Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Ермак 2. Глава 4. Разбор полётов


Опубликован:
26.02.2019 — 28.02.2019
Читателей:
3
 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

Глава 4. Разбор полётов.

Я с трудом шёл, пытаясь пробить всем телом, окружающую меня чёрную субстанцию. Неожиданно в непроглядной тьме появилась маленькой точка-звёздочка, которая стала стремительной приближаться ко мне. При этом каждый вздох давался мне всё труднее и труднее. Было такое ощущение, что я лежу на спине, а сверху мне положили наковальню, которая стремится продавить мою грудь, особенно каким-то выступом, впившимся с левой стороны.

Звёздочка росла, дыхание становилось всё реже, а боль беспощаднее. Всё! Больше я не смогу под этой тяжестью и от боли вздохнуть ни разу. Звёздочка превратилась в белый туннель, в который я почти вошёл, рассекая вязкую темноту. Яркая вспышка. Кажется, я закричал и очнулся.

Я лежал на кровати в незнакомой комнате. В окна светило яркое солнце. Грудь стягивала тугая повязка. Каждый небольшой полу вздох отдавался сильной болью в районе сердца. 'Кажется, опять выжил, — подумал я и улыбнулся. — Промахнулась в который раз красавица с косой'.

Через проём двери в комнату вошла Марфа-Мария и с усмешкой уставилась на меня.

— Что, герой, очнулся?

Я попытался, что-то ответить, но из-за рта вырвался какой-то хриплый клёкот.

— Сейчас, сейчас! — засуетилась Мария. Взяв с тумбочки около кровати кружку и ложку, стала поить меня с ложечки какой-то горькой дрянью. Сделав пять-шесть глотков, терпя сильную боль в левой половине груди, попытался задать вопрос.

Мария, увидев мои потуги, прижала ложку к моим губам.

— Молчи. Сейчас всё расскажу, что знаю.

Поставив кружку на стоящую у кровати тумбочку и опустив в неё ложку, присела на табуретку.

— Когда ты прыгнул, закрывая Государя Наследника собой от пули, то, по словам доктора Рамбаха, тебе сильно повезло. Не в рубашке тебя Катерина родила, а в кольчуге! Я не сильно поняла все заумные слова доктора про траектории, углы попадания, рикошета, когда тебя повторно перевязывали, а я помогала, но пуля попала тебе в один из твоих метательных ножей на перевязи, а под ним ещё и часы Цесаревича оказались.

Мария протянула руку и вытянула выдвижной ящик тумбочки. Достав из него нож и часы, показала их мне.

'Вот это да!' — подумал я, рассматривая нож и часы. Судя по всему, пуля по касательной ударила в нож, согнув его. Нож раздавил корпус часов. Попытался представить траекторию пули и положение моего тела в прыжке, чтобы такое произошло. Получилось с трудом.

'Да-а-а, ужшь! Как сказал бы Киса Воробьянинов. Везение зашкаливает', — пронеслось у меня в голове.

— Так что, господин гвардии подполковник, отделались вы легко. Немного грудную мышцу повредило, даже сшивать ничего не пришлось, да ребра зашибло, синячище во всю грудь, — продолжила Мария. — Доктор беспокоится, что может быть перелом рёбер и контузия легкого. Но я ничего такого не чувствую.

Мария протянула правую руку и её ладонь застыла над моей левой грудью. Знахарка закрыла глаза, склонив голову. Вены на её левом виске, который я видел, набухли и казалось запульсировали. На лбу выступили капельки пота. Через несколько секунд Мария встряхнула рукой, как будто сбрасывая с ладони что-то на пол, и глубоко вздохнула.

— Нет, ничего такого плохого не чувствую, — на выдохе с трудом произнесла она. — Через три-четыре недели всё будет в норме. Только шрам на груди останется. Но как говорится, шрамы украшают мужчину. Только что-то у тебя их уже многовато. В прошлой жизни столько же было, или больше?

— Нет. Где я? — с трудом выдавил из себя три слова.

— У меня. В комнате для больных. Ты теперь погорелец. — Мария невесело усмехнулась. — Сожгли хунхузы твой хутор. А у Селевёрстовых и так тесно. Не на полатях же тебе лежать. Вот и перенесли ко мне.

'Вот это номер! Хорошо, что ещё пару месяцев назад дедовы награды, шашку с кинжалом, документы, бумаги, деньги и настойку женьшеня перенёс к Селевёрстовым. Мальки очень любопытные были. Всё им надо было посмотреть, потрогать. А самородки, давно в схроне лежат, подальше от чужих глаз. Но добра много пропало. Книги, учебники, одежда, снаряжение, оружие... Ё моё!!! Можно сказать, я теперь гол, как сокол, но, слава богу, остёр как топор', — грустно усмехнулся про себя.

— Не переживай, Тимофей, — Мария погладила меня по голове. — Станичники помогут отстроиться. Тем более, если бы не твой младший десяток и станице бы не поздоровилось. А так отбились, почти без потерь.

Я вопросительно уставился на знахарку.

— На станицу тоже было нападение. С двух сторон. От Зорихи и с дороги от твоего хутора. Казачата предупредили. Успели улицы перекрыть телегами, кольями. Даже щиты собрать успели. — Мария тяжело вздохнула. — Из наших станичных никто не погиб. Пятеро казаков, да три казачки ранены. Из других станиц делегатов трое убито, да трое ранено. Отбились, слава Богу!

Марфа-Мария размашисто перекрестилась и продолжила.

— Убитые, правда, не при нападении на станицу, а когда на лодке остров Разбойничий проверяли. Туда Лесков пошёл, а с ним трое ольгинцев, привычных по островам, да плавням шариться. Михаила тяжело раненым нашли, не дорезали его, а ольгинцев всех побили. Как-то умудрились варнаки их и Михайло в ножи взять. Василий Карпов успел на берег выйти, там и умер. Как с такой раной шёл, до сих пор понять не могу. Ему сердце должны были пополам развалить.

Мария грустно вздохнула и перекрестилась.

— А у нас теперь не станица, а лазарет в осаде. Цесаревич из лучшей гостевой комнаты в трактире ни разу как туда его завели, не выходил. Засел там с господами офицерами. У Сычёва губернатор, адмирал, да штабс-ротмистр раненые лежат. Все тяжёлые, но жить будут. Доктор Рамбах так сказал. Третий генерал по станице носится, как наскипидаренный. Всех в бараний рог скрутить или на каторгу отправить обещает. Вокруг станицы патрули из казаков. Улицы заставами, да телегами перекрыты. Жуть! Не только я, старики такой суматохи припомнить не могут.

— Где хунхузы? — просипел я.

— Ушли варнаки. Кого не постреляли, те ушли. За реку ушли.

Мария положила руку мне на лоб, прислушалась к чему-то.

— Всё! Хватит разговаривать. Из твоих только Антип тяжело ранен, но оклемается. Ему доктор из свиты Цесаревича операцию сделал. Кольке Подшивалову в плечо пуля по касательной прилетела. Вовке Лескову щепой лоб разодрало. Ромке кончик уха отстрелили. Будет теперь 'Одноухим Лисом'. Женька Савин упал на палубе неудачно и ногу подвернул. И всё. Все остальные целые. Давай спать!

Марфа-Мария склонилась надо мной и через мгновение, я утонул в её черных глазах, проваливаясь в забытьё.

В следующий раз очнулся, когда в комнате уже хозяйничал сумрак. Оглядел уже внимательным образом комнату. В ней я не был в первое посещение Марии больше двух лет назад. Повернув голову направо и налево, увидел, что широкая койка, на которой я лежу в комнате одна. Есть ещё пара тумбочек по бокам от кровати, большой стол, шкаф, и множество полок, на которых громоздились какие-то склянки. На натянутых вдоль стен веревках под потолком сушились пучки различных трав, приятный и несколько одуряющий запах, которых стоял в комнате.

'Видимо у Марфы-Марии это и приёмная, и лаборатория и койко-место для больных, — подумал я. — Меня в прошлый раз здесь на кровать не уложила, на лавку в передней комнате тулуп кинула'.

Видимо услышав, как я завозился, в комнату вошла знахарка.

— Проснулся, гвардии подполковник? — с усмешкой спросила она. — Во время, сейчас поедим. А то ты более суток без крошки во рту.

— Не называй меня так, — с трудом ворочая языком, ответил я.

— Не бойся, Тимофей. Нет в доме и рядом никого. Одни мы. Тем более, мне вместе с тобой у психиатра или жандармов на допросе оказаться не хочется. Итак, два с лишним года с вопросами к тебе не приставала. Теперь ты в моей власти, ууу..., — изобразив, страшную по её мнению гримасу, Мария рассмеялась. — Пока не расскажешь, как в будущем лечат, не отстану.

— Расскажу, куда я денусь. Только я больше пациентом был. Немного знаю, как оказывать первую медицинскую помощь при ранении. И всё.

— Это тебе только кажется, что ничего не знаешь. Твой набор первой медицинской помощи, как ты его назвал в своей школе, уже все казаки с собой берут, когда на охоту собираются. А в последнюю поездку в Благовещенск на ярмарку все семьи в дорогу с собой брали. И в других станицах округа уже использовать начали. А ты говоришь, ничего не знаю. И руки теперь часто моют, и воду которую для питья отстаивают и кипятят. Я такого за пятнадцать лет, что живу в станице, добиться от казаков не могла. — Мария с грустью вздохнула. — А ты в школе ввёл такой порядок, и казачата понесли его в семьи. И прижилось. В этом году, ко мне и Сычёву ещё ни один пациент не обратился с расстройством желудка. Вот такая статистика.

Я внимательно посмотрел на Марию. Всё время, что я был с нею знаком в этом теле, меня мучило какое-то несоответствие её внешнего вида, речи, поведения уровню станичной знахарки. В тот раз, когда я ей открылся, больше говорил, а она слушала. Сегодня слушал я, и у меня всё больше возникало вопросов к Марии.

— Мария, а ведь ты из благородных?! — просипел я.

— А вот это, не твоего ума дело, — Мария-Марфа с усмешкой щёлкнула меня по носу. — Кто я есть, знал только батюшка Пётр, когда я пришла в станицу, Царствие ему Небесное, а теперь знает протоирей Александр. Да и то не всё. Для всех остальных я Марфа-Мария Соколова — станичная знахарка-бобылка 37 лет отроду. Всё! Сейчас кормить тебя буду, а потом ещё немного поговорим.

После ужина, который состоял из куриного бульона, мелко порубленного куриного мяса и небольшого кусочка хлеба, была стеснительная для меня и привычная, при уходе за ранеными для Марии процедура оправления мною естественных надобностей.

— А теперь рассказывай, — Мария поставив рядом с кроватью табурет, грациозно присела на него. — У тебя там в твоём мире, тоже было нападение на Цесаревича и нашу станицу? Поэтому ты всех предупредил?

Удивительные глаза этой женщины черными омутами смотрели на меня в ожидании интересного рассказа.

— В том то и дело, Мария, что не было! Князь Ухтомский, в свите Наследника единственный в партикулярном платье, потом книгу написал о восточном путешествии Цесаревича Николая. В этой книге Государь Наследник в станицу Черняева прибыл ночью. По берегам горели костры. Цесаревича встречали казаки льготного разряда и казачата в конном строю. Государь Наследник разрешил устроить казачатам конные скачки при свете костров, во время которых один из мальцов упал вместе с конём и расшибся. Цесаревич отправился ночью дальше только после того, как доктор Рамбах осмотрел казачка и вынес заключение, что ничего страшного с ним не произошло. Никакого полигона не было, показухи нашей не было. И атаман станицы был другой. Фамилии не помню, но точно не Савин. И на станицу хунхузы не нападали!

— И как такое могло случиться? — глаза знахарки широко распахнулись.

— Не знаю, Мария. Возможно это не мой мир.

— В смысле, не твой мир?

— В моём мире, в будущем было создано много теорий о многомерности пространства, о параллельных мирах. Я в этом слабо разбираюсь. Но попытаюсь наглядно тебе объяснить, как я это понимаю. Возможно, совершенно неправильно. Принеси книгу.

Мария встала с табурета, дойдя до шкафа, взяла какую-то книгу и, вернувшись назад, показала её мне.

— Мария, ты знакома с трехмерной системой координат?

Увидев утвердительный кивок, подумал про себя: 'А это шестиклассная гимназия, минимум. Ещё один вопросик к красавице-знахарке'.

— Представь, к трём осям добавим ещё одну. И это будет ось времени. Относительно данной оси читаем трехмерную книгу, как бы переворачивая листы своей жизни и событий мира, в котором живёшь.

Мария утвердительно кивнула головой.

— А теперь представь, ось времени чуть-чуть отклонилась и появилась другая книга, где события пойдут другим путём.

Мария приставила к корешку указательный палец, покачала книгу и вопросительно посмотрела на меня.

— Согласно теорий, ничем не подтверждённых, можно совершить путешествие во времени, пронзая страницы книги своего времени вперёд в будущее или назад в прошлое. Но есть вероятность, что при этом произойдёт отклонение оси времени, и ты окажешься в другом вновь созданном мире, в другой книге, где всё пойдет по-другому.

— И что теперь будет, Тимофей? — Мария смотрела на меня с каким-то испугом.

— Не знаю. Понимаешь, я живу здесь три года и каких-либо отличий от моего мира на основании того, что помнил об этих временах, раннее не видел. Несоответствие началось, когда увидел, как на пристань за свитой Цесаревича выходят лейб-атаманцы конвоя. В моём мире их не было. А потом вспомнилось описание князем Ухтомским посещения цесаревичем станицы. И стразу же пошли различия. Раннее утро, а не ночь. В конном строю только мои казачата и лучший десяток казаков округа. Не скачки казачат, а наше выступление на полигоне. Там другому атаману часы вручили, здесь медалями нового и старого атаманов, да старейшин наградили. А дальше нападение на конвой Цесаревича и на станицу. Всё кувырком пошло. Такого в моём мире не было.

— И что будешь делать?

— Не знаю, Мария. Всё зависит от того, какое решение примет Государь Наследник. А генерал, который по твоим словам, как наскипидаренный по станице бегает, это его высокопревосходительство обер-егермейстер двора князь Барятинский, можно сказать лучший друг Императора. От его решения тоже много зависит. А что решит Его Императорское Величество, вилами на воде писано. Всё-таки нападение на Государя Наследника. В общем, полный абзац!

Мария, закрыв рот ладонью, с тревогой смотрела на меня.

— Но ты же Государя Наследника спас? — произнесла она. — Тебя же награждать надо.

'Спаси меня боже от такого внимания Августейших особ', — подумал я про себя. В слух же произнёс: 'Поживём, увидим, какие награды будут'.

В это время из сеней послышались звуки шагов, и через несколько мгновений проём двери в комнату закрыла могучая фигура Митяя Широкого.

— Очнулся, счастливчик! — прогромыхал Митяй. — Это надо же, чуть ниже или в бок и покойник, а так пулю почти в сердце словил и живой, даже рёбер не поломало. Даже не знаю, кто тебе ворожит, Тимоха, бог или дьявол! Не сильно болит?

— Терпимо, Дмитрий. Расскажи, как там всё было у островов и в станице.

— Да чего рассказывать. — Шохирев, взяв в передней комнате табурет, вернулся и присел рядом с кроватью. — Я когда с полусотней на берег к пойме у острова прибыл, Михаил Лесков, а с ним Васька Карпов, Матвей Наумов, да Лапин Трифон все из Ольгино на Разбойный уже уплыли на Савватеевской лодке. Да какой там лодке, на этой долблёнке вдвоём с трудом разместишься, как они вчетвером в ней до острова дошли, лично мне до сих пор непонятно. У ольгинцев на Разбойном, да на Большом землянки есть, где они в путину живут да рыбу заготавливают. Вот они и напросились как знатоки островов к Михайле, да удаль молодецкая в одном месте у них играла. Только же с первого срока службы пришли, даже женат никто не был.

 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх