Фабрика ноонов

Враг стоял где обычно — на тропе между квадратным и треугольным валунами. С ног до головы враг был закован в стальные латы, в левой руке щит, на щите намалевана бессмысленная ерунда, в правой руке меч, на голове украшенный перьями высокий шлем с глухим забралом. Меч прямой, длинный, за плечами ни лука, ни дротиков, на поясе кинжала нет, так что пора раздеваться. Если бы вместо меча была булава, шестопер или кистень, тогда раздеться вообще прекрасно, против пятерых бездоспешных противников эти оружия не то чтобы совсем бесполезны, но близко к тому. А прямой меч, к сожалению, не бесполезен. Ну да ладно.

— Раздеваемся! — приказал Рорг.

Тряхнул запястьем, защелка отщелкнулась, тряхнул другой раз, латная перчатка слетела. Снял перчатку с другой руки, шлем, поножи, фрагменты лат один за другим. Закончив, нацепил перевязь с метательными ножами, подобрал меч, выступил вперед. И едва он выступил, Чмырг отступил, принялся раздеваться позади строя в свою очередь.

Враг ждал. Вопреки всякой логике, в двух случаях из трех враг не нападает немедленно, а позволяет защитникам приготовиться к бою. Враги глупы.

Чмырг разделся, занял место в строю, следом за ним начал раздеваться Смарг. Враг сделал два шага вперед, взмахнул мечом, затем щитом — разминается перед боем. Если он не совсем дурак, сейчас снимет шлем.

— Эй, враг! — прокричал Рорг ритуальное приветствие. — Оставайся с нами, будешь нашим королем!

Враг воткнул меч в землю, снял щит, прислонил к мечу. Рорг подумал, не атаковать ли прямо сейчас, но нет, пусть ребята разденутся. А враг тем временем снял перчатки, снял шлем, стало видно лицо — обычное, ничем не примечательное, по центру вытянутое и длинноносое, по краям заросло густой и курчавой темно-коричневой шерстью. Кожа бледная, бесцветная, клыков во рту нет. Враг как враг, на лице спокойное любопытство, наверняка будет разговоры разговаривать — отлично!

— Я хочу пройти вон туда, — сообщил враг и показал мечом, куда именно. — Пропустите?

— Нет, — покачал головой Рорг.

К этому времени место в строю занял не только Смарг, но и Сматспо, только Смунсту осталось раздеться и тогда все будут готовы окончательно.

— Придется пропустить, — заявил враг. — Либо я пройду по тропе мимо вас, либо перешагну через ваши трупы!

— Либо не пройдешь, — добавил Рорг.

— Либо не пройду, — согласился враг. — Но скорее пройду.

— Попробуй, — предложил Рорг.

Враг сделал сложное движение мечом, должно быть, приветственное, и решительно зашагал на сближение. Смунсту выругался, Рорг обернулся и тоже выругался — вот ведь неудачник, в ремешках запутался!

— Чмырг, Смарг, Сматспо! — приказал Рорг. — Прикрывайте неудачника, я атакую.

— Я уже заколебался его прикрывать, — сказал Смарг. — Эй, Смунсту, сколько у тебя жизней осталось?

— Да пошел ты, — пробурчал Смунсту.

Его зеленое лицо потемнело, в кожных складках проступили капли пота. Как бы не последняя у него жизнь...

— Выполнять! — прошипел Рорг и шагнул вперед.

— Леройдженкинс! — непонятно завопил враг.

И ринулся вперед, беспорядочно размахивая мечом над головой и набирая скорость с каждым шагом. Самая частая тактика, одна из самых простых для противодействия. Рорг дождался сближения, в последний момент отпрыгнул в сторону, врага пронесло инерцией мимо, а Рорг выхватил из перевязи с ножами мешочек с черным лотосом и метнул врагу в плечо. Был бы враг в шлеме — метнул бы в голову, но и так тоже неплохо получилось, вон какой шип торчит из стального наплечника! Нанизался мешочек на шип, разорвался, вздыбился облачком, завопили бойцы радостно, расступились, а Смунсту вдруг споткнулся, упал на одно колено, налетел на него враг и срубил голову единственным ударом. И сам упал, потеряв сознание от смертельного яда. Не мертвый упал, нет, помирать будет часа три, дыхание постепенно замедлится, сначала морда посинеет, потом совсем помрет.

Рорг оглядел товарищей, никто, кроме Смунсту, не пострадал. В принципе, неплохо, хотя если жизнь была последняя...

— У него на мече руны, — подал голос Чмырг. — Я таких раньше не видел. Вождь, можно меч достану?

Рорг подошел, поглядел. Да, руны необычные. Попробовать поизучать? А если вляпается?

— А если вляпаешься? — спросил Рорг.

— Да пох, — ухмыльнулся Чмырг. — Жизнь у меня вторая, точно не последняя.

— Не говори гоп, — сказал Рорг.

— На свой страх и риск, — сказал Чмырг. — Если что, тебя упрекнуть не в чем.

Рорг пожал плечами и отвернулся. Он не стал смотреть на то, что сейчас происходит, он и так знал процедуру. Вначале товарищи обмотают Чмыргу руки мокрой тряпкой и морду тоже, всю, кроме глаз и носа. Потом Чмырг станет быстро-быстро дышать, пока не закружится голова, и тогда кто-нибудь, например, Смарг, накроет лицо последним лоскутом и аккуратно направит на курс. Встанет Чмырг на четвереньки, подползет к трупу врага, схватит меч замотанными руками, отползет, а когда Смарг и Сматспо сочтут, что он отполз достаточно — обольют загодя набранной водой из пяти шлемов, а дальше как повезет. Скорее всего не повезет.

Рорг не обернулся до конца, пока Смарг не коснулся его плеча.

— Не вышло? — спросил Рорг.

— Не вышло, — вздохнул Смарг. — Все-таки вляпался.

— Кто бы сомневался, — сказал Рорг. — Что с рунами?

Обернулся и добавил:

— Херасе!

Руны светились. Не блистали на солнце, как иногда блистают отдельные фрагменты лезвия, выкованные из другой стали, нет, руны светились собственным светом, как огонь или, например, светлячок. Магия.

— Нам повезло, — констатировал Рорг. — Меч реально заколдованный. Интересно, что за магия?

— Сейчас узнаем, — сказал Смарг.

Размахнулся и рубанул по торчащей метелке то ли полыни, то ли лебеды. Метелка срубилась, магия не сработала.

— На Смунстовой шее тоже не сработало, — заметил Сматспо. — Надо иначе.

Смарг огляделся, нашел подходящий камень. Размахнулся, ударил, земля вздрогнула и заходила ходуном, мощно, но недолго, воины даже испугаться не успели. А когда земля успокоилась, оказалось, что Смарг стоит посреди круглой ямы глубиной по пояс, широкой, с некрутыми склонами, выбраться несложно, а вокруг ямы вырос кольцевой вал, а вокруг него на земле что-то нарисовалось, но чтобы целиком охватить рисунок взглядом, надо стать птицей и воспарить сверху, а не стоять внутри. Потому что когда стоишь внутри — вообще не понятно, что этот рисунок изображает.

— Эй, Смарг, а давай ты меня этим того? — предложил Сматспо.

— Отставить! — возразил Рорг. — Не тебя, меня. У меня жизнь точно не последняя, а у тебя бабушка надвое сказала.

— Да ладно тебе, вождь! — возмутился Сматспо. — Когда бывало, чтобы из одного боя сразу двое не возвращались?

— Всякое говно когда-нибудь откладывается впервые, — строго произнес Смарг.

— Вот именно, — согласился Рорг.

Спустился в яму, повернулся к товарищу боком, встал на колени, наклонил голову. Секундное головокружение и все изменилось. Воздух больше не сухой и не жесткий и пахнет не пылью, железом, полынью и кровью, а цветами, фруктами, молоком, медом и жареным мясом, прекрасно пахнет родной воздух!

Встал Рорг с колен, отряхнулся, огляделся. Вот Чмырг, вот Смарг, вот Сматспо, а пятого нигде нет, земля пухом, как говорится. Павшие воины всегда возрождаются одновременно, независимо от того, где и когда кого настигла смерть. Если кто не вернулся сразу — не вернется никогда, таков закон мироздания.

— А где меч? — спросил Чмырг. — Я что, зря старался?

— Выходит, зря, — кивнул Смарг. — Меч рассыпался в руках, когда я вождю бошку срубил. Замерцал и рассыпался.

— Как всегда, — вздохнул Чмырг.

Действительно, волшебные предметы забрать с войны редко удается, почти никогда. В лучшем случае они навсегда остаются на поле боя, в худшем рассыпаются в прах, когда истощается запас магии. У Рорга, правда, есть волшебная корона, которую он никогда не носит, но это единственное исключение, других волшебных предметов в жилой зоне нет, место магии на войне, но почему всегда так хочется забрать магию в мирную жизнь? Кто-то прошлый, чье имя давно ушло вместе с его последней жизнью, говорил, что это желание подобно тому, которое у какой-то рыбы... нет, эта память тоже, видимо, ушла навсегда.

— Как думаешь, вождь, кто народится вместо этого пятого, как его звали-то? — спросил Чмырг.

— Хорошо бы баба народилась! — сказал Смарг.

— Главное чтобы не ребенок, — сказал Сматспо. — Ненавижу, когда новый орк рождается прямо из бабы! Потом до хрена времени ни от ребенка пользы, ни от бабы! Отвратительно!

— Кто-то прошлый говорил, что живорождение — добрая примета, — заметил Чмырг.

Все посмотрели на Рорга, тот пожал плечами и ничего не ответил. А потом ветер опять принес запах мяса и Рорг сказал:

— Пойдемте жрать.

Еду раздавала Райли, стройная и грациозная, страшноватая на лицо, но на диво обаятельная. Ей помогала Мия, маленькая и кругленькая, с густыми бровями, широкой доброй улыбкой и огромными грудями, прелестная маленькая хохотушка, у нас в племени такие замечательные бабы, такие милые и обаятельные! Но Джинджер все равно лучше всех.

Чмырг обнял Райли, поцеловал в губы, ласково потеребил жопу.

— Как дела? — спросила Райли мужа. — Что на войне?

— Война, — улыбнулся Чмырг. — Мы победили, одного потеряли навсегда, нашли волшебный меч, но он рассыпался. Такие дела.

— Все как всегда, — сказала Мия.

Ее никто не обнимал, не целовал и не теребил жопу, ее муж погиб на одной из прошедших войн и память о нем стерлась, но сам факт существования — пока еще нет.

— Мия, ты нового мужа еще не выбрала? — спросил Рорг.

— Пока нет, — ответила Мия.

— Иди к нам второй женой! — предложил Чмырг.

— Мы с Райли перессоримся, — покачала головой Мия. — Уже пробовали.

— Ах да, извини, забыл, — сказал Чмырг. — Не успел еще запомнить, что у кого с кем когда было.

Мия отвернулась, Рорг успел углядеть, как ее лицо стало жалостливым. Бабы всегда жалеют воинов, бабы ведь живут в десятки раз дольше, воины для них все время новые, в целом такие же, но в деталях другие, шестнадцать базовых свойств личности рекомбинируются произвольным образом, в первом приближении непредсказуемым, а во втором — вполне может быть, что и предсказуемым, а интересно, что происходит с бабами в самом конце, они никогда о том не говорят, с воинами понятно, воин погибает в бою, рано или поздно последняя смерть настигает каждого, но бабы...

— А я бы хотел, чтобы народился воин, — сказал Смарг. — Муж для Мии. А то Мия без мужа так соскучилась, аж смотреть жалко...

— А ты на нее не смотри, — посоветовала Райли. — Ты ее утешай.

— Сейчас доем и утешу, — пообещал Смарг.

— Ой! — воскликнула вдруг Мия. — Глядите, что там такое?

Она показала на горный склон, возвышающийся за крайним домом и обозначающий непреодолимую границу жилой зоны. На склоне появилась отметина странной формы, как будто неведомая сила ударила изнутри горы, как будто гора внутри пустая, а снаружи у нее тонкая оболочка, которую не пробило, но промяло и это похоже на что-то конкретное и не очень давнее...

— Как от того меча, — сказал Смарг.

— О, точно! — воскликнул Сматспо. — Один в один!

— Что скажешь, вождь? — спросил Чмырг. — Я сам не видел...

— Вроде похоже, — неуверенно произнес Рорг. — Я тоже не особо разглядел, мы со Смаргом стояли в самом центре... Вот эти наружные завитки — вообще не имею понятия, были они там или нет.

— А давно оно появилось? — спросил Чмырг.

— Я только что заметила, — ответила Райли. — Может и давно.

— А звуки? — спросил Рорг. — Может, стук какой?

— Вроде нет, — ответила Райли.

Мия кивнула, подтверждая.

— Любопытно, — сказал Смарг. — Я там стукнул мечом сверху вниз, а здесь гору промяло горизонтально оттуда сюда. Я стукнул из пустого по твердому, а здесь промяло из твердого в пустое. Получается, если там на войне выкопать в земле яму, здесь тогда из горы вырастет столб?

— Далеко не вырастет, отвалится, — заметил Чмырг.

— А там яма тогда оторвется и уплывет по горизонтали, как крот, — сказал Смарг.

— Кстати, ребята, а не поесть ли нам дурману? — предложила Райли и рассмеялась.

Рорг присоединился к ней, а за ним и все остальные.

— Я не буду, — сказал Смарг, отсмеявшись. — После лотоса там от дурмана здесь меня тошнит.

— Правильно, что не будешь, — улыбнулась Мия. — Давай, доедай уже, я соскучилась!

Рорг задумчиво поглядел на Райли, та призывно улыбнулась. Поглядел на Чмырга, тот пожал плечами, сказал:

— Да мне все равно, пойду погуляю.

Рорг подумал и решительно помотал головой.

— Нет, — сказал он. — В другой раз, сейчас не хочу.

Райли очаровательно наморщила лобик, вытащила откуда-то зеркальце, стала прихорашиваться.

— Все с тобой в порядке, не волнуйся, — сказал Рорг. — Я просто не хочу сейчас бабу.

Мия посмотрела на него с тревогой.

— Что, дурная примета? — спросил ее Рорг.

— Нет, — покачала головой Мия и улыбнулась во весь рот.

Рорг вдруг понял, что это реально дурная примета, по крайней мере, она сама в нее верит. А что если окончательная гибель воина — событие не полностью случайное, что если существуют какие-то предвестники, а бабы, будучи существами старыми и умудренными, все знают и предвидят, но не говорят, потому что воины для них все время новые, эфемерные как бабочки-однодневки, сотня-другая сражений и окончательная гибель неизбежна, а зачем тогда чему-то его учить, если гибель неизбежна?

— Кто только придумал эту жизнь, — вздохнул Сматспо.

Рорг не в первый раз и даже, наверное, не в сотый слышал эту присказку, но теперь она отразилась в его сознании по-особому, не как атомарная поговорка, не нуждающаяся в расчленении для понимания, а как набор реальных слов, обозначающих вполне конкретный вопрос, который можно и нужно понимать буквально, но вот только...

Мир изменился, воздух наполнился сухим запахом пыли и полыни. Вот они, пятеро, стоят в дефолтном строю, облаченные в дефолтную броню и увешанные дефолтным оружием. Все как всегда, а кто, кстати, пятый?

— Кто пятый? — спросил Чмырг, на секунду опередив вождя.

— Я! — отозвался новенький.

Голос незнакомый.

— Кто я? — сурово спросил Рорг. — Головка от хуя?

Рассмеялась баба. Рорг сначала подумал, что померещилось, но поднял взгляд, а перед ними не враг, а баба! Вражья баба, кто мог подумать, что у врагов тоже бывают бабы! Кожа бледная, как у всех врагов, фигура бабская, безволосая центральная часть лица больше, чем у нормальных врагов, шерсть растет только сверху и не черная и не коричневая, а желтая, как сухая трава, удивительно!

Баба перестала смеяться и сказала:

— А вы неплохие шутники, я гляжу!

— Баба, ты кто? — спросил Рорг. — Ты враг или кто?

Баба рассмеялась еще раз и сказала:

— Мое имя таково: Урсула. А враг я или нет — решать вам, не мне.

Рорг задумался и ничего не придумал.

— Коллеги! — позвал он. — Какие будут предложения?