Альма 3. Глава 1-2

Глава 1

Тишина... Тишина так сильно давила на уши, заполняя собой все едва осязаемое кожей пространство, что думать о чем либо кроме нее было невозможно. Она давила, доминировала, властвовала... затягивая сознание все глубже и глубже в себя, не давая ему вырваться. Я попробовал сосредоточиться на чем-то кроме нее, но быстро понял, что это бесполезно. Мозг отказывался мыслить. Все это я мог — это лежать в темноте, без единой мысли, все глубже и глубже погружаясь, в обволакивающую опустошенное сознание тишину...

Не знаю, сколько так продолжалось. Не было ни страха, ни гнева, ни вообще каких-либо эмоций. Я медленно плыл в неизвестность, лишенный всех чувств и большей части своего сознания. Я даже не помнил, кто я такой и как здесь оказался, но меня это нисколько не волновало... Тишина...

Мне не было известно, сколько прошло времени: минута, час, сутки, или может быть целая вечность, прежде чем сквозь уже полюбившуюся мне невесомость, начали проступать первые, еще робкие, но с каждым мгновением все нарастающие и наливающиеся красками звуки. Это было так необычно и дико, что поначалу я испугался. И это напугало меня еще больше, так как одновременно с этим, пришло и осознание того, что я могу чувствовать вообще... Так ощущает себя домашний котенок, которого впервые из картонной уютной коробки вынесли на улицу. В большой, дикий, огромный мир, что тут же поглотил его целиком и даже не заметил...

Я не мог пошевелиться, не мог как-то отреагировать на новую угрозу. Да и как нужно было реагировать, я тоже уже не помнил... Все, что мне оставалось это лежать и чувствовать, как вокруг меня медленно оживает целая вселенная...

— ...нет, что ты. Арина давно уже переехала в южную Колабрию к своему старому другу, — мерно вещал спокойный мужской баритон где-то совсем рядом со мной, — конечно, как и ты сейчас, мы тоже удивились тогда ее выбору, но... как показало время, для нее он был абсолютно верным. Они живут вместе вот уже больше века и полностью счастливы друг с другом. Арина будет очень рада увидеть тебя снова. Ты не представляешь, как она переживала, когда ты пропала тогда...

— Мы поедем к ней? — с надеждой спросил безумно знакомый мне женский голос.

— Конечно, но не сейчас. В ближайшее время мне нужно будет решить несколько важных вопросов, которые не требуют отлагательств. Отпускать же тебя одну, после всего того, что случилось, я больше не рискну. Во всяком случае, до тех пор, пока сохраняется подобная ситуация.

— У тебя... у нас большие проблемы?

— Ничего такого, чего нельзя было бы решить за пару месяцев, — слишком легко ответил мужчина, но в голосе его, при этом, скользнула теплота, — а за свою няню ты можешь не переживать. Синьор Алонзо — весьма серьезный мужчина, имеющий большое влияние в своих кругах. Поверь мне, с ним она в полной безопасности.

Слова эхом отдавались в голове и слегка резонировали, но... чувствовал я себя на редкость сносно. Собравшись с силами, я попробовал пошевелиться и открыть глаза. На удивление, у меня прекрасно получилось и то и другое. Зрение на миг расфокусировалось, но тут же пришло в норму, представив моему взору бледную гладь до боли знакомого бетонного потолка. Этот узор и небольшие трещинки в углу я узнаю из тысячи... Я что, дома? Собравшись с силами, я попробовал повернуть голову набок, чтобы получше рассмотреть разговаривающих где-то слева от меня двух людей, но меня так качнуло в сторону, что если бы я уже не лежал на какой-то твердой поверхности, то точно бы упал на пол. Нет, так дело не пойдет, нужно срочно привести себя в порядок!

0,14% от общего резерва энергии. Общая диагностика невозможна. Недостаточно ресурсов.

Обалдеть! Вот это дела... Интересно, куда это успел деться весь мой резерв, если на момент отключки у меня было еще больше половины? В том, что меня спасли и откачали ребята, я ни секунды не сомневался, потому как в противоположном случае я бы не испытывал этих неприятных, но дарящих тепло на душе ощущений. Раз так хреново — значит, еще жив. И это уже огромное достижение.

Немного передохнув, я напрягся и кое-как все-таки сумел повернуть голову на бок. Моему взору предстала уютная маленькая комната, погруженная в приятный полумрак, и освещенная лишь небольшой настольной лампой. Моя комната... В углу, возле книжного шкафа, сидел в кресле смутно знакомый широкоплечий мужчина в темной одежде, и с упоением читал какую-то книгу, бесцеремонно взятую с одной из моих полок. Хм... Кого это они сюда еще притащили?

Переведя взгляд чуть левее, я увидел Асю. Она сидела ко мне спиной и сжимала в напряженных руках большую кружку, во всю источающую аромат свежесваренного кофе. А вот напротив нее... Напротив нее во втором кресле и лицом ко мне, сидел, смотря мне прямо в глаза... тот самый упырь, что порвал меня в подъезде секунду назад. Бледное как мел, благородное и породистое до невозможности лицо (глядя на него, я по настоящему понял, что означают эти слова), пустые, ничего не выражающие серые глаза с металлическим отливом и холод... мертвенный холод, медленно расползающийся от него по комнате. Казалось он заполнял каждую клеточку твоего тела, заставляя в ужасе сжиматься сердце и пропитывая первобытным страхом перед истинным хищником этого мира... Встретившись с ним взглядом и осознав, что он действительно смотрит на меня, я так шарахнулся в сторону, что упал со стола, на котором, оказывается, и лежал все это время пластом.

Боевая трансформация невозможна. Недостаточно энергии.

Вот дерьмо... Сил было настолько мало, что я даже не смог выставить руки навстречу приближающемуся полу. Больно ударился скулой о батарею и, кажется, сломал пару ребер о ручку дивана, прежде чем моя тушка, наконец, достигла горизонтальной поверхности, дальше которой упасть уже было довольно проблематично. Лежа лицом на шершавой поверхности толстого линолеума, стилизованного под паркетные доски, я даже не мог застонать (дыхание неплохо выбило при падении), и тихо лежал, чувствуя, как медленно растекается под щекой что-то теплое...

— Димка!! — донеслось до меня откуда-то сверху встревоженный возглас, затем послышался звон разбиваемого стекла, а спустя секунду, чьи-то сильные, но тонкие руки подняли меня в воздух под мышки, поудобнее перехватили под колени и спину, и как ребенка, аккуратно усадили на диван. Как раз напротив того самого упыря, с легким интересом взирающего на все происходящее вокруг него действо.

— Ну как же ты так! — Асерана плюхнулась возле меня на диван и, обняв, как кота, обеими руками, разревелась.

От абсурдности происходящего и слишком быстрой смены событий я почувствовал, как у меня медленно, но верно начинает ехать крыша. Поездка, упыри, бой насмерть, дом... Выходит меня спасли вовсе не ребята? А где же тогда они сами? Нет, раз Ася сидит и спокойно беседует с этими... господами, то значит, она неплохо их знает. Но почему тогда они пытались убить меня? Обознались? Бред какой-то... И где, блин, мать ее, наконец, группа прикрытия, которая должна была меня страховать?! Ничего не понимаю... Да и сделать, честно говоря, тоже могу не особо много... Тело было полностью как ватное, и подчиняться отказывалось. Мысли текли вяло, медленно, позволяя оценивать окружающую обстановку спустя только долгих пять-шесть секунд. Увидел чего-то, а потом тупо смотришь в пространство, пытаясь понять, что же это такое вообще я только что увидел. А увидев надо ведь еще и осознать. Мда... Таким тормозом я себя давно не ощущал. Что же это со мной такое...

Видимо, поняв, что это все может продолжаться еще долгое время, сидящий напротив меня мужчина лет сорока, вздохнул и решил взять дело в свои руки.

— Признаться, я совсем иначе представлял себе нашу встречу, — поднявшись из кресла, тихо проговорил он, — и первым делом, я хотел бы принести свои извинения за то... недоразумение, что произошло между нами на пороге твоего дома, — шагнув ко мне, он протянул руку, — меня зовут Александр. Я отец Асераны.

На сей раз рефлексы тоже сработали, куда раньше мозга. Я неосознанно шарахнулся в сторону, стараясь убраться как можно дальше от этой руки. Сейчас она выглядела обычной теплой и гладкой ладонью человека, мало привыкшего к физическому труду. Но я помнил, с какой скоростью она может изменять свое состояние и как легко эта лапа крошит отточенную сталь. Горло резанула ноющая фантомная боль, а изо рта вырвался какой-то сдавленный сип. Что я хотел при этом сказать, не понял бы даже я сам.

— Да... так разговора у нас не получится, — мужчина вздохнул, и медленно засунув руку в карман плаща, извлек на свет небольшую серебряную зажигалку. С виду обычную, но когда он откинул крышку, взгляду предстала вовсе не стандартная горелка с кремниевым поджигом, как я ожидал. Внутри, медленно перекатывался синий мерцающий многогранник. Причем понять, сколько у него граней не представлялось возможным, так как он постоянно менял свою форму, вися чуть выше серебряных краешков в воздухе, но при этом, не задевая стенок.

Шагнув вперед, мужчина протянул ее к моему лицу. Сопротивляться или как-то помешать этому я уже не мог — просто не оставалось сил. Тем более, что меня по-прежнему сжимала в руках Ася. С ней я и в лучшей-то свой форме был максимум на равных по части физической силы, а в теперешнем беспомощном состоянии... Все, что мне оставалось, так это только вжиматься в диван, наблюдая как к моему лицу медленно приближается синяя, светящаяся непонятная хрень...

Соприкосновение. Волна жара прокатилась по моему телу, очищая сознание, прогоняя озноб и наполняя мышцы силой. Это было так неожиданно и мощно, что я на мгновение потерял всякую ориентацию в пространстве. Но все прошло также быстро, как и началось. Мгновение — и я снова ощущаю себя сидящим на диване, но... уже в намного лучшем состоянии, чем был до этого. Осторожно сжав и разжав буквально налитые силой руки, которые на удивление обе были на месте, я поднял взгляд на мужчину.

— Амулет малой регенерации, — пояснил он, убирая зажигалку обратно в карман, — как ты себя чувствуешь?

— Н... нормально, — со второго раза хрипло проговорил я незнакомым самому себе голосом. Горло напрочь пересохло и слегка саднило. Говорить было больно и неприятно.

— Хорошо, — кивнул он, — твои голосовые связки были сильно повреждены и еще не пришли в норму. Через некоторое время это пройдет. Либо ты исправишь это сам, когда твой резерв хоть немного восстановится. Теперь же позволь представиться еще раз — Александр. А это, — кивок в сторону дальнего угла, — Борислав.

Сидящий в кресле широкоплечий мужчина в толстой кожанке оскалил клыки в улыбке. Протягивать второй раз руку мне не стали. Пожимать клешню кровососа, о котором я практически ничего не знаю я бы не стал. И он это прекрасно понял. И если первый раз это недоразумение можно было списать на испуг и "помрачение рассудка" тяжелораненого, то второй — уже точно нельзя было бы истолковать иначе как оскорбление. Насколько я знал, из тех редких разговоров с Асей, когда удавалось разговорить ее хоть немного о семье, удостоиться рукопожатия от вампира мог далеко не каждый человек. По сути, рукопожатие являлось либо признанием каких-то высочайших заслуг перед кланом, либо равенством по духу (про обычное равенство говорить было бы просто смешно). Соответственно, отказ от рукопожатия, означал бы страшное оскорбление, что можно было бы смыть только кровью. Чьей именно, учитывая разницу в "весовых категориях", можно было не уточнять. Это все равно как плюнуть в лицо президенту, который тебе вручает государственную награду. Мне просто не дали этого шанса. Я ему настолько нужен живым?

На моем плече всхлипнула, зарывшаяся мне в плечо Ася, по-прежнему сжимающая меня в руках, как большого теплого кота. Еще и ногу на колени почти закинула (ну, во всяком случае, положила рядом), что вообще уже ни в какие ворота. Насколько я знал, во времена, в которые она родилась, в настолько знатных семьях, воспитание было ой какое строгое. Тем более для девушки. Тем более из высшей аристократии. И если кто-то говорил, что получил хорошее воспитание, то уж поверьте, это было действительно так. Такой человек прекрасно знал, как нужно вести себя в обществе, что можно делать и говорить, а что категорически неприемлемо для его уровня и положения. Да о чем я вообще? Раз Асерану, насколько я помнил из своего последнего сна, батя посылал парламентером, к какому-то важному европейскому упырю, то сто процентов, девушка имела а) недюжинный интеллект, б) прекрасное воспитание и в) была отлично осведомлена обо всех политических раскладах того времени.

Конечно, вряд ли у нее тогда были большие полномочия — скорее всего это был "обучающий" политический визит, а для того, чтобы девушка не напорола косяков, с ней поехал до кучи еще и ее наставник, и по совместительству правая рука Александра — Боря. Он же Борислав. Предположить что юная клыкастая леди, моего возраста, сможет на равных вести переговоры с ушлым, коптящим небо далеко уже не одно столетие кровососом, было бы более чем наивно. Но все равно, уже один тот факт, что она участвовала в подобном мероприятии, говорит о многом. Однако... Вести же себя сейчас подобным образом, да еще и при отце... Это уже за гранью. Неужели на нее так сильно повлиял интернет и общая атмосфера ночного города двадцать первого века? Или же ее настолько впечатлил вид моего расчлененного тела, что эмоции взяли верх над выдержкой? Подавив в себе, готовый вырваться истерический смешок, я аккуратно опустил руку и, опасливо покосившись в сторону стоящего напротив нее отца, целомудренно погладил ее по тыльной стороне ладони. Дотрагиваться до плеча и (Боже упаси!) до головы — не стал, и так играю на грани фола. Конечно, сейчас не царское время, в плане этикета и прикосновений все намного проще, но кто его знает, какие нравы сейчас у них приняты в сообществе.

— Все хорошо, Ась, успокойся, я же живой...

— Я думала, ты снова умер, — всхлипнула девушка, еще крепче сжимая меня в руках. Ребра жалобно крякнули, но выдержали. Ох, чувствую, что как только отойду, буду носить подкожную броню на себе постоянно... — я так боялась тебя снова потерять...

— Я здесь, — тихо прохрипел я, — и никуда больше не денусь. Наверное... — я покосился, на бесстрастно взирающего на нас из кресла старого вампира.

— Я помню, как ты умер, — слезы и слова лились из нее сумбурным потоком, — я это видела, чувствовала, но не могла ничего поделать... А потом... этот страшный сон, к которому невозможно быть готовым... И ты. Ты вернулся. И спас меня. Снова. Подарил мне новую жизнь. Подарил мне новый мир... А сегодня... сегодня... Я не хочу больше терять тебя, Кирилл... Не хочу!

— Снова ты называешь меня этим именем, — грустно улыбнулся я.

— Прости... Я помню, что обещала, но... для меня ты он. Ты не умер тогда, ты снова здесь... пусть и немного не такой как раньше, — она снова начала всхлипывать.

— Ася, папа смотрит...

Девушка на миг замерла, а потом, на мгновение, стиснув меня в руках еще раз, аккуратно отстранилась и уселась на диван, вытирая ладонью мокрое чистое от косметики лицо: