медленно наступал на меня вампир, как хищник, к загнанной в угол жертве. — Меня всё устраивает.

— Может, ты что-то наденешь? — пискнула я, обогнув стол и на этот раз вжавшись в оконный проем. — Кто-нибудь может войти.

— Я закрыл обе двери, — оперевшись руками на подоконник по обе стороны от меня, обрадовал муж. — Да и ничего из одежды у меня нет. Вещи, после ручной стирки, до утра будут сохнуть, не меньше.

— Я могу... — заговорила я, но шикнув, Эдвард приложил палец к моим губам:

— Тебе пока нельзя колдовать, забыла?

Отстранившись, он взял меня за руку и потянул за собой.

— Уже очень поздно, ты наверняка устала, — улыбнулся мой Избранный. — Идем в постель.

— Мне надо в душ, — попыталась я сменить траекторию, но мою руку не отпустили, и, сделав несколько шагов по дуге, я снова оказалась в объятиях любимого.

— Зачем? — удивился Эдвард, — Ты же сегодня там уже была.

— Розали недавно пролила на меня воду, — затараторила я. — Одежда прилипла, так противно.

Понимающе улыбнувшись, Эдвард отпустил мою ладонь только тогда, когда расстояние стало больше длины наших рук.

— Я быстро, — схватив в шкафу первую попавшуюся ночнушку, я закрылась в ванной и наконец-то выдохнула.

Он действительно хочет, чтобы все произошло сейчас?! Здесь? На моей детской кровати? Под носом у родителей и братьев?! Лицо бросило в жар, обхватив его руками, я почувствовала, что меня начинает бить нервная дрожь. То, что казалось естественным в доме мистера Свона и в гостиничном номере, в моей комнате стало казаться чем-то недопустимым.

Осторожно пройдя в комнату няни, где сейчас теоретически жил Эдвард, я увидела разложенную у камина мокрую одежду мужа. По крайней мере, он не хитрил, и действительно старается высушить вещи, до этого находившиеся в относительном порядке исключительно под действием магии Рикона.

Шкаф, вопреки моим ожиданиям оказался совершено пуст. Что же никто не догадался положить Каллену хоть что-нибудь, чтобы переодеться? Наверное, Рикону было не до этого, а остальные вампиры побоялись заходить в эту комнату.

После поведения Эдварда, мне даже стало не по себе раздеваться в ванной. Я несколько раз проверила замки, но зная, что они его не остановят, никак не могла отделаться от мысли, что он вот-вот войдет. И не важно, что несколькими часами ранее, я уже сидела перед ним на алтаре, как говорится, в чем мать родила.

Душ это слишком личное. Видимо поэтому из воды я вышла только когда подушечки пальцев начали сморщиваться.

С ночной сорочкой мне просто сказочно повезло. Кто-то уже переложил у меня в шкафу вещи, выдвинув на передний план зимний гардероб. Сейчас, вместо легкой шелковой ночнушки, у меня в руках была белая хлопковая сорочка, длиной до щиколоток, с длинными рукавами и отложным воротничком. Её можно было бы назвать простой, если бы не золотая атласная лента, затягивающая вырез от груди до горла, и бесчисленное количество рюшей, нашитых от ворота до самого подола. Определить фигуру в этом кремовом торте не представлялось возможным.

Высунувшись в приоткрытую дверь, я быстро оглядела комнату. Эдвард сидел на полу, облокотившись на кровать, и подбрасывал в камин свежие поленья. Оглянувшись и вытянув шею, он выглянул из-за кровати и, узрев вошедшую в комнату меня, весело хрюкнул.

— Что это? — подавив рвущийся наружу смех, спросил он.

— Последний писк белорской моды, — гордо вздернув подбородок, сообщила я.

Мой Избранный, издав тот самый писк, закрыл лицо рукой, уткнулся лбом в покрывало кровати и, судя по вздрагивающим плечам, безмолвно ржал.

— Что, расплакался от счастья, что смог увидеть такую красоту? — забравшись на кровать, я по привычке быстро покидала все бесполезные расшитые подушки на середину комнаты, и улеглась на живот, поближе к мужу.

Все мои страхи от его реакции как ветром сдуло.

— Повелительница, вы превзошли все мои самые смелые ожидания, — отсмеявшись, улыбнулся он. — Ваш образ как нельзя лучше подходит к этой комнате.

— А что не так с моей комнатой? — насупилась я.

— Никогда бы не подумал, что ты живешь в кукольном замке принцессы, — щелкнув меня по носу, он положил руки на кровать и уперся в них подбородком. — Трон, короны, балдахин, розовые занавески, нарисованный замок и вышитые подушки.

— И что? — почти вплотную приблизилась я к его лицу. — Я дочка Верховного Повелителя, первая за несколько поколений, чем не принцесса? Вот Kai-Lanna и оторвалась.

— И ты не возражала? — ударил меня носом по носу муж.

— Я кроме "агу", мало что могла сказать.

— Учитывая, что у тебя до сих пор куклы на подоконнике сидят, кто-то до сих пор из детства не вышел.

— А что? Мне нравится, — с довольным видом оглядела я комнату.

— Я тут, кстати, нашел кое-что очень интересное, — прищурился Эдвард, доставая из-под кровати мою старенькую тетрадку, с короной на обложке.

— Не смей её трогать! — подскочила я. — Это личное!

— Ха! У супругов ничего личного быть не может, — вскинув бровь, он стал осторожно перелистывать страницы.

— Отдай, — дернулась я к тетради, но куда мне успеть за реакцией холодного вампира.

— Попробуй, отними, — веселился тот.

Тетрадкой поводили перед моим носом, как бантиком перед котёнком. Самое обидное, что Каллен так и остался сидеть на полу, а я прыгала по кровати, как диванная собачка, пока в конечном итоге не свалилась.

Почувствовав, что теряю равновесие, я взвизгнула и всплеснула руками. Так и не поднимаясь, Эдвард быстро отложил тетрадку, и аккуратно поймав меня, угрожающе оскалился:

— Попалась!

— Угу, — пискнула я.

Двигаться из моего положения оказалось затруднительно. Ноги остались на кровати, сама я лежала на коленях у мужа, а тот, обнимая меня, навис сверху.

— Как же я по тебе соскучился, — печально улыбнувшись, прошептал он, наклоняясь к моему лицу.

— Я тоже, — дотронувшись до его щеки, отразила я его улыбку.

Как же давно мы не целовались, вот так не спеша, наслаждаясь друг другом. Капище и короткий поцелуй сегодня утром не в счет. Для меня так вообще, такие моменты были только в прошлой жизни, в небольшом дождливом городке, под названием Форкс.

Жаль, длился этот момент не долго. К собственному ужасу, я совершенно не романтично, начала зевать. А ведь после свадьбы это наша первая ночь вместе. Стыдно как. Даже пришлось уткнуться в грудь мужа, чтобы он не видел моего обескураженного вырождения лица.

— Совсем устала? — понимающе улыбнулся тот.

— Да, день был долгий, — зевнула я, крепче обнимая его за шею.

— Эх, ты, — усмехнулся Эдварда и, перехватив меня поудобнее поднялся на ноги.

Обойдя кровавить, он откинул одеяло и попытался меня положить:

— А ты не уйдешь? — распахнув глаза, я крепче схватившись за мужа.

— Куда же я теперь он тебя денусь, — улыбнулся он, садясь на постель рядом со мной. — Подвинься.

Положив голову на холодное плечо любимого мужчины, я поняла, что отключаюсь.

— А ты так не замерзнешь? — насторожился Каллен.

— Нет. И не надейся, — сквозь сон, пробормотала я, теснее прижимаясь к мужу. Даже для верности ногу на него положила, чтоб не сбежал.

Глава 9. В нашем полку прибыло.

В Догеве ночью достаточно тихо, если, конечно, ты не вздрагиваешь от волчьей колыбельной. Посторонние звуки, резко выделяются на фоне тишины, только вот вампиры спят достаточно крепко, и, просыпаясь от какого-то разового громкого звука, не всегда понимаешь, что именно тебя разбудило.

С улицы доносились голоса людей, лошадиное ржание и бряцание метала. Собравшиеся хоть и старались вести себя максимально тихо, это им не сильно удавалось.

Уткнувшись носом в шею мужа, я сладко потянулась. За окном ещё темно, и свет факелов, необходимых для людей, выглядит слишком заметно.

— Что там происходит в такую рань? — недовольно простонала я.

— Какие-то люди, — отозвался Эдвард.

Люди. Зачем здесь люди?

Где-то из глубины воспоминаний всплывает наш разговор с Риконом, о необходимости вернуться в разоренное нами логово. Только я почему-то не подумала, что сделать это нужно максимально быстро. Похоже, даже не смотря на моё убийство, брат не отступил от своих планов. Или вестник в Ковен Магов был отправлен ещё до появления в моей груди здоровенного меча? Не помню. Да сейчас это и не важно.

Нехотя оторвавшись от Эдварда и откинув одеяло, я зябко поёжилась. Выбираться из теплой постели на холодный пол не хотелось совершенно, но любопытство пересилило. Быстро добежав до окна, у которого всегда специально лежал пушистый коврик, я выглянула на улицу.

— Узнаешь, кого-нибудь? — Эдвард обнял меня со спины, посматривая в окно через моё плечо.

— Вот те двое, в мантиях, — указала я. — представители Ковена. А вот та кучка, похожи на практиков, которые учились вместе с Риконом. Остальные по большей части стражи.

— А вот тот коренастый мужчина? — показал Каллен, на размахивающего боевым топором коротышку.

— Тролль какой-то, — пожала я плечами. — Наёмник, наверно.

Всего на улице на тот момент находилось больше десятка людей, почти два десятка вампиров, и три тролля.

Долго изучать ранних гостей не пришлось. В мою дверь постучали.

— Алларинка, ты встала? Я могу войти? — раздался подозрительно официальный голос брата.

— Минуту, — поспешно отозвалась я, оглядываясь в поисках халата.

Эдвард, посмотрел мне в глаза и, кивнув на дверь ванны, исчез.

Халат не желал находить, и накинув на себя вязаный жакет, я открыла брату дверь.

— Доброе утро.

— Да, именно такое, — оглядел тот мою комнату. — Выспалась?

— Вроде бы, — нахмурилась я.

Каллену потребовалось всего пара минут, чтобы одеться и привести себя в порядок. Стучать он не стал, а просто возник рядом со мной, по-хозяйски обнимая за талию.

— Доброе утро, Рикон, — улыбнулся он.

Муж оделся не в свою американскую одежду, как я ожидала, а в замшевый дорожный костюм моего старшего брата. Раз вечером этих вещей в комнате не было, получается, что мой старший брат уже успел заглянуть туда утром. Закрытая на щеколду дверь для мага преградой не является. А значит, он давно в курсе, что ночевала я не одна.

Это заставило меня почувствовать себя неловко. К факту своего замужества, я и сама ещё не успела привыкнуть. А Рикона, при виде нашей сладкой парочки вообще перекосило от желания высказать своё "фи" о недопустимом поведении, но, протяжно воздохнув, свои комментарии он оставил при себе.

— Ладно, — наконец изрек крылатый вампир. — Одевайся и приходи в кабинет отца.

— Хорошо, — согласилась я.

— А мы с тобой пока кое-что обсудим, — переведя взгляд на Эдварда, качнул он головой сторону двери.

Каллен согласно кивнул, поцеловал меня в висок и вышел вслед за Риконом.

Вот не нравятся мне подобные разговоры в моём отсутствии. Ну, ничего. Потом спрошу у Эдварда, о чем шла речь. Не секретничать же они собрались.

* * *

Рикон усадил меня на стул в центре кабинета и, плотоядно ухмыльнувшись, потер руки. Экспериментатор гхыров!

— Резерв восстановился? — уточнил он, сканируя мою ауру.

— Да, — отозвалась я. — А почему у нас в доме так много боевых магов?

— Разрывов тоже нет, — бормотал себе под нос брат. — У нас готовится заварушка. Создай простенький пульсар.

Я, не глядя, развернула руку ладонью вверх, и на ней тут же загорелся золотистый огонек.

— Что за заварушка? — ещё сильнее напряглась я.

— Хорошо. Теперь подними папин стол и аккуратно поставь на место, — попросил он, пронизывая мои руки ниточками своей магии. — Мы, если ты забыла, наткнулись в горах на большую военную группировку, отрицательно относящуюся к нашему народу. Создай иллюзию.

— Можно подумать, люди относятся к нам положительно, — фыркнула я. По комнате пробежало стадо маленьких слоников.

— Это проверенные практики с моего потока, — отозвался тот за моей спиной. — Перенеси что-нибудь из своей комнаты.

— Не все, — вздохнула я, поднимая над головой розовую подушку.

— Не все, — согласился Рикон. — Куда же мы без представителей Ковена Могов? Создай портал к Вороньему Дубу.

— Так мы сегодня снова идем в то подземелье? — усмехнулась я. — Кирки брать?

— РИНА! — гаркнул брат. Я вздрогнула и перевела взгляд на творение рук своих.

И что так орать? Хороший портал. Подумаешь, на высоте второго этажа. Забравшийся в гнездо ворон вопросительно каркнул. Виновато улыбнувшись, я помахала ему рукой и внесла коррективы в вектор направления заклинания.

— Через сколько выдвигаемся? — подскочила я на ноги.

— Сядь, — вздохнул маг, похлопав по спинке стула.

— Да, всё со мной нормально! — отмахнулась я. — Пойду, переоденусь.

— Это не обязательно, — расправил крыло вампир, преграждая мне дорогу к выходу.

— Мне что, в платье по горам лазить? — не сообразила я, к чему он клонит.

— Ты никуда не едешь, — вздохнул брат. — Твоя задача открыть для нас портал и спокойненько восстанавливать свои силы в Догеве.

— Разбежался! — повысила я голос.

Мы спорили до хрипоты. Пару раз кто-то заглядывал в комнату, но опасаясь случайно попасть магам под горячую руку, не вмешивался. Мысли, которые гудели в коридоре, распаляли меня еще больше. Все были на стороне Рикона и искренне надеялись, что он сможет меня переубедить.

Я била на то, что вдвоем мы сильнее и эффективнее, тем более, если речь идет о банальной бойне. Один атакует, второй защищает.

Рикон апеллировал фактами, что открыть портал одному крайне тяжело и тот из нас, кто это сделает, станет бесполезен. Если мы поделим нагрузку на двоих, то оба окажемся не в лучшей форме. Только вот, чтобы он не говорил, я слышала завуалированный упрек: "Тебя один раз уже убили, теперь сиди дома и вышивай крестиком".

Крики прервал отец. Зайдя в кабинет, он спокойно положил руки нам на плечи. Мы оба мгновенно замолкли, развернувшись к главному судье Догевы. Как он скажет, так и будет. Годами заложенное правило работало и для нас двоих. Только мама может ему перечить и поступать по-своему.

— Allarriana, не трать ни свои, ни наши силы на лишние споры, — повернулся ко мне отец. — Лучше хорошенько подготовься к отправке нас до места. Сейчас от тебя будут зависеть жизни больше двух десятков вампиров и ведьминой дюжины людей.

Я устало вздохнула, покаянно склонив голову. Портал такой мощности и на такое расстояние без оборудованной соответствующим образом башни телепортации задача не из легких, и никому, кроме нас двоих, недоступна.

— Рикон, передай ей свои записи и иди, готовься.

Брат сунул мне сложенный вчетверо лист и, поклонившись отцу, вышел за дверь.

— Но папа, — взмолилась я, опуская руки. — Я могу попробовать использовать фонтан, как накопитель и пройти последней.

— Нет, — отрезал отец. — Следуй записям брата. Сейчас не время для проб и ошибок.

— Но кто его там прикроет? — в последней попытке взвыла я. — Стражи опытные и сильные воины, но не маги. А маги — они люди.

— Я, — коротко отозвался отец. — У меня достаточно опыта общения с полоумными магами с манией величия. Надеюсь, ты в этом не сомневаешься?

— Нет, — опустила я голову.

Возражать действительно нечем, у отца было два серьезных инцидента, а мы так, мимо пробегали.

— Хорошо, — согласилась я.

— Вот и отлично, — обхватив меня за плечи, папа поцеловал меня в лоб. — И будь наготове, на всякий случай.

Я понимающе кивнула.

Площадь наполнилась людьми и вампирами. Лошади нетерпеливо всхрапывали, к'ярды равнодушно наблюдали за крылатыми хозяевами, прощающимися со своими вторыми половинами. Дети устроили догонялки, проскакивая под брюхами лошадей, пугая и их, и стоящих рядом магистров.

Рикон, с присущей ему дотошностью, читал лекцию о правилах прохождения портала и пугал ужасными последствиями для тех, кто замешкается или сунет руку, куда не следует.

Я ходила по площади, расставляя выданные братом кристаллы для создания портала. Точно такой же комплект лежал в его дорожной сумке, для портала на обратную дорогу.

Эдвард передал мне последний, мутно-желтый камень и отступил в сторону. Закончив манипуляции, я выпрямилась и обернулась к родителям.

— Почему? — раздраженно насупилась мама.

— Потому, что в доме двое маленьких детей, — вздохнул отец.

— Здесь же остается Алларинка, — не унималась та, стараясь не морщиться от прострелившей боли внизу живота.

— Им нужна мама, а не магичка или сестра, — напомнил Лён.

— О них позаботятся Келла и Крина, — возразила мама. — И можно найти кормилицу.

— Вольха, — с улыбкой застонал отец.

Верховная Ведьма нахмурилась, глядя в глаза мужа, и раздраженно топнула.

— Нет, — усмехнулся отец, обнимая её за плечи.

Та ещё строже сдвинула брови.

Мы же с Риконом старались не слышать ставшие снова доступными мысли матери.

— Неееет, — протянул Арр'акктур.

Эдвард шагнул ко мне со спины, и потер плечи, выводя меня из замороженного состояния.

— Ну, Вооольхаа, — застонал отец, прижимая к себе насупившуюся рыжую ведьму.

— Она так за него боится? — прошептал Эдвард. — Но при этом не сомневается, что он со всем справится лучше неё.

— Как думаешь, у нас будет так же? — обернулась я к Избранному.

— Что ты будешь за меня бояться?

— Нет, — усмехнулась я. — Они почти полвека вместе, но в отличие от других пар, которых я видела, так сильно любят друг друга, словно только влюбились.

— Почему ты думаешь, что у других не так?

— Я же эмпат, — напомнила я, — По большей части разница в эмоциях слишком очевидна.

— У нас будет так же, — обняв и крепко прижав в себе, Каллен поцеловал меня в макушку.

— Кругом одни парочки! — фыркнул Рикон. — Давайте, я тогда хоть с вами пообнимаюсь, — сгреб он в охапку Демиана и Розали одновременно.

— Задушишь, — просипела девушка. — И убери эти черные штуки от моего лица.

— Не штуки, а крылья, — назидательно поправил вампир.

— Береги себя, — прошептала я, обхватив за талию своего единственного вампира.

С мужем, в отличие от брата я почти не спорила. Его желание пойти вместе с моей семьей, и хоть так отомстить за мою смерть сложно оспорить. Да и в планах Рикона, ему отводилась немаловажная роль.

Разве что пришлось загримировать моего Избранного женской пудрой. Тонального крема тут нет, а блестящая кожа, может породить в рядах человеческих магов не нужные вопросы. Представили его, как обычного человека, пришедший из мира Демиана.

Тут уже я читала инструктаж, как себя вести рядом с людьми в моём мире. И почему-то была на сто процентов уверена, что вот с ним точно ничего не случится.

— Хорошо, — улыбнулся Эдвард.

— И о них позаботься, — ещё тише добавила я. — Рикон обычно никуда не лезет очертя голову, но почему-то сегодня я не доверяю его рассудительности.

— Не волнуйся, всё будет нормально, — успокаивал он.

— И людям я тоже не доверяю.

— Я буду следить за их мыслями.

На месте перемещения их должны встретить присланные Дорреном Волийские Стражи, и хотя бы в нашей команде численный перевес будет не на стороне людей.

* * *

Портал закрылся, а я без сил упала на утоптанный снег. Прав был Рикон. Толку от меня там было бы немного, а если бы мы поделили портал поровну, то оба оказались бы в опасности.

Вот не люблю я ждать. И даже моя собственная недавняя смерть не стала наукой. Лучше уж самой участвовать в заварушке, чем сидеть и заламывать руки, представляя, какие опасности подстерегают моих близких. Что тогда, в номере отеля, когда Каллены общались с Вольтури, что сейчас.

Каллены. Ой. Вот об этом я не подумала.

— Долго собралась тут сидеть? — ёжась на морозе, подошел ко мне Покровитель.

— Демиан, мы же забыли о Калленах, — не поднимаясь с колен, схватила я его за руку. — Эсми, Эмметт и остальные, наверняка не находит себе места...

— И переворачивают мой дом, — закончил за меня парень.

— Чего? — опешила я.

— Ты решила на коленях уговаривать его вернуться в наш мир? — подошла к нам Розали. — Давай, давай, меня он не послушал.

В овчинном полушубке и накинутом на голову махровом платке, она смотрелась, как ворчливая деревенская женщина, а не утонченная молодая вампирша. Мороз стал для неё главным шоком моего мира. Стоит ли говорить, что в Подмосковье погода будет не намного теплее?

— Розали, дорогая, хватит стоять на морозе, — возникла, как из ниоткуда, Келла. Вот умеет же подкрадываться, хорошо, что я почувствовала её приближение заранее, а окружающие меня люди едва не подпрыгнула от неожиданности.

— Рина! — резкий возглас заставил меня поморщиться и втянуть голову в плечи. — Почему ты сидишь на земле? Решила простудиться, заболеть и умереть во второй раз?

— Уже встаю, — вздохнула я, потянув руки к Покровителю. Тот без лишних вопросов помог мне подняться и, приобняв за талию, прижал к себе, чтобы я не свалилась при первом же шаге. Не так много снега еще намело, чтобы в сугробах валяться.

— Боги! — всплеснула руками наша Травница. — Я же и не знала, что тебе нельзя колдовать! А ну-ка, быстро ко мне.

— Я в порядке, — слабая попытка избежать лечения, мгновенно разбилась о грозный взгляд названной бабушки.

— Одна беременная после обряда на крови; другая вчера воскресла и на ногах не держится; и ещё один сердечник, с серым цветом лица, — по очереди ткнула она пальцев в каждого из нас. — Все трое за мной. И без возражений!

— Эдвард сказал, что с малышом всё в порядке, — выглянула из ворота моя бывшая Хранительница.

— А я твоему упыриному брату не доверяю, — получила ответ Розали.

— Келла, не называй его так! — прошипела я. — Это мой муж.

— Объелся груш, — не поворачиваясь, проворчала Травница. — Вся в отца. Тащат в семью, не пойми кого, вместо того, чтобы возродить династию Повелителей Смерти.

— У вас для этих целей Рикон есть, — буркнула я.

— Если его Асура не захомутает, — весело прошептала Роуз, поравнявшись с Демианом.

— Сейчас нам за разговорчики в строю, по лишней прививке сделают, — хохотнул мой Покровитель.

— Я всё слышу, — напомнила Келла.

* * *

Кажется, еще пара глотков и меня вырвет. Почему в отвар для восстановления сил Келла заварила сушеных гусениц? Я их, конечно, сознательно никогда не пробовала, но вкус, как мне представляется, должен быть примерно таким.

Демиан пил свою настойку даже не морщась, а у него, в отличие от моего отвара, запах просто непередаваемый.

— А мне нормально, — пожал он плечами на мой вопрос, — Это же лекарство и хорошо помогает.

Видимо привык к такому лечению ещё после прошлого глобального происшествия с моей болезнью.

Из-за перегородки доносилось нехорошее хмыканье Келлы и голос Роз с нарастающими паническими нотками:

— Что?.. Да что там...? Так сложно ответить, что ли? Аааа!

— Расслабься, — медленно протянула Верховная Травница.

— Как? — взмолилась девушка. — Вы же мне сейчас живот насквозь проткнете! А! Там уже позвоночник!

— Поднимайся, — скомандовала Келла.

— Всё хорошо? — крикнула я.

— Да, — вышли они к нам. — Но у тебя сильный тонус. Так что в ближайшее время никаких волнений, верховой езды или бега. Только тихие прогулки перед сном.

— Это опасно для ребенка? — схватилась за живот побледневшая Роуз.

— Опасно, но если ты будешь осторожна, то мы исправим ситуацию. Я сделаю тебе парочку хороших отваров. Они расслабят мышцы и снизят общую тревожность.

— Но у меня муж места себе не находит, — с мольбой в голосе напомнила девушка.

— Муж — это дело наживное, — отмахнулась Келла. — А если он ответственный и здравомыслящий, то только спасибо тебе скажет, что ты о его ребенке заботишься.

— Он хороший. И очень заботливый, — села рядом со мной бывшая хранительница. — Но никакой не здравомыслящий.

— Не волнуйся, — взяла я ее за руку. — Мы ему все объясним и постараемся привезти сюда.

— Я хочу сама ему все рассказать, — поджала она губы.

— Будет сложно объяснить, почему ты осталась в Догеве, — нахмурился Демиан. — Он не поверит, что с тобой все в порядке, что бы мы ни говорили.

— Может, ты ему письмо напишешь? — предложила я.

— Я хочу первая увидеть его реакцию, — не соглашалась она.

— Никаких волнений, — напомнила из-за ширмы Келла.

— Хорошо, — вздохнула я. — Мы что-нибудь придумаем.

Надеюсь, Эдвард действительно что-нибудь придумает, а то наш здоровяк или из нас душу вытрясет, или Розали при первой встрече в объятиях раздавит. А она сейчас особенно хрупкая. Как она решилась на обряд, не представляю!

* * *

Портал открылся уже в полной темноте. Мы с мамой и Розали как раз сидели у окна в комнате родителей, поглядывая то в окно, то на кряхтящих во сне малышек в другом конце комнаты.

Резкая вспышка заставила нас дернуться и, подхватив платки и куртки (у кого что было), выбежать на улицу. В Догеву вернулись только наши, то есть вампиры. Люди, хвала небесам не горели желанием лишний раз заходить в гости, и под флагом необходимости подробнее изучить доказательства, остались в горах.

Кто-то из магов помог, вымотанному боем с колдуном Рикону, открыть проход для волийских стражей, но самостоятельно открытый портал в Догеву, стал для брата последней каплей.

Эдвард, под неодобрительное ворчание моего брата, практически на руках перенес того через мерцающую завесу. Раз бурчит, значит живой, улыбнулись мы с мамой.

Портал погас, я оглядела прибывших, банально пересчитав по головам. Все. Четверо в волчьей ипостаси, но двоих стражи держат на веревках. Без лишних вопросов я вынула из-за пояса заранее приготовленный стилет и скомандовала охранявшему Дом Совещаний вампиру, отвести волков в капище.

Мама подбежала к отцу, Келла осматривала раненых, Розали встревоженно оглядывала Эдварда. Я позволила себе только встретиться с ним взглядом и улыбнуться:

— "Помоги ему подняться в комнату", — мысленно попросила я и, дождавшись кивка, направилась в капище. Не одна я хочу броситься на шею любимому мужчине, но и возлюбленные стражей. Значит, сначала надо вернуть их.

* * *

— Enhen! — потребовала я.

Голос пронёсся по туманной дороге с глухим шелестом. Бездомный мужской силуэт поклонился и прошагал, проплыл, пролетел мне за спину.

Начав разворачиваться след за ним, я задела ногой, зашуршавший по земле камень. Тот приветливо мигнул мне серебристым светом. "Почему бы и нет", — подумала я, наклоняясь и подбирая камень с земли, а, выпрямившись, потянула прижитый к солнечному сплетению кулан от себя, последний раз взглянув на расстилающуюся передо мной сизую дымку.

Всего на секунду вдалеке мелькнул силуэт маленькой девочки, я подалась вперёд, стараясь разглядеть её получше, но резкая боль в груди заставила зажмуриться.

Открыв глаза, я досадливо вздохнула, отворачиваясь от встревоженных глаз страховавшей меня Келлы и приняв сидячее положение, посмотрела на другую часть алтаря. Страж уже спрыгнул на пол и постепенно принимал человеческий облик. Получилось.

— Ты в порядке? — чуть слышно спросила травница.

— Пойдите прочь, — устало выдохнула я, закрывая грудь правой рукой с зажатым в кулаке стилетом.

Вампиры молча поклонились и направились к выходу. Келла задержалась у прохода ещё раз обернувшись ко мне, но, не осмелившись нарушить тишину, склонила голову и удилась.

Мне и без того с лихвой хватало её мыслей. Страж очнулся до того, а я замерла, вытащив кинжал только до половины. Если бы не она, возможно...

Права была Келла, не стоило проводить два обряда подряд, но я не могла упустить этот шанс. Дорога манила меня, раскладывая по полочкам воспоминания прошлого.

После воскрешения они словно странички разобранной в клочья книги, валялись повсюду в хаотичном порядке, а сейчас, после очередного пробуждения как по велению мага складывались в аккуратную книгу. Первый обряд — первый том, второй обряд — и вот в голове по крупице складывается вторая том воспоминаний. Жизнь стала длиннее в два раза. Только почему-то это меня не радует.

Разжав левую ладонь, я посмотрела на искрящийся камень — частичка иного мира — мой новый реал. А пригодится ли он мне во второй раз?

Теперь понимаю нелюбовь отца к этому обряду. Однажды побывав на той стороне, остаётся ощущение, что в следующий раз тот свет тебя уже не отпустит из твоих цепких лап. К тому же я во второй раз сбегаю от уготованной мне участи. Та девочка в конце дороге — это мираж или частица меня самой?

Не знаю, столько я так сидела, когда тело наконец начало чувствовать холод каменного алтаря и прорывающегося в капище морозный воздух. Передернув плечами, я поспешно спрыгнула на пол и, схватив сложенные рядом со мной на алтаре вещи, как можно быстрее начала одеваться. Запёкшаяся на груди кровь размазалась на нижней сорочке, заставив меня досадливо поморщиться. Использовать магию тут — нельзя, на улице холодно раскрывать одежду до голого тела, а дома будет уже бессмысленно, проще сразу застирать ткань: отойдет — хорошо, нет — значит нет.

Выйдя на улицу, я закрыла глаза и, подставив лицо, падающим с неба снежинкам глубоко вздохнула.

— All'arriana, ter'hash ri tan? — шёпотом повторила свой вопрос Келла.

— В полном, — улыбнусь я, протягивая ей стилет и снимая с головы золотой обруч. — Передай, пожалуйста, отцу, раз всё равно собираешься к нему с отчетом.

— Алларриана, — насупилась та. — Это не шутки. Всё могло обернуться трагедией.

— Для этого ты и была рядом, — напомнила я, отворачиваясь. — Мы немного пройдёмся.

Эдвард снова одетый в свою одежду, ждал меня на выходе из пещеры. Стоя привалившись к скале, он наводил на теперь уже счастливых догевцев дополнительного страха от проходившего внутри обряда.

Подойдя к нему, я без предисловий обхватила его за талию и уткнулась лицом в грудь:

— Спасибо, — прошептала я на английском.

— За что? — осторожно приобнял меня за плечи муж.

— Что все вернулись живыми.

— Думаешь, в этом есть моя заслуга? — усмехнулся он.

— И твоя в том числе, — отозвалась я.

— Сейчас что-то произошло? — встревоженно спросил он.

— Нет, — не желая открывать глаза, отмахнулась я. — Не слушай лишний мыслей. Как говориться штатная ситуация.

— Тогда почему ты так подавлена? — крепче придав меня к себе, встревоженно спросил он.

— Просто устала, — улыбнулась я, отгоняя и от себя ненужные мысли. — Всё-таки обряд — это не танцы у Квилетского костра.

— Они не уходят, — спустя минуту натянуто сообщил Эдвард, параллельно улыбаясь собравшимся вампирам, жаждущим возвести благодарность Повелительнице.

— Я слышу, — вздохнула я, продолжая использовать незнакомый тут английский язык. Ведь знают же, что я слышу их мысли. Хорошо хоть Келла удалилась в сторону Дома Совещаний.

...

(Продолжение следует)

92