Эффект "роллтон"

Эффект "роллтон"

До одиннадцатого — бегом. Двадцать ступеней на пролёт, итого двести восемнадцать, двести девятнадцать, двести двадцать, уф!..

Нет, оба лифта общаги работают. Но нужно же поддерживать себя в форме.

Вот и Мимино тоже так думает. Когда я ввалился в наши апартаменты, он сидел на спинке койки, обвив мохнатыми щиколотками железные прутья, и качал пресс. Откидывался назад, на мгновение зависая параллельно полу, и поднимался.

Мне казалось, что мускулистая тушка вот-вот перевесит койку, несмотря на гири, водружённые на неё. И тогда Мимино полетит на пол, а сверху его накроет койкой и гирями...

— Нэ боис, нэ упаду, — с нарочитым акцентом отозвался друг, продолжая своё занятие.

Я шагнул вперёд, споткнулся о какие-то коробки и чуть не полетел на пол.

— Хайт цараби!..

— Не цараби, а цараби, — поправил меня Мимино.

Я ругнулся ещё и по-корейски, пробираясь между коробками. Всё пространство прихожей наших апартаментов было загромождено коробками. Пластиковые, картонные, большие и маленькие. Больше всего их обнаружилось на стороне Пака. Я вопросительно уставился на Мимино.

— Съезжает наш роботодел, — доложился тот на выдохе-подъёме.

И сосредоточился на упражнениях. Я подошёл к его кровати и сделал вид, будто собираюсь поднять штангу, служащую противовесом.

— Эй, эй!.. — Мимино торопливо выпрямился.

— Так куда там уезжает Пак?

— В Японию. По обмену.

— Точно, конкурс!.. — вспомнил я. — Значит, выиграл?

— Везунчик, — хмыкнул Мимино.

— Он, наверное, на седьмом небе.

— Я так думаю!.. — в характерной манере сказал парень и продолжил уже нормальным голосом с едва заметным акцентом. — Попытался танцевать лезгинку. Ужасное зрелище.

— Жаль, я не видел.

— А я записал.

— Ну?!. Дашь поглядеть?

Мимино сполз с кровати, нашарил под ней свою "мыльницу", перебросил мне и отправился в душ.

Зрелище действительно было фееричным. Пак прыгал до потолка и издавал дикие вопли. Я посмотрел, посмеялся, перекинул минф на собственную "мыльницу", посмотрел там и снова поржал.

Да уж, Паку свезло... Весь его сектор сплошь покрывали плакаты с рисунками, сделанными в соответственном стиле. Кореец был... нет, отаку его назвать, пожалуй, нельзя, но сдвинутым анимешником — точно. Он рисовал, писал рассказы на тему и сценарии для мультфильмов и игр, сам участвовал в их создании.

Перспектива повидать Японию, конечно, привела его в дикий восторг. К тому же Пак учился на роботехническом факультете, а Ниппон — вторая по крутизне страна в этом отношении после нас.

Да, соседи мне достались те ещё.

Мимино. На самом деле никакой он не грузин, абхазец. Просто прилипло — горец, горбоносый, акцент соответствующий, а уж когда узнали, что он дельтапланерист и что-то там выигрывал... в общем, прозвище было предопределено. Мимино, впрочем, не возражал.

Я поглядел на модель дельтаплана, висящую над койкой абхазца. Дунул на неё, и яркий треугольник закрутился на нитках. Мимино напевал в душе.

Третий сосед, Валдис — литовец, спокойный и флегматичный, полностью соответствовал образу прибалта. Светловолосый, белоглазый, он был на факультете автомобилестроения и не любил анекдотов на тему национальной неторопливости и несовместимости оной с выбранной стезёй.

Над кроватью у Валдиса был приклеен плакат с огромной "Тундрой" — сибирским восьмиколёсным вездеходом Иркутского Машиностроительного.

Сам я коренной сибиряк, русский. Авиаконструктор, как и Мимино, но с большим упором на космос. Над моей койкой висела третья "Ангара", а на потолке — "Тахмасиб" с киноафиши недавно прогремевшего по всему миру фильма. Я оживил рисунок фосфоресцирующей краской и вечером после отбоя любовался на него, а друзья подшучивали надо мной и Паком — у них, мол, модели реальных машин, а у нас придуманные...

"Ангару-3" уже собирают, а до фотонных планетолётов рано или поздно тоже дело дойдёт. А вот модели Пака едва ли когда-нибудь суждено воплотиться в жизнь.

В секторе корейца стояла модель человекоподобного робота чуть ли не в метр ростом. Какой-то корявый, тяжёлый, с бурой бронёй. Для масштаба у ноги робота стояла сороковая "Ока" размером со спичечный коробок. То есть робот предполагался несколько десятков метров ростом. В общем — совершенно неправдоподобная конструкция.

...Наша общажная квартира — та ещё солянка-интернационал, как, впрочем, и весь этаж, и вся общага. По-моему, это сделано нарочно.

Отец только крякнул неопределённо, когда узнал, какие соседи мне достались, мама даже хотела идти договариваться с комендантом, чтобы меня поселили с "русскими". Вот было бы позорище...

Да, сильны в них пережитки прошлого. Впрочем, познакомившись с ребятами, мама сменила точку зрения: "какие хорошие у тебя соседи, ну и что, что нерусские!..".

— Мэргэн.

В дверь вдвинулся наш литовец, кивнул мне неторопливо, думая о чём-то своём, споткнулся о коробки и только тогда соизволил обратить внимание:

— Чтоо за разгроом?

— Пак съезжает.

— Кудаа съезжаает? — спросил Валдис.

— Не съезжаю, а уезжаю. На полтора месяца, — в двери явился Пак, его круглое корейское лицо сияло.

— Поздравлям!.. — сказал я.

— Пооздравляю, — протянул Валдис. — Кудаа?

— В Ниппон!.. — отрапортовал кореец. — Тот конкурс!.. Я сам офигел...

Он попытался прорваться мимо нас, но Валдис с откуда-то взявшейся прытью перехватил, и мы принялись лупить счастливчика по плечам. Пак, хохоча, отбивался.

— Ой-ёй-ёй!.. отпустите хоть душу на покаяние!.. — он прорвался мимо нас в комнаты, пинком загнав одну из коробок под кровать. — Так, это я оставлю здесь, и это тоже...

Пак болтался по комнате, радость так и пёрла из него, мешая сосредоточиться на чём-то одном. Он то листал на "мыльнице" какие-то списки, то принимался сортировать свои коробки, то отдирал рисунки от стен.

— У тебя что, в цифре нет? — поинтересовался я.

— Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках!.. — отмахнулся Пак. — Разумеется, есть и в цифровом виде, но ведь это совсем другое! Кстати, отцифруйте...

Он бросил на стол несколько рисунков, сделанных в соответствующем стиле. Вон тот большеглазый урод — я. А вон Мимино — ума не приложу, как Пак ухитрился нарисовать нашего горца узнаваемо и по канонам аниме, ведь они там все безносые. Валдис, такими рисуют безбашенных злодеев, скупо улыбался, как будто уже нажал кнопку уничтожения мира.

Литовец молча сгрёб и отправился в мастерскую, где у нас стояла вся оргтехника. Пак продолжил нетерпеливо дёргать кнопки. Из-под картины, изображающей рыжеволосую девушку, порхнула цветастая упаковка, с шуршанием прилетела мне под ноги.

— Что это? — я подобрал. Жёлтый целофановый пакетик, красные буквы. — "Роллтон"... Вермишель на домашнем бульоне...

Гм, сухой паёк, что ли? Никогда такого не видел, хотя на военных сборах что только не приходилось едать... А курица на рисунке выглядит аппетитно.

— Неважно, — Пак вдруг помрачнел. Выхватил у меня пакет, смял, расправил. Снова скомкал и сунул в карман. — Еда быстрого приготовления. Сухая лапша, заливаешь кипятком и через пять минут получается... гадость. Но есть можно. Если нечего больше есть.

— Этоо где такое делают? — удивился я. — Наа буржуинском Западе?

— Да, примерно там, — огрызнулся парень и ушёл в мастерскую. Я только в затылке почесал. Буквы-то русские...

— Где рулетка? — спросил Пак в мастерской.

— Лаазернаая? — спросил Валдис.

— Бог с тобой. Обычная!.. Ребята, где рулетка?!. — завопил он из мастерской.

— Должна быть на крючках или на полке, — ответил Мимино, выходя из душа. Его чёрные волосы стояли дыбом.

В мастерской загремело.

— Мою модель не повреди!.. — Мимино полез проконтролировать. Насколько всё проще было бы, если бы у нас у всех были отдельные мастерские!..

— Да всё в порядке, — невнятно отозвался Пак. Явился с рулеткой и деловито принялся измерять свою статуёвину.

— Ты потащишь за собой этот кошмар? — поинтересовался Мимино, появляясь следом.

— Ещё как потащу, — ухмыльнулся Пак. — Вы не сечёте тему!.. Ведь это из-за неё я победил.

— Что?!.

— Воот эта жуткаая штука выиграала коонкурс? — Валдис аккуратно сложил отсканированные листы на стол.

— Не совсем, — Пак хихикнул. — Я ведь занял четвёртое место. Обидно было до слёз.

Мы кивнули — едут трое финалистов.

— А потом оказалось, что то же жюри рассматривало другой конкурс, "Горе от ума". Самые дурацкие проекты. Перпеттум мобиле. Мёртворождённые изобретения. Те, которые возможны... если, например, изменятся физические константы. Или если придумают новые сплавы, прочнее существующих в тысячу раз, с фантастическими свойствами... Если изобретут двигатели со стопроцентным КПД, и всё такое прочее.

Так вот, я выставил вот это, — Пак ткнул пальцем в своё чудовище, — и даже расчёты предоставил. Какие нужны материалы, компьютеры, системы, на что следует обратить особое внимание. Я не отнёсся к этому серьёзно, в конкурсе, вы знаете, дурачатся вовсю, чем безумнее, тем лучше...

И вот комиссии попался на глаза мой "Евангелион"...

— Кто?

— Так я его назвал.

— Откуда ты берёшь все эти идиотские словечки?

Виктор ухмыльнулся.

— Так вот, я писал какую-то пургу, сам ржал, — насчёт биокибернетики, биоматериалов, искусственных мускулов...

— А-а-а!.. — протянул Валдис.

— Ага. Это как раз области, в которых Япония традиционно сильна. И к гигантизму они тоже склонны — один только мост Сейкан между Хоккайдо и Хонсю чего стоит... Там один японец, профессор Кацураги, — Пак отчего-то хихикнул, — офигел, когда мой проект увидел. Морган, спасибо, друже!.. что помог мне расчитать параметры "мультика".

Я кивнул. "Мультик", виртуальная динамическая модель, получилась ещё та. Огромная дылда шагала через город, изображала что-то вроде боя в городских условиях, пользовалась оружием — кошмарными приспособлениями, которые могло породить совместное интернациональное творчество...

— Ну, наши только рады были — пусть, мол, едет, увидит воочию то, о чём так смело врал... Биоматы, миосинты, биокибы... — он рассыпал жаргонные называния. — Так что, парни!.. Сегодня вечером отвальная. Завтра вечером — инструктаж и приём багажа, послезавтра — фьють!..

Он изобразил рукой, как — фьють. При этом зацепил карман, и в нём хрустнула упаковка от непонятного "роллтон". Что это, любопытно узнать, такое?

— Копоть, сажу смыл под душем,

съел холодного изя,

и инструктора послушал,

что там можно, что низзя!..

Там у них пока что лучше бы того...

Так чтобы я не отчебучил ничего,

Он мне дал прочесть брошюру, как наказ,

чтоб не вздумал жить там сдуру, как у нас!..

Каждый куплет встречался взрывом хохота. Я доиграл нехитрую мелодию и прижал пальцы струнами, театрально поклонился.

— Морган, где ты берёшь все эти дикие песни?.. — Мимино вытирал слёзы смеха. — Если бы я не знал все его вещи, я бы поклялся, что это Высоцкий!..

Я покосился на Виктора, тот скалился всё так же весело. Даже виду не подал, змей...

— Так, народное студенческое творчество... правда, зыко вышло?.. — уклончиво ответил я. — Виктор, кстати, ты пропустишь концерт Высоцкого.

— Буду смотреть трансляцию в "Еське", ничего не поделаешь, — пожал он плечами. — Не последний небось раз приезжает...

Я тронул струны в миноре, старательно наигрывая что-то вроде органной музыки, торжественной и готической. Разговоры за столом умолкли, непривычные звуки привлекли всеобщее внимание.

— Во японской стороне,

На чужой планете, — начал я. —

Предстоит учиться мне

В университете

До чего тоскую я —

Не сказать словами,

Плачьте ж, милые друзья,

Горькими слезами!..

На прощание пожмём

Мы друг другу руки

И покинет общий дом

Мученик науки...

...Да, отвальная получилась что надо. Мы собрали весь этаж общаги и принимали паломничества с других этажей. Паку завидовали. Страна Ямато!.. это вам не САСШ какой-нибудь задрипанный!.. За время учёбы мне доводилось побывать в Красной Африке, в Австралии, в Америке. Ну, и обычные поездки на практику — Сахары там всякие, Арктики и Антарктики, Тибет... Но Япония!..

Когда Луна за окном запуталась в ветвях тополей, явился смотрящий по этажу. Поздравил Пака, стукнул пива, сжевал тонкий прозрачный ломтик ветчины и предложил расходиться.

Хмель плескался в голове — от уха до уха. Я старался не раскачиваться, возвращаясь от двери. Пиво слабое... но его было много.

— Выпроводил? — икнул виновник торжества, восседающий во главе стола. Я глянул на него... и мгновенно сосредоточился. Хайт цараби!.. Только этого не хватало.

Виктор отличный парень. Компанейский, весёлый и изобретательный, умный. В общем — настоящий комсомолец. Но иногда с ним что-то происходило. Тяжкие мысли, воспоминания ли этому виной, но он становился сам на себя не похож. Хмур и и неприветлив. Иногда попросту кусач и зол. Это бывало нечасто, и проходило. Виктор извинялся и каялся, мы снисходительно прощали человеческие слабости, и кореец снова становился сам собой... до следующего закидона.

Сейчас по некоторым признакам я угадал приближение закидона. Русская хандра, спровоцированная алкоголем? Что-то большее? А ведь это шанс узнать...

— Пак, пора баиньки, — обратился я к нему. Парень поднял глаза — тёмные, без единого проблеска мысли. Усмехнулся невесело.

— Хороший ты человек, Мэргэн Рашидович...

— Разумеется, — сказал я. — У нас все хорошие.

— Все? — уточнил Пак.

— Ну, практически все, — подумав, признал я. — Разве что некоторые немножко плохие. Но они это в себе изживают!..

Пак вдруг засмеялся с оттенком истерики. Его рука, подпирающая хмурое чело, соскользнула, и друг едва не приложился лбом о стол. Раздался хруст, Пак, с трудом удержав себя в вертикальном положении, нахмурился и полез в карман, достал скомканную упаковку и какое-то время удивлённо пятился на неё.

Потом его лицо исказилось — я был готов поклясться — в пароксизме бешенства. С невнятным ругательством Пак рванул упаковку неведомого продукта... не порвал. Мне показалось, он готов был вцепиться в неё зубами. Пак зашарил по столу диким взглядом, вскочил, задев коленями — бутылка упала и покатилась, упала на ковёр с глухим звоном. Мимино завозился в своей комнатушке, забурчал, посоветовав не колобродить а ложиться спать. Валдис тихо похрапывал из-за пластиковых стен загородки, не проснулся.

Заплетающиеся пальцы Пака наконец нашарили брошенную зажигалку, оставленную кем-то из гостей — никто из обитателей комнаты не курил. С тихим рычанием парень стал пытаться извлечь из неё огонь, но не преуспел. Пока он не натворил чего, я выхватил у него и зажигалку, и неведомый "роллтон".

Пак какое-то время тупо созерцал собственные пустые руки, потом глянул на меня.

— Морган.

— Да, это я. Узнаёшь?

— Более-менее, — проговорил Пак, пытаясь сфокусировать взгляд на жёлтой упаковке в моей руке. — "Роллтон".