Мой особенный мальчик с темными волосами

Название: Мой особенный мальчик с темными волосами

Автор: Skyblue

Рейтинг: NC-17

Статус: завершен

Посвящение: Подарок для Ze-lenka27 на Новый год.

Скрип снега под колесами стих, когда машина плавно притормозила около крыльца. Но я не стал сразу выходить, хотя обычно всегда куда-то бежал и торопился. Только не на этот раз. Мне нужна была передышка, всего лишь несколько минут в тишине и мраке салона, чтобы сделать глубокий вздох и который раз подумать о том, какого черта я здесь делаю.

Все это казалось нереальным. Абсолютно. Потому что чаще всего мы сами знаем, что случается с нами в последний раз и где повтора не будет. Бесконечное количество мест, людей, ситуаций, сквозь которые мы проходим не задумываясь, что этого больше не случиться. И тогда, пять лет назад, я точно знал, что оставляю все позади. С каким-то болезненным сожалением я захлопнул последнюю дверь, чтобы навсегда потерять ключ и больше не возвращаться. Так какого черта я сейчас собираюсь войти в эту самую дверь?!

Пропустив пальцы сквозь отросшую за осень челку, я было глубоко вздохнул, как на панели завибрировал телефон, и от этого почти незаметного движения что-то во мне замкнулось окончательно.

— Да?

— Ты собираешься весь праздник просидеть в машине, боясь отморозить свою бесценную задницу?

Я вдруг почувствовал себя ужасно усталым. Словно все то, чего я так боялся и не хотел, утратило свое значение. Но не потому, что что-то поменялось, просто все остальное, вкупе с этим, перестало иметь значение. И в самом деле — чего я так испугался? Это совсем не так сложно, провести какие-то гребаные семь дней с семьей своего бойфренда, с которым встречаетесь уже чуть больше пяти лет. Это совсем не трудно. Для меня.

— Я тоже рад тебя слышать, — почти машинально съязвил я, думая о том, что эта привычная встряска сейчас как нельзя кстати. А еще я знал, что Коул улыбается.

— Так почему я до сих пор не вижу, как ты со всех ног мчишься к крыльцу, чтобы через пять минут заняться умопомрачительным сексом?

— Наверное потому, что я до сих пор сижу в машине. И как твоя мама отнесется к тому, что увидит меня только к самому началу ужина?

— Она сейчас занята на кухне, так что не думаю, что твое мнимое опоздание будет замечено. В любом случае, я тебя прикрою.

— О, как благородно с твоей стороны.

Последнюю фразу я произносил, уже захлопывая дверцу машины. Я не боялся, что миссис Френчестон могла меня услышать: во-первых, кухня располагалась с обратной стороны дома, а во-вторых, она всегда относилась с особым пониманием ко всему, что касалось Коула. Да и сам дом был просто огромным, поэтому в нем легко можно было затеряться, только переступив порог.

Стараясь ступать как можно аккуратнее — сначала на пальцы, а уже потом на пятку, потому как модные кожаные ботинки уж точно не были предусмотрены для ходьбы где-нибудь еще, кроме паркетных полов офиса, я выгрузил с заднего сидения пару коробок и двинулся в сторону дома. Коул не встретил меня, из чего я сделал вывод, что шпионил он за мной из окна кабинета, который находился чуть правее от главного входа, разделяемый просторной гостиной. Но дверь была предусмотрительно открыта, и это наводило на мысль о том, что о своих планах насчет меня он говорил вполне серьезно.

За эти такие долгие в самом начале, а теперь почти незаметно пролетевшие года, дом почти не изменился. Все осталось по-прежнему, только маленький штрих — новогодние украшения, были новыми. Перила лестницы, уходящей на второй этаж, овивали маленькие золотые фонарики, а над самым порогом висела огромная красная звезда. И несмотря на то, что все кругом было знакомо, я чувствовал себя совершенно чужим и не знал, что делать дальше. Мне уже не казалось это такой хорошей идеей — пробираться в дом незамеченным хозяйкой. Хотя, должен был я признать, эта передышка очень кстати.

Поднявшись по лестнице, я пошел к единственной спальне, дверь в которую была открыта. В свои предыдущие визиты, я всегда занимал именно эту комнату. Сначала потому, что рядом была спальня Роуэна, а потом это стало таким привычном — мое единственное место в этом доме, которое принадлежало только мне. Не знаю, жил ли здесь кто-нибудь после, но все вокруг было таким, словно ждало именно этого часа — когда я снова переступлю порог комнаты. Ничего не изменилось — даже легкий и обволакивающий запах розмарина, который словно законсервировал и время вокруг. Было странно — казалось, что только поэтому все, к чему я привык и пережил тогда, должно было повториться снова, точь-в-точь, даже несмотря на то, что это осталось в совершенно другой, прошлой и слегка нелепой жизни.

Оставив подарки на кровати, я направился в конец коридора. За деревянной дверью царила такая же тишина, что и снаружи. Мне даже начало казаться, что в этом доме обитают одни только призраки, до этого населявшие мои воспоминания — им же надо было где-то жить столько лет, пока я с попеременным успехом выгонял их из своих мыслей и жизни?

Подойдя к большому окну, я одернул штору и посмотрел на свое отражение. Волосы медно поблескивали в приглушенном свете спальни, в то время как все остальное — начиная от одежды, и заканчивая лицом, казалось блеклым и серым. Никаким. Даже глаза выделялись лишь двумя черными пятнами.

Я пришел в себя, казалось, через целую вечность, когда крепкие руки обняли сзади, замыкая в кольцо, а по телу пробежала знакомая дрожь возбуждения.

— Я собирался тебя встретить, но неожиданно позвонили из "Ивекона". Эти ослы ничего не умеют делать правильно, — несколько раз проведя губами по моей шее, Коул выдохнул в ухо — Я соскучился.

— Тебе надо было послать их к черту, ведь сейчас праздники и никто не работает, — собственный голос прозвучал непривычно спокойно и глухо.

Тихий мурлыкающий смех защекотал кожу на щеке.

— Тогда мне пришлось бы это проделать и с теми несколькими десятками недовольных клиентов, которые бы оборвали мой телефон, стоило мне только появиться в офисе.

— Почему-то я не уверен, что тебе бы это так уж не понравилось...

Попытавшись развернуться, насколько мне это позволяли руки Коула, я провел языком по его губам. Он с готовностью приоткрыл рот, и тогда я скользнул глубже. Это был так знакомо, и вместе с этим так сладко и правильно, что почти могло показаться верным и единственно возможным.

Ладони Коула соскользнули на мою спину, прижимая к себе, пока мои пальцы сминали воротник его темно-серого и слишком официального для домашнего ужина костюма. Скорее всего, он ненамного опередил меня, как обычно до последнего задержавшись на каком-нибудь очередном совещании, цель которых я давно перестал понимать. Казалось, без него не мог обойтись никто, даже сам генеральный директор с трудом представлял, что и как должно работать, словно весь годами отлаженный процесс начинал давать сбои, стоило только исполнительному просто выйти за порог офиса или оказаться вне зоны доступа сети. Поначалу я не относился к этому всерьез, потом меня это дико раздражало, а после я привык к их сумасшедшему дому и больше не видел смысла настаивать на том, чтобы хотя бы во время секса Коул отключал свой мобильный. Это было глупо. Каждый из нас живет своей собственной жизнью, даже если со стороны могло показаться, что она у нас одна на двоих. И так у каждого. С каждым.

— Я купил всем подарки...

Зачем-то прошептал я, выпутываясь из темно-зеленого свитера.

— Хорошо, — Коул уже расстегивал мои джинсы, пока мои пальцы расправлялись с его галстуком — Надеюсь, что мой самый большой.

Мы упали с ним на кровать, и пока он расправлялся со своими брюками, я уткнулся носом ему в шею, вдыхая знакомый аромат Aqva Pour Homme с нотками мандарина, который впервые сам ему подарил несколько лет назад. Точно не помню, какой именно тогда был повод, но с тех пор он пользовался только им, и это стало моей добровольной и своеобразной обязанностью — покупать ему этот парфюм, только уже просто так, а не в качестве подарка.

Пальцы Коула, со слегка грубоватой и обветренной от холода кожей, сомкнулись на моем уже полувозбужденном члене и я выгнулся, как можно плотнее прижимаясь к его сильному и такому идеальному телу. И все стремительнее проникаясь ощущением полной безопасности и контроля над ситуацией. Все хорошо. Коул рядом, а значит, будет только так, как должно. Правильно.

Он начал покрывать мое лицо невесомыми поцелуями, продолжая скользить рукой ниже и закрывая собой все, что находилось вне наших тел. Его кожа казалась необычно смуглой на фоне моей, болезненно белой, и я сглотнул вдруг ставшей вязкой слюну. Это зрелище всегда возбуждало. И несмотря на то, что мы были вместе так долго, по-настоящему долго, желание не утихало, подкрепляемое уверенностью в том, что в конце обязательно будет очень хорошо.

Губы Коула спустились ниже, и я впился пальцами в его левое бедро.

— Ты сегодня быстро, — он нежно провел пальцем по моему носу, нависая надо мной и устраиваясь между разведенных бедер. — Вообще сегодня ты немного другой. Что-то случилось?

Я улыбнулся и обхватил его коленями за талию.

— А ты сегодня удивительно медлительный. Не переживай, я не собираюсь просить у миссис Френчестон твоей руки.

Коул хмыкнул.

— Еще бы, ты ведь ждешь, что это сделаю я...

Он резко поддался вперед и уже привычная боль заполнила меня до краев, поднимаясь и концентрируясь где-то в висках. Когда-то я сам настоял на том, чтобы не использовать смазку, потому что любил это чувство, словно мое тело раскалывалось надвое. Но в этот раз боль, почему-то, была совсем другой. Если так можно было выразиться, "болезненной". Горькой. И холодной.

Резко вскинув голову, я ударился затылком об изголовье кровати и раздраженно зашипел.

— Твою мать, Коул!

— Прекрати вспоминать мою мать, Джейс, а то я уже начинаю ревновать. Если тебе так не терпится, то ты ее увидишь всего-лишь через какие-то полчаса. Поэтому извини, что сейчас отвлекаю тебя от столь радостной и долгожданной встречи.

Коул как всегда смеялся надо мной, потому что нам обоим было хорошо известно, что именно я не хотел показываться в этом доме все эти долбанные пять лет. Эти чертовы пять лет я избегал этого, словно чумы, а потом в один день просто устал выдумывать причины, почему в сто пятый раз не могу поехать вместе с Коулом и провести выходные или очередные праздники с его семьей. И тогда я признался ему. Рассказал все, конечно, опустив слишком много подробностей и того, что по-прежнему оставалось слишком личным и касалось моих чувств. То есть, самого главного. В целом получилась довольно милая история, которая после моей вольной интерпретации оказалась почти полной противоположностью тому, что еще недавно было правдой.

Ритмичные и глубокие толчки, чередуемые с нарочито медленными и дразнящими, сводили с ума и через какие-то пару секунд я перестал соображать, полностью погрузившись в темную воду. На ее самое дно, раскачиваемый мерными волнами. Было безумно хорошо, хотя голод только нарастал, усиливаемый получаемым удовольствием.

Слегка проведя ногтями по ягодицам и поглаживая упругую, влажную от пота кожу, я скользнул ладонями по широкой спине и вплел пальцы в темные волосы, которые своими мягкими локонами запутывали не хуже капканов. Еще немного... еще чуть-чуть, самую малость... И я надеялся, что этот голод, а вместе с ним и эта странная боль, уйдут.

Горячее и неровное дыхание Коула коснулось моего лба, и в этот самый момент я умер. Разлетелся на сотни мелких, жемчужного цвета капель, разбиваясь о собственный, поднимающийся в такт сбившегося дыхания, живот. Я попытался прислушаться к себе, но даже мысли казались странно липкими и вязкими, и хотелось просто продолжать лежать, ни о чем не думая. Я чувствовал присутствие Коула, его взгляд на своем лице, но делал вид, что не понимаю и так и не открыл глаз. Черные глаза еще какое-то время внимательно следили за мной из под густых ресниц, пока я приходил в себя, а потом стало неожиданно холодно и, проведя рукой по остывающей слева от меня простыне, я понял, что остался один. Одновременно стало легче дышать, и вместе с этим как-то пусто. Из-за соседней двери уже раздавался шум льющейся из душа воды.

— Ты должен спуститься через десять минут. Ужин начинается ровно в семь.

— Хорошо, — но я уже знал, что опоздаю. С теплом Коула, меня оставила и его сила вкупе с уверенностью. Как бы глупо и смешно это не звучало, но сейчас хотелось только сбежать. Словно с испытанным оргазмом, мою голову покинул и весь здравый смысл, и то, что раньше казалось неизбежной неловкостью, теперь переросло в настоящий панический страх. Как-будто через пару минут мне неминуемо придется предстать перед Страшным судом и ответить за все свои грехи. Но ведь еще не поздно уехать, в конце-концов миссис Френчестон пока меня не видела, а значит, легко могла поверить, что и в этот раз я не смог к ним выбраться. Проблема заключалась только в Коуле, который на мне потом живого места не оставит, и речь шла не о практике бдсм и обоюдного домашнего насилия.

Я облизнул губы, все еще ощущая чужой вкус, и попытался привести себя в порядок. Пока собирался, принимал душ и одевался, я твердо решил все-таки не опаздывать, хотя в то время как я причесывался и наводил стильный порядок на голове, со страшной силой хотелось кричать на собственное отражение в зеркале в ванной: Мне все равно! Абсолютно безразлично, ведь я давно уже принял решение и свыкся со всеми его последствиями. Даже тем, что рано или поздно это может произойти. Снова. Все прямо так, как сейчас.

Слабость в коленях не проходила, и пока спускался, я сам себя ненавидел за эту трусость, которая с того момента, как я переступил порог, превратилась в настоящую панику. Внизу было на удивление тихо. Миновав прихожую с гостиной, я углубился в самую сердцевину дома, где располагалась роскошная столовая. По крайней мере, так мне помнилось. Но и тут было пусто, только поблескивало серебро столовых приборов в равномерном и рассеивающем свете огромной хрустальной люстры. Тогда я неспешно пошел на самый яркий свет, льющийся из дверной арки, ведущей на кухню. К этому моменту, как мне казалось, я вообще ничего не думал и не чувствовал, настолько странным было все происходящее. Словно я вернулся на пять лет назад, но только дом оказался пустым, а значит ничего из того, что тогда было, просто никогда не случалось.

— Ты не прав. Тебе надо было пригласить Патрика. В конце-концов, именно для этого я и организовывала этот ужин. Заметь, в сугубо семейном кругу.

Я замер в проеме двери, на короткий момент зажмурившись от слишком резкого освещения, во много раз усиливающегося идеально белоснежной поверхностью всего, что здесь находилось: начиная от холодильника, и заканчивая гладкой поверхностью разделочного стола.

— О мой Бог, Джейсон! Ну наконец-то, — миссис Френчестон обернулась и я поразился тому, что она почти совсем не изменилась. Только, казалось, стала еще более утонченной и элегантной. Ее черные глаза, как у Коула, по-прежнему живо блестели, из идеальной высокой прически гармонично выбивались лишь несколько прядей, а кремового цвета роскошный костюм сидел на ней просто изумительно. — Я уже приготовилась ждать еще пять лет, пока ты наконец-то покажешься в этом доме.