Коловрат. Отмщение

КОЛОВРАТ. ОТМЩЕНИЕ.

Глава I. Стрела, изменившая судьбу похода.

Тяжкая доля выпала княжествам Северо-Восточной Руси зимой, в конце 1237 года от Рождества Христового. Как напишут потом летописцы, наслал Господь за совершенные князями и людьми грехи кару в виде неизвестных племен, пришедших на Русь с самого края земли. За то, что не соблюдали они законов Божьих и людских, за то, что грызли друг друга подобно волкам, ставя на первое место прибыток, а не заботу о государстве, отдал он их в руки этих племен, что одерживали над ними одну победу за другой. Отвернул он от русичей свою Благодать и заставил их полной мерой испить горькую чашу, где к вину была примешена горесть и печаль.

Никогда ранее степь не воевала с Русью зимой. Весной, летом и осенью княжеские дружины сражались с половцами и венграми, поляками и литовцами, с тевтонами и булгарами. Дело было понятным и привычным. Где-то князья одерживали над врагом победы, где-то отступали побитыми, но вот чтобы на русские города враги нападали морозной зимой такого ещё не было.

Конечно, неприятельское войско появилось не вдруг и не неизвестно откуда. Лазутчики исправно доносили владимирскому князю Юрию Всеволодовичу о том, что на земли булгар напали многочисленные враги с востока. Что соседи оказывают им отчаянное сопротивление и непонятно чья сторона возьмет.

Зная силу и упорство соседей не понаслышке, владимирский князь был уверен, что рано булгары одержат вверх над противником. Ведь разбили же они их, когда степняки после Калки понадеявшись на легкую добычу, сунулись в Булгарию. А не разобьют, тоже неплохо. Ослабленные войной соседи, не будут докучать Владимирской Руси своими приграничными набегами.

Так прошло лето, наступила осень и хлынувшие во владимирские земли беженцы принесли тревожную весть. Чужаки полностью разорили Булгарии, но не ушли на юг как прежде, а остались в ней.

Не нужно было обладать семью пядями во лбу, чтобы понять, что на будущий год они намерены настать на Русь и Юрий Всеволодович забеспокоился. Следуя традициям своего великого предка Владимира Мономаха, он решил организовать большой поход на станы "неправильных" степняков. С этой целью он разослал гонцов в Рязань, Владимир, Смоленск, Чернигов, Киев и везде получил добро от местных князей. Все они были готовы выступить против нового врага ранней весной, твердо уверенные в том, что объединенных сил хватит, чтобы сокрушить его. Да и сами булгары наверняка не останутся в стороне и в нужный момент поднимут восстание у них за спиной.

Таковы были планы, но они были перечеркнуты безжалостной рукой вражеского полководца по имени Субудай. Старый воитель, чьи боевые неудачи можно было пересчитать по пальцам одной руки, переиграл русских князей. Не дожидаясь, когда они соберут все свои силы в один кулак, он ударил по ним поздней осенью. Выпавший снег перемел дороги, но реки ещё не замерзли, и отрезанные друг от друга осенней распутицей русские княжества, стали легкой добычей степного воинства.

Ведомое Субудаем войско, прошлось наискось по северо-востоку Руси, оставляя после себя страшный след, что был подобен огромной кривой сабли. Все, что оказалось на дороге степняков, полностью разрушалось. Во славу бога войны Сульдэ и тени Темучина они сжигали и разоряли дотла захваченные города и вырезали их население до последнего человека. Воронеж и Рязань, Коломна и Москва, Владимир и Суздаль, Ростов и Ярославль обратились в пепел и перестали существовать. Последними городами взятые степняками была Тверь и Торжок, продержавшийся под ударами врагов две недели.

Стремительность, с которой прошли орды врагов по землям Северо-Восточной Руси не позволили Юрию Всеволодовичу надеяться на получении помощи от князей, сидевших в Чернигове и Киеве. Слишком большое было расстояние между северными и южными княжествами, и у князей не было времени, чтобы собрать полную дружину и послать на помощь великому князю.

Все, что Михаил Черниговский смог быстро сделать — это позволить рязанскому боярину Евпатию Коловрату набрать воинов из своих дружинников. Коловрат был в Чернигове в качестве посла рязанского князя и, узнав о нападении врага на родной город, бросил с пламенным кличем к черниговцам. На его призыв откликнулось много людей, из которых он отобрал триста человек.

Не имея обозов, быстрыми переходами он добрался до Рязани, от которой к этому моменту остались только одни головешки. Охваченный желанием отомстить врагу за смерть князя и жителей города, он собрал под свою руку уцелевших людей и бросился в погоню за врагом. Степняки страшно испугались появления Коловрата, решив, что это мертвые рязанцы напали на них. Много врагов погибло в кровавой сече, но и сам Евпатий Львович сложил в ней свою голову.

Что касается киевского князя Ярослава Всеволодовича, то до него известия о нападении безбожников измаильтян дошло с ещё большим опозданием. Также как и черниговский правитель, он не имел возможности быстро собрать всю княжескую дружину. Не зная о численности степняков напавших на брата, он послал Юрию лишь малую дружину под командованием воеводы Еремея Кучки.

По проторенным путям, он смог благополучно добрался до Рязани, а затем до Владимира, точнее сказать до того, что от него осталось. С руин великокняжеской столицы, он послал гонца в Киев с горестными вестями, что помогли Ярославу понять подлинное положение дел. Не мешкая ни минуты, он взял всех воинов и отправился на помощь к брату.

В дальнем от Владимира и Киева Новгороде, на который после взятия Торжка нацелились степняки, сидел сын Ярослава, семнадцатилетний Александр. Как водилось в то время, рядом с княжичем находился воевода Ратибор, который давал советы внуку Мстислава Удалого.

Именно воевода отсоветовал князю оказывать военную помощь Торжку, являвшемуся южным форпостом Новгородской республики.

— Дружина в Торжке сильная, стены крепкие. Степняки с наскока Торжок никогда не возьмут. Завязнут в осаде, простоят неделю другую, а тут по ним с тыла князь Юрий Всеволодович с дружиной ударит — говорил Ратибор и князь к огромному недовольству новгородского купечества принял его сторону.

— Больно легко ты чужим добром разбрасываешься, воевода! — оппонировал Ратибору Твердила, один из "золотых поясов" новгородского Веча. — Ты сначала его наживи трудом праведным, а потом и распоряжайся! Торжок издревле нашей вотчиной был. Всегда нас хлебом снабжал и потому ты должен всеми силами защищать наши земли. Для этого вас с князем сюда и пригласили!

Намек был, что называется не в бровь, а в глаз. Новгород всегда гордился своим правом приглашать князя к себе на правление, а в случае неудовольствием его деятельностью менять на другого князя, но у воеводы был свой козырь в рукаве.

Оказание Торжку военной помощи было палкой о двух концах. Посылка любого количества витязей приводило к ослаблению дружины самого Новгорода, а отправка всей княжеской дружины делало его легкой добычей для врагов, в случае неудачи похода.

Ведь не только безбожники измаильтяне угрожали Северо-Западной Руси. После захвата Юрьева и прилегающих к Чудскому озеру русских земель, немцы не скрывали своих намерений захватить Псков и Новгород, подчинив тем самым себе всё восточное балтийское побережье.

Именно этим аргументом смог перебороть недовольство новгородских бояр и купцов Ратибор. Своими зверствами над русским населением Юрьева и принуждения к переходу в католическую веру, тевтонцы лишили новгородское купечество всяческих иллюзий.

Подкрепление в Торжок отправлено не было, но вместо него, воевода отправил на юг несколько разведывательных отрядов. Легкие на подъем и быстрые на ногу, они должны были вовремя известить воеводу обо всех действиях противника.

В своем прогнозе о действиях противника Ратибор был прав и не прав. Прав в том, что точно угадал, сколько времени сможет продержаться Торжок под натиском врага и ошибся относительно действий князя Юрия.

Пока Субудай осаждал новгородскую крепость, другой полководец монголов Бурундай напал на княжеские дружины собранные на реке Сити. Воспользовавшись тем, что русские войска не были готовы к бою, он полностью разгромил их, взяв в плен ростовского князя Василька Константиновича и убив самого Юрия Всеволодовича.

Отрубленная голова великого князя Владимировского была отправлена с гонцом в ставку хана Батыя в качестве подарка и доказательства спокойствия его тылов. Внук Темучина мог спать спокойно, новый Коловрат не побеспокоит его сна.

К этому времени Субудай взял Торжок и, преследуя вырвавшихся из города беглецов, двинулся на север. Не в правилах старого полководца было оставлять в живых тех, кто отказался склонить голову перед ним. Брошенные на преследование новоторов войска, сначала достигли берегов Селигера, а потом перебили большую часть беглецов у селенья Игнач Крест.

Здесь стало известно об успехе Бурундая и теперь предстояло решить, что делать дальше, ибо положение монгольского войска было довольно сложное. Отягощенное добычей взятой в обоих русских княжествах, оно утратило былую легкость и подвижность в своих действиях и передвигалось куда медленнее прежнего. Старый воин Субудай видел в этом серьезную угрозу, в случае если дорогу на юг им заступят рати Михаила и Ярослава Всеволодовичей. О них он помнил постоянно.

Другой проблемой было сокращение численность воинов под командованием внука Темучина. Как бы, не были громкими боевые успехи его непобедимого войска, мечи русских воинов отнюдь не воздух рассекали при встрече с ними. Пока степнякам удавалось успешно громить противника по частям, но с каждым разом победа доставалась им все труднее и труднее.

Хотя сотни и тумены по-прежнему представляли собой грозную силу, они уже не были теми полновесными единицами, какими были до начала похода. Рекрутированные перед походом на Русь булгары не были надежными союзниками, хотя их предводитель Гази-Барадж поклялся на мече в вечной верности Бату и тени его дела и дал знатных заложников. Монголы прекрасно понимали, что булгарин с легкостью откажется от своей клятвы, как только ослабеет их сила.

Что касалось русских, что монголы сгоняли из окрестных селений, то считать их союзниками было большой глупостью. Все, что можно было доверить им это — забросать крепостной ров ветками, камнями и прочим мусором, а также подтащить к стенам штурмовые лестницы. Доверить им в руки оружие, как это они делали в других походах с другими народами, монголы не рисковали. Очень часто случалось, что оно обращалось против них самих.

Третья и самая серьезная из этих проблем, для монголов было пропитание. Во время штурма Торжка, защитники крепости успели поджечь запасы своего зерна, чем нанесли непоправимый вред армии завоевателей. Впервые за все время похода ворвавшиеся в город воины не бросились грабить его дома и убивать их защитников, а принялись бороться с огнем. Ибо с этого дня обгорелое зерно, или стог сена был наравне с серебром и золотом, а иногда и превосходил их по своей значимости.

Для прокорма воинов, Субудай был вынужден отделить от основного войска тысячи Кадана с Бури и отправить их в сторону заката. Там, по словам лазутчиков и пленных, находились городки и села небольшого княжества, чья столица имела трудно произносимое для монголов название — То-ло-пец. За ним были земли другого княжества, чья столица имела такое же трудное имя как — Пэ-ли-сков.

Из сложившегося положения у Субудая было только два выхода. Согласно первому варианту войска продолжили поход на Новгород и, взяв его, используя захваченные в нем запасы провианта и кормов, могли благополучно переждать весенний разлив. Чей приход был не за горами. Для реализации этого плана у монгольского войска было полтора-два месяца в запасе, после чего можно было спокойно повернуть на юг, питая коней первой травой, а людей запасами захваченных городах. У Субудая имелся определенный опыт боевых действий в лесах благодаря войне с чжурчжэнами. Часть их городов и сел располагались в густых лесах и все они были взяты и разрушены воителем.

Второй вариант подразумевал отказ от похода на Новгород. От Игнач Креста монголы поворачивали головы своих коней на юг, а сам поход объявлялся законченным. Этот вариант давал возможность монголам благополучно покинуть русские леса, до того как весеннее половодье отрежет им путь на юг и на время лишит их войско возможность быстрого маневра.

Следуя давней привычке, Субудай принимал окончательное решения, все тщательно взвесив и обдумав. Первый вариант был логическим продолжением этого похода. Исполняя наказ Темучина, монголы всегда уничтожали главные города своего противника, так как видели в них для себя угрозу. Так было всегда, и Новгород не был исключением из этого правила. Не обладая сильной армией, он мог нанять её и тем самым мог представлять потенциальную опасность орде.

Единственным серьезным минусом этого варианта было то, что Субудай не знал точно, когда вскрываются местные реки и как долго придется ждать его воинам сухой тропы на юг. Весенний разлив мог затянуться на долгое время, а это увеличивало шансы монголов столкнуться при возвращении с объединенными ратями черниговского и киевского княжества. И неизвестно, кто окажется победителем в этой схватке.

Второй вариант позволял сохранить лицо и с добычей вернуться в степи, но и при нем были свои риски. Таяние снегов могло начаться через месяц и тогда монголы все равно попадали под удар распутицы. Кроме того, что при отступлении можно было получить удар в спину со стороны новгородцев. Со слов лазутчиков в Новгороде с сильным войском находился молодой князь Александр, и не было никакой гарантии, что узнав об отступлении монголов, он не броситься их догонять. В надежде, если не разгромить, то хотя бы пощипать их тылы. На его месте Субудай поступил точно также.

Из-за угрозы нападения новгородской дружины монгольские военачальники будут вынуждены изменить походный порядок своего войска. И вместо привычного легкого авангарда и крепкого центра, создать сильный арьергард, что делало принцев крови, обычно находящихся в центре походного построения легкой добычей для внезапного удара со стороны противника.

Чтобы лучше узнать намерения врага, старый полководец отправил разведку. Поручив ей выяснить, засел князь Александр со своей дружиной в крепости или вывел её и намерен испытать в бою свою воинскую удачу.

Возглавлял отряд разведки младший сын Субудая Кокэчу. Он носил на поясе серебряную пластину с головой тигра — пайцзу, обозначавшую, что её владелец сотник.

Следуя привычной тактики, проводя разведку, Кокэчу разбил свою сотню на несколько десятков. Они действовали самостоятельно друг от друга, но в случае необходимости могли быстро прийти друг другу на помощь. Для этого имелись сигнальные стрелы со специальной накладкой. Благодаря этому приспособлению, выпущенная стрела издавала пронзительный свист, который был слышен на большом расстоянии.

Рассыпавшись по приказу сотника в разные стороны, разведчики принялись искать следы присутствия людей и вскоре, один из отрядов наткнулся на семь человек, бредущих из последних сил. Это были остатки новоторов, что пытались найти спасение от рук кровожадного Субудая за стенами Новгорода.