Николас Джей Кур

Пролог

Боль. Черт, как болит нога. Кружится голова и немного мутит. Да и голоса на фоне не добавляют уюта, учитывая — что говорят обо мне.

— ...использовались Непростительные заклинания, это сложно отрицать. Аврор Бичем, прошу, покажите нам.

— Финита. Это чтобы отменить предыдущие заклинания, которые накладывали на палочку, — пояснил аврор Бичем. — Приори Инкантатем.

Из палочки вылетел желтый светящийся полумесяц.

— Очевидно, это заклинание Секо, — сказал аврор Бичем.

— Продолжайте, — поторопил его кто-то из зала.

Я немного пришел в себя и осмотрелся: круглый зал с множеством сидений, много людей. Как же это в книгах называлось, м-м-м, амфитеатр? Я сижу в центре, на каком-то каменном... стуле? А то, что он каменный, сообщают мне моя пятая точка и начинающаяся дрожь по всему телу — от холода, ясное дело.

На первый взгляд, тут сотни людей, большая часть мне незнакома. Вон профессор Дамблдор, министр Фадж. Пожилая женщина, что-то в ней есть знакомое... Точно, если обрядить ее в шляпу с чучелом грифа, получится бабушка Невилла. Вспомнил, Августа Лонгботтом. Мы разговаривали один раз, летом после первого курса, на перроне.

Вон знакомый блондин, Люциус Малфой, отец моего школьного врага.

Как же мало людей я знаю, детей в зале нет, преподавателей тоже. Чету Уизли тоже не заметил.

— Приори Инкантатем.

Из палочки вылетел зеленый луч. Кто-то в зале ахнул, многие посмотрели на меня с удивлением.

— Продолжайте, — сказал министр Фадж, который сидел рядом со столом судей.

— Приори Инкантатем.

Из палочки вылетел красный... след? Не знаю, как описать, похоже на трассер. Красная линия от палочки до цели.

— Заклинание боли. Это уже два Непростительных, — сказал один из судей, — в докладе целителя Клауда было упоминание, что покойный Седрик Диггори был подвергнут заклинанию боли, этого уже достаточно для использования сыворотки правды. Впрочем — проверьте до десятка заклинаний, аврор Бичем, как указано регламентом.

Аврор проверил, было еще одно Круцио, пара оглушающих, взрывающее и режущие.

— Итак, — сказал один из судей, вставая, — мы здесь собрались, чтобы разобраться с тем, что произошло на финальном испытании Турнира Трех Волшебников, где погиб один из участников. Седрик Диггори, чемпион Хогвартса. Целитель установил, что мистер Диггори был убит заклинанием смерти, а не в сражении с одним из монстров. Он не попадал в ловушки, что были в испытании, в теле не было яда.

— Когда сработал портал, — продолжил судья, — появились двое чемпионов, оба лежали без движения. Персонал Турнира и медики сразу поспешили к участникам, дабы оказать необходимую помощь, но... почти сразу было установлено, что один из чемпионов мертв, а второй без сознания. Присутствующие на мероприятии авроры — мистер Бичем, мистер Маккейб и мистер Лейк сразу оцепили зону прибытия и не выпускали всех, попавших в оцепление.

— У мистера Поттера была палочка возле тела, палочку мистера Диггори они не нашли. Опросили всех, кто успел подойти к телам. Это были Альбус Дамблдор, Поппи Помфри, Помона Спраут и целитель Вил Маклир.

— Через несколько минут целитель Маклир сообщил, что мистер Диггори был убит заклинанием смерти. Целитель Помфри подтвердила.

— На месте, при свидетелях была проверена палочка мистера Поттера, использованные заклинания были записаны. Мистер Поттер после минимальной помощи целителя был доставлен в министерство для разбирательства. В течении часа было созвано заседание Визенгамота.

"Странно, — подумал я про себя, — чего это я такой спокойный, видимо, зелье, что дал мне целитель, было успокоительное. Или заклинание какое. Да и покричать не дают, рот открываю, но ни звука не выходит. Тоже зелье или заклинание?"

— Продолжим, — сказал судья после паузы, — как вы могли убедиться, повод для полного собрания Визенгамота у нас есть, использование Непростительных заклинаний, убийство. Так как заклинания выполнялись палочкой присутствующего здесь мистера Поттера, то у нас есть право использовать сыворотку правды. Даже без согласия самого мистера Поттера. Впрочем, мистер Поттер, вы даете согласие на допрос?

— Подождите, — сказал кто-то из зала, мистер Поттер — несовершеннолетний, разве не его опекун должен отвечать на этот вопрос?

— Мистер Поттер стал эмансипированным совершеннолетним, когда согласился на участие в Турнире Трех Волшебников. Еще вопросы? Мистер Поттер?

Я вытаращил глаза. Вот так да, согласился участвовать. Еще бы меня кто-то спросил, а главное — потом сообщил, что я стал совершеннолетним. Естественно, зачем мне это знать.

— ... — открыл рот я.

"Они что, сами не знают, что я говорить не могу?"

— Аврор Бичем, снимите заклинание молчания.

После снятия заклинания судья повторил вопрос.

— Да, — сказал я, — я согласен... — открыл рот, чтобы продолжить, и обнаружил, что на меня опять наложили заклинание.

Люди засуетились, похоже, началась подготовка к... допросу? Я смотрел на Дамблдора, он в ответ смотрел на меня. Смотрел изучающе. Это было странно. Он же председатель Визенгамота, почему он не поговорил со мной? Может быть, то, что в его присутствии проверили мою палочку и нашли там Непростительные... повлияло. Но не мог же он поверить, что я убил Седрика?

Через некоторое время ко мне подошла группа людей — один из судей, аврор и еще несколько человек. Целитель или зельевар? Кто их разберет.

Некоторое время меня обследовали, не знаю, зачем. Указали на мою ногу — похоже, это целитель, — но можно было сделать это и раньше. После нескольких взмахов палочки мне стало ощутимо легче.

— Откройте рот, — сказал целитель. И немного прозрачного зелья из колбы, повинуясь движению палочки, заскользили по воздуху ко мне.

Я ничего не почувствовал и вертел головой, пытаясь понять, что изменилось.

Авроры подготавливали зону допроса — теперь уже ясно, что допроса, перед столом судей, накладывали заклинания, поставили кресло.

Через некоторое время аврор взмахом палочки переместил меня из каменного кресла в обычное — перед столом судей.

"Наверное, — подумал я, — это меры предосторожности. Некоторое время назад я понял, что не могу ничем шевелить, кроме головы и шеи. Какой-то аналог Петрификус Тоталус? Умно, попробуй тут посопротивляйся, когда ты только кричать можешь... или не можешь, если заклинание безмолвия наложили".

— Итак, гхм... слушание от двадцать четвертого июня 1995 года объявляю открытым, — встав, сказала одна из судей, невысокая женщина, — разбирается дело о применении Непростительных заклинаний и убийстве.

— Аврор Бичем, прошу вас вести допрос.

Аврор поклонился залу и подошел ко мне. Я немного растерялся, ведь говорили про сыворотку правды, а я после того, как принял зелье, никаких изменений не чувствую.

— Вас, — обратился ко мне аврор, — зовут Гарри Джеймс Поттер?

Вроде он говорил негромко, но его голос разнесся на весь зал. Опять заклинания? Удобно. О чем я думаю?!

— Да, — сказал я. Мой голос был с тем же эффектом, как у аврора. В голове было странное чувство. Появилось оно до ответа и исчезло после, не понял, что это такое.

— Вы проживаете по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре?

— Да, — повторил я. Прислушиваясь к себе, опять уловил ЭТО.

— Вы осознаете, что применение Непростительных заклинаний карается заключением в тюрьму Азкабан, пожизненно?

— Да, — сказал я. Что-то мне нехорошо стало. Все его вопросы не предполагают развернутого ответа, только да или нет.

— Вы, Гарри Джеймс Поттер, применяли заклинания Круцио и Авада Кедавра к чемпиону Турнира Трех Волшебников Седрику Диггори — вот этой палочкой? — спросил аврор Бичем и показал мне мою палочку.

Я открыл рот, чтобы ответить... и застыл. Я хотел сказать "нет", но... Такое чувство, что сознание погрузили в вату и очистили от мыслей одновременно. То самое, что я чувствовал при прошлых вопросах. Только там это было мимолетно. Я-не я, но мое сознание так четко, как никогда в жизни прошлось по воспоминаниям того, что произошло несколько часов назад.

— ...Круцио, — взревел я, направляя палочку на лежащее тело.

— ...Авада Кедавра, — спокойно произнес я, наблюдая, как зеленый луч впивается в тело, которое и так не двигалось.

— Да, — сказали мои губы против моей воли. Но ведь это правда. Я, Гарри Поттер, применял эти заклинания к Седрику Диггори. Вот, значит, как действует зелье, попробуй соври и...

Зал... взорвался от криков. Пожалуй, это можно именно так назвать. Люди что-то кричали друг другу. Я, ошеломленный происходящим и подставой своего сознания, с ошеломлением смотрел в зал. Сознание потихоньку возвращалось к своему обычному состоянию.

— ... — открыл рот я, обращаясь к аврору, и понял, что на мне опять то заклинание.

"Что за черт, дайте же мне объясниться!"

Дамблдор смотрел на меня недоверчиво. Похоже, он до конца не верил. Но, черт возьми, он и не должен верить, он должен со мной поговорить, я должен все объяснить.

— Тишина, — потребовала та же невысокая женщина. Не знаю, как ее зовут, они все ранее представлялись, я тогда сидел в прострации. — Целитель, прошу вас, успокойте мистера и миссис Диггори.

Когда все немного успокоились, она продолжила.

— Как вы можете заметить, мистер Поттер подтвердил, что это он использовал эти заклинания. Хотя изначально, — она чуть усмехнулась, — он хотел ответить на вопрос отрицательно. Но все мы знаем, как работает сыворотка правды. Его собственные воспоминания подтверждают, что это он использовал заклинания.

— Это могло происходить под принуждением, — встал со своего места Дамблдор, — мы должны выяснить подробности.

— Разве мистер Поттер подвержен заклинаниям принуждения? — спросил незнакомый аврор, который стоял слева от стола судей. — Многие знают, что после получения Аластором Грюмом разрешения на применение и принесения клятвы непричинения вреда с помощью заклинания подвластия, он проверял всех студентов на устойчивость. Мистер Поттер был один из немногих, кто успешно — с первого раза — сбросил заклинание. И дальнейшие попытки сбрасывал без особого труда. Об этом даже в "Пророке" писали.

— Да, это так, — ответил Дамблдор. — Но...

— Какие могут быть "но"? — спросил третий судья, который до сих пор молчал. — Мистер Дамблдор, разве вы не знаете, что чем больше жертве Империуса не нравится приказ — тем легче сбрасывается заклинание. Все вы это прекрасно знаете.

Я почувствовал знакомую боль в шраме. Боггарта вам под подушку, не может этого быть. Стало страшно. Оглядевшись, ничего особенного не заметил. Ни каких-то серебряных масок, ни лысого черепа, как у Волдеморта на кладбище. Вот члены Визенгамота, посетители, журналисты. "...журналисты?! Якорь Мерлину в задницу. После такого, даже если мне ничего не пришьют в суде, я в жизни не отмоюсь".

Пока я осматривался, пропустил часть разговора судей с директором, никого так и не заметил. Шрам болит, как будто Волдеморт рядом... почти как на кладбище, только слабее.

— ...Мистер Поттер!

Я вздрогнул, только сейчас понял, что обращаются ко мне. Уже не в первый раз.

— Мистер Поттер, вы осознанно применяли Круцио?

— Да, — сказал я, уже смирившись. Ведь попробуй я сказать "нет", то опять повторится то состояние. Мало приятного.

Ха, хотел ли я причинить боль? Я просто мечтал об этом.

— Вы осознанно применяли заклинание смерти?

— Нет, — ответил я и почувствовал надежду, ведь это именно так.

Люди зашушукались и стали переговариваться. Судьи начали обсуждать что-то с членами Визенгамота, но ничего слышно не было.

Шрам стал болеть сильнее. Я бы заёрзал, если бы тело меня слушалось, а так — завертел головой, высматривая угрозу.

Подумать только, я сижу тут, надеюсь, что тут появится Волдеморт и от меня вдруг все отстанут при такой новости.

"Я не появлюсь, — вдруг возникла громкая мысль в голове. Я вздрогнул, мысль явно не моя. — Я уже тут, давно наблюдаю. Почти с самого начала тут присутствую, — продолжила мысль в голове. — Кто бы мог подумать, что оно так повернется. Я такого не планировал, но... посмотрим, что будет. Так даже интереснее. Смотри, левее ложи журналистов — ложа посетителей".

Посмотрев туда, я начал выискивать Волдеморта, а это явно был он. Но никого похожего не было. Впрочем, заявись он во всем своем лысом величии, криков бы было...

"Лысом величии?" — продолжила мысль с явной насмешкой.

Присматриваясь к каждому в ложах, я не мог понять, на кого мне смотреть, многие из людей смотрели на меня.

"Правее на два ряда, еще, еще правее. Во-о-от".

Я ошеломленно уставился на черноволосого мужика, помладше мистера Уизли. Он, усмехаясь, смотрел на меня, свободно стоя с другими волшебниками, которые разговаривали или смотрели в зал. Что-то в нем было знакомое. Что же это?

"Да, что же это? Где ты мог видеть мою родную внешность?" — спросил... Волдеморт?

Смотря ему в глаза, я вспомнил. Тайная комната, василиск, Том Реддл, дневник. Дневник, пробитый клыком василиска, и развоплощенный дух.

Я открыл рот и заорал... бы — если мог издать хоть какой-то звук; от боли, от сильнейшей боли, шрам как будто раскалился, аж в глазах потемнело.

"Вот, значит, как, — сказал Волдеморт через некоторое время, когда вся сцена с тайной комнатой прошла перед моими глазами. — Дневник уничтожен. Кто-то понесет за это наказание. Ты смог справиться с василиском в двенадцать лет. Это впечатлило бы меня, не будь это чистым везением".

"Но, как же... — подумал о его внешности я. — Оборотное зелье ? Хотя нет, где бы он нашел кого-то, похожего на себя?"

"Я один из величайших магов своего времени, неужели ты думаешь, мне трудно сменить внешность? — ответил на мою мысль Волдеморт. — Это только в виде духа я был... без сил. Сейчас я восстал, как тот самый феникс, который тебе так нравится. Ха-ха-ха..."

Смех внутри вашей головы, это странно... и очень больно, скажу я вам.

"ИДИ... ПРОЧЬ... ИЗ... МОЕЙ... ГОЛОВЫ..." — подумал я, пытаясь что-то сделать, как-то воздействовать на вторженца.

Мужчина в ложе вдруг потряс головой и усмехнулся мне, но больше никаких чужих мыслей у меня в голове не возникло. Он отвел взгляд от меня и посмотрел в сторону судей.

Неясно, он сам ушел или у меня что-то получилось. Сдается мне, что скорее первое, чем второе.

Пока я витал в своих мыслях, судьи собрались и пригласили к своему столу женщину.

— Амелия, прошу вас, — сказал один из судей.

Женщина с моноклем подошла к столу, взяла молоток и постучала по какой-то дощечке. Получилось громко. Зал начал затихать.

— Кто за то, чтобы оправдать подсудимого по всем пунктам? — прогудел ее голос.

Я огляделся с надеждой. Несколько рук поднялось, но их было исчезающе мало. Даже... даже Дамблдор не поднял руку. Он сидел, сгорбившись и уставясь на свои руки.

— Кто за то, чтобы признать подсудимого виновным?

Поднялся буквально лес рук, Фадж, все судьи. Члены Визенгамота. Дамблдор воздержался.